Однородное социалистическое правительство 2

Однородное социалистическое правительство

Однородное социалистическое правительство – это правительство из представителей всех социалистических партий. Идея создания однородного социалистического правительства фактически содержится в Апрельских тезисах – что такое переход власти к Советам в апреле-июне? Это переход власти к представителям всех социалистических партий, поскольку большевики тогда были в меньшинстве в Советах и не смогли бы вытеснить, уничтожить, ошельмовать значительное большинство. Но как только Ленин почувствовал, что власть можно взять в руки только его партии, что власть можно захватить без союза и даже против других социалистов, он тут же отказался от этой идеи. После событий 3-4 июля, т.е. первой серьезной попытки большевиков захватить власть в свои партийные руки, лозунг «Вся власть Советам» был временно снят – до большевизации Советов. Лозунг был восстановлен в сентябре, когда Советы оказались под контролем большевиков. Казалось бы чего теперь бояться? И тем не менее Ленин до истерики требует от партии захватить власть ДО съезда Советов, чтобы полностью все поставить под свой партийный, в какой-то степени, личный контроль. И вот большевики 25 октября захватывают власть. На Втором съезде Советов рабочих и солдатских депутатов им в лицо прямо говорят их товарищи – социалисты – что большевики хотят узурпировать власть, что надо организовать «однородное социалистическое правительство», т.е. правительство из представителей всех социалистических партий. И что же? Было создано правительство только из большевиков. Разразился кризис. Пришлось идти на переговоры с другими социалистами. И что же? Как только кризис миновал, именно Ленин назвал все обещания, даваемые другим социалистам о создании однородного социалистического правительства лишь «дипломатическим прикрытием военных действий».

«Однородное социалистическое правительство» существовало исключительно как идея в России в 1917 году и противопоставлялось коалиционному Временному правительству.

Провозвестниками этой идеи можно считать тех представителей левых социалистических партий, которые еще в марте-апреле 1917 г. выдвигали лозунг «Вся власть Советам!»: поскольку в Советах рабочих и солдатских депутатов были представлены только социалистические партии (самыми правыми были «народные социалисты»), сформированное Советами правительство могло быть только «однородным социалистическим».

Левые социалисты, большевики, межрайонцы, меньшевики-интернационалисты во главе с Ю.О. Мартовым и левое крыло партии эсеров, составлявшие в то время меньшинство во всех Советах, не рассчитывая на приглашение в правительство и не стремясь в него из-за принципиальных разногласий с правыми социалистами, считали, однако, что только такое правительство, не раздираемое внутренними противоречиями, может быть дееспособным и пользоваться поддержкой народа. Так, на I Всероссийском съезде Советов рабочих и солдатских депутатов, после выступления министра-социалиста А.В. Пешехонова, Л.Д. Троцкий говорил: «...Если бы мне сказали, что министерство будет составлено из 12 Пешехоновых, я сказал бы, что это огромный шаг вперед»[1].

Однако идея социалистического правительства не находила сочувствия именно у тех партий, которые составляли в Советах большинство, — правых социал-демократов (меньшевиков) и правых эсеров.Содержание [убрать]

Проект В.М. Чернова

После Корниловского мятежа в идее коалиционного правительства разочаровались и многие из тех, кто прежде её поддерживал. Непосредственно после переворота большевики в очередной раз предложенили правым социалистам взять власть в свои руки: 1 сентября Петроградский совет, несмотря на то что большевики и левые эсеры еще не завоевали в нем большинства, принял предложенную большевиками резолюцию о переходе власти к Советам. В.И. Ленин в статье «Русская революция и гражданская война» писал[2]:

Союз кадетов с эсерами и меньшевиками против большевиков, т. е. против революционного пролетариата, испытан на практике в течение ряда месяцев, и этот союз временно притаившихся корниловцев с «демократией» привел на деле не к ослаблению, а к усилению большевиков, к краху «коалиции», к усилению «левой» оппозиции и у меньшевиков.

Союз большевиков с эсерами и меньшевиками против кадетов, против буржуазии еще не испытан. Или, если быть более точным, такой союз испытан только по одному фронту, только в течение пяти дней, 26—31 августа, во время корниловщины, и такой союз дал за это время полнейшую, с невиданной еще ни в одной революции легкостью достигнутую победу над контрреволюцией...

Если есть абсолютно бесспорный, абсолютно доказанный фактами урок революции, то только тот, что исключительно союз большевиков с эсерами и меньшевиками, исключительно немедленный переход всей власти к Советам сделал бы гражданскую войну в России невозможной. Ибо против такого союза, против Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов никакая буржуазией начатая гражданская война немыслима...

Лидер партии эсеров (фактически возглавлявший «центр») В. М. Чернов в «Великой русской революции» утверждает, что в ЦК своей партии он и прежде не раз высказывался в пользу однородного правительства, которое он сам предпочитал называть «правительством трудящихся»; предложение либо отвергалось, либо откладывалось [3], но в период работы Демократического совещания, в конце сентября — начале октября 1917 г., его план имел уже немало сторонников и в руководстве партии[4]:

На одном из совещаний Центральный комитет партии эсеров даже передал своим делегатам, которые вели переговоры с Керенским, примерный список кандидатов на министерские посты. Церетели должен был стать премьер-министром и министром иностранных дел, В.А. Ржевский (бывший прогрессист, председатель финансовой комиссии Государственной думы, присоединившийся к эсерам в 1917 г.) — министром финансов, министром торговли и промышленности — правый большевик Красин, министром труда — социал-демократ Колокольников, министром земледелия — помощник Чернова, известный агроном П.А. Вихляев, министром заготовок — кооператор Беркенгейм, министром внутренних дел — эсер Тимофеев или эсдек Богданов, министром юстиции — Керенский, а в случае его отказа — Гендельман, министром народного просвещения — Тимирязев или Бехтерев, военным министром - генерал Верховский, морским министром — адмирал Вердеревский. Чернов предпочел остаться вне правительства, но при необходимости мог вернуться в министерство земледелия или возглавить новое министерство национальностей.

Обращает на себя внимание то, что проект Чернова не учитывал соотношение сил, сложившееся к началу октября, когда влияние правых социалистов (особенно меньшевиков) заметно упало, а популярность левых после Корниловского мятежа, напротив, росла день ото дня[5]: среди рекомендованных эсеров не оказалось ни одного представителя левого крыла партии; не нашлось в правительстве места и для РСДРП(б), поскольку «правый большевик Красин» в то время (и уже давно) не был ни большевиком, ни даже меньшевиком.

Как бы то ни было, предложение Чернова и в этот раз реализовано не было, хотя «делегаты», Гоц и Авксентьев, его как будто не отклонили. «Возможно, — пишет Чернов, — что этот список Гоц и Авксентьев взяли с собой только для того, чтобы сбить спесь с Керенского, помахав перед его носом проектом, который будет реализован, если Керенский начнёт упрямиться. Даже неохотные сторонники коалиции были загипнотизированы близостью выборов в Учредительное собрание. Все новые правительственные комбинации следовало отложить. Никто не хотел компрометировать себя в оставшийся небольшой промежуток времени, неизбежно неопределенный и трудный»[6].

Иную версию предлагает один из лидеров меньшевиков Ф. Дан; рассказывая о том, как и почему на Демократическом совещании не удалось создать «однородное демократическое правительство», с учатием несовестской демократии, Дан заключает[7]:

Тогда оставался — теоретически! — только один путь для немедленного разрыва коалиции: образование правительства с большевиками, не только без "не советской" демократии, но и. против нее. Этот путь мы считали неприемлемым при той позиции, которую занимали уже к этому времени большевики. Мы отчетливо сознавали, что вступить на этот путь значило вступить на путь террора и гражданской войны, проделать все то, что впоследствии и действительно вынуждены были проделать большевики. Ответственность за такую политику не коалиционной власти ни один из нас брать на себя не считал возможным.

Октябрьские переговоры

Сразу после Октябрьского переворота большевики, приступив к формированию правительства, предложили своим союзникам левым эсерам войти в него. Эсеры уклонились, по словам Ленина[8], «временно и условно». В их заявлении на II Всероссийском съезде Советов говорилось, что немедленное вхождение «в большевистское министерство создало бы пропасть между ними и ушедшими со съезда отрядами революционной армии, — пропасть, которая исключила бы возможность посредничества <эсеров> между большевиками и этими группами»; именно в таком посредничестве в тот момент левые эсеры видели свою главную задачу[9].

Миссию левых эсеров первыми оценили товарищи по партии: 27 октября (9 ноября) 1917 г. ЦК ПСР, большинство в котором принадлежало правым и центру, принял постановление об исключении из партии «всех принявших участие в большевистской авантюре и не ушедших со съезда Советов»[10] (в конце ноября это решение подтвердил IV съезд ПСР). В результате из партии оказалась исключена большая часть петроградскогой организации эсеров.

Если предложение сформировать однородное социалистическое правительство в октябре 1917 г. выдвинули меньшевики и правые эсеры (при поддержке левых), то инициатива, во всяком случае, принадлежала не их центральным учреждениям: ни ЦК ПСР, ни ЦК РСДРП(м) в конце октября таких решений не принимали[11], — с инициативой выступил Викжель, в котором эсеры и меньшевики в то время преобладали. 27 октября (9 ноября) он заявил о своей нейтральности, отказался перевозить войска в Москву, где шли кровопролитные бои, и, угрожая всобщей забастовкой железнодорожников, потребовал «прекращения гражданской войны и создания однородного социалистического правительства от большевиков до народных социалистов включительно»[12], назначив для этого на 29 октября совещаниие социалистических партий.

В тот же день ЦК РСДРП(б) в своём решении признал желательным включение в состав правительства представителей других социалистических партий (Ленин изъявил готовность предложить В. Чернову портфель наркома земледелия) и откомандировал на переговоры председателя ВЦИК Л.Б. Каменева и члена ЦК Г.Я. Сокольникова. На совещаниии, которое, по одним данным, состоялось 29 октября (12 ноября), а по другим - лишь 30-го, оттого что центральные учреждения партий меньшевиков и эсеров поначалу от переговоров с большевиками отказывались (в это время на подступах к Петрограду красная гвардия сражалась отрядами Керенского и Краснова и исход боев для обеих сторон был неочевиден), присутствовало в общей сложности 26 представителей социалистических партий, включая национальные.

Большевики в качестве платформы для соглашения предлагали «признание программы Советского правительства, как она выражена в декретах о земле, мире и обоих проектах о рабочем контроле», «признание Второго Всероссийского съезда единственным источником власти» (при этом большевики не отказывались писоединить к имеющемуся «источнику власти» Съезд советов крестьянских депутатов, который должен был состояться в ноябре) и ответственность правительства перед ВЦИК[13].

Правые социалисты, со своей стороны, предложили создать из представителей исполкомов Советов, городских дум, армейских комитетов и прочих организаций так называемый «Народный совет», перед которым и было бы ответственно правительство; Ф.И. Дан предложил даже объявить II Съезд советов несостоявшимся. Кроме того, правые социалисты настаивали на неучастии в правительстве «персональных виновников Октябрьского переворота Ленина и Троцкого»[14], в качестве главы правительства предлагали Чернова или Авксентьева, большевикам в правительстве отводилось заведомое меньшинство: в лучшем случае - 40 процентов, в худшем - 5 портфелей из 18-ти[15]

Большевики в таких предложениях не усмотрели готовности правых социалистов к компромиссу и на заседании ЦК 1(14) ноября спорили уже о том, стоит ли продолжать переговоры, с тем чтобы добиться более преемлемых условий, или прекратить всякие переговоры вообще. Большинством голосов было решено предпринять вечером того же дня последнюю попытку договориться, предложив прежние условия уже в ультимативной форме[16]. Однако и она закончилась ничем.

В. Чернов, покинув Петроград за несколько дней до Октябрьского переворота, вернулся в столицу лишь во второй половине ноября [17] и в переговорах не участвовал. В своей «Великой русской революции» лидер ПСР пишет[18]:

Черновский план создания «правительства трудящихся», так часто отвергавшийся илии клавшийся на полку, был наконец принят. Центральный комитет партии эсеров единодушно проголосовал за эту резолюцию в отсуствие Чернова и без давления с его стороны. «Признано необходимым немедленно сформировать однородное социалистическое правительство с представителями всех социалистических партий». Так гласила резолюция, принятая 14 ноября 1917 г. Но слово «немедленно» возникло слишком поздно. Оно появилось через три недели после свержения Временного правительства и прихода к власти большевиков[19]

Из сказанного можно заключить, что эсеры вступили в переговоры с большевиками (29 или 30 октября), не имея на этот счет никакого решения: то ли большинство ЦК было против переговоров, то ли ЦК ПСР вообще не счел нужным этот вопрос обсуждать... С каким решением шли на переговоры меньшевики, тоже не ясно: если верить Дану, они были в принципе против создания правительства с большевиками[20].

Версия большевиков

В известном смысле «однородное социалистическое правительство» все-таки было создано — из большевиков и левых эсеров, к концу ноября 1917 г. окончательно разочаровавшихся в возможности сотрудничества с правыми социалистами.

Почему оказалась невозможна более широкая коалиция, — на этот счет существуют разные точки зрения, в том числе среди непосредственных участников событий. Большевики на почве «однородного социалистического правительства» обрели оппозицию во главе с Каменевым, Зиновьевым, Рыковым и Ногиным, которая в своем заявлении от 4(17) ноября 1917 г. утверждала: «ЦК РСДРП (большевиков) 14(1) ноября принял резолюцию, на деле отвергавшую соглашение с партиями, входящими в Совет р. и с. депутатов, для образования социалистического Советского правительства»[21].

Чернов же, напротив, утверждает, что «однородное социалистическое правительство» не состоялось потому, что его не хотели ни эсеры, ни меньшевики, ни народные социалисты, на протяжении всего 1917 года уклонявшиеся от власти — по целому ряду причин[22].

Учреди́тельное собра́ние

— выборное учреждение, созданное по образцу Учредительного Собрания Великой французской революции, призванное определить форму правления и конституцию в России после Февральской революции. Было распущено декретом ВЦИК от 6 (19) января 1918 года.

Выборы во Всероссийское учредительное собрание

Созыв Учредительного собрания был одной из первоочередных задач Временного правительства. Но оно медлило с ним. После свержения Временного правительства в октябре 1917 г. вопрос об Учредительном собрании стал для всех партий первостепенным. Большевики, опасаясь[1][нет в источнике] недовольства народа, так как идея созыва Учредительного собрания была очень популярна, ускорили намеченные Временным правительством выборы в него. 27 октября 1917 г, Совнарком принял и опубликовал за подписью В. И. Ленина постановление о проведении в назначенный срок – 12 ноября 1917 г. всеобщих выборов в Учредительное собрание.

Ни одно постановление Временного правительства, несмотря на длительную подготовительную работу специально созданных для того комиссий, не устанавливало, какое именно число членов Учредительного собрания необходимо для его открытия. Этот кворум был определен лишь постановлением ленинского Совнарком от 26 ноября, по которому Учредительное собрание должно было быть открыто «по прибытии в Петроград более 400 членов У. С.», что составляло более 50% всего намеченного числа членов Учредительного собрания.

В выборах приняли участие меньше 50 % избирателей. Всего было избрано 715 депутатов, из которых 370 мандатов получили правые эсеры и центристы, 175 — большевики, 40 — левые эсеры, 17 — кадеты, 15 — меньшевики, 86 — депутаты от национальных групп (эсеры 51,7 %, большевики — 24,5 %, левые эсеры — 5,6 %, кадеты 2,4 %, меньшевики — 2,1 %).

При этом, поскольку избирательные списки составлялись и утверждались задолго до Октябрьского переворота, эсеры — левые, правые и центристы — выступали на выборах единым списком, и осталось невыясненным, за кого голосовали избиратели, отдавшие предпочтение эсерам.

Кроме того, результаты выборов в разных регионах резко различались: так, в Петрограде в выборах участвовало около 930 тыс. человек, за большевиков было подано 45% голосов, за кадетов — 27%, за эсеров — 17%[2]. В Москве большевики получили 48%, на Северном фронте — 56%, а на Западном — 67%; на Балтийском флоте — 58,2%, в 20 округах Северо-Западных и Центральнопромышленных районов — в общей сложности 53,1% [3].

Расстрел демонстрации в поддержку собрания

5 (18) января в «Правде» вышло постановление за подписью члена коллегии НКВД, с марта главы ПетроЧК, Моисея Урицкого, которым всякие митинги и демонстрации в Петрограде были запрещены в районах, прилегающих к Таврическому дворцу. Провозглашалось, что они будут подавлены военной силой. Одновременно большевистские агитаторы на важнейших заводах (Обуховском, Балтийском и др.) пытались заручиться поддержкой рабочих, но успеха не имели.

Вместе с тыловыми частями латышских стрелков и Литовского лейб-гвардии полка большевики окружили подступы к Таврическому дворцу. Сторонники Собрания ответили демонстрациями поддержки; по разным данным, в манифестациях участвовало от 10 до 100 тысяч человек[2].

В составе колонн демонстрантов рабочие, служащие, интеллигенция двинулись к Таврическому и были расстреляны из пулеметов.[4][источник не указан 26 дней] По официальным данным (Известия ВЦИК. 1918, 6 янв.) убит 21 человек, раненных сотни. Среди погибших были эсеры Е. С. Горбачевская, Г. И. Логвинов и А. Ефимов. Через несколько дней жертвы были похоронены на Преображенском кладбище. М.Горький в "Несвоевременных мыслях" по этому поводу писал: «Народные комиссары расстреливали рабочих Петрограда без предупреждения, расстреливали из засад, сквозь щели заборов, трусливо, как настоящие убийцы»

9 (22) января — расстрел демонстрации в поддержку Учредительного собрания в Москве. По официальным данным (Известия ВЦИК. 1918. 11 янв.) число убитых более 50, раненых — более 200.[5]

Первое и последнее заседание

Заседание Учредительного собрания открылось 5 (18) января 1918 в Таврическом дворце в Петрограде. На нём присутствовало 410 депутатов; большинство принадлежало эсерам-центристам, большевики и левые эсеры имели 155 мандатов (38,5%). Открыл заседание по поручению ВЦИК его председатель Яков Свердлов выразил надежду на «полное признание Учредительным Собранием всех декретов и постановлений Совета Народных Комиссаров» и предложил принять написанный В. И. Лениным проект «Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа», 1-й пункт которой объявлял Россию «Республикой Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов»[6]. После отказа правых эсеров обсуждать этот вопрос, большевики, левые эсеры и некоторые делегаты национальных партий покинули заседание. Оставшиеся депутаты под председательством лидера эсеров Виктора Чернова продолжили работу и приняли следующие постановления:

первые 10 пунктов аграрного закона, провозглашавшего землю общенародной собственностью;

обращение к воюющим державам с призывом начать мирные переговоры;

декларацию, провозглашавшую создание Российской Демократической Федеративной Республики[6].

Ленин распорядился не разгонять собрание сразу, а дождаться прекращения заседания и тогда закрыть Таврический дворец и на следующий день уже никого туда не пускать. Заседание однако, затянулось до поздней ночи, а затем и до утра. В 5-м часу утра 6 (19) января, сообщив, что «караул устал», начальник охраны анархист А. Железняков закрыл заседание, предложив депутатам разойтись[6]. Вечером того же дня ВЦИК принял декрет о роспуске Учредительного собрания.

18 (31) января III Всероссийский Съезд Советов одобрил декрет о роспуске Учредительного Собрания и принял решение об устранении из законодательства указаний на его временный характер («впредь до созыва Учредительного собрания»).

Председатель Учредительного Собрания

Председателем Всероссийского Учредительного Собрания был избран Виктор Михайлович Чернов, за которого было отдано 244 голоса. Второй претенденткой была лидер партии левых эсеров Мария Александровна Спиридонова, поддержанная большевиками; за нее отдали свои голоса 153 депутата.

Убийство Шингарёва и Кокошкина

К моменту созыва собрания, один из лидеров Конституционно-демократической партии (Партии народной свободы) и депутат Учредительного собрания Шингарёв, был арестован большевистскими властями 28 ноября (в день предполагавшегося открытия Учредительного собрания), 5 (18) января находился в заключении в Петропавлавской крепости. 6 (19) января он был переведён в Мариинскую тюремную больницу, где в ночь на 7 (20) января был убит матросами вместе с другим лидером кадетов, Кокошкиным.

Конец Учредительного собрания

Хотя правые партии потерпели на выборах сокрушительное поражение, защита Учредительного собрания стала одним из лозунгов Белого движения.

К лету 1918 года при поддержке восставшего Чехословацкого корпуса на огромной территории Поволжья и Сибири образовалось несколько эсеровских и проэсеровских правительств, начавших вооружённую борьбу против созданной II Съездом советов рабочих и солдатских депутатов власти. Ряд членов Учредительного собрания во главе с Виктором Черновым переехали в Самару, где создали Комитет членов Учредительного собрания (Комуч), другая часть депутатов создала комитет в Омске. В сентябре 1918 г. на Государственном совещании в Уфе Комуч, Временное Сибирское и другие региональные правительства объединились, избрав временную Всероссийскую Директорию во главе с правым эсером Н.Д. Авксентьевым. Одной из своих задач Директория провозгласила восстановление в России Учредительного собрания.

Наступление Красной Армии в августе — сентябре 1918 г. заставило Директорию переехать в Омск; однако её стремление собрать депутатов и объявить об открытии Учредительного собрания, избранного в 1917 г., не устраивало правых (монархистов, кадетов и др.), которые даже в отсутствие большевиков и левых эсеров составили бы в Собрании меньшинство. 18 ноября 1918 г. Директория была свергнута омскими военными; адмирал А. Колчак, провозглашенный верховным правителем России, заявил, что его цель — разгром большевизма, а когда это произойдет, он созовет Учредительное Национальное собрание, но отнюдь не то «партийное, которое было разогнано матросом Железняковым»»[7].

Так называемый Съезд членов Учредительного собрания, с октября 1918 года находившийся в Екатеринбурге, пытался протестовать против переворота, в результате был отдан приказ «принять меры к немедленному аресту Чернова и других активных членов Учредительного собрания, находившихся в Екатеринбурге». Выселенные из Екатеринбурга то ли под охраной, то ли под конвоем чешских солдат, депутаты собрались в Уфе, где пытались вести агитацию против Колчака. 30 ноября 1918 г. он приказал предать бывших членов Учредительного собрания военному суду «за попытку поднять восстание и вести разрушительную агитацию среди войск». 2 декабря специальным отрядом под командованием полковника Круглевского часть членов съезда Учредительного собрания (25 человек) была арестована, в товарных вагонах доставлена в Омск и заключена в тюрьму. После неудачной попытки освобождения 22 декабря 1918 г. многие из них были расстреляны[7].

Конституция РСФСР 1918 года: принятие, основные положения

Основная задача
рассчитанной на настоящий переходный момент Конституции Российской Социалистической Федеративной Советской Республики заключается в установлении диктатуры городского и сельского пролетариата и беднейшего крестьянства в виде мощной Всероссийской Советской власти в целях полного подавления буржуазии, уничтожения эксплуатации человека человеком и водворения социализма, при котором не будет ни деления на классы, ни государственной власти. (Раздел 2. Гл.5 ст.9 Конституции России 1918 г.)

Начиная с первого дня своего существования Советское государство издает целый ряд актов конституционного характера. Это декреты: О мире и О земле; Декрет О суде и др., Обращение Петроградского ВРК «К гражданам России» и обращение II Всероссийского съезда Советов «Рабочим, солдатам и крестьянам». Важным правовым актом, который почти целиком вошел в первую Советскую Конституцию, была Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа, принятая III Всероссийским съездом Советов 12 января 1918 г.

Но формы власти и управления во многом складывались стихийно. Чтобы урегулировать этот процесс и закрепить те формы, которые соответствовали главным устоям новой государственности, была необходима официальная Конституция. Ее создание - переломный момент в становлении Советского государства[1].

Рождение Советского государства сопровождалось появлением Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа, принятой 25 января 1918 г. III Всероссийским Съездом Советов. Она вошла в текст первой Советской Конституции и является ныне памятником права[2]. Некоторые авторы прямо называют декларацию – первым документом советской России носящей конституционный характер. Однако декларация в некоторых случаях может не являться конституционным документом, но содержать нормы ведущей отрасли права. Чаще всего она издается при разъяснении гражданам, общественности, мировому сообществу официальной политики в области межнациональных отношений или в связи с оценкой общественно-политической и экономической обстановки.

Но вернемся к течению истории. 10 июля 1918г. Всероссийский Съезд Советов как высший орган новой власти, установившейся в результате государственного переворота, принял Основной Закон, закрепивший принципы организации Советской власти, форму правления, территориальное устройство, отношения власти и народа, государственные символы. Это была по существу первая в истории Российского государства формальная конституция, представленная в едином нормативном акте.

Что же принес Основной закон новорожденной стране? Какие цели преследовали большевики, поспешно создавая для страны Конституцию? Какие функции несла на себе Конституция и каковы были тенденции развития конституционно-правовой мысли в Советской России?

Принятию Конституции РСФСР 1918г., предшествовала непростая борьба за ее содержание. III Всероссийский съезд Советов, состоявшийся в январе 1918г., выдвинул подготовку Конституции РСФСР в качестве одной из первоочередных задач Советской власти. Съезд, в частности, поручил Центральному Исполнительному Комитету подготовить следующему съезду Советов основные положения Конституции РСФСР.

Однако в связи с резким обострением в феврале-марте 1918 г. международной обстановки (прекращение в Брест-Литовске мирных переговоров с Германией и наступлением германской армии), а также усложнением внутреннего положения Советской России всё внимание большевистской партии и Советского правительства было направлено на сохранение советского строя. Работа ВЦИК по разработке Конституции была временно отложена.

IV Всероссийский съезд Советов, состоявшийся 14-16 марта 1918 г., носил внеочередной характер. Вся работа этого чрезвычайного съезда была связана с вопросом о заключении Брестского мирного договора с Германией. По предложению фракции большевиков съезд ратифицировал мирный договор, заключенный в Брест-Литовске. И только после утверждения Брестского мирного договора Советская власть получила возможность заняться организацией систематического и повседневного государственного управления всеми областями социалистического строительства.

К весне 1918 г. в самых главных своих чертах сложилась система высших органов власти и управления, и подходил к концу процесс организации государственного аппарата на местах. Однако не было ещё достигнуто ни структурного единообразия в строительстве местного государственного аппарата, ни необходимого согласования во взаимодействии центральных и местных органов, основанных на последовательном проведении принципа демократического централизма. Компетенция различных государственных органов также не была должным образом определена. Нужно было придать уже сложившемуся в своей основе механизму Советского государства необходимую стройность и недостающую ему чёткость в работе всех звеньев государственного аппарата.

30 марта 1918 г. ЦК РКП(б) рекомендовал ВЦИК четвёртого созыва образовать Конституционную комиссию. 31 марта 1918 г. ЦК партии ещё раз отметил актуальность введения в действие первой Советской Конституции и подчеркнул, что период завоевания власти кончился, идёт основное государственное строительство.

В соответствии с рекомендациями ЦК партии 1 апреля 1918 г. большевистская фракция ВЦИК, по докладу Я. М. Свердлова, утвердила своих кандидатов в Конституционную комиссию. В её состав должны были войти также и представители ряда народных комиссариатов. В тот же день на заседании ВЦИК было принято постановление о создании Конституционной комиссии и определено представительство в ней фракций.

Конституционная комиссия состояла из 15 человек. В неё вошли: от большевистской фракции ВЦИК – Я. М. Свердлов, М. Н. Покровский, И. В. Сталин; от фракции левых эсеров – Д. А. Магеровский и А. А. Шрейдер; от максималистов – А. И. Бердников (с совещательным голосом), а также представители народных комиссариатов по делам национальностей, юстиции, финансов, по военным делам, внутренних дел и ВСНХ. На первом организационном заседании комиссии, состоявшемся 5 апреля 1918 г., её председателем был выбран Я. М. Свердлов.

19 апреля 1918 г. на заседании комиссии ВЦИК голосовали по трем проектам: большевиков, М. А. Рейснера, эсеров-максималистов. Комиссия приняла проект большевиков. Дальнейшая работа над разделами проекта проводилась тремя подкомиссиями.

Работа в комиссии проходила в условиях борьбы фракций. Участие в комиссии эсеров несколько осложняло работу, хотя сколько-нибудь существенного влияния на ее ход оказать не могло, поскольку большевики преобладали в комиссии: против 2 – 3 эсеров могли выступить 10 – 12 большевиков. Столкновения мнений были не только на межпартийной основе, но и возникали между самими большевиками. Это объяснимо. Создавалась первая в истории человечества Конституция социалистического государства, не имеющая никаких прецедентов, а опыт нового государственного строительства был весьма невелик.

Борьба развернулась, прежде всего, вокруг вопроса о диктатуре пролетариата, основного конституционного принципа. Левые эсеры выступили против того, чтобы в Конституции была закреплена идея диктатуры пролетариата.

«Проект Конституции Трудовой Республики», представленный эсерами-максималистами, также отрицал идею диктатуры пролетариата. Такую позицию занимали по ряду принципиальных вопросов «левые коммунисты», которые, по существу, также отрицали необходимость переходного от капитализма к социализму периода и необходимость сильного государства диктатуры пролетариата.

Анархо-синдикалистская концепция «левых коммунистов» была отражена в проекте «Основных начал Конституции», разработанном профессором М. А. Рейснером.

В проекте роль Советов сводилась к функции простого представительства социально-хозяйственных коллективов трудящихся – «производителей». Отрицалась в принципе национальная основа Советской федерации, и предлагалось строить Советскую Республику «на началах свободного федеративного союза» отдельных городов, губерний, уездов и волостей. Это мотивировалось тем, что крупное государство и демократия несовместимы, что демократия возможна лишь в мелких самоуправляющихся коммунах, не подчинённых центральной государственной власти и объединённых в «вольную федерацию».[3]

Проекту Рейснера был противопоставлен документ под названием «Тезисы о типе федерации», выработанный при участии Я. М. Свердлова и И. В. Сталина.[4]

На основе данный тезисов был разработан «Проект общих положений Конституции РСФСР», который после детального обсуждения в Комиссии вошёл в качестве составной части в окончательный текст первой Советской Конституции. Эти идеи и были положены в основу одобренного Конституционной комиссией 19 апреля 1918 г. проекта большевиков «Общих положений Конституции РСФСР».

В ходе подготовки первой советской Конституции некоторые вопросы были просто обделены вниманием, в частности идея конституционного правосудия не обсуждалась, как идеологически неприемлемая.

Комментируя уже в 1923 году проект новой Конституции, подготовленный главным образом профессором М.А.Рейснером, который предусматривал, что никакой закон не может быть издан в противоречие конституции, что «такой акт почитается не имеющим никакой обязательной силы», Г.С.Гурвич иронизировал: «… кто будет судить, противоконституционен тот или иной акт центральной власти или нет. Неужели она сама? Она конечно некомпетентна… А создать в Советской Республике федеральный суд с правами конституционного телохранителя проект не решился». И далее Г.С.Гурвич констатировал, что «единственно правильный вывод из этого положения … предоставить ЦИКу право изменения и дополнения конституции. В этом была единственная возможная гарантия от нарушений и лучший способ обеспечить закономерное развитие и рост основного закона в согласии с требованиями жизни».

Конституция РСФСР 1918 г., исходя из принципа полновластия Советов, не допускала возможность судебной проверки конституционности нормативных правовых актов. Конституционный контроль по смыслу Конституции возлагался на Всероссийский съезд Советов и ВЦИК, а впоследствии в определенной мере и на Президиум ВЦИК.

М.А. Рейснер уже после начала действия этой Конституции пытался в косвенной форме теоретически обосновать неприемлемость судебного конституционного контроля для советского государства. В лекциях на ускоренном курсе Академии Генерального Штаба РККА в 1918/1919 учебном году ученый положительно оценивал «особую формальную защиту» Конституции в США «особым федеральным судом», видя в этом «большую … неприкосновенность конституции … необычную законность, необычную твердость этого правового и конституционного характера современной демократии». Вместе с тем он признал такой «блестящий … прекрасный акт» неприемлемым для России, объясняя это идеологическими мотивами, а также тем, что принятая конституция — «это временное учреждение», и стоит ли для ее охраны «сооружать такой колоссальный, громоздкий аппарат». России, по мнению М.А. Рейснера, необходима гибкая и подвижная Конституция, которая не давала бы возможности «останавливаться на закостенелых формах», а для этого она «построена на началах не правовой законности, а целесообразности, телеологии, позволяющей влить в нее любое содержание». «Поэтому, как далее подчеркивал ученый, — когда мы говорим, что в основу нашей конституции положена идея цели и целесообразности, это значит, что наш основной закон не есть воплощение неподвижности и мертвой справедливости, … но есть только рабочий чертеж, план общественного строительства… А такой план не претендует на непогрешимость».

«Отсюда, — резюмировал М.А. Рейснер, — вытекает и для нас совершенно иное отношение к основному закону или конституции, нежели то, которое мы встречаем при конституции строго правовой. И если в последнем случае главная задача заключается в толковании и применении раз и навсегда установленного закона и приходится подгонять под него все другие или совершенно не предусмотренные случаи, то у нас на первое место выдвигается обязанность постоянной критики и работы над усовершенствованием конституционного закона»[5].

Острым пунктом борьбы, разгоревшейся в Комиссии, был и вопрос о правовом положении СНК и о взаимоотношении ВЦИК и СНК.

Декрет II Всероссийского съезда Советов об образовании рабочего и крестьянского правительства установил, что контроль над деятельностью народных комиссаров принадлежит Всероссийскому съезду Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов и его Центральному Исполнительному Комитету.

17 ноября 1917 г. на заседании ВЦИК по предложению Я. М. Свердлова был принят Наказ о взаимодействиях ВЦИК и СНК, в котором подтверждалось решение II Всероссийского съезда Советов о том, что СНК целиком ответствен перед ЦИК. Мероприятия же по борьбе с контрреволюцией могут быть проводимы СНК непосредственно, под условием ответственности перед ЦИК. Наказ устанавливал периодичность отчётов каждого члена СНК перед ЦИК и порядок ответов СНК на запросы ЦИК.

Тот же принцип во взаимоотношениях ВЦИК и СНК был отражён в резолюции III съезда Советов «О федеральных учреждениях Российской Республики».

Представители буржуазных партий, входившие во ВЦИК, утверждали, что СНК игнорирует ВЦИК, бесконтрольно принимая законодательные акты. Поэтому в проекте Положения «Об отделах Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета», подготовленного подкомиссией в составе А. И. Бердникова, Г. С. Гурвича и М. Я. Лациса, предлагалось упразднить Совнарком и народные комиссариаты, создав вместо них Совет ВЦИК и особые коллегии – отделы ВЦИК. Эти коллегии должны были делегировать на заседании Совета ВЦИК «непостоянных лиц».

В результате, по словам одного из авторов проекта, «теперешние министры устраняются, а у нас остаются коллегии».

Деятельность коллегий должна была координироваться Советом ВЦИК, образуемым из представителей коллегий и членов ВЦИК, законодательные функции предоставлялись Всероссийскому съезду Советов ВЦИК, его Совету и отделам и, кроме того, «совокупности Советов, посылающих представителей на съезд Советов, а также 1/10 этих Советов».

Проект имел целью фактически ликвидировать правительство как единый оперативный орган, осуществляющий повседневное руководство страной.

Выступивший против проекта подкомиссии Я. М. Свердлов заявил, что предложения о ликвидации СНК и сосредоточении функций управления в отделах ВЦИК идут вразрез с происходящим на практике процессом постепенной ликвидации отделов ВЦИК и их слияния с одноимёнными народными комиссариатами.

С конца апреля центр тяжести работы Комиссии был перенесён в подкомиссии. Большие задачи стояли перед подкомиссией по избирательному праву и местным органам власти и управления. Она обобщила и привела в стройную систему разнообразную практику и нормы, регулировавшие избирательное право, порядок образования и компетенцию всех звеньев системы местных органов власти и управления.[6]

Окончательная разработка проекта Конституции для представления его V Всероссийскому съезду Советов была поручена специальной комиссии ЦК РКП(б) во главе с В. И. Лениным. 3 июля 1918 г. эта комиссия под председательством В. И. Ленина рассмотрела два проекта: Комиссии ВЦИК, внеся в него некоторые положения из проекта Наркомюста. По предложению В. И. Ленина в текст Конституции (вводным разделом) была включена Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа, а также добавлен ряд статей.

Конституция РСФСР была принята V Всероссийским съездом Советов, который открылся 4 июля 1918 г. в Москве, в Большом театре. На съезд прибыло 1164 делегата с правом решающего голоса. В их числе было 773 коммуниста, 352 левых эсера, 32 делегата от других партий. На заключительном заседании съезд заслушал доклад о проекте Конституции и проект одобрил.

В своём постановлении о принятии Конституции (Основного закона) Российской Социалистической Федеративной Советской Республики съезд указал: «Утверждённая III Всероссийским съездом Советов в январе 1918 г. декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа вместе с утверждаемой V Всероссийским съездом Советов Конституцией Советской республики составляют единый Основной Закон Российской Советской Федеративной Республики». Окончательную редакцию Конституции съезд поручил ВЦИК. Отредактированный текст Конституции был опубликован 19 июля 1918 г. С этого момента Основной Закон РСФСР вступил в действие.

- Итак, страна обрела свой первый Основной закон.

- Первая Конституция состояла из 6 разделов и включала 17 глав и 90 статей.

- Каковы же были цели и функции создания первой Российской Конституции?

В юридической науке признано, что, исходя из общесоциального предназначения, конституция выполняет ряд функций: политическую, правовую, учредительную и др.[7] Так, политическая функция отражает тот эффект, который вносит конституция в сферу властных отношений. Именно в Основном Законе изначально фиксируются правовые установления, так или иначе характеризующие устройство государственной власти, порядок и методы ее деятельности, взаимоотношения с другими социальными субъектами, в том числе и с теми, которые также претендуют на власть (отдельные индивиды, политические партии, профсоюзы, церковь и др.).

Правовая, или юридическая, функция состоит в том, что именно Основной Закон выполняет роль первоисточника и эталона официального права, ставя в единые рамки всех субъектов правовых отношений, сосредоточивая в себе «правила игры», обязательные для всех, — правооснову жизни всего общества. Одновременно эти правила возведены в закон, а, следовательно, обладают общеобязательностью, формализованностью, высшей юридической силой, обеспечиваются в случае надобности принудительным механизмом.

Учредительная функция конституции заключается в том, что именно закону такого порядка отведена роль вводить новые институты власти, призванные привести к позитивным переменам в обществе. Именно конституционная форма придает проводимым реформам легитимный характер.

Анализируя первую Российскую Конституцию можно констатировать ее преимущественный политический характер – закрепление нового строя, новых основ государственной власти. Советская власть спешила с утверждением своих основ.

В советском конституционном праве выделяли еще так называемую идеологическую функцию, отрицающую идеологическое многообразие и навязывающая населению страны одну государственную идею. Несомненно, что и эта функция была основой новой Конституции.

Основной Закон РСФСР от 10 июля 1918г. «вживил» в сознание российского народа феномен под названием «конституция», однако его сущностная порочность обусловила аномальное уродливое развитие реальных конституционных отношений. Конституция не была задумана и не явилась поэтому механизмом ограничения власти в Российском государстве. Напротив, она закрепила полновластие Советов как сугубо централизованной системы (вышестоящий мог отменить любое решение нижестоящего), а Всероссийский съезд Советов и ВЦИК имели право брать к своему ведению все вопросы по своему усмотрению[8].

Кроме узаконения прямого насилия первая Конституция РСФСР провозгласила прямое неравенство среди населения страны. Например, лица, не относящиеся к беднейшим слоям населения, не обладали политическими правами, в частности избирательным. Таким правам, как свобода слова, печати, собраний и союзов придавался сугубо политический характер, они закреплялись только за трудящимися (п.14, 15, 16 главы 5 раздела I). Но и эти немногочисленные свободы, предоставленные отдельной части населения, были отнюдь не безусловны. Пункт 23 главы 5 раздела II гласил: «Руководствуясь интересами рабочего класса в целом, РСФСР лишает отдельных лиц и отдельные группы прав, которые используются ими в ущерб социалистической революции».

Сама идея уничтожения эксплуатации человека человеком тут же заменялась идеей эксплуатации человека государством: вводилась всеобщая трудовая повинность (п. «е» главы 2 раздела II). Полностью отрицался принцип разделения властей (п.31 главы 7, п.62 главы 12 раздела III), признанный в правовой теории неотъемлемым элементом конституции.

Первая конституция России оказалась законом, закрепляющим тоталитаризм, бесконтрольность государственной власти, т.е. антиконституционным по сути. Однако с точки зрения формальной Конституционный закон 1918г. безусловно, имел все признаки Основного: он был утвержден выборным органом власти; провозгласил республиканскую форму правления, федеративное государственное устройство (п.1 главы 1 раздела I); установил порядок формирования представительных органов власти через избирательную систему (раздел IV). За трудящимися впервые были закреплены некоторые политические и социально-экономические права (глава 5), равенство в правах независимо от расы и национальности. Этот Закон, несомненно, выполнял учредительную функцию, ибо вводил или санкционировал новые институты власти: систему Советов, структуру и компетенцию правительства, государственные символы и др. В нем были зафиксированы принципиально иная, чем прежде, система власти и новые основания ее отношений с оппозиционными силами. С этой точки зрения можно считать, что Конституция РСФСР 1918г. выполняла и свою политическую функцию.

Правовой функции «повезло» меньше: многие положения этого Закона были изначально сформулированы не в виде правовых норм, а в виде декларативных установлений, задач, констатации факта проведенных преобразований. Так, первый из шести разделов представляла «Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа», которая по сути своей и содержанию была скорее политическим, чем правовым документом. Что касается тех положений Конституции, которые были сформулированы именно как правовые нормы, то наиболее важные из них имели неправовое содержание, т.е. выражали антиправо. Это — нормы, которые устанавливали политическое неравноправие граждан, вводили принудительный труд, узаконивали фактическое насилие, репрессии в отношении целых сословий, выводили власть из правовых рамок, оправдывая любые средства в достижении поставленных политических целей: экспроприация, вторжение в право частной собственности, прямое подавление, лишение прав.

В основу данного документа, как и режима, который ему соответствовал, была положена теория насилия, диктатуры, в сущности отрицающая идею права.

Социальная функция оказалась искореженной в не меньшей мере. С одной стороны, новая власть во главу угла ставила именно трудящегося человека, привлекая его к политической жизни, ставя задачу ликвидировать безграмотность, стремясь изжить социальный паразитизм. Эти нормы, несомненно, имели социальную ценность. С другой стороны, общесоциальный потенциал Советской власти оказался с «минусовой» отметкой. Конституция не обезопасила от насилия отдельную личность и отрицала возможность представить во власти различные социальные интересы; напротив, она узаконила тоталитарную власть, которая навязывала обществу единственно возможный путь развития. Оправдывая прямые репрессии, классовую вражду, Конституция выполняла антисоциальную функцию, разделяя население на «своих» и «врагов».

В области международной политики новая власть согласно Конституции 1918 г. вела себя не менее противоречиво. С одной стороны, ставились, казалось бы, весьма разумные задачи — достижение «демократического мира трудящихся без аннексий и контрибуций на основе свободного самоопределения наций», провозглашение полной независимости Финляндии и свободы самоопределения Армении (п.4, 6 главы 3 раздела I). С другой — оправдывались явно неправовые действия в области международного общения: аннулирование займов, разрыв тайных договоров, разрыв «с варварской политикой буржуазной цивилизации» (п.«г» главы 2, п.4, 6 главы 3 раздела I), т.е. отказ от преемственности не только во внутренней, но и во внешней политике. Здесь уместно заметить, что именно развитие отечественного конституционного законодательства в XX в. показало важность разработки и использования института преемственности в целях сохранения правового пространства в условиях перехода общества от одной социально-политической системы к другой.