План:
Введение
Глава 1Социально-экономический и политический строй кыргызов и их отношения ссоседними народами Центральной Азии вXVIII веке
1.1 Политическаяобстановка в Центральной Азии в начале XVIII века
1.2 Совместная борьбацентральноазиатских народов против экспансии Джунгарского ханства
Глава 2 Взаимоотношения кыргызовс соседними народами в Центральной Азии в XVIII- первой половине XIX века
2.1 Кыргызско-казахскиеотношения
2.2 Кыргызско-узбекскиеотношения и начало завоевательных походов Кокандского ханствавКыргызстан
Глава 3 Экономические икультурные связи кыргызов с народами Центральной Азии XVIII- первой половине XIX вв
3.1 Торгово-экономическиесвязи кыргызского народа с народами Центральной Азии XVIII- первой половине XIX вв.
3.2 Культурные связикыргызов с другими народами Центральной Азии
Заключение
Список используемойлитературы
ВВЕДЕНИЕ
Центральная Азия является стратегически важнымрегионом в Азии, поэтому не случаен пристальный интерес со стороны мировыхдержав как к современному положению дел так и к истории данного края. Усилениестратегического соперничества в Центральной Азии рождают новые противоречия, ноуже не на идеологической, а геополитической и геоэкономической основах.
Среди мировых держав, оказывающих существенноевоздействие на формирование геополитической ситуации в Центральной Азии особовыделяется Российская Федерация.
Центральную Азию и Российскую Федерацию связывают нетолько исторические, культурные и экономические связи, но и имеет местогеополитические факторы, которые не могут игнорироваться Россией, особенно впоследнее время. Крах коммунизма и последующая дезинтеграция СССР привели ксущественному ослаблению общей мощи России, её позиций в мире, сокращению зоныеё активности, военно-политического влияния и, таким образом, к потере Россиейстатуса сверхдержавы. Поэтому для России стратегически важно укрепление своихпозиций в Центральной Азии, где её влияние пока ещё достаточно сильно.
Естественно, в зависимости от того какие силы будутиметь сильные позиции в ЦА, так или иначе будут зависеть дальнейшие события вэтом взрывоопасном регионе. Именно поэтому это тема сейчас становитсяпопулярной в научных кругах как России так и Центральной Азии.
О месте Центральной Азии во внешней политике Россииговорится и пишется очень много. Особенно большое внимание этой теме уделяетсяпочти в каждом выпуске журнала Центральная Азия и Кавказ, которая издается вШвеции. Примечательна статья В. Никонова, российского эксперта, где подробноописывается политика России в Кыргызстане. Здесь данная тема рассматривается нетолько с политической и экономической стороны, имеет место икультурно-цивилизационный аспект, учитывается демографический фактор.
В свете вышесказанного, представляет большой научный иполитический интерес исследование развития исторических процессов в ЦентральнойАзии в общем, так и в частности взаимоотношений народов населяющих данныйрегион: кыргызов, казахов, узбеков, таджиков, туркменов и других.
В истории формирования и развития этих народов есть многообщего: они принадлежат этногенетической и этнолингвистической семье, к однойконфессиональной (исламской) общине. На протяжении многих веков они жили внепосредственном соприкосновении, а впоследствии и перемежаясь друг с другом. Всилу этого их взаимовлияние и взаимообогащение друг друга в хозяйственной исоциальной жизни, традициях и культуре, достигло значительной степени еще в XVIII-XIX вв. Свидетельством тесных взаимоотношений межу нимиявляется также их совместная борьба против нашествия иноземных захватчиков, вчастности: джунгар, цинских и других завоевателей.
Систематизированную историю кыргызов с древнейших времен доконца XIX века попытался изложить Н. А.Аристов. Его объемистый труд, оставшийся неизданным, содержит интересныекомментарии и выводы по конкретным политическим событиям в регионе. Особуюзначимость рукописи придают использованные автором предания кыргызов.
Вопросы военных и дипломатических отношений России состранами Средней Азии затрагиваются в сочинениях В. В. Григорьева, Ф. Ф.Мартенса, Н. И. Веселовского, А. Шепелева, М.А.Терентьева и др. Но в них нафоне интересных сведений и исторических обобщений прослеживается, на нашвзгляд, авторская тенденциозность в отношении политики России в среднеазиатскомрегионе. В частности, В. В. Григорьев расценивал внешнеполитические усилияроссийского правительства как «безуспешные и малодостойные России». А Н. И.Веселовский не придавал должного значения дипломатическим шагам среднеазиатскихпослов в России, считая их предложения просто «пустой затеей».
Таков общий вклад представителей российского востоковедения вцелом, исторического кыргызоведения в частности, в изучение политическойистории Кыргызстана XVIII в. Однакопри всей важности введенных дореволюционными авторами в научный оборотфактических материалов (правда, нередко и не бесспорных или даже ошибочных),они вследствие классовой ориентации мировоззрения не могли в полной мерераскрыть значение и мотивы взаимоотношений народов в рассматриваемый период.
После Октябрьской революции 1917 года открылись новыевозможности разработки масштабных вопросов подлинной истории кыргызского идругих народов Центральной Азии. Написанный в 1927 г. академиком Н. Н. Бартольдомочерк «Киргизы» явился результатом не только выполнения им специального заданиятогдашнего правительства республики, но и послужил в определенном отношениипрограммой для исследования истории Кыргызстана. Этот труд В. В. Бартольда и посей день не потерял своего научного значения. Однако вопросамвнешнеполитических отношений кыргызов XVIII в. в нем уделено довольно скромное место, причем допущен ряд неточностей,имеются спорные выводы[1].
Позже некоторые аспекты взаимоотношений кыргызов с ойратами исоседними народами в середине XVIIIв. освещались в работах Л. И. Думана, основанных преимущественно на китайских,русских и арабоязычных источниках. Автор критически подошел к использованиюисточников и в целом раскрыл политическую обстановку в Синьцзяне в конце 50-х —начале 60-х годов XVIII века.
Особый интерес для изучения политической истории народовСредней Азии XVI—XIX вв. представляют исследования известного востоковедаП. П. Иванова, подготовленные на базе местных тюрко- и арабоязычных источников,собранных автором устных преданий казахов и кыргызов.
Взаимоотношений кыргызов с Цинской империей и Кокандомкасался в своих публикациях известный археолог А. Н. Бернштам. Им впервыеобобщены сведения о кыргызах в китайских источниках XVIII в. Автор пришел к выводу, что «анализ китайскихтекстов о киргизах XVIII в.показывает значительную роль, которую они играли в событиях, развернувшихся вто время на территории Синьцзяна.., заставлявших считаться с собой китайскуюимперию». В комментариях к сведениям китайских авторов А. Н. Бернштаму все жене удалось до конца оценить их критически. Так, по его мнению, стремление «ксоюзу с Китаем» выражали как западные, так и восточные кыргызы. Правда,высказывая сомнение в том, что цинское подданство было принято западными кыргызами,он отмечал чисто формальный его характер.[2]
Значительный вклад в разработку политической историикыргызского народа, особенно времени вхождения Кыргызстана в состав России,внес академик Б. Д. Джамгерчинов. Он касался отчасти также вопросов историикыргызов XVIII в., рассматривая зарождениекыргызско-русских посольских связей. В основном на материалах устных преданийавтор освещал и кыргызско-казахские отношения конца XVIII в., справедливо заключая, что частые столкновениямежду кыргызскими и казахскими феодалами «приводили к взаимному ослаблению» этихсоседних народов.[3]
Впервые сравнительный анализ сведений из китайских,кокандских и русских источников по политической истории кыргызов проведен А. А.Кондратьевым и В. А. Ромодиным. И тем не менее, надо заметить, что они все жене добились ощутимых позитивных результатов, главным образом из-занедостаточности критического подхода к источникам.
Весьма полезными для нашего исследования оказались трудыизвестного этнографа С. М. Абрамзона, в частности публикации, вводящие внаучный оборот собранные автором устные исторические предания кыргызов ополитических событиях XVII—XVIII вв.[4]
Вопросы истории кыргызов и их взаимоотношений с ойратами в XV — начале XVIII в. освещены в исследованиях К. И. Петрова, отдельныесобытия из истории енисейских и тянь-шаньских кыргызов конца XVII — начала XVIII в. — в работах А. Арзыматова, А. Абдыкалыкова и А. Ф.Бурковского.[5]
Определенный вклад в воссоздание исторического прошлогоКыргызстана вносят публикации В. М. Плоских. Некоторые аспекты темы нашли местов исследованиях А. X. Хасанова и К.У. Усенбаева. Отдельные вопросы взаимоотношений памирских киргизов с ойратамиотражены в работах Э. Д. Маанаева и А. Ш. Абышкаева.[6]
В публикациях М. Я. Сушанло, Н. Мадеюева и Г. П. Супруненко,базирующихся на китайских источниках, рассматриваются проблемы антицинскойборьбы киргизов во второй половине XVIII —начале XIX в.
Об активной роли кыргызов в международных отношенияхЦентральной Азии XVII — первойполовины XIX в. говорится в исследованиях Б. П. Гуревича,Ш. Б. Чимитдоржиева, В. С. Кузнецова. Определенную ясность в освещениеполитической обстановки и тенденций международных отношений в Средней Азии, атакже торговых контактов кыргызов в XVIII в. вносят работы Н. Г. Аполловой, И. Я. Златкина Ю. А. Соколова, С. К.Камалова, Б. В. Лунина, Б. С. Сулейменова, В. Я. Васина, А. X. Ходжаева, X. 3. Зияева и др. Некоторые вопросы проблемы рассматривалисьтакже в кандидатских диссертациях М. Б. Джамгерчинова, А. М. Мокеева и М. С.Иманалиева.
Заслуживает внимания коллективный труд «Взаимосвязикиргизского народа с народами России, средней Азии, Казахстана (конец XVIII-XIX вв.)» подготовленный ученными Д. Сапаралиев, А.Джаманкараевым, А. Бедельбаевым и К. Усенбаевым.[7]
Освоенные новые источники легли в основу научных работ,раскрывающих новые стороны экономических и политических связей. Среди нихценными являются научные изыскания Д. Сапаралиева, С. Мадуанова, Б. Боотаевой идр. [8]
Серьезным подспорьем в изучении темы явились статьи Ж.Жакыпбекова, Ж. Жоробекова, З. Эралиева и др. опубликованные в сборникематериалов научной конференции «Кыргызстан- наше Отечество: историявзаимосвязей и упрочения единства народов Кыргызстана в условиях становлениянезависимого государства». [9]
Заключая историографический обзор, следует отметить, что нашипредшественники рассматривали главным образом двухсторонние отношения(кыргызско-ойратокие, кыргызско-китайские, кыргызско-казахские,кыргызско-кокандские и кыргызско-русские) и лишь за редким исключением —трехсторонние (например, участие кыргызов в антицинской борьбе народовВосточного Туркестана). Было настоятельно необходимо комплексное исследованиевзаимоотношений кыргызов с Россией и соседними народами на широком фонеполитической истории Средней и Центральной Азии, во всей их взаимосвязи ивзаимообусловленности.
Цель работы изучить взаимоотношения кыргызов с соседниминародами Центральной Азии. Создать цельную картину политических, экономических,культурных связей кыргызов с казахами, узбеками и другими народами ЦентральнойАзии.
Для решения этой цели поставлены следующие задачи:
- Осветитьсоциально-экономическое и политическое положение кыргызов и соседних народов врассматриваемый период;
- Показатьсовместную освободительную борьбу кыргызов и других народов Центральной Азии в XVIII веке против иноземных завоевателей;
- Рассмотретьвзаимоотношения кыргызов с казахами и узбеками в рассматриваемый период;
- Проследитьразвитие хозяйственных и культурных связей между кыргызами Центральноазиатскогорегиона в XVIII- первой половине XIX века.
Методологической основой для написания работы послужилтеоретические принципы историзма и объективности научного исследования.
Магистерская диссертация состоит из введения, трех глав,заключения и списка используемой литературы.
Глава1 Социально-экономический и политический строй кыргызов и их отношения ссоседними народами Центральной Азии в XVIII веке
1.1 Политическая обстановка в Центральной Азии в начале XVIIIвеке
ВXVIII в. Центральная Азия, издавна населенная предками их современныхнародов—узбеков, казахов, кыргызов, туркмен, таджиков, каракалпаков, как и впредыдущие столетия, была ареной больших и сложных событий, когда в условияхфеодальной раздробленности и междоусобиц продолжалась их длительная и труднаяборьба за независимость и самостоятельность против захватнических устремленийправителей более сильных соседних государств и наряду с этим шло развитиепроцесса все более тесного сближения с Россией.
НародыЦентральной Азии в XVIII в. находились на разных ступенях общественногоразвития, но господствующими были патриархально-феодальные отношения. Насовременной территории Центральной Азии существовало тогда несколько отдельныхсамостоятельных и полусамостоятельных владений, чья экономическая основахарактеризовалась ростом крупного землевладения и сосредоточением большогоколичества скота у феодальной знати. В этой обстановке продолжалисьмеждоусобные войны отдельных племенных объединений, вызванные сепаратистскимиустремлениями возглавлявших их феодалов, упорно противившихся усилениюцентрализованной власти хаков. Определенную роль в создании и сохранении такогонеустойчивого положения в регионе играли не прекращавшиеся завоевательныепоходы Джунгаркого ханства и агрессивные устремления Цинской империи поотношению к Средней Азии. Все это обусловливало кризисный ход событий в ЦентральнойАзии, тормозившая развитие их хозяйственной и культурной жизни. Заметноослабевали экономические связи между оседло-земледельческими и кочевымискотоводческими районами и хозяйствами, что также отрицательно сказывалось наразвитии производительных сил края. Положение народных масс постоянноухудшалось. Межфеодальная борьба, разорительные последствия частых междоусобицтяжким бременем ложились на плечи простых тружеников, осложняли нормальнуюжизнь общества и способствовали агрессивным действиям более сильных соседнихиноземных государств[10]. По словам академика В.В. Бартольда, ХVIII.век «былкритическим для всего мира мусульманства»[11], включая, территорию ЦентральнойАзии.
Здесьуместно напомнить о давних торгово-обменных и культурных связях ЦентральнойАзии и России. Сначала эти связи носили спорадический, более или менееслучайный характер, но с течением времени расширялись, хотя долго еще неприобретали устойчивого и систематического характера. И было естественным, чтоуже Петр I, стремившийся дать толчок развитию отечественной промышленности иторговли, являвшихся одним из главных рычагов экономической мощи страны, ясносознавал, что Россия может извлечь большие выгоды благодаря своемугеографическому положению между Западной Европой и Азией потому обращал своевнимание в сторону Средней Азии...
Первыепопытки утвердить влияние России в Центральноазиатском регионе оказалисьбезустанными, свидетельством чего явились неудавшиеся экспедиции И. Д.Бухгольца. в 1714—1716 гг. и А. Бековича-Черкасского рв 1716—1717 гг. И тем неменее правительство России все большее значение придавало Центральной Азии всистеме своей внешней политики на Востоке.
Судяпо высказываниям Петра-1, Россия рассматривала казахские степи в качестве обширноготоргово-экономического моста, могущего соединить Русское государство со СреднейАзией и другими восточными государствами. И хотя данное направление по сутидела было продолжением и развитием политики, наметившейся еще со времен Ивана III и Ивана Грозного, все более четкооно стало прослеживаться с конца XVIII в. по мере роста в недрах разлагавшегосяфеодально-крепостнического строя России, элементов капитализма, чтостимулировало расширение внутренних и внешних рынков, обеспечение источниковсырья, путей для удобного транзита.[12]
Освещениедальнейшего развития событий в этом направлении требует хотя бы краткогоэкскурса в историю Центральной Азии на протяжении всего XVIII в.
Политическаяобстановка в Казахстане в начале XVIII в. была чрезвычайно сложной. Казахи былиразделены на три жуза (Старший, Средний и Младший), где господствовалиродоплеменные принципы объединения. Точное время и процесс образования этихтрех жузов остаются пока мало изученными. Судя по всему, они сложились еще доXVI в. Само существование жузов отражает сложность процесса образованияказахской народности на базе кочевого и полукочевого скотоводства с оседлымземледелием.[13]
Между жузами не былополитического и экономического единства, имела место междоусобная борьба завласть, за пастбища и скот, которая ослабляла их и делала время от временидоступной добычей для агрессивных соседних держав. В этих условиях все же шелпроцесс постепенного включения племен и родов Семиречья в единое Казахскоеханство, которое уже с начала XVI в. охватывало почти все этнические группы,составлявшие казахскую народность и почти всю территорию, на которой онирасселялись.[14] Тем не менее и к XVIIIв. прочного единства внутри ханства достигнуто не было. Владетелями казаховявлялись ханы Тауке (умер в 1715 г.), Каип (убит в 1718 г.), Абулхаир (убит в1748г.), Абулмамбет, Аблай и др. Власть их, ввиду отсутствия единой экономическойбазы, была номинальной. В начале XVIII в. внешнеполитическое положение казаховхарактеризовалось тем, что они со всех сторон подвергались набегам волжских,калмыков, башкир, отрядов хивинских и кокандских феодалов и, наконец,джунгарских войск. Особенно тяжелыми были захватнические походы джунгарскихфеодалов. Однако с начала XVI в. успешную борьбу против джунгарских кочевийказахи вели в союзе с кыргызскими племенами. Тем не менее из-за все большегоуглубления политической раздробленности в Казахстане и все большего возрастаниянатиска джунгарских феодалов казахи в начале XVIII в. стали откочевывать в трехнаправлениях: Младший жуз—к западу—в Хиву и к северу—в долины Яика и Эмбы;Средний — в центральные области Средней Азии — к Самарканду и Бухаре, а частьказахов Старшего жуза временно попала в зависимость от Джунгарии).[15]
Вэтих тяжелых условиях в истории казахов произошел ряд исключительно важныхсобытий: в 30-х годах XVIII в. было положено начало добровольному присоединениюКазахстана к России, в основе которого лежали как экономическиепричины—расширение и упрочение хозяйственных связей казахов с Россией, так иполитические мотивы — усиление натиска на казахов со стороны Джунгарскогоханства. В 1731 г. к России присоединились казахи Младшего жуза, а большаячасть Среднего жуза приняла присягу на верность России в 1731 и 1740 гг.
После подписания указа 10 июня1734 г. о принятии в российское подданство казахов Старшего жуза должно былопоследовать принятие присяги его старшинами. Но создавшаяся внутри жузаобстановка, а также его отдаленность от России, не прекращавшееся наступлениеджунгар и т. п. не позволили закрепить этот исторически обусловленный актприсоединения Казахстана к России, и процесс этот затянулся до середины XIX в.
Чтокасается Средней Азии, то в начале XVIII в. здесь формально существовало двагосударственных образования—Бухарское и Хивинское. Но вследствие слабойцентрализации их стали отпадать такие обширные территории, как Фергана,Ташкент, Ходжент, Ура-Тюбе, Самарканд и другие, которые становились во многомсамостоятельными владениями. Так, реальная власть бухарского хана фактическиограничивалась едва ли не пределами одной столицы с прилегающей к ней округой,да и то контролировалась аталыком, назначавшимся из среды узбекских феодалов ивыполнявшим функции главного ханского сановника. Обособление некоторыхфеодальных владений, естественно, порождало междоусобную борьбу за власть ибеспрепятственную эксплуатацию наиболее широкого круга подданных.
Стремяськ усилению централизованной власти, узбекские ханы обращались за помощью ксоседним государствам, в том числе и к правительству России, с тем, чтобыукрепить свои позиции в борьбе против сепаратистских настроений феодалов.[16]
Нестабильностьюполитического положения Средней Азии воспользовался Надир-шах, который,завладев властью в Сефевидском Иране и учитывая, что Бухарское и Хивинскоевладения были ослаблены предшествующими событиями и междоусобной борьбой, подвергузбекские ханства жестокому разгрому в 1740 г.
Послеприхода к власти представителей местной феодальной знати из племени мангитов иобретения при них независимости в Бухарском ханстве со второй половины XVIII в.наблюдалась относительная стабильность экономической и политической жизни.
Входе непрестанной борьбы феодальных групп за верховную власть Ташкент и егоокруг в известной мере оказались в стороне от этой борьбы или, во всякомслучае, не находились в центре событий. Благодаря этому к началу XVIII в.произошло обособление города Ташкента, который под властью местных ходжейпревратился фактически в самостоятельное владение с близлежащими оседлымирайонами.[17] Уже в 1709 г. ходживладели реальной властью в Ташкенте. В своих внутренних делах и во внешнихсношениях они не зависели от ханов, формально правивших городом в силу тойвосточной традиции, что правитель должен происходить лишь из рода Чингисхана. Впервой половине XVIII в. ханский престол в Ташкенте занимали выходцы изказахских степей, например, Джулбарс (убитый в 1740 г.). Достижению Ферганы,чем добился укрепления Кокандского владения. Теперь, однако, он от совместныхдействий с кыргызами перешел к политике постепенного, расширения своейтерритории за счет захвата кыргызских земель, что неизбежно вело к обострениюотношений кокандского правителя с кыргызскими феодалами. Как можнопредполагать, захватнические устремления кокандских владетелей в сторону южнокыргызских земель были связаны с ослаблением здесь кыргызов, отошедших насеверо-восток для борьбы против джунгарских феодалов. После Ирдана-бия накокандский престол взошел один из его родственников—Нарбута-бий правивший доконца XVIII в. Власть его ограничивалась преимущественно центральной частьюФерганской долины. На северо-востоке долины до Алая и Кашгарии включительноглавную роль играли кыргызы, занимавшие северные и южные склоны Тянь-Шаня.После смерти Нарбута-бия престол занял его сын Алимбек, первый кокандский правитель,принявший титул хана, в связи с чем и Кокандское владение стало именоватьсяханством. С завершением консолидации земель Кокандского ханства, укрепившийсяАлим-хан участил завоевательные походы на соседние территории.
Всеэто время к Ташкенту были устремлены захватнические вожделения феодаловФерганской долины, в которой шел процесс усиления Кокандского ханства.Наступило длительное время кокандо-ташкентских войн, в ходе которых Ташкентуспешно отражал натиск враждебных ему войск из Ферганы. Однако, предпринятыйЮнус-ходжой крупный поход на Коканд оказался неудачным, а вслед за ним, черезгод, не стало и самого энергичного и предприимчивого правителя Ташкента. Послеэтого (когда преемником Юнус-ходжи стал его сын Султан-ходжа) владетель КокандаАлим-хан усилил натиск на Ташкент и к исходу первого десятилетия XIX в. Ташкентвошел в состав владений Кокандского ханства, будучи завоеван Омар-ханом (братомАлим-хана)[18]
Вэтой непростой обстановке шло дальнейшее консолидация кыргызского народа. Вначале XVIII в. ареол распространения кочевок кыргызов, по данным источников,простирался с севера на юг от Балхаша — Таласа до Гиндикуша — Яркенда и сзапада на восток от Бухары — Ташкента до Тибета. Основным райономсосредоточения кыргызскокого населения оставался Тянь-Шань (территориясовременной Кыргызской Республики). Общую численность кыргызов точно определитьсложно. В источниках имеются отрывочные данные, по которым можно предположить,что в XVIII в. их насчитывалось приблизительно 350—450 тыс. человек.
Общественно-политическийстрой кыргызов исследуемого периода мало изучен. В 1734 г. губернатор Сибири И.И. Кириллов в проекте «Об удержании в русском подданстве кыргыз и способахуправления ими» сообщал о «малой провинции кыргызов», находящейся в соседстве сБадахшаном и имеющей «собственного хана». Эти сведения, однако, отражали лишьвнешнюю сторону жизни кыргызского кочевого общества, вернее выражали признаниесоседними народами некоего самостоятельного государственного образования укыргызов. На самом же деле кыргызское общество в XVIII в. еще не достиглопрочного политического единства.
Консолидировавшиськ началу XVI в. в феодальную народность, кыргызы еще долго сохраняли феодальнуюпо содержанию и родоплеменную по форме социальную структуру. Восточныеисточники зафиксировали у них наличие родоплеменных объединений саяк,сарыбагыш, кытай, кушчу, саруу, монолдор, ават, мундуз, басыз, черик, кыпчак,адыгене, найман и др. Каждое племя состояло из родов во главе с биями, властькоторых была наследственной. Один из них считался главным бием. Мелкиеподразделения родов возглавлялись старшинами (агалыкчи). Однако кыргызскиеродоплеменные объединения в корне отличались от первобытнообщинных. Правителиотдельных племен, будучи крупными феодалами, принимали под свою власть целыегруппы людей из других родов и племен. Общины являлись не родственными, а территориальнымисоюзами, носившими уже вполне выраженный характер классовых отношений. Каждоетакое родоплеменное объединение кыргызов представляло собой самостоятельнуюадминистративно-политическую единицу, имевшую свою мету для скота (тамгу) иобщий боевой клич (ураан). Она формально и фактически была как бы«самостоятельно существующим государственным организмом, напоминающим внекотором отношении карликовое греческое государство— полис». С учетомспецифических особенностей кочевого общества родоплеменные объединениякыргызов, по заключению Б. П. Гуревича, «по существу уже представляли собойодну из форм государственной власти»[19], т. е. раннефеодальногокочевого государства, процесс формирования которого не был завершен .
Китайскийисточник «Цинь дин хуанъюй Си-юй туч-жи» («Высочайше утвержденноегеографическое описание Западного края», 1782 г., гл. 45, л. 1а) сообщает: «Всеэти вожди (тоу) независимы друг от друга. Ежегодно они выбирают одного главу(чжан), который занимается общим управлением и которому все подчинено. Тотвождь (тоу), который стал чжаном, называется Ма-мук-кули (Ма-му-гу-ху-ли). Онтолько временно во главе племени (бу)». А. Н. Бернштам, анализируя этисведения, верно заметил, что Мамук-кули не титул, а имя человека Мамуткулу, исчитал его «выборным кыргызским ханом» в середине XVIII в. В действительностиже лицо, стоявшее в это время во главе кыргызов — их выборный правитель, неносило титула «хан». И. Андреев писал, что у кыргызов в конце XVIII в.«никакого хана и султана не находится, а имеют одного князя или бия Атекая,который во всей орде в почтении...». Кыргызский «владелец», избранный главойсоюза племен, не носил титул хана, вероятно, из-за того, что не все кыргызыпризнавали его власть. Немаловажную роль играло, видимо, и то, что посуществовавшей в среднеазиатских владениях традиции быть избранным и носитьтитул «хан» имел право только выходец из рода Чингисхана.
Надосказать, что выборный верховный правитель кыргызов, не располагавшихзначительной и постоянной военной силой (кроме личной дружины «кырк джигит»—буквально «сорок молодцев»), фактически не имел реальной власти над главнымибиями племен. Поэтому он довольствовался формальным признанием его роли какверховного правителя кыргызов, не имеющего права вмешиваться во внутреннююжизнь племен, родов и их подразделений. Таким образом, при внешней видимостинекоего централизованного управления страна в описываемое время фактически былаполитически раздробленной. Причем в родоплеменных группах господствовали нарядус феодальными и патриархальные отношения, которые «тормозили общественноеразвитие, препятствовали государственному объединению кыргызов»[20].Из-за раздробленности и политической неустойчивости Кыргызстан часто становилсяобъектом захватнических нападений более сильных соседних государств.
Из-зафеодальной раздробленности кыргызских племен общая политическая обстановка вКыргызстане в начале XVIII в. была весьма сложной. Она усугублялась такжестолкновениями экономических и политических интересов крупных соседнихгосударств — Джунгарского ханства ойрат-монголов (калмаков) и маньчжуроки-тайскойимперии Цин. Экспансионистская политика цинского Китая на северо-западныхграницах вела к столкновению его не только с Джунгарией, но и с Россией. Темсамым Цины косвенно способствовали активизации завоевательных походовджунгарских феодалов на запад — в сторону Средней Азии, в частности вКыргызстан.
Государственноеобъединение ойратов занимало первоначально Западную Монголию. В XV в. подвластью известного правителя ойратов Эсен-тайши находилась вся Монголия. Тогдаих войска эпизодически вторгались на Тянь-Шань, доходя до Сырдарьи. Послевременного упадка в XVI в. государственное объединение ойратов сновавозродилось в XVII в. как Джунгарское ханство. Калмакское государство XVIII в.находилось на границах развитых оседло-земледельческих оазисов Азии. Заинтересованныев экономическом обеспечении своего кочевого скотоводческого хозяйствапродукцией этих районов, а также в эксплуатации чужих народов и захвате ихприродных богатств феодалы Джунгарии проводили активную внешнюю политику насвоих рубежах, которая носила агрессивный характер на юго-западном направлении.
Пришедшийк власти новый хан Цеван Рабтан предпринимал энергичные меры по укреплениюсвоего государства. Осенью 1702 г., как известно, он в принудительном порядке спомощью войска в 2,5 тысячи (по некоторым данным — 2 тысяч) переселилподвластные ему улусы енисейских кыргызов из-под Красноярска в глубь Джунгарии.По пути, как сообщают архивные документы, «будучи в Иртышских вершинах напалина них казачьи орды люди..., и многих кыргызских людей побили до смерти, а жени детей у многих побрали в полон».[21] Не говорит ли этообстоятельство о достаточной прочности позиций здесь казахских феодалов?
Надозаметить, что переселение племен, ранее подвластных ойратам, или из вновьзавоеванных ими земель в пределы Джунгарского ханства рассматривалось ЦеванРабтаном, с одной стороны, как средство усиления государства, а с другойстороны — укрепления позиций ойратов на захваченных территориях путем«разреживания» однородного по своей национальной принадлежности местногонаселения. С этой же целью в 1702 г. были удержаны перекочевавшие на зимовку креке Имель 15 тыс. кибиток (около 30 тыс. человек) волжских калмыков —торгоутов, подвластных Санжипу — сыну Аюки-хана. Подобные акции наблюдались и впоследующее время. В частности, после нового завоевания ойратами в 1713—1716гг. Восточного Туркестана несколько тысяч уйгуров было насильно переселено вДжунгарию, где они занимались земледелием. Видимо, в это же время в пределыДжунгарского государства были пригнаны и восточнотуркестанские кыргызы,проживавшие в городе Ак-Суу, а позднее — и андижанские, которые «находились унего птичьими охотниками». Интересные сведения о подобных перемещенияхнаселения в Джунгарском ханстве сообщают бежавшие в Россию в 1726 г. сыновьяволжского калмыка, бывшего в числе подданных Санжипа (в 1702 г.). Один из нихпоказывал, что «жил он Баусханан с братом своим по ту сторону контайши наНарыне реке, где перевел он контайша полоненников Аюки хана калмыков, и онконтайша тех калмыков отдал под ведение зятю своему Лозан Чирину». Брат этогоперебежчика, Хочики Дундук, дополнительно показывал: «… которые улусы евоконтайши владения были близ к Иртышу реке и те улусы перевел он, контайша, заИлю реку далее… для того, что подошло под него контайшу китайское войско...».Видимо, Цеван Рабтан, опасаясь наступления цинских войск, рассматривалпобережья рек Или и Нарын (часть кочевьев тянь-шаньских кыргызов) как местовозможного нового переселения своих подданных или пленных с верховьев р. Иртыш,каковыми были торгоуты, енисейские кыргызы и другие мелкие народности ЮжнойСибири. Здесь, во-первых, исключалась возможность бегства в родные кочевья,во-вторых, они представляли как бы внешнюю пограничную линию расселенияосновного населения Джунгарии. Сюда они и были переселены уже к 1726 г. Так какв известных нам источниках нет точной даты захвата ойратами некоторыхкыргызских кочевьев на Тянь-Шане, то приведенные выше сведения названныхбратьёв-торгоутов представляют особый интерес, поскольку позволяют хотя быприблизительно определить время событий.
Каксвидетельствуют источники, в первой четверти XVIII в. в верховья Иртыша цинскиевойска, угрожая Джунгарии, подходили дважды. Первый раз в 1707 г., когда «скитайского де царства ханов сын да Бошокту ханов сын, да Данжилай, да ТанжинОмбо со многими воинскими людьми в верх Иртышу реки у Емели реки у контайшимногих людей побили, кыргыз и телеут, которые взяты были к нему, контайше,побиты». И действительно, архивные документы сообщают о военных столкновенияхЦеван Рабтана с тянь-шаньскими кыргызами (бурутами). Так, 27 августа 1707 г.калмык Алагыз доносил воеводе г. Кузнецка:
«Которыеде были калмыки, кыргызы взяты в Ургу для осторожности от бурутов сем сотчеловек. И те де калмыки и кыргызы побиты все без остатку, только де ис техлюдей прибежали к нему контайше князей; белой калмык Матай в тридцатичеловеках… А они де князец Шал с товарищи посылают из своих белых калмыков вперемену по месячно на причинные места от приходу бурутов по тристо человек иживут велимо опасно»[22].
Следовательно,в 1707 г. основные военные действия Цеван Рабтана были направлены противтянь-шаньских кыргызов (бурутов) и не имели успеха. Ибо, как верно замечает М.Б. Джамгерчинов, ойратам в это время от нападения «бурутов» приходилосьохранять не только ойрато-кыргызскую границу, но и саму Ургу, т. е. ставку хана. Цеван Рабтан намеревался даже в случае неблагоприятного исхода войны стянь-шаньскими кыргызами перекочевать в междуречье Иртыша и Оби. Джунгарскийправитель использовал против цинского войска воинов из подвластных ему малыхсибирских народов: кыргызов (енисейских), телеутов и белых калмыков, что тяжелоотражалось на хозяйственной жизни последних", многие из них искали случаяперекочевать в пределы России и вновь принять российское подданство. Надо сказать,что военные действия цинских войск в верховьях Иртыша в 1707 г. и кыргызов назападе Джунгарии не имели между собой связи, основанной на договоре.
Висторической литературе бытует мнение, что начало джунгаро-цинской войныотносится к 1715 г., но русские архивные данные указывают на 1712—1713 гг., чтовполне согласуется с историческими событиями того времени. Так, новоестолкновение Цеван Рабтана с Цинской империей происходит в связи с активнымидействиями в 1713 г. ойратов в Восточном Туркестане. По сведениям А. Ходжаева,с этого момента здесь вновь восстанавливается власть ойратов. ПравителемЯркенда был назначен один из сыновей Цеван Рабтана, который находился у властидо 1720 г., когда джунгарский хан пошел на соглашение с восточнотуркестанскимиходжами и на правах вассала передал им управление.
В1713 г. Цеван Рабтан, направив свои войска во главе с Церен Дондуком в Хами иТурфан, находившиеся в то время под контролем Цинской империи, овладел ими. Новскоре цинский император, снарядив армию в 100 тыс. человек, отбил эти города.Цинские войска дошли до г. Чалыш на р. Карашар, угрожая Джунгарии нападением свостока. В этих условиях, как видно из донесения цинскому двору китайскогопосла Боочжу, бывшего 1714 г. у Цеван Рабтана, «весь Народ его перекочёвывает,по большей части направляясь вниз по течению реки Или, намереваясь предпринятьдвижение к югу». Это был второй случай в течение первой четверти XVIII в.,когда цинская армия, реально угрожая ой-ратам, подходила к восточным границамДжунгарии. что и вызвало перемещение ее населения на юг и юго-запад. И вновьисточники сообщают о кыргызско-ойратских столкновениях. Так, упомянутый вышеБоочжу доносил, что караульные джунгар в разговорах между собой досадовали: «Мысо всех сторон окружены неприятелями: с одной стороны — хасаки, с другой —буруты, повсюду на караулы требуются большие отряды».
Цинскийимператор Сюань Е, стремясь получить поддержку извне в войне против ойратов, в1715 г. обратился к кыргызским и казахским старшинам, не имевшим до этогоконтактов с Цинами, с предложением «покарать» джунгарского хана. И, видимо,восточнотуркестанские кыргызы и казахи, позиции которых здесь уже былиутрачены, откликнулись на него. Военные действия цинской армии против ЦеванРабтана в районе Хами в 1716 г. были на руку кыргызам и казахам, пытавшимсявоспользоваться этим и восстановить свое прежнее положение в ВосточномТуркестане. Однако вскоре г.Хами вновь был занят джунгарами. Теперь ЦеванРабтан стал активно стремиться к захвату кочевьев кыргызов на северных склонахТянь-Шаня и казахов в Средней Азии, и натиск его все возрастал. Наверное неслучайно уже весной 1716 г. казахский хан Каип в Тобольске через своих пословискал поддержки у России против джунгар. А в 1717 г. 30-тысячное войскоказахов, во главе которого стояли Каип и Абулхаир, совершило поход наДжунгарское ханство, но потерпело поражение у реки Аягуз. Йеревесу ойратов вэтом противоборстве с казахами наряду с другими причинами способствовала иначавшаяся после смерти Тауке-хана в 1715 г. межфеодальная борьба в Казахстанеза ханский престол. Уже весной 1718 г. 2,5-тысячное джунгар-ское войско (теперьуже на западе, вблизи г. Туркестан, на реках Бугунь, Чаянь и Арысь) нанеслоочередное поражение трем тысячам казахов. Видимо, этот поход джунгарских феодаловзатронул и кочевья кыргызов.
В1718—1722 гг. некоторые районы Прииссыккулья (по рекам Чу и Талас) быливременно захвачены джунгарскими феодалами[23]. В донесении Петру I от10 марта 1722 г. русский посол Флорио Беневини, находившийся в то время вБухаре, о политическом положении в Средней Азии сообщал, что «тамошние князьямежду собой жестокою войне, а что ташкенцы и киргисы, каракалпаки и казахи итие никакое помешательство учинить не могут, а наипаче ныне: ибо черные калмыкионых казахов в пень разорили и што наилутчий городок у них взяли и тутзасели...».
Военныепоходы джунгар тяжело отразились на исторических судьбах кыргызов и казахов,которые нередко совместно отражали натиск джунгарских завоевателей. Не случайнов 1722 г. джунгарские зайсаны предостерегали русского посла И. Унковского,находившегося вблизи Урги, чтобы он и его люди далеко от них не отлучались,«чтоб полоненники Казачьей орды и бороты не ограбили». Хотя посол усматривалздесь «лукавство» джунгар, но этот факт подтверждает, что действительно вблизиджунгарской ставки находились, вероятно в начале 1722 г., плененные кыргызы иказахи, одновременно испытавшие нашествие ойратов. Эти события отразились, нанаш взгляд, в известном кыргызском изречении: «Казак кайьщ, саап, кыргыз Ысар,Кёлёпке кирди» («Казахи доили березу, а кыргызы вошли в Гиссар и Куляб»), а указахов остались в памяти как: «Актабан шубрунды, Алка-Кол сулама» («Временавеликого бедствия у Ала-Куля»)[24]. Поясняя давно минувшиесобытия, Ч. Ч. Валиханов писал: «Преследуемые повсюду свирепыми джунгарамикыргызы, казахи подобно стадам испуганных сайгаков… бегут на юг, оставляя напути свое имущество, детей, стариков, домашний скарб, исхудалый скот, иостанавливаются: Средняя Орда — около Самарканда, Малая — в Хиве и Бухаре, абуруты— в неприступных ущельях Болора и в паническом страхе достигают доокрестностей Гиссара» .
Сведенияиз кыргызских преданий подтверждаются и данными восточных источников, изкоторых видно деятельное участие казахов с 1722 г. в межфеодальной борьбе запрестол в Бухарском ханстве. А значит, власть джунгарских феодалов надкыргызами и казахами не была ни прочной, ни долговременной.
Завоевательныепоходы ойратов на кыргызские кочевья продолжались и в последующем. Об этомговорится в «скаске» кыргыза Немыка, бежавшего в Россию в 1741 г.: «Назад томулет с шестнадцать ходили владения Галдан Черина калмыки на бруцкие волостивойною и взят де он — Немыка с отцом ево и матерью ими калмыками в полон вмалых летах и жил де по нынешней год во владении Галдан Черина в Канскойволости у Елзана в холопстве...». Как видим, в результате наступленияджунгарских войск в первой четверти XVIII в. большинство кыргызов, не желаяпокоряться чужеземцам, было вынуждено переселиться с севера на юг и наюго-запад Кыргызстана: на Памиро-Алай и в Ферганскую долину. А небольшая частьиссык-кульских кыргызов, а также кыргызского населения районов ВосточногоТуркестана попала во временную зависимость от джунгар. Кроме того, на севереКыргызстана (Кетмень-Тюбе, Тогуз-Торо, Нарын, Талас и др.) закрепилисьотдельные роды кыргызов, которые не прекращали борьбу против захватчиков.Следовательно, как утверждает М. Б. Джамгерчинов, «основные территорииКыргызстана не были захвачены джунгарама». Оставшееся же на прежних кочевьяхкыргызское население представлялось взрывоопасной силой, способной в любоймомент прийти в движение. Не случайно китайские авторы XVIII в. писали окыргызах, что «даже джунгары во время своего могущества не могли покорить ихпод свою власть».
Поднатиском джунгарских феодалов казахи вынуждены были переместиться с обжитыхпастбищ на юг и запад, а также в центральные области Средней Азии. Это тяжелоотразилось на их хозяйственном положении, но побудило казахские племена кобъединению. И в 1728—1729 гг. им удалось нанести ряд поражений войскамджунгарского правителя. Однако успехи казахов и кыргызов не устранили полностьюугрозы со стороны Джунгарского ханства.[25]
Касаясьпричин отступления кыргызов перед реальной опасностью со стороны джунгар,необходимо отметить, что наряду с политическим и хозяйственным оживлением,наблюдавшимся в то время у последних общество первых характеризовалосьчрезвычайной внутренней разобщенностью. Она наглядно проявилась даже во времяуказанных трагических событий — отступления кыргызов из Семиречья,сохранившегося в памяти народной как время тяжких испытаний. Правда, впреданиях эти события отражаются и как «Поход кыргызов на Гиссар», когдакыргызское войско под предводительством хана Кудаяна направилось в Фергану. Приподходе кыргызов к переправе через р. Сырдарья, часть их во главе с биемМаматкулу и его братом Дёёлётом (кстати, они были сыновьями Учуке, братаКудаяна из племени сарыбагыш) под вымышленным предлогом остались на берегу ивскоре возвратились со своими людьми обратно. А Кудаяна с подданными настигласмерть в безводных пустынях. Эти предания в определенной степени согласуются сданными документальных источников. Так, в архивных материалах, выявленных Г. Н.Потаниным, мы встречаем сведения, что часть кыргызов в верховьях Сырдарьи иКетмень-Тюбе в 1732 г. продолжала борьбу с джунгарами, в то время как некотораячасть кыргызов оставалась на другом берегу Сырдарьи в пределах Кокандскоговладения.
Посведениям русских источников, в 1732 г. на Кетмень-Тюбе в верховьях Сырдарьижили кыргызы, независимые от ойратов, «где владельцем был Мингли-байби».Вероятно, Н. Аристов не совсем прав, когда в лице Мингли-байби видитродоправителя племени саяк. Ближе к истине предположение С. М. Абрамзона (такойже точки зрения придерживается А. Н. Бернштам), утверждавшего, что Мамугухули —вождь кыргызов середины XVIII в. — был Маматкулу — представитель племенисарыбагыш. По народным преданиям, в эти годы (около 7 лет) он жил вКетмень-Тюбе, занимаясь земледелием. Подтверждением этого являетсяирригационное сооружение (арык) под названием «Маматкулу Алыш». Как известно,Кетмень-Тюбе был местом древних кочевий племени саяк. Вероятно, в период наступленияойратов сюда переместилось наряду с другими северо-кыргызскими племенами иплемя сарыбагыш во главе с Маматкулу, которое прожило здесь некоторое времясовместно с саяками. Неудивительно, что Маматкулу в источниках XVIII в. названв одном случае как глава племен саяк и сарыбагыш, а в другом — как правительвсех кыргызов. Обнаруженная в Кетмень-Тюбе у слияния рек Узун-Ахмати Чичкан кыргызская крепость Улуг-Коргон была сооружена в начале XVIII в.Вполне возможно, что она предназначалась для защиты от джунгар и служиластавкой кыргызских правителей. Да и само ее название — Улуг-Коргон — в переводе«крепость защиты правителя (или начальника)»[26]
По-видимому,именно эта группа кыргызов во главе с Маматкулу-бием сумела сохранитьполитическую независимость, признанную соседними народами. Вероятно о них и шларечь в известном проекте И. И. Кириллова (1734 г.).
Независимыекыргызы были известны и Цинской империи и принимались ею в расчет при созданииширокой антиджунгарской коалиции из окружающих джунгар стран и народов во времяджунгаро-цинской войны 1729—1733 гг. Об этом свидетельствуют строки из посланияцинского двора в Российский Сенат от 20 августа 1731 г. В нем говорилось:«… ежели калмыков несколько тысяч пойдут на землю Чунгара (Зенгорию), тоуслыша пограничные та-таре Хасак, Борут, Ерким и Хашхар, Яркенд и Кашгар. могутс ними соединиться и тех разбойников зенгорцев прогнать и победить». С этой жецелью цинское посольство в Петербург 1731— 1733 гг. было намерено послепосещения волжских калмыков направиться в Среднюю Азию и Казахстан.
Каксообщают источники, эта часть кыргызов, в 1731 г. оправившись от ударовджунгарских феодалов, контролировала торговые пути, соединяющие Джунгарию сВосточным Туркестаном. И, по-видимому, это обстоятельство послужило причинойнового похода джунгарских войск на Кетмень-Тюбе в 1732 г.
Междунезависимой частью кыргызов и джунгарами нередко бывали и перемирия, устанавливалисьдипломатические (посольские) отношения. Во время встреч решались спорныеполитические вопросы и производился обмен пленными. Данные об этом содержатся врусских архивных документах за 1732—1733 гг. и 1741— 1742 гг. В частности,переводчик Ф. Девитярский по возвращении из Джунгарии в 1741 г. сообщал:«Буруты не под владением Галдан Чирина, а находятся жительством особливо,подобно тому как и Казачья орда и с оными зенгорскими калмыками воюютсязавсегда, и которые буруты оными зенгорцами бывают взяты в полон, и те ужеобратно к ним бурутам без размены не отда-ютца, а когда де между ними опленниках бывает размена, тогда и оные буруты в их бурутцкую землю отдаютсяобратно». П. И. Рычков в 50-х годах XVIII в. пишет, что «их несколько состоитпод зенгорским владением, а большая часть ни от кого не зависит. С зенгорцамиимеют они частные войны и хоть их на войну збирается не более как околотридцати тысяч человек, но по ситуации жилищ их, зенгорцы и никто из тамошнихвладетелей преодолеть их не могут».
Такимобразом, при изучении взаимоотношений кыргызов с ойратами, Цинской империей инародами Восточного Туркестана следует различать две группы: независимые ипокоренные кыргызы. Это позволит более полно осветить роль и позицию кыргызовна последующих этапах политической истории Средней и Центральной Азии.
Господстводжунгар не повлияло на способ хозяйствования завоеванных ими народов. Они лишьобложили покоренных кыргызов данью (алман). Так, по сведениям В. В. Григорьева,в период правления Галдан Церена кыргызский род чон багыш и один из казахскихродов ежегодно, чередуясь, платили дань в 26000 тенге, выполняли различныетрудовые и военные повинности, для гарантии кыргызы вынуждены былипредоставлять джунгарскому хану заложников (аманатов). Иссык-кульские кыргызы вместности Какшаал откармливали 800 ойратских коз (серке), а переселенные вДжунгарию из Андижана и районов Ак-Су Восточного Туркестана заботились осоколиной охоте джунгарского хана, содержа для этой цели охотничьих птиц.
Самойтяжелой была для кыргызов дань кровью — предоставление хану воинов во времячастых походов джунгарских войск. Так, «около 1736 или 1738 г. калмыки, бурутыи алтайские урянхайцы ходили войной под предводительством нойона Еренцена вмоллорскую землю (Боллор)», т. е. район современного Бадахшана. Причем в 30-хгодах XVIII в. джунгары совершили в сторону Бадахшана три похода, где в борьбеза власть местных феодалов поддержали Мир Зияуддина и его родственников. Вовремя возвращения из третьего похода джунгарских войск в районе Каратегина всеони были уничтожены кыргызами,, неподвластными ойратам.
ГалданЦерену, по-видимому, дипломатическими путями, и прежде всего путем породнения скыргызскими феодалами, удалось развить отношения зависимости и вражды достепени сотрудничества. Одна из жен Галдан Церена была по происхождению,буруткой (т.е. кыргызской). Возможно, она попала в плен в походе на кыргызов в1725 г., так как ее сыну Лама Доржи в 1745 г. — в год смерти Галдан Церена —исполнилось 19 лет. Кыргызские же предания рассказывают, что Калдан Щэрэн,которого также называли Калдан-Тентек (Калдан-озорник), насильно взял в женыЭбрешим — сестру Джаныл-мырзы — героини одноименного эпоса кыргызов. По другимсведениям, калмакокий хан женился на красавице Агача, дочери Мондок, из рода саруу,заселивших Таласскую долину. Обстоятельства женитьбы Галдан Церена на пленницеКара-кыз отразились и в преданиях алтайских калмыков, собранных в серединепрошлого века И. Вербицким, В них говорится, что брат Галдан Церена Шуно Дабаизвестный по походам на кыргызов и казахов в 1722— 1723 гг., «жил с наложницейКара-кыз, в которую влюбился брат его и женился на ней». Сам же Шуно Даба,опасаясь гнева отца и брата, в 1726 г. бежал в Россию к волжским калмыкам.
Следуетотметить, что родственные связи кыргызов с ойратами не ограничивались выдачеюдевушек первых в жены вторым, имела место и женитьба многих кыргызов наойратках (калмычках). Например, некоторые представители рода таздар (изсарыбагышей) называли калмаков «таяке», т. е. родственники со стороны матери.Благодаря завязавшимся родственным связям, в первую очередь с джунгарскимханом, кыргызские феодалы находились в номинальной зависимости от завоевателей,особенно в период правления Галдан Церена (1727—1745 гг.). А вся тяжестьтрудовых и военных повинностей ложилась на плечи рядовых тружеников.
Экономическоеположение последних все более ухудшалось, в связи с чем они искали путиизбавления и были готовы к открытой борьбе против насилий иноземцев.
Материалыкыргызского устного творчества указывают на культурные кыргызско-ойратскиесвязи. В частности, во время праздников, поминок и при других мирныхдипломатических встречах кыргызские и ойратские богатыри состязались в силе иловкости, устраивали скачки на конях и т. д.
Такимобразом, в конце XVII — первой трети XVIII в. политическая обстановка вКыргызстане была сложной и драматичной для кыргызского народа. Потеряв обширныетерритории на востоке, а вместе с ними торгово-экономические привилегии вКитае, джунгарские правители стремились восполнить их на западе и юго-западепутем завоевательных походов в Восточный Туркестан, Среднюю Азию, в частности вКыргызстан и Казахстан. Но здесь их интересы сталкивались с интересами другихкрупных государств — Цинской империи и России. Походы джунгарских феодалов имелиграбительский характер, несли беды и страдания трудовым массам казахов,кыргызов, каракалпаков и др. Здесь они встретили решительное сопротивлениеместных народов. И все же в результате многочисленных экспансионистских акцийджунгарским феодалам удалось временно установить контроль в отдельных районахэтого региона. Объектом экспансий джунгарского правителя стали и некоторыетерритории, населенные кыргызами, которые вели активную борьбу с иноземнымизахватчиками. Под натиском превосходящих сил джунгар большинство населениясеверной части Кыргызстана, не пожелавшего признать иноземную власть, быловынуждено переместиться в труднодоступные горные районы Южного Тянь-Шаня, наПамир, Алай и в Ферганские предгорья, отчасти заселенные кыргызами раньше.Избежав таким путем иноземного ига, эти кыргызы сохранили за собойнезависимость, (что было известно соседним странам) и активно продолжали борьбуза возвращение временно покинутых территорий. Они, вступая с Джунгарскимханством в полйтические и экономические отношения, как независимые друг отдруга стороны, осуществляли наряду с частыми военными акциямипосольско-дипломатические и культурные связи. Взаимоотношения этой частикыргызов с Джунгарским ханством складывались по форме «сюзерен к сюзерену».
Частьиссыккульских, восточнотуркестанских и других кыргызов, захваченныхджунгарскими феодалами в период нашествия на районы их кочевий, попала взависимость от джунгарского хана. Они были принуждены предоставлять джунгарамзаложников (аманатов, платить дань (алман), выполнять различные трудовыеповинности и поставлять воинов в джунгарское войско. Их взаимоотношения сДжунгарским ханством складывались в некоторой степени в форме:«сюзерен—вассал». Но вскоре благодаря установившимся родственным связямфеодальной верхушки обеих сторон и другим обстоятельствам их отношенияпереросли в отношения сотрудничества. Как всегда, в таком положении большевсего страдали рядовые труженики кыргызского общества, на плечи которыхложилась вся тяжесть иноземного ига. Именно они составляли ту импульсивнуюсилу, которая искала пути избавления от иноземного засилья.
Впериод наступления ойратских феодалов на Среднюю Азию и Казахстан местныенароды — казахи, каракалпаки, кыргызы, узбеки и другие — одинаково подвергалисьпритеснениям захватчиков, что стало той почвой, на которой в ходе совместнойосвободительной борьбы крепли ростки их сближения.
1.2 Совместная борьба центральноазиатских народов противэкспансии Джунгарского ханства
Напротяжении всего XVIII в., как и в предыдущее время, свободолюбивый кыргызскийнарод продолжал упорную борьбу за свою независимость против агрессивныхдействий со стороны правителей соседних государств, несмотря на относительнуюслабость своего социально-экономического положения.
Действительно,одной из примечательных страниц истории борьбы кыргызов за свою независимостьявляется борьба против захватнических действий Джунгарского ханства.Сложившееся в 30-е годы XVII в. как объединение монгольских племен ипросуществовавшее до 1758 г. ханство играло приметную роль в международнойжизни Средней, Центральной и Юго-Восточной Азии[27].Завоевательные походы джунгарских феодалов тяжело отражались на историческихсудьбах народов, населявших эти регионы. Заметный след оставили они вобщественной жизни кыргызов: борьба с захватчиками нашла яркое отражение в ихустном народном творчестве, высшим творением которого являетсягероико-эпическая трилогия «Манас» и такие произведения кыргызского фольклора,как поэмы «Сарынджи-Бокой», «Джаныл-Мырза», а также эпосы малыхформ—«Курманбек», «Жаныш и Байыш», «Эртабылды» и другие, в которых запечатленаупорная и мужественная борьба кыргызского народа за свою независимость.
Захватническаяполитика джунгарских феодалов являлась прямой угрозой жизненным интересамкыргызов и казахов, игравших активную роль в Моголистане. До образованияДжунгарского ханства (1635 г.) нередкие столкновения джунгарских феодалов скыргызскими и казахскими были безуспешными для первых. Но с созданием сильногоДжунгарского ханства перевес в этой борьбе постепенно переходит на сторонуджунгарских властителей, которые совершают частые походы на территории,населенные кыргызами, казахами и другими народами Средней Азии и Казахстана, атакже Восточного Туркестана. Борьба кыргызов, казахов и народов ВосточногоТуркестана против Джунгарского ханства была длительной и напряженной. Об этом,в частности, говорят события конца XVII и первой половины XVIII в., когдавнутреннее и внешнее положение Джунгарского ханства сильно осложнилось врезультате военной неудачи его правителя Галдана на востоке против Цинскойимперии. Потери обширных пастбищных угодий и традиционных торговых связей наВостоке Джунгарское ханство намеревалось восполнить за счет расширения своихвладений в Средней Азии и Восточном Туркестане, начав усиленные и настойчивыепродвижения в этом регионе. Однако активное сопротивление народов Средней Азиии Казахстана, а также усиление угрозы со стороны Цинской империи вынудилиправителей Джунгарского ханства начать военные действия в 1714 г. против Цинов.В условиях джунгаро-цинской войны также шла решительная борьба на западе междуджунгарами и племенами кыргызов и казахов за пастбища, вследствие чегоджунгарам приходилось держать здесь значительные военные силы, что мешало имвести обширные действия на востоке.[28]
Положение Джунгарского ханства еще более осложнилось всвязи с обострением русско — джунгарских отношений, вызванным новой волнойосвоения Россией Сибири. В этой сложной для Джунгарского ханства обстановкеправительство России предприняло ряд дипломатических мер для убежденияправителей его в необходимости принять покровительство России. Примечательнымсобытием в этом отношении было посольство капитана И. Унковского. Хотяполитического успеха его миссия не имела, но именно он и его спутники, по всейвероятности, являются одними из первых представителей России, побывавших натерритории Кыргызии. Следуя за кочевой ставкой Цэван Рабтана в июне—сентябре1723 г., Унковский прошел по течению рек Тюп, Джергалан, Каркыра, собравнаиболее ценные и интересные сведения о природе, населении, а также о сложившейсяздесь политической обстановке.
Вдневнике капитана Унковского отмечено, что «буруты кочуют около озера,именуемого Тускель, и с казачьей ордою граничат. А оных народов около 5000кибиток находится, а войска их около 3000 доброго собраться может».[29]
Как свидетельствуют кыргызские предания, вТруднодоступных горных ущельях нижнего Нарына некоторые роды кыргызов племенисаяк закрепились и держались «во все времена калмыцкого владычества и что отделсол в крайности уходил от калмыков с верховьев Таласа на Чаткал». Остававшиесяна прежних кочевьях Прииссыккулья и других местах кыргызские племенапредставляли собой внутреннюю взрывоопасную силу для джунгар, способную в любоймомент прийти в движение. Временно же оттесненные кыргызские племенаподдерживали с ними постоянную связь, ведя активную борьбу с джунгарскимифеодалами.[30]
Всамом начале XVIII в., воспользовавшись трудным положением Джунгарского ханствавоенные действия между ним и Цинской империей, казахи и кыргызы предпринялинесколько серьезных выступлений с целью возвратить утраченные кочевья награнице с Джунгарпей. Однако правители Джунгарского ханства, убедившись в том,что новый цинский император, вступивший на трон в 1722 г., не намеренпродолжать с ними войну, в 1723 г. организовали очередной поход против казахови кыргызов, совпавший с джутом (бескормицей) в Семиречье. В устной историикыргызов и казахов, в памяти народной этот год сохранился как «время великогобедствия». По сведениям И. Унковского, этот поход был совершен сыном ЦэванРабтана Шуна-Лаба. Кыргызские и казахские феодалы, действовавшие разрозненно,не оказали серьезного сопротивления 60-тысячной калмыцкой коннице. В частности,казахи вынуждены были переместиться с обжитых своих пастбищ на юг и на запад, атакже в центральные области Средней Азии. Хотя это тяжело отразилось нахозяйственном положении казахов, но побудило их к объединению. Им удаетсянанести в 1728— 1729 гг. ряд поражений войскам джунгарского правителя. Однакоэти успехи все же не устранили для казахов и кыргызов полностью угрозы с егостороны. К тому же вскоре, в начале 30-х годов XVIII в., в лагере казаховвозникают разногласия из-за престола умершего правителя Старшего жузаБолот-хана. Опасаясь возможных нападений со стороны джунгарских феодалов, частьказахов решила откочевать на запад, другая—на север. Только казахи Старшегожуза остались «близ зюнгаров». В начале 30-х годов XVIII в. вновь обостриласьборьба Цинской империи против Джунгарского ханства, чем не преминуливоспользоваться казахи и кыргызы, укрепив свое положение. Независимочувствовали себя также кыргызы, находившиеся на юге Тянь-Шаня и в Фергане, аособенно кочевавшие в долине Кетмень-Тюбе. Следует заметить, что междукыргызами и калмыками наблюдались не только военные столкновения, но и периодымирных и союзнических отношений. Посланное в 1732 г. против казахов джунгарскоевойско потерпело поражение. В 1740 г., после заключения мирного договора междуцинским Китаем и Джунгарским ханством, джунгарские феодалы, нанося ощутимыеудары казахам, устремились в Фергану, где еще в начале XVIII в. сталовозвышаться Кокандское владение.
Всередине 40-х годов XVIII в. наблюдается совместная борьба кыргызов, казахов иузбеков против натиска Джунгарского ханства. В рапорте ПравительствующемуСенату из Сибирской губернской канцелярии от 10 августа 1745 г. говорится, чтопо сведениям «И. Неплюева объявлено и подтверждается, что венгерский владелецсо всех азиатских сторон, кроме Китая, в такой войне привлекается, что одногокыргыз-кайсацкого владельца Барак салтана принужден был и о примирении просить.Организатором совместной борьбы народов Средней Азии был правитель Коканда—Абдал-Керим-бий (1734—1751 гг.). В этой борьбе одну из ведущих ролей играликыргызы. В рапорте из Сибирской канцелярии от 7 июля 1749 г. сказано, что«кочующие буруты с абдулкеримцами согласие имеют и им против зенгорцев в войневспомогают, от которых зангорские калмыки стоять не могут и от пятидесятичеловек побеждены бывают...».[31]
В1748—1749 гг. кыргызы дважды наносили поражение джунгарским войскам: первый разпоследними командовал Зайсан Доржи, а в 1749 г. во главе джунгар стоял братхана Лама Доржи. Эти победы явились приметным событием в историикыргызско-джунгарских отношений и как бы прологом окончательного освобожденияКыргызов от влияния Джунгарского ханства.
Такимобразом, попытки джунгарских правителей усилить наступление на Тянь-Шань в 40-хгодах XVIII в. успеха не имели. Внутриполитическая борьба в ханстве, а такженеустанная борьба кыргызов, казахов и узбеков за свою независимость.
В1748—1749 гг. произошли новые большие столкновения между калмаками и кыргызами.Известно, что вели их в основном кашгарские кыргызы. Джунгарские войска,возглавляемые сначала Зайсаном Доржи, а затем Ламой Доржи, были разбиты. Потерив живой силе были значительны. В 1749 г. калмаки выставили против кыргызов27-тысячное войско. Однако после трех месяцев сражений борьба снова закончиласьпоражением захватчиков. Эти крупные победы стали переломным этапом в историикыргызско-калмыкских отношений, началом освобождения кыргызской земли отзахватчиков. Тем не менее, Джунгарское ханство представляло еще сильную угрозудля раздробленных кыргызских и казахских племен. Поэтому живущие на захваченныхджунгарами землях народы, начиная со второй половины XVII в. и вплоть до первой половины XVIII в., были в зависимости от калмаков иплатили тяжелую дань.
Политическийразлад внутри ханства и непрекращающаяся борьба народов Средней Азии иВосточного Туркестана, в том числе кыргызов, казахов и узбеков, занезависимость подорвали былое могущество Джунгарского ханства. Во главевыступлений кыргызов стояли такие предводители, как Маматкул, Тынай, Жанболот,Качыке, Кошой, Нышаа, Бердике, Туубий, Каработо и др.
В1757—1758 гг. джунгары подверглись такому разрушительному нападению со стороныКитая, что ханство перестало суще ствовать как государство. Около миллионачеловек, т.е. 70 процентов населения (по другим сведениям — половина), быложестоко уничтожено. Оставшиеся в живых бежали в Россию, Среднюю Азию. Часть изних нашла пристанище во владениях кыргызов и позднее сформировала племясарт-калмак. Их потомки до сих пор живут в окрестностях города Каракол(Пржевальск). Захватив Восточный Туркестан, династия Цинь переименовала этотрегион в Синьцзян (кырг: новый край, новое владение). Бывший правитель Кашгара— Кожо успел скрыться в Фергане.
РазгромивДжунгарское ханство, правители Циньской империи избрали новым объектом своейзавоевательной политики Восточный Туркестан и Среднюю Азию. Над народами этихрегионов вновь нависла угроза.
Глава2 Взаимоотношения кыргызов с соседними народами в Центральной Азии в XVIII— первой половине XIXвека
2.1 Кыргызско-казахские отношения
ПродвижениеЦинской империи к рубежам Центральной Азии вызвало вполне обоснованную тревогуи опасение среднеазиатских народов. По поступившим в июне 1758 г. в Оренбургсведениям, «войска де китайского в тамошней стороне находитца осемнадцть Санов(сто восемьдесят тысяч.) и располагаются на границе той пустой калмыцкой землик вершине Сырь-Дарьи, два сана против киргизов в горах живущих, два сана противстепи киргис-кайсацкой, шесть санов против Средней орды, шесть же противСибирских линий и последним двум санам находящимся указано бегающих калмык вРоссию и в тое Среднюю орду, располагаясь партиями, не допущать… И тако оттоль немалочисленного народа и киргас-кайсаки все ныне в великой опасности ибоязни находяться, дабы оные войска нечаянно на них нападения учинить не могли».Военные приготовления цинского двора с целью изоляции восставшихвосточнотуркестанцев от среднеазиатских народов еще более обнажили их далекоидущие завоевательные планы.
Всоздавшейся обстановке среднеазиатские народы— кыргызы, казахи и узбеки —стремились сохранить свои земли в неприкосновенности. Для этих целей былиприменены все средства, не исключая и посольско-дипломатические. Так, некоторыекыргызские и казахские правители, откликнувшись на призыв цинского двора обустановлении дипломатических связей, отправив своих послов в Пекин,одновременно исподволь начали переговоры между собой о союзе для совместногоотпора на случай вторжения иноземцев. Об этом свидетельствуют строки изсообщения купца А. Шихова от 29 августа 1758 г.;
«Июня1 числа приезжал к Аблай солтану посол от узбяков, кои называются и киргисцами,а кочуют оные за бухарским городом Ташкенд, коих там состоят весьма многолюдно,коими владеет Ирденяби (Ирдана-бий.) Регимбиев сын, от которых посольство былов такой силе, что к реченному узбякскоу владельцу Ирде-няби приезжали искитайского войска послы и спрашивали, что они узбяки в согласии (ли) с Аблайсолтаном находяться. И естли де в согласии, то они китайцы их уз-бяков разорятьне станут. А ежели в не согласии, то всех искоренить намерены. И они узбякитемпослам, объявили (что) с Аблай солтаном состоят в согласии. Чего ради и к Аблайсолтану то посольство учинили, дабы и он об них китайцам объявил против чегоАблай солтан о том объявлении и учинить обещался и подписками объязался». Озаключении дружественного договора между Ирданой и кыргызским Аджи-бием в июне1758 г. сообщается в «Пиндин чжуньгээр...» (гл 78, с. 13а): «Во главе с беком(Ирданой) четыре человека все под водительством бия адыгене Хаджи заключилидружбу с кокандским Ирдана беком».
Вначале 1759 г. восточнотуркестанцы, ожидая нового наступления цинской армии,присылали своих послов к кыргызам, казахам и узбекам с просьбой о помощи. Акогда эти послы прибыли в Ташкент, то, по свидетельству купца Усена Сеюшева,«ташкенцы против китайцев с ними яркенцами обще воевать и друг друга невыдавать обещались».
Примечательно,что русское правительство не осталось безучастным к судьбе среднеазиатскихнародов и проявило заинтересованность в создании антицинской коалиции. В началеапреля 1759 г. оренбургские власти получили указание из Коллегии иностранныхдел послать в Среднюю Азию и Восточный Туркестан «под приличным претекстомнарочного» с целью, во-первых, выяснить «что там происходит», чтобы «длябезопасности здешних границ потребные меры принимать было можно», и, во-вторых,постараться «бухарского хана и старшину его к сопротивлению против китайцевпобудить»; чтобы «оной по единоверию ево и Малою Бухарию (Восточный Туркестан.)от китайского нападения и Подданства защитить постарался». Эти усилия кыргызови узбеков, а также России, оказались не напрасны. Осенью 1759 г., когда цинскиекарательные войска, преследуя беженцев из Восточного Туркестана, вышли крубежам Средней Азии, они встретили организованный отпор среднеазиатцев. Обэтом свидетельствуют строки из «объявления» А. Шихова от 30 августа 1760 г. Внем указывалось, что гнавшееся за беженцами 9-тысячное цинское войско былопослано «до самых узбяцких мест, но токмо те узбяки собравшись обще с кыргызамиили называемыми бурутами ис того китайского войска побили тысячи до семи…против де чего те узбяки и с протчи-ми ближайшими к тем городам ордамисогласились ко отмщению за китайское войско, коего узбяцкого народа га/со же икыргызов якобы по собрании на тех своих границах состоит тысяч до ста…(выделено нами). Собранное же узбяцкое и протчих орд до ста тысяч войско напротив китайцев в их землю идти не намерено, и имеют состоять и к себе ожидатьтого китайского войска на своих границах в пристойных местах, где тому войскуследовать должно». Возможно, здесь информатор допускает некоторое преувеличениечисленности войск, но о действительно происшедшем сражении военных силсреднеазиатцев с цинской армией в это время свидетельствует и тот факт, что до1764 г. в плену у Ирдана-бия находился цинский солдат Лю Вэй, который былучастником карательного похода Чжао Хоя в 1759 г. Так благодаря сплоченностикыргызов и узбеков удалось остановить дальнейшие захватнические устремленияЦинов на естественных рубежах Средней Азии.
Получиврешительный отпор на склонах Ферганских гор, цинские отряды в 1760 г.,претендуя на так называемые «Джунгарские земли», пытались «инспектировать»приграничные кыргызские кочевья на Ат-Баши, но встретили вооруженноесопротивление кыргызов под предводительством бия Черикчи. Последний, кстати,был в числе кыргызских послов в Пекине в 1758 г., и даже удостоился от императораКитая знаков чиновничьего достоинства.[32] Столкновения такого жехарактера цинских войск с казахами происходили в районе р. Или в ВосточномКазахстане. Все это означало, что планы цинского двора прибрать к рукам всетерриториальное «наследство» джунгарских ханов окончилось провалом, ибо на этихземлях, являвшихся исконными кочевьями кыргызов и казахов, уже довольно прочнообосновались их прежние хозяева.
Темне менее Цинская империя, всегда ставившая новые территориальные приобретенияна первый план, временно отказавшись от политики прямого вторжения в СреднююАзию и Казахстан, стала придерживаться своей традиционной внешнеполитическойдоктрины разобщения народов — «руками врагов уничтожать врагов» и стремиласьосложнить обострившиеся отношения между феодальной верхушкой кыргызов, казахови узбеков.
Послеразгрома Джунгарского ханства границы кыргызских кочевий стали тесносоприкасаться с владениями казахских жузов, особенно Среднего, причем в пограничныхрайонах иногда возникали и мелкие стычки на почве барымты. Хорошо осведомленныецинские власти использовали их для разжигания вражды между казахскими икыргызскими феодалами. Наверное, неслучайно, что между среднеазиатскимиправителями, еще недавно совместно выступавшими против иноземных завоевателей,летом 1759 г. (т. е. со времени установления соседства с цинами) началисьпервые довольно серьезные военные столкновения. Об этом свидетельствует рапортПолковника Т. Томаса на имя бригадира сибирских войск фон Фрауендорфа от 19января 1760 г., в котором говорится, что «в прошедшее лето (1759 г.) ушли отних (казахов Среднего жуза.) в поход киргис-кайсакские дети хана АбулмаметаАбулмечит да умершего хана Барака султан Ханбаба в пятнадцати тысячах на киргиз,которые живут за Ташкениею по тому случаю, что те киргизы у них киргиз-кайсаковотгоняют лошадей и производят другие разные обиды и чтоб их привесть к себе вподданство или ради верности взять у них аманатов… Киргизы де пахотные живутмежду китайцев и ташкентцев под владением старшины Наурус батыра, киргис-кайсакне допускают сатоваться (вести торговый обмен.) с китайцами и ташкентцами»[33].
Каквидим, одной из главных причин раздоров кыргызских и казахских феодалов былосоперничество из-за торговых привилегий в Синьцзяне и Ташкенте. А отсюда,конечно, и стремление тех и других идти по пути легкого обогащения.Столкновения такого характера в 1761— 1762 гг. наблюдались и в Приферганьемежду кыргызским Аджибием и кокандским Ирдана-бием.[34]
Еслипервоначально политика разобщения народов, проводимая цинским двором всреднеазиатском регионе, была небезуспешной, то в последующем она стала даватьявный сбой. По данным русских источников, осенью 1762 г. из цинских войск,расположенных на оз. Баркуль, прибыли посланцы «с листом Абулмамет-хану, Аблайсолтану» от императора с требованием, чтобы они «вооруженных о два конь десятитысяч киргисцов с их запасом» были готовы к весне 1763 г. для совместногопохода с маньчжуро-китайской армией в «сороки санах» (т. е. 400 тыс. человек) в«Самаркант и Туркестан для завоевания под свою протекцию». Такое требованиеновых соседей действительно вызвало у казахских владетелей «всякоесумнительство», и они, посоветовавшись между собой, а также заручившисьподдержкой России, решили в этом требовании цинских «посланцев отказать».
Видимо,посланцы казахов были и у кыргызов, так как, по сведениям синьцзянскогонаместника Минжуя. кыргызские старшины после взаимных столкновений с казахамирешили было лично встретиться с казахскими султанами Аблаем и Абулфеизом.Последний же в свое время «дружил с Ирданой». В связи с этим Минжуй допускалвозможность сговора между Ирданой, казахскими и кыргызскими владетелями противЦинской империи. Именно так и случилось, ибо в результате достигнутогокомпромисса был приостановлен готовящийся поход объединенных сил северо июжнокыргызских феодалов во главе с Маматкулу, Арзаматом, Черикчи и Темиржаномна кокандского Ирдана-бия для возвращения городов Ош и Узген. Последний,видимо, осознав опасность удара с двух сторон, а возможно и с третьей — отказахов, был вынужден в 1763 г. временно вернуть требуемое кыргызскимифеодалами без боя, а не так, как представляли авторы цинских хроник, в которыхпреднамеренно возвеличивалась роль маньчжуро-китайского двора в так называемом«ошском инциденте».
Судяпо сведениям источников, получив такое известие от казахов, Ирдана-бий,вероятно, взял на себя одну из ведущих ролей по организации антицинскойкоалиции «мусульманских» народов. Используя момент следования посольстваафганского Ахмет-шаха в Пекин, откликнувшегося на призыв цинского двора обустановлении дипломатических связей еще в 1762 г., он пустил по Средней Азиислух о том, что Ахмет-шах выступает в защиту всех мусульман от притесненийЦинской империи. В результате среднеазиатским «мусульманам» действительноудалось присоединить своих посланцев К Миссии афганского Ходжо-мирха (порусским источникам — Худшумир-хана), принятого в Пекине в начале 1763 г.
В этоже время синьцзянским властям поступали сведения о завязавшихся дипломатическихотношениях афганского двора и кокандского Ирдана-бия, вызвавшие их тревогу. ВСреднюю Азию и Казахстан поступали известия о якобы предстоящем выступленииафганского войска против Цинов в конце 1763 — начале 1764 гг. Благодаря такомуединодушию среднеазиатских народов казахские феодалы на востоке (Казбек-бий идр.), начиная с осени 1762 г., смело пресекали попытки цинских властей вестипереговоры с Аблаем. А в 1763 г. в Казахстане был перебит весь состав цинскогопосольства. Так безуспешно окончились первые попытки цинского двораиспользовать Аблай-султана для разжигания противоборства среди казахскихфеодалов из-за пастбищ в бывшей «зенгорской земле», куда на поселение его«просьба» якобы была прислана еще в 1761 г.На западевнешнеполитическим акциям цинского двора противодействовал Ирдана-бий.
Ихотя антицинская коалиция «мусульманских» правителей Средней Азии и афганскогоАхмет-шаха окончательно не сложилась, но перед серьезной угрозой порабощенияЦинской империей среднеазиатские народы еще раз проявили свою сплоченность.Примечательно, что антицинская коалиция активно поддерживалась Россией. Этосвидетельствует о небезучастности русского народа, Российского государства ксудьбам среднеазиатских народов и говорит об их давних связях. Но надежды наАхмет-шаха не оправдались, так как афганский правитель увяз в войне с Индией. Итем не менее именно антицинское движение «мусульманских» народов было«сдерживающим моментом для маньчжурских завоевателей».
Когдаминовала непосредственная угроза цинского вторжения в Среднюю Азию и Казахстан,среди феодалов снова возобладали узкоклассовые интересы, что вскоре позволилоЦинам усилить происки по разобщению среднеазиатских народов.
Подобныестолкновения феодалов приносили бесчисленные страдания рядовым кочевникамсоперничающих сторон и приводили к взаимному ослаблению казахов и кыргызов.Пользуясь межфеодальными усобицами; цинский двор пытался усилить нажим наказахов и кыргызов, кочевавших в пограничных землях. И тем не менее свидетельствомполной независимости кыргызов явилось прибытие в их кочевья в начале 1765 г.посланцев цинского двора. Об этом говорится в архивном документе, составленном6 июля 1765 г. в Омске. В нем указывалось, что весной 1765 г. к Аблай-султануприбыл казах Сарыбаян-батыр и объявил: «От китайского хана к диким киргизцамсто человек посланцев прибыли, которые от них не возвратились» 37. Хотя изэтого факта информатор безосновательно утверждал будто бы все кыргызыподклонились в подданство китайскому хану, однако действительная цель этойкитайской миссии в кочевья кыргызов была иная. По всей вероятности, она быласвязана с вспыхнувшим в начале 1765 г. антицинским восстаниемвосточнотуркестанцев в г. Уч-Турфане. А цинский двор, как и в 1758— 1759 гг.,стремился изолировать восставших восточнотуркестанцев от кыргызов. Неисключено, что в этих целях цинские посланцы подстрекали кыргызских феодалов наорганизацию очередного похода в Казахстан. Это можно предполагать, исходя изсообщений архивных документов, где отмечается столкновение между кыргызскими иказахскими феодалами как раз в пору пребывания цинской миссии в кочевьях кыргызов.В результате в октябре 1765 г. Аблай-султан, напав на кыргызов, подвластныхКарабута-бию, «несколько добычи получил, и притом к верному их постоянству взялв аманаты девять человек старшинских детей с женами и кибитками». НападениюАблай-султана подверглись также казахи Старшего жуза «сванского рода Балдыбека», жители Ташкента, где «владельцем Мулла Самой», Ходжента во главе сФазыл-бием. Но вскоре Аблай потерпел поражение в Коканде от Ирдана-бия и«оттоль отступил» на урочище Каратау, а затем, весной 1767 г., вернулся в своикочевья.
Сэтого времени Аблай-султан, избранный в 1771 г. ханом, осознает, что не тольковсе казахи, но и среднеазиатские народы в условиях феодальной раздробленности ипостоянных междоусобиц не в состоянии противостоять внешней опасности, илавирует между Россией и Цинской империей. Он всячески стремился подчинитьсвоей власти как казахские жузы, так и другие соседние владения в Средней Азии.«Токмо все киргизы, казахи такому предприятию Аблая возвратные мысли приходят ине согласны», — сообщал 28 марта 1768 г. Мамбетеев в Троицкой крепости. Набегиказахской феодальной верхушки на соседние среднеазиатские земли не пользовалисьподдержкой рядовых кочевников-казахов.
Каквидно из вышеназванного документа, Аблай тщательно готовился к походу накыргызов и не случайно требовал дать определенное время. Направив послов вПетербург, Аблай просил военной помощи у России, но «получил отказ в присылке кнему русского войска для войны с дикими киргизцами...». Только в 1779 г.Аблай-хан сумел выступить в поход на кыргызов. В связи с этим представляютинтерес и сведения из письма казахского старшины Кульбак-батыра, полученного 5августа 1780 г. в Омске командиром сибирских войск Н. Г. Огаревым. В немсообщалось, что Аблай-хан в 1779 г. отправил послом в цинский двор своего сына,с известием о своем приезде в Семиречье для совершения похода на кыргызов и что«сил его в этом не достает». Он просил у цинского императора помощи, «откоторого и прислано войско ныне Аблаю тысячу человек». По другим сведениям,Аблаю в этом было отказано. Как бы то ни было, но, очевидно, начальный этапдействий против кыргызов для Аблая складывался не совсем удачно. И главнымобразом из-за того, что это намерение казахского хана, как и прежде, неполучило поддержки у его же подданных, т. е. рядовых общинников. Об этомговорится в «объявлении» переводчика М. Бекчурина, поданном на имя Н. Г.Огарева 16 июня 1780 г. В нем указывалось, что когда Аблай расположился в шестиднях пути от Ташкента на берегу р. Талас в ожидании результатов поездки сына кЦинам, то бывшие при хане казахи «все от него по своим улусам разъехались».
Впрочем,Аблай-хану не удалось одержать решающей победы над кыргызскими феодалами. Послесмерти Аблай-хана в 1781 г. до середины 80-х годов XVIII в. в кыргызско-казахскихвзаимоотношениях наступает определенное затишье. Наблюдается расширениеторгово-экономических связей России со среднеазиатскими народами, и в том числес кыргызами. Торговые караваны кыргызских феодалов свободно проходили показахским кочевьям, торгуя в Семипалатинске и Петропавловске. Влияние России всреднеазиатских владениях укреплялось. И не случайно кыргызы, оказываясь взатруднительном положении, особенно перед угрозой экспансии Цинской империи,возлагали свои надежды на Россию, видя в ней надежного покровителя. Какизвестно, кыргызы, стремясь установить, с Россией политические отношения,отправили еще в 1785 г. свое первое посольство в Петербург. Это стало возможнолишь в условиях стабилизации кыргызско-казахских взаимоотношений и присодействии казахского султана Букея (из рода каракесек в Среднем жузе).Видимо, успешное завершение посольства не устраивало цинский двор и некоторыхказахских феодалов, которые увидели в этом угрозу своим интересам.
Кконцу 1785 г. наблюдается усиление открытого нажима цинской пограничнойадминистрации на кыргызов. Как и прежде, она пыталась привлечь на свою сторонунекоторых казахских феодалов. В октябре 1785 г. Цинам удалось добиться согласияна совместные действия против кыргызов казахского старшины Берди-Ходжо. Поэтому поводу И. Андреев в своем сочинении писал, что казахи (рода чанкашлы) подначальством Берди-Ходжо шли в сторону кыргызов и встретились сманьчжуро-цинскими войсками в количестве 1500 человек и «китайский начальникпросил его (Берди-Ходжо), чтоб он постарался с ним в усмирении диких (кыргызов),а причину сказывал, что они украли у них (Цинов) 2500 лошадей, и так онойсогласившись с ним, напал на диких от реки Азгуз.
Цинскиевоенные власти пытались использовать в борьбе против кыргызов и другогоказахского султана — Хан-Ходжо (из найманского рода Среднего жуза). Об этомсвидетельствуют показания торговца К. Календерова, данные 14 февраля 1786 г. вУсть-Каменогорске. В них говорится, что цинские командиры «просили, чтоб он('Хан-Ходжа.) уговаривал подвластных ему старшин и киргисцов (казахов.) заразные от каменных киргисцов шалости китайцам в войне помогать». Однако изсобранных Хан-Ходжой 100 человек, когда дошли до реки Кызыл-Су, 88 человекотказались идти в поход и возвратились в свои кочевья, «и с ним осталось толькодвенадцать человек», — передавал в Семипалатинске 10 апреля 1786 г. переводчикМамкин слова Кулубая — участника этого похода. Так простые кочевники-казахиперед лицом внешней опасности проявляли солидарность с кыргызами, вынуждаясвоих феодалов идти на заключение мира с ними.
Такимобразом, благодаря объединению усилий среднеазиатских народов и при поддержкеРоссийского государства был дан отпор захватническим устремлениям Цинскойимперии. Кыргызы, казахи и узбеки не только сохранили свои земли внеприкосновенности, но и активно противостояли внешнеполитическому нажимунового соседа. Попытка цинского двора использовать помощь казахов для покоренияСредней Азии окончилась провалом. Она, напротив, вызвала сплочение среднеазиатскихнародов перед лицом реальной угрозы вторжения иноземцев. А это, несомненно,являлось сдерживающим фактором в осуществлении завоевательных планов Цинскойимперии в Средней Азии.
Однакотакое единодушие среднеазиатские народы проявляли не всегда. Временами уфеодалов брали верх узкоклассовые интересы, чему способствовало иподстрекательство со стороны Цинской империи, заинтересованной в ослаблениисоседних с нею народов.
Своеобразнои нередко противоречиво складывались в данный период кыргызско-казахскиевзаимоотношения. Рядовые кыргызы и казахи, в своей массе издавна живущие всоседстве и близкие по языку, типу хозяйствования и образу жизни, былизаинтересованы в мирном добрососедстве. Борьба за сохранение своей политическойнезависимости и установление устойчивых связей с оседло-земледельческимнаселением являлась главным в их взаимоотношениях. Хотя во второй половинеXVIII в. кыргызы и казахи неоднократно объединяли свои усилия в борьбе свнешними завоевателями, внутри их феодального общества наблюдаласьродоплеменная разобщенность, что обуславливало общую нестабильность ихполитического положения. С установлением соседства Цинской империи участилисьстолкновения между кыргызскими и казахскими феодалами, приносившие лишь беды истрадания рядовым труженикам. Все это определенно сдерживало ростпроизводительных сил и в Кыргызстане, и в Казахстане, будучи бесспорноотрицательным явлением в их истории.
Несмотряна известные противоречия между феодалами в событиях того времени, яснопрослеживается общность исторических судеб кыргызского и казахского народов.Понимание этого особенно проявлялось в период возникновения опасностизавоевания их Цинской империей. Тогда кыргызы и казахи стремились выступитьсообща для отпора агрессору. Причем кыргызские и казахские трудовые массынередко проявляли свою волю, вынуждая собственных феодалов отказаться отпопыток расстроить в целом добрососедские отношения между среднеазиатскиминародами. И только благодаря этому кыргызский и казахский народы сумелиотстоять самостоятельность во второй половине XVIII в., связав в дальнейшемсвою судьбу с русским и другими народами России.
2.2 Кыргызско-узбекские отношения и начало завоевательныхпоходов Кокандского ханства в Кыргызстан
В начале XVIII столетия от Бухарского эмирата отделяетсясамостоятельное владение в Ферганской долине с центром в Коканде. Кокандскоеханство, обособленное в самостоятельную политическую единицу во второй половинеXVIII в. и первоначально состоящее толькоиз территории Ферганской долины, в начале XIX в. превратилось в обширное государство.
Основателемправящей здесь династии Минг в 1709 г. стал узбек Шахрух-бий. Население ханства(сначала оно скромно именовалось бекством) составляли кочевые иоседло-земледельческие племена узбеков, таджиков, кыпчаков и кыргызов. Ониредко были между собой в согласии, соперничавшие друг с другом партии то и деломеняли правителей. После смерти Шахруха на престол был возведен его сынАбд-ар-Рахим-бий, которого, несмотря на то, что он имел наследника — сынаИрдану, заменил брат, затем племянник и т. д., пока наконец не был провозглашенбием обделенный в свое время Ирдана. Все это время государство лихорадило,постоянные междоусобные войны и войны с соседями несли народу одни бедствия.
Когдаминовала реальная опасность вторжения джунгарских ханов в Фергану, началипроявляться первые противоречия между кыргызскими и кокандскими феодалами.Борьба кыргызов в 1753—1755 гг. за возврат исконных кочевий в Прииссыккулье идругих районах, вызвавшая большой отток кыргызского населения из Ферганы,значительно ослабила здесь их позиции.[35] Этим не замедлилвоспользоваться Ирданабий, стремившийся ослабить политическое влияниекыргызских феодалов в Коканде. В 1754 г. «глава кыргызов» Кубат-бий из племеникушчу, «являвшийся опорой Ирдана-бия», был заподозрен в измене кокандскомуправителю во время совместного похода последнего с бухарским эмиром МухаммедРахимом в г. Ура-Тюбе. Кубат-бий, попав в немилость Ирданы-бия, охотнооткликнулся на призыв кашгарского правителя Юсуфа-ходжи о помощи в борьбе заосвобождение от джунгарского ига. В конце 1754 г. он, взяв «своих киргизов,удалился»в Восточный Туркестан, где стал активным участником вполитических событиях в этой стране.
Однаковскоре опасность нового вторжения цинской армии вновь сплотила кыргызов иузбеков. События 1758—1959 гг. выдвинули на политическую арену в регионеАджи-бия — правителя кыргызского родоплеменного объединения адыгене,занимавшего горную местность между Кокандом и Кашгаром. Перед лицом цинскойопасности в июне 1758 г. был заключен «договор дружбы» между Аджи-бием иИрдана-бием. В 1759 г. в кочевья кыргызов адыгене прибыл посланник цинскогодвора с предложением установить дипломатические связи с Пекином. Он вручаетАджи-бию «декрет и печать», вероятно, дававшие «некие права» их обладателю...Ободренный таким неожиданным вниманием со стороны соседних правителей ибудучи предводителем только одного племени, Аджи-бий решил подчинить своейвласти и другие кыргызские племена, в частности, находившиеся в Фергане. Вавгусте 1760 г. в кочевья кыргызов прибыл новый посол цинов Соному Чэлин,который далее проследовал в Коканд. Оттуда он возвратился в Кашгар 7 ноябрятого же года с послом Ирдана-бия. Узнав от них о противоборстве правителейКоканда и Ходжента, Аджи-бий счел это подходящим моментом для наступления наФергану. Одним из поводов к походу явилось стесненное положение андижанских иошских кыргызов, среди которых было немало их собратьев — беженцев изВосточного Туркестана. Об этом свидетельствовал и факт содержания в плену уИрданы в 1760 г. брата кыпчакского бия Эмура-Амана.[36]
Видимо,действия Аджи-бия в Фергане оказались безуспешными. В 1762 г. в кочевьяхадыгене были ограблены кокандские купцы. Ирдана-бий использовал этот инцидент вкачестве предлога для захвата кыргызских городов Ош и Узген. Выступившее противкокандского правителя сборное войско кыргызов из адыгене, монголдар и группыплемен «ичкилик» во главе с Аджи-бием потерпело поражение и отступило в горы.Таким образом, прибытие в 1762 г. в пределы Сяньцзяна Нарбута-бия из племеникушчу, искавшего здесь спокойной жизни, было прямым следствием столкновениякыргызско-кокандских феодалов и хитрых посулов цинского двора.
Послеэтих событий Аджи-бий послал к главе северокыргызских племен Маматкулу-биюсвоего соплеменника Арзымата с просьбой о помощи против Ирдана-бия. Маматкулуоткликнулся и начал готовить поход на Фергану, призвав под свои знаменакыргызских биев са-рыбагышей Черикчи и Темиржана. Но развернувшаяся антицинскаякампания среднеазиатских народов в 1762—1764 гг. заставила Ирдана-бия пойти насоглашение с кыргызскими феодалами и в 1763 г. мирно вернуть г. Ош и другиеместности. Достигнутый компромисс длился недолго. Весной следующего, 1764 годаАджи-бий, воспользовавшись очередным выступлением Ирдана-бия в поход на Ходженти, вероятно, не без подстрекательства цинского двора, появляется в Оше. Нопопадает в плен к кокандскому правителю, успевшему заключить перемирие с ходжентскимФазыл-бием. Так Ош и другие земли кыргызов вновь попадают под власть Коканда.На этот раз подчинение ферганских кыргызов Ирдана-бию произошло, скорее всего,дипломатическим путем, продиктованным в значительной степени политическойситуацией в регионе. Да и хозяйственно-экономическая заинтересованностькочевого и оседлого населения, трудящихся кыргызов и узбеков в добрососедскихотношениях была не на последнем месте. Так, по сообщениям перебежчиков икокандских купцов, прибывших в Синьцзян в 1764 г., в Фергане «из уст в устапередается весть о предстоящем вторжении войск богдыхана». И в такой обстановкевыступление Аджи-бия против Ирдана-бия, видимо, вполне объективно былорасценено местным кыргызским населением как пренебрежение общими интересамибезопасности народов Ферганы перед лицом иноземного вторжения. Именно этообстоятельство и последующие события привели затем кыргызских и узбекскихфеодалов к союзническим отношениям.
Скореевсего, после этого г. Туркестан, как и г. Ташкент, попал под власть Коканда икыргызских феодалов.
Союзническиеотношения между кыргызскими феодалами и Ирдана-бием дали возможность в 1765 г.возвратиться в Фергану Нарбута-бию из кушчу, который за три года пребывания вСиньцзяне уже вкусил все «сладости» господства там новых хозяев. Цинский двортщетно требовал от Ирданы возвращения Нарбуты в Синьцзян. Это означало, чтопланы цинского двора — столкнуть кыргызов с узбеками — окончились провалом.Тогда цинские власти решили действовать с помощью военной силы. Эта акция Циновне принесла результатов: уж слишком непрочен был их тыл в Синьцзяне, акокандские правители, как и прежде, вели себя независимо.
По-прежнему поддерживались и союзнические отношениякыргызских феодалов с преемником Ирданы —Нарбута-бием, вступившим на кокандскийпрестол в 1770 г. Они были обусловлены тем, что Нарбуте первые два десятилетияпришлось вести напряженную борьбу с отпрысками своего предка Шахруха.Проявлением лояльного отношения Нарбута-бия к кыргызским феодалам сталисобытия, происшедшие здесь после 1783 г. и связанные отчасти с антицинскимиосвободительными устремлениями Сарымсак-ходжи — потомка белогорцев.
Такиечастые и свободные перемещения кыргызских феодалов, наблюдавшиеся в те времена,исследователи объясняют тем, что у кочевого населения приграничной полосыСредней Азии, Казахстана и Синьцзяна, благодаря общности быта, религии и языка,зачастую отсутствовало представление о государственных территориальныхграницах. Но несомненно и то, что они имели и политические мотивы. Попытки жецинского двора установить «контроль» за традиционными перемещениями кыргызскогокочевого населения вызывали возмущение последних, а иногда приводили и косложнению их отношений с соседним Кокандским владением. Усиление эмиграции изСиньцзяна было признаком политического кризиса цинской администрации. Этимрешил воспользоваться Нарбута-бий, который стремился если не подчинить, то хотябы распространить свое влияние на Восточный Туркестан.
Известиеэто дошло до цинского двора и вызвало переполох не только среди синьцзянскихчиновников, но и в Пекине. Начались репрессии синьцзянских властей в поискахсвязей Сарымсака, что привело к недовольству местного населения. Первымижертвами Цинов стали кыргызы племени кыпчак.
Врезультате таких «предупредительных» мер синь-цзянских властей ожидавшеесяантицинское восстание населения Кашгарии не состоялось. Сарымсак и его союзникипосле первых же столкновений с цинскими войсками были вынуждены отступить.
Пользуясьвременным затишьем, цинский двор решил нанести удар по Сарымсаку и лишить егосоюзников. Так, в 1788 г. цинские власти, щедро наградив Нарбута-бия, черезсвоих послов безуспешно пытались убедить кокандского правителя схватить ивыдать Сарымсака.
Опасностьцинского вторжения прежде всего ощущалась в Кыргызстане и отражалась вповедении феодально-родовой верхушки северокыргызских племен. Так, в 1789 г.Атаке-батыр искал поддержки у казахов Среднего жуза — подданных России.Примерно в эти же годы в Коканд было направлено кыргызское посольство во главес сыном Есенгула — Куватом и неким Асаном из племени сарыбагыш, привезших в дарНарбута-бию 18 лучших скаковых лошадей.
Новыепосулы Пекина за поимку Сарымсака или, по крайней мере, за недопущение его впределы Цинской империи, а также убеждение в несостоятельности плана овладенияВосточным Туркестаном при помощи военной силы, когда Сарымсак не получилрешительной поддержки на родине, вынудили кокандского правителя изменить своютактику в Синьцзяне. Нарбута-бий начал склоняться к сотрудничеству с цинскимдвором. Прохождение через Или кокандских послов, которые были приняты в Пекинев 1793 г., показывает, что отношения северокыргызских племен с Нарбута-бием вэто время были еще союзническими. Между тем послы Нарбута-бия в Пекине велипереговоры о невмешательстве в дела друг друга и особенно о не препятствииКоканду со стороны Цинов в завоевании «закордонных» кыргызов.
Послевозвращения кокандских послов из Пекина коварство Нарбута-бия стало очевидным.Это отчасти побудило его подданных и союзников искать поддержки у России.
Нарбута-бий,имея поддержку среди кыргызского и особенно оседлого населения Ферганы исохраняя относительные союзнические отношения с северокыргызскими племенами,находился «в совершенной силе и возможности пуститься везде, где бы тольконужда потребовала». Утверждение И. Андреева (в 1796 г.) о том, что Нарбута-бий«диких киргисцов у себя в протекции… не имеет», говорит о независимостикыргызского кочевого населения Ферганы от Коканда.
Вконце XVIII в. характер кыргызско-кокандских отношений резко изменился. Однойиз причин этого послужило появление на землях кыргызов Сарымсак-ходжи, которыйпредпринял новую попытку освободить восточнотуркестанцев от цинскихзавоевателей.
Насамом же деле, как видно из объяснения ташкентских купцов от 17 декабря 1796 г.(во многом согласующегося со сведениями синьцзянских чиновников), Сарымсакперебрался к северокыргызским племенам и расположился в районе Иссык-Куля,стремясь привлечь на свою сторону местных кыргызов и соседних казахов.
Северокыргызскиеплемена, как и каратегинские кыргызы, были готовы оказать военную поддержкуСарымсаку, но некоторую озабоченность первых вызвало непостоянство казахскихфеодалов.
НаступлениеСарымсака на Синьцзян не состоялось. Этому помешал ряд обстоятельств, в томчисле, надо полагать, наступление кокандских войск на земли северо-кыргызскихплемен. Нахождение Сарымсака на Иссык-Куле Нарбута-бий решил использовать какповод для завоевания северокыргызских племен. К 1797 или 1798 г. относятсясведения ферганского хрониста Мирза Каландара о том, что в период правленияНарбута-бия «главнокомандующим на арене битвы и предводителем витязей былХан-Ходжа», который, выступая против кыргызов Кетмень-Тюбинской долины, «победынад ними одержать не смог». Это предположение подтверждается тем, что наиболееудобный путь из Ферганы на Иссык-Куль, видимо, в то время проходил черезКетмень-Тюбинскую долину.
ПоходНарбута-бия на Кетмень-Тюбе и Иссык-Куль был ошибкой, не говоря уже опренебрежении кыргызско-узбекскими союзническими отношениями. Это раскрывало связикокандского правителя с цинским двором, направленные против освободительногодвижения угнетенного уйгурского народа, что вызвало недовольство не толькосреди правителей «одноверцев» из соседних владений, но и в самом Коканде. Неисключено, что бегство на Чаткал Хаджи-бия, управлявшего Наманганским вилаетом,после неудачного выступления против своего брата как раз и было проявлениемкризиса внешней политики Нарбута-бия. При таком обороте событий Нарбута-бийлишился активной поддержки и оседлого кыргызского населения Ферганы,составлявшего значительную часть его войска.
В 1797—1798 гг. сложился союз ташкентского Юнус-ходжии казахских феодалов Старшего жуза, пытавшихся освободиться от влияния Коканда.Не исключено, что в этом, по существу антикокандском, союзе были и кыргызскиефеодалы, кочевья которых ограничивали Ташкент с северо-востока и, по ошибочномуутверждению Д. Телятникова, «принадлежавшие» Цинской империи. На самом же делепоследнее не соответствовало действительности. Хотя следует заметить, чтоприбывшие в середине 1800 г. в Ташкент русские послы Т. С. Бурнашев и М.Поспелов в своих отчетах передают это обстоятельство как подчинение казахскихфеодалов Юнус-ходже. Видимо, дипломатам не удалось достаточно критическиотнестись к предвзятой информации ташкентского правителя и местных феодалов,стремившихся по вполне понятной причине представить Ташкент как достойногопартнера для сотрудничества с могущественной Россией. В свое время П. П.Иванов, указывая на неясность метода распространения власти Юнус-ходжи.
Видимо,союзники предприняли какие-либо действия против Коканда, так как в 1799 г.Хан-Ходжа направился с войсками в Ташкент, где на стороне последних выступиликазахские отряды. В результате Хан-ходжа потерпел поражение, попал в плен и былубит. Надо полагать, антикокандский союз вскоре распался (после смертиНарбута-бия в 1799 г.), что и проявилось во время неудачной попытки Юнус-ходжив 1800 г. овладеть Ходжентом после кончины его правителя Худияр-бека.
Врезультате недальновидной политики Нарбута-бия, приведшей к столкновениюКоканда с традиционными союзниками — кыргызскими феодалами, Кокандское владениеедва не стало объектом завоевания его соседними правителями и прежде всегобухарским эмиром. Представляются справедливыми выводы исследователей,утверждавших, что в конце XVIII — начале XIX в. власть Коканда ограничиваласьтолько центральной частью Ферганской долины, а хозяевами кочевой (горной ипредгорной) периферии по-прежнему оставались кыргызские и казахские феодалы.
Такимобразом, кыргызско-кокандские отношения во второй половине XVIII в.складывались в условиях постоянной угрозы вторжения, главным образом цинскойимперии. Экономическая заинтересованность во взаимосвязях кыргызского кочевогои узбекского оседлого населения, а также нарастающая опасность со стороныиноземных захватчиков привели к возрождению и упрочению кыргызско-кокандскихсоюзнических отношений. Кыргызы и узбеки проявили сочувствие и оказалиподдержку справедливым освободительным устремлениям уйгурского населенияВосточного Туркестана. Попытки цинского двора расстроить сплоченность иединство кыргызов, узбеков и уйгуров не привели к желаемым результатам.Пренебрежение к традиционным союзническим и добрососедским отношениям грозилокак кыргызским феодалам, так и кокандским правителям потерей политическойнезависимости, приводило к неоправданным жертвам, прежде всего трудящихся масс.В момент критического внешнеполитического положения для Ферганы Российскоегосударство высказало свое благорасположение и покровительство, установив снародами Ферганы торгово-дипломатические отношения.
Глава 3 Экономические и культурныесвязи кыргызов с народами Центральной Азии XVIII— первойполовине XIXвв.
3.1 Торгово-экономические связи кыргызского народа с народамиЦентральной Азии XVIII— первой половине XIXвв.
В исторических судьбах кыргызов, казахов, узбеков,таджиков, туркмен и каракалпаков рассматриваемого времени было много общего:они угнетались как местной феодальной знатью так и русскими предпринимателями ицарскими чиновниками, что налагало свой отпечаток на их политическую жизнь,экономику и культуру. В хозяйственной жизни народов Средней Азии и Казахстана,которая складывалась веками, было много общего или родственного близкого.Основным занятием дехкан было скотоводство, земледелие, а жителейсреднеазиатских городов — ремесло и торговля. Исторически сложившеесячересполосное расселение и общность социальных судеб трудящихся масс также былиисходными факторами для сближения среднеазиатских народов.
Всфере скотоводства сама структура зимних (кыштоо) и летних (джайлоо) пастбищ вомногом определяла сезонное передвижение огромной массы скотоводов из Казахстанав Среднюю Азию, в том числе в Кыргызстан, и обратно. Казахские скотоводыпользовались зимовками, расположенными в Чуйской и Таласской долинах, ввосточной части Иссык-Кульской котловины.[37]
Начинаетпроявляться разделение труда между отдельными отраслями кустарного ремесла.Ткачество и связанные с ним ремесла играли немаловажную роль в экономике многихгородов и сел Средней Азии, где большое число ремесленников были ткачами икрасильщиками, занимались переработкой шерсти, хлопка и шелка. Крупнейшимицентрами ткачества в Узбекистане были Ташкент, Бухара, Самарканд, Коканд,Фергана, Наманган, Андижан; в Таджикистане — Ура-Тюбе, Гарм, Куляб; вКыргызстана—Ош, Узген, Джалал-Абад; в Казахстане—Аулие-Ата, Чимкент и др.
Населениеюга Кыргызстана в рассматриваемый период в основном составляли кыргызы иузбеки, и при изготовлении разнообразной ремесленной продукции они заимствовалидруг у друга производственные навыки и приемы, делились опытом ремесленногопроизводства.
Характернойособенностью металлообработки в отличие от других видов ремесленногопроизводства было то, что она развивалась на привозном сырье. Ремесленникипокупали медь, олово, железо на базарах Коканда, Ферганы, Намангана, Андижана,Оша, Узгена — на юге Кыргызстана, в Пишпеке, Токмаке, Пржевальске — на севере,куда их привозили, главным образом русские купцы из Центральной России.
СредняяАзия и Казахстан издавна славились также ювелирными мастерами, а такжемастерами по изготовлению музыкальных инструментов, деревообделочниками игончарами.
Развитиеремесла и рост торгового обмена способствовали сближению среднеазиатскихнародов и упрочению их связей с другими народами. Так, кыргызские войлочныеизделия шли преимущественно на удовлетворение собственных потребностей, ноизлишки обменивались на другие изделия у узбеков и таджиков и продавались нарынках.
Посвоему устройству кыргызский ткацкий станок в общих чертах напоминал подобныестанки соседних народов, кыргызские мастерицы нередко украшали изделия нетолько своим национальным, но и узбекским, таджикским и каракалпакскиморнаментами. Хлопчатобумажные ткани, выделываемые узбеками и таджиками,пользовались спросом и среди кыргызов.
Вгородах Ферганской долины узбекские и таджикские-мастера изготовляли хозяйственныеметаллические изделия: посуду, лампы, котлы, подсвечники и продавали ихКыргызам; и другим народам Средней Азии. Из добывавшегося на оз. Иссык-Кульшлихового железного песка путем плавки в примитивных горнах Кыргызы получалижелезо. Кузнецы изготовляли подковы, ножи, серпы топоры, сошники, а болееискусные— оружие.[38]
Серебряныхдел мастера (зергеры) делали из серебра женские украшения, а также украшения намужские пояса конскую сбрую и т. п., отличавшиеся большим художественнымвкусом. Кыргызы добывали горный хрусталь, яшму, самородное золото, жгли уголь.Из цветного камня изготовлялись пулелейки, светильники, пуговицы. Все это шлона обеспечение собственных потребностей, а также сбывалось на среднеазиатскихрынках.
Вконце XIX в. экономическая жизнь в Кыргызстана стала заметно оживленнее:товарно-денежные отношения проникали в аил и постепенно расшатывали устоинатурального кыргызского хозяйства, меновая торговля вытеснялась денежной.Участились контакты кыргызского народа с соседними народами Средней Азии иКазахстана, продолжали развиваться взаимные экономические и культурные связи, врезультате которых складывалась определенная общность а развитии материальной идуховной культуры.
Кыргызыи казахи, являясь основным поставщиком мясо-молочных продуктов иживотноводческого сырья, нуждались в продуктах земледельческого труда, взаимнообменивались продуктами своего хозяйства с узбеками и таджиками. Именно поэтомукочевники особенно дорожили хозяйственно-торговыми связями с соседнимиоседло-земледельческими районами.
Однаиз особенностей экономического развития народов Средней Азии и Казахстана —разделение труда между земледельческим оседлым населением икочевниками-скотоводами, сложившееся в силу природных географических условийхарактерных для степных районов и земледельческих оазисов.
Натерритории Средней Азии и Казахстана существовало три основных типа хозяйств:оседлые земледельцы, поселявшиеся преимущественно в оазисах; полуоседлыескотоводы-земледельцы, населявшие дельты рек и равнины; скотоводы, жившие попустыням, степям и горам.
Изучениежизни и быта земледельцев и полукочевников-скотоводов Средней Азии показало,что у них скотоводство сочеталось с земледелием, и наоборот, т. е. создавалосьсмешанное, комплексное земледельческо-скотоводческое хозяйство. При этомземледельческая деятельность Кыргызов и других народов Средней Азии в первуюочередь определялась возможностями и способами орошения. Соответственно и землиразделялись на искусственно орошаемые и земли с естественным орошением, т. е.на поливные и неполивные.
Неполивныеземли-кайраки (богарные) тянулись вдоль предгорий и гор. На них преимущественновозделывались пшеница, ячмень, просо. Поливными считались земли, орошаемые спомощью различных систем каналов и т. п. сооружений. Такие земли располагалисьв больших долинах и полностью обуславливали характер местного земледелия. Источникомполивного земледелия служили крупные реки ледниково-снегового происхождения, откоторых были отведены каналы, образующие сложные ирригационные системы.
Длякаждой природной зоны и историко-культурной области Средней Азии былихарактерны свои особенности развития орошаемого земледелия. В этом отношениибольшое значение для сближения кыргызов-земледельцев и земледельцев из средыдругих народов Средней Азии и Казахстана имела общность хозяйственных условий,нередко обслуживание разнонационального населения одними ирригационнымиканалами и сооружениями, что вызывало взаимную заинтересованность в ихсохранении и поддержании в порядке.
Вживотноводческом хозяйстве кыргызов преобладало овцеводство. Его развитие былосвязано не только с необходимостью производства пищевых продуктов (мяса,молока), но и с получением ценного сырья (шерсти и кожи). В рассматриваемыйпериод овцеводство имело уже и товарное направление. На рынках Средней Азии былбольшой спрос на овец и на изделия из овечьей шерсти: кошмы, паласы, переметныйсумы, мешки, веревки.
Припереходе части хозяйств к земледелию, особенно в южных районах, вживотноводстве стали отдавать предпочтение крупному рогатому скоту, лошадям, атакже верблюдам и отчасти козам.
Распространеннаяна территории Кыргызстана порода скота была получена путам скрещивания местныхкыргызских пород с другими породами, выведенными казахскими, узбекскими итаджикскими скотоводами.
Приведенныефакты свидетельствуют о том, что хозяйственная жизнь кыргызов и других народовСредней Азии и Казахстана протекала не изолированно — между ними происходилвзаимообмен опытом и достижениями в хозяйственной жизни, развивалисьторгово-экономические и производственные связи.
Говоряо хозяйственных контактах кыргызов и узбеков, академик А. Ф. Миддендорф писал,что «все кара-Кыргызы живут в тесной связи с оседлым узбекским населениемМаргеланского уезда… Сверх того, они тяготеют к рынкам (базарам) Кува,Уч-Курган, Маргелан». Позднее другой автор сообщал, что у узбеков селения«Вуадиль своих летних пастбищ не имеется, а потому скот передается Кыргызам,идущим на летовья, которые заботятся о сохранности скота..., когда Кыргызывозвращаются на свои зимовки, то по дороге сдают скот хозяевам». Так постепенноукреплялись экономические связи между кыргызами-скотоводами и узбекскимиземледельцами.
Поселенияи жилища у кыргызов 70—90-х годов XIX в претерпевали изменения в зависимости отскладывавшихся условий. В рассматриваемый период кыргызское населениерасселялось большими аилами и кыштаками. Г. С. Загряжский отмечал, что в 70-хгодах XIX столетия «Кыргызы всегда стояли большими аулами, кибиток по 200 иболее».
Процессобразования оседлых кыргызских поселений начался на юге Кыргызстана и былобусловлен в известной мере влиянием оседлого узбекского и таджикскогонаселения. В Чуйской и Иссык-Кульской котловине такие селения (кыштаки)появились лишь в самом конце XIX—начале XX в., причем весьма в небольшомколичестве.
Необходимоотметить, что в долинных местностях этот процесс протекал быстрее, чем впредгорных. Кыргызы селились по долинным местностям и по берегам КараДарьи,АмуДарьи, а также у многочисленных родников (булак). Часть приферганскихКыргызов жила в глинобитных домах, разводила сады, имела огороды, другая жечасть продолжала жить в юртах. В кыштаках не было улиц, огороженных дворов илиучастков.
Кыргызскийселения отличались от соседствовавших с ними таджикских и узбекских. Дляпоследних были характерны узкие кривые улочки с высокими дувалами, возле нихбыло много огородов, садов, виноградников и т. д. Облик этих селенийсвидетельствовал о прочной оседлости жителей. Характеризуя тип кыргызскогоселения, Н. С. Лыкошин писал:
«Кыргызскоеселение совсем не имеет строго распланированных жилищ и переулков: это вбольшинстве случаев отдельные усадьбы, более напоминающие хутора, расположенныев один или два ряда по течению речки или по сторонам сухой лощины. Заборы здесьпредставляют редкость, а если и встречаются, то служат только оградой длязащиты от потрав и вовсе не рассчитаны на укрытие внутренности двора отпостороннего глаза».[39]
Такимобразом у кыргызов, как и казахов, бытовали жилища двух видов — юрта иглинобитный дом (там уй). Имелось три разновидности юрты: ак уй (белая юрта),кара уй (черная юрта) и алачык (шалаш). Белые юрты обтягивали войлоком, куполюрты украшали белой лентой, что делало ее нарядной. В таких юртах жили богатые Кыргызы.Наиболее же распространенными юртами у кыргызов, как и казахов, были кара уй(черные юрты), в которых жили бедняки, устанавливали их в кыштаках или напастбищах.
Началостроительства глинобитных домов было связано с процессом оседания кыргызов. Первыеглинобитные дома состояли из одной комнаты без окон, но в потолке делалоськруглое отверстие для выхода дыма. Очаг, как и в юрте, устраивался в земляномполу, на нем готовили пищу и около него грелись. Кладка стен была грубой,потолок покрывался толстым слоем земли. Основным строительным материалом как иповсюду в Средней Азии, служила лёссовая глина.
Современем такие жилища несколько усовершенствовались узбеками и таджиками.
Кыргызыстроили наряду с жилыми и хозяйственные помещения, что являлось одним изпризнаков материальной культуры оседлого населения.
Развитиенациональных форм одежды также происходило под влиянием соседних народов.Особенно большие изменения произошли в одежде южных кыргызов, со временирасселения их среди оседлых узбеков и таджиков. Предметы мужской, женской идетской одежды кыргызы покупали у узбеков и таджиков, а сапоги и ботинки, атакже платки фабричного производства и т. п.— у русских. Национальная одеждасохранялась преимущественно у лиц пожилого возраста. В южных же районахКыргызстана мужская и женская одежда претерпевала значительные изменения,воспринимая элементы узбекской и таджикской.
Вописываемое время новые условия жизни отражались и на пище Кыргызов. Здесьтакже сказывались расширение рыночных связей и знакомство с кулинариейузбекского, таджикского, дунганского, уйгурского и русского населения, что былоособенно заметно в Прииссыккулье, в Чуйской долине, в Южной части Кыргызстана.Хотя пища в целом и продолжала сохранять свой национальный колорит и способыприготовления ее не подвергались существенным изменениям, но появились новыепродукты и незнакомые в прошлом блюда.
Такимобразом, и в области материальной культуры проявлялись плоды добрососедства ивзаимовлияний кыргызского и других народов Средней Азии.
3.2 Культурные связи кыргызов с другими народами ЦентральнойАзии
Учитываяспецифику историко-культурного развития кыргызского народа, освещение егокультурных связей с другими народами Средней Азии можно начинать с устногонародного творчества, которому принадлежит видное место в истории духовнойжизни кыргызского народа. Уходя своими корнями в глубокую древность, оно вомногом и в яркой и своеобразной форме отражает исторические судьбы Кыргызов, ихсамобытную культуру, социальные отношения, важнейшие события прошлого,взаимоотношения с соседями а также надежды и чаяния народа, его мировоззрение иэстетические идеалы.
ВостоковедН, И. Веселовский констатировал, что «по понятию туркестанцев история тогдатолько хороша, когда написана в стихотворной форме». Сказанное имеет прямоеотношение и к кыргызскому народу, к его устному народному творчеству.
Особоеместо среди произведений устного поэтического творчества кыргызов занимаютэпические произведения, в первую очередь трилогия «Манас», о которой В. В.Радлов говорил, как о «поэтическом отражении всей жизни и всех стремленийнарода».
Онеобходимости выявления взаимосвязей устного народного творчества народовСредней Азии, и в частности Кыргызского и казахского, писал М. О. Ауэзов:«Сравнительное изучение казахской литературы с литературами близких по языку,по культуре, по исторической судьбе народностей должно составлять в отношениипрошлого главную продуктивную систему историко-литературного построения». Надозаметить, что усиливавшиеся с конца XVIII в. политические, торговые икультурные связи народов Средней Азии и Казахстана также способствовалипоявлению в их Устном народном творчестве общих сюжетов и общих героев чтонашло отражение и в эпическом жанре фольклора—героическом эпосе.
Некоторыесюжеты из кыргызского эпоса «Манас» и имена его героев-батыров встречаются и вэпосах соседние народов—казахов, таджиков и др. Сходство не ограничиваетсявнешним совпадением тех или иных элементов повествования, как правило, оноимеет гораздо более глубокий у всесторонний характер и охватывает общиежанровые признаки эпоса, его идейное содержание, круг эпических мотивов исюжетов и т. д. Характерно, что «Манас» бытует только у кыргызов. Однакопобежденный Манасом потомок Камбар-хана казах Эр-Кекче впоследствии станет вернымсподвижником Манаса. А в казахском эпосе богатырь Эр-Кекшю_ сын Камбар-хана,погибает в битве с каракалпакским Кобланды-батыром. Встречаются и другие общиеимена в тюркоязычных эпических произведениях. Например, в«Манасе»—Эр-Кошой—мудрый советчик богатыря, а в казахском—Эр-Косай—юныйбогатырь, мстивший врагам за смерть Эр-Кекшю. Другого соратника Манаса —Джангырчи—в казахском сказании об Эр-Кекшю находим в числе его дружинников и т.п.
Всеэти и многие другие факты еще и еще раз подтверждают, что на протяжении вековдуховная культура кыргызского народа развивалась в тесной взаимосвязи скультурой народов Средней Азии и Казахстана. Как известно, у последних с давнихвремен существуют общие эпосы. Например, у казахов, узбеков, каракалпаков —«Алпамыш», у казахов, туркмен, узбеков, таджиков — «Кёр-Оглы». С усилениемэкономических и культурных связей кыргызов с населением сопредельных областейэти же эпосы получили широкое распространение среди южных Кыргызов.
Сказители«Манаса» обогащали его содержание отзвуками современной им жизни Кыргызскогонарода, особенно важнейших событий». Так, в записанных В. В. Радловым отрывкахиз «Манаса» встречаются строки, посвященные дружественным связям Кыргызов сРоссией. Таковы, например, строки из завещания Манаса своему народу:
Когдаговорил богатырь Манас:
Что ясказал, так и делай! Не выходи из послушанья моим словам! Можешь спокойноспать! Поехав к русским, станешь богатырем! Кто пойдет к русским,
Иголодный насытится, И бедняк станет богатым ".
Посообщению В. В. Радлова, этот явно новый сюжет эпоса был введен в текстсказителем в знак глубокого уважения его к ученому из России.
Всежанры фольклора Кыргызов и соседних с ними народов развивались в теснойвзаимосвязи, отражая общность их исторических судеб и борьба против «своих» ипришлых эксплуататоров. В народных пословицах и поговорках ярко запечатленывзаимоотношения кыргызского народа с его соседями. «Русскийразбогатеет—построит дом, Кыргыз разбогатеет—женится».
Средисреднеазиатских народов широко распространялись одинаковые по содержаниюпословицы и поговорки, разоблачающие представителей господствующих классов ислужителей мусульманской религии: «Слушай, что мулла говорит, но не делай то,что он делает», «Опасайся муллы, тихо ступающего, опасайся ходжи в пестром халате»,«Можешь отказаться от веры, но не можешь отказаться от народа», «Кто надеетсятолько на аллаха, тот останется голодным».
Большоеместо в среднеазиатском фольклоре занимали сказки. В кыргызских сказках нередкоставится в пример хитроумная, ловкая Карачач, отличающийся красноречиемЖээренче-чечен, борец за народное счастье Асан Кайгы и другие, протестующиепротив произвола жадных баев, манапов, мулл и ишанов. Образы этих героевприобрели широкую известность не только вКыргызстане, но и у соседних народов, трансформируясь сообразно условиямжизни и мировоззрению каждого из них. Герои этого же плана есть и у казахов(Алдар-Косе, Карашаш, Жирен.., ше-шешен, Асан-кайгы), узбеков (Ходжа Насреддин,Наоретдин Афанди), таджиков (Ходжа Насреддин), туркмен (Алдар-Косе) и др. Всказках прослеживаются мотивы классовых противоречий: герои, осознав социальнуюнесправедливость, вступают в борьбу против нее.
«Надотакже отметить,—писал М. О. Ауэзов,—значительную связь казахских народныхсказок со сказочным фольклором русского народа, что особенно заметно в разделео животных». Это в равной мере относится и к Кыргызским сказкам.
В XVII-в первой половине XIX в. получило дальнейшее развитиекыргызское песенное народное творчество, причем и здесь аналогичные посодержанию свадебные, обрядовые и другие песни встречались у кыргызов, казахов,узбеков и таджиков. Широко бытовали связанный с кочевым образом жизни такиепастушеские песни кыргызов, как «Бек-бекей» и «Шырылдан». Продолжаласуществовать трудовая песня «Оп-майда». Подобные ей известны и у оседлыхземледельческих народов Средней Азии, в частности узбеков и таджиков (песни примолотьбе хлеба). У всех среднеазиатских народов издавна бытовали такжекалендарно-обрядовые песни — «Наураз «Жарамазан». В них высказывались пожеланиедруг другу счастья и здоровья, обилия скота и т. п., причем пожеланиясплетались с религиозными мотивами, что было связано усилением распространенияислама в XIX в.
Вакынской поэзии у кыргызов, как и их соседей, начали более отчетливопроявляться две противоположные тенденции: реакционно-феодальная, с однойстороны, и прогрессивно-демократическая, с другой. Творчество акынов первогонаправления использовалось эксплуататорскими классами для духовного закабалениятрудящихся против демократического течения в творчестве народов Средней Азии иКазахстана и против проникновения передовой русской культуры. В противовес имподлинно народные акыны, скитаясь от кочевья к кочевью, несли в народ живое иблизкое массам творчество, а некоторые из них поднимали свой голос протестапротив эксплуатации трудящихся масс.
Музыкальноетворчество, развлечения и игры кыргызского народа
Как ифольклор, музыкальное народное творчество кыргызов и их соседей берет своеначало из глубины веков. Музыка всегда была жизненным спутником кыргызов идругих среднеазиатских народов.
Музыкальноетворчество кыргызов по жанровым признакам делится на инструментальное ивокальное. Среди разнообразных музыкальных инструментов основным, самым древними широко распространенном, у Кыргызов является трехструнный комуз. Недаром онем говорится: «Комуз — душа человека». Известный музыковед А. Затаевич писал:«В области, инструментального творчества, главным образом в пьесах для комуза,кыргызское музыкальное искусство достигает большой высоты и самостоятельностивне каких-либо сопоставлений и сравнений». Издавна широко бытуют у кыргызов идругие музыкальные инструменты: темир-комуз (варган), кыл кыяк (смычковыйинструмент), чоор (дудка), сурнай, керней (тип гобоя), добулбас (тип литавр).Многие из них известны и другим народам среднеазиатско-казахстанского региона.[40]
Вокальныйжанр у кыргызов развивался в трех направлених: песенное творчество акынов иырчи, бытовая массовая песня и эпические сказания. Все они бытовали отнюдьнеизолированно от песенного творчества народов Средней Азии и Казахстана ипостоянно обогащались новыми элементами.
Акыныи ырчи владели всеми жанрами музыкального творчества кыргызов. Большинство изних умели играть на двух-трех народных инструментах, рассказывали эпизоды из эпическихпроизведений, пели народные песни. Кыргызским акынам, так же как и музыкантамдругих тюркских народов, была присуща импровизационность. Каждый автор и многиеталантливые исполнители народной музыки и песен вносили в них элементы своеготворчества. Кыргызская музыка и песня, сохраняя свои самобытные традиции,передавались из поколения в поколение народными певцами-инструменталистами,нередко общавшимися с исполнителями из среды соседних тюркоязычных народов.Это, в частности, подтверждается на примере сходства некоторых инструментов,жанров, мелодий и т. д. По определению видного советского музыковеда В. С.Виноградова, с одними из них кыргызская музыка находится в больших, с другими—вменьших родственных связях.
Близкии сходны кыргызская и казахская музыка. Предполагается, что и та и другаявозникли некогда от одного общего корня. В частности, широко распространено укыргызов и казахов кюу «Кетбука», рассказывающее о монгольском военачальнике,отличившемся своей жестокостью во время нападения на аилы кочевников. Укыргызов «Кетбука» исполняется на комузе, который по настройке, приемам игры идругим признакам родствен казахской домбре, узбекскому, таджикскому,туркменскому дутару. Игровой прием на комузе «терс кагыш», исполняемый обратнымударом по струнам, снизу вверх, встречается и у казахов под названием«терс-какпай».
Вкыргызском инструментальном жанре замечается сходство с музыкой туркмен, атакже некоторое сходство Кыргызской музыки из южной части края с музыкойузбеков и таджиков. Кыргызы этих районов заимствовали у них музыкальныйинструмент — дутар, а у узбеков встречаются пьесы типа Кыргызскихинструментальных наигрышей. Кыргызский инструмент чоор (дудка) по внешнемустроению и по исполнению на нем сходен с казахским сыбызги, узбекским наем»таджикским тутыком и туркменским тюйдуком. Причем у всех народов на этоминструменте играли в основном пастухи. А некоторые кюу, как «Жетим бала»(«Сирота»), «Чоор, куусу» («Кюу дудки») по манере исполнения и по сюжету почтиодинаковы у Кыргызов и казахов.
Другойкыргызский двухструнный смычковый инструмент—кыл кияк известен у казаховузбеков и каракалпаков под названием кобыз, у туркмен и таджиков — гиджак.Наиболее популярный кюу, исполняемый на кыл кияке, «Тору кашка ат, кокуй» посодержанию созвучен с казахским и каракалпакским произведениями «Камбар батыр»,«Жалгыз аяк», «Коркыт куй», «Кара жорго» и др. В них в основном передается горебедняков, оставшихся без коня, без пищи и жилья.
Широкоиспользуемый кыргызскими женщинами и девушками музыкальный инструменттемир-комуз (тип варгана), по описанию Б. Алагушева, «всеми свойствами» похожна шан кобыз (шан кобыз, кобыз) казахов, каракалпаков, туркмен и узбеков. Врепертуаре ктемир-комузисток были и каракалпакские кюу: «Жетим кыз»,«Кара-жорга». «Кыз узатуу» и «Каздын каркылдашы». В них отражались не толькокрасота природы, богатство, животного мира, но и неравноправное положениеженщины, тяжелый труд, они выражали сокровенные мечты трудового народа.
Духовыеинструменты кыргызов сурнай и керней аналогичны среднеазиатским инструментам,которые у всех народов служили для подачи сигналов. Они использовались главнымобразом в военных походах и на многолюдных торжествах (аш, той).
Впроцессе исторического развития кыргызского народа изменялась исовершенствовалась и его музыкальная культура.
Такимобразом, в XVIII в. -в первой половине XIX в. кыргызская народная музыкапродолжала развиваться во взаимосвязи с музыкальным искусством других народовСредней Азии и Казахстана, оказывая и свое влияние на них, и сохраняя своинациональные черты.
Врассматриваемое время развлечения и игры кыргызов в определенной степени такжеспособствовали сближению и установлению добрососедских отношений с казахами идругими народами.
Наиболееизлюбленными видами развлечений и игр у кыргызов издавна были ат чабыш(скачки), аркан тартмай (перетягивание каната), джорго салыш (состязание наиноходцах), кыз куумай (погоня за девушкой), оодарыш (борьба на лошадях), эрсайыш (противоборство с пиками), кек беру (козлодрание), тогуз коргоол («девятьлунок»—Кыргызские шахматы), дойбу (шашки), селкинчек (качели), ак-челмек (белыйчелнок) и др.
Вмноголюдных торжествах (аш, той, свадьба) принимали участие представителиразных национальностей.
Очевидецотмечал, что «у казахов популярными развлечениями были скачки… Самое забавноесостоит в том, что девушка на коне, вооруженная нагайкой, преследуется молодымилюдьми; кто ее догонит и поймает, имеет право поцеловать». Во время свадебноготоржества и кыргызы устраивали аналогичную игру—кыз куумай (погоня задевушкой). По всей вероятности, она появилась в одинаковых условиях кочевойжизни этих народов, когда от женщины требовалась ловкость и уверенность вуправлении конем. Уже в древности некоторые кыргызские игры и развлеченияразвивались в одном направлении с играми и развлечениями других среднеазиатскихнародов. Отдельные их виды, как кек беру, куреш, скачки, существовали у всехнародов Средней Азии и Казахстана.
Развивающиемышление игры—чатыраш (своеобразные шашки), киште (шахматы), видимо, былизаимствованы кыргызами у узбеков.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Врезультате исследования проблемы взаимоотношений кыргызов с соседними народамиЦентральной Азии в XVIII- первойполовине XIX можно сделать следующие выводы:
1. Напротяжении XVIII столетия кыргызский народ, несмотряна разобщенность в политической и экономической жизни, продолжал небезуспешнуюборьбу за свободу и независимость. В целом ее можно подразделить на два этапа:первый (1700—1755 гг.) — освободительные войны против экспансии Джунгарскогоханства, второй (1755—1800 гг.) — отпор захватническим устремлениям Цинскойимперии.
Первыйэтап отмечен активным наступлением джунгарских феодалов на Среднюю Азию, вчастности в Кыргызстан. Под натиском джунгар большинство населения севернойчасти Кыргызстана, не желая признавать иноземную власть, переместилось втруднодоступные горные районы Тянь-Шаня, на Памиро-Алай и в Ферганскую долину,где и ранее проживали кыргызы. Сохранив таким образом свою свободу инезависимость, основное население Кыргызстана активно продолжало борьбу сзахватчиками. В Средней Азии джунгарские завоеватели встречали решительноесопротивление коренного населения, хотя джунгарскому хану и удавалось временноустанавливать контроль в отдельных районах региона. Грабительские походыджунгарских феодалов приносили неисчислимые беды и страдания трудящимся массамкыргызов, казахов, каракалпаков, узбеков, уйгуров. Стремление к освобождению отчужеземного гнета послужило стимулом к объединению среднеазиатских народов всовместной борьбе против джунгарских захватчиков.
Сначала 40-х годов XVIII в.освободительная борьба центральноазиатских народов с Джунгарским ханствомстановится более успешной. В начальный период (1741 — 1747 гг.) она получилазначительный размах. Организатором совместной борьбы против джунгар выступилправитель Коканда Абд ал-Карим-бий. Со смертью Абд ал-Карима (1747 г.)начинается второй период борьбы против гнета джунгар (1748—1750 гг.). Ведущуюроль стали играть кыргызы и казахи, так как городское население Ферганы,освободившееся от ига иноземцев. прежде всего стало заботиться об обороне своихгородов. Поражения ойратских войск в центральноазиатском регионе в известнойстепени способствовали развалу ханства, вскоре охваченного феодальнымимеждоусобицами. В Джунгарии началось активное освободительное движение насильноудерживаемых в ней народностей (енисейских кыргызов, уйгуров, торгоутов и др.).В 1751—1755 гг. (третий период антиджунгарекой борьбы народов Средней Азии)кыргызы, казахи и уйгуры активно выступают за возврат утраченных ранее исконныхвладений на востоке Средней Азии. Причем кыргызы и казахи добиваютсяопределенных успехов еще до подчинения Джунгарии Цинской империей (1755—1757гг.), возвратив свои кочевья в Семиречье.
Навтором этапе борьбы кыргызов за независимость их внешнеполитическая активностьнаправлялась главным образом на обеспечение как собственных политических иэкономических интересов, так и интересов соседних народов. Например, в периодантицинского восстания ойратов в Джунгарии зависимое от них кыргызскоенаселение поддержало освободительную борьбу Амурсаны. В то же время независимыекыргызы продолжали отвоевывать свои древние кочевья на западе Джунгарии, ранеезахваченные ойратскими феодалами. Действия этой части кыргызов, совпавшие повремени с карательными акциями маньчжуро-китайской армии в Джунгарии, не имелиничего общего с цинскими захватчиками. В данном случае каждая сторонапреследовала свои конкретные цели: если Цинская империя завоевывала новыетерритории, то кыргызы стремились лишь овладеть принадлежавшими им ранееземлями.
Спасаясьот жестоких преследований маньчжуро-цинской карательной армии, отдельные группытянь-шаньских кыргызов Джунгарии в 1757 г. впервые приняли подданство России,переселившись на ее территорию. Этот факт является наглядным свидетельствомвозросшего престижа в центральноазиатском регионе России как могущественнойдержавы — покровителя и защитника кыргызов и казахов.
2.Кыргызско-казахские взаимоотношения во второй половине XVIII в. носили сложный характер. В основной своей массекыргызы и казахи, которым были присущи однотипное хозяйство и близкий образжизни, были заинтересованы в мирном добрососедстве. Борьба за независимость иосуществление устойчивых связей с населением оседло-земледельческих районовявлялась главным в их взаимоотношениях. Хотя союзнические отношения кыргызов иказахов в борьбе с внешними врагами были традиционными, в силу внутреннейразобщенности общества, феодальных междоусобиц нередко имела место инестабильность в их взаимоотношениях. Одной из ее причин являлось преобладаниеузкоклассовых интересов феодалов над сплоченностью народов даже перед опасностьюцинского вторжения. Этим пользовалась цинская администрация, сознательноразжигавшая вражду между кыргызскими и казахскими феодалами, которая временамипереходила в довольно крупные столкновения,
Всеэто сдерживало рост производительных сил как в Кыргызстане, так и в Казахстане.Однако кыргызские и казахские народы, нередко проявляя свою волю, вынуждалифеодалов отказываться от корыстных целей. Тогда возобладали добрососедскиеотношения между среднеазиатскими народами, и только благодаря этому кыргызский иказахский народы сумели отстоять свою независимость во второй половине XVIII в.
3. Воснове взаимоотношений кыргызского кочевого скотоводческого и узбекского оседло-земледельческогонаселения лежала хозяйственно-экономическая заинтересованность. Попытки правителейКокандского владения освободиться от влияния кыргызских феодалов в Кокандеосложнили их отношения. Но реальная опасность нападения со стороны Цинскойимперии привела к восстановлению и упрочению кыргызско-узбекского союза.
Вконце XVIII в. в результате подстрекательствацинского двора кыргызско-узбекские традиционно союзнические отношения оказалисьразорванными. Это привело к взаимным неоправданным жертвам, а главное, грозилопотерей политической независимости как кыргызам, так и узбекам. В этой сложнойполитической ситуации правительство России благодаря гибкой дипломатии, воснове которой, однако, лежали также меркантильные интересы в данном регионе, ещераз проявило участие в судьбе среднеазиатских народов, в частности узбеков икыргызов. В 1792 г. Россия, заключив договор о торговом сотрудничестве ивзаимопомощи с правителем Ташкента, отчасти воспрепятствовала завоевательнымустремлениям цинского двора в Ферганскую долину. В то время такая последовательнаяполитика в среднеазиатском регионе обеспечивала все возрастающее влияниеРоссийского государства как защитника и поборника справедливости. И, бесспорно,это сыграло свою положительную роль в дальнейшем сближении народов.
Фактическипроявлением реального роста авторитета России явилось прибытие в 1785 г. вСанкт-Петербург первого кыргызского посольства во главе с А. Алкучаковым.Продиктованная жизненными интересами обеих сторон эта миссия положила началокыргызско-русским дипломатическим отношениям, а также способствовала развитию(через Сибирь) посольских связей среднеазиатских народов с Россией. Уже осенью1787 г. Атаке-батыр — инициатор кыргызского посольства в Петербург вторжественной обстановке принимал в Чуйской долине российского посланника М.Агаферова, а в 1788 г. снарядил следующих кыргызских посланцев в Омск.Дальнейшее развитие этих отношений привело в третьей четверти XIX в. к вхождению Кыргызстана в составРоссии.
4.Кыргызстан занимал выгодное географическое положение на путяхтрансконтинентальных торговых караванов, а кыргызы, несмотря на слабость ихобщественно-экономического развития, были заинтересованы во внешней итранзитной торговле и поддерживали сравнительно активные торговые отношения ссоседними странами и народами, в том числе и с Россией. Торговые связиобъективно способствовали их сближению и культурному взаимообмену.
Самостоятельностьи независимость кыргызского народа в XVIII в. признавались соседними государствами (Джунгарским ханством Россией,Цинской империей, казахскими ханствами, Кокандским владением и др.), которыеподдерживали с ним двусторонние политические (мирные, а временами немирные),дипломатические, торгово-экономические и культурные связи. Причем вовзаимоотношениях кыргызов с соседними народами в XVIII в. прослеживаются следующие характерные для международнойпрактики того времени основные формы:
-равноправныеотношения — как «сюзерен к сюзерену»: самостоятельные отправления политических,посольско-дипломатических, торгово-кономических и культурных взаимосвязей.
-отношениязависимости — как «вассал к сюзерену»: чаще всего временное признаниечужеземной власти некоторой частью населения, что выражалось в уплате им дани(алман), исполнении военных и трудовых повинностей, закрепленных институтомзаложников (аманатов).
-союзническиеотношения: совместная борьба, нередко на договорной основе, против общего врагав целях самозащиты.
Покровительство:поиск слабой стороной по своей инициативе защиты у сильного государства —гаранта хранения относительной независимости, обеспечивающего первому максимумправ и внешнеполитической свободы.
Всложных политических событиях исследуемого времени ясно прослеживаются общностьисторических судеб кыргызов и других народов Центральной Азии.
СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. Источники:
АкаевА. А. Кыргызская государственность и народный эпос Манас. Бишкек, 2002.
АкаевА. А. Памятное десятилетие. Б. 2001.
Казахстанв начале XX века: методология,историография, источниковедение. Сборник статей 1-2, Алматы, 1993-1994.
Кыргызыи Кыргызстан: опыт нового исторического осмысления Б. 1994.
2Литература:
Абдыкалыков.А. Енисейские киргизы в XVII в.— Фрунзе: Илим. 1968.
АбышкаевА. Ш. Каратегинские киргизы в XVIII —начале XX в.: Историко-этнографическийочерк: Автореф. канд. ист. наук. — Фрунзе, 1965.
АрзыматовА. Из истории политических отношений енисейских киргизов с Россией в XVII —первой половине XVIII в. — Фрунзе: Кыргызстан, 1966.
АкишевА. и Акишев И. Искусство саков Семиречья//сквозь века: к истокам культурынародов СССР Выпуск 2; Знание 1986г .
АбрамзонС. М. Очерк истории киргизского народа. — Фрунзе: Изд-во Кирг. фил. АН СССР,1946.
АбрамзонС. М. Вопросы этногенеза киргизов по данным этнографии//Труды Киргизскойархеолого-этнографической экспедиции. Т. 3. — Фрунзе: Изд-во АН Кирг. ССР,1959.
АбрамзонС. М. Киргизы и их этногенетические и историко-культурные связи. — Л.: Наука,1971.
Асанканов А. А. Кыргызы:рост национального самосознания. Бишкек, 1997.
БартольдВ.В. Очерки истории Семиречья. М., 1963.
БартольдВ. В. Киргизы: Исторический очерк//Соч. Т. 2. Ч. 1.— М: Изд-во вост. лит-ры,1963. С. 473—546.
БернштамА. Н. Из истории международных и военных отношений киргизского народа//Изв.Кирг. фил. АН СССР. 1945. Вып 1. С. 105—123;
БернштамА. Н. Источники по истории киргизов XVIII в //Вопросы истории. 1946. № 11—12.С. 126—131.
БоровкинаЛ.А. Запад Центральной Азии во 2 в. до н.э.-7в. н.э. (историко-географическийобзор по древнейшим китайским источникам). М. Наука 1989.
БоотаеваБ. Киргизы между Кокандом, Китаем и Россией. – Б. 1995.
БрудныйА., Койчуев Т. Кыргызстан: третий путь. Б. 1993.
Взаимосвязи киргизскогонарода с народами России, средней Азии, Казахстана (конец XVIII-XIX вв.).Ответственный редактор Лунин Б. В. –Фрунзе.1985,
ГуревичБ. П. Международные отношения в Центральной Азии в XVII — первой половине XIXв. — доп. — М.: Наука, 1983
ДжамгерчиновБ. Д. Добровольное вхождение Киргизии в состав России Ф.1963.
ДжамгерчиновМ. Б. Из истории киргизской народности XVI— первой половины XVIII веков:Автореф.… канд. ист. наук. — Фрунзе, 1972.
ДжамгерчиновБ. Д. Из истории военных отношений киргизов конца XVIII в.//Академику К. И.Скрябину. — Фрунзе: Изд-во Кирг. фил. АН СССР, 1945. С. 90.
ЖакыпбековЖ. История изучения взаимосвязей кыргызского народа с народами Средней Азии иРоссии в новейшей литературе.// Кыргызстан- наше Отечество: историявзаимосвязей и упрочения единства народов Кыргызстана в условиях становлениянезависимого государства». –Б. 1997 с. 82-84
ЖоробековТ. Развитие науки в Ошской области в годы Великой Отечественной войны. //Кыргызстан- наше Отечество: история взаимосвязей и упрочения единства народовКыргызстана в условиях становления независимого государства». –Б. 1997 с.84-88.
ЗияевX. 3. Экономические связи Средней Азии с Сибирью в XVI—XIX вв. — Ташкент: Фан.1983.
ЗлаткинИ. Я. История Джунгарского ханства. — М.: Наука, 1983
ИвановП. П. Казахи и Кокандское ханство//3ап ИВ АН ССР. 1939. Т. XII.С. 92—128;
ИвановП. П. Очерки по истории Средней Азии (XVI — середина XIX в.) — М.: Изд-во вост.лит-ры, 1958.
КараевО.К. Арабские и персидские источоники ΙX-XΙΙ вв. о киргизах иКиргизии. Ф., 1968.
КибировА. К… О периодизации истории народов Киргизии в досоветскую эпоху//Материалы научнойсессии, посвященной истории Средней Азии и Казахстана в дооктябрьский период. —Ташкент: Изд-во АН Уз. ССР. 1955. С. 454.
КойчуевТ., Мокрынин В., Плоских В. Кыргызы и их предки. Бишкек, 1994.
КузнецовВ. С. Цинская империя на рубежах Центральной Азии (вторая половина XVIII —первая половина XIX в.). — Новосибирск: Наука, 1983.
Кыргызстан-наше Отечество: история взаимосвязей и упрочения единства народов Кыргызстана вусловиях становления независимого государства. (материалы науч. Конф.).-Б.1997.
ЛунинБ. В. У истоков великой дружбы. — Ташкент: Узбекистан, 1972.
МадуановС. Взаимоотношения казахов с другими народами Центральной Азии в XVIII-началеXXвв. (политический м социально-экономические аспекты). -Алматы 1995.
МокеевА. М. Политическая и этническая история северовосточной части Средней Азии вXVII — первой половине XVIII в.: Автореф.… канд. ист. наук. — Ташкент, 1979.
ПлоскихВ.М. Киргизы и Кокандское ханство. — Фрунзе: Илим, 1977, и др.
РомодинВ. А., Кондратьев А. А. Опыт сопоставления сведений из китайских, кокандских ирусских источников по истории киргизов//Сов. востоковедение. 1959. № 4. С.125—136.
СапаралиевД. Взаимоотношения кыргызского народа с русскими и соседними народами в XVIIIв.-Б. 1995.
СоколовЮ. А. Ташкент, ташкентцы и Россия. — Ташкент: Узбекистан, 1965
СулейменовБ. С., Васин В. Я- Казахстан в составе России в XVIII — начале XIX в. — Алма-Ата:Наука, 1981
ХаджиевА.Захват цинским Китаем Джунгарии и Восточного Туркестана// Китай и соседи вновое и новейшее время. —М.: Наука, 1982. С. 153—202
ХасановА. X. Из истории Киргизии XIX века — Фрунзе: Кир-госиздат, 1959.
ХасановА. X. Экономические и политические связи Киргизии с Россией, — Фрунзе:Киргосиздат, 1960.
УсенбаевК. У. Присоединение Южной Киргизии к России. — Фрунзе: Киргосиздат, 1960.
УсенбаевК. У. Общественно-экономические отношения киргизов в период господстваКокандского ханства. — Фрунзе: Изд-во АН Кирг, ССР, 1961.
ЭралиевЗ. Гармонизация национальных отношений на уровне современных требований.Кыргызстан- наше Отечество: история взаимосвязей и упрочения единства народовКыргызстана в условиях становления независимого государства». –Б. 1997 \ с.108-111