Участие защитника в предварительном следствии

Специальность «Юриспруденция» Контрольная работа по уголовному процессу Тема: Участие защитника в предварительном следствии. ПЛАН: 1. Гарантии прав защитника на участие в следственных действиях. 2.Процесс доказывания: права и обязанности защитника. 3.Доказательства обвинения: допустимость их с точки зрения защитника.

4.Помощь адвоката свидетелям преступления. 5.Заключение. Уголовно-процессуальный закон (ст.51 УПК) предоставляет защитнику право участвовать в следственных действиях, которые производятся с участием подзащитного подозреваемого или обвиняемого. Это действенное средство осуществления защитником своих функций на предварительном следствии. Надо ли ему участвовать в следственных действиях, решает сам защитник.

Однако он обязан это делать, если подзащитный изъявил такое желание, а также в случаях, когда тот является несовершеннолетним либо страдает психическими или физическими недостатками, препятствующими самостоятельному осуществлению защиты. Даже тогда, когда адвокат считает, что его присутствие на том или ином следственном действии ничего не дает с точки зрения защиты, но подзащитный настаивает на своем, игнорировать его волю было бы неверным в этическом, да и в правовом плане.

Право защитника на участие во всех следственных действиях с участием подозреваемого (обвиняемого)должно быть гарантировано обязанностью следователя своевременно уведомить защитника о времени и месте их производства. Закон (ст. 51 УПК)не оставляет сомнений относительно обязанности следователя ставить защитника в известность о намерении осуществить конкретное следственное действие с его подзащитным. И тем не менее есть необходимость адвокатам сразу же после вступления в дело ставить в известность

следователя в письменной форме о намерении принимать участие в следственных действиях. Это объясняется тем, что судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской федерации в данном вопросе занимает такую позицию, что закон не обязывает следователя извещать защитников о всех проводимых следственных действиях. О намерении последних принимать в них участие должны свидетельствовать заявления об этом или ходатайства

(Бюллетень Верховного Суда РФ, 1992, № 4,с. 8). Нередко защитник оказывается не в состоянии принять участие в том или ином следственном действии в назначенное следователем время и вынужден просить перенести его. Если это можно сделать без ущерба для расследования, следователи обычно удовлетворяют просьбу адвоката. Однако некоторые следственные действия носят неотложный характер и промедление с ними чревато утратой доказательств. К тому же у следователей в производстве, как правило, находятся десятки уголовных дел.

Поэтому адвокату, принимающему на себя защиту по новому делу, целесообразно соизмерять свои возможности, чтобы не создавать осложнений следователям или не свести защиту к участию лишь в допросах подозреваемого и обвиняемого и в выполнении требований ст. 201—203УПК. Участие адвоката в следственных действиях неравнозначно присутствию при их производстве. Защитник в силу новой редакции ст. 51 УПК получил право задавать вопросы допрашиваемым лицам, не испрашивая

согласия следователя. Следователь обязан занести в протокол как вопросы, так и ответы. Если защитник сочтет, что записи сделаны неправильно, неполно, неточно, он может потребовать внести в протокол замечания по этому поводу. Следователь может отвести вопросы защитника, но обязан занести отведенные вопросы в протокол. Это новшество породило некоторые трудности как для следователей, так и адвокатов. Во-первых, как понимать термин “допрашиваемые лица”?

Это те, которых вызвали над опрос, или участники других следственных действий? Бесспорно, что под допрашиваемыми лицами следует понимать не только тех, кто является участником такого следственного действия, как допрос. Допрос ведется и на очной ставке (ст. 163 УПК). Но, с этой точки зрения, право защитника задавать вопросы допрашиваемым лицам распространяется и на предъявление для опознания, а также на проверку показаний на месте.

Элементом процессуального порядка предъявления для опознания является обязанность опознающего дать объяснения, по каким приметам или особенностям он узнал данное лицо или предмет. Если опознающий не назвал этих примет, защитник вправе задать ему соответствующие вопросы. К сожалению, некоторые следователи право защитника задавать вопросы допрашиваемым связывают исключительно с допросом подозреваемого или обвиняемого. Например , при опознании подозреваемого в разбойном нападении,

потерпевший заявил, что опознал его, но ограничился только ссылкой на то, что он запомнил рост и плотное телосложение. Защитник вправе задавать опознающему вопросы, касающиеся его пояснений Правом задавать вопросы подзащитному адвокат обладает и при участии в проверке показаний на месте. Поскольку это следственное действие производится только в случаях, когда подозреваемый или обвиняемый дал “признательные” показания, то большинство адвокатов не видят смысла участвовать в нем.

А напрасно. Защитник может обратить внимание на несоответствие воспроизведенных показаний обстановке на месте происшествия и задать вопрос, как это обстоятельство может объяснить подозреваемый (обвиняемый). Есть случаи, когда подзащитный не сумел дать вразумительного ответа, когда он заявлял, что оговорил себя на допросе. В какой момент следственного действия защитник может задавать вопросы? Вряд ли правильно признать за ним право делать это, когда он сочтет нужным.

Участие защитника не должно мешать намеченной следователем тактике допроса, очной ставки, предъявления для опознания, проверки показаний на месте. 3ащитнику целесообразно уведомить следователя о намерении задать вопросы. Следователь же решает, как поступить: предоставить возможность сделать это по ходу следственного действия или после его окончания. Довольно остро на практике стоит вопрос о том, как поступить защитнику, когда следователь прибегает к неправомерным тактическим приемам в виде так называемых психологических

ловушек. Допустимо ли предупреждать подзащитного, что ему не следует отвечать на “каверзный вопрос”? Когда адвокаты это делают возникают конфликтные ситуации. На мой взгляд, защитник вправе так поступать, ибо он не допускает нарушения процессуального закона или, по крайней мере, адвокатской этики. Дача показаний не является обязанностью подозреваемого и обвиняемого. Если он согласился давать показания, то это не означает, что не имеет права отказаться от ответа на

вопросы, представляющие собой “психологическую ловушку”. Помочь избежать ее — прямая обязанность защитника. Среди адвокатов существует мнение, что в знак протеста против применения следователем незаконных тактических приемов можно отказаться от подписи протокола допроса или другого следственного действия. Думается, адвокату следует настаивать на внесении в протокол письменных замечаний, вызванных применением

недозволенных тактических приемов. Если защитник задавал вопросы и получал на них ответы, записанные следователем в протокол, сделал письменное замечание по поводу производства следственного действия или фиксации его результатов, то нет оснований отказываться от подписи протокола. К числу следственных действий, участие в которых адвоката способно оказать содействие в обеспечении законных прав и интересов подзащитного, относится назначение и производство экспертизы.

Например, защитник может обнаружить, что производство экспертизы поручено лицу, принимавшему участие в осмотре места происшествия в качестве специалиста, что является основанием для отвода (ч. 3 ст. 67 УПК). Эту юридическую тонкость обвиняемый может не знать. Помощь защитника при назначении экспертизы может состоять в заявлении ходатайств о назначении эксперта из числа указанных им лиц или о включении дополнительных вопросов.

Так, по делу по обвинению в умышленном убийстве М азербайджанке по национальности, следова-тель прокуратуры Красногвардейского района Москвы назначил судебно-медицинскую экспертизу, от заключения которой во многом зависело решение вопроса о доказанности вины М. Исследовалась и версия об убий-стве потерпевшего во время ссоры случайным знакомым М. Защитник обратил внимание на то, что по характеру смертельного ранения оно было нанесено с большой силой и скорее всего лицом высокого роста, как и убитый.

Обвиняемая же была небольшого роста. С согласия следователя постановление о назначении экспертизы было дополнено соответ-ствующими вопросами, сформулированными защитником. Эти вопросы во многом способствовали установлению истины по делу. Действующий закон (ст.ст.51,193УПК) хотя и не исчерпывающим образом, но все же предусматривает возможность защитника обвиняемого участвовать в назначении, производстве экспертизы и предъявлении обвиняемому экспертного

заключения. Поэтому со стороны следователей не возникает в этом плаке возражений Иное положение возникает, когда адвокат защищает подозреваемого. Статья 168 УПК предусматривает, что подозреваемому представляются права обвиняемого только в случаях помещения его в медицинское учреждение в связи с производством судебно-медицинской или судебно-психиатрической экспертизы. Соответственно, и об участии защитника подозреваемого в назначении и производстве экспертизы

может идти речь только при помещении подзащитного в медицинское учреждение. Во всех других случаях следователь не обязан знакомить подозреваемого и его защитника с постановлением о назначении экспертизы и заключением эксперта. Это явный пробел уголовно-процессуального закона. В соответствии со ст. 51 УПК защитник подозреваемого обязан использовать все указанные в законе средства и способы защиты а целях выявления обстоятельств, оправдывающих подозреваемого и смягчающих его ответственность.

И несет защитник эту обязанность не перед следователем (лицом, производящим дознание), а перед своим подзащит-ным, перед коллегией адвокатов. В юридической литературе неоднозначно решается вопрос о том, должен ли защитник доказывать невиновность подзащитного. Некоторые авторы полагают, что защитник должен приводить доказательства, которые не только опровергают подозрение, но и оправдывают подзащитного. Однако согласно презумпции невиновности подозреваемый не

обязан доказывать свою невиновность. Это положение применимо и к деятельности защитника. Поэтому, полагаем, защитник в случае опровержения подозрения должен. доказывать лишь недостаточность доказательств и не обязан устанавливать невиновность своего подза-щитного. Участвуя в процессе доказывания, защитник подозреваемого имеет право представлять доказательства; заявлять ходатайства об истре-бовании и приобщении к делу доказательств; участвовать в допросе подзащитного,

в иных следственных действиях, производимых с его участием, и задавать вопросы допрашиваемым лицам. В научной литературе неоднократно высказывались мнения о необходимости наделения защитника правом на производство “параллельного расследования”, в том числе возможностью самостоятельно собирать доказательства. Свои предложения авторы обосновывают необходимостью усиления состязательности сторон в уголовном процессе. Эта точка зрения представляется спорной. Реализовать указанные идеи можно, лишь сломав систему российского

уголовного процесса, поскольку он является процессом смешанного типа. Предлагаемые же права защитника характерны для англо-американского, сугубо состязательного уголовного процесса. Искусственное внедрение положений состязательности в стадию предварительного расследования не приспособленного для этого российского уголовного процесса лишь разрушит сложившийся порядок расследования. В силу публично-правового начала, присущего российскому уголовному процессу, специфической особенностью

каждого уголовно-процессуального отношения является наличие в нем представителя государственной власти (следователя, лица, производящего дознание, прокурора и др.). Без властного начала в уголовно-процессуальных отношениях невозможно развитие уголовного судопроизводства, достижение стоящих перед ним задач. Вне прямой связи с представителем государства участники уголовного судопроизводства не могут в процессе расследования реализовать свои права и выполнять возложенные на

них обязанности. Поэтому идеи по поводу наделения защитника подозреваемо-го полномочиями по собиранию доказательств представляются нереаль-ными. Вместе с тем следует признать, что процессуально-правовые средства, обеспечивающие защитнику возможность участия в доказывании, для повышения эффективности его деятельности требуют изменений и дополнений. Одной из причин постановки вопроса о наделении защитника подозреваемого правом собирать доказательства служит недостаточно четкая позиция законодателя в определении

понятия “доказательства”. В ст. 69 УПК РСФСР доказательства рассматриваются как фактические данные (сведения) об обстоятельствах дела, полученные и зафиксированные в соответствии с установленными правилами органом, осуществляющим производство по делу. Следовательно, по смыслу закона собирание доказательств неотделимо от способов их закрепления и фиксации, что является исключительным правом органов расследования и суда. Поэтому защитник подозреваемого не может представлять “доказательства”, как это указано в ст.

52 УПК РСФСР. Речь может идти о представлении защитником следователю данных, имеющих доказательственное значение. Представление предметов или документов, которые могут иметь доказательственное значение, начинается после доставления определенного объекта к следователю и просьбы о приобщении его к делу в качестве доказательства. Причем следователь может признать объект не относящимся к делу и возвратить его. Деятельность защитника подозреваемого, направленная на обнаружение данных, которые, возможно, будут

служить доказательствами, носит вне процессуальный характер, ибо не регламентируется процессуальными нормами и распространяется на весьма ограниченный круг доказательств, для получения которых закон не предусматривает производства определенных процессуальных действий. Данные, которые представил защитник, могут стать либо вещественными доказательствами, либо документами (в смысле ст. 88 УПК РСФСР). Один из способов получения защитником предметов и документов — реализация

права адвоката запрашивать через юридическую консультацию справки, характеристики и иные документы, необходимые в связи с оказанием юридической помощи, из государственных и общественных организаций, которые обязаны в установленном порядке выдавать эти документы или их копии (ст. 15 Положения об адвокатуре РСФСР). Вместе с тем обязанность государственных и общественных объединений выдать защитнику запрашиваемые им документы или их копии не должна носить категоричный характер.

Ее действие следует ограничить условием, что предоставленная защитнику информация не будет содержать сведения, составляющие тайну, охраняемую законом (например, государственную, банковскую, врачебную). В этом случае, если защитник считает нужным истребовать и приобщить к делу доказательства, которые он сам не вправе получить, он имеет возможность ходатайствовать об этом перед следователем, лицом, производящим дознание, или прокурором. Представляется целесообразным дополнить процессуальный статус защитника правом

участвовать с разрешения следователя в производстве следственных действий, выполняемых по его ходатайству или ходатайству подозреваемого. Большинство ходатайств защитника о производстве следственных действий касается допросов лиц, которые, как предполагается, могут дать показания в качестве свидетелей в пользу обвиняемого или подозреваемого. Следователи обычно стремятся сами проверить алиби путем вызова на допрос свидетелей, убедиться в том, действительно ли есть смягчающие вину обстоятельства.

Но встречаются и факты предвзятого отношения к такого рода сведениям как явкой дезинформации. Сталкиваясь с подобным отношением следователей, защитники используют свое право заявлять ходатайства о производстве следственных действий, результаты которых могут привести к опровержению подозрения, предъявлению обвинения по менее строгому закону и т. д. Право защитника участвовать в следственном действии не означает, что он обязан присутствовать при его проведении. Оно порождает обязанность следователя допустить защитника

к участию в следственном действии, а также своевременно уведомить его о времени и месте производства такого следственного действия. Представляется, что это право защитника подозреваемого не приведет к ущемлению интересов органов и должностных лиц, осуществляющих функцию уголовного преследования. Гарантией этого должно служить право лица, производящего расследование, запретить защитнику участие в следственном действии, в котором предполагается использование ранее полученных обвинительных доказательств

или усматривается возможность получения сведений, изобличающих подозреваемого в совершении преступления. Однако решение, запрещающее защитнику участвовать в следственном действии, о производстве которого ходатайствует он сам или его подзащитный, не должно быть произвольным. В соответствии со ст.131 УПК постановление следователя (лица, производящего дознание) об отказе в ходатайстве должно быть мотивированным. Мотивами отказа должны служить доказательства, аргументирующие предположение

лица, производящего расследование, о получении информации, свидетельствующей о виновности подозреваемого. Если защитник считает, что отказ следователя не обоснован, он имеет право обжаловать данное решение прокурору (ст. 218 УПК). Действующее российское уголовно-процессуальное законодательство(ст. 71 УПК) не упоминает защитника в числе субъектов, оценивающих доказательства. Однако в теории уголовного процесса обще признано, что защитник участвует в оценке доказательств, которая

не может быть безразличной для следователя, прокурора и суда. Прислушиваясь к суждениям защитника и оценивая их, они получают возможность скорее прийти к правильным выводам и обеспечить всестороннее, полное и объективное исследование обстоятельств дела. Тем не менее, и в теории, и на практике значение оценки доказательств за-щитником явно принижено. Оценка доказательств осуществляется по нескольким признакам: относимости к делу, допустимости, достоверности

и достаточности для принятая законных и обоснованных процессуальных решений. Оценка допустимости доказательств выделяется из этих признаков тем, что она касается соблюдения одного из конституционных принципов уголовного процесса — недопустимости использования доказательств, полученных с нарушением федерального закона(ч. 2 ст. 50 Конституции РФ). Кроме того, здесь не играет роли внутреннее убеждение как неотъемлемое свойство оценки достоверности

и достаточности доказательств. Защитник ставит вопрос о недопустимости доказательства (или доказательств) не на основе внутреннего убеждения в том, что допущены какие-то нарушения закона, а при обнаружении этих нарушений. На практике такие случаи большей частью возникают при выявлении нарушений следователем (дознавателем) процессуальных правил, регламентирующих собирание и закрепление доказательств. Причем при заявлении защитника о недопустимости использования доказательств, полученных с нарушением

процессуальной формы, не имеет значения, что достоверность полученных данных может и не вызывать сомнений. А вот с этим следователи обычно смириться не хотят, а ходатайства и жалобы, в которых указывается на недопустимость использования доказательств, полученных с нарушением закона, как правило, не удовлетворяют. В практике неоднократно приходится сталкиваться с отсутствием понятых при производстве осмотра места происшествия; проведением в рамках этого следственного действия самого настоящего обыска; с невыполнением

правил предъявления для опознания, требующих предоставить возможность опознаваемому занять любое место среди других предъявляемых лиц, и аналогичными “формальными” нарушениями процессуальных правил производства следственных действий. И почти всегда следователи считали такие нарушения незначительными, не препятствующими использовать полученные до-казательства для обоснования обвинения. Вопрос о том, любое или только существенное нарушение процессуальных правил получения и закрепления

доказательств должно рассматриваться как препятствующее допустимости доказательства, относится к дискуссионным в теории уголовного процесса. Некоторые авторы полагают, что его решение должно зависеть от того, возможно ли исправить нарушения, допущенные при производстве следственного действия. Однако ни ч. 2ст. 50 Конституции РФ, ни ч. 3 ст. 69УПК, согласно которой доказательства, полученные с нарушением закона, признаются не имеющими юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения,

а также использоваться для доказывания обстоя-тельств, перечисленных в ст. 68 УПК, не упоминают о “существенности” или “неустранимости” нарушения. Поэтому защитник вправе настаивать на недопустимости использования обвинительного доказательства при обнаружении любого отступления отправил, установленных для его полу-чения и фиксации. Вряд ли было бы правильным не воспользоваться такой возможностью из-за того, что следователь или суд

могут не согласиться с ним и посчитать допущенное нарушение не препятствующим использованию доказательства. Основанием для постановки вопроса об исключении доказательства из процесса могут послужить не только нарушения норм, регламентирующих производство следственного действия, с помощью которого оно получено. Производство следственных действий следователем, не принявшим дело к своему производству (за исключени-ем выполнения отдельного поручения в порядке ч. 3 ст.

132 УПК или в качестве члена следственной группы -ч. Зет. 129 УПК), либо органом дознания за пределами своей процессуальной компетенции является бесспорным основанием для требования защитника о недопустимости использования обвинительных доказательств. В практике встречаются случаи, когда другие следователи помогают своему коллеге в производстве одновременных обысков в разных местах или выемок предметов и документов.

Более часты ситуации, когда орган дознания по делу, подследственному следователю, выходит за пределы круга неотложных следственных действий, перечисленных в ст. 119 УПК(осмотр, обыск, выемка, освидетельствование, задержание и допрос подозреваемых, допрос потерпевших и свидетелей). Да, подчас очевидна необходимость в безотлагательном предъявлении задержанного для опознания, очных ставок между ним и свидетелями, наложения ареста на имущество.

Но вместо того, чтобы передать дело следователю, органы дознания зачастую сами осуществляют эти следственные действия, нару-шая тем самым закон. О том, что создание следственно-оперативных групп по раскрытию и расследованию тяжких, многоэпизодных преступлений является эффективной формой взаимодействия следователей и органов дознания, написано немало. Но авторы не видят ничего предосудительного в том, что работники милиции, входящие в состав группы, производят отдельные следственные действия на основе устных поручений

следователя, руководящего этим организационным формированием, или в соответствии с планом следственно-оперативных мероприятий. Такого же мнения часто придерживаются и прокуроры, надзирающие за работой следственно-оперативной группы. Но закон (ст. 127 УПК) допускает осуществление органом дознания следственных действий только по письменному поручению следователя. Поэтому защитник имеет основания ставить вопрос о непризнании доказательственного значения за результатами следственных действий, производимых работниками органа

дознания при отсутствии письменного поручения следователя. В практике осуществления защиты по уголовным делам возражения против признания тех или иных доказательств допустимыми по общему правилу заявляются в судебных стадиях. Защитник знакомится с материалами уголовного дела только по окончании предварительного расследования и лишь на этом этапе может выяснить, получены ли доказательства в соответствии с законом.

Думается, что при обнаружении оснований настаивать на недопустимости использования тех или иных доказательств целесообразно аргументировать свой вывод в письменном ходатайстве, а не откладывать его заявление до передачи дела в суд. А может ли защитник, ходатайствуя о непризнании юридического значения за доказательствами, одновременно ходатайствовать об отмене ареста. На этот вопрос трудно ответить однозначно. По нашему мнению, поскольку доказательства обвинения используются следователем и в качестве оснований

для применения меры пресечения — заключения под стражу (например, по мотивам одной опасности инкриминируемого преступления), защитник, констатируя нарушение закона, позволяющее оценить доказательства как недопустимые, может обратиться в суд с жалобой на незаконность и необоснованность ареста в период ознакомления с материалами дела. В этой связи возникает вопрос о том, вправе ли судья при рассмотрении такой жалобы в порядке ст. 22 УПК оценивать допустимость доказательств, которые, по мнению защитника, получены с

нарушением закона? УПК (ч. 3 ст. 69) содержит запрет на использование доказательств, полученных с нарушением закона, для обоснования обвинения, а также для доказывания события преступления, виновности обвиняемого, обстоятельств, влияющих на степень и характер ответственности обвиняемого, характер и размер ущерба, причиненного преступлением. О недопустимости использования доказательств, полученных с нарушением закона, для принятия решения об аресте в ч. 3 ст. 69 УПК прямо не говорится.

Но это не может служить препятствием для обжалования законности и обоснованности ареста и рассмотрения судьей жалобы, в которой указывается на наличие оснований для признания обвинительных доказательств недопустимыми. Заключение под стражу в качестве меры пресечения по мотивам одной лишь опасности преступления на основе недопустимых доказательств нарушает конституционное право гражданина на свободу и неприкосновенности личности. Пленум Верховного Суда России в постановлении №8 от 31октября 1995 г. “0 некоторых вопросах

применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия” разъяснил, что доказательства должны признаваться полученными с нарушением закона, если при их собирании и закреплении были нарушены гарантированные Конституцией РФ права человека и гражданина (п. 16). Чтобы принять решение о законности и обоснованности ареста в качестве меры пресечения, избранной по мотивам одной лишь опасности преступления, судье трудно обойтись без того, чтобы не проверить пра-

вильность утверждения защитника о том, что обвинение основано на дока-зательствах, полученных с нарушением закона. Применение меры пре-сечения — заключения под стражу по мотивам одной опасности преступления может иметь место при наличии в деле достаточных и безупречных, сточки зрения оценки их допустимости и достоверности, доказательств для предъявления обвинения в совершении такого преступления. После передачи дела в суд защитник получает возможность представить ходатайство о признании не имеющими

юридической силы доказательств, полученных с нарушением закона, и, в зависимости от значения, которое придавалось им на стадии предварительного расследования, ходатайствовать о прекращении дела, переквалификации обвинения на менее тяжкое, исключении из обвинительного заключения отдельных пунктов обвинения, об отмене меры пресечения. На стадии предварительного расследования квалифицированная помощь защитника требуется не только подозреваемому, но и свидетелю. Обычно свидетель допрашивается следователем один на один.

И лишь на очной ставке гласность допроса расширяется. Некоторые следователи допрашивают свидетелей в присутствии оперативных работников, других следователей, что, как представляется, вряд ли допустимо и мешает в работе. Иногда присутствующие вмешиваются в допрос с целью внушить свидетелю в пользу обвинения какую-то информацию. При допросе свидетеля без посторонних лиц известны случаи психического воздействия, резкий тон, спешка,

а то и нажим. При адвокате вряд ли такое могло быть, В судах можно нередко услышать от свидетелей мотивы изменения ими показаний: следователь сам написал часть показаний, пользуясь материалами уголовного дела; свидетель подписал показания, не читая их из-за невозможности разобрать почерк следователя; подписал протокол допроса, не вникая в суть написанного, доверял следователю и т.п. Впервые оказавшийся в уголовном процессе свидетель, быть может, еще не до

конца понимает значение своих показаний и готов подписать что угодно. Такой свидетель не знает, что его показания судом оцениваются как самые правдивые, близкие к событию преступления, а потому достоверные. Необходимость участия адвоката при допросе свидетелей вызывается не только усилением уголовной ответственности. Существует множество других ситуаций, когда помощь адвоката свидетелю просто необходима. Сложилась порочная практика допроса в качестве свидетелей будущих подозреваемых

и обвиняемых. Изначально подозреваемый (обвиняемый) неоднократно допрашивается в качестве свидетеля, а когда уже от него необходимые сведения получены, тогда его допрашивают как подозреваемого. В качестве свидетеля гражданин обязан под страхом уголовной ответственности сообщить всю требуемую информацию. Затем допрашиваемый имеет право давать показания. Но он уже их дал и теперь отказаться от них не так просто.

Первоначальные свидетельские показания, даже если они и ложные, будут всегда серьезно уличать это лицо. Эта "ловушка" законом не предусмотрена, на протесты адвокатов можно слышать: что не запрещено, то разрешено. О таком вне процессуальном положении известно всем, но опять-таки "для пользы дела" закон можно нарушать и обходить. Мы полагаем, что будущий подозреваемый первый раз должен быть допрошен именно в этом качестве, а когда он имеет адвоката — с его участием.

Такой порядок важно предусмотреть и в отношении обвиняемого. Помощь адвоката нужна и свидетелю — бывшему обвиняемому или подозреваемому, дело на которого прекращено; обвиняемому по другому делу, но выступающему свидетелем в случае разъединения дел. При допросе несовершеннолетнего свидетеля в возрасте до 14 лет, а по усмотрению следователя и от 14 до 16 лет должен участвовать педагог. В случае необходимости вызываются также законные представители

или близкие родственники (ст. 159 УПК). Роль адвоката при допросе свидетеля не должна сводиться лишь к присутствию. Поскольку такой адвокат должен быть незаинтересованным в исходе дела лицом, независимым, то ему надо разрешить и задавать вопросы, но с позволения следователя. Естественно, что адвокат свидетеля вправе обжаловать неправомерные действия прокурору. Участие адвоката в качестве представителя свидетеля при его допросе на предварительном следствии должно

повысить надежность его показаний в отыскании материальной истины применительно к конкретному уголовному делу. За адвокатом всегда остается право на разъяснение законов, в том числе и при допросе свидетеля. Некоторые уголовно-процессуальные принципы получили свое закрепление в Конституции Российской Федерации, которые уже имелись в УПК, но ранее в Конституцию не включались. К ним относятся право задержанного, заключенного под стражу,

обвиняемого пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения (ч.2 ст.48). Такая же норма содержится в ст.47 УПК. Но в конституционной норме есть и новшество. Провозглашается, что защитником может быть только адвокат. Как известно, среди практических работников существовало мнение, что защитником на стадии предварительного расследования может быть не только адвокат, но и член юридического кооператива.

Недостаточно четкая редакция ст.47 УПК позволяла отстаивать это суждение и в юридической литературе. Правила ч.2 ст.48 Конституции Российской Федерации не оставляют на этот счет ни малейших сомнений. Никто, кроме адвоката, не может быть приглашен или назначен защитником подозреваемого или обвиняемого. НОРМАТИВНЫЕ АКТЫ 1.Конституция Российской Федерации 2.Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР. ЛИТЕРАТУРА 1.Г.Козырев “Роль адвоката в судебном контроле за арестами” //

Российская юстиция, 1995 год, № 6 2.А.Лобанов “Участие защитника в следственных действиях” // Законность, 1995г № 6 // 3.Р.Лисицин “Участие защитника подозреваемого в доказывании” // Законность, 1996г №5 // 4.А.Лобанов “Оценка защитником допустимости доказательств” // Законность, 1995г №11// 5.Ю.Лубнев “ Защита подсудимого - высокий профессионализм” //Российская юстиция, 1997г № 4// 6.П.Яни “Доследственная проверка: Ваши права” //

Человек и закон, 1996г №1//