Несмотря на одиночество, столь остро им ощущаемое, Раскольников все время окружен людьми, которые помогают ему понять себя и мир.
Самопознание личности происходит в романе через диалог, через спор — с самим собою, со своими прежними мыслями и с другими героями. «Достоевский — творец полифонического романа. Он создал существенно новый романный жанр. В его произведениях появляется герой, голос которого построен так, как строится голос самого автора в романе обычного типа, а не голос героя. Слово героя о себе самом и о мире так же полновесно, как обычное авторское слово; оно не подчинено объектному образу героя как одна из его характеристик, но и не служит рупором авторского голоса. Ему принадлежит исключительная самостоятельность в структуре произведения, оно звучит как бы рядом с авторским словом и особым образом сочетается с ним и с полноценными же голосами других героев. не только действительность самого героя, но и окружающий его внешний мир и быт вовлекаются в процесс самопознания, переводятся из авторского кругозора в кругозор героя… Рядом с самосознанием героя, вобравшим в себя весь предметный мир, в той же плоскости может быть лишь другое сознание, рядом с его кругозором — другой кругозор, рядом с его точкой зрения на мир — другая точка зрения на мир. Всепоглощающему сознанию героя автор может противопоставить лишь один объективный мир — мир других равноправных с ним сознаний» (М.М. Бахтин. Проблемы творчества Достоевского. М.: «Алконост», 1994). Человек у Достоевского не статичен ни в одной точке своего бытия. Он — в постоянном развитии, суете, вопросах-ответах, рефлексии. Окружающие для Раскольникова — и прежде всего Наполеон, Соня, Свидригайлов — суть позиции, отношения с миром, в которых он также пытается разобраться, чтобы самому себе ответить на вопрос, главный вопрос: кто я и что я.
Каждый из вышеупомянутых персонажей создает еще одну «систему координат», в которой можно рассматривать героя. Причем эти «системы» противоречиво сталкиваются друг с другом, и перед нами предстает Раскольников разный, освобожденный от власти настоящего времени, и в каждый последующий момент своего романного бытия отвергающий собственный предыдущий опыт. Это стало одним из важнейших художественных открытий Достоевского — изображение человека таким быстро меняющимся, подвижным, как ртуть, открывающим читателю мельчайшие подробности своей внутренней жизни. Замечательно определил это русский литератор серебряного века Вячеслав Иванов: «бормотание человеческой души». Безудержный, непривычный и пока еще странно пугающий «поток сознания» открывает новый стиль, который в двадцатом веке даст иной уровень описания человека, проникновения в тайное тайных его души.
Как же действует в романе принцип диалога?
«Да, страшна была ему Соня...» Соня Мармеладова — главный оппонент Раскольникова в романе. Она — всей своей судьбою, характером, выбором, образом мыслей, самоощущением противостоит его жестокой и страшной жизненной схеме. Соня, поставленная в те же, что и он, нечеловеческие условия существования, еще более, чем он, униженная, Соня — другая. Иная система ценностей воплотилась в ее жизни. Принеся в жертву себя, отдав свое тело на поругание, она сохранила живую душу и ту необходимую связь с миром, которую разрывает «преступивший» нравственный закон и терзаемый кровью, пролитой во имя идеи, Раскольников.
«Ненасытимое», подвижническое страдание Сони лежит, как это ни странно, в основании ее душевной гармонии. В страдании Сони — искупление греха, без которого не существует мир и творящий его человек, заблудившийся и потерявший дорогу к храму.
В образе Сони писатель «пробует» свою излюбленную идею «Божьего человека», не утратившего столь необходимой, по Достоевскому, связи с Господом, страстного стремления к «жизни во Христе». В каждом романе писателя есть герой, который напоминает другим персонажам о грехах мирской жизни, о необходимости покаяния. В этих образах Достоевский воплощает свое представление о глубинах подсознательной жизни русской души. Страданием очищается душа, «в страдании яснеет истина» (Ф.М. Достоевский), через него приходит к себе, познает свое высокое предназначение Соня.
В страшном мире романа Соня — тот нравственный абсолют, светлый полюс, который притягивает всех.
Итак, все герои романа ведут друг с другом и прежде всего с главным героем своеобразный диалог позиций и мировоззрений. Сонина смиренная жертвенность никогда не станет позицией Раскольникова — но в этом противостоянии заложена любимая идея самого автора, его фундаментальная этическая и эстетическая концепция происходящего. Многоголосие (полифонизм) — противоречивое и противоборствующее — есть неотъемлемое свойство мира.
Теперь обратимся к герою, о котором ничего еще не было сказано. Это Аркадий Иванович Свидригайлов — помещик, домогающийся Авдотьи Раскольниковой, сестры героя. Каков Раскольников в этой системе отсчета?
«Свидригайлов очень интересно представлен в повествовании. Его не разместить ни у положительного, ни у отрицательного „полюсов“ Раскольникова. Если отношения Сони и Порфирия с Раскольниковым — открытая борьба, то, в отличие от них, Аркадий Иванович все время провоцирующе, снисходительно одобряет его, иронически соглашается с ним, хвалит его. Но, как будто бы все время одобряя героя, своим согласием с ним он тоже приводит Раскольникова к отречению от себя — такого, каким он нравится Свидригайлову» (Жук Л.Л. Русская проза второй половины XIX века. М.: «Просвещение», 1981).
О Свидригайлове ходят странные слухи — мы так никогда и не узнаем, правда ли то, что о нем говорят, или обычные провинциальные бредни. Говорят, он отравил собственную жену, довел слугу до самоубийства, растлил ребенка… Этот душегуб, впервые встречаясь с героем, заявляет ему буквально с порога: «Мы с Вами одного поля ягоды», — чем приводит Раскольникова в трепет — ведь тот уверяет себя, что содеянное им самим «не преступление». Нет, убеждает его Свидригайлов. Ты такой же, как и я. Свидригайлов ни во что не верит. Жизнь больше не представляет для него ни интереса, ни смысла. В ней не осталось ничего запретного, ничего непознанного: в ней не осталось тайны.
А ведь Свидригайлов — бонвиван, человек, живущий страстно и со вкусом, игрок и почитатель женской красоты. И вот этот игрок и шулер, получающий удовольствие просто от самого процесса своей безбедной жизни, встретил Дуню Раскольникову — и чем-то она потрясла его воображение: красотой, гордостью, но было еще что-то, от чего он «сошел с ума», потерял голову, захотел бросить мир к ее ногам, переделать жизнь. А в результате всего этого получилась довольно грязная интрига, о которой мы узнаем из письма Пульхерии Александровны Раскольниковой. К слову сказать, Свидригайлов был женат, и все деньги принадлежали Марфе Петровне, его жене. А он был — любимый и балуемый, ни в чем не знающий отказа, но — приживал. Значит, надо искать какие-то выходы из создавшейся ситуации.
Читателю неизвестно, как это все произошло, но в один ненастный день Марфа Петровна умирает. Таким образом Свидригайлов оказывается единственным законным наследником солидного состояния. Путь к Дуне открыт — и вновь девушка отказывает ему! Свидригайлов уже не может отступить — теперь Дуня для него сверхцель, та вершина, для покорения которой он может пожертвовать всем. Весь азарт игрока, невероятные способности вести интригу — все брошено на то, чтобы добиться благосклонности Дунечки. Но она непреклонна, и последняя надежда рассеивается как дым, когда Дуня, отчаявшись, стреляет в Свидригайлова, заманившего ее обманом на свидание. Он увидел в этот момент ее глаза и в них то, во что так невозможно было поверить: он понял — никогда. Но понял еще и другое отчетливо и ясно — в этой женщине была скрыта тайна его странной жизни, только она могла помочь, только такая дала бы руку и спасла — и руку он бы принял. Лишившись этой последней возможности что-то сделать со своей жизнью, Свидригайлов «уезжает». И его самоубийство — не просто самоприговор: я согрешил и поэтому грех свой смертный искупаю собственной жизнью. Он ведь, еще только появившись впервые у Раскольникова, говорил, что собирается в далекое путешествие. Не составляет труда догадаться, что имелось в виду. Самоубийство Свидригайлова — акт отчаяния человека, который убедился, что в нем нет Бога. Поэтому и вечность вызывает только тоску, поэтому так страстно влечет к Дуне. Свидригайлов страшен сам себе. Все, что он сделал, если сделал, было ему, осмелимся сказать, легко. Может быть, поэтому Достоевский и не говорит о его душегубствах прямо — что было, чего не было; наверное, и сам Свидригайлов так ощущал свою жизнь: смешение чудовищных фантазий и реальных поступков. Вот только тени умерших стали являться ему в последнее время — то Петрушка с чубуком, то Марфа Петровна напомнит, чтоб часы завел…
Свидригайлов не чувствует никаких моральных преград. И главной раскольниковской муки — совершил то, чего не должен был совершать, — для Свидригайлова не существует. Просто он вне морали. Он стремится в мир людей, ищет дорогу и, встретившись с Дуней, — наконец почувствовал, что вступает в новый мир, перед ним открывается дорога к новому благодатному знанию. Потому так бесповоротно определил его дальнейшую судьбу ее отказ.
Свидригайлов, поставленный рядом с Раскольниковым, открывает еще одну сторону философской проблематики романа. Нравственное чувство может угаснуть в человеке под влиянием определенных обстоятельств, может поколебаться под обаянием странных идей, но мораль, нравственный закон от этого не исчезнет, не прекратит своего существования, потому что он, как и звездное небо над нами, — одно из чудес мира, онтологическое свойство человека.
Разнообразные позиции, стремясь навстречу, тем не менее никогда не сольются. Они корректируют одна другую, регулируют самосознание и познание — и в этом их главная задача. Антитеза — нравственная и мировоззренческая — древнейшее свойство и духовной, и материальной жизни человечества. И автор не занят, в отличие, скажем, от своего современника Толстого, решением этой вечной проблемы. У него нет готовых рецептов, он не способен обольщаться. Его психологический метод давал возможность беспредельного проникновения в человека, в сокрытую даже от самого героя внутреннюю жизнь. И этот «человек заветный» не оставлял автору никаких иллюзий. Ощущая современную ему русскую жизнь как время глубочайшего национального духовного кризиса, Достоевский занят был не поисками пути: его задача — открыть и показать феноменологию человеческого духа, его муки и превращения.