Венгрия. Конец династии Арпадов

Шок, вызванный нашествием монголов, преподал Беле IV горький урок. В качестве «младшего короля», правившего вместе с отцом с 1220 г. (обычай, ставший традиционным для династии Арпадов в Венгрии), он и в первые годы своего самостоятельного царствования всячески противодействовал «ненужным и бессмысленным дарениям», укреплявшим власть аристократов. Его политика тем не менее оказалась абсолютно консервативной, ибо сводилась к стремлению восстановить прежний статус королевства, вернуться во времена «блаженной памяти короля Белы [III]». Однако ко второй трети XIII в. организационный базис этого статуса, т.е. комитат как административная единица королевских владений, уже устарел. Самая передовая и активная часть воинов-иобагионов стала объединяться с движением королевских сервиентов. Но, поскольку к их просьбам и требованиям не прислушались и не предоставили им свободы действий, они еще не успели стать боеспособной армией, тогда как те, кто сохранял лояльность королю, уже утратили боеспособность. Монгольское нашествие стало трагическим испытанием, подтвердившим эту истину. Лишь тяжелая кавалерия, состоявшая из придворных рыцарей, могла более или менее эффективно сражаться против захватчиков. Такую армию были способны создать только преданные королю магнаты. В результате противоречивой политики, проводившейся королем перед монгольским нашествием, военный потенциал Венгрии оказался парализованным как раз в тот самый момент, когда страна более всего в нем нуждалась. И еще стало ясно, что лишь должным образом укрепленные замки, и только они, были способны устоять перед «степным ураганом».

К счастью для венгров, Бела IV обладал достаточным политическим благоразумием, чтобы выдержать подобное испытание и осознать свои ошибки, что означало отказ (после 1242) от консерватизма и «отмену отмены» практики дарения земель. Испытания помогли и аристократам. Поняв, что король изменил свои позиции, они, смирив гордыню, пошли на компромисс. Конечно, это был очень противоречивый процесс, ибо могущественные потомки «лояльных баронов» Белы, «столпы королевства» во втором или третьем поколении, стали землевладельцами, ответственными за ту анархию, которая началась в феодальной Венгрии на рубеже XIII—XIV вв. Однако вплоть до 1260-х гг. Чаки, Абы, Кёсеги и другие семейства баронов, впоследствии приобретшие известность своей неуправляемостью и непреклонностью, пользуясь тем, что король вернулся к щедрому одариванию поместьями, старались ухватить как можно больше для себя и для потомства. Но не только. Они также оказывали королю всемерную поддержку в восстановлении обороноспособности страны и реорганизации основ ее политического строя. Во-первых, следуя примеру самого короля, начали заменять устаревшие глинобитные укрепления времен Иштвана I Святого каменными строениями. К концу правления короля Белы в Венгрии насчитывалось уже около сто каменных замков, возведенных в королевских владениях и на землях светских и — в меньшей степени — церковных землевладельцев. К концу XIII в. таких замков было уже несколько сотен. Именно в это время и возник характерный для Венгрии Позднего Средневековья ландшафт: массивный замок на вершине высокой горы и деревня у ее подножия, окруженные полями, на которых тут и там разбросаны селения, помещичьи усадьбы и дома. Во-вторых, королевские земельные пожалования значительно увеличили число людей, имевших возможность приобрести дорогостоящее рыцарское вооружение. Они с готовностью предоставляли свои услуги в распоряжение короля, как и все возраставшая масса фамилиаров, которая служила магнатам и составляла основу их войск и свиты.

Я уже упоминал о некоторых отличиях средневековой венгерской системы отношений внутри класса дворянства от вассальной зависимости западного образца. Необходимо еще раз подчеркнуть, что в грамотах, на основании которых земля передавалась новым владельцам, лишь в самых общих чертах отмечалось, что земля становится неотчуждаемой собственностью и ее владельцы обязаны быть «преданными» дарителю. Ничего конкретного относительно обязанностей сторон не говорилось, как и в большинстве других договоров того времени. Готовность служить мечом своему государю целиком зависела от «усмотрения» (иными словами, от каприза) того, кто должен был служить. В период царствования Белы бароны тем не менее готовы были служить, и, таким образом, закладывались основы новой военной системы. Чтобы в дополнение к регулярному рыцарскому войску иметь эффективную легкую конницу, Бела IV вновь позвал половцев и поселил их на просторах Среднедунайской равнины. Для упрочения дружеских связей половецкая княжна Елизавета стала женой старшего сына Белы — Иштвана. Король переженил всех своих детей на отпрысках правителей соседних государств. Это входило в его оборонительную стратегию, суть которой состояла в том, чтобы в случае необходимости рассчитывать на их поддержку.

После монгольского нашествия, в результате которого население резко сократилось, половцы были не единственными поселенцами, прибывшими в страну. Венгрия стала привлекать многих немецких госпитов, которые по указу короля расселялись в северных областях и наделялись существенными привилегиями, и еще больше — славян и влахов (румын) с севера и юго-востока. Кроме того, царствование Белы IV вошло в историю как период централизованной политики урбанизации путем предоставления городам права на самоуправление. Как и на Западе, процедура эта принимала вид наследования — переноса привилегий «материнского города» на новое городское образование. Типичная для Венгрии система городских привилегий определялась «законом Фехервара (т.е. Секешфехервара)» — привилегий, весьма обширных по европейским меркам. Поселения, получившие эти привилегии, не подчинялись судебной власти территориального начальства. Обретая автономию, они сами собирали налоги, подати и повинности для королевской казны в виде ежегодных выплат и могли выбирать не только служащих городского магистрата, но и приходских священников. Свыше двадцати освобожденных таким образом городов и привилегированные поселения госпитов становились все более и более важными источниками доходов, компенсирующих потери, понесенные казначейством из-за распада системы королевских комитатов и утраты королями части своей земельной собственности. Городские налоги также увеличивали традиционные сборы и подати, систему которых необходимо было реформировать с целью приспособления к новым условиям. Эти реформы стали своеобразным предзнаменованием коренных перемен в области экономической политики при Анжуйской династии в следующем веке.

Венгерское королевство, благодаря усилиям Белы, сумело восстановиться за удивительно короткий период времени. «Монгольский ужас» постоянно преследовал венгров в течение еще десяти лет, но второе нашествие случилось гораздо позже — в 1285 г., когда Бела IV давно уже покоился в могиле, а венгры были готовы дать врагу отпор. Уже в 1269 г. легат Неаполя сообщал из Венгрии, что сила у короля «невероятная» и соседи буквально застывают на месте при виде его войск. На юге венгерское господство распространилось на земли за рекой Сава. Однако Беле не удалось осуществить своих честолюбивых планов захвата Австрии. Помешал Оттокар II, под властью которого Богемия со стремительностью кометы достигла пика своего могущества, став на непродолжительное время одной из сильнейших держав Центральной Европы. Австрия с 1156 г. была самостоятельным герцогством и управлялась, как и Штирия, династией Бабенбергов, последний представитель которой, Фридрих, старый противник Белы, пал в 1246 г. в битве против него. Бела воевав с Оттокаром в течение четырех лет, пока в 1254 г. они не разделили между собой владения Бабенбергов. Несколько лет спустя принц Иштван был назначен правителем Южной Штирии, доставшейся Венгрии после раздела, однако в 1260 г. местные магнаты восстали и обратились за помощью к Оттокару, который сумел разбить венгерскую армию. По Венскому мирному договору 1261 г. Бела отказался от своих претензий на обе провинции и даже выдал одну из своих внучек за Оттокара, сумевшего на некоторое время стать самым могучим правителем в регионе.

После этих событий внутреннее единство Венгрии, оберегаемое, в частности, воспоминаниями о трагических событиях 1241—42 гг., начало ослабевать. Повод был все тот же — семейная распря: Иштван, потерявший Штирию, должно быть, посчитал, что полученной им Трансильвании недостаточно. Последовала война сына с отцом, и страна разделилась. В 1262 г. Иштван в качестве «младшего короля» приобрел территорию, некогда бывшую герцогством. Эти события раздули пламя распри среди баронов: существование двух королевских дворов означало удвоение всех придворных должностей. Кроме того, соперничавшие правители перекупали сторонников друг у друга, предлагая более выгодные условия и побуждая их предавать своих хозяев. Иштван также вел собственную внешнюю политику, воюя на Балканах и заключив в 1269 г. союз с Карлом I Анжуйским, только что севшим на трон Неаполя. Иштван женил своего сына на внучке Карла, а свою дочь отдал в жены сыну неаполитанского короля, наследнику престола. В свете междоусобицы и в значительной мере как реакцию на растущее своеволие неуправляемых баронов следует рассматривать процесс сплочения сервиентов в новое благородное сословие, которое выступило в защиту собственных привилегий и имущественных прав, гарантированных Золотой буллой. На ассамблее Королевского совета в Эстергоме (1267) они добились подтверждения своих прав, а также проведения обязательных ежегодных собраний представителей «благородных коллег» от каждого комитата для обсуждения наиболее важных для королевства вопросов. Хартия 1267 г. стала чрезвычайно важным шагом на пути создания системы дворянского самоуправления (дворянских комитетских собраний), а также формирования государственного собрания как органа сословного представительства.

Именно в этот период, в последнюю треть XIII в., разделение общества на свободных граждан и слуг с великим множеством «промежуточных» категорий между ними стало заменяться поляризацией социальных различий между благородным землевладельцем и крепостным крестьянином. Об этапах формирования дворянства с единым правовым статусом речь уже шла. Положение же крестьянства никакими юридическими постановлениями еще не регулировалось. Однако до нас дошло большое число индивидуальных договоров, заключенных между землевладельцами и крестьянскими общинами и заверенных в специальных присутственных местах начиная с 1260-х гг. Они свидетельствуют о том, что крестьянство также отстаивало свои права. Получив свободы, ранее распространявшиеся только на госпитов, простой деревенский люд начал превращаться в класс «свободных слуг», обладавших определенной независимостью и свободой передвижения и обязанных нести перед своими хозяевами более или менее сходные повинности.

Короткое правление Иштвана V (1270—72) было омрачено борьбой между группировками баронов, которые в течение последующих десятилетий принялись буквально рвать страну на части, ввергнув ее в анархию. Король сам в последние годы жизни своего отца ускорил начало этой междоусобицы. Стабильность, достигнутая при Беле IV, стала лишь воспоминанием, когда бароны одной из враждующих группировок пригласили Оттокара в качестве союзника в борьбе против короля, а затем захватили в заложники его малолетнего наследника. Преждевременная кончина Иштвана и воцарение десятилетнего Ласло IV (1272—90) развеяли в прах всякие надежды на восстановление порядка. При несовершеннолетнем короле в государстве заполыхал огонь гражданской войны. Сражались две партии, ведомые кланами Чаков и Кёсеги.

В 1277 г. по инициативе епископатов на Ракошском поле вблизи Пешта состоялось собрание прелатов, баронов, дворян и половцев, которые пытались найти выход из кризиса. Такие собрания созывались в 1298 г. и в последующие годы, однако за десятилетия сильной централизованной власти Анжуйской династии они утратили свое значение. Необходимость в них возникла вновь только в XV в., и даже будучи инициированными клерикальной интеллигенцией (знакомой благодаря учебе в Болонье с новейшими теориями права того времени), они положили начало парламентаризму, способствуя распространению в обществе идеи, что не только Королевский совет, но и представители communitasregni имеют право на участие в принятии политических решений. По международным стандартам этот процесс обгонял развитие политического мышления на Западе, однако венгерский протопарламент имел существенное отличие от своих западных аналогов: в нем не были представлены вольные города.

Собрание заявило также, что король достиг совершеннолетия, и обязало его всеми силами противодействовать тем, кто нарушает мир. Ласло сделал все от него зависящее. Разбив враждебный ему клан на востоке, он в союзе с Рудольфом Габсбургом, новым германским королем, выступил против Оттокара, который поддерживал клан Кёсеги на западе Венгрии. Поражение и гибель чешского короля в Дюрнкрутской битве (1278) положил конец имперским претензиям Пржемыслов, стимулируя их рост у Габсбургов, которые теперь стали соседями Венгрии.

По иронии судьбы именно после этих, хотя и не очень значительных, побед над силами дезинтеграции римский папа внял наконец многочисленным просьбам венгерских прелатов и направил в Венгрию своего легата. Прибывший в страну с целью споспешествовать укреплению королевства, этот легат с готовностью вмешался во внутренние его дела, нарушив и без того шаткое равновесие в государстве. Когда страсти начали немного утихать, он вдруг обратил внимание (или же оно, вероятно, было обращено) на то, что половцы — кочевники и язычники. Мать короля была половчанкой, и ее родственники в эти трудные для страны времена оказались самыми преданными из сторонников Ласло. Однако в глазах представителя Рима подобный союз был аномалией, совершенно недопустимой для благочестивых христиан. Это было похоже на «Культуркампф». Короля буквально загнали в угол. И хотя обстоятельства дважды заставили его публично отречься от половцев, состоявших с ним в родственных отношениях, до явного предательства он тем не менее никогда не унизился, крепко держась за единственную лояльную ему силу. Его стали с осуждением называть Ласло Половцем и в 1287 г. отлучили от церкви. Обсуждался вопрос о возможности организации против него крестового похода. Но этого не понадобилось: Ласло пал от руки убийцы.

Это случилось в 1290 г. После его гибели центральное правительство Венгерского королевства, по сути, прекратило свое существование. Вся страна была охвачена сомнениями по поводу легитимности наследственных прав Эндре Венецианского — предположительно внука Эндре II, который был готов сменить на престоле Ласло задолго до его убийства. Когда «последняя золотая ветвь» династии Арпадов была коронована под именем Эндре III (1290—1301), бароны ожидали, что он признает законность их привилегий. Церковь и дворянство добились того, что он подписал специальный декрет, в котором обязался соблюдать законы королевства и дворянские свободы. С XV в. подобная письменная присяга стала обязательной при коронации венгерских королей. Дворянство также потребовало, чтобы Эндре начал бороться с анархией. Для этого ему следовало уничтожить замки и укрепления, возведенные без разрешения, вернуть земли, захваченные силой оружия, и ежегодно созывать государственное собрание, чтобы упрочить положение правительства.

Проводя реформы, укреплявшие структуры вассальной зависимости, и опираясь на поддержку разных сословий, Эндре III сумел к концу своего правления восстановить определенную стабильность и заставить некоторых баронов пойти на временные уступки. Однако в целом он был не способен преодолеть сепаратизм олигархов, по-царски властвовавших в своих провинциях: членов клана Кёсеги, открыто не признававших его королем, на западе страны; Ласло Кана — в Трансильвании; Омоде Абы и Копаса Борши — на северо-востоке; Матэ Чака, самого могущественного среди прочих, — на северо-западе (где ему принадлежало свыше 50 замков и крепостей и более 500 деревень и сел). В борьбе против баронов Эндре мешала непрочность его собственного положения.

Авантюрист и самозванец, провозгласивший себя братом Ласло IV, был изгнан из страны, но в 1300 г. бароны Хорватии пригласили неаполитанского претендента на трон, Карла Роберта Анжуйского, который находился в то время в Далмации. Эндре умер 14 января 1301 г. — чуть ли не в 300-летнюю годовщину коронации короля Иштвана I Святого, не оставив наследника. И хотя в то время неаполитанскому принцу было всего 12 лет от роду, именно ему выпала участь подавить в Венгрии силы анархии, окончательно распоясавшиеся сразу после того, как в стране исчезло даже подобие центральной власти. Но сначала ему следовало выиграть сражения против соперников-претендентов, сражавшихся за власть в течение всего семилетнего периода междуцарствия.

Список литературы

1. Контлер Ласло, История Венгрии. Тысячелетие в центре Европы; М.: Издательство "Весь Мир", 2002