Элинор Портер. ПоллианнаПеревели с английского Антон Иванов и Анна УстиноваEleonor H. Porter POLLYANNA First published in the U.S.A. 19121. МИСС ПОЛЛИВ это июньское утро мисс Полли Харрингтон вошла в кухню чуть быстрееобычного. Для уравновешенной и невозмутимой мисс Полли это было стольстранно, что мывшая посуду Нэнси рот раскрыла от изумления. Правда, онаслужит на кухне у мисс Полли всего два месяца, но ей уже известно, чтохозяйка привычкам своим изменять не любит. Мисс Полли сегодня и впрямьторопилась: -- Нэнси! -- Да, мэм? -- продолжая мыть посуду, весело ответила Нэнси. -- Нэнси, -- на этот раз голос мисс Полли прозвучал гораздо строже, --мне бы хотелось, чтобы ты, когда я с тобой говорю, прекращала работу ивнимательно меня слушала. Нэнси смутилась и покраснела. Она быстро поставила кувшин на стол, нополотенце, которым она его вытирала, зацепилось за ручку, и кувшин едва неполетел на пол. Нэнси смутилась еще больше. -- Вы совершенно правы, мэм, конечно, мэм, -- поймав в воздухе кувшин,пролепетала она. -- Я продолжала работать, чтобы быстрее покончить спосудой. Вы ведь сами велели мне поскорее помыть ее. Хозяйка нахмурилась. -- Хватит, Нэнси. Я не просила тебя ничего объяснять. Я просто хочу,чтобы ты внимательно меня выслушала. -- Слушаю, мэм, -- едва подавив вздох, сказала Нэнси. "В жизни мне не угодить этой женщине!" -- сокрушенно подумала она.Нэнси никогда не предполагала, что ей придется идти в прислуги. Но,неожиданно овдовев, мать ее тяжело занемогла от горя и кому-то надо былокормить семью, в которой было еще трое детей младше Нэнси. Вот почему,получив место на кухне в большом Доме на холме, Нэнси очень обрадовалась. Нэнси и ее родные жили в местечке Корнере, в шести милях от Дома нахолме, и о мисс Полли Харрингтон девушка знала только то, что онаединственная владелица поместья Харрингтонов и одна из самых богатыхжительниц города. За два месяца Нэнси успела неплохо узнать мисс Харрингтон.Хозяйка оказалась педантичной особой с суровым лицом и строгим взглядом. Онатак хмурилась при любом непорядке, точно от звука свалившегося на пол ножаили хлопанья двери и впрямь могла произойти трагедия. Но даже когда сножами, дверьми и прочим не происходило ровно никаких неприятностей, миссПолли не становилась ни веселей, ни приветливей. -- Когда закончишь все, что обычно делаешь утром, -- продолжала миссПолли, -- разбери маленькую комнату на чердаке. Вытащи оттуда все сундуки иящики, подмети и вымой как следует пол и поставь кровать. -- Хорошо, мэм. Только вот куда мне девать все, что я вытащу? -- Перенесешь в другую часть чердака... Мисс Полли задумалась, потомсказала: -- Думаю, Нэнси, лучше уж сразу все рассказать. Сюда приезжает мояплемянница, мисс Поллианна Уиттиер. Ей одиннадцать лет, Нэнси. Она и будетспать в этой комнате. -- Ох, мисс Харринггон! Сюда приедет девочка! Вот хорошо! -- в восторгевыпалила Нэнси. Она-то уж знала, сколько радости в доме от младших сестер. -- Хорошо? -- сухо отозвалась мисс Полли. -- Я бы этого не сказала.Конечно же, я сделаю для нее все, что от меня зависит. Надеюсь, у меняхватит чувства долга и доброты. Нэнси опять покраснела. -- Разумеется, мэм. Я ведь только хотела сказать, что ребенок в доме,наверное, будет вам в радость. -- Спасибо на добром слове, милая, -- совсем ледяным голосом произнесламисс Полли, -- но мне не кажется, что в моей жизни должно еще что-то быть. -- Захотели же вы, чтобы она сюда въехала, -- не сдавалась Нэнси. Онауже чувствовала: если не постараться самой, маленькая незнакомка вряд ли тутвстретит радушный прием. Мисс Полли вздернула подбородок и смерила служанку надменным взглядом. -- Вот уж действительно, Нэнси. Ума не приложу, почему только из-затого, что моя сестра имела глупость выйти замуж и подарить ребенка миру, вкотором, по-моему, и без того слишком много людей... Почему, я тебяспрашиваю, мне из-за этого должно захотеться кого-то воспитывать? Нет, моядорогая, тут дело не в том, что мне хочется и чего не хочется. Просто уменя, в отличие от многих других, очень развито чувство долга. Хочу еще разнапомнить тебе, Нэнси: убери комнату как следует и не забудь хорошенькопромести углы, -- закончила мисс Полли и, резко повернувшись, вышла изкухни. -- Слушаюсь, мэм, -- прошептала Нэнси ей вслед и, вздохнув, сновавзялась за посуду. Вернувшись в свою комнату, мисс Полли взяла в руки письмо, которое ивнесло неожиданную сумятицу в ее жизнь. Оно пришло из маленького городка наДальнем Западе. Мисс Полли снова внимательно взглянула на конверт, словноеще надеялась, что письмо адресовано не ей. Но на конверте значилось: "МиссПолли Харрингтон, Белдингсвилль, Вермонт". Мисс Полли достала сложенныйвдвое листок. Текст она знала почти наизусть: Дорогая мадам! Вынужден с прискорбием сообщить, что преподобный Джон Уиттиер скончалсядве недели назад. Как Вам, наверное, известно, покойный былпастором-миссионером в маленькой церкви и получал крайне скромное жалованье.Вот почему состояние, которое он оставил после себя, ограничивается лишьнесколькими книгами. Таким образом, дальнейшая судьба его ребенка -- девочкиодиннадцати лет -- совершенно неясна. Мистер Джон Уиттиер рассказывал мне, что его безвременно умершая женаприходилась Вам сестрой. Но он также дал мне понять, что Ваши семьи неподдерживали дружеских отношений. Несмотря на это, перед смертью он выражалнадежду, что Вы, в память о покойной сестре, не оставите девочку своейзаботой и, взяв ее к себе, дадите ей подобающее воспитание. По этой причине я и решился обеспокоить Вас. К тому времени, как Вы получите это письмо, девочка будет готоваотправиться в путь, и все зависит от Вашего решения. Если оно окажетсяположительным, мы все будем очень Вам благодарны. Единственная просьба -- незадерживать в таком случае с ответом. Дело в том, что в Ваши края как разотправляется супружеская чета, которой я мог бы доверить девочку. Онадоехала бы с ними до Бостона, а там они посадили бы ее на Белдингсвилльскийпоезд. Разумеется, дату ее приезда и номер поезда мы сообщим дополнительно. Очень надеюсь, дорогая мадам, на скорый положительный ответ. Искренне Ваш Иеремия О. Уайт. Мисс Полли с хмурым видом засунула письмо обратно в конверт. Она ужепослала вчера ответ, и заверила мистера Иеремию О. Уайта, что, конечно же,возьмет к себе девочку. "Если у человека так развито чувство долга, как уменя, -- удовлетворенно подумала она, -- он просто не может поступитьиначе". Мисс Полли вспомнила, как ее двадцатилетняя сестра Дженни, несмотря напротесты родителей, настояла на своем и вышла замуж за молодого пастора. Аведь за ней ухаживал богатый человек, и домашние считали, что она должнавыбрать его. Но Дженни и слушать о нем не хотела. Богатый жених, с ее точкизрения, сильно проигрывал пастору, который был молод, беспечен и беден, затообладал пылким сердцем. Дженни, не задумываясь, предпочла положению вобществе молодость и любовь. Словом, она стала женой миссионера иотправилась с ним на Юг. С той поры родители разорвали с ней всякие отношения. Мисс Полли в товремя было всего пятнадцать лет, но она хорошо запомнила эту историю.Родители не пожелали иметь ничего общего с семьей миссионера. Дженникакое-то время пыталась наладить мир, и даже единственного ребенка,оставшегося в живых (остальные ее дети умерли), назвала в честь своих сестерПолли и Анны -- Поллианной. Но и письмо, в котором она сообщала об этом,родные ответа не удостоили. Больше писем от Дженни не было. А несколько летспустя из маленького городка на Дальнем Западе пришла короткая записка, вкоторой пастор уведомлял их о смерти жены. Но и обитателей Дома на холме время не пощадило. Глядя напростирающуюся внизу долину, мисс Полли вспомнила все, что ей пришлосьпережить за эти двадцать пять лет. Теперь ей уже было сорок, и она осталасьсовсем одна в этом мире. Отец, мать, сестры -- все умерли. Уже много лет онабыла единственной хозяйкой этого огромного дома и крупного состояния,которое завещал ей отец. Иные из знакомых откровенно сочувствовали ееодиночеству. Иные даже советовали поселить в доме подругу или компаньонку.Но мисс Полли уверяла, что совершенно не жаждет общества, напротив, ей оченьнравится жить в тишине и покое. И вот теперь... По-прежнему хмурая, с плотно сжатыми губами, мисс Полли поднялась состула. Конечно, ей было чем гордиться. Она снова доказала себе, что у нее"достаточно развито чувство долга и хватает характера, чтобы жить согласноэтому чувству". Но Поллианна... Надо же было догадаться дать ребенку такоенелепое имя!^ 2. СТАРЫЙ ТОМ И НЭНСИНэнси яростно скребла и мыла в комнате на чердаке. Особенное вниманиеона уделяла углам. Это была поистине титаническая работа. Но усилия, которыевкладывала в нее Нэнси, свидетельствовали скорее о гневе, чем о слишкомбольшом усердии. Да, да, именно гневе, ибо, несмотря на внешнюю покорность ипочтительность к хозяйке, Нэнси совсем не была безропотным существом. -- Если бы я могла выудить на свет закоулки ее души! -- возмущенношептала она, вкладывая весь свой пыл в скребок, которым извлекла пыль изуглов и щелей. -- Уж я бы почистила эти закоулки как надо, -- продолжалаона, еще яростнее скребя пол. -- И приходит же некоторым в голову запихнутьнесчастного ребенка в такую комнату! Летом тут жарко, как в печке, а зимойкак раз печки и не хватает. И это при том, что у нее дом в столько комнат,где все равно жить некому! "Подарить ребенка миру, в котором и без тогомного людей!" -- свирепо передразнила она хозяйку. -- И что у нее только ссовестью! Нэнси с такой силой выжала тряпку, что чуть пальцы себе не вывихнула. -- В мире, может, и впрямь слишком много людей, -- снова проворчалаона, -- только вот не детей там слишком много, а таких бессердечных особ! Покончив с уборкой, Нэнси окинула маленькую комнату недовольнымвзглядом. -- Свою работу я, во всяком случае, сделала на славу, -- выдохнула она.-- Теперь тут нет ни соринки. Правда, -- она невесело усмехнулась, -- ничегодругого тут тоже нет. Бедная крошка! Нечего сказать, хорошенькое местечкодля одинокой души! Гнев снова овладел ею и, выходя из комнаты, Нэнси изо всей силыхлопнула дверью. -- Ой! -- тут же спохватилась она. Но сейчас ее даже не страшилвыговор, который она могла получить от хозяйки за шум в доме. -- Мне всеравно, -- пробормотала Нэнси. -- По мне, так даже лучше. Пусть слышит, как яхлопнула дверью! В тот же вечер, улучив свободную минутку, Нэнси разыскала старика Тома-- садовника, много лет проработавшего у Харрингтонов. Она нашла его уклумбы. Низко склонившись, старый Том колдовал над цветами. ' -- Мистер Том, -- начала Нэнси. Она быстро оглянулась и, убедившись,что за ними никто не следит, продолжала: -- Вы знаете, мистер Том, к миссПолли приезжает девочка. Она будет житье тут. -- Какая девочка? -- с трудом разгибаясь, спросил старик. -- Такая. Она будет жить у мисс Полли. -- Болтай, болтай! Ты мне еще расскажи, что завтра солнце закатится навостоке. -- Да я правду говорю, мистер Том. Мне мисс Полли сама сказала. Этадевочка -- ее племянница, ей одиннадцать лет. Старик замер от изумления. -- Ну и ну! -- воскликнул он, и его выцветшие глаза вдруг засветилиськаким-то удивительно ласковым светом. -- Быть того не может, -- продолжал он так, словно мыслил вслух. -- Ивсе-таки, да. Ну да, так и есть. Больше некому. Другие две никогда и замужемне были... Нэнси! -- радостно закричал он. -- Да это, верно, маленькаядочурка мисс Дженни. Все-таки Господь дал мне дожить до этого! Неужто я ивпрямь увижу ее? -- А кто такая мисс Дженни? -- О, она была ангелом во плоти, -- с нежностью прошептал Том. -- Ностарым хозяину и хозяйке она приходилась просто дочерью. Старшей дочерью.Когда ей было двадцать лет, она вышла замуж и уехала. Я слышал, она родиланесколько детей, но все они умерли, кроме последней девочки. Вот она-то,видно, и приезжает к нам. -- Ей одиннадцать лет. -- Вполне вероятно, -- утвердительно кивнул головой старик. -- Знаете, мистер Том, она отвела ей место на чердаке. И как только ейне стыдно? -- сердито проговорила Нэнси и не слишком дружелюбно глянула нахозяйский дом. Старый Том нахмурился. Но мгновение спустя его губы скривились вусмешке. -- Представить себе не могу, как будет мисс Полли уживаться с ребенком,-- проговорил он. Нэнси презрительно хмыкнула. I -- Что до меня, не представляю, как ребенок сможет ужиться с миссПолли, -- резко ответила она. Старик засмеялся. -- Сдается мне, ты не слишком-то любишь мисс Полли. -- Можно подумать, что ее вообще можно любить, -- угрюмо отозваласьНэнси. Том как-то странно взглянул на нее, потом опять склонился над клумбой. -- Конечно, ты и слышать не могла о любовной истории мисс Полли, --медленно проговорил он. -- Любовной истории? Мисс Полли? -- вытаращилась на садовника Нэнси. --Вот уж никогда б не подумала, что с ней могло приключиться такое! -- Понимаю, понимаю, -- кивнул головой старик. -- И все-таки это было. А ее возлюбленный до сих пор живет внашем городе. -- Кто же он, мистер Том? -- Этого я тебе говорить не имею право. Старик кинул горделивый взглядна хозяйский дом. Ото всего его облика веяло сейчас достоинством старогослуги, который прослужил в семье много лет и всецело стоит на страже ееинтересов. -- Ну, дела... -- Нэнси все еще не могла оправиться от потрясения. -- Мисс Полли и возлюбленный! Старый Том задумчиво посмотрел на девушку. -- Если бы ты знала ее столько, сколько я, тебя бы это совсем неудивило, -- сказал он. -- Поверь уж мне, она была просто красавицей. Да_ онабы и сейчас выглядела отменно, если бы ней носила старушечьи платья да незабирала волосы в пучок. -- Мисс Полли? Она была красавицей? -- по-прежнему недоумевала Нэнси. -- Да, и если бы она сейчас распустила волосы, как раньше, наделашляпку с цветами и белое кружевное платье, ты сама сразу бы убедилась. Онаведь еще совсем не старая, Нэнси. -- Не старая? -- усмехнулась Нэнси. -- В таком случае, скажу вам,мистер Том, она очень хорошо представляет старуху. -- Знаю, милая. Такая она с тех пор, как рассталась с возлюбленным, --ответил старик. -- С той поры она словно одними колючками питается. Онастала такой сухой, желчной... -- Это уж точно, -- с возмущением подхватила Нэнси. -- Что ей нисделаешь, она всегда недовольна. Не плати она мне такие хорошие деньги и ненуждайся так мои домашние, ни за что бы не пошла к ней работать. Но всеравно я когда-нибудь не выдержу и выскажу ей все. Тогда мне придетсяраспроститься с этим домом. Вот так я вам и скажу, мистер Том, не выдержу.Вот так я вам и скажу. Старый Том с грустью взглянул на Нэнси. -- Я понимаю, -- спокойно ответил он. -- В том, что ты говоришь, нетничего удивительного. Но, поверь мне, так поступить легче всего. Это нелучший выход, дитя мое. Не лучший. И он опять принялся обрабатывать свою клумбу. -- Нэнси! -- послышался резкий голос. -- Иду, мэм, -- робко промолвила Нэнси и поспешила домой.^ 3. ПРИЕЗД ПОЛЛИАННЫНекоторое время спустя пришла телеграмма. В ней сообщалось, чтоПоллианна прибудет в Белдингсвилль на следующий день -- двадцать пятогоиюня, в четыре часа дня. Прочитав телеграмму, мисс Полли с хмурым видомнаправилась в комнату на чердаке. Она придирчиво осмотрела ее. В комнатестояли маленькая,, аккуратно застланная кровать, два жестких стула, комодбез зеркала и маленький столик. Штор на окнах не было, и ни одна картина неукрашала стены. Весь день солнце нещадно палило крышу, и маленькая комнатараскалилась словно духовка. Жара усиливалась из-за того, что на окнах небыло защитных сеток от насекомых и их приходилось держать закрытыми. Встекла, сердито жужжа, билась большая муха. Мисс Полли прихлопнула муху, чуть приподняв окно, выбросила ее на улицуи снова плотно закрыла раму. Затем она поправила стул и со столь же хмурымвидом покинула комнату. Мгновение спустя она остановилась у кухонной двери. -- Нэнси, -- сказала она. -- Я была в комнате мисс Поллианны и нашлатам муху. Видно, кто-то открывал окно. Я заказала сетки от насекомых. Нопока они не готовы, прошу тебя проследить, чтобы окна в комнате миссПоллианны не открывались. Моя племянница приедет завтра в четыре часа дня. Яхочу, чтобы ты встретила ее на станции. Тимоти заложит открытую коляску, иты поедешь вместе с ним. В телеграмме сказано: "Светлые волосы, платье изхлопка в красную клетку и соломенная шляпа". К этому я ничего не могудобавить. Но, думаю, ты и так узнаешь ее. -- Хорошо, мэм, но... вы... Несмотря на невнятное бормотание Нэнси, мисс Полли прекрасно поняла,что та хотела сказать. -- Нет, -- резко возразила она, -- я не поеду. В этом нет никакойнеобходимости. Надеюсь, ты все поняла? И, повернувшись, мисс Полли вышла из кухни с сознанием выполненногодолга. По ее мнению, подготовка к приезду племянницы завершилась наилучшимобразом. Не успела она покинуть кухню, как Нэнси, которая в это время гладила, ссилой вдавила утюг в полотенце. -- "Светлые волосы, платье из хлопка в красную клетку и соломеннаяшляпа". "К этому я ничего не могу добавить. Но, думаю, ты и так узнаешь ее",-- передразнила она хозяйку. -- На вашем месте мне было бы стыдно, миссПолли. Если бы моя единственная племянница ехала бы ко мне через веськонтинент, а я бы почти ничего не знала о ней и даже встречать не захотелабы ехать! Какой позор! Вот так и скажу: позор! И вконец разгневанная Нэнси еще долго высказывала свое возмущение ни вчем не повинным полотенцам. На другой день, ровно без двадцати четыре Тимоти и Нэнси выехали издома в открытой коляске. Тимоти был сыном старого Тома, и в городе частоповторяли: если старый Том -- правая рука мисс Полли, то Тимоти -- левая.Это был добродушный молодой человек чрезвычайно привлекательной наружности.Хотя Нэнси работала у мисс Полли совсем недавно, они уже успели подружитьсяс Тимоти, и с удовольствием болтали при каждой встрече. Однако сейчас Нэнсибыла настолько взволнована возложенной на нее миссией, что дажеразговаривать не могла и, к удивлению Тимоти, они почти весь путь до станциипроделали молча. Когда же они, наконец, добрались до места, Нэнси выпрыгнулаиз коляски и поспешила на платформу. "Светлые волосы, платье из хлопка вкрасную клетку и соломенная шляпа", -- беспрестанно твердила она про себя,снова и снова пытаясь представить, какой же окажется эта Поллианна? Тимоти догнал Нэнси уже на платформе. -- Знаешь, -- сказала ему Нэнси, -- лучше всего, если Поллианнаокажется тихой, разумной и не станет ронять на пол ножи или хлопать дверьми. -- Прямо не знаю, что будет со всеми нами, если она окажется другой, --со смехом ответил Тимоти, -- ты только вообрази себе, Нэнси, мисс Полли истроптивый ребенок под одной крышей! Ой! -- вдруг крикнул он. -- Уже поездподходит! Слышишь свисток? -- Знаешь, Тимоти, по-моему, это ужасно с ее стороны, что она послаламеня сюда! -- выпалила Нэнси и помчалась на другой конец платформы. Ейказалось, что оттуда она сможет лучше разглядеть пассажиров, которые сойдутс поезда на их маленькой станции. Вскоре Нэнси увидела ее. Две светлые косички, лицо, усеянноевеснушками, глаза, напряженно что-то высматривающие... И, вдобавок ко всему,платье в красную клетку и соломенная шляпа. Ну, конечно же, это Поллианна! Нэнси еще какое-то время оставалась на месте; ей надо было унять дрожьв коленках. Справившись немного с волнением, она подошла к девочке. -- Вы мисс Поллианна? -- спросила она. В следующий миг на ее шеесомкнулись две руки в клетчатых рукавах, и Нэнси едва не задохнулась вобъятиях. -- Ой! Я так рада! Так рада увидеть вас! -- крикнула Поллианна прямо вухо Нэнси. -- Ну, конечно же, я Поллианна! Я так рада, что вы приехаливстретить меня! Я так мечтала об этом! -- Ты мечтала? -- переспросила Нэнси, которую совершенно ошеломило этозаявление. Она решительно не могла взять в толк, каким образом Поллианна нетолько узнала о ее существовании, но даже мечтала, чтобы она ее встретила? -- Ты мечтала? -- во второй раз переспросила Нэнси, пытаясь вернуть наместо сбившуюся шляпу. -- Ну, да. Я все время, пока ехала, пыталась представить себе, какаявы! -- воскликнула девочка. И, встав на цыпочки, принялась внимательноразглядывать Нэнси. -- А теперь я увидела вас! И я знаю, как вы выглядите! Ярада, что вы такая! Нэнси не знала, куда девать себя от смущения. Но тут к ним подошелТимоти, и ей стало чуть легче. -- А это наш Тимоти, -- едва слышно пролепетала она, -- у тебя естьчемодан, Поллианна? -- Ну да, есть, -- важно ответила девочка. -- Мне его купила Женскаяпомощь*. Совсем новенький чемодан. Правда, это очень щедро с их стороны?Ведь они так хотели купить ковер для церкви! Конечно, я не знаю, сколькокрасного ковра можно купить вместо чемодана, но, думаю, этого хватило бы напол-алтаря. Вы тоже так думаете? У меня в сумке есть такая маленькаябумажка. Мистер Грей сказал, что это квитанция, и я должна отдать ее вам, авы получите мой чемодан. Мистер Грей -- это муж миссис Грей. Ониродственники жены пастора Карра. Мы вместе ехали с Дальнего Запада. Знаете,они просто очаровательные люди. А вот и квитанция! -- воскликнула она,извлекая из сумки бумажку. Тут Нэнси инстинктивно перевела дух. Она просто почувствовала, чтокто-то должен это сделать после такой длинной речи. Затем она украдкойпосмотрела на Тимоти. Но тот отвернулся и им так и не удалось встретитьсявзглядами. Потом они получили чемодан Поллианны и пошли туда, где оставиликоляску. Чемодан положили сзади, а Поллианна втиснулась на сиденье междуНэнси и Тимоти. Пока все устраивались, Поллианна беспрестанно болтала иличто-нибудь спрашивала. Поначалу Нэнси успевала ответить, но вскоре отчаяласьи умолкла в изнеможении. Как красиво! -- тараторила Поллианна. -- А это далеко? Я так люблюездить в коляске! Но если это не далеко, я не буду очень жалеть, потому чтоя так рада буду увидеть, куда мы приедем. Ой, какая красивая улица! Я так изнала, что тут очень красиво! Мне папа говорил...* Женская помощь -- одно из многочисленных женских благотворительныхобществ в США. (Здесь и далее примечания переводчиков.) На этой фразе горло у нее перехватил спазм, и она остановилась. Нэнсипосмотрела на нее и заметила в ее глазах слезы. Но секунду спустя Поллианнауже совершенно овладела собой и затараторила с новой силой: -- Папа говорил мне о вашем городе, а миссис Грей сказала, что я должнаобъяснить вам, почему я в красном клетчатом платье. Она сказала, что вам,наверное, это покажется странным. Но среди последних пожертвований в Миссиине оказалось ни одного черного платья. Там был только верх от черногобархатного платья. Но жена пастора Карра сказала, что он мне совершенно негодится, и еще он протерся на локтях и на сгибах. Когда они это увидели,часть Женской помощи хотела купить мне черное платье и шляпу, а другая частьрешила истратить эти деньги на красный ковер для церкви, а миссис Уайтсказала, что, может, так будет и лучше. Мне, говорит, не нравятся дети вчерном платье. То есть, ей не дети не нравятся, а когда их одевают в чернуюодежду. Поллианна перевела дух. Воспользовавшись паузой, Нэнси успела вставить:-- Ну, по-моему, цвет платья не имеет значения. -- Я рада, что вы на это смотрите точь-в-точь как я, -- сказалаПоллианна, и горло ее снова перехватил спазм. -- Конечно, -- грустнодобавила она, -- в черной одежде мне было бы гораздо труднее радоваться... -- Радоваться?! -- воскликнула Нэнси. Слова Поллианны настолькопоразили ее, что она даже не дала ей договорить. -- Ну да, радоваться, -- невозмутимо продолжала Поллианна, -- я ведьрада, что мой папа сейчас в раю. Он ведь теперь с мамой и остальными детьми.Он сам мне говорил, что я должна радоваться. Но мне все равно очень труднорадоваться. Даже несмотря на красное платье. Ведь мне он так нужен! У мамы иу других детей там есть Бог и ангелы, а у меня никого не осталось, кромеЖенской помощи. Но теперь-то я уверена, что мне будет легче. Ведь теперь уменя есть вы, тетя Полли! Я так рада, что у меня есть вы! Тут сочувствие, с которым Нэнси внимала маленькому несчастномусуществу, сменилось ужасом. -- Милая Поллианна! Ты ошибаешься! Я не твоя тетя Полли. Я всего лишьНэнси. -- Вы -- не тетя Полли? -- растерянно прошептала девочка. -- Нет, я Нэнси. Никогда не "думала, что меня можно спутать с твоейтетей. Между нами ничего общего-то нет. Тимоти тихонько прыснул в кулак, но Нэнси эта история очень расстроила,и ей было не до шуток. -- Но тогда кто же вы? -- спросила Поллианна. -- Вы совсем не похожи нина кого из Женской помощи. Тимоти больше не мог сдерживаться и громко расхохотался. -- Я Нэнси. Служанка мисс Полли. Я делаю всю работу по дому, кроместирки и глажки крупных вещей. Это по части миссис Дерджин. -- А вообще-то тетя Полли есть? -- с тревогой спросила девочка. -- О, тут тебе не следует сомневаться, -- заверил ее Тимоти. -- Еще какесть! Поллианна тут же успокоилась. -- Ну, тогда все в порядке, -- весело сказала она. С минуту они ехали в тишине. Затем Поллианна заговорила вновь: -- А вообще-то я рада, что она не приехала меня встречать. Потому чтотак бы я ее уже узнала, а сейчас я еще ее не знаю. И потом, теперь у меняесть вы. Нэнси покраснела. Тимоти тут же повернулся к ней. -- Ну и тонкий же комплимент отпустила тебе юная леди! -- воскликнул они улыбнулся. -- Я бы на твоем месте сказал ей спасибо. Что же ты молчишь,Нэнси? -- Просто я думала о мисс Полли, -- ответила вконец смущенная Нэнси. -- Я тоже о ней думаю, -- весело подхватила Поллианна. -- Мне такинтересно! Знаете, ведь она моя единственная тетя, а я так долго вообще незнала, что она у меня есть. А потом папа рассказал мне о ней. Он сказал, чтоона живет в красивом доме на вершине холма. -- Правильно, -- ответила Нэнси. -- Погляди. Видишь, вон там большойбелый дом с зелеными ставнями? -- Ой, какой хорошенький! И вокруг него столько деревьев и травы! Яникогда еще не видела столько зелени сразу! Нэнси, а моя тетя Полли богатая?-- спросила Поллианна. -- Да, мисс. -- Ой, я так рада! Наверное, это так здорово, когда много денег! У насни разу не было много денег! И ни у кого из знакомых -- тоже. Вот только уУайтов. Они довольно богатые. У них в каждой комнате по ковру, а повоскресеньям они едят мороженое. А у тети Полли бывает по воскресеньяммороженое? Нэнси отрицательно покачала головой. Она попробовала вообразить, кактетя Полли ест по воскресеньям мороженое, и ее начал разбирать смех. Губы еезадрожали, и они с Тимоти обменялись лукавыми взглядами. -- Нет, мисс, твоя тетя, наверное, не любит мороженого. Я, во всякомслучае, ни разу не видела ничего подобного у нее на столе. У Поллианны лицо вытянулось от удивления. -- Ой, она не любит? Жалко! Не представляю, как можно не любитьмороженого? Но зато я могу радоваться, что теперь у меня не будет болетьживот. Я у миссис Уайт съедала столько мороженого, что у меня потом частоболел живот. А ковры у тети Полли есть? -- Ковры есть, -- подтвердила Нэнси. -- В каждой комнате? -- Ну, почти в каждой, -- ответила Нэнси и внезапно нахмурилась. Онавспомнила о маленькой комнате на чердаке, где уж точно не было ковра. -- Ой, я так рада! -- воскликнула Поллианна. -- Я так люблю ковры. Унас их не было. Только два совсем маленьких. Они попали к нам изблаготворительных пожертвований. На одном было полно чернильных пятен. А умиссис Уайт на стенах еще висели картины. Такие красивые картины! На нихбыли маленькие девочки на коленях, и котенок, и ягнята, и лев. Конечно, онибыли не все вместе, а по отдельности. Это в Библии говорится, что лев иягнята когда-нибудь будут вместе, но на картинах миссис Уайт все пока поотдельности. По-моему, красивые картины просто невозможно не любить, правда? -- Я... я не знаю, -- ответила Нэнси, и голос ее дрогнул. -- А я очень люблю картины, -- продолжала девочка. -- У нас дома картинне было, потому что среди пожертвований они попадаются очень редко. Толькооднажды нам достались две. Но одна оказалась такой хорошей, что папа продалее и купил мне ботинки. А другая была такая дряхлая, что рама сразуразвалилась на части, не успели даже на стену повесить. Я так плакала... Атеперь я даже рада, что у нас не было красивых вещей. Потому что теперь мнебудут больше нравиться те, которые есть у тети Полли. Ведь я к ним не успелапривыкнуть. Это, знаете, все равно что новые разноцветные ленточки, которыенаходишь в пожертвованиях после того, как жертвовали одни выцветшие. Ой, этопросто потрясающе красивый дом! -- резко переменила она тему, ибо именно вэтот момент Тимоти свернул к Дому на холме. Когда они, наконец, остановились, и Тимоти принялся отвязывать чемодан,Нэнси подошла к нему и тихо шепнула: -- Ты теперь даже и заикаться не смей, что уволишься отсюда, ТимотиДерджин. Я, во всяком случае, не уволюсь отсюда, даже если мне кто-нибудьпообещает платить в два раза больше. -- Увольняться? Да ни за что на свете! -- пылко шепнул молодой человеки весело засмеялся. -- Теперь меня отсюда и силой не вытянешь. С этойдевочкой тут станет веселее, чем в кино. -- Тебе бы только веселиться! -- возмутилась Нэнси. -- А я вот думаю,бедняжке нелегко придется, как только она заживет вместе с тетушкой. Боюсь,ей не обойтись без надежного защитника. А раз так, уж я защищу ее, -- твердосказала она. Потом она подошла к Поллианне и, взяв ее за руку, решительно зашагалавверх по широкой лестнице.^ 4. МАЛЕНЬКАЯ КОМНАТА НА ЧЕРДАКЕУвидев племянницу, мисс Полли не вскочила с кресла и не бросилась ейнавстречу. И все-таки надо отдать ей должное: стоило Нэнси и девочкепоказаться в дверях гостиной, как она милостиво подняла глаза от книги идаже протянула Поллианне руку, каждый палец которой сейчас выглядел такзначительно, словно воплощал собой "очень развитое чувство долга". -- Ну, как добралась, Поллианна? Я... Больше мисс Полли ничего не успела сказать, ибо Поллианна пулейпронеслась через всю комнату и плюхнулась на ее жесткие и не привыкшие ктакому обращению колени. -- Ой, тетя Полли, тетя Полли! Прямо не знаю, до чего я рада, что выразрешили мне приехать и жить у вас, -- всхлипывая, говорила она. -- Вы дажепредставить себе не можете, как это здорово! Ведь теперь у меня есть вы иНэнси, а после смерти папы у меня осталась только Женская помощь! -- Вполне верю тебе, хотя и не имею чести знать эту Женскую помощь, --сухо заметила мисс Полли, пытаясь высвободиться из цепких объятийплемянницы. -- Нэнси, ты мне больше не нужна сейчас, -- продолжала она, смеривслужанку ледяным взглядом. -- А тебя, Поллианна, прошу вести себя, какпринято. Встань, пожалуйста, я даже не успела тебя как следует разглядеть. Издав нервный смешок, Поллианна тут же вскочила на ноги. -- Ну да, да, вы же меня никогда не видели, тетя, -- затараторила она,-- но во мне нет ничего особенного. Лицо у меня все в веснушках... Ой, мневедь нужно объяснить вам еще про клетчатое платье, и про черный верх. Я ужерассказала Нэнси, как папа сказал... -- Да, да, дорогая, -- перебила ее тетя Полли. -- Для меня не имеетзначения, что сказал твой отец. Полагаю, у тебя есть чемодан? -- Ну, конечно, тетя Полли. У меня прекрасный чемодан. Мне подарила егоЖенская помощь. Правда, он почти пустой, а моих вещей там совсем мало.Понимаете, среди последних пожертвований почти не было одежды для девочек.Но в чемодане есть папины книги. Миссис Уайт решила, что я должна взять их ссобой. Мой папа... -- Поллианна, -- снова перебила ее мисс Полли, и голос ее прозвучал резче прежнего. -- Я думаю, что будетлучше, если ты сразу поймешь: я не хочу, чтобы ты говорила при мне о своемотце. Прошу тебя впредь этого не делать. Девочка судорожно вздохнула. -- Но, тетя Полли, значит вы хотите... хотите... -- Сейчас мы поднимемся в твою комнату, -- воспользовалась паузой миссПолли. -- Полагаю, твой чемодан уже там. Я еще перед отъездом велела Тимоти,чтобы он сразу поднял твой багаж, если он вообще у тебя окажется. Иди замной, Поллианна. Поллианна послушно засеменила вслед за тетей. Она едва сдерживалась,чтобы не разрыдаться, и в глазах ее стояли слезы. Однако секунду спустя онауже вновь гордо подняла голову. "Все-таки я рада, что тетя запретилаговорить о папе, -- подумала она. -- Наверное, мне самой будет легче, если яперестану о нем говорить. Может быть, тетя потому и запретила мне?" Убедивсебя таким образом, что тетя Полли печется только о ее благе, Поллианнасмахнула слезы и принялась с любопытством оглядываться вокруг. Они поднимались по лестнице на второй этаж. Тетя Полли шла впереди, иее величественную поступь сопровождало шуршание шелковой юбки. Вдали, затетей Полли виднелась раскрытая дверь, и Поллианна успела заметить светлыековровые дорожки на полу и обитую атласом мебель. Ковер на ступенькахпружинил под ногами Поллианны, мягкостью и цветом он напоминал лесной мох,на стенах висели картины в массивных золоченых рамах, а ослепительныйсолнечный свет струился сквозь кружевные занавески. -- Ой, тетя Полли, тетя Полли! -- восторженно прошептала девочка. --Какой же у вас удивительный дом! Наверное, вы очень рады, что вы такаябогатая. -- Поллианна! -- возмущенно воскликнула тетя, резко оборачиваясь кплемяннице. -- Ты просто ужасаешь меня! Как тебе такое только в головупришло? -- Но что я такого сказала? -- спросила девочка, которой и впрямь былоневдомек, что оскорбительного нашла тетя в ее словах. -- Разве вы не рады,тетя Полли? -- Разумеется нет, Поллианна. Надеюсь, я никогда не впаду в грехгордыни до такой степени. Как я могу гордиться тем, что дал мне Бог? Изапомни, моя дорогая, самое последнее дело гордиться богатством, -- спостным видом заявила почтенная леди. Затем она отвернулась и продолжила путь. Они миновали холл и под