АВТОБИОГРАФИЯ
Владимир Иванович Дальродился 10 ноября 1801 года в городке Лугань Екатеринославской губернии. Псевдоним— Казак Луганский, беллетрист, этнограф, лексикограф. Отец его был обрусевшийдатчанин – многосторонне образованный богослов и медик. Мать – немка, тожеобрусевшая, владела пятью языками и дала своим детям превосходное домашнееобразование. В семье говорили по-русски, и отечеством своим Даль всегда считалРоссию.
Детство Даля прошло вНиколаеве: туда отца перевели на должность главного доктора Черноморскогофлота. По настоянию отца тринадцатилетний Владимир поступил на учебу в Морскойкадетский корпус, где за пять лет получил отменные знания по астрономии,геодезии, фортификации, навигации, географии, иностранным языкам, механике, имногим другим дисциплинам – моряков на Руси всегда учили на совесть!
После выпускных экзаменовбравого офицера определили на Черноморский флот. По дороге из Петербурга в НиколаевДаль по странному наитию вдруг дает себе зарок на всю дальнейшую жизнь: статьисследователем народной жизни во всех ее проявлениях.
Чем же вознамерился заниматьсяДаль?
1. Собирать по путивсе названия местных урочищ, расспрашивать о памятниках, преданиях и поверьях,с ними соединенных…
2. Разузнавать исобирать, где только можно, народные обычаи, поверья, даже песни, сказки,пословицы и поговорки и все, что принадлежит к этому разряду…
3. Вносить тщательнов памятную книжку свою все народные слова, выражения. Речения. Обороты языка,общие и местные, но неупотребительные в так называемом образованном нашем языкеи слоге…
От своего выбора он неотступится все последующие 53 года, вплоть до кончины. дальтолковый словарь русский
Прослужив на флотенесколько лет, Даль вышел в отставку и опять последовал примеру отца: закончилмедицинский факультет Дерптского университета. Дипломированный лекарь былнаправлен в действующую армию – поначалу в Турцию, затем участвовал в польскойкампании (1830-31 гг.). При переправе наших войск через Вислу он проявил особуюхрабрость и смекалку, распорядившись навести мост, со товарищи защищал его отнаседавших мятежников, а затем самолично взорвал, когда наши войска ужепереправились. За сей подвиг он получил от государя награду – Владимирскийкрест с бантом.
В 1832 году Дальпоселился в Санкт-Петербурге, желая быть поближе к центру культурной жизни ирешив заняться литературой. В северной столице он близко сошелся с Пушкиным,Гоголем, Крыловым, Жуковским, князем Одоевским. Первая его книга, «Русскиесказки», была благосклонно принята читателями, однако вскоре ее запретили повздорным цензурным придиркам. Понимая, что в дальнейшем печататься под своимименем будет затруднительно, Даль решил укрыться под псевдонимом. Через годвыходит первая из четырех «Былей и небылиц казака Луганского». В этомпсевдониме легко угадываются воспоминания о Лугани – родине Даля. Книга быстросделала имя автора знаменитым.
Но вместо того, чтобыблистать в литературных салонах, молодой писатель опять круто меняет ход своейжизни: поступает служить чиновником особых поручений при оренбургскомгубернаторе В.А. Перовском. Даль жаждет продолжить давно начатое дело: собиратьматериалы для своего словаря живого великорусского языка. Конечно, Оренбург –окраина империи, страшная глухомань, зато здесь раздолье собирателю народныхречений. Народ съехался сюда со всей матушки-Руси, а в казачьих войсках, помиморусских, служили башкиры, калмыки, татары, мордва. Казачьи крепости тянулисьедва ль не на тыщу верст, и губернаторову посланцу случалось проводить в седленедели, месяцы.
Помимо новых слов, онзаписывал песни, сказки, загадки, поверья. Ходил по домам, расспрашивал одедовских обычаях. О старинных ремесла
Иван Даль в Петербургеженился на Марии Христофоровне Фрейтаг, у них родились четверо сыновей:
Владимир;
Карл (род. 1802), доконца жизни прослужил на флоте, проживал и похоронен в Николаеве, детей неимел;
Павел (род. 1805), былболен чахоткой и по состоянию здоровья часто проживал вместе с матерью вИталии, где и похоронен в Риме, умер в ранней молодости, детей не имел;
Лев (?—1831), убитпольскими повстанцами.
Мария Даль свободновладела пятью языками. Бабушка по материнской линии Владимира Ивановича — МарияИвановна Фрейтаг — происходила из рода французских гугенотов де Мальи,занималась русской литературой. Известны её переводы на русский язык С. Геснераи А.В. Иффланда. Дед Христофор Фрайтаг — коллежский асессор, чиновник ломбарда.Был недоволен филологическим образованием будущего зятя и фактически вынудилего получить медицинское образование, поскольку считал профессию врача одной изнемногих «доходных и практических профессий»[3].
Дом семьи Далей вЛуганске, сейчас дом-музей
Получив в 1814 годудворянство, Иван Матвеевич, старший лекарь Черноморского флота, получил правона обучение своих детей в Петербургском морском кадетском корпусе за казённыйсчёт.
В январе 1837 года, будучинаездом в Петербурге, Даль услыхал страшную весть: Пушкин на дуэли раненсмертельно. Он тут же помчался в дом на набережной Мойки, где провел рядом сумирающим великим поэтом его последнюю ночь: менял компрессы, утешал, как мог.Вспоминалось, как он сопровождал Пушкина у себя в Оренбурге по пугачевскимместам, рассказывая и о своем собирательстве слов… На память от уже угасающегогения Даль получил перстень – талисман, с которым никогда потом не расставался.
В 1840 году оренбургскийвоенный губернатор Василий Алексеевич Перовский вышел в отставку. Но своегодаровитого чиновника особых поручений вельможа не забыл и рекомендовал егосвоему брату, министру внутренних дел. Так Даль опять оказался на жительстве вПетербурге. Последующие восемь лет были заполнены не только службой, но иобработкой обширного материала.
В сентябре 1845 года вдоме у Даля прошло первое заседание Русского географического общества. Посмыслу Владимира Ивановича, оно должно было всячески способствовать собираниюпамятников быта и словотворчества. Вскоре во все концы России был разослан«Этнографический циркуляр» — руководство для описания « местных обрядов,поверий, рода жизни, семейного и домашнего быта простолюдина, пословицы,поговорки, присловия, похвалки, присказки, были, предания, загадки,скороговорки, причитания, песни, думы…простолюдинов язык в выражениях своих,оборотах, слоге, складе и в словах». И вскоре в столицу потекли ручейкамиподобные материалы, сливаясь в полноводную реку.
Казалось бы, ничего болееи не требуется для «подпитки» уже обретшего зримые очертания «Далева словаря».И все же сам автор его страшно тосковал на брегах Невы по провинциальной жизни,по ее просторному складу и ладу. Именно поэтому в 1849 году он уехал (притом нацелое десятилетие!) в Нижний Новгород, желая самолично собирать слова. Будучиуправляющим удельной конторой ( она ведала делами крестьян, закрепленных зацарской семьей), Даль боролся с «невыносимым своевольством полиции», построилбольницу, открыл училище для крестьянских девочек. Приходилось заниматься иврачеванием. «Всякий шел к нему со своею заботой: кто за лекарствами, кто засоветом, кто с жалобой на соседа… И всем была помощь, писала в своихвоспоминаниях дочь Даля. – И долго-долго после отъезда Владимира Ивановича вМоскву крестьяне посылали ему поклоны».
В Москву Даль переехал,получив отставку «согласно прошению», и здесь завершал работу над словарем.Трудился он денно и нощно, порою приходя в уныние от непосильного, как емуказалось, замысла. И тогда в рукописи в качестве примера к тем или иным статьямсловаря появлялись горькие присловья: «Словарь – труд натужный», «Тогда будетдосуг, когда вон понесут!» — или совсем уж отчаянное: «За этой работойкогда-нибудь без покаяния умрешь!»
И все-таки настал, насталпресветлый денек, когда было растолковано последнее слово! Теперь дело стало затипографией. Но вот закавыка: за сорок лет государевой службы честнейшийВладимир Иванович не накопил денег на издание своего труда, опять-таки попословице: « От трудов своих сыт будешь — богат не будешь». Слава богу,напечатать первые выпуски словаря помогло «Общество любителей российскойсловесности». А с девятого выпуска было объявлено, что дальнейшее печатание«предпринято на высочайше дарованные средства» — государь соизволил пожаловать2500 рублей.
О том, с какойответственностью Даль относился к своему детищу, говорит хотя бы то, что онсамолично прочитал и выправил четырнадцать корректур – это свыше 34 тысячстраниц убористого текста!
В 1866 году, по выходе всвет всего «Далева словаря», Академия наук присудила его автору Ломоносовскуюпремию, а Географическое общество – Константиновскую золотую медаль. Чрез двагода Даль был избран почетным членом Академии наук.
Однако более всех этихпочестей радовался Владимир Иванович многочисленным письмам со всех концовдержавы: учителя, сослуживцы, студенты, чиновники, литераторы благодарили того,кто за полвека проделал, по существу, труд целой академии – возвел стройное ивеличественное здание Русского Языка, внес в него гармонию и ясность, освободивот заемных речений, церковнославянизмов. Неправильных, искаженных толкований. Аглавное, ввел в оборот несметное множество новых слов, отсутствующих в прежних словарях.Кстати, свою кропотливую работу Даль продолжал и после выхода словаря, готовявторое издание. Увы, оно появилось лишь через десять лет после кончины великогоязыковеда – он успокоился 22 сентября 1872 года.
За год до своей смертиВладимир Иванович – ну как не усмотреть здесь опять – таки волю Провидения! –получил свидетельства того, что его род по отцовской линии – отнюдь не датский,а чистейше русский.
Оказывается, предки Даля,богатые старообрядцы, вынуждены были при царе Алексее Михайловиче бежать изРоссии в Данию, спасаясь от религиозных гонений.
Владимир Иванович сдушевной радостью перешел из лютеранства в православие. Он и без того всю своюсознательную жизнь считал себя русским человеком, всю жизнь боролся с засильемчужеземных словес в нашем языке, был славянофилом почище иного славянина. И вотнаконец наследовал родовое право отстаивать честь и достоинство нашей древней,великой речи.
В начале XX века профессор И.А. Бодуэн деКуртенэ, известный ученый, основатель казанской школы языкознания, предпринялтретье издание уже знаменитого «Далева словаря». К тому времени жизнь русскогонарода значительно изменилась: возникли новые науки, новые ремесла, новыеслова. «Из уважения к монументальному труду я понял свою редакторскую задачупрежде всего в усовершенствовании подробностей внешней отделки словаря,исправлении ошибок и включении слов, почему – либо пропущенных Далем, а такжетех новых слов, которыми обогатился живой русский язык за последние годы», — писал Бодуэн де Куртенэ. Над третьим изданием он работал семь лет, добавив всловарь около 20 тысяч слов – и не выпустив ни единого из прежних.
Бодуэновская версиявыходила в 1903-09 гг., а затем была повторена перед Первой мировой войной.Пятое издание «Словаря живого велико-русского языка» появилось лишь в 1955году, оно повторяло второе, с небольшими исправлениями.
Затем, уже в наше время,вышло еще несколько репринтных, фототипических изданий версии Бодуэна деКуртенэ.
Но ведь наша страна ужепочти целый век читает и пишет по новой орфографии. Поэтому словарьвоспринимается многими как исторический памятник. Здесь среди знакомых букв значатсяневедомые «ять», «пси», «фита», «ижица», «ер»… Но главная трудность состоит внахождении нужного слова. Поди уразумей, почему «тень» надобно выискивать послеслова «тысяча», «ездить» — после «щурить», «ведать» — после «вьюк», «зевать» — после «зырить», «Фекла – заревница» — после «ящик»? А все дело опять-таки врасположении букв старого алфавита! Кроме того, во всех прежних изданиях сплошьи рядом толкование одного слова рассыпано по разным гнездам, порою в разныхтомах. Не в этом ли разгадка непопулярности словаря среди широкого читателя?
Конечно, новуюполноценную жизнь «Далеву словарю» могло бы дать только издание, учитывающиенынешнюю орфографию. Но, как видим, в XX столетии такая задача оказалась нашей академической науке не подсилу…
Первые годы жизни
Псевдоним «КазакЛуганский», под которым Владимир Даль вступил в литературный мир в 1832 году, вчесть своей родины — Луганска. Родиной считал не Данию, а Россию. В 1817 годуво время учебного плавания кадет Даль посетил Данию, и позже вспоминал:
Когда я плыл к берегамДании, меня сильно занимало то, что увижу я отечество моих предков, моёотечество. Ступив на берег Дании, я на первых же порах окончательно убедился,что отечество моё Россия, что нет у меня ничего общего с отчизною моих предков.
В 1833 году В.И. Дальженился на Юлии Андре (1816—1838). Пушкин был знаком с нею в Оренбурге. Еёвпечатления об оренбургских днях поэта переданы в письмах Е. Ворониной(«Русский архив», 1902, № 8. С.658.)[5]. Вместе они переезжают в Оренбург, гдеу них родятся двое детей. Сын Лев родился в 1834-ом, дочь Юлия в 1838-ом(названа в честь матери). Вместе с семьёй был переведён чиновником особыхпоручений при военном губернаторе В. А. Перовском.
Овдовев, женился в1840-ом году на Екатерине Львовне Соколовой (1819—1872), дочери герояОтечественной войны 1812 года. У них родятся три дочери: Мария (1841—1903),Ольга (1843-?), Екатерина (1845-?). Екатерина Владимировна напечаталавоспоминания об отце (журнал «Русский вестник» (1878), альманах «Гостиный Двор»(1995))[6]
Осенью 1871 года сВладимиром Ивановичем случился первый лёгкий удар, после чего он пригласилправославного священника для приобщения к Русской православной церкви идарования таинства святого причащения по православному обряду. Таким образом,незадолго до кончины Даль перешёл из лютеранства в православие.
22 сентября (4 октября)1872 года Владимир Иванович Даль скончался и был похоронен на Ваганьковскомкладбище, вместе с супругой. Позднее, в 1878-ом году, на том же кладбище былпохоронен его сын Лев.
Могила В.И. Даля и егосупруги Е.Л. Даль на Ваганьковском кладбище в Москве.
Учёба
Начальное образованиеполучил на дому. В доме его родителей много читали и ценили печатное слово,любовь к которому передалась всем детям.
В возрасте тринадцати споловиной лет, вместе с братом Карлом, младшим его на год, поступил вПетербургский морской кадетский корпус, где обучался с 1814 по 1819 годы.Выпущен 2 марта 1819 года мичманом в Черноморский флот, двенадцатым постаршинству из восьмидесяти шести. Позднее учёбу описал в повести «МичманПоцелуев, или Живучи оглядывайся» (1841).
После нескольких летслужбы во флоте, в 20 январе 1826 года Владимир Даль поступил в Дерптскийуниверситет на медицинский факультет. Жил он в тесной чердачной каморке,зарабатывая на жизнь уроками русского языка. Спустя два года, в январе 1828года В. И. Даль был зачислен в число казённокоштных воспитанников. По словамодного из биографов Даля, он погрузился в атмосферу Дерпта, которая «вумственном отношении побуждала к разносторонности»[7]. Здесь ему прежде всегопришлось усиленно заниматься необходимым в то время для учёного латинскимязыком. За работу на тему, объявленную философским факультетом, он получилсеребряную медаль.
Учёбу пришлось прервать сначалом в 1828 году русско-турецкой войны, когда в связи со случаями чумы взадунайской области — действующая армия потребовала усиления военно-медицинскойслужбы. Владимир Даль досрочно «с честью выдержал экзамен на доктора не толькомедицины, но и хирургии»[8]. Тема его диссертации: «Об успешном методетрепанации черепа и о скрытом изъязвлении почек».
Сфера научнойдеятельности
Научная деятельностьВладимира Даля обширна: врач, естествоиспытатель, лингвист, этнограф.Наибольшую славу ему принёс Толковый словарь живого великорусского языка.
«Толковый словарь» —главное детище Даля, труд по которому его знает всякий, кто интересуетсярусским языком. Когда толковый словарь живого великорусского языка был собран иобработан до буквы «П», Даль решил уйти в отставку и посвятить себя работе надсловарём. В 1859 году он поселяется в Москве на Пресне в доме, построенномисториографом князем Щербатовым, написавшим «Историю Российского государства».В этом доме прошёл заключительный этап работы над словарём, до сих порнепревзойдённым по своему объёму. Две цитаты, определяющие задачи, которыепоставил перед собой Владимир Даль: «Живой народный язык, сберёгший в жизненнойсвежести дух, который придаёт языку стройность, силу, ясность, целость икрасоту, должен послужить источником и сокровищницей для развития образованнойрусской речи». «Общие определения слов и самих предметов и понятий — дело почтине исполнимое и притом бесполезное. Оно тем мудрёнее, чем предмет проще,обиходнее. Передача и объяснение одного слова другим, а тем паче десяткомдругих, конечно, вразумительнее всякого определения, а примеры ещё болеепоясняют дело».
В 1861 году за первыевыпуски «Словаря» получил константиновскую медаль от Императорскогогеографического общества, в 1868 году выбран в почётные члены Императорскойакадемии наук, а по выходе в свет всего словаря удостоен ломоносовской премии.
Как блестящий военныйврач Владимир Даль показал в ходе сражений русско-турецкой войны 1828—1829 ипольской кампании 1831 года.
С марта 1832 года В.И.Даль служит ординатором в Петербургском военно-сухопутном госпитале и вскорестановится медицинскою знаменитостью Петербурга.
Биограф Владимира Даля П.И.Мельников пишет:
Здесь он трудилсянеутомимо и вскоре приобрёл известность замечательного хирурга, особенно жеокулиста. Он сделал на своём веку более сорока одних операций снятия катаракты,и всё вполне успешно. Замечательно, что у него левая рука была развитанастолько же, как и правая. Он мог левою рукой и писать и делать всё, чтоугодно, как правою. Такая счастливая способность особенно пригодна была длянего, как оператора. Самые знаменитые в Петербурге операторы приглашали Даля втех случаях, когда операцию можно было сделать ловчее и удобнее левою рукой
Позднее, оставивхирургическую практику, Даль не ушёл из медицины, пристрастившись особенно кофтальмологии и гомеопатии (одна из первых статей в защиту гомеопатиипринадлежит Далю: «Современник» 1838, № 12).
Литературнаядеятельность
Первые опыты
Одно из первых знакомствс литературой едва не завершилось плачевно. С сентября 1823 по апрель 1824 В.И. Даль находился под арестом по подозрению в сочинении эпиграммы наглавнокомандующего Черноморским флотом Грейга и его гражданскую жену ЮлиюКульчинскую (Лию Сталинскую) — еврейку, дочь могилёвского трактирщика, послепервого брака выдававшую себя за польку.[10][11][12] [13].Был оправдан судом,после чего перевёлся из Николаева в Кронштадт.
В 1827 году журнал А.Ф.Воейкова «Славянин» публикует первые стихотворения Даля. В 1830-ом В. И. Дальвыступает уже как прозаик, его повесть «Цыганка» печатает «Московскийтелеграф».
Признание
Прославили его каклитератора «Русские сказки из предания народного изустного на грамотугражданскую переложенные, к быту житейскому приноровленные и поговоркамиходячими разукрашенные Казаком Владимиром Луганским. Пяток первый» (1832 год).Ректор Дерптского университета решил пригласить своего бывшего студента,доктора медицины Даля на кафедру русской словесности. При этом книга былапринята в качестве диссертации на соискание учёной степени доктора филологии,но она была отклонена в качестве диссертации как неблагонадёжная самимминистром просвещения.
Это произошло из-задоноса на автора книги… Мордвинова (управляющего III отделением)
«…она напечатана самымпростым слогом, вполне приспособленным для низших классов, для купцов, длясолдат и прислуги. В ней содержатся насмешки над правительством, жалобы нагорестное положение солдата и пр.»
Бенкендорф докладываетимператору Николаю Первому. В октябре или начало ноября 1832 года, во времясвоего обхода в госпитале, где работал В.И. Даль, его арестовывают и привозят кМордвинову. Тот сразу обрушивает на доктора площадную брань, тыча ему в лицоего книжку, и отправляет в тюрьму. Даля выручил Василий Жуковский, бывший тогданаставником сына Николая Первого, будущего освободителя крестьян императораАлександра Второго. Жуковский описал наследнику престола всё происшедшее ванекдотическом свете, обрисовал Даля, как человека примерной скромности ибольших способностей, упомянул о двух орденах и медали, полученных на войне.Наследник престола пошёл к отцу и смог убедить того, что власти в этой ситуациивыглядят нелепо. И Николай приказал освободить Даля.
Тираж данной книги былизъят из продажи. Один из немногих оставшихся экземпляров Даль решил подаритьА.С. Пушкину. Жуковский давно обещал их познакомить, но Даль, не дожидаясь его,взял «Сказки…» и пошёл сам — без всяких рекомендаций — представлятьсяАлександру Пушкину. Так началось их знакомство.
В 1833—1839 вышли в свет«Были и небылицы Казака Луганского». Активно сотрудничал в журнале «Сельскоечтение».
Пушкин и Даль
А.С. Пушкин и В.И. Даль ввиде святых Косьмы и Дамиана. Икона XIX в.
Их знакомство должно былосостояться через посредничество Жуковского в 1832-ом году, но Владимир Дальрешил лично представиться Александру Пушкину и подарить один из немногихсохранившихся экземпляров «Сказок…», вышедших недавно. Даль так писал об этом:
Я взял свою новую книгу ипошёл сам представиться поэту. Поводом для знакомства были «Русские сказки.Пяток первый Казака Луганского». Пушкин в то время снимал квартиру на углуГороховой и Большой Морской. Я поднялся на третий этаж, слуга принял у меняшинель в прихожей, пошёл докладывать. Я, волнуясь, шёл по комнатам, пустым исумрачным — вечерело. Взяв мою книгу, Пушкин открывал её и читал сначала, с конца,где придётся, и, смеясь, приговаривал «Очень хорошо».
Пушкин очень обрадовалсятакому подарку и в ответ подарил Владимиру Ивановичу рукописный вариант своейновой сказки «О попе и работнике его Балде» со знаменательным автографом: Твояотъ твоихъ!
Сказочнику казакуЛуганскому, сказочник Александр Пушкин
Пушкин стал расспрашиватьДаля, над чем тот сейчас работает, тот рассказал ему всё о своей многолетнейстрасти к собирательству слов, которых уже собрал тысяч двадцать.
Так сделайте словарь! —воскликнул Пушкин и стал горячо убеждать Даля. — Позарез нужен словарь живогоразговорного языка! Да вы уже сделали треть словаря! Не бросать же теперь вашизапасы!
Пушкин поддержал идеюВладимира Ивановича составить «Словарь живого великорусского языка», а о собранныхДалем пословицах и поговорках отозвался восторженно: «Что за роскошь, что засмысл, какой толк в каждой поговорке нашей! Что за золото!» Пушкин вдругзамолчал, затем продолжил: «Ваше собрание не простая затея, не увлечение. Этосовершенно новое у нас дело. Вам можно позавидовать — у Вас есть цель. Годамикопить сокровища и вдруг открыть сундуки перед изумлёнными современниками ипотомками!» Так по инициативе Владимира Даля началось его знакомство сПушкиным, позднее переросшее в искреннюю дружбу, длившуюся до самой смертипоэта[16].
Через год, 18-20 сентября1833-его В. И. Даль сопровождает А.С. Пушкина по пугачёвским местам. Пушкинрассказывает Далю сюжет «Сказки о Георгии Храбром и о волке». Вместе с Далемпоэт объездил все важнейшие места пугачёвских событий. В воспоминанияхВладимира Даля:
Пушкин прибыл нежданный инечаянный и остановился в загородном доме у военного губернатора В. Ал.Перовского, а на другой день перевёз я его оттуда, ездил с ним в историческуюБерлинскую станицу, толковал, сколько слышал и знал местность, обстоятельстваосады Оренбурга Пугачёвым; указывал на Георгиевскую колокольню в предместии,куда Пугач поднял было пушку, чтобы обстреливать город, — на остатки земляныхработ между Орских и Сакмарских ворот, приписываемых преданием Пугачёву, назауральскую рощу, откуда вор пытался ворваться по льду в крепость, открытую сэтой стороны; говорил о незадолго умершем здесь священнике, которого отец высекза то, что мальчик бегал на улицу собирать пятаки, коими Пугач сделал нескольковыстрелов в город вместо картечи, — о так называемом секретаре ПугачёваСычугове, в то время ещё живом, и о бердинских старухах, которые помнят ещё«золотые» палаты Пугача, то есть обитую медною латунью избу. Пушкин слушал всёэто — извините, если не умею иначе выразиться, — с большим жаром и хохотал отдуши следующему анекдоту: Пугач, ворвавшись в Берды, где испуганный народсобрался в церкви и на паперти, вошёл также в церковь. Народ расступился встрахе, кланялся, падал ниц. Приняв важный вид, Пугач прошёл прямо в алтарь,сел на церковный престол и сказал вслух: «Как я давно не сидел на престоле!» Вмужицком невежестве своём он воображал, что престол церковный есть царскоеседалище. Пушкин назвал его за это свиньёй и много хохотал…
Вернулся домой и быстро написал«Историю Пугачёва». Признательный за помощь, он в 1835 году выслал в Оренбургтри подарочных экземпляра книги: губернатору Перовскому, Далю и капитануАртюхову, который организовал поэту отличную охоту, потешал охотничьимибайками, угощал домашним пивом и парил в своей бане, считавшейся лучшей вгороде.
В конце 1836 года Дальприезжал в Петербург. Пушкин радостно приветствовал возвращение друга,многократно навещал его, интересовался лингвистическими находками Даля.Александру Сергеевичу очень понравилось услышанное от Даля, ранее неизвестноеему слово «выползина» — шкурка, которую после зимы сбрасывают ужи и змеи,выползая из неё. Зайдя как-то к Далю в новом сюртуке, Пушкин весело пошутил:«Что, хороша выползина? Ну, из этой выползины я теперь не скоро выползу. Я вней такое напишу!» — пообещал поэт. Не снял он этот сюртук и в день дуэли сДантесом. Чтобы не причинять раненому поэту лишних страданий, пришлось«выползину» с него спарывать. и здесь присутствовал при трагической кончинеПушкина.
Даль участвовал в лечениипоэта от смертельной раны, полученной на последней дуэли, вплоть до смертиПушкина 29 января (11 февраля) 1837 года. Узнав о дуэли Поэта, Даль приехал кдругу, хотя родные не пригласили его к умирающему Пушкину. Застал погибающегодруга в окружении знатных врачей. Кроме домашнего доктора Ивана Спасского поэтаосматривал придворный лейб-медик Николай Арендт и ещё три доктора медицины.Пушкин радостно приветствовал друга и, взяв его за руку, умоляюще спросил:«Скажи мне правду, скоро ли я умру?» И Даль ответил профессионально верно: «Мыза тебя надеемся, право, надеемся, не отчаивайся и ты». Пушкин благодарно пожалему руку и сказал облегчённо: «Ну, спасибо». Он заметно оживился и дажепопросил морошки, а Наталья Николаевна радостно воскликнула: «Он будет жив! Вотувидите, он будет жив, он не умрёт!»
Под руководством Н.Ф.Арендта он вёл дневник истории болезни. Позже И.Т. Спасский вместе с Далемпроводил вскрытие тела Пушкина, где Даль писал протокол вскрытия.
«Пуля пробила общиепокровы живота в двух дюймах от верхней передней оконечности подвздошной костиправой стороны, потом шла, скользя по окружности большого таза, сверху вниз, и,встретив сопротивление в крестцовой кости, разбила её и засела где-нибудьпоблизости». Дантес выстрелил на расстоянии 11 шагов крупнокалиберной свинцовойпулей. Пуля проскочила между тонкими и слепой кишкой «в одном только месте,величиной с грош, тонкие кишки были поражены гангреной. В этой точке, по всейвероятности, кишки были ушиблены пулей»
Владимиру Далю умирающийАлександр Сергеевич передал свой золотой перстень-талисман с изумрудом сословами: «Даль, возьми на память». А когда Владимир Иванович отрицательнопокачал головой, Пушкин настойчиво повторил: «Бери, друг, мне уж больше неписать». Впоследствии по поводу этого пушкинского подарка Даль писал поэтуВ.Одоевскому: «Как гляну на этот перстень, хочется приняться за что-либопорядочное». Владимир Иванович пытался вернуть его вдове, но Наталья Николаевназапротестовала: «Нет, Владимир Иванович, пусть это будет вам на память. И ещё яхочу вам подарить пробитый пулей сюртук Александра Сергеевича». Этот был тотсамый сюртук-выползина. В воспоминаниях Владимира Даля.
Мне достался от вдовыПушкина дорогой подарок: перстень его с изумрудом, который он всегда носилпоследнее время и называл — не знаю почему — талисманом; досталась от В.А.Жуковского последняя одежда Пушкина, после которой одели его, только чтобыположить в гроб. Это чёрный сюртук с небольшою, в ноготок, дырочкою противправого паха. Над этим можно призадуматься. Сюртук этот должно бы сберечь и дляпотомства; не знаю ещё, как это сделать; в частных руках он легко можетзатеряться, а у нас некуда отдать подобную вещь на всегдашнее сохранение [яподарил его М.П. Погодину].