Культовые природные территории и объекты Западного
Прибайкалья
В.В. Рябцев, А.Е. Турута , Прибайкальский национальный
парк
Прибайкалье
отличает удивительное богатство природоохранных обычаев и традиций местного
населения. Особенно наглядно это черта проявляется в районах, издавна
заселённых наиболее многочисленным коренным народом — бурятами. Бережное
отношение к природе здесь было закреплено в обычаях, обрядах и поверьях, как
правило, связанных с шаманской верой.
Каково
же современное состояние наиболее ценных культовых территорий и объектов
Западного Прибайкалья? В 1986 г. на западном побережье оз. Байкал был учреждён
Прибайкальский национальный парк. Его площадь — 418 тыс. га, протяжённость
байкальских побережий — 470 км. В состав парка вошёл байкальский остров Ольхон.
Особую ценность представляют 110 тыс. га реликтовых степей, включённых в
границы парка без изъятия из хозяйственного использования. В парке постоянно проживают
около 15 тыс. человек. Наиболее высока плотность населения в пределах
Ольхонского района (северная половина парка). Значительную его долю составляют
коренные местные жители — буряты.
Именно
эта территория долгие века являлась оплотом шаманской религии, а остров Ольхон
— даже своеобразной «столицей» шаманизма, местом пребывания самых
могущественных шаманов и мифического главы шаманской веры. Уникальное
геологическое образование — ольхонский мыс Бурхан — считается сакральным
«сердцем» великого озера. Ещё академик И.Г. Георги (1772), посетивший этот
остров, отметил, что нигде не приносились в таком изобилии жертвы, как здесь.
«Хозяин Ольхона» почитался самым грозным байкальским божеством. Его
местообитанием считалась пещера на мысе Бурхан. Следы древних жертвоприношений
сохранились здесь до наших дней. В.А. Обручев, производя в 1889 г.
геологические исследования на Ольхоне, писал: «Всего примечательнее суеверный
страх, который ольхонские буряты питают к пещере; мимо Шаманской скалы нельзя
проезжать на колесах, а только верхом или на санях; если в одном из родов есть
покойник, членам этого рода запрещается проезжать мимо пещеры в течение
определённого времени» (1890). Женщинам вообще запрещалось приближаться к мысу.
П.Е. Кулаков, автор одного из самых обстоятельных очерков об Ольхоне, писал:
«Ни около горы Ижимэй, ни около Пещерного мыса и находящегося вблизи него
священного леса не смеют ходить буряты: если в священный лес зайдёт скот, то и
пастух не смеет зайти туда, чтобы выгнать скотину, даже если зверь нападет на
неё. Такое запрещение связано с тем, что… можно осквернить священное место
каким-нибудь нехорошим помыслом или делом» (1898).
Но
всё это в прошлом. В 1930-х гг. «рыбацкая столица Ольхона» — пос. Хужир — как
бы в насмешку над древними обычаями был построен как раз рядом со священным
мысом. Позднее был построен пирс, а в 1970-х гг. — нефтебаза. Почитаемая веками
скала во второй половине ХХ в. покрылась нанесёнными краской надписями («здесь
был…» и т.п.). Лишь в последние годы ситуация стала меняться к лучшему. В 1998
г. была ликвидирована нефтебаза (пирс разобрали ещё раньше). В 2000 г. в рамках
проекта Глобального экологического фонда «Сохранение биоразнообразия»
(компонент «Байкальский регион») общественная организация «Экология и здоровье»
(г. Иркутск) совместно с Прибайкальским парком провела работу по рекультивации
участка, примыкающего к мысу. Но в священную пещеру, куда в немногие дни в году
имели доступ только шаманы и буддистские ламы, сейчас считает своим долгом
спуститься почти каждый гость пос. Хужир. В гораздо лучшем состоянии находится
другой священный ольхонский мыс — Хобой (крайняя северная точка острова), хотя
и он летом подвергается значительной рекреационной нагрузке. Счастливее всего
сложилась судьба священной горы Ижемей (высочайшая точка Ольхона). Сейчас эта
гора находится в заповедной зоне национального парка, люди бывают там весьма
редко.
Подробнее
хотелось бы рассказать о некоторых «культовых» животных. Про культ Орла мы
писали отдельно в «Волне» № 3-4 (16-17), 1998. Образ этого пернатого хищника
занимает важное место в мифологии и мировоззрении бурят. Отметим лишь, что
благожелательное отношение к орлам байкальские буряты сохранили до наших дней.
Впрочем, оно распространяется и на других пернатых хищников. «Коршун и ворон каждый
имеют своего эжина, убивать их нельзя», «филин раньше был невестою царя птиц» —
такие записи в конце XIX в. сделал во время своих этнографических экспедиций по
Предбайкалью крупнейший исследователь бурятского фольклора М.Н. Хангалов
(1889). Хоть и в ослабленной форме, эти представления сохраняются в
мировоззрении коренного населения и в наши дни. В начале 1980-х гг. житель пос.
Черноруд рассказал одному из авторов такую историю: «В огороде у своей соседки
(пожилой бурятки) недавно я увидел хищника (скорее всего —
ястреба-тетеревятника), поедающего только что убитую курицу. Позвал хозяйку.
Она посмотрела, махнула рукой и сказала — ну что теперь делать, пусть себе
ест». Часто можно видеть чёрных коршунов, сидящих на телеграфных столбах среди
домов в бурятских деревнях. Случалось нам фотографировать здесь и
тетеревятников, отдыхающих на дворовых постройках. В русских населённых пунктах
такой картины не увидишь. В 1999 г. в ходе орнитологического обследования
предбайкальских лесостепей почти все найденные гнёзда филина оказались
расположенными вблизи бурятских деревень (Рябцев, 2000).
С
Ольхоном связаны легенды о происхождении бурят племени хори. Здесь охотник
Хоридой нашёл небесную деву-лебедь, от брака с которой произошли хоринские
буряты. Хори почитают лебедя как своего предка и раньше устраивали на Ольхоне
родовые жертвоприношения. Представители других бурятских племён также считают
лебедя неприкосновенной птицей. И сегодня отголоски культа лебедя можно
встретить среди местного населения. В начале 1980-х жительница с. Усть-Анга
рассказала нам такой случай. Один из её односельчан застрелил лебедя. Вскоре
его жена родила ребёнка с физическим дефектом. Все местные жители расценили это
как наказание за убийство священной птицы.
По
бурятским легендам, утки и гуси создали землю, подняв её из-под воды. Позднее
появилась ещё одна легенда, утверждавшая, что огарь произошёл от буддистского
священнослужителя — ламы — и поэтому его оперение окрашено в оранжевый цвет,
т.е. в цвет буддизма. До сравнительно недавнего времени буряты вообще не
охотились на водоплавающих птиц. В последние десятилетия эта традиция ослабла,
но всё ещё сохраняется среди части населения. Пожалуй, именно это
обстоятельство объясняет существование крупнейшей в байкальской Сибири осенней
концентрации огаря — до 6–7,5 тыс. особей (Елаев, Рябцев, Ешеев, 1999), а также
ряда других водоплавающих и околоводных птиц в плотно заселённой человеком
Боргойской котловине на юге Бурятии.
Очень
древним считается культ волка (Галданова, 1987). Почитание этого зверя известно
хунну, сяньби, тюркам, монголам. Родовые подразделения «шоно» (волк)
встречаются как у монголов, так и у бурят. Сакральность образа волка связана с
легендами о его небесном происхождении, запретах по отношению к нему, в
табуированном названии волка (его называли иносказательно — «лесной дедушка»,
«зелёные глаза» и т.п.). Отголоски этих представлений также дожили до наших
дней. Житель (русский по происхождению) с. Большое Голоустное рассказал одному
из авторов, как однажды зимой нашёл останки недавно убитого волками и
съеденного благородного оленя. Он взял оставшиеся целыми ноги, рассчитывая
снять с них шкуру (камусы), используемую при пошиве обуви. Его жена (бурятка),
узнав об обстоятельствах находки, заставила мужа отнести оленьи ноги обратно. Она
была глубоко убеждена, что изъятие у волков даже части их добычи грозит
человеку серьёзным несчастьем.
Также
почитались и почитаются ныне некоторые деревья. У въезда в с. Большое
Голоустное растёт священная лиственница, имеющая раздвоенный ствол. Поблизости,
на острове дельты р. Голоустной, находится священный душистый тополь. Это
единственный сохранившийся из семи священных тополей, каждый из которых был
посвящён старику бурятского рода Уласа.
Кроме
природных объектов местной сакральной значимости, в Прибайкальском национальном
парке имеются также крупные природные участки, являющиеся святилищами
регионального или даже общебурятского поклонения. К ним относятся
вышеупомянутый мыс Бурхан на Ольхоне, имеющий сакральную связь с другой
общебурятской святыней — горой Алханай в Даурии, Шаманский мыс близ южной
оконечности Байкала (у пос. Култук), знаменитый Шаман-камень в истоке Ангары,
по одной из групп легенд, являющийся местом входа в Нижний мир бога Эрлика
(Тиваненко, 1994). Для этнической группы замаонгурёнских бурят, заселившихся в
XVIII в. в наиболее северные уголки приольхонского побережья Байкала, особой
сакральной значимостью обладает ландшафтный комплекс горы Зундук и прилегающих
к нему одноимённых мыса и реки (западный берег Байкала напротив северной
оконечности Ольхона). Здесь ежегодно в определённые дни совершаются родовые
тайлаганы — моления и жертвоприношения духам предков и умерших шаманов, эжинам
и самому Бурхану. Природный комплекс, включающий культовые объекты Зундука,
традиционно поддерживается в ненарушенном состоянии, и это крайне важно,
поскольку он является одним из важнейших центров флористического разнообразия и
сохранности наиболее редких, эндемичных и реликтовых видов растений
Прибайкалья, среди которых, например, копеечник зундукский (Hedysarum
zundukii).
Таким
образом, в качестве реликтов древнего мировоззрения коренное население,
проживающее на территории Прибайкальского парка, сохранило до наших дней
почитание культовых природных территорий и объектов, включая священные виды
животных. Кроме того, в последние годы в этом плане наблюдаются некоторые
позитивные перемены. С каждым годом на Ольхоне и в материковом Приольхонье
увеличивается число сэргэ — священных шаманских коновязей. Это врытые в землю
деревянные столбы, возле которых оставляют маленькие ритуальные приношения
(монетки, конфеты и т.п.) для духа-«хозяина» этого места. Установление сэргэ
сопровождается соответствующими ритуалами и жертвоприношениями. Почти на всех
перевалах невысоких хребтов Приольхонья стоят обо — жертвенные камни. Это
пирамиды (или кубы), сложенные из камней. С ними связаны примерно такие же
ритуалы, как и с сэргэ.
Процесс
возрождения старинных традиций может дать реальный природоохранный эффект. Надо
больше рассказывать об этом пласте бурятской культуры, пропагандировать
возрождение экологичных обычаев и традиций. Кое-что в этом плане нами уже
делается: организуются фотоэкспозиции, публикуются статьи , издаются книги,
буклеты, где затрагивается тема культовых территорий и объектов.
Священные
места (прежде всего — священные горы и рощи) издавна являются своеобразными
заповедниками. Они чрезвычайно важны как с точки зрения преемственности
культурно-исторических традиций, так и для сохранения биоразнообразия
Предбайкалья. Давно назрела необходимость инвентаризации сохранившихся
почитаемых природных объектов и взятия их под охрану государства. Охрана этих
территорий по сравнению с существующими ООПТ может быть более эффективна, так
как она обеспечивается не только законом, но также обычаями и традициями местного
населения. Одним из наиболее важных аспектов значимости культовых природных
объектов и территорий Западного Прибайкалья является их совокупная ценность как
центров сохранения биоразнообразия, и в то же время — очагов поддержания и
возрождения давних позитивных традиций природоохранных традиций.
Список литературы
Галданова
Г.Р. Доламаистские верования у бурят. Новосибирск: Наука, 1987. 115 с.
Георги
И.Г. Описание всех в Российском государстве проживающих народов, также их
житейских обрядов, веры, обыкновений, жилищ, одежд и прочих
достопримечательностей. Ч. 3. СПб., 1777.
Елаев
Э.Н., Рябцев В.В., Ешеев В.Е. Осенний пролет огаря в Боргойской котловине
(юго-западное Забайкалье) в 1998–1999 гг. // Казарка. 1999. № 5. С. 235–238.
Кулаков
П.Е. Ольхон. Хозяйство и быт бурят Еланцинского и Кутульского ведомств
Верхоленского округа Иркутской губернии // Записки ИРГО по отделу статистики.
СПб., 1898. Т. 8. Вып. 1. 245 с.
Обручев
В.А. Геологические исследования в Иркутской губернии в 1889 г. // Изв. ВСОРГО.
Иркутск, 1890. Т. 21. № 3.
Рябцев
В.В. Краткие результаты учетов хищных птиц Байкальского региона в 1999 году //
Русский орнитологический журнал, Экспресс-выпуск 104. 2000. С.18–22.
Тиваненко
А.В. Древние святилища Восточной Сибири в эпоху раннего средневековья. Новосибирск:
Наука, 1994.
Хангалов
В.М. Бурятские сказки и поверья, собранные В.М. Хангаловым // Записки ВСО ИРГО.
Иркутск, 1889. Т.1. Вып.1.
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.baikalwave.eu.org