"…"
«Рукописине горят» — с этой верой в упрямую, неуничтожимую силу искусства умиралписатель Михаил Булгаков, все главные произведения которого лежали в ту пору вящиках его письменного стола неопубликованными и лишь четверть века спустя одноза другим пришли к читателю.
«Рукописине горят», — эти слова как бы служили автору заклятием от разрушительнойработы времени, от глухого забвения предсмертного и самого дорогого ему труда —романа «Мастер и Маргарита». И заклятие подействовало, предсказаниесбылось. Время стало союзником М. Булгакова, и роман его не только смог явитьсяв свет, но и среди других, более актуальных по теме книг последнего времениоказался произведением насущным, неувядающим, от которого не пахнет архивнойпылью.
Взятьхотя бы то, что если к роману М. Булгакова «Мастер и Маргарита»подходить традиционно, оперируя такими привычными инструментами анализа, кактема, идея, жанр, то заблудишься в нем в два счета, словно в дремучем лесу. Нив какие схемы он не укладывается. Прочитанная множеством читателей книга,вызвавшая немало споров, толков, вопросов и догадок, стала жить своей жизнью влитературе. Возникло даже что-то вроде «моды на Булгакова». И все-таки,почему «рукописи не горят», почему эта книга привлекает внимание?По-моему, благодаря все той же необычности построения романа, оригинальностисюжета. Есть основания назвать роман бытовым: в нем широко развернута картинамосковского быта тридцатых годов.
Ноне меньше оснований считать его фантастическим, философским, любовно-лирическими, само собой разумеется, — сатирическим. Пусть в романе не все выписано ровнои до конца, внимание любого читателя остановит, я думаю, его форма — яркая,увлекательная, непривычная. Ведь не зря же, прочтя последнюю страницу,испытываешь искушение начать перечитывать книгу заново, вслушиваясь в мелодиюбулгаковской фразы: «В тот час, когда уж, кажется, и сил не было дышать,когда солнце, раскалив Москву, в сухом тумане валилось куда-то за Садовоекольцо, — никто не пришел под липы, никто не сел на скамейку, пуста былааллея». Едва ли найдется читатель, который возьмет на себя смелостьутверждать, что нашел ключи ко всем таящимся в романе загадкам.
Номногое в нем приоткроется, если хотя бы бегло проследить десятилетнюю историюего создания, не забывая при этом, что почти все произведения Булгаковародились из его собственных переживаний, конфликтов, потрясений. Не случайно вромане появляется легенда об Иешуа, так как в жизни писателя был свой ПонтийПилат — Главрепертком. И писатель понимал, что рано или поздно будет распят.Но, видно, теплилась в нем надежда на здравый смысл «прокуратора», навозможность взаимопонимания. И, может быть, представлялся ему такой спор, какойв романе, уже после казни философа, Пилат видит во сне: «Они ни в чем несходились друг с другом, и от этого их спор был особенно интересен инескончаем».
Такили иначе, но вполне можно утверждать, что именно собственная судьба заставилаписателя вспомнить новозаветную библейскую историю и ввести ее в роман. Впервых его набросках еще нет ни Мастера, ни Маргариты, а дьявол появляется вМоскве в одиночку, без свиты. Но начинается действие так же, как вокончательном издании: беседои Сатаны с двумя литераторами явно рапповскоготолка. Он рассказывает им эту библейскую историю с таким старанием, словнодобивается, чтобы собеседники его в зеркале тех стародавних событий, в решенияхсинедриона и прокуратора Иудеи увидели и свой, рапповский, изуверский фанатизм.
НоБулгаков не сравнивал себя с Иисусом, хотя и исповедовал те же принципы, то жедобро и справедливость. Мастер (как его по праву можно назвать) не стремилсяэто проповедовать, он скорее расчищал дорогу для добра с помощью ядовитого жаласатиры. И в этом он больше сродни Воланду, которого и делает главным персонажемромана. Но для чего же тогда появляется в романе Мастер? А для того, чтобысоздать пятое, гораздо более стройное Евангелие, чем новозаветное.
Ноглавное — в его изложении эта история становится до того по-земному живой, чтов ее реальности невозможно усомниться. И в глубине сознания рождаетсясовершенно безумная мысль: нет, это не Сатана, не Воланд, а сам Булгаков,прежде чем в роли Мастера сесть за письменный стол, «лично присутствовалпри всем этом». Сделав Мастера своим двойником, подарив ему некоторыеперипетии своей судьбы и свою любовь, Булгаков сохранил для себя деяния, накоторые у Мастера уже не было сил, да и не могло быть по его характеру. ИМастер получает вечный покой вместе с Маргаритой и восставшей из пепларукописью сожженного им романа. И я с уверенностью повторяю слова всезнающегоВоланда: «Рукописи не горят».
Список литературы
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта ilib.ru/