I. эдгар по как теоретик жанра американской новеллы эстетические взгляды Эдгара По

I. ЭДГАР ПО КАК ТЕОРЕТИК ЖАНРА АМЕРИКАНСКОЙ НОВЕЛЛЫ1. Эстетические взгляды Эдгара По Эстетические взгляды Эдгара По формировались под влиянием идей американского Просвещения. Глубоко осмыслив европейский романтизм (прежде всего Шеллинга и А. Шлегеля), он стал одним из видных и своеобразных писателей и теоретиков романтического направления в Америке. Он развил учение европейских романтиков о категории прекрасного в эстетике, о тесной связи поэзии и музыки, о принципах композиции. Главным в искусстве По считал умение запечатлеть трагическое столкновение страстей. Достижения Эдгара По в области создания теории жанра новеллы могут быть сведены к следующим трем моментам: 1. Продолжая эксперименты, начатые Ирвингом, Готорном и другими современниками, По довершил дело формирования нового жанра, придал ему те черты, ко­торые мы сегодня почитаем существенными при опреде­лении американской романтической новеллы. 2. Не удовлетворяясь практическими достижениями и сознавая необходимость теоретического осмысления своего (и чужого) опыта, По создал теорию жанра, ко­торую в общих чертах изложил в трех статьях о Готорне, опубликованных в сороковые годы XIX века. Ныне эти статьи регулярно перепечатываются во всех аме­риканских антологиях по эстетике и теории литера­туры. 3. Важным вкладом По в развитие американской и мировой новеллистики является практическая разработка некоторых ее жанровых подвидов. Его не без основа­ния считают родоначальником логического (детективно­го) рассказа, научно-фантастической новеллы и психо­логического рассказа. Теория новеллы у Эдгара По не обладает абсолютной самостоятельностью, но является частью его общей концепции художественного творчества. Поэзия и проза, с его точки зрения, существуют в рамках единой эстетической системы, и различие между ними проистекает из различия целей и задач, стоящих перед ними. Теория новеллы По может быть представлена наилучшим образом в виде суммы требований, с коими обязан считаться всякий писатель, работающий в этом жанре. Первое из них касается объема или длины произведения. Новелла, утверждает По, должна быть краткой. Длинная новелла – уже не новелла. Впрочем, стремясь к краткости, писатель должен соблюдать известную меру. Слишком короткое произведение неспособно произвести глубокое и сильное впечатление, ибо, по его словам, «без некоторой растянутости, без повторов основной идеи душа редко бывает тронута». Мера длины произведения определяется возможностью прочесть его сразу, целиком, так сказать, «за один присест». Важно отметить, что соображения По в данном случае полностью повторяют его мысли о размерах стихотворения, высказанные в «Поэтическом принципе», «Философии творчества» и других статьях, посвященных стихотворчеству. И причины, по которым писатель столь жестко и безоговорочно требует краткости, все те же – единство впечатления, или эффекта. В поэзии единство эффекта должно было служить задаче эмоционального воздействия. В прозе – эмоционального и интеллектуального. Единство эффекта, в теории По, – верховный принцип, подчиняющий себе все аспекты повествования. Он должен обеспечить целостность восприятия, независимо от того, какого именно типа «короткую прозу» создает писатель. Единство эффекта – это некое всеобщее, тотальное единство, складывающееся из «малых», частных единств сюжетного движения, стиля, тональности, композиции, языка и т.п., но превыше всего среди них – единая содержательная основа, или единство предмета. Все лишнее, не работающее на заранее предустановленный эффект, не имеет права присутствовать в новелле. Он писал: «Не должно быть ни единого слова, которое, прямо или косвенно, не было бы направлено на осуществление изначального замысла».По мнению Эдгара По, сюжет не может быть сведет к фабуле или интриге. Под сюжетом писатель понимал общую формальную структуру произведения, сцепление поступков, событий, характеров, предметов. В сюжете, он считал, не должно быть ничего лишнее, и все его элементы должны быть взаимосвязаны. Каждый эпизод, каждое событие, каждое слово в рассказе должны служить осуществлению замысла и достижению единого эффекта. Важную роль он отводил и стилю. Эдгар По как теоретик жанра новеллы настаивал на единстве стиля. Стиль – это некий сложный комплекс, куда входят общая тональность повествования, эмоциональная окрашенность лексики, синтетическая структура текста и даже, в какой-то степени, композиционная организация. Единство стиля достигается прежде всего ограничением эмоционального спектра во всех элементах повествования. Именно поэтому писатель считал, например, невозможной счастливую развязку для рассказа, написанного в драматическом ключе. Все эти воззрения Эдгара По в той или иной степени нашли свое применение в одной из наиболее своеобразных психологических новелл – новелле «Падение дома Ашеров». Но прежде чем перейти к ее анализу, рассмотрим понятие психологической прозы.^ 2. Психологическая проза Эдгара По Тяготение Эдгара По к катастрофическим сюжетам, мрачным, событиям, зловещей обстановке, общей атмосфере безнадежности и отчаяния, к трагическим трансформациям человеческого сознания, охваченного ужасом и теряющего контроль над собой, - все эти особенности его прозы побудили некоторых критиков трактовать его творчество как явление, существующее «вне времени и вне пространства». Интерес Эдгара По к «ужасной» прозе, к «рассказу ощущений» никак не выводит его за пределы романтизма. Его творчество в некоторой степени было близко творчеству немецких романтиков. Так, у него было еще в начале творческого пути, пристрастие к понятию «арабеск». Этот термин появился в начале XIX века и далеко отошел от первоначального смысла, обозначавшего орнамент, в котором сплетались цветы, листья, стебли, фрукты, образуя причудливый узор. Это понятие проникло в музыку, живопись, танец, поэзию и стало обозначать множество вещей, но прежде всего фантастичность, причудливость, необычность и даже странность. В немецкой литературе понятие «арабеск» воспринималось как эстетическая категория, характеризующая некоторые особенности романтической прозы, преимущественно в области стиля. Э. По внес в это понятие свою определенность. Для него различие между понятиями «гротеск» и «арабеск» - это различие в предмете и методике изображения. Гротеск он мыслил как преувеличение тривиального, нелепого и смехотворного, а арабеск – как преобразование необычного в странное и мистическое, пугающего – в ужасное. Сам По признавал, что среди его «серьезных» новелл преобладают арабески. При этом он, очевидно, имел в виду эстетическую доминанту повествования. Выделить в его творчестве гротески или арабески в чистом виде невозможно. Между этими категориями нет непреодолимой границы. Обе стилистические стихии органически сосуществуют внутри многих произведений По. По существу вся его проза психологическая. Его общественные, философские и эстетические представления обладают высокой степенью сложности, внутренней противоречивости и нестабильности. Его миросозерцание, в общем виде, особенно отчетливо выявляется в сфере его представлений о человеке, человеческом сознании и той его нравственно-эмоциональной области, которую принято называть душой. Одним из классических образцов психологического рассказа Эдгара По принято считать «Падение дома Ашеров».^ II. РОМАНТИЧЕСКАЯ НОВЕЛЛА ЭДГАРА ПО«ПАДЕНИЕ ДОМА АШЕРОВ»1. «Мистический» фон новеллы и таинственная атмосфера Дома Ашеров«Падение дома Ашеров» - полуфантастическое повествование о последнем визите рассказчика в старинное поместье своего приятеля, о странной болезни леди Мэделейн, о таинственной внутренней связи между братом и сестрой и сверхтаинственной связи между домом и его обитателями, о преждевременных похоронах, о смерти брата и сестры и, наконец, о падении дома Ашеров в сумрачные воды озера и о бегстве рассказчика, едва спасшегося в момент катастрофы. «Весь этот нескончаемый пасмурный день, в глухой осенней тишине, под низко нависшим хмурым небом, я одиноко ехал верхом по безотрадным, неприветливым местам – и наконец, когда уже смеркалось, передо мною предстал сумрачный дом Ашеров» - так начинает автор новеллу, в которой с самых первых строк чувствуется, что в дальнейшем события будут развиваться отнюдь не в оптимистическом ключе. Подбирая таким образом эпитеты, автор стремится создать ту атмосферу описываемых им событий, которая будет существовать на всем протяжении новеллы.Здесь следует особо отметить, что Эдгар По придерживается своих эстетических взглядов, один из которых – единство стиля, в котором тесно связаны все элементы повествования. Произведение, начатое в драматическом ключе, по мнению писателя, всегда имеет трагическую развязку. Этот принцип он и продемонстрировал в новелле. Уже с самого начала описания трагических событий, связанных с «мистической» гибелью последних представителей дома Ашеров, ощущается стремление к кульминации и фактически вся новелла превращается в кульминацию. На всем протяжении новеллы таинственная мрачная атмосфера дома, куда попал рассказчик, передается сгущенностью красок. Темные тона обстановки дома, природные стихии за его окнами, «ночные картины» повествования (как мы помним, посетитель Дома провел в гостях у друга три недели, но все дни ему кажутся как одна сплошная темная ночь; ни одного «дневного» описания в новелле не происходит). Автор постоянно держит своего читателя в напряжении, таким образом создавая «единство эффекта и впечатления». Прибыв во владения Ашеров, рассказчик не в состоянии избавиться от того гнетущего и тягостного впечатления, которое вызывают в его мозгу «черное и мрачное озеро», «серые камыши», «ужасные остовы деревьев». Потом это впечатление переходит и на сам Дом Ашеров, который «пропитан духом тления, исходящих т полумертвых деревьев, от серых стен и безмолвного озера». Таким образом, «душа» природы связана с «душою дома». Мрачные картины природы плавно переходят в мрачную обстановку дома, лишенного света: «темные драпировки», «воздух полон скорби», «холодное, тяжкое и безысходное уныние». И на фоне этой мрачной обстановки – фигура Родерика Ашера, кажущегося привидением. Родерик – часть этой мрачной обстановки, он органично сливается с ней. Плесень вокруг дома, которая свисает с карнизов напоминает «клочья паутины», а волосы хозяина дома, говорит повествователь, «окружали… лицо паутинно-тонким летучим облаком». Эффект таинственности придает появление умирающей сестры Родерика – леди Мэдилейн, которая словно привидение проходимо мимо брата и посетителя, не удостоив их взглядом. И читателю кажется, что находится он в средневековом замке, населенном призраками ушедших времен. В последующие дни напряженность только нарастает, а темные краски «удушливой атмосферы» только сгущаются. И ясно одно: хозяин у этого «дома скорби» - только один: страх. Слово «страх» повторяется в новелле очень часто. Страх сковал Родерика Ашера, страх владеет всеми, кто не живет, а доживает в этой «мрачной обители», так напоминающей подземелье. Недаром одна из картин Ашера «длинное подземелье», напоминающее туннель, из которой нет выхода. На всем протяжении новеллы автор держит читателя в напряжении, которое только усугубляется при известии о смерти сестры Ашера. Казалось бы, повесть Эдгара По окончена. Но… выясняется, что леди Мэдилейн похоронена заживо! И ее появление за дверью комнаты наполняет всю новеллу не только скорбью, но и страхом. Близка развязка…В конце новелла «Падение дома Ашеров» достигает наивысшего эмоционального напряжения. «Суровые картины природы», так поразившие рассказчика, прибывшего в Дом Ашеров, в конце произведения переходят в бурю, едва не погубившего его самого: «… налетел свирепый порыв урагана… и слепящий лик луны полностью явился передо мною.. я увидел, как рушатся древние стены раздался дикий оглушительный грохот, словно рев тысячи водопадов… и глубокие воды зловещего озера у моих ног безмолвно и угрюмо сомкнулись над обломками дома Ашеров». Так, мрачное начало связано с трагическим концом, который повествует об угасании и гибели еще одного дворянского рода.^ 2. Герои новеллы «Падение дома Ашеров». Их связь с романтизмомАвтор знакомит читателя с хозяином дома уже в самом начале новеллы. И сразу же появляется мысль о его «жестоком телесном недуге, о гнетущем душевном расстройстве». Дальнейшим ходом разворачивающихся событий это состояние главного героя произведения подтверждается. С первых страниц новеллы автор наталкивает читателя на мысль о проклятии рода Ашеров, т.к. Родерик, страдающий безумием, – единственный его представитель. Рок, Судьба тяготеет над всем родом Ашеров. И вырваться из этого мрачного круга нет никакой возможности. На первый взгляд кажется, что главным предметом изображения в этом рассказе - психологическом и страшном – служит болезненное состояние человеческой психики, сознание на грани безумия, но с другой стороны, здесь показана душа, трепещущая от страха перед грядущим и неизбежным ужасом. Причем этот ужас исходит не извне, т.е. Ашеры вовсе не страшатся мира, который находится за оградой из дома, страх сидит в них самих. Так чего же они боятся? Какого ужаса они ждут? Что их беспокоит? Потрясающий эффект рассказа состоит в том, что драма Ашера – внутренняя, проецируется она вовне. Беспросветность внутреннего убранства дома, зигзагообразная трещина по фасаду, полумертвые деревья, черное и мрачное озеро, в которое опрокинулись серые стены и слепые окна, дух тления, нависающий над усадьбой и окрестностью, точно соответствуют душевному состоянию Родерика. Новелла предстает как парафраза распада личности. Родерик Ашер – интеллектуально-развитая личность: он увлекается живописью, музыкой. Он много читает, интересный собеседник. Но у него интеллектуально-духовное начало получило болезненно-однобокое развитие в ущерб физическому. А дух, отторгнутый от тела, как известно, не может выжить. Рассказчик говорит о состоянии души Родерика так: «Все озарено было потусторонним отблеском какой-то странной, безудержной отрешенности от всего земного. Всегда будут отдаваться у меня в ушах долгие погребальные песни, что импровизировал Родерик Ашер». Родерик настолько живет в мире грез и иллюзий, что он забывает об истинно человеческих ценностях, о том, что в мире существует добро, истина, красота. Наверное поэтому искусство, которое он любит и которому он предается с самозабвением, не может успокоить его и также внушает ему чувство страха. Родерик Ашер живет в вымышленном мире, в котором нет истинно человеческих страстей. Он читает книги о древних рыцарях (одна из таких книг называется «Безумная печаль», которую в одну из мрачных ночей читает ему повествователь), и он наяву представляет события, описываемые в них. Нервы его настолько обострены, что он слышит звуки битв, крики о помощи, перед его взором проносятся драконы, изрыгающие пламя, сторожащие дворцы. Он говорит, что любит свою сестру, единственную спутницу своих лет и единственную родную ему душу, но похоронил ее заживо. А все потому, что душа его очерствела и живет уже где-то в другом, потустороннем мире, куда ушла леди Мэдилейн и куда готовится уйти и он сам. И трагические события, поисходящие у него в доме он оценивает цитатами только что прочитанных книг: «Этелред взломал дверь в жилище пустынника, и дракон испустил предсмертный вопль». О леди Мэдилейн читателю известно очень мало. Читатель видит ее в новелле всего два раза: первый раз она проходит тенью в глубине комнаты, где сидит ее брат с гостем, а второй раз – в гробу. Что у нее за болезнь, Родерик Ашер не сообщает. Да и что может он сообщит? Ведь он сам не знает, что происходит с его сестрой. Даже искусные врач «не могли определить, отчео большая неизменно ко всему равнодушна, день ото дня тает и в иные минуты все члены ее коченеют». А ведь умирает она… от равнодушия, царящего в этом доме. Многие исследователи склонны утверждать, что у леди Мэдилейн – та же душевная болезнь, что у ее брата. Но на самом деле кажется, что это не так. Атмосфера ужаса, царящая в душе Родерика, перекинулась и на нее. Эта совсем еще молодая девушка (или женщина) живет в удушливой атмосфере, созданной ее же «любящим» братом, который, как кажется, навязывает ей свой образ жизни. После нескольких дней пребывания в доме Ашеров, рассказчик делает такой вывод о хозяине дома : «… все с большей горечью понимал я, сколь напрасны всякие попытки развеселить это сердце, словно наделенное врожденным даром изливать на окружающий мир, как материальный, так и духовный, поток беспросветной скорби». Вдумаемся: сердце Ашера изливает на всех, окружающих его, поток скорби – не поток любви, какая принята во всем христианском мире, а поток скорби. А разве можно выжить в той атмосфере, где царствует печаль, скорбь и прочие негативные эмоции? Родерик Ашер – носитель разрушающего начала в человеке. В какой-то степени его можно назвать фанатиком. Его фанатизм заключается в том, что он верит в Судьбу, Предопределение, в проклятие его рода. Он, никогда не покидая своей обители, сидит и ждет конца, который наступает только потому, что Ашер в него верит. «По вере вашей да будет вам», - говорится в Евангелии. Леди Мэдилейн выполняет в новелле роль жертвы. Она – носитель идеи покорства, подчинения. Поэтому она не может противостоять своему брату и погибает, обреченная им на гибель.Родерик Ашер имеет черты романтического героя. Он – так же как и герои других произведений Эдгара По – принадлежит к старинному угасающему аристократическому роду. Он склонен к уединению, к замкнутой жизни, к самоизоляции. Поэтому он спрятался от мира в своем родовом замке. Родерик Ашер широко образован, осведомлен в науках, большой интеллектуал, но которому свойственен глубочайший индивидуализм на грани эгоцентризма, сосредоточенность в себе, на собственном интеллекте и эмоциях. Кроме того, Ашер как романтический герой психически неустойчив, предрасположен к душевному нездоровью, которая и привела к трагическому концу.Согласно теории Эдгара По, романтическая новелла должна стать «хроникой состояния души а не событий». И это заявление писателя в полной мере было выполнено в «Падении дома Ашеров», потому что внешние события служат лишь фоном для событий внутренних. Ведь в новелле отсутствуют и точные географические ориентиры, и внешняя жизнь обитателей дома показана очень скудно. Рассказчик не обращается к прошлому Родерика (хотя знает его давно, и мог бы поведать читателю о его жизни вне стен дома).Задача писателя заключалась в другом – показать душевные движения распадающейся личности и ее влияние на окружающих. Наверное поэтому писатель создает иллюзию сиюминутности происходящего. События, происходящие в новелле, разворачиваются в течение трех недель, но читателю кажется, что с начала до трагического конца гибели дома Ашеров прошло не более трех дней. Эта иллюзия сиюминутности происходит благодаря сюжетному и композиционному единству, целью которого является приведение читателя в состояние наивысшего эмоционального напряжения, «накала».Общепризнанно, что чтение рассказа об Ашерах воз­буждает в читателе тревожные, пугающие эмоции. Вер­ный принципу «единства эмоционального эффекта», ав­тор ведет повествование через рассказчика, который также является одним из героев произведения. Функция рассказчика состоит главным образом в том, чтобы служить своеобразным фильтром, допускающим до читателя сравнительно узкую часть спектра человеческих чувств и ощущений. Рассказчик не просто описывает обстанов­ку, ситуацию и события, но одновременно излагает соб­ственную эмоциональную реакцию, как бы устанавливая тем самым некую общую тональность для читательского восприятия текста. Доминирует в этой тональности чув­ство тревоги и безнадежно мрачного отчаяния.^ 3. Образ Дома в новелле «Падение дома Ашеров»При выявлении глубинного смысла «Падения дома Ашеров» вопрос об истоках «ужаса души» приобретает принципиально важное значение. Дом Ашеров, взятый в его символическом значении, — это своеобразный мир, пребывающий в состоянии глубокого распада, угасаю­щий, мертвеющий, находящийся на пороге полного ис­чезновения. Когда-то это был прекрасный мир, где жизнь человеческая протекала в атмосфере творчества, где расцветали живопись, музыка, поэзия, где законом был Разум, а властелином — Мысль. Теперь дом Аше­ров обезлюдел, пришел в запустение и приобрел черты полуреальности. Жизнь ушла из него, оставив только овеществленные воспоминания. Трагедия последних оби­тателей этого мира проистекает из непреодолимой власти, которую Дом имеет над ними, над их сознанием и поступками. Они не в силах покинуть его и обречены умереть, заточенные в воспоминаниях об идеале. Всякое соприкосновение с реальностью для них болезненно, и живут они в страхе перед ужасом, который может пора­зить их при столкновении с действительной жизнью. Как говорит Родерик Ашер, его страшит не опасность, а ее «абсолютный результат» — ужас. Он предрекает себе потерю разума и самой жизни в борьбе с «мрачным фантазмом - страхом». Таким образом, в новелле «Падение Дома Ашеров» безумие аристократа ста­ринного рода изображено как крайняя изощренность человеческих способностей и чувств, как следствие культуры, вступившей в ста­дию деградации. Страшное здесь предопределено психическим со­стоянием героя: «злые призраки в черных одеждах осадили... свет­лый разум». Но читатель потрясен поразительным совпадением – раскрытие преступления, содеянного Родериком Ашером, и внезап­ное разрушение старинного замка совершаются одновременно. Однако в начале рассказа автор упоминает «легкую, чуть видную трещину» на фасаде здания, а в конце – обрушивает на старый дом ураган колоссальной мощности, добавив к нему действие тек­тонических сил. Таким образом, в финале рассказа предчувствие главного героя сбывается: он гибнет, пораженный ужасом и безумием, и самый Дом Ашеров рушится в мертвые воды черного озера.^ 4. Выводы по идейно-эстетическому анализу новеллы «Падение дома Ашеров» В новелле Эдгара По «Падение дома Ашеров» в полной мере отразились особенности его художественной манеры. Во-первых, основной его принцип: новелла должна быть в певую очередь краткой, «без некоторой растянутости, без повторов». «Падение дома Ашеров» - сравнительно короткое произведение, отличающееся обманчивой простотой и ясностью, за которыми скрываются глубина и сложность. Читается новелла «на одном дыхании», что также для автора было очень важным. Второй принцип – единство впечатления, или эффекта. Единство эффекта должно служить задаче эмоционального и интеллектуального воздействия, что также достигнуто в произведении.Сюжетно-композиционное построение в новелле таково, что нет ни единого слова, ни единой мысли, которые, прямо или косвенно, не были бы направлены на осуществление изначального замысла. Каждый эпизод, каждое событие, каждое слово в рассказе служат осуществлению замысла и достижению единого эффекта. В новелле присутствует и единство стиля. Начало повествования в стилистическом отношении предвещает трагедию, которая произойдет в недалеком будущем со всеми обитателями дома. конец также стилистически выдержан, как и начало. Таким образом, «Падение дома Ашеров» является проводником его теории в области построения новеллы как, по мысли автора, ведущего жанра литературы и его эстетических воззрений.СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ:Боброва М.И. Романтизм в американской литературе XIX века. – М.: Просвещение, 1972. – С. 123 – 159.История американской литературы. / Под ред. проф. Н.И. Самохвалова. Ч. I. – М.: Просвещение, 1971. История зарубежной литературы XIX века. / Под ред. Я.Н. Засурского, С.В. Тураева. - М.: Просвещение, 1982. – С. 299 – 304.Ковалев Ю.В. Эдгар Аллан По. Новеллист и поэт. – Л.: Худож. лит., 1984.По Э. Рассказы – М.: Худож. лит., 1997.