Введение
Актуальность темы выпускнойквалификационной работы выражается тем, что мало кто знаком с творчеством И. А.Крылова со стороны публицистики. Ведь, если вдуматься, для большинства людей внашей стране и за её пределами знакомство с творчеством автора ограничиваетсяшкольной программой, в которую входит едва ли дюжина его произведений. Почти никтоне знаком с иными сторонами его жизни, с иными отражениями его характера,которые раскрывают перед нами собственный, личный мир автора. Крылов был нетолько сатириком-баснописцем, а так же журналистом и, что важно – поэтом. Безэтого не родились бы на свет столь поэтичные его басни, в которых каждое словоподогнано в ровный ряд. Не обладай Крылов талантом поэта, может статься, егопроизведения так и остались бы без внимания общественности.
Деятельность и творчествоИ. А. Крылова изучали и изучают до сих пор. И, даже беря во внимание то, чтомножество выдающихся критиков, философов и мыслителей рассматривало различныевопросы творчества Крылова необходимо сказать, что до сих пор существуетнеобходимость в его изучении. Что касается степени изученности проблемы, тосчитаю возможным перечислить авторов, которые тем или иным образом рассматривалитворчество И. А. Крылова: А. А. Потебня, Н. А. Добролюбов, П. А. Плетнёв, Г. А.Гуковский, В. Г. Белинский, А. Пыпин, Н. Колмаков, М. Лобанов, А. П.Могилянский, Д. Д. Благой, Н. Л. Степанов и многие другие.
Объект – сатирическаяпублицистика в русской литературе.
Предмет – басни И. А.Крылова, как яркий пример сатирической публицистики.
Целью выпускнойквалификационной работы является изыскание, анализ и изучение явления сатиры впублицистических произведениях И. А. Крылова.
В этой связи дипломноеисследование направлено на решение следующих задач:
· Рассмотрение иизучение творчества И. А. Крылова.
· Анализ литературнойкритики по теме.
· Формированиенаучных выводов об особенностях литературной речи И. А. Крылова.
· Формированиевыводов о необходимости более углубленного изучения творчества И. А. Крылова попрограмме старших классов средней школы, а так же в высших учебных заведениях.
Методологическую основувыпускной квалификационной работы составляет учебный курс по изучениюлитературы в высших учебных заведениях профессионального образования, а так женесколько научных методов исследования: использован диалектический методпознания, сбор, изучение и анализ теоретической литературы, анализ и синтез.
Структура выпускнойквалификационной работы состоит из введения, двух глав, заключения, спискаиспользованной литературы и источников, приложений.
Глава 1. Сатирическаяпублицистика басен И. А. Крылова
1.1 Историябасни, как жанра сатирической публицистики
Басня – один из наиболеераспространённых во всей мировой литературе жанров, имеющий древние и прочныекорни не только в литературах западноевропейских народов, но и на Востоке, вКитае, Индии, арабских странах. Ещё в самом начале нашей эры в Индии был созданзамечательный сборник басен «Панчатантра», высмеивающий пороки и недостаткилюдей, зло обличающий царей и жрецов. Народное, демократическое начало басниявилось причиной её широкой популярности у всех народов. Через несколько вековэти басни были пересказаны на арабском языке в популярном сборнике «Калила иДимна», а затем вошли и в литературу стран Европы.
Особенно большое значениев развитии мировой басни имели древнегреческие басни Эзопа, скорее всеголегендарного лица, которому приписывали народные басни, относящиеся к VI в. до н. э. и являвшиеся тембогатейшим фондом, из которого черпали свои сюжеты последующие баснописцы,по-своему применяя эти сюжеты к современности, заново осмысляя их. В античнойбасне, однако, дано лишь аллегорическое изображение сюжета, отсутствуетраскрытие характеров.
Наивысшего расцвета доКрылова этот жанр достиг в творчестве великого французского баснописцаЛафонтена, который придал условно-аллегорической античной басенной традициижизненный и глубоко национальный характер, наполнил басню тонким и острымгалльским юмором.
Учитывая всё богатствомировой басенной традиции, Крылов охотно обращался к сюжетам античной,индийской басни (так, басня «Пустынник и Медведь» восходит к «Калиле и Димне»),брал сюжеты у Лессинга (басня «Безбожники» подсказана сюжетом «Великана»), уЛафонтена. Но подавляющее большинство его басен написано на сюжеты, взятые изсамой русской действительности.
Басня – жанр, не толькотесно связанный с народным творчеством, но и рождённый народом. В ней всегдазвучал голос демократических, угнетённых масс, прибегавших к иносказательному,эзоповскому языку, чтобы высказать правду о своей жизни. По словам Федра, басня– жанр, служивший для того, чтобы угнетённые могли говорить о своём положении,выражать свои мнения.
Басня в мировой басеннойтрадиции являлась преимущественно моральной аллегорией. Лишь Лафонтену удалосьвыйти за пределы этого аллегоризма. Но полностью превратил этотусловно-дидактический жанр в социальную сатиру, придал басенным образамреальность и типичность великий русский баснописец Крылов.
В своём определении басниА. Потебня отмечал, что: «Обобщение частного случая может идти без помехи довысочайших ступеней. Басня отдельно от применения в этом отношении похожа наточку, через которую можно провести бесконечное число линий. Только применениебасни к частному случаю определяет, какие из её черт должны быть сохранены вобобщении, если это обобщение должно сохранять связь с самой баснею. Этоопять-таки указывает, что сначала басня и её применение, а потом обобщение инравоучение».[1]В этом – залог жизненности басенных образов Крылова, имеющих множество«применений»; через «точку» басенного образа, басенного сюжета проходит у негоцелый ряд смысловых «линий», тогда как басни многих предшественников исовременников Крылова зачастую не имеют этой многозначности.
Гегель в лекциях поэстетике, давая определение басенного жанра, отмечал необходимость тесной связибасни с действительностью, с жизнью, для её идейной и художественнойполноценности: «…Эзоповская басня, — писал Гегель, — представляет собоюизображение какого-нибудь состояния неживой и живой природы или случая из мираживотных, которые не выдуманы произвольно, а рассказаны согласно с тем, чтобыло в действительности, согласно верным наблюдениям, и притом рассказаны так,что из них можно почерпнуть общее поучение в отношении человеческогосуществования или, говоря точнее, практической стороны этого существования, вотношении благоразумности и нравственности поступков. Первое требование,предъявляемое нами к басне, должно поэтому состоять в том, чтобы определённыйслучай, который должен дать нам так называемую мораль, был не тольковымышленным, а главным образом в том, чтобы он не был вымышлен противно виду ихарактеру действительного существования явлений в природе. А затем этотребование состоит в том, что, во-вторых, рассказ должен сообщить случай не вобщем виде, а так, как этот случай является во внешней реальности типом всехтаких происшествий, должен сообщить его в его конкретных подробностях и похожена некоторое действительное событие».[2]
Крылов создаётреалистические образы, отличные от аллегорий античной и классической басни,образы настолько конкретные, что персонажи крыловских басен существуют какреальные, типические характеры. В этом отношении Крылов пошёл значительнодальше своих предшественников, в том числе и Лафонтена.
1.2 Басенноетворчество И. А. Крылова
Отражая в баснях русскуюдействительность, Крылов всё более усиливает сатирический элемент басен. Ранниебасни 1805-1808 годов являлись преимущественно моралистическими, не имеликонкретного социального адреса. В баснях же 1812-1824 годов социальная сатиразанимает главенствующее место. Такие басни, как «Совет мышей», «Листы и Корни»,«Волк и Кукушка», «Крестьяне и Река» и т. д., посвящены главным образом социальнымпроблемам эпохи, обличению несправедливости общественных отношений. Особеннорезкого сатирического накала достигает басенное творчество Крылова в начале20-х годов, когда создаются такие басни, как «Рыбья пляска», «Пёстрые овцы».
Басни восьмой и девятойкниг, написанные в 1827-1834 годах, также насыщены острой политической сатирой.Среди них почти нет басен с отвлечённой моралью. В основе их лежит актуальнаяобщественная тема. Не случайно Белинский отметил, что «все одиннадцать басендевятой книги принадлежат к числу лучших басен Крылова».[3]Мировоззрение Крылова, сложившееся к этому времени, в дальнейшем мало меняется.В ряде отдельных случаев можно было бы отметить некоторые отклонения отсформировавшихся воззрений Крылова, но если брать всё его творчество в целом,то следует признать, что оно чрезвычайно цельно как по мировоззрению, так и похудожественным принципам.
МировоззрениеКрылова-баснописца, его идейные позиции не могут быть сведены к единой ипростой формуле. Трудность исследования этого вопроса усугубляется тем, чтоКрылов не оставил после себя ни статей, ни писем, относящихся к этому периоду,в которых можно было бы найти выражение его взглядов. Единственным источникомявляются его басни. Раскрывая их содержание, идейный смысл их образов, можносудить о взглядах Крылова на вопросы политической и государственной жизни,морали и т. д.
Исторические события,свидетелем которых был Крылов, не могли не сказаться на его басенномтворчестве. Если басни Крылова 1806-1811 годов утверждали право народа наглавенствующую роль в государстве, разоблачали несправедливость общественныхотношений, основанных на «праве» сильного («Мор зверей», «Волк и Ягнёнок»,«Листы и Корни», «Лев и Комар» и др.), а басни 1812 года являлисьпатриотическим утверждением народного подвига, то в позднейших баснях всё чащепоявляются пессимистические ноты, хотя самая сатира становится нередко ещёболее резкой («Мирская сходка», «Волки и Овцы» и др.).
Крылов не идеализируетдействительность, подобно многим дворянским писателям своего времени. Вместе стем он не впадает и в натурализм. Он любовно и глубоко изучает народную жизнь ив оценках явлений действительности, общественных отношений, моралируководствуется точкой зрения народа, его практическим опытом.
Содержание сатиры вбаснях Крылова значительно расширилось по сравнению с тем, каким оно было в егожурнальных статьях и комедиях. Она стала ещё более глубокой и обобщающей, болеереалистической. Сатира Крылова поражала в первую очередь всё то, что вызывалопротест лучшей, передовой части русского общества. Она была оппозиционна посамому своему духу, по критическому отношению к проявлениям крепостническогостроя. Вся система крепостнического общества, начиная от царя, вельмож и кончаямелкими чиновничьими «моськами», осмеивается и разоблачается Крыловым.Тупоголовые судьи, Осёл, который «став скотиной превеликой» (то есть знатнымчеловеком), остаётся тем же невеждой, Медведь, назначенный для охраны Пчёл иприсвоивший себе их мёд, «Слон на воеводстве», который разрешает грабить народ,- всё это жизненные и типические образы современной Крылову российскойдействительности.
Кюхельбекер в показанияхна следствии объяснял своё участие в тайном обществе возмущением«злоупотреблениями, которые… господствовали в большей части отраслейгосударственного управления, особенно же в тяжебном судопроизводстве, гделихоимство и подкупы производились без всякого стыда и страха». «Угнетениеистинно ужасное …крестьян», «развращение нравов», «недостаточное воспитание»,«крайнее стеснение» от цензуры, о которых говорит Кюхельбекер[4],- всё это являлось также и темами басенной сатиры Крылова.
В баснях «Воронёнок»,«Волки и Овцы», «Слон на воеводстве», «Медведь у Пчёл», «Крестьянин и Овца» идругих Крылов смело обнажал эти язвы самодержавно-помещичьего строя. Отнюдь несближая идеологической позиции Крылова с позицией декабристов, следует, однако,подчеркнуть, что критика тогдашнего социального строя, которая быласформулирована в «Законоположении Союза Благоденствия», может быть широкопроиллюстрирована крыловскими баснями. Ведь члены Союза Благоденствия должныбыли «обращать внимание других на ужасные следствия лихоимства», о чём иговорят многие басни Крылова («Лисица и Сурок», «Медведь у Пчёл» и др.),«показывать всю нелепую приверженность к чужеземному и худые сего следствия… ивнимание родителей обращать на воспитание детей…»[5], — эти же задачи ставились Крыловым в таких баснях, как «Крестьянин и Змея» идр… Но при внешней близости сатирических высказываний Крылова о современномему общественном строе к критике этого строя декабристами позиция Крылова существенноотличалась от позиции декабристов. Крылов выступал решительным противникомреволюционного изменения общественного строя, отстаивал патриархальные устои.
Литературные взглядыКрылова чаще всего находили своё выражение в его баснях, в которых он нередкополемизирует с враждебными ему литературными мнениями. Басни «Парнас»,«Квартет», «Прихожанин», «Кукушка и Петух» и др. являются своеобразнойзамаскированной формой литературной полемики. В них Крылов откликался как налично его задевавшие выступления критики, так и на события современной емулитературной жизни. Такие полемические отклики Крылова тем ценнее, чтовысказывался он крайне редко и лишь в тех случаях, когда считал это особеннонеобходимым.
Если внимательновдуматься в адреса этих полемических басен, то получится довольно цельноевпечатление от литературной позиции самого баснописца. Крылов выступал втечение первых двух десятилетий XIXвека и против притязаний на руководство литературой со стороны эпигоновклассицизма (вроде Д. Хвостова), и против карамзинистов с их эстетизацией жизнии поэзии. Впоследствии он борется с идеалистической эстетикой реакционногоромантизма, он предубеждённо и настороженно относится и к «любомудрам» из«Московского вестника», а в начале 30-х годов выступает против казённо-благонамеренныхлитераторов «торгового направления», петербургского журнального «триумвирата» — Булгарина, Греча и Сенковского.[6]
Для ясного и рационалистическогосклада ума Крылова были неприемлемы и даже враждебны мистические учениянемецкого идеализма, шеллингианство, которое было модным в 20-30-х годах.Наиболее рьяными и последовательными поборниками шеллингианства выступали в этигоды московские «любомудры» во главе с С. Шевырёвым, объединившиеся вокруг«Московского вестника». «Главными вождями любомудрия, — по справедливомууказанию П. Сакулина, — были, конечно, немецкие философы Кант, Фихте, Шеллинг иОкен». Именно в них видели, по словам В. Одоевского, зарождение «нового мира,из которого заблистает свет невечерний».[7]Крылов уже в басне «Водолазы» (1813) выступил против мистических учений итеории откровения. Деятельность «любомудров» была ему принципиально чужда ивраждебна. Не случайно, что именно с этим лагерем литераторов Крылов неподдерживал никаких отношений и никогда не печатал своих басен на страницах«Московского вестника» и других органов «любомудрия».
Если для Крылованеприемлем был романтизм Ламартина (на что указывает П. Плетнев), то,естественно, надо было ожидать и его отрицательного суждения о «Московскомвестнике» и группе Шевырёва. Отношение к «любомудрию» и к доктринамшеллингианства Крылов высказал в басне «Филин и Осёл» (1828). Притча о Филине ислепом Осле, пытавшихся найти дорогу в чаще, и среди ясного дня бухнувшихся вканаву, несомненно имела в виду мистические блуждания «любомудров», о чёмособенно убедительно говорит послесловие, отброшенное в печатной редакции. Онопрямо указывает на тех, кто, начитавшись книг, потерял способность трезвомыслить:
Иному так же и ученье
Не пользу, но однонаводит ослепленье,
До книг он всё ещёбредёт прямым путём,
А с книгами, чем болеезнаком,
Тем боле головакругом,
Не дай бог в путь идтис таким проводником![8]
Но помимо этихсоображений, следует учесть ещё одно обстоятельство – это свидетельство Пушкина,до сих пор упускавшееся из виду исследователями творчества Крылова. Еслисопоставить это свидетельство с фактами литературной жизни тех лет, то нашадогадка находит в них своё подтверждение.
Пушкин в письме к М.Погодину от 1 июля 1828 года упоминал, что Крылов откликнулся басней наполемику Булгарина с Шевырёвым, вызванную появлением стихотворения Шевырёва«Мысль»: «За разбор Мысли, одного из замечательнейших стихотворений текущейсловесности, уже досталось нашим северным шмелям от Крылова, осудившего их иШевырёва, каждого по достоинству».[9]
Какой же баснейоткликнулся Крылов на эту полемику, осудив и Шевырёва и «шмелей», то естьБулгарина и Греча, «каждого по достоинству»? Это один из наиболее неясныхвопросов, связанных с баснями Крылова. Для того чтобы ответить на него, следуетобратиться к существу спора между Шевырёвым и Булгариным.[10]Аронсон, ссылаясь на Пушкина, почему-то говорит о том, что «на защиту «Мысли»Шевырёва выступил И. А. Крылов». Однако сам Пушкин указывал, что Крыловвыступил не только против «Северной пчелы», но и против Шевырёва. Уже по одномуэтому мы никак не можем предположить, чтобы откликом Крылова на эту полемикуявилась басня «Бритвы», тем более что замысел этой басни несомненно связан сдекабристами. Не меняет нашей догадки возможность ознакомления Пушкина с басней«Филин и Осёл» в июне 1828 года. Ведь в книгу, издания 1830 года входили вбольшинстве своём басни, ранее не печатавшиеся в периодической печати инаписанные в 1828-1829 годах. Пушкин, часто встречавшийся с Крыловым, мог знатьбасню лично от него. Крылов же, вероятно, сообщил ему о значении этой басни.
Стихотворение Шевырёва«Мысль» как раз и отстаивало взгляд на искусство как на что-то иррациональное,стоящее над жизнью, над эмпирическим знанием:
Падёт в наш ум чутьвидное зерно
И зреет в нём, питаясьжизни соком;
Но придёт час, ивырастет оно
В создании иль подвигевысоком.
И разовьёт красу своихрамен,
Как пышный кедр навысотах Ливана;
Не подточить егочервям времён,
Не смыть корнейволнами океана…[11]
«Северная пчела» резконапала на стихотворение Шевырёва, назвав его «бестолковщиною» и сделав к немуряд издевательских примечаний. В № 58 «Северной пчелы» от 15 мая 1828 года былопомещено письмо к издателям «Северной пчелы»: «Желая научиться прекрасному ивысокому, о котором, как слышно, много толкуют издатели «Московского вестника»,я подписался на их издание (на «Московский вестник») – писал Б.Зернов-Раменский (вероятно, сам Булгарин), высмеивая ряд выражений Шевырёва: «Узерна – рамен! Из зерна – кедр, под кедром – черви времён…»
Для Крылова неприемлемабыла не только метафизическая, туманная философия Шевырёва, но и плоскоебалагурство Булгарина. Эту ситуацию Крылов и использовал в басне «Филин иОсёл», высмеяв в ней и мистические блуждания Шевырёва и претензии Булгаринапоучать его. Конечно, Крылов мог иметь в виду не только этот эпизод. Его сатирашире, обобщённее и направлена против блужданий в дебрях метафизики имистической философии. Но столкновение Булгарина с Шевырёвым послужило,вероятно, толчком для написания этой басни.
Отрицательное отношение кБулгарину сказалось и в ряде других басен Крылова. Он решительно выступалпротив продажности и беспринципности Булгарина и его соратника по «Севернойпчеле» Греча. В 30-х годах Крылов был тесно связан с кругом Пушкина, чем вомногом объясняется и его враждебное отношение к «шмелям» (Булгарину и Гречу),нашедшее своё выражение в басне «Кукушка и Петух» (1834) – одном из последнихшедевров Крылова. Эта басня явилась откликом на статью Пушкина «Торжестводружбы, или Оправданный Александр Анфимович Орлов» (1831), напечатанную подпсевдонимом «Феофилакт Косичкин» в «Телескопе» Надеждина и вскрывавшую истинныепричины содружества Булгарина и Греча. Статья Пушкина начиналась с осмеяниявзаимных восхвалений Булгарина и Греча: «Посреди полемики, раздирающей беднуюнашу словесность, Н. И. Греч и Ф. В. Булгарин более десяти лет подаютутешительный пример согласия, основанного на взаимном уважении, сходстве душ изанятий гражданских и литературных. Сей назидательный союз ознаменованпочтенными памятниками.
Фаддей Венедиктовичскромно признал себя учеником Николая Ивановича; Н. И. поспешно провозгласилФаддея Венедиктовича ловким своим товарищем. Ф. В. посвятил Николаю Ивановичусвоего Дмитрия Самозванца; Н. И. посвятил Фаддею Венедиктовичу свою Поездку вГерманию. Ф. В. написал для Грамматики Николая Ивановича хвалебное предисловие;Н. И. в «Северной пчеле» (издаваемой гг. Гречем и Булгариным) напечаталхвалебное объявление об «Иване Выжигине». Единодушие истинно трогательное! –Ныне Николай Иванович, почитая Фаддея Венедиктовича оскорблённым в статье,напечатанной в № 9 «Телескопа», заступился за своего товарища…»[12]
По поводу этой полемики ибыла написана Крыловым басня «Кукушка и Петух», инсценировавшая в басенныхобразах ироническое замечание Пушкина о взаимном восхвалении Булгарина и Греча.[13]Законченная не позже 1834 года, эта басня была опубликована лишь в 1841 году.[14]
Направленность её противБулгарина и Греча засвидетельствована в ряде воспоминаний. Так, Н. Колмаковсообщает: «Кукушка и Петух», восхваляющие себя в басне, изображают Н. И. Гречаи друга его Ф. В. Булгарина. Лица сии в журналах 30-х годов восхваляли другдруга до забвения, или, как говорят, до бесчувствия. Объяснение это я слышал отсамого И. А. Крылова». [15]
Крылов (несмотря наугодливо-доброжелательное отношение к нему издателей «Северной пчелы»)беспощадно высмеял беспринципных писателей, хвалящих друг друга:
За что же, не боясьгреха,
Кукушка хвалит Петуха?
За то, что хвалит онКукушку.
В черновых вариантахбасни эта полемическая направленность дана ещё откровеннее:
Когда увидишь ты, что,не боясь греха,
Друзья-писатели(возносят так) честят друг дружку,
Всё хвалит, кажется,Петух Кукушку,
(Кукушка хвалитПетуха),
Хоть слава обоихплоха.[16]
Вполне вероятно, что и вбасне «Кукушка и Орёл» также имелся в виду Булгарин. Как раз в это время(1829-начало 1830) Булгарин, после выхода романа «Иван Выжигин», встреченноговесьма пренебрежительно в литературных кругах, претендовал на почётное место налитернатурном Парнасе, стремясь заполучить его при содействии Николая 1 иБенкендорфа. На это, видимо, и намекал Крылов, когда писал:
Орёл пожаловал Кукушкув Соловьи.
Кукушка, в новом чине,
Усевшись важно наосине,
Таланты в музыке свои
Выказывать пустилась.
Глядит – все прочьлетят,
Одни смеются ей, а тееё бранят.
Моя Кукушка огорчилась
И с жалобой на птиц кОрлу спешит она.
«Помилуй! – говорит: — По твоему веленью
Я Соловьём в лесуздесь названа,
А моему смеяться смеютпенью!»
Как известно, Булгариннеоднократно жаловался Бенкендорфу (а через него и царю) на то, что егопреследует критика, и писал на своих недоброжелателей доносы. Весьма возможно,что эти обстоятельства и имел в виду Крылов.
Полемические выступленияКрылова, замаскированные «эзоповым языком» басенной сатиры, свидетельствуют отом, что баснописец пристально следил за литературной жизнью своего времени,откликался на ряд важных литературных споров. В то же время они свидетельствуюто своеобразии литературной позиции Крылова, не примыкавшего ни к одной изтогдашних литературных группировок, чуждого как увлёкшему в 20-30-е годыширокие литературные круги романтизму, так и уже отжившему сентиментализму. Посвоим литературным взглядам и вкусам Крылов являлся последователемпросветительской литературы XVIII века, продолжателем сатирическогонаправления.
1.2.1 Сатира басен И. А.Крылова
Басни Крылова являлисьострой и общественно-направленной сатирой. «Басня, как нравоучительный родпоэзии, в наше время, — писал Белинский, — действительно ложный род; если онадля кого-нибудь годится, так разве для детей… Но басня, как сатира, естьистинный род поэзии…»[17]Именно такую басню-сатиру и создал Крылов, пользуясь басенным «эзоповымязыком». Басня у Крылова является не моральным нравоучением, а прежде всегожгучей сатирой. В отличие от своих предшественников, у которых сатирическиемотивы занимали весьма скромное место, а самая сатира ограничена была бытовымитемами, Крылов как сатирик широко охватил основные, существенные явлениядействительности, разоблачая и высмеивая в баснях самые разнообразные сторонысовременной ему жизни. Но прежде всего его сатира направлена противантинародного характера всего самодержавно-бюрократического строя, противнаиболее существенных социальных «зол». Это и придавало сатирическим образамего басен широкое обобщающее значение, позволяло в условные рамки басеннойаллегории вложить новое, социально острое содержание.
В баснях Крылова проходитвся Россия от царя до мужика, разнообразная и выразительная галереяпредставителей различных классов и сословий. Он ядовито разоблачаетнравственное убожество, честолюбие, алчность, вероломство, эгоизмгосподствующих классов, всевозможные проявления произвола, паразитизма,лицемерия, как основного их свойства. Честолюбивый Осёл, украшенный звонком,принятым им как знак отличия; надутая важностью Лягушка, стремящаяся превзойтиВола; бесцеремонная Свинья, изрывшая своим рылом огород; Воронёнок, вздумавшийпоживиться бараном и поплатившийся за свою жадность, — всё это различныепредставители чиновной, бюрократической среды, всё это тупые и чванливыеничтожества, стремящиеся использовать своё положение во имя своих эгоистическихинтересов, чуждые народу, цинично пользующиеся его трудом для своего собственногоблагополучия. Конечно, многие из этих пороков и недостатков свойственны самымразнообразным людям, но общая почва, их породившая, — чиновно-бюрократическийобщественный порядок, развращающий человека, прививающий ему эти отрицательныечерты.
Говоря о столь широкомсоциальном адресе и содержании басенной сатиры Крылова, следует иметь в виду еёобъективное звучание, тот смысл, который приобретали образы его басен вчитательском восприятии. Взгляды самого баснописца, его политическая позициявовсе не были столь радикальны. Крылов-баснописец, так же как иКрылов-драматург и журналист в XVIIIвеке, не стоял на позициях отрицания крепостнической монархии и не собиралсясвоими баснями ниспровергать существующий порядок вещей. В основном он сохранилпросветительские взгляды, но с годами он всё более проникался скептицизмом,убеждением в невозможности изменить существующий порядок вещей, о чём и говорилв ряде басен. Но независимо от ограниченности взглядов Крылова сатирическийсмысл его басен, обобщённость басенных образов далеко выходили за пределыполитического кредо баснописца, воспринимались как сатира на антинародныйхарактер существующего режима.
Басня являлась той формойсатиры, которая позволяла баснописцу выступать по поводу самых острых вопросовобщественной жизни и социальной несправедливости, пользуясь иносказательностьюбасенных образов, «эзоповым языком». Именно этот «эзоповский язык», аллегоризмбасни давал возможность даже в условиях цензурного гнёта высказывать своёнезависимое мнение, высмеивать вопиющие явления современной жизни, обличатьдворянско-бюрократические верхи крепостнического государства.
Басни Крылова не былибезобидной насмешкой. Они метили в самые болезненные и кровоточащие язвысовременного писателю крепостнического общества. Недаром Грибоедов в «Горе отума» заставляет подхалима и доносчика Загорецкого с раздражением признаться:
«…А если б, междунами,
Был ценсором назначеня,
На басни бы налёг; ох!Басни – смерть моя!
Насмешки вечные надльвами! Над орлами!
Кто что ни говори:
Хотя животные, авсё-таки цари!»
Гораздо позже, в 70-хгодах, великий русский сатирик М. Е. Салтыков-Щедрин говорил об «эзоповомязыке»: «С одной стороны, появились аллегории, с другой – искусство пониматьэти аллегории, искусство читать между строками. Создалась особенная рабскаяманера писать, которая может быть названа Езоповскою, — манера, обнаруживавшаязамечательную изворотливость в изобретении оговорок, недомолвок, иносказаний ипрочих обманных средств».[18]
Естественно, что«эзоповский язык» басен Крылова отличен от «эзоповского языка» Щедрина,поскольку сатира Крылова отнюдь не являлась политической и революционной, каксатира Щедрина.
«Эзоповский язык»позволял создать систему намёков и иносказаний, которая, благодаря своейобщепринятости в басенной традиции легко понималась самым широким кругомчитателей. Приписывая басенным Львам, Медведям, Волкам и Лисицам действия ипоступки высокопоставленных сановников и хозяев государства вплоть до самогоцаря, баснописец имел возможность говорить о таких явлениях социальной иполитической жизни, о которых прямо упомянуть было невозможно.
Оппозиционный характербасен Крылова, их сатирическую направленность, их значение для развитияпередовой демократической мысли высоко оценил Герцен. «До вступления на престолНиколая I, — писал он, — в литературнойоппозиции было ещё что-то недоговорённое, примирительное, смех был ещё несовсем горьким. Мы находим это в удивительных баснях Крылова и в знаменитойкомедии Грибоедова «Горе от ума».[19]Указывая на оппозиционность басен Крылова, Герцен ставит их в один ряд сдекабристской комедией Грибоедова, хотя и отмечает недостаточнопоследовательный «недоговорённый» характер этой оппозиционности. При всейосторожности баснописца, избегавшего слишком открыто «дразнить» дворянских«гусей» и далёкого от радикальных политических выводов, он во многих басняхговорил о совершенно определённых явлениях современной ему общественной жизни.
В басне «Кошка и Соловей»(1824) Крылов в форме острой сатирической аллегории показал положение поэта всовременном ему обществе, напомнил о тех цензурных когтях, в которых находилсяи сам баснописец. Следует иметь в виду, что эта басня была впервые напечатанана страницах «Соревнователя просвещения», органа, близкого декабристам.
Рассказывая в басне отом, как Кошка, поймав Соловья, «в бедняжку когти запустила», Крылов приводитумильную речь Кошки, весьма близкую к вкрадчивым уговорам и замаскированнымугрозам, которыми правительственные круги пытались «направить» деятельностьписателя:
«Не бойся: не хочусовсем тебя я кушать,
Лишь спой мнечто-нибудь: тебе я волю дам
И отпущу гулять порощам и лесам.
В любви я к музыкетебе не уступаю
И часто, про себямурлыча, засыпаю».
Меж тем мой бедныйСоловей
Едва-едва дышал вкогтях у ней.
Крылов недвусмысленнорисует картину цензурного гнёта и придирчивой «опеки» правительства надлитературой, не дававших возможности писателю говорить правду о современнойдействительности.
Сказать ли на ушко,яснее, мысль мою?
Худые песни Соловью
В когтях у Кошки
Так заканчивал Крыловбасню, содержание которой не исчерпывается лишь общим суждением о печальном ибесправном положении писателя, находящегося в когтях цензуры. Крылов имел здесьв виду и конкретные исторические факты. Написание басни, несомненно, связано собсуждением нового цензурного устава, составление которого поручено былоГлавному управлению училищ (принят он был в 1826 году). Начав свою работу виюне 1820 года, «Комитет о преобразовании цензуры» представил проект устава вего окончательной редакции в мае 1823 года.
В «проекте мнения оцензуре» реакционер Магницкий писал: «8. Составить такой устав для цензуры, которыйбы обнимал все извороты и уловки настоящего духа времени…» «9. Всякоесочинение, не только возмутительное против властей предержащих, но иослабляющее, в каком-либо отношении, должное к ним почтение, запрещать».[20]Сопоставление этих данных с басней Крылова рисует атмосферу, в которой онапоявилась и указывает на «реалии», натолкнувшие Крылова на сочинение этойбасни, тем более что через А. Н. Оленина, бывшего членом Комитета, Крылов,несомненно, был в курсе всех происходивших обсуждений цензурного устава.Любопытное иронически-отрицательное замечание Крылова о цензуре приводитЖуковский: «Крылов говорит о цензуре: запрещено впускать в горницу плешивых. Удверей стоит сторож. Кто чисто плешив, тому нет входа. Но тот, у кого илилысина, или только показывается на голове как будто такое место, что намделать? Тут и наблюдателю и гостю худо. А если наблюдатель трус, то он и приметлысину за плешь».[21]
Да и в басне «Соловьи»(1823) Крылов столь же прозрачно говорит о положении поэта-баснописца,посаженного в клетку и вынужденного «петь» в неволе:
А мой бедняжкаСоловей,
Чем пел приятней инежней,
Тем стерегли егоплотней.
Напомним дружескую, но,тем не менее, совершенно официальную опеку, которой Крылова на протяжении всейего деятельности окружал А. Н. Оленин, один из «просвещённейших» и влиятельныхвельмож, внимательно следивший за «благонамеренностью» баснописца. Посвидетельству дочери Оленина, В. А. Олениной, «эта басня была написана Крыловымдля батюшки», то есть А. Н. Оленина, что подтверждает тот смысл басни, окотором здесь говорится.[22]
Басни Крылова «Рыбьяпляска», «Пёстрые овцы», «Бритвы», «Кошка и Соловей», «Булат» и многие другиесодержат смелые политические намёки на деспотический произвол, на беззакония,творимые властями и самим царём. В них мы видим отнюдь не добродушного и якобыпримирившегося с «порядком вещей» моралиста, как обычно представляла Крыловадореволюционная, буржуазная критика, а писателя-гражданина, смелого сатирика иобличителя общественных пороков.
У Крылова дажетрадиционные басенные сюжеты и мотивы приобретают новое, злободневноесатирическое звучание, резкую политическую остроту. В таких баснях, как «Морзверей» и «Лягушки, просящие Царя», казалось бы давно знакомые сюжетыпревращаются в жгучую, политически направленную сатиру на самодержавныйпроизвол разоблачают вопиющую несправедливость социальных отношений, основанныхна деспотической власти царя и господствующих классов.
Современник и биографКрылова, М. Лобанов, писал: «Читатель пожелает, может быть, знать историюкаждой оригинальной его басни, то есть случаи, побудившие автора к изображениютой или другой из них. Без сомнения, случаи эти были, я и сам желал бы ихзнать; но эту тайну автор унёс с собой в могилу. Мы знаем ключ только кнекоторым, весьма немногим, но по весьма уважительным причинам не можемпередать читателю».[23]Как видим, эти «уважительные причины» сохранили свою силу даже после смертисамого баснописца, и Лобанов не решился приподнять завесы, раскрывающей причиныи поводы написания Крыловым ряда его басен, — слишком ещё остры и щекотливы онибыли.
Другой современникбаснописца, П. А. Плетнев, указывал, что Крылов «от времени до временипользовался каким-нибудь случаем, который давал ему содержание басни».[24]Плетнев отмечал, что «басни его не ограничиваются описанием свойств илидействий рядовых, но беспрестанно намекают на отдельные случаи. Это имдоставляет особенную занимательность, живость и что-то анекдотическое».[25]П. Вяземский даже ставил в вину Крылову, что «басни его нередкодраматизированные эпиграммы на такой-то случай, на такое-то лицо».[26]О конкретной сатирической основе басен Крылова П. Плетнев писал: «Крылов умелвыразить собственное мнение в самых щекотливых случаях против людей сильных идаже опасных. Не было бича язвительнее басни его на спесь, самохвальство,невежество и тщеславие. Достаточно для этого вспомнить басни: «Апеллес иОслёнок», «Булыжник и Алмаз», «Осёл и Соловей», «Парнас». Какие уроки заключилон в «Бритвах», «Голике» и во множестве других рассказов».[27]
Ряд басен Крылованесомненно имел совершенно конкретную, даже злободневную основу, но это неозначает того, что каждая из них лишь точно воспроизводила определённые факты.Принцип сатирического обобщения и типизации оставался неизменным для всех басенКрылова. Конкретный факт, исторически значимое лицо имели значение лишьотправной точки, повода, толчка для создания обобщённого типизированногобасенного образа. В басне реальные факты, конкретные события переосмысляются,вырастают в аллегорически-обобщённые образы. Значение крыловских басен в том,что они живут вне конкретного случая, обладают той «всеобщностью» смысла, тойсатирической обобщённостью, которая делает их неувядаемыми и вечными. Поэтомунельзя, как это делают нередко комментаторы, сводить значение басни ккакому-либо единичному случаю или факту. Неубедительны такие «расшифровки»,которые предлагают приурочить басни к малозначительным биографическим фактам.Примером такой мельчащей смысл «расшифровки», вдобавок малоубедительной и посуществу, является объяснение басни «Трудолюбивый медведь», даваемое А. П.Могилянским в издании басен Крылова, в серии «Литературных памятников».Комментатор считает, что замысел басни связан с распоряжением Александра I ускорить ход каталогизации Публичнойбиблиотеки, в которой служил Крылов. Такое толкование мельчит значение басни, иего не следует приводить в комментариях, иначе они грозят превратиться вдосужие домыслы.[28]
Басни, написанныеприменительно к отдельным злободневным случаям и лишённые обобщающего начала,недолговечны, скоро утрачивают своё значение, хотя бы первоначально и былипопулярны. Так, например, утеряли своё значение многочисленные басни А. Е.Измайлова, К. Масальского и ряда других современников Крылова.
Белинский делил басниКрылова на три «разряда» — басни, в которых он «хотел быть просто моралистом»,басни, сочетающие моралистическое и сатирическое начала, и басни «чистосатирические».[29]Однако это разделение требует существенной поправки. За весьма редкимиисключениями во всех баснях Крылова имеется сатирическая тенденция, и такиебасни, которые Белинский относит к разряду чисто моралистических, вроде «Дуб иТрость», «Ворона и Курица», «Парнас», «Мартышка и Очки» и многие другие, отнюдьне являются лишь назидательно-моралистическими. Разве басня «Ворона и Курица»не жгучая сатира на лишённых чувства чести и патриотизма обывателей,стремящихся поживиться на национальном бедствии? Злой и едкой сатирой напредставителей реакционно-бюрократической литературной олигархии является ибасня «Парнас», так же, как и прочие басни Крылова, исполненная сатирическогонегодования и социального протеста.
В крыловских басняхсатира сочетается с моралистическим началом, неотделима от него. Баснописец нетолько казнит своей сатирой общественные пороки и недостатки, но ипровозглашает вместе с тем тот положительный идеал, те общественные и моральныепринципы, во имя которых он подвергал осмеянию эти пороки и недостатки.
Общественная, государственнаяважность тем и вопросов, поставленных в баснях Крылова, их политическоезначение отметил Гоголь, указывая, что баснописец следил за всякими событиямивнутри государства, «на всё подавал свой голос»: «Вообще его занимали вопросыважные. В книге его всем есть уроки, всем степеням в государстве, начиная отглавы… и до последнего труженика, работающего в низших рядах государственных»[30].
Крылов не замыкался всвоих баснях лишь в кругу практической житейской морали. Он показывал в нихпрежде всего социальную несправедливость, вопиющее нарушение господствующимиклассами прав народа.
Весь государственныйаппарат во главе с царём Львом не только попустительствует ограблению народа,но и защищает корыстолюбивых вельмож и сильных мира сего. В басне «Мор зверей»(1808) говорится о бедствии, во время которого звери признаются в совершённыхими преступлениях. Оказывается, что именно Медведи, Тигры, Волки, наиболеесильные и жестокие хищники, повинны в самых тяжёлых преступлениях. Но о них-тоникто и не решается говорить, боясь мести и расправы, благодаря чему ониостаются «правы» и избегают наказания за свои беззакония и преступления.
За Львом Медведь, иТигр, и Волки в свой черёд
Во весь народ
Поведали свои смиреннопогрешенья;
Но их безбожных самыхдел
Никто и шевелить несмел.
И все, кто были тутбогаты
Иль когтем, ильзубком, те вышли вон
Со всех сторон
Не только правы, чутьне святы.
И лишь «смиренный Вол»,признавшийся в том, что во время голодной зимы стянул у попа «клок сена»,объявляется виновным и взваливается на костёр для умилостивления «богов» загрехи свирепых хищников. Крылов вскрывает в басне истинный смысл лицемерной«морали» господ, согласно которой безобидный бедняк должен отвечать за грехизнатных и богатых. Этот вывод о безнаказанности «сильных» и бесправномположении «слабых» относится ко всему крепостническому обществу. Несомненны исоциальные симпатии баснописца. Он осуждает тот несправедливый строй, прикотором знатные и богатые при всех своих преступлениях имеют возможностьпритеснять народ, вынужденный молчаливо сносить этот гнёт.
Воспитанного напросветительской философии, на вере в справедливость законов, как основуулучшения общества, Крылова особенно возмущала несправедливость представителейвласти, попрание ими закона. В басне «Лев и Барс» он, прежде всего, осуждаетэто беззаконие «сильных»:
Когда-то, в старину,
Лев с Барсом вёлпредолгую войну
За спорные леса, задебри, за вертепы.
Судиться по правам –не тот у них был нрав;
Да сильные ж в правахбывают часто слепы.
У них на это свойустав:
Кто одолеет, тот иправ.
Крылов отнюдь непроповедовал терпения и покорности по отношению к «сильным». Хотя он и не делалпоследовательных выводов и с недоверчивым опасением относился к возможностиизменения государственного устройства, но его неизменное сочувствие «слабым»,угнетённым народным массам, простому, незнатному человеку определяетдемократическую основу его творчества, социальный пафос его сатиры.
Уже в ранней своей басне«Роща и Огонь» (1809) Крылов проводит мысль, неоднократно развиваемую им вдальнейшем, о том, что социальное неравенство мешает истинной «дружбе» исогласию. Роща, доверившись уговорам Огня, обещавшего среди зимы согреть её,как «летом иль весною», погибает, сожжённая им. «И нечему дивиться: как деревус огнём дружиться», — многозначительно заключает свою басню Крылов. Образ«Огня», всё губящего на своём пути, неоднократно встречается в баснях Крыловакак олицетворение разрушительной силы. Поэтому и «дружба» Рощи с Огнём не можетдобром закончиться для неё. «Роща» в басенной символике Крылова – это народ,доброе, полезное начало, в нём заложенное. Она давала убежище прохожему взнойные дни, тогда как Огонь хвалился тем, что «в силе» солнцу он «никак неуступит»!
В басне «Волк и Ягнёнок»(сюжет которой восходит к Эзопу и Федру) особенно наглядно передано народноемнение, опирающееся на многовековой опыт, гласящее, что сильный всегда угнетаетслабого, который перед ним всегда «виноват»:
У сильного всегдабессильный виноват:
Тому в Истории мы тьмупримеров слышим,
Но мы Истории непишем;
А вот о том как вБаснях говорят.
Крылов разоблачаетпаразитизм крепостников, казнокрадство и взяточничестводворянско-бюрократической верхушки, циничное обирание ею трудящихся масс.
Справедливо видя основуэтой системы угнетения и ограбления народа в укоренившихся общественныхпорядках, в круговой поруке представителей господствующих классов, он всоциально-обобщённой сатире, басне «Крестьяне и Река» (1814), показываетбезвыходность положения народа, трудящихся масс в крепостническом государстве.Крестьяне лишены даже возможности жаловаться на своё бедственное положение, набессовестное ограбление их крепостническими и бюрократическими верхами.
Из года в год разоряемыенепосильными поборами «казны» и грабительством помещиков и чиновников, «речек»и «ручейков», крестьяне пытаются искать «управы» у самой Реки, в высших сферахгосударственной иерархии:
Крестьяне, вышед изтерпенья
От разоренья,
Что речки им и ручейки
При водопольепричиняли,
Пошли просить себеуправы у Реки,
В которую ручьи иречки те впадали.
Однако, подойдя кРеке, они увидели, что по ней плывёт добрая половина их имущества, унесённогоречками и ручейками:
Тут, попусту не заводяхлопот,
Крестьяне лишь егоглазами проводили;
Потом взглянулись межсобой
И, покачавши головой,
Пошли домой.
А отходя, проговорили:
«На что и времятратить нам!
На младших не найдёшьсебе управы там,
Где делятся они состаршим пополам».
Такова в глазах Крыловабезотрадная картина самодержавной помещичьей России, которую он и показал вбаснях с едким сарказмом. Далеко не случайно, что одними из основных, наиболеечастых аллегорических образов в баснях Крылова являются образы «Овец» и«Волков», под которыми недвусмысленно подразумеваются беззащитные и угнетённыетруженики и хищные и алчные представители власть имущих классов.
В басне «Мирская сходка»(1815) Крылов прямо говорит, что безнадёжно ждать улучшения жизни народа, когдався власть в государстве в руках «бессовестных людей», когда царь Лев поручаетВолкам править народом. Эта басня осмеивает не только отдельные судебныереформы, но и всю политику либерального заигрывания с народом, проводившуюся вте годы царским правительством. Царь Лев демонстрирует своё беспристрастие,свою «заботу» о народе. Он не прочь подчеркнуть «законность», «либерализм»своих методов управления. Поэтому при назначении Волка в овечьи старостысозывается «общий сход» всего звериного народа. Но кто же будет выступатьпротив Волка? «На сходке голоса чин чином собраны: но против Волка нет нислова». Оказывается, «Овец-то и забыли» спросить их мнение о Волке, а если бы ине забыли, то едва ли их мнение было бы принято во внимание.
Тема басни «Мирскаясходка» повторяется и в басне «Волки и Овцы» (1833): «Правительство зверей»,взявшее «благие меры» для спасения Овец от Волков, «придумало закон»,предоставивший Овцам право жалобы на Волков. Крылов понимает и высмеиваетлицемерный, демагогический характер подобных «либеральных» жестов, вопиющуюнесправедливость законов, которые служат интересам господствующих классов:
И, наконец, придумализакон.
Вот вам от слова вслово он:
«Как скоро Волк устада забуянит,
И обижать он Овцустанет:
То Волка тут властнаОвца,
Не разбираючи лица,
Схватить за шиворот ив суд тотчас представить,
В соседний лес иль вбор».
В законе нечегоприбавить, ни убавить.
Да только я видал: доэтих пор, —
Хоть говорят, Волкам ине спускают, —
Что будь Овца ответчикиль истец;
А только Волкивсё-таки Овец
В леса таскают.
Читатель, конечно,прекрасно понимает, что «право», предоставленное беззащитным и слабым «Овцам»,«схватить за шиворот и в суд тотчас представить» своих могущественных обидчиковявляется сплошным лицемерием, издевательством над законом и никак не может бытьосуществлено.
Крылов разоблачаетиллюзию о «беспристрастности» в руководстве «законами» государственной власти.Самодержавие всегда во всём на стороне притеснителей и позволяет им бессовестнограбить и угнетать народ. В басне «Овцы и Собаки» (1818) он показывает, чтонаряду с откровенными хищниками и врагами – «волками», для народа не менееопасны и якобы предназначенные для его охраны «сторожевые собаки» — царскиечиновники:
В каком-то стаде уОвец,
Чтоб Волки не могли ихболее тревожить,
Положено число Собакумножить.
Что ж? Развелось ихстолько, наконец,
Что Овцы от Волков, топравда, уцелели,
Но и Собакам надо жесть:
Сперва с Овечек снялишерсть,
А там, по жребию, сних шкурки полетели,
А там осталося всегоОвец пять-шесть,
И тех Собаки съели.
Крылов не обманывался вистинном отношении помещиков-крепостников к крестьянам и не питал никакихиллюзий насчёт облегчения положения народа «сверху». В басне «Лещи» (1829-1830)рассказывается о барине, пустившем в пруд с лещами с полсотни щук. Наудивлённое замечание приятеля о том, что от лещей не останется «ни пера»,помещик отвечает:
… всё знаю;
Да только ведать яжелаю,
С чего ты взял, что яохотник до лещей?
Несомненно, Крылов имелздесь в виду равнодушие помещиков к судьбе своих крепостных, разорявшихсяблагодаря барским прихотям.
В одной из поздних басен,«Лев» (1829-1830), Крылов снова возвращается к обличению жестокогосамоуправства вельмож и чиновников, к изображению невыносимого положениянародных масс. Дряхлеющий царь Лев созывает «своих бояр», пушистых и косматыхмедведей и волков, и обращается к ним с просьбой собрать для него шерсти –«чтоб не на голых камнях спать». «Бояре» предлагают собрать эту шерсть с такихзверей, как «олени, серны, козы, лани», которые «почти не платят дани».Выполняя этот совет, «бедняжек захватили и дочиста обрили»; «всяк из них (тоесть из бояр), кто близко тут случился, из той же дани поживился и на зиму себезапасся тюфяком». Это очень точно воспроизведённая картина «законного» инезаконного ограбления народа в крепостническом государстве. Крылов не менеебеспощадно высмеивал и «либеральствующих» вельмож, показывая, что «добрыевоеводы» на деле мало чем отличаются от злых, также потакая ограблению народа.В басне «Слон на воеводстве» Воевода-Слон, который «с умыслу» и «мухи необидит», позволяет по своей «простоте» Волкам снимать у Овец «по шкурке» к зимена тулупы. Безнаказанное казнокрадство зло высмеяно Крыловым в басне «Медведь упчёл», где «надсмотрщик за ульями» — Медведь «потаскал весь мёд в своюберлогу», и хотя «по форме нарядили суд» и Мишке дали отставку, старый плутпрекрасно пересидел зиму в тёплой берлоге, лакомясь ворованным мёдом и ожидая уморя погоды – нового, столь же выгодного назначения.
До конца своей жизниКрылов сохранил недоверчиво отрицательное отношение к царю и вельможным верхам,державшим в рабстве народ. Поэтому почти символическое значение имеет егопоследняя басня – «Вельможа» (1833), в которой он повторяет излюбленные мотивысвоей сатиры, возвращаясь к образам и мотивам своих сатирических писем «Почтыдухов». Так, в письме ХХ1 «Почты духов» Крылов писал о судьях, которым по«слабости» здоровья и ума нельзя поручить «отправление важных дел», но «всёдело состоит в том, чтоб приставить к ним умного секретаря, который бы вместоих рассматривал дела», а судья лишь подписывал бы то, что он ему подложит.
Этот образ, сохранившийна протяжении почти полустолетия свою сатирическую силу и едкость, повторён и в«Вельможе». Более того, если в «Почте духов» Крылов писал о судье, то здесь онговорит о вельможе, правящем целой областью. На вопрос Эака Вельможа отвечает:
«… Но так как живучи ябыл здоровьем слаб,
То сам я областью неправил,
А все дела секретарюоставил». –
«Что ж делал ты?» — «Пил, ел и спал,
Да всё подписывал, чтоон ни подавал».
Крылов знает, что вусловиях его времени слабый сильному не может сказать правды. В басне «Комар иПастух» (1814), рассказав о Комаре, которого Пастух убил вместо благодарностиза своё спасение от Змеи, он говорит в заключении:
Таких примеров естьнемало:
Коль слабый сильному,хоть движимый добром,
Открыть глаза направду покусится,
Того и жди, что, то жес ним случится,
Что с Комаром.
Злой издёвкой над царским«правосудием» и всей системой бюрократической «законности» является басня«Щука» (1830), в которой Крылов показал продажность государственного аппарата.Беззастенчивые злодеяния хищницы Щуки, от которой «житья в пруде не стало»,покрываются Лисой-прокурором, несмотря на «целый воз» представленных улик.«Лисынька», определяя «наказание» Щуке – «утопить её в реке», — руководствуетсятем, что Щука «снабжала» ей «рыбный стол». Эта едкая сатира над судебнымипорядками и циничным лицемерием власть имущих выражала народное пониманиенесправедливости и подкупности всей бюрократической системы.
Уничтожающуюхарактеристику суда Крылов дал и в басне «Крестьянин и Овца» (1821). Ни в чёмне повинную Овцу Лисица-судья приговаривает к казни за якобы съеденных ею кур,с тем чтобы «мясо в суд отдать, а шкуру взять истцу». Здесь сатирическоепреувеличение великолепно помогает раскрыть широкую распространённость социальногозла – круговой поруки, покровительства хищникам и ворам в крепостническом ибюрократическом государстве. Сатирическая острота образов, их типичность идостигается у Крылова умением конкретно показать, заострить в образесущественнейшие черты действительности.
В басне «Лисица и Сурок»(1813) Крылов говорит о взяточничестве как о социальном зле, как о явлении,порождённом существующими социальными отношениями. Крылов показывает типическихарактерный, взятый из жизни образ Лисы-взяточницы, с её лицемерным ханжеством,едко разоблачая то отношение к взяточничеству как к «нормальному» явлению,которое отличало бюрократическую Россию:
Иной при месте таквздыхает,
Как будто рубльпоследний доживает,
И подлинно, весь городзнает,
Что у него ни засобой,
Ни за женой, -
А смотришь, помаленьку–
То домик выстроит, токупит деревеньку.
Теперь, как у негоприход с расходом свесть,
Хоть по суду и непокажешь,
Но как не согрешишь,не скажешь:
Что у него пушок нарыльце есть.
Крылов зло и едкозаклеймил низкопоклонство и лакейскую угодливость, отличавшие придворную ичиновничье бюрократическую среду того времени. Он предпочитает независимостьбедняка его превращению в прислужника богачей и вельмож. В басне «Две собаки»(1824) Крылов достаточно ясно говорит об этом, сравнивая участь честногодворового пса, усердно несущего свою службу, с привилегированным положениемболонки, попавшей «в случай». «Дворовый, верный пёс» Барбос хотя и голодает, носохраняет свою независимость, в то время как взятая в господские хоромы кудряваяболонка Жужжу заслужила сытую жизнь тунеядца («и ем и пью на серебре»)низкопоклонным прислуживанием господам. Крылов прибавляет к баснедемократическую мораль, выражающую презрение народа к угодничеству барскихприслужников:
крылов басняаллегория сатирический
Как счастье многиенаходят
Лишь тем, что хорошона задних лапках ходят!
В басне «Камень и Червяк»(1814) Крылов разоблачает пустое бахвальство бесполезно лежащего на землеКамня, под которым баснописец подразумевает паразитические слои крепостническогообщества. Недаром Червяк укоризненно говорит Камню, вздумавшему обижаться напредпочтение, оказанное дождю, напоившему влагой крестьянскую ниву:
«Молчи! – сказал емуЧервяк. –
Сей дождик, как его никратко было время,
Лишённую засухой сил
Обильно ниву напоил,
И земледельца оннадежду оживил,
А ты на ниве сейпустое только бремя».
Чтобы не оставалосьнеясным, кого имеет в виду эта басня, Крылов добавляет в заключение:
Так хвалится иной, чтослужит сорок лет:
А проку в нём, как вэтом Камне, нет.
Критика господствующегостроя у Крылова имеет преимущественно антидворянский характер. Но он снеменьшей силой восстаёт и против отрицательных сторон буржуазного развития.Эгоизм и бессердечие богача прикрываются лицемерием – черта, опять-такиособенно типичная для буржуазного приобретательства. Богач Мирон (в одноимённойбасне) распускает слух, что будет кормить нищих по субботам, но в этот деньспускает с цепи злых собак. В басне «Похороны» Крылов зло замечает, что тольколишь смерть богатого «к чему-нибудь годна», так как бедняки могут заработать наего похоронах. Если «вельможа» ненавистен Крылову своим тунеядством, то «богач»- представитель буржуазного начала – ненавистен ему своей непомерной алчностью.В ряде басен («Богач и Поэт», «Мешок», «Купец», «Откупщик и Сапожник», «Фортунаи Нищий» и др.) Крылов показывает, что богатство развращает человека.
Иллюстрируя басни Крыловав издании 1864 года, К. Трутовский заменил в них всех зверей людьми, приурочиваллегорические сюжеты к крепостническим «порядкам» в России. Даже иллюстрация кбасне «Волк на псарне» изображает помещика, забравшегося в крестьянскую избу кпригожей девушке и трусливо изворачивающегося перед застигнувшими его отцомдевушки и односельчанами. Художник хотя и погрешил здесь против историческогосодержания басни, однако придал ей острый социальный характер. В этом жепонимании истолкованы Трутовским и другие басни Крылова.
Мастерски написанныебасни Крылова не могут устареть. Они учат нас справедливости, учат отличатьправду от лжи, истинные достоинства от мнимых. В баснях Крылова проявиласьнеизменная его симпатия к людям труда, презрение к надменным богачам, живущимза счёт других. «Кто добр, не всё лишь для себя трудится», — говорит Старик вбасне «Старик и трое молодых».
Старик сажает деревце,чтобы принести радость и пользу другим людям. Его мудрость и добротапротивостоит легкомыслию и самодовольству юношей, смеющихся над Стариком.
Глава 2. Поэт Крылов вкритике и журналистике
2.1 Крылов – журналисти поэт
Творчество молодогоКрылова необычайно цельно и проникнуто внутренним единством при всём различиижанров, к которым он обращался. В комедиях, статьях, журнальной сатире Крыловставит вопрос о несправедливости крепостного строя, о праве человека из народана личное счастье. В сатирических произведениях Крылова проходит вереницапомещиков-самодуров, сластолюбцев-«петиметров», развращённых и пустых жеманницдворянского общества, хищных стяжателей, вороватых чиновников, криводушныхсудей, корыстных и глупых вельмож. Все сословия тогдашнего общества находилисвоё отражение в его сатире.
Особенно яркого расцветасатирическое дарование Крылова достигло в его журнальной прозе, которая можетбыть смело сопоставлена с прозой такого замечательного русского прозаика XVIII века, как Новиков. Крылов-прозаиквыступает как продолжатель сатирических традиций и принципов Новикова иФонвизина, нередко перекликаясь с Радищевым, чьё «Путешествие из Петербурга вМоскву» появилось годом позже «Почты духов». Крылов углубил и заострил тукритику дворянского общества, которая дана была Новиковым и Фонвизиным,расширил рамки этой критики, охватив самые разнообразные сферы русской жизни.
Первую пьесу он создал,когда ему было около четырнадцати лет. Это комическая опера в стихах«Кофейница». Вслед за ней молодой драматург написал ещё несколько произведенийдля театра. Особенно удачными оказались комедии. В них много остроумия,весёлости. Вместе с тем уже здесь проявилась сатирическая направленностьтворчества Крылова. Он хотел показать людям, что достойно осмеяния и осуждения,научить их правильно судить о вещах.
Крылову долго неудавалось напечатать свои комедии и добиться их постановки. Но ещё в XVIII в. он приобрёл литературнуюизвестность как журналист, переводчик и публицист.
Сатира Крыловазначительна и интересна и по глубине социальной мысли и по своим художественнымдостоинствам, едкой иронии, сочности бытовых сцен, типичности персонажей, хотяписатель ещё и не преодолел до конца моралистическую «персонификацию» пороков идобродетелей.
Прямым предшественником«Почты духов» следует считать журнал Ф. А. Эмина «Адская почта, или ПерепискаХромоногого беса с Кривым», выходивший в 1768 году (и переизданный в 1788году). Этот журнал, издававшийся писателем демократического, антидворянскоголагеря, и по своему содержанию и по форме «переписки» между «бесами»,рассказывающими о людских делах, предварял крыловскую «Почту духов», самоезаглавие которой указывает на связь между обоими журналами. Письма «бесов» вжурнале Эмина связаны друг с другом, являются публицистическим произведениемодного автора. В «Адской почте» рисуется испорченность нравов того времени,развращённость дворянского общества, столичных щеголей и щеголих, деревенскихпомещиков и помещиц. Самый образ дворянского петиметра Кривомысла предваряеткрыловского Припрыжкина. Кривомысл также сожалеет, что «Россия поныне ещё неназывается Францией». Эмин показывает и всеобщую власть денег, заставляющуюмать торговать дочерью, молодого человека ухаживать за богатой сифилитичкой,сына грабить своего отца. Многие из этих мотивов и ситуаций повторит и Крылов.[31]Но по сравнению с журналом Эмина сатира Крылова охватывает гораздо болееширокий круг явлений, имеет большую обобщающую силу.
Его «Почта духов», «Речьв память моего дедушки», «Каиб» и другие очерки направлены против крепостничестваи деспотизма. Эта демократическая тенденция крыловской сатиры позволила емуподняться над традиционными моральными темами (хотя он не отказывается и отних) и поставить вопросы общего социального порядка.
В характеристикесатирических журналов Н. Добролюбов подчеркнул, что «главные предметы обличениясатиры екатерининского времени были: во-первых, недостаток воспитания,невежество и грубость нравов; во-вторых, ложное образование, то естьфранцузские моды, роскошь, ветреность и т. п., в-третьих, приказноекрючкотворство и взяточничество».[32]Эти же темы преобладают и в «Почте духов» и в журнальных фельетонах и статьяхКрылова. На связь крыловской «Почты духов» с журналами Новикова и вообще ссатирической журналистикой 60-70-х годов XVIII века указывает и новейший исследователь «Почты духов»П. Н. Берков, считающий, что Крылов стоит как бы между Новиковым и Радищевым,ограничиваясь лишь сатирическим изображением нравов. «Труды юбилейной научнойсессии Ленинградского государственного университета», впоследствии они жезаймут видное место в его баснях. Но вместе с тем в «Почте духов» даётсяширокая картина тех отрицательных сторон тогдашней действительности, которыевызывают негодование Крылова и с едким сарказмом осмеиваются им в целой галереесатирических образов.
«Почта духов» — своегорода галерея нравов и жизни русского общества конца XVIII века, бичующая помещичий произвол, лицемерие иразврат вельмож, взяточничество, неправосудие, дворянскую спесь, ханжество,преклонение перед иностранщиной, процветавшие в дворянской среде. Борьба с«галломанией», ставшая одной из основных тем журнальной сатиры XVIII века, знаменовала не тольковозросшее чувство национального самосознания, но и имела вполне определённуюсоциальную направленность, отражая недовольство антинациональным поведениемдворянских верхов, порвавших связи с народом.
Деятельность Крылова,сатирика и журналиста, сыграла большую роль в последующем развитии русскойлитературы на путях её к реализму и послужила для самого авторанепосредственной подготовкой к его творчеству как баснописца. Сатира Крыловаотличалась той социальной остротой и обобщённостью, тем резким разоблачениемдворянских и бюрократических верхов, которые делали его не только продолжателемлучших традиций русской журналистики 60-х годов XVIII века, прежде всего новиковских журналов, но изнаменовали новый этап в развитии русской сатиры.
Крылову близка и основнаяидея Новикова, идея гражданского долга, отказ от признания за господствующимклассом, за дворянством прав на привилегированное положение. ВысказыванияКрылова о дворянстве в значительной мере продолжают и развивают это положениеНовикова. Знаменитый «рецепт» для излечения г. Недоума, предложенный Новиковым,будет впоследствии почти дословно повторён Крыловым: «И самый низкийхлебопашец, исполняющий рачительно должности своего состояния, болеезаслуживает быть назван честным человеком, нежели гордый вельможа и несмысленыйсудья». По словам Крылова, «честных людей» гораздо больше можно найти в«простых людях», «не прилепленных ни к придворной, ни к статской, ни к военнойслужбам».
Но Новиков охотнопротивопоставляет дворянину «честного купца», рачительного чиновника, защищаяих от барского самоуправства. Для Крылова же равно неприемлем ипомещик-крепостник, и богатый откупщик, и оборотистый купец.
«Почта духов» (1789)Крылова – это журнал одного автора, включающий серию писем-фельетонов,написанных с большим литературным блеском и остроумием, которые касаются различныхсторон жизни. Вопрос об авторстве Крылова в «Почте духов» имеет свою историю инеоднократно оспаривался. Внимательный анализ содержания и композиции писемпозволяет считать авторство Крылова несомненным.[33]Характеристику этого журнала дал в своё время П. Плетнёв: «…Разнообразиепредметов, до которых он касается, выбор точек зрения, где становится, какживописец, изумительная смелость, с какою он преследует бичом своим самыераздражительные сословия, и в то же время характеристическая, никогда непокидавшая его ирония, резкая, глубокая, умная и верная, — всё и теперь ещё, поистечении с лишком полустолетия, несомненно свидетельствует, что перед вамигруппы, постановка, краски и выразительность гениального сатирика».[34]
Большое место в «Почтедухов» занимает вопрос о государственной власти. Крылов и здесь придерживаетсяточки зрения просветителей. Для него неприемлем деспотический образ правления,«тирания», которая, по его мнению, порождает развращённость нравов и служитпричиной порабощения народа. Уже в одном из первых писем «Почты духов» (письмоДальновида) Крылов, перечисляя представителей различных слоёв современного емуобщества, бичевал всех тех, кто благоденствовал за счёт народа. Кто же они? Этогосударь, который «предаётся без всякой умеренности различным забавам, оставляясвоим министрам всё попечение о своём государстве» и «для удовольствования непомерногосвоего честолюбия разоряет своё государство и приводит в крайнюю погибель своихподданных»; придворные, которые «терзаемы честолюбием», «желанием приумножитьсвоё могущество и страхом лишиться милости своего государя»; «духовные особы»,«непрестанно помышляющие о приумножении своего богатства»; «алчные икорыстолюбивые купцы». И далее на протяжении следующих писем Крылов даёт всемэтим группам тогдашнего общества беспощадную сатирическую характеристику. Всеони заботятся лишь о своём благополучии и поддерживают несправедливыйобщественный порядок, угнетая и разоряя народ. В ряде писем «духов» Крыловострым пером сатирика нарисовал портреты этих корыстолюбивых и жестокихпредставителей привилегированных сословий – вельможи, «петиметра», откупщика, судьи.
В описании кабинетавельможи писатель раскрывает бездушие власть имущих, циничное пренебрежениесвоими обязанностями, их безмерное честолюбие. Знатный вельможа равнодушнопроходит мимо толпы бедняков-просителей, отделываясь от них одними лишьобещаниями. Однако богатые «челобитчики» за деньги легко добиваются милостейэтого вельможи.
Крылов показывает самыеразличные социальные прослойки и сословия: аристократию, поместное дворянство,купечество, чиновную бюрократию, судейских, крестьян. Уже эта широта социальногоохвата свидетельствует о масштабности его сатиры. В «Почте духов» нарисованабезотрадная картина всеобщей моральной испорченности, того глубокогоразложения, которым охвачено дворянско-крепостническое общество. Крыловобличает продажность и несправедливость, царящие в окружающем его обществе, онстремится показать и экономическую несостоятельность феодально-крепостническихотношений, вред дворянского мотовства и бесхозяйственности для государства.
Крылов решительновыступал против сословных привилегий дворянства, считая эти привилегии нелепымии смешными. Его критика дворянского общества выходит за пределы моралистическойсатиры XVIII века, осмеивавшей «повреждениенравов». Дворянским привилегиям Крылов противопоставляет требование равенствасословий и честного исполнения каждым человеком своего гражданского долга.
Утверждение внесословнойценности человека – вот одна из главных идей, определявших идеологическуюпозицию Крылова-сатирика.
Рисуя в «Почте духов»обобщённую картину нравов и быта дворянского общества, Крылов показываетморальное разложение дворянства, явившееся, по его мнению, результатомпаразитической жизни и утери патриотического, гражданского чувства. В «Почтедухов» рассказывается история пустого и ничтожного «петиметра» Припрыжкина –типичного представителя праздной и развращённой дворянской молодёжи, которыйпроводит жизнь в светских похождениях за счёт труда крепостных крестьян. ОбразПрипрыжкина, кое в чём близкого Иванушке из «Бригадира» Фонвизина, получилсячрезвычайно убедительным, несмотря на некоторую схематичность его обрисовки.
Крылову близок горячийпротест Руссо против знати и богачей, беспощадное обличение современного емустроя, где на верхних ступенях общественной лестницы сосредоточены богатство ипраздность, а внизу – труд и нищета: «горсть могущественных и богатых находитсянаверху величия и счастья, — писал Руссо, — тогда как народные массыпресмыкаются в невежестве и нищете».[35]
Многочисленные картинытакого социального неравенства рисует Крылов в «Почте духов». С исключительнойрезкостью он разоблачает современное ему «правосудие», всегда карающее бедных иоправдывающее богатых. Горькой и безнадёжной иронией проникнута речьбедняка-художника, обращённая к судьям, спешащим сытно пообедать иотказывающимся выслушать его оправдания. В то же время вельможа, выкупающийбедняка-художника, с тем чтобы тот «размалевал» ему паркет в прихожей,оказывается преступником, «покравшим из государственной казны несколько миллионовв золоте и серебре и разграбившим целую врученную ему область». Но этотпреступник ценою миллиона «оправдался» в глазах правосудия и почитаетсячестным, сострадательным человеком. И Крылов удивляется, как можно жить «втакой земле, где чуть было не засекли розгами бедняка, не евшего трои сутки, зато, что вытащил он у богатого купца платок; где прежде вешают подобных ему,нежели рассматривают их дела, и где преступникам, обворовавшим государственнуюказну на несколько миллионов и разграбившим целую область, судьи кланяются чутьне в землю». Обличительная острота этой сцены делает особенно понятной ту злуюсатиру на суд, которую Крылов впоследствии выразил в форме басенной аллегории(«Крестьянин и Овца», «Щука»).
В письме «От гномаБуристона о болезни адских судей» рассказывается, как безрезультатно гномБуристон ищет справедливого судью, который не был бы глухим, глупым ивзяточником. Крылов рисует целую вереницу судей и приказных, наживающихся наобмане и казнокрадстве, всех этих Тихокрадовых, Частобраловых, Хапкиных,одинаково бесчестных и корыстных.
Характеризуя сатиру«Почты духов», исследователь литературы XVIII века Г. А. Гуковский справедливо указывал: «Развиваястройную систему социального мировоззрения, «Почта духов» нимало не отрываласьот злобы дня, от современности. Её сатира – вовсе не сатира вообще, не«общечеловеческая» сатира; она бьёт по совершенно конкретным фактам социальнойжизни России конца царствования Екатерины II; она направлена на разрешение определённых иострополитических вопросов этой эпохи».[36]
2.2 Работа И. А.Крылова на поприще критики
В литературной позицииКрылова исследователи (Д. Д. Благой, Н. Л. Степанов и др.) единодушно отмечаютеё разносторонний сатирико-просветительский характер. В «Каибе» (1792)высмеиваются классицистические высокопарные оды и сентиментальные идиллии. В«Ночах» (1792) пародируются «Ночные думы» предромантика Юнга, прославленныеКарамзиным, а также авантюрно-плутовские новеллы в духе Лессажа и М. Чулкова, аещё раньше, в «Почте духов» (1789), — скарроновские бурлескные картины нравов.Травестирование – один из характерных приёмов сатирика Крылова, не удовлетворённогони одним из существовавших литературных направлений, но окончательно ненашедшего ещё своего.
Он мастер принимать икомпрометировать различные литературные маски. Его «Речи» (будь то «Речь,говоренная повесою в собрании дураков» или «Похвальная речь науке убиватьвремя», «Похвальная речь Ермалафиду») в пародийной форме высмеиваютсентиментализм. Крылов придумал ходячие клички своим литературным противникам:под Ермалафидом, как полагают, выведен Карамзин («ермалафия» по-греческиозначает многословную болтовню, чепуху, дребедень); под Антирихардсоном –сентиментальный писатель, автор «Российской Памелы» П. Ю. Львов; под «мнимымДетушем» — В. И. Лукин. «Похвальная речь в память моему дедушке» (1792)продолжает традицию новиковской сатиры, «Письмо уездного дворянина к своемусыну Фалалею» — фонвизинские образы.
В деятельности Крыловаесть элементы эклектизма, и всё же она должна быть определена более точно, чемобычно делается.
Борьба Крылова таила всебе попытку проложить путь некоему третьему направлению. И действительно, онборется за приближение искусства к жизненной правде, к русскойдействительности, за введение в него серьёзного содержания. В 19-м и 44-мписьмах «Почты духов» он высмеивал и грубые, извращённые вкусы, и придворнуюразвлекательную оперу. Крылов задолго до Гоголя провозглашал, что «театр…естьучилище нравов, зеркало страстей, суд заблуждений и игра разума».[37]И в то же время он вносил (после Новикова) в рецензии на комедию Клушина «Смехи горе» важное уточнение в понятие «публика»: есть публика, щедрая нааплодисменты, «скоропостижные приговоры», на которые никак полагаться неследует.
Крылов приближался ксоциальному пониманию прекрасного. Он хорошо знал, что о «вкусах» надо споритьи в этом одна из обязанностей критики. Задолго до Чернышевского Крыловсопоставлял различные представления, например о женской красоте, бытовавшие вкрестьянской и господской среде: «Быть дородною, иметь природный румянец нащеках – пристойно одной крестьянке; но благородная женщина должна старатьсяубегать такого недостатка: сухощавость, бледность, томность – вот еёдостоинства. В нынешнем просвещённом веке вкус во всём доходит до совершенства,и женщина большого света сравнена с голландским сыром, который тогда толькохорош, когда он попорчен…».[38]
Некоторые оттенки в этойцитате могут быть правильно поняты, если вспомнить, что доказательства уКрылова идут, так сказать, от противного: ведь на эту тему у него рассуждаетнекий «философ по моде», старающийся казаться разумным, не имея ни каплиразума… Но сопоставление вкусов само собой напрашивалось, и симпатии Крылова,конечно, на стороне «природного румянца».
Всмотримся, за что Крыловпорицал Ермалафида, т. е. Карамзина. Во многих случаях Крылов «придирался» какклассицист, а не как реалист. Он упрекал сентименталистов в том, что онислишком далеко заходят в своей вольности и нарушают старые каноны: усентименталистов в комедиях «на сцене появляется целый народ в лаптях, взипунах и в шапках с заломом». Ермалафид может «высокое нравоучение подстроитьпод балалайку, и под его только разумные рассуждения могут плясать мужики…». Привсей шутливости тона Крылова симпатии его не на стороне Ермалафида и«бородатых».
Крылов-критик былсатирическим реалистом, допускавшим всё большее и большее вторжение социальногоэлемента в искусство. Но ещё сильна у него была оглядка на классицизм.
Заключение
Пушкин назвал Крылова«истинно народным поэтом».
Почти все басни Крыловнаписал в XIX в. Но литературную деятельность онначал ещё в XVIII столетии. Державин, Радищев,Карамзин были старшими современниками Крылова; Пушкин, Лермонтов, Гоголь – младшими.
Язык Крылова – прозаика идраматурга отличается живописью и простотой. Писатель высмеивал высокопарную ислащавую речь. Он предпочитал разговорные, просторечные обороты, обращался и кпоговоркам, пословицам. Это внимание к самому складу народной речи оченьпомогло Крылову в создании его басен. Многие темы и образы из раннихпроизведений писателя также получили развитие в его басенном творчестве. Вбаснях в полную силу проявился самобытный талант Крылова.
Народная речь сталаосновой языка крыловских басен. Именно в них Пушкин нашёл характерные длярусского народа черты: «весёлое лукавство ума, насмешливость и живописныйспособ выражаться». Многие фразы из басен Крылова вошли в народную речь и сталипоговорками.
Цель работы, на мойвзгляд достигнута. Мы изучили творчество выдающегося русскогописателя-баснописца И. А. Крылова, причем не только в области басенной сатиры,но и смогли увидеть его многогранность. Следует высоко ценить тот вклад,который он внёс за свою плодотворную жизнь. Журналист, поэт, драматург, критик,баснописец – всё это можно сказать про Ивана Андреевича Крылова.
Относительно поставленныхперед работой задач можно сказать, что при изучении творчества писателя,анализе критики, как современников, так и ныне здравствующих литературоведов,сам собой напрашивается вывод о необходимости более углубленного изучениятворчества И. А. Крылова по программе старших классов средней школы, а так же ввысших учебных заведениях.
Данная тема не теряетсвоей актуальности, особенно в нынешнее время. Время перемен. Многим из насстоит прочесть произведения этого автора и хорошенько задуматься.