М.Ю. Лермонтов «Дума»
«Дума» — стихотворение зрелого Лермонтова, обнажающее общественно-духовный кризис последекабрьского поколения. Оно замыкает предшествующие социальные, политические, нравственные изыскания поэта и подводит итог прошлому душевному опыту, отражая бесцельность жизнедеятельности лермонтовских современников. После «Думы» и других близких по времени произведений поэта («И скучно и грустно», «Герой нашего времени», «Как часто пестрою толпою окружен») в творчестве Лермонтова стали особенно заметны поиски выхода из идейного кризиса. Поэтому «Дума» неразрывно связана как с предшествующими ей («Монолог», «Он был рожден для счастья, для надежд»), так и с последними стихотворениями, в которых наметилось внимательное наблюдение за действительностью с намерением найти социальную и идеологическую опору. Наиболее полно этот процесс выразился в «Родине», но прямое отношение к нему имеют и «Соседка», «Завещание», «Памяти А.И. Одоевского» — в них прослеживается неослабевающий интерес к противостоящей лирическому герою «толпе», образу «простого человека».
Настроениям «Думы» созвучна лирика декабристов после восстания, поэтов-любомудров, кружка Н.В. Станкевича, философская проза романтиков.
Центральная идея «Думы» — осуждение духовной апатии поколения, неспособного «угадать» свое предназначение и найти высокие гражданские и нравственные идеалы. Именно она определяет структуру стихотворения. Лермонтов делит «Думу» на части: шестнадцатистишие, восьмистишие, двенадцатистишие и снова восьмистишие. В первой строфе, осуждая свое поколение, поэт говорит нам о философских (5 и 9 стихи), психологических (10 стих), политических (11 стих) аспектах проблемы. Во второй строфе поэт раскрывает причину упадка, обращаясь к прошлому, что выражается в употреблении глаголов прошедшего времени по преимуществу (примеры). В третьей строфе наличие глаголов настоящего времени (примеры) определяет описание поэтом ситуации, сложившейся в годы его жизни. В четвертой же Лермонтов приходит к мысли о будущем, ему важном мнении потомков о своем поколении, даже если их отношение к нему будет отрицательным. Такую противоречивость в мыслях поэта отражают и разнородные рифмы: прилагательные рифмуются с местоимениями (примеры), существительные с прилагательными (примеры), глаголы с существительными (примеры), наречия с прилагательными (примеры), существительные с наречиями (примеры)
Кольцевая композиция подчеркивает беспросветное будущее поколения («Его грядущее иль пусто иль темно» — «И прах наш с строгостью судьи и гражданина / Потомок оскорбит презрительным стихом...»). Мысль о бездействии поколения (единственное действие — приближение к смерти), переданная в той или иной форме, оказывается замкнутой. Глубокий элегизм поддержан падающим ритмом, создаваемым укороченными стихами и последовательным уменьшением ударений в стихе — переходом от шести стопного ямба к пяти и четырех стопному.
Личную трагедию Лермонтов осмыслил и как трагедию поколения. Уже в первом стихе («Печально я гляжу на наше поколенье!») лирический герой («Я») становится частью «обличаемого» целого («наше»): все, что присуще поколению, присуще и лирическому герою. Однако этому противостоит энергия отрицания лирическим героем его поколения. Непокорность, непримиримость лирического героя прорывается в резко оценочных эпитетах, осуждающих все поколение («Перед опасностью – позорно малодушны,/ И перед властию — презренные рабы!»)
Лирический герой живет сразу в двух сферах: он находится в круге поколения и одновременно выходит за его пределы, осуждая своих современников. Двойной угол зрения автора проявляется в следующем: лирический герой оценивает ситуацию и извне («Я гляжу»), и изнутри («на наше»). Лирический конфликт состоит в контрастном сочетании порыва к борьбе и обреченности, чувства личной исключительности и переживания ее утраты. В финале оба конфликта уступают место историческому конфликту: потомок презрительно отвергает современное поколение. «Дума» становится «похоронной песнью» поколению и самому себе как его части.
Так в стихотворении «Дума» выразилась важная тенденция творчества зрелого Лермонтова, когда потерянность поколения в исторической жизни сопровождается ослаблением индивидуальности, личного начала, желания раствориться в поколении («Толпой угрюмою и скоро позабытый / Над миром мы пройдем без шума и следа»)
Снятие противопоставления лирического героя и «толпы», характерного для романтизма, означает переосмысление традиций. Поэтическая мысль «Думы» реализуется во внутреннем движении от элегической интимности печального размышления к мрачному трагическому обобщению, от высокой романтической ноты к скорбной и горькой иронии. Рядом с традиционной лексикой психологической и гражданской лирики, широко вводятся слова философского и эстетического содержания («познанье», «сомненье», «добру», «злу»), а также прозаизмы («не шевелят», «остаток», «касались»). Чем дальше развенчивается поколение, тем прозаичнее стиль, не лишенный, однако, ораторского воодушевления, резких оценочно-экспрессивных эпитетов. Характеристика поколения сопровождается все более крепнущими нотами осуждения, чувствами горечи и насмешки, иронии и сарказма. Бытовая окраска заключительных строф совпадает с наибольшей силой эмоционального осуждения.
Смена интонации и сочетание в «Думе» различных стилистических пластов обусловили своеобразие жанровой формы, отличной как от «унылой» элегии, так и от высокой обличительной сатиры. Совмещение философско-элегической медитации с иронией превращает стихотворение в «социальную элегию» — форму, специфическую для Лермонтова: «социальная элегия» поэта вбирает в себя нравственные, исторический, философические, политические стороны жизни «поколенья» в их психологическом преломлении. Равнодушие к добру и злу, осмысление высоких страстей, неспособность к жертве, иссушение ума наукой, малодушие перед опасностью, «угрюмость» и историческая никчемность, бесславие — все духовные муки и пороки поколенья восходят к скепсису, неверию, «бремени познанья и сомненья». Лермонтов не усматривает в сомнении и отрицании ни положительных ценностей, ни пути к истине. Позиция его в «Думе» такова: сомнение и отрицание бессильны и бесплодны, как и лучшие порывы души, не приводящие к каким-либо позитивным результатам («зарытый скупостью и бесполезный клад»), что и становится духовной бедой поколения.
Современники были потрясены тонами стихотворения, писали о лирическом «вопле», стоне души, об обличении в нем «черной стороны нашего века» и не могли не признать суровой и беспощадной, хотя и лиричной правды, заключенной в нем (В.Г. Белинский, В.Н Майков, Герцен)
Несмотря на голоса критиков, отметивших в «Думе» неосновательность субъективной оценки всего поколения, стихотворение вызвало громкий общественный резонанс, заставив «многих вздрогнуть». «Дума» создала в русской лирике особую жанровую традиционную социальной элегии, проникнутой глубоким трагизмом, в которой поэт осуждает свое поколение при отождествлении себя с ними.