Социология Георга Зиммеля

Из всех теоретиков, работавших на рубеже XIX—XXвв. исчитающихся  ныне  классиками буржуазной  социологии,   ГеоргЗиммель — самый непоследовательный и противоречивый. Еготворчество постоянно подвергается многочисленным, иногда взаи­моисключающимдруг друга интерпретациям. Оценка социологии Зиммеляисториками и теоретиками социологии колеблются от полного отрицания имиценности его идей до признания их этапными в значительной мере определившимисодержание и направление последующегосоциологического развития.
Георг Зиммель родился 1 марта 1858 г. вБерлине. Окончив классическую гимназию, он поступил в Берлинский университет,где в числе его преподавателей были историки Моммзен, Дройзени Трейчке, психологи Лацарус,Штейнталь и Бастиан,философы Харм и Целлер. В1881 г. он получил докторскую степень по философии за диссертацию о Канте,через 4 года стал приват-до­центом, а через 15 лет — экстраординарным, т.е.внештатным, профессором и оставался в этой должности еще полтора десятилетия неполучая никакого жалованья, за исключением студенческих взносов за лекции. Лишьв 1914 г, он получил штатную должность профессора в университете Страсбурга,где читал логику, историю • философии, метафизику, этику, философию религии,философию искусства, социальную психологию, социологию, а также специаль­ныекурсы по Канту, Шопенгауэру и Дарвину. Умер — Зиммель 26 сентября 1918 г».
Три момента затрудняют адекватноепонимание и оценку творчества Зиммеля: сложная идейная эволюция, широта иразбро­санность его интересов, скорее эссеистский,чем систематический стиль большинства его работ.
Блестящий лектор и плодовитый писатель издающеесяв ФРГ полное собрание сочинений. Зиммеля составляет 14 томов, он начал свойтворческий путь в лоне «неофициальной берлинской культуры». Представители этогодовольно расплывчатого направления ориентировались на идеи натуралистическогоматериализма, механи­цизма и социал-дарвинизма, импонировавшие многим крупныместе­ствоиспытателям, смотревшим на науку, как на «религию нашего времени».Характерен для этого периода, в частности, переведенный на русский язык очеркЗиммеля «Дарвинизм и теория познания». Влияние натуралистического позитивизмачувствуется и в одной из ранних его социологических работ «Социальнаядифференциа­ция: Социологическое и психологическое исследование».
Затем последовал период, который условноможет быть обозна­чен как «неокантианский». Именно тогда Зиммелембыли написаны его многочисленные работы о Канте [15], создан труд по философииистории. Неокантианские идеи наложили глубокий отпечаток на разработку Зиммелем категорий «формы» и «содержания» —основополагающих понятий его социологической концепции.
Зиммель испытал глубокое влияние идейК.Маркса. Одна из фундаментальных его работ — «Философия денег» — пред­ставляетсобой попытку культурологической (в отличие от марксовойсоциологической) интерпретации понятия отчуждения, во многом повторяющейкритику Марксом капиталистического строя и буржуазного образа жизни. Последнийже этап идейного развития Зиммеля характеризовался нарастанием скептицизма исближением с антирационалистическими и антинатуралистическими движения­ми, переходом на позиции«философии жизни». Характерна для этого периода его дружба с поэтом-мистикомСтефаном Георге, которому он посвятил одну из своих последних книг. Однозначнаяоценка социологического творчества Зиммеля затруднена также по причинемногосторонности его интересов. Зиммель был не только (и даже не в первуюочередь) социологом, но и влиятельным философом культуры, теоретиком искусства,много писал по про­блемам социальной психологии, этики, политэкономии,социологии города, религии, пола и др. И в каждой из этих областей он находилнечто, дополняющее и уточняющее его социологическое видение.
Зиммель редко прибегал к систематизациисвоих идей, так что его социологическая концепция оказалась как бы«рассыпанной» по различным статьям, книгам, эссе, написанным adhocи почти всегда посвященным важным, ночастным проблемам. Эти пестрота и многообразие часто создавали представление оботсутствии за ними сколько-нибудь связного целого. На. самом же деле все этиразнообразные проблемы и интересы объединяло характерное и весьма оригинальноедля своего времени представление о предмете, методе и задачах социологическойнауки.
1.Метод, предмет и задачи социологии
Социология, писал Зиммель, должнаконституироваться не тради­ционным для социальных наук образом — посредствомвыбора особенного, не «занятого» другими науками предмета, а как метод:«Поскольку она исходит из того, что человека следует трактовать как общественноесущество и что общество является носителем всех исторических событий, постолькуона не находит объекта, который не изучался бы уже какой-либо из общественных наук, нообнаруживает для всех их новый путь — метод науки, которая именно в силу ееприменимости ко всей совокупности проблем не является наукой, обладающейсобственным содержанием».
С этой точки зрения все предметы каждой изобщественных наук являются своеобразными, особенным образом оформленными«каналами», через которые«течет» общественная жизнь — «един­ственный носитель любой силы и любогосмысла». Напротив, новое социологическое видение имеет своей задачейвыделение и схватывание закономерностей, не поддающихся ана­лизу средствамикаждой из этих наук.
Конечной целью социологического метода,практикуемого в различных науках, считал Зиммель, является вычленение в ихсовокупном предмете особенного ряда факторов, становящихся собственнымпредметом социологии, «чистых форм социации» (FormenderVergesellschaftung). Социологический метод вычленя­ет, пишетЗиммель, «из явлений момент социации… какграмматика отделяет чистые формы языка от содержания, в котором живы этиформы». За выявлением чистых форм социации должнобыло следовать их упорядочение и систематизация, психологическое обоснование иописание их в историческом изменении и развитии.
Практику применения социологическогометода в различных общественных науках, т.е. выявление особого родазакономерностей в рамках их традиционного предмета, Зиммель называл общейсоциологией, описание и систематизацию чистых форм социации— чистой, или формальной, социологией. Чистая социология должна была служитьвыработке ориентиров, позволяющих иссле­дователям в различных науках обобществе подходить к своему предмету «социологично»,а значит — более осознанно, чем раньше, ставить проблемы и искать их решения.Чистая социология должна выполнять по отношению к прочим общественным наукамметодо­логическую функцию, становясь «теорией познания частных соци­альныхнаук».
Система социального знания включала в себятакже две философские социологические дисциплины: социологическую тео­риюпознания, «охватывающую условия, предпосылки и основные понятиясоциологического исследования, которые в самом исследо­вании не могут бытьобнаружены»; социальную «метафизику», необходимость в которой возникает тогда,когда «единичное исследование приводится к отношениям и целостностям, ставитсяв связь с вопросами и понятиями, не рождающимися и не существующими внутриопыта и непосредственного предметного знания».
Таким образом, складывалась целостнаятрехступенчатая (общая — формальная — философская социология) концепциясоциального знания.
Намеченная Зиммелемпрограмма оказалась для своего времени весьма прогрессивной. Период еевозникновения был периодом ускоренной институционализации и профессионализациисоциоло­гии. В это время вопрос о выяснении собственной предметной областисоциологии был особенно актуальным.
Существовали два основных подхода крешению этого вопроса. Согласно первому из них, все социальное сводитсяисключительно к индивидам, их свойствам и переживаниям, так что «общество»оказывается абстракцией, неизбежной с точки зрения практики, полезной дляпредварительного ознакомления с явлением, но не представляющей собой реальногопредмета. Если индивиды и их переживания могут быть исследованы естественными иисториче­скими науками, то для особой, отдельной науки — социологии — неостается своей области. Самым ярким представителем этого подхода был Дильтей.
«Если с точки зрения такой критики, —писал Зиммель, — общества, так сказать, слишком мало, то с другой — его слишкоммного, чтобы ограничить его изучение одной наукой». С этой другой точки зрениявсе, что происходит с людьми, происходит в обществе, обусловлено обществом иявляется его частью. Поэтому нет науки о человеческом, которая не была бынаукой об обществе. На таких позициях стоял, в частности, Теннис, объединявшийв рамках «общей социологии» право и филологию, политологию и искусствознание, психологию,теологию и даже антропологию. В этом случае, говорил Зиммель, «совокупностьнаук ставится на голову и к ней приклеивается новая этикетка: социология».
Согласно Зиммелю,его собственная концепция давала возмож­ность строго определить оба родамеждисциплинарных границ: во-первых,она гарантировала четкость отделения социологии как учения о чистых формах социации от прочих общественных наук; во-вторых, онапозволяла провести границу между науками об обществе (в которых оказывалосьвозможным применение социоло­гического метода) и науками о природе. Тем самымона одновре­менно обеспечивала единство социологии как науки и единствообщественных наук.
2.Формальная социология
Понятие формы и тесно связанное с ним понятие содержания — важнейшиепонятия зиммелевской чистой, или формальной, соци­ологии.
В одной из своих сравнительно ранних работ— «Проблемы философии истории»  — Зиммельистолковал историю общества как историю психических явлений. При этом каждоепсихиче­ское явление рассматривалось им в двух аспектах: с одной стороны, какпсихический акт, представляющий собой, например, жела­ние, припоминание,утверждение, с другой — как то, что в каждомиз подобных актов желается, вспоминается, утвержда­ется и т.д.
Если мы изолируем этот последний аспектпсихического акта, то получим, писал Зиммель, объективное содержание сознания,которое никоим образом не является психологическим. Это содержание — то, что вфилософии жизни понималоськак «переживание» (Erlebnis), — и есть, по Зиммелю,«материя», «тело» социального.
В свою очередь форму лучше всегоопределить по задачам, которые она выполняет. По Зиммелю,задачи эти следующие: 1) форма соотносит друг с другом несколько содержаний таким образом, что содержания эти образуютединство; 2) обретая форму, эти содержания отделяются от других содержаний; 3)форма структурирует содержа­ния, которые она взаимно соотносит друг с другом.«То, что мы называем формой, — писалЗиммель, — с точки зрения исполняемых ею функций есть унификацияматериала: она преодолевает изолиро­ванность частей, его составляющих.Целостность как единство этих частей… противостоит всякому другому материалу,не обладающему формой или оформленному иначе».
Применительно к социологиипротивопоставление формы и содержания следовало, таким образом, понимать какпротивопостав­ление «материи» социального взаимодействия — культурно-истори­ческиобусловленных продуктов человеческого духа, целей, стрем­лений, потребностейиндивидов — и наиболее часто повторяющих­ся, характерных для всех и всяческихкультурно-исторических событий и явлений структур взаимодействия.
Задача формальной социологии, следовательно, не в том, чтобы разделитьцелостные социальные образования на две части, а в том, чтобы, говорясовременным языком, тематизировать общество какмежчеловеческое, межиндивидуальное явление. Зиммельотнюдь не стремился (в чем его, кстати, частоупрекали) к составлению исчерпывающего «каталога» человеческихвзаимосвязей. Наоборот, считал он, чистые формальные понятия имеют ограниченнуюценность и проектформальной социологии лишь тогда будет реализован адекватно, когда выявлениечистых форм социации будет сопровож­даться выяснениемтого, «что значат они как чистые формы поведения, при каких обстоятельствах онивозникли, как развивались, какие изменения претерпевали благодаря особенностямих объектов, благо­даря каким одновременно формальным и материальным характери­стикамобщества они возникли и сошли». Другими словами, каждая форма социации, будучи отождествлена, должна была стать объектомисторического содержательного описания.
Зиммель не ставил общей классификациисоциальных форм. Он, однако, сделал предметом своих исследований ряд аспектов исторон социальной жизни, выделенных им как формы из ее «живой» реальности:господство, подчинение, соперничество, разделение труда, образование партий ит.д. Все эти формы, полагал Зиммель, воспроизводятся, наполняясьсоответствующим содержанием, в раз­личного рода группах и социальных организациях, в свою очередь могущихтрактоваться как формы: в государстве и религиозном сообществе, в группезаговорщиков и экономическом объединении, в семье и художественной школе и т.п. Образцы исследования этих и другихподобных форм Зиммель дал в очерках, составивших его книгу «Социология».
Позднее некоторые исследователи пыталисьсистематизировать выделенные Зиммелем формы. Так,Т.Абель указывал на наличие семи типов таких форм: описания сложных ситуаций (тяжба, рабство, обмен), норм(закон, обычай, мораль, честь), социальных типов («чужак», бедняк, учитель,простолюдин), групп (семья, тайное общество, политическая партия), элементов и свойств групповой структуры(иерархия, постоянство, подвижность, цент­рализация), межиндивидуальныхотношений (конфликт, господство, подчинение) и, наконец, крупномасштабныхсоциально-историче­ских процессов. Классификация Абеля лишена логическогооснования, и, кроме того, отнесение того или иного явления под определеннуюкатегорию часто выглядит совершенно произвольным.
Делались также попытки классифицироватьформы социациипо трем группам: социальныепроцессы, социальные типы и модели развития. К социальным процессам при этомотносились постоянные, независимые от конкретных обстоятельств их реализа­цииявления (такие, как подчинение, господство, соревнование, примирение т.п.).
Примером зиммелевскогоанализа социального процесса как формы социации можетслужить его исследование моды. Мода, пишет Зиммель, одновременно предполагает и подража­ние ииндивидуализацию. Человек, следующий моде, одновременно и отличает себя отдругих, и утверждает свою принадлежность к определенному слою или группе.Невозможность моды без стрем­ления к индивидуализации Зиммель доказывает тем,что в прими­тивных обществах, характеризующихся максимальной социальнойоднородностью, где отсутствует стремление выделиться из общей массы,отсутствует и мода. Точнотак же в любом обществе, управляемом сравнительно небольшой группой людей,представите­ли правящей олигархии носят одинаково строгое платье, не желаядемонстрировать свою исключительность перед лицом общей массы граждан. Пример:венецианские дожи, ходившие только в черном. Невозможность моды без стремленияк подражанию, к слиянию с коллективом доказывается тем, что в обществаххарактеризую­щихся распадом групповых норм, мода отсутствует. Так, во ФлоренцииXIVв. каждый следовалсобственному стилю одежды: мода отсутствовала, ибо отсутствовало стремление кслиянию с коллективом.
Как только какое-либо явление (одежда,идеи, манеры, вещи и проч.) стало «модным», оно тут же начинает «выходить измоды». В том-то и очарование моды, что она одновременно и нова и преходяща.Мода дает чувство настоящего, ощущение течения времени. Причиной широчайшегораспространения моды в совре­менную эпоху, говорит Зиммель, как раз и являетсяпроцессразложениястаринных, принимавшихся на веру убеждений, при­вычек, традиций, в результатечего более активными становятся временные,переходные формы. Отсюда засилье моды в искусстве, в науках, даже вморали.
Однако несмотря на преходящий характер тойили иной конкретной моды, она как социальная форма обладает неко­торымпостоянством: мода в том или ином виде существует всегда.
Вторая категория социальных форм,исследуемая Зиммелем, — социальный тип. Человек,включенный в определенного рода отношение, обретает некоторые характерныекачества, которые являются для него сущностными, т.е. проявляющимися постоянновне зависимости от природы того или иного конкретного взаимо­действия. Примерысоциальных типов, исследованных Зиммелем, — циник,бедняк, кокетка, аристократ и т.д. Как и в примере с модой, мысль Зиммеля прихарактеристике социальных типов движется диалектически, через выявление характерногопротиворе­чия. Так, бытие такого социального типа, как аристократ, пред­ставляетсобой единство двух взаимоисключающих характеристик. С одной стороны, онцеликом поглощен своей группой, ее фамильной традицией, ибо является ветвьюфамильного древа, с другой — он абсолютно отделен и даже противопоставлен ей, ибо сила, незави­симость иличная ответственность суть этой характерной для аристократии традиции.
Примером социальных форм, относящихся ктретьей группе, именуемой моделью развития, может служить универсальный про­цессвзаимосвязи расширения группы с усилением индивидуальности.
По мере увеличения группы, пишет Зиммель,члены ее стано­вятся все менее похожими друг на друга. Усиление индивидуаль­ностисопровождается деградацией группы. И наоборот, чем меньше, т.е. своеобразнее, группа, тем менее индивидуальны ее представи­тели.Исторический процесс развивается в сторону усиления инди­видуальности за счетутраты индивидами их уникальных социаль­ных характеристик: расширенная семьясменяется самостоятельны­ми полноправными индивидами и нуклеарнойсемьей; цеховая и кровнородственная организация сменяется гражданским обществомс характерной для него высокой индивидуальной ответственностью.
Приведенная трехзвенная (социальныепроцессы — социальные типы — модели развития) классификация социальных формвесьма несовершенная. Более содержательной может стать классификация социальныхформ по степени их удаленности от непосредственного потока жизни. Ближе всего кжизни, считает Зиммель, такие спонтанные формы, как обмен, личная склонность,подражание, формы, связанные с поведением толпы и проч. Несколько далее отпотока жизни, т.е. от «материи» социального и общественного содержания, стояттакие более устойчивые и независимые формы, как экономические и прочиеформальные (не в зиммелевском, а в привычном нынесоциологическом смысле слова) организации. И наконец, наибольшую дистанцию отнепосредственности социальной жизни сохраняют формы социации,представляющие собой не мыслительную абстракцию, а реально существующие(точнее, реально встречающиеся) в социальной жизни игровые формы. Они «чисты»,ибо содержание, когда-то их «наполнявшее», исчезло. Примеры игровых форм: то,что понимается под «старым режимом», т.е. политическая форма, пережившая своевремя и не удовлетворяющая запросов участвующих в ней индивидов; «наука длянауки», т.е. знание, оторванное от потребностей человечества, переставшее быть«оружием в борьбе за существование», «искусство для искусства» и т.д.
Исключительную по своей роли и значимостиигровую форму представляет собой так называемое свободное общение (Geselligkeit, sociability). Свободное общение — это общение радиобщения, затеянное безо всяких конкретных целей, кроме одной — насла­дитьсяобщением, побыть с другими. Такого рода общение пред­ставляет собой игровуюформу социации, или абстрактную модель социальногопроцесса, лишенную всяких содержательных элемен­тов. Индивиды входят в такогорода общение, как «формальные» индивиды, лишенные каких-либо содержательныххарактеристик (таких, как способности, богатство, статус, власть, убеждения ит.д.); это общение — общение «равных». Такт служит средством обеспечения этогоравенства; он ограничивает любого рода содер­жательные стремления и импульсыучастников: бестактно на вечеринке говорить о делах, обсуждать абстрактныепроблемы, демонстрировать свой ум или свое богатство. Такт, следовательно, естьигровая форма социальных норм. Флирт, или кокетство, — игровая формасексуальных отношений, лишенные реального эро­тического содержания. Разговорздесь — цель в себе; тема его, разумеется, не безразлична, однако главное — нетема, не содержание его, а удовольствие от разговора, от беседы, воплощающей всебе свободное общение, общение ради общения.
В анализе свободного общения Зиммельнаиболее полно и пос­ледовательно продемонстрировал идею чистой или формальнойсоциологии. Однако в нем он, можно сказать, и исчерпал эту идею,продемонстрировав ее пределы, ее «нижние» границы.
Довольно распространено мнение о том, чтосоциология Зиммеля представляет собой попытку сведения человеческого общества ктакого рода чистым, или игровым, формам и что конечной целью Зиммеля былосоставление исчерпывающего списка этих форм. Считается также, что содержательныеанализы, проведенные Зиммелем (наподобиерассмотренного нами анализа социальных про­цессов, социальных типов и др.),доказали, вопреки его намерениям, неосуществимость подобного проекта.Действительно, Зиммель не­однократно давал повод к такого рода упрекам, ставяна одну доску и сочетая по формальному признаку такие разные по своейсоциальной роли и культурному содержанию явления, как христи­анские секты ираннее коммунистическое движение, военное столкновение и супружеский конфликт,подчинение солдата офицеру и рабочего предпринимателю и т.д. Такие формальныеклассификации и субординации социальных явлений подвергались критике со стороныВ.И.Ленина, показавшего, что одни и те же социальные формы могут иметьсовершенно различное значение в зависимости от исторической обстановки.
Зиммель и сам отчетливо понималневозможность сведения социальной жизни к ее формальному моменту — «грамматике»форм социации. Именно поэтому идея чистой, илиформальной, социологии отнюдь не исчерпывала содержания его социологическойконцепции, включающей также философскую социологию, задаю­щую чистой социологамтеоретико-познавательные и социально-фи­лософские мировоззренческие ориентиры.
3.Философская социология. Концепция понимания
Зиммель писал о двоякого рода границах,пролегающих там, где конкретно-научное мышление переходит в философское. Однаиз этих границ обнаруживается тогда, когда встает вопрос о предпо­сылкахпознания. Конкретные науки не могут быть беспредпосылочными:каждый их последующий шаг требует доказательства, т.е. основывается на предпосылкахсодержательного и методического характера. Именно эти предпосылки раскрывает иисследует философия. Вторая граница обнаруживает себя тем, что «неизбежнофрагментарное содержание позитивного знания стремится воспол­нить себя,образовав картину мира, и соотнестись с целостностью жизни вообще».
Применительно к социологии проблемафилософского обоснова­ния ставилась Зиммелем какпроблема (а) разработки социологи­ческой теории познания и (б) созданиясоциальной философии или, как говорил сам Зиммель, социальной метафизики.
Специфической теорией познания социальныхявлений Зиммель считал теорию исторического понимания. Разработанная еще в«Проблемах философии истории», теория эта рассматривалась Зиммелемкак философская методология познания, служащая руководством по применению входе социологического анализа общенаучных методов, таких, как индукция, типологизирование и проч.
Сами по себе эти методы, согласно Зиммелю, не позволяют выяснить смысл социально-историческихявлений, Требуется выяс­нение того, как связано исследуемое явление синтересами самого исследователя или социальной группы, которую он представляет.В результате явление оказывается не только включен­ным  в ряд  номологически  познанных наукой  объектов,  но  и осмысленным,понятым с точки зрения социальной реальности, жизни. Понимание, таким образом,выступает как метод, характе­ризующий только и исключительно социальноепознание, ибо на место формальных общенаучных критериев адекватности выдвига­етсяновый, содержательный, социальный по самой своей природе критерий.
Какого-либо рода тип деятельности можносчитать понятым, если психические процессы, на основе которых сложилось опреде­ленноеосознанное социальное действие, вызывают в интерпретаторе ту же самую реакцию,что и в самом деятеле. Такое понимание «объективного» действия, а недействующего лица — первая ступень процесса. Следующая ступень, необходимостькоторой вытекает из глубины и сложности взаимосвязей, составляющих в своейсовокуп­ности историческое явление, представляет собой понимание мотивов и чувствсамого действующего индивида. Пониманию доступны и подлежат лишь такиесочетания переживаний (т.е. представлений и сопровождающих их эмоций), которые«выступают не только как случайные и моментальные явления субъективной душевнойжизни, но и имеют общеобязательность типического». Таким образом, любоесоциологическое суждение о взаимосвязи какого-либо рода переживаний скакого-либо рода действиями считается обоснованным только тогда, когда оно сфор­мулированов рамках общепринятых ценностей и, следовательно,поддается рациональной реконструкции.
Критерием обоснованности суждений,сформулированных в рамках понимающего подхода, является, следовательно,рациональность соче­таний мотивов и деятельностей, входящих в анализируемыефрагменты опыта. Но итогом, результатом понимания будет не обнаружениекаких-либо «звеньев» причинно-следственной цели, а открытие смысла действия,заключающегося в логике связи этого действия с челове­ческими представлениями,потребностями, интересами.
Теория понимания воплотила в себе тоновое, что стремился внести Зиммель в теорию и методологию социального познанияпо сравнению с познавательными представлениями позитивистской и органицистской социологии, характерными для предшествующегопериода. Она должна была, по мысли Зиммеля, служить оружием рефлексии, делаяпроблематичным то, что в социологических исследованиях воспринималось каксамоочевидное и не требующее доказательств, — объяснение через посредствоцелостностей (таких, как народный дух, социальный организм и т.п.). Этицелостности должны рассматриваться, полагал Зиммель, как конструирован­ные —как регулятивные принципы познания, а не как реальные единства.
Зиммель требовал методологической релятивизации социологи­ческих объяснений и отказа отустаревших, по его мнению, идей социологического и исторического «реализма».
Кроме того, теория понимания подчеркивалароль субъективных компонентов познания в социальных науках, т.е. рольисследовате­ля, творчески и заинтересованно рассматривающего развертываю­щиесясоциально-исторические явления, будучи одновременно сред­ством «контроля» этогосубъективного компонента, ибо признание участия интересов и ценностей всоциальном познании требовало последовательного выяснения их роли в выбореобъектов исследо­вания, в формировании и интерпретации понятий и т.д.
И наконец, понимание служилосоединительным звеном между чистой, или формальной, социологией и социальнойфилософией, будучи средством исторического осмысления данных, доставляемыхформальной социологией.
Зиммелевскаятеория понимания давала, таким образом,воз­можность сознательного и последовательного включения в самый процесссоциального исследования социально-практического, ценно­стного интереса,тенденции.
Однако принятие такой ценностно-ориентированнойпозиции, будучи лишено у Зиммеля объективного обоснования, вело к субъективизации и релятивизациисоциального познания. Зимме­левская концепцияпонимания в отличие, например, от марксист­ского принципа партийности такжепризнающего и учитывающего в ходе социального анализа интересы и ценностипроводящего анализ теоретика, зиждилась не на объективной концепции обще­ства иобщественного развития, а на представлении об априорно постулируемой идее обществакак регуляторе познания. Таким образом,вопрос об объективности познания вообще не мог быть поставлен. Приняв точкузрения понимания (в зиммелевской его трактовке),исследователь тем самым признавал не просто ценностную (и социальную) детерминированность своего познания, но и тот факт, что он познает необъективные характеристики своей предметной области, а лишь отраженныепредставления и идеи, характерные для его собственного (или общепризнанного вего социальной группе) образа социального мира.
Идеи Зиммеля о природе социальногопознания легче понять, рассмотрев их в свете общих теоретико-познавательныхсуждений («метафизики познания»), сформулированных им в рамках фило­софиижизни. «Только жизнь в состоянии понять жизнь», — писал Зиммель. Вот почему«всякая объективность, предмет познания, должна быть обращена в жизнь, дабы процесс познава­ния,истолкованный как функция жизни, действительно, был уверен в том, что перед нимсовершенно проницаемый для него и, по существу, одинаковый с ним объект».
Если традиционный релятивизм растворял впотоке жизни картину мира со стороны субъекта, то у Зиммеля то же самоепроисходит со стороны объекта. Не только субъект познает внешний по отношению кнему мир в образах и категориях, выражающих его собственную духовную структуру,но и сам объект познания лишается «внежизненной»объективности, выступая только в тех категориях и формах, которые предлагаетему жизнь.
Точно таким же образом организуется, по Зиммелю, и социаль­ноепознание: общество при посредстве использующего процедуры понимания индивидапознает само себя; оно полагает представление о себе самом в качестверегулятивного принципа познания, понуж­дая тем самым явления и фактыразвертывающейся социальной жизни выражаться в предписанных им категориях и формах.
Именно таким образом, в соответствии снаиболее общими представлениями о процессах и механизмах познания и строит Зиммель свою социологическуюконцепцию. Именно в этом смыслеи следует толковать роль теории понимания в общесоциологической концепцииЗиммеля — как соединительного звена между формаль­ной социологией (описывающейформы социации и трактующей их в их историческомизменении и развитии ) и социальной филосо­фией. Лишь в духовной «деятельности»исследователя, писал Зиммель, которая упорядочивает факты в согласии сгосподствую­щими идеями и ценностями, составляет факты в такие сочетания, изкоторых рождаются решения проблем, какие даже и не могли бы быть поставлены,если бы исследователь опирался только и исключительно на исходные «ряды опыта»,— лишь в такой деятельности рождаются гипотетические по самой своей сути образования,воспринимаемые и обсуждаемые как «исторические истины».
Эта «духовная деятельность» есть, всущности, деятельность понимания, а началом, ее направляющим и организующим, ее регулятивнымпринципом является «целостный образ» социального мира, фигурирующий в образесоциальной философии.
4.Социальная философия и социология культуры
В фундаменте социально-философскойконцепции Зиммеля были заложены характерные для эволюционизма XIXв. идеи о развитии общества какфункциональный дифференциации, сопровождаемой одновременной интеграциейразличных его элементов. В этом сказалось влияние позитивистскогоэволюционизма, преобладавшего на начальном этапе философско-социологическоготворчества Зим­меля.
Характеризуя один из типов исследуемых Зиммелем форм социации,обозначаемый как модель развития, мы показали, что по Зиммелю,размер группы тесно коррелирует со степенью развитияиндивидуальности ее представителей. Точно также, добав­ляет он, размер группыпрямо пропорционален степени свободы, которой пользуются ее члены: чем меньшегруппа, тем сплоченнее она должна выступать, тем теснее держать своих членов сцелью защиты собственной целостности от враждебных воздействий внеш­ней среды.
По мере количественного роста группырасширяются допустимые границы идентификации ее членов как таковых,следовательно, открывается возможность варьирования индивидуальностей ивозрастает степень индивидуальной свободы. Расширение группы приводит креализации пространственного аспекта социации, в своюочередь ведущего (применительно к процессам развития психики) к появлениюспособности абстрагирования; увеличение численности индивидов в группе,сопровождающееся дифференциацией ее эле­ментов, порождает умственнуюспособность к ассоциации. Так рождается интеллект, способность сознания.
Порождение и развитие интеллекта идетодновременно с воз­никновением и развитием денежного хозяйства. Появление денегкак универсального средства обмена также обусловлено историче­ским процессомпространственного расширения и неизбежной диф­ференциации хозяйственных единиц.Деньги, как и интеллект, развиваются параллельно росту свободы и нарастающей(благодаря разделению труда) индивидуализации членов социальных групп.
Возникновение сознания и появление денегзнаменуют вступле­ние общества в его исторический «период».
История общества есть, по Зиммелю, история нарастающей интеллектуализации (т.е. посуществу, рационализации) социаль­ной жизни и углубления влияния принциповденежного хозяйст­ва. Другими словами, история общества отождествляется Зимме­лем с историей становления современного капитализма,в котором наиболее полно выразилась характерные общие черты денег и интеллекта.
В посвященной Канту книге Зиммельписал,  рассуждая об интеллектуализмекантовской философии: «С одной стороны, онпроявился в характе