Перес Шимон

ПЕРЕС ШИМОН

(р.1923)

Нелегким было его восхождение на вершину государственной и политической власти. Отчасти потому, что он никогда не был ни мастером словесного фехтования, как Менахем Бегин, ни руководителем экстремистской организации, как Ицхак Шамир, ни любителем рискованных политических авантюр, как Ариель Шарон. Одним словом, его никогда не озарял героический ореол...

Шимон Перес родился 1 августа 1923 в небольшом городке Вишнево (в то время территория Польши, сегодня - Белоруссии), где проживало около двухсот еврейских семей. Собственно, тогда мальчика звали Сеня Перский.

Его отец работал лесником и редко бывал дома. Мать занималась хозяйством. Поэтому Шимон привязался к деду - веселому сапожнику, знатоку Торы и еврейской поэзии. Дед, по словам Переса, был для него кладезем мудрости.

Благодаря деду, Шимон на всю жизнь полюбил поэзию. В девять лет начал писать стихи. Некоторые из них родители отправили Хаиму Нахману Бялику. Как гордился отец, когда от того пришло письмо, в котором национальный поэт отмечал одаренность мальчика.

В школе Шимон сторонился сверстников, не играл в детские игры, и дети порой мстили ему за это с особой жестокостью. Его часто били. Без всякой причины. Просто за то, что он не такой, как все. Он сносил побои со спартанским стоицизмом и никогда не давал сдачи.

Все евреи Вишнева были сионистами, ждавшими благоприятного случая для эмиграции в Палестину. В 1931 году такой случай представился отцу Шимона. Через два года, разбогатев на торговле зерном, и, почувствовав, что твердо стоит на ногах, он вызвал к себе жену и детей. Весной 1933 года мать с Шимоном и его младшим братом Гершоном присоединились к главе семьи.

В Палестине Шимон окончил престижную гимназию Бальфура. Потом воспитывался в молодежном сельскохозяйственном поселении Бен-Шемен, где познакомился со своей будущей женой Соней. Со временем он мог бы стать агрономом или ветеринаром. Но судьба распорядилась иначе...

Шимон стал активистом сионистского движения и в 18 лет был уже его серетарем. Тогда же он познакомился с политиком и публицистом, духовным вождем партии МАПАЙ, являвшейся предшественницей Партии труда, Берлом Каценельсоном, который обратил внимание на способного парня. Вскоре Перес вступил в МАПАЙ и в 1946 году участвовал от этой партии в работе 22-го конгресса Всемирной сионистской организации, проходившего в Базеле, что имело большое значение для его политической карьеры.

Перес по-прежнему не оставлял литературных амбиций. Время от времени в печати появлялись его стихи, статьи, проза. Особым успехом пользовалась написанная им серия репортажей "Из дневника женщины", публиковавшаяся под женским псевдонимом. Критики не преминули отметить, что "наконец-то в литературе на языке иврит зазвучал сильный и чистый женский голос".

Но больше всего Переса тянуло к политике. Его идолом стал Давид Бен-Гурион - первый глава правительства государства Израиль. Он восхищался его целеустремленностью, аналитическим умом, темпераментом бойца, а главное - способностью принимать решения.

Познакомились они так... Однажды Перес оказался попутчиком Бен-Гуриона. Он с почтением смотрел на своего кумира, который, закрыв глаза, и, обняв колени тонкими руками, был погружен в глубокие размышления. Когда за окнами автомашины показалась Хайфа, Бен-Гурион впервые взглянул на Переса и вдруг сказал:

- Знаешь, Троцкий никогда не был политиком...

- Почему? - спросил растерявшийся Перес, мысли которого в ту минуту были далеки от Троцкого.

- Что это за политика - "ни мира - ни войны"? Выбирают или войну со всеми последствиями, или мир, за который надо платить. Ленин это понимал...

"Мог ли я подумать тогда, - вспоминал Перес годы спустя, - что настанут дни, когда я увижу, как старик принимает решения о войне и мире".

В конце 40-х годов Перес начал работать в министерстве обороны - помощником Леви Эшкола (в то время генеральный директор этого ведомства). Здесь его и открыл Бен-Гурион, бывший тогда премьер-министром молодого государства, который разглядел в Пересе незаурядную личность. Он привлек его на штабную работу, не отпустил на военную службу, за что ему до сих пор приходится терпеть нападки со стороны политических противников.

Именно Бен-Гурион распорядился направить 27-летнего сотрудника в США в качестве главы представительства министерства обороны. Там он успешно совмещал работу с учебой в знаменитом Гарвардском университете.

Вернувшись в 1952 году из США, Перес получил новое назначение - сначала исполняющий обязанности, а затем - генеральный директор министерства обороны. В те годы перед ним стояла задача не только укрепить обороноспособность вооруженных сил, но и заложить фундамент израильской оборонной промышленности.

На этом посту, еще не достигнув 30 лет, Перес сумел подчинить своему контролю значительную часть государственного бюджета, а постепенно - и промышленности Израиля, которая стала выполнять многочисленные заказы. Эта должность явилась важной ступенькой в его продвижении по политической лестнице, поскольку содействовала его формированию как руководителя.

Несомненно, что из тех, кто занимал пост генерального директора, наибольший след оставил именно Перес. В течение десяти лет службы в министерстве обороны он характеризовался (и в порядке похвалы, и в порядке осуждения) как "исполнитель", "технократ N1", "проповедник модернизации".

Друзья Переса считали, что он превратил научные исследования, развитие и производство в области обороны в рычаг для обновления гражданской промышленности Израиля. Противники обвиняли его в создании "военно-промышленного комплекса, пожирающего огромную долю общественных средств".

Так или иначе, но именно Перес сыграл ключевую роль в создании авиационной, электронной и оборонной промышленности, реорганизовал научно-исследовательскую работу в военной сфере.

Он приложил немало усилий в поисках источников снабжения теми видами оружия, производство которых не могло быть налажено внутри страны. Уже в 1954 году ему удалось сделать заказ на получение первых самолетов и танков из Франции. При этом он сумел укрепить связи с теми французскими деятелями, кто был связан с министерством обороны.

Позднее он, сопровождал Бен-Гуриона во время его секретной поездки в Париж для окончательного согласования совместных военных действий перед нападением на Египет в 1956 году. По окончании той войны Перес был награжден французским правительством орденом Почетного легиона.

В 1959 году в Израиле состоялись выборы в кнессет (израильский парламент) 4-го созыва. В ходе предвыборной кампании Перес так сформулировал свое "политико-техническое" кредо: "Территория Израиля в длину добыта его солдатами и крестьянами. Своей территории в ширину он лишен из-за наличия арабских стран. Высота Израиля - в достижениях его ученых и инженеров, системе образования и общем интеллектуальном уровне".

Партия МАПАЙ одержала на выборах победу. Перес был избран в кнессет и назначен заместителем министра обороны.

На новой должности он продолжал прилагать особые усилия для осуществления принципов, положенных им в основу деятельности министерства в бытность генеральным директором. Он по-прежнему занимался расширением закупок вооружений во Франции. На этот раз путем заключения целевых соглашений, облегчивших впоследствии производство израильской промышленностью самолета "Рафаэль" и других новых видов оружия. Перес был главной силой способствовавшей созданию атомных центров в Димоне и Нахал-Сореке.

Позиции Переса в МАПАЙ стали, как никогда прежде, прочными. Израильская пресса называла его не иначе, как восходящей звездой на политическом небосклоне. Вероятно, уже тогда молодой, энергичный политик, пользовавшийся доверием Бен-Гуриона и наделенный им неограниченными полномочиями, мечтал о дне, когда займет кресло своего учителя. Ему казалось, что пройдет десять, максимум пятнадцать лет и его мечта осуществится. Возможно, так и было бы, но опять вмешалась судьба...

В 1959 году важнейшим событием политической жизни в Израиле стала борьба за наследство в партии МАПАЙ, которая развернулась между "ветеранами" и "молодыми" за руководящие должности в виду предстоявшего ухода Бен-Гуриона. Эта бескомпромиссная борьба продолжалась до июня 1963 года, пока "старик" окончательно не ушел с поста главы правительства.

Премьер-министром стал Леви Эшкол, который попросил Переса остаться на посту заместителя министра обороны. Это вызвало недоброжелательность к нему со стороны старых членов партии.

Не исключено, что в скором времени он мог бы стать премьер-министром. Однако в 1965 году находившийся на покое Бен-Гурион бросил перчатку вчерашним соратникам. Старый вождь вышел из партии МАПАЙ и призвал под свое одинокое знамя самых близких ему людей. Перес без колебаний оставил пост заместителя министра обороны и отправился за своим учителем и кумиром в пустыню политической оппозиции. Вместе с Бен-Гурионом он создал новое движение РАФИ ("Решимат поалей Исраэль" - "рабочий список Израиля") и в июле 1965 года был избран его секретарем.

Позднее Перес вспоминал: "Я сидел в маленькой комнате без ковра и кондиционера, был перегружен заботами, сутками занимался организационными вопросами, пропагандой и сбором средств. А всего лишь полгода назад я распоряжался аппаратом министерство обороны, ворочал огромными суммами..."

После "шестидневной войны" (июнь 1967 года) движение РАФИ вместе с партией МАПАЙ и Ахдут ха-Оведа объединились в Партию труда Израиля (Авода). Перес был избран одним из двух секретарей. Но ему пришлось начинать с нуля, пядь за пядью отвоевывая утраченные позиции.

В состав правительства Перес вошел только после выборов 1969 года. Временно он был назначен министром по делам устройства иммигрантов, а с сентября 1970-го - министром коммуникаций. На этом посту он предпринял шаги по усовершенствованию линий связи, особенно радио и телефонных. Подписал соглашение о присоединении Израиля к спутниковой связи. Но, несмотря на все его усилия, доставка писем из одного города в другой была плохой и занимала больше времени, чем в период турецкого господства в Палестине.

По настоящему большим политиком Перес стал после потрясений войны Судного дня (октябрь 1973 года), когда снова вернулся в министерство обороны, но теперь уже в качестве министра. По иронии судьбы, тем, кто выдвинул его на этот пост, был его многолетний соперник Ицхак Рабин, возглавлявший тогда правительство.

Впоследствии сотрудничество с Рабином переродилось в подспудную вражду и взаимную подозрительность. Трудно сказать, кто был при этом прав, а кто виноват. Скорее всего, оба были в чем-то правы, и в чем-то виноваты. Ведь и тот, и другой - люди талантливые, амбициозные и самолюбивые, но - очень разные. Каждый из них годился на роль "первого номера", а для этой роли был нужен только один...

Всем известен тип начальника, при котором подчиненным не следует высовываться. Перес, как "второй номер", очевидно, слишком высовывался и премьер-министру Рабину, в то время новичку в политике, не слишком уверенному в себе, это казалось подкопом под него. Он, кстати, написал об этом позднее в книге "Служебный блокнот". Некоторое время спустя цитаты из нее широко и с успехом использовал партийный блок "Ликуд" для дискредитации Переса как лидера партии Авода.

Говорят, что с этого началась цепь его неудач. Целая индустрия сплетен и диффамации стала работать вокруг его имени. Пустили слух, что его мать - арабка, по другим версиям - жена, что он - мультимиллионер. Враждебность к нему разжигали почти с одинаковым усердием и "свои", и оппозиция.

Будучи министром обороны Перес был одним из организаторов знаменитой операции "Энтебе".

Напомню, что 27 июня 1976 года палестинские и немецкие террористы захватили пассажирский самолет авиакомпании "Эр-Франс" и посадили его в Уганде в аэропорту Энтебе. Похитители провели унизительную селекцию пассажиров, отделили израильтян и евреев из других стран и объявили, что убьют их, если в Израиле не будут освобождены 53 террориста.

Израильское правительство пошло на беспрецедентное решение: согласилось на переговоры. Против этого выступил только министр обороны.

- Должно быть ясно, что переговоры и израильская готовность на уступки чреваты в будущем усилением террора, - убеждал Перес министров. - Речь идет не об отсутствии заботы о заложниках. Напротив, речь идет о безопасности пассажиров.

Перес предложил провести военную операцию. Как известно, она закончилась чрезвычайно успешно.

В 1976 году, когда израильский журналист раскрыл историю с долларовым счетом супруги премьер-министра (в то время законы относительно хранения валюты за границей были очень строги), Ицхак Рабин объявил об уходе в отставку. Перес стал исполняющим главы правительства. Одержав во внутреннем противоборстве с Рабином верх, он стал лидером партии Авода, и возглавил список к следующим выборам. Казалось, преград на пути к вершине нет...

И вот именно тогда, в мае 1977 года, произошел первый в истории Израиля "переворот". К власти пришел блок правых партий "Ликуд" во главе с Менахемом Бегином.

Много внутренних процессов в обществе, созревших к тому времени, были причиной потери партии Авода власти, которую она удерживала 29 лет. И в первую очередь, потрясение, пережитое во время войны Судного дня. Перес не был в числе тех, по чьей вине арабское нападение застало Израиль врасплох. Он не имел также никакого отношения к ряду скандальных историй, связанных с коррупцией. Но горькую чашу довелось испить и ему...

После поражения на выборах партия Авода лежала на канатах, как боксер после нокаута. Непривыкшая к поражениям и безвластью, она стала напоминать тонущий корабль, с которого бегут крысы. Кампания дискредитации, которую лидеры "Ликуда" вели против Переса, коснулась и партии: ее обвиняли в отрыве от народа и в элитарности, что она - партия старых людей отживших свой век.

Именно в это время в полную силу проявились особые качества Переса как политика и лидера. Его способность к долгому и неблагодарному труду, его неистребимый оптимизм даже в самых безнадежных ситуациях. Умение сто раз падать, подниматься вновь и продолжать трудиться дальше. С той точки, в которой его застало падение.

Перес понял тогда, что поражение было заслуженным - если не им лично, то партией. Ту развалину, которую он принял, надо не чинить, а перестраивать самым коренным образом. Он не стал выискивать козлов отпущения. Вместо этого он искал рычаги для поворота, ибо понимал, что без молодых свежих сил партию не возродить.

По капельке, по песчинке он начал поднимать партию из пепла. Это означало бесчисленные встречи с людьми, беседы, убеждения, собрание вокруг себя актива. Он сколотил и стал заботливо пестовать плеяду молодых лидеров, не опасаясь, что они подставят ему подножку. Сегодня они - известные политические деятели.

Постепенно партия оживала, молодела, становилась динамичной. Но это был процесс, требовавший времени. Сам Перес к тому же возглавлял оппозицию в кнессете. Одновременно с политической деятельностью в Израиле он получил широкую известность за рубежом. В 1978 году его избрали заместителем председателя Социалистического интернационала.

Тем не менее, премьер-министр Менахем Бегин по-прежнему обладал магической силой воздействия на массы, и к выборам в кнессет 10-го созыва в 1981 году у партии Авода еще не было на возвращение к власти.

И все-таки ведомая Пересом партия существенно увеличила представительство в парламенте - с 32 до 47 мандатов. Только на один мандат больше получил "Ликуд". Это дало возможность правому блоку при поддержке религиозных партий сформировать правительство, политика которого привела к экономическому кризису и втянула Израиль в непопулярную войну в Ливане.

Но затем обстановка стала меняться. Печальные результаты ливанской войны, головокружительная инфляция и отставка Бегина - все это стало склонять чашу весов в сторону партии Авода. И в сентябре 1984 года Перес, наконец-то, занял заветное кресло, в котором до него сидели такие "зубры", как Бен-Гурион, Шарет, Эшкол, Голда Меир, Бегин и Шамир.

В тот год, как известно, были проведены досрочные выборы, которые не принесли успеха ни одному из блоков. Было создано коалиционное правительство, основанное на принципе ротации: первые два года кабинет возглавлял Шимон Перес, а его политический антипод и лидер "Ликуда" Ицхак Шамир исполнял обязанности заместителя премьера и министра иностранных дел. Вторую - наоборот.

Тем не менее, за короткий период пребывания на этом посту Перес сумел осуществить ряд "маневров", чтобы привести в порядок "обломки", оставленные ему в наследство его предшественником Шамиром. Вывод войск из Ливана способствовал умиротворению внутри страны. Жесткие экономические меры приостановили инфляцию. Америка вновь стала щедро давать деньги, а ряд стран Африки и Восточной Европы восстановили дипломатические отношения с Израилем.

Перес - интеллектуал, и его популярность среди писателей и деятелей искусства также способствовала созданию в стране благоприятного для правительства общественного мнения. Впрочем, справедливости ради следует отметить, что в годы правления Переса не обошлось и без счастливого стечения обстоятельств. Снижение цен на нефть на мировых рынках, падение курса доллара, ирано-иракская война - все это оказалось удачей для премьер-министра.

С другой стороны, за два года его пребывания у власти администрация США проявила удивительное равнодушие к проблеме мирного урегулирования на Ближнем Востоке. А это удачей не назовешь.

Соглашение о ротации не позволило Пересу держать руль правления четыре года. Но он, по свидетельству многих депутатов кнессета, и за два сделал больше, чем другой премьер-министр смог бы совершить за полный срок. Перес показал себя неутомимым, динамичным деятелем, убедительно доказав, что именно он является общенациональным лидером, способным решать самые болезненные и сложные проблемы.

Даже люди правых убеждений признавали, что Перес был отличным главой правительства. Может быть, лучшим за всю историю Израиля. Но лишь гораздо позже общественность по достоинству оценила сделанное им. Он всегда видел дальше других. Благодарность редко была его уделом. Впрочем, он и не искал ее.

На выборах 1988 года партия Авода была очень близка к победе. И, надо полагать, одержала бы ее, если бы не злосчастный случай - террористический акт за две недели до выборов, в результате которого в автобусе заживо сгорела женщина с маленькими детьми.

В Израиле террористические акты вызывают прилив поддержки правых партий. Тех двух-трех мандатов, которых Авода недосчиталась, не хватило для равного с "Ликудом" положения. Вновь было сформировано правительство национального единства. Премьер-министром стал Шамир, его заместителем и министром финансов - Перес.

После этого поражения на него вновь обрушилась волна обвинений.

Оппоненты говорили: "Да, Перес выдающийся деятель и политик большого масштаба. Но он - невезучий... Он не может победить на выборах". Даже его соратники стали все громче заявлять, что "пока Перес остается во главе партии, нам не победить", что только один Рабин "может вернуть партию Авода к власти".

Рабин не заставил себя долго ждать: тут же выдвинул свою кандидатуру к внутрипартийным выборам и победил. Партия, которую Перес поднял из руин и вдохнул в нее жизнь, изменила ему. И тут проявилось в полную силу все его человеческое величие. Другой отошел бы от политики и стал бы "зализывать раны", разочарованный и озлобленный до конца дней своих. Так поступил бы заурядный человек. Но не Перес, способный перенести любую неудачу - не без горечи, разумеется, но и без отчаяния - и идти дальше.

Перес чувствовал, что сейчас только он со своим багажом опыта и творческих сил может еще многое сделать для Израиля. Он сумел превратить былую враждебность между ним и Рабином в честное и открытое сотрудничество, даже в дружбу. Причем, в начале этого сотрудничества Рабин не раз унижал его. Перес гнулся, но не ломался. Задуманное им дело было слишком велико, чтобы он мог хлопнуть дверью и уйти. Он уже знал: пора ломать старые догмы, надо заключать мир с Организацией освобождения Палестины. Тогда эти слова (сегодня привычные) звучали для израильтян страшно. Но кто-то должен был осмелиться произнести их

Позднее Перес скажет:

- Каждый политик должен отдавать себе отчет в соотношении прогнозов и реальности. Меня считают автором идеи нового Ближнего Востока. Признаю себя "виновным". Я действительно мечтаю о новом Ближнем Востоке. Но он ничем не отличается от того, о котором мечтали мои учителя - Берл Каценельсон и Давид Бен - Гурион. А они мечтали о Ближнем Востоке, где не будет вражды между арабами и евреями. Меня спрашивают: "Почему ты отдаешь земли?" Я никому ничего не отдаю. Земля, о которой идет речь, всегда находилась в руках арабов. Газа никогда не была нашей. Мы были в руках Газы...

В 1990 году, когда "Ликуд" торпедировал возможность начать переговоры с палестинцами при посредничестве США, партия Авода вышла из правительства.

Незадолго до выборов 1992 года Рабин спросил Переса:

- Как это получилось, что правые так сумели натравить на тебя народ?

- Теперь ты идешь первым, - ответил Перес и предупредил: - Ты еще увидишь, что они с тобой сделают...

Говоря это, Перес, по его признанию, имел в виду клевету, травлю, но никак не убийство. Увы, действительность оказалась более жестокой.

Авода одержала победу. В правительстве Рабина Перес занял пост министра иностранных дел.

При его активном участии в 1993 году были заключены соглашения с ООП. На Ближнем Востоке наступила новая эра: появилась надежда на урегулирование казавшегося неразрешимым конфликта, имеющим почти столетнюю историю. Был подписан мирный договор с Иорданией, начаты переговоры с Сирией, значительно улучшены отношения с остальными арабскими государствами.

Шимон Перес, как и Ицхак Рабин, стал лауреатом Нобелевской премии мира за 1994 год.

В ноябре 1995 года после убийства премьер-министра Рабина, Перес возглавил кабинет и стал кандидатом от партии Авода на первых прямых выборах. История предоставила ему еще один шанс: гибель его предшественника возвратила симпатии народа, а оппозиция, загнанная в угол кампанией массовой истерии, не смела поднять голову.

До выборов оставался год. Но Перес, стремясь использовать ситуацию, решил провести их досрочно. Он уверенно лидировал в опросах общественного мнения и, судя по всему, ни на йоту не сомневался в своей победе. Поэтому в ночь подсчета голосов спокойно отправился спать, чтобы заснуть на вершине власти и в очередной раз проснуться у подножия...

Тридцать лет жизни потратил Перес на то, чтобы взойти на верхушку политической и государственной пирамиды. Ему пришлось вести ожесточенные баталии в собственной партии. Впрочем, эта борьба закалила его, сделала неуязвимым для личных выпадов и оскорблений. В столкновениях с противниками он доказал, что является человеком, прекрасно владеющим собой, не дающим волю эмоциям, гневу или уязвленному самолюбию, никогда не показывающим своего превосходства. Сторонники Переса гордятся тем, что он отличается быстротой и оригинальностью мышления, непоколебимым упорством в достижении цели.

А вот какую характеристику дает ему израильский публицист Владимир Фромер.

Ирония судьбы: Перес - любимый ученик Бен-Гуриона, ни в чем не похож на своего учителя. Бен-Гурион - вождь. Перес - только лидер, первый среди равных. Бен-Гурион - идеалист. Перес - прагматик. Бен-Гурион работал в одиночестве. Работа Переса - это коллективный труд руководимой им группы специалистов. Бен-Гурион возвышался над действительностью. Перес - слит с ней. Бен-Гурион отличался железным характером, Перес обладает железным терпением. Бен-Гурион был идеолог. Перес никогда не придавал идеологии чрезмерного значения. Бен-Гурион был интеллектуалом с активным творческим началом. Интеллектуальность Переса - пассивна.

Литературные амбиции - его самое больное место. Заметного успеха на этом поприще он не добился. Детские стихи, получившие одобрение Бялика, и юношеские репортажи, в которых он выступал от имени женщины, - его лучшие достижения. Написанные им книги, несмотря на некоторые интересные идеи, по мнению критиков, "водянисты, претенциозны и маловразумительны".

То же самое можно сказать и о его ораторском искусстве. Один из приближенных Переса заметил с иронией: "У него сначала появляются слова, потом предложения и лишь в конце - идеи". Когда доброжелатели сообщили Пересу об этой характеристике, он засмеялся и спросил: "Разве это не предпочтительнее, чем быть кем-то, кто не имеет ни слов, ни предложений, ни идей".

Давид Бен-Гурион и Леви Эшкол считаются лучшими премьер-министрами за всю историю страны. От этих двух людей Перес, по собственному признанию, усвоил на всю жизнь два завета: от Бен-Гуриона - "важно то, что ты делаешь, а не то, что говоришь"; от Эшкола - "необходимо уметь делать различие между отвагой и авантюрой".

Кстати, Эшкол, как характеризуют его соратники, любил компромиссы. "Компромисс, - утверждал он, - это наполовину поражение, но ведь наполовину и победа".

Позднее в книге "Иди с людьми" Перес напише: "Эшкол понимал мудрость компромисса. Он умел увидеть сразу две стороны медали. Он не смущался тем, что его называли соглашателем".

Кто же стал для Переса образцом? Бен-Гурион или Эшкол? На словах - первый. На деле - второй.

Следуя примеру Эшкола, Перес научился не только ценить политику компромиссов, но и сделал ее своим тактическим оружием. Его умение находить общий язык с разными людьми, искусство видеть нетривиальный выход из самых запутанных политических ситуаций сделали его просто образцовым государственным деятелем. Это он творил чудеса тайной дипломатии, встречаясь на конспиративных квартирах в разных городах Европы с высокопоставленными арабскими лидерами. Разве мог кто-нибудь предположить еще лет пять назад, что один из лидеров еврейского государства будет тепло принят в нефтяных эмиратах, а под небом Катара будет звучать израильский гимн "Ха-Тиква"? Причем, как не без иронии заметил Перес, "без единой фальшивой ноты".

Впрочем, удивляться не приходится. Перес обладает даром очаровывать собеседника. Легкая ироничная улыбка, любовь к образности, тяга к точному и законченному афоризму. Журналистам не надо мучиться в придумывании заголовков - у него всегда найдется для них эффектная фраза.

Как-то я был участником пресс-конференции Переса. Вопросы сыпались со всех сторон - на английском, французском, иврите. И каждому он отвечал легко и остроумно на том языке, на котором был задан вопрос.

Перес - человек глубочайшей культуры. Его любимые писатели - Лев Толстой, Владимир Набоков, Альбер Камю. Жан-Поль Сартр. С необычайной легкостью он может беседовать об опере и немецкой философии, новом спектакле театра "Гешер" и запутанной главе Торы.

Еще одно качество Переса, которое единодушно отмечают и друзья, и враги, - это, с одной стороны, умение ставить перспективные задачи, а с другой - принимать конкретные меры, обеспечивающие их выполнение.