Фантомный референтный индекс (паттерн ты) – дополнение
к теории и практике мета-моделирования
Игорь
Борисович Кудрявцев, сертифицированный врач, преподаватель кафедры коммуникации
Рижского Университета им. Страдыня, директор “Центра Психологических исследований”.
Мета-модель
и мета-моделирование – термины, известные из нейролингвистического
программирования (НЛП). Мета-модель представляет собой практическую разработку,
впервые описанную Джоном Гриндером и Ричардом Бэндлером в 1974 году. Основой
для мета-модели послужили работы классика трансформационной лингвистики Наума
Хомского (Noam Chomsky). Мета-модель определяет категории неполных или двусмысленных
языковых паттернов (поверхностные структуры – ПС). Мета-модель основана на
трансформационной грамматике и используется для того, чтобы распознавать
обычные искажения, опущения и обобщения, делающие неясным действительный смысл
высказывания (глубинные структуры – ГС). Мета-модель содержит вопросы для ее
выяснения, с помощью которых можно восстановить этот действительный смысл.
Мета-модель восстанавливает связи между языком и опытом и может быть
использована для сбора информации, выяснения смысла, обнаружения ограничений и
увеличения числа выборов. Процесс выяснения и опосредованного трансформирования
глубинной структуры называется мета-моделированием.
Годы
практического применения мета-моделирования внесли некоторую коррекцию в
терминологическую семантику. Согласно теории Хомского, процессы, в которых
участвуют люди, репрезентируя собственный опыт, описываются как совокупность
глубинных и поверхностных структур языка. Под поверхностной структурой (ПС)
следует понимать собственно текст, доступный для восприятия – устный или
письменный. Под глубинной структурой (ГС) – лингвисты понимают действительный
смысл высказывания. Заметим, что практикующие мета-моделирование – а это
психологи, психотерапевты, педагоги, различного рода консультанты, специалисты
по коммуникации – зачастую вкладывают в термины мета-модели несколько иной
смысл.
Под
ПС по-прежнему понимается текст, доступный для прямого восприятия, то есть -
через обычные органы чувств. ГС же расшифровывается не только как скрытый смысл
высказывания, но как некую недоступную для прямого восприятия и оценки
совокупность комплексов бессознательного. В ходу метафорический образ дерева –
если ПС есть листья и плоды, то ГС - то, что образовалось в результате
взаимодействия семени, когда-то попавшего в почву (события реального мира),
питательных соков той самой почвы и других её факторов (система представлений о
мире, то есть личная карта, главный фактор апперцепции, сформированная более
или менее жёстко, хотя и постоянно трансформирующаяся под воздействием внешней
среды).
Причины
человеческих проблем кроются в бессознательном. Согласно Хомскому – Гриндеру –
Бэндлеру, неправильно сформулированные составные части личной карты не только
дают выраженные нарушения в ПС – так называемую психотерапевтическую неправильность.
ПС здесь лишь внешнее проявление ГС как комплекса, неосознанно управляющего как
восприятием событий внешнего мира (апперцепция), так и поведением индивида.
Авторы теории и практики мета-моделирования верят, что а) проявление ПС
соответствует наличию в ГС идентично сформулированного убеждения, управляющего
поведением человека и б) сила такого управляющего воздействия велика (нам также
неоднократно приходилось убеждаться в этом на практике) – вплоть до
соответствующего стратегического структурирования личных ценностей. Согласно
этой теории, если мы наблюдаем в ПС, например, проявление генерализации –
человек говорит: “все люди - свиньи, только одни чистые, а другие грязные”, то
отношение такого человека к остальным людям подсознательно формируется именно
как отношение к свиньям. Вопрос только, к кому он относит себя: вариант А –
“если все люди свиньи, я тоже человек, значит – я тоже свинья” вариант Б – “все
люди свиньи. НО ВОТ Я-ТО – НЕТ! Тяжело жить в свином стаде!”. Конечно, данный
индивид, обладая некоторыми социальными навыками, всё же не проявляет себя как
свинья. Более того, на прямой вопрос – а считаете ли вы себя и других именно
свиньями – он скорее всего совершенно честно ответит отрицательно. Беда только
в том, что бессознательное зачастую более эффективно управляет поведением, чем
сознание. Можно не думать, что все есть свиньи, вернее, не осознавать этого, но
в ГС такая вера есть, и работает она эффективно. У такого человека могут быть
проблемы во взаимоотношениях с другими, выражающиеся, например, в недостатке
доверия (“разве можно доверять свиньям!”), что приводит к состоянию
хронического психологического стресса. Причём в данном случае человек не
осознаёт и того, почему нет доверия к другим, это кажется естественным
процессом. Хронический стресс является причиной заболеваний, с которыми такой
клиент чаще всего и обращается на консультацию.
Составные
части ГС (у Станислава Грофа есть для них удачное название – системы
конденсированного опыта) не могут непосредственно восприниматься, а значит – и
подвергаться непосредственной, осознанной коррекции. Однако принимая, что ПС и
ГС есть части одной системы, то есть, связаны между собой и имеет место
взаимовлияние одной части системы на другую, мы можем, воздействуя на ПС,
произвести некоторое влияние на ГС. Влияние пусть и опосредованное, но по
эффективности своей достаточно мощное. Изменяя ГС, мы воздействуем на причину
проблемы – этиотропное воздействие.
Путём
внимательного анализа ПС – в случае личного консультирования это прицельное
слушание – может быть выявлена психотерапевтическая неправильность. Это
нетрудно, надо только знать паттерны мета-модели. Затем производится
непосредственное воздействие – то есть, задавание уточняющего вопроса с целью
получить от клиента ответ нужной структуры. Надо заметить, что процесс
мета-моделирования может быть весьма неприятным для клиента – у человека
складывается впечатление, что его “хватают за язык”. Поэтому важно провести
тщательную подготовку к процессу – описание таковой выходит за рамки данной
работы.
Внешне
схема мета-модели выглядит так – приводится список так называемых
неправильностей ПС – их называют паттернами мета-модели, к каждому паттерну
прилагается так называемая реакция мета-модели – варианты вопросов, которые
следует задавать клиенту для выяснения действительного смысла высказывания или
ГС. Выяснение истинной структуры ГС даёт ясность в понимании клиентом своих
проблем, а также указывает на пути их решения, причём иногда решение
принимается мгновенно, уже в процессе мета-моделирования.
Существует
несколько схем (контуров) мета-модели, мы приводим обобщённый вариант, с нашей
точки зрения, самый полный, применение его проверено как минимум семью годами
практики.
I. Паттерны нарушения сбора информации.
Референтный
индекс. Вообще референтный индекс (РИ) в предложении указывает на человека или
предмет (референт), производящего действие или являющегося объектом действия
(подлежащее). В мета-модели мы наблюдаем несколько видов паттернов, связанных с
проблемами референтных индексов:
А)
стёртый РИ – референт опускается из предложения вообще: “окно сломано”, меня
обидели”, “мне сказано” и т.п. Предполагаемая проблема в ГС – нежелание, часто
боязнь клиента вообще упоминать о референте, боязнь конфликта в реальности,
распространяемая также и на мир бессознательного. Реакция мета-модели –
запросить референта: “кто сломал?”, “кто обидел?”, “кто сказал?” и т.п. По
выяснении референта производится его анализ на предмет выявления потенциальной
опасности.
Б)
неспецифический РИ – замена существительного местоимением “этот”, “это” и т.п.
Реакция мета-модели аналогичная предыдущему случаю.
В)
обобщённый РИ – слово обозначает группу или класс явлений: “мужчины сволочи”,
“люди свиньи”, женщины – плохие водители”. Реакция мета-модели – уточнить
референта: “кто конкретно?” и выяснить, почему было сделано обобщение.
Г)
обратный РИ – говорящий как бы принимает возможное действие глагола в
предложении, но сам не выполняет действия, выраженного глаголом: “меня
ненавидят”, “все здесь только и думают, как меня обмануть”. Часто это проекция
собственных переживаний клиента, перенос их на окружение. Реакция мета-модели –
необходимо овладеть проекцией, то есть, повернуть вектор в сторону клиента:
“скажите – “я ненавижу всех”, а потом сообщите, что вы испытали”.
Номинализация
– это изменение активного процесса ГС, выраженного глаголом, на состояние ПС,
выраженное существительным: “моё решение” (вместо “я решил”), “мне необходима
любовь” (неясно даже – “я хочу любить”, или “я хочу, чтобы меня любили”), “у
меня имеется необходимость в доверии” (вместо “я хочу, чтобы мне доверяли”).
Клиент пребывает в состоянии неопределённости относительно собственной судьбы,
и эта неясность чётко выражена в ГС. С точки зрения НЛП, например, любой
медицинский диагноз является номинализацией, так как не показывает изменений,
происходящих с течением болезни, но только фиксирует сознание клиента на некоем
состоянии, не изменяющемся с течением времени. (Столь популярные в советское
время формулировки типа “хроническая язвенная болезнь в стадии ремиссии (то есть,
симптомов нет, но пациенту внушается, что он всё равно болен, или скоро
заболеет!)” есть ни что иное, как номинализации, оставляющие пациента в
состоянии неясности относительно собственного здоровья. Тогда эти номинализации
выгодно использовались для так называемой всеобщей диспансеризации – даже
практически здоровые пациенты состояли под наблюдением врача в течение долгих
лет. Так исподволь напоминалось людям о всевидящем оке государства). Реакция
мета-модели – перевести номинализацию в глагол: “вы решили?”, “как именно вы
хотите любить, и кого?”, “кто должен доверять вам?”. Есть даже направление в
психотерапии внутренних болезней, когда пациенту рекомендуется вместо “у меня
гипертония” говорить “я гипертонирую”, вести дневник, куда особым образом записывается,
что именно он сегодня сделал, чтобы “гипертонировать”, то есть, получить
высокое артериальное давление.
Неспецифические
глаголы. Здесь в ГС устанавливается ложная связь между действием и результатом,
формируется представление о несуществующих действиях, направленных против
клиента: “он меня раздражает”. Реакция мета-модели – уточнить, каким именно
образом указанное действие производится: “какие именно приёмы раздражения вас
он использует. И какого именно результата этим добивается?”. Так разрушается
ложная закономерность ГС.
II. Паттерны нарушения расширения пределов карты
клиента.
Модальные
операторы (МО):
А)
МО необходимости – использование сослагательного наклонения: “мне следовало бы
быть более гибким”, “вам надо было знать это!”. Реакция мета-модели – “что
будет, если вы не будете гибким?”, “что будет, если мы не будем знать этого?”.
То есть, приблизить и конкретизировать неизвестное ожидаемое якобы трагическое
событие. Часто оказывается, что, во-первых, бояться особо нечего, во-вторых, то,
что сделал или может сделать клиент в данной ситуации является для него
наилучшим возможным выбором. Ещё один вид МО необходимости – мнимая
необходимость регулярного совершения неких действий: “я должен ходить на эту
проклятую работу”. Реакция мета-модели – “что будет, если вы не пойдёте?”, или
преувеличение: “всегда? Всю жизнь? Ходить на эту работу”, что может помочь
клиенту осознать, что вечно это продолжаться не может. А возможная неявка на
работу и последующее увольнение помогут ему стать свободным и найти, наконец,
работу по душе.
Б)
МО возможности – “я не могу (не смогу) сделать этого”. Реакция мета-модели -
“что
мешает?” поможет уточнить ресурсы, необходимые для решения той или иной
проблемы.
Универсальные
кванторы (универсальные квантификаторы, универсальные количественные): “я всем
это говорю, и мне никто не верит, так как все люди дураки”. Отличие от
обобщённого РИ – в более выраженной универсальности, придаваемой словами “все”,
“всем”. Реакция мета-модели – а) усиление: “всем – всем? И даже Борису Ельцину
говорили, и даже он не верит?” или “Когда же вы успели рассказать это всем 6
миллиардам жителей Земли?”. Таким образом исключаются сначала некоторые
персоналии, а затем и разрушается негативная генерализация, существовавшая в ГС
и создававшая неосознанное состояние безысходности – попробуйте жить в мире,
где вам НИКТО не верит! б) попросить клиента назвать случай, когда хоть
кто-нибудь в чём-нибудь ему поверил, тем самым также разрушая негативную
генерализацию.
III. Паттерны изменения значений.
1.
Чтение мыслей. Клиент предполагает, что он знает, что думают другие: “я знаю,
что вы тут про меня думаете!”, “вот, смотрит на меня волком, точно задумал
какую-нибудь гадость!”. Реакция мета-модели – а)сверить мысли клиента и мысли
того, кого клиент “разоблачил” - это позволит ввести в процесс других людей и
разрешить ситуацию; б) спросить, а каким образом клиент это узнал – в наше
время, когда многие ссылаются на телепатию, интуицию или ясновидение, такой
вопрос может помочь клиенту установить, обладает ли он вышеупомянутыми
сверхспособностями в действительности.
2.
Причина и следствие. Паттерн проявляется в двух разновидностях:
А)
клиент верит, что обладает некими способностями вызывать у других определённые
состояния – “простите, что испугал вас” (= “я не заслуживаю такой власти над
вами, простите, что использовал её”). Реакция мета-модели – похожа на ситуацию
с неспецифическими глаголами, необходимо выяснить, какими именно методами
клиент испугал другого, или нанёс ему какой-либо ущерб. Таким образом в ГС
разрушается ложная закономерность, вызывающая у клиента неосознанный стресс,
как “обладателя власти” или “разрушителя”;
Б)
клиент верит, что кто-то обладает способностями вызывать у него некие состояния
– “вы причиняете мне боль”. Реакция мета-модели – уточнить способ, каким люди
делают это с клиентом. Таким образом в ГС разрушается ложное убеждение о
беззащитности клиента перед другими людьми. (Именно в этом и состоит разница
между неспецифическими глаголами и данным паттерном: в неспецифических глаголах
акцент в ГС клиента делается на активных действиях против него, которые ведь
могут и не достичь цели, а в данном случае на первый план выступает убеждение в
собственной беззащитности, когда любой может его обидеть, даже случайно и
нехотя).
3.
Потерянный перформатив. Клиент высказывает генерализованные утверждения о мире,
которые как бы внушены ему неким авторитетом: “Так не делается!”. “Нормальные
люди не носят такие дурацкие штаны!”. В ГС как бы находится некий судия
(перформатив), позволяющий себе безапелляционные суждения, которые весьма
ограничивают свободу выбора клиента, но ничего он с ними поделать не может,
потому что мнение авторитета обжалованию не подлежит. Реакция мета-модели –
выявить авторитет вопросом “а кто сказал, что так нельзя делать?” и проверить
данный авторитет на прочность.
4.
Сравнение с умолчанием. Клиент стремится к достижению некоего результата,
однако критерии его достижения не выработаны или не прояснены до конца: “Я хочу
стать умнее (здоровее, красивее)!”. В ГС нет критериев улучшения искомого
качества, а значит, клиент рискует так никогда и не узнать, стал ли он умнее,
красивее или здоровее. (Часто используемый рекламный трюк: “Ваши волосы станут
здоровее!” или “Знаете ли вы шесть симптомов поражённых волос? Наш шампунь справится
со всеми!”. Непонятно, здоровее чего станут волосы и что это за шесть
симптомов. Сознание клиента вынуждено искать критерии для сравнения в
собственной ГС – это и есть так называемый трансдеривационный поиск,
используемый в эриксоновском гипнозе). Реакция мета-модели – уточнить критерии:
“по каким признакам вы узнаете, что ваши умственные способности улучшились?”
Многолетняя
практика применения мета-моделирования как метода психотерапии, в частности, и
так называемых психосоматических заболеваний показала его эффективность. Во
многих случаях эффект наблюдался даже при изолированном применении
мета-моделирования, без применения каких-либо других терапевтических средств.
Причём в большинстве случаев клиенты обращались за консультацией по поводу
проблем, внешне чисто соматических: головокружение, нарушение сна, боли в
позвоночнике и др. Однако о деталях терапевтического применения
мета-моделирования мы поговорим в другой работе. Сейчас хочется поделиться
любопытным наблюдением.
Во
многих случаях у клиентов наблюдалась такая форма ПС, при которой человек
рассказывает о себе во втором лице: “Я тут на лыжах катался. Здорово. Едешь с
горы, а у тебя ветер свистит в ушах” или “Недавно я стал жертвой мошенничества
– когда у тебя украли деньги, ты чувствуешь себя последним идиотом”. В
мета-модели такая форма паттерна ПС не описывается. Замечено, что наиболее
часто форма смены лица встречается при описании клиентом либо интенсивных
положительных переживаний, либо психотравмирующей ситуации. Можно предположить,
что в данном случае может иметь место определённое нарушение в ГС, при котором
клиент неосознанно разотождествляется с собственным опытом – то ли не считая
себя достойным такого счастья, когда речь идёт о позитивном опыте, то ли
отмежёвываясь от негативного опыта в случае перенесённых психотравм. Такое
состояние ГС, по моему мнению, может приводить к ограничению способностей
клиента к восприятию нового и переживанию необходимых для этого состояний. Мною
давалось задание клиентам – как во время беседы, так и после неё (домашнее
задание) следить за своей речью и говорить о себе и своём опыте только в первом
лице. Клиенты отмечали улучшение самочувствия уже в первые дни применения этой
методики, замечая при этом, что усиливалось их чувство ответственности за
принятые решения.
Учитывая
вышеизложенное, считаю, что данная форма ПС может считаться одним из паттернов
мета-модели. Отнести его можно к референтным индексам, так как речь идёт именно
о референте, то есть – самом клиенте. Поскольку опыт клиента как бы переносится
на некий несуществующий в реальности объект – фантом, мы назвали данный паттерн
“фантомный референтный индекс” или, в обиходе, “паттерн ты”.
Применение
как фантомного референтного индекса, так и других паттернов мета-модели в
коммуникации связано с так называемой Милтон-моделью, или мета-моделью
наоборот, разработанной Милтоном Эриксоном моделью языка гипноза. Если при
мета-моделировании мы стремимся максимально точно структурировать ПС и внести
ясность в мышление и поведение клиента, то в гипнозе преследуется цель прямо
противоположная – сделать язык максимально неконкретным, расплывчатым. Таким
образом, там, где мета-модель задаёт уточняющие вопросы, милтон-модель как раз
возвращается к “неправильным” паттернам – это основной принцип эриксоновской
методики вербального наведения гипнотического транса. Фантомный референтный
индекс здесь может послужить фактором успешного косвенного внушения, когда
гипнотизёр, как бы цитируя кого-то, может заставить клиента переживать
состояние, внушённое именно в форме паттерна ты.
Впрочем,
коммуникативные аспекты как мета-модели в целом, так и фантомного референтного
индекса в частности, могут быть подвергнуты дополнительной проверке и
доработке.
Список литературы
Cialdini, R. B. Influence: The new
psychology of modern persuasion. New York: Quill, 1984.
Gilligan, Stephen G. Therapeutic
trances. The cooperation principle in Ericksonian Hypnotherapy. – New York:
Brunner/Mazel, 1986.
Kudrjavcevs, I. Mūsdienu
psihotehniku izmantošana NRK darbībā. Referāts
konferencē “Netradicionālās reliģiskās kustības
un to nelabvēlīgā ietekme sabiedrībā: garīgie,
sociālie un tiesiskie aspekti”. Rīga, Lutera Akadēmija, 1998.
Kudrjavcevs, I. Personiskā
komunikācija. Lekciju un semināru cikls Rīgas Stradiņa
Universitātes Eiropas Integrācijas Institūtā. Rīga,
1999 – 2002.
Littlejohn, S. W. Theories of human
communication, 5th ed. Belmont, CA: Wadsworth Publishing Company, 1996.
Malony, H. Newton. Brainwashing,
coercive persuasion, undue influence, mind control: A Psychologist’s point of
View. Pasadena, CA: Integration press, 1988.
Robbins, A. Unlimited Power. New
York: Fawcett Columbine, 1986.
Severin, W. J., Tankard, J. W.
Communication Theories: Origins, Methods And Uses In The Mass Media. New York,
Longman, 1988.
Zeig, J.K. (Ed). Ericksonian
psychotherapy, Volume I: Structures. New York: Brunner/Mazel, 1985.
Zeitlin, H. Cult induction: Hypnotic
communication patterns in contemporary cults. In J.K. Zeig (Ed.), Ericksonian
psychotherapy, Volume I: Structures. New York: Brunner/Mazel, 1985.
Алдер,
Х. НЛП – современные психотехнологии. Санкт-Петербург, Харьков, Минск, “Питер”,
2000.
Бэндлер,
Р., Гриндер, Д. Наведение транса. Москва, “Прозерпина”, 1995.
Бэндлер,
Р., Гриндер, Д. Структура магии. Классическое руководство по теории и практике
нейролингвистического программирования. Москва, КААС, 1995.
Бэндлер,
Р., Гриндер, Д. Шаблоны гипнотических техник Милтона Эриксона с точки зрения
НЛП. Симферополь, “Реноме”, 1998.
Гиллиген,
С. Терапевтические трансы. Москва. Независимая фирма “Класс”, 1997.
Горин,
С. А вы пробовали гипноз? Практическое руководство по применению гипнотических
психотехник в бизнесе и медицине, рекламе и пропаганде, торговле и повседневной
жизни. Санкт-Петербург, “Лань”, 1995.
Гроф,
С. За пределами мозга. Москва, изд. Московского Трансперсонального центра,
1993.
Дилтс,
Р. Стратегии гениев. Тт. 1 – 3. Москва, Независимая фирма “Класс”, 1998.
Кроль,
Л. М., Михайлова, Е. Л. Человек – оркестр. Микроструктура общения. Москва,
Независимая фирма “Класс”, 1993.
Кудрявцев,
И. Б. Лекции по нейро – лингвистическому программированию. Не напечатано. Рига,
1996.
Кудрявцев,
И. Б. Паттерны эриксоновского гипноза в практике современных культов. Тезисы
доклада на Всемирном конгрессе психотерапевтов. Варшава, 1998.
Кудрявцев,
И. Б. Современные психотехники и последствия их немедицинского применения.
Доклад на международном конгрессе по нетрадиционной медицине. Юрмала, 1997.
Орлова,
О. Семинары по НЛП. Не напечатано. Рига, 1995 – 1996.
Почепцов,
Г. Теория и практика коммуникации. Москва, ЦЕНТР, 1998.
Прибрам,
К. Языки мозга. Москва, Прогресс, 1975.
Пьюселик,
Ф., Льюис, Б. Магия НЛП без тайн. СПб, “Белый кролик”, 1994.
Хомский,
Н. Аспекты теории синтаксиса. Изд. Благовещенского Гуманитарного колледжа им.
И. А. Бодуэна де Куртенэ, 1999.
Черепанова
И. Ю. Дом Колдуньи. Язык творческого бессознательного. Москва, КСП, 1996.
Эриксон,
М., Росси, Э. Человек из февраля. Гипнотерапия и развитие самосознания
личности. Москва, Независимая фирма “Класс”, 1995.
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.sciteclibrary.ru/