Содержание
Введение……………………………………………………………. 9
Глава 1. ПроведениеМосковской конференции конца сентября – начала октября 1941 г. ……………………………………………………….44
Глава 2. Результатытрехсторонних переговоров и роль Московской конференции в созданииантигитлеровской коалиции ……… 33
Заключение………………………………………………………… 42
Примечания………………………………………………………… 46
Список источников илитературы ………………………………. 53
Введение
Изучение Московскойконференции 1941 г. кажется весьма актуальным в год 60-летия Победы нашейстраны над гитлеровскими захватчиками, повышения интереса к исследованиямвторой мировой войны и попыток переосмыслить итоги войны не только со стороныотдельных исследователей, но и на уровне государственной политики отдельныхстран (например, Латвии). Объективное исследование малоизученных вопросоввоенно-дипломатической истории 1939 – 1945 гг. в этих условиях становится деломполитической важности.
Интерес к Московскойконференции 1941 г. кажется обоснованным с точки зрения научной новизны,поскольку эта конференция до сих пор остается в тени других, более яркихсобытий дипломатической истории второй мировой войны. Как следствие, проблемы,связанные с ее созывом и проведением, изучены недостаточно.
Цель работы заключается визучении роли и значения Московской конференции 1941 г. в контексте образованияантигитлеровской коалиции в годы второй мировой войны.
Для достижения даннойцели поставлены следующие задачи:
1) проанализироватьдипломатические усилия по организации Московской конференции, факторы,способствующие и препятствующие ее созыву;
2) изучить ходконференции, вопросы, рассматривающиеся на ней, состав участников и их позиции;
3) сделать выводы онепосредственных и долгосрочных результатах коалиции в контексте созданияантигитлеровской коалиции.
Хронологические рамкииюль – октябрь 1941 г., поскольку в работе рассматривается не только сам периодпроведения Московской конференции (29 сентября – 1 октября 1941 г.), но идипломатическая подготовка конференции. Кроме того, в первой главе делаетсяэкскурс в предвоенный период с целью показать условия, затрудняющие образованиеантигитлеровской коалиции и более выпукло продемонстрировать все значениеМосковской конференции в деле налаживания трехстороннего сотрудничества.
Структура работысоответствует хронологическому принципу. Первая глава посвящена рассмотрениюдипломатической подготовки Московской конференции и анализу проведения конференцииконца сентября – начала октября 1941 г., во второй анализируются непосредственныеи долгосрочные результаты трехсторонних переговоров в контексте образованияантигитлеровской коалиции.
Таким образом, дипломноесочинение состоит из введения, двух глав, заключения, научно-справочногоаппарата исследования, списка источников и литературы, а также приложения,содержащего фотопортреты ведущих участников Московской конференции.
Источники, использованныедля написания данной дипломной работы, можно разделить на несколько категорий.
Во-первых, это сборникидокументов, содержащие официальные соглашения, коммюнике, дипломатическуюпереписку и т. д.: «Советский Союз на международных конференциях периодаВеликой Отечественной войны. 1941 – 1945 гг. Т. 1. Московская конференцияминистров иностранных дел трех союзных держав – СССР, США, Великобритании»,[1]«Переписка Председателя Совета Министров СССР с президентами США ипремьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941 –1945 гг.»,[2]«Секретная переписка Рузвельта и Черчилля в период войны».[3]
Для изучения официальныхзаявлений была также изучена советская пресса времен Великой Отечественнойвойны. Например, 7 ноября 1941 г. в «Правде» был опубликован доклад И. В. Сталинана торжественном заседании Московского совета депутатов трудящихся с партийнымии общественными организациями города Москвы,[4]где отразилось и официальная оценка результатов Московской конференции.
Большое значение имеет илитература мемуарного характера: «Как я стал переводчиком Сталина»,[5]«Годы дипломатической службы»,[6]«Рождение коалиции»[7]В. М. Бережкова, «Военно-экономические вопросы на Московской конференциитрех держав в 1941 г.» А. И. Микояна,[8]«Крылья победы» – воспоминания наркома авиационной промышленности А. И. Шахурин,принимавшего участие в работе Московской конференции,[9]«Советская военная миссия в Англии и США» генерала Ф. И. Голикова,[10]«Вторая мировая война» У. Черчилля,[11]«Из дневника и писем посла Великобритании в СССР 1941 – 1942 гг. Ст. Криппса».[12]При изучении этих источников особое внимание следует обращать на то, что в нихвысказывается достаточно официальная позиция авторов, поскольку все ониявлялись политиками или дипломатическими работниками, а, следовательно, ихпозиция носит серьезный отпечаток официальной политики той страны, на которуюони работали.
Интересными показалисьдокументальные воспоминания П. Судоплатова «Разные дни тайной войны идипломатии. 1941 г.»,[13]в которой кратко, но весьма показательно продемонстрирована роль разведки иконтрразведки в подготовке Московской конференции, а также на основерассекреченных документов показана двойная позиция потенциальных союзниковСССР.
Как источник можнорасценивать работу Л. И. Зорина «Особое задание».[14]Автор – участник событий, рассказывает об организации поставок военныхматериалов в СССР и США и событиях дипломатической истории, с ними связанных.Автор отмечает, что одна из его задач – «напомнить о дипломатических событиях,последовавших сразу же после разбойничьего нападения гитлеровских орд на нашустрану».[15]
Изученную литературутакже можно разделить на ряд категорий.
Во-первых, это работы общегохарактера: «История Второй мировой войны 1939 – 1945 гг.»,[16]«История дипломатии»,[17]«Дипломатия в годы войны (1941 – 1945)» и «Дипломатическая история ВеликойОтечественной войны» В. Л. Исраэляна,[18]«На пути к великой победе. Советская дипломатия в 1941 – 1945 гг.» В. Я.Сиполс,[19]«Демократическая дипломатия» Л. С. Гарднера и У. Ф. Кимболла[20] и др.
В статье А. Н. Лаговского«Война и экономика»[21]рассматриваются частные вопросы, связанные, в том числе и с результатамиМосковской конференции.
Было полезным такжеобращение к работе Г. М. Тавровской «К вопросу о создании антигитлеровскойкоалиции (июнь 1941 – июнь 1942 г.)»,[22]в которой автор, хотя и кратко и идеологизированно, но тем не менее обращаетсяк теме начала образования антигитлеровской коалиции. Особенную ценностьпредставляют цитаты из «Таймс», «Манчестер Гардиан» и других изданий английскойи американской прессы; примечательно, что на эти цитаты со ссылкой на работу Г.М. Тавровской ссылается и В. Л. Исраэлян.
Было полезным такжеобращение к работам на иностранных языках, поскольку это позволяет узнать точкузрения того или иного зарубежного исследователя на поставленную проблему изоригинала, без возможных купюр переводчика. Так, Gorodetsky G. (Г. Городецки) в книге «Stafford Cripps’ Mission to Moscow, 1940 – 1942» («Московская миссияСтаффорда Крипса, 1940 – 1942»),[23]где анализируются условия подготовки и проведения Московской конференции,позиции сторон, реакции американского правительства на те или иные вопросы.
Третья категория работ –монографии биографического характера: «Сталин. Личность в истории» Я. Грея,[24]«Черчилль, Иден и Сталин: Штрихи к политическим портретам» Д. Дилкса,[25]«Вокруг Сталина. Историко-биографический справочник»[26]В. А. Торчинова и А. М. Леонтюка, «Лидеры войны. Сталин, Рузвельт, Черчилль,Гитлер, Муссолини»,[27]«Сталин» Г. Хильгера,[28]«Рузвельт и Гопкинс. Глазами очевидца» Р. Шервуда[29]и др.
Кроме того, былииспользованы материалы, опубликованные в сети Интернет, в частности, материалП. Богомолова П. «Сталин и Черчилль – это актуально»,[30] анализирующий конференцию в стенахбританского Форин Офиса, заключающую научно-дипломатическую дискуссиюроссийских и английских историков на тему: «Сталин и/> Черчилль– встречи и переписка 40-х годов». По поручению МИД России посол РФ ГригорийКарасин передал коллегам только что рассекреченные документы того периода, аангличане предоставили широкую подборку архивных материалов. Заместитель главыбританской дипломатии Джон Макгрегор, видные историки Дэвид Дилкс, Мартин Фоллии Джеффри Робертс отметили беспрецедентную близость и, вопреки всемрасхождениям, высокий уровень взаимного доверия Кремля и Даунинг-стрит в годыВторой мировой. Вместе с тем были раскрыты и отчаянные попытки консервативнойэлиты ограничить масштабы благоприятных для СССР итогов европейского конфликта.Российская сторона также продемонстрировала готовность к корректировкамнекоторых прежних стереотипов. Так, руководитель отдела Института всеобщейистории профессор Олег Ржешевский />отметил,что хотя в целом критика оттягивания Лондоном открытия второго фронта не снятароссийскими учеными с повестки дня, в Москве зреет отчетливое понимание, что в1942 году англо-американские силы не были способны на полномасштабные боевыедействия в Европе. «Однако за два последовавших года, вплоть до высадкисоюзников в Нормандии, СССР потерял еще 5 миллионов своих граждан»,[31]– напомнил оратор.
Однако это уже не входит в тему нашего исследования.
Глава1. Проведение Московской конференции конца сентября – начала октября 1941 г.
С 29 сентября по 1 октября 1941 г. в Москве прошла трехсторонняяконференция, в работе которой принимали участие от СССР – В. М. Молотов,Великобритании – министр снабжения лорд У. Бивербрук, США – А. Гарриман,который уже имел опыт переговорах по ленд-лизу в Лондоне. По словам В. М. Бережкова,«это была первая трехсторонняя конференция, обсуждавшая практические проблемыангло-американо-советского сотрудничества и принявшая важные практическиерешения».[32]
28 сентября британская (во главе с лордом Уильямом Максуэллом Бивербруком)и американская (во главе с Авереллом Гарриманом) делегации прибыли в Москву.«Высокий, средних лет и приятной внешности Аверелл Гарриман и пожилой, крупный,не пытавшийся себя держать особенно торжественно Уильям Бивербрук запомнились спервого взгляда, – вспоминает очевидец, нарком авиационной промышленности А. И.Шахурин. – Необычным был костюм лорда Бивербрука — потертый и довольно помятый,никак не подходивший, по нашим представлениям, для миссии, в которой онучаствовал. В этом костюме Бивербрук появлялся не только на заседаниях, но ипосещал Большой театр, а также приемы, устраиваемые в честь американской ианглийской делегаций».[33]
С советской стороны былаорганизована встречная дипломатическая делегация, для чего советским наркомам «29сентября 1941 года пришлось надеть вместо военных кителей сорочки и галстуки ипоехать на открытие важного форума союзных держав».[34]Делегацию нашей страны возглавлял народный комиссар иностранных дел В. М.Молотов. С советской стороны в переговорах, помимо В. М. Молотова, принялучастие и лично И. В. Сталин.
И. В. Сталин высоко оценил «приезд в Москву британской и американскоймиссий и особенно личное возглавление этих миссий лордом Бивербруком и г.Гарриманом», что имело «весьма благоприятное значение».[35]
А. И. Шахурин следующим образом характеризует глав иностранной делегации:«Главным в американской делегации был Аверелл Гарриман — доверенное лицопрезидента Рузвельта, крупный бизнесмен и дипломат, будущий посол США в СССР,ведавший в то время поставками по ленд-лизу. Английскую делегацию возглавлялпредставитель премьер-министра У. Черчилля, министр военного снабжения, один из«газетных королей» Великобритании — лорд Уильям Бивербрук, влиятельная в Англииличность».[36]
И А. Гарриман, и У. Бивербрук относились к числу тех политическихдеятелей Запада, которые понимали важность союза с нами в борьбе с гитлеровскойагрессией. Едва ли не самым первым У. Бивербрук высказался за активную помощьСоветскому Союзу в войне, вплоть до посылки английского флота в район Мурманскаи Петсамо и высадки английских войск на французском побережье. Это отмечал и И.В. Сталина: «лорд Бивербрук, действительно, сделал все для того, чтобырассмотрение, а по возможности и решение уже в Москве самых неотложныхвопросов, обсуждавшихся на Московской конференции трех держав, происходилобыстро и эффективно. То же самое я должен сказать и о г. Гарримане».[37]
У. Черчилль официально характеризовал У. Бивербрук следующим образом: «…это письмо будет вручено Вам лордом Бивербруком. Лорд Бивербрук пользуетсяполнейшим доверием кабинета и является одним из моих самых старых и близкихдрузей. Он установил самые тесные отношения с г-ном Гарриманом, которыйявляется замечательным американцем, преданным всем своим сердцем победе общегодела. Они изложат Вам все, что нам удалось выработать в результате весьматщательной консультации между Великобританией и Соединенными Штатами».[38]Необходимость этих и других мер он доказывал и после возвращения из Москвы сконференции, обвиняя некоторых английских политиков и военных в том, что ониждут, «пока не будет пришита последняя пуговица к мундиру последнего солдата изтех, которых мы готовим для вторжения».[39]Конечно, было бы наивным полагать, что позиция британского политика диктоваласьособой любовью к Советскому Союзу. Вероятно, Бивербрук выступал за скорейшееоткрытие второго фронта из желания отвести опасность от Англии. Тем не менее,такая позиция служила общим интересам в борьбе с фашизмом.
А. Гарриман также выступал за оказание помощи Советскому Союзу. Он привезв Москву письмо от Ф. Рузвельта, в котором сообщалось об отношенииправительства США к войне, которую вел Советский Союз, в котором заверялось «внашей твердой решительности оказывать всю возможную материальную помощь».[40]
Однако интересноостановиться на тайных директивах, которые были отданы правительствамисоюзников своим представителям на Московской конференции.
В Лондоне и Вашингтонебыли заинтересованы в том, чтобы СССР и дальше продолжал оказыватьсопротивление гитлеровской Германии. В британской официальной истории второймировой войны указывается, что положение России было настолько отчаянным, азначение для Великобритании ее сопротивления «столь велико, что сталонеобходимым как-то ободрить ее».[41]
Но при обсуждениидиректив л. Бивербруку У. Черчилль и британские военные круги выступали противпоставок Советскому Союзу. Бивербрук был за поставки, считая, что продолжениесоветскими войсками сопротивления может оказаться для Великобританииединственным спасением. В конце концов У. Черчилль пошел на некоторые уступки,но при условии, что поставки Советскому союзу будут производиться «почтиисключительно за счет американских ресурсов». При этом он подчеркивал, чтобудет по этим вопросам «совершенно непреклонным».[42]
В директивах, которые 21сентября У. Черчилль дал л. Бивербруку, прежде всего указывалось, что он должен«всячески поддерживать решимость России продолжать сопротивление». Хотяпризнавалось, что возможные поставки весьма ограничены, в Лондоне считалиполезным «не скупиться на обещания», особенно на более отдаленное будущее.[43]
Американскоеправительство, готовясь к конференции, исходило из того, что война междуСоединенными Штатами и Германией неизбежна. Оно считало, что для США гораздовыгоднее поставлять СССР военные материалы, с тем чтобы советские войскаподрывали силы Германии, чем оказаться перед опасностью того, что в случаеразгрома Советского Союза Англия и США должны будут вести войну с фашистскимблоком фактически без надежд на окончательную победу. В США сторонникиосуществления поставок Советскому Союзу доказывали, что он «воюет вместо нас иза нас». Г. Гопкинс считал поставки «выгодной инвестицией». Ф. Рузвельт исходилиз того, что поставки Советскому Союзу были бы «в корыстных интересах самихамериканцев». Он руководствовался тем, что США заинтересованы «удержать русскихв войне».[44]
Э. Стеттиниус писал:«Когда был принят закон о ленд-лизе, еще существовала возможность того, что спредоставлением всей нашей экономической мощи в помощь государствам, воюющим состранами оси, поражение агрессоров могло бы быть достигнуто до нападения наСША».[45]
Вместе с тем и в США, каки в Великобритании, по-прежнему было немало деятелей, резко выступавших противсотрудничества с СССР, поставок ему каких-либо военных материалов.
Конференция начала свою работу 29 сентября, но еще 28 сентября, в первыйже день пребывания миссии в Москве У. Бивербрук и А. Гарриман были приняты главойСоветского правительства. При этом А. Гарриман передал И. В. Сталину личноепослание президента Ф. Рузвельта. Оно гласило: «Уважаемый г-н Сталин, этописьмо будет вручено Вам моим другом Авереллом Гарриманом, которого я просилбыть главой нашей делегации, посылаемой в Москву. Г-ну Гарриману хорошоизвестно стратегическое значение Вашего фронта; и он сделает, я уверен, все,что сможет, для успешного завершения переговоров в Москве. Гарри Гопкинссообщил мне подробно о своих обнадеживающих и удовлетворительных встречах сВами. Я не могу передать Вам, насколько мы все восхищены доблестнойоборонительной борьбой советских армий. Я уверен, что будут найдены пути длятого, чтобы выделить материалы и снабжение, необходимые для борьбы с Гитлеромна всех фронтах, включая Ваш собственный. Я хочу воспользоваться этим случаем вособенности для того, чтобы выразить твердую уверенность в том, что Ваши армиив конце концов одержат победу над Гитлером, и для того, чтобы заверить Вас внашей твердой решимости оказывать всю возможную материальную помощь. ИскреннеВаш Франклин Д. Рузвельт».[46]
Первая встреча со Сталиным 28 сентября совпала с наступлением немцев наМоскву. Переговоры прошли в сдержанной обстановке. Вторая встреча оказаласьтрудной. Гарриман отмечал, что «Сталин держался неприветливо, порой не проявлялинтереса к переговорам и был с нами строг и суров». Бивербрук писал: «Сталинбыл озабочен, непрерывно ходил по комнате и курил. Нам обоим показалось, что онбыл в состоянии сильного напряжения». Эта встреча происходила во время крупныхнеудач на фронте, когда была окружена Вязьма, а танки Гудериана входили в Орел.Третья встреча вновь протекала в дружественной атмосфере. Были полностьюприняты заявки русских на оборудование, машины и сырье. Бивербрук, всегдакипящий энергией, ярый сторонник всяческой помощи России вплоть до скорейшегооткрытия второго фронта, заразил всех участников встречи своим энтузиазмом. Егопрорусские взгляды, восхищение и вера в Сталина сделали Бивербрука желаннымгостем.[47]
29 сентября, в первый день работы, конференция рассматривала общиевопросы. Члены американской и английской делегаций были информированы оположении на советско-германском фронте, соотношении сил воюющих сторон,готовности Советского Союза вести борьбу до победного конца. В свою очередь,Гарриман и Бивербрук заверили советскую сторону в готовности продолжать работупо намеченному графику. От имени англо-американской миссии выступил Гарриман.Он сказал, что на конференции решено предоставить в распоряжение Советскогоправительства практически все то, в отношении чего были сделаны запросысоветскими военными и гражданскими органами.[48]
Закончилось открытие конференции приемом, который некоторые членысоветской делегации покинули раньше времени из-за множества текущих дел.[49]
На другой день начались заседания комиссий. 30 октября были представленысогласованные материалы руководителями шести комиссий, организованных по видампоставок:
1) авиационной;
2) армейской;
3) военно-морской;
4) транспортной;
5) сырья и оборудования;
6) медицинского снабжения.
«Цель миссии Бивербрука и Гарримана состояла в том, чтобы выяснить, вкаких конкретно материалах нуждается Советский Союз, и достичь с Советскимправительством договоренности относительно возможных поставок»,[50] — считает Бережков. При этом необходимо заметить, что ни одна из категорийпоставок, запрашиваемых Советским Союзом, не встретила отказа, хотяколичественный вопрос встал довольно остро. По мнению зарубежныхисследователей, в частности, Дэвиса, «СССР показал себя требовательнымсоюзником».[51]С этим высказыванием, пожалуй, можно отчасти согласиться, поскольку решенияконференции, действительно, не полностью удовлетворили советскую сторону. 1октября И. В. Сталин писал У. Черчиллю: «Не скрою от Вас, что наши теперешниепотребности военного снабжения ввиду ряда неблагоприятных обстоятельств нанашем фронте и вызванной этим эвакуацией новой группы предприятий неисчерпываются согласованными на конференции решениями».[52]В частности, генералиссимуса беспокоило, что «в предзимние месяцы гитлеровцыпостараются использовать для максимального нажима на СССР», в связи с чем оннадеялся, что американское и британское «правительства сделают все возможное,чтобы в будущем увеличить месячные квоты, а также чтобы уже теперь при малейшейвозможности ускорить намеченные поставки».[53]
В то же время, признаваявполне понятную требовательность советской стороны, следует подчеркнуть, чтозаявки СССР отнюдь не были чрезмерными. Даже «Таймс» отмечала весьма скромныйхарактер советских заявок: «Большое впечатление на гостившие [в СССР] делегациипроизвела умеренность русских заявок, факт, который с очевидностью показывает,что экономика страны с успехом смогла справиться и оправиться от потрясения, полученногопервоначальным германским ударом. Эта умеренность в русских требованияхявлялась одним из главных конструктивных факторов, определивших скорость, скоторой совещание сумело завершить свою работу».[54]
А. Гарриман также призналзатребованные Советским Союзом количество поставок «умеренным».[55]
В ходе состоявшейся беседы советская сторона подробно сообщила оположении на советско-германском фронте, а также изложила свои первоочередные потребностив военных материалах.
И. В. Сталин снова, как ив беседе с Г. Гопкинсом, сделал обстоятельный и довольно откровенный обзорположения на советско-германском фронте. И. В. Сталин отметил, что положениеКрасной Армии осложняется тем, что германские войска имеют превосходство вколичестве самолетов и особенно танков, без которых немецкая пехота посравнению с русской слаба.[56]
Переходя к вопросу опоставках, глава Советского правительства сообщил, что больше всего СССРнуждается в танках, но ему нужны также противотанковые орудия, средниебомбардировщики, истребители и разведывательные самолеты, зенитные орудия,броня, колючая проволока и некоторые другие материалы.[57]
Английский и американский представители высказали соображения о том, чтоконкретно можно было бы безотлагательно предоставить Советскому Союзу изанглийских и американских запасов. Сделав обзор военного положения, И. В.Сталин добавил, что немцы будут добиваться превосходства в танках, посколькубез поддержки танков германская пехота слаба по сравнению с советской. Изнеобходимой Советскому Союзу боевой техники Сталин поставил на первое местотанки, на второе – противотанковые орудия, затем средние бомбардировщики,зенитные орудия, истребители и разведывательные самолеты, а также колючуюпроволоку.[58]
Остро встал на конференции вопрос о поставках самолетов. Британская иамериканская миссии кардинально разошлись во взглядах на этот вопрос. Надосказать, что союзники сильно интересовались авиационной промышленностьюСоветского Союза, пытались оценить е потенциал с тем, чтобы более выгодно длясебя вести переговоры, и еще до московской конференции на одном из авиационныхзаводов побывали посол Соединенных Штатов Америки в СССР Стенли и английскийвице-маршал Кольер в сопровождении английских и американских офицеров.
На самой конференции американскую делегацию в авиации представлял генералЧанэй, который «проявлял искренний интерес к просьбам, которые касались преждевсего поставок современных истребителей».[59]Английский делегат по авиационным вопросам заместитель министра авиационнойпромышленности Англии Бальфур был более неуступчив и, как замечал советскийнарком А. И. Шахурин, «стремился не столько к тому, чтобы успешно завершитьпереговоры, сколько к тому, чтобы, боже упаси, не упустить своего».[60]В свою очередь, советская делегация отказывалась от устаревших моделейистребителей, которые им пытались предложить англичане, требуя самыесовременные модели.
Кроме того, А. Гарриман поднял вопрос о состоянии сибирских аэродромов ио возможности поставок американских самолетов через Аляску. Сталин пообещалпредставить соответствующую информацию. Когда А. Гарриман предложил, чтобыпоставляемые через Сибирь самолеты пилотировались американскими экипажами,Сталин возразил, сославшись на то, что это все еще недостаточно освоенный ислишком опасный маршрут.[61]
Советская сторонавыступала преимущественно как поставщик сырья. Несмотря на напряженное военноеи экономическое положение, вызванное оккупацией части территории, Советскоеправительство направило в США и Великобританию крупные партии сырья,необходимого для военного производства в этих странах.
Уже на Московскойконференции А. Гарриман, выступая от имени правительств США и Великобритании,подтвердил «получение от Советского Правительства крупных поставок русскихсырьевых материалов, которые значительно помогут производству вооружения внаших странах».[62]
Во время беседы глава Советского правительства подчеркнул также, что былобы желательно получить побольше автомашин, особенно так называемых «джипов». Ондобавил, что в нынешней войне та страна, которая сможет производить наибольшееколичество моторов, окажется в конечном счете победительницей.
Надо заметить, что 30 октября во время встречи между главой Советскогоправительства и руководителями англо-американской миссии сложилась весьмаострая ситуация. И. В. Сталин выразил недовольство тем, что Англия и СШАизъявили готовность поставить лишь совсем незначительное количество материалови оборудования, необходимых Советскому Союзу, несущему главное бремя войны.Бивербрук и Гарриман всячески оправдывались, пытаясь доказать, что Лондон иВашингтон делают все возможное для оказания помощи Советскому Союзу. Каждая изсторон осталась при своем мнении.[63]
После этой встречи л. Бивербрук и А. Гарриман отправились в английскоепосольство, где, видимо, обменивались мнениями относительно сложившейсяситуации. Каким-то образом произошла утечка информации. На следующий деньгитлеровская пропагандистская машина распространила сообщение о том, что в ходепереговоров в Москве между Советским Союзом, с одной стороны, Англией иСоединенными Штатами – с другой, возникли серьезные противоречия. «Западныебуржуазные страны, – уверяло берлинское радио, – никогда не смогут договоритьсяс большевиками».[64]
Когда в тот же день в 6 часов вечера л. Бивербрук и А. Гарриман сновавстретились со Сталиным, он упомянул о сообщении нацистской пропаганды и сюмором заметил, что теперь от них троих зависит доказать, что «Геббельс лгун».[65]Интересно, что после этого инцидента при новом рассмотрении перечня материалов,которые могли бы быть немедленно предоставлены Советскому Союзу Англией и США,англичане и американцы взяли некоторые обязательства относительнодополнительных поставок. На вопрос л. Бивербрука, доволен ли И. В. Сталин онсогласованным списком, на что И. В. Сталин ответил, что список егоудовлетворяет.[66]
Можно предположить, что английская и американская делегации решили пойтина некоторые уступки с тем, чтобы доказать Берлину серьезность намерений впереговорах с СССР. В связи с этим автор дипломной работы позволяет себевысказать мнение, что утечка информации вполне могла быть инициирована исоветской стороной, тем более что результаты «утечки» оказались на руку именноСоветскому Союзу.
Тем более что работаразведки и контрразведки в период проведения Московской конференции до сих порпрактически не изучена, хотя она, несомненно, велась, и велась весьма активно. Можноутверждать, что работа советской контрразведки и военных аналитиков во многомпомогло дипломатической работе накануне и в период проведения Московскойконференции. Например, правильное использование подставленного американскомувоенному атташе генералу Файмонвилу агента НКВД «Электрика» позволило, посуществу, контролировать работу американских военных представителей.[67]
Возвращаясь к переговорам, следует остановиться на том весьмапримечательном факте, что советскому правительству пришлось приложить немалоусилий, чтобы добиться удовлетворительного решения вопроса о неотложныхпоставках военных материалов. По мнению В. Л. Исраэляна, возникшие в связи сэтим трудности объяснялись главным образом наличием в среде англо-американскихправящих кругов значительного количества деятелей, выступавших против оказанияСоветскому Союзу вообще какой бы то ни было помощи.[68]Это мнение подтверждают и слова источника: во время Московской конференции Г.Гопкинс писал в одном из своих писем У. Черчиллю: «Здесь [в Вашингтоне] все ещеимеется поразительно много людей, не желающих помогать России. Они, каккажется, неспособны усвоить своими тупыми головами стратегическое значениеэтого фронта».[69]
Отражая антисоветскиенастроения некоторых влиятельных кругов США, представитель американскойделегации в переговорах с И. В. Сталиным осенью 1941 г., то есть в чрезвычайнонапряженный момент на советско-германском фронте, счел возможным поставить наобсуждение вопрос о свободе вероисповедания в СССР. Американскогопредставителя, так же как и во время советско-американских переговоров 1933г., вновь пришлось ознакомить с соответствующим советским законодательством.[70]
На наш взгляд, этозамечание является фактом попыток «придираться» к несущественным проблемам,особенно учитывая тот факт, что как раз в годы войны отношение власти к церквив Советском Союзе стало весьма лояльным. Еще летом 1941 г. по радио выступилмитрополит с призывом к советским гражданам сплотиться за веру и Отечество, какэто всегда делали их предки.
Нежелание оказать быструюэффективную помощь СССР нашло свое выражение и в инструктивном письме У.Черчилля главе английской делегации л. Бивербруку, направленном последнемунезадолго о его визита в Москву. У. Черчилль указывал, что поставки Советскому Союзумогут начаться не раньше середины или конца 1942 г., а основные поставки будутпланироваться на 1943 г.[71]
Во исполнение инструкцийсвоих правительств, главы американской и английской делегаций А. Гарриман и л.Бивербрук потратили много времени для того, чтобы обосновать имевшиеся якобычрезвычайные трудности, связанные с поставками, и всячески стремились уменьшитьобъем этих поставок. Во время одного из таких объяснений, как рассказывалвпоследствии А. Гарриман, И. В. Сталин прервал его и спросил: «Почему это СШАмогут дать мне только тысячу тонн стальной брони для танков, когда странапроизводить свыше пятидесяти миллионов тонн?»[72]
Можно предположить, чтоанглийская и американская стороны ожидал развития ситуации на фронтах, чтобыбыть уверенными в целесообразности поддержки СССР.
И. В. Сталин это отлично понимал. Каждый вечер о ходе переговоров членысоветской делегации давали отчет лично И. В. Сталину. По словам А. И. Шахурина,«Сталин никогда не был огорчен нашими сообщениями, видимо полагая, что этотолько начало, что если о чем-то и не удастся договориться, то это не главное.Сейчас идет разведка, выяснение наших возможностей к сопротивлению, стойкостинашего духа. нашей потенциальной мощи». В свою очередь, «члены советскойделегации, хорошо видели, что американцы и англичане изучают нас, русских,советских людей. Они, что называется, рассматривали нас под лупой, взвешиваянаши силы, возможности, определяя, на что мы способны».[73]
Поэтому Московская конференция может рассматриваться как своего рода«разведка» для дальнейшего построения трехсторонних отношений. Американские ианглийские дипломаты побывали на некоторых московских заводах, в военном госпитале,в Центральном аэрогидродинамическом институте.
Со ссылкойна «Manchestar Guardian» В. Л. Исраэлянутверждает, что на членов иностранных делегаций произвели огромное впечатлениеобъем военного производства и высокий технический уровень многих советскихвоенных предприятий.[74]
Частью «разведки» являлась и оценка обороноспособного потенциаласоветской стороны. Как стало известно советской стороне уже после конференции,во время переговоров английский и американский военные атташе советовали главамсвоих делегаций «свернуть» переговоры и поскорее покинуть Москву по тойпричине, что она вот-вот будет сдана немцам. В связи с этим особенно важно былоубедить союзников в стойкости советского народа.
Как отмечает П. Судоплатов,серьезную роль сыграл тот факт, что, несмотря на то, что Москва былаприфронтовым городом, ощутимого ущерба немецкие бомбардировщики ей не нанесли.Существенных разрушений не было. Это стало возможным благодаря многояруснойсистеме противовоздушной обороны столицы, созданной еще в июле – августе.[75]Это оказало серьезную помощь в дипломатических переговорах: «То, что в Москвепочти не было разрушений от бомбежек, сильно действовало на западных дипломатови специалистов, которые до приезда к нам были знакомы с разрушительнымидействиями немецкой авиации в Польше, Франции, Голландии и Бельгии».[76]
Знаменательно, чтонеизмеримо большими по сравнению с Москвой (прифронтовым городом на моментпроведения Московской конференции) были разрушения Лондона и других английскихгородов, подвергнутых ожесточенным налетам немецкой авиации.[77]В результате «всех иностранных представителей, которые оказывались в Москве,поражала атмосфера спокойствия, выдержанности и четкой дисциплины».[78]
«В ходе конференцииделегации Англии и США вновь могли убедиться в решимости СССР продолжать войнупротив Германии до полной победы»,[79]– отмечает В. Л. Исраэлян. «Одним из наиболее важных результатов совещаний, — отмечала газета «Таймс», – является то, что они вновь убедили Великобританию иАмерику в решимости Советов вести эту войну до самого конца – и под концомподразумевается разгром нацистской Германии».[80]
Г. М. Тавровская приводитеще одну цитату из «Таймс» от 3 октября 1941 г.: «На американскую делегацию [свидетельствовалучастник конференции американский генерал Бэрнс] большое впечатление произвелатвердая решимость русских и их способность вести войну на суше, море и воздухе…Русские располагают хорошими рабочими кадрами, хорошей военной организацией ихорошей государственной организацией – этими тремя важнейшими факторами ввойне».[81]
Советская сторона не скрывала сложности положения, однако стараласьпродемонстрировать положительную сторону обороны Москвы – стойкость советскогонарода и высокий обороноспособный потенциал стянутых к столице войск. Главасоветской делегации В. М. Молотов особо подчеркнул тяжесть, что на долюСоветского Союза выпала тяжелая задача — испытать на себе наиболее сильныеудары гитлеровских захватчиков: «Великое значение нашей трудной борьбы находитвсе большее признание среди народов всего мира. Придет время, и эти народыскажут свое веское слово о той освободительной роли Советского Союза, которуюон теперь выполняет не только в интересах раскрепощения народов Европы, но и винтересах свободы народов всего мира».[82]
Помимо переговоров опоставках, на конференции обсуждались и общеполитические вопросы. Лорд Бивербрукимел четкую миссию: дать понять Сталину, что высадка британских войск в ЗападнойЕвропе или на территории СССР совершенно нереалистична. Единственно, что былопредложено — это чтобы британские войска соединились с советскими на Кавказе(через Иран).
Обращаясь к лорду Бивербруку, глава Советского правительства особоподчеркивал значение более активных действий Англии и ее военногосотрудничества с Советским Союзом. Он высказал мысль, что англичане могли быпослать свои войска в СССР, чтобы присоединиться к советским и сражаться с нимина Украине. Лорд Бивербрук подчеркнул, что британские дивизии концентрируются вИране и что эти войска могут быть в случае необходимости передвинуты на Кавказ.Сталин отклонил это предложение, решительно заявив: «На Кавказе нет войны,война идет на Украине».[83]
В рамках намечающегося сотрудничества Бивербрук также предложил, чтобысоветский и британский генеральные штабы обменялись мнениями о возможностиразличных стратегических решений.
Была затронута и проблема послевоенного урегулирования. Сталин высказалмысль, что немцы должны возместить тот ущерб, который они причинили. Бивербрукуклонился от прямого ответа, заметив, что «сначала нужно выиграть войну».[84]
Интересно обратить внимание и на переговоры относительно Японии.Примечательно, что во время состоявшейся 30 сентября беседы с главами делегацийСША и Великобритании И. В. Сталин уже не поднимал вопрос о военной помощи СССРсо стороны США в случае японского нападения, как несколько месяцев назад. Делов том, что в сентябре Сталин уже достаточно уверенно заявлял о способности СССРотразить японскую агрессию. 3 сентября 1941 г. в своем послании У. Черчиллю онписал: «… Советский Союз, так же как и Англия, не хочет войны с Японией.Советский Союз не считает возможным нарушать договоры, в том числе и договор сЯпонией о нейтралитете. Но, если Япония нарушит этот договор и нападет наСоветский Союз, она встретит должный отпор со стороны советских войск».[85]Таким образом, речь уже шла о том, нет ли возможности нейтрализовать Японию,«оторвать Японию от Германии». На Московской конференции И. В. Сталин заявил:«У меня такое впечатление, что Япония — не Италия и не хочет идти в рабство кГермании. Поэтому есть основания для отрыва Японии от Германии».[86]
Стремление И. В. Сталина нейтрализовать Японию, не допустить ее активногоучастия во Второй мировой войне является еще одним подтверждением того, что дляМосквы японо-американская война была невыгодна. По мнению А. А. Кошкина, этообъясняется тем, что И. В. Сталин не мог не учитывать, что в случае вступленияСША в войну поставки со стороны США могут резко сократиться.[87]
Важно отметить, чтоанглийская и американская сторона, проводя переговоры, пытались использоватьтяжелое положение Советского Союза. Например, представитель США поставил вопрособ использовании Соединенными Штатами аэродромов в Сибири. Как указывает В. Л. Исраэлян со ссылкой на «New York Herald Tribune», некоторые органы американской печати открыто писалио стремлении ряда политических деятелей США использовать тяжелое положениеСоветского Союза для того, чтобы заключить с ним соглашение об уступке рядаавиационных баз.[88]
А отказываясьудовлетворить заявки Советского правительства на алюминий, автомашины марки«Виллис», стальные бронеплиты и ряд иных важнейших материалов, А. Гарриман и л.Бивербрук попытались обусловить поставки получением всеобъемлющей секретнойинформации.
Заинтересованные, однако,в поддержке Советского Союза, правительства США и Великобритании в конце концовотказались от требований, касающихся информации, и пошли на соглашение с СССР.Первый руководитель американской миссии в Москве по поставкам в порядкеленд-лиза генерал Фэймонвил, как свидетельствует генерал Дин в своей книге«странный союз», «получил от президента указание о том, что наша помощь Россиине должна быть поставлена в зависимость от каких бы то ни было условий и недолжна использоваться как средство для получения информации о русских и отрусских».[89]
На заключительномзаседании был подписан протокол о поставках и согласовано коммюнике обокончании работы конференции. Таким образом, несмотря на отдельные разногласиямежду участниками, конференция закончилась успешно. В целом она успешно решилавсе поставленные перед ней вопросы.
1 октября советскийнарком иностранных дел В. М. Молотов, А. Гарриман и член кабинета У. Черчиллялорд Бивербрук подписали первый (Московский) протокол, который предусматривалвыделение Москве военной помощи до конца июня 1942 года. Таким образом,Московская конференция выработала договоренности о поставках СССР с 1 октября1941 г. по 1 июля 1942 г., что было зафиксировано в протоколе. Согласно этомусоглашению, ежемесячно поставлялось 400 самолетов, в том числе 100бомбардировщиков, 500 танков; значительное количество автомобилей, зенитных ипротивотанковых орудий, телефонное оборудование, алюминий, никель, медь, сталь,нефть, медикаменты и т.д. Американская и британская стороны не обязалисьдоставлять соответствующие грузы, но обязались способствовать СССР в ихдоставке.[90]
В то же время нельзя неотметить остававшуюся осторожность союзников. Советские представителипредложили подписать в результате конференции официальный протокол о поставках.Однако оказалось, что А. Гарриман и л. Бивербрук были уполномочены только наведение переговоров, но не имели прав брать какие-либо официальныеобязательства и подписывать от имени американского и британского правительствкакие-либо соглашения о поставках.[91]В конце концов они согласились подписать «протокол конференции», в котором былибы изложены итоги переговоров. Они дали согласие записать, что США и Англияразрешат Советскому Союзу закупать указанные в протоколе материалы, но твердыхобязательств об осуществлении поставок не брали.
По ряду советских заявокна поставки представители США и Великобритании сделали оговорки, что вопросбудет дополнительно изучен в Вашингтоне и Лондоне. Кроме того, по настояниюпредставителей западных держав в итоговом коммюнике конференции и договоре опоставках была зафиксирована оговорка о том, что в случае изменения военнойобстановки и перемещения бремени войны на другие театры военных действийдостигнутые соглашения должны быть пересмотрены: «… заинтересованные тригосударства посовещаются между собой и решат относительно внесения необходимыхпоправок в настоящее соглашение».[92]
Формулировки протоколабыли весьма расплывчатыми. Впоследствии А. Гарриман писал: «Я разъяснилСталину, что поставка материалов, перечисленных в протоколе, не была твердымобязательством, но что мы приложим все усилия, чтобы поставить их».
Итак, мы должны отметитьопределенную двойственность подписанного сторонами протокола. Тем не менее, основноезначение Московской конференции как успешных переговорах о поставках отрицатьнельзя.
10 октября палатапредставителей американского конгресса 328 голосами против 67 одобрила новыйзаконопроект об ассигнованиях на поставки другим странам, согласно которомуленд-лиз мог быть распространен на СССР.[93]На наш взгляд, решающую роль в принятии этого решения сыграли именно результатыМосковской конференции.
В результате сразу жепосле Московской конференции США предоставили Советскому Союзу беспроцентныйзаем в 1 млрд. долларов для финансирования поставок. Президент США Ф. Рузвельтиздал распоряжение о том, что условия протокола Московской конференции овзаимных поставках начнут осуществляться с 1 января 1942 г.[94]
Дало согласиеосуществлять поставки СССР на основе ленд-лиза и британское правительство.[95]
В отношениях между СССР и США в последний день встречи была достигнутабыла также еще одна немаловажная частная договоренность. Упомянув о том, что вближайшем будущем отношения между США и СССР станут еще более тесными иделовыми, А. Гарриман сказал, что, как он надеется, И. В. Сталин будет безколебаний обращаться непосредственно к президенту Ф. Рузвельту по любомувопросу, который Советское правительство сочтет достаточно важным, и добавил,что Ф. Рузвельт будет приветствовать такой деловой обмен телеграммами, которыйуже установился между Ф. Рузвельтом и У. Черчиллем. На этом И. В. Сталинответил, что рад слышать это и готов, в случае необходимости, обращаться к президенту.У. Бивенбрук сказал, что было бы очень важно, если бы И. В. Сталин и У. Черчилльвстретились с глазу на глаз.
1 октября на заключительном заседании Московской конференции былиподведены итоги проделанной работы. В коммюнике говорилось, что конференцияпредставителей трех великих держав – СССР, Великобритании и Соединенных ШтатовАмерики – «успешно провела свою работу, вынесла важные решения в соответствии споставленными перед нею целями и продемонстрировала полное единодушие и наличиетесного сотрудничества трех великих держав в их общих усилиях по достижениюпобеды над заклятым врагом всех свободолюбивых народов».[96]
Глава советской делегации В. М. Молотов в своей речи сказал, чтоконференция в несколько дней «пришла к единодушному решению по всем стоявшимперед нею вопросам».[97]Подчеркивая политическое значение конференции, глава советской делегацииотметил, что отныне против гитлеровцев создан мощный фронт свободолюбивыхнародов во главе с Советским Союзом, Англией и Соединенными Штатами Америки.[98]
Советская сторона выразила уверенность в том, что великийантигитлеровский фронт будет быстро крепнуть и против гитлеризма создалосьобъединение таких государств, которые найдут пути и средства, «чтобы стереть слица земли нацистский гнойник в Европе». Таким образом, Московская конференциястала важным шагом к образованию антигитлеровской коалиции.
Надо заметить, что серьезную роль сыграла и общая атмосфера конференции:несмотря на некоторые недоразумения, описанные выше, стиль общения наконференции в целом был ровным и доброжелательным, что отметил, в частности, иА. Гарриман – по его мнению, во многом именно «сердечность, которой былапроникнута конференция», сделала возможным «заключение соглашения в рекорднокороткое время».[99]Вероятно, такая результативность конференции объясняется серьезнойдипломатической подготовкой к ней, проведенной странами-участницами. В целомкаждая из сторон добилась поставленных целей, хотя и не в полном объеме. Для И.В. Сталина такой целью было заключение договора о поставках, для А. Гарримана ил. Бивербрука – в первую очередь «разведка» потенциала СССР в оттягивании насебя сил общего противника. Естественно, что каждая из сторон в первую очередьпеклась об интересах собственной страны, но точки соприкосновения этихинтересов на Московской конференции были успешно найдены.
«Встреча закончилась в весьма дружественной атмосфере», – отмечает В. М.Бережков.[100]Прощальный тост И. В. Сталина на обеде, который был дан в Кремле поздно вечером1 октября 1941 года, звучал так: «За успешное сотрудничество союзников и за ихпобеду над общим врагом!».[101]
Миссия Бивербрука – Гарримана отбыла из Москвы 2 октября 1941 г. Наследующий день глава Советского правительства направил премьер-министру АнглииЧерчиллю послание следующего содержания: «Приезд в Москву британской иамериканской миссий и особенно личное возглавление этих миссий лордомБивербруком и г. Гарриманом имели весьма благоприятное значение».[102]
В послании Рузвельту И. В. Сталин особо отметил роль доброжелательной политикиА. Гарримана по отношению в СССР: «Пользуюсь случаем, чтобы выразить Вамглубокую благодарность Советского Правительства за то, что Вы поручилируководство американской делегацией столь авторитетному лицу, как г. Гарриман,участие которого в работах Московской конференции трех держав было такэффективно».[103]
Выступая 6 ноября 1941 г. с докладом на торжественном заседанииМосковского Совета депутатов трудящихся, И. В. Сталин высоко оценил значениепереговоров с англо-американской миссией: «Недавняя конференция трех держав вМоскве при участии представителя Великобритании г. Бивербрука и представителяСША г. Гарримана, постановила систематически помогать нашей стране танками иавиацией. Если добавить к этому тот факт, что на днях Соединенные Штаты Америкирешили предоставить Советскому Союзу заем в сумме 1 миллиарда долларов, томожно сказать с уверенностью, что коалиция Соединенных Штатов Америки,Великобритании и СССР есть реальное дело, которое растет и будет расти во благонашему общему освободительному делу».[104]
Таким образом, приезд в Москву л. Бивербрука и А. Гарримана, ихнепосредственное знакомство с положением в Советском Союзе во многомспособствовали развитию сотрудничества трех держав в борьбе против общего врагаи стал важным шагом в оформлении антигитлеровской коалиции.
Кроме того, конференция сделала важный шаг в систематизации поставоксоюзников в СССР. Как уже говорилось в первой главе, поставки вооруженияначались в СССР еще до начала московской конференции. И. В. Сталин отмечал:«Как известно, мы уже начали получать на основании этого постановления танки исамолеты. Еще раньше Великобритания обеспечила снабжение нашей страны такимидефицитными материалами, как алюминий, свинец, олово, никель, каучук».[105]Однако теперь поставки перешли на регулярную основу, что стало важным итогомпроведенной конференции.
Опять же, готовность США и Великобритании не эпизодически, а регулярно исистематически поставлять СССР материалы и вооружение свидетельствовало о серьезныхнамерениях этих держав.
Конечно, нельзя считать это решение голым альтруизмом. Союзникирассчитывали, что своими поставками усилят Советский Союз настолько, что онсможет дольше продержаться против гитлеровских войск, оттянув на себя силыГермании. В свою очередь, СССР стремился к увеличению ежемесячных квот поставокименно в ожидании предзимнего наступления немецких войск.
Следовательно, о рассмотрении США и Великобританией Советского Союза какполноценного союзника пока не было речи; это удалось доказать только победойпод Москвой и – в дальнейшем – коренным переломом в Великой Отечественнойвойне. Тем не менее, Московская конференция сделала важный шаг в созданииантигитлеровской коалиции.
Глава 2. Результаты трехстороннихпереговоров и роль Московской конференции в создании
антигитлеровской коалиции
Попытаемся оценить итогиМосковской конференции для дальнейшего развития трехстороннего сотрудничестваСССР, США и Великобритании, а также ее роль в складывании антигитлеровскойкоалиции. В то же время следует разобраться, какие вопросы не получили решенияна конференции и выяснить причины этого.
Прежде всего, великозначение трехсторонней конференции было в достижении соглашений осотрудничестве стран-участниц в поставках по ленд-лизу и сырья со стороныСоветского Союза. Это значение оценивали и главы государств, принявших участиев работе конференции. Хотя И. В Сталин справедливо считал, что многие вопросыостались неразрешены, он, тем не менее, высоко оценивал значение конференции: Вто же время И. В. Сталин писал У. Черчиллю вскоре после окончания Московскойконференции: «Не скрою от Вас, что наши теперешние потребности военногоснабжения ввиду ряда неблагоприятных обстоятельств на нашем фронте и вызваннойэтим эвакуацией новой группы предприятий не исчерпываются согласованными наконференции решениями, не говоря уже о том, что ряд вопросов отложен доокончательного рассмотрения и решения в Лондоне и Вашингтоне, но и сделаннаяМосковской конференцией работа обширна и значительна»,[106]–писал И. В. Сталин 1 октября в личном послании британскому прмьер-минситру. «Ябыл рад узнать от лорда Бивербрука об успехе трехсторонней конференции,состоявшейся в Москве», – отвечал У. Черчилль.[107]
Естественно, подобныезамечания, сделанное в дипломатической переписке, могли бы расцениваться какдань дипломатическому этикету. Однако ту же мысль И. В. Сталин высказал всовершенно иной обстановке – в докладе на торжественном заседании Московскогосовета депутатов трудящихся с партийными и общественными организациями городаМосквы 6 ноября 1941 г., опубликованном в газете «Правда» за 7 ноября 1941года.[108]
«Недавняя конференция трех держав в Москве при участии представителяВеликобритании господина Бивербрука и представителя США господина Гарримана, –говорил в выступлении И. В. Сталин, – постановила систематически помогать нашейстране танками и авиацией. Как известно, мы уже начали получать на основанииэтого постановлений танки и самолеты. Еще раньше Великобритания обеспечиласнабжение нашей страны такими дефицитными материалами, как алюминий, свинец,олово, никель, каучук. Если добавить к этому тот факт, что на днях СоединенныеШтаты Америки решили предоставить Советскому Союзу заем в сумме 1 миллиардадолларов, то можно сказать с уверенностью, что коалиция Соединенных: Штатов Америки,Великобритании и СССРесть реальное дело, которое растет и будет растиво благо нашему освободительному делу».[109]
У. Черчилль 3 октября 1941 г. также высказал свою положительное мнение орезультатах конференции в отношении поставок СССР. «Мы намерены обеспечитьнепрерывный цикл конвоев, которые будут отправляться с промежутками в десятьдней. Следующие грузы находятся уже в пути и прибудут в Архангельск 12 октября:20 тяжелых танков, 193 истребителя (предоктябрьской квоты). Следующие грузы отправляются12 октября и намечены к доставке 29-го: 140 тяжелых танков, 100 самолетов типа «Харрикейн»,200 транспортеров для пулеметов типа «Брен», 200 противотанковых ружей спатронами, 50 пушек калибром в 42 мм со снарядами. Следующие грузы отправляются22-го: 200 истребителей, 120 тяжелых танков. Из этого следует, что всяоктябрьская квота самолетов и 280 танков прибудут в Россию к 6 ноября.Октябрьская квота транспортеров для пулеметов типа «Брен», противотанковыхружей и пушек калибром в 42 мм для танков прибудет в октябре. 20 танков былипогружены для провоза через Персию и 15 будут немедленно отправлены из Канадычерез Владивосток.
Таким образом, общее число отправленных танков составит 315, то есть на 19 штукменьше нашей полной квоты. Это количество будет восполнено в ноябре.Вышеупомянутая программа не включает снабжения из Соединенных Штатов».[110]
Впрочем, результаты договоренности о поставках нас Московской конференциине должны восприниматься как безоговорочное подтверждение успеха ленд-лиза вцелом. В данном случае мы лишь отмечаем достигнутую договоренность. Вопрос обоценке ленд-лиза не входит в рамки темы данной работы, хотя можно вкратцезаметить, что это проблема сложна и до сих пор вызывает различные трактовки уисследователей. В отечественных и зарубежных научных публикациях в течениевсего послевоенного периода высказываются различные оценки ленд-лиза. Какправило, советские историки чаще преуменьшали значимость ленд-лизовских поставок,а западные специалисты, наоборот, занижали роль СССР в Победе. Делалось это восновном по политическим и экономическим соображениям. Так, в «Истории второймировой войны 1939 – 1945 гг.», отмечалось: «В системе ленд-лизовских поставокамериканские политики и бизнесмены усмотрели наиболее приемлемую и весьмавыгодную для себя форму участия в войне, позволявшую оживить собственнуюэкономику, а тяготы вооруженной борьбы постараться переложить на других членовкоалиции. Система ленд-лиза почти на протяжении всей воины обеспечивалавоенно-промышленным корпорациям США высокую конъюнктуру и гарантированный сбытпродукции».[111]А. Н. Лаговский утверждает, что «крупнейшие операции 1943 г., включая Курскуюбитву, Советская Армия проводила с помощью боевой техники почти целикомотечественного производства» и что «тактико-технические данные английских иамериканских самолетов тоже были недостаточно высокими». [112]Далее следовал вывод: «общее значение ленд-лиза на главном фронте, где решаласьсудьба войны, т. е. на советско-германском,… сыграло относительно небольшую,вспомогательную роль».[113]В свою очередь некоторые западные историки, как, например, Дэвис, обвиняли нашустрану в «неблагодарности», недооценке союзнических поставок по ленд-лизу.Утверждалось, что победа над Германией была определена западным оружием и чтобез ленд-лиза Советский Союз не устоял бы.[114]
Тем не менее, не зависимо от оценки общих результатов ленд-лиза,подчеркнем, что сама договоренность о поставках имела большое значение, идостигнута она была именно на Московской конференции. В. Я. Сиполс оцениваетрезультаты конференции следующим образом: «Поставки военной техники и другихнеобходимых для ведения войны материалов становились основной формойконкретного сотрудничества США и Великобритании с Советским Союзом в войне».[115]
Хотя, как уже говорилось в предыдущей главе, уже в момент переговоров вМоскве определились основные камни преткновения по вопросам поставок,заключавшиеся прежде всего в разногласиях высоких договаривающихся стон поповоду качества и новизны предоставляемой техники.
Говоря о конкретныхрезультатах конференции, следует также подчеркнуть, что важнейшим ее итогомстал тот факт, что Московская конференция подтвердила возможность и готовностьсотрудничества трех стран в борьбе с фашизмом. На задний план отступили былыеразногласия, в том числе идеологические. По сути, речь уже могла идти озачатках коалиции, по крайней мере, И. В. Сталин именно так и оценивалпрошедшую конференцию: «Это, наконец, коалиция СССР, Великобритании иСоединенных Штатов Америки против немецко-фашистских империалистов. Это факт,что Великобритания, Соединенные Штаты Америки и Советский Союз объединились вединый лагерь, поставивший себе целью разгром гитлеровских империалистов и ихзахватнических армий».[116]
Выступая назаключительном заседании Московской конференции, В. М. Молотов заявил, что «происходящеена наших глазах объединение усилий таких великих держав, как Соединенные ШтатыАмерики, Великобритания и Советский Союз, во многом предрешает конечный успехнашей борьбы с гитлеровцами…».[117]
Историки также сходятся вмнении о том, что Московская конференция имела «важное значение в созданииантигитлеровской коалиции, в укреплении сотрудничества трех великих держав» (В.Л. Исраэлян).[118]«Политическое значение Московской конференции заключалось в том, что онасвидетельствовала о срыве намерений гитлеровцев уничтожить своих противниковпоодиночке, одного за другим. Впервые с начала второй мировой войны противфашизма создавалось объединение таких государств, которые обладали всеми силамии средствами, необходимыми для сокрушительного разгрома фашистской коалиции».[119]
Л. И. Зорин отмечает,что «одной из важнейших внешнеполитических задач СССР было объединитьразрозненные силы, борющиеся против фашизма, обрести как можно большесоюзников»,[120]и СССР достиг поставленной цели.
В то же время именновопрос реальной деятельности будущей коалиции стал главной нерешенной проблемойконференции. «Советская сторона, в частности, указывала своим партнерам нанеобходимость усиления мобилизационных мероприятий»,[121]но США и Великобритания вплоть до победы под Москвой не рассматривали СССР какреального союзника, и видели в нем только механизм оттяжки части немецких войскна восток, от европейского военного театра. Поэтому интересы СССР,заинтересованного в скорейшем открытии второго фронта. Отмечая вскоре послезакрытия конференции причины неудач Красной армии («временных неудач», какподчеркивалось в докладе), И. В. Сталин отдельно отмечал, что «одна из причиннеудач Красной Армии состоит в отсутствии второго фронта в Европе противнемецко-фашистских войск. Дело в том, что в настоящее время на европейскомконтиненте не существует каких-либо армий Великобритании или Соединенных ШтатовАмерики, которые бы вели войну с немецко-фашистскими войсками, ввиду чегонемцам не приходится дробить свои силы и вести войну на два фронта – на западеи на востоке. Ну, а это обстоятельство ведет к тому, что немцы, считая свой тылна западе обеспеченным, имеют возможность двинуть все свои войска и войскасвоих союзников в Европе против нашей страны. Обстановка теперь такова, чтонаша страна ведет освободительную войну одна, без чьей-либо военной помощи,против соединенных сил немцев, финнов, румын, итальянцев, венгерцев… Нетсомнения, что отсутствие второго фронта в Европе против немцев значительнооблегчает положение немецкой армии».[122]
В то же время английская сторона не спешила открывать второй фронт, о чемнедвусмысленно высказалась уже на Московской конференции, мотивируя своерешение различными причинами, прежде всего тем, что переправа через Ла-Маншбыла связана с преодолением мощных оборонительных сооружений во Франции, атакже тем, что Англия сильно зависела от американских денег и снаряжения. Помнению британских историков,«вопреки обуревавшим его чувствам, Черчилльтерпел насмешки русских, обвинявших англичан в трусости».[123]
Однако И. В. Сталин совершенно аргументировано говорил о том, что войныбез риска и трудностей не бывает: «В обстановке войны ни одно большое дело неможет быть осуществлено без риска и потерь. Вам, конечно, известно, чтоСоветский Союз несет несравненно более серьезные потери».[124]
Интересно, что и некоторые западные политики понимали необходимостьоткрытия второго фронта, причем убедили их в этом итоги Московской конференции.Любопытно письмо, которое лорда Бивербрука Гарри Гопкинсу, направленное вскорепосле окончания московской встречи. «После моего возвращения из России,примерно в середине октября 1941 года я поставил вопрос об открытии второгофронта с целью помочь России. Я считаю, что наши военные лидеры демонстрируютсвое постоянное нежелание предпринять наступательные действия. Наше вступлениев Иран – это незначительная операция… Единственные операции, которые мы ещепредприняли, – это бомбардировка на западе Германии и налет истребителей натерриторию Франции, что никак не может помочь России и повредить Германии внынешней кризисной ситуации. Наша стратегия все еще основывается на давноустаревшей точке зрения на войну, не учитывающей срочные потребности ивозможности настоящего момента. Не было никаких попыток использовать новыефакторы, возникшие благодаря усиливающемуся русскому сопротивлению».[125]
Таким образом, переговоры Московской конференции показали лордуБивенбрука «новые факторы», которые появились в связи с тем, что Гитлер всебольше завязал в Росии. Итоги Московской конференции убедили Бивенбрука, чтоСССР продержится еще немалое время, особенно в преддверии наступающей зимы.Поэтому Бивенбруг настаивал на том, что следует воспользоваться открывшимисяпреимуществами: «Сопротивление России предоставило нам новые возможности.По-видимому, оно оголило Западную Европу от германских войск и сделалоневозможным для держав «оси» предпринимать где-либо наступательные действия вдругих местах. Сопротивление России создало близкую к взрывной ситуацию вкаждой оккупированной немцами стране, сделав западноевропейское побережьеуязвимым для атаки британских войск».[126]
При этом Бивенбрук предупреждал: «Они [политики и генштабисты] при этомзабывают, что вторжение немцев в Россию принесло нам новые опасности наряду сновыми возможностями. Ведь если мы не поможем России сейчас, может случиться,что она не выдержит натиска, и Гитлер, свободный от всякой угрозы с Востока,сконцентрирует все свои силы против нас на Западе. Он не будет ждать, пока мыподготовимся. И мы допускаем большую ошибку, ожидая чего-то сейчас. Мы должнынанести удар сейчас, пока не поздно».[127]
Как известно, эта точка зрения не нашла поддержки ни в Лондоне, ни вВашингтоне. Тем не менее, даже если пока еще незначительное число западных политиковсклонялось к мысли о необходимости открытия второго фронта, само появлениетаких после Московской конференции является важным показателем ее успешности:переговоры убедили участников, что СССР, особенно в свете договоренностей опоставках, способен еще длительное время противостоять фашисткой агрессии.
Таким образом, в ходе этих переговоров на Московской конференции былиприняты важные решения, способствовавшие дальнейшему сплочению будущих участницантигитлеровской коалиции. Правда, Лондон по-прежнему отказывался предпринятьактивные военные действия против гитлеровской Германии, но логика совместнойборьбы все более настоятельно требовала таких действий, приводя к серьезнымразногласиям в правящей верхушке Англии.
Заключение
Московская конференциястала первым шагом к образованию антигитлеровской коалиции, растопив ледпредвоенных отношений между СССР и западными странами. В сентябре 1941 г.началась подготовка к проведению конференции, которая состоялась 29 сентября – 1октября 1941 г. в Москве. Это была первая трехсторонняя конференция,обсуждавшая практические проблемы англо-американо-советского сотрудничества ипринявшая важные практические решения.
В ее работе принимали участие от СССР – В. М. Молотов, Великобритании –министр снабжения лорд У. Бивербрук, США – А. Гарриман. И Гарриман, и Бивербрукотносились к числу тех политических деятелей Запада, которые понимали важностьсоюза с нами в борьбе с гитлеровской агрессией. Едва ли не самым первымБивербрук высказался за активную помощь Советскому Союзу в войне, вплоть допосылки английского флота в район Мурманска и Петсамо и высадки английскихвойск на французском побережье.
А. Гарриман также выступал за оказание помощи Советскому Союзу. Он привезв Москву письмо от Ф. Рузвельта, в котором сообщалось об отношенииправительства США к войне, которую вел Советский Союз, в котором заверялось «внашей твердой решительности оказывать всю возможную материальную помощь».[128]
Первая встреча со Сталиным 28 сентября совпала снаступлением немцев на Москву. Переговоры прошли в сдержанной обстановке.Вторая встреча оказалась трудной, и во время встречи между главой Советскогоправительства и руководителями англо-американской миссии сложилась весьмаострая ситуация. И. В. Сталин выразил недовольство тем, что Англия и СШАизъявили готовность поставить лишь совсем незначительное количество материалови оборудования, необходимых Советскому Союзу, несущему главное бремя войны.Бивербрук и Гарриман всячески оправдывались, пытаясь доказать, что Лондон иВашингтон делают все возможное для оказания помощи Советскому Союзу. Каждая изсторон осталась при своем мнении. После этой встречи Бивербрук и Гарриманотправились в английское посольство, где, видимо, обменивались мнениямиотносительно сложившейся ситуации. Каким-то образом произошла утечкаинформации. На следующий день гитлеровская пропагандистская машинараспространила сообщение о том, что в ходе переговоров в Москве между СоветскимСоюзом, с одной стороны, Англией и Соединенными Штатами – с другой, возниклисерьезные противоречия. Интересно, что после этого инцидента при новом рассмотренииперечня материалов, которые могли бы быть немедленно предоставлены СоветскомуСоюзу Англией и США, англичане и американцы взяли некоторые обязательстваотносительно дополнительных поставок.
Работа проходила в шести комиссиях: авиационной; армейской;военно-морской; транспортной; сырья и оборудования; медицинского снабжения.Советская сторона выступала преимущественно как поставщик сырья.
Московская конференция может рассматриваться как своего рода «разведка»для дальнейшего построения трехсторонних отношений. Американские и английскиедипломаты побывали на некоторых московских заводах, в военном госпитале, вЦентральном аэрогидродинамическом институте. Частью «разведки» являлась иоценка обороноспособного потенциала советской стороны. Как стало известносоветской стороне уже после конференции, во время переговоров английский иамериканский военные атташе советовали главам своих делегаций «свернуть»переговоры и поскорее покинуть Москву по той причине, что она вот-вот будетсдана немцам. В связи с этим особенно важно было убедить союзников в стойкостисоветского народа.
Помимо переговоров опоставках, на конференции обсуждались и общеполитические вопросы. Бивербрукимел четкую миссию: дать понять Сталину, что высадка британских войск вЗападной Европе или на территории СССР совершенно нереалистична. Единственно,что было предложено — это чтобы британские войска соединились с советскими наКавказе (через Иран).
На заключительном заседании был подписан протокол о поставках исогласовано коммюнике об окончании работы конференции.
Таким образом, приезд в Москву Бивербрука и Гарримана, ихнепосредственное знакомство с положением в Советском Союзе во многомспособствовали развитию сотрудничества трех держав в борьбе против общего врагаи стал важным шагом в оформлении антигитлеровской коалиции.
Кроме того, конференция сделала важный шаг в систематизации поставоксоюзников в СССР. Хотя поставки вооружения начались в СССР еще до началамосковской конференции, после ее завершения поставки перешли на регулярную основу,что стало важным итогом проведенной конференции. Готовность США иВеликобритании не эпизодически, а регулярно и систематически поставлять СССРматериалы и вооружение свидетельствовало о серьезных намерениях этих держав.
Несмотря на то, что о рассмотрении США и Великобританией Советского Союзакак полноценного союзника пока не было речи; это удалось доказать толькопобедой под Москвой и – в дальнейшем – коренным переломом в ВеликойОтечественной войне. Тем не менее, Московская конференция сделала важный шаг всоздании антигитлеровской коалиции.
Говоря о конкретныхрезультатах конференции, следует также подчеркнуть, что важнейшим ее итогомстал тот факт, что Московская конференция подтвердила возможность и готовностьсотрудничества трех стран в борьбе с фашизмом. На задний план отступили былыеразногласия, в том числе идеологические. По сути, речь уже могла идти озачатках коалиции.
Примечания