НЕРОН
Нерон родился в Анции, через девять месяцев после смерти Тиберия, в восемнадцатый
день до январских календ, на рассвете, так что лучи восходящего солнца коснулись его едва ль не раньше, чем земли. Тотчас по его гороскопу многими
было сделано много страшных догадок; пророческими были и слова отца его Домиция, который в ответ на поздравления друзей воскликнул, что от него и Агриппины
ничто не может родиться, кроме ужаса и горя для человечества. Другой знак его будущего злополучия был
замечен в день очищения: Гай Цезарь, когда сестра попросила его дать младенцу имя по своему желанию, взглянул на своего дядю Клавдия (который потом, уже
будучи правителем, и усыновил Нерона) и назвал его имя, себе на потеху и назло Агриппине, так как Клавдий был посмешищем всего двора.
Трех месяцев он потерял отца; по завещанию он получил третью часть наследства, да и
ту не полностью, потому что все имущество забрал его сонаследник Гай. Потом и мать его была сослана, а он, в нужде и почти в нищете, рос в доме своей тетки
Лепиды под надзором Двух дядек, танцовщика и цирюльника. Но когда Клавдий принял власть, ему не только было возвращено отцовское имущество, но и
добавлено наследство его отчима Пассиена Криспа. А благодаря влиянию и могуществу матери, возвращенной из ссылки и
восстановленной в правах, он достиг такого положения, что ходил даже слух, будто Мессалина, жена Клавдия, видя в нем соперника Британику, подсылала убийц
задушить его во время полуденного сна. Добавляли к этой выдумке, будто бы с его подушки навстречу им бросился змей, и они в ужасе убежали. Возникла такая
выдумка оттого, что на его ложе у изголовья была найдена сброшенная змеиная кожа; кожу эту, по желанию Агриппины, вправили в золотое запястье, и он долго
носил его на правой руке, но потом сбросил, чтобы не томиться воспоминаньями о матери, и тщетно искал его вновь в дни своих последних бедствий.
Еще в детстве, не достигнув даже отроческого возраста, выступал он в цирке на
Троянских играх, много раз и с большим успехом. На одиннадцатом году он был усыновлен Клавдием и отдан на воспитание Аннею Сенеке, тогда уже сенатору.
Говорят, что на следующую ночь Сенека видел во сне, будто воспитывает Гая Цезаря; и скоро Нерон, при первых же поступках обнаружив свой жестокий нрав,
показал, что сон был вещим. Так, своего брата Британика, когда тот по привычке приветствовал его Агено-барбом и после усыновления, он стал обзывать перед
лицом Клавдия незаконнорожденным. А против своей тетки Лепиды он открыто давал показания в суде в угоду матери, которая ее преследовала.
Впервые в Риме он устроил пятилетние состязания по греческому образцу, из трех
отделений — музыкальное, гимнастическое и конное. Он назвал их Нерониями и освятил для них бани и гимнасий, где каждый сенатор и всадник безденежно пользовался
маслом. Судей для состязаний назначил он по жребию из консульского звания, судили они с преторских мест. В латинских речах и стихах состязались самые
достойные граждане, а потом он сам спустился в орхестру к сенату и по единодушному желанию участников принял венок; но перед венком за лирную игру он
только преклонил колена и велел отнести его к подножию статуи Августа.
Расширять и увеличивать державу у него не было ни охоты, ни надежды. Даже из Британии он
подумывал вывести войска и не сделал этого лишь из стыда показаться завистником отцовской славы. Только Понтийское царство с согласия Подемона да Альпийское
после смерти Коттия он обратил в провинции.
Злодейства и убийства свои он начал с Клавдия. Он не был зачинщиком его умерщвления, но
знал о нем и не скрывал этого: так, белые грибы он всегда с тех пор называл по греческой поговорке “пищей богов”, потому что в белых грибах Клавдию поднесли
отраву. Во всяком случае, преследовал он покойника и речами и поступками, обвиняя его то в глупости, то в лютости: так. он говаривал, что Клавдий
“перестал блажить среди людей”, прибавляя в насмешку лишний слог к слову “жить”; многие его решения и постановления он отменил как сделанные человеком
слабоумным и сумасбродным; и даже место его погребального костра он обнес загородкой убогой и тонкой.
За умерщвлением матери последовало убийство тетки. Ее он посетил, когда она лежала, страдая запором; старуха погладила, как обычно, пушок на его щеках и
сказала ласково: “Увидеть бы мне вот эту бороду остриженной, а там и помереть можно”; а он, обратясь к друзьям, насмешливо сказал, что острижет ее хоть
сейчас, и велел врачам дать больной слабительного свыше меры. Она еще не скончалась, как он уже вступил в ее наследство, скрыв завещание, чтобы ничего
не упустить из рук.
С не меньшей свирепостью расправлялся он и с людьми чужими и посторонними. Хвостатая
звезда, по общему поверью грозящая смертью верховным властителям, стояла в небе несколько ночей подряд; встревоженный этим, он узнал от астролога Бальбилла,
что обычно цари откупаются от таких бедствий какой-нибудь блистательной казнью, отвращая их на головы вельмож, и тоже обрек на смерть всех знатнейших мужей
государства — тем более что благовидный предлог для этого представило раскрытие двух заговоров: первый и важнейший был составлен Пизоном в Риме,
второй — Виницианом в Беневенте. Заговорщики держали ответ в оковах из тройных цепей: одни добровольно
признавались в преступлении, другие даже вменяли его себе в заслугу — по их словам, только смертью можно было помочь человеку, запятнанному всеми пороками.
Дети осужденных были изгнаны из Рима и убиты ядом или голодом: одни, как известно, были умерщвлены за общим завтраком, вместе со своими наставниками и
прислужниками, другим запрещено было зарабатывать себе пропитание.
Пугали его также и явно зловещие сновидения, гадания и знаменья как старые, так и
новые. Никогда раньше он не видел снов; а после убийства матери ему стало сниться, что он правит кораблем и кормило от него ускользает, что жена его
Октавия увлекает его в черный мрак, что его то покрывают стаи крылатых муравьев, то обступают и теснят статуи народов, что воздвигнуты в Помпеевом
театре, и что его любимый испанский скакун превратился сзади в обезьяну, а голова осталась лошадиной и испускала громкое ржание. В Мавзолее сами собой распахнулись двери и
послышался голос, зовущий Нерона по имени. В январские календы только что украшенные статуи Ларов обрушились как раз, когда им готовились жертвы; при
гадании Спор поднес ему в подарок кольцо с резным камнем, изображавшим похищение Прозерпины; во время принесения обетов при огромном стечении всех сословий с
трудом отыскались ключи от Капитолия. КЗ) Когда в сенате читалась его речь против Виндекса, где .говорилось, что преступники понесут наказание и скоро
примут достойную гибель, со всех сторон раздались крики: “Да будет так, о Август!” Замечено было даже, что последняя трагедия, которую он пел перед
зрителями, называлась “Эдил-изгнанник” и заканчивалась стихом:
Жена, отец и мать мне умереть велят.
Росту он был приблизительно среднего, тело — в пятнах и с дурным запахом, волосы
рыжеватые, лицо скорее красивое, чем приятное, глаза серые и слегка близорукие, шея толстая, живот выпирающий, ноги очень тонкие. Здоровьем он пользовался
отличным: несмотря на безмерные излишества, за четырнадцать лет он болел только три раза, да и то не отказывался ни от вина, ни от прочих своих
привычек. Вид и одеяния его были совершенно непристойны: волосы он всегда завивал рядами, а во время греческой поездки даже отпускал их на затылке,
одевался он в застольное шелковое платье, шею повязывал платком и так выходил к народу, распоясанный и необутый.
Скончался он на тридцать втором году жизни, в тот самый день, в который убил когда-то
Октавию. Ликование в народе было таково, что чернь бегала по всему городу в фригийских колпаках. Однако были и такие, которые еще долго украшали его
гробницу весенними и летними цветами и выставляли на ростральных трибунах то его статуи в консульской тоге, то эдикты, в которых говорилось, что он жив и
скоро вернется на страх своим врагам. Даже парфянский царь Вологез, отправляя в сенат послов для
возобновления союза, с особенной настойчивостью просил, чтобы память Нерона оставалась в почете. И даже двадцать лет спустя, когда я был подростком,
явился человек неведомого звания, выдававший себя за Нерона, и имя его имело такой успех у парфян, что они деятельно его поддерживали и лишь с трудом
согласились выдать.
Список литературы
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.bankreferatov.ru