Жан Жак Руссо о природе человека

Жан Жак Руссо о природе человека Введение Если бы не было Руссо, не было бы Великой Французской революции 1789-1794 гг. – так не без основания в свое время говорили во Франции. «Жан Жак Руссо, действительно, оставил глубокий след не только в истории Франции, но и в истории всего человечества. Своим благородным подвигом выдающийся писатель-демократ, страстный борец за свержение деспотизма и установление республиканского строя оказал огромное влияние

на развитие прогрессивной в то время буржуазной идеологии. Его общественные идеалы, отражая жизненные потребности переходной эпохи от феодализма к капитализму, расшатывали идеологические основы феодального строя и приближали Францию к гигантскому политическому перевороту». Мне кажется, чтобы правильно понять, к чему стремился и, что пытался донести до общества, этот, несомненно, великий человек, сначала следует обратиться к

исторической эпохе, в которой он жил, а также, к наиболее важным событиям его жизни. Само время нуждалось в нем… Так И. Верцман назвал главу своей книги, в которой рассказывается о жизни Франции XVIII века. Действительно, что это было за время, в которое родился и жил Жан Жак Руссо? «К началу XVIII века Франция вследствие развития капиталистических мануфактур и морской торговли превратилась в крупную мировую торгово-промышленную державу, уступая в своем развитии лишь

Англии. В Париже сосредоточивалась крупная буржуазия, которая… соперничала со всевластной дворянской аристократией… Господствующий во Франции режим вследствие его разложения, вопиющих злоупотреблений в экономическом, политическом и административном управлении во второй половине XVIII века стал ненавистным для французского народа. Основные представители этого режима – дворянство и духовенство – вели паразитический образ жизни, поглощая

результаты труда всей Франции… В то время как высшие сословия утопали в чрезмерном богатстве и роскоши, крестьянство, составлявшее основную массу населения, притеснялось дворянством и духовенством, жило впроголодь, разорялось. Кроме прямых и косвенных государственных налогов за пользование землей, крестьяне выплачивали дворянам натуральную и денежную плату… Крайнее обнищание французского крестьянства, обремененного крепостными повинностями, разорение городской

мелкой буржуазии, праздность и расточительность высших сословий, неспособность и бессилие французской монархии оздоровить тяжелое финансовое положение страны и систему государственного управления – все это вместе взятое создало те революционные силы, с помощью которых буржуазия шла к свержению изжившего себя, прогнившего феодального строя…» . Как раз в это время родилось и грандиозное произведение теоретической мысли века, созданное усилиями необыкновенных людей – просветителей.

Это многотомная Энциклопедия. «Совершенно новое в истории культуры явление, оно обращено к обществу и служит обществу; его пафос – гражданское, всенациональное единство и прогресс всего человечества. Великой задачей этого издания было «изобразить общую картину усилий человеческого ума во всех областях знания и во все времена» как провозглашает вводная статья, написанная д’Аламбером. Говоря иначе, цель энциклопедии – преодолеть полуфантастический сумбур, царивший в естествознании и

философии Ренессанса, не знавшего еще четких границ между художественным и научным мышлением. Свой материализм, хотя диалектики в нем не было, энциклопедисты систематизировали, сделав его подлинно универсальным, а в качестве художников слова обогатили мировую литературу и театр». Помимо увлечения идеями просветителей французские аристократы стали все чаще вступать в масонские ложи. Однако этот феномен, несмотря на девиз «братство равных» пугал власть имущих гораздо меньше, чем

Энциклопедия. Следует заметить, что среди выдающихся представителей французского Просвещения, «штурмовавших прогнившие феодальные порядки» , не было идейно-политического единомыслия. «Старшее поколение» - Вольтер, Монтескье и др. – стояло на умеренных конституционно-монархических позициях; «младшие» же – идеологи мелкой и средней буржуазии – Руссо, Дидро, Мабли и др. – наоборот, на республиканско-демократических позициях. «Одним из радикальных

глашатаев республиканско-демократических идей, проповедником гражданской свободы, равенства, народовластия, безусловно, был Жан Жак Руссо. И не удивительно, что его общественные идеалы оказали огромное влияние на ход французской буржуазной революции» . Ну что же, наверное, пора поближе познакомиться со столь знаменитым историческим деятелем… Жизненный путь Жан Жак Руссо родился 28 июня 1712 года в Женеве, в семье часовщика.

Мать его, Сюзанна Бернар, происходила из состоятельной буржуазной семьи, была одаренной и жизнерадостной женщиной. Умерла через девять дней после появления на свет сына. Отец, Исаак Руссо, с трудом перебивавшийся своим ремеслом отличался непостоянным, раздражительным характером. Однажды он затеял ссору с французским капитаном Готье и ранил его шпагой. Суд приговорил Исаака Руссо к трем месяцам тюрьмы, штрафу и церковному покаянию.

Не желая подчиняться решению суда, он бежал в Нион, ближайшее к Женеве местечко, оставив десятилетнего сына на попечение брата своей покойной жены. Жан Жак с самых ранних лет был окружен добрыми и любящими его тетками, которые с исключительным усердием холили и воспитывали мальчика. Жан Жак рано начал самостоятельную жизнь, полную невзгод и лишений. Он перепробовал самые различные профессии: был писцом у нотариуса, учился у гравера, служил лакеем.

Затем стал на путь бездомных скитаний. Шестнадцатилетний Руссо, бродя по восточной Франции, Швейцарии, Савойе встретился тогда с католическим священником Понверром и под его влиянием отказался от кальвинизма - религии своих отцов и дедов. По рекомендации Понверра Жан Жак познакомился с 28-летней швейцарской дворянкой Луизой де Варанс, которая занималась, между прочим, вербовкой молодых людей в католичество.

Статный, одаренный от природы, Жан Жак произвел на г-жу де Варанс благоприятное впечатление и вскоре был отправлен в Турин, в приют для новообращенных, где был наставлен и принят в лоно католической церкви (в более зрелом возрасте Руссо вернулся к кальвинизму). Спустя четыре месяца Руссо оставил Турин и с двадцатью франками в кармане пошел искать работу.

Он нашел место лакея в аристократическом доме. Позже в этом доме он работал домашним секретарем. Здесь ему давали уроки латинского языка, научили безукоризненно говорить по-итальянски. И все же Руссо не задержался надолго у своих благосклонных господ. Его по-прежнему тянуло к странствиям, а вместе с тем он не переставал мечтать о новой встрече с г-жой Варанс. И эта встреча вскоре состоялась. Г-жа Варанс простила

Руссо безрассудные юношеские скитания и приняла его в свой дом, который надолго стал его пристанищем. Здесь между Руссо и г-жой Варанс установились близкие, сердечные отношения. Де Варанс сняла в горной долине, среди чудесной зелени и виноградников дачу «Les Charmettes», на которой молодой Руссо провел два или три летних месяца в полном уединении. В 1740 году взаимоотношения между Руссо и де Варанс резко ухудшились, и он вынужден был покинуть свое

многолетнее пристанище. Осенью 1741 года Руссо переехал в Париж. В течение двух лет Руссо перебивался перепиской нот, уроками музыки, мелким литературным трудом. Пребывание в Париже расширило его связи и знакомства в литературном мире, открыло возможности для духовного общения с передовыми людьми Франции: Дидро, Мариво, Фонтенелем, Гриммом, Гольбахом, Д'Аламбером и др.

В 1743 году через посредство г-жи де Брольи Руссо получил должность секретаря французского посланника в Венеции. Около года он добросовестно выполнял свои обязанности. В свободное от занятий время знакомился с итальянской музыкой и собирал материал для книги о государственном управлении. Но высокомерное и грубое обращение посланника графа де Монтэгю вынудило Руссо оставить дипломатическую службу и вернуться в

Париж. В Париже Руссо сошелся с молодой белошвейкой Терезой Левассер, которая, по его словам, обладала простым и добрым нравом. Руссо прожил с ней 34 года, до конца своих дней. Он пытался развить ее, обучить грамоте, но все усилия его в этом направлении оставались бесплодными. У Руссо было пятеро детей. Неблагоприятные семейно-бытовые условия вынудили поместить детей в воспитательный дом.

Связь с Терезой многие биографы и историки философии считали для Руссо большим несчастьем, но в "Исповеди" он утверждал, что Тереза была для него единственным действительным утешением. Кстати сказать, эта многолетняя связь не мешала Руссо встречаться с другими женщинами, что, конечно, огорчало Терезу. В период с 1750 по 1762 год со всей полнотой раскрылся талант

Руссо. Он написал две диссертации - "Рассуждение о науках и искусствах" (1750), "Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства среди людей" (1754), роман "Юлия, или Новая Элоиза" (1761), политический трактат "Об общественном договоре" (1762), педагогический роман "Эмиль, или О воспитании" (1762), сделавшими его имя не только знаменитым, но и бессмертным.

Литературные успехи, однако, не приносили Руссо ни обеспеченности, ни душевного покоя. Его яростно травили и преследовали французские, швейцарские, нидерландские клерикалы и королевские чиновники. После выхода в свет романа "Эмиль, или О воспитании" и политического трактата "Об общественном договоре" парижский парламент стал метать громы и молнии против автора "зловредных" произведений.

Королевский суд приговорил "Эмиля", а затем и "Общественный договор" к сожжению и издал постановление об аресте Руссо. Спасаясь от преследования, Руссо ночью бежал в Швейцарию. Но преследования ожидали его и здесь, в Женеве. 19 июня 1762 года малый совет Женевской республики принял постановление о произведениях

Жан Жака Руссо "Эмиль" и "Общественный договор": " разорвать их и сжечь перед ратушей, как сочинения дерзкие, постыдно-скандальные, нечестивые, направленные к разрушению христианской религии и всех правительств". Руссо не оставалось ничего другого, как искать покровительства и защиты в других странах. Он обратился с письмом к Фридриху II, прося его разрешения поселиться в Невшателе - небольшом княжестве

Нейнбургском, находящимся под властью прусского короля. Фридрих II приказал губернатору пойти навстречу "французскому изгнаннику". В Невшателе Руссо прожил более двух лет. В этом уединении Руссо писал сравнительно немного. Но и то немногое, что было написано в ответ на преследования и происки женевских властей ("Письма с горы", "

Письма к архиепископу Христофору де Бомон" и др.) вызвало открытое возмущение невшательского духовенства и массовый протест в протестантском мире. Ища пристанища, Руссо в сопровождении Терезы отправился в город Страсбург. Однако и тут он не мог оставаться долго. Тогда Руссо уговорили поехать в Англию, куда пригласил его философ Д. Юм. Но даже здесь, в уединении работая над своей "

Исповедью", Руссо не находил покоя. Ему казалось, что и Юм, вслед за его бывшими французскими друзьями, отвернулся от него. К таким бывшим друзьям Руссо относил Вольтера, который действительно не раз с ожесточением высказывал свое нерасположение к Руссо. Вольтер не мог простить ему ни "Писем с горы", ни критики поэмы "О разрушении

Лиссабона", ни взволнованного письма, в котором Руссо порицал Вольтера за вызванное им "отчуждение" к Руссо со стороны женевских граждан. Письма, получаемые Руссо из Швейцарии, тоже поддерживали в нем представление, что его всюду окружают враги и недоброжелатели. Все это породило у Руссо тяжелый недуг. В течение ряда лет

Руссо страдал манией преследования и подозрительностью. Принимая Юма за неискреннего друга, за послушное орудие в руках врагов, Руссо в мае 1767 года внезапно оставил английское убежище. Очутившись снова на французской земле, Руссо и тут не мог дышать свободно. Он вынужден был скрываться под именем гражданина Рену.

Как ни старались друзья Руссо создать для него спокойные и безопасные условия, он не мог найти полного покоя. Летом 1768 года Руссо оставил Терезу в замке Триэ, где они жили, и отправился в путешествие по старым, хорошо знакомым местам. В Шамбери он посетил могилу де Варанс. И здесь, у могилы вспомнил все неповторимое, прекрасное, что нашел в ее дружбе и благосклонности. Не желая покидать милые сердцу места, он поселился в маленьком

городке Бургоэне. Вскоре приехала сюда и Тереза. Здесь ожидал ее приятный сюрприз: Руссо решил закрепить свои сердечные отношения с Терезой торжественной свадебной церемонией. С той поры он называл ее госпожой Рену. Через год супруги переселились в соседнее местечко Монкен. Руссо снова приступил к работе над второй половиной "Исповеди" и, доведя ее до 1765 года, стал упорно думать о возвращении в

Париж. "Исповедь", над которой Руссо работал в течение пяти лет, осталась неоконченной. Желание вернуться в столицу настолько овладело им, что, пренебрегая опасностью быть схваченным, он переехал в Париж и поселился на улице Плятриер (ныне улица Ж. Ж. Руссо). Это был 1770 год, когда французское правительство в связи с бракосочетанием дофина с Марией-Антуанеттой стало воздерживаться от политических репрессий.

Руссо, к своему удовольствию, мог свободно появляться на улицах, посещать друзей и знакомых. В последние годы жизни Руссо не вынашивал широких творческих планов. Он занимался главным образом самоанализом. Весьма характерны в этом отношении наряду с "Исповедью" очерк "Руссо судит Жан Жака" (диалоги) и его последнее произведение "Прогулки одинокого мечтателя". В мае 1778 года маркиз де

Жирарден предоставил в распоряжение Руссо особняк в Эрменонвиле, вблизи Парижа. Переселившись в это прекрасное предместье, он продолжал вести прежний образ жизни: совершал утренние прогулки, встречался со знакомыми и почитателями. В Эрменонвиле его сумел разыскать невзрачный на вид юноша, в потрепанном платье, с умными выразительными глазами, излучавшими глубокое благоговение. Это был

Максимилиан Робеспьер. 2 июля 1778 года, вернувшись с прогулки, Руссо почувствовал острую боль в сердце и прилег отдохнуть, но вскоре тяжело застонал и упал на пол. Прибежавшая Тереза помогла ему подняться, но он снова упал и, не приходя в сознание, скончался. Через шестнадцать лет, 11 октября 1794 года, прах Руссо был торжественно перенесен в Пантеон и положен рядом с прахом

Вольтера. Позже на его родине, в Швейцарии, жители Женевы воздвигли на Бильском озере памятник своему великому соотечественнику. Никому не нужный нищий, скитающийся по деревням, а через некоторое время - человек, которым восхищаются, которого уважают и боятся современники – все это Жан Жак Руссо. И, несомненно, богатый жизненный опыт оказал огромное влияние на формирование его общественно-

политических взглядов. Он видел весь цвет французской аристократии, бывал в лучших салонах Парижа, но, в то же время, он оставался близок к народу. Ведь Жан Жак Руссо, во-первых, сам из народа, а, во-вторых, за время своих скитаний он многое увидел, почувствовал и понял. О природе человека… «Прекрасное и величественное зрелище являет собою человек… светом разума рассеивающий мрак, которым окутала его природа…

И что еще величественнее и труднее – углубляющийся в самого себя, чтобы изучить человека и познать его природу, его обязанности и его назначение». Жан Жак Руссо «Рассуждение о науках и искусствах» Прекрасный эпиграф… Красивые слова… В начале трактата «Рассуждение о науках и искусствах» (1750) Руссо, вполне разделяет оптимистические взгляды энциклопедистов. «У

Руссо речь идет о том, что искусства и науки вновь обрели условия нормального развития, освободившись от религиозного фанатизма, от страха перед уже не столь всемогущей церковью, от беззаконий феодального мира. Так думали все просветители и с достаточным основанием. Как и они, Руссо рад тому, что люди стали образованными, умными, учтивыми… Следовательно, «энтузиазм истины, свободы и добродетели» является одновременно «энтузиазмом общественного

прогресса», без которого не было бы ни первой, ни второй, ни третьей. Однако, переворачивая страницу цитируемого трактата, мы сразу испытываем крайнее удивление: оказывается, Руссо не только не очарован картиной умственного совершенствования рода человеческого, а крайне огорчен потому что, «создавая так называемые цивилизованные народы», наука и искусство «обвивают гирляндами цветов оковывающие людей железные цепи, заглушают в них естественное чувство свободы, для которой они,

казалось бы, рождены, заставляют их любить свое рабство»… Дело в том, что науки связны с промышленностью, вырабатывающей средства бытового комфорта, а искусства угождают чувственности, доставляя ей всевозможные удовольствия, из-за чего возникают прихоти, капризы; до бесконечности множатся потребности, желания, все труднее удовлетворяемые, и как раз с увеличением их количество человек порабощается все больше и больше.

Такова беда «цивилизованных народов»… Народов? Конечно же, Руссо имел в виду их верхушку, которой достаются плоды цивилизации, а не тех, кто в поте лица трудится на пашнях и в мастерских. Плоды эти, на вид привлекательные, внутри с червоточиной, отравляют души, убивают нравственное чувство… Далее. На высокой ступени человек лишен мужества и нравственной силы – один довод против цивилизации. Другой довод: казалось бы, утратив те свойства, человек по крайней мере

одержал победы в сфере познания мира, но это заблуждение – вселенная всегда остается книгой за семью печатями… Дискредитируя научный опыт, Руссо подвел фундамент под бесхитростный агностицизм простолюдина. Не книжная ученость, а мускульная сила в труде нужна ему. И еще кое-что – религиозная вера… Вслед за апологией невежества у Руссо меняются все исторические критерии: народы, которых ученые мужи сегодня презрительно именуют варварами,

превосходят культурные нации не только физической силой и воинской отвагой, но и строгой нравственностью… Кого же превозносит теперь Руссо, говоря о народах-варварах? Древних персов, скифов, германцев, греков догомеровской эры, еще не вкусивших философии, те6атрального и ораторского искусства, древнюю Спарту, изгнавшую поэтов и художников, ближе к нам исторически – еще не вошедших в орбиту цивилизации швейцарских пастухов, голландских ловцов сельди, одержавших победы

над государствами, ушедшими вперед по пути прогресса». Руссо осуждает праздность, роскошь и развращенность нравов, объявляя во всеуслышание, что с развитием цивилизации, с ростом наук и искусств человечество значительно ухудшило свой моральный облик и стало глубоко несчастным. Спустя несколько лет, в 1754 году, Руссо предоставил в Дижонскую академию вторую диссертацию – «Рассуждения о происхождении и основаниях

неравенства между людьми». «Спрашивается: лучше стал человек, сменив звериные шкуры и пещеры на одежды и здания, дикость – на культуру? Ничуть не лучше, и ему не лучше стало. Разве не среди людей образованных только и слышишь жалобы на свою судьбу? Разве не среди этих людей бывают самоубийства? Значит, счастлив был дикий человек, а цивилизованный несчастлив. Ибо «дикарь живет в себе самом», а человек общественный - «вне самого себя», «во мнениях

других», и только из их мнений «он получает ощущение собственного существования». Эру дикости Руссо определяет как «младенчество рода человеческого», эру цивилизации – как «старость», а у нее нужда в «костылях», чем и являются науки и законы… молодость обладает и желаниями и умением удовлетворять их, тогда как старост, если она не отупляет рассудительностью и душевным спокойствием. При этом «счастливыми» Руссо называет полных сил юношей.

Дряхлых же стариков – «мудрыми»…». Однако «Руссо измеряет счастье дикаря одними отрицаниями: он не дрожал за свою собственность, не приходилось ему унижаться, не испытывал капризов любовного чувства. Стало быть, дикарь не сознавал и того, что счастлив, не сознавал и даже не ощущал своего счастья. Что вольготно ему было охотиться в лесу и ловить рыбу в реках, дикарю открывается лишь в тот миг, когда у него… отнимают свободу». Но все-таки, стоит заметить, что главный вопрос диссертации не психологические

разновидности человеческого типа - дикого и цивилизованного, а выявление коренной причины страданий большинства людей, причину несправедливого распределения благ… В диссертации «Руссо привел множество исторических фактов, свидетельствующих о том, что у дикарей, живших в первобытных условиях, не было социального неравенства и даже естественное неравенство имело в этом состоянии далеко не такие размеры и значение, какие характерны для современного общества.

Здесь все люди: мужчины, женщины, дети, заявлял Руссо, вели, по сути дела, одинаковый животный и дикий образ жизни и равно пользовались всеми доступными им благами природы. Социальное неравенство, и даже естественное, в значительной степени – продукт последующего развития общества и его установлений». Руссо считал, что угнетение и порабощение человека человеком в диком, естественном состоянии невозможно. Люди, находившиеся в диком состоянии, удовлетворяя свои жизненные

потребности, были равны, свободны и счастливы, «в их убогих хижинах всегда господствовал мир и добродетель». Искусство добывания и обработки металлов и земледелия, по словам Руссо, явились началом гибели человеческого рода, положив начало «великому перевороту в материальной и духовной жизни людей… Руссо утверждал, что все бедствия человеческого рода породила частная собственность на орудия и средства производства, что именно она вызвала бедность и богатство, противоположность сословных

интересов, конкуренцию, рабство и нищету». Политическая теория Руссо изложена в его «Общественном договоре», опубликованном в 1762 году. «Трактат этот сыграл крупную политическую роль в революционной борьбе народных масс Франции со старым, феодальным режимом. В нем нашли наиболее яркое выражение принципы буржуазного демократизма XVIII века. Робеспьер, Марат, Сен-Жюст и другие видные якобинцы были горячими последователями теории

общественного договора Руссо. И не только якобинцы – идеологи революционной буржуазной демократии – приводили в своих речах основные принципы «Общественного договора»; его идеи были и на устах у представителей умеренной демократии (Сийес, Бриссо и др.). Больше того, идеи «Общественного договора» легли в основу «Декларации прав человека и гражданина», принятой Учредительным собранием 26 августа 1789 года, в которой было записано: «Люди рождаются свободными и равными в правах», «Начало верховной власти всегда лежит

в народе; никакое учреждение или лицо не может осуществлять власти, не исходящей от народа». Хотя книга в целом гораздо менее риторична, чем большинство сочинении Руссо, первая глава начинается с фраз, насыщенных риторикой: «Человек рожден свободным, а между тем везде он в окопах. Иной считает себя повелителем других, а сам не перестает быть рабом в еще большей степени, чем они». Свобода есть номинальная цель мысли

Руссо, но в действительности такой целью является равенство, которое он ценит и которого он стремится добиться даже за счет свободы. В первых главах Руссо исследует, на основании каких именно принципов может быть оправдано существование социального строя, в котором люди не пользуются гражданской свободой. Он критикует теоретиков, пытавшихся объяснять тот или иной характер государственного строя высоким происхождением монархов, правовыми привилегиями, основанными на силе, завоевании и рабстве.

В пятой или шестой главах трактата Руссо формулирует основные принципы учения общественном договоре, составляющие, по его мнению, основу гражданского общества. В главах седьмой, восьмой и девятой он излагает учение о суверенитете, о гражданском состоянии, об имуществе и ряде положительных перемен, следующих из проведения в жизнь общественного договора. «Самая важная и самая существенная, на наш взгляд, шестая глава первой книги.

Здесь Руссо сформулировал главные, отправные принципы общественного договора, вытекающие, по его глубокому убеждению, из чувства свободы и естественного равенства. Руссо рассуждал так: после того как люди утратили свою естественную свободу, все дальнейшее развитие первобытного общества пошло в ущерб и прирожденным правам, и, чтобы сохранить свое прежнее состояние, они должны были «найти такую форму ассоциации, которая защищает и ограждает всею общею силою личность

и имущество каждого из членов ассоциации и благодаря которой каждый, соединяясь со всеми, подчиняется, однако, только самому себе и остается столь же свободным, как и прежде». Такова основная задача, которую решает общественный договор». В трактате Руссо выражены идеалы справедливости и ненависть к тем, кто ее искажает. Руссо гневно осуждает «право силы». «Рабство, ужасное во всех его формах, всегда противно самому естеству

человека… В то время как просветители допускали возможность взаимной любви между королями и народами. Носились с идеей «просвещенной монархии», Руссо, которого принято считать мечтателем, не питает никаких иллюзий относительно народолюбия властелинов. «Личный интерес монархов говорит он прежде всего, заключается в том, чтобы народ был слаб, беден и чтобы он никогда не мог им сопротивляться». Напрасно искать справедливость и разум в повелителе, от характера и, часто, от прихотей которого зависят

дела государства. Самодержец окружает себя не самыми способными и честными людьми страны, а посредственностями, продажными политиканами, если не мошенниками». Теперь пора сказать о глубоко запрятанном в «политическом организме» центральном нерве нерв этот назван у Руссо «общая воля». Различая «общую волю» и «волю всех», Руссо только первую считает «постоянной, неизменной и чистой; лишь через нее проявляется разум государства, ибо возможны ситуации, когда меньшинство выражает истину,

а большинство заблуждается. «Воля наиболее общая всегда также и наиболее справедливая», ибо это «глас народа». Исходя же из «воли всех», «не следует», что решения, принятые обществом, всегда справедливы…». «Когда народ голосует, не думая, и это становится для него привычкой, может возникнуть деспотизм, более лицемерный, чем при легитимной монархии, так как сохраняет вывеску демократии. Если короли и министры в декретах соблазняют подданных «тяжеловесно торжественными» фразами: «общее

благо», «слава нации», и «народ заранее стонет, когда его господа говорят ему о своих отческих заботах», то подобное не исключено и в «республике без республиканцев», где интересы народа игнорируются своеволием его правителей». «Общая народная воля по своей природе суверенна, утверждал Руссо, т.е. обладает верховной властью. Верховная власть ни при каких условиях не может быть отчуждена от общей воли народа. «Я утверждаю, что суверенитет, который есть только осуществление общей воли писал

Руссо не может никогда отчуждаться и что суверен, который есть ни что иное, как коллективное существо , может быть представляем только самим собою. Передаваться может власть, но никак не воля». Там, где князь, монарх, повелитель присваивает себе права народа, там нет ни суверенитета, ни общей воли народа… Руссо… ясно и четко сформулировал идею суверенитета как проявление общей народной воли, как неотъемлемый и неделимый принцип абсолютного полновластия народа».

Теория общественного договора, несомненно, монументально произведение мировой литературы. О ней можно говорить бесконечно. Но, думаю, пора сделать вывод. Основные положения трактата «Общественный договор»:  Сувереном является народ  Суверенитет народа не отделим от него и неделим  Законодательная власть принадлежит народу и может принадлежать только ему 

В законах должна воплощаться»всеобщая воля народа» Споры вокруг наследия Руссо не утихают поныне – лучшее, что созданное им выдвигает перед читателями и критиками все новые и новые проблемы; значит оно живое, а все живое входит в драгоценный фонд общечеловеческой духовной культуры.