«Низший класс» включает в себя представителей различных социальных групп. Их объедипягот преждс всего невысокий уровень квалификации, образования и низкие доходы, престижная работа. Это вполне могут быть честные труженники по тем или иным причинам остановившиеся на этой ступени социальной днфференциации общества. К низшему классу относятся также безработные и люди, по определенным стоятелытвам переместившиеся сюда из других классов, - среднего и даже всшего.
Частью «низшего» класса является люмnенство. Это десоциализированная и дезориентированная часrь обшества, которая утратила свое устойчивое социально-экономическое, политтическое и духовное положение в обществе. В результате разрушается ценностная структура личности и формируется специфическое люмпенское сознание. Оно может существовать как в открытой форме когда его носителямиг являются, деклассирванные, босяцкие элементы, так и в скрытой, когда его устраивают те, кто по формальным признакам к люмпенам не относится: часть рабочих, крестьян, интеллегенции и даже высшего класса. Происходггть это может под воздействием значительного и длительного ухудшения социально-экономического полложения, когда утрачивают духовные и социальные связи с прежней социальной средой, собственная социальнаяидентификация, нормы и ценности исходной культуры, образа жизни.
Сущестует и так называемое интеллектуальное люмпенство, характерное главным образом для интеллегенции. Его причиной является резкий разрыв с традиционой народной культурой, с ее фольклерными истоками и нормами,тнародными традициями, обычаями и обрядами. Причиной может служить и определенное идеологическое воздействие.
Люмпенство - это понятие скорее отражающее социально -психологическое состояиие общества. Именно наличие люмпенского сознания является решающей чертой этой группы. Оно отличает люмпенов от маргиналов. Маргиналы находятся на периферии любоrо класа, либо вытесняясь в более низкий, либо перемещаясъ в более высокий. Это переходное состояние сопровождается утратои субъективной индентификации себя с определенной социальной группой, размыванйем норм и ценностей прежнего образа жизни без соответствущгего приобщения к новому. Маргиналы могут быть социальным резервом люмпенов и становятся ими по мере усвоения люмпенского сознания.
Специфическое положение люмпенства в обществе отводит к тому, что основной интерес оказывается не в сфере производства, а в сфере распределения. Этот социальный тип известен давно. Еще городская беднота Древнего Рнма требовала не работы, а «хлеба и зрелищ».
Характерными чертами люмпенского сознания являются: презрительное, а то и враждебное отношение к труженику, личности и таланту, к любым формам сооственности, ценностям кулыуры, нравственности и патриотизма. Для него характерно также отождествление свободы с произволом, разрушения с созиданием.
Социальным идеалом люмпенства является казарменный коммунизм с его жестокой и мелочной регламентацией со всех старон жизнедеятельности и уравнительным распределением, доводящим потребности человека до примитивного уровня. Здесь стремятся не бедных сделать богатыми, а богатых превратить в бедных, уравнять всех в материальной и духовной нищите. Отрицается все, что могло бы нарушить уравнительскую идиллию, способствовать развитию состязательности между людьми, раскрытию человеческих сил и способностей.
Люмпенство - это слабая, не надеющаяся на свой созидательные силы, часть общества. Ее поведение колеблется в диапазоне от рабской покорности до крайних форм агрессивности. Покорность сохраняется до тех пор, пока государство осуществляет опекунство над ним. Когда по тем или иным причинам государственная опека ослабевает, или прекращается вообще, агрессивность люмпенов нарастает и приобретает антигосударственный характер. Антиобщественные формы поведения люмпенов нарастают также в условиях ослабленыя государственной власти или ёе демократизации. Люмпенство является самой активной социальной базой разрушительных процессов в обществе, социальных потрясений и революций. Политицеским идеалом люмпенства я мощное тоталитарное государство с всесильной армией бюрократов - надсмотрщиков, с помощью которого осуществляется опекунство, реализация идей казарменного коммунизма. С его помощью люмпены стремятся стать у истоков распределения и установить свое господство над тружениками.
Социально-классовые интересы лежат в основе общественно-политических. движений, партий и государства, определяют ее цели, задачи, пути и методы их достижения и решения.
Марксизм и люмпенство
Противоречие между тружениками и люмпенами лежит в основе глубокого противоречия теории и практики марксизма. Коммунизм здесь расематривался как реальный гуманизм утверждающий подлинную гармонию общественных отношений и свободу лиичности. При этом коммунизм рассматривался не в виде какого-то законченного состояния, а каг постепенное и неуклонное движение, устраняющее препятствия на пути утверждения гуманизма. Характеристика нового общества была дана в самом общем виде. Она как бы высвечивала основные ориентиры необходимых, по мнению Маркса и Энгельса, социальных преобразоватний. Кроме того, они не рассматривались пригодными на все случаи жизни. Но самое главное заключается в том, что коммунизм Маркс рассматривал как результат естественноисторической эволюции капитализма, естественные фазы развития которого нельзя перескочить, ни отменить декретами.
Выступая за социальное равенство, они понимали, что фактического. равенства людей нет и быть не может. Речь шла лишь о равенстве возможностей развития далеко не равных задатков и способностей каждого индивида. Коммунизм не сделает из каждого Рафаэля, подчеркивал Маркс, но каждый, в ком «сидит» Рафаэль, получит возможность беспрепятственно развивать и раскрывать свои дарования.
Маркс и Энгельс видели в люмпенстве антисоциальную разрушительную силу. Энгельс считал, например, что всякий рабочий вождь, опирающийся на люмпенство, уже одним этим оказывает, что он предатель рабочего движения. Перспективу коммунистических преобразований они связывали с высокоразвитым промышленным пролетариатом, которого тогда eще не было либо его численость была крайне незначительна. В силу этого, и сами преобразования общества на коммунистических началах отодвигались на неопределенное будущее. В превращении промышленного пролетариата в большинство населения вмдели последователи Маркса критерий зрелости капитализма, готовности его для социализма.
Вместе с тем, в явном противоречии с собственными гуманистическими идеями, Маркс и Энгельс призывали критиковать, старый мир с помощью оружия. Насилие рассматривалось ими как повивальная бабка истории с помощью которого не только сводятся счеты со старым, но и созидается новое. Революции, при которых «часть населения навязывает свою волю другой части посредством ружей, штыков и пушек», объявлялось «локомотивами истории». Считалось, что революционеры могут и должны «сократить и смягчить муки родов» нового. Демонстируя свое революционное нетерпение, Маркс и Энгельс неодноскратно, начиная с революцни 1848 года, говорили о готовности капитализма для социалистических преобразований.
Такой подход потребовал более конкретно определигь общественные структуры и формы, которые надлежало иасаждать при помощи диктатуры пролетариата. Ряд первоочередных шагов к новому обществу, намеченных в «Манифесте коммунистической партии», осязаемо возрождал идеи казарменного коммунизма. К числу таких шагов можно отнести отмену права наследования, учреждение промышленных армий, упразднение семейного воспитания. Что касается собственно нового общества, то целый ряд его черт также сомнительны с точки зрения интересов труженика. Скажем, отрицание товарно-денежных отношений и рынка делает невозможным оценить качество труда, что уравнивает всех с точки зрения искусности труда и трудовых навыков, хотя в жизни этого равенства быть не может. Исключает оно и возможность определить общественно необходимое рабочее время, без лего невозможна оплата по труду. В результате чего уравниваются высокопроизводительный и малопронзводительный труд, труженик и бездельник. Получается, что уравниловка активно выгонявшаяся в дверь, настойчиво лезет в окно.
Любопытно стремление Маркса чрезвычайио упростить новое общество, которое тем не менее объявляется высшим этапом исторического развития. Так, для обоснования ненужности товарно-денежных отношений, он говорил о том, что установятся непосредственно общественные, «прозраные» «разумно-ясные» отношения как в крестьянской патриархальной семье, где нет места для денег, где все расчеты кристально просты, так как они имеют натуральную, вещественную форму. Маркс иллюстрировал будущую коммунистическую организацию общественного производства еще и на примере робинзоновской практики хозяйствования. В новом обществе не будет классов, наций, политики, государства. Управление таким обществом станет настолько прастым, что для этого, говоря уже словами Ленина, достаточно знать четыре действия арифметики.
Исторический опыт и данные науки свидетельствуют об обратном. Поступательное развитие каждой системы ведет, не к упрощению, а к усложнению ее строения. Стремление упрощенно рассматривать все процессы и явления общественной жизни является характерной чертой люмпенского сознания. Это позволяет ему найти хотя и ложные, но понятные ориентиры в мире чуждой и непонятной действительности и тем самым найти иллюзию социальной устойчивости.
Противоречивые представления марксизма о путях утверждения коммунистического общестза и о самом обществе обусловлен пртиворечивостью социальных сил, интересы которых он пытался отражать. Отказав в позитивной роли и истоторических перспективах всем иным социальным образованиям, Маркс сосредоточил csoe внимание на пролетариате. Он сумел разглядеть интересы совсем в то время малочисленой его части, формирующейся под воздействием развития крупной промышленности. С этим связаны гуманистические и эволюционные идеи его теории. С другой стороны, положение основной массы пролетариата было бедственным и харатеризовалось процессом абсолюrного обнищания, что вело его люмпенизации. Это обусловило сильные революционные, уравнительские и упрощенческие мотивы марксистского учения
Маркс не увидел, что для гуманизма, справедливого общественного переустройства большую опастность представляют, не явные формы люмпенства, - босяка с рабочим не спутаешь, - а его скрытые формы. Они оказались вне сферы его рассмотрения. Показав в целом ряде своих работ историческую несостоятельность люмпенства. Маркс в тоже время неожиданно оказался его пленником. В марксисткой концепции причудливо и даже противоестественно переплелись интересы тружеников и люмпенов. В последующем это привело к расколу в среде сторонников Маркса.
Европейская социал-демократия, опираясь на реальное изменение социального положения рабочего класса, отмежевалась от революционньых сторон марксистскоro учения. Оня взяла курс на постепенный процесс эволюциокных преобразований.на основе согласия основных социально-политических сил. Начало этому курсу было положеено крылатой фразоа Э. Бернштейна; движение - все, конечная цель – ничто.
С другой стороны, большевики в России взяли революционную часть марксизма за непосредственное руководство к действию. Выбор русских большевиков не был случайным, но не был и неизбежным. Социальная структура общестна предоставляла в то время возможность выбора исторических путей развития России.
Условия постоянной нищеты, бесправного положения и многовековая практика внеэкономического принуждения так или иначе способствовали, формированию люмпенского сознания у значительной части трудящихся России. Этому же способствовали разрушение устоявшегося образа жизни, связанное с переходом страны на промышленную стадию развития, и низкий уровень культуры, образования у значительной массы народа.
Тяготы I Мировой войны усилили процесс люмпенизации общественного сознания. Расчеты, опираются на косвенные данные, позволяют утверждать, что в 1917 году. В России было не более 10-15 млн. люмпенски ориентированного населения, что составляло 5-10% населения страны. Это сравнительно немного, но следует учесть, что в условиях обществениоrо кризиса, люмпенство становится самой активной силой социальной базой революционных преобразований.
Главную роль в теоретическом выражении и организации люмпенства, придали ему определенной политической направленности сыграла русская революционная интеллигенция. По самому своему положению она представляла собою интеллектуальное люмпенство. За оторванность ее от народа, его традиций и культуры, потребностей и интересов П. Струве характеризовал ее понятием «отщепенство». Русский философ С. Булгаков подчеркивал, что если интеллигенция не переориентируется на учет специфических особенностей России
Ее национальных проблем и интересов, не станет нужным ей образованным классом и русской душой, то тогда она погубит Россию.
Социальные интересы люмпенства прослеживаются в политике многих социально-экономических преобразований в годы советской власти: национализация, продразверстка, коллективизация, борьба с нетрудовыми доходами, ликвидация подсобного хозяйства даже у сельских жителей, ликвидация не перспективных деревень и т. д. Все эти акции наносили удар по труженикам и способствовали люмпенизации общества. В этом же направлении: действовали несовершенство хозяйственного механизма, подрывавшее экономические стимулы - труду; жесткие ограничения на хозяйственную, экономическую деятельность, лишавшие человека инициативы; борьба с лигией и т. д.
Одновременно действовала и другая тенденция, которая противостояла люмпенизации и отвечала интересам труженика. Она проявлялась в атмосфере высокого созидательногот - труда, превратившего СССР в величайшую державу мира. Эта тенденция поддерживалась широким хозяйственным строительством в стране, высоким уровнем народного образования, его бесплатностью и общедоступностью; развиrие науки и культуры; мощным идеологическим обеспечением; утверждавшем в общественном сознании ценности труда и патриотизма; оптимально возможным в условиях административио-комадной системы материальным и в значительно большей степени моральным стимулированием; реалиями борьбы и соревнования на международной арене.
В истории советского государства можно-отметить попытки в большей мере переориентировать политику на интересы трудящихся. Первой такой попыткой была лененская новая экономическая политика, которая основное внимание перенрсила на экономические методы управления. На селе главной фигурой становился крестьянин-труженик, «справный» крестьянин. А само понятие «рабочий» Ленин предлагал определить так, чтобы ограничить его от носителей люмпенской психологии. Это позволило советской экономике успешню развиваться. К 1928 тоду пациональный доход на душу населенип возрос на 10% в сравнении с 1913 г., что даже превышало увеличение аналогичного показателя в США. Но после Ленина политика эта была свернута люмпенизированной партийной верхушкой, опиравшейся на люмпенизированную часть страны.
В шестидесятые годы была разработана еще одна новая экономическая политика. Она была направлена на расширение экономической самостоятельности государетвенных предприятий и повышение роли трудовых коллективов в управлении производством, в распределении полученной прибыли. По сути это были робкие попытки продвижения к регулируемои рыночной экономике на базе государственной собственности. Реформа была сорвана главным обраpзом из-за опасения высшего руководства КПСС потерять контроль над экономикой и тем самым утратить экономические основы своего господства.
На протяжении десятилетий государственная политика СССР была глубоко противоречивой. Она опиралась на интересы противоположных социальных групп - труженнков, люмпенов и портийных и государственных бюрократов. В конечном счете это никого не устроило. Произошло чрезмерное ослабление социальной базы государственной власти и существовавшей общественно-экономической системы в целом. Это и явилось источником ее крушения.
Теория и практика марксизма оказалась перегруженной социальными противоречиями. Ориентация на люмпенов оказалась гибельной для него. История всех революций и с неизбежностью следующих за ними контрреволюций свидетельствует, что интересы люмпенства надо учитывать не для того, чтобы их реализовать, а чтобы выработать необходимые меры по социализации люмпенов, эволюции их в тружепников.
Используемая литература
Дробышев А.А. Политическая социология/ А.А. Дробышев – Омск, 1995