Автор и его герой в повести А. И. Куприна«Поединок»
ПовестьА. И. Куприна «Поединок» появилась в свет в мае 1905 года в шестомтоме сборника «Знание» с посвящением А. М. Горькому, Она сразупривлекла к себе общее внимание и сделала имя вчера еще малоизвестного писателязнаменитым. Двадцать тысяч экземпляров сборника разошлись так быстро, что ужечерез месяц потребовалось новое издание. После этого «Поединок» былне раз издан отдельной книгой и переведен на многие иностранные языки.Вызвавшая горячее одобрение русских демократических и революционных кругов,крупнейших современных писателей и критиков и резкие протесты реакционнойпечати, представителей тогдашней военщины, повесть была и осталась самымсоциально значительным произведением Куприна, вершиной его демократизма.
Трудноназвать и в предшествующей и в последующей литературе другое произведение, вкотором с такой художественной силой и психологическим мастерством было быпоказано истинное состояние царской армии, противоестественность иантичеловечность военной службы в царской России, произведение, которое бызащищало все светлое в человеке, так безжалостно подавляемое косной иневежественной военной средой.
Повестьвышла в свет после исторических событий падения Порт-Артура и 9 января 1905года, когда стало очевидным тяжкое поражение царизма в русско-японской войне ибыстрое нарастание революционного движения. Административный гнет и цензурныепритеснения в это время несколько ослабели, но все же «Поединок» смогизбежать запрещения или серьезных изъятий из текста лишь благодаря хитрымманеврам коммерческого директора издательства «Знание» К. П.Пятницкого.
Материалдля «Поединка» дала А. И. Куприну сама жизнь. Будущий писатель училсяв кадетском корпусе, затем в юнкерском училище, окончив которое в 1890 годуполучил назначение в 46-й пехотный Днепровский полк. Здесь он прослужил почтичетыре года и в начале 1894 года вышел в отставку в звании поручика. За времяслужбы в полку, стоявшем в Каменец-Подольском, Проскурове, Волочиске, Куприн инакопил те впечатления и знания, которые позволили ему создать целуюкунсткамеру типов офицеров и солдат и правдивые, рельефные картины армейскойжизни в провинциальном захолустье.
Полковаяжизнь, которую рисует Куприн в «Поединке», нелепа, пошла, безотрадна,отупляюща. Вырваться из нее можно только двумя способами: уйти из армии илипытаться поступить в академию и, окончив ее, подняться на более высокие ступенивоенной лестницы, «сделать карьеру». Судьба же основной массыизображенного Куприным офицерства — тянуть бесконечную и нудную лямку с дальнейперспективой выйти в отставку, получив небольшую пенсию. Повседневная жизньофицеров складывалась из присутствия на строевых занятиях и «словесности»(то есть изучении солдатами воинских уставов), посещения по вечерам офицерскогособрания, выпивок в одиночку или в компании, пошлых связей с чужими женами,традиционных балов и пикников, игры в карты, иногда поездок в местный публичныйдом. Некоторое разнообразие вносили в эту жизнь смотры, парады, маневры.
Вповести выведена длинная вереница офицеров. При несомненных общих чертах,обусловленных характером службы, бытом, средою, каждый из них отличаетсясвоеобразием. Тут есть и непритязательный, добродушный, ни о чем незадумывающийся Веткин, и тупой служака ротный командир капитан Слива, иБек-Агамалов с постоянными вспышками диких кровожадных инстинктов, и Осадчий,воспевающий «свирепую беспощадную войну», и нищий вдовый поручикЗегржт, которому не хватает его жалкого жалованья, чтобы прокормить четверыхдетей, и подполковник Рафальский, по прозвищу Брэм, отводящий душу в своемдомашнем зверинце, и Бобетинский, фат и пустышка, стремящийся походить нагвардейца, разыгрывающий роль светского человека, и карточный шулерАрчаковский, и многие другие. Даже лучшие из офицеров, которых вывел в«Поединке» Куприн, не вызывают сочувствия. Рафальский-Брэм, бережнопестующий свой зверинец, однажды был взбешен тем, что горнист, ошалевший отусталости, исполняет не тот сигнал, и он так ударил солдата по рожку, чтогорнист вместе с кровью выплюнул на землю искрошенные зубы. Стельковскийзаботится о своих солдатах, у него лучшая рота в полку, но сам он развратник.
Действиеповести относится к середине 90-х годов прошлого века (известно, что дуэлимежду офицерами, запрещенные ранее, были вновь введены в обиход приказом повоенному ведомству, отданным в мае 1894 года). Но картины армейской жизнидесятилетней давности не скрывали от читателей современного звучания«Поединка»: в них можно было увидеть объяснение той катастрофы,которую потерпела царская армия в боях под Мукденом, Ляояном, Порт-Артуром.Современники, как это видно из отзывов критики и мемуарных свидетельств, иувидели в повести прежде всего осуждение порядков царской армии, разоблачениеее офицерского состава, а в образе больного, неуклюжего, нищего, замученногобессмысленной муштрой солдата Хлебникова — олицетворение угнетенного ипопираемого народа. Картины обучения солдат на занятиях в строю или в классе(изучение уставов), проводимых малограмотными младшими командирами Рындой,Шаповаленко, Сероштаном, сцены постоянного измывательства над солдатами будилив читателе чувства возмущения и протеста.
Однакосмысл повести состоит не только в беспощадной критике царской армии, какотсталой воинской организации с косной офицерской кастой и доводимыми доодурения солдатами. «Поединок» раскрывает то обесчеловечивание, тодушевное опустошение, которому подвергаются люди, поставленные в условияармейской жизни, измельчание и опошление этих людей. Гуманистический смыслповести проявляется в противопоставлении армейской среде героя«Поединка» подпоручика Ромашова и его старшего друга офицераНазанского.
Критикии историки литературы справедливо отмечали в Ромашове много автобиографическихчерт Куприна. Как и сам писатель, Ромашов происходит из города НаровчатаПензенской губернии, у него есть только мать, отца он не помнит, детство егопрошло в Москве, учился он в кадетском корпусе, а затем в военном училище. Всеэто совпадает с обстоятельствами жизни Куприна. Ромашов пробует силы влитературе, сочиняет «третью по счету» повесть «Последнийроковой дебют» (Куприн, еще будучи в юнкерском училище, написал иопубликовал в 1889 году в московском журнале «Русский сатирическийлисток» рассказ «Последний дебют»).
Однакосходство биографий героя и его создателя имеет значение преимущественно дляисторика литературы. Для читателя Ромашов прежде всего обаятельный,привлекающий своей душевной чистотой образ молодого человека, нарисованныйписателем с большим психологическим мастерством. Ромашову, с его богатым иярким воображением, юношеской, порою почти детской мечтательностью, присущейему гуманностью, состраданием к чужому несчастью, невозможно ужиться вармейской среде. Он — человек, а его окружают в большинстве своем опустившиесяи.отупевшие, закосневшие в предрассудках и разучившиеся мыслить бурбоны —служаки, пошлые мещане, нравственные уроды. Ромашов тяготится службой в армии истремится уйти из нее на простор жизни, это его намерение пламенно поддерживаетНазанский. Человечность Ромашова сказывается во.всем: в осуждении офицерскихрасправ со «шпаками», в том, как он относится к своему денщикучеремису Гайнану и, между прочим, к его языческим верованиям, в ночнойдраматической встрече с отчаявшимся Хлебниковым, в том, как Ромашов, рискуяжизнью, остался один перед обезумевшим Бек-Агамаловым и защитил от негоженщину, в том, как мучительно тяготился Ромашов пошлым романом с РаисойПетерсон, в том, наконец, как чисто и самоотверженно полюбил он АлександруПетровну. В образе Ромашова привлекательны даже его юношески наивные черты,например, привычка думать о самом себе в третьем лице словами шаблонныхроманов, которых он успел начитаться, или чересчур восторженное отношение его кНазанскому.
Однакомировоззрению Ромашова, его пониманию истории и общества свойственна инекоторая ограниченность, характерная, по-видимому, в тот период, когдасоздавался «Поединок», и для самого Куприна.
Так,например, в мечтаниях Ромашов видит себя блестящим офицером генерального штаба,добивающимся успеха не только на маневрах, на войне, или в качестве тайногоразведчика, но и в роли… усмирителя рабочего восстания. Конечно, картины,возникающие в воображении Ромашова, подчеркнуто написаны именно темибанальными, мнимокрасивыми словами «шаблонных романов», которымиувлекался двадцатилетний подпоручик. Но для Ромашова шпионаж во вражьем стане,сражения на войне и подавление революционного движения в общем равнозначны, это— борьба с врагом. В другом месте повести, когда Ромашов сильно и неожиданноярко осознает свое Я, свою индивидуальность, в дальнейшем рассуждении онприходит к индивидуалистическим выводам. Ему представляется, что понятияотечества, иноземных врагов, воинской чести и другие живут лишь в его сознании.«Но исчезни родина, и честь, и мундир, и все великие слова, — мое Яостанется неприкосновенным. Стало быть, все-таки мое Я важнее всех этих понятийо долге, о чести, о любви?»
Болеетого, ему представляется, что стоит только тем миллионам Я, которые составляютчеловечество, вдруг сказать: «Не хочу!» — не хочу воевать — «исейчас же война станет немыслимой». «Вся эта военная доблесть, идисциплина, и чинопочитание, и честь мундира, и вся военная наука — всезиждется только на том, что человечество не хочет, или не умеет, или не смеетсказать „не хочу!“.
Вэтих рассуждениях обнажается субъективистская, иллюзорная мысль Ромашова, будтоодним только желанием можно менять ход истории, упразднять те или иныеобщественные институты, — например, армию.
Вболее развитой и дополненной форме мы находим те же мысли у Назанского, другогоперсонажа „Поединка“, который, видимо, выражает заветные взглядыписателя и, собственно, лишь для того и существует в повести. Назанский —наименее жизненная фигура этого произведения, он по сути дела резонер,призванный дополнить Ромашова, который по своей молодости и уровню образованияне мог бы стать выразителем столь развернутой философии.
Вуста Назанского Куприн вложил беспощадную критику царской армии того времени иее офицерства, критику, которая как бы обобщает нарисованные в повести картиныжизни полка и созданные писателем типы офицеров. „Нет, подумайте вы о нас,несчастных армеутах, об армейской пехоте, об этом главном ядре славного ихраброго русского войска. Ведь все это заваль, рвань, отбросы“, — говорилНазанский.
Купринотдал Назанскому свое огромное жизнелюбие, свое преклонение перед радостью икрасотой жизни. „А посмотрите, нет, посмотрите только, как прекрасна, какобольстительна жизнь! — воскликнул Назанский, широко простирая вокруг себяруки. — О радость, о божественная красота жизни!“ Он продолжает:»Нет, если я попаду под поезд, и мне перережут живот, и мои внутренностисмешаются с песком и намотаются на колеса, и если в этот последний миг меняспросят: «Ну что, и теперь жизнь прекрасна?» — я скажу с благодарнымвосторгом: «Ах, как она прекрасна!» Это ощущение прелести жизни,жадность к ее радостям были главным в мировосприятии Куприна.
Стольже близки писателю вдохновенные слова о любви к женщине, которые говорит Назанский.Он боготворит женщину: «Я думаю часто о нежных, чистых, изящных женщинах,об их светлых слезах и прелестных улыбках, думаю о молодых, целомудренныхматерях, о любовницах, идущих ради любви на смерть, о прекрасных, невинных игордых девушках с белоснежной душой, знающих все и ничего не боящихся».Самые восторженные тирады посвящает Назанский неразделенной любви.«Понимаете ли вы, сколько разнообразного счастия и очаровательных мученийзаключается в нераздельной, безнадежной любви? Когда я был помоложе, во мнежила одна греза: влюбиться в недосягаемую, необыкновенную женщину, такую,знаете ли, с которой у меня никогда и ничего не может быть общего. Влюбиться ивсю жизнь, все мысли посвятить ей». Назанский говорит о счастье хоть раз вгод случайно увидеть эту женщину, целовать следы ее ног на лестнице, раз вжизни коснуться ее платья, «дни, месяцы, годы употреблять все силыизобретательности и настойчивости, и вот — великий, умопомрачительный восторг:у тебя в руках ее платок, бумажка от конфеты, оброненная афиша". Он свосторгом воспевает готовность отдать за эту женщину, «за ее каприз, за еемужа, за любовника, за ее любимую собачонку» и жизнь, и честь, «ивсе, что только возможно отдать!». Слова Назанского всей душой принимает ивзволнованный Ромашов, именно так любит он Александру Петровну. Мечту о такойлюбви Куприн претворил в образы «Гранатового браслета», написанногочерез пять лет после «Поединка». Именно так любит чиновник Желтковкнягиню Веру Шеину, храня годами забытый ею платок, ее единственную записку,которою она запрещала Желткову писать ей, забытую ею программу художественнойвыставки.
Очевиднаясвязь этих мыслей Назанского с мировоззрением Куприна дает основание полагать,что и другие взгляды этого героя на настоящее и будущее, на историю человечестваносят для писателя программный характер. А в них немало ошибочного,противоречивого и ложного.
Вдвух беседах с Ромашовым Назанский предстает как проповедниканархо-индивидуализма, смешанного с ницшеанством, причем его излияния находятсамое восторженное одобрение Ромашова. При последнем свидании ему хочетсясказать Назанскому: «Прощайте, учитель». Голова Назанскогопредставляется Ромашову похожей «на голову одного из тех греческих героевили мудрецов», которых он видел на гравюрах.
Назанскийговорит, например: «Появились новые, смелые, гордые люди, загораются вумах пламенные свободные мысли. Как в последнем действии мелодрамы, рушатсястарые башни и подземелья, и из-за них уже видится ослепительное сияние».«Страшную и непоправимую» вину офицерства Назанский видит в том, чтоофицеры «слепы и глухи» к этой «огромной, новой, светозарнойжизни», что они встречают ее возгласами: «Что? Где? Молчать! Бунт!Застрелю!»
Современномучитателю может поначалу показаться, что под этими «новыми, смелыми и гордыми»людьми подразумеваются революционеры, борцы против самодержавия. Но дальнейшиерассуждения Наэанского показывают, что он имеет в виду совсем иное. Онотвергает не только евангельские поучения: «Люби ближнего, как самогосебя», но и вообще всякую мысль об общественном долге и служении.«Более честные, более сильные, более хищные говорили нам: „Возьмемсяоб руку, пойдем и погибнем, но будущим поколениям приготовим светлую и легкуюжизнь“. Но я никогда не понимал этого, — заявляет Назанский. — Кто мне докажетс ясной убедительностью, — чем связан я с этим — черт бы его побрал! — моимближним, с подлым рабом, с зараженным, идиотом?.. Ух, ненавижу! Ненавижупрокаженных и не люблю ближних. А затем, какой интерес заставит меня разбиватьсвою голову ради счастья людей тридцать второго столетия?»
Ноэто не все. Каково же представление Назанского о будущем, каков его идеал? Онутверждает, что на смену любви к человечеству идет «новая, божественнаявера… Это любовь к себе, к своему прекрасному телу, к своему всесильному уму,к бесконечному богатству своих чувств. Нет, подумайте, подумайте, Ромашов: ктовам дороже и ближе себя? Никто. Вы — царь мира, его гордость и украшение. Вы —бог всего живущего. Все, что вы видите, слышите, чувствуете, принадлежит тольковам. Делайте, что хотите. Берите все, что вам нравится. Не страшитесь никого вовсей вселенной, потому что над вами никого нет и никто не равен вам. Настанетвремя, и великая вера в свое Я осенит, как огненные языки святого духа, головывсех людей, и тогда уже не будет ни рабов, ни господ, ни калек, ни жалости, нипороков, ни злобы, ни зависти. Тогда люди станут богами».
Пышнаяи громкая тирада Назанского содержит в себе проповедь индивидуализма, анархии ибожественной сильной личности в духе философии Ницше. В ней отразились слабостьи ложность социально-философских взглядов Куприна, которые объясняют его отходот передовых демократических позиций в годы реакции, расхождение с Горький,создание произведений, далеких по своей тематике и духу от социальных событийвремени.
Талюбовь к своему Я, «божественная вера» в это Я, которую провозглашаетНазанский, утверждение в мысли, что человеку нет никого дороже и ближе егосамого, отвержение всего, «что связывает мой дух, насилует мою волю,унижает мое уважение к своей личности», таит в себе самый черствый эгоизм.А. В. Луначарский справедливо отмечал в своей статье, что если для человека егожизнь «выше всего», то его, следовательно, «всегда можно купитьжизнью»', то есть ради своей драгоценной личности он может пожертвоватьдругими жизнями, пойти на любое преступление и подлость.
Назанскогосближает с Ромашовым отвращение к порядкам, традициям, быту царской армии и ееофицерства, к подавлению в этих условиях человеческого в человеке, к прозябаниюв тине житейской пошлости.
ОднакоРомашову чуждо ницшеанское презрение Назанского к слабому, к «ближнему,подлому рабу, зараженному, идиоту», достаточно вспомнить, как бережноотнесся он к Хлебникову. Это — и не только это — отличает Ромашова отНазанского. Ромашов живет не по теоретическим концепциям своего учителя.Перебрав в уме множество человеческих занятий, Ромашов приходит к мысли, что«существуют только три гордых призвания человека: наука, искусство исвободный физический труд». Конечно, Ромашов стремился бы в будущем к одномуиз этих призваний, и хотя его мечта о «свободном» труде быланеосуществима в царской России, она вызывает у читателей симпатию ирасположение к нему.
Античеловеческая,разлагающая и отупляющая атмосфера армейской жизни охватывает всех, кто с неюсоприкасается.
Женыофицеров, как и их мужья, живут скудно, однообразно, пошло, вязнут в болотеневежества и мещанства. Наиболее выпукло тип такой офицерской жены представляетв повести Раиса Петерсон. Мы сначала знакомимся с нею по двум письмам,присланным ею Ромашову, и уже эти письма, вульгарные, глупые, сентиментальные ивместе с тем злобные, ясно очерчивают облик Петерсон. Ее объяснение с Ромашовымна балу и ее мерзкая месть ему — анонимные письма, приведшие к дуэли и к гибелиРомашова, — дополняют этот образ.
Ноталант и чуткость художника Куприна проявляются едва ли не больше в созданииобраза Шурочки — Александры Петровны Николаевой.
Поначалуона выглядит чуть ли не прямой противоположностью Петерсон — у нее обаятельнаявнешность, она умна, чутка, тактична, и читатель вполне понимает, почему втакую женщину в этом затхлом захолустье влюбился Ромашов, как еще раньшеполюбил ее Назанский. Ее пугает перспектива прозябания: «Обер-офицерша,сорок восемь рублей жалованья, шестеро детей, пеленки, нищета… О, какойужас!» — восклицает Шурочка. Но чего она хочет? «Ты ведь знаешь,—говорит она Ромашову, — я ненавижу до дрожи это мещанское, нищенское офицерскоеобщество. Я хочу быть всегда прекрасно одетой, красивой, изящной, я хочупоклонения, власти!» Ради этой мечты она живет с нелюбимым мужем, ласкикоторого ей отвратительны, добивается, чтобы он поступил в академию и сделалкарьеру, из-за своих планов отказывается от любви к Назанскому и, наконец, радиних предает Ромашова. Она отдается Ромашову, чтобы окончательно связать еговолю, чтобы он даже случайно не разрушил ее намерений.
Шурочкаявилась перед нами поначалу обаятельным человеком, душа ее кажется близкой,родственной душе Ромашова. Но Шурочка уже исковеркана, обесчеловечена.Стремление выбиться из тусклой провинциальной жизни во что бы то ни стало,войти в высший привилегированный круг, иметь успех в этом кругу — все этопревратило Шурочку в безжалостную эгоистку и хищницу.
Повестьв целом — необычайно сильное и яркое произведение Куприна. Несмотря на ложныетеории, вложенные в уста Назанского, «Поединок» в своей основедемократическое произведение. Человек со всем богатством его дарований изапросов, с его любовью к природе, с жаждой жизни, красоты и стремлением квысокому нравственному идеалу, противопоставлен в нем тому обществу, котороеподавляет и коверкает личность. А это особенно ясно ощущалось в царской армии,во всем ее укладе. В этом противопоставлении состоит революционный,гуманистический смысл повести. Критика армии перерастает у Куприна в критикувсего породившего ее античеловеческого, антинародного режима.
НедаромА. М. Горький, ознакомившись с первыми главами повести, всячески поощрялКуприна довести свой труд до конца. Много лет спустя, возвратившись на родинуиз эмиграции, Куприн вспоминал: «Если бы он не вдохнул в меня уверенностьв работе, я романа, пожалуй, своего так бы и не закончил». К. Паустовскийсправедливо назвал «Поединок» «одним из самых замечательных ибеспощадных произведений русской литературы».
Поряду свидетельств Куприн был недоволен концом повести: он очень спешил и,откинув не дававшуюся ему сцену дуэли, закончил «Поединок» рапортом оней.
Впоследствии,в конце 1907 или начале 1908 года, Куприн в письме к И. А. Бунину предлагалМосковскому издательству писателей «ненаписанную главу из»Поединка", именно, как Ромашов едет на дуэль, его мысли ичувства" в момент дуэли. Однако и рапорт Дица, которым внезапнозаканчивается повесть, — прекрасное художественное завершение ее. Он обрываетповествование, как обрывается зловещим выстрелом короткая жизнь Ромашова.
Список литературы
Ф. Левин. Автор и его герой в повести А. И. Куприна«Поединок»