Глава 7                  И цзин:  звенья  небесной  цепи   Вода течёт, где влажно;Огонь горит, где сухо.Облако плывёт вслед за драконом,А ветер мчится вслед за тигром.То, в чём есть природа Неба, устремляется ввысь,Обладающее природой Земли стремится вниз.Так же распределяются наименования вещей [1]                        Когда Соединённые Штаты снаряжали свой космический зонд за пределы Солнечной системы‚ им надо было бы не забыть – наряду с записью шума океанских волн‚ песнею Биттлз и улыбкой Джоконды – приложить в качестве непреложного свидетельства землян также и выгравированные на титановой  плите диаграммы  Ба гуа Прежнего и  Последующего неба.           Кажется маловероятным, чтобы вся эта грандиозная система, како­вой является И цзин, с самого начала была произведена из единого замысла и одним человеком. Скорее, считают учёные‚ усовершенствование и обогаще­ние гадательных ритуалов, основным ответом в которых было «Да» или «Нет», со временем (а времени было достаточно – с конца IV тысячелетия до н.э.) к началу династии Чжоу (основана в 1150 г. до н.э.) постепенно оформи­лось в тот порядок Чжоу и,  который известен нам как собственно И цзин.         Традиция, однако же, возводит начертания гуа к легендарному Фуси – «первоимператору» и  «культурному герою» Китая, остановившему воды мирового потопа и придавшему вещам то устойчивое положение, которое они имеют  по сей день.          Существует  мнение, что число 64-х гексаграмм и в самом деле исчерпы­вает число классов, к которым могут принадлежать вещи из данной совокупности  а что сверх того, уже подклассы [2]. Вспомним хотя бы Иммануила Канта. Результатом его логического исследования работы человеческого ума явилось заключение, что все функции мышле­ния, проявляющиеся автоматически, могут быть сведены в таблицу «катего­рий чистого разума a priori». В его таблице четыре рубрики по три пункта, что соответствует 12 категориям (ср. с Фиг. 5.1). Если в каждом шаге (операции), где необходимо должны участвовать все 3 гуны (см. гл. 4), каждая из гун может быть отнесена  к одному из четырёх «направлений», то общее число сочетаний даёт  43 = 26 = 64  видов действий‚ реализуе­мых при применении кантовых  категорий.              Вместе с тем шестьдесят четыре отвечают семи двоичным разрядям  степеням двоицы‚ начиная от нуля   (20 21 22 23 24 25 26),  и семи космосам «натуральной философии» (Фиг. 5.11.),  а кроме того‚  семи ступеням музыкальной гармонии и диапазону в семь октав (если  1:2:4:8:16:32:64‚ тогда   до-1 лежит  в первой‚ а до-64  уже в седьмой октаве).    С открытием генетического кода было замечено, что число возмож­ных сочетаний в триплетах (структурных кодирующих единицах) молекул ДНК и РНК также равно 64, поскольку эти триплеты сла­гаются комбина­циями из четырёх нуклеиновых оснований (обозначаемых буква­ми А, Г, Т, Ц). Такими трёхбуквенными «словами»  например‚ АГЦ, ТЦГ  и т.д.  ко­дируются свойства живых организмов на нашей планете, и код этот явля­ется одним и тем же для бактерий и для человека. Правда, 64 триплета «транслируются» только в двадцать видов аминокислот (одна аминокислота может соответствовать двум, трём или четы­рём триплетам), – именно столько  единиц входит в «биологические про­граммы» следующего структурного  уровня  т.е. в белки [3]. Двадцать же отвечает числу наиболее вероятных комбинаций   выпадания гексаграммы‚ когда янские и иньские черты рас­пределены  поровну (Фиг. 7.11.). Двадцать аминокислот могли бы‚ по всей видимости‚ кодироваться  и  любым иным способом  но, как мы  знаем, природа «любит» определенные числа.  Если шесть входящих в гексаграмму черт умножить на число всех гексаграмм, мы получим общее количество черт‚ равное  ,  числу дней лунного годового цикла из 13 лунных месяцев с точностью до трёх со­тых процента:  продолжительность лунного месяца  29.53 дней, а 29.53 х 13 = 383.89. О загадочном  винале‚ содержащем 20 дней‚ о тринадцати месяцах майанского календаря Цолькин и о магическом 64-х клеточном квадрате 8 х 8‚ образующем сумму 13 х 20 = 260  по строкам‚ столбцам и диагона­лям, мы имели возможность немного поговорить выше. Помянем их здесь еще  раз  уже в связи  с  И- цзином.  Начнём с того‚ что император Фуси и Нюйва, супруга его, были драконами, о чём недвусмысленно говорит миф:  ^                   «У них была голова человека и тело дракона»[4].   В древней Индии драконов называли нагами (змеями)  и от нагов, по преданию, великие святые (махасиддхи) получили посвящение в мистические учения тантр:                      «Имя нагов давали в древности великим мастерам-посвященным»‚    сообщает Е.П. Блаватская[5].    Некоторые черты происхождения  Фуси достаточно любопытны, чтобы не обойти  их  вниманием:  «Рассказывают, что в сотнях тысяч ли к северо-западу от Китая находи­лась страна‚ и называлась она Страной  рода Хуасюй».  Эта страна была так далеко, что ни пешком, ни в повозке, ни на лодке до нее нельзя было добраться‚ и можно было только «направляться туда в мыс­лях… Жители этой страны могли ходить по воде  и не тонуть, проходить через огонь и не сгорать, летать по воздуху так же свободно, как и ходить по земле».          «В этой райской стране жила девушка. У нее не было имени‚ и все звали её просто Хуасюй-ши (урожденная Хуасюй). Однажды она отправилась на восток погулять к красивому заросшему травой и деревьями огромному Озеру грома – Лэйцзэ‚  и увидела на берегу след ноги какого-то великана. Удивилась и шутки ради наступила на этот след. Ступила и тотчас почувствовала какое-то волнение, после чего она забеременела и родила мальчика, которого назвала Фуси» [6].  Сказание это интересно тем, что ведь и Платон в  Тимее предваряет из­ложение организации космоса посредством гармонических чисел рассказом о чудесной стране на Западе, исчезнувшей после крупного катаклизма. Хотя‚ прообразом страны Хуасюй могла послужить и «страна Гоб»  располагав­шаяся‚ как полагают‚ у подножия Гималаев на побережье теплого внутреннего моря на том самом месте, где ныне простираются  необозримые пески  пус­тынь Гоби и Такла-Макан[7].  Не исключено также, что с течением веков все подобные рассказы постепенно трансформировались в сказание о Шамбхале – таинственной стране «земных бессмертных», откуда  некогда  пришло  учение  Калачакры.   Дева из страны Хуасюй легкомысленно забеременела от великана‚ на­ступив на след его ноги‚ и поэтому мы с уверенностью можем считать бога Грома отцом Фуси:  «В то время были на земле исполины, особенно же с того вре­мени, как  сыны  Божии  стали  входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им. Это сильные, издревле славные люди» (Б. 6:4),    утверждает Библия.                                                                                  «Исполины» и «издревле славные люди» это как раз те, которых Бог воз­намерился уничтожить Потопом[8], о котором нам повествует далее рассказ о Фуси.     Фуси и жена-сестра его‚ Нюйва‚ спаслись от потопа просто-напро­сто внутри тыквы-горлянки‚   «Отец же их сел в свою железную лодку. Вскоре поток подхватил ее, и волны начали бросать ее то на восток, то относить на запад. Вода все пребывала и почти достигла небосвода».   «Когда наводнение прекратилось, смельчак вместе со своей лод­кой упал на землю и разбился насмерть. Дети же, сидевшие в тыкве-горлянке, остались в живых».   «Во время потопа все люди на земле погибли. В живых остались только эти двое детей»[9].   «В резьбе по камню и кирпичу эпохи Хань мы часто встречаем Фуси и Нюйва, имеющих голову человека и туловище змеи, с крепко переплетен­ными хвостами и лицами, обращенными друг к другу. Фуси держит в руках угольник, Нюйва – циркуль. На некоторых изображениях он держит солнце, в которое вписана золотая ворона, а у нее в руках луна с изображением жабы»,    говорит Юань Кэ.  Ворон (ворона)  центральный персонаж древнейшего эпоса‚ укоренившегося  во всей Азии‚ а также  Америке со времён неолита.  В образе  Ворона  воплощено  солнечное божество   деми­ург и устроитель земного мира‚ на долю ко­торого‚ как и Фуси‚ тоже выпало усмирять потоп (вызва­нный его злым отцом или‚ вернее‚ дядей по матери). Ворон же стал первым шаманом и покровителем всех последующих тайноведов‚ а также хранителем тайного знания.  Аполлон‚ сын Зевса‚ был прозван ^ Фебом (Солнцем) за свои рыжие кудри‚ и бог этот  признанный лучшим в Греции иг­роком на кифаре‚ воплощением красоты  и  водителем Муз  был  прежде Вороном‚ о чем упоминает в Метаморфозах Овидий [10]‚  тесно  связанным с таинственной северной страной Ги­пербореей [11]. Поклониться  Аполлону на Делос некогда прибыл гипербореец Аристей‚ кото­рого греки за те чудеса‚ что он  произвёл‚  обожествили  самого‚  и именем его назвали звезду. Из «страны‚ лежащей выше Скифии»‚ Дельфы посетил тайновед Абарис; в числе гипербореев  называют и Олена  древнейшего из известных в Греции поэтов‚ «он был первым пророком бога и первый произносил пророчества в гекзаметрах». Ими  было основано святилище Аполлона в Дельфах [12]‚ к которому кельт­ские девушки-жрицы из Британии регулярно совершали паломничество с дарами‚  как рассказывает Геродот.    Аполлона  и его единоутробную сестру охотницу Артемиду   связы­вали не только с Солнцем‚ но и с Луной,  на что указывает их общая  репута­ция  метких стрелков из лука‚ а также с цикличностью вообще, согласно Диодору [13],       «каждые девятнадцать лет Аполлон посещает остров Гипер­борею напротив Британии».      Жаба (лягушка) в качестве эмблемы Луны известна не менее‚ чем во­рон  эмблемы Солнца: за характер своего телосложения она была связана с культом Богини-Матери (вспомним сказочную Царевну-лягушку‚ а также «лягушек-Рожа­ниц» русских вышивок‚ символизирующих богинь Ладу и Лелю) [14].  «Лунные культы» матриархата‚ как считал Т. Маккенна‚ имели своё основание в употреблении природных триптаминов‚ и изваяния  священных  лягушек из нефрита и хрусталя известны  как в Египте‚ так и Центральной Америке [15].   На сравнительно поздних изображениях  Ханьского времени  (II век до н.э.)  можно уже про­следить  полностью  разработанную  концепцию И цзина: Нюйва и Фуси соответствуют инь и ян – двум основополагающим началам: чётному и нечётному‚ женскому и мужскому, воплощен­ным в знаках Луны и Солнца, а также  геометрии  квадрата  и  окружности  Фиг. 7.2. Окружность «не имеет углов», будучи во всём подобна «великому квадрату Дао»[16]  Лао-цзы (41)  но угол кладёт начало форме­ и ограничению. Если круг соотнесён с активным первопринципом Цянь (Небо)‚ то квадрат – с восприимчивым началом Кунь  (Земля). С введением принципа оформления возникает  и  первая «фи­гурность»  которая  есть число‚ согласно Платону.   Угольником Фуси и циркулем  Нюйва отмечена эта дихотомия, открытая в космологическом построении Тимея  противоположением степеней чётного и нечётного  исходным пунктом становления фрактально-числовой «материи времени»:                                                                                     1/.  2 в этой дихотомии‚ как мы знаем‚ есть чистая потенциальность или не­сущая гармоника, 3  принцип её преобразования, приводящий в Тимее к гармоническим числам музыкального строя  пропорциям «живого космического тела». Таким образом,  фигурами  Фуси  и  Нюйва отчетливо намечен  тот  же чи­словой дуализм, что лежит в основе пифагорейско-платонического учения. Архетип, как видно, невозможно придумать  рано или поздно он неизбежно явится сам. Змеиные  тела  Фуси  и  Нюйва  указывают на  родство с «бесформенным Дао»,  а  их человеческие лица – на  причастность  куль­турной оформленности.   В мифе о деяниях Фуси говорится далее следующее:   «Лишь одно дерево цзяньму доходило до самого неба. Оно росло на западе на равнине Дугуан, где, считалось, находится центр неба и земли. Это оно росло посреди прекрасного сада…»  «Фуси поднялся на небо именно по этому дереву, и вполне воз­можно, что он был первым, кто воспользовался этим деревом как небесной лестницей»[17].   Деревом или лестницей, соединяющей землю с небесами, называется иначе «золотая цепь»  таинственная связь, имеющая одним своим кон­цом оформленные вещи‚ а другим   «мир без формы». Из людей она доступна лишь тем, кто смог пресуществить  в себе бесформенную  природу духа   Дао.   Лестницу мы встречаем в божественном видении  праотца Иакова:   «И увидел во сне: вот, лестница стоит на земле, а верх её каса­ется неба;  и вот, Ангелы Божии восходят и нисходят по ней»              (Б. 28:12).     ^ Умные звенья  «интеллигенции», составляющие элементы цепи‚  образуют  самую материю смысла  и‚ в конечном итоге‚ они  есть числа, перете­кающие одно в другое способом‚ непостижимым для человеческого ума:  па­раллели нам известны по герметическим текстам, трудам Парацельса и Якоба Бёме.  Восприятие этой связи, выразившееся конкретно в форме волны вре­мени в ходе эксперимента братьев Теренса и Денниса Маккенна в Ла Чоррера, Колумбия, побу­дило их обратиться к И цзину как к универсальной числовой системе, модели­рующей характер этой волны. Результатом их разысканий стал  Незримый ландшафт (1975). В предложенной Маккенна теории  фрактальная  волна времени определена последовательностью гекса­грамм в порядке Вэнь-вана, она симметрична относительно прошлого и будущего и многократно по­вторяет свой основной паттерн во всех масштабах временной шкалы, соотно­сящихся как 1:64.   «Если толь­ко лишь часть теории Т. Маккенна соответствует действительности, когда-нибудь она будет названа коперниканской  революцией  сознания»,    замечает рецензент[18].   Числовые основания мира уходят в глубину как раз настолько, чтобы быть архетипически выраженными уже в структуре языка и законах мышления. Противопоставление Бога и мира, духа и материи, вечности и времени, един­ства и множества, «Я» и всего остального отражает дихото­мический принцип триады 1/, геометрической иллюстрацией которого также могут служить отношение вершины и стороны  в треугольнике  или  центра  и  ок­ружности в круге. Из математики мы знаем, что линия состоит из точек, и свойства линии опре­делены  функциональными значениями, которые выражаются  как «геометрическое место точек». Известно также, что между двумя сколь угодно близко расположенными точками содержится бесчисленное множество точек‚ отражающих всё те же свойства этой линии. Вся матема­тика‚ в общем,  сводится к тому, что под одно выражение может быть под­ведено бесконечное количество случаев: она сама отражает принцип триады, объединяющей единичность (монаду) и множественность (дуаду) в единое целое.        «Поэтому Бог есть число 3, только оно может по своему образу и подобию создать бесчисленное количество существ»,    гласит современный  комментарий [19].   Всему сказанному о двоице и триаде нисколько не противоречит тот факт‚  что  символы ^ Перемен можно считать состоящими из  нуля (0, ─ ─) и единицы (1, ──). Основание двоичной системы счисления, описанной Лейбницем как раз – синхронисти­чески – именно в то время, когда в поле зрения европейских исследователей впервые попал китайский И цзин‚ заключает в себе все системы счисления по при­чине  её наибольшей общности. Любое из двух значений  0, 1  взятые сами по себе  ничего не говорят уму, по своей природе множест­венному, но при совместном применении они обретают «фигурность смысла»: «Ноль и единица есть форма божественной симуляции»[20].    Непроявленная потенциальность двоицы – это тьма‚ инь (─ ─)‚ чётное (Кунь = Земля);  начало проявления и зримости  –  это свет‚  ян (──)‚ нечётное (Цянь = Небо). Иероглифы тьмы и света составляют пару значений, несущих одновре­менно  символический   и   математический смысл.   «Учитель сказал:Цянь и  Кунь  Это Врата Перемен. ^ Цянь  это то, что относится к ян. Кунь  это то, что относится к инь.        Инь и ян  соединяют качества; И чётное-нечётное органически воплощаются»[21].      Монотонная последовательность 0 0 0 … или 1 1 1 …, не содержащая различения и изменения  а следовательно‚ и времени,   в равной мере «ничто»  для  нас, но лишь только обнаруживается иной символ посреди однородных – единица между нолей ( 010   )  или ноль среди единиц    ( 101  )   как мы вступаем в качественно другое измерение перемен (греческое  меон:  «иное» или «граница»)  то есть времени.      Подход‚ известный из древнего мира‚ в конце шестидесятых годов ХХ века (когда «тронулась»  и вся западная цивилизация‚ как некогда арии двинулись в Индию при великом переселении народов) «в явном виде» получил формальное выра­жение в логическом исчислении Джорджа-Спенсера Брауна (Законы формы, 1969), использующем оператор «отметка»:   «Эта серия была названа «хлопушкой»: автоматический осцил­лятор, который можно считать основа­нием всякой коммуникации, всякого исчисления, всякого творения».   Этим  было сказано  последнее слово фор­мально-логической философии: «Отмеченное состояние логиче­ского  исчисления  идентично наблюда­телю»[22].   Первое «отмеченное состояние» (угольник Фуси) – это точка‚ но также  триада (3‚ нечётное), в слу­чае же окружности или бесконечной линии (циркуль Нюйва) мы имеем двоицу и чётное (2)   «состояние неразличения». Выше  (Главы 3 и 4) мы сопоставили уже 2 с первоначальной гармоникой (интервалом октавы)‚ а  3  с определённой  на  ней операцией квинтового деления‚ порождающей  все числа  ступеней. Точка на линии образуется пересе­чением с другой линией и образованием  четырёх плоских углов, – так воз­никает диаграмма Четырёх образов (Сы сян), показывающая возникновение че­тырёх различий‚ порождаемых  парой  яо  Фиг. 7.3. Если  в символе Тайцзи (Фиг. 4.3.) инь и ян  не фиксированы «на своих местах» (их граница обозначена вол­нистой линией‚ и они взаимопроникают друг в друга), то в Сы сян положение знаков закреплено: ими образована первая «крестовина», на которой уже  можно подвесить мир.  С пифагорейским тетраксом дело обстоит сходным образом, как показано в Гл. 2. Просто в той школе, где учился Пифагор, не считали нужным проходить двоичную сис­тему.   Четыре различия –  много, но явно недостаточно, чтобы выразить всю «тьму вещей». С добавлением каждого нового двоичного порядка число раз­личий удваивается, и уже в восьми триграммах  Ба гуа (Фиг. 7.4.) мы имеем  трехмерный пространственный  вектор (восемь телесных углов или ок­тантов  Фиг. 4.31.)  и семиступенную «радугу»  Октавы   Фиг. 4.23.      Любопытно проследить, как А.Ф.Лосев выводит  восемь различий в «Античном космосе», следуя формально-диалектическому методу неоплато­ников:   1.          «Эйдос воспроизводится на инаковости. Вот, допустим, воспроизве­дён первый момент эйдоса. В эйдосе есть различие. Значит, должен быть, по крайней мере, еще один момент инаковости, отличный от первого. Но в эйдосе есть и тождество. Как выразить его средствами инаковости? Инаковость может только адекватно повторить его. Итак, мы имеем два разных момента и повторённость их – по край­ней мере один раз. Значит, мы получили уже четыре момента, опре­деленно связанных между собой. А именно, первый должен так от­носиться ко второму, как третий к четвёртому». 2.         «Но эйдос есть движение и покой. В инаковости это выражается тем, что указанные четыре момента могут наступить только с раз­личными промежутками времени. Эйдос движется. Значит, между первым и вторым моментами инаковости некий временной проме­жуток. Но эйдос еще и покоится. Значит, в инаковости движение от первого момента ко второму должно повториться, чтобы все эти времена вращались как бы в круге, пребывая в своём движении на одном и том же месте». 3.        «Эйдос есть единое. Это значит, что все моменты инаковости с их раз­личием, повторяемостью, движением этой повторяемости суть вместе нечто целое». «В этом законе циклически становящегося от­ражения кроются все построения…» [23].   В другом месте Лосевым говорится‚ что из диалектики одного сущего платонова Парменида необходимо следуют 5 основных категорий и 8 гипо­тез  (лемм)‚  которые в совокупности и составляют   «самую настоящую и подлинную античную эстетику. Высту­пающая в этих платонических гипотезах диалектика одного и иного есть диалектика всеобщего абсолютного орга­низма.  А это и есть вся античная эстетика»[24].     Отношение эйдоса и инаковости «одного сущего» есть отношение уровней реальности,  выражаемое посредством триады и двоицы‚  или символами нечет (1‚  ) и чёт  (0‚ ─ ─)  в двоичных начертаниях И цзина. Это же основное противоположение содержит основу разделения октавы в пифагорейском натуральном  строе; и «закон цик­лически становящегося отражения»  в терминологии А.Ф. Лосева  сопоставляется  результатам  итеративного квинтового  процесса‚  порождающего фрактал гармонических чисел (Гл. 3).   Восемь гуа третьего двоичного порядка могут быть  расположены различным образом. В диаграмме «Прежнего неба» (Сянь тянь ба гуа) последователь­ность триграмм соответствует их двоичным значениям, если числа, образо­ванные чертами-яо‚  прочитывать не сверху, как было бы нам привычнее, а наоборот, снизу:                         Нетрудно увидеть‚ что триграммы Таблицы 1 следуют в алгебраической порядке  разложения бинома (a + b)3‚  если в качестве а принять  элемент  инь  ─ ─ ‚  а в качестве b –  элемент  ян  ── . Умножение при этом должно быть некоммута­тивным, то есть  сохраняющим порядок сомножителей в каждом из членов (например, , а не ‚ и т.д.).Возведение бинома в квадрат  (a + b)(a + b) = a2  +  ab   +   ba   +   b2  образует Четыре образа (Фиг.7.3):                      ‚                           а его третья степень          последовательность   триграмм  Таблицы 1‚  которую мы будем называть  порядком  порождения.  В биномиальном  порядке  порождения  первый снизу ряд черт-яо отмечает две полуфазы волны‚ второй   четыре‚ третий  восемь  и так да­лее‚ что соответствует всем 2n-обертонам  гармонической кривой  и  музы­кальным  интервалам  в восемь ступеней  то есть в октаву.  Для того чтобы  расположить восемь триграмм  по окружности, не нарушив этой  гармонической последовательности‚  надо две полуфазы  поместить  в двух половинах круга‚ обратив при этом  их направление. Так‚  если Кунь   (0)  находится в самом низу и триграммы    следуют против часовой стрелки‚ то    идут по часовой стрелке‚ и триграмма  Цянь  (7) располага­ется наверху  Фиг. 7.6.    В S-образном поступательно-возвратном движении  гуа Фиг. 7.6.  прослеживается тот же характер изменения, что и в синусоиде, имеющей положительную и отрицательную полуфазы. Обращение по­рядка четырёх из восьми гуа аналогично смене фазы волнового движения, при кото­ром возрастание амплитуды сменяется её убыванием (Фиг. 7.8.). Циклическое  рас­положение  триграмм подчёркивает их единство, при котором между парами прояв­лены  различные  виды  симметрии.   В парах  Кунь    Цянь (   ), а также  Кань    Ли  (    )черты инь и ян взаимозаменяются,  и они называются оппозитными (opposite)‚  Дуй  Сунь  (  )      и  Гэнь    Чжэнь (       )    взаимно-обратимы (re­verse),      а в  Дуй  Чжэнь ( ) и Сунь  Гэнь (    ) оба эти отношения совмещены (reverse oppo­site): при переворачивании и замене черт на противо­положные у одного члена пары получается другой[25].  Если восемь ступеней музыкальной гаммы  до-до1 расположить по числам (1) в порядке величины ступеней, то нижним  до будет триграмма Кунь‚  а верхним   –  триграмма Цянь:                                                                     В таком виде симметрический порядок Прежнего неба может быть представлен двумя доминант-септаккордами   до-ми-соль-си  и   ре-фа-ля-до1   Фиг. 7.7.  Ноты семиступенной гаммы могут  идти также в порядке квинт  фа-до-соль-ре-ля-ми-си:                                         При таком порядке номеров триграммы Таблицы 1 дают последователь­ность                                               (2).    В этом расположении обнаруживается свой строй. Поскольку ход квинтовых итера­ций  подчиняется  бинарному закону (Фиг. 3.18), триграммы  07 (фа и все не вошедшие ступени) и  52 (ми  и  соль) здесь оппозитны‚ а  14 (до  и  ля) и  36 (ре и си)  реверсивны  в отношении друг  друга.  Не менее, если не более значимым, чем  Сянь тянь  порядок Прежнего неба, является располо­жение восьми триграмм в последовательности Хоу тянь  Последующего неба,  или поря­дке Вэнь-вана («Князя Просвещённого»), основателя династии Чжоу (ок. 1143 г. до н.э.). Этот  порядок зафиксирован  в одном из «крыльев»  Книги перемен сле­дующими словами:   «Правитель прибывает со своим творением в ^ Чжэнь. Он завершает работу в Сунь. Он побуждает увидеться  в Ли и служить друг другу в Кунь. Он радуется в Дуй и сражается в Цянь. Он наслаждается удобствами и отдыхает в Кань‚ и заканчивает затем свои годичные труды в Гэнь» [26].  Если  абстрактный порядкок ос­новы (^ Прежнего неба)  ещё число‚ «вращающееся само в себе»‚ то  «смешанный» порядкок Последующего  неба  уже  мировая конфигурация во времени‚ или космогонический миф.   Хоу тянь получается, говоря условно,  если  Прежнее небо «сложить пополам и вывернуть наизнанку». Знаменательно‚ что характер отношений  между  пятью  элементами‚ сопоставленными   восьми  триграммам‚ при этой непростой опе­рации сохраняется (Фиг. 6.12). На Последующем небе основаны  китайский календарь, астрология и геомантия (фэншуй), что подчеркивает особую зна­чимость этого порядка триграмм.   Оппозиция  ЦяньКунь  (Небо ─ Земля ) по вертикаль­ной оси диаграммы  Сянь тянь ба гуа в  Хоу тянь сменяется  противоположением  Ли   Кань  (Огонь─  Вода), что равносильно замене характеристики «света» на характери­стику «тепла». В ^ Прежнем небе триграммой Цянь отмечена максимальная продолжительность светового дня (знак Рака в Зодиаке), а  Кунь – минимальная его продолжительность (знак Козерога); в Последующем небе Ли отвечает жар­кому сезону года (лето), а Кань –  холодному (зима). в   Ход пяти элементов в Хоу тянь изменён в соответствии с заменой главенствующего   элемента. В обоих диаграммах «осью» выступает противоположение  Ли  Кань (Огонь   Вода): в Хоу тянь этими триграммами образована основная вертикальная ось‚ в Сянь тянь  горизонталь‚ пер­пендикулярная вертикали Цянь  Кунь (Небо  Земля). Если принять во внимание  зеркальное обращение «сторон света» в Прежнем небе   где восток помещён слева, а запад – справа (как если бы мы смотрели на карту звездного неба)‚  то при наложении знаков Огня  и  Воды обоих диаграмм  там‚ где в Прежнем небе  по диагонали   идёт элемент  Дерево  (вспомним рассказ о восхождении Фуси)‚ в Последующем небе  это  Земля. Точно так же элемент Земли сменяется Металлом, а Металла  Деревом  (Фиг. 6.12).   Если в Прежнем небе элементы следуют паттерну поглощения                                          или  порядку 5-ти квинт (фадосольреляфаь) по ходу уже описанной выше S-образной кривой‚ то в ^ Последующем небе  паттерн  порождения                                          отвечает расположению ступеней  пентатонной гаммы  по высоте  дорефасольлядо1 (Фиг.4.16). Помимо  этого,  Хоу тянь устанавливает особое отношение триграмм с числами  Ло шу  «магического квадрата 3-х»   Фиг. 7.6.   Как  показано выше, если в магическом квадрате вычесть 5 из каждого числа девятки,  то образуются две «четвёрки» со знаками (+) и (─),  поворотно-симметричные относительно пустого центра (Фиг. 6.2).  В порядке чисел  ^ Ло шу триграммы  Последующего неба идут следующим  образом:                                                                                                                          Здесь можно заметить тот же  тип  отношений, что в ранее приведенном квинтовом расположении гармонических ступеней согласно Сянь тянь: там, где в (2) располагаются «параллельные» (реверсивно- оппозитные пары)  и    ,  в (3) это комплементарные оппозиты    и  .     Поскольку Хоу тянь в известной мере «обратен» Сянь тянь‚ то ступени пентатоники‚ сопоставленные пяти элементам‚ следуют в нём по звуковысотному возрастанию, а не по порядку квинт, а  двоичные значения триграмм в Хоу тянь могут быть прочитаны в противоположном порядке черт, т.е. сверху вниз:                                                                                                                                                     Располагая теперь ступени гаммы в порядке ^ Последующего неба согласно числам (4),  мы получим в левой и правой половинах диаграммы  два доминант-септаккорда  ре-фа-ля-до1и  до-ми-соль-си, ранее уже обнаруженные нами  в симметрическом Сянь тянь  Фиг. 7.10. Верхнее и нижнее «до» здесь поменялись мес­тами, что говорит ни о чем ином‚ как о зеркально-симметричной гамме, образо­ванной «квинтами вниз», то есть правиль­ным обозначением этих ступеней было  бы  соль#-фа-до#-Ля#  и ля#-фа#-ре#-Си (см. Гл. 3).  Разительным образом в двух диа­граммах  Сянь  тянь  и  Хоу тянь ба гуа  древнеки­тайским философам удалось соеди­нить двоичную систему и «девять полей» с пятеричным порядком (пять элементов) и строем Октавы‚ связав ещё всё это с календарными сезонами и исчислением лет (шестидесятеричный цикл). Не мудрено, что учёные миссионеры-иезуиты, открывшие в XVII веке в Китае древний И цзин и ставшие первыми его исследователями, вскоре почувствовали нечто вроде умственного расстройства: «письмена» эти были объявлены «дьявольскими», а занятие ими – весьма опасным. Однако же сам  Конфуций и его последователи в своё время  подчеркивали, что И цзин изме­няет человека, обращающегося к нему с вопросами, трансформируя его постепенно в цзюньцзы («земного бессмертного»).  Если уже из раскладов восьми гуа можно извлечь столько информации,  то что же говорить о полном И цзине, содержащем 64 гексаграммы? Относи­тельно его канонического ядра существуют  две версии: одна из них говорит, что И  цзин  «рассыпан» (недаром в  Чжоу и не обозначены номера гексаграмм), вторая же утвер­ждает, что И цзин   это шифр, заключающий всё на свете‚  и  ключ к нему лежит в самом тексте  Книги Перемен.            «При наблюдении над текстом складывается впечатление, что он сам рассыпался от времени‚ и что сбережённые хранителями мудрости главные матричные таблицы и схемы существуют как бы отдельно. Приходит на ум и альтернативное предположение, что рассыпан он был намеренно: так, как перемешивают карты, но оставляют в перемешанном наборе, чуть-чуть под­правив его, какие-то вехи и некоторые принципы, которые не слишком при­дирчивому взгляду представляются достаточными. Тем же, кто рассыпал гуа, был известен принцип их расположения, но они не позаботились о том, чтобы оставить нам правило, по которому рассыпанный строй снова был бы найден»‚  пишет  В.М. Яковлев[27].  Вопрос, в частности, касается расположения 64-х гексаграмм в такой их  последовательности, которая  выполняла бы роль архетипа  подобную той,  что рассмотренные нами выше порядки  восьми триграмм Прежнего и  Последующего неба. В гл.6 ^ Книги первой «Прилагаемых суждений» (Сицы чжуань) Конфу­ция  (IV в. до н.э.)‚ составляющих одно из «крыльев»  Канона Перемен‚  прямо сказано:                               «Их (Перемен) наименования спутаны,                             Но не выходят за пределы категорий                             И не нарушают смысла,                             Который им придавался в старые времена»[28].   Ряд гексаграмм‚ действительно, открывается №1  ^ Цянь  («Творчество») и завершается №64 Вэй цзи  («Ещё не переправились»)  но, говорится в древнем сочинении,                            «Бечёвку, которой скреплялись бамбуковые листы,  изгрызли мыши,  книга рассыпалась‚ и первоначальный порядок гексаграмм был утрачен»[29].   В заявлении такого рода можно увидеть указание на традицию, которая была сокрыта и сделалась тайной (для непосвящённых): с того самого момента, как Книга Перемен стала «достоянием широкой публи­ки»‚ то есть в начале династии Чжоу (XI-III в. до н.э.), многие века до Кон­фуция. Кун-цзы кропотливо изучал и реконструировал древние традиции‚ и было вполне  в складе его мышления связать сборник загадочных оракулов и гадательный расклад с узловыми пунктами своей этической философии   долгом  (и) и ритуалом  (ли). Учению Конфуция  мы обязаны всем тем‚ чем  И цзин стал для последующей истории‚ и в этом отношении можно провести параллель ему с Платоном. Последнему‚ правда‚  повезло  намного меньше своего современника: если с размахом заложенный план Государства так и остался грёзою архитектора‚ то конфуцианство в Китае постепенно приняло форму общеимперского культа. Однако‚ сведения о наличии хранимых в секрете тайных систем мантических и астрологи­ческих расчётов  на  Дальнем Востоке  сохраняются  до настоящего  времени.   Потому в расположении 64-х гекса­грамм мы можем с самого начала проследить  две системы:  первую  Вэнь-вана  в том виде‚ в каком гекса­граммы фактически представлены в Чжоу и‚  и  вторую  ту‚ что  алгоритмически вытекает из уже описанной про­цедуры возведения бинома в шестую степень.  Гармонические числа Октавы не подчиняются линейному закону  но, как было показано выше‚ образуют фрактальное множество  хаос с сокрытым в нём порядком; и подоб­ные закономерности паттерна мы вправе ожидать для чисел Перемен‚ если только они и в самом деле имеют какое-то отношение ко времени[30]   Итак‚ шестая степень  бинома (a + b)6 порождает 64 гексаграммы в порядке последовательных двоичных номеров и рас­пределённых в соотношении                                                                        1 + 6 + 15 + 20 + 15 + 6 + 1 = 64, что даёт вероятности  выпадания 0 янских черт из 6, одной из 6, двух из 6  и т.д.[31]  Фиг. 7.11.   Будучи размещены в квадрате 8х8, гекса­граммы слагают  таблицу или матрицу, в которой каждый член строки  «умножается» на каждый элемент столбца, причём столбцы и строки составлены триграммами в двоичном порядке (^ 1). На основе биномиального распределения  полу­чается и  «колесо» гексаграмм   если,  как  в Сянь тянь ба гуа,  их последо­вательность разделить по длине пополам и вторую половину обратить относительно первой   Фиг. 7.12. При этом‚ однако‚ не укроется от внимания, что такой цикличе­ский порядок 64-х гексаграмм отклоняется от симметрии того типа, что присутствует в Сянь тянь багуа:  Цянь   (№ 1)   и  Кунь   (№ 2)        распола­гаются  по-прежнему  сверху и снизу по вертикальной оси напротив друг друга,  но остальные шесть «двойных» гексаграмм, составленных повторением исходной  триграммы  № 30 Ли  ,  № 29  Си кань  и т.