Введение
Как правило,каждому этносу (нации, народности, племени) присущ свой особый язык. Самопонятие народа, этноса подразумевает общность языка. Русские — это те, ктоговорит по-русски, армяне — по-армянски, португальцы — по-португальски.Конечно, этнос — это и территория проживания, и общие исторические судьбылюдей, и особенности культуры, и даже определённая схожесть психики (итальянцыи грузины, например, гораздо темпераментнее и разговорчивее финнов илиисландцев). Однако языку в определении этноса придаётся особая значимость. Темне менее, обязательного однозначного соответствия между языком и этносом нет.На одном и том же языке могут говорить разные народы: англичане, живущие вБритании, и американцы, населяющие США. Пусть существуют различия между британскойи североамериканской разновидностями английского, но оба народа воспринимаютего как один язык. Английский — национальный язык не только англичан иамериканцев, но и канадцев, австралийцев, новозеландцев, а также ирландцев. Онже — один из официальных языков Индии и 15 государств Африки; общаютсяпо-английски и в других странах. Не принадлежит одному народу и французскийязык: как средство бытового общения он используется в Канаде, Люксембурге,Монако, Бельгии и Швейцарии. Во многих других государствах, прежде всего вбывших французских колониях, он является официальным языком. Немецкий языкявляется родным для немцев, австрийцев, лихтенштейнцев, части люксембуржцев ишвейцарцев. На арабском языке говорят около двух десятков народов БлижнегоВостока и Северной Африки. Сербскохорватский язык объединяет несколько народовбывшей Югославии: сербов, хорватов, черногорцев, боснийцев.
Встречается иобратная ситуация: один народ пользуется двумя, а то и тремя языками. Почти всеэльзасцы, населяющие историческую провинцию Эльзас на востоке Франции,двуязычны: говорят по-немецки (на алеманском диалекте немецкого языка) ипо-французски. Серболужичане, славянский народ на востоке Германии, кромесвоего лужицкого языка прекрасно говорят на немецком, а в официальных ситуацияхиспользуют только его. Русский язык называют вторым родным многие нерусскиежители Российской Федерации и бывших союзных республик.
Это случаимультилингвизма, или многоязычия (от лат. multus — «многий», «многочисленный» иlingua — «язык»); билингвизм, или двуязычие (от лат. bi — «двойной», «двоякий»), — его частный, наиболеераспространённый тип.
Кроме этогоучеными употребляется также термин «диглоссия». Буквально это греческое словоозначает то же самое, что и «билингвизм». Однако лингвисты вкладывают в термин«диглоссия» несколько иное содержание. При обычном двуязычии в каком-либообществе сосуществуют два равноправных и эквивалентных языка, которые простодублируют друг друга. Ситуация эта неустойчивая, переходная, один из языков современем вытесняет другой. При диглоссии же между двумя языками существуетчеткое распределение функций, благодаря чему ситуация гораздо более устойчива.
В Киевской, апозже в Московской Руси существовала русско-церковно-славянская диглоссия. Вбыту говорили на русском языке, а в торжественных случаях, в письменности ицеркви использовали церковно-славянский. Употреблять один из них там, гдедолжен был использоваться другой, было недопустимо. Поэтому никому не приходилов голову переводить с одного языка на другой. При этом церковнославянский язык(в основе которого старославянский, или древнеболгарский) не воспринимался какдругой, иностранный. Для жителя Киевской Руси он был правильным русским языком,а русский — простым, непрестижным.
Диглоссиябыла очень распространена в Средние века (роль нормативного языка в разныхрегионах играли латынь или арабский). Но нередка она и в современном мире. Вомногих африканских странах местные языки (а их очень много в каждой из этихстран) употребительны лишь в быту. Пишут же и читают на языках бывшихколонизаторов.
Проблема языковойдиглоссии не проста, и далеко не полно рассмотрена в трудах языковедов.Актуальность нашей работы определяется тем, что данное явление рассматривалосьдостаточно хорошо в диахроническом аспекте (например, в работах Б.А.Успенского, посвященных языку Древней Руси), но ей уделяется недостаточновнимания на современном этапе изучения русского литературного языка, а ведьдиглоссия – характерное явление для речи городских жителей России, которыеявляются активными носителями норм современного русского языка.
Целью нашейработы является рассмотрение явления диглоссии в современном литературном языкена примере речи городских жителей России.
Объектомисследования в нашей работе выступает процесс сосуществованияцерковнославянских слов и элементов с современными языковыми единицами в речигорожан.
Предметисследования в работе: диглоссия как закономерное и необходимое явлениеразвития языка.
Цель, объекти предмет определили следующие задачи:
— дать понятиео диглоссии в лингвистической науке;
— проследитьразвитие данного явления в истории русского языка;
— рассмотретьречь городских жителей на предмет наличия в ней диглоссии и ее функции;
— сделатьвывод о роли данного явления в современном русском языке.
Дляпроведения нашего исследования в данной работе использовались методы изучениянаучной литературы, метод наблюдения, метод выборки, метод анализа лексическихединиц.
Теоретической базойнашего исследования послужили работы Б.А. Успенского, А.А. Шахматова, Г.Винокура, Л.В. Щербы, М.Ф. Кондаковой, В.В. Климова, Т.П. Ильяшенко, В.В.Виноградова.
Теоретическая значимостьнашей работы заключается в том, что в ней были рассмотрены как историческиеаспекты развития диглоссии в древнерусский период развития русского языка, таки современное состояние этого явления в языке на примере речи горожан.
Практическая значимостьработы состоит в том, что материалы, изложенные в ней, могут быть использованыдля продолжения исследования по теме «Диглоссия», а также при изучении курса«Современный русский язык», спецкурсов «Языковые контакты» и «История русскоголитературного языка», а также при ознакомлении с темой «Многоязычие ибилингвизм» в общем курсе языкознания.
/>Глава1. Диглоссия как специфическое языковое явление
1.1 Понятие одиглоссии
Естественныеязыки принципиально неоднородны: они существуют во многих своих разновидностях,формирование и функционирование которых обусловлено определенной социальнойдифференцированностью общества и разнообразием его коммуникативныхпотребностей.
Некоторые изэтих разновидностей имеют своих носителей, т.е. совокупности говорящих, которыевладеют только данной подсистемой национального языка (территориальнымдиалектом, просторечием). Другие разновидности служат не единственным, адополнительным средством общения: например, студент пользуется студенческимжаргоном главным образом в «своей» среде, в общении с себе подобными, а востальных ситуациях прибегает к средствам литературного языка. То же верно в отношениипрофессиональных жаргонов: программисты и операторы ЭВМ используют компьютерныйжаргон в непринужденном общении на профессиональные темы, а выходя за пределысвоей профессиональной среды, они употребляют слова и конструкцииобщелитературного языка.
Подобноевладение разными подсистемами одного национального языка и использование их взависимости от ситуации или сферы общения называется внутриязыковой диглоссией[1].Помимо этого термин «диглоссия» может обозначать и владение разными языками ипопеременное их использование в зависимости от ситуации общения; в этом случаетермин употребляется без определения «внутриязыковая».
Понятиедиглоссии ввел в научный оборот американский исследователь Ч. Фергюсон в 1959.До этого в лингвистике использовался (и продолжает использоваться сейчас)термин «двуязычие» – как русский перевод интернационального термина«билингвизм». А для ситуаций, в которых возможно функционирование несколькихязыков, принят термин «многоязычие» (англ. multilingualism, франц.plurilinguisme).
Двуязычие и многоязыкие,как следует из буквального значения этих терминов, – это наличие ифункционирование в пределах одного общества (обычно – государства) двух илинескольких языков. Многие современные страны дву- или многоязычны: Россия(существование на ее территории, наряду с русским, таких языков, какбашкирский, татарский, якутский, бурятский, осетинский и мн. др.), страныАфрики, юго-восточной Азии, Индия и др.
О двуязычии имногоязычии можно говорить также применительно к одному человеку, если онвладеет не одним, а несколькими языками.
В отличие отдвуязычия и многоязычия, диглоссия обозначает такую форму владения двумясамостоятельными языками или подсистемами одного языка, при которой эти языки иподсистемы функционально распределены: например, в официальных ситуациях –законотворчестве, делопроизводстве, переписке между государственнымиучреждениями и т.п. – используется официальный (или государственный) язык, еслиречь идет о многоязычном обществе, или литературная форма национального языка(в одноязычных обществах), а в ситуациях бытовых, повседневных, в семейномобщении – другие языки, не имеющие статуса официальных или государственных, иныеязыковые подсистемы – диалект, просторечие, жаргон.
Важнымусловием при диглоссии является то обстоятельство, что говорящие делаютсознательный выбор между разными коммуникативными средствами и используют то изних, которое наилучшим образом способно обеспечить успех коммуникации.
Явлениедиглоссии достаточно интенсивно изучалось в работах отечественных и зарубежныхлингвистов. Своеобразие диглоссии раскрыто в работах Дж. Фишмана, априменительно к истории русского литературного языка — А.В.Исаченко, Б.А.Успенского.Проблема изучения этого понятия представлена в литературе 50-80-х гг. такимиучеными как Г. Пауль, Э. Хауген, В.Ю. Розенцвейг, У. Вайнрайх, Н.Б. Мечковскаядр.). Эта проблема осталась актуальной и в наше время. Ее обсуждение можновстретить в новейшей литературе (Ю.И. Студеничник, 1991).
Современноеопределение понятия «диглоссии» дается В.А.Виноградовым. В соответствии с этимопределением, диглоссией называется «одновременное существование в обществедвух языков или двух форм одного языка, применяемых в разных функциональныхсферах».[2]
Для диглоссиихарактерны:
1) такоефункциональное распределение языков, когда один из них используется в «высоких»(небытовых) сферах и ситуациях общения (в церкви, книжно-письменной культуре,науке, образовании) и не принят в повседневном общении; второй язык, напротив,возможен только в повседневном общении и некоторых жанрах письменности,например в договорах, публичных объявлениях, рекламе, иногда в «низких» жанраххудожественной литературы;
2)престижность книжного («высокого») языка (в языковом сознании социума);
3)надэтнический (экзоглоссный) характер престижного языка: ни для одной изэтнических или социальных групп населения этот язык не является родным(материнским);
4)искусственный (школьный) характер овладения престижным языком — поскольку такойязык не используется в обиходе, им нельзя овладеть естественным путем (отматери, в семейно-бытовом общении в детстве).
Диглосснуюситуацию могут образовывать как родственные, так и неродственные языки.Многовековую (до 1976 т.) диглоссную ситуацию в Греции формировали такжегенетически близкие языковые образования — два письменных новогреческих языка:1) язык, возникший в начале новой эры в результате подражания древнегреческимклассикам V — IV вв. до н. э. и 2) литературный язык более поздней поры,свободный от архаизирующих установок. В 1976 г. греческий парламент принял закон о реформе общего образования, вводивший в школы этот второй, более молодой идемократический язык; при этом, однако, в лексике и словообразованиисохранялась связь с письменной традицией классической греческой культуры.[3]
Диглоссияхарактерна для большинства арабских стран. Единый литературный язык арабов,восходящий к классическому арабскому языку VII в., имеет только письменную формувыражения. Это язык Корана, книжно-письменной культуры, науки, публицистики,официально-деловой документации, высшего и отчасти среднего образования. Однакоим владеют только 25 — 30% арабского населения.[4]В повседневном общении, в неофициальных программах радио и телевидения, вначальной школе используются многочисленные и далеко разошедшиеся диалектыарабского языка — алжирский, египетский, иракский, йеменский.
Будучиосновным языком ислама (наряду с персидским и урду), литературный арабский языкраспространен также в неарабских мусульманских странах Африки (Сенегал, Гвинея,Мали, Нигерия, Нигер, Республика Чад). Это приводит к диглоссии генеалогическидалеких языков: африканских языков народностей волоф, хауса, фульбе, диола,тукуле, малинке и др., с одной стороны, и литературного арабского — с другой.При этом в неарабских, но исламских странах Африки языковая ситуация носитособо сложный характер: диглоссия культового арабского и местных африканскихязыков сочетается с многоязычием, которое образуется двумя-тремя местнымиязыками и европейским языком (французским или английским) — в качествеофициального государственного языка и языка межэтнических контактов.
Специфичнаяязыковая ситуация и в Канаде. Она, после Франции, считается второйфранкоязычной страной в мире. В ней в настоящее время из 26 млн. населенияоколо 6 млн. человек пользуются французским языком как родным. Но принятая в1980 году Конституция страны стала предусматривать официальное равенствоанглийского и французского языков на всей территории Канады. Последующие законыи правительственные постановления привнесли лишь незначительные дополнения вязыковую практику. В частности, это касается гарантий англоязычных гражданпользоваться английским языком в Квебеке.
Сегодняшняяязыковая ситуация в Квебеке характеризуется наличием двух основных языков:французского и английского. Кроме того, в провинции проживают люди,пользующиеся другими языками (включая индейцев), но численность ихнезначительна по сравнению с говорящими на французском и английском языках.Более того, эта часть населения, наряду с родным, на практике так или иначепользуется французским или английским языком.
Что касаетсядевяти других провинций Канады, то они, как было сказано выше, населены восновном англоязычными гражданами и лишь в провинциях Онтарио и Нью-Брансуикотмечается значительное число франкофонов. Таким образом, в Канаде имеет местобилингвизм на английской и французской основах. В тех провинциях, где эти языкинаходятся в тесном контакте между собой, они оказывают друг на другаопределенное влияние.
Для диглоссиихарактерна функциональная иерархия языков, похожая на взаимоотношения«высокого» и «обиходного» стилей; при этом ситуации и сферы их употреблениядостаточно строго разграничены. Вот почему русско-французское двуязычиедворянской аристократии в России конца XVIII — первых десятилетий XIX в., как исосуществование латыни и народных языков в средневековой Европе, — это недиглоссные ситуации. И французский язык в России, и латынь широко использовалисьв повседневном неофициальном обиходе. На латыни была сатирическая литература,пародии, анекдоты. Как и «легкие» французские стихи в русском дворянском быту,всё это жанры, невозможные для престижного языка в ситуации диглоссии[5].
Четкоефункциональное распределение языков делает диглоссные ситуации достаточноустойчивыми. Такое двуязычие сохраняется веками.
1.2 Возникновение диглоссии в русском языке
Современный русский литературный язык представляет собой далеко отошедшуюот первоначального состояния стадию развития общеславянского литературногоязыка, а менее удаленная от него стадия, находящая себе применение вбогослужебной практике русской православной церкви более старая егоразновидность в соответствии с современным состоянием называетсяцерковнославянским языком.
Следовательно, церковнославянский и современный русский литературный языкпредставляют собой разные стадии позднего развития общеславянскоголитературного языка[6].
В русской православной церкви при сохранении в богослужении славянского(церковнославянского) языка церковное красноречие (гомилетика) допускаетупотребление современного русского языка в обращенных к пастве речах. Священноеже писание существует на славянском (церковнославянском), что свидетельствует оканонической преемственности традиции.
Историянормирования современной ситуации с языком русской православной церкви весьмапоучительна. В течение многих веков в России функционировали два языка —церковнославянский и русский. Связана эта ситуация с особенностямивозникновения и развития литературного языка у славян в IX веке.
Принятие христианства славянами сопровождалось появлением необходимых длямиссионерской деятельности и для нормальной церковной службы текстов, началокоторым было положено усилиями солунских братьев Кирилла и Мефодия и ихучеников во второй половине IX века.
Хотя солунские братья практически знали язык близких им солунских славян,то есть южнославянское наречие Солуни (Фессалоников) и его окрестностей,которое генетически связано с современными македонскими и болгарскими говорами,и начинали переводить на этот язык, основная их переводческая деятельностьпротекала в Моравии, что привело к проникновению в язык их переводов дляместных славян каких-то моравских элементов.
Какое-то время миссионерская деятельность Константина и Мефодия протекалана территории Паннонии, населенной славяно-словенскими говорами, отсюда — наличие элементов языка полонских славян в славянском языке христианских книгдревнейшего периода его существования.
Ученики Мефодия, после его смерти, были изгнаны из Моравии, но продолжалисвою деятельность среди хорватов и болгар, что обусловило обогащение языка ихпереводов местными элементами. Язык этот приобретя как бы межславянскийхарактер был понятен всем славянам тог времени.
Язык, на который переводил с греческого Кирилл и Мефодий с учениками,назывался просто славянским, и традиция сохранила это название применительно кславянским текстам, восходящим к эпохе солунских братьев, и сделанным позже наэтот язык.
Деятельность славянских просветителей Кирилла (Константи на) и Мефодия, атакже их учени ков во второе половине IX века охватывала значительную частьславянского языкового ареала.
В это время еще сохранилось славянское единое самосознание и языковоевзаимопонимание: не было отдельных славянских языков, а была лишь некотораядиалектная раздробленность, которая не исключала взаимопонимания.
Язык, на который славянские просветители Кирилл и Мефодий с ученикамиперевели Священное писание и богослужебные христианские тексты, можно было быназвать литературным языком всех славян, или общеславянским.
В разных регионах славянского мира этот язык постепенно приобреталсвоеобразную местную окраску под влиянием диалектных особенностейсоответствующих местных диалектов общего славянского языка, так возникалиразные изводы этого языка (болгарский, русский, сербе кий и т.д.).
При этом приспособление общеславянского литературного языка к местнымдиалектным особенностям формировавшихся отдельных славянских языков происходиломедленно: книжный закрепленный в письменности, отстает по темпам своегоразвития от живых языков повседневного общения.
Вследствиеразных темпов изменения книжного языка и живых языков повседневного общениявозникло их отдаление от весьма консервативного книжного языка церковногообихода. В России церковнославянский язык воспринимался как благодатный испасительный.[7]Подобно тому, как спасительно в православном сознании имя Бога, так и сам языкобщения с Богом может признаваться спасительным по своей природе;Церковнославянский язык может считаться на Руси даже святее греческого,поскольку греческий язык создан язычниками, а церковнославянский — святыми апостолами.
Поутверждению русских книжников, церковнославянский язык приводит к Богу ужесамим фактом своего употребления в подобающих ситуациях. Поэтому применениеэтого языка в неподобающей ситуации может рассматриваться как прямое кощунство— точно так же, как недопустимо и кощунственно и обратное явление, т. е.употребление русского (разговорного) языка в ситуации, предписывающейиспользование языка церковнославянского.
Итак, в силуспециального престижа церковнославянского языка употребление как книжного, таки некнижного языка в несоответствующей ситуации в принципе оказывается — в тойили иной степени — кощунством; при этом книжный язык, естественно, весьмаограничен в своем употреблении. Практическая неизбежность употреблениянекнижного (русского) языка, который осмысляется при этом как испорченный впроцессе повседневного употребления церковнославянский, может, по-видимому,восприниматься в связи с первородным грехом: отказ от некнижных средстввыражения и переход на тот язык, который считается правильным,церковнославянский, предполагал бы абсолютный — в принципе недостижимый — отказот земной жизни, полное устранение тех ситуаций, которые не связанынепосредственно со сферой сакрального.
Можносказать, что в условиях диглоссии только книжный язык является нормативным,однако употребление некнижного языка предстает как нормальное, практическиобычное и неизбежное явление.
Но и в этом противопоставлении бытового и богослужебного языка увосточных славян есть осознание их единства в общеславянском корне.
Однако в течение длительного времени на Руси все-таки ощущалосьгенетическое единство языка церкви и языка повседневного обихода. «СловарьАкадемии Российской» в общих изданиях (1789-1734 гг. и 1806-1822 гг.) толковалв общем алфавитном порядке как новые слова тогдашнего бытового и литературногорусского языка, так и «славянские» слова церковного обихода, хотя параллельнонесколько раз переиздавался специфический «Церковный словарь, или Истолкованиеречений славенских древних, також иноязычных без перевода положенных всвященном писании и других церковных книгах» П.А. Алексеева.
Дело начало меняться, когда в начале XIX века словенский филолог В.Коптарь пустил в оборот новый термин церковнославянский язык.
Термин вошел в обиход постепенно и выступал в сочетании с русский(российский), как, например, в названии двухтомного словаря И.И. Соколова«Общий церковно-славяно-российский словарь, или Собрание речений какотечественных, так и иностранных, в церковнославянском и российском наречияхупотребляемых» (1834 г.).
Последнимизданием, где термины церковнославянский и русский язык рассматриваются какобозначение единого понятия был четырехтомный «Словарь церковно-славянского ирусского языка, составленный Вторым отделением императорской Академии наук»1847 года. Далее же и поныне церковнославянский и исконно русский языкисчитаются разными, хотя и родственными языками.
Глава 2. Проявлениедиглоссии в современном русском языке на примере речи горожан
Отмечая проблемудиглоссии в речи городских жителей России, мы параллельно затрагиваем такжетакую важную детерминанту, как урабанизационный процесс.
Известно, что города напротяжении всей своей истории играли весьма заметную роль в развитии языковыхконтактов. В наше время, когда урбанизация по своим масштабам и темпам обреланебывалый прежде размах, затронув практически все регионы и уголки земногошара, особенно важно учитывать значение непрерывно расширяющейся и изменяющейсягородской среды как фактора, влияющего на языковое поведение людей.
Большинство отечественныхсоциологов вслед за американским ученым Л. Уэртом, истолковывают урбанизациюкак особый образ жизни, отличающийся от сельского типом общения, спецификойразвития человека, семейных, соседских, этноязыковых отношений, формамиорганизации производственной и непроизводственной деятельности.[8]
Урбанистические процессыоказывают существенное влияние на практическое языковое поведение людей. Тоесть на то, как люди говорят в быту, дома, на работе, как общаются сродственниками и друзьями, как строят свое языковое общение с деловымипартнерами. Влияние урбанизационных процессов на упомянутые сферы примененияязыка носит достаточно противоречивый характер. С одной стороны, расширение иразвитие городской среды создает значительно более благоприятные условия дляпревращения смешения диалектных форм в общенародный литературный язык. Этотпроцесс происходит разными путями: от синтеза лексико-грамматических форм рядаотличающихся друг от друга диалектов в единую лингвистическую систему до выборав качестве литературной нормы соответствующих атрибутов одного из наиболеераспространенных диалектов. Для нас важно то, что в условиях современногокрупного города распространение и усвоение литературного языка происходитзначительно быстрее и эффективнее, чем в сельской местности. И динамизмгородского образа жизни играет здесь далеко не последнюю роль. С другойстороны, в условиях высокоурбанизированной среды сохраняются и даже развиваютсяотдельные языковые диалекты. Эти диалектные формы занимают определенные ниши,подобно тому, как находят себе место различные субкультуры и их носители –субэтнические и диалектно-языковые группы. Помимо этого, городской образ жизниспособствует возникновению разнообразных социально-профессиональных стилей,жаргонов, арго, особенно в среде интеллектуалов и делинквентных сообществ: языкнауки, стиль куртуазных маньеристов, воровская лексика, студенческий сленг ит.п.
Именно в условияхгородской среды происходит обновление грамматических норм и обогащение лексики русскогоязыка. Сельская же среда благоприятствует локализации и консервации различныхдиалектов языка. Трудность их сохранения в условиях урбанизированной среды подтверждает,что именно урбанизация и формируемый ею образ жизни выступают важными факторамигенезиса и распространения новой, по сравнению с диалектом, формы национальногоязыка – языка литературного. Закономерность эта носит общесоциологическийхарактер и касается влияния городов на развитие языка всякой этническойобщности[9].
Другимпримером определенного воздействия городской среды на языковое поведение людейявляется чтение ими той или иной литературы. В рамках этой разновидностилингвистической активности реализуется познавательная функция языка. Городскиежители читают больше, естественно, чем сельские, их интересы и образованиепозволяют читать такую литературу, которая написана более правильнымлитературным языком, что также отражается на речи людей, способствуя ее«книжности».
Очевидно, урбанизация иформируемый ею городской образ жизни способствует как раз складываниюдиглоссной ситуации.
Характеризуявнутригрупповую специфику языкового поведения, отметим следующее. В сознаниибольшей части городского населения диглоссия протекает как отношение междуразными формами (литературный, диалект) и стилями (деловой, научный и т.д.)родного языка. Городская среда воздействует прежде всего на число применяемыхдля общения стилей и способность переходить с одного из них на другой.Разумеется, жители центральных районов, где в основном проживаетадминистративная и интеллектуальная элита, или обитатели престижных пригородныхновостроек обладают куда большим запасом стилей, а также более высокойспособностью переключения языкового кода. Кроме того, эти категории городскихжителей, как правило, владеют несравнимо большим лексико-фразеологическимарсеналом и знанием грамматических норм русского языка. Кроме того, диглоссияпроявляется в применении жителями городов огромного количества старославянизмовв своей речи для придания ей большей «книжности», научности, «высокости».
В современном обществевозникает структура социальной дифференциации языка, в которой многие издавнаиспользуемые категории наполняются новым содержанием. Вместо традиционнопротивопоставлявшихся друг другу социальных и территориальных диалектов врезультате интеграции в рамках социальной структуры и «функционализации»внесистемных признаков формируются новые образования, лежащие на пересечениисоциальных и несоциальных измерений, — социально-территориальные,этносоциальные, социально-демографические и др. диалекты. Процессы, влияющие наэту структуру, могут быть в целом охарактеризованы как социализация компонентовязыковой ситуации.
При диглоссииязыки функционально дополняют друг друга, подвергаются взаимопроникновению.Диглоссия представляет собой весьма стабильную ситуацию и может длиться напротяжении значительного отрезка времени, часто – веков, поэтому она и дожиладо наших дней.
С начала XVIIв. диглоссия стала изменяться в церковнославянско-русское двуязычие, чтохарактеризовалось постепенным ослаблением позиций старославянского языка и врезультате чего сформировался русский литературный язык. На древнерусский,ранее использовавшийся лишь для разговорной речи и записей бытового характера,были переведены священные книги, он все больше становился письменным языком, ив итоге мы говорим и пишем по-русски. Однако длительный период диглоссииоставил свой след. Благодаря этому «мирному сожительству» языков мы и получилитеперь такое множество слов, имеющих признаки южнославянского влияния иупотребляющихся в речи городских жителей России наравне с исконно русскойлексикой.
Наиболееявными примерами заимствований из старославянского являются лексическиестарославянизмы. И хотя они часто не имеют внешних отличительных черт, их легкоможно выделить в речи горожан: Господь, десница, ланиты, вежды, зеницы,воскресение; благоразумие, суеверие, заочный. В речи сельских жителей данныелексические единицы также употребляются, но либо неосознанно, с непониманиемзначения, либо только применительно к религиозным явлениям.
Сравним,горожане говорят: «ты проявишь благоразумие, если будешь слушать, что говорятродители», сельские жители: «послушание Богу, есть проявление благоразумия».
Многиепривычные морфемы являются словообразовательными приметами старославянизмов,например:
— приставки пре-, чрез-,из-, низ- соответствуют исконно русским пере-, через-(черес-), вы-, с- вследующих парах слов: переступить-преступить, чрезмерный-чересчур,избрать-выбрать, низвести-свести;
городской житель охотнеебудет использовать оба варианта например слов преступить-переступить(преступить совесть — переступить совесть), сельский житель выберет что-тоодно, чаще всего это слова с приставкой пере-, так как речь сельских жителейболее склонна к употреблению исконно русских элементов, что объясняется тем,что старославянизмы для них предже всего «книжные», «церковные» слова;
— суффиксы причастий -ущ-(-ющ-),-ащ-(-ящ-) соответствуют исконно русским -уч-(-юч-), -ач-(-яч-), ставшимвпоследствии суффиксами прилагательных: текущий-текучий, лежащий-лежачий;
здесь ситуация почтитакая же: в речи сельских жителей мы очень часто наблюдаем использование именноисконно русских суффиксов, например: «сидючи на лавке, да глядючи на улицу», вречи жителей города, как правило мы наблюдаем другие суффиксы: «сидящий,глядящий»;
— суффиксы: -знь в словежизнь, -ын(я) в словах гордыня, твердыня, -тв(а) в словах клятва, жатва, -чий всловах кормчий, зодчий, купчий, -тай в слове глашатай, -ствиj-(-ство-) в словахдействие, шествие, -тель в словах строитель, водитель;
данные образованиядостаточно широко применяются в речи горожан, как для выражения более «высоких»значений: «это все твоя непомерная гордыня виновата!», так и в повседневнойразговорной речи: «жизнь хороша!»
Не всегда, как видно,слова со старославянскими приметами имеют оттенок книжности или принадлежат квысокой лексике, многие не имеют стилистической окраски. Благодаря этойнейтральности старославянские корни, приставки и суффиксы широко использовалисьи используются при создании новых слов: здравоохранение, изразцовый, дрейфующий.
Например:«Здравоохранение сегодня не на высоте, но все же на хорошем уровне».
Важно отметить, чтоупотребление старославянских слов в русском языке городским населением неоднородно.Одни из них были вытеснены исконно русскими словами, и мы встречаем их всоставе сложных слов – Волгоград, драгоценность, – или в стилистическиокрашенной лексике для создания торжественного настроения например, дляпоздравления: «Я, конечно, не велеречивый поэт, но благодатный сегодняшнийповод дал мне силы использовать свое красноречие».
Другиеразошлись по своему лексическому значению с исконно русскими словами: порох –прах, колодка – кладка, передок – предок, волочить – влачить. Их можно увидетьв книжной речи и в разговорной речи горожан.
Третьи самивытеснили однокоренные русские слова и свободно употребляются в обыденной речигородских жителей: сладкий, храбрый, жажда, охрана, тревога, зрение, стремя ипр.
Фонетическиеприметы старославянизмов, то есть признаки, проявляющиеся на звуковом уровне,выражаются в том, что одни и те же звуковые сочетания праславянского языка(прародителя славянских, на котором не существует памятников письменности) далиразные результаты (иначе – рефлексы) в языках южной группы, которой принадлежитстарославянский, и восточной группы, которой принадлежат древнерусский исовременный русский языки. Фонетическими старославянизмами называются те словав составе современного русского литературного языка, которые имеютюжнославянскую огласовку.
Данныеединицы зафиксированы словаре С.И. Ожегова, который мы использовали для выборкипримеров[10].
Фонетическиеприметы старославянизмов таковы:
— южнославянские(старославянские) неполногласные сочетания -ра-, -ла-, возникшие изпраславянских сочетаний вида *tort (tolt), соответствуют восточнославянским(русским) полногласным сочетаниям -оро-, -оло-, возникшим из тех же сочетаний.
В словареС.И. Ожегова было найдено 47 пар с чередованиями полногласий и неполногласий и65 старославянских слов, не имеющих русского эквивалента. Из них 28 пар и 45одиночных слов относятся к чередованию -оро-/-ра- (подорожание – подражание,боронить – бранить, поздороветь – поздравить, оборотный – обратный, сторона –страна, ворота – привратник) и 19 пар и 20 одиночных слов – к чередованию -оло-/-ла-(волос – власяница, безголовый – безглавый, оболочка – облако, полотенце –платок, холод – прохлада);
— южнославянские(старославянские) -ре-, -ле-, возникшие из праславянских сочетаний вида *tеrt(tеlt), соответствуют восточнославянским (русским) полногласным сочетаниям -ере-,-ело- (-еле-), возникшим из тех же сочетаний.
В словаребыло найдено 38 пар и 60 слов без русского эквивалента, из них 36 пар и 41одиночное слово относятся к чередованию -ере/-ре- (истеребить – истребить,жеребьевка – жребий, передать – предать, вперед – впредь) и 2 пары и 19одиночных слов – к чередованию -ело-(-еле-)/-ле- (пелена – пленка, молоко –Млечный (Путь));
— южнославянские(старославянские) ра-, ла- в начале слова, возникшие (при повышении интонации)из праславянских сочетаний вида *ort (olt), соответствуют восточнославянским(русским) ро-, ло-, возникшим из тех же сочетаний: рассыпать – россыпь, рассказ– россказни, расписать – роспись; ладья – лодка.
В словаре было найдено 10пар с чередованиями. Наиболее интересные примеры: разница – розница, равный –ровный, разноречие – рознь.
— южнославянские(старославянские) гласные а- (из праславянского *а), е- (из праславянского *е),ю- (из праславянского *u) в начале слова соответствуют восточнославянским(русским) я-, о-, у-, возникшим из тех же гласных: агнец – ягненок, единый –один, юродивый – уродливый.
Заисключением приведенных выше примеров слова со старославянскими гласными вначале обнаружены в словаре не были.
— южнославянское(старославянское) сочетание -жд-, возникшее из праславянского *dj,соответствует восточнославянскому (русскому) -ж-, возникшему из того жесочетания: насаждение – насаживать, ограждение – огораживать, суждение –суженый.
В словаребыло найдено 18 пар с чередованиями и 28 слов-старославянизмов, не имеющихпары. Вот наиболее занимательные примеры: невежда – невежа, между – межа,каждодневный – ежедневный, измождение – изнеможение.
— южнославянское(старославянское) -щ- (в старославянском произносилось -шт-, а далее на русскойпочве как -шч- и -щ-), возникшее из праславянского сочетания *tj, соответствуетвосточнославянскому (русскому) -ч-, возникшему из того же сочетания: бродящий –бродячий, отвращать – отворачивать, тянущий – тянучка.
В словаре было обнаружено22 пары слов с чередованиями, представленных разными частями речи. Самыеинтересные примеры: освещение – свечение, везущий – везучий, загонщик –загончик, тщание – чаяние, помещать – помечать, щадить – чадить. В отдельнуюгруппу хотелось бы выделить пары слов, имеющих в составе более одной приметыстарославянизмов: горожанин – гражданин (чередования -оро-/-ра-, -ж-/-жд-), переворотный– превратный, перегородить – преградить (чередования -ере-/-ре-, -оро-/-ра-), ворочать–вращать (чередования -оро-/-ра-, -ч-/-щ-).
В результате исследованиябыло выявлено (с учетом погрешностей при подсчете) приблизительное число слов,имеющих фонетические признаки старославянизмов. Это число составляет около 300слов, причем около половины имеют русские эквиваленты, а остальныеупотребляются в качестве замены исконных вариантов. Если расположить группыстарославянских слов в порядке убывания их процентной доли в общем численайденных слов, то можно сделать определенные выводы. Наибольшее число словохватывают неполногласия в корне: 38 процентов приходится на неполногласия -ра-,-ла-, 34 процента – на -ре-, -ле-. Меньшее число слов охватывают сочетания,возникшие из праславянских сочетаний с j: на -жд- приходится 16 процентов, на -щ-8 процентов. Еще меньше приходится на ра-, ла- в начале слова: только 3процента. А слова со старославянскими гласными в начале и вовсе встречаютсялишь в изолированных словах и потому приближаются к разряду лексическихзаимствований. На них прходится всего 1 процент.
В большинстве случаев присуществовании пар старославянских и исконно русских слов наблюдается ихрасхождение по смыслу. Но бывает, что такие слова имеют и одно значение,например: маломощный – маломочный. Может различаться смысл не только целых слов,но и морфем. Например, приставка пре- может совпадать по значению с приставкой пере-:переломить – преломить, а может означать превосходную степень действия иликачества. В этом случае наблюдается расхождение слов с данными приставками посмыслу: передел – предел. Суффикс -чик- может совпадать по значению с суффиксом-щик-, служить для образования слов, означающих человека, который занимаетсяопределенным видом деятельности – как в словах наладчик, укладчик. А можетпридавать слову уменьшительно-ласкательный характер. В этом случае образуютсяпары слов, расходящихся по смыслу: прицепщик – прицепчик, паромщик – паромчик,табунщик – табунчик. Если к слову с суффиксом -щик, имеющемуся в словаре, можнобыло подобрать однокоренное с суффиксом -чик-, то такие пары тоже включались висследование, как слова с чередованиями, несмотря на весьма отдаленноеотношение к диглоссии.
Учитывая всевышесказанное, можно сделать вывод о том, что без старославянских заимствованийрусского литературного языка нет и быть уже не может, ибо они составляютзначительную его часть и действительно стали равноправными его элементами.Старославянизмы активно используются носителями языка не только для приданиясообщению стилистической окраски, но и в обыденной речи. И это относится как кжителям города, так и к сельским жителям. Различие же состоит в том., что дляречи жителей деревни свойственно употребление диалектных форм языка, жители жегорода как правило используют для общения более правильный литературный язык.Диглоссия же здесь проявляется в осознанном органичном употреблениистарославяниских элементов, применительно к ситуации речи, для придания ейоттенков «книжности», «высокости».
Заключение
диглоссияязык старославянский
Язык современного города– явление многоаспектное, считают лингвисты. Это и речь горожан какпротивопоставление речи сельских жителей. И речевая специфика разных городов,где говорят со своей, особой интонацией, по-разному произносят слова ипо-своему называют предметы быта. Существуют отличия и в языке разныхсоциальных и возрастных групп городского населения, существуют так называемыемолодежные и студенческие сленги.
Россия – огромноегосударство, где есть и мегаполисы с многомиллионным населением, и совсеммаленькие городки, напоминающие поселки. А потому, по мнению лингвистов,несмотря на то, что их жители говорят на одном языке – русском, в их речивсе-таки есть некоторые отличия.
Еще одной особенностьюязыка современного города, связанной уже не с его величиной, а, скорее, сизменением реалий жизни, является мода на жаргон, в том числе ипрофессиональный. «Жаргонные инкрустации в языке города – знак «современности»,считают лингвисты. И, конечно же, в последние несколько лет важнойхарактеристикой современного языка, в том числе и нормативно-литературного,стало активное освоение заимствований из иностранных языков. В целом же, посравнению с языком середины 20-го века, современные горожане более свободны ввыборе языковых средств. Особенно это относится к сферам неформального общения– в блогах и чатах Интернета, ток-шоу в телевизионных передачах и даже в речиполитиков и государственных деятелей при неформальном общении с аудиторией.
Поэтому недивительно, чтоурбанизация и формируемый ею городской образ жизни способствует как разскладыванию двуязычной диглоссной ситуации.
При обычномдвуязычии в каком-либо обществе сосуществуют два равноправных и эквивалентныхязыка, которые просто дублируют друг друга. Ситуация эта неустойчивая,переходная, один из языков со временем вытесняет другой. При диглоссии же междудвумя языками существует четкое распределение функций, благодаря чему ситуациягораздо более устойчива. Это мы и наблюдали в русском языке, в котором напротяжении веков сосуществовали и продолжают существовать два языка: исконнорусский и старославянский, первоначально служивший для церковных служений, авпоследствии органично вошедший в повседневную речь.
Важнымусловием при диглоссии является то обстоятельство, что говорящие делаютсознательный выбор между разными коммуникативными средствами и используют то изних, которое наилучшим образом способно обеспечить успех коммуникации. Этоочень характерно, как мы и отметили, для речи городских жителей и это сильноотличает ее от речи селян, где употребление старославянских элементов частобывает неососознанным.
Известно, что города напротяжении всей своей истории играли весьма заметную роль в развитии языковыхконтактов. В наше время, когда урбанизация по своим масштабам и темпам обреланебывалый прежде размах, затронув практически все регионы и уголки земногошара, особенно важно учитывать значение непрерывно расширяющейся и изменяющейсягородской среды как фактора, влияющего на языковое поведение людей.
Характеризуявнутригрупповую специфику языкового поведения, отметим следующее. В сознаниибольшей части городского населения языковое взаимодействие протекает какотношение между разными формами (литературный, диалект) и стилями (деловой,научный и т.д.) родного языка. Городская среда воздействует прежде всего начисло применяемых для общения стилей и способность переходить с одного из нихна другой. Разумеется, жители центральных районов, где в основном проживаетадминистративная и интеллектуальная элита, или обитатели престижных пригородныхновостроек обладают куда большим запасом стилей, а также более высокойспособностью переключения языкового кода. Кроме того, эти категории городскихжителей, как правило, владеют несравнимо большим лексико-фразеологическимарсеналом и знанием грамматических норм русского языка.
С начала XVIIв. диглоссия стала изменяться в церковнославянско-русское двуязычие, чтохарактеризовалось постепенным ослаблением позиций старославянского языка и врезультате чего сформировался русский литературный язык. На древнерусский,ранее использовавшийся лишь для разговорной речи и записей бытового характера,были переведены священные книги, он все больше становился письменным языком, ив итоге мы говорим и пишем по-русски. Однако длительный период диглоссииоставил свой след. Благодаря этому «мирному сожительству» языков мы и получилитеперь такое множество слов, имеющих признаки южнославянского влияния иупотребляющихся в речи городских жителей России наравне с исконно русскойлексикой.
Одни из нихупотребляются в торжественных случаях, для придания речи «книжности»,«высокости», другие — в быту и повседневной речи. То есть, старославянский языкне исчез, не растворился в русском, мы легко можем найти его следы как налексическом уровне, так и на фонетическом и на морфемном. Следовательно, языкипродолжают свое многовековое сосуществование, а значит здесь имеет местодиглоссия, как особое языковое явление.
Литература
1. Вайнрайх У.Одноязычие и многоязычие // Новое в лингвистике. Вып. 6, М: Прогресс, 1972 — с.25-60.
2. Верещагин Е.М.Психологическая и методическая характеристика двуязычия. – М.: Изд-во МГУ,1969.
3. Виноградов В.А.Диглоссия // Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева.М.: Сов. Энциклопедия, 1990.
4. ГиппиусА. А. Система формальных признаков языка древнерусской письменности какпредмет лингвистического изучения. //Вопросы языкознания, 1889. — № 2. — С. 93—110.
5. ГиппиусА. А., Страхов А. Б. , Страхова О. Б. Теория церковнославянско-русскойдиглоссии и ее критики. Вестник Московского университета, Серия 9,Филология, 1988. — № 5. — С.34—49.
6. Живов В. М. Языки культура в России XVIII века. М., 1996.
7. Жирмунский В. М. Проблемы социальной дифференциацииязыка./ Язык и общество. — М., 1968.
8. Зограф Г.А.Многоязычие // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Советскаяэнциклопедия, 1990.
9. Ильяшенко Т.П.Языковые контакты. М.: Наука, 1970.
10. Климов В.В.Языковые контакты // Общее языкознание: Формы существования, функции, историяязыка. М.: Наука, 1970.
11. Лабов У. Исследование языка в его социальномконтексте. // Новое в лингвистике. Вып. VII. М., 1975, с. 155-156.
12. Мечковская Н.Б.Языковой контакт // Общее языкознание. Минск: Выш. школа, 1983.
13. Ожегов С.И.Словарь русского языка: Ок. 57 000 слов. –18-е изд., стереотип. – М.: Рус. яз.,1987.
14. Пауль Г. Принципыистории языка. – М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1960.
15. Розенцвейг В.Ю.Языковые контакты. — Л.: Наука, 1972.
16. Студеничник Ю.И.О месте переключения кодов в системе языковых контактов // ВестникСанкт-Петербургского гос. ун-та. Серия: История, яз., лит. – СПб., 1991.
17. Успенский Б.А.Краткий очерк истории русского литературного языка (XI-XIX вв.). М.: «Гнозис»,1994.
18. Хауген Э.Языковой контакт // Новое в лингвистике. Вып. 6, М.: Прогресс, 1972. – С. 61-80.
19. Черных П.Я.Историко-этимологический словарь современного русского языка: Ок. 13 560 слов:Т.1-2. –2-е изд., стереотип. – М.: Рус. яз., 1994.
20. Якубинский,Л. П. История древнерусского языка. М., 1953.