Преступление - бизнес другим путем

Преступность – биЗнес другим путем.
«Каковацель человеческой жизни? Стать богатым.
Какимпутем? Нечестным быстрее, честным дольше.
Честным,только если иначе нельзя.»
Марк Твен
Преступность существуетво всех общественных системах, но ее специфика и размах определяютсядоминирующими в обществе культурными ценностями и социальными целями.Преступность в Америке, во все времена, отличалась от европейской своимимасштабами, разнообразием и была результатом демократических и экономическихсвобод, огромной социальной динамики. Общество ставило единственную цель –богатство, в борьбе за него участвовали многомиллионные массы, что не могло непривести, наиболее энергичных и способных преодолевать все барьеры, к поискамокольных, обходных путей.
Законы юридические инравственные нарушались всегда, и всегда осуждались как деградация человека,как предательство священных норм жизни. Но, к середине 19-века, преступление вглазах общественного мнения стало оцениваться иначе. В это время началоформироваться капиталистическое общество, в котором экономика стала заниматьцентральное место в шкале общественных ценностей и прежде всего в Соединенных Штатах,где государство выполняло служебную роль по отношению к экономике, онообеспечивало законодательную базу для индивидуального предпринимательства.
Американский национальныйхарактер формировался на идее индивидуального материального успеха, а для этогобыли необходимы такие качества, как энергия и умение генерировать новые идеи,новые методы, способность к преодолению устаревших норм, смелость в нарушенииобщепринятых запретов, преодоление всех физических и практических границ, поискновых неизведанных путей, смелость первооткрывателя. Эти же качестванационального характера причина высокого уровня преступности в США.
«Преступность в нашейстране имеет функциональную роль, и рассматривается обществом не какантиобщественный акт, а как бизнес другим путем, самый короткий путь кбогатству», писал Даниел Белл, ведущий социолог страны в 60-70ые годы прошлоговека, в книге «Crime is the American way of life», Преступность – это американский образ жизни.
В докапиталистическуюэпоху преступление воспринималось как индивидуальный выбор, приводящий краспаду личности. В 20-веке преступление перестало быть выбором личности,утратило трагедийные черты. Как в жизни, так и в литературе, преступление сталобудничным социальным явлением, одним из способов решения жизненных проблем и,прежде всего, проблем экономических.
Теодор Драйзер в своихроманах — «Титан», «Гений», «Финансист», показывает героя, Каупервуда, которыйпереступает все законы этические, нравственные, юридические, но все этополностью оправдано Американской Мечтой, мечтой об индивидуальном успехе.Честный путь к мечте долог и мало эффективен.
«Общество делится нарабов, живущих по принципам рабской морали, и тех, кто способен переступитьмораль – это те, кто способен создавать богатства и умеет властвовать», — пишетДрайзер в 1913 год, — «Удел слабых поражение. В отличие от сильных они боятсяобщественного мнения. Они слишком трусливы, чтобы пойти на риск взять что-либочужое. Они называют преступниками тех, кто ищет власти и богатства. Миллионерыже, гангстеры и мошенники достигают успеха, потому что борются и поэтомупобеждают».
Заявление Драйзера можетпоказаться преувеличением, Драйзер – литератор, а литература всегда пользуетсяпреувеличением, как профессиональным приемом, но об этом, почти в тех, же выражениях,говорит человек практики, закончивший лишь четыре класса церковной школы, непрочитавший в своей жизни, ни одной книги, Луиджи (Лаки) Лучиано, босс боссовмафии 30-ых – 40-ых годов, – «Каждый хотел бы отнять что-либо у других, толькоу большинства не хватает смелости. У нас, у Ма­фии, она есть.»
Классик литературы и“титан” американского преступного мира, также как и Раскольников Достоевского,делят мир на героев и “тварей дрожащих”. Если следовать идее Достоевского отом, что нельзя пролить “слезинку ре­бенка”, тогда нужно отменить Прогресс. Намиллионах “слезинок” строится мир материалистической цивилизации.
«Страна предоставляеттебе выбор – или тебя грабят, или ты грабишь», говорил Барнум, создатель самогоизвестного в Америке цирка и выставок чудес света. Другая знаменитая фразаБарнума  — «Простаки рождаются каж­дую минуту» (There's a sucker born every minute) – имеет сегодня не меньшее значение, чем 100 летназад, когда она была произнесена. Ты или “sucker” — недотепа или “swindler”, “sharpie” — острый, находчивый, тот, кто на ходу подметкирежет, способен всех обвести вокруг пальца.
Турчанинов, полковникгенштаба русской армии, иммигрировавший в Америку в 1856 году, ставшийбригадным генералом в армии Севера в годы Гражданской войны, — «Smart guy, по-нашему ловкач, пройдоха, здесь великое слово.Будь человек величайший негодяй, в каком бы то ни было классе сословия, если онне попал на виселицу, он то и почтенный. За ним ухаживают, его мнение первое вовсем, его суждениям и приговору верят бо­лее, чем библии.»
Турчанинов судил Америкус точки зрения этики, морали, но Америка строилась не на идеологическом, а наэкономическом фундаменте, фундаменте свободного рынка, а в основе культурырыночного общества лежит концепт обмана и манипуляций, в нем существует лишьмораль успеха. Как говорил еще Цицерон, — «Рынок –это призвание тех, кто покупает для того чтобы перепродать подороже, и они немогут это сделать без наглого и беззастенчивого обмана.» Энгельс называлэкономику формой дозволенного обмана.
В феодальном обществебогатства приобретались насилием, рыночная демократия предложила болеецивилизованные формы – обман, построенный на убеждении.
«Вся жизнь рыночногообщества построена на завоевании доверия в деловой, политической ииндивидуальной жизни. Успех во всех социальных сферах завоевывают только те,кто обладает способностью убеждать, способностью продать свой товар и своиидеи» Социолог Джеймс Комбс.
Главный инструментубеждений – язык, и он отражает приоритет тех или иных качеств отношений междулюдьми в данной культуре, часто просто в количестве используемых слов.
В американском варианте английского языка существует больше терминов для обозначения различных типов обманщиков и приемов обмана,чем в других языках мира., — frauds, charlatans, deceivers,dissemblers, tricksters, swindlers, mountebanks, impostors, hoaxers, fixers,cheats, pretenders, cynics, hypocrites, hoodwinkers, four‑flushers, bunk,baloney, buncombe, sham, shilling, bamboozle, him‑hamming, chisel, welsh,snake oil, bluffing, a bum steer, rook, flummox, selling a bill of goods, theput‑on, a raw deal, diddling, swindling, the snow job, the come‑on,the gambit, the royal shaft, the set‑up, being fleeced, getting burned,the ream job, conning.
Большинство из этихтерминов непереводимы, они отражают специфи­ку деловых и человеческихотношений, характерных только для американ­ской культуры, а широта терминологииговорит о степени распространенно­сти и изощренности обмана.
Гарри Линберг в своейработе «Тhe Confidence Man in American literature», «Мошенник в американскойлитературе», показывает, что американская культура создала специфическую формугениальности – гениальности обманщика.
Этот социальный тип видитобщество как сборище недоумков (suckers),которых он может убедить в своей заботе об их благополучии и, таким образом, зачужой счет, создать благополучие собственное.
С одной стороны, какой жеразумный человек будет действовать про­тив собственных интересов, с другойстороны, в каждом человек существует желание верить. Мы не всегда доверяемсобственным чувствам и убеждениям, и готовы доверять тем, чьи убеждениялогичнее и эмоционально более интенсивны, чем наши. Манипулятор не обязательноиспользует открытый обман, чаще он пользуется логикой доказательств иэмоциональным давлением.
В первой половине ХХ векатехникой манипуляции владел только тонкий слой населения, бизнесмены,капиталисты, финансисты. Во второй половине ХХ века, с вовлечением масс вэкономический процесс, техникой манипуляций стали овладевать все социальныеслои. Все, в той или иной степени, стали бизнесменами, капиталистами,финансистами — играют на бирже, вкладывают свободныеденьги в бизнесы, участвуют в различных формах деловых отношений, а в них самымважным является умение убеждать, умение купить дешевле, продать дороже.
В общественной шкалепрестижа, мошенники, добившиеся значитель­ного успеха хитроумным обманом,традиционно занимали очень высокие места. Умение продать товар, который никто вздравом уме не купит, умение продавать все, даже то, что продать нельзя,требует активного творчества.
Продажи, в широкомсоциальном смысле, требуют изощренной изобретательности, и сами качествасэйлзмена–манипулятора наиболее уважаемы в рыночном обществе. В греческоймифологии, покровитель творческих профессий, Меркурий, был богом всех искусств,включая торговлю и воровство.
Америка всегда быластраной творческого подхода ко всем проблемам, всегда искала и находила новые,небывалые пути и, прежде всего, в создании богатств, недаром ее называлистраной неограниченных возможностей, “land of unlimited opportunity”.
По замечанию социологаЭмиля Дуркхайма, если возможности беспредельны, если “Sky is the limit”, предел — только небеса, то и ограничения,практические и моральные барьеры могут быть преодолены.
Специфическое прошлоеАмерики, цивилизация создавалась в условиях первозданной природы, первыхколонистов окружали дикие леса, на них нападали дикие звери и аборигены,сформировало характерный подход к решению проблем – ищется самый короткий исамый простой путь. Завоевание нового континента требовало сиюминутных решений,практичность в достижении цели.
Окруженный первозданнойприродой, американский колонист должен был забыть о морали, в борьбе с природойморалист не выживал. Мораль – результат развития цивилизации, и вне цивилизациинеприменима. Поступок правилен, когда он ведет к выживанию, и неправилен, когдаставит жизнь под угрозу, на моральные реминисценции просто не было времени.
Процесс развитиякапитализма, с одной стороны, создавал новый мир разветвленной цивилизации,противостоящий природе в своем материальном воплощении и, в то же время,возвращал человеческое общество к тем формам отношений, которые существовали вприроде – борьбе за выживание, в которой побеждает сильнейший. Условияконкурентной борьбы требовали творческого подхода и мгновенных решений,уголовные законы и законы морали усложняли путь к достижению цели, поэтомупреступление, как инструмент делового процесса, стало органической чертойнового общества.
Генри Торо: «Вынужденныйопираться только на себя, американец оп­ределяет свою свободу, какнезависимость от закона и традиций. Американец принимает закон, когда он на егостороне, и отвергает, если он против. Только он сам решает, что справедливо ичто нет»
Экономическая свобода,которую предоставил массам демократический капитализм, открыла все шлюзы длятворческой энергии народа, и эта энергия сметает на своем пути все барьеры,стоящие на пути, устаревшие традиции и моральные нормы. Это борьба всех совсеми, и в ней выигрывают те, кто способен находить самый короткий путь куспеху, способен нарушать правила игры, игры с высоким уровнем риска.
Характеренвзрыв преступности в постсоветской России, когда появи­лись небывалыевозможности для индивидуального предпринимательства. Первыми российскимипредпринимателями стали те, кто имел уголовный опыт, опыт приобретения богатствв условиях высокого риска. Уголовный мир был лучше приспособлен к деловой игре, чем основноенаселение, при­ученное Советской властью к экономической и социальнойпассивности.
В стабильной экономикелегальный бизнес прибегает к нарушению за­кона лишь в крайних случаях. Приотсутствии стабильности, как это произошло с появлением свободного рынка вбывшем Советском Союзе, в условиях разваливающейся политической и экономическойструктуры, индивидуальное предпринимательство выбрало самый простой путь кдостижению цели – игнорирование всех законов.
Обман, мошенничество иубийства превратились в России в основное средство концентрации богатств,обнажив основные принципы бизнеса в условиях конкуренции. И это закономерно,что уголовники, самая активная часть населения, стали авангардом развитиякапитализма в России, бизнес требует умения рисковать. Бизнес без риска можетсуществовать лишь в за­стывших бюрократических, государственных формах, и, какправило, мало эффективен.
На сегодняшнем Западепреступления в экономике не выглядят настолько чудовищно, как в России,бюрократизированные корпорации выработали многоступенчатую систему сокрытиямеханизма экономических манипуляций, он не виден за сложными цивилизованнымиритуалами, созда­вавшихся в течении двух столетий рыночных отношений.
«Бесконечнынапоминания прессы о беззаконных операциях в России. Но экономическиепреступления в России выглядят как наивный провинциализм, в сравнении сотточенной стилистикой гигантского мошенничества западного коммерческого мира.… В этом наиболее наглядное преимущество западной цивилизации перед Россией.Западный человек получает достаточную тренировку в рационализации бизнеса, иуважение к закону. Он не будет надувать кого-то по мелочам. Обман по мелочам непродуктивен. Западный бизнесмен, перед тем как совершить незаконную операцию,консультируется с юристом, и, в основном, старается держаться внутри границзакона, который, при помощи опытного адвоката, всегда работает в его пользу. Урусских же нет многовековой практики ведения биз­неса. Поэтому русскийбизнесмен, совершая точно такую незаконную операцию, как и его западныйколлега, делает это непрофессионально, т.е. грубо и вульгарно. Он не озабочендаже тем, чтобы скрывать следы, и достаточно недальновиден и туповат, чтобыобманывать даже там, где в этом нет абсолютной необходимости. У русского неттого артистизма, внутренней дисциплины и того опыта обмана многих столетий, которыйесть у западного бизнесмена. Русский действует импульсивно, спонтанно, по-варварски.Склонность к преступлениям у русских не больше, а более очевидна. Онаосуществляется в самых неприхотливых и неприкрытых нецивилизованных формах, аэто не может не вызывать яростный протест у Запада. Не умея носить сложныймаскарадный костюм благопристойности, над которым Запад работал веками,русские, в своем наивном невежестве, открывают для всеобщего обозрения саммеханизм бизнеса». Социолог Филлип Слатер.
В 90-ые годы ХХ векаРоссия повторила американский путь. В США, в 19-ом веке, в начальный периодразвития индустриальной экономики, откровенное взаимное надувательство вбизнесе, без маскарада благопристойности, также было общепринятым правилом.Бюрократическая структура бизнеса еще только создавалась, экономическогозаконодательства не существовало, что позволяло использовать любые формытворческого подхода, поэтому обман, в среде деловой элиты, был откровенным инаглым.
Джон Пирпойнт Морган,создатель американской банковской системы, знавший, более чем кто-либо другой,психологию людей бизнеса, говорил, – «Я отношусь к людям с уважением, ко всембез исключения, но что касается людей бизнеса, то в их компании я бы не оставилсвои ручные часы без при­смотра».
Экономическая элитастраны во времена Моргана была немногочисленна и составляла не более несколькихдесятков тысяч. В постиндустриальную эпоху, массы были вовлечены в деловойпроцесс в качестве его активных участников, и нарушение законов стало массовымявлением.
Каждый ищет короткийпуть, возможность обойти закон в своей сфере деятельности — это увеличиваеткоэффициент полезного действия любого бизнеса. Юридические законы и законыморали сдерживают динамику развития, и бизнес, в поиске самой короткой дороги,идет в обход правил, законов и морали.
Социолог Джеймс Комбвидит американскую культуру бизнеса, как «Культуру обмана», таково название егокниги. По его мнению, народный капитализм не мог не привести к популяризацииприемов и техники бизнеса, ранее характерных только для узкого круга “титанов”,“финансистов” и “гениев”, — «взаимная манипуляция и обман стали этической ипроцедурной нормой нашей культуры».
Социология, как илитература, использует обобщения, часто преувеличивает, чтобы более эффектнодоказать свои тезисы. Но вот пример из практики делового мира:
Джимми Салливан, члендиректората Нью-Йоркского департамента школьного образования, укравший изгородской казны миллионы, в свое оправдание на суде привел следующий довод, — «Каждый у кого-то крадет, и это не нарушение правила – это правило. Это 95%.Кто-то крадет немного, кто-то больше. Впрочем, мы всегда были нацией, гдегангстеры и мошенники превозносились до небес. Это часть Американской мечты.»
Традиция обмана,манипуляций и жульничества, творческого подхода к решению проблем былахарактерной особенностью американской жизни с первых лет существованиябританских колоний.
Первым известныммошенником в истории Америки был капитан Самуэль Аргалл, назначенныйвице-губернатором Виржинской колонии в 1616 году. Через два года он захватилвсе, что принадлежало общине, и сбежал, оставив от всего общинного богатствашесть коз. Все, что можно было вывезти, он погрузил на свой корабль, и в Англиипродал с большой выгодой. Оплатив услуги адвокатов частью своей добычи, он смогне только уйти от суда, но, раздав взятки нужным людям, получил звание пэра засвои заслуги в освоении новых территорий в Америке, и был назначенпредставителем британской короны в Совет Американских Колоний.
Джон Ханкок, организаторБостонского чаепития, с которого началась Американская революция, накопилогромные богатства, занимаясь поставкой в колонии контрабандных товаров.
Создатели американскойконституции, Роберт Моррис и Джеймс Вильсон, входившие состав Конституционногосуда, состоящего из девяти человек, участвовали в гигантской афере по продаженесуществующих земельных участков.
Представители властивсегда были активными участниками делового процесса.
В 1789 году финансистГенри Бикман заплатил муниципалитету Нью-Йорка 25 фунтов стерлингов за 23 милитерритории, весь западный берег острова Манхэттен. Тогда этот участокобщественной земли, появившись в открытой продаже, мог стоить 5.000 фунтовстерлингов. Каков был размер взятки, данной муниципальным чиновникам, осталосьнеизвестным. Одна из улиц Уолл-Стрита носит сегодня имя финансиста Бикмана, Beekman Street.
Чарльз Диккенс, послесвоего путешествия по Соединенным Штатам, писал в своих «Американских записках»в 1842 году, -. «У них в почете умение ловко обделывать дела… и оно позволяетлюбым плутам, которых стоило бы вздернуть на виселицу, держать голову высоко,наравне с порядочными людьми. Мне не раз приходилось вести такой разговор, — «Ну разве не постыдно, что имярек наживает свое состояние самым бесчестнымпутем, а его сограждане терпят и поощряют его, несмотря на все совершенные импреступления. Ведь он позорит общество! Да, сэр. Он признанный лжец! Да, сэр.Совершенно бесчестный, низкий, распутный тип! Да, сэр. Ради всего святого, зачто же вы тогда его уважаете? Видите ли сэр, он ловкач, shrewd, smart guy.»
Финансовый гений ипатриот Америки, Корнелиус Вандербильт, во время Гражданской войны 1861-1865годов, продал Северу несколько десятков судов, списанных на слом. Он купил ихперед началом войны, предчувствуя возможный спрос в случае начала военногоконфликта. В связи с тем, что правительство остро нуждалось в увеличении своегоморского флота, а на постройку новых кораблей не было времени, Вандербильтпродал старые посудины по цене новых, и, при проверке их ходовых качеств, онизатонули. Естественно, что он не мог бы заключить эту сделку без помощи друзейв закупочной комиссии Конгресса.
Таммани Холл, — названиегруппы политиков и бизнесменов, покупавшей и продававшей назначения наобщественные должности, прово­дившей законы, выгодные лишь большому бизнесу, вНью-Йорке второй половины 19-го века. Таммани Холл в американской истории сталсимволом предела политической коррупции. Глава Таммани Холл, Босс Планкетт,произнес историческую фразу, — «Когда я вижу открывшиеся возможности, я имипользуюсь.», (I’ve seen my opportunities, and I took them!). Мистер Планкет, уйдя с поста, тем не менее,остался в памяти народной как мастер своего дела, мастер политической иэкономической игры.
Скандинавский драматургКнут Гамсун, побывавший в США в 20-ые годы ХХ века, когда Таммани Холл осталсяуже в далеком прошлом, — «Общество смотрит на крупные аферы с симпатией и частос восхищением. Способность обмана в крупных масштабах в глазах публики выглядиткак выражение изобретательности, характерной черты янки, а пресса с умилени­емописывает технические детали аферы и восторгается точностью, ювелирностьюработы мошенников.»
Shrewd, smart guy сегодняшнего дня также пользуется всеобщим уважением,и, как во все времена, играет важную роль в общественной жизни.
1975 год. Предвыборнаякампания в Майами. Кандидат в президенты, Джимми  Картер, выступает на банкетеперед представителями большого бизнеса. Входной билет — $1,000. Картерразъясняет основной лозунг своей предвыборной программы – честное правительство.Рядом с ним на подиуме сидят – мэр Майами, только что отсидевший срок зауклонение от налогов, два сенатора от штата Флорида, в этот момент находящихсяпод судом за проталкивание закона о льготах, в сферах представляющих ихперсональные деловые интересы, руководитель одного из министерств, находящийсяпод судом за получение взятки, и 3 представителя других министерств, обвиненныхв хищении государственных средств.
В период президентстваКлинтона, в 1994 году, казначей США, Каталина Билларандо, была приговорена кчетырехмесячному заключению за ук­лонение от уплаты налогов.
Бесчисленные скандалы,связанные с обманом и мошенничеством, на страницах американской прессы частовыглядят как нарушение общеприня­тых правил, как отклонение от нормы. Но манипуляциии аферы являются органической, неотъемлемой частью деловой игры.
Когда в 1938 году, обмани манипуляция ценами в доставке авиационной почты достигло таких размеров, чтоправительство было выну­ждено закрыть все авиа-кампании, вовлеченные в аферу,председатель Торговой Палаты США Вилли Роджерс, выступил со следующимзаявлением – «Если мы будем закрывать какие-либо индустрии в связи смошенничеством и аферами, то мы должны будем остановить всю экономику страны».
Но скандалы в сфереполитики и большого бизнеса характерны не только для Америки, с неизменнымпостоянством они происходят и в европейских странах. Разница в размахе,масштабе. Масштабы — это специфика Нового Света, она видна в самой природеСоединенных Штатов, в ее архитектуре и также в размахе преступности.
В 1949 году состоялосьсовещание представителей оккупационных войск в Германии. На повестке дня стоялодин вопрос – грабеж складов в ар­миях союзников. Основными участникамиограблений были американские солдаты и офицеры всех рангов, тем не менее,американские представители были оскорблены тем фактом, что вина возлагаетсятолько на военнослужащих США, напомнив о том, что крадут не только американцы,но и французы и англичане.
Представитель Франциипривел следующий довод, казавшийся неопровержимым, — «Что украдет французскийсолдат? Блок или два сигарет (сигареты в послевоенной Европе использовались какформа валюты). Что украдет американский солдат? Он угонит целый поезд, вовлечетв свой бизнес не только солдат, но и офицеров, подкупит поездную бригаду,зафрах­тует десятки грузовиков, создаст сеть распространения».
«Это уже не воровство, абольшой, хорошо организованный бизнес», ответил ему представитель американскихоккупационных войск.
Послевоенная Америкапревратилась в экономического лидера западного мира и лидера во всех видахпреступности всех классов американского общества. Вместе с ростом экономикиросла и преступность. С начала 50-ых годов национальный продукт на душунаселения увеличился в три раза. За эти же 50 лет преступность в экономикеувеличилась в 5 раз.
Люди больше боятсяиндивидуальной преступности, чем преступности организованной. Ограбление, наулице или в доме, с его внезапностью и конкретностью, запечатлевается в памяти.Ограбление миллионов в течении многих лет банками, страховыми кампаниями,корпорациями, или в результате биржевых махинаций, проходит без всякогодраматизма, хотя эффект и размеры организованного грабежа несопоставимы смелким, в денежном выражении, уличным ограблением.
Вы можете потерятьденьги, какую-то часть своего имущества в результате грабежа, но не потеряетевсего того, что вы накопили в течении жизни. Организованный грабеж, проводимыйкорпорациями, превратит вас в нищего.
В отличии отиндивидуальной преступности, преступления корпораций совершаются организацией.Преступления корпораций принято называть “беловоротничковой преступностью”.Термин как бы предполагает, что преступления совершаются отдельными работникамикорпораций.
Но беловоротничковаяпреступность отличается от индивидуальной, уличной, огромными суммами, которымиона манипулирует, а это возможно лишь при использовании тех человеческих итехнологических ресурсов, которые может предоставить только организация.Индивидуальная инициатива может принести лишь крохи. Поэтому правильный терминтот, который применяется по отношении к мафии – “организованная преступность”.Недаром, в обиходной речи, крупные корпорации называют – мафия нефтяников,мафия врачей, профсоюзная мафия.
Грандиозные аферыпоследних десятилетий сделали всемирно известными имена финансистов ИванаБоевски, Майкла Милкена, Чарльза Киттинга. До их ареста американская прессапреподносила эти имена, как образцы научного менеджмента, их называлифинансовыми гениями, титанами Большого Бизнеса, ими восхищались миллионы. Они,действительно, были талантливыми организаторами работы огромного аппаратакорпораций, и тысячи рядовых работников участвовали в проведении гигантскихафер, что и сделало возможным ограбление публики в грандиозных масштабах.
Когда на суде МайклаМилкена спросили, почему он обманул не только миллионы вкладчиков, но и своихближайших друзей, он ответил, — «Если я не буду делать деньги на своих друзьях,на ком, же я их буду делать». Для истинного бизнесмена не только безымяннаяпублика, но и его родственники, и друзья, также средство обогащения. От негонельзя ожидать какой-либо лояльности по отношению к конкретным людям – он вернослужит только Делу.
Доход Милкена в 1986 году– 296 миллионов. В 1987 году его заработок составил 550 миллионов. В результатеафер Милкена сотни тысяч потеряли свои сбережения, многие потеряли работу.Майкл Милкен получил тюремный срок за свои противозаконные манипуляции набирже, был осужден также и общественным мнением. В период суда над МайкломМилкен стала популярной ироническая песенка:
Я обдул, всех обдул
И наверное вы в гневе.
А я рад как лиса в чужомхлеве.
Уолл-Стрит мой дом родной
А вы наверно продалисвой.
Студенты школы бизнеса вуниверситете штата Пенсильвания сочинили, по тому же поводу, песенку-дразнилку:
Я мухлюю, мухлюю, мухлюю
И гордо кричу как петух.
Вы потеряли, а я приобрел
Вам не на что жить
А мне наплевать, я будушутить.
После окончанияуниверситета студенты школы бизнеса Пенсильванского университета начнутработать в крупных корпорациях, и, естественно, оставят позади свой юношескиймаксимализм. Сама логика работы корпораций вынудит их подчиниться общимправилам игры. Во многих университетах в обязательнуюпрограмму входит “курс этики бизнеса”, но можно ли научить волка питатьсяовощами.
Как пишетавтор нашумевшей книги «Почему мы ведем себя как американцы», — «Есликакой-либо наивный представитель корпоративной номенклатуры будет честным вбуквальном смысле слова, он неизбежно окажется за воротами.»
Рядовые работникикорпорации, вовлеченные в махинации своей кампании, участвуя в обмане иманипуляциях своего работодателя, принимают их как неизбежность, протестоватьпротив аморальной тактики кампании означает быть выброшенным за ворота иоказаться в черном списке, все двери других корпораций будут закрыты. Кто хочетбыть героем? Даже близкие люди и друзья назовут ваш поступок идиотизмом. И,действительно, не считай себя лучше других, будь как все – ведь этоестественная форма ведения бизнеса, не пытайся переделать мир.
Как пишет профессористории Американского университета в Вашингтоне, Майкл Казин, — «Сегодня, когдабольшинство работников корпораций являются держателями акций своихработодателей, и, в той или иной мере, вовлечены в махинации своих кампаний, увсех возникает иммунитет к повсеместному обману. Наша экономика становится всеболее демократизированной, в ней принимает активное участие большая частьнаселения. Каждый, владеющий даже минимальным количеством акций, а владельцевакций сегодня более 60 миллионов, чувствует себя участником азартной игры, в котороймахинации за карточным столом обязательная часть процесса.»
Разумеется, можно создатьсвой собственный бизнес и попытаться в нем быть в нем честным, но мораль хорошадля отношений с близкими людьми, а в бизнесе, по определению, существует толькомораль успеха.
В последнее десятилетиеаферы приобретают все больший масштаб – растет экономика, с ее ростомувеличиваются и возможности для махинаций. Но для их проведения нужно заверитьпублику в чистоте и добропорядочности корпорации, нужно создать базу доверия,также, как это делает любой рядовой “conman”, мошенник.
У лидеров экономикивысокий общественный престиж — они служат обществу, создавая богатства, иотсутствие морали, как и у карманника, разница лишь в высоком профессионализмеи количестве карманов, в которые они залезают.
За последние 5 лет подсуд были отданы 22 крупнейшие корпорации страны, среди них — Enron, Xerox, Haliburton, Aol, Time Warner, Kmart,WorldCom. Их руководители за два года(1999-2001), получили зарплату в общей сумме 15 миллиардов долларов, в то времякак акции их кампаний потеряли 500 миллиардов своей стоимости. Это сумма,которую потеряли вкладчики, акционеры и потребители.
Кроме экономическихпреступлений существует и другая сфера бизнеса, в которой корпорации получаютогромные доходы – отказ от соблюдения законов об охране труда и здоровьяпотребителей. Этот род преступлений не относится к разряду преступленийуголовных, они квалифицируются как нарушение гражданских законов.
Если работодательобязывает работника функционировать в условиях, в которых используются опасныедля жизни и здоровья химические вещества, в случае отказа от работы он будетуволен, а в случае принятия условий умрет, то работодатель не считаетсяубийцей, и не подлежит уголовному преследованию. 25 тысяч человек погибаеткаждый год на заводах в результате использования дефективного оборудования инарушения законов по охране труда.
Значительно большее числожертв составляют потребители недоброкачественных товаров. Фармацевтическаяпромышленность – огромная индустрия, приносящая 200 миллиардов в год. На еесчету тысячи человеческих трагедий — 100 тысяч случаев дефектов новорожденных утех матерей, которые принимали лекарство «Benedictin», уменьшающего тошноту у рожениц.Таблетки для сна, Halston, принесликампании Upjohn 240 миллионов и более 200 тысячпациентов, принимавшие Halston,имели проблемы с памятью, и испытывали различные формы параноидальногоповедения и стремление к самоубийству.
Но рекорды традиционноставила автомобильная промышленность. Один из самых известных фактов — историяфордовской модели «Pinto». Более 500покупателей этой модели сгорели в своих машинах — результат конструктивногодефекта бензобака. Менеджеры кампании могли снять модель с продаж и изменитьконструкцию бензобака. Но «Pinto»продолжал широко рекламироваться, как самая удачная модель последнего времени.
Внутренний документкампании «Дженерал Моторс» 1989 года, — «Дефект в конструкции бензинового бакамашин кампании привел к 500 смертельным исходам при столкновении. Компенсациясоставили 200,000 долларов на семью погибших. Количество машин кампании по всейстране 41 миллион. Разделив общую сумму компенсации на количество машин,расходы компании на каждый инцидент выражаются в $ 2.5. Исправление же дефектабудет стоить кампании почти в четыре раза больше — $8.5 на каждую машину».
Как говорилжелезнодорожный магнат Корнелиус Вандербильт в конце 19-го века, послеобвинений прессы в том, что его корпорация устраняет конкурентов, устраивая наих линиях железнодорожные катастрофы с большим числом человеческих жертв, — «Мыв этом бизнесе вовсе не для того, чтобы служить обществу, мы в нем потому, чтоон приносит большие деньги.»
В те добрые, старыевремена бизнес был окровенен в определении своих задач, в наше время крупныекорпорации вынуждены маскировать свои истинные цели лозунгом служенияобщественным интересам.
Нарушение закона самаяпродуктивная практика создания богатства, и бизнес широко пользуется всемивозможностями этого богатейшего ресурса. Негодование публики, по этому поводу,лишь дань эмоциям, в своей жизненной практике каждый следует тем же правилам,по которым живет Большой бизнес. У рядового работника тот же кодекс норм, что иу корпорации, на которую он работает. У корпорации нет, и не может быть, от­ветственностиперед всем обществом, ее нет и у работника корпорации. Работник не несетникакой ответственности перед обществом, он прежде всего профессионал, для негосуществует только ответственность за конкретное дело, которое он делает.
В фильме «Мост через рекуКвай», капитан Николсон, военный инженер, профессионал высокого класса,заключенный в японском лагере для английских военнопленных, с гордостьювыполняет поставленную перед ним японцами задачу построить мост в непроходимыхджунглях, и выполняет то, что кажется невыполнимым.
Во имя дела он не щадитни себя, ни смертельно изможденных английских солдат. Мост построен. Через негояпонцы перебросят воинские подразделения и технику, и уничтожат форпостыанглийской армии, до существования моста бывшие для японцев недостижимыми.
История капитанаНиколсона – это история истинного профессионала, но, так как это происходит вэкстремальных условиях, впечатление шокирующее. В нормальных же условиях, этапозиция не вызывает осуждения.
Героя фильма «Risky Business», Рискованный бизнес, которогоиграет Круз, также можно назвать профессионалом, начинающим профессионалом, онсын обеспеченных родителей, мечтающих о том, что их сын поступит в школубизнеса Принстонского университета. Герой Круза, в тот момент, когда родителиотбыли в отпуск, устраивает в доме бордель для учеников школы, в которой самучится, и проводит титаническую работу по созданию нового бизнеса –сексуального сервиса, и действует как истинный профессионал. Его антрепризаоказывается чрезвычайно успешной благодаря исследованию запросов рынка,особенностей потребителя и деталей бухгалтерии.
ПредставительПринстонского университета, появляющийся в доме родителей Круза чтобы провеститестирование кандидата на учебу в престижной школе бизнеса, застает абитуриентав процессе деловой активности, и его эффективность настолько впечатляетвербовщика, что он, без всяких сомнений, вручает начинающему бизнесменудокумент о приеме в университет.
В другом фильме Круза, «Firm», герой, выпускник юридическойшколы, начинает работать в  адвокатской конторе, обслуживающую мафию. Фирмапомогает мафиозным боссам отмывать грязные деньги. Как говорит один изруководителей фирмы, наставник Круиза, — «being a tax lawyer has nothing to do with the law ‑ it's a game.» – юрист не имеет ничего общего с законом – этоазартная игра. Любой бизнес — это игра, а в игре существуют лишь правила,мораль относится к другой категории, скажем, к филантропии, которая, впрочем,также является большим бизнесом.
Возможно, фильм отражаетсовременное падение морали, но мораль была на том, же уровне и 100 лет назад.Рекламное объявление адвоката в аризонской газете конца 19-го века, — «Если выпод судом или судите кого-то, то я человек, который вам поможет. Если за вамичислятся вымогательство, грабеж, намеренный поджог – за моей спиной вам нечегобояться. Я редко проигрываю. Из одиннадцати убийц я сумел оправдать девять.Приходите пораньше, и вы избежите ожидания в очереди.»
Реклама юриста 19-го векасегодня выглядит курьезом, за полтора века юристы научились цивилизованнойформе привлечения клиентов, откровенный цинизм сегодня осуждается, оннерентабелен, и, в то же время, происходит постепенное возвращение к самымциничным формам обмана во всем обществе. Как говорят юристы, находящие лазейкив законодательстве для своих клиентов, — «Это, конечно, аморально, но вполнезаконно».
Низшие классы, чувствуясебя обманутыми, ведь богатство элиты создается их минимально оплачиваемымтрудом, также считают себя в праве нарушать закон, снисходительный к богатым.Низшие классы, нарушая закон, могут сказать, — «это конечно незаконно, новполне морально». Таким образом, все классы имеют оправдания, нарушая закон,никто не верит в правила честной игры.
Правда, корпорацииполучают, благодаря своему творческому подходу к закону, сотни миллиардовдолларов, а нетворческое, прямое, индивидуальное нарушение закона по стране вцелом, приносит, по статистике 2000 года, не более 6 миллиардов.
Факты о деловой практикебольшого бизнеса становятся известны только во времена громких скандалов, изатем исчезают со страниц прессы и экранов телевизоров. Зато об индивидуальныхпреступлениях средства информации сообщают ежедневно, на первых страницахгазет, телевидение посвящает им большую часть информационных передач.
Статистика уличныхпреступлений проводится постоянно, и она показывает масштабы преступности, вкоторой США лидирует среди других индустриальных стран. Число грабежей на душунаселения в Америке в 5 раз больше чем в Европе. Количество убитых на душунаселения в Соединенных Штатах в 2000 году было в 10 раз больше, чем в Англии.
Существует широкораспространенное мнение, что большую часть преступлений совершают новыеиммигранты и оно, во многом, подтверждается статистикой.
«Принято считать, чтоновые иммигранты приносят волну преступности из своих стран в Новый Свет. Нобольшая часть иммигрантов были законопослушны в своих странах. Если онинарушают законы, то, в основном, благодаря общим условиям жизни и нравственнойатмосфере своей новой страны. Беззаконие было и есть наиболее характерноекачество американской жизни.» Джон Адамс Труслоу, потомок семьи Адамс, давшейстране двух президентов и нескольких выдающихся политических лидеров страны.
Эту закономерностьотметил и криминолог Сюзерленд в 30-ые годы.
Исследуя причиныпреступности в Гонолулу, он обнаружил, что японская община, живущая замкнутойжизнью внутри своего этнического гетто, имеет самый низкий уровеньпреступности. Там, где японцы жили и работали, смешавшись с основнымнаселением, уровень преступлений был наиболее высок.
Начиная с середины 19-говека по сегодняшний день, Америка абсорбировала 54 миллиона иммигрантов.Наиболее успешными среди них были те этнические группы, которые были способнысоздавать свои организации — профессиональные союзы, союзы бизнесменов имафиозные «семьи». Мафиозные группы – итальянцы, ирландцы, евреи, а позднеевьетнамская, китайская, доминиканская и мексиканская мафии, отличались от всехдругих, легальных объединений иммигрантов, тем, что давали иммигрантамзначительно большие возможности для экономического роста.
Иммигранты, являясьобъектом беспощадной эксплуатации и субъектом недоверия и унижений со стороныкоренных жителей страны, видели в американских законах, легализующих нарушениеих гражданских прав, своего врага, а в мафии защитника. Иммигранты предпочиталитретейский суд крестных отцов-godfathers официальному американскому суду.
Мафия, вместо бездушногои часто пристрастного к иммигрантам американского суда и полиции, предлагала«семейный подход». Мафия распределяла рабочие места, и в, некоторых случаях,организовывала помощь больным и бедным. Это не было филантропией. Мафиясоздавала, таким образом, массовую поддержку в своих иммигрантских гетто.
Иммигрант в одиночку быллишен возможности использовать преимущества американской демократии – личнуюсвободу, высокую социальную мобильность и слабость государства. Мафия же моглаэффективно пользоваться преимуществами свободного рынка и гражданских свобод,потому что обладала силой и влиянием – она была организацией, в чьих рукахскапливались огромные денежные средства, самый мощный инструмент бизнеса.Легальные же организации иммигрантов, как правило, были малоэффективны – онисуществовали на мизерные суммы в виде член­ских взносов.
Для иммигрантских мафийобразцами ведения бизнеса были крупные корпорации, используя те жеорганизационные приемы в аккумуляции богатства, они создавали влиятельныепреступные синдикаты с доходом в сотни миллионов долларов.
В фильме«Крестный отец», глава итальянской Мафии, Карлеоне, объясняет своим соратникам,что Мафия (ее итальянское название Коза Ностра – Наше Дело), это не шайкауличных воришек — это бизнес в сфере сервиса, который потребитель не можетполучить через легальные каналы. Публика хочет секса, свободный доступ ккоторому перекрыт законом. Она его получит. Мгновенное получение денежныхзаймов, минуя затяжную бюрократическую процедуру банка, разумеется, подогромные проценты. Возвращение долгов кулаком и пистолетом, минуя многолетние ичасто безрезультатные судебные процессы.
Существуетпотребность убрать врага, конкурента, нежелательного свидетеля. Только у наспотребитель может получить все то, что он не может получить по законнымканалам.
Бизнес семьиКарлеоне — бизнес специфический. Но итальянские иммигранты, как и многие другиеэтнические меньшинства, не были допущены к бизнесу легальному, точнее, в тесферы бизнеса, где законным путем делаются большие деньги. Менеджменткорпорации Карлеоне анали­зирует эффективность и продуктивность вложенийсредств и рабочей силы, и делает это с той же тщательностью ипрофессионализмом, как и любая другая корпорация.
Правда, уМафии иной кодекс чести и несколько иные правила игры, чем в законном бизнесе.Но игра по общепринятым правилам не характерна для всего общества в целом, современ Генри Торо, и по сей день, — «Американец принимает закон, когда он на его стороне, иотвергает, если он против. Только он сам решает, что справедливо и что нет.»
«КрестныйОтец» показывает итальянские семьи, бежавшие из своей страны от насилия,коррупции и эксплуатации. У них, в своей стране, не было возможностей поднятьсяс социального дна, так как неподвижная социальная структура Италии 19-го веказакрепляла все привилегии за классом лендлордов, включая и сицилийскую мафию,защищавшую интересы крупных землевладельцев.
В новой стране,несмотря на то, что иммигранты попадают на то же социальное дно, у них, тем неменее, есть шансы воспользоваться возможностями свободы индивидуальногопредпринимательства и наиболее энергичные, амбициозные, и способные идти нариск, выбирают преступные формы бизнеса, потому что они предоставляют самыйкороткий путь к экономическому успеху.
Всредневековье низшие классы видели в разбойниках, как, например, в Робин Гуде,силу, в какой-то степени восстанавливающую социальную справедливость.Организованная преступность в Америке вовсе не рассматривает себя какорганизацию борцов за справедливость. Также, как и другие деловые корпорации,они участвуют в конкурентной борьбе, азартной и часто опасной игре с высокимиставками. В борьбе за успех, за Американскую Мечту.
До появленияфильма «Крестный Отец» гангстерские фильмы были единственным жанром, в которомдопускалось отсутствие хэппи-энда. Гангстер в конце фильма погибал. В этом быладидактика фильма — нельзя добиться успеха вне легализованных каналов. Правда,сама жизнь не подтверждала эту истину.
Огромныйэкономический успех мафии во время Сухого закона, а после его отмены контрольопределенных сфер индустрии — перевозки, строительство, уборка мусора илегализованных азартных игр, в послевоенное время превратил Мафию в одну изкрупнейших корпораций страны.
Успех Мафии,экономический успех организованной преступности, был, во многом, подтверждениемтого, что в условиях конкуренции только организация, корпорация может добитьсяреального, осязаемого успеха. Перед отдельным предпринимателем общество ставитнеисчислимые барьеры, и особенно для иммигранта. Только организация в любойсфере бизнеса, будь это бизнес легальный или криминальный, гарантия победы. 
Способностьгангстерских сообществ создавать сложные организационные структуры бизнеса,находить в нем новые пути, и мужество в условиях угрозы тюремного срока илиубийства конкурентами, не может не вызывать уважения у американца, воспитанногона идее — «Дело, бизнес прежде всего».
Мафиозоокружен романтическим ореолом – он, несмотря на опасность, нарушает закон чтобыдобиться того же, чего хотят все законопослушные граждане страны — успеха. Вотличии от них, он идет к своей цели  в условиях высокого риска и добиваетсяэкономического успеха и благополучия своей семьи. А успех и благополучие семьии есть фундаментальные принципы американской жизни. Что не прощается –поражение в борьбе за успех и предательство интересов семьи.
Современные мафиозныегруппы копируют организационные методы корпораций, но в 19-ом веке, в период ихсоздания, процесс был обратным, корпорации не только перенимали приемыкриминальных банд, но и использовали их для захвата или нейтрализацииконкурентов.
Итальянская мафия — этонаиболее известная часть мира организованной преступности, но ее численность,по оценке ФБР, не более 10,000 человек. Количество же индивидуальных уголовныхдел, хранящихся в информационной базе данных Министерства юстиции, составляет50 миллионов.
Большая их часть связанас преступлениями, использующими насилие, а насилие было широко употребимым смомента основания страны. Как гласит старый и вечно новый лозунг — «Violence as American as the apple pie», насилие такое же типичное для Америки блюдо, какяблочный пирог.
Исторически,агрессивность американца следствие протестантской доктрины — идея борьбы сприродой, вне и внутри человека. На принципе борьбы всех со всеми построена всяэкономическая цивилизация, а широкая преступность лишь следствие этогопринципа.
«The gospel of money was a gospel of violence», молитва о деньгах была молитвойнасилия, писал Токвиль о начальном периоде становления американской индустрии.
В романе «Мартин Челзвик»Диккенс описывает, по его определению, типичного американца эпохи “завоеванияновых границ”, Ганнибала Чоллопа, — «Сей достопочтенный джентльмен носит вкарманах своего сюртука несколько револьверов, и на поясе огромный нож, которыйон ласково называет “Потрошитель”, а свою саблю, не менее нежно, “Щекотун”. Онславится своей галантностью. Oдиниз эпизодов ее проявления описывали местные газеты, когда мистер Чоллоп, сприсущим ему изяществом, саблей проткнул глаз своему оппоненту.»
Это была непрерывающаясявойна всех со всеми, люди убивали друг друга за землю, воду, рудники. Закончивуничтожение индейцев и получив землю, ковбои-скотоводы и фермеры началинепрерывную войну другу с другом. Достаточно посмотреть несколько ковбойскихфильмов, чтобы увидеть тот огромный накал войны всех со всеми за богатство, вкакой бы форме оно не воплощалось.
Агрессивность периодаосвоения Дикого Запада была продолжена впоследствии, в период роста индустрии исоздания промышленных империй, корпораций. Владельцы железных дорог устраиваликатастрофы на линиях конкурентов, владельцы заводов нанимали бандитов длязапугивания рабочих и подавления стачек, профсоюзы нанимали других бандитов длясдерживания бандитов, нанятых хозяевами.
Общество, истинный культкоторого действие, легализует все формы выражения энергии. Для того чтобысоздать новое, нужно разрушить старое и агрессивность в этом процессе необходима.
Нарушитель закона,преступник, в американской истории был всегда более популярным героем, чемгосударственные деятели, бизнесмены или люди искусств. Он воплощалиндивидуальную свободу, доведенную до логического конца. Гангстеры, киллеры исерийные убийцы становились культовыми фигурами. Во многих районах страны можнонайти музеи, посвященные национальным героям, «Залы славы выдающихсяграбителей». Об их жизни и деятельности написаны тысячи книг и сняты сотникинофильмов.
Американская публика, в своембольшинстве, не знает истории своей страны, не знает имен большинствапрезидентов, не говоря уже о мировой истории, но такие имена, как Билли Кид,Джесси Джеймс, Бенни и Клайд, Претти Бой Флойд, Ма Бэккер, Джон Диллинджер, АлКапонэ, Лепке-Бухалтер, Багс Моран, Багси Сигель – эти имена знают все.
Голливудсоздал сотни фильмов о великих гангстерах, им посвящены тысячи книг иисследований их жизни, многотомные труды рассказывают в подробнейших деталях обих жизни… Только ободном из них, Билле Киде, было снято более двадцати фильмов. Легенда оботважном, бесстрашном бандите была увековечена. По свидетельству тех, кто с нимвстречался, это был худой коротышка с покатыми, бабьими плечами, гнилымизубами, и выглядел полным дегенератом. Каким он был в реальной жизни не имеетособого значения. Билли Кид, как и многие другие бандиты его времени, вначале20-го века, в глазах общества были символом, символом противостояния индивидановому индустриальному обществу, где только принадлежность к организации, картелю,корпорации дает шансы на успех.
В реальной экономикекорпорации победили в борьбе с индивидуальным предпринимательством, но ихпобеда была гарантирована самой атмосферой общества, преклоняющегося передсилой и удачей, и видевшего нарушение закона как бизнес другим путем.
Телевизионная серия «Melrose Place» 90-ых годов, одна из самых успешных, показывалагруппу молодых профессионалов, работников корпорации, строящих свою карьеру наобмане и пользующихся всеми средствами, вплоть до вымогательства, шантажа иубийства, чтобы добиться своей цели. Герои не только внешне привлекательны, ониобаятельны в процессе своих манипуляций. Успех — это не только награда засамоотверженный труд – это реализация всех человеческих талантов.
То, что раньше моглошокировать зрителя, как скажем, фраза героя Майкла Дугласа в фильме «Wall Street», биржевого агента, не брезгующего никакимисредствами, — «greed is good», жадность – прекрасна, жадность двигает экономикустраны, сегодня никого не может возмутить.
«Наш идеал  – большиеденьги. Идеал рождает несметные полчища преступников и они, истинные герои. Уних одна мораль – мораль победы. Они не верят ни в какие правила, законы,нормы, поэтому они побеждают всегда. Их успех доказывает моральноепревосходство мошенников над толпами верящих в честную игру (fair game) дураков.». Р. Милл, классик американской социологии.
«Сегодня, с отдельногочеловека полностью снята ответственность перед обществом – «If it feels good, do it.» — если ты чего-то хочешь, делай, «Good guy finish last» — честный человек приходит к финишу последним.Побеждает только тот, кто играет без правил.» Социолог Thomas D. Kerr.
Герои сегодняшнегокинематографа, представленных плеядой актеров – Майкл Дуглас, Джон Малкович,Весли Снайпс, Джеймс Спайдер, не входят в конфликт с обществом, не испытываютникаких нравственных терзаний по поводу аморализма системы, они простопользуются теми возможностями, которое общество предоставляет.
Идеалы 60-ыхгодов – высокая мораль, ответственность перед обществом, право на личнуюсвободу, потеряли свою привлекательность, утратили свой социальный и моральныйпафос. Сегодняшняя пресса следующим образом оценила фильм шестидесятых,рассказывающий о владельце независимой газеты, который, рискуя своимблагополучием и, в конечном счете, жизнью, пытается привлечь к суду главуместной мафии, подкупившего большинство местных политиканов и обладающегобольшей властью, нежели любой бизнесмен или политический деятель города — этоистория конфликта амбиций газетчика и мафиози. Моральные категории, борьбадобра со злом, стали восприниматься как анахронизм.
Если считать, чтоискусство отражает наиболее важные для общества вопросы жизни, то американскаялитература, кино и телевидение, в которых тема преступности занимаетдоминирующее место, отвечает на эти вопросы. Не только на вопрос «Что делать?»,но и на вопрос «Как делать?», но не отвечает на вопрос о социальных причинахпреступности. Искусство, став индустрией развлечений, продает товар, на которыйсуществует огромный спрос.
Никогда до второйполовины ХХ века преступления не занимали такого огромного места в общественномсознании и культуре, но, в ХХ веке они заняли почти все пространство всредствах массовой информации. Преступления — центральная тема газет,телевидения, радио. Подавляющее большинство преступлений имеют один и тот жемотив – деньги. Размах уголовных преступлений лишь верхушка айсберга – онипоказатель, широко принятого в обществе, стремления находить самые короткиепути к успеху.
Более двух миллионовзаключенных в американских тюрьмах это неудачники, те кто неспособен кманипуляции другими и обману внутри рамок закона. Система предоставляетогромное количество возможностей именно в этой сфере, а это широкая творческаябаза для самовыражения, проявление индивидуального таланта, игра, в которойпобедитель самоутверждается как активный участник делового процесса.
Автомеханик определитвладельцу машины, врачу, несуществующую проблему в моторе, которая принесет емунаибольшую прибыль. Врач назначит пациенту, автомеханику, тот набор ненужныхпациенту тестов, который увеличит его доход. Продавец страхового полиса навяжетклиенту, водопроводчику, страховку, которая ничего не покрывает. Аводопроводчик, за минимальную работу в доме страхового агента, сдерет с неготри шкуры.
В деловую игру ввовлечены все слои населения, все эксплуатируют всех. В динамике переходаденежных знаков из одних рук в другие, они ока­зываются у наиболее энергичных,наиболее беззастенчивых, наиболее гибких в достижении личного успеха. Они идвигают экономику, увеличивая ее коэффициент действия в целом, во всей стране.
Как писала, Жорж Сандболее ста лет назад, — «Европейский романтик повесил бы скорбную лиру межприбрежных ив, дабы излить проклятия на зло цивилизации. Американец же не можетбеззаветно клеймить позором зло, из которого произошли сила, богатство инезависимость его народа».
Моральные реминисценцииевропейца о добре и зле не соответствуют американскому взгляду, нравственно все,что приносит богатство. «Богатство — это справедливость, богатство — этосвобода, богатство — это власть», говорил Маркус Гарви, американскийполитический деятель начала ХХ века, выражая незыблемую мораль общества,построенного на экономике и живущее ради экономики.