Роль
Сталинградской битвы в ВОВ: патриотизм народа, полководческое искусство
Введение.
Сталинград –
это слово навсегда вошло в анналы истории, став в один ряд с таки- ми
известными сражениями как Канны, Ватерлоо, Бородино. Сталинградскую битву даже
называли Каннами 20 века. До этого мало кому известный провинциальный город на
Волге разом обрел мировую известность. Теперь этот город знают во всем мире.
И я с
восхищением думаю об этом. Ведь Сталинградская бойня стала началом начал.
Русские люди не только отстояли честь своего города, который носил имя вождя,
но и показали немцам, как говорил Хрущев: “Кузькину мать.” Так же я восхищен
мужеством, храбростью, патриотизмом, и, в конце концов, полководческим
искусством наших русских людей. Конечно, в последствии, больше половины из них
забыли, даже просто не хотели вспоминать. Например, нашего великого полководца
Жукова Г. К. послевоенное советское правительство освободило от всех
должностей, можно сказать – уволило!
Поэтому, своим
исследовательским проектом я не только хочу вновь вспомнить наших отважных
людей, но и открыть что-то новое для себя. Ведь сказали умные люди: “Каждый,
кто пытается вновь рассмотреть битву под Сталинградом, открывает для себя
что-то новое, неизвестное!” И это подтверждают факты: я открыл для себя великую
храбрость наших советских людей, и невольно призадумался, смог бы я сделать то,
что делали они каждый день: убивали себя, ради спасения нескольких человек,
бросаясь под танки, и многое другое!
И все же хочу я
узнать, что случилось во время битвы за Сталинград, ведь и русские, и немцы
коренным образом поменяли планы ведения войны и тактику ведения боевых
действий.
Русские, после
осени 1941 года, предпочитали гибкую оборону с отходами в критические моменты,
а немцы не ввязывались в кровопролитные фронтальные бои, а искали обходы сильно
укрепленных районов. И, вдруг, в Сталинграде, обе стороны нарушили все свои
принципы.
Каждая из
сторон с упорством и ожесточением ежедневно бросало в бой тысячи людей, которые
исчезали в кровавой мясорубке. Были моменты, когда новые части, утром входя в
бой к вечеру, растворялись в городских развалинах, оставляя от себя только
штабы и тыловые службы. В этом сражении считалось большим успехом захватить
пару домов, сквер или просто несколько десятков метров территории. Города уже
не было. Была огромная куча развалин, битого кирпича, и искореженной техники и
вооружений. Но бои не ослабевали. С 23 августа по 2 февраля бои в городе не
прекращались ни на секунду.
И все же вся
советская историография истории ВОВ делает акцент на описании чисто военных
событий. При этом каждый советский лидер пытался поставить именно себя в центр
действий. И именно поэтому началось изменение хроники войны, а именно:
некоторые этапы войны и их наименование и др.
Честные
исследования оказываются под запретом. Также вся советская историография
старательно обходила причины недовольства людей сталинской политикой.
Итальянский исследователь Д. Бофф подсчитал, что в годы войны около 1 миллиона
советских граждан пошло на службу немцам.
Французский
исследователь Н. Верт попытался объяснить причины верности людей сталинскому
режиму. Заслуживает внимания вывод автора, который был очень популярен в
советской историографии, о том, что советские люди о намерениях Германии могли
судить по так называемому новому порядку, который был осуществлен на занятой
ими территории СССР. Н. Верт замечает также, что важнейшей причиной удержавших
советских людей от выступления против собственного руководства, явилось
“чувство патриотизма, обостренное фашистскими зверствами и поддерживаемое
воспоминаниями о действительно происходившем при советской власти улучшении
материальных и культурных условий жизни”. Именно на чувстве патриотизма столь
характерном для русских и советских людей, сыграл сталинский режим, внесший
существенные коррективы.
В последствии
правительство стало учреждать премии великих полководцев, возвращались звания,
погоны, кадетские корпуса. Все это делалось, что бы воспитать в народе качества
для войны, вспомнить партизанские движения.
Однако, все же,
германское командование на лето 1942 года разработало новый план ведения войны.
Цель оставалась прежней – разгромить Советский Союз. Но захват Москвы и
Ленинграда откладывался. Главный удар нацеливался на Кавказ.
Затем в связи с
изменением обстановке на фронте, в связи с отходом советских войск за Дон от
Воронежа до Клетской, и от Суровикино до Ростова гитлеровское командование первоначальный план несколько
изменило. Устремляясь основными силами на Кавказ, фашисты двинули 6-ю армию на
Сталинград.
Мы, уже
говорили, что влекло фашистов на юг нашей страны. Не боясь повториться, назовем
выгоды, которые противник хотел получить в новом наступлении. Припасенные
гитлеровцами для молниеносной войны запасы нефти и бензина истощились. А
нефтяные промыслы Румынии – союзника Германии, остались далеко позади фронта.
На перевозку горючего по железным дорогам уходило много времени. К тому же не
каждый эшелон приходил на станцию назначения: советские самолеты бомбили их, их
взрывали партизаны. В июле 1942 года Гитлер в Полтаве на совещании генералов
говорил: “Если я не получу нефти Майкопа и Грозного, я должен буду покончить с
этой войной”: (№[1]). Они нацеливались не только на нефть Северного Кавказа, но
и на Баку, на промыслы по северному побережью Каспийского моря. Естественно,
захватив эти районы, немцы оставили бы без горючего Красную Армию, ее танки,
автомобили, самолеты.
Овладение
Кавказом давало Германии еще много преимуществ. В таком случае у Советского
Союза не осталось бы ни одного порта на Черном море и советский флот не минуемо
погиб бы. Через Иран наша страна поддерживала связи с союзниками – Англией и
США. Следовательно, для таких связей остались бы лишь Дальний Восток и Север.
Дружественная Германии Турция ввела бы войска
на территорию Грузии, Армении, Азербайджана, если бы немцы достигли на
Кавказе успеха.
Тем же целям и
служил захват Сталинграда. Водный путь, по которому в центр страны шли нефть,
зерно и другие грузы, был бы перерезан. Мы лишились бы крупного промышленного
центра: на сталинградских заводах делались танки, минометы. Снаряды. Захватив
Сталинград, немецко-фашистские армии стали бы угрожать Москве с юга. К падению
волжского города приурочивало выступление против Советского Союза Япония,
которая сосредоточила на наших дальневосточных границах миллионную армию.
Германское
командование учитывало и то, что район будущих военных действий был удобен для
их многочисленных танков и авиации, - ровные степные просторы давали бронетанковым войскам возможность
совершать длинные и стремитель- ные рейды, от авиации же на такой местности
укрыться не возможно.
И еще было
обстоятельство, которое учли Гитлер и его штаб: союзники немцев – войска королевской Румынии, Венгрии и Италии
(в этих странах у власти были фашисты) – охотнее воевали на юге, в условиях,
более привычных для себя, чем на севере нашей страны.
Гитлер, и его
фельдмаршалы, генералы были уверены в быстром захвате Сталинграда. Все, что было
связано с подготовкой к этой операции, хранилось в глубокой тайне. Для тайны
само название операции несколько раз менялось: сначала она называлась
“Зигфрид”, потом “Брауншвейг”, потом “Блау” – “Голубой”.
Чтобы
замаскировать “Голубого”, чтобы отвлечь советские войска с южного направления
на центральный участок фронта, гитлеровцы разработали ложную операцию, которую
для убедительности назвали “Кремль”. Подготовка к ложной операции проходила во
всех военных документах. 29 мая был подписан “Приказ о наступлении на Москву”.
Сами же немцы позаботились о том, чтобы эти сведения попали в руки нашей
разведки.
Так, казалось,
безупречно готовилось то, что через полгода сам враг назвал Сталинградской
катастрофой.
Глава 1:
Оборона Сталинграда.
Советские
войска не смогли сдержать превосходящие силы противника, наступавшего на
сталинградском направлении. Но чем ближе к Волге отходили они, тем упорнее
оборонялись.
Первый адъютант
генерала Паулюса Вильгельм Адам писал о тех днях: (см. прил №1).
Фашистское
командование, чтобы возместить потери, вынужденно было постоянно перебрасывать
к Сталинграду новые части, снимая их с кавказкого направления и даже из
Западной Европы. “В июле на сталинградском направлении действовали 43 дивизии
врага, в августе – 69, а к концу сентября – 81 дивизия. Гордость вермахта – 6-я
полевая армия и 4-я танковая армия тоже были у Сталинграда. Именно они вышли
крубежам на окраинах города
Командующий 6-й
армией генерал танковых войск Паулюс 12 сентября был вызван в Винницу, в ставку
Гитлера. Выслушав доклад генерала, фюрер приказал ему начать штурм Сталинграда.
Гитлер считал, что Красная Армия доживает последние дни и надо только ускорить
ее гибель.
Основную
тяжесть вражеского удара в городе приняла на себя 62-я и 64-я армии, которыми
командовал генерал – впоследствии Маршал Советского Союза – Василий Иванович
Чуйков и генерал Михаил Степенович Шумилов.
Чуйков приказал
своему штабу в дни наиболее тяжелых боев переместиться к самым передовым
позициям. Армия знала, что ее командиры рядом, и солдаты дрались еще
мужественнее, а штаб надежнее управлял войсками, хотя условия для его работы
были невероятно сложные.
В середине
октября враг предпринял еще одну яростную попытку овладеть всем городом и
сбросить наши войска в Волгу. Вот что рассказывал Василий Иванович Чуйков об
этом времени: (см. прил №3).
Сколько
подвигов было совершенно в те дни? Мы не знаем. Считать подвиги было некому,
потому что каждый в то время дрался, как герой.
“Восемь
фашистских танков атаковали тяжелый танк КВ. Он подбил четыре. Но тут подошли
еще несколько фашистских машин. Им удалось поджечь КВ. Автоматчики врага ждали,
когда советские танкисты станут вылезать из люка. В пламени и в дыму командир
танка Хасан Ямбеков, механик-водитель Андрей Тарабанов, командир орудия Сергей
Феденко, радист Василий Мушилов вели огонь до последнего снаряда и патрона. Они
не сдались врагу. Радио донесло до своих голос Хасана: ”Прощайте, товарищи! Не
забывайте нас!” Пением “Интернационала” закончилась эта героическая
радиопередача”: (№[3]).
“В батареи
противотанковых орудий лейтенанта Алексея Очкина был пятнадцати летний Ваня
Федоров. Артиллеристы подобрали паренька на одной из станций, где стоял их
эшелон. В Сталинграде Ваня подносил снаряды к орудиям. На батарею двинулись
вражеские танки, следом крались автоматчики. Много артиллеристов погибло в этой
схватке. Ваня был жив. Гранатами отогнал
автоматчиков, собирался метнуть гранату под танк, но был ранен в обе
руки. Тогда мальчик-герой зажал гранату в зубах, бросился под гусеницу и
взорвал танк. Всего лишь один день Ваня был комсомольцем”: (№[4]).
Не только
героизм, но и мастерство советских солдат остановили фашистов в городе. Когда
гитлеровская артиллерия и авиация начали подготовку к атаке, наши солдаты
подбирались вплотную к позициям врага, и там пережидали налет – вражеские бомбы
и снаряды попадали в пустые окопы и щели. После налета солдаты быстро отходили
в свои укрытия и встречали вражескую пехоту огнем. Если шли в атаку немецкие
танки, а за ними автоматчики, то наши пропускали танки над своими укрытиями,
отсекая автоматчиков огнем. За танки же принимались артиллеристы и
бронебойщики.
Особую службу
сослужило в ночных боях наше “УРА”. Гитлеровцы выставляли в захваченных зданиях
наблюдателей, а остальные отдыхали в укрытиях. Артиллеристы и пулеметчик,
заранее пристреляв окна и бойницы, просили пехоту погромче, пострашнее крикнуть
“УРА”. Думая, что началась атака, враг бежал к окнам, проломам, бойницам и
попадал под пули и осколки снарядов.
…Был конец
осени. Надвигались холода. Все сроки взятия города, намеченные Гитлером,
прошли. Но город держался крепче, чем раньше. Все чаще немцев одолевали мрачные
предчувствия. Солдат Шарф писал родственникам: (см. прил №4). Однако отказаться
от захвата Сталинграда фашисты не могли. Он был для них воротами к сказочным
военным выгодам, – ты помнишь, эти выгоды были подсчитаны ими в плане, который
назывался “Блау” – “Голубой”?
8 сентября
Гитлер по радио обратился к своим войскам с речью: (см. прил №5).
Всего
одиннадцать дней прошло после этой речи, и хвастовство фюрера и все планы
фашистской Германии были перечеркнуты. 19 ноября началось контрнаступление
советских войск (см. прил №6;№7;№8).
Когда защитники
Сталинграда мужественно сдерживали натиск врага, с не меньшим мужеством
работали рабочие на заводах. И они сделали, казалось, невозможное: в ноябре
1942 года Красная Армия по количеству оружия стала обгонять гитлеровскую армию.
“На советско-германском фронте у фашистов было 51 680 орудий и минометов, 5080
танков и штурмовых орудий, 3500 боевых самолетов. А у нас – орудий и минометов
77 851 да 1742 реактивных установки, танков и самоходных орудий 7350, боевых
самолетов 4544 (см. прил №9)”: (№[5]). Теперь все зависело от мастерства
солдат, от таланта полководцев. И мы знаем, звезда германской военной славы,
так стремительно взлетевшая над горизонтом, после этого померкла и покатилась
вниз. Звезда советской военной славы поднималась все выше и выше – до самого
зенита.
Окружение и
уничтожение 330-тысячной армии под Сталинградом история назвала новыми Каннами.
Две с лишним тысячи лет назад карфагенский полководец Ганнибал, имея 50 тысяч
воинов, окружил и уничтожил римскую армию численностью в 69 тысяч; с тех пор
Канны считаются высшим показателем военного искусства. Сравнения никогда не
бывают точными: то, что сделали наши полководцы, грандиознее деяний Ганнибала.
Недаром Геббельс о нашем зимнем
наступлении 1942 – 1943 годов был вынужден сказать следующее: (см. прил №10).
Глава 2:
Начало начала.
День 12
сентября отмечен немецкими историками как дата встречи Паулюса с Гитлером в
Виннице. Генерал летал туда, чтобы получить приказ о штурме Сталинграда. Но в
этот же день произошло более важное событие. Правда, по началу, оно не выходило
из числа рядовых, этот был обычный для того времени разговор военачальников в
Кремле. Однако последствия его оказались такими грандиозными, что мы должны
отметить в противовес немецкому наше 12 сентября – советское.
Днем 12
сентября из района Сталинграда вылетел в Москву заместитель Верховного
Главнокомандующего генерал армии (потом Маршал Советского Союза) Георгий
Константинович Жуков. Через четыре часа он был в Кремле у Верховного
Главнокомандующего Иосифа Виссарионовича Сталина. Там же находился начальник
Генерального штаба генерал-полковник (потом Маршал Советского Союза) Александр
Михайлович Василевский.
Правительство
тревожилось за судьбу волжского города. Особенно беспокоило то, что севернее
Сталинграда фашистам удалось выйти к реке и разъединить наши части довольно
широким коридором.
Чтобы
ликвидировать этот коридор, были нужны большие силы. Сталин достал свою карту,
где были помечены резервы Ставки Верховного Главнокомандования, и стал
рассматривать ее. Жуков вспоминает: (см. прил №11).
Весь следующий
день, 13 сентября, Жуков и Василевский работали в Генштабе. А ночью на новой
встрече у Сталина они рассказали замысел будущего контрнаступления. Оно дало бы
возможность не растрачивать силы на ликвидацию коридора, на незначительное
усиление других позиций, а привело бы к изменению обстановки в нашу пользу на
всем южном крыле советско-германского фронта.
Пользуясь тем,
что линия фронта напоминала прямой угол, в вершине которого был Сталинград,
предлагалось со сторон угла, с его катетов, нанести удары один навстречу
другому по гипотенузе – так, чтобы самая мощная группировка фашистских войск
оказалась замкнута в огромном треугольнике.
План был смелый
и дерзкий. Выполнение его дало бы нашей стороне огромные выгоды. Давайте
подсчитаем их по пальцам.
В окружении
оказались бы лучшие германские войска: они или сдались бы в плен, или были бы
уничтожены.
После этого
оголился бы левый фланг и тыл германских войск, наступавших на Северный Кавказ.
Эти войска оказались бы под угрозой окружения между Каспийским и Черным морями.
Значит, им оставалось одно: отступать с Северного Кавказа.
Гитлеровский
план захвата нефтеносных и зерновых районов был бы окончательно сорван.
Советские войска после поражения немцев у Сталинграда и на Северном Кавказе
перешли бы от обороны в наступление, а обороняться, вынуждены были бы фашисты.
Друзья Германии
– Япония и Турция - уже не рискнули бы вступить в войну против нас.
Победа наших
войск принесла бы огромную радость советским людям и всем народам, порабощенным
фашистами. А радость прибавляет силу: еще лучше работали рабочие на заводах,
колхозник на полях, еще мужественнее сражались бы партизаны в тылу врага,
крепче бы доставалось фашистам от борцов Сопротивления во Франции, Югославии,
Норвегии…
Но выполнить
можно не всякий задумчивый план, а только такой, в котором предусмотрены все
слабые и сильные стороны противника. То, что контрнаступление будет удачным
подтверждалось такими фактами.
Слева и справа
от германских войск, сгрудившихся у Сталинграда, стояли румынские, венгерские и
итальянские войска. Вооружены были они хуже, чем немцы. У них старые трофейные
танки (чехословацкие и французские), противотанковой артиллерии мало. Боевой
дух румынских, венгерских и итальянских солдат не отличался крепостью: кому
охота расплачиваться жизнью за преступление чужого фюрера? На этих-то участках
и предполагалась прорвать оборону противника.
Итак, оборону
наши войска прорвали. Но ведь немцы не будут равнодушно смотреть, как гонят их
союзников, потому, что следующими, кому достанется, будут сами немцы. Фашисты
должны будут бросить свои дивизии, чтобы загородить проломы в линии фронта. Все
дело в том, что у противника уже не было таких свободных дивизий, все резервы
фашистов полегли в степях у Сталинграда и на Северном Кавказе. В середине
октября Гитлер прикажет своим войскам перейти к обороне почти на всем фронте.
Он будет тешить себя надеждой, что в обороне перезимует новую военную зиму, а
летом снова начнет наступление, послав на фронт еще уцелевших мужчин Германии.
Немцы, как
говорят, были обескровлены в наступлении. Но ведь и наши войска понесли не
малые потери. Какими же силами будем вести контрнаступление мы? Пока город
оборонялся, в тылу советской страны были подготовлены мощные резервы. Наши
бойцы получили много танков Т-34, много новых самолетов – истребителей,
пикировщиков, штурмовиков, было много орудий у наших и много снарядов к ним.
Теперь у нас было чем воевать.
Вся задуманная
операция делилась на несколько частей:
1) прорыв
блокады;
2) окружение
немецкой группировки у города;
3) создание
внешнего фронта, который задержал бы фашистов, и идущих на помощь окруженным;
4) пресечение попыток
врага выйти из кольца и полное уничтожение окруженных войск.
Замысел
контрнаступления заинтересовал Сталина. В конце обсуждения он сказал: “Разговор
о плане продолжим позже. То, что мы здесь обсуждали, кроме нас троих, пока ни
кто не должен знать”: (№[6]).Жуков и Василевский выехали в район боевых
действий, чтобы изучить условия для
подготовки контрнаступления, посмотреть места, где лучше сосредоточить резервы.
Было у них и
еще важное задание – помочь командующим фронтам организовать оборону волжских
рубежей. В оборонительных боях советские войска должны были не только устоять,
но и как можно больше истребить врагов, их танков, самолетов, орудий – от этого
тоже зависел успех контрнаступления.
В конце
сентября в ставке снова состоялся разговор о будущих военных действиях. На этот
раз, вернувшиеся с фронтов Жуков и Василевский, подписали карту-план
контрнаступления. Сталин карту-план утвердил своей подписью.
Надо ли
говорить, как важно было сохранить наш план в тайне? В дальнейшем, когда в
работе над ним приняли участие другие военачальники – начальники родов войск
Красной Армии, командующие фронтами и армиями, - разговор о плане вели только с
глазу на глаз, при личных встречах. Ни в письменных распоряжениях, ни в
разговорах по телефону и шифровках по радио не было ни чего, что могло бы
натолкнуть гитлеровскую разведку на следы будущей операции.
Глава 3:
Своё держать в тайне, чужое знать.
Операция “Уран”
– такое название получило контрнаступление – должна была начаться 9 ноября на
Юго-Западном фронте и 10-ого – на Сталинградском. Разница в сроках объяснялась
тем, что до Калача – место встречи ударных соединений обоих фронтов – с севера
надо было пройти 120-140 километров, а с юга – 100. Всего 3-4 дня отводилось
для этих ударов.
Однако сроки
начала “Урана” были перенесены на 19 и 20 ноября. Из-за недостатка автомобилей
вовремя не были подвезены боеприпасы, горючие, зимнее обмундирование. Не в
полной мере была готова и авиация. А на нее возлагались большие задачи:
подавить авиацию врага, прикрыть наши войска от ударов с воздуха, пробивать
бомбежками дорогу наступающим частям, преследовать отходящего противника.
Каждый день
отсрочки таил в себе опасность того, что враг узнает нашу тайну. И тайна
охранялась всеми способами.
Новые войска
сосредотачивались не там, где им предстояло нанести удар, а в 50 –60 километрах
от нужного места. Все передвижения производились только ночью, с погашенными
фарами. На день и люди и машины замирали, застаивались по оврагам, в редких
лесках, селениях. Дело осложнялось тем, что на Юго-Западном фронте резервам
приходилось переправляться через Дон, а на Сталинградском – через Волгу. И если
по берегу Дона были леса, которые на светлое время укрывали танки, орудия,
пехоту, то берега Волги были совершенно открыты. Гитлеровские летчики бомбили
мосты, паромы, однако и на Волге скопление наших войск не заметили. В это время
через реку эвакуировались со своим имуществом жители Сталинграда. Они-то и
помогли в этом месте маскировке войск.
За долго до
контрнаступления прекратилась почтовая связь между солдатами ближних фронтов и
их семьями – по перемещению полевой почты враг тоже мог догадаться о
перемещении войск.
Все скрыть от
врага, а самим все знать о враге – в этом был залог успеха. Главный маршал
артиллерии Николай Николаевич Воронов, которого Ставка тоже послала в район
контрнаступления, вспоминал: (см. прил №12).
В самый канун
контрнаступления разведчики 5-й танковой армии на Юго-Западном фронте узнали,
что враг в первых траншеях оставил только наблюдателей, а настоящую оборону
занял в трех километрах от переднего края. На Сталинградском фронте разведчики
обнаружили новую кавалерийскую дивизию румын. Все это учитывалось нашим
командованием. 15 ноября в район Сталинграда пришла телеграмма из Москвы: (см.
прил №13).
За фамилией
Васильев был Сталин, телеграмму он послал Жукову. Федоров был на самом деле
Николаем Федоровичем Ватутиным, командующим Юго-Западном фронтом, а Иванов –
Андрей Иванович Еременко, командующий Сталинградским фронтом. Василевский в
телеграммах именовался Михайловым, Константин Константинович Рокоссовский,
командующий Донским фронтом, был Донцовым.
Под
“переселением” подразумевалось наступление. Причин изменять сроки “переселения”
не было. И 17 ноября точные сроки наступления получили командующие армиями. Все
войска узнали это только за несколько часов до атаки.
Генерал армии
Павел Иванович Ботов в то время командовал 65-й армией. Он вспоминает: (см.
прил №14).
Пока тянется
медлительное время ожидание приказа, мы с вами опять немного подсчитаем.
“К 19 ноября на
Сталинградском направлении у гитлеровцев было: людей – 1 011 500, орудий и
минометов – 10 290, танков и штурмовых орудий – 675, самолетов – 1216. А у нас:
людей – 1 103 100, орудий и минометов – 15 501, танков и самоходных орудий –
1463, самолетов – 1350”: (№[7]). Как видите, самолетов, танков и орудий у нас
было больше. Но главное и решающее наше преимущество заключалось в том, что мы
смогли скрытно сосредоточить вдвое, втрое больше войск и техники на
направлениях главных ударов.
Резервов
германского командования осенью 1942 года уже не было. Но, попав в отчаянное
положение, враг мог перебросить к Сталинграду войска с центрального участка
фронта. И вот, чтобы не случилось этого, чтобы не было у Сталинграда не
учтенных, не запланированных нами вражеских дивизий, было решено одновременно с
”Ураном” провести наступательную операцию в районе Вязьмы и Ржева, за много
сотен километров от Сталинграда. Для рукаводства этой операцией туда поехал
Жуков. А Василевский остался здесь.
В ночь на 19
ноября войска получили долгожданный приказ о переходе в контрнаступление. До
атаки оставалось несклько часов. Но тайна “Урана” оберегалась, как и в самом
начале. Соединения 5-й танковой армией получили распоряжения: “Шлите приемщика
за получением меховых перчаток”. Читалась эта фраза так: “Начало атаки пехоты
19.11.42 г. 8.50”: (№[8]).
В землянках при
тусклом свете коптилок, сделанных из снарядных гильз, в блиндажах политруки
читали обращение к солдатам: (см. прил №15).
Глава 4:
Праздник нашего оружия.
Утро 19 ноября
на Юго-Западном фронте и на правом крыле донского фронта вы- далось туманное.
Серая пелена прикрыла степь и овраги. Во мгле скрылись не-приятельские позиции:
рвы, ряды колючей проволоки, доты. И что было совсем плохо, не могла в такую
погоду действовать авиация. Однако отложить начало операции “Уран” было
невозможно. Слишком много сил ушло на то, чтобы подготовить все именно к этому
утру. Слишком много людей – сотни тысяч ждали с минуты на минуту сигнал к
грозному бою, к яростному празднику нашего оружия. Да, атака была нашим
праздником, и даже медные трубы звучали во имя нее. Когда на две минуты стихли
пушки, генерал-майор Таварткиладзе дал знак стотрубному оркестру и только вслед
за этим подал знак другой – поднял свою дивизию в атаку.
Но вернемся к
самому началу. “В 7.20 артиллеристы по телефону получили команду “сирена”. И
тут же все 5888 орудий и минометов были заряжены. В 7.30 прозвучала команда
“огонь”. На позиции врага обрушился смерч стали и пламени. Артиллеристы
работали за себя и за летчиков, которые не смогли сейчас подняться с
аэродромов.
Огневой налет
продолжался до 8 .48. В 8.50 пошли в атаку стрелковые дивизии”: (№[9]). Они
должны были пробить в обороне врага бреши, уничтожить там уцелевшие после
артналета огневые точки. Вслед за пехотой в бреши, как в распахнутые ворота
пойдут танки. Им очень важно не задержаться здесь, не остановиться на первых
рубежах – у них свое дело: выйти на степной простор и, не считая километры,
гнать врага, сбитого с насиженного места, захватывать его штабы, мосты, склады,
перерезать дороги, уничтожать резервы, с незащищенного тыла нападать на очаги
сопротивления. Но туман сделал свое дело. Не все цели у противника были
подавлены артогнем. Враг упорно оборонялся в уцелевших домах (см. прил 16). К
12.00 наши пехотинцы продвинулись всего на 2 - 3 километра (см. прил №17).
Оборону все не удавалось прорвать. А драгоценное время летело. Враг мог прийти
в себя после внезапного удара.
Командующий
5-ой танковой армией генерал-лейтенант П. Л. Романенко знал, что терять танки
на первом рубеже полководцу непростительно. Но другого выхода не было. И он
приказал 1-му и 26-му танковым корпусам двинуться в полуоткрытые ворота, помочь
пехоте распахнуть их настежь. Танки пошли вперед, обогнали пехоту. Скоро
вражеская оборона между реками Цукан и Царица была прорвана.
Появились
первые толпы испуганных пленных. Они шли с поднятыми руками, не понимая, что
случилось, откуда на их тихие недавно места налетела буря. Но было еще много
очагов вражеского сопротивления: дотов, артиллерийских батарей. Танки обходили их
стороной, затем возвращались к ним с тыла и уничтожали.
Во второй
половине дня ширина бреши увеличилась до 16 километров. Тогда в нее вошел 8-ой
артиллерийский корпус. Он тоже обогнал пехоту. Танки, кавалерия – подвижные
соединения нашей армии, - углублялись с боями все дальше на юг и юго-восток. За
ними двигались стрелковые соединения. Они довершали уничтожения разгромленных
танкистами войск, очищая от неприятеля села и хутора, собирали пленных.
К вечеру погода
совсем испортилась. На степь, на дороги, пропадавшие в тумане, повалил мокрый
снег. Танкисты двигались по азимутам, только с помощью компаса они находили
нужное направление. В такой обстановке могли случиться любые неожиданности.
Генерал А. Г.
Родин, который командовал 26-м корпусом, вспоминает: (см. прил №18).
На рассвете
второго дня контрнаступления корпус подошел к большому селу Перелазовскому, где
перекрещивались дороги с разных направлений. А. Г. Родин рассказывает: (см.
прил №19).
Слева от 26-го
успешно действовал 4-й танковый корпус. Вскоре они сблизились и почти
параллельно двинулись на Восток, к городу Калачу-на-Дону – в тот район, где
планом “Уран” намечалась встреча подвижных соединений Юго-Западного и
Сталинградских фронтов. От исходных позиций оба корпуса отошли уже на 35 - 40
километров.
Ты помнишь,
путь в район Калача с юга короче, чем с севера. Но теперь, после удачного боя
танков, для войск обоих фронтов он стал одинаковым. Пришло время наступать
Сталинградскому фронту.
Радуясь успеху
товарищей, наступавших с севера, в нетерпении ждали приказа к атаке войска
Сталинградского фронта. Утром 20 ноября у них все было готово, чтобы из
промежутков между озерами Сарпой, Цацой и Барманцаком устремиться на прорыв
вражеской обороны. В ложбинах, поросших камышом, за небольшими пригорками стояли
танки, орудия и сосредоточилась пехота. Было 8.00 – время начала артподготовки.
Однако командующий фронтом А. И. Еременко медлил, – здесь тоже местность была
закрыта туманом. Туман становился все гуще. Пошел снег.
Ставка
Верховного Главнокомандования беспокоилась, запрашивала из Москвы, удастся ли
начать наступление вовремя.
К счастью,
туман начал рассеиваться. И в 10 00 залпом “катюш” началась артподготовка.
Затем в атаку пошла пехота. Ко второй половине дня она прорвала оборону
противника в нескольких местах. Подвижные соединения ждали этого момента и
хлынули в прорывы.
Посмотрим, как
они действовали.
Южнее
Сталинграда у самого берега Волги сосредоточился 13-й механизированный корпус.
На запад от этого нашего корпуса в глубине обороны располагались части 4-ой
танковой армии гитлеровцев. Их штаб находился в селении Верхне-Царицынский.
Рядом с ним стояла 29-я моторизованная дивизия немцев, которой командовал
генерал Лейзер. Наши стрелковые дивизии вели в этом районе тяжелые бои. Враг
уже понял, что его окружают, он яростно
сопротивлялся, контратаковал. Некоторые населенные пункты переходили из
рук в руки.
На рассвете
второго дня контрнаступления после залпов “катюш” полк майора Крючихина штурмом
взял село Варваровку. В это время в селе заправлялись горючим 52 вражеских
танка. Все танки и их экипажи были захвачены нашими солдатами. Можно
представить себе ярость генерала Лейзера, когда он узнал о такой потере. Чтобы
вернуть танки, генерал бросил против нашего полка всю свою дивизию. Трудно бы
пришлось пехотинцам, но тут к Варваровке подошли танки 13-ого механизированного
корпуса. И Лейзеру пришлось иметь дело с ними. Немецкая дивизия была смята.
Понесли потери и другие вражеские части. Они откатились за речку Червленую и
там укрылись за мощными укреплениями. Штаб 4-ой танковой армии врага остался
без войск, он бежал в противоположную сторону, на запад. У Червленой
остановились и наши войска, прочно загородив выход армии Паулюса из будущего
котла.
Стремительно
двигался 4-й механизированный корпус. Он имел важную задачу – В районе Калача
соединиться с корпусами, двигавшимися с севера, и замкнуть кольцо окружения.
Утром 21 ноября корпус перерезал в районе станции Тингуты важную для фашистов
железную дорогу.
“4-й
кавалерийский корпус вошел в прорыв следом за механизированным. Ему надо было
совершить 70-километровый марш, чтобы отрезать пути отхода неприятеля на село
Абганерово”: (№[10]). Времени у конников было мало, двигались они по степи без
дорог, часто перебирались через крутые овраги. Гололедица затрудняло движение.
Но кавалеристы – казахи, киргизы, узбеки, таджики, туркмены – были привычны к
седлу. Рассеивая по пути заслоны врага, конники в середине дня 21 ноября
ворвались в село, и, после боя, заняли его.
Глава 5:
Операция “Кольцо”.
Командный пункт
6-й немецкой армии оказался под угрозой удара наступающих советских войск, и
Паулюс вынужден был спешно перебросить его из Голубинского в Нижне-Чирскую.
Противника захлестнула паника.
На рассвете 22
ноября в полосе наступления Юго-Западного фронта передовой отряд 26-го
танкового корпуса, возглавляемый подполковником Г.Н.Филипповым, неожиданным
ударом захватил мост через Дон в районе Калача и удерживал его до прихода
главных сил корпуса, обеспечив их беспрепятственную переправу на левый берег
реки.
“23 ноября
подвижные войска Юго-Западного и Сталинградского фронтов замкнули кольцо
окружения вокруг 6-й и части сил 4-й танковой немецких армий. 22 дивизии
численностью около 330тыс. человек оказались в окружении”: (№[11]). Кроме того,
в ходе наступления были разгромлены крупные силы румынских войск.
За время с 24
ноября до середины декабря в ходе упорных боев вокруг группировки противника
возник сплошной внутренний фронт окружения. Активные боевые действия велись и
на огромном внешнем фронте, который был создан в ходе наступательной операции.
Попытки
ликвидировать окруженную группировку с ходу не принесли ожидаемых результатов.
Оказалось, что был допущен серьезный просчет в оценке ее численного состава.
“Первоначально считалось, что под командованием Паулюса находится 85-90 тыс.
человек, а фактически их было свыше 300тыс”: (№[12]). Поэтому ликвидация
окруженного врага требовала тщательной подготовки.
Главное
командование вермахта готовилось деблокировать окруженные в районе Сталинграда
войска. Для решения этой задачи противник создал группу армий “Дон”. В ее
состав вошли все войска находившиеся к югу от среднего течения Дона до
астраханских степей, и окруженная группировка Паулюса. Командующий был назначен
генерал фельдмаршал Манштейн. На усиление группы армий “Дон” спешно перебрасывались
войска с Кавказа, из-под Воронежа, Орла, а также из Франции, Польши и Германии.
“Перед войсками Юго-Западного фронта было 17 дивизий из группы армий “Дон”, а
13 дивизий под командованием генерала Гота противостояли войскам 5-й ударной и
51-й армий Сталинградского фронта. Командование противника отдало приказ на
проведение операции “Зимняя гроза”: (№[13]).
Утром 12
декабря немецкие войска группы “Гот” перешли в наступление из района
Котельникова, нанося главный удар вдоль железной дороги Тихорецк - Сталинград.
противостоящие здесь противнику войска 51-й армии Сталинградского фронта имели
значительно меньше сил и средств. Гитлеровцы, обладая особенно большим
превосходством в количестве танков и авиации,
прорвали советскую оборону и к вечеру первого же дня вышли к южному
берегу р.Аксай. В течение нескольких дней соединения 51-й армии под
командованием генерал-майора
Н.И.Труфанова вели ожесточенные бои, сдерживая натиск противника на северном
берегу р.Аксай. Пользуясь превосходством сил, немцы форсировали эту реку и
стали продвигаться к следующему рубежу - реке Мышкова.
Между реками
Аксай и Мышкова развернулось ожесточенное танковое сражение. Особенно упорная
борьба шла за хутор Верхне-Кумский.
Котельниковская
группировка противника, понеся огромные потери, все же прорвалась к реке
Мышкова. До окруженной группировки Паулюса оставалось всего лишь 35-40км.
Однако замыслы врага так и не были осуществлены.
К рубежу реки
Мышкова уже подходили соединения 2-й гвардейской армии, которые задержали
дальнейшее продвижение котельниковской группировки. С утра 24 декабря 2-я
гвардейская и 51-я армии перешли в наступление. Ломая сопротивление врага,
советские войска успешно продвигались и 29 декабря очистили от
немецко-фашистких войск город и железнодорожную станцию Котельниково. Армейская
группа “Гот” была разгромлена.
Немецкое
командование оказалось бессильным восстановить фронт на Волге. Больше того, в
ходе декабрьских операций на среднем Дону и в районе Котельниково противник
понес огромные потери. Войска Манштейна, потерпев поражение, отходили в южном
направлении, за Маныч.
К началу января
1943г. Сталинградский фронт был преобразован в Южный фронт. Его войска и
Северная группа войск Закавказского фронта вели наступательные действия против
немецко-фашистской группы “А”. Агрессивные планы гитлеровского рейха терпели
провал на всем южном крыле советско-германского фронта.
В
Сталинградской битве развертывались последние драматические события.
“К концу
декабря 1942г. внешний фронт отодвинулся от окруженной под Сталинградом
группировки на 200-250км. Кольцо советских войск непосредственно охватывающее
противника, составляло внутренний фронт. Территория, которую занимал враг,
составляла 1400кв. км”: (№[14]).
Противник,
опираясь на сильную и глубокую оборону, упорно сопротивлялся. Наличие
аэродромов в районе “котла” позволяло ему принимать самолеты. Однако
обреченность окруженной группировки с каждым днем становилось все более
очевидной. Верховное командование вермахта, несмотря на бесперспективность
сопротивления окруженной группировки, продолжало требовать борьбы “до
последнего солдата”.
Советское
Верховное Главнокомандование решило, что настало время для нанесения
завершающего удара. С этой целью был разработан план операции, получившей условное название “Кольцо”.
Проведение операции “Кольцо” возлагалось на войска Донского фронта, которым
командовал К.К.Рокоссовский.
Советское
командование 8 января 1943г. предъявило войскам Паулюса ультиматум, в котором
им предлагалось капитулировать. Командование окруженной группировки, выполняя
приказ Гитлера, отказалось принять ультиматум.
“10 января в 8
час. 5 мин. залп тысяч орудий разорвал тишину морозного утра. Войска Донского
фронта приступили к окончательной ликвидации врага. Войска 65, 21, 24, 64, 57,
66 и 62-й армий расчленяли и по частям уничтожали окруженную группировку. После
трехдневных ожесточенных боев был срезан “мариновский выступ” противника.
Войска 65-й и 21-й армий вышли на западный берег Россошки и в район Карповки.
57-я и 64-я армии преодолели рубеж реки Червленой”: (№[15]).
В войсках
противника падала дисциплина, в подразделениях и частях все чаще возникало
паническое настроения.
“Утром 15
января наступающие захватили аэродром Питомник, где произошла встреча 65-й и
24-й армий. Штаб Паулюса переместился из Гумрака еще ближе к Сталинграду. Общая
площадь района окружения значительно сохранилась и составляла теперь около 600
кв. км.
22 января
войска Донского фронта штурмовали противника на всем фронте. Тысячи орудий и
минометов прокладывали наступающим путь. За четыре дня советские армии
продвинулись еще на 10-15км. 21-я армия овладела Гумраком - важным опорным
пунктом гитлеровцев.
Расстояние
между войсками 21-й и 65-й армиями составляло всего 3,5км. В первой половине
дня 26 января армии соединились в районе поселка “Красный Октябрь” и на скатах
Мамаева кургана”: (№[16]). Окруженная группировка была расчленена на две
группы: южную, скованную в центральной части города, и северную, зажатую в
районе “Баррикады”.
30 января
войска 64-й и 57-й армий, расчленив южную группировку противника, плотную
подошли к центру города. 21-я армия наступала с северо-запада. 31 января враг
вынужден был сложить оружие.
Необходимо было
силой заставить сложить оружие и северную группу войск противника, так как ее
командующий генерал Штреккер отклонил предложение о капитуляции.
1 февраля на
противника с утра были обрушены мощные удары артиллерии и авиации. На многих
участках, занимаемых гитлеровцами, появились белые флаги.
2 февраля
1943г. северная группа войск, окруженная в заводском районе Сталинграда, также
капитулировала. “Свыше 40тыс. немецких солдат и офицеров во главе с генералом
Штреккером сложили оружие”: (№[17]). Боевые действия на берегу Волги
прекратились.
“При ликвидации
окруженной группировки с 10 января по 2 февраля 1943г. войска Донского фронта
под командованием генерала К.К.Рокосовского разгромили 22 дивизии противника и
свыше 160 частей усиления и частей обслуживания. 91тыс. гитлеровцев, в том
числе свыше 2500 офицеров и 24 генерала, были взяты в плен. В этих боях
противник потерял свыше 147тыс. солдат и офицеров”: (№.[18]).
Над Волгой и
руинами Сталинграда не слышно стало разрывов снарядов и бомб.
Заключение.
С ликвидацией
вражеской группировки в районе Сталинграда грандиозная эпопея на Волге
завершилась блестящей победой Советского Союза. Историческое значение этой
битвы огромно. Она внесла решающий вклад в достижение коренного перелома в ходе
второй мировой войны, предопределив неизбежное поражение гитлеровской Германии
и всего блока фашистских государств.
В ходе
Сталинградской битвы Красная Армия разгромила пять армий фашистской Германии и
ее союзников: две немецкие, две румынские и одну итальянскую.
Под влиянием
Сталинградской битвы произошли крупные изменения в международной обстановке.
Гибель отборных войск вермахта под Сталинградом вызвала среди населения
Германии моральный упадок. В стране был объявлен 3-х дневный траур. Все больше
немцев стало думать о том, что фашисты ведут страну к гибели.
Поражение
вермахта под Сталинградом ускорило распад гитлеровской коалиции: из нее вышла Италия,
назревали внутриполитические кризисы в Венгрии, Румынии и среди других
союзников гитлеровской Германии.
Вместе с тем
победа советских войск на Волге вызвала новый подъем
национально-освободительной борьбы в странах, порабощенных фашистскими агрессорами.
Советские
Вооруженные Силы в ходе Сталинградской битвы проявили массовый героизм,
показали свое превосходство над гитлеровским вермахтом. Опираясь на всенародную
поддержку, на крепкий тыл и неисчерпаемые ресурсы социалистического
государства, Красная Армия не только выдержала натиск опасного и сильного
противника, но и в ходе оборонительных сражений усилила свою мощь, а затем
добилась коренного перелома в тяжелой борьбе.
Интересный
факт. После окончания сражения в Сталинграде работала правительственная
комиссия. На заседании правительства СССР был поднят вопрос о
нецелесообразности восстановления города. Было подсчитано, что дешевле
построить новый город, чем пытаться восстановить разрушенный. Предлагали
построить Сталинград километров на 10 выше по Волге, а на месте бывшего города
сделать музей под открытым небом. Но Сталин приказал восстановить город любой ценой. И уже в марте 1943 года в городе
начались восстановительные работы.
Я с трагическим
впечатлением думаю о том, сколько жизней унесла Сталинградская битва, да и
война в целом. Хоть у нашего народа было кем и чем похвастаться перед
противником, все же цели не оправдали средства. Миллионы человеческих жизней,
которых унесла война (как правильно сказали: “За преступление чужого фюрера”)
не заменит людям своих близких.
Но все же если
смотреть с оптимистической точки зрения, то война под Сталинградом показала, на
что способен русский народ, как он может отстаивать свои интересы, да и вообще разгром, под городом вождя, немцев,
усилил напор русских на противника во всех направлениях. По всем фронтам
усилились партизанские движения. Советские народы стали упорнее биться, они
стали давить врага морально, после того, как “сталинградовцы” взяли в окружение
и разгромили одну из мощнейших армий фашистской Германии.
Историки всех
стран постоянно спорят о целесообразности и результатах этой битвы. О
Сталинградской битве написаны сотни книг на всех языках, и, казалось, что эту
битву разобрали подробно и досконально. Но каждый человек, пытаясь изучить это
сражение, находит для себя много нового и непонятного. Даже сами ветераны, как
немецкие, так и русские, не могут объяснить, почему именно в Сталинграде вдруг
и немцы и русские нарушили свою тактику и методы ведения боевых действий.
Приложение.
№1: При
наступлении 6-й армии к Волге кровь немецких солдат лилась рекой. Отошли в
прошлое успехи западной кампании, равно, как и бодрое настроение солдат… Во
время моих поездок в вездеходе я постепенно встречал отставших солдат, которые
после тяжелых боев разыскивали свои части. Особенно запомнились мне двое,
участвовавшие в сражении под Калачом. Они служили в той дивизии, куда я
направлялся. Я взял их в свою машину. Сидевший за моей спиной ефрейтор, еще
находясь под свежем впечатлением пережитых боев рассказывал:
- В таком пекле
даже здесь, на востоке, мне еще не приходилось бывать. Задал нам Иван жару, у
нас только искры из глаз сыпались. Счастье, что наши окопы глубоки, иначе от
нас ничего бы не осталось. Артиллерия у русских отлично работает, – что ни
выстрел, то прямое попадание в наши позиции. А мы только жмемся да поглубже в
дерьмо зарываемся. Много наших от их артиллерии пострадало. А самое большое
проклятие – это “катюши”…”
№2: Я никогда
не забуду 14 сентября. Для Сталинграда оно стало одновременно одним из наиболее
тяжелых и в то же время счастливых дней.
В этот день
враг вклинился в город большими силами западнее вокзала. Фашистские головорезы
выскакивали из машин, веселились, врывались в жилые кварталы с целью поживиться
тем, что еще уцелело от пожара. А наши солдаты и офицеры, спрятавшись за углы
зданий, в подвалах, на чердаках домов, расстреливали взорвавшихся захватчиков.
Нельзя
расценивать эти действия немцев иначе, как психическую атаку. Но когда они были
встречены дружным огнем и ползли, будто ошпаренные кипятком тараканы, и гибли
на наших глазах, вот тут-то мы и почувствовали, что сможем уничтожить
фашистских захватчиков всех до единого.
№3 Н. И. Крылов
[начальник штаба армии] и К. А. Гуров[член Военного совета] с телефонами в
руках расматривают план города. По синим стрелам и цифрам, а также по красным
изогнутым линиям оцениваю положение на направлении главного удара противника.
Вопросов не задаю, знаю, что полученные пять – десять минут назад данные об
обстановке уже устарели. Вызываю к телефону командующего артиллерией армии
Пожарского. Приказываю дать залп “катюш” двумя дивизионами. Одним – по
силикатному заводу, другим по стадиону.Там, по-моему мнению, должно было быть
скопление противника…
После короткого
обмена мнениями члена Военного совета стало ясно, что противник вновь бросил
крупные силы против 62-й армии. Ближайшая цель врага – пробиться к Волге. Было
ясно, что он сделает все возможное, чтобы воспретить подход подкреплений и
подвоз боеприпасов из-за Волги. В ближайшие несколько дней нам предстояла небывало
жестокая борьба только имеющимися в распоряжении 62-й армии силами. Наш блиндаж
трясло как в лихорадке, земля звенела, с потолка сыпался песок, в углах и на
потолке, под балками, что-то
потрескивало, толчки от разрывавшихся в близи крупных бомб грозили
развалить блиндаж…
В тот день мы
почти не видели солнца. Оно поднималось бурым пятном и изредка выглядывало в
просветы дымовых туч.
На фронте около
6 километров Паулюс бросил в наступление под прикрытием ураганного огня три
пехотные и две танковые дивизии… Превосходство в людях было пятикратным, в
танках – двенадцатикратным, его авиация безраздельно господствовала на этом
участке.
№4:Судьба долго
меня щадила и оберегала, чтобы заставить испытать самые ужасные муки, какие
только могут быть на этом свете. За десять дней я потерял всех товарищей. После
того как в моей роте осталось 9 человек, ее расформировали. Я теперь кочую из
одной роты в другую. Несколько дней находился в мотоциклетном взводе. Этого
взвода теперь тоже нет… Только тот, кто побывал здесь, может понять, что мы
сейчас далеки от победы, как никогда раньше.
№5: Я хотел
достичь Волги у одного определенного пункта, у одного определенного города.
Случайно этот город носит имя самого Сталина. Но я стремился туда не по этой
причине. Город мог называться совсем иначе. Я шел туда потому, что это весьма
важный пункт. Через него осуществлялись перевозки 30 миллионов тонн грузов, из
которых почти 9 миллионов тонн нефти. Туда стекались с Украины и Кубани пшеница
для отправки на север. Туда доставлялась марганцевая руда. Там был гигантский
перевалочный центр. Именно его я хотел взять, вы знаете, нам много не надо – мы
его взяли! Остались незанятыми только несколько совсем незначительных точек.
Некоторые спрашивают: “А почему же вы не берете их побыстрее?” Потому, что я не
хочу там второго Вердена. Я добьюсь этого с помощью небольших ударных групп!
№10: Мы
переживаем на Востоке военное поражение. Натиск противника в эту зиму
предпринят с ожесточением, превосходящим все человеческие и исторические
представления.
№11: Мы с
Александром Михайловичем отошли подальше от стола в сторону и очень тихо
говорили о том, что, видимо, надо искать какое-то иное решение.
- А какое
“иное” решение? – вдруг, подняв голову, спросил Сталин.
…Мы подошли к
столу.
- Вот что, -
продолжал он, - поезжайте в Генштаб и подумайте хорошенько, что надо
предпринять в районе Сталинграда. Откуда и какие войска можно перебросить для
усиления Сталинградской группировки, а заодно подумайте и о Кавказском фронте.
Завтра в 9 часов вечера снова здесь.
№12: Мы следили
за врагом во все глаза. Наблюдение велось круглосуточно. Непрерывно работала
звукометрическая разведка, которая выявляла вражеские артиллерийские и
минометные батареи. С воздуха шло систематическое фотографирование расположения
противника, особенно тех районов, где намечался прорыв ее обороны.
Генералы-артиллеристы часами просиживали за стереотрубами на наблюдательных
пунктах… Ставка обязывала на направлениях
главных ударов
при прорыве обороны противника создать такие группировки войск, чтобы было
достигнуто, по крайней мере, тройное превосходство над врагом. Много раз
пришлось считать и пересчитывать наши силы, в особенности группировки
артиллерии, чтобы такое превосходство было действительно обеспеченно.
№13: Товарищу
Константинову.
Только лично.
День
переселения Федорова и Иванова можете назначить по вашему усмотрению, а потом
доложите мне это по приезде в Москву.
Если у Вас возникает мысль о том, что кто-либо из них начал переселение раньше
или позже на один или два дня, то уполномочиваю Вас решить и этот вопрос по
Вашему усмотрению. Васильев.
13 часов 10
минут
15.11.42 г.
№14: В этот же
день [17 ноября] было решено созвать командный состав на проигрыш операции. Мы
собрались вдоль берега Дона на скате Дружилинских высот. Над головами трепетали
под порывами холодного ветра раскинутые саперами маскировочные сети. Вокруг
макета[с изображением позиций врага] были открыты щели с легкими перекрытиями
на случай огневого налета. В 50-60 метрах стояли оптические приборы, у которых
работали наблюдатели. Это было очень удобно: каждого командира можно подвести
от макета к стереотрубе и здесь, на реальной местности, проверить решение,
увидеть свое направление и рубежи, которые должны быть достигнуты к сроку.
Участвовали в
проигрыше офицеры управления армии, командиры и начальники политорганов наших
соединений, а также частей усиления и представители соседних армий. Здесь были
все, кто через два дня вместе будут творить победу; сейчас они в последний раз
взвешивали свои возможности, обдумывали свои действия на общем фоне армейской
операции.
№15: …Идя в
бой,мы знаем, что мы идем освобождать братьев и сестер, томящихся в фашистской
неволе. В наших руках, товарищи, находится судьба Родины, судьба нашего
великого народа. От нас с вами, от нашего упорства и умения зависит – будет ли
каждый советский человек жить в своей свободной стране или будет, как раб,
гнуть спину у барона.
…За кровь
загубленных фашистскими людоедами наших жен и детей, за пролитую кровь наших
бойцов и командиров мы должны пролить потоки черной вражеской крови.
Вперед, к
победе! Смерть немецким оккупантам!
№18:В конце дня
произошла любопытная встреча с оперативными резервами противника. Под покровом
ночи и при обильном снегопаде мы продолжали движение вперед по колонному пути с
включенным светом. Вдруг при подходе к отделению совхоза №86 по нашей колонне
вдруг был открыт артогонь. Выключили свет и стрельба прекратилась.
Продвинувшись вперед еще километра на два, я приказал остановить колонну и
выслать из ядра разведки дозор в направлении выстрелов. Когда были выключены
моторы и настала ночная
тишина, то мы
услышали шум моторов и движение танков, но левее нас и в противоположную нашему
движению сторону. Тут же поступило донесение от разведки, что танки противника
пошли в сторону фронта – к городу Серафимовичу. Оказалось, что 1-я румынская
танковая дивизия из района Перелазовского спешила на фронт, на помощь своим
пехотным дивизиям. Приказал в бой не вступать. Иметь наблюдение, не теряя
соприкосновения.
Танковая
колонна противника, дойдя до станицы Новоцарицинской, продолжала движение на
север. А мы повернули строго на юг – на Перелазовский. Таким образом, тылы
румынской танковой дивизии были отрезаны, большинство ее автомашин с горючим,
боеприпасами и продовольствием были попросту включены в нашу колонну. Водителей
противника оставили за рулем, посадив к ним по автоматчику. Что касается
вражеских танков, то мчитесь, голубчики, дальше, без горючего и боеприпасов
много не навоюете…
№19:Без единого
выстрела мы окружили населенный пункт, и только тогда, когда танки пошли в
атаку под прикрытием нашего артогня, противник открыл свой огонь. Но было
поздно, танки уже ворвались на улицы. Не прошло и часа, как судьба этого
важного пункта была решена. Захвачена масса пленных, вся штабная документация,
узел связи, типография, склады, госпиталь с ранеными и даже хлебопекарня с
хлебом, масса автомашин и другой техники.
Список
литературы.
1. Волкогонов
Д. А. Сталин. М., 1992. Том 1-2. ВОВ 1941-1945, Москва, 1965. С. 83-89.
2. Карлов В. В.
Маршал Жуков. М., 1991. Книга 1. С. 83-89.
3. Митяев А.
Тысяча четыреста восемнадцать дней. М., “Детская литература”, 1987. С. 375-425.
4. Солисонов А.
М. Знать и помнить. Диалог историка с писателем. М., 1989. С. 69-78.
5. Солисонов
А.М. Московская битва. М., 1991. С. 69-78.
6. Солисонов
А.М. Память минувшего. События, люди, история. М., 1988. С. 69-78.
7. Соколов Б.
В. Цена победы. ВОВ: неизвестное об известном. М., 1991. С. 43-59.
8. Симонов К.
М. Глазами человека моего поколения. М., 1988. С. 67-81.
9. Суворов В. Ледокол.
Кто начал Вторую Мировую войну? М., 1992. С. 32-56.
10. Успенский
В. Д. Тайный советник вождя. М., 1991. Книга 3. С. 25-43.