Государственный
университет управления

Институт
заочного обучения

Специальность
— Бухгалтерский учет и аудит

История
экономики

Реферат

Денежная
реформа 1991 года

Преподаватель
Толмачева Р. П.

Выполнен студентом.

Студенческий билет №

Группа №5

Адрес:

          Дата выполнения
работы - 09.02.99 г.

Содержание

1.    Введение

2.    М. С. Горбачев и начало перестройки

3.    Попытки преобразования экономики

4.    Валентин Павлов и денежная реформа

5.    Заключение

6.    Литература

Введение

Начиная разговор о денежной реформе 1991 года, т. н.
«Павловском обмене купюр», нельзя не отметить, что этот шаг был очередным и, к
сожалению, а может быть к счастью, таким же неудачным, как и все предыдущие в
попытке восстановить нормальное функционирование национальной экономики.
Поэтому было бы неверно рассматривать это примечательный факт в отрыве от
предшествующих экономических и политических событий в СССР. Также нужно
сказать, что с точки зрения сегодняшнего дня эта последняя денежная реформа в
истории Советского Союза оказалась логическим звеном, приведшим к его распаду.

М. С. Горбачев и начало перестройки

В марте 1985 года, после смерти К. У. Черненко,
генеральным секретарем ЦК КПСС был избран М. С. Горбачев, а Председателем
Совета Министров стал Н. И. Рыжков. Начался новый и последний этап в истории
СССР, получивший вскоре название «перестройка».

Здесь нужно сделать маленькое лирическое
отступление. События, которые мы будем рассматривать, создают крайне негативный
фон вокруг персоны Михаила Сергеевича, но мне хотелось бы предварительно
высказать свою личную точку зрения о нем. Вне всякого сомнения, у него, как у
государственного деятеля, было много ошибок и просчетов, но, несмотря на это, я
считаю, что его плюсы, все-таки «перевешивали» минусы, и сейчас, по прошествии
нескольких лет, я оцениваю его роль в нашей истории, скорее как положительную.
В период с 1917 года до развала СССР, вышесказанное можно, пожалуй, и то с
некоторой натяжкой, отнести к Н. С. Хрущеву. Но это, подчеркиваю моя личная
точка зрения.

Итак, новое руководство страны встало перед
необходимостью остановить распад системы государственного социализма. Для этого
стали проводиться осторожные реформы всех общественных структур, в том числе и
в экономике, поскольку глубокий кризис уже успел охватить основные звенья
системы.

К середине 1980-х годов ВВП в расчете на душу
населения составлял около 37% от уровня США, что позволяло СССР претендовать
лишь на уровень развивающейся страны. Прирост производительности труда вплотную
приблизился к нулевой отметке. На единицу национального дохода в советской
экономике расходовалось в 1,5-2 раза больше электроэнергии, топлива, металла и
других ресурсов, чем в промышленно развитых странах. И это неудивительно, так
как у нас, по различным причинам,  предпочтение отдавалось экстенсивным путям
развития.

Необходимо отметить, что в тогда обществе
преобладала точка зрения о преимуществах социалистической системы, и о
возможности ее реформирования и совершенствования. Получила распространение
иллюзия и о том, что эти реформы можно провести легко и безболезненно. Ярким
примером воплощения этих иллюзий явилась антиалкогольная компания (не первая,
кстати, предыдущая была объявлена летом 1972 года, дата же ее бесславного
завершения не была официально провозглашена).

Понятно, что неумеренное потребление алкоголя
порождает большое количество проблем: некачественная работа, преступность,
прогулы, сокращение продолжительности жизни, распад семьи и т. д. Однако нельзя
забывать, что при государственной монополии на производство продажу спиртных
напитков, так называемые «пьяные деньги» приносили колоссальный доход в бюджет.

В соответствии с постановлением ЦК КПСС и Верховного
Совета СССР от 17 мая 1985 года резко сокращалось производство и продажа
алкоголя. Закрывались пивные заводы, сворачивалось производство стеклянной тары
и т. д. Искусственно создавались зоны трезвости, пропагандировались
безалкогольные свадьбы, юбилеи и иные торжества, где водку, для маскировки,
пили из самоваров. В Москве, потратив час-полтора, в принципе можно было купить
все что угодно, но на периферии… Всего два примера: в Пермской области в каждом
районе ежемесячно провозглашалась декада трезвости, впрочем в остальные дни
спиртного купить было тоже невозможно - его просто не было. Но если оно все же
появлялось в продаже, то очередь за ним можно сравнить лишь с колонной
демонстрантов, входящих на Красную площадь. В городе Луцке, областном центре
Волынской губернии, ныне незалежной Украины, очередь в момент открытия
магазина, сбила с ног и затоптала насмерть инвалида войны прямо на моих глазах.

Вроде бы благое начинание довольно скоро обернулось
большими потерями. За два года были просто вырублены тысячи гектаров виноградников
(перевыполнение плана!).

Как результат резко возросло подпольное
самогоноварение, потребление алкоголя практически осталось на прежнем уровне,
фактически исчез из розничной торговли сахар (это был первый продукт, на
который появились талоны), но что самое главное резко упали доходы бюджета
(примерно на 9 миллиардов рублей в год).

Нельзя не упомянуть о таком событии в нашей стране
как авария на Чернобыльской АЭС в ночь с 25 на 26 апреля 1986 года. Оставляя в
стороне влияние этого события на экологию, здоровье людей и пр. необходимо
отметить, что на ликвидацию последствий этой аварии только в первые месяцы было
потрачено 8,5 миллиардов рублей.

Еще одна попытка, которую мы можем охарактеризовать
крылатой фразой Виктора Степановича Черномырдина — «хотели как лучше, а
получилось как всегда». Речь идет об одном из первых шагов по выходу страны из
кризисного состояния — курсе на «ускорение социально-экономического развития
страны». Этот курс был направлен на достижение ежегодного прироста
национального дохода не менее, чем на 4%, что было крайне сложно в условиях
снижения мировых цен на нефть и продолжающейся гонки вооружений. Для достижения
такого роста национального дохода следовало за пятилетие увеличить добычу
топлива и сырья на 15%, инвестиции — на 30 – 40%, вовлечь дополнительно в
производство до двух миллионов человек. Но таких ресурсов у страны не было.
Значит, надо было обеспечить существенный рост производительности труда путем
внедрения прогрессивного оборудования за счет увеличения темпов роста
машиностроения в 1,5 – 2 раза, сосредоточив инвестиционные ресурсы именно в
этой отрасли.

В это же время зазвучал призыв активизировать
«человеческий фактор», как важнейшее условие ускорения. Снова вспомнились
ударники и стахановцы, снова стали раздаваться голоса не сводить все к рублю,
не дожидаться новой техники, а мобилизовывать «скрытые резервы» и энергию
молодежи, добиваться максимальной загрузки имеющегося оборудования в три –
четыре смены. Следовало укреплять трудовую дисциплину (вспомним Андропова Ю.
В.), поддерживать местных рационализаторов в их усилиях по механизации и автоматизации
производства и т. д. Таким образом, Горбачев и его сподвижники опять обращались
к субъективным факторам, стараясь не затрагивать фундаментальные основы
системы, сохраняя приверженность «социалистическому выбору».

Раз уж тут упоминалась гонка вооружений, мне
кажется, было бы уместно привести несколько цифр, которые, правда, относятся к
концу 80-х годов, но, на самом деле, мало изменялись за весь период правления
Горбачева. На конец 1990 года в Вооруженных силах страны насчитывалось 4,5-4,7
млн. человек (для сравнения, в китайской армии в это время было 4,1 млн.
человек). Число военнослужащих в расчете на 1000 человек населения составляло у
нас 15,6 человек, тогда как в Китае — 3,8, в США — 8,9, Великобритании — 5,5 и
т. д. Хотя, можно отметить, что существовали и более милитаризованные государства.
Этот показатель на Кубе составлял 33,3 человек, в КНДР — 38,5, Сирии — 38,8,
Израиле — 47,8, Ираке —57,5 человек и т. д.

Добиваясь военного паритета с США, СССР производил,
тем не менее, в конце 1980-х годов в несколько раз больше танков, БТР, ракет малой
и средней дальности и др. На нужды армии направлялись миллионы тонн дизельного
топлива, в то время как его остро не хватало в сельском хозяйстве.

Кроме того, Советский Союз осуществлял ежегодную
военную помощь Анголе, Афганистану, Кубе, Никарагуа, Эфиопии, Сомали и другим
странам «ставшим на социалистический путь развития» примерно на 15 млрд. руб.
Выступая на XXVIII съезде партии (1990) министр
иностранных дел Э. Шеварнадзе сообщил, что «идеологические потери» СССР за
последние 20 лет составили 700 млрд. руб.

Лукавая официальная статистика упорно сообщала, что
на прямые военные расходы идет не более 7% государственного бюджета, хотя всем
было ясно, что вместе с косвенными расходами они составляют до 50%
государственного бюджета (для сравнения, 52% госбюджета тратил Советский Союз в
1943 году, в разгар Великой Отечественной войны). Все эти немыслимо огромные
военные затраты существенно подрывали экономический потенциал страны, ведь данные
средства можно было направить на строительство жилья, развитие сельского
хозяйства, социальные нужды и т. д.

Нельзя не вспомнить об еще одном затратном механизме
— о так называемой «Госприемке», созданной, вроде бы с благой целью — повышение
качества продукции, полное отсутствие которого уже стало «притчей во языцех».
По сути же Госприемка оказалась искусственной надстройкой над ОТК, совершенно
ничего не изменила и, потратив немалую толику бюджетных средств, тихо отошла в
небытие.

Попытки преобразования экономики

Первоначально перестройка увязывалась с концепцией
«совершенствования хозяйственного механизма», то есть с предоставлением
предприятиям большей самостоятельности в развитии производства, обновлении
продукции, материальном стимулировании работников в зависимости от финансовых
результатов работы предприятия, то есть с фактическим возвратом к идеям реформы
А. Н. Косыгина 1965 года. При этом оставалось обязательным одно условие: незыблемость
социалистической (государственной) собственности. По-прежнему в экономике не
предусматривалось появления реального собственника на микроуровне, а также
формирования реального механизма установления равновесия между спросом и
предложением.

Собственно говоря, экономическая перестройка
началась с июня 1987 года, когда был принят «Закон о государственном предприятии»,
по которому руководителям и коллективам государственных предприятий были
предоставлены исключительно широкие полномочия, в частности, право
самостоятельного выхода на внешний рынок, осуществления совместной деятельности
с иностранными партнерами и др.

На практике этот закон предоставил предприятиям
большую свободу распоряжаться своей прибылью: вкладывать ее в производство или
повышать заработную плату работникам. Многие предприятия пошли по второму пути,
что было заведомо проигрышным вариантом, так как не обеспечивало наращивания в
перспективе научно-технического потенциала, что в свою очередь делало их
продукцию неконкурентноспособной. К тому же вместе со свободой не появлялась
рыночная дисциплина, в соответствии с которой убыточные предприятия следовало
закрывать, а выпуск продукции, не пользующейся спросом, прекращать. Советское
правительство боялось вводить такую дисциплину из-за угрозы безработицы и
социальных взрывов.

Был выбран путь «мягкой» бюджетной политики, когда
предприятия в любом случае могли получать государственные средства и при этом
не прилагать усилий для повышения эффективности производства с учетом рыночного
спроса. В результате такой политики средний уровень заработной платы в стране
возрастал быстрее, чем цены. За 1985-1991 годы реальная заработная плата
выросла на 51%, но купить на эти деньги в магазинах было нечего, так как чем
выше были заработки, тем острее ощущался товарный дефицит.

В середине 1988 года были приняты законы, по которым
разрешалось открывать частные предприятия в более чем 30 видах производственной
деятельности. В соответствии с этими законами фактически был легализован
большой сектор «теневой экономики», где по самым скромным подсчетам
прокручивалось до 90 млрд. руб. (в масштабах цен того времени), доставшихся их
владельцам самыми различными путями, включая уголовно наказуемые.

В июне 1990 года было принято постановление
Верховного Совета СССР «О концепции перехода к регулируемой рыночной экономике»
и ряд других документов, по которым предусматривалась постепенная
демонополизация, децентрализация и разгосударствление собственности, создание
акционерных обществ, реформирование кредитной и ценовой политики, системы
оптовой торговли оборудованием и сырьем, электроэнергией, развитие частного
предпринимательства и т. д. Правда реализация этих законодательных актов откладывалась
на год, поскольку правительство опасалось их влияния на ухудшение обстановки в
стране.

О положении в сельском хозяйстве. М. Горбачев, как
инициатор и ведущий автор продовольственной программы, продолжал настаивать на
увеличении инвестиций сельское хозяйство. Но при этом даже не обсуждался вопрос
о коренном пересмотре форм хозяйствования в этом секторе экономике. В ноябре
1985 года было принято совместное постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР
«О дальнейшем совершенствовании управления агропромышленным комплексом», в
соответствии с которым на земле появился единый «хозяин» — Агропромышленный
комитет (АПК) и его многолюдные структуры управления (РАПО, ОблАПО и пр.).
Последовали многомиллиардные капиталовложения из бюджета. Так в 1990 году за
счет повышения закупочных цен, очередного списания долгов с совхозов и
колхозов, дотаций и пр. в АПК было направлено более 100 млрд. руб.

Тем не менее, продовольственная проблема в стране
все обострялась. С 1989 года стал нарастать дефицит на самые необходимые
продукты питания. Были введены различные регламентации на продажу не только
продовольствия, но и на многие другие товары. В 1990 году по всей стране,
включая Москву, появились карточки, талоны, купоны, визитки, которые регулировали
распределение мяса, масла, сахара, табака, муки, различных круп, детского
питания, вино-водочных изделий и т. д. А в 1991 году в страну стала поступать
гуманитарная помощь из разных стран и международных организаций. Так
закончилась реализация Продовольственной программы.

Кстати, сегодняшние последователи идеологии КПСС
постоянно твердят о необходимости дополнительных инвестиций в сельское
хозяйство. В частности г. Зюганов неоднократно высказывал эту мысль, мотивируя
ее тем, что во всем мире сельское хозяйство дотационно, забывая при этом
упомянуть, что в развитых странах доплачивают производителям
сельскохозяйственной продукции, дабы они не выпускали продовольственных товаров
более установленных норм, а у нас — чтобы произвели хоть сколько-нибудь.

Так же бесславно, как и продовольственная программа
закончились и другие программы: Жилищная (каждой семье — квартиру или дом к
2000 году), Комплексная программа развития производства товаров народного
потребления и сферы услуг на 1986-2000 годы. Но жилищная проблема только
обострялась, а полки магазинов пустели.

Валентин Павлов и денежная реформа

Правительство СССР в попытках  переломить кризисную
ситуацию действовало крайне непоследовательно. Можно вспомнить решение Совета
Министров СССР (1990) о предстоящем пересмотре цен (то есть об их повышении), о
чем во всеуслышание объявил Н. Рыжков. Реакция на это заявление была
незамедлительной. В считанные дни резко вырос спрос на все товары, и по всей
стране распространился тотальный дефицит. На Совет Министров обрушился шквал
критики, и правительство отложило пересмотр цен. Другим примером
непоследовательности действий правительства было введение в конце 1990 года
пятипроцентного налога на все продажи для пополнения государственного бюджета.
Но вскоре (под давлением отраслевых лобби) правительство приняло решение
значительно сузить круг облагаемой налогом продукции и значение этого налога
сошло на нет.

В конце 1990 года главой правительства стал бывший
министр финансов в правительстве Н. Рыжкова В. Павлов, представлявший интересы
консервативных экономических и политических кругов и ВПК. Чтобы остановить
центробежные тенденции, был взят курс на ужесточение экономических мер. Никаких
разговоров о приватизации и либерализации уже не было.

Вскоре В. Павлов обвинил частные банки некоторых
зарубежных стран в том, что они стремятся дестабилизировать обстановку в СССР.
Президент Горбачев дал разрешение органам МВД и КГБ вмешиваться в хозяйственную
деятельность предприятий (включая совместные), что привело к резкому сокращению
инвестиционной и торговой активности иностранного капитала на территории СССР.

23 января 1991 года Павлов провел изъятие из
обращения 50 и 100-рублевых купюр. Одна из причин этой меры заключалась в следующем:
дело в том, что операция рубль—форинт—доллар и рубль—злотый—доллар приносила
куда больший доход, чем рубль—доллар, ибо курс форинта и злотого по отношению к
рублю был искусственно занижен. Неизвестно, какое количество крупных рублевых
купюр оказалось таким образом за границей; во всяком случае Павлов называл
цифру в 100 млрд. руб.

Обмен крупных купюр, производившийся свободно лишь в
размере месячного оклада и сопровождавшийся к тому же замораживанием
значительной части вкладов, больнее всего ударил по рядовым гражданам. К тому
же накануне обмена многие предприятия и учреждения получили деньги для выплаты
заработной платы почти исключительно крупными купюрами. (На том предприятии,
где я работал, 23-го числа был аванс, так его всему заводу пытались оплатить
теми самыми 50 и 100-рублевыми купюрами). Из-за отсутствия мелких купюр
сберегательные кассы не производили обмена денег пенсионерам. Возникла угроза
того, что за отпущенные три дня обменять деньги смогут не все.

Правительство было вынуждено дважды пересматривать
сроки обмера крупных купюр. После каждого переноса сроков денежный выигрыш
государства от обмена уменьшался. Сразу после обмена он составлял около 10
млрд. руб., в марте — 8 млрд. руб., а к апрелю уменьшился до 4 млрд. руб. Тем
не менее, обмен денег создавал определенные возможности для стабилизации
денежного обращения. Однако этот последний для рубля шанс на выздоровление был
сорван дальнейшими шагами правительства.

Хотя в апреле 1991 года номинальная денежная масса
была минимальной, срыв стабилизации денежного обращения пришелся именно на апрель,
т. е. На момент проведения реформы цен, призванной по идее закрепить результаты
январского обмена денежных купюр. В результате этой реформы примерно в три раза
выросли государственные розничные цены, был достигнут предел покупательной
способности населения и произошло снижение кооперативных и базарных цен. Однако
одновременно правительство пошло на выплату значительных денежных компенсаций.
Вследствие этого печатный станок был запущен и уже больше не останавливался.

Основными причинами существенного увеличения
денежной эмиссии июне-сентябре был начавшийся распад СССР и отказ бывших
республик, а ныне суверенных государств перечислять средства в союзный бюджет.
В этих условиях президент М. С. Горбачев пошел на нарушение союзного
законодательства, взяв в июле в обход Верховного Совета из Государственного
банка 93 млрд. руб. на содержание армии и государственного аппарата. В
результате начавшаяся еще до перестройки и сопровождавшая каждый ее шаг
инфляция из-за гигантского расширения денежной массы переросла в гиперинфляцию.
Реформа цен не изменила положения дел на потребительском рынке. Рост дефицита
обгонял рост цен.

Правительство рассчитывало на прямо противоположный
эффект. Кабинет Министров полагал, что с учетом выплат правительственных
компенсаций ему удастся снизить жизненный уровень населения на 40%, приблизив
его к уровню 1978-1979 гг. В таком случае, по мнению наших министров,
население, чтобы сохранить привычный ему уровень жизни, станет снимать со
сберкнижек по 2 тыс. руб. в год. Этим поглотится прирост сбережений последних
лет и экономика вернется к безынфляционным 1971-1973 гг.

Заключение

Весьма неудачные попытки консервативной стабилизации
привели часть руководителей Советского Союза к созданию 19 августа 1991 года
Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП), что было по
существу, попыткой государственного переворота. Лидеры ГКЧП выступили с очень
популистской и практически невыполнимой программой выхода из кризиса. 21
августа 1991 года путч провалился, а вместе с ним рухнули все надежды М. Горбачева
на подписание нового Союзного договора (Ново-Огаревский процесс), целью
которого была реформация Советского Союза на иных принципах. Именно с этого
момента начался процесс фактического распада СССР как единого государства.

Литература

1.    Тимошина
Т. М. «Экономическая история России» 1998 г.

2.    Бокарев
Ю. П. И др. «Русский рубль. Два века истории» 1994 г.

3.    Гайдар
Е. Т. «Экономика переходного периода» 1998 г.

4.    Первышин
В. «Да я силен, к чему скрывать» Комсомольская правда, 19.01.1991 г.