МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙФЕДЕРАЦИИ
ЧЕРЕПОВЕЦКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙУНИВРСИТЕТ
Реферат на тему
«Философский смыслпроблемы бытия»
Выполнила:студентка
ГИгруппы 2ФР-21
КурбановаАйгюль
Проверил:Андрощук В.А.
Череповец 2010
Содержание
Введение
Смысл проблемы бытия с точки зренияэкзистенциализма. Краткое определение экзистенциализма
С точки зрения Жана Поля Сартра
С точки зрения Альбера Камю
Заключение
Список используемой литературы
Введение
Самая читаемая и почитаемая книга вмире — Библия. Она начинается с пяти «книг Моисеевых», первая из которыхназывается «Бытие». Этот фрагмент библейского текста сложился за много веков допоявления философии, возникшей, как известно, в VII—VI вв. до н.э. Но начинаетфилософия с того же — с проблемы бытия. Такое совпадение не случайно. Оносвидетельствует о том, что любой вид мировоззрения должен в первую очередьзаявить о принимаемом им способе объяснения мира в целом — его происхождения,структуры, возможных границ и т.д.
Философия взялась за разрешение этихвопросов в то время, когда она была практически единственной формойтеоретического знания. Сегодня — ситуация иная. Мощный комплексестественнонаучных дисциплин чуть ли не посекундно может расписать сценарийвозникновения нашей Вселенной, ее состав, структуру, эволюцию и прочиехарактеристики. Однако и философия не утратила интереса к этим проблемам.
Необходимость особого философского ихосмысления объясняется, во-первых, тем, что построение любой теоретическоймодели мира требует выбора исходных аксиом, обоснованность которых не можетбыть найдена в пределах наличного человеческого опыта. Оправдание такого выбораищут в рассуждениях о «предельных основаниях бытия», а это, как известно, естьпредмет философии. И во-вторых, философский ракурс проблемам бытия придаетнеобходимость сопряжения бытия мира и бытия человека, непреходящая потребностьвписать смысл человеческой жизни в более общий смысл мирозданья, уразуметьнаправленность развития того и другого. Но тут уж естествознание ничем помочьне может. Поэтому философский анализ проблемы бытия сегодня актуален ничуть неменее, чем две с половиной тысячи лет назад.
В чем же заключается философскийсмысл понятия «бытие»? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно сформулироватьисходную проблему, для обозначения которой и появилось в философии данноепонятие. Причем это даже не одна, а целое множество проблем, с постановкикоторых, собственно, и должно начинаться всякое философствование. Первый шагзаключается в констатации самоочевидного: мир, в котором мы живем, существует.Он просто «есть», имеется в наличии, дан человеку как среда обитания. И привсех своих изменениях всегда сохраняет некую стабильность, связность,упорядоченность.
Зафиксировав в качестве аксиомы фактсуществования мира в целом, наша мысль неизбежно двинется дальше: а какимобразом он существует? Этот вопрос подразумевает прояснение сразу несколькиххарактеристик бытия:
— Мир существует вечно? Он всегдабыл, есть и будет или нет? Конечен или бесконечен наш мир пространственно?Благодаря чему существует наш мир? Есть ли в существовании нашего миракакой-либо смысл?
Однако попытки с ходу установить, вчем может состоять смысл человеческой жизни, наталкиваются на серьезныепрепятствия. Оказывается, смысл индивидуальной жизни человека не может бытьнайден в ней самой. Подобно тому, как смысл существованю любой сотвореннойчеловеком вещи (компьютера, например, или книга) обнаруживается не собственно вней, а в ее отношении к человеку и другим вещам. Поэтому смысл жизни отдельногочеловека может существовать только в том случае, если имеет хоть какой-нибудьсмысл жизнь рода человеческого, вся его история. А последняя по тем жесоображениям может иметь смысл только тогда, когда есть хоть какой-нибудь смыслв существовании природы, Вселенной, частью которой она является. Ну не может«часть» смысл иметь, а «целое» — нет.
Поэтому-то философия и включает всебя знание не только о человеке, но и об обществе в целом, его истории, атакже и о природе, Вселенной и т.д. При этом Вселенная или биосфера интересуютфилософию не сами по себе (это предмет естествознания), а лишь в их соотнесенностис человеком, его целями и ценностями.
Таким образом, проблема бытия — этопроблема способа, целей и смысла существования мира в целом, который только иможет наполнить смыслом индивидуальное человеческое существование.
Возможен ли смысл бытия?
Но не слишком ли опрометчивотребовать от мирозданья смысла и целей? Не приписываем ли мы при этом Вселеннойнаших собственных человеческих особенностей, подобно тому, как древние грекинаделяли олимпийских богов своими страстями и пороками? Такая опасность, безусловно,есть. В философии она именуется антропоморфизмом (от греч. антропос — человек,морфе — форма), т.е. рассуждениями об устройстве мира по аналогии сорганизацией социальной жизни. Но есть и не менее серьезные основания верить вправомочность постановки вопроса о смысле бытия.
Человек, например, смертен.Конечность человеческого бытия в принципе должна обессмысливать все его усилия.Чего ради мучиться, если все равно бесследно исчезнешь? Какой в этом смысл? Асмысл между тем есть. Только не индивидуальный, а родовой, эволюционный.Смертность всего живого — это приспособительный механизм, с помощью которогобиосистемы совершенствуют себя. Именно быстрая смена поколений обеспечиваетпростор действию естественного отбора. Только она и позволяет «отбраковывать»неудачные мутации, закреплять удачные и непрерывно «апробировать» новые формы.Не будь этого механизма, эволюция давно остановилась бы, и до человекаразумного дело заведомо не дошло бы.
Или возьмем пример небезобиднее.Почему «отцы и дети» практически никогда не находят общий язык? Все сорок тысячлет существования человечества старшие поколения сокрушаются, что «молодежьнынче совсем не та», а юная поросль возмущается консерватизмом своих «замшелыхпредков». Но если конфликт поколений так устойчив, значит, он зачем-то нуженобществу, т.е. в нем есть какой-то смысл? Ну конечно же, есть. Смысл все тот же— эволюционный. Перманентный бунт «детей» против «отцов» делает передачу норм итрадиций культуры от одного поколения к другому менее жесткой, более гибкой иподвижной. Что открывает перед обществом массу новых, не изведанных ранеевозможностей и направлений развития. Вы только представьте себе, что было бы,если бы «дети» всегда и во всем слушались своих «родителей». Да развитиеобщества попросту остановилось бы. Или уж во всяком случае — очень сильнозамедлилось.
Таким образом, многие социальные ибиологические явления «имеют смысл» в том плане, что их необходимость заложенав сам механизм эволюции живой природы. «Смысл» бытия нашего мира — это по сутизаконы его существования и развития. Они, безусловно, объективны. Смысл жечеловеческого существования — категория во многом субъективная. Совместить,гармонизировать эти смыслы, поймать их «резонанс», найти надежную точку опорыконечной человеческой жизни в бесконечности объективного мира — значит решитьпроблему бытия.
История философии зафиксироваланемало попыток найти такое решение. Самые яркие из них до сих пор служатпредметом философских дискуссий. Я же сейчас хочу рассмотреть каким образомэкзистенциальное учение толкует смысл бытия.
Смысл проблемы бытия с точки зренияэкзистенциализма. Краткое определение экзистенциализма
Начнем с рассмотрения вопроса: чтотакое экзистенциализм? Экзистенциализм – (от позднелат.exsistentia — существование), или философия существования, — направление вфилософии иррационализма, возникшее в нач. 20 в. в России, Германии, Франции идр. странах. Нужно различать три формы т. н. экзистенциализма: 1)экзистенциальная онтология Хайдеггера («Sein und Zeit», 1927), осн.вопрос которой — о смысле бытия; 2) экзистенциальное озарение К. Ясперса(«Philosophie», 1932), который отклоняет вопрос о смысле бытия какнеразрешимый и сосредоточивает свое внимание на уяснении способа бытиячеловеческой экзистенции и ее отношения к (божественной) трансценденции; 3)экзистенциализм Ж. П. Сартра, который впервые ввел это название как термин(«L&Etre et le neant», 1943).
С точки зрения ЖанаПоля Сартра
Экзистенциализмупрекают в том, что он пессимистичен, подчеркивает человеческую низость,смотрит на человека как на изолированное существо; и это следствие того, что этоисходит из чистой субъективности, из картезианского «я мыслю», то естьопять-таки из такого момента, когда человек постигает себя в одиночестве, и этобудто бы отрезает путь к солидарности с людьми, которые находятся вовне.
Христиане упрекают втом, что экзистенциализм отрицает реальность и значение человеческих поступков,так как, уничтожая божественные заповеди и вечные ценности, не оставляетничего, кроме произвола: всякому позволено поступать, как ему вздумается, иникто не может судить о взглядах и поступках других людей.
На все эти обвинения отвечаетЖан Поль Сартр в своей работе «Экзистенциализм — это гуманизм». Многих,вероятно, удивит, что здесь говорится о гуманизме. Разберем, какой смысл в неговкладывается. В любом случае мы можем сказать с самого начала, что подэкзистенциализмом мы понимаем такое учение, которое делает возможнойчеловеческую жизнь и которое, кроме того, утверждает, что всякая истина ивсякое действие предполагают некоторую среду и человеческую субъективность.
Основное обвинение состоитв том, что экзистенциализм обращает особое внимание на дурную сторонучеловеческой жизни. Экзистенциализм уподобляют непристойности, аэкзистенциалистов объявляют «натуралистами». Но, если они действительнонатуралисты, вызывает крайнее удивление, что о могут пугать и шокировать вгораздо большей степени, чем натурализм в собственном смысле. Человек,относящийся терпимо к такому роману Золя, как «Земля», испытывает отвращение,читая экзистенциалистский роман; человек, ссылающийся на народную мудрость,которая весьма пессимистична, находит экзистенциалистов законченнымипессимистами. И в то же время трезво рассуждают по поводу того, что собакалюбит палку, не следует бороться с установленной властью, против силы непойдешь, выше головы не прыгнешь, любое не подкрепленное традицией действие — романтика; всякая попытка, не опирающаяся на опыт, обречена на неудачу, а опытпоказывает, что люди всегда скатываются вниз, что для того, чтобы их удержать,нужно нечто твердое, иначе воцарится анархия. И, однако, те самые люди, которыепережевывают эти пессимистические поговорки, которые заявляют всякий раз, когдаони видят какой-нибудь более или менее отвратительный поступок: «Да, таковчеловек!», и которые кормятся этими «реалистическими напевами», — эти же людиупрекают экзистенциализм в излишней мрачности, и притом так упрекают, чтоиногда спрашиваешь себя: не за то ли они им недовольны, что он, наоборот,слишком оптимистичен? Что, в сущности, пугает в этом учении? Не тот ли факт,что оно дает человеку возможность выбора? Чтобы это выяснить, надо рассмотретьвопрос в строго философском плане. Итак, что такое экзистенциализм с точкизрения самого Сартра?
Большинству людей, употребляющихэто слово, было бы очень трудно его разъяснить. Слово приобрело такой широкий ипространный смысл, что, в сущности, уже ничего ровным счетом не означает.Похоже на то, что в отсутствие авангардного учения, вроде сюрреализма, люди,падкие на сенсации и жаждущие скандала, обращаются к философииэкзистенциализма, которая, между тем, в этом отношении ничем не может импомочь. Ведь это исключительно строгое учение, меньше всего претендующее наскандальную известность и предназначенное, прежде всего, для специалистов ифилософов. Тем не менее, можно легко дать ему определение.
Дело, впрочем,несколько осложняется тем, что существуют две разновидности экзистенциалистов:во-первых, это христианские экзистенциалисты, к которым относится Ясперс иисповедующий католицизм Габриэль Марсель; и, во-вторых,экзистенциалисты-атеисты, к которым относятся Хайдеггер и французскиеэкзистенциалисты, в том числе сам Сартр. Тех и других объединяет лишь убеждениев том, что существование предшествует сущности, или, если хотите, что нужноисходить из субъекта. Как это, собственно, следует понимать?
Возьмем изготовленныйчеловеческими руками предмет, например нож. Он был сделан ремесленником,который руководствовался при его изготовлении определенным понятием, а именнопонятием ножа, а также заранее известной техникой, которая предполагается этимпонятием и есть, в сущности, рецепт изготовления. Таким образом, нож являетсяпредметом, который, с одной стороны, производится определенным способом, а сдругой — приносит определенную пользу. Невозможно представить себе человека,который бы изготовлял этот нож, не зная, зачем он нужен. Следовательно, мыможем сказать, что у ножа его сущность, то есть сумма приемов и качеств,которые позволяют его изготовить и определить, предшествует его существованию.И это обусловливает наличие здесь данного ножа. В этом случае мы имеем дело стехническим взглядом на мир, согласно которому изготовление предшествуетсуществованию.
Когда мы представляемсебе бога-творца, то этот бог по большей части уподобляется своего родаремесленнику высшего порядка. Какое бы учение мы ни взяли — будь то учениеДекарта или Лейбница, — везде предполагается, что воля в большей или меньшейстепени следует за разумом или, по крайней мере, ему сопутствует и что бог, когдатворит, отлично себе представляет, что именно он творит. Таким образом, понятие«человек» в божественном разуме аналогично понятию «нож» в разуме ремесленника.И бог творит человека, сообразуясь с техникой и замыслом, точно так же, какремесленник изготовляет нож в соответствии с его определением и техникойпроизводства. Так же и индивид реализует какое-то понятие, содержащееся вбожественном разуме.
В XVIII веке атеизмфилософов ликвидировал понятие бога, но не идею о том, что сущностьпредшествует существованию. Человек обладает некой человеческой природой,каждый отдельный человек — лишь частный случай общего понятия «человек».Атеистический экзистенциализм, представителем которого является Жан Поль Сартр,более последователен. Он учит, что если даже бога нет, то есть по крайней мереодно бытие, у которого существование предшествует сущности, бытие, котороесуществует прежде, чем его можно определить каким-нибудь понятием, и этимбытием является человек, или, по Хайдеггеру, человеческая реальность. Что этоозначает «существование предшествует сущности»? Это означает, что человексначала существует, встречается, появляется в мире, и только потом онопределяется.
Для экзистенциалистачеловек потому не поддается определению, что первоначально ничего собой непредставляет. Человеком он становится лишь впоследствии, причем такимчеловеком, каким он сделает себя сам. Таким образом, нет никакой природычеловека, как нет и бога, который бы ее задумал. Человек просто существует, ион не только такой, каким себя представляет, но такой, каким он хочет стать. Ипоскольку он представляет себя уже после того, как начинает существовать, ипроявляет волю уже после того, как начинает существовать, и после этого порывак существованию, то он есть лишь то, что сам из себя делает. Таков первыйпринцип экзистенциализма. Это и называется субъективностью, за которуюупрекают. Если существование действительно предшествует сущности, то человекответствен за то, что он есть. Таким образом, первым делом экзистенциализмотдает каждому человеку во владение его бытие и возлагает на него полнуюответственность за существование.
Но когда экзистенциалистыговорят, что человек ответствен, то это не означает, что он ответствен толькоза свою индивидуальность. Он отвечает за всех людей. Когда говорится, чточеловек сам себя выбирает, имеется ввиду, что каждый из нас выбирает себя, нотем самым мы также предполагается, что, выбирая себя, мы выбираем всех людей.Действительно, нет ни одного нашего действия, которое, создавая из насчеловека, каким мы хотели бы быть, не создавало бы в то же время образчеловека, каким он, по нашим представлениям, должен быть. Выбрать себя так илииначе означает одновременно утверждать ценность того, что мы выбираем, так какмы ни в коем случае не можем выбирать зло. То, что мы выбираем, — всегда благо.Но ничто не может быть благом для нас, не являясь благом для всех. Если, сдругой стороны, существование предшествует сущности и если мы хотимсуществовать, творя одновременно наш образ, то этот образ значим для всей нашейэпохи в целом. Таким образом, наша ответственность гораздо больше, чем мы моглибы предполагать, так как распространяется на все человечество.
Это позволяет нампонять, что скрывается за столь громкими словами, как «тревога»,«заброшенность», «отчаяние». Как вы увидите, в них заложен чрезвычайно простойсмысл. Во-первых, что понимается под тревогой. Экзистенциалист охотно заявит,что человек — это тревога. А это означает, что человек, который на что-торешается и сознает, что выбирает не только свое собственное бытие, но что онеще и законодатель, выбирающий одновременно с собой и все человечество, неможет избежать чувства полной и глубокой ответственности. Несомненно, многиелюди полагают, что их действия касаются лишь их самих, а когда им говоришь: ачто, если бы все так поступали? — они пожимают плечами и отвечают: но ведь всетак не поступают. Однако на самом деле всегда следует спрашивать, а что быпроизошло, если бы все так поступали? От этой беспокоящей мысли можно уйти,лишь проявив некоторую нечестность. Тот, кто лжет, оправдываясь тем, что всетак поступают, — не в ладах с совестью, так как факт лжи означает, что лжипридается значение универсальной ценности. Тревога есть, даже если ее скрывают.Это та тревога, которую Кьеркегор называл тревогой Авраама. Ангел приказалАврааму принести в жертву сына. Хорошо, если это на самом деле был ангел,который пришел и сказал: ты — Авраам и ты пожертвуешь своим сыном. Но каждыйвправе спросить: действительно ли это ангел и действительно ли я Авраам? Где доказательства?Для каждого человека все происходит так, как будто взоры всего человечестваобращены к нему и будто все сообразуют свои действия с его поступками. И каждыйчеловек должен себе сказать: действительно ли я имею право действовать так,чтобы человечество брало пример с моих поступков? Если же он не говорит себеэтого, значит, скрывает от себя свою тревогу. Речь идет здесь не о том чувстве,которое ведет к бездействию. Это — тревога, известная всем, кто брал на себякакую-либо ответственность. Когда, например, военачальник берет на себяответственность, отдавая приказ об атаке и посылая людей на смерть, то, значит,он решается это сделать и, в сущности, принимает решение один. Это истолкованиеисходит от него, и от этого истолкования зависит жизнь десяти, четырнадцати илидвадцати человек. Принимая решение, он не может не испытывать какого-то чувстватревоги. Такая тревога знакома всем руководителям. Однако она не мешает имдействовать, наоборот, составляет условие действия, так как предполагает, чторассматривается множество различных возможностей. И когда они выбирают одну, топонимают, что она имеет ценность именно потому, что она выбрана. Эта тревога, окоторой толкует экзистенциализм, объясняется, кроме того, прямойответственностью за других людей.
Говоря о«заброшенности», имеется ввиду только то, что бога вероятнее всего нет и чтоотсюда необходимо сделать все выводы. Достоевский как-то писал, что «если боганет, то все дозволено». Это — исходный пункт экзистенциализма. В самом деле,все дозволено, если бога не существует, а потому человек заброшен, ему не начто опереться ни в себе, ни вовне. Прежде всего у него нет оправданий.Действительно, если существование предшествует сущности, то ссылкой на раз и навсегдаданную человеческую природу ничего нельзя объяснить. Иначе говоря, человексвободен, человек — это свобода.
Если бога нет, мы неимеем перед собой никаких моральных ценностей или предписаний, которыеоправдывали бы наши поступки. Таким образом, ни за собой, ни перед собой — всветлом царстве ценностей — у нас не имеется ни оправданий, ни извинений. Мыодиноки, и нам нет извинений. Это и есть то, что человек осужден бытьсвободным. Осужден, потому что не сам себя создал, и все-таки свободен, потомучто, однажды брошенный в мир, отвечает за все, что делает. Экзистенциалист неверит во всесилие страсти. Он никогда не станет утверждать, что страсть — этовсесокрушающий поток, который неумолимо толкает человека на совершениеопределенных поступков и поэтому может служить извинением. Он полагает, чточеловек ответствен за свои страсти. Экзистенциалист не считает также, чточеловек может получить на Земле помощь в виде какого-то знака, данного ему какориентир. По его мнению, человек сам расшифровывает знамения, причем так, какему вздумается. Он считает, следовательно, что человек, не имея никакойподдержки и помощи, осужден всякий раз изобретать человека. Но совершеннонеправильно понимать это таким образом, что будущее предначертано свыше иизвестно богу, так как в подобном случае это уже не будущее. Понимать этовыражение следует в том смысле, что, каким бы ни был человек, впереди еговсегда ожидает неизведанное будущее.
Но это означает, чточеловек заброшен. Чтобы пояснить на примере, что такое заброшенность, я сошлюсьна историю с одним из учеников Сартра, который пришел к нему при следующихобстоятельствах. Его отец склонялся к сотрудничеству с оккупантами во времявторой мировой войны. Старший брат был убит во время наступления немцев в 1940году. И этот юноша с несколько примитивными, но благородными чувствами хотел занего отомстить. Мать, очень опечаленная изменой мужа и смертью старшего сына,видела в нем единственное утешение. Перед этим юношей стоял выбор: или уехать вАнглию и поступить в вооруженные силы «Сражающейся Франции», что значилопокинуть мать, или же остаться и помогать ей. Он хорошо понимал, что мать живетим одним и что его уход, а возможно и смерть, ввергнет ее в полное отчаяние.Вместе с тем он сознавал, что в отношении матери каждое его действие имеетположительный, конкретный результат в том смысле, что помогает ей жить, тогдакак каждое его действие, предпринятое для того, чтобы отправиться сражаться,неопределенно, двусмысленно, может не оставить никакого следа и не принести нималейшей пользы: например, по пути в Англию, проезжая через Испанию, он можетна бесконечно долгое время застрять в каком-нибудь испанском лагере.
Следовательно, передним были два совершенно различных типа действия, либо конкретные и немедленныедействия, но обращенные только к одному человеку, либо действия, направленныена несравненно более широкое общественное целое, на всю нацию, но именно поэтой причине имеющие неопределенный, двусмысленный характер и, возможно,безрезультатные.
Одновременно онколебался между двумя типами морали. С одной стороны, мораль симпатии, личнойпреданности, с другой стороны, мораль более широкая, но, может быть, менеедейственная. Нужно было выбрать одну из двух. Кто мог помочь ему сделать этотвыбор? Христианское учение? Нет. Христианское учение говорит: будьте милосердны,любите ближнего, жертвуйте собою ради других, выбирайте самый трудный путь ит.д. и т.п. Но какой из этих путей самый трудный? Кого нужно возлюбить, какближнего своего: воина или мать? Как принести больше пользы: сражаясь вместе сдругими — польза не вполне определенная, или же — вполне определенная польза — помогая жить конкретному существу? Кто может решать здесь a priori? Никто.Никакая писаная мораль не может дать ответ.
Если ценностинеопределенны и если все они слишком широки для того конкретного случая,который мы рассматриваем, нам остается довериться инстинктам. Это и попыталсясделать молодой человек. Он сказал: «В сущности, главное — чувство. Мне следуетвыбрать то, что меня действительно толкает в определенном направлении». Но какопределить значимость чувства? В чем значимость его чувства к матери? Именно втом, что он остается ради нее. Я могу сказать: «Я люблю своего приятелядостаточно сильно, чтобы пожертвовать ради него некоторой суммой денег». Но ямогу сказать это лишь в том случае, если это уже сделано мною. Я могу сказать«Я достаточно люблю свою мать, чтобы остаться с ней», в том случае, если я сней остался. Я могу установить значимость данного чувства лишь тогда, когда ужесовершил поступок, который утверждает и определяет значимость чувства. Если жемне хочется, чтобы чувство оправдало мой поступок, я попадаю в порочный круг.
С другой стороны, какхорошо сказал Андре Жид, чувство, которое изображают, и чувство, котороеиспытывают, почти неразличимы. Решить, что я люблю свою мать, и остаться с нейили же разыграть комедию, будто я остаюсь ради матери, — почти одно и то же.Иначе говоря, чувство создается поступками, которые мы совершаем. Никакаявсеобщая мораль вам не укажет, что нужно делать; в мире нет знамений. Еще одинпример: в плену Сартр познакомился с одним человеком, иезуитом, вступившим ворден следующим образом. Он немало натерпелся в жизни: его отец умер, оставивсемью в бедности; он жил на стипендию, получаемую в церковном учебномзаведении, и ему постоянно давали понять, что он принят туда из милости; он неполучал многих почетных наград, которые так любят дети. Позже, примерно в 18лет, он потерпел неудачу в любви и, наконец, в 22 года провалился с военнойподготовкой — факт сам по себе пустяковый, но явившийся именно той каплей,которая переполнила чашу. Этот юноша мог, следовательно, считать себя полнымнеудачником. Это было знамение, но в чем заключался его смысл? Он погрузиться вскорбь или отчаяние, но достаточно здраво рассудил, что это — знак, указывающийна то, что он не создан для успехов на мирском поприще, что ему назначеныуспехи в делах религии, святости, веры. Он увидел, следовательно, в этом перстбожий и вступил в орден. Разве решение относительно смысла знамения не былопринято им самим, совершенно самостоятельно? Из этого ряда неудач можно былосделать совсем другой вывод: например, что лучше стать плотником илиреволюционером. Следовательно, он несет полную ответственность за истолкованиезнамения. Заброшенность предполагает, что мы сами выбираем наше бытие.Заброшенность приходит вместе с тревогой.
Что касается отчаяния,то этот термин имеет чрезвычайно простой смысл. Он означает, что мы будемпринимать во внимание лишь то, что зависит от нашей воли, или ту суммувероятностей, которые делают возможным наше действие. Я рассчитываю в своихделах на людей, но я не могу рассчитывать на людей, которых не знаю,основываясь на вере в человеческую доброту или заинтересованность человека вобщественном благе. Ведь человек свободен, и нет никакой человеческой природы,на которой я мог бы основывать свои расчеты. Сартр говорил: «Я долженограничиваться тем, что вижу. Я не могу быть уверен, что товарищи по борьбепродолжат мою работу после моей смерти, чтобы довести ее до максимальногосовершенства, поскольку эти люди свободны и завтра будут сами решать, чемдолжен быть человек. Завтра, после моей смерти, одни, может быть, решатустановить фашизм, а другие окажутся такими трусами, что позволят им этосделать.» Значит ли это, что я должен предаться бездействию? Нет. Сначала ядолжен решить, а затем действовать, руководствуясь старой формулой: «Нет нуждынадеяться, чтобы что-то предпринимать». Просто я, не питая иллюзий, буду делатьто, что смогу.
Человек существует лишьнастолько, насколько себя осуществляет. Он представляет собой, следовательно,не что иное, как совокупность своих поступков, не что иное, как собственнуюжизнь. Отсюда понятно, почему наше учение внушает ужас некоторым людям. Ведь уних зачастую нет иного способа переносить собственную несостоятельность, как спомощью рассуждения: «Обстоятельства были против меня, я стою гораздо большего.Правда, у меня не было большой любви или большой дружбы, но это только потому,что я не встретил мужчину или женщину, которые были бы их достойны. Я ненаписал хороших книг, но это потому, что у меня не было времени. У меня не былодетей, которым я мог бы себя посвятить, но это потому, что я не нашел человека,с которым мог бы пройти по жизни. Во мне, стало быть, остаются в целости исохранности множество неиспользованных способностей, склонностей ивозможностей, которые придают мне значительно большую значимость, чем можнобыло бы судить только по моим поступкам». Однако в действительности, каксчитают экзистенциалисты, нет никакой любви, кроме той, что создает саму себя;нет никакой «возможной» любви, кроме той, которая в любви проявляется. Нетникакого гения, кроме того, который выражает себя в произведениях искусства.Гений Пруста — это произведения Пруста, Гений Расина — это ряд его трагедий, икроме них ничего нет. Зачем говорить, что Расин мог бы написать еще однутрагедию, если он ее не написал? Человек живет своей жизнью, он создает свойоблик, а вне этого облика ничего нет. Конечно, это может показаться жестокимдля тех, кто не преуспел в жизни. Но, с другой стороны, надо, чтобы людипоняли, что в счет идет только реальность, что мечты, ожидания и надеждыпозволяют определить человека лишь как обманчивый сон, как рухнувшие надежды,как напрасные ожидания, то есть определить его отрицательно, а не положительно.Тем не менее, когда говорят: «Ты есть не что иное, как твоя жизнь», это незначит, что, например, о художнике будут судить исключительно по егопроизведениям; есть тысячи других вещей, которые его определяют. Мы хотим лишьсказать, что человек есть не что иное, как ряд его поступков, что он естьсумма, организация, совокупность отношений, из которых составляются этипоступки.
И в таком случаеупрекают, по существу, не за пессимизм, а за упрямый оптимизм. Если нам ставятсяв упрек литературные произведения, в которых описывается вялые, слабые,трусливые, а иногда даже явно дурные люди, так это не только потому, что этисущества вялые, слабые, трусливые или дурные. Если бы заявили, как Золя, чтоони таковы по причине своей наследственности, в результате воздействия среды,общества, в силу определенной органической или психической обусловленности,люди бы успокоились и сказали: «Да, мы таковы, и с этим ничего не поделаешь».Но экзистенциалист, описывая труса, полагает, что этот трус ответственен засобственную трусость. Он таков не потому, что у него трусливое сердце, а таковпотому, что сам сделал себя трусом своими поступками.
Экзистенциализмопределяет человека по его делам, ни как пессимистическое описание человека: наделе нет более оптимистического учения, поскольку судьба человека полагается внем самом. Экзистенциализм — это не попытка отбить у человека охоту кдействиям, ибо он говорит человеку, что надежда лишь в его действиях, иединственное, что позволяет человеку жить, — это действие. Следовательно, в этомплане мы имеем дело с моралью действия и решимости. Далее, наша теория — единственная теория, придающая человеку достоинство, единственная теория,которая не делает из него объект. Всякий материализм ведет к рассмотрениюлюдей, в том числе и себя самого, как предметов, то есть как совокупностиопределенных реакций, ничем не отличающейся от совокупности тех качеств иявлений, которые образуют стол, стул или камень. Что же касается нас, то мыименно и хотим создать царство человека как совокупность ценностей, отличную отматериального царства.
Экзистенциализм и хочетпоказать эту связь между абсолютным характером свободного действия, посредствомкоторого каждый человек реализует себя, реализуя в то же время определенный типчеловечества, — действия, понятного любой эпохе и любому человеку, иотносительностью культуры, которая может явиться следствием такого выбора.
Вернемся к томумолодому человеку. Он был вынужден изобрести для себя свой собственный закон.Мы никогда не скажем, что этот человек — решит ли он остаться со своей матерью,беря за основу морали чувства, индивидуальное действие и конкретное милосердие,или решит поехать в Англию, предпочитая жертвенность, — сделал произвольныйвыбор. Человек создает себя сам. Он не сотворен изначально, он творит себя,выбирая мораль, а давление обстоятельств таково, что он не может не выбратькакой-нибудь определенной морали. Мы определяем человека лишь в связи с егорешением занять позицию. Поэтому бессмысленно упрекать нас в произвольностивыбора.
С точки зрения АльбераКамю
Альбер Камюбудучи, прежде всего писателем, а не только философом (экзист., абсурд),написал множество произведений, в которых изображены и жизнь во всех еепроявлениях с точки зрения экзистенциализма, так и многие вопросы, связанные спроблемой смысла бытия. Например, такие труды Камю, как «Абсурд», где онприходит к такому выводу, что рождение человека и его неизбежная кончинапредставляет собой факт абсурда. Также можно привести эту же мысль в примереего еще одного произведения – «Миф о Сизифе», человек в этой работесравнивается с Сизифом, и прямое сходство между ними заключается в схожемобразе действий сизифа и человека: каждый обречен выполнять одну и ту же работу– определенный цикл. Сизиф – катить камень в гору, после того как тот скатится,идти за ним вниз, чтобы начать все заново, так и человек — в первом смысле, чтоон рождается (идет в гору) и неизбежно умирает (идет вниз), и во втором главномсмысле, что все его действия на протяжении его жизни пока он еще не умер,бесполезны как и весь труд сизифа, ибо все равно человек умрет и уже будетровным счетом не важно что он сделал в жизни, как сделал и что вообще несделал. Но как говорил Сартр, не следует слепо кидаться в рассуждения обабсолютном пессимизме экзистенциализма, Альбер Камю, призывает человека«спускаться с горы», например, возвращаться к себе домой с работы – с улыбкой ибыть счастливым. Камю подробно рассматривает вопрос о самоубийстве, которыйвполне закономерно встает при вышесформулированном заявлении о бессмысленностибытия человека в силу его безысходного завершения. Стоит ли жизнь бытьпрожитой? Камю говорил: «Есть лишь одна по-настоящему серьёзная философскаяпроблема — проблема самоубийства. Решить, стоит или не стоит жизнь того, чтобыеё прожить, — значит ответить на фундаментальный вопрос философии».
Познавательноеусилие ограниченного (смертного) человека наталкивается на «равнодушие испокойствие того, что не умирает».
Смертьпредставляется Камю главным свидетельством бессмысленности бытия-в-мире. Вера всмысл жизни «опровергается абсурдностью смерти», «смерть — этоневозможность того, чтобы у меня был проект». Мир молчит и бездействуетотносительно человека, а смерь как раз таки активна по отношению к нему.«Самоубийца полагает, — пишет Камю в „Бунтующем человеке“, — чтоон всё разрушает и всё уносит с собой в небытие, но сама его смерть утверждаетнекую ценность, которая, быть может, заслуживает, чтобы ради неё жили».Самоубийство, как полагает Камю, — вполне абсурдно. То есть не следуетполагать, что ставя такой вопрос Камю призывает всех к самоубийству, он лишьобъясняет то, что данный неизбежный вопрос истекает из величайшей сложностинайти смысл жизни, и если человек абсолютно разочаровывается и не может егонайти, то он приходит к радикальному решению – самоубийству. Но Камю призываетискать его. Понятие пограничной ситуации позволяет порой человеку, которыйсклоняется к идее суицида, переосмыслить свою жизнь и переизбрать ориентиры.Пограничная ситуация, при которой возникает серьёзная опасность для жизни, илиже коренной перелом в ней. Термин введён немецким философом и психиатром, однимиз создателей экзистенциализма Ясперсом Карлом в работе «Разум и экзистенция»,1935 г. Пограничные ситуации возникают перед лицом смерти, вины, тяжёлыхжизненных испытаний, сильных стрессов. При этом организм человека, в целяхсамосохранения, мобилизует все свои внутренние резервы, чувства максимальнообостряются. В кровь вбрасывается адреналин. Пограничная ситуация можетпривести к прозрению, катарсису, поднять личность на более высокий уровеньдуховного развития. И не пытаясь далее искать смысла бытия, человек посредствомсуицида, т.е. абсурда пропагандирует абсурд, т.е. смерь, факт которой и лишаетжизнь смысла, получается порочный круг, мы сами для себя смерь и сами же себялишает смысла жизни. Поэтому вопрос о самоубийстве – абсурден хоть и закономеренв своем появлении.
Заключение
В заключение следуетсказать, что человек всегда стоит перед выбором, и что смысл его бытия в том,какой он сделает выбор. Если говорить бытовым языком, то цель нашей жизни бытьсчастливым и смысл в том, чтобы правильно решить для себя каким путем мы этогосчастья добьемся. Выбор каждого человека, определяет все человечество в целом,один как составляющая единого. Человек уже рождаясь – существует, экзистенция,но чтобы определить свою сущность и понять ее, ему как раз и следует делатьопределенные решения и следовательно действия. Тогда лишь он прейдет отпростого существования к эссенции, своей сущности, а, следовательно, будетблизок и к пониманию своей сути, смысла бытия. И, хотя определить смысл бытиянельзя, можно предположить, что смысл бытия в поиске смысла бытия, это процессна пути человека от существования к эссенции – к своей сущности.
Список используемойлитературы
1. ЖанПоль Сартр «Экзистенциализм – это гуманизм»
2. БиографияЖана поля Сартра
3. АльберКамю «Абсурд»
4. АльберКамю «Миф о Сизифе»
5. БиографияАльбера Камю
6. Философскийэнциклопедический словарь / ред.-сост. Е. Ф. Губский и др. 2003г.
7. Философскийэнциклопедический словарь.- М.: Советская энциклопедия 1989г.
8. УчебникВ. А. Канке «Философия» М., 2002г.
9. Интернет-ресурсыwww.prog10.narod.ru/glava11.htm — «суть философской проблемы бытия»