--PAGE_BREAK-- государственных предприятий" казенные заводы (фабрики, хозяйства) отнесены к хозяйствующим учреждениям (п. 1).
Конечно, можно идти по пути признания приведенного несоответствия норм ГК РФ, норм Указа Президента РФ и постановлений Правительства РФ в качестве временной меры, как это определено п. 4 Федерального закона от 21 октября 1994 года «О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации». Но тем не менее подведение казенных заводов (фабрик, хозяйств) под режим предпринимательства, установленный ГК РФ, приведет к потере всех их сущностных особенностей. Поэтому при разработке закона о государственных и муниципальных унитарных предприятиях следует определить, целесообразно ли отнесение казенных заводов (фабрик, хозяйств) к коммерческим предприятиям, несмотря на то, что согласно п. 2 ст. 3 ГК РФ «нормы гражданского права, содержащиеся в других законах, должны соответствовать настоящему Кодексу». Ведь и положения ГК РФ должны быть согласованы в части сущностных признаков предпринимательства и признаков казенного предприятия, использующего закрепленное за ним имущество на том же праве, что и учреждения, финансируемые собственником (право оперативного управления).
Необходимо обратить внимание на проблему сущностного соответствия между частью первой ГК и Вводным законом. Согласно ст. 5 последнего по гражданским правоотношениям, возникшим до введения ее в действие, часть первая Кодекса применяется к тем правам и обязанностям, которые возникнут после введения ее в действие. В то же время в п. 2 ст. 4 ГК записано, что по отношениям, возникшим до введения в действие акта гражданского законодательства, он применяется к правам и обязанностям, возникшим после введения его в действие, но уже с учетом норм ст. 422 Кодекса.
В силу п. 2 ст. 422 ГК возможна ситуация, когда к правам и обязанностям, возникшим после введения в действие акта гражданского законодательства, будет применяться ранее действовавший нормативный акт, то есть для самого ГК существует один принцип действия его норм во времени, а для всех иных актов гражданского законодательства — другой. Это уже само по себе создает огромные трудности в правоприменительной практике. Особенно сложна конструкция норм ст. 422 ГК о договоре и законе. Видимо, речь в этой статье идет об обязательных правилах, устанавливаемых прежним и новым законом, которые получили закрепление в договоре как юридическом факте в качестве его существенных условий (содержания). Все остальные права и обязанности, которые вытекают из норм объективного права в силу наличия договора как юридического факта, не корректируются нормами ст. 422 ГК. Но из анализа п. 2 ст. 4 ГК следует иное: здесь законодатель определяет действие во времени всех отношений сторон по договору, а не только тех, которые в ст. 422 ГК представлены лишь на уровне условий. Коррелировать нормы этих статей при использовании несогласованного понятийного аппарата весьма сложно.
Было бы проще и логичнее применить при определении действия прав и обязанностей, возникших после принятия нормативного акта, тот принцип, который заложен в ст. 5 Вводного закона. Реальное же положение таково, что согласованное действие ст. 5 Вводного закона, ст. 4, 422 ГК РФ в правоприменительной деятельности во многом будет зависеть теперь от добротного их толкования высшими судебными инстанциями.
Согласно п. 5 ст. 6 Вводного закона индивидуальные (семейные) частные предприятия, а также предприятия, созданные хозяйственными товариществами и обществами, общественными и религиозными организациями, объединениями, благотворительными фондами, и другие не находящиеся в государственной или муниципальной собственности предприятия, основанные на праве полного хозяйственного ведения, подлежат до 1 июля 1999 года преобразованию в хозяйственные товарищества, общества или кооперативы либо ликвидации.
В данном случае Вводный закон обнаруживает лишь формальное соответствие с ГК, в 4 главы 4 которого закреплено, что унитарными могут быть предприятия, находящиеся в государственной либо муниципальной собственности (ст. 113, 114 ГК). Как гласит Вводный закон, нормы Кодекса об унитарных предприятиях, основанных на праве оперативного управления, с учетом того, что собственниками их имущества являются их учредители, применяются до их преобразования или ликвидации. Эти положения, однако, противоречат не только ГК (ст. 212), но и самой Конституции, согласно ст. 8 которой права всех собственников признаются равными. В данном случае этот важнейший конституционный принцип со всей очевидностью нарушен. Действительно, если государство или муниципальные образования как собственники могут создать унитарные предприятия, то почему такого же права лишены частные собственники — граждане и юридические лица?
Объяснять такую ситуацию тем, что в силу публичного характера государственной и муниципальной собственности законом могут быть установлены определенные ограничения права частной собственности по отношению к публичной, вряд ли уместно. Весьма трудно понять, почему и в какой степени публичный интерес состоит в навязывании частному собственнику организационно-правовых форм корпоративных предприятий, тогда как в ряде случаев интересам собственника более соответствовала бы форма предприятия унитарного. Видимо, нельзя исходить и из бесспорного в общем-то факта, что в условиях рыночной экономики корпоративные формы предпринимательства должны преобладать. Ведь круг собственников, обреченных по Вводному закону на создание корпоративных предприятий, настолько специфичен, что удельный вес принадлежащих им предприятий, равно как и диапазон их производственно-хозяйственной деятельности, заведомо ограничен. Кстати, с этих же позиций трудно понять, почему унитарное предприятие-несобственник может создавать дочерние предприятия, тогда как корпоративное юридическое лицо — собственник имущества такой возможности лишено (п. 7 ст. 114 ГК).
Следует отметить также, что предложенный Вводным законом путь преобразования частных унитарных предприятий в корпоративные противоречит самому ГК. Согласно ст. 57 реорганизация юридического лица осуществляется по решению его учредителей (участников) либо органа юридического лица, уполномоченного на то учредительными документами. Лишь в случаях, установленных законом, реорганизация в форме разделения или выделения осуществляется по решению уполномоченных государственных органов или по решению суда. Такое положение вполне оправданно, например, с точки зрения антимонопольного законодательства и не вызывает возражений.
Однако в случае, о котором идет речь, от собственника требуют провести реорганизацию в форме преобразования, а это законом не предусмотрено. Столь явное несоответствие ГК и Вводного закона в этой части есть, на наш взгляд, обстоятельство, достойное сожаления по многим причинам, в том числе и в связи с нарушением провозглашенного в ст. 3 ГК принципа верховенства Кодекса по отношению к принятым в соответствии с ним иным федеральным законам, регулирующим гражданские отношения. Вводный закон таковым, конечно же, является.
Определенный интерес вызывает правовой статус физических лиц — учредителей (участников) полного товарищества и полных товарищей товарищества на вере, которые в соответствии с п. 4 ст. 66 ГК РФ признаются индивидуальными предпринимателями. При разработке закона о регистрации юридических лиц возникнут сложности в согласовании правового положения физических лиц как субъектов предпринимательства и тех товариществ, которые они создали или впоследствии вошли в них.
До принятия нового ГК полные товарищества не обладали правами юридического лица, поэтому способом реализации их предпринимательской правосубъектности была деятельность самих учредителей (участников). И если в их число входили физические лица, они непременно должны были приобретать статус предпринимателя. В соответствии с п. 7 Закона РСФСР от 7 декабря 1991 года «О регистрационном сборе с физических лиц, занимающихся предпринимательской деятельностью, и о порядке их регистрации» при регистрации полного товарищества физическому лицу — участнику этого товарищества выдается свидетельство о государственной регистрации. В новом ГК хозяйственные товарищества получили статус юридических лиц и права собственности на принадлежащее им имущество, поэтому действия его участников (граждан-предпринимателей) порождают порой неразрешимую проблему разграничения двух этих предпринимательских режимов: товарищества и самих физических лиц-предпринимателей.
По смыслу норм ст. 49 ГК РФ товарищество может осуществлять любые виды предпринимательской деятельности, если они не запрещены или специально не ограничены законом. Применительно к гражданам-предпринимателям действует только ограниченная специальная правосубъектность (ст. 4 Закона РСФСР от 7 декабря 1991 года «О регистрационном сборе...» ), которая не противоречит нормам нового ГК РФ. И если в момент регистрации товарищества его учредителям-гражданам будут выдаваться одновременно свидетельства об их статусе предпринимателей, тогда само товарищество сможет заниматься только той деятельностью, которая обозначена в свидетельствах его граждан учредителей (участников).
Если же пойти по пути государственной регистрации граждан в качестве предпринимателей, которые затем будут учреждать хозяйственное товарищество, то и тогда не представляется возможным согласовать на правовой основе объем правосубъектности таких учредителей и созданного ими товарищества.
Частным случаем анализируемой проблемы является и закрепленное в ГК РФ право участников товарищества требовать в судебном порядке исключения кого-либо из участников товарищества при наличии к тому достаточных оснований (п. 2 ст. 76). По сути это означает лишение гражданина статуса предпринимателя, который он приобрел в процессе создания хозяйственного товарищества. В какой мере это согласуется со ст. 18 ГК, включившей в содержание правоспособности граждан занятие предпринимательской деятельностью?
Возникают нерешаемые вопросы при банкротстве товарищества и в других случаях. Думается, не было потребности в признании граждан при учреждении (вхождении) товариществ субъектами-предпринимателями. Каждый участник полного товарищества (полный товарищ в товариществе на вере), действуя от имени товарищества, если учредительным договором не предусмотрено, что дела ведутся всеми участниками совместно либо ведение дел поручено отдельному участнику (п. 1 ст. 72 ГК), выступает в качестве органа товарищества как юридического лица, реализуя его компетенцию. Если же ведение дел поручено одному из участников товарищества, остальные выступают от имени товарищества на основании доверенности, выдаваемой участником, ведущим общие дела (п. 1 ст. 72 ГК) и действующим в этом случае как орган юридического лица.
В соответствии с п. 3 ст. 96 ГК правовое положение акционерного общества, права и обязанности акционеров определяются Кодексом и законом об акционерных обществах. В настоящее время уже разработано несколько его проектов, которые находятся в стадии обсуждения. Не исключено и появление других. Хотелось бы в этой связи привлечь внимание к некоторым принципиальным положениям нового ГК РФ, которые, как известно, подлежат конкретизации в законе об акционерных обществах. Речь идет прежде всего о правовой природе акционерного общества как хозяйствующем звене, его структурных элементах и их взаимосвязях.
В п. 2 ст. 48 нового ГК установлено, что участники акционерного общества в отношении последнего сохраняют обязательственные права. Это базовое положение осложняет понимание правовой природы данного субъекта хозяйствования, режима имущества, компетенции и полномочий его структурных частей. Ведь если акционеры сохраняют в отношении своего общества лишь обязательственные права, то почему в п. 1 ст. 96 ГК определено понятие акционерного общества через особенности уставного капитала, а именно разделенность его на определенное число акций. Собственниками акций становятся акционеры.
Таким образом, право собственности участников акционерного общества на акции, совокупность которых составляет одновременно и уставный капитал общества, означает установление вещно-правовых отношений между акционерами и обществом. Это определяющее (базовое) отношение порождает в ходе взаимодействия общества и участников и некоторые обязательственные связи. Как видно, мы имеем дело с рассечением собственности на капитал-собственность и капитал-функцию, которые, однако, совмещаются в одной предпринимательской структуре — акционерном обществе. Право собственности на абстрактный капитал закрепляется за акционерами. Последние являются долевыми его собственниками. Легитимация доли каждого осуществляется посредством акций.
Основной организационной структурой, через которую реализуется право общей долевой собственности и воздействие ее на капитал-функцию, является собрание акционеров и совет директоров (наблюдательный совет), если таковой создается. Право собственности на производительный капитал (капитал-функцию) закрепляется за самим акционерным обществом. Реализация данного, зависимого от права на абстрактный капитал права осуществляется непосредственно исполнительным органом общества (правление, директор, доверительный управляющий). Собрание же акционеров (наблюдательный совет, совет директоров) воздействует на процессы, контролируемые правом собственности на производительный капитал, опосредованно, через управленческие исполнительные структуры общества. Таким образом, в акционерном обществе исходная и вторичная формы экономической власти взаимодействуют в рамках одной коммерческой структуры, в отличие, например, от государственной собственности, когда функции и право собственности продолжение
--PAGE_BREAK--