АкадемияГражданской Авиации
Реферат по философии
Тема:
« Философия Древнего Китая. Даосизм » Санкт-Петербург
2004 г.
Содержание.
I. Введение. Что такое даосизм?………………………….стр.2 — 4
II. История возникновениядаосизма……………………………стр. 4 — 8
III. Отцыдаосизма…………………….стр. 9 — 13
IV. Основные понятия даосизма……… стр.13 — 16
V. Современный даосизм – религияобыденного сознания………………………стр. 16 — 18
VI. Заключение………………………стр. 18 — 21
VII. Список использованнойлитературы………………………….стр. 22
1. Введение. Что такое даосизм?
Что такое даосизм? Вопрос этот с давних порпривлекает внимание исследователей Китая, однако, дать на него краткий и ясныйответ оказалось очень сложно. Ибо “даосизм” – понятие весьма многомерное имногозначное.
Само слово “Дао” вовсе не являетсяисключительным достоянием даосизма. Оно принадлежит всей китайской мысли, икаждый философдревнего Китая видел в нем обозначение истины или, точнее, глубочайшейправды и праведного пути жизни. Все китайские мудрецы – приверженцы Дао. И хотяэто понятие дало название даосизму (даоцзяо), ничего собственно даосского в нем нет. Это одна из важнейших категорий всей китайской культуры. Специфичнолишь ее осмысление даосизмом. Если в конфуцианстве Дао – путь нравственногосовершенствования и правления на основе этических норм, то в даосизме Даокосмологизируется, приобретая значение высшего первопринципа, мировойсубстанции, источника бытия всегосущего.
Даос живет тем, что живо вовеки – капиталомдуха. Даосизм — есть, прежде всего, оправдание традиции. Правда Дао – это то,что дается нам прежде, чем мы познаем сами себя, и она есть то, что перейдет отнас к будущим поколениям после того, как мы уйдем. Что же это? “Классики”даосской традиции дают по видимости туманный, а, по сути, очень точный ответ:все то, что существует “само по себе” (цзыжань), что не порождено людским умствованием и озабоченностью, что не несетна себе печати натуги, напряжения, насилия.
Мудрость приверженца Дао – это не знание ине искусство, а некое умение “не затемнять суетным деланием великий покой бытия”.Даосизм, таким образом, воплощает самую сердцевину восточной мысли, всегдатребовавшей от человека обрести полноту своего бытия через самоустранение,явить глубину нежелания, которая таит в себе самое одухотворенное желание. Поэтому даосизм не является философией вклассическом понимании этого слова, ибо он не интересуется определениямипонятий, логическими доказательствами и другими процедурами чистого умозрения.Не является он и религией трансцендентного Бога, требующего от своих поклонниковверы и послушания. Его нельзя, наконец, свести и к искусству, мастерству,практике в собственном смысле слова, ибо мудрость Дао не утверждаетнеобходимости что-нибудь делать. Скорее, даосизм — это “путь цельного существования”,в котором умозрение и действие, дух и материя, сознание и жизнь оказываютсясобранными в свободном, беспредельном, хаотическом единстве (и сюй). Такое единство, как ибольшинство основных понятий даосизма, насквозь парадоксально, и потомудаосские учителя умолкают, когда у них просят это объяснить. Как сказано в“Дао-дэ цзин”, главном каноне даосизма: “Знающий не говорит, а говорящий незнает”. И в другом месте: “Когда низкий человек слышит о Дао, он смеется. Еслибы он не смеялся, это не было бы Дао”.
Даосские мудрецы ничего не доказывают и непроповедуют. Они даже не учат какому-нибудь определенному образу жизни. Их цель — дать верную жизненную ориентацию,указать путь к средоточию жизненного опыта – вечно отсутствующему ивездесущему.
Не будучи в строгом смысле, как уже говорилось,ни философией, ни религией, даосизм сочетает в себе черты того и другого. Поучению даосов, воистину существует лишь великое Дао – предвечное, бесконечное,немыслимое, не имеющее “образа, вкуса или запаха”, никем не сотворенное, оно“само себе ствол, само себе корень”, охватывающее и вмещающее в себя все сущее.Даосы называют его “высшим Учителем”, “небесным предком”, “матерью мира” или“творцом вещей”, но они не ждут от него конкретной заинтересованности в ихличной судьбе или судьбе Вселенной, ибо в мире все происходит “само собой”,каждое мгновение времени и каждая частица бытия совершенно самодостаточны.
Это означает, что и само Дао не является, всущности, принципом мироздания. Дао, утверждается в даосской литературе, “неможет владеть даже собой”, оно “обладает, не владея”. Дао еже мгновенно инепрестанно изменяется, “теряет себя в мире конечного и преходящего”. Но,“поистине, нет ничего постояннее непостоянства” — в своем само превращении Даопребудет вечно.
Отсюда то важное место, которое занимаетв даосизме учение о космогенезе — творении всего сущего. Даосы учат, что мирвозник из первозданного Хаоса, который они именуют также Единым дыханием (и ци),Изначальным дыханием (юань ци) илиВеликой пустотой (тай сюй). Творениеже мира есть результат самопроизвольного деления первичной целостности Хаоса.Сначала Хаос, или Единое дыхание, разделилось на два полярных начала: мужское,светлое, активное Ян и женское, темное, пассивное Инь; из “двух начал”выделились “четыре образа”, соответствующие четырем сторонам света; “четыреобраза” породили “восемь пределов” мироздания и т.д. Эта схема записана вдревнейшем китайском каноне “И цзин” (“Книга Перемен”), содержащем общий длявсей китайской традиции свод графических символов мирового процесса Дао.
Мир, по представлениям даосов, есть“превращенное Единое”, плод метаморфозы Дао. В даосской традиции в этой связиговорилось и о превращении первочеловека, каковым считался полулегендарныйосновоположник даосизма и верховное божество даосской религии Лао-Цзы. Мир длядаосов – это “превращенное тело” (xyaшэнь) Лао-Цзы. А это значит, что между сердцем человека и телом предвечногоДао существует глубочайшая внутренняя связь. Человек и мир в даосизменерасторжимы и взаимозаменяемы.
Тема превращения, творческих метаморфозбытия – центральная тема даосской мысли. Для даосов ни формы, ни бесформенноене являются реальными. Или, как говорится в даосских книгах, “пустота не можетодолеть десять тысяч вещей”. Подлинная реальность для даосов – это самоепревращение. Даосы мыслят в категориях не сущностей или идей, а отношений,функций, влияний. Для них в мире “ничего нет”, но сами связи между вещами,несомненно, реальны. Истины, может быть, вовсе нет. Но метафора истины,бесчисленные отблески реальности точно существуют.
Итак, даосскаякартина мира – это бесконечно сложный, подлинно хаотический узор явлений, гденет одного привилегированного образа, одной “единственно верной” идеи. Какписал Чжуан-цзы: “Вся тьма вещей – словно раскинутая сеть, и нигде не найти начала”.
2. История возникновения даосизма.
Говоря о китайской культуре, мы привыклирассматривать ее как нечто единое и цельное. Однако, это совершенно неверноприменительно к китайской древности. Подобно тому, как сам Китай (тогда царствоЧжоу) был разделен, начиная с середины I-го тыс. до н.э., на множествоотдельных, враждовавших между собой царств, также и культура его являла собойкартину значительного многообразия; существовало несколько типов культур,только позднее сплавленных в великом обще китайском синтезе.
В наибольшей степениотличались друг от друга культуры севера и юга Китая. Если для севера, давшегоначало конфуцианству, характерно внимание к этической проблематике и ритуалу,рассудочное стремление к рациональному переосмыслению архаических основцивилизации, то на юге господствовала стихия мифопоэтического мышления,процветала экстатичность шаманских культов. И даосизм, созревший, видимо, влоне южной традиции, тем не менее, соединил в себе экзальтированную архаику югаи рациональность севера. Первая дала ему содержание, вторая наделила формой,предоставив созданный ею философский способ освоения действительности длявыражения смутных и неосознанных творческих потенций. Без южной традициидаосизм не стал бы даосизмом, без северной – не смог бы сказать о себе языкомвеликой культуры и книжной образованности.
Даосизмвозник в чжоуском Китае практически почти одновременно с учением Конфуция.Основателем философии даосов считается древнекитайский философ Лао-Цзы. Старшийсовременник Конфуция, о котором — в отличие от Конфуция — в источниках нетдостоверных сведений ни исторического, ни биографического характера, Лао-Цзысчитается современными исследователями фигурой легендарной. Легенды повествуюто его чудесном рождении (мать носила его несколько десятков лет и родиластариком — откуда и имя его, «Старый ребенок», хотя тот же знак цзыозначал одновременно и понятие «философ», так что имя его можнопереводить как «Старый философ») и о его уходе из Китая. Идя на запад,Лао-Цзы любезно согласился оставить смотрителю пограничной заставы своесочинение Дао-дэ цзин.
В трактате Дао-дэ цзин (IV-III в. до н. э.)излагаются основы даосизма, философии Лао-Цзы. В центре доктрины — учение овеликом Дао, всеобщем Законе и Абсолюте:
« Дао, которое может быть выражено словами, не естьпостоянное Дао.
Имя, котороеможет быть названо, не есть постоянное имя. Безымянное
есть началонеба и земли, обладающее именем — мать всех вещей.
Поэтому тот, кто свободен от страстей,видит чудесную тайну,
а кто имеетстрасти, видит его только в конечной форме. Оба они
(безымянное иобладающее именем) одного и того же происхождения, но с
разныминазваниями. Вместе они называютсяглубочайшими. Переход от
одногоглубочайшего к другому — дверь ко всему чудесному».
«
Дао пусто, но в применениинеисчерпаемо. О глубочайшее! Оно кажется
праотцом всехвещей.
Если притупить его проницательность,освободить его от хаотичности,
умерить егоблеск, уподобить его пылинке, то оно будет казаться ясно
существующим. Я не знаю, чье оно порождение, [я лишь знаю,что] оно
предшествуетнебесному владыке».
Дао господствует везде и во всем, всегда ибезгранично. Его никто не создал, но все происходит от него. Невидимое инеслышимое, недоступное органам чувств, постоянное и неисчерпаемое, безымянноеи бесформенное, оно дает начало, имя и форму всему на свете. Даже великое Небоследует Дао. Познать Дао, следовать ему, слиться с ним — в этом смысл, цель исчастье жизни. Проявляется же Дао через свою эманацию — через дэ, и если Даовсе порождает, то дэ все вскармливает.
Кроме Лао-Цзы нельзя не назвать другого даосского мыслителя, Чжуан-цзы (IV-IIIвв. до н.э.), автора трактата, названного его именем. Впрочем, “Чжуан-цзы” дажене хочется называть сухим словом “трактат”: так много в нем парадоксов, притч,эксцентричных образов, перетолкованных в духе даосской философии илитературного блеска.
Для мировоззрения “Чжуан-цзы” огромное значениеимела концепция “уравнивания сущего” (циу), согласно которой мир представляет собой некое абсолютное единство. Внем нет места четким границам между вещами, все слито друг с другом, всеприсутствует во всем. В этом мире нет никаких абсолютных величин, ничто само посебе не является ни прекрасным, ни безобразным, ни большим, ни малым, но всесуществует только относительно чего-то другого и в теснейшей внутренней связи ивзаимообусловленности.
Для традиционной китайской философии быланехарактерна вера в бессмертие конкретно души. Реальной признавалась толькоединая психофизическая целостность живого существа. Сам дух понимался вполне натуралистически:как утонченная материально-энергетическая субстанция (ци). После смерти тела это “ци” рассеивалось в природе. К тому жедаосизм унаследовал от шаманизма учение о множественности душ – животных (по) и мыслящих (хунь). Тело выступало единственной нитью, связывающей их воедино.Смерть тела приводила к разъединению и гибели душ. Поэтому уже в глубокойдревности огромное значение придавалось средствам продления физической жизни, адолголетие (шоу) стало одной изважнейших ценностей китайской культуры.
Однакодаосизм не удовлетворился идеалом простого физического, пусть даже ибесконечного, продления жизни. Истинный даосский бессмертный (сянь) в процессе движения по путибессмертия радикально трансформировал, преображал свое тело, которое согласнодаосскому учению приобретало сверхъестественные силы и способности: умениелетать по воздуху, становиться невидимым, одновременно находиться в несколькихместах и даже сжимать время. Но основная трансформация в процессе занятийдаосской медитаций — духовная: бессмертный в полной мере ощущал и переживалдаосскую картину мира, реализовывая идеал единства (едино телесности) со всемсущим и с Дао как таинственной первоосновой мира.
К Х в. “внешняя” алхимия пришла в упадок, и ей на сменупришла “внутренняя” алхимия. Путь к бессмертию по даосскому учению предполагалзанятия сложными методами особой психофизической тренировки, во многомнапоминавшей индийскую йогу. Она предполагала как бы два аспекта:совершенствование духа и совершенствование тела. Первый заключался в занятияхмедитацией, созерцанием Дао и единства мира, единением с Дао. Применялись и различные сложные визуализации божеств,символизировавших собой особые состояния сознания и типы жизненной энергии.
Второй заключался вспецифических гимнастических (даоинь)и дыхательных (син ци) упражнениях,сексуальной практике для поддержания энергетического баланса организма изанятиях алхимией. Именно алхимия и считалась высшим путем к обретениюбессмертия.
Алхимия разделялась даосами на два типа — внешняя (вэй дань) и внутренняя (нэй дань). Из них только первая являласьалхимией в собственном смысле этого слова. Она предполагала создание валхимической реторте как бы действующей модели космоса, в котором подвоздействием огня вызревает эликсир бессмертия. Главное отличие китайскойалхимии от европейской – ее исходная теснейшая связь с медициной: в китайскойалхимии даже золото “изготовлялось” как эликсир бессмертия. Даосскимиалхимиками был накоплен ценнейший эмпирический материал в области химии имедицины, значительно обогативший традиционную китайскую фармакологию.
Она представляла собойалхимию только по названию, поскольку была ничем иным, как упорядоченнымкомплексом сложных психофизических упражнений, направленных на трансформациюсознания адепта и изменение ряда его психофизиологических параметров. Однако,она заимствовала у собственно алхимии ее терминологию, способы описания практики,сделав названия минералов и веществ символами психофизических процессов и ихструктур.
Последователи “внутренней” алхимии исходили из положения о полномподобии микрокосма и макрокосма, человеческого тела и вселенной. А раз в телечеловека есть все, что есть и в космосе, то нет никакой необходимости создаватьего модель: само тело является подобной моделью. Следовательно, можно создатьновое бессмертное тело из веществ, соков и энергий собственного тела. Особоевнимание в практике “внутренней” алхимии уделялось управлению энергиями,протекающими, согласно ее теории, по особым “каналам” (цзин) тела, и накапливающимися в особых резервуарах (дань тянь, инд. чакры). Управление же энергиями достигалось при помощиконцентрации сознания и визуализации (цигун). Подобно “внешней” алхимии, “внутренняя” также собрала весьма богатыйматериал для китайской медицины.
Даосизминогда называют национальной религией Китая, но это определение не совсемверно. Во-первых, даосизм распространился и среди некоторых других народов,живущих по соседству с китайцами. Во-вторых, даосы не только не проповедовалисвою религию в обществе, но, напротив, тщательно скрывали свои секреты от непосвященныхи даже не позволяли мирянам присутствовать на наиболее важных молебнах. К томуже даосизм всегда был разделен на множество самостоятельных сект, где“искусство Дао” передавалось от учителя к ученику в тайне от посторонних.
Тем не менее, даосизм без преувеличенияможно назвать подлинным фокусом китайской культуры, ведь он обеспечивалпреемственность между элитарной мудростью Дао и верованиями простонародья,принципами внутреннего совершенствования и всем жизненным укладом китайцев. Длядаосов их религия была лишь чем-то вроде “полезной иллюзии”, ведь образы богов,как и весь видимый мир, представляли собой, по их понятиям, только “отблески”сокровенного Дао. Служа свои молебны, даосы в действительности не поклонялисьдухам, а, скорее, вовлекали их в беспредельную гармонию Великой Пустоты. Вместес тем самое существование божеств, как и всего мира форм, являющего собой“превращенное тело” Дао, оставалось для даосов совершенно необходимым.
3. Отцы даосизма.
Наверное,главная особенность даосской мысли состоит в том, что это мысль, во всех своихпроявлениях обращенная к истокам вещей: истоку времен, сокрытых в незапамятныхглубинах истории; истоку сознания, вечно ускользающего от света разума, истокувсех наших душевных движений, таящемуся в бездонной толще жизни. И даосынастолько верны своим поискам подлинного, абсолютного Истока сущего, что дажене поставили ему предел в виде какого-либо метафизического принципа,перводвигателя, “первичной материи”, первоначала и т.п. Ведь исток бытия, если он в самом деле реален, не может быть ни хронологическимрубежом, ни “данностью” опыта, ни умственнойабстракцией по той простой причине, что такоеначало вносит ограничение в мир и витоге само оказывается условным,придуманным, неживым.
Странная реальность, пребывающая как разтам, где ее нет. Странные люди, всерьез размышляющие о безначальном Начале. Ихнаследство – дума о Дао: Пути всех путей, неизменной изменчивости. Кажется, онии приходят-то в мир лишь для того, чтобы уйти, и тем самым вернуться к земномубытию.“Настоящие люди древности незнали, что такое радоваться жизни и отворачиваться от смерти, не гордилисьпоявлением на свет и не противились уходу из мира. Отрешенно они приходили,отрешенные уходили, не доискиваясь до начала, не устремляясь мыслью к концу,радуясь тому, что даровано им, и самозабвенно возвращаясь к своему естеству.Разум их погружен в забытье, облик бесстрастен, чело величественно. Прохладные,как осень, и теплые, как весна, они следовали в своих чувствах течению временгода. Они жили в беспредельной гармонии с миром, и никто не знал, где положеним предел...” (“Чжуан-цзы”, гл. “Дацзунши”.)
Главныйучитель даосизма – Лао-Цзы, Старый Ребенок, носивший имя Ли Эр. Он “родился отсамого себя”, из себя же развернул весь мир, и сам же 72 раза являлся миру. Ноон же и человек, проживший долгую и неприметную жизнь. Легенда изображает егохранителем царских архивов, старшим современником Конфуция. Лао-Цзы встречалсяс будущим основателем конфуцианства, но прохладно отнесся к вере Конфуция в действенностьнравственной проповеди, что, наверное, вполне естественно для знатокачеловеческой истории. Вконец разуверившись в людях, он сел верхом на буйвола иотправился куда-то на Запад, да так и не вернулся. А на прощание по просьбеначальника пограничной заставы, через которую он покинул Китай, Лао-Цзы оставилпотомкам небольшую книжку “в пять тысяч слов”. Это сочинение, обычно именуемое“Трактатом о Пути и Потенции” (Дао-дэ цзин), стало главным каноном даосизма.
Рядомс Лао-Цзы в ряду пророков Дао стоит философ Чжуан Чжоу, он же Чжуан-цзы,который был, несомненно, реальным историческим лицом и притом одним из самыхобаятельных мыслителей древнего Китая. Время жизни Чжуан-цзы приходится напоследние десятилетия IV в. до н. э. – время расцвета свободной мысли и острогосоперничества различных философских школ. Чжуан-цзы был большим эрудитом, нопредпочитал держаться подальше от самодовольных ученых-спорщиков, подвизавшихсяпри дворах царей и удельных владык. Много лет он занимал скромную должностьсмотрителя плантации лаковых деревьев, а потом вышел в отставку и доживалостаток дней в родной деревне. Перед смертью он просил своих учеников необременять себя похоронами учителя, а бросить его тело в чистом поле, ибомогилой ему станет весь мир. Скромная, непритязательная жизнь и далеко негероическая, даже почти позорная смерть, в глазах самого Чжуан-цзы, явно неумаляли его подлинного достоинства. Ведь истинный даос, говоря словами Лао-Цзы,“выходит к свету, смешиваясь с прахом, в суете будней хранит тайну вечности, вмногоголосье Земли постигает безмолвие Небес”.
ПророкиДао существуют для того, чтобы претворить свое существование в неизбывноеПрисутствие. Они столь же невозможны, сколь и неизбежны, как самое начало“мысли о Дао”. Их явление не есть факт хронологии или личной судьбы. Онознаменует, скорее, пробуждение мысли к своему немыслимому истоку, которое естьсама полнота творческой жизни.
Итак, традиция Дао – это странные,сторонние люди. Недаром Лао-Цзы уже в древности получил прозвище “темногоучителя”. А Чжуан-цзы сам называл свои писания “нелепыми и безумственнымиречами”. Изъясняются даосы парадоксами, туманными сентенциями иэкстравагантными притчами. Одни исследователи пытаются разглядеть в этомжанровом винегрете ту или иную “философскую систему”. Другие видят в даосахнаследников “мифопоэтического” мышления. Третьи считают, что вся эта даосскаязаумь есть чуть ли не намеренная мистификация, скрывающая истинное учение оДао. Но ни одна из этих трех точек зрения не помогает лучше объяснить даосскиетексты такими, какие они есть. Вместо того, чтобы отворачиваться от буквыдаосских книг или объявлять их создателей просто неумелыми мыслителями, небудет ли более плодотворным допустить, что классики даосизма были искренними исерьезными писателями, которые, как все настоящие писатели, писали о самомважном и сокровенном в своей жизни?
Признаем, что подлинный импульс говоренияо Дао – это сама жизнь сознания, непрестанно устремляющегося за своисобственные границы, каждое мгновение возобновляющего свою связь с творческойстихией жизни. Это сознание сознает, что оно несводимо ни к опыту, ни к знаниюи потому живет в вечном “(само)забвении”. Но оно само проницает собою жизнь,творя новое, одухотворенное тело мира и новую, разумную природу. Это сознаниесовпадает с полнотой бытийствования. Оно дарит высшую радость бытия, но само ненапоминает о себе, как не ощущается нами наше собственное тело, пока оноздоровое и сильное. Или, как сказал Чжуан-цзы, “когда сандалии впору, забываюто ноге”.
Но почему именно афоризмы? Почемуэксцентричные притчи и анекдоты? По нескольким причинам. Во-первых, афоризм,притча или анекдот по-своему парадоксальны, как природа “истока вещей” вдаосизме. Во-вторых, эти словесные жанры не устанавливают всеобщие отвлеченныеистины, но оказываются истинными в особых случаях и тем самым утверждаютисключительные, неповторимые качестважизни, как раз и переживаемые нами в творческомакте. В-третьих, афоризм или притча успешно стирают грань между истинным иложным, переносным и буквальным смыслами. Так речь даосов, на первый взглядпутаная и шокирующая, на поверку оказывается точным словесным слепком ВеликогоПути как глубинного ритма жизни. Недаром древние комментаторы даосских каноновчасто повторяли, что “все слова выходят из Дао”.
В “безумственных речах” даосов, посути, нет ничего произвольного. В них запечатлелась мудрость, ставшая итогомдолгого пути самопознания духа. Перед нами язык традиции, где ценится не простоумное, но, прежде всего, долговечное. Дума о Дао — это то, с чем можно житьвсегда. И, следовательно, нечто глубоко личное. Речь даоса – это чередасокровенных озарений, высвечивающих путьсердца. Ее подлинный прототип – жизнь тела, мир телесной интуиции. Мудростьдаоса есть “знание семян вещей и зародышей событий”. Лао-Цзы сознает себя “ещене родившимся младенцем”. Чжуан-цзы призывает своих читателей “стать такими,какими мы были до своего появления на свет”. (Еще одно “безумственное”требование даосов?)
Книги Лао-Цзы и Чжуан-цзы изначально складывалисьиз фрагментов, в которых фиксировались отдельные прозрения и наблюденияподвижников Дао. Сверхлогический характер даосской мудрости отображалотстраненность даосских школ от всяких публичных норм. Ориентированностьмудрости Дао на узкий круг посвященных и “внутреннее”, неизъяснимо-интимноепонимание тоже были знаком даосизма как духовной традиции, учившей своихприверженцев “воспроизводить опыт самопознания, возобновлять присутствие того,кто возвращается в мир, когда мы отсутствуем в нем”.
Не знание и даже не творчество, но простоспособность “сполна прожить свой жизненный срок” составляли цель даосскогоподвижничества.С непосредственностью,достойной великой традиции, даосизм утверждал, что мудрый ничего не знает иничего не умеет, а только питает себя, усваивая всем телом вселенскую гармониюжизни.
Различныесвойства Дао как абсолютного бытия удобно охватываются в даосской литературепонятием “пустоты” (сюй) или“пустотно-отсутствующего” (сюй у),“извечно отсутствующего” (сэй у). Вфилософии Дао пустота выступает прообразом предельной цельности и полнотыбытия. Пустота есть прообраз бытийственного разрыва, выявляющего все формы, ипаузы, формирующей ритм. Наконец, пустота – это вездесущая среда и дажедвижущая сила превращений: пустота, чтобы быть собой до конца, должна сама“опустошиться” и в результате стать ”полнейшей наполненностью”.
Реальность в даосизме – это, в конечном счете,самопресуществление, в котором каждая вещь становится тем, что она есть,достигая предела своего существования, претерпевая метаморфозу. В событиисамопресуществления человек становится подлинно человечным именно потому, чтоон обретает в нем свою событийность со всем сущим. И чем более преходящим,незначительным кажется человек, поставленный перед мировым Все, тем болеевеличествен он в своей причастности к Единому Движению мира, этойсобытийственности всех событий, вселенскому танцу вещей. Его самопотерянеотличима от самопостижения.
Мир,в представлении даосов, являет собой бездну взаимоотражений, “чудесных встреч”несоизмеримых сил, и принцип его существования выражается в образе “Небесныхвесов”, уравнивающих несравнимое. Реальность для даоса – это Хаос какбесчисленное множество порядков, бесконечное богатство разнообразия.
Даосский мудрец подражает пустоте и хаосу ипотому “в себе не имеет, где пребывать”. Он не совершает самочинных действий,но лишь безупречно следует всякому самопроизвольному движению. Его сознание –“зеркало, которое вмещает в себя все образы, но не удерживает их”.
Еще не родившийся ребенок уже имеет полноезнание о жизни. Он понимает прежде, чем научится понимать. Даосская традициятребует признать, что всякое непонимание есть в действительности недопонимание.И если, как полагают даосы, мы в любой момент “уже знаем”, то мыслить иобозначать – значит всего лишь проводить рубежи в необозримом полесобытийности, пространстве вездесущей предельности, ограничивать ограничение –писать “белым по белому”. В таком письме все подчиняется закону экономиивыражения: чем меньше будет сфера представленного смысла, сфера “понятого ипонятного”, тем больше простора высвободится для смысла как открытости бытия,всего неизведанного и чудесного в жизни. Даосская традиция – это школасамоограничения, которая служит высвобождению всего сущего. Настоящее таинствоне есть нечто намеренно утаиваемое. Оно есть там, где чем очевиднее, темсокровеннее, чем понятнее, тем непостижимее. Таинство не есть предмет“позитивной философии”. Даосы и не стремились создать собственную “системумысли”. Они – мастера “внутреннего делания”, искавшие в единичных действиях незаконченности, а бесконечной действенности. Однако же, что в природе делаетвозможным все действия? Не что иное, как покой. Даос практикует недеяние. Его “искусство Дао”, как пишетЧжуан-цзы, “выше обыкновенного умения”. Поскольку даосский мудрец “странствуетсердцем у начала вещей”, он не просто мастер, но всегда еще и Господин мира,определяющий место каждой вещи в мировом порядке.
4. Основные понятия даосизма.
В “Дао-дэ цзин” речь идет оедином первоначале всего сущего – единой субстанции и одновременно мировойзакономерности – Дао.Дао — это центральное философское понятие даосизма,и надо отметить, что к нему можно ошибочно отнестись как к обыкновенномупонятию. Ведь до того, как любой человек услышит о Дао, он имеет в своемсознании какие-то понятия, поэтому кажется, что ничего не стоит пополнить ихсумму таким же понятием Дао. Но как понятие Дао есть процессуальная категория,его нельзя выучить, как физическую формулу или таблицу умножения. По Лао-Цзы,“Дао, которое может быть выражено словами, не есть постоянное Дао… в Даоможно только вступить и овладеть им”. Лао-Цзы считал, что Дао есть постоянноеДао, суть которого нельзя выразить в словах. Оно не имеет вида, не издаетзвуков, не обладает формой, и “смотришь на него, но не видишь, слушаешь его, ноне слышишь, ловишь его, но не можешь поймать”. Одним словом, Дао - это “пустота” или “небытие” (ши).
В “Дао-дэ цзин” говорится о двух аспектахДао: именуемом (собственно Дао) и не именуемом, порождающем вещи и“вскармливающем” их. Последнее получает название Дэ – Благодать, Благая СилаПути. Весь мир оказывается как бы проявлением, развертыванием Дао, Путем,воплощенным в сущем. Каждая вещь, доходя до предела своего созревания, вновьвозвращается в глубину Первопринципа Дао. Однако человек может сходить с этогоПути, отступать от него, нарушая первозданную простоту естественности, каксвоего бытия, так и всей Вселенной. Проявляется это и в приверженности кмногознанию и в создании усложненных социальных институтов. Поэтому “Дао-дэцзин” призывает к возвращению к изначальной природе, упрощению иестественности. И выражен этот призыв, прежде всего в понятии “недеяния” (у вэй). Впрочем, оно не означаетбездействия или пассивности. Под “у вэй” имеется в виду отказ от нарушениясобственной природы и природы всего сущего, отказ от не сообразной с природой,основанной исключительно на эгоистическом интересе субъективной целеполагающейдеятельности и вообще снятие всякой изолирующей субъективности во имявключенности в единый поток бытия.
Проще говоря, весь внешний мир рассматривался как определенноеколичество признаков. Создателем этих признаков является субстанция, не постигаемаяорганами чувств и находящаяся вне времени и пространства. Эта субстанцияназывается “Дао”. Дао неограниченно. Оно существует в каждое мгновение и вкаждой вещи. Дао породило Небо и Землю, породило императоров и царей, породиловсе принципы. Откуда же оно вышло само? Оно породило самого себя.
“Даоприсущи стремления и искренность. Оно находится в состоянии бездействия илишено формы. Дао можно проповедовать, но его нельзя коснуться. Дао можнопостигать, но его нельзя видеть. Дао является корнем и основой самого себя. Онодо Неба и Земли с древнейших времен существует извечно. Оно одухотворяет духови одухотворяет владыку, порождает Небо и Землю. Оно над Великим пределом, но неявляется высоким; под шестью пределами, но не является глубоким; прежде Неба иЗемли рождается, но не является продолжительно существующим, оно простирается сглубокой древности, но не является старым” (“Дао-дэ дзин”, чжан 16). “Дао естьто, чтоделает тьму вещей таковой,то, благодаря чему формируется тьма вещей, то, что определяет тьму принципов”(“Чжуан-цзы”, гл. “Тянь Цзыфань”).
Еслисуществует такое Дао, то следует учиться у него и почитать его как учителя. Этои есть “Великий почитаемый учитель”. Это о нем писал Чжуан-цзы: “О, мойучитель! Ты даешь всем вещам их свойства, но не считаешь это проявлениемсправедливости; оказываешь благодеяния всем поколениям, но не считаешь этопроявлением гуманности; существуешь с глубокой древности, но не являешьсястарым; покрываешь Небо и поддерживаешь Землю, очерчиваешь все формы, но не считаешьэто проявлением мастерства”. Учиться у Дао и слиться с ним в одно целое – вэтом, с точки зрения Чжуан-цзы, и заключается смысл человеческой жизни: “Можноосвободиться от горя, волнения, тоски и даже от жизни и смерти. Надо отброситьвсе различия и раствориться в мире. Дао – это и есть я, и по этой причине всесуществующее является мной. Дао неисчерпаемо и безгранично, оно не рождается ине умирает, и поэтому я также неисчерпаем и безграничен, не рождаюсь и неумираю. Перед смертью я существую, и после смерти я также существую. Скажете,что я умер? Ведь я не умираю. И огонь не сжигает меня, и в воде я не тону. Япревращаюсь в пепел, и все же я существую. Я превращаюсь в лапку бабочки, впеченку мыши, но все же я существую. Сколь же я свободен, сколь долговечен,сколь велик!… Все различные признаки являются моими признаками, и всеразличия отбрасываются. Все вещи со странными и необычными признаками – всеслилось воедино. Все является Дао, все является мной. Это и значит, что “Небо иЗемля рождаются со мной, а все вещи составляют единство с «я”. (“Чжуан-цзы”,гл. “Циулунь”).
Человек,постигший это, и является “мужем, обладающим Дао”. У Чжуан-цзы утверждается,что “такой человек не презирает людей, не занимается самовосхвалением, ссылаясьна свои заслуги, не занимается обманом; упустивши удобный случай, нераскаивается; имея удобный случай, не теряет голову; поднявшись на высокоеместо, не пугается; упавши в воду, не мокнет;
попавши в огненную яму, не чувствует жары… Такойчеловек спит и не видит снов, при пробуждении не грустит, питается ч