В 1945 г. Победа породила в народе надежды на лучшую жизнь, ослабление пресса тоталитарного государства на личность, ликвидацию его наиболее одиозных издержек. Открывалась потенциальная возможность перемен в политическом режиме, экономике, культуре.
"Демократическому импульсу" войны, однако, противостояла вся мощь созданной Сталиным Системы. Ее позиции не только не были ослаблены в годы войны, но, казалось, еще более окрепли в послевоенный период. Даже сама победа в войне отождествлялась в массовом сознании с победой тоталитарного режима. Борьба демократической и тоталитарной тенденции становилась в этих условиях лейтмотивом общественного развития.
Советский Союз представлял собой победоносную, но полностью разрушенную страну. Для того чтобы выиграть величайшую в истории войну, пришлось понести потери, которые превышали потери врага и вообще потери любой нации в любой войне. Только усилиями миллионов можно было поднять из руин разрушенные города, заводы, восстановить инфраструктуру. Этот период не может не волновать нас – граждан сегодняшней России, т.к. поколение наших родителей являются детьми тех трудных лет.
Сладкая эйфория победы не требовала принуждения к тяжелому труду по восстановлению разрушенной страны. Энергия войны была столь велика и имела такую инерцию, что ее необходимо было «переключить» на мирное строительство. По напряженности оно было сходно с войной: в 1948 г. страна достигла и превзошла довоенный уровень промышленного производства, что по нормальным меркам немыслимо. А в 1952 г. объем промышленного производства в 2,5 раза превысил уровень 1940 г. Сделано было много – возрождались к жизни разрушенные города, восстанавливались и строились новые предприятия.
Но нельзя забывать о том, какой ценой достигался этот рост. Война усилила контроль над всеми сферами жизни. Снижение цен в городах проводилось за счет ухудшения жизни сельского населения. Неадекватная оплата за напряженный производительный труд не давала возможности поднять уровень благосостояния народа. В ответ, как бы в вознаграждение народу за перегрузки двух десятилетий, принципом государственной политики было сделано постоянное, хотя бы и скромное, улучшение жизни населения. Именно тогда возникли закрепленные в государственной идеологии (и укрепляющие государство) специфические стереотипы советского массового сознания: уверенность в завтрашнем дне и убеждение, что жизнь может только улучшаться. Народ же со своей стороны, в очередной раз предоставил государству, власти огромный кредит доверия - мирился с теми невзгодами, которыми была отмечена их жизнь, их быт, верил в «светлое будущее».
Состояние дел в общественно-политической области вызывало серьезное беспокойство И. В. Сталина и его окружения. Там явственно обозначились процессы, подтачивавшие устои режима личной власти.
Война отчасти разрядила удушливую общественную атмосферу 30-х гг., поставила многих людей в условия, когда они должны были критически мыслить, инициативно действовать, брать ответственность на себя. К тому же миллионы советских граждан — участники освободительного похода Красной армии (до 10 млн.) и репатрианты (5,5 млн.) — впервые лицом к лицу столкнулись с «капиталистической действительностью». Разрыв между образом и уровнем жизни в Европе и СССР был столь разительным, что они, по свидетельству современников, испытали «нравственный и психологический удар». И он не мог не поколебать утвердившиеся в сознании людей социальные стереотипы.
Историки, изучая архивы ЦК ВКП(б) и органов госбезопасности, выявили немало документов, где фиксировалось устрашавшее власти «брожение умов» в разных социальных слоях населения страны.
Среди рабочих отмечалось недовольство материально-экономическим положением. В крестьянской массе ходили упорные слухи о предстоящем роспуске колхозов и ослаблении административных пут, сковывающих хозяйственную инициативу сельского населения.
Свой вопрос, как правило, они мотивируют тем, что «жить так, нет сил дальше». И действительно, жизнь в некоторых колхозах невыносимо плохая» Об этом же с болью в сердце писала летом 1952 г. И. В. Сталину автор сценария популярного фильма «Сельская учительница» литератор М. Н. Смирнова, побывавшая в 22 колхозах Калужской области. Только в трех из них положение было более или менее сносным. «Остальные девятнадцать, — писала она, — считаются рядовым и отстающими, то есть такими, где колхозники в лучшем случае получают на трудодень 200—300 граммов хлеба, а в худшем ни грамма. Трудно себе представить, дорогой Иосиф Виссарионович, жизнь этих людей, которые работают даром. Чем же они живут, что едят? Едят они картошку с приусадебного участка, картошечкой же выкармливают свиней, но ни салом, ни мясом их не пользуются. Деньги, вырученные от продажи поросят, целиком идут на уплату госналога и на самые насущные нужды (как соль, кепка, чугунок). Одежда исключительно ветхая, часто домотканая, древние рваные зипуны, лапти с онучами, опорки». Молоко от своих коров не только полностью сдают государству, но «еще покупают для сдачи». В таких условиях, заканчивает свое письмо Смирнова, «люди потеряли главное: перспективу улучшения жизни», что негативно сказывается на их настроениях.
В среде интеллигенции, лучшая часть которой горячо сопереживала народным бедствиям, широко распространились надежды на экономические реформы и смягчение политического режима, на налаживание культурных контактов с США, Англией, Францией, не говоря уже о странах «народной демократии», тем более что ряд внешнеполитических акций СССР укреплял эти надежды. Так, в 1948 г. ООН во Всеобщей декларации прав человека, подписанной и советским представителем, торжественно провозглашала право каждого человека на свободу творчества и передвижение независимо от государственных границ. Что касается экономических реформ, то здесь в интеллигентских кругах не просто уповали на инициативу властей, но и предлагали конкретные хозяйственные преобразования.
«Рукописи о послевоенном развитии хозяйства СССР, — с тревогой констатировали партийные идеологи в феврале 1946 г., — продолжают поступать в наши журналы и исследовательские институты. В рукописях делаются предложения ввести конкуренцию между нашими предприятиями, создать акционерные общества, незамедлительно отменить сист му государственных поставок, развивать частную торговлю, где был о священным принцип свободных цен, фактически ликвидировать колхозы» с разделом по дворам их земли и имущества. Все это однознач оценивалось как проникновение «элементов антисоциалистической, оур жуазной идеологии в теоретическую сферу».
В ряде городов (Москве, Свердловске, Челябинске) возникли молодежные антисталинские группы. Наиболее крупной из них была воронежская (1947 г.), насчитывавшая до 60 человек. Ее участники, обеспокоенные экономическим положением страны, «обожествлением Сталина», пришли к выводу о необходимости созыва чрезвычайного партийного съезда и изменения политики ВКП(б). Конспиративная группа была раскрыта осенью 1949 г. Ее активисты осуждены на срок от двух до 10 лет «за клевету на внутреннюю и внешнюю политику советского правительства, на материальное положение трудящихся, на руководство партии».
Новые общественные настроения нашли отклик даже в среде номенклатуры, обновившейся за годы войны. В 1946— 1948 гг. при составлении и обсуждении в узком кругу проектов новых Конституции СССР и: Программы ВКП(б), в письмах, поступавших в ЦК партии, номенклатурными работниками были высказаны предложения, способные вывести страну на путь известной демократизации: об ограничении срока пребывания в партийных и советских органах, о выдвижении нескольких кандидатов на выборах депутатов в Советы, децентрализации экономической жизни с предоставлением большей Хозяйственной самостоятельности на местах и т. п.
Ситуация усугублялась открытым вооруженным сопротивлением советской власти в присоединенных накануне войны республиках Балтии и западных областях Украины и Белоруссии. Антиправительственное партизанское движение втянуло в свою орбиту десятки тысяч бойцов: как убежденных националистов, опиравшихся на поддержку западных спецслужб, так и простых людей, много претерпевших от нового режима, потерявших дома, имущество, родных. С повстанчеством в этих районах было покончено лишь в начале 50-х гг.
Один из первых ударов был нанесен по отечественной литературе. В постановлении ЦК ВКП(б) от 14 августа 1946 г. "О журналах "Звезда" и "Ленинград" эти издания обвинялись в пропаганде идей, "чуждых духу партии", предоставлении литературной трибуны для "безыдейных, идеологически вредных произведений". Особой критике подверглись М.М. Зощенко, А.А. Ахматова, названные в постановлении "пошляками и подонками литературы". В постановлении отмечалось, что Зощенко проповедует "гнилую безыдейность, пошлость и аполитичность" с целью дезориентации советской молодежи, "изображает советские порядки и советских людей в уродливо карикатурной форме", а Ахматова является типичной представительницей "чуждой нашему народу пустой безыдейной поэзии", пропитанной "духом пессимизма и упадочниства . старой салонной поэзии". Журнал "Ленинград" был закрыт, а в журнале "Звезда" заменено руководство.
Резкой критике были подвергнуты даже те писатели, творчество которых вполне отвечало требованиям партии. Так, руководитель Союза писателей А.А. Фадеев был раскритикован за первоначальный вариант романа "Молодая гвардия", в котором было недостаточно показано партийное руководство молодыми подпольщиками; поэт-песенник М.А. Исаковский - за пессимизм стихов "Враги сожгли родную хату". Критике подверглись драматург А.П. Штейн, писатели Ю.П. Герман и Э.Г. Казакевич, М.Л. Слонимский. Литературная критика перерастала и в прямые репрессии. В ходе борьбы с "космополитами" были расстреляны П.Д. Маркиш и Л.М. Квитко, велось следствие по "делу" И.Г. Эренбурга, В.С. Гроссмана, С.Я. Маршака.
В годы войны знания ученых были востребованы властью, многих из них возвратили из заключения. Постепенно, хотя и в известных рамках, шло возрождение свободомыслия в науке, без которого она обречена на загнивание. Творческая атмосфера не была утрачена и после победы, когда развернулись оживленные дискуссии среди историков, философов, биологов, физиков, кибернетиков, экономистов. Однако эти дискуссии были использованы партийным руководством для "усиления партийной направленности науки", а отдельными ее представителями - для сведения счетов с научными оппонентами.
Наиболее типичной из таких "дискуссий" стала дискуссия по проблемам биологии. Ее инициировал президент Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук им. В.И. Ленина Т.Д. Лысенко. Сделав головокружительную карьеру в 30-е гг. на критике "кулаков от науки". Добившись ареста в 1940 г. академика Н.И. Вавилова (умер в саратовской тюрьме в 1943 г.), Лысенко в 1947-1948 гг. возобновил атаку на генетиков и биологов-менделистов. Началась компания в печати, направленная на шельмование "антидиалектической" генетики и ее представителей, ставивших опыты на мухах-дрозофилах. Критика "мухолюбов-человеконенавистников" завершилась тем, что на августовской (1948 г.) сессии ВАСХНИЛ академики А. Жебрак, П. Жуковский, Л. Орбели, А. Сперанский, И. Шмальгаузен и их ученики (несколько сот человек) были изгнаны из академии, лишились возможности заниматься исследовательской работой. Вместе с ними оказалась на долгие годы в "изгнании" и сама генетика, в которой отечественные ученые в 30-е гг. занимали ведущие позиции.
Борьбой с влиянием западных философских концепций была пронизана критика книги Г.Ф. Александрова, руководителя отдела агитации и пропаганды ЦК ВКП(б), "История западно-европейской философии" (автора объявили в терпимости к идеалистической, буржуазной и декадентской философии, отсутствии должной полемичности) и другие философские дискуссии.
Экономические дискуссии, начало которым было положено еще в годы войны работами академика Е.С. Варги (по проблемам развития мирового капитализма), завершились с выходом в свет работы Сталина "Экономические проблемы социализма в СССР" (1952 г.), отвергавший любые проявления рыночной экономики и обосновывавшей еще большее огосударствление экономической жизни в СССР.
Если в послевоенные годы вся сущность культуры и все ее задачи были сведены, по сути, к выполнению функции очередного "приводного ремня" в обработке общественного сознания, то роль науки сводилась, кроме этого, еще и к тому, чтобы обеспечить решение оборонных задач и добиться "партийной направленности" не только гуманитарных, но и естественных наук.
Список использованной литературы:
1. Радугина А.А. Отечественная история. – М.: Академия, 2003 г.
2. Курицина В.М. Пособие по истории Отечества. - М.: Простор, 2000 г.