Или О пагубности вопроса «почему?» дляустаревших теорий и собственного спокойствия
А. Скляров
Аннотация:Почему мы считаем древние мифы и предания фантазиями и иллюзиями, порожденныминеразвитым сознанием примитивных народов?.. Более детальный анализ как самихдревних мифов, так и теории «мифологического сознания» выявляетнесостоятельность подобной позиции, которая оказывается всего лишьнеправомерным переносом субъективных предвзятых установок исследователей наисследуемую объективную реальность.
** *
«Мифология- фантастическое отражение действительности в первобытном сознании, воплощенноев характерном для древности устном народном творчестве. В идеологии нового и новейшеговремени понятие мифа используется для обозначения различного рода иллюзорныхпредставлений, оказывающих воздействие на массовое сознание»
Философскийсловарь
** *
Познаниечеловеком законов мироздания начинается с вопроса «почему?». Каждыйребенок проходит этап «почемучки», измучивая окружающих вопросами«почему это происходит?», «почему это так?» и «почемуэто происходит именно так?». На этом этапе он учится ориентироваться вмире на базе знаний, накопленных человечеством; познает этот самый мир спомощью взрослых.
Вторичнопериод вопросов «почему?» у человека возникает тогда, когда онпонимает, что человечеству еще далеко не все известно, и стремится познатьнеизвестное сам. Если же он вступает на путь научного познания, то данныйвопрос он задает и к самому этому накопленному знанию, нередко сомневаясь вправоте того, что «уже известно». Здесь вопрос звучит несколько поиному: «а почему, собственно, именно так, а не иначе?» или «апочему бы и не иначе?» и т.д. и т.п.
Сомнение- двигатель науки, позволяющий ей продвигаться вперед на пути познания мира,отбрасывая ошибочные представления. Само это движение вперед становитсявозможным только тогда, когда количество «почему?» достигаетнекоторой «критической массы», заставляющей пересматривать имеющиесяконцепции и теории...
Кчему мы все это?.. А вот к чему...
** *
Впроцессе сбора данных для трактата «Основы физики духа» авторупришлось столкнуться с тем, что чрезвычайно много материала, относящегося кфеноменам и явлениям духовно-нематериального мира, буквально вплетено в сетьрелигиозных и т.н. мифологических представлений. «А почему?» — как-тосам собой возник вопрос… Рефлекс исследования двинул автора, естественно, кистокам, т.е. в область древнейшей мифологии. И тут-то вопросы «почему?»начали вставать один за другим.
Почемуто, что мы привыкли считать сказками или фантазией древних так долго продолжаетжить? Почему не отвергнуто и не отброшено еще тысячелетия назад, когдачеловечество двинулось по пути цивилизации? Ведь для этого нужны мощные подкрепляющиестимулы, а какое подкрепление может быть у иллюзии?..
Почемустоль устойчивы эти «фантазии», если длительное пребывание в миреиллюзий отрицательно сказывается на способности к выживанию? Ведь эволюциятребует от живых организмов адекватного (!!!) восприятия реальности, безкоторого невозможна адаптация к внешним условиям. Эволюция требует уменияпрогнозировать, а не фантазировать; между фантазией же и прогнозом — большаяразница.
Почемув разных разобщенных регионах древние мифы и предания явно обнаруживают междусобой сходство?.. Как оказались схожими «фантазии» и«иллюзии» людей, разделенных эпохами, тысячелетиями, горными хребтамии океанами?..
Почемупри сильном разнообразии деталей этих «фантазий» имеет месточрезвычайная скудость сюжетов и тем мифологии?.. В мифах можно насчитать,пожалуй, всего не более двух-трех десятков основных сюжетов. Почему«богатая фантазия» предков оказывается здесь «хромой на обеноги»?..
Чембольше «почему?», тем больше желание в них разобраться. Чем большежелание разобраться, тем больше мифов и теорий вокруг них приходится изучать.Чем больше изучается, тем… больше возникает новых «почему?»,которые на определенной стадии достигают той самой «критическоймассы», трансформируясь в качественно иное «почему?»: а почему,собственно, мы считаем древние мифы и предания сказками и выдумкой?.. Есть ли унас вообще на то веские основания?..
Конечно,различные «почему?» возникали не только у автора. Исследованиямифологии ведутся достаточно давно, и перед исследователями, естественно,вставали те же самые вопросы. В конце концов наиболее широкое распространениеполучила теория т.н. «мифологического сознания», в основу которойлегли этнологические исследования Леви-Брюля и теория архетипов Юнга. В простомпереизложении эту теорию можно представить приблизительно так...
Наранней стадии своего развития человек обладал еще очень слабой рефлексией, т.е.слабым самосознанием. Это приводило к тому, что он не мог провести четкой гранимежду объективным миром и субъективными ощущениями и принимал собственныефантазии за реально существующие объекты.
Самнедалеко ушедший от животного состояния, человек наделял весь окружающий миртеми же качествами, которыми обладал сам, — одушевлял животных, растения и даженеживой мир.
Постояннаяборьба за выживание, сильнейшая зависимость от внешних обстоятельств порождалив слабом сознании примитивного человека представления о наличии вокруг негомогущественных сверхъестественных сил, принимавших в этих представлениях обликдухов, демонов, богов и т.п. Страх перед этими силами и побудил примитивногочеловека к созданию целого спектра обрядовых и культовых систем, в которых мифыи предания выполняли определенную «цементирующую» роль, подводя базупод обряды и культы и обеспечивая передачу соответствующих традиций отпоколения к поколению.
Сходствоже сюжетов мифологии, согласно выводам Юнга, обеспечивалось тем, что какфизические тела представителей разных народов обладают явным сходством, так ипсихика разных людей имеет схожие структуры, сформированные в ходе эволюции иназванные Юнгом архетипами. Сходство этих структур обуславливало и сходствопорождаемых ими представлений примитивных народов в разных областях Земли...
Конечно,это — довольно упрощенное изложение данной теории, но нам этого будет вполнедостаточно. Тем более, что еще некоторых ее аспектов мы коснемся чуть позже...
Напервый взгляд, теория «мифологического сознания» логична и дажекрасива. И вроде бы все объясняет.
Но,во-первых, теория Птолемея тоже красива и логична. И даже имеет каждодневноевизуальное «подтверждение»: в глазах земных наблюдателей всепроисходит именно так, как она и предсказывает, — Солнце, Луна и другие планетывращаются вокруг Земли на фоне неподвижных звезд… Однако же человечествоотказалось в конце концов от этой красивой и логичной теории, признав ееошибочность...
Аво-вторых, красота и логичность хотя и играют определенную, но все-таки отнюдьне главную, роль в оценке теорий. Гораздо более важным фактором являетсясоответствие теории реальным фактам. А сопоставление теории«мифологического сознания» с такими фактами вызывает очередной потоквопросов «почему?» и сомнений в ее справедливости.
Например,этнографические исследования выявляют следующий любопытный факт, которыйпротиворечит одному из базовых положений теории, а именно: наличию якобычрезвычайной зависимости жизни первобытного человека от капризов природы.
«Иэтнография, и археология накопили к настоящему времени массу данных, из которыхследует, что присваивающее хозяйство — охота, собирательство и рыболовство — часто обеспечивают даже более стабильное существование, чем ранние формыземледелия… Обобщение такого рода фактов уже в начале нашего столетия привелопольского этнографа Л.Кришивицкого к заключению, что „при нормальныхусловиях в распоряжении первобытного человека пищи более чем достаточно“.Исследования последних десятилетий не только подтверждают это положение, но иконкретизируют его с помощью сравнений, статистики, измерений»(Л.Вишняцкий, «От пользы — к выгоде»).
«Балансированиена грани голодной смерти тех, кто вел присваивающее хозяйство, — нехарактерная, а, напротив, довольно редкая ситуация. Голод для них не норма, аисключение. Это во-первых. Во-вторых, качество питания членов таких групп, какправило, удовлетворяет требованиям самых строгих современных диетологов»(там же).
«Эффективностьвысокоспециализированного собирательского труда просто поразительна. Даже в техслучаях, когда условия внешней среды были крайне неблагоприятны, первобытныйсобиратель демонстрировал удивительные способности по обеспечению себяпродовольствием» (А.Лобок, «Привкус истории»).
Интересени факт, что «присваивающая экономика эффективна не только в том смысле,что она вполне обеспечивает первобытных людей всем необходимым для жизни, нотакже и в том, что достигается это за счет весьма скромных физических усилий.Подсчитано, что в среднем „рабочий день“ охотников-собирателейсоставляет от трех до пяти часов, и этого, оказывается, вполне достаточно.Притом, как правило, дети не принимают непосредственного участия вхозяйственной деятельности, да и взрослые, особенно мужчины, могут себепозволить отвлечься на день-другой от „прозы будней“ и занятьсяделами более „возвышенными“» (Л.Вишняцкий, «От пользы — квыгоде»).
Жизнь«примитивного» охотника и собирателя вообще оказалась весьма далекаот всепоглощающей и суровой борьбы за существование.
"… данныесовременных этнографических исследований убедительно свидетельствуют о том, чтожизненная практика первобытных племен, сохранивших свою культурную самоидентичностьвплоть до настоящего времени, не имеет ничего общего с повседневным изнуряющимтрудом земледельческого человека «от зари до зари»… Сам процессдобывания пропитания для первобытного охотника — это именно охота, которая вомногом построена на игре и азарте. А что такое охота? Охота — это ведь и естьто, чего «хочется», то, что совершается «в охотку», а непод давлением внешней необходимости. Причем «собирательство» — второйтрадиционный для первобытного человека источник пропитания — это тоже своеобразная«охота», игра, азартный поиск, но никак не изнуряющий труд"(А.Лобок, «Привкус истории»).
«Посравнению с ранними земледельцами, с людьми, осваивающими азы производящегохозяйства, охотники-собиратели во всех отношениях находятся в гораздо более выигрышномположении. Земледельцы больше зависят от капризов природы, так как их экономикане столь гибка, они, по сути, привязаны к одному месту и к весьма ограниченномукругу ресурсов. Рацион их однообразней и в целом бедней. И, конечно, посравнению с охотой и собирательством хозяйство земледельцев более трудоемко — поля требуют постоянной заботы и ухода» (Л.Вишняцкий, «От пользы — квыгоде»).
«Земледельцырезко теряют в подвижности, в свободе перемещения, а главное, земледельческийтруд отнимает очень много времени и оставляет все меньше возможностейзаниматься охотой и собирательством „на параллельных“ основаниях. Инеудивительно, что на ранних ступенях освоение земледелия не только не давалокаких бы то ни было преимуществ, но и, наоборот, приводило к заметномуухудшению качества жизни. Стоит ли удивляться, что одним из ближайших следствийперехода к земледелию становится сокращение продолжительности жизни?»(А.Лобок, «Привкус истории»).
«Крометого, по мнению большинства ученых, земледельческо-скотоводческие поселения,многолюдные и скученные, были в гораздо большей степени, чем стойбищаохотников, живших обычно небольшими группами по двадцать пять — пятьдесятчеловек, подвержены инфекциям» (Л.Вишняцкий, «От пользы — квыгоде»).
Тоесть жизнь примитивного человека не столь уж тяжела и безрадостна, как эторисует теория!..
Далее.Этнографы подтверждают сильную насыщенность эмоциями всей жизни примитивныхнародов. Но разве это только страх?.. Разве мало примитивный человек испытываетположительных эмоций?.. И если представление сверхъестественной силы заустрашающими непонятными явлениями хоть сколько-то логично, то зачем возникатьпредставлениям о «добрых» сверхъестественных силах?.. Можно, конечно,это отнести к «естественному балансу», но логика явно начинает даватьсбои...
Болеетого, многие исследователи подчеркивают именно «гармоничноесосуществование» примитивного человека с окружающей природой. А откудабыло бы взяться какой-то «гармонии» при постоянном господстве страхаперед внешним миром?.. Опять логика теории сбоит...
Явныйсбой эта логика дает, скажем, в объяснении момента появления в мифологииантропоморфных (т.е. схожих по облику с человеком) богов. Если для меня весьмир живой, и я его привык таким воспринимать с самого раннего детства; если«разумом» обладает каждый камень, каждый куст, каждый зверь, то скакой такой стати вдруг появляться за этим «разумом» человеческомуоблику?.. (Те же этнографические исследования, между прочим, показывают, чтопервобытные народы вовсе не нуждаются в столь сильном очеловечивании природныхсил и вполне могут обходится без него...)
Теорияэто объясняет естественной склонностью неразвитого сознания переносить наокружающие объекты собственные свойства. Логично?.. Но тогда почемуантропоморфные боги появляются в мифологии: а) далеко не у всех народов; б)много позже представлений о говорящих деревьях и животных?.. С точки зренияэлементарной логики все должно быть с точностью до наоборот!.. Во-первых,развитие сознания должно уменьшать степень переноса собственных свойств наокружающие объекты. А во-вторых, фантазия, как и любая творческая (!)способность, должна возрастать с развитием сознания; здесь же мы наблюдаем неувеличение разнообразия мифологических образов, а их упрощение!..
Далее.Архетипами можно объяснить некоторое сходство возникающих в разное время и вразной местности образов на их основе. Но лишь самое общее их сходство, на чтообращал внимание и сам Юнг. Тогда почему прослеживается сходство мифов разныхнародов в деталях и подробностях?..
Заметим,наконец, что ни архетипы, ни сама теория «мифологического сознания» вцелом оказываются неспособными ответить на вопрос: почему примитивные народы неразвивают собственную мифологию (т.е. собственные «фантазии»), анаоборот — всячески стремятся сохранить как можно точнее старые легенды ипредания?..
Всебольше возникает ощущение, что теория «притянута за уши». Аколичество разных «почему?» начинает трансформироваться в качественноиной вопрос: «а почему, собственно?». А почему, собственно, древниемифы и предания считаются фантазией слабо развитого сознания?.. Настолько лиони фантастичны в полном смысле этого слова?..
Далеконе мы первые задаемся таким вопросом. Шлиман, отвергнув общепринятое мнение ополной фантастичности древнегреческой мифологии, ринулся на поиски«мифического» золота Трои. И ведь нашел!!! Долго еще потом историкиоспаривали, что Шлиман нашел именно «мифологическую» Трою… Но витоге ведь смирились, — признали факт. Правда, оставили в стороне объяснениенесоответствия теории и фактов. Подумаешь, — курьез… Стоит ли из-за неголомать такую красивую теорию...
Однакосомнения были посеяны, и у Шлимана нашлись последователи. Тут-то«курьезы» посыпались один за другим. Прошедший XX век ознаменовалсяоткрытиями, которые заставили ученый мир признать: в Ветхом Завете нашлиотражение и совершенно реальные события прошлого. Раскопаны руины древнегоВавилона; найдены артефакты, подтверждающие существование народов,упоминавшихся в Ветхом Завете, но считавшихся реально не существовавшими; аположение рухнувших стен найденного Иерихона до сих пор заставляет ученыхчесать затылки и тайком креститься...
ВетхомуЗавету в некотором смысле «повезло»: очень значительная долянаселения вопреки официальной науке всегда воспринимала описанные в нем событияв качестве достоверных. Правда, лишь на основе веры, но все-таки… Другимдревним преданиям повезло гораздо меньше, — их и до сих пор многие считают лишьфантазией...
Апочему, собственно, такая несправедливость?.. Чем они «хуже» ВетхогоЗавета?.. Только лишь тем, что верят в них лишь «язычники»?.. Но ведьнайдены же, скажем, древние шумерские тексты, где сюжеты чрезвычайно схожи ссоответствующими эпизодами того же Ветхого Завета!..
Ипочему, собственно, за преданиями лишь одного региона целой планеты признавать«некоторую историчность»?.. Почему такая дискриминация?.. Почему бымифам и других народов не содержать в себе хоть какую-то часть не толькофантазий, но и достоверных данных?..
Авторкак-то решил это проверить...
Началосьвсе с «самого простого», — с мифа о Потопе. Здесь была самая широкаябаза, поскольку уже много исследователей обращались к этой теме, и благодаря имне было необходимости проводить глобальный поиск данных для анализа.
Подробнорезультаты этого анализа изложены в статье автора «Миф о Потопе: расчеты иреальность», и желающие всегда могут не только ознакомиться с егодеталями, но и проверить расчеты. Здесь же мы лишь вкратце остановимся нанекоторых выводах (не только самого автора, но и других исследователей).
Первое.Мифология разных народов о некоем древнем катаклизме оказывается чрезвычайносогласованной между собой. При этом мифы об этом катаклизме насчитывают какминимум несколько десятков абсолютно независимых друг от друга источников!..
Второе.На базе данных мифологии вполне удается детально восстановить катастрофическиесобытия, вызванные (возможно) падением на Землю крупного метеоритаприблизительно 12,5 тысяч лет назад.
Третье.Данные мифологии находят подтверждения в археологии. При этом географияархеологических находок, подтверждающих данные мифов, также охватывает всерегионы земной поверхности.
Четвертое.Данные мифологии также находят подтверждение в климатологии, геологии иастрономии.
Пятое.Согласованная общая картина, отображенная в мифах разных народов, заставляетотнестись к ней как к совокупным «показаниям очевидцев», оказавшихсяв столь отдаленное от нас время свидетелями катастрофических событийпланетарного масштаба.
Вцелом: мифы о Потопе оказываются не столько фантастикой, сколько своеобразнойстилизованной летописью вполне реальных событий!..
Естественно,что после этого возникает желание проверить на правдивость и другие мифы. Ихотя здесь уже приходится основательно потрудиться в поиске информации и ееанализе, а результаты выглядят не столь уж неоспоримыми, однако и для других«показаний» мифологии удается найти согласование с современныминаучными данными.
Так,по эпизоду эпохального перехода человечества от охоты и собирательства кземледелию оказывается возможным на базе сведений мифологии сформулировать версию,кардинально отличающуюся от общепринятой, но гораздо лучше согласующуюся сданными этнографических, археологических, лингвистических иботанико-генетических исследований. Подробней — см. статью автора«Наследие пьяных богов» («Битва за урожай: кому и зачем онапонадобилась?..»).
Другаястатья автора — «Ждет ли Землю судьба Фаэтона?..» — посвящена«проверке на правдивость» таких экзотических показаний зороастрийскойи индо-тибетской мифологии как существенное изменение размеров нашей планеты впрошлом. Здесь уже данные мифологии (!!!) позволяют не просто реанимировать, азначительно продвинуть вперед (!!!) одну из геологических теорий — теориюрасширения Земли. При этом взаимоувязываются геология, геохимия,палеоклиматология, археология, тектоника, палеомагнитные данные и…мифология!..
Наверняка,некоторые читатели отнесутся скептически к столь сильной уверенности автора вправоте его позиции и выдвигаемых в упомянутых статьях версий и гипотез. Однакофакт остается фактом: за 1,5-2 года, прошедших с момента публикации статей вИнтернете, автор не получил ни одного (!!!) сообщения с опровержениемкаких-либо использованным им данных и проведенных расчетов. И хотя со статьямизнакомились самые разные специалисты, от них не получено ни одной (!!!)претензии к корректности анализа или его логики.
Извсего этого неизбежно следует вывод: к древним мифам, легендам и преданиямнельзя относиться лишь как к фантазии и чистой выдумке.
Изсообщений средств массовой информации в мае 2002 года, поступивших уже впроцессе подготовки данной статьи:
Научнаяэкспедиция исследователей-подводников обнаружила руины древнего большого городана дне океана вблизи юго-восточного побережья Индии в прибрежной полосе городаМахабалипурам. Поиск города, который, как говорится в преданиях, ушел под водунесколько тысяч лет назад, был организован английским обществом научныхисследований и индийским Национальным институтом океанографии.
Этаэкспедиция была организована по инициативе и при непосредственном участииизвестного адепта «альтернативной истории» Г.Хэнкока, авторазнаменитого бестселлера «Следы богов», а также вышедшей в февралеэтого года новой книги «Подводный мир». Именно Хэнкок, слывущий«занозой в заднице» у историков и постоянно разыскивающий следыдревних великих цивилизаций, собрал воедино старинные легенды и свидетельстваместных рыбаков, привлек к исследованиям опытных английских аквалангистов исвел их с индийским Институтом океанографии. В результате же в официальномпресс-релизе института, сообщающем о важной находке, заслуги Хэнкока неупоминаются ни словом.
Находкахорошо согласуется с древними местными легендами, повествующими о великомгороде с семью храмами, столь прекрасными, что ревнивые боги наслалинаводнение, дабы их поглотить.
Первичныйосмотр нескольких зон древнего поселения не дал исследователям бесспорныхсвидетельств для точной датировки руин. Однако немного ранее — в январе 2002 г.- индийскими учеными было объявлено о находке на глубине сорока метров в заливеХамбхат на северо-восточном побережье страны другого древнего поселения, длякоторого анализ фрагментов керамики, резного дерева и кости показал возраст неменее девяти тысяч лет.
Нокак же тогда быть с теорией «мифологического сознания»?.. Ведьпризнание хотя бы частичной историчности мифов совершенно с ней не состыкуется,поскольку фантастичность древних мифов неявно является одним из базовыхположений этой теории. И именно на объяснение истоков и устойчивости«фантазий» она и была направлена… Теперь же — почва уходит из подног… Исчезает сам предмет «доказательства»...
Конечно,можно сделать шаг назад и признать некую долю историчности за всей мифологией вцелом. Дескать, действительно, имели место некие события, которые находилиотражение и в мифах, искусно вплетаясь в фантазии примитивных народов. Такаятактика и встречается в реальности...
Ноусомнившись в одной основе, уже трудно остановиться. Особенно, если сомненияуже получили некоторые подтверждения… Так и тянет проверить на обоснованностьдругие базовые положения теории...
Начнемс Юнга...
Еговклад в развитие науки о человеческой психике, конечно, огромен. Идея передачиколлективного опыта человечества каждому индивиду в форме врожденных структурпсихики — архетипов коллективного бессознательного — оказалась оченьплодотворной и вполне правомерно получила всеобщее признание. Однако нас вданном случае интересует не столько сама идея архетипов, сколько применение ееЮнгом к анализу мифологии. А вот здесь-то и обнаруживаются любопытные детали.
Во-первых,в своих работах Юнг анализирует архетипические образы, относящиеся кхристианству и, самое раннее, — к древнегреческой мифологии. Более того, егоанализ относится к т.н. «западному типу культуры». То естьиспользуемый Юнгом эмпирический материал весьма ограничен по времени и пространству(о чем, впрочем, упоминает и он сам).
Однакокогда речь идет о древней мифологии (и тем более о ее истоках) необходимоуходить гораздо дальше вглубь истории (на десятки и даже сотни тысяч лет) и наболее обширные пространства (на все континенты). Правомерен ли здесь будетпрямой перенос выводов с очень ограниченного диапазона на гораздо болееширокий?.. Очень сомнительно… Строго говоря, сама правомерность подобнойэкстраполяции требует отдельного доказательства, которого мы не встречаем нетолько у Юнга, но и у его последователей.
Во-вторых,в своих исследованиях Юнг применяет сложившийся к этому времени в психологииметод, а именно: для анализа психотипов пациентов используются мифологическиеперсонажи. Конкретному психотипу ставится в соответствие некий персонаждревнегреческих мифов (гораздо реже — христианские образы). Так удобнее (!!!)психологам, которые используют данный прием до сих пор (например, есть методпсиходиагностики и психотерапии на основе известных сказок). Точно так же,скажем, как археологам и геологам удобно применять географические названия дляобозначения эпох, т.е. периодов времени.
Новедь из традиции археологов и геологов ведь не следует, что в основе той илииной эпохи лежит географический фактор!.. Точно также из традиции (!) психологоввовсе не следует, что в основе используемых ими для анализа психики индивидовмифологических образов лежат свойства самой этой психики!.. Однако местами Юнгосуществляет именно такой перенос направленности причинно-следственных связей,что является обычным искажением реальности в процессе ее интерпретации...
В-третьих,Юнг применяет астрологические символы и ассоциации для анализа конкретныхобразов у самых разнообразных людей, опираясь на методологию астрологическогосимволизма, с которыми даже в европейской традиции был знаком оченьограниченный круг людей. Применительны ли эти технологии к «простым»людям (с «лобовым» переносом узкого знания в архетипы)?Сомнительно… Это — то же, что анализировать детские каракули на основе формултеоретической физики...
В-четвертых,абсолютно все базовые положения Юнга о свойствах психики примитивного мышленияносят сугубо аксиоматический характер. Все же выводы о якобы архетипичностидревней мифологии делаются им на базе гипотетической модели, опирающейся на этиаксиомы.
В-пятых,Юнг переносит акцент анализа на коллективное бессознательное. Но ведь структурапсихики в области подсознания не ограничивается лишь коллективнымбессознательным, а включает и мощнейший пласт индивидуального бессознательного,формирующегося уже при жизни индивида под сильнейшим влиянием окружающейкультуры (подробнее — см. трактат автора «Основы физики духа»). ХотяЮнг и упоминает влияние культуры на ту конкретную форму образов, которыевозникают на базе архетипов коллективного бессознательного, но делает этоисключительно при анализе конкретных своих пациентов, почему-то абсолютно (!)игнорируя подобное влияние культуры при анализе примитивного сознания.
Возьмемдля примера следующую цитату:
«Мифологияпредлагает много вариаций материнского архетипа, например мать, котораястановится служанкой, в мифе о Деметре и Коре, или мать, которая одновременновозлюбленная, в мифе о Кибеле и Аттисе. Другие символы матери в переносномсмысле проявляются в образах, обозначающих цель стремления к спасению, таких,как рай, Царство Божие и Небесный Иерусалим. Многие вещи, которые окруженыпоклонением или благоговением, такие, как церковь, университет, город илистрана, небеса, земля, леса, моря и вообще всякая вода, материя и дажеподземный мир или Луна, могут быть материнскими символами. Этот архетип частоассоциируется с вещами и понятиями, обозначающими плодородие и плодовитость:рог изобилия, вспаханное поле или сад. Он может быть связан со скалой, пещерой,деревом, источником, глубоким колодцем, с различными сосудами, такими, каккрестильная купель, или сосудообразными цветами, такими, как роза или лотос.Из-за защитной функции магический круг, или мандала, также может быть формойматеринского архетипа. С этим архетипом ассоциируются полые предметы, такие,как печь или сосуд, и, конечно, чрево, йони и все похожее на это или имеющееаналогичную форму» (К.-Г.Юнг, «Четыре архетипа»).
Здесьхорошо видно, насколько далеко может заходить ассоциативный ряд и насколькомалозаметной может быть ассоциативная связь. Но что более важно: Юнг здесь,фактически, показывает влияние на конкретный образ культурного окружениячеловека, общепринятых религиозных традиций, популярных мифов и т.п., но сампроходит мимо этого вывода!..
Приведенныев цитате данные на самом деле можно интерпретировать совершенно противоположнымтеории образом. Мы имеем, скорее, не предопределенность мифов архетипами, анаоборот: влияние господствующей «мифологии» (как части культуры) наконкретную форму проявления самых общих архетипов, которые в истоках своих неимеют ничего общего с мифологией как таковой, так как архетип матери,неизбежно, формируется еще на «животной» стадии, когда о мифологиивообще не может быть и речи.
Передачабагажа истории испокон веков передавалась с помощью мифов, роль которых вкультуре громадна (при этом мифы воспринимались древними как истинные событияпрошлого и несли именно такую общественную функцию — сохранение важныхисторических событий в коллективной памяти). Следовательно, скорее мифыформировали архетипы (коллективное наследие), чем наоборот !!!
Ещеболее наглядны огрехи подхода Юнга в следующей его цитате:
«Проявлениеархетипов у детей весьма знаменательно, поскольку можно быть вполне уверенным,что ребенок не имеет прямого доступа к культурной традиции» (К.-Г.Юнг,«Подход к бессознательному»).
Акак же быть с «косвенным доступом»?.. Если мы массу поступающейинформации транслируем прямо в подсознание (что доказано психологами и являетсясвойством нашей психики), при этом постоянно находясь в некоей культурнойсреде, то куда же мы от этой среды денемся!.. А у детей это проявляется ещесильнее, ведь их сознание еще в стадии формирования...
Болеетого, мифологические образы входят в психику ребенка уже в самом раннемвозрасте, когда мы их «пичкаем» сказками. И в этом есть рациональноезерно, ведь усваиваемое на подсознательном уровне в раннем возрасте надежнеезакрепляется в психике. Данный способ максимально эффективен для передачи исохранения ценной информации преданий, т.е. исторического наследия (начальная задачамифологии); и для развития фантазии ребенка, его творческих способностей(уровень нынешних задач)...
Вполнеестественно, что при ошибочности самого подхода к исследованию примитивногосознания Юнг получает и выводы, которые просто противоречат фактам.
«Восприятиеобъектов у примитивных людей обусловлено лишь частично объективным состояниемвещей, а по большей части — внутренними психическими фактами, отношение которыхк внешним объектам выражено только с помощью проекции. Это происходит потому, чтоу первобытного человека еще нет жесткой дисциплины ума, известной нам каккритическое знание. Мир для него является более или менее гибким явлением врусле потока его фантазии, где субъект и объект не разделены и не находятся вотношениях взаимопроникновения» (К.-Г.Юнг, «Четыре архетипа»).
Этотмеханизм никуда не делся. Мы точно также воспринимаем окружающую реальность. Итакже на наше восприятие объективной реальности оказывают влияние внутренниепсихические процессы. Различие состоит прежде всего в изменившейся ирасширившейся базе знаний, определяющих сравнительные шаблоны и стереотипы всовременной психике, да в усилившейся способности вводить в эти сравнительныешаблоны и стереотипы более абстрактные образы. Следуя обычной логике, здесь мыдолжны получить как раз обратную картину: по мере развития способности кабстрагированию, к фантазии; по мере развития «мифологии» (в самомшироком смысле этого слова), «мифологизация» нашей жизни должнаприобретать все более широкое значение. Таким образом, «примитивный»человек ближе (а не дальше) к реальной «сути» окружающих объектов; вто время как современному человеку для познания этой «сути» (пусть иболее детального и более достоверного познания) приходится продираться черезнагромождение современных теорий, стереотипов, ассоциативных связей и других«мифов». И ведь факт сильнейшей «мифологизации»современного общества действительно подтверждается новейшими исследованиямипсихологов...
«Поначалучеловек совсем не располагал холодным рассудком, ему не помогали наука ифилософия, а его традиционные религиозные учения для такой цели пригодны лишьвесьма ограниченно. Он запутан и смущен бесконечностью своих переживаний,суждения со всеми их категориями оказываются тут бессильными. Человеческиеобъяснения отказываются служить, так как переживания возникают по поводу стольбурных жизненных ситуаций, что к ним не подходят никакие истолкования. Этомомент крушения, момент погружения к последним глубинам» (К.-Г.Юнг,«Об архетипах коллективного бессознательного»).
Ас чего, собственно, сделан вывод, что «дикарь» испытывает при этомкакие-то «неудобства»?.. Почему все доведено до уровня жизненноважной проблемы и безмерно трагедизировано?.. Наоборот, дикарь не чувствуетсебя в чем-то ущемленным, — для него «все просто»!.. И для всего унего есть свое объяснение… Это вполне подтверждается исследователями, которыеотмечают стремление «дикаря» уходить от проблемы и не замечать«неудобств»...
Иеще одна показательная цитата Юнга как раз по архетипам:
«Хотячетверица является древним, предположительно, доисторическим символом, всегдаассоциировавшимся с идеей миросозидающего божества, она, тем не менее, редкоосознается в этом качестве теми современными людьми, кому явлен ее образ. Менявсегда интересовало, как станут ее истолковывать люди, представленныесобственным оценкам и слабо осведомленные в истории символа. Поэтому я старалсяне вмешиваться со своими мнениями и, как правило, обнаруживал, что люди виделив четверице символ самих себя или чего-то иного в них самих...
Применениесравнительного метода показывает, что четверица является более или менеенепосредственным образом Бога, проявляющего себя в творениях. Мы можем,поэтому, сделать вывод, что спонтанно воспроизводимая в сновидениях людейчетверица означает то же самое — Бога внутри. Несмотря на то, что в большинствеслучаев люди не осознают этой аналогии, интерпретация может быть, тем не менее,истинной...
Былобы ошибкой расценивать мои наблюдения как попытку доказательства бытия Бога.Эти наблюдения доказывают только существование архетипического образа Божества- с точки зрения психологии мы больше ничего не можем утверждать о Боге. Нопоскольку этот архетип принадлежит к очень важным и влиятельным, егосравнительно частое появление представляет собой немаловажный фактор для любойtheologia naturalis [естественной теологии]. Так как нередко опыт этих явленийв высшей степени нуминозен, то он относится к религиозному опыту»(К.-Г.Юнг, «Психология и религия»).
Здесьмы имеем совершенно шикарный пример переноса собственных (астролого-религиозных)воззрений Юнга на результаты исследований без всяких на то оснований! А ведьэто используется как «доказательство» архетипичности идеи Бога, начто в дальнейшем опирается и теория о «мифологическом сознании»!!!Через «четверицу», анализируемую с позиций вполне определенныхдогматов… Так можно «доказать» все, что угодно!!!
Ана взгляд атеиста: странно было бы в культуре, живущей в прямоугольныхпомещениях, ориентирующейся по четырем сторонам света, делящей сутки на четыречасти, а год — на четыре сезона, не встретить числа 4!!! Но при чем здесь будетнекая «божественность четверицы»?!.. В основе же четверки,используемой с древнейших времен в году и в ориентации по сторонам света нетнеобходимости искать что-то «божественное» с аналогичным архетипом.Год имеет ярко выраженные четыре сезона (деление по ним года не нуждается вкаком-то искусственном или божественном вмешательстве). А четыре стороны светаопределяются необходимостью ориентации на плоскости (поверхности сферы): двекоординаты (оси) с двумя направлениями от точки отсчета (наблюдателя)...
Подобныхцитат у Юнга можно найти много, но, думаю, уже хватит...
Еслиже говорить в целом об идее архетипичности мифов, то она входит в противоречиес самими принципами работы подсознания, которое никогда не оперирует точнымизначениями и деталями. Тот же миф о Потопе обладает массой подробностей,которые просто не могли быть порождены подсознанием (а тем более так сильнокоррелировать у разных народов)...
Можетвозникнуть вопрос, почему же столь великий исследователь допустил массуошибок?.. Любопытно, что в работах Юнга легко можно найти ответ:
"… япровожу принципиальное различие между тем, что было произведено и присвоеномоими собственными сознательными усилиями, и тем, что ясно и безоговорочноявляется продуктом бессознательного ума. Кто-то захочет возразить, чтобессознательный ум все же принадлежит мне, а потому такое различение излишне.Но я не могу сказать с уверенностью, является ли бессознательный ум — моим, таккак понятие «бессознательное» предполагает, что я даже не осознаю егоналичия" (К.-Г.Юнг, «Психология и религия»).
Здесьпрослеживаются истоки подхода Юнга — в его собственных проблемах. Сомневаясь впринадлежности ему самому его же подсознания, Юнг: во-первых, развивает идеюпагубности для современных людей некоего «конфликта» между сознаниеми подсознанием; а во-вторых, идею «божественной природы»коллективного бессознательного. Классический пример психологического переносасобственных проблем на воспринимаемую реальность; прямого переноса субъективныхустановок исследователя на исследуемый объект!..
Наблюдениемимоходом:
Вводяв качестве аксиомы положение о том, что примитивный человек испытывал ужас припроявлении своего бессознательного, Юнг постоянно ведет речь о необходимостинекоей «защиты» от проявлений бессознательного даже и длясовременного человека. И приходит к выводу, что именно такой защиты ищетчеловек в религиозных догматах. Но догмат в этом случае на самом деле ведьпредставляет вариант защиты страуса с помощью засовывания головы в песок. А нелучше ли идти по пути Крошки Енота из известного мультфильма: не защищаться, аподружиться!?.. Не воспринимать как врага или «бога», а простоприслушаться?.. Что, собственно, и делали «дикари». Ведь взаимодействиес «духами» — как раз «попытка подружиться» с ними… Какимобразом и когда она трансформировалась в необходимость одностороннегоподчинения?.. Вопрос далеко не праздный!.. Ведь развитие сознания как разтребует вовсе не подчинения бессознательному, а сотрудничества с ним.
Почемуже Юнг не увидел довольно тривиальных выводов, которые можно сделать, лишьбегло взглянув на реальный эмпирический материал — этнографическиеисследования?.. Думается, ответ в том, что он всецело положился на выводыдругого основоположника теории «мифологического сознания» — Леви-Брюля, критически подойти к которым Юнгу помешали собственные установки...
РезультатыЛеви-Брюля уже неоднократно подвергались (подчас резкой) критике, но кое-что изего выводов мы далее все-таки рассмотрим...
«Леви-Брюльисходил из понимания первобытного мышления как качественно отличного отмышления современного человека. Первобытное мышление дологично, логическиезаконы, абстрактные категории ему не свойственны; мир воспринимается в немчерез призму так называемого закона мистического сопричастия (партиципации) — отождествления явлений, несовместимых с точки зрения логики и здравого смысла.Предмет может быть самим собой и в то же время чем-то иным, находиться здесь иодновременно в другом месте. В силу закона сопричастия все в мире — люди,реальные и вымышленные предметы и существа — представляется мистическивзаимосвязанным. Ведущее место в построениях Леви-Брюля занимает концепцияколлективного сознания, навязывающего себя сознанию индивидуальному,детерминирующего его — концепция, выдвинутая Дюркгеймом и его школой. Чтобыпонять первобытные верования, нельзя исходить из индивидуальной психики, какделалось прежде; они — явление социальное и представляют собою частьобщественного сознания, имеющего свои собственные законы. Подобно Дюркгейму иМоссу, Леви-Брюль считает, что в первобытном обществе коллективныепредставления доминируют; на более поздних стадиях исторического развития онине исчезают полностью, но здесь их удельный вес значительно меньше. Первобытныеколлективные представления включают эмоции и волевые акты, реальность в нихмистически окрашена…» (В.Кабо, «Происхождение религии: историяпроблемы»).
«Кконцу жизни Леви-Брюль пересмотрел многие свои прежние взгляды, пытаясь вособенности смягчить противопоставление первобытного и современного мышления. Идействительно, их нельзя противополагать как принципиально различные системымышления: меняется не столько человеческое мышление, сколько мир, с которым оноимеет дело на разных этапах исторического развития, само же оно в основе своейедино [выделено мной — А.С.]. Логические законы мышления во всех известныхчеловеческих обществах одинаковы, — утверждал теперь Леви-Брюль. Однако онпо-прежнему считал, что первобытному мышлению свойственна мистическая ориентация,что здесь сохраняют свое значение и „аффективная категориясверхъестественного“, и явление партиципации. Сопричастие Леви-Брюльвсегда рассматривал как фундаментальное свойство первобытного мышления. Оностало в его построениях ключевым понятием, с помощью которого только и можнообъяснить первобытные коллективные представления» (там же).
Мыне будем подробно анализировать тексты Леви-Брюля, тем более, что это за нассделали уже другие. Отметим, что желающий также может это сделать и убедиться,что единственной характеристикой, которой отличается первобытное мышление отмышления современного человека, согласно Леви-Брюлю, оказывается его т.н.«мистичность». Но что подразумевать под «мистичностью»?..
Обычномы вкладываем в этот термин либо смысл «вера в сверхъестественное»,либо (в более расширенной трактовке) «вера в реальность иллюзий».
Еслиподходить с позиций расширенной трактовки, то получится: древняя мифологияпорождена примитивным мышлением потому, что оно обладает свойством веры виллюзию (читай — мифы). Отлично!.. Нечего сказать: масло оттого масляное, чтооблает свойством маслянистости...
Еслиже вернуться к более узкой и более конкретной трактовке термина«мистичность» как вере в сверхъестественное, то и тут не все гладко.Во-первых, Леви-Брюль никак не объясняет и не обосновывает, почему первобытномумышлению он приписывает свойство веры в сверхъестественное (придавая ему приэтом статус отличительного свойства!). Данное положение он просто вводит вкачестве аксиомы!.. Во-вторых, и в современном обществе отнюдь не мало людей,чье мышление обладает той же верой в сверхъестественное, т.е. и это свойствоперестает быть отличительной чертой примитивного мышления. А в-третьих, втрактате автора «Основы физики духа» показывается, что многое изранее трактовавшегося как «сверхъестественное» на самом деле имеетвполне естественное объяснение и подчиняется вполне «естественным»законам.
Тутмы подходим опять-таки к качественно иному вопросу: а почему, собственно,считается, что первобытное мышление «мистично»?.. Почему, собственно,считается, что весь образ жизни первобытного человека буквально пронизан веройв сверхъестественное и соответственно подчинен ранним формам религии?..
Возьмем,скажем, такой «классический» пример.
«Наиболееизвестным примером… является культ медведя неандертальцев. Первые находкибыли сделаны в швейцарских Альпах на высоте 2400 м, в так называемой Драконьейдыре. У входа в эту пещеру было сложено из камней некоторое подобие подушки состороной около одного метра. Сверху лежала массивная каменная плита. Под нейнаходилось несколько медвежьих черепов, повернутых в сторону входа. В глубинепещеры были обнаружены многочисленные медвежьи черепа в той же ориентации. Уодного из них в отверстие над сулой была вставлена ножная кость. Объектом этогоритуала был пещерный медведь...» (Ф.Кликс «Пробуждающеесямышление»).
Аведь все может быть намного проще и без всяких «ритуалов» и«культов»: черепа служили для устрашения хищников и предотвращения ихпроникновения в пещеру. При этом используется вполне естественная и известнаянам реакция животных — вид мертвых сородичей порождает чувство опасности… Этареакция и сейчас еще иногда используется, когда для отпугивания ворон наогороде выставляют на шесте несколько подстреленных птиц.
Опятьв приведенной цитате мы сталкиваемся с примером переноса субъективных оценок иустановок исследователей на объект исследования, в результате чегопервоначальная информация искажается до неузнаваемости!..
"… неандертальцыхоронили своих умерших или погибших собратьев. Эти погребения содержатдополнительные, весьма различные объекты, которые могут служить указанием нато, какую роль играл мертвый при жизни. В пещере Ла-Шапель-о-Сен найденопогребение мужчины, на грудь которого положена нога бизона. Тут же находилосьмножество раздробленных костей зверей и кремневые орудия — забота об охотникеили запасы для будущей жизни в невидимом «потустороннем» мире. Егопотребности «там» определялись по аналогии с потребностями«здесь». Раскопки у горы Кармель в Палестине подтверждают этотолкование. Нет никаких сомнений в том, что погребения неандертальцевсопровождались какими-то церемониями и ритуалами, о содержании которых мы,правда, ничего конкретного сказать не можем. При этом могли наблюдатьсязначительные региональные различия. Некоторые косвенные данные говорят о том,что широкое распространение имели колдовские обряды, связанные с охотой"(Ф.Кликс «Пробуждающееся мышление»).
Однакопочему, собственно, исследователи сразу трактуют такие находки в качестве неких«свидетельств магических обрядов и представлений»?..
Апочему бы это не воспринимать совершенно по другому?.. Жизнь в условиях социума(общины) требует соблюдения определенных правил. В том числе и правиласоблюдения запрета, скажем, на чужое имущество (каково бы мало и незначительнооно не было в нашем представлении). Погибший на охоте член общины «забиралс собой» не только свою долю добычи, в процессе охоты на которую он,возможно, и погиб, но и свои (!) орудия. Подобная «незыблемость прав собственности»,очевидно, могла быть весьма эффективным средством предотвращения междоусобиц вобщине (племени), а следовательно, и повышения устойчивости и выживаниясоциума.
Поэтому,даже оставляя в стороне вопрос о действительности возможности продолжениясуществования души человека после физической смерти (см. трактат «Основыфизики духа»), мы вполне можем обойтись без привлечения версии о«магических» представлениях наших давних предков.
Тотже Кликс пишет следующее:
«Некоторыенепонятные рисунки, например сцена из пещеры Ласко, где бизон с выпущеннымикишками, нагнув рога, наступает на полулежащего человека с головой птицы, могутбыть, по-видимому, связаны с обрядами инициации или подготовки выступления наохоту» (Ф.Кликс «Пробуждающееся мышление»).
Новедь может быть и проще: охотник маскировался под птицу… И такие примерыхорошо известны исследователям примитивных народов, у которых далеко не редкоиспользуется данный прием для повышения эффективности охоты. Однако причемздесь «магия»?..
Вполнепонятно удивление европейцев, столкнувшихся с абсолютно непонятными им целымикомплексами разнообразных действий т.н. примитивных народов, связанных сохотой. Тщательнейшая подготовка оружия, раскрашивание собственных телохотниками, коллективные песни и какие-то согласованные телодвижения,имитирующие охоту… Чем не «заколдовывание» будущей жертвы илизадабривание души убитого животного?..
Норазве это — единственный вариант трактовки?..
Коллективнаяохота требует взаимной координации (!) действий, а максимальной эффективности этойкоординации можно добиться лишь при предварительном (!) согласовании действийучастниками охоты. Схематично-символическое изображение самого процесса охоты,воспроизведение или имитация участниками охоты своих действий, очевидно,является наиболее эффективным способом как предварительного согласованиястратегии и тактики непосредственно планируемого акта охоты, так и«наглядным пособием» для обучения подрастающего молодняка.
Аналогичнымцелям вполне могут служить «охотничьи ритуалы» не до, а после охоты.Только здесь может осуществляться планирование будущих действий на болееотдаленное будущее, да производиться дополнительно «разбор полетов»по только что завершенной охоте (что также необходимо для повышенияэффективности охоты в будущем).
Ну,и причем здесь «магия»?..
Естьв этих ритуалах и еще один момент, отмечаемый современными этнографическимиисследованиями. Скажем, перед боем с соседним племенем в процессе имитациипредстоящего боя воины-мужчины заранее достигают того эмоционального состояния,которое позволяет максимально эффективно провести будущие боевые действия.Выслеживание «невидимого врага», его преследование и мнимое убийствооказываются не «заколдовыванием» врага, а средством достижения тогопсихологического состояния, которое является целью всейпатриотико-воспитательной системы в современной армии. Причем, средством весьмаэффективным, вследствие хорошо известной психологам взаимосвязи моторной (т.е.двигательной — в упрощенном понимании) деятельности сэмоционально-психологическим состоянием.
Опятьже: почему подобные действия трактовать именно как «магические»?..
Постепенновырисовывается ответ: потому что так видели (!) исследователи. А точнее: потомучто так хотели (!!!) видеть...
Мыздесь имеем дело с прямым переносом субъективных установок исследователя натрактовку исследуемых феноменов. Переносом, не имеющим никакой объективнойобоснованности!.. В основе же этой методологической ошибки при анализеэмпирических данных лежит сильное отличие видимых (!) проявлений жизнипримитивного общества от видимых проявлений жизни общества современного. Это жевидимое отличие возникает из-за сильнейшего различия культур этих обществ;различия, которое подавляющее большинство исследователей в лучшем случае лишьотмечает, но не учитывает!.. А ведь именно учет культурных отличий можеткардинально изменить трактовку известных «атрибутов» примитивногообщества.
Немногопоясним эту мысль...
Приописании и анализе примитивных обществ исследователи большое внимание уделяюттаким их атрибутам, как обряды инициации, табу, тотемы, шаманизм и пр.
Европейскихисследователей в обрядах инициации поражали в первую очередь внешние чертыобрядов: их торжественность, значимость, красочность, иногда — жестокость… Нозаглянем под внешнюю оболочку.
Сутьобрядов инициации сводится к переходу члена общины из одной социальной группывнутри общины в другую. Не важно, связано ли это сугубо с физиологическимиизменениями вследствие достижения половой зрелости или с получением каких-тонавыков и знаний. Важно другое: меняется социальная роль индивида в общине, аследовательно, и изменяются правила его взаимодействия с другими членамиобщины.
Ночеловек — в очень немалой степени существо социальное. Поэтому за словами«он становится другим человеком» (после обряда инициации) обнаруживаетсяне только «чистая символика», но и вполне реальная основа. Ондействительно становится другим (!) человеком.
Обрядже инициации в данном случае выполняет сразу несколько важнейших функций.Во-первых, он фиксирует для других членов общины изменение статусаинициируемого. А во-вторых, помогает самому инициируемому психологическиадаптироваться к новой социальной роли. «Старый» человек«умер» — «родился новый»...
Развене к этому сводятся современные «обряды инициации»: выпускной бал;вручение паспорта, аттестата или диплома; посвящение в студенты; прием впартию; торжества инаугурации при вступлении на высокий государственный пост?..Но разве видим мы в них «мистику»?.. Знание культурных традицийнашего общества освобождает нас от такой трактовки. И почему бы не посмотреть стех же позиций (только с корректировкой на соответствующую культурную традицию)на обряды инициации примитивных народов?..
Ссистемой табуирования дело обстоит гораздо проще. Здесь исследователям несоставило труда увидеть за ней систему, регулирующую правила поведенияиндивидов в социуме. Версия «мистичности сознания» примитивныхнародов возникает здесь лишь вследствие того, что в попытке объяснитьпроисхождение (или смысл) тех или иных табу «дикарь» используетверсию, недоступную аналитической логике исследователя и известным этомуисследователю причинно-следственным связям.
Норазве мало в современном обществе правил, норм и законов, причины которыхневозможно или трудно объяснить?..
Многоли людей сможет объяснить, почему определенная часть обыденного языка запрещенак употреблению в обществе (речь идет о т.н. «ненормативнойлексике»)?.. Или почему на официальные приемы нельзя одевать ничего, кромесмокинга или строгого костюма, и обязательно иметь галстук или бабочку?.. Так принято?..Но почему!?.. Что значит «принято»?..
Готовбиться об заклад, что в рассуждениях большинства на эти темы сведущийспециалист (если он вообще найдется) легко обнаружит такую массу ошибочновыстроенных причинно-следственных связей, которую при других условияхисследователь примитивных народов автоматически спишет на«мистичность» представлений. Но будет ли иметь место в реальности эта«мистичность»?..
Тотемотносится к «классическому» атрибуту«мистико-мифологического» мышления… Как же!.. Тут и сопричастность(партиципация, по Леви-Брюлю) тотема определенной местности и даже каждомучлену племени… Тут и «одушевление» животного-тотема, а то и«одушевление» неодушевленного предмета (идола, например)...
Нопосмотрим на эту «явную мистичность» несколько под другим углом...
Попробуй,уважаемый читатель, определить для себя содержание термина«родина»… Разве не обнаружится в сути «родины» связи сопределенным географическим регионом и с определенным кругом других людей?.. Нобудет ли такая взаимосвязь и целостность (подчас очень трудно уловимая и ещеболее трудно формулируемая) полной абстракцией, выдумкой или мистикой?..Пожалуй, почти любой возмутится подобной трактовкой и будет прав!
Затермином «родина» можно найти вполне естественную и реально существующийфеномен, который соотносится с неким кругом людей, связанных массойтерриториальных, культурных и иногда даже кровно-родственных связей в единоецелое, в единую систему. Систему дуальную, обладающую как материальными, так идуховно-нематериальными связями. Но ведь и духовно-нематериальные связи вовсене «мистичны», а подчиняются вполне естественным законам (см. трактатавтора «Основы физики духа»).
Ровноточно также и тотем соотносится с некоей дуальной системой — племенем (родом,общиной). Он является воплощением этой системы со всей совокупностью ее связей,является ее своеобразным символом.
Какребенок в игре использует какие-то предметы для символического (!) изображенияобъектов, недоступных в конкретный момент времени, но реально существующих (!);так и примитивный человек видит в тотеме воплощение своего социума. (Впрочем, ивполне взрослые люди в современном обществе, носят государственные флаги намитинги и рисуют национальные гербы...)
Еслиже мы учтем, что социум, как единая система, обладает вполне определеннымидуховно-нематериальными свойствами, то мы вправе использовать в отношении кнему термин «коллективное сознание». Тогда примитивный человек пустьи переоценивает способности коллективного сознания своего социума, приписываятотему свойства разумного поведения, но все-таки и в этом отражает вполнеобъективную реальность!..
Аналогичнымобразом дело обстоит и с т.н. анимизмом — «одушевлением» животных ирастений.
"… характерныеособенности архаического мышления. Первое его свойство — высокая степеньслияния индивида с окружающей его природой. Непосредственная и постояннаяконфронтация с силами физического мира и биологического окружения, масштабыкоторых превышают возможности воображения отдельного человека, создает оченьэмоциональное и в конечном счете глубоко личное отношение к этим силам.Наиболее яркое выражение это находит в анимистическом мышлении, котороенаселяет природу божествами, демонами и духами. Действие природных силприписывается фантастическим причинам. В соответствии с мыслительнымипривычками эти причины вычленяются и входят в обиход как одушевленность вещей иявлений. Древнейшие сказки доносят из седой предыстории остатки этого мышления:животные говорят друг с другом как люди, гром и молния вызываются человекоподобнымсуществом; болезни причиняются духами; мертвые и боги бредут невидимыми путями,сохраняя, однако, мысли, чувства, желания и надежды живых" (Ф.Кликс«Пробуждающееся мышление»).
Однакопри более детальном анализе и здесь обнаруживается не больше«мистики», чем во всем другом.
Есличеловек обладает активной духовно-нематериальной составляющей, — душой, то иживотным, и растениям мы не в праве отказывать в существованиидуховно-нематериальной составляющей (пусть и менее развитой). Что, впрочем,вполне подтверждается на эмпирическом уровне… Сознание (в расширенномпонимании этого термина) не появляется вдруг и сразу. В определенном смысле иживотное обладает сознанием (не путать с самосознанием!), и растение (хотяздесь автор предпочитает термин «предсознание»). Подробнее — см.трактат «Основы физики духа»...
Такимобразом, базовое положение анимизма имеет под собой вполне реальную основу!..
Нои «подробности» анимизма вовсе не столь уж «мистичны».Возьмем, например, способность животных «разговаривать». Толькоучтем, что в самом широком смысле слова термин «разговаривать»подразумевает не только обмен звуковыми сигналами, а включает весь комплексспособов передачи информации от одного объекта другому. Тогда (с этих позиций)окажется, что с животными вполне можно «разговаривать», если пониматьих «язык» (и даже кавычки здесь автор использует, более отдавая даньтрадиции, чем стремясь отразить суть). Это достаточно хорошо известно не толькобиологам-натуралистам. Пожалуй, любой грамотный «собачник» уверен,что способен разговаривать со своей собакой в полном смысле слова.
Изсообщений сети Интернет (май 2002 г.):
Прошлымлетом японская компания Takara объявила о своем намерении наладитьодностороннее общение между человеком и собакой — с помощью переносного переводчикаBowlingual. На прошлой неделе японцы показали готовое устройство на выставкеигрушек в Токио. Как ни смешно, оно и в самом деле работает.
Свиду Bowlingual напоминает тамагочи: яйцеобразный корпус с кнопками иэкранчиком. К корпусу цепляется микрофон, который крепится на ошейнике собаки.Как только пес что-нибудь произносит, переводчик обрабатывает звук с помощью«системы анализа эмоций животных» и относит фразу к одной из шестикатегорий. Категории соответствуют шести эмоциям — разочарованию, желанию,печали, радости и т.п. Для каждой из них в машинке предусмотрен наборстандартных фраз — например, «отстань», или «иди отсюда»,или «сейчас укушу». Одна из этих фраз высвечивается на дисплее всопровождении стилизованной собачьей физиономии.
Кромеперевода, Bowlingual умеет просто определять эмоциональное состояние собаки ипереводить его в баллы. Приборчик может оценить степень довольства животного попятибальной шкале, и его отношение к другой собаке — по стобалльной.Специальный режим, который остроумно называется Bow Wow Diary, позволяетсобирать данные о состоянии собаки в отсутствие владельца, и потом строитьсоответствующий график.
СейчасTakara и INDEX Corporation работают над системой Bowlingual Mail, которая будетотправлять владельцам собак сообщения по электронной почте.
Посколькуже древний человек «ближе к природе» (т.е. к тому же животномусостоянию), то и представить себе возможность общения, и общаться с животнымина их языке ему даже проще, чем современному. И исследователей-этнографов неоднократнопоражала эффективность примитивных охотников, изучивших «язык»животных и использующих его в процессе выслеживания и охоты…
Болеетого, вполне можно общаться и с растениями. Довольно широко известный факт:комнатные растения растут лучше у того, кто их искренне любит, кто с нимиежедневно общается, — разговаривает в прямом смысле этого слова. И если нам досих пор неизвестен механизм такого взаимодействия человека и растения, то этоне значит, что мы сталкиваемся с «мистикой».
Вполневозможно, что пролить свет здесь нам помогут экспериментальные исследования,сообщения о которых недавно мелькнули в средствах массовой информации. В этихисследованиях измерялись параметры слабого электромагнитного излучения,испускаемого растениями. Так вот, в ходе экспериментов выяснилось, что приповреждениях растения это излучение резко возрастает: растение буквально«кричит от боли»...
Такимобразом, научившись принимать подобные сигналы, т.е. «познав языкрастений», вполне можно с ними общаться. А если учесть еще и вполнереальную возможность не только электромагнитного взаимодействия человека ирастения (что уже давно не удивляет биологов), но и взаимодействиядуховно-нематериального, то можно увидеть, что примитивный человек был не стольуж далек от объективной реальности в своей приверженности к«одушевлению» окружающей природы...
Наблюдениемимоходом:
Винтересной работе «Архаические верования в свете межличностнойкоммуникации» ее автор Е.Новик весьма детально показывает, что первобытныйчеловек общается с «одушевленным» миром на основе тех же принципов,что и с другими людьми. К сожалению, Е.Новик так и не перешагнул рамки теории«мифологического сознания»: он приходит к выводу, что первобытныйчеловек лишь переносил привычный ему способ коммуникации с соплеменниками навесь окружающий мир. От его внимания ускользнуло, что анализируемые им общиечерты общения человека с человеком и общения примитивного человека с окружающим«одушевленным» миром применимы вообще ко всем живым системам ипредставляют из себя самые общие закономерности коммуникации как таковой. Иесли уже с этих позиций проанализировать приводимые Е.Новиком примеры, то можнодовольно легко убедиться, что примитивные народы весьма умело использовалиобъективные законы коммуникации в своем общении, например, с животными...
Способностикаждого человека сильно индивидуальны. Одному удается лучше одно, другому — другое. И вполне естественно, что более развитые способности отдельныхиндивидов к восприятию духовно-нематериального взаимодействия послужили основойформирования такого атрибута примитивного общества как институт шаманизма. Еслисегодня т.н. «паранормальные способности» проявляет далеко не каждый,то нет основания полагать, что в древности дело обстояло абсолютно иначе.
Новот, что примечательно. Приемы и методы в шаманизме при их анализе обнаруживаютчрезвычайное сходство с известными приемами и методами современной медитативнойпрактики, в которой при признании единства материального идуховно-нематериального миров в их первоснове также не обнаруживается ничего«мистического» (а лишь вполне естественные законы, — см. трактат«Основы физики духа»). Подобное сходство технологии вряд ли было бывозможным, если бы мышление первобытного человека стремилось погрузиться вфантазии и мистику вместо познания окружающей объективной реальности.
(Отметимв скобках, что, на взгляд автора, первобытному человеку было даже прощедостигнуть состояния, при котором проявляются т.н. «паранормальные»эффекты. Технология «ясновидения», «телепатии», медитации ит.п. требует некоторого «отключения сознания», активизации именноподсознания. У примитивного же человека самосознание еще слабо развито и«отключить» его гораздо проще...)
Учитываяскептицизм современного общества в отношении т.н. «паранормальных»явлений, не будем более подробно их анализировать и обратимся к тойсоставляющей шаманизма, для которой используются термины «знахарство»и «целительство».
«Совсеминого рода примеры типичны для первых попыток борьбы с болезнями: использованиепауков и белых червей для лечения бесплодия у ительменов; кашеобразноизмельченных красных червей против ревматизма; измельченного клюва дятла, егокрови, засушенных частей тела против зубной боли, золотухи, туберкулеза, акрови серой куропатки — против паховой грыжи и бородавок. У бурятов мясумедведя когда-то приписывалось 7, крови — 5, мозгу — 12, а шкуре — 2 различныхцелебных воздействия. Каждая из этих взаимосвязей получает обоснование в рамкахопределенного мифа. Но в основе таких мифов почти никогда не лежит какое-либовоспринимаемое сходство. Речь идет главным образом о символическом приписываниипричины действию сил, находящихся за пределами мира явлений и недоступныхвосприятию» (Ф.Кликс «Пробуждающееся мышление»).
Нопопробуем опять же взглянуть на данное явление с иной, отличной от«магической», точки зрения...
Первое.Современным медикам широко известен такой термин как «невротическиепричины болезни». Подобные недуги, вполне объективно проявляющиеся нафизиологическом уровне, зачастую вылечиваются простыми психотерапевтическимиметодами: от доброго отношения врача к пациенту до использования специальныхметодик психотерапии. Врачам также широко знакомы случаи излечения некоторыхбольных простым глюконатом кальция (вполне нейтральным веществом), выписаннымпод видом «сильнодействующего новейшего лекарства». Что увидит в этихслучаях специалист-медик?.. Обычное лечебное психотерапевтическое воздействиеврача на больного (причем, действительно больного, а не простого симулянта!). Ачто увидит человек, не сведущий в медицине, столкнувшийся с аналогичнымиприемами в примитивном обществе?.. Конечно же, «магию»!..
Второе.Нам хорошо известно, что многие болезни вызываются вирусами и болезнетворнымибактериями, попадающими в организм человека из окружающей среды через пищу иводу или воздушно-капельным путем. Также нам хорошо известно, что многие изэтих болезней вылечиваются с помощью соответствующих лекарств, благодаря ихфармакологическим свойствам. И чтобы правильно выбрать лекарство, нужнообратиться к врачу.
Атеперь переведем эту фразу на другой язык, учитывая, что: бактерии и вирусы — некие живые существа, невидимые для человеческого глаза; фармакологическиесвойства — способность лекарства активно воздействовать на процессы внутриорганизма; а врач — человек, знающий болезни, способы их лечения и лекарства.Что мы получим?..
Болезничеловека вызываются невидимыми существами («злыми демонами»),обитающими в воздухе, воде, пище и вообще на всех окружающих предметах.Излечиться от болезней можно при помощи человека («шамана» или«знахаря»), знающего как поведение этих «вредных» существ,так и способы воздействия на них, в том числе и посредством активного«полезного» воздействия на организм человека неких невидимых частиц,- молекул лекарства («добрых духов»). Фраза звучит по другому, носуть-то отражена верно!..
Теперьподпустим к полученному «переводу» специалиста по примитивнымнародам, и ярлык «магического мышления» нам обеспечен!..
Конечно,наши таблетки и ампулы с лекарствами мало похожи на клюв дятла, кровь медведя,засушенную лягушку и прочее. Но где, скажите на милость, примитивному человекубрать лекарственные препараты в условиях отсутствия развитой фармацевтическойпромышленности?!.
Замечаниемимоходом:
Примечательнав этом плане история, связанная с шумерской табличкой более чемчетырехтысячелетней давности, найденной в Ниппуре экспедицией Пенсильванскогоуниверситета. В этой табличке содержится описание болезней и рецептовприготовления лекарств из различных минералов, растений и даже животных. Ну чемне знахарское шарлатанство!.. Лишь когда к переводу этой таблички был привлеченспециалист-химик, выяснилось, что она не только содержит правильное описаниесимптомов болезней. Оказалось, что получаемые на основе приведенныхэкзотических рецептов вещества обладают весьма эффективными фармакологическимисвойствами!.. И никакой «магии»!..
Вцелом, практика показывает, что многие народные рецепты оказываются вполнеработоспособными. Конечно, есть много и неправильных рецептов, но и вофициальной медицине есть масса ошибок; а препараты то признаются панацеей отвсех бед, то оказываются вредными (антибиотики во время беременности, избытокаспирина и т.д. и т.п.)
Инаконец, стоит вспомнить и тот факт, что из долгое время отвергавшегосязнахарства вышла и современная гомеопатия, в которой не оказалось ничегомистического...
Вцелом, даже скептики вынуждены признать:
«Вмногообразии обычаев, табу и предписаний можно установить весьма разные степенизависимости продуктов мышления от реальности. И все же наличие элементовреального познавательного процесса неоспоримо… пример: не употреблять в пищуто, что имеет горький или острый вкус. Конечно, далеко не все яды обладаюттакими свойствами. Но хотя обобщение произведено чересчур поспешно, несомненно,что в этих правилах отражены длительные наблюдения и практический опыт[выделено мной — А.С.] ряда поколений» (Ф.Кликс «Пробуждающеесямышление»).
"… сквозьвсе ошибочные истолкования, сквозь весь авантюризм и суеверия пробиваетсяопределенная мыслительная стратегия: нет ничего необъяснимого, все, чтосовершается в мире, имеет свою причину [выделено мной — А.С.]" (Ф.Кликс«Пробуждающееся мышление»).
Аведь это — стратегия, лежащая в основе научного познания!!!
"… завсей их мистической подоплекой многие этнологи, изучавшие особенности магическогомышления, упустили из виду, что одновременно речь идет о процессах вывода, закоторыми скрывается попытка установления отношения «если… то...»[выделено мной — А.С.]. Иными словами, было упущено из виду, что в магическоммышлении содержится предпосылка строгой каузальности" (Ф.Кликс«Пробуждающееся мышление»).
Думаю,что приведенных примеров вполне достаточно для вывода: чтобы перестать видетьза действиями первобытного человека следствия некоей «мистичности»или «мифологичности» мышления и обнаружить рациональную основу — стремление к познанию объективного мира, — нужно анализировать эти действия нес позиций современных искусственных теоретических предвзятых умозаключений, а стщательнейшим учетом культурных условий его социума!.. Без этого учета нельзяосуществить корректный «перевод» с одного языка на другой,современный!..
Признаниерациональной основы и стремления к познанию объективного мира в первобытноммышлении позволяет закрыть еще одну немаловажную брешь: вернуть первобытноемышление в нормальную картину эволюционного развития, откуда его вырываеттрадиционный подход с позиций «мистичности».
Действительно,эволюция требует от живых организмов адекватной (!) оценки поступающей к ниминформации. Тогда откуда могла появиться некая «тяга к фантазиям имистике»?.. Почему у первобытного человека вдруг эволюция пошла вспять?..
Иногда«мистичность» мышления пытаются свалить на некую прямо-такигипертрофированную эмоциональность слабо развитого сознания.
«Кчислу важнейших общественных и индивидуальных потребностей относится такжемотив правильного прогнозирования будущего развития событий. Необходимостьпринимать решение в условиях неопределенности и неуверенности относительновозможного изменения ситуации сопровождается весьма неприятными эмоциональнымипереживаниями. Более того, такое решение с высокой степенью вероятности можетоказаться ошибочным. Все это приводит к появлению рациональных и иррациональныхстратегий определения будущего» (Ф.Кликс «Пробуждающеесямышление»).
Думается,что эмоциональный фактор сильно преувеличивается. Его, конечно, нельзяскидывать со счетов, но в конце концов, человек — продукт длительной эволюции,в которой подобные стрессы — обычное явление на протяжении всей жизни особи;поэтому человек уже на самой примитивной стадии должен быть привычен к ситуациивыбора и поиска без каких-либо сильно-стрессовых потрясений.
Например,дети же не находятся в постоянном стрессе, подвергающем их жизнь опасности,хотя их сознание также слабо развито… Да и у животных, чье самосознание влучшем случае находится в самом зачаточном состоянии, а подверженностьаффективно-эмоциональному влиянию еще сильнее, что-то не прослеживаетсяустремленности к «мистике»...
Болеетого, уже давно признано, что полное отсутствие стрессов способно в значительноймере негативно сказываться на здоровье человека и защитных функциях его психикии организма...
«Еслиповеденческие ответы адекватны свойствам объектов, то это означает, чтовосприятие может служить надежной информационной основой деятельности. Если жеони неадекватны, то в эволюционной перспективе механизмы такого вводящего взаблуждение восприятия уменьшают шансы на выживание их носителя и подпадают поддействие естественного отбора. Совершенно очевидно, что надежное распознаваниерелевантных, то есть существенных для стоящих перед индивидом целей, свойствокружения дает важные преимущества. Поэтому оно сохраняется и закрепляется входе эволюции [выделено мной — А.С.]. С этой точки зрения адекватное восприятиепросто необходимо, так как оно является предпосылкой выживания» (Ф.Кликс«Пробуждающееся мышление»).
Новедь устойчивость т.н. «магических» ритуалов и обрядов тоже к этомуотносится!.. Без постоянного подкрепления результатом, подобная устойчивостьневозможна. Значит, эти ритуалы и обряды имели такой необходимый эффективныйрезультат. Следовательно, имели и вполне определенную степень адекватностиявлениям окружающего мира...
"… естественныйдиапазон вариации признаков специфицируется действием отбора в определенных,соответствующих окружающим условиям направлениях: чем единообразнее типокружения, тем более похожим оказывается, например, двигательный аппарат весьмаразличных видов животных" (Ф.Кликс «Пробуждающееся мышление»).
Еслираспространить этот принцип и на психику, то повсеместное распространение«магического мышления» у первобытных народов — реакция на объективнуювнешнюю среду, т.е. на духовно-нематериальный мир!!! А сходство«магических» приемов и обрядов — следствие общности свойствдуховно-нематериального мира!..
«Имеетсяряд сообщений о примитивных племенах, с позором изгонявших или даже убивавшихколдунов, не добившихся успеха» (Ф.Кликс «Пробуждающеесямышление»).
Вотпрямое подтверждение практической направленности магических обрядов,объективной необходимости в их возникновении, отражения в них объективнойреальности и т.д. и т.п.!!!
Итеперь мы можем вернуться к начальной теме — о древних мифах...
Эволюционно-обусловленноестремление к адекватному восприятию реальности невозможно без соответствующегоадекватного (!) отображения этой реальности!!!
Рассмотримсначала такой способ отображения, как живопись.
«Большаяобразность и тем самым иконическая полнота воспроизведения содержаний памяти, атакже деятельности воображения является четвертым свойством архаическогомышления. Реалистичность изображений в пещерах кроманьонцев имеет в данномслучае познавательную основу [выделено мной — А.С.]» (Ф.Кликс«Пробуждающееся мышление»).
Речьидет не об «иллюзиях», а о детальном отображении реальности!!! Некая«иконическая полнота» — это субъективное восприятие исследователей ипросто принятый термин, а не сущность.
Приэтом древние художники стремятся не просто изобразить объект сам по себе, но ипередать действие (!), совершаемое данным объектом (или над данным объектом).Говоря другими словами, они стремятся к максимальной информативностиизображения, которая, естественно, возрастает с развитием сознания.
Этовполне прослеживается в ранних обществах: от единичных «простых» сценна стенах пещер изобразительное искусство постепенно переходит к целым«рассказам» в единой картинке. Такова живопись майя и инков, печатидревнего Шумера, фрески Египта, росписи Древней Греции...
Новот, что примечательно: параллельно с совершенствованием способов повышенияинформативности живописи совершенствуется и технология достижения адекватности(!) изображений.
Пожалуй,наиболее показательно в этом отношении искусство Древнего Египта, великолепноеисследование которого провел Б.Раушенбах. С позиций математика и«технаря» он доказал полное сходство приемов и методов искусстваДревнего Египта с современными чертежными методами!..
(Дапростит меня читатель за длительное цитирование, но работа Раушенбаха этоговполне достойна и еще не слишком широко известна. Выделение в цитатах далее мое- А.С.)
"… одини тот же предмет можно изобразить двумя различными способами: на рисунке и начертеже. Оба эти изображения будут правильными, но на одном будет показанагеометрическая форма предмета в пространстве зрительного восприятия, а надругом — в объективном пространстве. Какое из двух изображений предпочесть,решается в зависимости от поставленной задачи..." (Б.Раушенбах,«Геометрия картины и зрительное восприятие»).
«Сегодняпередачей объективного пространства на чертеже занимаются инженеры, а нехудожники, но так было далеко не всегда. Были культуры, которые рисункупредпочитали именно чертеж. Так как чертежи служили не для изготовлениякаких-либо деталей машин или сооружений, а были одним из видов изобразительногоискусства, этот вариант художественного творчества уместно назвать»художественным черчением". Таким было, например, древнеегипетскоеизобразительное искусство..." (там же).
«Передачаобъективной формы некоторого тела с помощью трех проекций, широко применяемаясегодня в инженерном деле, не может быть использована в изобразительномискусстве, поскольку тогда каждый объект должен быть показан трижды, в разныхместах плоскости изображения, в результате чего было бы потеряно главное — наглядность. Вместо художественного восприятия картины возникла бы потребностьв логических сопоставлениях трех изображений, вместо эмоций — уточнениегеометрических свойств изображенного. Поэтому обычные правила черчения в техслучаях, когда они используются для создания художественного произведения,должны быть дополнены тем, что допускается лишь однократное изображение каждогообъекта (многократный его показ оправдан лишь в том случае, если таким образомпередается процесс, обладающий некоторой протяженностью во времени)» (тамже).
«Следуетзаметить, что техническое черчение, которым пользуются инженеры, тоже стремитсяк наглядности и краткости. Там, где это возможно, вместо трех проекцийограничиваются двумя, а очень часто (всегда, когда это возможно) и одной.Однако для сохранения нужной информативности одну такую проекцию дополняют целымрядом условностей, в том числе имеющих знаковый характер. Получается, что передсовременным инженером и древнеегипетским художником фактически стояли одни и теже задачи (речь идет, конечно, не о создании художественного образа, а ометодах изображения геометрии объективного пространства на плоскости картины).Можно предположить, что, решая одинаковые геометрические задачи, и современныйинженер, и древнеегипетский художник пришли к одинаковым результатам, что ихметоды изображения однотипны. Сравнительный анализ методов, применяемыхдревними египтянами и современными инженерами, убеждает в их поразительномсходстве, почти полном совпадении» (там же).
"[методортогональных проекций, используемый в черчении] рекомендует вполнеопределенное положение изображаемого объекта относительно плоскостиизображения: такое, при котором наиболее полно передаются его характерныегеометрические особенности. В древнеегипетском искусстве это стало основнымправилом. Обычно при изображении фигур человека и животных выбирается видсбоку. Это действительно наиболее информативная проекция, ведь при виде спередистоящий и идущий были бы неотличимы. В то же время убитые враги, лежащие наземле, показываются с использованием вида сверху, то есть тоже в наиболеехарактерной проекции. Сказанное наблюдается и при изображении растений,предметов и т.п." (там же).
«Еслиодна проекция некоторой детали не дает достаточно полного представления о ней,а показ второй проекции представляется известным излишеством, то в техническомчерчении прибегают к условному приему: например, вся деталь показана спереди, аодна из ее частей в условном повороте сбоку. Так происходит условное совмещениедвух проекций на одном изображении… Именно этот вполне узаконенный втехническом черчении прием использовали древнеегипетские художники приизображении человеческой фигуры. В ней основным направлением проецированияявляется вид сбоку, однако плечи передаются так, как будто это вид спереди.Такое „странное“ изображение человеческих фигур в рамках черчения вполнедопустимо и разумно. Хотя этот способ и был самым распространенным, он не былабсолютно обязательным. Если изображалась трудовая деятельность человека(пахарь, ведущий близко сдвинутыми руками плуг; арфист; матрос, взбирающийся поканату) и разворот плеч был неуместен, его и не показывали. Точно так же, как ина чертеже можно ограничиться одной проекцией детали, если этогодостаточно» (там же).
«Другимважным следствием изображения с использованием этого метода [методаортогональных проекций] является независимость размеров объекта на плоскостиизображения от расстояния до него. Эта особенность древнеегипетской живописистоль хорошо известна, что не требует дополнительного комментария. Существеннымпредставляется то, что теперь она получает естественное истолкование в рамкахчертежных методов» (там же).
«Еслипри изображении тех или иных фигур можно говорить об известной свободехудожника (он сам выбирает вид проекции), то изображение земли, на которойстоят эти фигуры, подчинено требованиям, носящим уже обязательный характер.Землю можно показать лишь в плане — при видах спереди и сбоку земнаяповерхность от самого переднего плана и до горизонта проецируется в линию, ифигуры людей и животных как бы стоят на горизонте. В результате вдревнеегипетской живописи поверхность земли (если это не план) изображается ввиде четкой, обычно прямой горизонтальной линии, которую мы далее будемназывать опорной. Эта линия обретает рациональный смысл лишь в системеортогональных проекций, в качестве боковой проекции горизонтальной поверхностиземли» (там же).
«Обязательныйспособ изображения земной поверхности приводит к своеобразному решению проблемыпространственности. Если надо передать неглубокое пространство, то из всехизвестных признаком глубины используется единственный воспроизводимый начертеже — перекрывание (близкий предмет заслоняет собою дальний). Еслинеобходимо показать глубокое пространство, то в этом случае нет другого способапередачи глубины, кроме обращения к плану. Лишь с помощью плана можно показать такиеобразования на поверхности земли, как река или пруд, — все то, что при любойбоковой проекции слилось бы с опорной линией» (там же).
«Неизбежностьпередачи глубокого пространства только сверху, в плане, приводит ксвоеобразному способу передачи расположенных в таком пространстве предметов,людей или животных. Поместив объекты изображения там, где они должны быть наплане, художник затем как бы поворачивает их, дает их облик при виде сбоку (илиспереди), то есть в разрешенном правилами черчения уловном повороте. Тогда накартине более удаленное оказывается показанным выше близкого. Так возникает»египетский" способ передачи тел, расположенных в глубину: ихпоказывают друг над другом (без уменьшения размеров удаленных объектов — следствие ортогональности проецирования)" (там же).
«Разрезыимеют целью увеличение информативности изображения. Их использование втехническом черчении общепринято… В древнеегипетском искусстве разрезыиспользуются не менее часто и имеют ту же цель — увеличение информативности.Корзина, наполненная плодами, может быть показана древнеегипетским художником вразрезе, чтобы было ясно, чем она наполнена. Показывая птицеловов, которыенесут свою добычу в клетках, художник изображает сами клетки в разрезе, чтобыотносительного содержимого клеток ни у кого не могло возникнуть никакогосомнения. Известно даже изображение трехэтажного дома в разрезе, с показаннымилестничными маршами, перекрытиями и многими другими конструктивнымидеталями» (там же).
"… разрезы- это типично чертежный прием, причиной которого является стремление к передаченекоторых невидимых качеств изображаемого предмета. Он немыслим в рисунке, припередаче зрительного восприятия внешнего мира" (там же).
«Вдревнеегипетской живописи разномасштабность тоже широко использовалась. Онаоказалась очень удобной для того, чтобы увеличить информативность, улучшитькомпозицию и передать иерархические представления… Так, например, в связи сзадачами изображения художник делает воинов непомерно большими по сравнению скрепостью, около которой идет сражение; птицы, сидящие на ветвях дерева,нередко настолько огромны, что непонятно, как их удерживают ветви (но затоможно увидеть каждое перышко и даже определить принадлежность птиц к тому илииному виду)» (там же).
"… применениеразличных знаков — совершенно законное и широко используемое средство приизготовлении чертежей. Древнеегипетское изобразительное искусство буквальнонасыщено аналогичным применением знаков" (там же).
«Припередаче облика идущего человека, когда видны расставленные на ширину шагаступни, обе они нередко показываются со стороны большого пальца. Совершенноочевидно, что такое изображение абсурдно, ведь теперь оказывается, что учеловека как бы две левые (или две правые) ноги, но если допустить, чтохудожник передавал здесь не внешний вид, а знаки ног, оно становится понятным.Ведь со знаковой точки зрения обе ноги совершенно эквивалентны, у ниходинаковые функции и поэтому допустимо и одинаковое их изображение. Также иглаза. На лице, изображенном при виде сбоку, их показывают спереди. Это тоже,несомненно, знак глаза, причем передающий наиболее существенные его особенностинаиболее выразительным способом» (там же).
«Изображаяпруд, древнеегипетский художник использует серию условно-геометрических»волн", чтобы стало ясно, что пруд наполнен водой. Это знак воды:точно так же передается вода реки, по так показанной воде плывут корабли, такойже волнообразной парой линий передается струя воды, текущая из сосуда. Рыбы иподводные животные в водоеме нередко изображаются на знаковом изображении водытоже лишь как знаки обитателей подводного мира. Важным качеством знака, котороехорошо иллюстрируется приведенными примерами, является то, что знак воды всегдаодин и тот же, где бы ни появлялась необходимость ее изображения, что вполнеестественно для знака: чтобы быть всегда легкоузнаваемым, он должен быть одними тем же, должен быть стандартизирован, как и любая другая чертежно-знаковаяусловность" (там же).
«Произведенноесопоставление древнеегипетского способа передачи объективного пространства исовременного технического черчения показало их полную изоморфность (совпадающуюструктуру). И это несмотря на то, что в одном случае перед нами произведениеискусства; а в другом — скучная производственная документация. Общими для нихявляются, конечно, лишь геометрические методы передачи объективногопространства на плоскости изображения. Эта изоморфность дает основание назватьдревнеегипетское изобразительное искусство художественным черчением. Образноговоря, создается впечатление, что древнеегипетский художник, прежде чемприняться за работу, внимательно изучал современные промышленные стандарты наизготовление чертежей и строго следовал их правилам, нигде не ошибаясь.Необходимо, правда, признать, что древнеегипетскому мастеру приходилось чаще,чем современному инженеру, прибегать к чертежным условностям, ведь в отличие отинженера он не имел возможности одновременно использовать две или трипроекции» (там же).
«Чертежи перспективное изображение — это два полярных, но одинаково разумных иправильных способа изображения. И древнеегипетское искусство надо рассматриватьс позиций чертежных, а не перспективных методов изображения. Если встать на этуточку зрения, то неизбежно приходишь к выводу об абсолютном совершенстведревнеегипетского изобразительного искусства. Современное промышленное черчениепрошло длинный путь развития, над его становлением и обоснованием работаливыдающиеся математики и тысячи инженеров. Сегодня это — давно устоявшаясяобласть знания, и ее дальнейшее улучшение практически исключено; она уже большене развивается, стало быть, достигнут предел возможного. Но тогда и изоморфноедревнеегипетское изобразительное искусство — тоже предел совершенства, иулучшить его геометрическую структуру невозможно (если продолжать ставить передсобой цель — передать геометрию объективного пространства). Египетскоеизобразительное искусство достигло этого уровня зрелости в эпоху Древнегоцарства, что, может быть, является одной из причин бросающейся в глазанеизменности, традиционности древнеегипетской живописи на протяжении почти трехтысячелетий. Ведь если достигнут предел совершенства, то дальнейшее улучшениеуже невозможно, а поэтому и попытки изменений становятся неразумными» (тамже).
Раушенбахделает весьма примечательный вывод: конкретная форма изображения зависит отцели (!) художника. Целью же современного черчения является передачаобъективной информации о реальном предмете. Аналогичное стремление явнопрослеживается и у древнеегипетских художников.
«Несколькослов и о такой характерной черте древнеегипетской живописи и рельефа, как ихплоскостной характер. На него уже давно обращено внимание исследователей:плоскостность представляется одной из наиболее важных особенностейдревнеегипетского изобразительного искусства. Остается непонятным, зачем онадревнеегипетскому художнику, ведь одновременно он создавал и круглуюскульптуру. Сейчас мы можем утверждать, что плоскостность не являетсяспецифической чертой древнеегипетского искусства. Плоскостной характер имеетвовсе не древнеегипетская живопись, а любой чертеж, в том числе, конечно, иегипетский художественный чертеж. Следовательно, для древнеегипетскогоискусства плоскостной характер — не самоцель, а фатальная неизбежность,возникающая при передаче геометрии объективного пространства путем обращения кчерчению. Иллюзия пространственности глубоко чужда любому чертежу. Назначениечертежа — передача точных, объективных данных об изображаемом, и какие-либоиллюзии здесь совершенно излишни: когда стремишься к передаче объективнойинформации, неуместно апеллировать к иллюзиям» (там же).
"… наранних стадиях развития общества человек ощущал себя частью природы, егоэгоцентризм еще не возобладал, и лишь много позже верх взяло ощущениесобственной самобытности. Тогда он поделил весь мир на две части: «я»и «все остальное». Тогда стало естественным субъективное восприятие,субъективное пространство, а следовательно, и рисунок. В предшествующее времяцарствовало не субъективное восприятие «я», а объективное, лишенноецентра, восприятие «мы», которому соответствует совершеннообъективное изображение — чертеж. Ведь у множества людей, смотрящих нанекоторый предмет, разные точки зрения, а значит, и ракурсы, удаления и т.д.Общей для все является только объективная форма предмета. Поэтому чертеж ипредпочитался — как одинаково правильное для всех изображение" (там же).
Итут мы сталкиваемся с совершенно несуразным несоответствием: с одной стороны — явно выраженное стремление к достижению наиболее адекватного отображенияреального мира; с другой — расцвет мифологии, которую современная официальнаянаука относит к иллюзии, т.е. прямой противоположности адекватному отображениюреальности.
Иэто — далеко не последняя несуразность...
«Важноезначение имеет сугубо консервативная установка. Ритуал всегда основан напредписании, которое либо прямо передано тотемом, либо установлено помистическим и потому принудительным соображениям. Любое отклонение от этихпредписаний обусловливает неуспех ритуальных действий. Аналогично обстоит делои в случае социальных отношений. Необходимо понять, что магическая церемонияили культовое действие являются элементами социальной жизни, оказывающимиогромное объединяющее воздействие. На их фоне особенно рельефно выступаетпринуждающая сила норм и действующих правил и тем самым стабилизируется то, чтосохраняет свою полезность или выдается за полезное» (Ф.Кликс«Пробуждающееся мышление»).
Новедь сильная роль консервативности противоречит версии фантастичности мифов!..Фантазия несовместима с консерватизмом. Ей нужен простор, свобода. Каким жеобразом можно сочетать консерватизм ритуалов и фантастичность мифов, которыебыли теснейшим образом связаны с ритуалами?.. Более того, как можно сочетатьфантазию мифов с сильнейшим консервативностью по отношению к тем же самым мифам,которые сохраняются без изменения на протяжении тысячелетий!..
Явноебессилие теории «мифологического мышления» в объяснении этихпротиворечий (как и многих иных) заставляет исследователей выдвигать новыетеории. Мы не будем заниматься здесь их анализом и переадресуем интересующихсяк соответствующей литературе, среди которой можно выделить, например, работуВ.Р.Кабо «Происхождение религии: история проблемы» с кратким, ноемким анализом разных направлений.
Насже здесь в первую очередь будет интересовать следующий вывод.
Всемногочисленные теории в попытках объяснить возникновение различных формпервобытных обрядов и представлений при всем разнообразии теорий придерживаютсяодной-единственной линии, относя эти первобытные обряды и представления именнок ранним формам религии!.. Соответственно, и вся древняя мифологияанализируется исключительно с точки зрения отнесения ее в разряд либо«божественного откровения», либо иллюзий и заблуждений, порожденных вусловиях слабо развитого сознания. Никаких иных версий исследователи просто недопускают!..
Любопытно,что довольно значительная группа исследователей настаивает на том, что изучениепредставлений и образа жизни первобытных народов обязательно должно проводитьсяс максимально возможным учетом культурного контекста этих первобытных народов.Однако даже признавая эту необходимость, эти же исследователи обходят молчаниемтот факт, что во всех первобытных обществах древняя мифология воспринимаетсяисключительно в качестве описания реальных (!) событий, имевших место впрошлом!.. Данный факт полностью игнорируется: нет ни одной (!!!) научнойтеории, которая хотя бы попыталась допустить реалистичность мифов!..
(Например,цитированный нами Кликс доходит до признания, что за мифологией стоитстремление к познанию реального мира, но дальше этого рубежа не идет, — непускает первичная установка на фантастичность мифов...)
Почемуже столь устойчив такой явно предвзятый подход?..
Неужеливсе дело лишь в сильной фантастичности (и непривычности для нас) некоторыхперсонажей мифологии и их способностей?..
Однакостоит только всего лишь допустить на мгновение возможность реалистичностимифологии, как оказывается, что древние мифы не столь уж и фантастичны.Например, целый ряд особенностей внешнего облика и поведения древних антропоморфныхбогов вполне удается увязать с современным научным знанием в логическинепротиворечивое единое целое (см. работу автора «Какова ты, родинабогов?..»). И даже экзотические образы Змиев-Драконов в древней мифологии,как оказывается, могут иметь за собой вполне реально существовавшие прототипы(см. работу автора «Введение в Драконографию»)!..
Толькодля того, чтобы увидеть за древней мифологией не полную выдумку, а вполнелогически стройное и непротиворечивое отражение реальности, нужно сделать ещеодин «маленький» шажок: нужно допустить возможность существованияболее развитых цивилизаций и их контактов с нашими древними предками. Настольколи уж фантастична гипотеза о существовании таких цивилизаций?.. Отнюдь не более(!!!), чем гипотеза об уникальности цивилизации на планете Земля во всейВселенной!..
Почемуже мы видим массу гипотез об особенностях примитивного мышления, породившегоякобы иллюзорные мифы, и всего лишь одну единственную гипотезу в подходе кистории нашей цивилизации?.. Откуда такая узость взгляда?..
Ответавтору видится в двух сугубо субъективных причинах.
«Богижили когда-то в своей сверхчеловеческой силе и красоте на вершинах гор, одетыхв снега, в темноте пещер, лесов и морей. Позже они слились в одного Бога, азатем этот Бог стал человеком. Но в наше время боги собраны в лоне обычногоиндивида: они столь же могущественны и вызывают прежний трепет, несмотря насамое новое облачение — они сделались так называемыми психическимифункциями» (К.-Г.Юнг, «Психология и религия»).
Ах,как это льстит человеческому самолюбию и самомнению!.. Ведь именно ОН выдумалэтих богов. Следовательно, ОН выше них!.. Вот и аффективно-эмоциональнаяподоплека успеха теории «мифологического сознания». Вот и перваясубъективная причина...
Итут вдруг предлагается признать факт не просто существования инопланетнойвысокоразвитой цивилизации, но и ее активного вмешательства в жизньчеловечества!.. Возмутительно!..
Ноне напоминает ли это уважаемому читателю историю с системами Птолемея иКоперника?.. Не пора ли человечеству и в этом вопросе уже перестатьвоспринимать себя «вершиной эволюции» и пупом мироздания?.. Не порали признать, что наша цивилизация — далеко не единственная и не предел развитияна вполне обычной планете, вращающейся вокруг заурядной звезды на окраинерядовой галактики?!.
Да.Признать это не просто. И гораздо сложнее, чем лишь теоретически предположитьвозможность разума где-то во Вселенной помимо Земли!.. Здесь речь уже идетнепосредственно о НАШЕЙ жизни!..
Болеетого, данная проблема далеко выходит за рамки простого признания фактапроизошедших событий. Ведь если в нашу жизнь вмешивалась инопланетнаяцивилизация в далеком прошлом, то глупо было бы отрицать возможность такоговмешательства и в реальном настоящем!..
Аэто выводит нас на новый спектр вопросов и принципиально иной подход к жизни вцелом. Каким может быть это вмешательство?.. С какими целями?.. И чем это длянас чревато?.. Только лишь «благом»?..
Мыпрекрасно знаем, чем обернулись «блага» цивилизации, которые принеслаэпоха Великих географических открытий многочисленным народам другихконтинентов. Они либо исчезли с лица Земли, либо вынуждены были потерять своюсамобытность, уйти с собственного пути развития...
Что?..Страшно от возможной перспективы?..
Внашу жизнь вмешивались инопланетяне. Какой ужас! — часто встречающаясяреакция… Какой ужас! — кричал Юнг, исследовавший подсознание… Вот и втораясубъективная причина...
Но,что, собственно, страшного как в одном, так и в другом?!.. Эмоции вообще немогут быть критерием объективного существования факта: он просто есть!..
Витоге оказывается, что вместо неких мифических «страхов» примитивногочеловека перед окружающим и внутренним миром, якобы породивших иллюзии древнеймифологии, мы имеем дело просто… со страхами современных исследователей!..Прячась от этих страхов, современная наука и придумала собственный миф о«мифологическом сознании»!.. Только миф — уже в полном современномсмысле этого слова.
Список литературы
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.sciteclibrary.ru