--PAGE_BREAK--ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ПРОКУРОРА В СУДЕ ПРИ РАССМОТРЕНИИ УГОЛОВНЫХ ДЕЛ.
Вопрос о процессуальном положении прокурора в суде существует в юридической литературе уже давно. И сейчас эта проблема всё ещё является актуальной. Первоосновой развернувшихся дискуссий является противоречие между функциями надзора и поддержания обвинения, которые осуществляет прокуратура. Статья 25 Уголовно-процессуалного Кодекса Республики Беларусь говорит о том, что прокурор обязан на всех стадиях процесса своевременно принимать предусмотренные законом меры по устранению нарушений закона, от кого бы эти нарушения ни исходили. Здесь важно обратить внимание на три момента: 1) прокурор обязан принимать соответствующие меры во всех стадиях уголовного процесса, значит и в стадии судебного разбирательства дела; 2) он должен реагировать на нарушения закона, от кого бы эти нарушения ни исходили, т.е. включая и нарушения допущенные судом; 3) вид и характер таких нарушений заранее не определены, следовательно, прокурор обязан реагировать на нарушения в любой их форме, будь то не соответствующее закону судебное решение (приговор, определение, постановление) или какое-либо отдельное процессуальное действие, совершённое в ходе судебного разбирательства.
Прокурор не участвующий в судебном заседании и знакомящийся с уже вынесенным приговором, поставлен перед необходимостью оценивать только итоговые выводы суда, конечные результаты его деятельности. Когда же прокурор поддерживает обвинение в суде, он не вправе выжидать, каким будет приговор, не вправе закрывать глаза на упущения в деятельности, участником которой он сам является. Прокурор везде, в том числе и в судебном разбирательстве, продолжает оставаться стражем законности, поэтому его обязанность состоит, в частности, и в том, чтобы обеспечить законность действий суда, рассматривающего дело.
Некоторые авторы наделяют прокурора в суде властными полномочиями, утверждая, что “надзорные функции обязательно предполагают наличие элемента власти, без которого первые не могут быть и не будут реализованы “[56, с.72]. Этого мнения придерживается, например, В.С.Тадевосян, указывая, что “если нарушения закона допускают судьи, прокурор устраняет эти нарушения” [49, с.207], а также В.П.Радьков, утверждая, что “ в судебном разбирательстве прокурору предоставлено право не только вскрывать нарушения закона, но и устранять их” [40, с.174], т.е. практически признают верховенство прокурора над судом.
С другой стороны в научных кругах и среди некоторых практиков активно обсуждался вопрос о значительном сужении полномочий прокуратуры. Высказывалась мысль о подчинении прокуратуры Министерству Юстиции и оставлении за ней только функции поддержания обвинения в суде. И.И.Мартинович и М.И.Пастухов говорят, что смыслом деятельности прокуратуры является изобличение преступлений во имя закона, т.е. главным в её деятельности должно стать уголовное преследование лиц, совершивших преступления, и поддержание государственного обвинения в суде. Он подчёркивают, что “в современны условиях выполнение такой функции важно ещё и потому, что обостряется криминогенная обстановка и нужен орган, координирующий усилия всех государственных структур и общественности в борьбе с преступностью” [29, с.112]. Сторонники этой точки зрения указывают на независимость и самостоятельность судебной власти, которая, в принципе, исключает необходимость контроля со стороны других государственных органов, за исключением вышестоящих судов, которые в установленном порядке проверяют законность судебных актов. Прокурор же приходит в суд, чтобы поддерживать выводы органов расследования, а возложение на него “по совместительству” ещё и функции надзора необоснованно усиливает позицию стороны обвинения перед защитой. Они считают, что должен осуществляться принцип “суд над прокурором, при котором суд перестанет быть объектом надзора со стороны государственного чиновника и станет полноправным “хозяином” процесса, подчинённым только закону, ибо суд сам способен обеспечить соблюдение всех правил судопроизводства” [44, с.24-28]. “Суд, за которым никто не надзирает, пользуется большим уважением у народа” [36, с.81].
Прокурорские работники не соглашаются с подобным утверждением и полагают, что “право прокурора на принесение протеста ни в коей мере не ставит его над судом, а тем более не подрывает принцип независимости судей” [54, с.65].
Возможно, идея сужения функций прокуратуры мотивируется тем, что в советское время она была органом надзора за исполнением законов во всех сферах жизни государства и защищала интересы тоталитарного государства. Таким образом, дискредитировалась сама идея, что в любом государстве, независимо от его идеологического фундамента, должен сохраняться вневедомственный государственный контроль за законностью в деятельности правоохранительный органов и других государственных и негосударственных структур.
Некоторые авторы указывают на двойственную природу выполняемой прокуратурой функции в суде. С одной стороны, прокурор-представитель государства, обязанный отстаивать не частные, а обще государственные интересы.” Эти интересы заключаются в соблюдении закона, прав участников процесса, постановлении законного и обоснованного приговора.”[55, с.36] С другой стороны, он должен поддерживать государственное обвинение. М.Н.Маршунов в своей работе “Прокурорско-надзорное право” утверждает, что “отношения, в которые вступает прокурор, будучи процессуальными по форме, являются надзорными по существу.” [30, с.35]
Представляется, что нельзя впадать в крайность и ставить вопрос так: либо только суд следит за законностью, либо это относится к исключительной компетенции прокурора. Прокурор в суде – сторона, обвинитель, его задача поддержание предъявленного обвинения и изобличение перед судом виновного, “он должен убедить суд в правильности сформулированного им обвинительного вывода”.[45, с.32] Поддержание обвинения или отказ от обвинения – вот что составляет основное содержание деятельности прокурора в суде, вот что определяет его процессуальное положение как участника судебного разбирательства. Выполняя обязанности государственного обвинителя и лишь в связи с этими обязанностями, прокурор одновременно осуществляет надзор, т. е. Надзор прокурора за соблюдением законности в суде вытекает из осуществляемой им функции государственного обвинителя, а не наоборот.
В связи с введением в действие нового Уголовно-процессуального Кодекса Республики Беларусь и закреплением принципа состязательности на законодательном уровне прокурору не предоставляется никаких привилегий и преимуществ перед другими участниками судебного разбирательства по представлению доказательств, участию в их исследовании, заявлению всякого рода ходатайств и др. В то же время закон ставит прокурора в процессуальное положение, отличное от других участников процесса. И это не привилегия прокурора, а создание необходимых условий для успешного осуществления возложенных на него функций блюстителя закона.
Если обвиняемый, потерпевший и другие, выступая от своего имени, а защитник- по поручению следователя, прокурора, суда- могут реагировать на нарушения закона, допущенные в судебном заседании, но могут и не делать этого, ибо закон не обязывает их, а лишь даёт право.” То прокурор, выступая от имени закона и государства, не только вправе но и обязан принять меры в любом случае нарушения закона, отступления от его требований, независимо от того, от кого они исходили, кем допущены эти нарушения.”[28, с.135] Например, если председательствующий в судебном заседании не разъяснил обвиняемому его права, установленные законом, прокурор обязан обратить внимание суда на это нарушение и настоять на точном выполнении председательствующим требований Уголовно-процессуального Кодекса Республики Беларусь. При отказе суда устранить отмеченные прокурором нарушения закона прокурор настаивает на занесении своих возражений в протокол судебного заседания. В результате он приобретает возможность по окончании судебного разбирательства принести протест на приговор суда, постановленный с нарушением закона.
Очень чётко эту связь между обязанностями прокурора до и после вынесения приговора выразил Н.Н.Полянский: “Достаточно сказать, что законность приговоров и решений предполагает законность всех процессуальных действий суда.”[39, с.149]
Кроме того, с точки зрения соотношения функций суда и прокуратуры, “с одной стороны прокурор призван осуществлять надзор за соблюдением законности во время судопроизводства и реагировать указанными в законе средствами на всякие нарушения закона любыми участниками процесса, в том числе и судом,” с другой стороны, суд имеет право контролировать законность действий в судебном заседании и реагировать в установленном законом порядке на любое действие прокурора, которое он, суд, сочтёт незаконным и нарушающим правила судопроизводства.”[41, с.243]
Таким образом, в самом судебном разбирательстве прокурор” никаких мер ни к участвующим в деле лицам, ни к суду применить не может.”[46, с.163] А его возражения и протесты, высказанные во время судебного разбирательства, не обязательны для суда, рассматривающего дело. Они учитываются судом лишь в меру их обоснованности.
Прокурор не вправе также давать указания суду о выполнении каких-либо действий, Между тем, вышестоящие суды, судебные органы таким правом обладают. Они, не ограничиваясь констатацией самого факта нарушения закона, не только вправе, но и обязаны в пределах своих полномочий устранить обнаруженные ими или прокурором нарушения, исправить ошибку, допущенную органом расследования или судом. Они также наделены правом давать нижестоящим судам обязательные для них указания. Таким образом, в конечном итоге, все вопросы решает суд, потому его и называют судебной властью.
Собственно это и обуславливает процессуальное положение прокурора в суде, являясь выражением того, что ”функция надзора отделена от функции правосудия, осуществляемой только судом и ни кем иным.”[35, с.103] Такое размежевание основных процессуальных функций между судом и прокурором создаёт все необходимые условия для действительно полного, объективного, всестороннего и справедливого исследования и разрешения дел, обеспечивает надёжную правовую защиту интересов государства, общества и граждан.
К числу правовых актов, используемых при этом прокурором и способствующих устранению нарушений закона, допущенных при рассмотрении судами уголовных дел, относятся: заявления ходатайств, возражения, протесты и представления.
Выступая представителем единого централизованного органа, призванного осуществлять надзор за законностью, прокурор реализует эти свои функции независимо, что позволяет ему находиться в таких условиях, при которых он процессуально самостоятельно принимает решения по любому вопросу, возникшему или связанному с производством по уголовному делу. Однако, в силу централизации и единоначалия, на которых строится деятельность органов прокуратуры, вышестоящий прокурор вправе отменить или изменить решение нижестоящего прокурора, если оно не соответствует или противоречит закону.
В литературе существует мнение, что необходимо за прокуратурой оставить только надзорные функции, а для поддержания государственного обвинения создать специальный орган, на который не будет возложена функция надзора за законностью судебных постановлений. Сторонники данной позиции предлагают также наделить должностных лиц, которые поддерживают обвинение в суде, “властными полномочиями относительно обвинения, предъявляемого в стадии предварительного расследования, что способствовало бы формированию чёкой личной позиции обвинителя по уголовному делу и его убеждённости в правильности выводов следствия, что в свою очередь повысило бы эффективность поддержания обвинения.”[18, с.14]
Что касается процессуального положения прокурора при рассмотрении приговоров кассационной инстанцией, здесь также различные точки зрения. Профессор М.С.Строгович, в частности, считает, что процессуальное положение прокурора в этой стадии процесса иное, чем в суде первой инстанции. “Он не сторона, не обвинитель, а представитель органа наблюдающего за законностью.”[46, с.188] Эту точку зрения полностью разделяет профессор М.А.Чельцов, который также считает, что “прокурор в суде кассационной инстанции не является стороной, а выступает исключительно в роли блюстителя законности.”[50, с.39 ] Такого же мнения придерживаются Э.Ф.Куцова, В.А.Познанский, А.Л.Ривлин. [26, с.41-47; 37, с.20; 42, с.146]
На противоположной точке зрения стоял профессор М.А.Шифман. Он считал прокурора, участвующего в суде кассационной инстанции, стороной в процессе, который как сторона имеет такие же процессуальные права и обязанности, как и в суде первой инстанции. В своей работе “Прокурор в уголовном процессе ”он пишет: “если начальным моментом, с которого прокурор, участвующий в судебном разбирательстве уголовного дела, приобретает процессуальное положение стороны, является момент объявления председательствующим судебного заседания открытым, то конечным моментом деятельности прокурора в качестве стороны следует признать момент вступления приговора в силу.”[53, с.50] Таким образом он утверждает, что пока приговор не вступил в законную силу, пока дело подвергается кассационной проверке в суде второй инстанции, прокурор, как правило, продолжает выполнять функции обвинения, т.е. отстаивает обвинительный приговор в суде второй инстанции, либо поддерживает свой протест на оправдательный приговор или на приговор, подлежащий, по его мнению, отмене по мягкости назначенной судом меры наказания.
Довольно своеобразную позицию в вопросе процессуального положения прокурора в кассационной инстанции занимал профессор М.М.Гродзинский, который считал, что” прокурор в суде второй инстанции, по общему правилу, не является стороной, но когда прокуратурой приносится протест на приговор суда первой инстанции, прокурор является стороной и представителем органа, осуществляющего надзор за законностью.”[15, с.37]
Согласиться с этой точкой зрения, — означало бы признать за прокурором в суде второй инстанции двоякую роль: в одном случае наделить его процессуальными правами, в другом – лишить этих прав только потому, что он не поддерживает протеста.
Существует и точка зрения, что ” в соответствии c функциями прокурора на каждой стадии процесса изменяется и его процессуальное положение.”[32, с.145]
Л.Г.Максимов считал, что процессуальное положение прокурора как блюстителя законности остаётся в любой стадии процесса неизменным. “Изменяются лишь формы надзора и средства прокурорского реагирования на обнаруженные нарушения закона.”[28, с.135]
Нам представляется, что прокурор в кассационной инстанции не является государственным обвинителем, а осуществляет надзор за законностью в этой инстанции присущими ему в данной стадии процессуальными средствами.
Одной из особенностей процессуального положения прокурора в кассационной инстанции является то, что здесь идёт речь о законности и обоснованности уже постановленного судом приговора. Другая особенность в том, что осуществление надзора в этой стадии может перейти к прокурорам вышестоящих прокуратур, т.е. к прокурорам, которые ранее не имели отношения к надзору за соблюдением законности при рассмотрении данного дела в суде первой инстанции. И это является одним из условий, обеспечивающих объективность и процессуальную независимость этих прокуроров. Участвуя в рассмотрении дела кассационной инстанции, прокурор осуществляет надзор за законностью рассмотрения дела и самой кассационной инстанцией.
Процессуальное положение прокурора в данной стадии процесса во многом отлично от процессуального положения обвиняемого, защитника, потерпевшего, других участников.
Закон предоставляет всем участникам уголовного процесса право в течении установленного срока в кассационном порядке оспаривать приговор, определение или постановление суда. Обвиняемый, защитник, потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик данное право воплощают в кассационной жалобе, наличие которой обязывает вышестоящий суд проверить законность, обоснованность и справедливость приговора, определения или постановления суда. При этом, никому из них не ставится в упрёк обжалование любого, по их мнению неправосудного приговора. Прокурор же поставлен здесь в иные рамки. Исходя из требований Уголовно-процессуального Кодекса, прокурор не только вправе, но и обязан опротестовать в кассационном порядке каждый приговор, постановленный с нарушениями уголовного или уголовно-процессуального закона.[2, ст.370] Не опротестование прокурором такого приговора рассматривается как нарушение им своего служебного долга.
Примерно такой же остаётся роль прокурора и в надзорной судебной инстанции. Прокурорский надзор в этой стадии осуществляется путем поддержания на заседаниях суда надзорной инстанции принесённого соответствующими прокурорами протеста или дачи заключения на протесты председателей судов.” Процессуальное положение прокурора как блюстителя законности подчёркивается ещё и тем, законодатель устанавливает в качестве непременного условия рассмотрения уголовных дел судами надзорной инстанции участие прокурора, который поддерживает принесённый и протест или даёт заключение по делу, рассматриваемому по протесту председателя суда.”[12, с.58] Участие же осуждённого или оправданного ставится в зависимость от усмотрения суда, рассматривающего дело в порядке надзора. Таким образом, участие прокурора при рассмотрении уголовных дел судами надзорных инстанций – одно из условий, обеспечивающих вынесение законных, обоснованных и справедливых определений и постановлений.
Особенностью процессуального положения прокурора в надзорной инстанции является и то, что в этой стадии процесса речь идёт уже о проверке законности и обоснованности вступившего в законную силу судебного акта. В связи с этим осуществление функции надзора переходит уже к вышестоящему прокурору.
Выступающий с заключением в надзорной инстанции прокурор, не является представителем государственного обвинения, а потому он даёт заключение независимо от позиций занимаемых по тому же делу государственным обвинителем и прокурором, участвующим в заседании кассационной инстанции.
Следует обратить внимание на некоторое несоответствие, содержащееся в статье 25 Уголовно-процессуального Кодекса, определяющей осуществление прокурорского надзора в уголовном процессе. В части первой данной статьи речь идёт лишь о надзоре в ходе предварительного расследования, за соответствием закону судебных решений по уголовным делам и их исполнением. Тогда как часть вторая говорит об обязанности прокурора на всех стадиях процесса своевременно принимать предусмотренные законом меры по устранению нарушений закона, от кого бы эти нарушения ни исходили. Следовательно, из этого можно сделать два вывода. Либо понятие прокурорского надзора за соответствием закону судебных решений по уголовным делам следует толковать расширенно, включая сюда и надзор в ходе самого судебного рассмотрения дела, чего уголовно-процессуальный закон не допускает. Либо, исходя из части первой данной статьи, стадия судебного разбирательства не является стадией уголовного процесса.
Представляется необходимым, чтобы законодатель внёс некоторую ясность в данное положение, а при необходимости и соответствующие изменения в уголовно-процессуальный закон.
продолжение
--PAGE_BREAK--УЧАСТИЕ ПРОКУРОРА ПРИ РАССМОТРЕНИИ УГОЛОВНЫХ ДЕЛ В СУДЕ ПЕРВОЙ ИНСТАНЦИИ.
В связи с вступлением с первого января 2001 года в силу нового Уголовно-процессуального Кодекса Республики Беларусь, роль государственного обвинителя в судебном разбирательстве коренным образом изменена. Эти изменения закреплены, в частности в ст. ст.292,293,302,325-327,346,348 раздела 9 “Производство в суде первой инстанции” нового уголовно-процессуального закона. Большие изменения повлекло также закрепление в ст.24 Уголовно-процессуального Кодекса принципа состязательности и равенства сторон в процессе, обоснование которого “сводится к тому, что открытая полемика обвинителя и защитника позволит установить истину по делу.”[21, с.80]
Следует объективно признать, что советская правоохранительная система имела ярко выраженную обвинительную, карательную направленность. “Роль прокурора при осуществлении надзора за соответствием закону судебных решений по уголовным делам свелась к поддержанию государственного обвинения и принесению протестов. Причём поддержание государственного обвинения не требовало от прокурора ни особых усилий, ни особого профессионального мастерства, нередко становилось формальным.”[9, с.50]
Отрицательный опыт прошлых лет наложил свой отпечаток на профессиональное сознание немалого числа прокурорских работников, привёл к тому, что некоторые государственные обвинители утратили понимание своих функций, задач и места в уголовном судопроизводстве. “К сожалению, определённая часть работников прокуратуры и сегодня ещё не осознала объективной закономерности и необходимости предстоящих изменений в системе правосудия, далеко не все приемлют демократические принципы судопроизводства, усматривая в них попустительство преступникам и посягательство на свой служебный авторитет.”[9, с.50] Многие государственные обвинители не знакомы с методикой и тактикой исследования доказательств в суде, слабо ориентируются в вопросах правовой оценки обстоятельств дела, не имеют навыков публичного выступления. Соответственно новое уголовно-процессуальное законодательство поначалу было воспринято частью работников прокуратуры с некоторой осторожностью. В определённой степени, как считает А.В.Ивановский, на такое отношение повлияло не совсем правильное понимание принципов состязательности и равенства сторон. “Поверхностное и во многом искажённое отображение судебных процессов в зарубежных фильмах привело к тому, что у подавляющего числа населения, а не только у прокурорских работников, сложилось мнение, что состязательность и равенство сторон в судебном процессе – это якобы дозволенное и чуть ли не необходимое краснобайство, пустословие, перепалка между сторонами, переходящие в прямые оскорбления, этакое шоу на потеху зрителей и судей.”[22, с.15]
Следует отметить, что такое понимание принципа состязательности недопустимо, ибо предметом любого судебного разбирательства в конечном счёте является конкретная человеческая драма, а зачастую и трагедия.
В своё время в статье “Приёмы и задачи обвинения” А.Ф.Кони, определяя отличительные черты судебных выступлений лучших судебных ораторов, относил к таким чертам “ спокойствие, отсутствие личного озлобления против подсудимого, опрятность приёмов обвинения, чуждая к возбуждению страстей и искажению данных дела, и, наконец,, что весьма важно, полное отсутствие лицедейства в голосе, в жесте и в способе держать себя на суде. К этому надо прибавить простоту языка, свободного в большинстве случаев от вычурности и “жалких слов .”[24,c.103]
В последнее время в юридической литературе наметились новые подходы к выявлению сущности принципа состязательности. Его сторонники увязывают состязательность с психологической установкой участников процесса, которая выражается в противоборстве сторон, способе организации их совместной деятельности. Тем самым ограничивают её содержание этимологическим значением этого слова, её буквальным толкованием, что в полной мере не отражает сущности указанного принципа. По мнению Т.В.Шелковой, “состязательность характеризует такое построение процесса, в котором функции обвинения и защиты размежёваны между собой, отделены от судебной деятельности и выполняются сторонами, наделёнными равными процессуальными возможностями, а суд, сохраняя объективность и беспристрастность, обеспечивает сторонам необходимые условия для реализации их прав и разрешает дело по существу. ”[52, с.252] Таким образом, существенными признаками состязательности, раскрывающими его сущность являются: наличие в процессе сторон, стоящих отдельно от суда, их равноправность и сам суд, разрешающий дело, освобождённый от процессуальных функций сторон.
Признание права на состязание – это и признание за состязающимися {обвинением и защитой} права использовать равные средства и возможности для осуществления своих функций. Ограничение одной из сторон в каком-либо праве должно быть компенсировано предоставлением ей дополнительных возможностей по отстаиванию своих позиций, т. к. привилегированное положение одной из сторон подрывает устои состязательности и лишает суд возможности объективно разобраться в деле.
По мнению А.В.Ивановского, в действительности “принцип состязательности в судебном разбирательстве заключён прежде всего в том, что обязанность доказывания предъявленного лицу обвинения возлагается только на сторону обвинения “[22, с.15] Поэтому в новом законе последовательно проводится идея освобождения суда от выполнения несвойственных ему действий обвинительного характера, что порождало на практике сомнения в беспристрастности суда и приводило к обвинительному уклону при разбирательстве дела. “Суд освобождается от следующих функций:
-права возбуждать уголовные дела по новому обвинению и в отношении нового лица, которое должно принадлежать органам уголовного преследования;
-обязанности первого допроса подсудимого и других участников судебного разбирательства, которая должна принадлежать сторонам;
-обязанности продолжить процесс при отказе прокурора от обвинения;
обязанности направлять дела на дополнительное расследование при неполноте предварительного следствия.”[47, с.255]
Для реального обеспечения состязательности необходимо обязательное участие в каждом судебном процессе двух сторон – обвинения и защиты. Тогда суд может сосредоточиться только на руководстве судебным процессом, определении допустимости представляемых сторонами доказательств и принятии решения, которое должно быть окончательным: в виде обвинительного или оправдательного приговора.
По всем делам публичного и частно-публичного обвинения участие прокурора в судебном разбирательстве обязательно. Следовательно, по подавляющему большинству уголовных дел доказывание возложено на государственного обвинителя.
Подготовка и поддержание государственного обвинения начинается с изучения уголовного дела, что является необходимым для прокурорских работников, не надзиравших за ходом предварительного расследования. Любой государственный обвинитель должен хорошо знать материалы уголовного дела, чтобы быть готовым определить своё отношение к решению вопросов, возникающих в ходе судебного разбирательства, сопоставлять содержание протоколов следственных и других процессуальных действий с показаниями допрашиваемых в суде лиц, наметить тактику допросов.
По новому Уголовно-прцессуальному Кодексу следователь сейчас не составляет обвинительного заключения, а передаёт прокурору вместе с уголовным делом свою справку. В литературе уже давно предлагалось освободить прокурора от обязанности утверждать обвинительное заключение, “чтобы он впервые определял своё отношение к обвинению лиц в ходе судебных прений”[37, с. 33], для того чтобы избежать предвзятости прокурора в суде. Сейчас это закрепили на законодательном уровне.
Отличием справки следователя от обвинительного заключения является то, что справка не подлежит приобщению к уголовному делу. Таким образом, участники процесса будут лишены документа, содержащего версию обвинения о совершённом преступлении, имеющихся доказательств и их оценки. Несомненно, это порождает определённые трудности как у суда, так и у сторон, которые ранее довольно часто использовали это краткое изложение материалов уголовного дела для подготовки к судебному разбирательству выступая в судебных прениях и постановляя приговор.
По мнению Л.Л. Зайцевой причиной такого революционного шага стало необходимость уравнять перед судом права сторон. “Ведь если существует версия обвинения – обвинительное заключение, то должна быть и версия защиты – заключение адвоката.”[19, с. 22] Ликвидация обвинительного заключения заставляет суд и стороны более тщательно изучать материалы предварительного расследования и судебного разбирательства и будет способствовать устранению обвинительного уклона в правосудии.
Новации уголовно – процессуального закона предопределяют активную позицию государственного обвинителя в судебном разбирательстве по поддержанию предъявленного обвинения, по собиранию, представлению, исследованию и оценке доказательств, изменению обвинения и мотивированному отказу от обвинения. Таким образом, в рамках состязательного процесса, когда в обязанность суда не входит доказывание вины обвиняемого, государственный обвинитель не может впредь, как иногда бывало ранее, быть не подготовленным к судебному процессу, а должен стать действующим лицом в судебном разбирательстве конкретного уголовного дела. Для реализации государственными обвинителями своих полномочий, предоставленных новым уголовно-процессуальным законом, и повышения качества их работы прокурорским работникам видится необходимость прежде всего в значительном увеличении их численности для выполнения обязанностей исключительно государственных обвинителей. Начальник отдела по надзору за соответствием закону судебных решений по уголовным делам прокуратуры Минской области И.Аленчик приводит следующие данные: “Если в соответствии с Уголовно-процессуальным Кодексом 1960 года и приказом Генерального Прокурора Республики Беларусь органами прокуратуры Минской области государственное обвинение в 1998-2000 г.г. поддерживалось ежегодно в среднем по 32,2% рассмотренных судами уголовных дел, то руководствуясь ч.1 ст.293 нового Уголовно-процессуального Кодекса, прокуроры обязаны участвовать почти по всем, за небольшим исключением, уголовных дел.”[9, с.51] Для обеспечения должного надзора за законностью судебных решений по уголовным делам и поддержанию государственного обвинения, он считает необходимым ввести в штатную численность прокуратуры области дополнительно 128 прокурорских работников, в том числе в аппарат прокуратуры области – 8 человек, доведя таким образом пропорциональное соотношение количества судей и прокуроров 1: 1. В обоснование данного мероприятия И.Аленчик приводит следующие доводы: “Кроме поддержания государственного обвинения, государственный обвинитель занимается и другой работой: аналитической, методической, разрешением жалоб, проверкой сроков рассмотрения дел. До рассмотрения дела государственный обвинитель обязан тщательно изучить его, сделать необходимые выписки и т.п. Среднеобластная нагрузка на судью районного, городского суда за 1999 год составила 7,3 дела в месяц; на рассмотрение уголовных дел в месяц ( с учётом их отложения слушанием ) необходимо примерно 15 дней. Для изучения дела и подготовки к судебному разбирательству прокурору необходимо не менее одного дня на одно дело, всего около 8 дней. Итого 23 дня в месяц при 22-23 рабочих днях.”[9, с.51]
Следует отметить, что теперь нередко из-за отсутствия помещений в судах прокуроры изучают дела где придётся: в кабинете судьи, в коридоре рядом с обвиняемым и потерпевшим. Казалось бы банальные вещи, но это, увы, реальность. Поэтому Министерству Юстиции следует позаботиться о разрешении проблем, связанных с созданием условий в судах для подготовки участников процесса к судебному заседанию.
Безусловно, с принятием нового Уголовно-процессуального Кодекса потребуются и качественные изменения в органах прокуратуры. Практические работники считают, что определение стратегии деятельности по совершенствованию практики поддержания государственного обвинения и повышению профессионального мастерства прокуроров, участвующих в рассмотрении судами уголовных дел, должно основываться на двух принципиальных положениях. Во-первых, эту деятельность следует рассматривать в качестве приоритетной для всех звеньев органов прокуратуры. Во-вторых, предполагается, что она будет осуществляться согласованно всеми нижестоящими прокуратурами.
Как считает И.Аленчик, первый тезис продиктован не узковедомственными интересами и амбициями, а реальной оценкой места прокуратуры в системе органов власти и управления, а также перспективой развития прокурорской системы. ”В правовом государстве прокуратура – главным образом орган обвинительной власти. В каком бы направлении ни шло совершенствование системы прокуратуры, присущая ей функция государственного обвинения сохранится, а значение прокуратуры, как органа обвинительной власти будет возрастать” [9, с.51 ].
Кроме того, в рамках состязательного процесса роль прокурора состоит не только в надзоре за законностью и соблюдением прав и свобод личности, но и в “обеспечении достижения неотвратимости наказания за совершённое преступление”[16, с.111] Поэтому сейчас, когда в обязанности суда не входит доказывание вины обвиняемого, государственное обвинение становится одним из важнейших и, главное, значительным звеном в работе по изобличению правонарушителя и привлечению его к ответственности.
Что касается непосредственно участия государственного обвинителя в судебном заседании, его права и обязанности регламентируются разделом 9 Уголовно-процессуального Кодекса Республики Беларусь.
В соответствии с ним прокурор в подготовительной части судебного заседания участвует в решении судом вопросов об отводах участников судебного заседания, необходимости вызова в суд новых свидетелей, экспертов, специалистов, об истребовании вещественных доказательств и документов, возможности рассмотрения уголовного дела без присутствия кого-либо из участвующих в деле лиц.
При неявке государственного обвинителя суд откладывает судебное разбирательство, сообщая о неявке вышестоящему прокурору.
Бывают ситуации, когда прокурор по каким-либо причинам не может участвовать в судебном разбирательстве уголовного дела. В этом случае допускается замена государственного обвинителя. Однако ему должно быть предоставлено время для подготовки к судебному разбирательству.
Возможен также отвод самого прокурора. Прокурор подлежит отводу если будут обнаружены обстоятельства, перечисленные в ст.81 ч.1 Уголовно-процессуального Кодекса Республики Беларусь. Таким образом для прокурора действуют те же обстоятельства, что и для судьи. Однако следует отметить, что участие прокурора в производстве предварительного следствия или дознания, а также поддержание им государственного обвинения не являются препятствием для его дальнейшего участия в производстве по данному делу. Вопрос об отводе государственного обвинителя разрешается судом.
Как уже отмечалось, исключительно важное значение имеет активное участие прокурора в судебном следствии. В отличие от Уголовно-процессуального Кодекса 1960 года, государственный обвинитель не только участвует в исследовании доказательств, но и оглашает обвинение ( не обвинительное заключение, не справку ) и представляет доказательства. Государственный обвинитель вправе излагать суду своё мнение по существу обвинения, а также по другим вопросам, возникающим в ходе судебного разбирательства, но не даёт заключений. Особенно важным для государственного обвинителя является участие в исследовании доказательств, центральное место в котором по общему правилу занимают допросы обвиняемого и свидетелей. Случаи изменения в судебном следствии показаний, данных на стадии предварительного расследования обвиняемым и свидетелями, носит распространённый характер. Нередко и потерпевшие по различным причинам (чаще всего из опасений за свою жизнь и здоровье, в результате угроз) меняют свои показания “в пользу” обвиняемого. Задача государственного обвинителя состоит в том, чтобы тактически грамотно провести допросы, попытаться выяснить причины расхождения между показаниями, прозвучавшими в суде и зафиксированных в протоколах допросов, имеющихся в уголовном деле. “Вместе с тем допросы, проводимые государственным обвинителем, не должны носить односторонний характер, содержать наводящие вопросы, подсказку ответов, желательных с позиции обвинения.”[51, с.242]
Сторона обвинения первой представляет доказательства, которые, по её мнению, подтверждают виновность лица в совершённом преступлении. Сейчас прокурор первым допрашивает обвиняемого (при его согласии дать показания), а также свидетелей обвинения; может ходатайствовать об оглашении протоколов следственных действий и документов. При этом, в случае удовлетворения такого ходатайства, суд может поручить государственному обвинителю оглашение этих документов. Без тщательного изучения уголовного дела действия прокурора по исследованию доказательств будут малоубедительны. Ведение судебных допросов предполагает также необходимость владения прокурором определёнными элементами психологии, моделирования и прогноза развития процесса исследования доказательств по конкретному уголовному делу. В литературе указывается, что порядок предоставления первого допроса прокурору позволяет судьям занять объективную позицию, не становясь на сторону обвинения. В подтверждение Н.П.Кирилова, например, ссылается на то, что её исследование практического опыта судебного рассмотрения более 400 уголовных дел с участием государственных обвинителей позволяет ей сделать вывод о правильности именно такого порядка допроса. “Когда допрос начинает прокурор, это позволяет ему качественно проверить версию обвинения и принять комплекс тактических приёмов, позволяющих получить правдивые показания. В этом случае вопросы государственного обвинителя не будут находиться в зависимости от вопросов председательствующего и, это в значительной степени будет способствовать качеству поддержания государственного обвинения. Суду при этом легче будет сосредоточиться на оценке показаний допрашиваемого и разрешении дела по существу.”[22, с.16]
При осмотре вещественных доказательств, оглашении протоколов следственных действий государственный обвинитель нередко сталкивается с необходимостью дать оценку их допустимости в связи с заявлением стороной защиты о нарушении процессуального порядка собирания доказательств и приобщению их к уголовному делу на стадии предварительного расследования. Если факты получения доказательств с нарушением закона неоспоримы, то в соответствии со стю105 ч.5 Уголовно-процессуального Кодекса, они должны признаваться не имеющими юридической силы. Их нельзя положить в основу обвинения. И, как не сложилось поддержание обвинения в результате признания таких доказательств недопустимыми, государственный обвинитель обязан следовать закону.
В процессе судебного следствия прокурор обязан объективно и полно исследовать все доказательства, на основании которых было предъявлено обвинение. “Прокурор должен убедиться в их достаточности для вынесения обвинительного приговора.”[14, с.249] и определиться по отношению к доказанности инкриминируемых обвиняемому действий. Это имеет исключительно важное значение, так как в отдельных случаях суд безальтернативно связан с позицией обвинения. В частности, согласно ст.293ч.8 Уголовно-процессуального Кодекса, при отказе государственного обвинителя и потерпевшего от обвинения в ходе судебного следствия или по его окончании постановляется оправдательный приговор. Даже если суд пришёл к убеждению о доказанности вины обвиняемого. “На практике случаи полного отказа от обвинения довольно редки, но отказы от обвинения по отдельным вменённым лицу эпизодам не являются неким чрезвычайным исключением.”[22.с.116]
Наступление столь однозначных процессуальных и правовых последствий, безусловно, требует от прокурора принципиальности и убеждённости, основанных на всестороннем изучении дела, а зачастую и большого личного мужества.
Исключение института доследования из уголовного процесса вызвало необходимость расширения полномочий государственного обвинителя по изменению обвинения. Если раньше прокурор был вправе только отказаться от обвинения в какой-то его части, то сейчас он также вправе в трёх случаях предъявить новое обвинение:1) если возникает необходимость в предъявлении более тяжкого обвинения; 2) если возникает необходимость в предъявлении нового обвинения, ухудшающего положение обвиняемого;3) если возникает необходимость в предъявлении нового обвинения, существенно отличающегося по своему содержанию от предъявленного ранее. И это может вызвать определённые осложнения, так как достаточно распространены случаи неправильной квалификации следствием действий обвиняемых, когда возникает необходимость в изменении обвинения на более тяжкое. А сейчас, с введением нового Уголовного Кодекса можно прогнозировать увеличение таких ошибок. И если ранее суд поправлял следствие, возвращая дела для производства дополнительного расследования, то предусмотренная новым уголовно-процессуальным законом процедура составления и перепредъявления нового обвинения возможна только по ходатайству государственного обвинителя. Значит, если государственный обвинитель по причинам ненадлежащего знания дела или закона не заявил соответствующего ходатайства, суд обязан вынести приговор по предъявленному обвинению, даже будучи убеждённым в его ошибочности.
Согласно ст.302ч.5 Уголовно-процессуального Кодекса, если в ходе судебного разбирательства уголовного дела выяснится, что предъявленных доказательств недостаточно для постановления приговора, суд по ходатайству сторон приостанавливает производство по дел у и предлагает государственному обвинителю организовать проведение дополнительно следственных и иных процессуальных действий для получения новых доказательств, подтверждающих или опровергающих обвинение.
Кроме того, в отличие от старого в новом Уголовно-процессуальном Кодексе не предусмотрена возможность возобновления судебного следствия в совещательной комнате, т.е., если в совещательной комнате выяснится, что не были исследованы какие-либо обстоятельства, имеющие значение для дела, пассивная позиция государственного обвинителя в таких случаях будет приводить к постановлению оправдательных приговоров при предоставленной и неисчерпанной возможности добывания новых доказательств. Таким образом, ненадлежащая подготовленность прокурора к поддержанию государственного обвинения может явиться прямой причиной постановления судом юридически неверного приговора.
Значительно возрастает ответственность государственного обвинителя и при определении им своей позиции о мере наказания. С введением нового Уголовного Кодекса, существенно, а по отдельным вопросам и кардинально, изменены принципы назначения наказаний при различных видах рецидива, по совокупности преступлений и приговоров. Взвешенная, аргументированная, основанная на законе позиция государственного обвинителя в значительной степени будет влиять на предотвращение судебных ошибок.
Новым Уголовно-процессуальным Кодексом предусматривается сокращённый порядок судебного следствия, “в основе которого лежит сделка между сторонами.”[27, с.27] В случае признания обвиняемым своей вины и когда сделанное признание не оспаривается какой-либо из сторон и не вызывает у суда сомнений, суд с согласия сторон после допроса обвиняемого и выяснения у него, не является ли его признание вынужденным, вправе ограничиться исследованием лишь тех доказательств, на которые укажут стороны, либо объявить судебное следствие законченным и перейти к судебным прениям. При этом сторонам разъясняется, что они не вправе опротестовать или обжаловать приговор в связи с неисследованием доказательств. Разумное применение такого порядка рассмотрения части уголовных дел позволяет освободить время для подготовки государственных обвинителей к рассмотрению других, более сложных дел. Однако здесь возможно злоупотребление данной возможностью. Как высказываются прокурорские работники: “Мы против упрощенства, постановки этого порядка на “поток”, особенно в первоначальный период применения нового законодательства.”[22, с17]
Учитывая решающее значение судебного разбирательства, закон предусматривает возможность отказа государственного обвинителя (полностью или частично) от обвинения, если в результате судебного разбирательства он придёт к убеждению, что оно не нашло подтверждения. В теории уголовноuо процесса считается, что прокурор обязан отказаться от обвинения, если: “1) не установлено событие преступления; 2) в деянии подсудимого нет состава преступления; 3) не доказано участие подсудимого в совершении преступления.”[11, с.116] Однако некоторые авторы расширяют понятие отказа прокурора от обвинения. Например, В.С.Зеленецкий к основаниям отказа от обвинения относит не только все случаи выявления обстоятельств, исключающих производство по делу, но и основания освобождения обвиняемого от уголовной ответственности с применением к нему мер административного воздействия. Отказом от обвинения он считает и “ отказ прокурора от вызова свидетеля, который должен подтвердить факты, инкриминируемые конкретному лицу.”[20, с.51]
Если раньше, при отказе государственного обвинителя от обвинения ему требовалось излагать суду мотивы своего отказа, то сейчас отказ от обвинения является его правом, и нет необходимости в обосновании мотивов. ПО Уголовно-процессуальному Кодексу 1960 года вопрос о продолжении судебного разбирательства при отказе государственного обвинителя от обвинения решался судом, сейчас этот вопрос решается потерпевшим или его представителем. Однако возможности потерпевшего либо его представителя в данном случае не совпадают с полномочиями государственного обвинителя, так как законодатель не наделяет потерпевшего правами государственного обвинителя, а только даёт ему возможность поддерживать обвинение. Таким образом, потерпевший не вправе ни изменить обвинение, ни ходатайствовать о предоставлении времени для получения дополнительных доказательств. Он лишь вправе выступать со стороны обвинения и предъявлять суду доказательства, а также отказаться от обвинения. Поэтому прокурор должен отказываться от обвинения только будучи полностью, без всяких сомнений убеждённым в том, что обвинение не подтверждается. Как указывается в приказе Генерального Прокурора N 22 от 27.12.1993 года Об организации и осуществлении прокурорского надзора за соответствием закону судебных решений по уголовным делам, участие в поддержании государственного обвинения в суде считается непреложным служебным долгом каждого прокурора.”Государственный обвинитель должен исходить из требований закона и материалов уголовного дела. При отсутствии доказательств вины подсудимого прокурор должен отказаться от обвинения. При этом оправдание подсудимого либо прекращение дела судом могут служить основанием для ответственности следователя или прокурора лишь в случаях умышленного нарушения ими закона либо вследствие явной недисциплинированности.”[5, с.75]
В соответствии с уголовно-процессуальным законом по завершении исследования всех доказательств председательствующий опрашивает стороны будут ли заявлены ходатайства о дополнении судебного следствия. В случае заявления ходатайств суд обсуждает их и разрешает, и после выполнения необходимых судебных действий, судебное следствие объявляется законченным. Суд переходит к судебным прениям. Следует отметить, что судебные прения являются тем правовым инструментом, который позволяет суду более полно и глубоко проанализировать собранный по делу материал, правильно его осмыслить и оценить. “Специфика судебных прений как аналитического инструмента заключается в том, что судебные выступления носят характер открытой борьбы мнений, непосредственно столкновение доводов и контрдоводов их участников, противопоставления одних оценок и суждений другим.”[17, с.292] В этих условиях более наглядно, более чётко видны сильные и слабые позиции каждого из участников судебного разбирательства, прочность или уязвимость приводимых ими доводов и аргументов, убедительность или неубедительность высказываемых соображений, обоснованность или необоснованность формулируемых предложений. А это, в свою очередь, является обстоятельством, воздействующим на процесс формирования судейского убеждения, на уровень этого убеждения, на готовность судей принять решение в соответствии с характером сложившегося убеждения.
Поэтому речь государственного обвинителя должна быть чёткой, последовательной, обоснованной. Для того, чтобы убедить в чём то суд, прокурор должен быть сам уверен в своей правоте. Если он приходит к убеждению о том, что обвинение в ходе судебного следствия нашло своё подтверждение, на этом строиться его обвинительная речь. В обвинительной речи прокурора даётся краткая характеристика фабулы дела, общественной опасности совершённого преступления, личности обвиняемого, доказательств вины обвиняемого в совершённом преступлении, причин и условий, способствующих совершению преступления. В обвинительной речи прокурор обосновывает правильность определённой на предварительном следствии в юридической квалификации совершённых обвиняемым деяний, высказывает свои предложения относительно меры наказания, а также касающиеся разрешения гражданского иска, если преступлением причинён материальный ущерб.
Так как по сложным многоэпизодным делам государственное обвинение могут поддерживать несколько прокуроров, а также учитывая, что судебное следствие по этим делам занимает много времени, государственный обвинитель должен к обвинительной речи заблаговременно. ”Но и “домашняя заготовка” не всегда оказывается вполне достаточной, чтобы на её основе можно было произнести хорошо выстроенную и доступную для понимания народных заседателей и участников судебного разбирательства, которые не являются юристами, речь с чётко выраженными позициями государственного обвинителя по всем вопросам, имеющим значение для дела. В этом случае целесообразно заявлять ходатайства об объявлении судом перерыва для подготовки к судебным прениям.[52, с.243] После произнесения речей участниками судебных прений государственный обвинитель может выступить по одному разу с репликой, если усмотрит необходимость возразить стороне защиты по каким-либо вопросам, имеющим отношение к обвинению.
На сегодняшний день, как отмечает В.Сукало, участие государственных обвинителей и защитников в каждом уголовном процессе пока зачастую не является реальным состязанием, и суды вынуждены восполнять пробелы, беря на себя уже не свойственные им функции. “Но мы должны понимать, что для полной адоптации потребуется значительное время и неформальный подход со стороны вышестоящих судов при проверке рассмотрения уголовных дел.”[48, с.9] Общетеоретическая подготовленность прокуроров – государственных обвинителей не может свидетельствовать об их готовности эффективно работать в новых условиях – самим неукоснительно соблюдать нормы закона и требовать это от других. “Так, в январе текущего года рассмотрено 3635 уголовных дел. По вине прокуроров сорвано 42 уголовных процесса, из-за неявки адвокатов – 52, недоставки конвоем осуждённых – 54. Из-за неявки других участников процесса было отложено 700 дел. “[48, с.8]
Достижение надлежащего уровня подготовки государственных обвинителей требует серьёзной и кропотливой работы. Трудно ломать устоявшиеся стереотипы, пересматривать сложившийся на основе сорокалетнего применения старых Уголовного и Уголовно-процессуального Кодексов багаж знаний. Настоятельной необходимостью является глубокое и систематическое изучение нового законодательства. Прокуратурой в этом направлении уже многое сделано. Организованна учёба прокурорских работников, проведены областные и республиканские семинары по изучению нового уголовного законодательства и по проблемам поддержания государственного обвинения, разработаны методические рекомендации по применению отдельных норм Уголовного и Уголовно-процессуального Кодексов. И эта работа должна не закончиться, а напротив – активизироваться.
продолжение
--PAGE_BREAK--УЧАСТИЕ ПРОКУРОРА В КАССАЦИОННОМ ПРОИЗВОДСТВЕ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛА.
Особенностью кассационного производства является то, что предмет его проверки составляют важнейшие акты правосудия – приговор, определение и постановления суда, которые должны быть законными, обоснованными и справедливыми. Уголовно-процессуальное законодательство не предусматривает обязательного рассмотрения в кассационном порядке всех приговоров, постановленных судами первой инстанции. Круг уголовных дел, являющихся предметом проверки судом кассационной инстанции, ограничен теми уголовными делами, законность и обоснованность приговоров по которым оспаривает прокурор и указанные в законе лица. Только по этим уголовным делам кассационное рассмотрение является обязательной стадией уголовного процесса. “В кассационном порядке ежегодно проверяется судами в соответствии с жалобами и протестами около 30% приговоров, постановленных судом первой инстанции. Приговоры по остальным делам, т.е. по большинству уголовных дел, вступают в законную силу по истечении кассационного срока. “[10, с.318] Неправильно было бы рассчитывать на то, что обвиняемый в каждом случае, когда при решении его судьбы допущена ошибка, может усмотреть эту ошибку и обжаловать неправосудный приговор. Поэтому наступление предусмотренных законом процессуальных последствий в стадии кассационного производства в существенной мере определяется уровнем прокурорского надзора в этой стадии уголовного процесса. Именно на прокуроре лежит обязанность выявлять все судебные решения, по которым допущены нарушение закона и норм уголовного процесса, и приносить по ним кассационные или частные протесты. Это обязанность возложена на прокурора как на представителя органа, осуществляющего от имени закона и государства надзор за законностью судебных решений по уголовным делам. Установленный законом порядок кассационного производства без надлежащего прокурорского надзора за законностью постановленных судом приговоров не может в полной мере обеспечить законность и обоснованность всех без исключения приговоров.
Определяя пределы полномочий стадии кассационного производства, необходимо подчеркнуть, что надзор в этой стадии процесса нельзя сводить лишь к принесению прокурором кассационного или частного протеста. Деятельность прокурора не заканчивается поддержанием государственного обвинения, он обязан в течении кассационного срока проверить все рассмотренные судами уголовные дела и опротестовать приговоры и другие судебные решения, которые не соответствуют или противоречат закону. Прокурор не может оставить без кассационного опротестования не одного незаконного, необоснованного или несправедливого приговора. Это положение вызывает в литературе определённую дискуссию. Например, А.Мыцыков задаёт вопрос, в состоянии ли прокуратура обеспечить государственное обвинение по всем без исключения делам, либо хотя бы проверку обоснованности вынесенных по ним судебных решений. Он говорит, что ни первая, ни вторая часть задачи в настоящее время выполнить не возможно по причине кадровой и ресурсной необеспеченности. А также указывает и на такую причину, как некорректность самой задачи: “обеспечить в кассационные сроки проверку 100% рассмотренных дел. По сути, речь идёт о презумпции незаконности каждого приговора.”[34, с.6] А.Мыцыков заявляет о необходимости серьёзного и тщательного пересмотра системы стимулов, обеспечивающих заинтересованность и ответственность прокурорских работников. Нужна новая шкала моральных и материальных ценностей, а также существенные изменения как в установках прокурорам, так и в критериях оценок их деятельности на этом участке, так как главным должны стать не количественные показатели участия в судах, принесения протестов и т.п., а качество надзора. “Прокуратура пусть наиболее действенный, но не единственный инструмент, способствующий предотвращению и устранению незаконных судебных решений.”[34, с.7]
В ответ на статью А.Мыцыкова В.Рохлин говорит о том, что он соглашается, что вряд ли сейчас можно ставить вопрос об участии прокурора, особенно в качестве государственного обвинителя по всем делам. Однако, что касается кассационной инстанции, он полагает,”что невозможно устранить и освободить прокурора от обязанности проверять законность судебных постановлений в судебные сроки.”[43, с,22] только такой надзор прокурора будет конкретным, целеустремлённым и достигнет своей цели.
Генеральный прокурор в приказе №22 от 27.12.1993 года, определяя позицию прокуроров при опротестовании незаконных и необоснованных приговоров, определений и постановлений, указывает на необходимость усиления требований к полноте и качеству проверок в кассационные сроки дел, рассмотренных без участия прокурора с тем, чтобы кассационный порядок пересмотра незаконных судебных решений по уголовным делам стал главной формой прокурорского реагирования на судебные ошибки. При этом имеется ввиду, что кассационное производство является обычной обязательной стадией процесса, которая позволяет прокурору опротестовать, а обвиняемому его защитнику, потерпевшему, его представителю, гражданскому истцу и гражданскому ответчику обжаловать постановленный судом, по их мнению, неправосудный приговор. В то же время надзорное опротестование является порядком исключительным, обусловленным многими обстоятельствами процессуального характера. Поэтому необходимо не допускать смещение акцента, чтобы надзорное опротестование не становилось порядком обычным, а кассационное – исключительным.
Кассационное опротестование неправосудных приговоров, определений и постановлений суда является наиболее оперативной и эффективной формой устранения нарушений закона. Предотвратить вступление в законную силу незаконных и необоснованных судебных решений – одна из важнейших задач прокурора.
Генеральный прокурор Республики Беларусь обращает внимание прокуроров на необходимость усиление прокурорского надзора за законностью в стадии кассационного производства по уголовным делам. Он требует от всех прокуроров неуклонно исполнять требования закона об опротестовании в кассационном порядке каждого приговора, определения и решения, вынесенных в нарушения закона; возложить персональную ответственность за исполнение этого требования как на лицо, участвовавшее в судебном разбирательстве или проверившее дело, так и лично на руководителя соответствующей прокуратуры; принимать меры к улучшению качества подготовки кассационных, частных и надзорных протестов, чтобы их содержание строго соответствовало закону, а излагаемые требования были тщательно аргументированы и носили конкретный характер; усилить надзор за соблюдением закона при кассационном рассмотрении дел; незамедлительно опротестовывать незаконные и необоснованные кассационные определения судов в порядке надзора.
При решении вопроса о принесении кассационного или частного протеста прокурор не должен допускать необъективности, односторонности и ведомственного подхода. Независимо от того в пользу или в ущерб обвиняемому приносится кассационный протест, прокурор обязан стремиться содействовать устранению допущенного по делу нарушения закона и способствовать установлению истины. Между тем, надзор прокурора нередко носит односторонний характер. Прокуроры не редко обращают внимание только на необоснованные оправдание и прекращение судами уголовных дел производством, на мягкость назначенного судом наказания и по этим основаниям приносят кассационные протесты. Необоснованная суровость наказания или применение судом закона о более тяжком преступлении в одинаковой мере является кассационным поводом, также как и применение судом чрезмерно мягкого наказания или осуждение по закону о менее тяжком преступлении. В качестве примера можно привести протесты прокурора Центрального района г. Минска Позняка, которым был принесён протест в связи с мягкостью наказания на приговор суда Центрального района г. Минска по делу N946999 по обвинению Лапуцкого Д.Ф, Логунова И.С, Воронько А.Е. по ст.201 ч.2 Уголовного Кодекса Республики Беларусь на основании того, что суд при постановлении приговора не учёл такие квалифицирующие признаки, как совершение преступление группой лиц, а также глумление над личностью. Им же были принесены протесты на приговоры суда по делу N 1119999 по обвинению Коршунова В.Н. по ст.87 ч.2 Уголовного Кодекса Республики Беларусь, а также по делу N 254900 по обвинению Алехнович Е.А. по ст.87 ч.1 Уголовного Кодекса Республики Беларусь в связи с отсутствием в их действиях состава оконченного преступления.[7]
Одним из оснований принесения протеста является и нарушение норм уголовного процесса, несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела, односторонность или неполнота судебного следствия. Прокурором Бабкиной, например, был принесён кассационный протест на приговор суда Центрального района г. Минска по делу N 1161999 по обвинению Соцкого С.Н. по ст.94 Уголовного Кодекса Республики Беларусь в связи с существенными нарушениями норм уголовного процесса на основании того, что судом был нарушен трёхдневный срок со дня вручения обвинительного заключения обвиняемому и до судебного заседания. Ею же также по делу N 988999 по обвинению Бурова А.В, Мухина Л.В. по ст.201 ч.2 Уголовного Кодекса Республики Беларусь был принесён протест с требованием изменить приговор в отношении Бурова А.В. в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела, исключив квалифицирующий признак “сопротивление гражданам, пресекающим хулиганские действия”.[8]
Эффективность прокурорского надзора в стадии кассационного производства во многом зависит от своевременности и глубины проверки прокурором уголовных дел, рассмотренных судом без участия государственного обвинителя. Проверка рассмотренных судами уголовных дел является исходным моментом при осуществлении прокурорского надзора за законностью судебных решений по уголовным делам. Уголовные дела с приговорами, не вступившими в законную силу, проверяет, как правило, помощник, или заместитель прокурора района (города), на которого возлагается соответствующая обязанность, что однако не исключает обязанности прокурора района (города) самому проверять дела, в особенности, когда он поддерживал по ним государственное обвинение. В этом ему помогает учёт поступивших и рассмотренных судом уголовных дел, который он систематически ведёт. В соответствии с уголовно-процессуальным законом прокурор обязан опротестовать в кассационном порядке каждый приговор, постановленный с нарушением уголовного или уголовно-процессуального закона. Своевременным принесением кассационного и частного протеста прокурор предупреждает вступление в законную силу незаконного или необоснованного приговора суда, а также способствует единообразному применению закона в судебной практике, улучшению предварительного расследования и повышению эффективности прокурорского надзора в уголовном судопроизводстве. По общему правилу протест приносит тот прокурор на кого Генеральным прокурором возложен надзор за соблюдением законности в деятельность того или иного суда. На приговоры городских и районных судов протест приносит прокурор района или города; на приговоры областных судов, г. Минска – прокурор области, г. Минска. Вышестоящий прокурор в праве перенести протест в любой суд, находящийся в пределах области, республики, за исключением изъятие, установленного ст.370 ч.6 Уголовно-процессуального Кодекса Республики Беларусь, в соответствии с которым приговоры Верховного Суда Республики Беларусь обжалованию и опротестованию в кассационном порядке не подлежат. Прокурор обязан принести протест независимо от того, поддерживалась ли в суде по уголовному делу государственное обвинение. Прокуроры, выступавшие по делам в качестве государственных обвинителей, — помощники прокуроров, прокуроры отделов и управления, независимо от занимаемого ими служебного положения, — также в праве принести кассационный или частный процесс по делам, рассмотрение которых проводилось с их участием. Это положение, положение о праве принесения протеста прокурором, участвовавшем в рассмотрении дела в качестве государственного обвинителя, полностью соответствует принципу равноправия сторон, поскольку участвовавший в деле защитник также имеет право на обжалование.
Однако, как правильно отмечает Л.Л.Зайцева, это положение полностью обесценивается следующим положением ст.370 ч.3 Уголовно-процессуального Кодекса Республики Беларусь, которое устанавливает перечень должностных лиц прокуратуры, которые в праве опротестовать приговор независимо от участия в судебном разбирательстве уголовного дела. “Вряд ли это можно назвать последовательным проведением принципа равенства сторон.”[19, с.27]
Кассационный протест прокурора служит установлению истины по уголовному делу. Однако эту задачу сможет выполнить только такой протест, который соответствует требованиям закона и указаниям Генерального прокурора Республики Беларусь, протест, в котором оспаривается действительно незаконный или необоснованный приговор, а не такой протест, который направлен на отмену законного и обоснованного приговора. Задача прокурора при составлении протеста состоит в том, чтобы убедить кассационную инстанцию в обоснованности его позиции по уголовному делу и помочь принять законное и обоснованное определение. Небрежно составленный протест, в котором допущены юридические и стилистические ошибки, вызывает у состава судей предубеждение в обоснованности и справедливости предложений прокурора. Такой протест не сможет оказать необходимой помощи суду кассационной инстанции. Только тот протест, в котором приведена убедительная аргументация, где требования прокурора юридически обоснованы, способен помочь кассационной инстанции разобраться в законности и обоснованности приговора. В ряде случаев, только по причине некачественного составления протестов, они откланяются судом второй инстанции. “Изучение и обобщение кассационных протестов показывает, что порой авторы протестов смешивают процессуальные понятия отмены или изменение приговоров, не предлагают или не правильно указывают, с какой стадии уголовного судопроизводство по делу. Не всегда прокуроры представляют себе чётко полномочий кассационной инстанции, и тогда в протестах прокуроры предлагают принять суду такие решения, которые законом не предусмотрены.”[10, с.323]
Впервые в Уголовно-процессуальном Кодексе указаны требования к содержанию уголовного протеста, выработанные многолетней практикой. Среди них следует подчеркнуть требование излагать доводы принёсшего процесс прокурора, с указанием на то, в чём заключается неправильность приговора или иного решения и в чём состоит его просьба. Если протест не соответствует необходимым требованиям или не содержит указание на обстоятельства, относящиеся к предмету кассационного рассмотрения, что препятствует рассмотрению уголовного дела, то он считается поданным, но возвращается судьёй и назначается срок для его пересоставления. Прокурор вправе приобщить к протесту дополнительные материалы в подтверждение или обоснование приведённых в нём доводов, однако они не должны быть добыты следственным путём в период после постановления приговора. Поэтому прокурор, предоставляя суду дополнительные материалы, обязан указать, каким путём они получены и в связи с чем возникла необходимость их представления. Дополнительные материалы могут быть представлены прокурором как до рассмотрения уголовного дела, так и во время его рассмотрения. Прокурор при принесении протеста должен тщательно изучать и анализировать материалы уголовного дела, чтобы выявить саму необходимость, а также источники получения дополнительных материалов, так как они могут сыграть решающее значение при разрешении уголовного дела, могут послужить основанием для изменения приговора или его отмены с прекращением производства по уголовному делу. А в случае, когда содержащееся в дополнительных материалах сведения требуют проверки и оценки судом первой инстанции, приговор может быть отменён, а уголовное дело направлено на новое судебное разбирательство.
На практике иногда возникает необходимость представления в кассационную инстанцию дополнительного протеста действующий Уголовно-процессуальный Кодекс такую возможность прокурору предоставляет и определяет, что дополнительный протест или заявление об изменении протеста должны быть поданы не позднее чем за трое суток до начала судебного заседания. При этом, если они подаются по истечении срока опротестования приговора, в них не может быть поставлен вопрос об ухудшении положения обвиняемого, если такое требование не содержалось в первоначальном протесте.
Закон О прокуратуре Республики Беларусь лишил вышестоящих прокуроров права отзыва кассационных и частных протестов, приносимых нижестоящими прокурорами. Такое право сохранено лишь за прокурорами, являющимися авторами кассационных и частных протестов. Уголовно-процессуальный Кодекс говорит о том, что лицо принявшее протест, вправе отозвать его до начала судебного заседания суда кассационной инстанции. Это не только обеспечивает процессуальную самостоятельность этих прокуроров, но и значительно повышает их ответственность за законность, обоснованность и качество приносимых протестов. Прокурор, принёсший протест, вправе сам поддерживать его в суде кассационной инстанции. Если же в рассмотрении уголовного дела по протесту прокурора участвует прокурор отдела (управления) вышестоящей прокуратуры, он не связан в процессуальном плане с доводами, приведёнными в протесте, и оценивает законность и обоснованность приговора, определения и постановления суда по материалам уголовного дела, руководствуясь законом и своим внутренним убеждениям. Если прокурор, участвующий в суде кассационной инстанции, усматривает, что кассационный или частный протест принесены необоснованно, он вправе обратить на это внимание автора протеста и предложить ему отозвать протест с рассмотрения суда кассационной инстанции. Следует отметить, что прокурор, принёсший протест, вправе отозвать его до начала заседание суда кассационной инстанции.
Правовая регламентация деятельности суда кассационной инстанции позволяет ему в достаточно короткий срок проверить уголовное дело и принять решение по существу, отменив или изменив незаконный или необоснованный приговор или оставив приговор без изменения, если он соответствует закону и обоснован материалами уголовного дела. Одной из существенных гарантий успешного выполнения судом второй инстанции стоящих перед ним задач является участие прокурора в кассационном рассмотрении уголовных дел. Участвуя в судебном заседании прокурор высказывает своё мнение по поданным другими участниками жалобам и их объяснениям по ним, а если дело рассматривается по протесту прокурора, обосновывает принесённый протест. Генеральный прокурор в своём приказе N 22 от 27.12 1993 указывает на необходимость участия прокуроров в суде второй инстанции по всем делам о тяжких преступлениях и преступлениях несовершеннолетних. Указание в законе на возможность, а не необходимость участия прокурора в кассационном рассмотрении уголовных дел позволяет сделать вывод, что по всем остальным категориям дел, необходимость участия определяется самим прокурором, участвующем в суде кассационной инстанции.
Генеральный прокурор предоставляет прокурорам, участвующем в кассационной инстанции, процессуальную самостоятельность при обосновании принесённого протеста и высказывании своего мнения по жалобам других лиц и, вместе с тем повышает их персональную ответственность за правильность совершаемых ими действий. Прокурор, принимающий участие в кассационной инстанции, следит и отвечает за то, чтобы каждый незаконный и необоснованный приговор был отменён или изменён. Вместе с тем, он осуществляет надзор за законностью рассмотрения уголовного дела и самой кассационной инстанцией. При этом важно указать и на то, что уголовно-процессуальный закон, исходя из ревизионного начала уголовного судопроизводства, возлагает на прокурора проверку дела в полном объёме, в отношении всех обвиняемых, независимо от того, подана ли ими жалоба и принесён ли в отношении их кассационный протест.
Если раньше прокурор участвующий в кассационной инстанции, давал заключение о законности и обоснованности приговора, то сейчас он только высказывает своё мнение по кассационной жалобе или обосновывает доводы поданного кассационного протеста, а лица, подавшие жалобы дают свои объяснения по ним. Это положение закрепляет принцип равенства сторон в уголовном процессе.
Следует отметить также в ведение законодателем некоторых элементов апелляции в кассационное производство, что”в силу консервативности проверочных стадий процесса можно назвать своеобразным переворотом.”[19, с.28] В соответствии с новым Уголовно-процессуальным Кодексом свидетели, эксперты, допрошенные в суде первой инстанции, могут быть вызваны в суд кассационной инстанции для дачи разъяснений по существу данных ими показаний или заключений, если их вызов по ходатайству сторон или по своей инициативе суд признает необходимым. При подготовке уголовного дела к рассмотрению суд по ходатайству сторон в праве назначить судебно-психиатрическую экспертизу; повторную или дополнительную экспертизу, если её проведение возможно по имеющимся в деле материалам, а также истребовать документы, связанные с состоянием здоровья, семейным положениям и данными о прошлых судимостях осуждённого.
Выступая в кассационной инстанции прокурор может не согласиться с кассационной жалобой, может принести предложение, не совпадающее с мнением государственного обвинителя, т.е. прокурор обладает всей полнотой процессуальной самостоятельности.
Уголовное дело по кассационным жалобам и протестам прокурора рассматривается коллегией судей в составе трёх профессиональных судей, один из которых является председательствующим. После совершения подготовительных действий, доклада одного из судей, а также объяснения лиц, подавших кассационные жалобы, слово предоставляется прокурору.
В связи с заслушанными объяснениями прокурор высказывает своё мнение по ним или обосновывает принесенный протест.”Он излагает свои соображения по вопросам, которые подлежат разрешению судом, высказывает своё мнение по жалобе.”[25, с.189] При этом он исходит из собственной оценки обстоятельств дела и не связан с позицией прокурора, опротестовавшего приговор.
продолжение
--PAGE_BREAK--ПРОКУРОР В СТАДИИ ПЕРЕСМОТРА ПРИГОВОРОВ, ОПРЕДЕЛЕНИЙ И ПОСТАНОВЛЕНИЙ, ВСТУПИВШИХ В ЗАКОННУЮ СИЛУ.
Производство в надзорной инстанции – самостоятельная стадия уголовного процесса… Оно возникает, когда выясняется, что приговор незаконен, необоснован или не справедлив и судебная ошибка не исправлена в кассационном порядке. Такой приговор, а также вступившее в законную силу судебное определение или постановление могут и должны быть пересмотрены, отменены или изменены.
Сущность и значение пересмотра приговоров, определений и постановлений судов, вступивших в законную силу, выражается прежде всего в том, что он является весьма важной гарантией осуществления правосудия в строгом соответствии с законом. Суды надзорных инстанций устраняют значительное число ошибок, допускаемых как судами первой, так и судами других инстанций. В этом отражается сходство данной стадии с кассационным производством. Разница же между ними состоит прежде всего в том, что в порядке судебного надзора, в отличии от кассационного, пересматривается уже вступившее в законную силу судебное решение, которое возможно обращены к исполнению либо даже частично либо полностью исполнены. Другое различие между этими стадиями заключается в том, что в кассационном порядке соответствующее судебное решение может быть пересмотрено неоднократно, поскольку судебно-надзорных инстанций несколько и вышестоящее обладает правом пересмотра решений нижестоящей. И, наконец, очень важным отличием является то, что кассационная жалоба или процесс влекут за собой обязательное рассмотрение дела в суде второй инстанции, тогда как судебно-надзорное производство возбуждается только при наличии усмотрения соответствующих должностных лиц судебных или прокурорских органов.”Таким образом, судебно-надзорное производство является важным средством исправления ошибок и восстановления законности и справедливости, нарушенной не только при рассмотрении уголовного дела по существу в суде первой инстанции, но и при пересмотре его в кассационной или нижестоящей судебно-надзорной инстанции.”[13, с.325] Следует отметить, что таких судебных ошибок допускается немало. Как отмечает заместитель Генерального прокурора А.Ивановский, только за 9 месяцев 2000 года по протестам прокуроров отменено и изменено 687 приговоров, вынесенных судами республиками. “И это при применении законодательства, имеющего сорокалетний “стаж”.[22, с.17] Он замечает, что с введением нового уголовно-процессуального законодательства ошибок не избежать и, возможно, их количество даже возрастёт. Но поскольку за каждым уголовным делом, каждым приговором стоит чья-то судьба, необходимо сделать всё зависящее от прокуратуры, чтобы ошибок было как можно меньше, а уже допущенные были исправлены и впредь не повторялись.
Прокурору, проверяющему дело необходимо предвидеть реальную возможность без ущерба для установления истины, полно, объективно и всесторонне дополнительно расследовать дело или повторно провести по нему судебное разбирательство. По делу могут наступить необратимые изменения: доказательства по делу и их источники могут исчезнуть; иногда оказывается уничтоженным за истечением срока хранения и само уголовное дело. Прокуроры, проверяя законность, обоснованность и справедливость приговоров, вступивших в законную силу, должны исходить из того бесспорного положения, что всякая отмена приговора должна быть обоснована вескими мотивами, дающими ясную перспективу по делу, с тем, чтобы избежать необходимости отмены вновь постановленного приговора. Когда, например, ставится вопрос о принесении протеста в порядке надзора в связи с неправильной юридической оценкой преступления спустя длительное время после вступления приговора в законную силу, в особенности уже после отбытия осужденным назначенного судом наказания, прокурор не может не учитывать характера и степени общественной опасности преступления, а также данных о личности осуждённого, имеющих значение при назначении ему наказания. Он исходит из того, что изменить или отменить раннее принятое решение по делу суд может лишь при наличии весьма существенных оснований. В соответствии со ст.406 Уголовно-процессуального Кодекса Республики Беларусь пересмотр в порядке надзора обвинительного приговора, определения, постановления в связи с необходимостью применения закона о более тяжком преступлении, за мягкостью наказания или по иным основаниям, влекущим ухудшение положения осуждённого, а также пересмотр оправдательного приговора либо определения, постановления суда о прекращении производства по уголовному делу допускаются только в течении одного года по вступлении их в законную силу. В этих случаях законодатель исходит из того бесспорного положения, что подлежащий опротестованию приговор, хотя не соответствует закону и является не правосудным и при иных условиях подлежал бы изменению или отмене, однако фактор времени в данной ситуации имеет решающее значение. “Такие приговоры не должны висеть до бесконечности “дамокловым мечом”над головой осуждённого [10, с.326]
Уголовно-процессуальный закон подробно регламентирует как порядок рассмотрения дело судом надзорной инстанции, так и порядок истребования дела и принятия по нему решения. Пределы надзорного производства как самостоятельной стадией уголовного процесса определяется моментом начала проверки жалобы и истребования уголовного дела и заканчиваются рассмотрением протеста в надзорн6ой инстанции. Сюда включаются действия должностных лиц органов прокуратуры по проверке жалобы и материалов уголовного дела, а также деятельность судебных органов по рассмотрению протеста и участие прокурора в заседании суда. Учитывая важность проверки жалоб и приговоров, вступивших в законную силу, Генеральный прокурор требует от подчинённых прокуроров в целях устранения судебных ошибок обеспечить тщательное и своевременное рассмотрение поступающих в органы прокуратуры жалоб на судебное решение по уголовным делам. Решения по жалобам на приговоры судов, вступивших в законную силу, принимаются только прокурорами, имеющими по закону право на принесение протеста. Он также указывает, что не учитывается как разрешённое с нарушением установленного срока жалоба, по которой исполнителем своевременно истребовано для проверки уголовное дело, однако оно поступило из суда по окончании срока.[5, с.77] Лица, имеющие право принесения протеста, в праве истребовать в пределах своей компетенции любое уголовное дело для разрешения вопроса о принесении протеста на вступившее в законную силу приговор, определение, постановление суда. Право истребование уголовных дел из районных (городских), межгарнизонных военных судов принадлежит также районным (городским) и приравненным к ним прокурорам, которые в необходимых случаях вносят вышестоящим прокурорам представления о принесении протеста в порядке надзора. В целях совершенствования организации проверки уголовных дел и жалоб в порядке надзора прокурорам необходимо проверять жалобы на вступившие в законную силу приговоры с обязательным истребованием и проверкой уголовного дела. До вступления в силу нового Уголовно-процессуального Кодекса исключение составляли дела, которые уже проверялись в кассационном или надзорном порядке и в жалобах не было дополнительных доводов, требующих его изучение. В этих случаях жалобы проверялись по заключениям прокуроров, участвовавших в этих судебных инстанциях. Проверить жалобу может как тот прокурор, который по закону правомочен принести протест в порядке надзора, так и подчинённые ему прокуроры. В последнем случае окончательное решение по делу принимает прокурор, уполномоченный законом на принесение надзорного протеста. Не допускается направление жалоб тем должностным лицам, действие которых обжалуется. Проверка дела в порядке надзора не может быть поручена и прокурору, который поддерживал в суде государственное обвинение.
Некоторые прокуроры для проверки отдельных обстоятельств, указанных в жалобе, поручают следователям выполнить определённые процессуальные действия. Производство каких бы то ни было процессуальных действий в стадии надзорного производства недопустимы. Если в жалобе идёт речь о заведомой ложности показания свидетеля или заключения эксперта, о подложности вещественного доказательства, о преступных злоупотреблениях судей или лиц, производивших расследование по уголовному делу, то необходимо возбудить производство по вновь открывшимся обстоятельствам и прекратить производство в порядке надзора. Руководители органов прокуратуры должны строго смотреть за соблюдением установленных законом сроков рассмотрения надзорных жалоб. Следует отметить, что в соответствии с новым уголовно-процессуальным законом жалоба должна быть рассмотрена не позднее одного месяца со дня её поступления, а в случае истребования уголовного дела – не позднее одного месяца со дня поступления дела. Отсутствие в прежнем законе таких сроков не редко порождало волокиту. Проверить своевременно жалобу и уголовное дело особенно важно тогда, когда речь идёт о подготовке протеста на оправдательный приговор, на постановление о прекращении дела, на мягкость наказания, а также протеста в связи с необходимости применить закон о более тяжком преступлении. “При решении вопроса о принесении протеста по этим основаниям прокурорам надлежит иметь ввиду, что годичный срок для пересмотра в порядке судебного надзора приговора, по мотивам, ухудшающим положение осуждённого или оправданного, исчисляется со дня вступления приговора в законную силу по день принятия решения судом надзорной инстанции, а не по день принесения протеста, как полагают некоторые прокуроры.”[10, с.329]
В соответствии со ст.404 Уголовно-процессуального Кодекса Республики Беларусь протесты в порядке надзора на вступившие в законную силу приговор, определение, постановления суда вправе приносит на приговоры, определения, постановления районного (городского) суда и определения судебной коллегии по уголовным делам областного, Минского городского судов, рассматривавших дело в кассационном порядке – прокуроры соответственно областей, г. Минска, Белорусский транспортный прокурор в пределах своей компетенции. Что касается Генерального прокурора и его заместителей, то они вправе приносить протесты в порядке надзора на приговоры, определения, постановления любого суда Республики Беларусь, за исключением постановлений Президиума Верховного Суда Республики Беларусь.
Новый Уголовно-процессуальный Кодекс Республики Беларусь перечисляет субъектов подачи кассационной жалобы. Данным правом обладают осуждённые, оправданный, их защитники и законные представители, потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик или их представители. Раньше круг этих субъектов не оговаривался. Здесь, пожалуй, следует согласиться с Л.Л.Зайцевой, которая утверждает, что “поскольку подача жалобы не влечёт обязательного возбуждение надзорного производства путём принесения протеста, ограничения круга её субъектов представляется неоправданным и противоречит принципам гражданского общества.”[19, с.29]
При принесении протеста в порядке надзора Генеральный прокурор и его заместители в соответствии с их компетенцией вправе приостановить до разрешения дела в порядке надзора исполнение опротестованных решений любого суда Республики Беларусь, кроме постановлений Президиума Верховного Суда. Прокуроры областей, г. Минска, Белорусский транспортный прокурор, Белорусский военный прокурор вправе приостановить исполнение опротестованных решений районного (городского) суда, межгарнизонного военного суда и определения судебной коллегии по уголовным делам соответственно областного, Минского городского судов, Белорусского военного суда. А при наличии данных свидетельствующих о явном нарушении закона, названные лица вправе одновременно с истребованием уголовного дела приостановить исполнение судебных решений до их опротестования на срок не свыше трёх месяцев.
При поступлении жалобы и после изучения уголовного дела прежде чем принять окончательное решение, прокурору следует ответить на следующие вопросы: соответствует ли приговор и последующие судебные решения имеющимся доказательствам по делу; правильно ли квалифицировано преступление; соответствует ли назначенная мера наказания тяжести содеянного и данным о личности осуждённого; соблюдены ли требования в законности об обеспечении права обвиняемого на защиту; исполнены ли предписания закона об обеспечении обвиняемого переводчиком; не допущено ли нарушение уголовно-процессуального закона в ходе производства по делу с момента возбуждения уголовного дела до вынесения определения кассационной инстанцией; достаточно ли полно и объективно проведено расследование и судебное разбирательство уголовного дела .
Принесение прокурором протеста в порядке надзора должно во всех случаях являться поводом для выяснения причин допущенных нарушений закона и отсутствия своевременного реагирования на них со стороны нижестоящих прокуроров.
Если прокурор, изучив уголовное дело и рассмотрев поступившую жалобу, придёт к выводу, что приговор, определение, постановление суда являются незаконными или необоснованными, он приносит протест и направляет дело с протестом в соответствующую надзорную инстанцию. В случае же, если прокурор, истребовав дело, не обнаружит в нём оснований для принесения протеста, он сообщает об этом лицу, в государственный орган, на предприятие, в учреждение, организацию или объединение, по ходатайству которых дело было истребовано для проверки, с указанием мотивом его возврата, а дело возвращается в суд, из которого оно было истребовано. В сообщении об отказе в принесении протеста прокурор должен указать все исходные данные самого уголовного дела, максимально полное изложение сущности обвинения, доводы, указанные в жалобе и их опровержение, а также решение об оставлении жалобы без удовлетворения и прекращении производства по делу в порядке надзора. Вынесение соответствующего решения вовсе не означает, что повторное истребование уголовного дела исключается, но это происходит не во всех случаях. Прокурор не может ограничиваться пределами жалоб, в особенности тогда, когда речь идёт о существенных нарушениях закона, допущенных в отношении лица, обратившегося с жалобой. Например, если осуждённый подаёт жалобу, то он может и не знать о нарушениях закона в отношении других привлечённых по делу лиц. Уголовное дело должно проверяться прокурором в полном объёме и по нему приниматься решения в отношении всех осуждённых. В этом состоит реализация ревизионного начала в уголовном судопроизводстве
Этот принцип должен соблюдаться не только тогда, когда прокурор отказывает в принесении протеста, но и тогда, когда прокурор приносит протест. В протесте необходимо дать подробное описание нарушений закона и их последствий. Недостаточно ограничиться указанием на те или иные нарушения закона, допущенные органами расследования или судом, надо доказать, что они являются существенными и повлекли за собой постановление незаконного, необоснованного или несправедливого приговора и привели к существенному ограничению прав и законных интересов участников процесса. Прокурор, принёсший протест, вправе отозвать его с рассмотрения суда надзорной инстанции. Этого права по действующему уголовно-процессуальному законодательству лишены вышестоящие прокуроры. Отзыв протеста допускается только до начала судебного заседания, в котором протест подлежит рассмотрению. При отзыве протеста в порядке надзора наступают те же последствия, что и при отзыве кассационного протеста: прекращение надзорного производства по уголовному делу.
Уголовно-процессуальное законодательство подробно регламентирует порядок рассмотрения дела в суде надзорной инстанции. Протест подлежит рассмотрению в судебном заседании не позднее 15 суток, а в Президиуме Верховного Суда Республики Беларусь – не позднее месячного срока со дня поступления уголовного дела с протестом. В рассмотрении уголовных дел судами надзорной инстанции участие прокурора является обязательным. В случае неявки прокурора слушание дела откладывается. О дате и времени рассмотрения принесённого протеста надзорная инстанция заранее извещает прокурора. В рассмотрении уголовного дела в порядке надзора в президиумах областного, Минского городского судов принимает участие прокуроры области, г. Минска, Белорусский транспортный прокурор либо их заместители; в судебной коллегии по уголовным делам и военной коллегии Верховного Суда Республики Беларусь – прокурор, уполномоченным Генеральным прокурором; в Президиуме Верховного Суда Республики Беларусь – Генеральный прокурор или его заместители.
Участвующий в судебном заседании прокурор поддерживает принесённый им или вышестоящим прокурором протест или даёт заключение по делу, рассматриваемому по протесту председателя суда или его заместителя. Эффективность деятельности прокурора в суде надзорной инстанции во многом зависит от его подготовленности к участию в судебном заседании, от его способности занять правильную позицию по делу. Квалифицированное, основанное на законе и материалах дела заключение прокурор может дать лишь в тех случаях, когда в совершенстве изучит материалы уголовного дела, тщательно проверит доводы протеста и исследует доказательства, которыми подтверждаются доводы протеста. Своим заключением прокурор способствует формированию у состава судей внутреннего убеждения об обоснованности или необоснованности протеста. Участвуя в работе суда при рассмотрении дела в порядке надзора, прокурор, независимо от того, кем вынесен протест, всегда должен исходить из задачи укрепления законности. С.С.Москвин, касаясь вопроса о компетенции прокурора, выступающего в суде надзорной инстанции, пишет о праве нижестоящего прокурора “изложить своё мнение по рассматриваемому делу, отличное от выраженного в протесте мнения вышестоящего прокурора.”[33, с.91] Говорить в данном случае лишь о праве прокурора иметь своё мнение, отличное от мнения вышестоящего прокурора, и изложить его суду представляется недостаточным. Если в ходе рассмотрения судом надзорной инстанции уголовного дела у прокурора сложится мнение, отличное от мнения, изложенного в протесте вышестоящим прокурором, то он не только вправе иметь это мнение, но и обязан доложить его суду.
Это не сколько не умоляет предписание закона о том, что указание вышестоящего прокурора обязательны к исполнению подчинёнными ему прокурорами. Поскольку прокуратура представляет собой единое целое прокурор не может отказаться по даче заключения по делу на том основании, что он не согласен с протестом. “Но указание вышестоящего прокурора, содержащиеся в самом поручении выступить в суде по делу, по которому им вынесен протест, не означают и не могут означать, что прокурор идёт в суд с заключением, не подлежащим изменению ни при каких условиях.”[31, с.82]
После выступления докладчика, а также объяснений лиц, участвующих в судебном заседании, слово предоставляется прокурору. Прокурор излагает свои соображения по всем поставленным в протесте вопросам, в необходимых случаях даёт анализ доказательствам, положенным судом в обоснование приговора, показывает, в чём логическая или фактическая ошибка суда, вынесшего приговор, излагает требование протеста, направленное на исправление судебной ошибки, и, наконец, разъясняет, почему предложенные протестом меры являются необходимыми для исправления судебной ошибки. Прокурор должен дать заключение с учётом тех данных, которые он получил в ходе рассмотрения дела в суде надзорной инстанции. Его заключение может совпадать с тем мнением, которое у него сложилось при изучении дела до суда и с которым он пришёл в суд, но оно может отличаться от сложившегося ранее мнения. И это естественно, ибо прокурор, как бы глубоко он ни изучал дело до суда, не может предвидеть и учесть все обстоятельства, которые могут быть установлены в ходе изучения и обсуждения дела в судебном заседании. Заключение даётся в устной форме, его основные положения находят отражение в определении или постановлении суда.
В случае несогласия прокурора, участвующего в рассмотрении дела, с определением (постановлением) суда надзорной инстанции он вправе вновь начать надзорное производство, включив в предмет опротестования и определения (постановления) суда надзорной инстанции, если оно не соответствует закону и материалам уголовного дела. Как пример здесь можно привести следующее дело. М. Был осуждён по ст.120 Уголовного Кодекса Республики Беларусь. Он признан виновным в злостном уклонении от уплаты алиментов. Определением судебной коллегии по уголовным делам Витебского областного суда от 5 апреля 2000 года приговор и постановление о возбуждении уголовного дела отменены и дело направлено на дополнительное расследование. Постановлением президиума Витебского областного суда от 28 апреля 2000 года протест прокурора об отмене кассационного определения и направлении дела на новое кассационное рассмотрение оставлен без удовлетворения. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда, рассмотрев 20 июня 2000 года дело по протесту заместителя Генерального прокурора Республики Беларусь об отмене кассационного определения и постановления президиума, протест удовлетворила.[6, с.46]
Что касается сегодняшней ситуации в надзорной инстанции, то, как известно новый Уголовный Кодекс Республики Беларусь реализовал такую общемировую тенденцию развития как смягчение ответственности за преступления, не представляющее большой общественной опасности м совершённые впервые. А в связи с этим сейчас развернулась большая работа по пересмотру уголовных дел, связанных с применением более мягкого уголовного закона. Однако, как отмечает В.Сукало, “разворачиваемся крайне медленно. Из 1884 представлений и жалоб по состоянию на 1 февраля 2001 года областными судами в порядке надзора рассмотрено только 139.” [48, с.9]
Будем надеяться, что в ближайшее время ситуация измениться к лучшему.
продолжение
--PAGE_BREAK--