Уважаемые участники конференции. Тема моего сегодняшнего выступления: «Смоленская поэтическая школа с позиций Адриана Владимировича Македонова», несмотря на, казалось бы, давно отшумевшие споры, довольно актуальна. Недавно отметила свое 75-летие Смоленская областная организация Союза писателей России. В разное время ею руководили двое из трех основателей смоленской поэтической школы – Михаил Исаковский и Николай Рыленков. Как известно, с 1991 года на Смоленщине существует две областные писательские организации, возглавляемые поэтами Виктором Смирновым и Верой Ивановой. Многие члены обоих творческих союзов считают себя преемниками Твардовского, Исаковского и Рыленкова, продолжателями традиций смоленской литературной школы. Однако само это понятие вошло в историю литературы только в 1960 году, когда широкому кругу читателей стала доступна книга Адриана Македонова «Очерки советской поэзии». Именно в ней известный критик, уроженец Смоленска сформулировал представление о смоленской поэтической школе и впервые ввел, правда, тогда еще в кавычках, этот термин.
Думаю, для лучшего понимания наблюдений и выводов Адриана Владимировича стоит хотя бы немного коснуться его во многом драматичной судьбы. Информация по этому вопросу почерпнута мною из статьи профессора Смоленского педуниверситета Вадима Соломоновича Баевского «Смоленский Сократ» и книги Николая Илькевича ««Дело» Македонова».
*****
Адриан Владимирович Македонов родился в 1909 году в Смоленске, в 1925-ом окончил Показательную школу при Смоленском университете, педагогический техникум в Алексине (1927 год), отделение языка и литературы педагогического факультета Смоленского университета (30-й год), аспирантуру по специальности «русская литература» при Смоленском педагогическом институте (1936-й). Еще 18-летним юношей он начал печататься в смоленских изданиях, и был замечен смоленскими литераторами. В 1934 году, в возрасте 25 лет, он избирается делегатом на Всесоюзный съезд советских писателей от Западной области и оказывается одним из самых молодых на съезде. К этому времени относится и первое появление его критических статей в центральной прессе: журналах «Литературное критик», «Литературное обозрение», «Литературная учеба», «Красная новь», «Знамя», на темы творчества Пушкина, Гоголя, Белинского, Чернышевского, Добролюбова, а также советских, в том числе смоленских, и зарубежных писателей. «Конечно, – пишет профессор Баевский, – он выступал с марксистских позиций и подчеркивал это, однако решительно полемизировал с носителями вульгарного социологизма…»
Уже тогда тесные и, судя по всему, дружеские взаимоотношения связывали Македонова и Твардовского. Адриан Владимирович всячески поддерживал молодого поэта, подвергавшегося в ту пору нападкам, которые принимали порой характер политических обвинений, вызывая тем самым и, говоря мягко, упреки в свой адрес. Как пишет Баевский: «В статье «Кулацкий подголосок. О стихах Твардовского» /он/ (Горбатенков) доносил, например, что «Македонов замалчивает идеологические и художественные пороки творчества Твардовского» («Большевистский молодняк», 1934 год, 17 июля), и это далеко не единственное обвинение такого рода».
В июне 1937 года, по не вполне ясно изложенным причинам в Московском педагогическом институте им. Ленина, несмотря на положительные отзывы оппонентов, откладывается уже открытое заседание по защите диссертации Македонова «Проблема героя в эстетике Белинского». Научный труд так и остался неоформленным, хотя и был сохранен бабушкой Адриана Владимировича, которая закопала диссертацию в землю неподалеку от Смоленска и, таким образом, спасла во время Великой Отечественной. Вскоре после отмены защиты диссертации Македонова арестовали, как стало известно из документов архива управления ФСБ по Смоленской области (опубликованных в книге Илькевича ««Дело» Македонова») по сфальсифицированному обвинению в участии в контрреволюционной группе смоленской писательской организации и ряду других.
За «врага народа», не считаясь с риском для себя, вступились Твардовский и Исаковский. Благодаря их стараниям, а также хлопотам жены Македонов избегает расстрела и получает 8 лет лагерей – мягкий по тем временам приговор. В июле 1938 года расстреляна мать Македонова. Сам же Адриан Владимирович до мая 1946 года содержится в концлагере в Воркуте, поначалу трудясь разнорабочим, потом в должности технолога комбината «Воркутуголь». После освобождения он работает там же геологом научно-исследовательского отдела, после окончания с отличием в 1950 году географического факультета Саратовского университета занимает должность заведующего литологической лабораторией комбината «Воркутуголь», начальником лаборатории Ненецкого геологического управления, начальником литологической партии.
В 1954 году Македонов защищает диссертацию и становится кандидатом геолого-минералогических наук. За открытие нового литологического метода с него официально снимается судимость, а полную реабилитацию он получает только в 1956 году, после XX съезда КПСС. В 1960 году Македонов переселяется в Ленинград, работает старшим научным сотрудником лаборатории угля Академии Наук СССР, во Всесоюзном геологическом научно-исследовательском институте, участвует в экспедициях и международных конференциях. В 1965 году становится доктором геолого-минералогических наук. Македонову принадлежит 5 монографий и порядка 200 статей по геологии.
Но, несмотря на столь активную деятельность в далекой от литературоведения области, до конца своих дней Македонов не порывает с профессией литератора. Цитирую по Баевскому: «Когда в политической и общественной жизни страны застой сменился брожением А. В., невзирая на возраст и многократную занятость, стал активно вмешиваться в ход событий, стремясь повлиять на них. Он боролся против цензуры, занимал последовательно и бескомпромиссно демократическую позицию и выражал ее в устных и письменных выступлениях на писательских собраниях и съездах, в газетах литераторов и в общей печати. И к его голосу прислушивались». Помимо трудов по геологии Македонов является автором пяти книг и около 200 статей по истории и теории литературы. Умер Адриан Владимирович Македонов в 1994 году в Санкт-Петербурге.
*****
Книга «Очерки советской поэзии», состоящая из 5-и статей о творчестве поэтов Исаковского, Твардовского, Рыленкова, Мартынова и Заболоцкого, была написана Македоновым еще в Воркуте, а вышла в 1960 году в Смоленске. Именно в первой статье сборника, прямо в заглавии, и появляется понятие «смоленская поэтическая школа». Однако, слово «смоленская» взята автором в кавычки. «Критики тех первых послесталинских лет вообще не могли принять мысль о возможности каких-либо школ в единой поэзии социалистического реализма» – пишет профессор Баевский в статье «Смоленский Сократ». Возможно, понимая это в начале статьи «О «смоленской» поэтической школе…» Македонов обозначив сам термин, тут же поясняет: «… смоленская земля отнюдь не обладает какими-то особыми почвами, позволяющими выращивать поэтов, а тем более, целую поэтическую школу. Да, конечно, никакой особой смоленской поэтической школы нет, а есть просто смоленские писатели, смоленская писательская организация, один из отрядов нашей поэтической армии». И далее: «Есть в этих поэтах, несомненно, нечто общее, нечто объединяющее их в пределах того еще более общего, что объединяет всю нашу советскую поэзию».
Эти особые «общие черты», отличающие поэтов смоленской поэтической школы, по мнению Македонова, наиболее отчетливо проявились в конце 20-х начале 30-х годов, а затем растворились в советской поэзии. Среди специфических качеств «школы» автор выделял «конкретизацию героя, раскрытие многосторонности его внутренней жизни, непосредственный синтез в поэзии повествовательного, драматического, лирического начала и особой поэтической сюжетности, развитый синтез песенного и разговорного начала поэтической речи, синтез «обыкновенного» и огромного, всемирно-исторического, героического начала в изображении реального, сегодняшнего … человека». Близкими к смоленской поэтической школе назывались Македоновым некоторые поэты, творчество которых развивалось независимо от поэтического влияния смоленских литераторов, биографически со Смоленщиной не связанные (например, А. Недогонов или А. Яшин). И, напротив, отмечались уроженцы Смоленска, чья поэзия близка к традициям других школ (А. Гитович – представитель, так называемой, петербургско-ленинградской школы). Таким образом, Македоновым были очерчены изначально не слишком резкие границы «смоленской поэтики» в рамках советской поэзии. Центром «школы» назывался Исаковский, самым крупным поэтом – Твардовский, значительной фигурой в масштабах «школы» – Рыленков.
Гипотеза Македонова вызвала много споров и большей частью осуждающих мнений. Твардовский, например, считал, что она замыкает его в рамках провинциальной литературы, тогда как видел себя фигурой всесоюзного масштаба. Недовольство высказывали и смоленские поэты, не включенные Македоновым в «родную» поэтическую школу. Вопрос, не является ли термин «смоленская поэтическая школа» простым обозначением совокупности творческих индивидуальностей Твардовского, Исаковского, Рыленкова, так и остался бы открытым, если бы не докторская диссертация Вадима Соломоновича Баевского о стихе русской советской лирики периода оттепели 1956-1965 годов, по которой на научной конференции 1974 года в Смоленском педагогическом институте им был сделан доклад. Диссертация представляет собой статистическое исследование с помощью методов корреляционного анализа. «Занимаясь своими расчетами, – пишет Баевский, – я вдруг стал замечать близость количественных характеристик индексов, характеризовавших тексты Твардовского, Исаковского, Рыленкова, Яшина. На шкалах рангового корреляционного анализа они обыкновенно стояли рядом. Я понял, как был прав А.В. в своих наблюдениях и выводах о смоленской поэтической школе: если эти поэты близки в конце своего творческого пути, когда они, казалось бы, разошлись каждый по своему пути, то тем более они образовали определенное единство в начале, когда вступали на литературное поприще…»
Таким образом, подтвержденная статистическим исследованием гипотеза Македонова стала теорией, и в том, что смоленская поэтическая школа действительно существовала уже никто не сомневается. Не решенной осталась лишь одна проблема: существует ли она и поныне или немного расширенный современный термин «смоленская литературная школа» употребляется сегодня лишь как обозначение некоего «литературного землячества». В заключение своей работы Македонов пишет: «Школа была, и школа влилась в общий поток советской поэзии, и сейчас, в 1960 году, простое продолжение школы невозможно». И тут же, как бы оспаривая собственное мнение: «Намечаются новые поиски, в которых, будем надеяться, смогут хорошо участвовать и поэты «смоленской школы»».
Конечно, если оценивать смоленскую литературную школу как общность поэтов, (цитата из Баевского) «изображавших и утверждавших то, что на официальном языке называлось социалистическими преобразованиями в деревне», то она, несомненно, осталась в истории вместе с этими преобразованиями.
Однако, что касается «простого продолжения школы», думаю, оно то, как раз и позволяет считать не просто жизнеспособными, но даже развивающимися традиции, заложенные основателями смоленской поэтической школы. Председатель правления смоленского отделения Союза писателей России поэт Виктор Петрович Смирнов был лично знаком с Твардовским и называет его в числе своих наставников. Само же отделение, являясь одним из наиболее представительных в России (более 40 членов), имеет в своих рядах и, по выражению местной прессы «птенцов гнезда Смирнова» – участников его первой литературной студии. Недавно начала работу вторая литературная студия под руководством Смирнова. Как ее участник, я могу вас искренне заверить в бережном отношении молодых смоленских поэтов и прозаиков к традициям смоленской литературной школы.
Спасибо за внимание.
В докладе использована следующая литература:
1. А.В. Македонов «Очерки советской поэзии». – Смоленское книжное издательство, 1960.
2. Адриан Македонов. Эпохи Твардовского. Вадим Баевский. Смоленский Сократ. Николай Илькевич. ««Дело» Македонова». Составитель Г.С. Меркин. – Смоленск: Траст-Имаком, 1996.
3. Русская филология. Ученые записки Смоленского государственного педагогического университета. 1997 г. / Сост. и ред. Л.В. Павлова. – Смоленск: СГПУ, 1997.