Образ народа в поэме «Мертвые души».
Поэма «Мертвые души» в творчестве Н.В. Гоголя занимает особое место.
Глобальный план Гоголя - показать всю Россию в разрезе, все ее пороки и
недостатки.
Большую часть населения России того времени составляли крестьяне. В
поэме их мир описан очень образно. На мой взгляд, он разделяется на
несколько составляющих. У каждого помещика всегда есть принадлежащий ему и
характеризующий его мирок крестьян. Сами крестьяне не описаны, но мы можем
судить о них по их жилищам. У Манилова, например, «темнели вдоль и поперек
серенькие бревенчатые избы». У Коробочки были уже другие избы, «которые
хотя были выстроены врассыпную, но, по замечанию, сделанному Чичиковым,
показывали довольство обитателей». Крестьянские угодья Собакевича не
вызывают удивления – мы видим их такими, какими и ожидали их увидеть –
«плохо скроенными, да крепко сшитыми». Избы крестьян Плюшкина, как и он
сам, показаны старыми, обветшалыми, практически ненужными.
Кроме мирков крестьян есть, по-моему, и другие мирки. Первый – это
сильно отличающийся от всех остальных аллегорический мир умерших или
бежавших от своих помещиков крестьян, о котором упоминается лишь изредка.
Также на страницах поэмы мы чувствуем присутствие еще одного – так
называемого «центрального» мира крестьян, представленного в конкретных
ситуациях.
Самым странным и непонятным, наверное, является для нас мир умерших
или бежавших крестьян. Его обитатели как бы противопоставлены населению
мира «живых». С помощью этого приема Гоголю удается подчеркнуть бедность
нравов главных героев. После не в меру хвастливой речи Собакевича,
описывающего своих умерших крестьян, сам он, хитрый и эгоистичный,
опускается в наших глазах сразу на несколько уровней. А ведь крестьяне –
собственность помещика, умелые, духовно богатые люди вынуждены были
безропотно подчиняться человеку с жизненными принципами мещанина. Следующие
напоминания о данном мире показывают нам его с совершенно иной стороны. Он
представляется нам, как «мир живых», ушедших из «мира мертвых».
Особого внимания требует, так называемый, центральный мир. Он
незаметно вливается в повествование в самом начале поэмы, однако ее
сюжетная линия не часто соприкасается с ним. Сначала он почти не заметен,
но затем вместе с развитием сюжета раскрывается и описание этого мира. В
конце первого тома описание превращается в гимн всей Руси. Гоголь образно
сравнивает Русь «с бойкой и необгонимой тройкой», несущейся вперед. В
продолжение всего повествования писатель превозносит крестьян, составляющих
основную, наиболее деятельную и полезную часть этого мира, за счет
контраста с намеренно униженными помещиками, чиновниками, служащими.
Описание данного мира начинается с разговора двух крестьян-умельцев,
обсуждающих технические возможности экипажа, въезжающего в город NN. С
одной стороны, их разговор отдает праздностью, чувствуется его
незаконченность, бесполезность. Но, с другой стороны, оба они показали
достаточно высокий уровень знания строения и возможностей экипажа. Эти два
персонажа, по-моему, невыразительны и показаны более с отрицательной
стороны, нежели чем с положительной. Они появляются в самом начале
произведения и как бы вводят нас в мир поэмы. Следующие колоритные
представители «центрального» мира, показанные в поэме, – два мужика,
указавшие Чичикову дорогу в Маниловку. Они неплохо знают территорию, но их
речь все-таки хромает. Самым красочным персонажем среди крестьян, на мой
взгляд, является тот, которого мы увидели, когда он тащил «претолстое
бревно … подобно неутомимому муравью, к себе в избу». Он выражает собой всю
размашистую натуру русского человека. Гоголь подчеркивает это, говоря его
устами «метко сказанное русское слово».
Самым ярким выражением патриотических чувств писателя в поэме
является рассуждение о судьбе Руси. Сравнивая ее «необъятные просторы» с
неисчислимыми духовными богатствами ее народа, Гоголь поет ей хвалебную
оду:
«Здесь ли, в тебе ли не родиться беспредельной мысли, когда ты сама без
конца? Здесь ли не быть богатырю, когда есть место, где развернуться и
пройтись ему? И грозно объемлет меня могучее пространство, страшною силою
отразясь во глубине души моей; неестественною властью осветились мои очи:
у! Какая сверкающая, чудная, незнакомая земле даль! – Русь!»