Втолковых словарях русского литературного языка, начиная с академического«Словаря русского и церковнославянского языка» 1847 г., вопросыомонимии разрешаются произвольно. Впрочем, этот произвол определяется тремяосновными тенденциями.
Водних словарях, как, например, в указанном словаре 1847 г. (переизданном в1867-1868 гг.), в «Толковом словаре живого великорусского языка» В.И.Даля, а также в академическом «Словаре русского языка», составленнымВторым отделением Академии наук под редакцией акад. А.А. Шахматова и егопреемников (т.е. после смерти акад. Я.К. Грота, начиная со II тома на буквы Е,Ж, З и в последующих выпусках на буквы И, К, Л, М, Н, О), проблема омонимиицеликом снимается тем, что за основу слияния и разграничения слов принимаетсявнешнее фонетическое или графическое «единство» формы слова, чащевсего совпадение его звуковой оболочки. Следовательно, все те слова, которыеобъединяются общностью звукового состава (или звукового комплекса),рассматриваются как одно слово, как единая лексическая единица русского языка(и в историческом, и в диалектологическом разрезе).
Вдругих словарях (как, например, в однотомном «Словаре русскогоязыка», составленном С.И. Ожеговым) наблюдается тенденция к дроблениюмногозначных слов на омонимы, главным образом на основе различия предметов,действий и т.п., т.е. реалий или понятий, обозначаемых словом или словами.Таким образом, здесь происходит смешение явлений исторической«действительности» в широком, философском понимании этого слова ссемантической системой языка.
Еслипервая тенденция, сводящаяся в основном к отождествлению слова с его внешнейформой, вела к искусственному сокращению количественного состава словаря, товторая, состоявшая в незаконном умножении числа мнимых омонимов (путемуравнения количества слов с количеством обозначаемых ими «предметов»или явлений), приводила к необоснованному расширению объема словарного составаязыка и к искажению семантической перспективы его развития.
Умереннаяили средняя, компромиссная позиция в отношении омонимов, типичная дляакадемического «Словаря русского языка», составленного Вторымотделением Академии наук под редакцией акад. Я.К Грота, или для «Толковогословаря русского языка» под редакцией Д.Н. Ушакова, хотя и не связанная срезкими отклонениями от средней количественной словарной нормы русскоголитературного словаря, нисколько не содействовала выяснению принципиальныхоснов омонимии. Она является скорее результатом практического отношения ксловарной работе, продуктом лексикографического такта, чем плодом глубокого,теоретически обобщенного лингвистического опыта.
Такимобразом, проблема омонимии должна быть признана одной из самых неотложных ивместе с тем запутанных, очень далеких от решения проблем нашей теориилексикографии и общей семасиологии. Выяснение понятия омонима тесно связано сисследованием структурно-семантических типов омонимии в разных языках и с раскрытиемобщих основ и признаков омонимии как характерного явления лексического строяязыка, в отличие от полисемии, т.е. синхронной или последовательнойсовместимости разных значений в смысловой структуре одного и того же слова.
Омонимияи полисемия часто смешиваются. Так, в «Словаре русского языка» С.И.Ожегова полисемия нередко не отличается от омонимии, отождествляется с ней.Например, рассматриваются в аспекте омонимии разные значения таких слов: ясли«кормушка для скота» и «воспитательное учреждение длямаленьких», шкурка «оболочка, кожица» и «наждачная бумагадля полировки», шатун «кто шатается» и «деталь, соединяющаяпоршень с валом двигателя», черенок «рукоятка» и«стебелек», чело «лоб» и «наружное отверстие русскойпечи», червяк «червь» и «винт с особой нарезкой дляпередачи движения» и т.д. Таким образом, отождествляются различия«предметной отнесенности» слова и различия значений слова.
Своейсемантической, а иногда и фономорфологической структурой, а также соотношениемсистем своих форм омонимы резко обособлены один из другого. Их значениякачественно отличны от взаимосвязанных значений, например, основного ипроизводного, прямого и переносного одного и того же слова. В них нет такжеобщих или единых внутренних структурных признаков называния предмета илиявления. Этими качествами омонимия противопоставлена полисемии. Так, едва лиможно считать омонимами различные значения одного и того же слова опушка взначении «меховая обшивка по краям одежды» и опушка — «крайлеса» (но ср. «Словарь русского языка» С.И. Ожегова, изд. 2;ниже сокращение — Ожегов), шпилька в прямом конкретном значении и шпилька«язвительное замечание» (ср. дамские шпильки, подпускать шпильку),шмыгать (ногами, щеткой) и шмыгать (носом), шляпка (женская шляпа) и шляпка(гвоздя, гриба), чугун «выплавленное из руды железо с примесьюуглерода» и чугун «сосуд округлой формы, горшок, обычно изчугуна», хмель «растение» и хмель «состояниеопьянения» (ср. хмельной, охмелеть, похмелье, опохмелиться), хаос(первозданный) и хаос (всякий вообще беспорядок, неразбериха), и т.п.
Нопри разграничении омонимов особенно важна в общей системе языка семантическаянеобъединимость, несближаемость и даже несопоставимость основных номинативных,предметных значений слов. Например, проказа «шалость» и проказа«болезнь», ферма «сельскохозяйственная ферма» и ферма«сооружение из скрепленных брусьев», парк «сад» и парк«трамвайный, вагонный», образование «просвещение, совокупностьзнаний» (ср. образованный, образовательный) и образование (ср.новообразование, образовать, образоваться) и т.п.
Принципывыделения и определения омонимов в системе живого, функционирующего языка резкоотличаются от приемов исторического и сравнительно-исторического изученияомонимов. Если при историческом изучении процессов омонимического совпадениясвоих, коренных, и заимствованных слов, а также процессов распадения когда-тоодного слова на омонимы особенно существенная роль выпадает на долю проблемгенетического тождества слова, тождества морфем, исторической непрерывностиразвития слова, проблем контаминации слов, их семантического слияния, а такжеразделения социальных и географических границ их распространения и другихподобных проблем и задач, то при изучении омонимии в системе живого языкацентральными вопросами являются — вопрос об основных законах и правилахобъединения и сцепления значений в смысловой структуре слов разных типов, словразных грамматико-семантических категорий и вопрос о закономерностивзаимодействий и соотношений активных семантических групп («рядов»,«полей») словарного состава общенационального языка с разнымисистемами профессиональной и научно-технической терминологии, а также областнойи жаргонной лексики.
Лексиканационального языка представляет собой не столько систему, скольку системусистем. Конечно, исторические традиции развития языка находят во многом своесущественное отражение и выражение в области современной омонимии. Град«город» и град «атмосферное явление» — омонимы не только всилу резкого различия значений, не умещающихся в единой смысловой структуреслова, но и в силу лексико-стилистической соотносительности официально-параднойи архаической формы град (ср. в сложных словах Ленинград, Калининград,Волгоград, Кировоград и т.п.) с общенародной формой город. Точно так же,помещая в словаре современного русского языка как омонимы язык в значении«орган в полости рта», язык в значении «средство общения»,персонифицированное язык в военном жаргоне — «солдат или офицернеприятельской армии, захватываемый в плен специально для получения нужных сведений»и архаически-книжное язык «народ» (Ожегов), мы отчасти отдает даньтрадиции, руководствуемся своими представлениями о церковно-книжных илицерковнославянских и народно-разговорных омонимах в их развитии. Ведь язык взначении «народ» в современной речи — слово неупотребительное (ср.церковно-архаическое выражение нашествие галлов и с ними двунадесяти язык),военно-жаргонное язык как обозначение лица имеет форму винительного падежа — языка и, по-видимому, очень малоупотребительно или даже совсем не употребительново множественном числе; оно встречается за пределами военно-профессиональногословаря лишь в языке художественной литературы. Что касается значений«орган в полости рта» и «средство общения», то это ещебольшой вопрос, принадлежат ли они разным словам или по-прежнему объединяются всмысловой структуре одного слова.
В«Толковом словаре русского языка» под редакцией Д.Н. Ушакова (т. IV,1956-1958) все эти значения рассматриваются как элементы смысловой структурыодного и того же слова, причем значение «народ»,«народность» признается старинным, а значение «пленный» — устарелым. Вместе с тем указывается переходное звено от значения «орган вполости рта… у человека, способствующий также образованию звуков речи» кзначению «система словесного выражения мыслей», «средствообщения». Таким переходным звеном признается значение «способностьговорить, выражать словесно свои мысли, речь». Это значение иллюстрируетсятакими примерами, в которых связь между значением «орган в полостирта» и значением «способность говорить» выступает оченьявственно: «Голос мой не задрожит, и язык не отнялся» (Пушкин),«Она без языка лежит, руками объясняется» (Тургенев). Ср. у Пушкина в«Пророке»: «и… вырвал грешный мой язык и празднославный илукавый» и др. Поэтому открытие в слове язык четырех омонимов, сделанное в«Словаре русского языка» С.И. Ожегова, представляется внутренне немотивированным. В самом деле, если выделение слова язык «народ»исторически оправдано, а слова язык «пленный» грамматически ифразеологически весомо, то дальнейшее дробление слова язык и его значений наомонимы связано с механическим рассечением живой ткани языка. Так, к«омониму» язык «орган в полости рта» отнесена всяфразеология, характеризующая этот орган именно как орган речи: держать язык зазубами (перен.: молчать, когда это нужно), длинный язык или язык без костей укого-либо (перен.: о болтливом человеке); злые языки (перен.: сплетники,клеветники); остер на язык (остер в своей речи); вопрос был на языке укого-нибудь (кто-нибудь был готов задать вопрос); что на уме, то и на языке;придержать язык, развязать язык, распустить язык, прикусить язык; язык чешетсяу кого-нибудь; язык не повернется сказать что-нибудь и т.п. («Словарьрусского языка», составленный С.И. Ожеговым, под ред. С.П. Обнорского. М.,1952). Тем страннее кажется, что значение «речь», «способностьговорить» выделяется и включается в омоним язык, у которого в качествесемантической базы выдвигается значение «система» звуковых исловарно-грамматических средств, закрепляющих результаты работы мышления иявляющихся оружием общения людей, обмена мыслями и взаимного понимания вобществе".
Такимобразом, ошибки как в разграничении омонимов, связанных со звуковым комплексомязык (в «Словаре русского языка» С.И. Ожегова), так и в слиянии их (в«Толковом словаре русского языка» под ред. Д.Н. Ушакова) объясняются,с одной стороны, различным отношением к историческим напластованиям в лексикеили к архаизмам и жаргонизмам в современном словарном составе, но, с другойстороны — и это самое главное — отсутствием ясного понимания свойственныхданному языку правил и принципов сочетания, слияния и объединения значений всмысловой структуре одного слова, иначе говоря, «законов семантики» вих историческом развитии и современном, актуальном, очень сложном идиалектически многообразном воплощении.
Тольковсесторонее изучение свойственных языку в его современном состоянии законовсочетания и объединения значений в структуре одного и того же слова можетпривести к правильному и глубокому пониманию как системы соотношений омонимов всовременном языке и правил функционирования разных их типов, так изакономерностей активного производства и воспроизводства некоторых категорийомонимов, а также условий отмирания отдельных омонимов.
Всамом деле, именно вследствие отсутствия ясных представлений о способах и видахсвязи значений в слове могли быть отнесены к омонимам гвоздь в прямомконкретном значении и гвозь чего-нибудь в фразеологически связанном значении«самое острое, интересное, значительное в чем-нибудь» — переводфранцузского clou (Ожегов). Несмотря на заимствованно-переводной(калькированный) характер выражений гвоздь сезона, гвоздь выставки, гвоздьвыступления и т.п. употребление слова гвоздь в них, в общем, семантическипритягивается к ранее определившимся тенденциям конструктивного развитиясемантики этого слова и производных от него (ср. гвоздить), хотя и направляетих в новую сторону. Ср. у Гоголя в «Вие»: «Какая-то темнаямысль, как гвоздь, сидела в голове его»; в «Мертвых душах»:«А солдатскую шинель, — говорит капитан-исправник, загвоздивши тебе опятьв придачу кое-какое крепкое словцо, — зачем стащил?»; у Глеба Успенского вочерке «Из деревенского дневника»: «Начнут загвазживать разныевопросы, один хитрей другого» и т.д. Переносное значение слова гвоздь ещедо сих пор иногда подчеркивается кавычками, например, в книжке А.Н. Румянцева«На арене советского цирка» («Искусство», 1954, с. 55):«Все же это был крупный „афишный номер“, своего рода»гвоздь".
Точнотак же нет никаких оснований, несмотря на происхождение от французского canardпосредством калькирования соответствующего французского выражения, газетнуюутку (или просто утку) для обозначения лживой сенсации, ложного слуха,обособлять в качестве омонима от слова утка в прямом, предметно-конкретномзначении (ср: пустить утку). Дело в том, что никакого отдельного слова утка созначением «ложный слух, газетная сенсация, не основанная на фактах» врусском языке нет. Контекст употребления слова утка в этом значении оченьограничен. За пределами соответствующей ситуации или тематики это значениепредполагает строго определенные формы его фразеологического воплощения, причемни одного выражения, соответствующего прямому, предметному значению утка, всмысловой функции газетная утка образовать по законам семантики русского языканельзя (ср. некорректность выражений типа сочинить утку, злостно распространитьутку и т.п.).
Историческиесвязи и отношения в словарном составе языка взаимодействуют с живыми, активнымиили актуальными современными грамматическими и семантическими отношениями,охватываются ими и влияют на них. Из того факта, что язык представляет собойряды в синхронном плане не всегда достаточно ясно и точно объединенных исогласованных, внутренне слитных напластований, вытекает историчность итрадиционность многих типов и систем словесных сцеплений и группировок всовременной лексике. Например, клуб (английское club) и клуб «шарообразнаямасса» являются омонимами и в силу несоединимости, разобщенности значений,т.е. отчасти в силу разной этимологии, и в силу резкой разницы образуемых имисловопроизводных «гнезд» (ср. клубный, устар. клубмэн и клубить,клубиться, но клубок — обособилось), и в силу далекости фразеологических связей(ср. рабочий клуб, заводской клуб и устар. английский клуб, с одной стороны, ис другой: клубы дыма, валить, нестись клубами и т.п.), и в силу несовпаденияграмматических форм (клу'бов, клу'бами и т.п., но клубы', клубо'в, клуба'м ит.п.). Большая часть этих различий унаследована от прошлого и в своихпротивопоставлениях установилась вскоре после освоения русским языкоманглийского слова club (клуб), т.е. около полутораста лет тому назад.
Непосредственныйисторический подход отчасти выражается и в том, что при анализе и квалификацииомонимов в кругу терминов разных профессий, а также разных областей науки итехники уже заранее более или менее постулируются или предполагаютсякультурно-исторические отношения между системами терминов и объектамисоответствующих видов профессиональной, технической деятельности. Например, бак(передняя часть палубы корабля — из голландского Bak) и бак (сосуд — изфранцузского bac); кран (затвор в виде трубки для выпуска жидкостей или газов — из голландского Kraan) и кран (подъемный механизм — из немецкого Krahn) и т.п.Иностранные слова могут заимствоваться в разное время как омонимы: нота (вмузыке) и нота (дипломатическая); реакция (в химии, в физиологии, а такжедействие по глаголу реагировать) и реакция (в общественно-политическомзначении); дисциплина (ср. дисциплинированность, дисциплинарный) и дисциплина(отрасть науки); радикал (лицо) и радикал (в математике и физике); индукция (влогике, ср. индуктивный) и индукция (в естественных науках) и др.
Влияниеисторической традиции развития языка особенно остро сказывается в разграниченииомонимов по их фразеологическим связям. Например: лихой наездник, лихая песня илихая беда, лихое горе, лихой недуг и т.п.
Самособой разумеется, что неменьшую роль в разграничении как разных значений слов,так и слов-омонимов играют словообразовательные связи и формы синтаксическойсочетаемости, в основном унаследованные современным национальным языком отдалекого прошлого, например: кабачок (овощ) и кабачок (уменьшительное к кабак);проказы шалуна, проказы юных лет и заболеть проказой и т.п.
Необходимопомнить также о том, что в ряде случаев условия омонимического деления тольконамечаются, омонимия находится еще в процессе становления и формирования, чтоязык представляет большое количество явлений переходных, колеблющихся.
Такимобразом, нельзя рассматривать омонимические отношения в системе современногоязыка оторванно от исторических законов его развития, от его предшествующейистории, в особенности если связать состояние омонимии и условия ее развития свнутренними закономерностями структур разных классов слов и их взаимодейсствиймежду собой. Ср. отраженную омонимию прилагательных, произведенных отслов-омонимов штоф: «харчевни, ресторации, десятки штофных лавочек»(Некрасов) и «В гостиной штофные обои» (Пушкин); ср. омонимию союзови частиц же, и и т.д.
Вполнепонятно, что созвучные слова с непроизводной основой должны быть признаныомонимами, если их прямые, номинативные значения не находятся ни в какой, дажепереносной, смысловой связи. В таких случаях этимология слов оказываетсябезразличной к их современным функциям. Например, слова горн (кузнечный мех,сюда примыкают этимологически гореть, горшок, гончар и др. под.) и горн(духовой инструмент, немецкое Horn) омонимичны, так как их номинативныезначения не соединимы, не связаны никакими семантическими отношениями. Ср. филе(вышивка, французское file) и филе (сорт мяса, французское filet); узел (место,где связаны концы чего-нибудь) и узел (мера скорости движения корабля, калькаанглийского knot) и т.п.
Всловах с производной основой омонимия определяется не только резкими различиямиосновных, предметных значений, но и общими закономерностями образованияомонимов, присущими данному языку, а также законами связи и соотношения разныхсловообразовательных и семантических категорий и омоморфемностью композиционныхэлементов. Ср., например, коновод (с основой первой части конь) и коновод (онкон «зачинщик, вожак»), сплавить (сплав, плавить, плавка) и сплавить(лес, товар; ср. сплав, плавуны и т.д.), русак (исконно русский человек) ирусак (заяц) и т.п.
Необходиморазличать в кругу образований с производными словами омонимию неосредственную иомонимию отраженную. Например, в тех случаях, когда то или иное словообразовано от общей основы и разных, хотя и омоморфемных аффиксов, омонимиянепосредственно заложена в структуре производного слова, в характере егоморфологических элементов или слагаемых: сложить вместе все вещи и сложить ссебя то или иное звание.
* * *
Приизучении омонимов с грамматической и структурно-семантической точек зрения ярковыступает своеобразие и индивидуальные свойства разных частей речи в отношениик омоформии и к омонимии, в значительной степени уясняются и внутренние законыомонимического словообразования в системе разных частей речи. Картина движенияи соотношения всех типов омонимов в русском языке целиком раскроется лишьтогда, когда будет всесторонне исследовано распределение полных (а не толькочастичных) лексических омонимов по частям речи. Впрочем, и среди разных типовчастичной омонимии есть такие разновидности, которые очень близки к полнымлексическим омонимам. Среди полных лексических омонимов необходимо различатьдве категории слов:
1)омонимы, относящиеся к разряду так называемых неизменяемых слов, лишенныхсложного аппарата формообразования и словоизменения;
2)омонимы, принадлежащие к таким частям речи, в пределах которых слово обладаетразветвленной системой грамматических форм и словообразовательных отростков.
Вкругу тех категорий знаменательных слов, которые имеют сложные системы формсловоизменения и словообразования, в русском языке по своей численности исвоему семантическому весу особенно выделяются два разряда омонимов: а)омонимы-существительные и б) омонимы-глаголы. Именно внутри этих двух частейречи особенно широко развита омонимия. Этого, впрочем, естественно и ожидать,так как большая часть русской лексики замкнута в пределах классов именисуществительного и глагола. Менее развита омонимия в системе именприлагательных. Здесь омонимия носит почти исключительно отраженный характер.Почти нет омонимии внутри таких частей речи, как местоимения и именачислительные. Относительно немногочисленны омонимы «отраженного» типав кругу наречий и слов категории состояния. Здесь гораздо ярче и ширеобнаруживается междуклассовая и межкатегориальная омонимия. Предметомспециального исследования должно быть изучение специфических особенностейомонимии в кругу формальных и служебных слов и частиц.
Список литературы
В.В.Виноградов. ОБ ОМОНИМИИ В РУССКОЙ ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКОЙ ТРАДИЦИИ.