Книги Виктора Суворова «Ледокол» и «День «М»» наделали многошума как в России, так и за её пределами, ибо в них излагается не совсемобычная концепция начала Второй мировой войны. В интересе читающей публики кего книгам не было бы ничего зазорного, если бы точка зрения автора в полноймере отвечала историческим фактам и не посягала на фундаментальные вехиистории. То, что автор делает заявку на пересмотр ключевых моментовпослевоенного устройства Европы, вытекает из его вступительной главы к книге«Ледокол»: «Но, разоблачая фашистов, мы должны разоблачать и советскихкоммунистов… чтобы поставить советских коммунистов к стене позора и посадить ихна скамью подсудимых рядом с германскими фашистами, а то и впереди». Я вполнемогу согласиться с А.Солженицыным, который уже давно предлагал садитьсталинский режим за преступления против собственного народа. Но В. Суворов идётгораздо дальше, призывая к пересмотру решений Нюрнбергского трибунала и этим,образно говоря, «колеблет мировые струны» истории XX века.
До сих пор считалось: чтобы колебать мировые струны, надоиметь серьёзные основания. Имеет ли В. Суворов основания для этого? Выдерживаютли его аргументы серьёзную критику? Давая ответы на поставленные вопросы,хотелось бы избежать естественных человеческих эмоций, сосредоточившись нафактах и заслуживающих доверии интерпретациях. Я решил проверить фактыинтерпретации Виктора Суворова в свете мнений западных историков и политиков,не связанных с советской историографией, таких как, например, У. Черчилль «Втораямировая война». Также я использовал материалы Нюрнбергского процесса(опубликованные на Западе) и некоторые другие, в основном западные, источники. Поставки хлеба.
На странице 560 Суворов пишет о поставках хлеба, нефти исырья из России в Германию. «Большая часть германских экспертов тогда (исовременных историков сейчас) считали, что советское нападение готовилось на1942 год. Гитлер не представлял, насколько опасность велика и близка. Гитлернесколько раз откладывал срок начала войны против Советского Союза. Давайтепредставим, что Гитлер ещё раз отложил войну против Сталина, а Сталин 6 июля1941 года нанёс удар и одновременно объявил всеобщую мобилизацию – День «М».Оценим действия Сталина с этой точки зрения, и они сразу перестанут казатьсяглупыми. Возьмём тот же пример с поставками хлеба. Кроме хлеба, Советский Союзснабжал Германию нефтью, лесом, многими видами стратегического сырья…Выяснилось, осенью 1940 года Германия требовала, а советская сторона находилапричины хлеб поставлять в минимальных количествах. А потом вдруг с весны 1941года зерно и многие другие виды продовольствия и сырья начали гнать в Германияв возрастающих количествах, требуя всё больше вагонов…» И далее, на странице561: «С одной стороны, мы демонстрируем свою трогательную наивность, а врезультате пропускная способность главной германской магистрали резко снижена.В случае советского удара германское командование не могло в полной мереиспользовать магистраль для эвакуации, переброски подкреплений и манёврарезервами. Так что не так глупы были те, кто в Москве планировал поставки вГерманию.»
Это, конечно, великолепная идея В. Суворова – «завалить»Германию хлебом, нефтью и лесом настолько, чтобы парализовать пути снабжениявойск. По своей глубине эта идея напоминает русскую народную сказку «Волшебныйгоршок», в которой герой был наделён сказочной способностью: «что начнёт делатьс утра, то не кончит до вечера». Он начинает с утра варить кашу, наедается сам,кормит своих близких, друзей, но горшок всё продолжает «производить» кашу. Оназаполняет весь его дом, вытекает из окон и дверей на улицу, сливается в овраг,речку и т.д. И только с наступлением вечера этот «вечный двигатель» прекращаетсвою работу. Что «реально» в сказке, то оказывается «сказочным» ималоправдоподобным в жизни, уже хотя бы потому, что все эти ресурсы ограничены,и они были остро необходимы самому СССР для удовлетворения его собственныхнужд. Снабжать потенциального врага сырьём, хлебом и горючим во всёвозрастающих количествах накануне предполагаемого дня «М» — значит, совершатьнепоправимую ошибку, которая чревата последствиями. Кроме того, если к этомудобавить соображения о двухколейной сети железных дорог в Европе, наличиетупиков и запасных путей на железнодорожных станциях, то всё это делает идею Суворовапросто утопичной.
Зато Черчилль в «Истории Второй мировой войны» с возмущениемпишет близорукости советских вождей, которые во время воздушной битвы заВеликобританию поставляли Германии столь необходимое ей сырье: «До тогомомента, пока Россия не подверглась нападению Германии, ее правительство,по-видимому, ни о чем не заботилось, кроме как о себе. Впоследствии этонастроение, естественно, стало проявляться еще ярче. До сих пор советскиеруководители с каменным спокойствием наблюдали крушение фронта во Франции в1940 году и наши безуспешные попытки создать в 1941 году фронт на Балканах. Ониоказывали нацистской Германии значительную экономическую, а также и другуюменее существенную помощь. Теперь, когда они были обмануты и застигнутыврасплох, они сами оказались под пламенеющим немецким мечом. Их первым порывомбыло — затем это стало их постоянной политикой — потребовать всевозможнойпомощи от Великобритании и ее империи… Не колеблясь, они стали внастоятельных и резких выражениях требовать от измученной и сражающейся Англииотправки им военных материалов, которых так не хватало ее собственной армии.Они настаивали, чтобы Соединенные Штаты переадресовали им максимальноеколичество различных материалов, на которые рассчитывали мы… Мы не позволялиэтим довольно печальным и постыдным фактам влиять на наш образ мыслей истарались видеть только героические жертвы русского народа, которые емуприходилось нести в результате действий, навлеченных на него егоправительством».
Черчилль приводит в своей книге и другие интересные детали:«Как писал впоследствии в своем докладе о военной экономике рейхазаведующий экономическим отделом германского военного министерства генералТомас, „русские выполняли свои поставки до самого кануна нападения, и впоследние дни доставка каучука с Дальнего Востока производилась курьерскимипоездами“. Здесь речь идет о том самом каучуке, просьбами о срочнойпоставке которого пестрят почти все письма Сталина Черчиллю и Рузвельту впериод, начиная с 22 июня 1941 года.
Мы готовы согласиться с Суворовым, что Сталин и егоокружение преследовали свои эгоистические цели, но все же не такиеиррациональные, чтобы в преддверии мифического наступления в день „М“»заваливать" будущего противника зерном, сырьем и горючим. Ихитроумный замысел парализовать пути снабжения германской армии вряд ливыдерживает серьезную критику. Единственная логика, при которой Сталин невыглядит глупцом и невеждой, это та, что он пытался любой ценой, хотя и тщетно,отсрочить нападение Гитлера. И поскольку германская сторона все время сетовалана несвоевременность советских поставок, то он просто старался выбить у Гитлера«козыри из рук». Как мы знаем, эта азартная «игра» Сталиначуть было не закончилась крупным поражением для него и для страны.
2. Анализируя известное сообщение ТАСС 13 июня 1941 года,Суворов на стр. 218 замечает: «Советские историки после первых моихпубликаций закричали: да, выдвижение советских войск происходило, но советскиеисторики давно дали удовлетворительное (оборонительное) объяснение этой акции,поэтому не надо искать никакого другого объяснения, все и так понятно...»
На стр. 222 он продолжает: «А теперь подведем итог томудню (13 июня). На словах — »британские поджигатели войны" хотятстолкнуть в войне СССР и Германию. На деле — Советский Союз тайно ведетпереговоры с этими самыми «поджигателями войны» о военном союзепротив Германии".
Прочитав эти «обличительные слова», хочется всмятении воскликнуть: «О, бедный Гитлер! Он попал в ловушку прожженныхполитиканов Сталина и Черчилля — как ему не повезло». Хотя у нас нетсомнений в том, что Сталин тоже был хищником, но в той ситуации нампредставляется, что он стал жертвой главного европейского хищника той поры — Гитлера. В противном случае, если следовать логике Суворова, то можно принятьза «чистую монету» слова Геббельса, произнесенные им по радио утром22 июня 1941: «Создался известный нам заговор между евреями и демократами,большевиками и реакционерами с единственной целью — помешать созданию новогонародного Германского государства, с целью снова довести Германский рейх добессилия и бедствия… Никогда германский народ не испытывал вражды к народамРоссии. Однако, иудейско-большевистские правители Москвы пытались в течение 20лет разжечь пожар, не только в Германии, но и всей Европе. Не Германия когда быто ни было пыталась навязать национал-социалистическую доктрину России, аиудейско-большевистские правители Москвы непрерывно пытались навязать своегосподство нашему народу и другим народам Европы… Ныне наступил тот час,когда необходимо выступить против этого заговора еврейско-англосаксонскихподжигателей войны и точно также против еврейских властителей большевистскогомосковского центра. В настоящее время начинается поход, который по своейвеличине и объему является самым большим походом в истории». Хотяфразеология, употребляемая Суворовым, очень близка к той, что используется вэтом отрывке, мы далеки от мысли проводить какие-либо аналогии. Просто автордолжен быть осторожен в выборе выражений, чтобы не оказаться в лагере злейшихврагов своей страны. Развёртывание Фронтов.
На стр. 266 Суворов рассказывает о развертывании Сталинымфронтов в феврале 1941 года: «Официально они (фронты) созданы послегерманского вторжения — как реакция на вторжение. Но заглянем в архивы и будемпоражены: начиная с февраля 1941 года эти названия уже фигурируют в документах,которые были в то время совершенно секретными. Часть документов рассекречена ипущена в научный оборот. Цитирую: „В феврале 1941 года военным советамприграничных округов были направлены… указания о немедленном оборудованиифронтовых командных пунктов“.
И на стр. 322: „Коммунистические историки уверяют нас,что 22 июня 1941 года между СССР и Германией существовал мир, который якобы 22июня был нарушен Германией. Эта смелая гипотеза фактами не подтверждена. Фактыговорят об обратном. Развернув в феврале 1941 года командные пункты фронтов,Советский Союз фактически вступил в войну против Германии, хотя об этом и незаявил официально“.
Следуя логике Суворова, именно Советский Союз, развернув вфеврале 1941 года командные пункты фронтов, несет ответственность за началовойны с Германией. Логика эта довольно странная, ибо к февралю 1941 года враспоряжении советской разведки уже находился подписанный Гитлером планБарбаросса.
На стр. 305 того же „Ледокола“ мы читаем:»Кто-то из советских разведчиков имел выход к настоящим секретам Гитлера.Маршал Советского Союза А.А.Гречко свидетельствует (в «Военно-историческомжурнале»): "… через 11 дней после принятия Гитлером окончательногоплана войны против Советского Союза (18 дек. 1940 г.) этот факт и основныеданные решения германского командования стали известны нашим разведывательныморганам".
Стоит вчитаться только в первые строки этого плана(именуемого также Директивой #21), чтобы понять, какую смертельную угрозу этотплан нес для СССР: «Германские вооруженные силы должны быть готовысокрушить Советскую Россию в ходе быстрой кампании еще до окончания войныпротив Англии… Я прикажу произвести сосредоточение армии против СоветскойРоссии, вероятно, за 8 недель до предполагаемого начала операций.Приготовления, требующие много времени, должны быть начаты сейчас — если этоеще не сделано — и должны быть завершены к 15 мая 1941 года». Далееследует изложение конкретных целей германских войск: «Основная массарусской армии в Западной России должна быть уничтожена смелыми операциями спомощью глубоких танковых клиньев; следует воспрепятствовать отступлениюбоеспособных частей на просторы русской территории» и т.д. А теперь,уважаемый читатель, вообразите, что агентурные сведения об этом коварном планележат в Генеральном штабе или на столе в кабинете Сталина. Как, спрашивается,командование армии и Сталин должны были реагировать на эту незамаскированнуюугрозу? Вне сомнений, Сталин, зная об этом плане, имел право развернуть послеэтого не только командные пункты фронтов, но и должен был предпринять еще рядгораздо более решительных и далеко идущих шагов. И если он их не предпринял, тововсе не потому, что готовил наступление против Германской армии — а в силуцелого ряда других (нередко трудно объяснимых) причин и условий.Продажа вооружения.
На стр. 562 Суворовпишет о продаже нового вооружения Германией Советскому Союзу: «Советскийнарком черной металлургии И.Ф.Тевосян посетил германские танковые заводы в мае1941 года, и ему было показано ВСЕ (а он плевался, узнав, что в Германии неттанков с противоснарядным бронированием, нет танков с дизельными двигателями,нет танков с широкими гусеницами, нет танков с мощными пушками, Тевосян этомуотказывался верить). Если бы Сталин напал на Гитлера в июле, как бы мы сейчасоценили визит советского министра на секретные танковые заводы, где от негоничего не скрывали?»
И на стр. 563: «А самолеты Гитлер продавал не толькоте, что стояли на вооружении Люфтваффе, но и те, что находились в разработке.Гитлер продал самолеты так, что советская сторона имела год на их изучение. Дляизучения и покупки германской авиационной техники Сталин направлял вмногократные длительные командировки своих лучших летчиков-испытателей иавиаконструкторов, включая своего референта по вопросам авиации А.С.Яковлева.Вот его рассказ: „Признаться, меня тоже смущала откровенность при показесекретнейшей области вооружения… Сталина, как и прежде, очень интересовалвопрос, не обманывают ли нас немцы, продавая авиационную технику. Я доложил,что теперь, в результате этой третьей поездки, создалось уже твердое убеждениев том (хотя это и не укладывается в сознании), что немцы показали истинныйуровень своей авиационной техники“. И тут же реакция Сталина:»Организуйте изучение нашими людьми немецких самолетов. Сравните их сновыми нашими. Научитесь их бить".
Когда читаешь все это, то поневоле снова возникают мысли осерьезности этого повествования. Ведь Суворов — профессиональный разведчик, ион, наверно, знаком с таким термином, как «деза» — дезинформация, идолжен знать, что нацисты были большими мастерами в этом деле. Принимать заправду показные манипуляции нацистов следует с большой осторожностью, даже еслиимеются отдельные свидетельства в пользу интерпретации Суворова. Материалыгерманского Адмиралтейства, фигурировавшие на Нюрнбергском процессе,свидетельствуют, скорее, об обратном. Уже в начале 1940 года Гитлер запретилАдмиралтейству передавать русским планы корабля «Бисмарк», которые оним раньше обещал. Он рекомендовал также затягивать продажу недостроенныхкораблей. «Если мы будем иметь быстрые успехи на театре войны (во Франции.- Э.Г.), — сказал он 26 января 1940 года, — то мы можем совсем отделаться отэтого обещания».
В целом Гитлер и генералы относились весьма скептически ккачеству технической вооруженности советской армии и потенциалу советскойпромышленности, считая, что разрыв между технологическим уровнем Германии иРоссии не будет преодолен в течение нескольких лет. В архивах Нюрнберга естьпротокол совещания у Гитлера, состоявшегося 3 февраля 1941 года. В своемдокладе на нем генерал Гальдер так обрисовал ситуацию: «Россия имеет 100пехотных дивизий, 25 конных и 30 танковых. Наши силы — почти такие же по численности,но значительно выше по качеству. Советские пехотные дивизии имеют по несколькотанков, но эти танки низкого качества. Русская артиллерия многочисленна, но еематериальная часть и командование стоят на низком уровне». Резюмируя всеэто, можно сказать следующее: даже если немцы и демонстрировали свою новейшуютехнику накануне войны, то они были твердо уверены в том, что за оставшийся довойны год «технологический барьер» советской промышленностипреодолеть не удастся. Если сопоставить эти факты и заявления, то становитсяясным, что делать вывод об «открытости» и «миролюбии»нацистов (как то интерпретирует Суворов) было бы просто ошибкой, тем более чтопоследующие события дали ясную картину истинных целей и намерений Гитлера.«Баранья проблема».
На стр. 307 Суворовповествует о почти анекдотической истории: «Голиков докладывал Сталину,что Гитлер не готовится к войне против Советского Союза. Оказывается, Голиковдокладывал Сталину правду. Гитлер действительно к войне против Советского Союзане готовился. Голиков знал, что Сталин документам не верил (Голиков тоже неверил). Поэтому, считал Голиков, надо найти какие-то ключевые индикаторы,которые безошибочно покажут момент начала приготовлений Гитлера к войне противСоветского Союза. Голиков такие индикаторы нашел. Всем резидентам ГРУ в Европебыло приказано следить за баранами, внедрить свою агентуру во все ключевыеорганизации, прямо или косвенно связанные с „бараньей проблемой...“Все это анализировалось сотнями советских экспертов и немедленно докладывалосьГоликову, а Голиков информировал Сталина, что Гитлер подготовку к вторжению вСССР еще не начинал, а на всякие концентрации войск и на документы германскогоГенерального штаба внимания обращать не следует».
И еще на стр. 308: «Голиков считал (совершенно обоснованно),что для войны против Советского Союза нужна очень серьезная подготовка.Важнейшим элементом готовности Германии к войне против Советского Союзаявляются бараньи тулупы. Их требуется огромное количество — не менее 6миллионов».
Прочтя эти отрывки, хочется еще раз задать автору вопрос:господин Суворов, вы это серьезно? Вдумайтесь еще раз в тот факт, что на столеу Голикова лежат агентурные сведения о Директиве #21, в которых сказано, чтокампания в России должна быть краткосрочной и закончена до зимы, а главныйразведчик все муссирует «версию с баранами». Немецкие войскаразгромили Польскую армию в течение нескольких недель; Французская армия,считавшаяся одной из сильнейших на континенте, не продержалась и месяца, аГоликов все продолжает докладывать Сталину о неготовности Германской армии квойне потому, что, дескать, цены на баранину не снижаются.
Анализируя эти анекдотические истории, я подумал было, чтоавтор просто иронизирует или прибегает к сарказму. Но нет, на стр. 309 Суворовбез тени иронии пишет: «Сталину не за что было наказывать Голикова.Голиков сделал все, что было в человеческих силах, и даже больше, чтобы вскрытьподготовку к вторжению, но такой подготовки не было. Была только концентрацияогромного количества (? — Э.Г.) германских войск. Не вина Голикова в том, чтоон не увидел приготовлений к вторжению. Серьезных приготовлений (? — Э. Г.),которых он ожидал, не было, поэтому он их и не увидел». Многие мемуаристыотмечают, что Голиков докладывал Сталину только то, что тот хотел от негоуслышать. Так что история с баранами может рассматриваться как некий надуманныйавтором курьез. Не можем же мы всерьез полагать, что «специалист побаранам» Голиков «за деревьями не увидев леса», обрек страну натяжелейшую войну в условиях давно планируемого и легко просчитываемого«вероломного нападения».Высадка в Англии.
На стр. 296 Суворов пишет следующее: «Сталин терпеливождал последнего аккорда германо-британской войны — высадки германских танковыхкорпусов на Британских островах. Блестящую десантную операцию на Крите Сталин,да и не только он, расценил как генеральную репетицию для высадки вАнглии».
И еще на стр. 297: «Если бы Сталину удалось убедитьГитлера в том, что СССР — нейтральная страна, то германские танковые корпусабыли бы несомненно высажены на Британские острова».
Черчилль в своей книге о Второй мировой войне сказал поэтому поводу довольно веско: «Лично я из чисто военных соображений невозражал бы против германской попытки вторжения в Англию весной или летом 1941года. Я считал, что противник понес бы при этом самое сокрушительное военноепоражение, которое когда-либо приходилось испытать какой бы то ни было стране входе военной операции. Но именно по этой причине я был не настолько наивен,чтобы ожидать этого. Во время войны противник делает не обязательно только то,что вам нравится». И выходит так, что наивным оказывается Суворов, ибо онпочему-то игнорирует мнение германских и мировых экспертов, которые справедливосчитали, что десантная операция «Морской лев» могла быть успешнойлишь при условии полного господства на море и в воздухе. На море британскоегосподство было неоспоримым, а после воздушной битвы за Англию стало ясно, чтои в воздухе Германия тоже не может рассчитывать на подавляющее господство.Именно в силу этих причин (а не потому, что Сталину не удалось убедить Гитлера,что СССР — нейтральная страна) нацистам пришлось отменить операцию«Морской лев».
7. На стр. 297 Суворов пишет: «Имел ли кто-нибудь вистории столь благоприятную ситуацию для „освобождения“ Европы? Аведь эта ситуация не сложилась сама. Ее долго, упорно и настойчиво из маленькихкусочков, как тончайшую мозаику, складывал Сталин. Это Сталин помогал привестиГитлера к власти и сделать из Гитлера настоящий Ледокол Революции. Это Сталинтолкал Ледокол Революции на Европу. Это Сталин требовал от французских и другихкоммунистов не мешать Ледоколу ломать Европу. Это Сталин снабдил Ледокол всемнеобходимым для победоносного движения вперед...»
Что касается Гитлера, как Ледокола Революции, то здеськомментарии излишни — заключив пакт с Гитлером в 1939 году, Сталин всемерноспособствовал разрушению Европы. Правда, сам Гитлер, как мы полагаем, даже и недогадывался о роли, которую ему «уготовил» Сталин. Выступая с позициисилы, Гитлер всегда верил, что только он сам будет диктовать Европе своиправила (и Сталину тоже). То ли Сталин плохо рассчитал, или Гитлер«перестарался», но известно, что Сталин сам «угодил» подэтот ледокол и «чуть было это не обошлось ему ценою в голову» (словаА.Солженицына).
В материалах Нюрнбергского процесса сохранился рядинтересных высказываний Гитлера о Сталине. «В наши дни, — говорил Гитлер,- есть три государственных человека: Муссолини, Сталин и я. Муссолини наиболееслабый, так как он не мог справиться с реакционной оппозицией королевского домаи церкви. Только Сталин и я являемся полными хозяевами наших решений и можемсмотреть в будущее». Из показаний свидетелей в Нюрнберге также известно,что хвалебные речи Сталину были ежедневным рефреном Гитлера. Но самоелюбопытное — он не видел в «исключительных» качествах советскоговождя оснований для беспокойства. «Сталин, — повторял Гитлер в своейобычной манере, — рассудителен, осторожен и хитер. Пока он жив — опасатьсянечего. Но ситуация изменится, как только он умрет, так как евреи, сейчасоттесненные на вторые и третьи роли, постараются взять реванш». И Кейтель,и Йодль на процессе подтвердили, что Гитлер всегда считал, что Сталин боитсяГермании и предпочтет соглашение конфликту.Катастрофические результаты.
На стр. 566 Суворов замечает: «Гитлер ударил первым, ипоэтому сталинская подготовка войны обернулась для Сталина катастрофой. Врезультате войны Сталину достались всего только Польша, Восточная Германия,Венгрия, Югославия, Румыния, Болгария, Чехословакия, Китай, половина Кореи,половина Вьетнама. Разве на такой скромный результат рассчитывал Сталин?»
Касаясь катастрофических для Сталина результатов Второймировой войны, следует заметить, что такая интерпретация, скорей всего,говорит, о том, что в своих попытках развенчать вождя автор несколько«перестарался». Сталина можно обвинить во многом, но по частитерриториальных завоеваний он был вне конкуренции, ибо расширил пределы своей«империи» до таких горизонтов, что она занимала четверть суши и имеланаселение, равное трети населения Земли. В своих мемуарах советский дипломатБережков, правда, повествует об одной истории, которая косвенно указывает нато, что Сталин лелеял еще большие амбиции. После Потсдамской конференции, когдаподнимались тосты за победу, то Черчилль в своем вступлении, желая«подыграть» Сталину, отметил, что в 1941 году немецкие армии стояли устен Москвы, а сейчас, вот, Советская армия — уже в Берлине. В своем ответномтосте Сталин проронил свою знаменитую фразу, что, мол, «в прошлом веке царьАлександр — даже до Парижа дошел». И все же, несмотря на сталинскиеамбиции, назвать результаты войны катастрофическими для Сталина — значит,сознательно, или впадая в заблуждение, удаляться от истины.
9. На стр. 327 Суворов пишет: «Гитлер считал советскоевторжение неизбежным, но он не ожидал его в ближайшие недели. Германские войскаотвлекались на проведение второстепенных операций, а начало»Барбароссы" откладывалось. 22 июня 1941 года операция наконецначалась. Сам Гитлер явно не осознал, как крупно ему повезло. Если бы«Барбароссу» перенесли еще раз, например с 22 июня на 22 июля, тоГитлеру пришлось бы покончить с собой не в 1945 году, а раньше".
И на стр. 565: «У Сталина не просто было больше танков,пушек и самолетов, больше солдат и офицеров. Сталин уже перевел своюпромышленность на режим военного времени и мог производить вооружение в любыхпотребных количествах… Тайная мобилизация была столь колоссальна, что скрытьее не удалось. Гитлеру оставался один шанс — спасать себя превентивным ударом.Гитлер упредил Сталина на 2 недели. Вот почему день „М“ ненаступил».
Точка зрения Суворова о качественном уровне Советской армии,достаточном для ведения обширных наступательных операций против Германии, вкорне отличается от мнения большинства экспертов в военной области с обеихсторон конфликта. Как Сталин ни старался скрыть от остального мира плачевноесостояние армии, но «разведка доносила точно» о слабости гиганта наВостоке. В материалах Нюрнбергского процесса имеется документ, выпущенный 31декабря 1939 года Генеральным штабом Германской армии. Он гласит:«Количественно Советская армия представляет гигантский военный аппарат.Все построено на массе. Организация, снаряжение и методы командования — плохи.Принципы командования хороши, но командный состав слишком молод и неопытен.Части войск неодинаковы по качеству, кадрам не хватает индивидуальности.Простой солдат хорош, грубоват, нетребователен. Боеспособность войск всерьезной битве сомнительна. Русская армия не является равноценным противникомармии, располагающей современным вооружением и хорошо управляемой». Этазаключение не расходилось с оценками Гитлера, который неоднократно говорил:«Русская армия сильно ослаблена внутренним кризисом. Россия еще нескольколет не будет способна к наступательной войне».
Суворов считает: Гитлеру, чтобы избежать поражения, пришлосьприбегнуть к превентивному удару. Гитлер же в начале сороковых годов о своемпоражении даже не помышлял и никакой опасности со стороны Советского Союза невидел. В своей книге «Тайны войны — по материалам Нюрнбергскогопроцесса» французский историк Раймонд Картье подробно осветил вопрос,почему Гитлер решился на военную кампанию в России. Он пишет, что Гитлер,образно говоря, носил в себе «бациллу войны» и, считая себя великимстратегом, мечтал осуществить то, что не удалось совершить Наполеону. Послепобеды во Франции Гитлер, не имея для своей армии других противников наевропейском континенте и не желая демобилизовать армию, решился на своюавантюру против России. Сталин в создавшейся ситуации мог избежать войныединственным способом — продемонстрировав силу и боеспособность своей армии.
Увы, в 1940 году случилось как раз противоположное, и длявсего мира явилась сюрпризом советско-финская война, в которой армия200-миллионной страны, по существу, не сумела одолеть сопротивление армии3-миллионной Финляндии. Странно то, что на 567 страницах своей книги Суворов ненашел места для анализа этой неудачной кампании, крайне важной для пониманиявоенной и политической ситуации накануне начала войны. Видимо, авторизбирательно компоновал свои книги, включая в них только те факты, которыеотвечали его гипотезе, что, безусловно, является их слабым местом. В своейновой книге «Последняя республика» Суворов выдвигает идею, сутькоторой заключается в том, что Красная Армия «совершила чудо»,преодолев «неприступную» линию Маннергейма, но эти аргументы вряд лиспособны изменить тягостное мнение современников и потомков о Финской войне. Ивсе дело здесь в том, что не Суворов должен сейчас доказывать нам (в защитусобственной гипотезы), что действия Красной Армии были успешными — это обязанбыл в 1940 году Сталин доказать Гитлеру или вообще не ввязываться в этуавантюру. В истории, как и в серьезной шахматной партии, сделанные ходы назадне возвращаются.
Среди западных экспертов мнение о боеспособности Советскойармии тоже было не слишком высоким. Вот что пишет Черчилль в своей книге«Вторая мировая война»: «Сейчас это может показатьсянеправдоподобным, но в начале войны почти все авторитетные военные специалистыполагали, что русские армии вскоре потерпят поражение и будут в основномуничтожены. То обстоятельство, что Советское правительство допустило, чтобы егоавиация была застигнута врасплох на своих аэродромах и что подготовка русских квойне была не самой совершенной, с самого начала поставило их в невыгодноеположение».
Случается, что мнение экспертов бывает ошибочным, однакопоследующие неудачи начала и первого года войны наглядно продемонстрироваливесьма низкую боеспособность Советской армии. Ей приходилось проходить«учебу» не на маневрах, а в тяжелейших боевых условиях. «Великийвождь» любил повторять слова: «Наше дело правое — победа будет занами». Хотя в конце концов он оказался прав, но за эту «учебу»было заплачено десятками миллионов человеческих жизней, и это заставляетговорить нас о «горечи великой победы». Уже после войны, во времяторжественного приема в Кремле по случаю победы, Сталин не удержался и в«порядке самокритики» поднял тост за терпение русского народа,который не прогнал своих руководителей после первых неудач в войне...
10. Суворов утверждает в книге, что накануне войны Советскаяармия имела танки и самолеты, сопоставимые по качеству с немецкими и в гораздобольшем количестве. На стр. 514 он пишет: «Чингисхан покорял мир не силойоружия, но силой маневра. Ему были не нужны почти неуязвимые, неповоротливыерыцари. Для глубокого стремительного маневра в тыл противника ему были нужныогромные массы почти незащищенных, легко вооруженных, но исключительноподвижных войск. На основе именно этой философии создавались советские танкиБТ. Их было много. Только танков серии БТ Сталин имел больше, чем все странымира вместе взятые имели танков всех типов. Танки БТ обладали исключительнойскоростью и подвижностью, огромным запасом хода. Они не имели тяжелой брони имощного оружия. Их роль в ходе внезапного вторжения: не ввязываться в затяжныебои, обходить очаги сопротивления, выходить в глубокий тыл противника,захватывать незащищенные жизненно важные центры».
И на стр. 515: "… танки БТ имели уникальнуюспособность сбрасывать гусеницы и использовать автострады противника для рывкав глубину его территории. Эта возможность могла быть реализована только наавтострадах Германии, Италии, Франции".
Приходится заметить, что Суворов еще раз выдвигает почти«маниловскую идею»: промчаться на танках — «галопом поЕвропам». Но ведь сначала надо было преодолеть сопротивление Германскойармии в Польше с ее плохими дорогами и с сосредоточенной на ее территории2,5-миллионной группировкой немецких войск, имеющей в своем составе несколькотанковых армий (оснащенных мощными танками). В начале сороковых годов многие,просмотрев фильм «Три танкиста», могли заблуждаться относительнореальной мощи советской танковой армады. Однако после первых поражений в началевойны стало ясно, что танки БТ являются прекрасной мишенью для противника.Считать танки БТ способными противостоять немецким танкам — это еще одна утопияСуворова. Дойти до Берлина на таких танках было просто невозможно; это,вероятно, понимал и Сталин, и потому он не рвался в бой, а терпеливо ждал, покадругие танки: Т-34, ИС и КВ войдут в серию и начнется их массовый выпуск.Воображаемый автором день «М» не состоялся и не мог состояться 6 июля1941 года по причине того, что приготовления армии к войне были еще далеко незакончены.
11. В главе «Война, которой не было» Суворовпишет: «Надо вспомнить, что Гитлер постоянно и глубока недооценивалСталина, мощь Красной Армии и Советского Союза в целом. Гитлер понял, чтоСталин готовит вторжение, но не оценил сталинского размаха. Вдобавок советскойразведке удалось ввести в заблуждение германскую разведку относительно сроковсоветского нападения. Большая часть германских экспертов тогда (и современныхисториков сейчас) считали, что советское нападение готовилось на 1942 год. Гитлерне представлял, насколько опасность велика и близка. Гитлер несколько разоткладывал срок начала войны против Советского Союза».
Автор продолжает на стр. 327: «Давайте представим себе,что Гитлер еще раз перенес срок начала „Барбароссы“ на 3-4 недели.Давайте попытаемся представить себе, что случилось бы в данном случае...»Далее Суворов рисует головокружительную картину успехов Советской армии приусловии, если бы ей удалось застать в «день „М“ Германскую армиюврасплох» (как это удалось Гитлеру 22 июня 1941 года).
Подобные «обратные» аналогии довольно сюрреальны.Дело в том, что Германская армия до того времени, в отличие от советской, имелазначительный и к тому же успешный опыт войны в Европе. Опыт военной кампании вФинляндии, как мы отметили выше, как раз, наоборот, свидетельствовал о низкойбоеспособности Советской армии. А ведь в Польше, как мы говорили, былососредоточено около 150 немецких дивизий, приближавшихся по численности кполному населению Финляндии. Воевать против такой мощной, хорошо оснащенной втехническом отношении армии было бы не просто, даже если бы ее удалось напервых порах застать врасплох.
Можно также гадать об исходе бомбардировок приграничныхнемецких аэродромов и влиянии этих действий на господство в воздухе. Известно,впрочем, что, несмотря на войну на Востоке, Гитлер продолжал бомбардировкиАнглии, и поэтому половина авиации была сосредоточена на аэродромах во Франции,недоступных для бомбардировочной авиации СССР. Так что, даже в том случае, еслиГермания потеряла бы всю свою авиацию на Востоке, она могла перебросить авиациюс Запада и тем восполнить потери.
Разумеется, здесь гораздо более важен другой вопрос, как быреагировал остальной мир, если бы Сталин нарушил советско-германский договор ипервым напал на Германию. Можно не сомневаться, что такой опрометчивый шагпривел бы к серьезному осложнению отношений СССР с Великобританией и США (атакже встревожил бы Японию, которая буквально накануне заключила с СССР пакт оненападении). В этой ситуации Сталин вряд ли мог рассчитывать на безусловнуюпомощь Черчилля и Рузвельта (в случае неуспеха наступательных операций ипереноса войны на советскую территорию). Хотя Черчилль и провозгласил:«Если бы Гитлер вторгся даже в ад», то он «по меньшей мереблагожелательно отозвался о сатане в Палате общин», но еще неизвестно какотреагировали бы парламентарии на акт агрессии со стороны «сатаны» поотношению к Германии. Недоброжелателей у Сталина в английском истеблишментебыло достаточно, чтобы заблокировать жизненно необходимые поставки для СССР.Черчилль неоднократно повторял, что помощь СССР в значительной мере обусловленаименно тем фактом, что Советский Союз стал жертвой «неспровоцированнойагрессии».
Военные, дипло