Судьба России и русского крестьянства в контексте изучения творчества И.А. Бунина в школе

Министерство образования и науки Российскойфедерации
Федеральное агентство по образованию
Государственное образовательноеучреждение высшего профессионального образования
Курский государственный университет
Филологический факультет
Специальность 050301 (032900) Русскийязык и литература
Специализация 032901 Всемирнаялитература
Заочная форма обучения (3,5 года)
Кафедра литературы
Выпускная квалификационная(дипломная) работа на тему:
Судьба России и русского крестьянствав контексте изучения творчества И.А. Бунина в школе
Выполнила: студентка 6 курса
Власенко Юлия Андреевна
Научный руководитель: к.ф.н., доцент
Жемчужный Игорь Сергеевич
Курск, 2010 г.

 
Содержание
 
Введение
Глава 1. Попытка И.А. Бунинаразобраться в трагической судьбе России и русского крестьянства через анализразличных сторон души русского народа
§1. Безысходность судьбы деревни вследствие вымирания и одичания русской души. («Деревня»)
§2. Взгляды И.А. Бунина на судьбы России, нашедшие отражение в рассказах I910-х годов
§3. Изображение двух сторон высокой души – смирения и бунтарства – в повести “Весёлый двор”
§4. Развенчание идеализированныхнароднических представлений о русском мужике (“Ночной разговор”)
§5. Гибель прекрасной души средивраждебного ей мира («3ахар Воробьёв»)
§6. Отношение к юродивым, страждущимкак одна из особенностей загадочной русской души (“Иоанн Рыдалец”)
Глава 2. Диалектная лексика впроизведениях И.А. Бунина 1910-х годов
§1. Фонетические диалектизмы
§2. Морфологические диалектизмы
§3.Словообразовательные диалектизмы
§4. Синтаксические диалектизмы
§5. Лексические диалектизмы
§6. Семантические диалектизмы
Глава 3. Изучение “деревенской” прозыИ.А. Бунина в школе
§1. На уроках литературы
§2. Ознакомление с прозой И.А. Бунинана факультативе
Заключение
Примечание
Библиография

 
Введение
 
Непреходящаязначимость вопроса о русской душе и судьбе России
Русскаядуша… Не одно столетие отечественные и заморские мудрецы ищут ответа навопрос: что же это такое – русская душа? Впрочем, понять и объяснить стольсложное явление, каковым является Народная Душа – дело очень и очень непростое.
Определениярусской душе в разные времена давались разные. И, видимо, нельзя сказать, чтолишь какое-то из них является истинным. Более того, само существованиеразличных, зачастую несовместимых пониманий русского народного характера лишьсвидетельство сложности, противоречивости русской души.
Об этом пишетв своей книге “Судьба России” и известный русский философН.А. Бердяев. Он подчеркивает, что “для нас самих Россия остается неразгаданнойтайной. Россия — противоречива, антиномична. ДушаРоссии не покрывается никакими доктринами. Тютчев сказал про “свою” Россию:
Умом Россиюне понять,  Аршином общим не измерить:  У ней особенная стать –  В Россию можнотолько верить.
И поистине можно сказать, что Россия непостижима для ума инеизмерима никакими аршинами доктрин и учений. А верит в Россию каждыйпо-своему, и каждый находит в полном противоречии бытия России факты подтверждениясвоей веры1.
СудьбаРоссии, будущее страны волновало ее лучших людей. Тот же Тютчев размышлял встатье о России и Германии, рисуя “историософскийобраз тысячелетней державы”2 «… Что такое Россия? Каков смысл еёсуществования, ее исторический закон? Откуда явиласьона? Куда стремится? Что выражает собою?»3.
Этой темепосвящали свои труды такие философы, как В. Соловьев, С.Л. Франк, Н.О. Лосскин, упоминаемый выше Н.А. Бердяев и др. Однакопротиворечия русского бытия нашли себе отражение не только в русскойфилософской мысли, но и в русской литературе. “Творчество русского духа так жедвоится, как и русское историческое бытие”4 как справедливо отмечалН.Я. Бердяев. В число художников слова, стремящихся постичь тайну загадочнойрусской души, разобраться в существе народного характера и тем самым попытатьсяопределить возможный путь для России, входит и Иван Алексеевич Бунин.
Имя Бунинапринадлежит к тем именам в русской литературе, одно лишь упоминание которыхрождает неповторимое явление России.
Творчествописателя 1910-х годов занимает исключительное место вего литературном наследии.
Особенности Бунина – художника, своеобразие его места среди современникови шире — в русском реализме ХIХ — ХХ веков, иными словами — то, новое, что внесписатель в литературу, – все это наиболее явственно и глубоко раскрывается впроизведениях 1910-х годов в которых, по словам самого Бунина, его занимала“душа русского человека в глубоком смысле, изображение черт психики славянина”. И это не было преувеличением. В повестях “Деревня” и “Суходол”, в рассказах “Ночной разговор”,“Веселый двор”, “Захар Воробьев”, “Иоанн Рыдалец”, “Худая трава” и др. Бунинсознательно ставит задачу – отобразить, в перекличке и полемике с крупнейшимиписателями – современниками (и, прежде всего, – с Горьким), главные, по егомнению, слои русского народа: крестьянство и мещанство (“Деревня”);.мелкопоместное дворянство (“Суходол”), и тем самым наметить общую историческуюперспективу жизни всей огромной страны.
Обращаясь ктеме России, Бунин воспринимает ее судьбу как судьбу русского крестьянства,потому что Россия в конце ХIХ – начале ХХ веков былапреимущественно аграрной, “деревенской” страной (по переписи 1 9 1 3 года 82 %населения проживали в сельской местности). От того, какую роль сыграет именнокрестьянское большинство в историческом развитии страны, за кем оно пойдет – вомногом зависел будущий путь великой державы.
Не случайноименно в это время появляется целый цикл произведений, посвященных разоряющейсядеревне качала века.
Данная работапосвящена исследованию творчества Ивана Алексеевича Бунина в 1910-е г. ипредставляет собой попытку проследить изображение крестьянского мира в прозеБунина в контексте его мировоззрения и взглядов насудьбу и предназначение России. В связи с этим задачами исследования являютсяследующие:
1. Выяснениеместа повести “Деревня” в бунинской концепциибезысходности жизни.
2. Анализреализации взглядов о бессмысленности мужицкой жизни в рассказе “Веселый двор?
3. Выявление условий возникновения «темных» и «светлых»сторон загадочной русской души в трактовке И. Бунина.
4.Практические рекомендации к изучению крестьянских рассказов Бунина в школе.
 

 
Глава 1.Попытка И. Бунина разобраться в трагической судьбе России и русскогокрестьянства через анализ различных сторон души русского народа
 
§1.Безысходность судьбы деревни вследствие вымирания и одичания русской души(“Деревня”)
Повесть“Деревня” обозначает на пути бунинского писательствасовершенно особую межу. Это не просто итоговое произведение, вобравшее в себядвадцатилетний творческий опыт писателя, но и книга, знаменовавшая совершенноновый период в творчестве Бунина. “Деревня”, как говорил писатель, была началом“целого ряда моих произведений, резко рисовавшихрусскую душу, ее светлые и тёмные”, часто трагические основы”5.Повесть положила начало глубинному исследованию русской жизни, русского народа,русских характеров. С нее началась пора подлинного расцвета таланта художника.
В изображениидеревни Бунин продолжал традиции Л.Н. Толстого и А.П. Чехова. Чехов одним изпервых в новевшей русской литературе связал удручающую убогость деревенскойжизни с реальным положением дел в России, каким оно оставалось к концу ХIХ века. Содержанием своих деревенских рассказов Чеховсвидетельствует о всеобщей ненормальности отношения, установленной им во всехсословиях. Отказавшись от идеализации деревни и мужика, Чехов обратил свойреализм против общего порядка вещей, бесчеловечных отношений, обстоятельств.Быт крестьянской массы (“Мужики”) и жизнь деревенской верхушки (“В овраге”)рассмотрены им раздельно с точки зрения их несомненной социальнойненормальности.
Бунинустановил связь между явлениями, порознь описанными Чеховым, и выявил их общуюсоциально-историческую и бытовую основу.
Историявозвышения Тихона Красова может служить своеобразнымитогом полувекового развития буржуазных отношений в русской деревне. Итог этотне оправдал ничьих надежд. Положение крестьянской бедноты стало еще хуже, и дурновские мужики, как и по всей России, готовы начатьголодный земельный бунт, а “потолок” жизни самого богатого человека в Дурновки остался удручающе низким. Тихон Ильич – разрушитель старой, патриархальной деревни, изображен вповести Бунина со всей доступной ему силой художественного критицизма. В.Воровский отметил это в своей работе, говоря, что “повесть Бунина, «Деревня»своего рода исследование о причинах памятных неудач. Ни вспышки крестьянских восстаний, ни проблески народногоразума, ни смена хозяев Дурновки – вчерашних бар нисегодняшних мироедов и кулаков – не изменили, с точкизрения Бунина, коренных основ национальной жизни. Собственным предметомисследования Бунина оказались вековые залежи старого в сознании и в быту,тяготевшие, как проклятие, над всем земледельческим строем России. Это иопределило художественно — историческую концепцию бунинской“деревни”.
Глубокоусвоив уроки Толстого – художника, Бунин в “Деревне” решительно переосмыслилнекоторые центральные толстовские идеи. Если в 1900-х годах Бунин утверждал каратаевское начало как известную духовную субстанцию народногомироощущения и мировосприятия, то события первой русской революции разрушилиэтот бунинский эстетический абсолюткаратаевшины, и в “деревне” писатель ужетолько обличает гибельное своеволие жизни дурновки,символизирующей “новую Русь”. Бунин открыто восстал против толстовскихпредставлений о покорном, беззлобном и христолюбивоммужике как идеальном и высшем типе народного характера. В споре с Кузьмойстарик Балашкин явно побивает своего ученика, когдатот заикнулся, что Платон Каратаев – “вот признанный тип этого народа”, доказательством истины, в конечном счете, служит нелитературная эрудиция Балашкина. а общая картинажизни, развернутая в повести, вся совокупность “народных типов”, резкоочерченных строгим бунинским пером.
Противоположностькроткому и справедливому Акиму из “Власти тьмы” Толстого (поздний и наиболееяркий характер каратаевского типа) в “Деревне” Бунинаописан другой Аким, насмешливо-едкий, охальный мужик,потрясший Кузьму своим злым бесстыдством. Аким уТолстого строгий хранитель патриархальной нравственности. У Бунина он –язычник, имевший о нравственности самое смутное и непочтительное представление, он не то чтобы нарушает нравственность. Он –вне её.
Для многихсовременников “Деревня” – книга о судьбе России и народа после отменыкрепостного права и революции 1905 года – оказалась полной неожиданностью.Но “Деревня” – закономерный итог более чемдвадцатилетнего творческого пути писателя, итог его долгих наблюдений ираздумий над русской жизнью.
Деревнепосвящены многие рассказы Бунина 1890-х годов, вошедшие в первый сборник “На краю света”(1897). Рисуя деревенские драмы и трагедии, писатель, тем не менее, сохраняетлирико-эпический тон повествования. Его крестьяне – кроткие и милые дети земли,безропотно несущие бремя невзгод и нищеты. В эти годы, по словам самогохудожника, он воспевал “деревенские идиллии” и слагал “деревенские элегии”.
На рубеже ХIХ-ХХвеков Бунин подходит к своему перевалу. Онпишет о судьбе России. Бунин начинает говорить об окончательной гибели старойпатриархальной Руси. В его рассказах покорные и безропотные крестьяне доживаютпоследние дни. Умирает лесной следопыт Митрофан(“Сосны”), приготовился к смерти Мелитон (“Скит”).Эти величественные в своем долготерпении Фигуры крестьян являются первымиподступами к образу Иванушки, который в “Деревне” станет символом старой,могучей и долготерпеливой крестьянской Руси. От проницательного взора Бунина неускользнули перемены, происходящие в настроениях крестьян накануне революции1905 года. В 1903 году напечатаны его рассказы “Сны”, “Золотое дно” под общимназванием “Чернозём”. В них писатель говорил о русском народе, ожидающембольших перемен. В рассказе “Сны” впервые в творчестве Бунина появляютсяозлобленные, недовольные жизнью крестьяне.
“Сны”,“Золотое дно”, “Новую дорогу”, “Эпитафию”, “Скит” и “Сосны” можно рассматриватькак первые подступы к “Деревне”, к теме России и еенарода. В них впервые прозвучала мысль писателя о великих природных богатствахрусской земли и её запустении, о жуткой нищете народа, о бесхозяйственностидворян и купцов. Таким образом, ведущая мысль “Деревни” — о полнойнеустроенности русской жизни, о России без хозяина вынашиваласьдавно и неоднократно повторялась писателем.
Богатствопроблематики, значительность художественных открытий, попытка историческогоосознания русской действительности сближает Бунина с Горьким. Задумав“Деревню”, Бунин, несомненно, говорил об этом, с Алексеем Максимовичем. Критикатех лет отмечала творческую перекличку Бунина иГорького. Многое для образа Кузьмы Красова Бунин взялу Горького, Бунин был знаком с содержанием “окуровскойхроники” и ее продолжения – “Жизни Матвея Кожемякина”. “Вернулся к тому, к чемуВы советовали вернуться – к повести о деревне, – сообщал Бунин в письме кГорькому, – И теперь старичок! Ваш особенно задевает меня… “7. Говоряо “задевшем” его старичке, Бунин мог иметь в виду и Тиунова,– пытливого мещанина-философа, исходившего Русь, и окуровскоголетописца, застенчивого и самоуглублённого “канатчика” Матвея Кожемякина. Чтоэто так, видно уже из того, что один из главных персонажей “Деревни” – Кузьма Красов, “этот худой и уже седой от голода и строгих думмещанин,”8 самоучка и бродяга, многими своими чертами близок Тиунову и Кожемякину. Сближает “Деревню”с произведениями “окуровского цикла” и жестокая критика “свинцовых мерзостей” русской жизни,правда где-то переходящая у Бунина в безотрадную и горькую “отходную” старойдеревни — помещичьей и мужицкой.
В “Деревне”отразились наблюдения Бунина над Россией периода революции и последовавшейреакции.
“Кровавыйотсвет” революции был страшен Бунину: по его представлению в невежественной,темной деревне революция способна превратиться лишь в бессмысленный бунт,вызвавший инстинкты всеобщего озверения и все разрушения.По логике Бунина, жизнь нищего мужика страшна, но мужик богатый — зверьпострашнее, вместе с деревенским смиренномудрием онтеряет и последние признаки человеческой духовности. Следовательно, выхода нет.
Бунин не былв неведении относительно развивающихся событий революции 1905 года, но ему былоне под силу их исторически верное осмысление. Однако уже по самой природереалистического художественного творчества он создает на основе увиденного ипережитого правдивые картины русской «смутной» жизни.
Создаваяповесть, Бунин опирался на реальные события, происходившие летом 1905 года вимении его брата.
Можнопредположить, что отдаленными прототипами братьев Красовыхв “Деревне” – Тихона и Кузьмы – послужили братья Бунины – Евгений Алексеевич иИван Алексеевич. В характерах и биографиях Красовыхнашли воплощение многие факты из жизни братьев Буниных. Евгений Алексеевич –человек черствого сердца, которым руководило одно стремление разбогатеть, статьпомещиком. Усадьбу брата Бунин изобразил в “деревне” под названием Дурновка. Черты брата – скупость, черствость, каторжнаяработа ради одной цели – богатства – характерны для Тихона Красовав “Деревне”. Примечательна ещё одна деталь, взятая из жизни брата, которуюБунин наполнил особым смыслом. У Евгения Алексеевича от жены не было детей,дети у него появились лишь под старость от служанки. Тихона КрасоваБунин вообще делает бездетным, тем самым, показываябесплодность, бесперспективность жизненного пути человека, энергия которогоцеликом потрачена на стяжательство.
Несомненно,образ Тихона Красова вобрал и другие жизненныенаблюдения писателя – наблюдения над бытом кулаков, мешан, купцов.
Совершеннодругие впечатления послужили почвой для создания образа Кузьмы Красова. Его жизненная основа ширеи глубже. Может быть, поэтому образ Кузьмы удался больше писателю, стал егохудожественным открытием. “Кузьма впервые является влитературе нашим так резко очерченным и “подлинно верно” – писал ГорькийБунину, – до того верно, что, я уверен, умный историк литературы будетопираться на Кузьму, как на тип, впервые данный столь определенно".9
Кузьма –образ широкого обобщения. Это – тип русского талантливого самоучки, типрусского правдоискателя, трагически печальная жизнь которого олицетворяетгорестную судьбу сотен и тысяч талантливых русских людей, не нашедших своегопути, применения своим силам.
Многодля образа Кузьмы, как было сказано выше, Бунин взял у героев Горького. В то жевремя в биографии Кузьмы много автобиографических черт, жизненных впечатлений,метании и искания самого Бунина. Многие подробности в жизнеописании Кузьмы внесколько преображенном виде повторяли факты из жизни писателя. Скитания поРоссии и Украине, увлечение толстовством, восхищение сатирой Щедрина, статейкив газетах по хлебному делу, желание «высказать свою собственную душу»,«написать „Итоги“, суровую и жестокую эпитафию себе», – всеэти эпизоды из жизни Кузьмы Красова восходят к биографии самого Бунина.Думается, что и путевые впечатления Кузьмы в бурные годы первой русскойреволюции во многом носят автобиографический характер.
ИсторияКузьмы, подчеркивал сам писатель в «Деревне», «история всехрусских самоучек».
Вглавном – в складе характера, в образе мыслей, в поведении, поступках, впоэтическом творчестве – Кузьма восходит к другим реальным прототипам. Срединих – Елецкий, поэт-самоучка Назаров, с которым Бунин был лично знаком.Интересовался Бунин и другими писателями из народа, писателями трудной,зачастую трагичной судьбы: Шевченко, Никитиным, Н. Успенским, Левитовым,Решетниковым.
Жизненныйпуть Кузьмы во многом обобщает судьбы писателей – разночинцев.
Общаякартина жизни, созданная Буниным в «Деревне», отмечена высокой меройхудожественно–исторической достоверности. Замысел бунинской повести опирается наширокий и разнообразный опыт русской литературы. Концепция и стиль «Деревни»были подготовлены развитием русской литературы второй половины XIX века и новейшими исканиямиписателей–современников, стремившихся осмыслить значение революции 1905 года внациональной истории России.
ДурновкаБунина – есть вся Россия, как сказано в повести. Название выразительное,обобщение обязывающее и многозначительное. Бунин считает, что деревнясоставляет национальную основу страны и предопределяет её развитие. Повесть" Деревня " потрясла беспощадной правдой о катастрофичной долерусской деревни, представленной " в ее пестрой и текущейповседневности". В. Боровский ощутил бунинскую способность оставаться какбы духовно отрешенным от описываемого им «болящего мира наших дней».10
Всоответствии с исторической концепцией повести, Бунин с самого начала делаетбесспорной вину народа за мартиролог русской литературы: „Пушкина убили.Лермонтова убили. Писарева утопили. Рылеева удавили… А Шевченко? А Полежаев?Скажешь, – правительство виновато? Да ведь по холопу и барин, по Сеньке и шапка“(т.3. с. 56). Этим контраргументом Бунин подтверждает виновность русскогонарода и в смерти Пушкина, и в кази Рылеева. Эта пословица и дальшеиспользуется как приговор народу России, связывая его прошлое и настоящее. Икак предначертанный итог истории России – символическая картина еёокончательной гибели (свадьба Молодой и Дениски): »… А за порогом несласьнепроглядная вьюга, и свет, падавший из окошечек, из толщи снежной завалинки,стоял дымными столбами", (т. 3.с. 112) «Вьюга в сумерках была ещестрашнее. И домой гнали лошадей особенно шибко, и горластая жена ВанькиКрасного стояла в передних санях, плясала, как шаман, махала платочком и оралана ветер, в буйную тёмную муть, в снег, летевший ей в губы и заглушавший еёволчий голос» (т. 3.с. 114).
ТакБунин от ностальгии по идеализированному патриархальному прошлому(«Антоновские яблоки») приходит в «Деревне» к крайнемуисторическому пессимизму, символизируя гибель России в образе ледяной пустыни,прозябающей в сумеречном тумане царства голода и смерти.
Признаниеимущественного, как и нравственного банкротства мелкопоместного дворянства,нищетой приравненного к бедствующему крестьянству, представление, что обе этигруппы деревенского населения обездолены общим для них врагом – воинствующим хищничествомбуржуазного мещанства – всё это и побудило Бунина в двух социальных планах«Деревни» и «Суходола» представить смежный процесс одичаниялюдей, связанных с землей, ставшей для них злой мачехой и терпящих на горькой ипрекрасной земле этой зловещее крушение.
Дляавтора " Деревни" победоносное движение буржуазии являлосьисторической виной, как мужика, так и барина, в злых словах базарного ФилософаБалашкина " по холопу и барин " – явственно звучит нечто весьмаблизкое убеждению самого Бунина. Главное в этом представлении –тождественностьдуши мужика и барина, претерпевающая некоторые различия даже: в быту лишь всвязи с относительным неравенством в их имущественном положении. Итак, Бунинсчитает, что душа у всех общая, русская, но и доля общая – погибельная.
ИсториюДурновки Бунин связывает с родословною Красовых. Мужицкая и барская родословнаядля писателя цепь случайностей, разомкнутая в звеньях жестоким и трагическимсвоеволием " русской души ". В повести это едва ли не единственнаяисторическая реальность отношений господина и крепостного. Судьба Красовыхзамкнута в самой себе. Их жизнь не имеет внешних связей, кроме семейных ипреступных. Распавшиеся общественные связи патриархально-крестьянскихотношений, идеализированных писателем в произведениях начала 90-х годов, в«Деревне» лишены значения исторического идеала. При обращении кБунинской повести исследователей обычно привлекает, вступительная фраза:«Прадеда Красовых, прозванного на дворне Цыганом, затравил борзыми баринДурново». Фраза «сквозная», едкая соль её проявляется в ходеповествования, когда разбогатевший потомок. Цыгана, как символ историческоговозмездия, «доконал» последнего потомка свирепствующего барина, укоторого и перенял «дурновское именьице». Гордились мужики, что свой,Красов, так развернулся. Еще не ведая, не догадывались, что «свойКрасов» разворачивается и на их погибель, а не только недотепы – барчука.
Бунинапривлекает вовсе не идея антибарского исторического возмездия за былыезверства, исходя из предположения «единства души», он покажет, что вподходящих условиях потомок затравленного барскими псами Цыгана – мужик ТихонКрасов – окажется живоглотом не менее свирепых кровей, чем и давний барин –людоед Дурново.
Втораяфраза повести: "'Цыган отбил у него, у своего господина, любовницу",– роднит – наперекор экономическому фактору – мужика и барина: у обоих душавзыграла к одной и той же женщине. В этой «трагедии любви» слабейшийи оказался затравленный борзыми.
В«Деревне» глумление над чистотой женского сердца стало не толькосквозным мотивом, не только показателем всеобщего, по разному проявляемогоодичания деревни, но и свидетельством однотипности, родственности во зле обоихпластов деревни: мужицкой и захудало –барской.
Вподробной " обоюдности " исторической судьбы помещиков и мужиковкроется и родственность их натур, их предрасположенность к страданиям,злодейству, дикости и мучительному отсутствию радости жизни.
Впредставлении о связанности исторических судеб помещика и его единокровногобрата мужика – своеобразие печали Бунина, на чьих глазах семейная связь этараспадалась в процессе обоюдной гибели, во взаимной ненависти и общем одичании.Скопом народ виноват, ибо «по холопу и барин». «Вина»холопа и барина представлялась Бунину субъективно, их «общая душа» инесла тяжкий крест расплаты, в обоюдности своей погибели. 'Представление осубъективности «вины» стократ обострило беспощадность бунинскогообличения.
В«Деревне» братья Тихон и Кузьма Красовы выражают разные стороны«русской души». Тихон Красов — энергичный и оборотистый приобретатель,жестокий, неразборчивый в средствах русский мужик, перекупивший у разоренныхбар Дурновку и занявший их место в современной деревне. Его темпераментный,необузданный нрав наиболее открывается в эпизоде изнасилования Молодой.Преуспевший мужик Тихон Красов, изнасиловавший Молодую, свою батрачку, а затемзамывший грех выдачей ее за беспутного Дениску – генетический штамп вековойбарской потехи: своих дворовых полюбовниц пристраивать к облагодетельствованнымпо сему случаю мужичкам – бедолагам. Здесь можно провести параллель сгерценовской «Сорокой – воровкой». Как некогда крепостник – самодур,ныне «крепкий мужик» с такой же безжалостностью крушит судьбупрекрасной, доброй женщины своих же кровей.1
Художественноеотражение действительности следует своей собственной объективной логике: вмужицкой жестокости Тихона Красова Бунин прослеживал повторение обшей азиатскойнаследственности «изгибов русской души», а получилась общая картина русскойжизни в ее крестьянской среде. Сквозь ужасы бунинской деревни проступает символикаавторского замысла: круговая безвыходность деревенского существования во всехего слоях, не только в гуртовом бедняцком, но и в реденьком – экономическиудачливом. До чего лих в делах Тихон Красов, попутно владеющий бывшим барскимимением, а для кого все это?
У Тихонанет наследников. Судьба братьев Красовых предопределена историческимкруговоротом вырождения Дурновки и дурновцев. Незаконнорожденные, мертвыемладенцы – это напоминание о приближающейся смерти, конечности жизни. И жизнь сее постоянным страхом смерти становится для Тихона Красова постепеннымумиранием: «С детства, не решаясь даже самому себе признаться, не любилТихон Ильич лампадок, их неверного церковного света; на всю жизнь осталась впамяти та ноябрьская ночь, когда в крохотной, кособокой хибарке в чернойСлободе тоже горела лампадка, – так смирно и ласково –грустно, темнели тени отцепей ее, было мертвенно тихо, на лавке, под святыми, неподвижно лежал отец,закрыв глаза, подняв острый нос и сложив на груди восковые руки… Теперьлампадка горела постоянно...» (т. 3, с. 9).
Какранее молодого барчука, судьба и Тихона казнит, но уже бесплодием. И егородовая «линия» обречена, как иссякла родословная местных бар, кактленом пошла русская земля с ее одичалыми обсевками былого барства и вконецобезумевшим в нищете мужиком. Тихон Красов мечется в поисках выхода из своейудачливой, а по существу бессмысленной и бесплодной круговерти. В смутной болиза Молодую – отражение смятенной думы и о себе, не ведомо на что в пыльпустившим свою неуемную силу жизни и проглядевшем эту впустую промелькнувшуюжизнь.
Вповести «Деревня» вовсе необычное и для позднего Бунина обращение кнравственным исканиям героев, к их внутренним переживаниям, к раздумьям,предваряющим поступки. Обычно у Бунина действия героев дают возможностьдогадываться об их внутренних коллизиях. Обращением к душевному смятению ТихонаКрасова Бунин усугубляет его образ, распространяя и на него всеобщуютрагедийность Дурновки, русской деревни, воплотившей горе всей страны.
Тихонкак бы запутался в удачах своего пути и тщетно гонит от себя проступающеесомнение о смысле этого жизненного мельтешения. Вот почему Бунин и Тихонупредоставил толику тех «интеллигентных сомнений», на которые он вовсене был тороват при обрисовке героев вне мужицкой среды. Болью проникнутыраздумья Тихона о Родине на ярмарке: " Господи боже, что за край! черноземна полтора аршина, да какой! А пяти лет не проходит без голода. Город на всюРоссию славен хлебной торговлей, – ест же этот хлеб досыта сто человек во всемгороде. А ярмарка? Нищих, дураков, слепых и калек, – да всё таких, что смотретьстрашно и тошно, — прямо полк целый!" (т. 3.с.14). Тихон Красов – «мироед, но все же он потомок крепостного мужика цыгана, в дикой странезатравленного барином–самодуром. Как же не задуматься и ему о судьбе странысвоей? С той памятной поездки на ярмарку, когда черные думы тронули сознаниеТихона, он и попивать стал, все чаще ощущал свою шало–удачливую жизнь каторгойи " золотой клеткой". Но втянулся в этот хомут, прирос к нему, ужевыхода не видел и не искал.
Бунин,полагавший, что он раскрывает лишь «особенности единой души» мужика ибарина, души, для которой «экономические уровни»являются чем-товнешним, отнюдь не определяющим зоркостью великолепного художника, знатока деревенскойповседневности, продемонстрировал становление конкретного характера,вылепленного социальными факторами. Отсюда и зорко условленное в Тихоне Красоведвоедушие: с одной стороны, тот радуется поражению русской армии в войне сневедомо далекими японцами, на первых порах даже радуется революционнымволнениям, известиям об убийствах, ибо ощущает в этом признаки развала чужого ивраждебного ему мира дворянской государственности; но стоило событиям затронутьдеревенскую массу, пробудить ожесточение бедняков – и разом заговорил, в немего кулацкий интерес, инстинкт мужика, которому удалось выбиться в мироеды.
Тихонисходит из устойчивых координат купли–продажи, на чем, по его мнению, мир изиждется. (С этого угла зрения отношение к крестьянскому бунту, к коллизии сМолодой). Требуется найти выход, уплатить за содеянное, и Тихон покупаетМолодой законного мужа: Дениску.
В отличиеот своего брата, Кузьма Красов стремится не к богатству, а к правде, егожизненный путь – путь русского самоучки, жаждущего света и знаний. Но егоумственные интересы гаснут в буднях русской жизни. После всех скитаний Кузьмавозвращается к брату в Дурновку и фактически примиряется с тем, что есть.Кузьма Красов – вовсе не обычный для Бунина «интеллектуальный»персонаж, в какой-то степени пародированный мужицкий вариант героя русскойклассической литературы, осознавшего свою ответственность за Россию, зазамордованного мужика– страдальца. Соль этой злой пародии именно в том, чтомалость прозревший, честнейший мужик–самоучка, самостоятельно задумавшийся надгорестной участью России, не находит для нее выхода, а наоборот – в полнойбезнадежности произносит ей отходную.
КузьмаКрасов в повести Бунина выполняет особую роль наблюдателя и«бытописателя» Дурновки. Используя стилистический опыт чеховских«Мужиков», Бунин оценивает деревенскую среду сначала с точки зренияодного, затем другого брата. Итоги их жизненных наблюдений оказываются равнопечальными, они сходятся, как и их многоразличные судьбы. Тихон Красов хотел быеще отмолить свои грехи, чтобы господь помнил ему за его «лепту».Кузьма Красов сознает тщету и этой затеи брата: «Запомни, брат… запомни:наша с тобой песня спета. И никакие свечи нас с тобой не спасут… Мы –дурновцы!» (т.3, с.105)
В«Деревне» идея национальной катастрофичности жизни эстетическиреализуется не только в наблюдениях Кузьмы над жизнью Дурновки, но и всимволике его восприятия жизни в эпизодах поездки в Казаково. Дикое своеволие«народного гуляния»: осаждаемая мужиками, бьющаяся в грязи тройка барина–погорельца;старик, по прозвищу Чучень, который помирает второй год от живота;«огромный беломордый кретин с белыми крупными ресницами и раздувшимсягорлом», сидящий на телеге в «синей грязи» дороги; звероподобныйв своей бездуховности Аким и больные караульщики, слепая девка, хлебающаямолоко из миски, в которую попадают мухи, роем кружащие над синим личикомтрупика ребенка – все эти впечатления Красова обобщаются Буниным всимволическом описании ночной грозы – страшном предчувствии конца, гибели,потопа, Апокалиптическое восприятие жизни Кузьмой – итог его духовных исканий.
Бунин наделил братьев Красовых «духовнойбиографией» своего бунинского рода в последнем колене. С социальной точкизрения история красовского рода неавтобиографична, но эта деталь в историческойконцепции повести имеет значение доказательства внесоциальности тех началжизни, с точки зрения которых автор «Деревни» повествует об историисвоей Родины. Во всей Дурновке жизнь идет «наизнанку». Настоящеелишено смысла, забыто прошлое, нет будущего: в будничном прозябании годы жизнидурновца сливаются в «один день». События воины с Японией, революция1905 года изымаются в повести из их исторического контекста. Они случайны,неожиданны, бессмысленны в своей жестокости и бесцельности, как и все остальноев жизни Дурновки. символизирующей Россию.
Следуя своей идее о трагически–гибельных началах русскойдуши, Бунин показывает, что у гибнущего дурновца–россиянина нет ни чувстваРодины, ни веры, ни какого бы то ни было сознания значения собственной жизни. Безвериедурновца у Бунина – синоним полной бездуховности его жизни.
Бунин говорит о вырождении, окрашивая свое повествование то вжесткий тон (с болью и гневом), то в сентиментальный, почти со слезнойжалостью.
Последнее – образ тройки в грязи, где идет разговор обарине–погорельце. Эта смена символична. Исторический смысл бунинского образа«тройки» ясен, из его полемического противопоставления гоголевскойптице — тройке: "… на крутой размытой дороге, бьется в грязи, вытягиваетсявверх тройка худых рабочих лошадей, запряженных в тарантас." (т.3, с.63)Бьется под крик мужиков. Равнодушная ненависть дурновцев к барину – одно изпроявлений жестокого своеволия темных и светлых основ русской жизни. В повестипроводится композиционное сопоставление вышеописанной сцены со сценой народногогулянья, во время которой Кузьма размышляет о том, верит ли гуляющий народ всвой праздник и на что он надеется, переживая что-то новое и. необычное. Далее– еще одна символическая сцена: — мать, которая для сына «последние холстыпродала» и сын, «мордующий» каждый день свою мать. Эта сценазаканчивается теми же словами, что и предыдущая: «Видно, стоит того».Смысл этого композиционного сопоставления: потакали мужику, его безудержно –гибельному своеволию, и допотакались – до пепелищ на усадьбах и до мордованияматерей. Бунин «уравновешивает» ненависть к барину и презрение кматери.
Бунин полемически заостряет тему народа и русскогонационального характера, дописывая в 1915 году новый монолог Кузьмы о русскомнароде и его истории. Бунин говорит об исконной звериной жестокости ибессердечии мужика: «Есть ли кто лютее нашего народа?.. На пожар, на дракувесь город бежит, да ведь как жалеет-то, что пожар али драка скоро кончилась!..А как наслаждаются, когда кто-нибудь жену бьет смертным боем, али мальчишкудерет как Сидорову козу, али потешается над ним» (т.3, с.30), – говорит озакостенелости мужика (не может воспринимать движение в мире порыв к свободе ивозрождению, то есть, изменилось время, а мужик все тот же).
»Жуть"бунинской деревни именно в том, что в ней по особому «задумывался»русский мужик: один подпустил красного петуха к помещичьей усадьбе, а затемвновь присмирел, впустую утратив свой пыл, другой, хоть и не присмирел, но таки остается тем, кем был прежде: неприкаянным пустоболтом. Кузьма возвращаетсявосвояси, убедившись, что дороги к народному счастью перерезаны. Тихон Красовизводится в горьких думах не только о пустоте своей жизни, но и о содеянномнадругательстве над Молодой. Ее символический, назидательный образ поруганнойкрасоты столь неотвязен в своем молчаливом укоре, что надсадно бередит и егоожесточившуюся душу деревенского живоглота.
Из всех дурновцев только Яков копошится на земле. Но егобогатство – богатство «мертвых душ». Образ Якова – бунинская вариацияПлюшкина, мужицкий Плюшкин и Собакевич в одном образе. Серый у Бунина так жевходит в галерею мужицких «мертвых душ», в нем соединяются чертыманиловщины и ноздревщины… Серый хитрит, прикидывается дурачком, когдаобъясняет свое ничегонеделание, скрывая за этим затаенную надежду на милостиреволюции, когда можно будет «не пахать, не косить. Девкам жамкиносить...» Серый у Бунина не просто тип, он – символ Дурновки. ее«языческая тень», атавистическое и вечное начало ее истории, ее будущеев настоящем. Сын Серого Дениска отражает настроения современной деревни, давноуже испытывающей влияние города.
Дениска Серый, представляющий в повести «новуюРусь», ее «новенький типик», стоит в бунинской иерархиидуховного вырождения на самой нижней ее ступени. Он стыдлив, сентиментален,дурачком прикидывается, и в то же время это – «циничное животное»,существо, лишь сохранившее человеческий облик.
В русской литературе нет более злой пародии на мужицкоестремление осмыслить свою жизнь, чем бунинское «жизнеописание» ДенискиСерого, которое наложено в форме его письма к Тихону Красову. Пародийнаянелепость этого бунинского «революционера» уже в самом его обращениис жалобой на собственную жизнь к Тихону Ильичу, которого он ругает«живорезом» и против которого бунтует, наслушавшись в городе«социалистов».
Письмо Серого – пародияна «философические» раздумья «новой Руси» о жизни, высшийсмысл которой сводится для нее к «сорока рублям» и о смерти из-затоски по этим сказочным рублям.
Непутевый Дениска, сын отъявленного пустоболта Серого, отнюдьне однолинеен, – более того, Бунин, колдуя над «тайной русской души»,заставляет мироеда Тихона Красова заподозрить свое внутреннее родство с этимдеревенским чудищем, юродом, безнадежным перекати–полем. Оба они предстаютпорождением мути русской жизни. Оба тоскуют: Дениска задавлен житейскойнеприкаянностью, а Тихон – бесцельностью своего лихого, внешне столь удачливогохищничества.
Для чего живет человек? Этот вопрос волнует и Бадашкина, иКузьму Красова, и преуспевающего в миру Тихона Красова, и последнегодеревенского обсевка Дениску.
Для Бунина впустую хищничествующий Тихон, пленникбеспросветной деревенской мути, — «из тех же квасов», у него лишьиная, по сравнению с Дениской, гримаса «русской души». Тихон Красов исам это уразумеет.
В безграмотных каракулях Дениски ему чудилось нечтонесусветное и вместе с тем тоскливое. Однако проняла Тихона Красова знакомая иему тоска, так нелепо выраженная жалким смутьяном Дениской: «Кинув письмов полоскательницу, он поставил локти на стол, глядя на лампу… Чудной мынарод! Пестрая душа! То чистая собака человек, то грустит, жалует, нежничает,сам над собою плачет… вот вроде Дениски или его самого, ТихонаИльича...» (т.3, с.53).
Главенствующая мысль Бунина: для людей, связанных с землёй,барина или мужика, все пути перекрыты. И всё это – в силу свойств русской души,одновременно прекрасной и непутевой. «Русскай" путь точит души обоихКрасовых – бесприютного правдоискателя Кузьмы и лихого, ладного, удачливого вделах приобретательства Тихона. Сюжет «Деревни» – выражение концепцииписателя: дело не только в нищете русского крестьянина, перед нами богатейТихон, а ведь и его гнетет тоска русской жизни. Достаточно вспомнить его рассказо платке, который немая стряпуха «истаскала наизнанку». Этот платок – символнеудавшейся жизни: «Так вот и я… с жизнью-то своей ...» (т.3, с. 107).Излохмаченная, впустую прожитая жизнь, прозябание.
В душе у Бунина гнездились подозрения, что человек «русской души», мужик, сам виноват, что несчастен, ибо лоботрясничает и тешит «себямечтой, как бы побольше урвать землишки у такого же лоботряса – мелкопоместногодворянина – банкрота». Отсюда и логика оцепления характеров в повести«Деревня»: юродивый бунтарь Дениска – сын наипропащего мужичонки Серого,который дожидается, что с неба все свалится к его ногам. Формы юродства разные– активная у Дениски и пассивная его отца. А содержание – общее — тупоенежелание что-то делать. А иная форма активности – злодейская, бездуховнаяжажда наживы Тихона Кросова.
Бунин не только увидел и изобразил рабочий класс, онвоспринял пролетария всего лишь как крестьянина, «испорченного»,«развращенного» городом. Именно таким изображает писатель нелепого Дениску, ужепобывавшего в Туле и таскающего в чемодане и карманах «книжечки» – песенник «Маруся»,«Жена – развратница». «Невинная девушка в цепях насилия», «Поздравительныестихотворения родителям, воспитателям и благодетелям», а также «Рольпролетариата в России».
Не только Дениска, но и все другие люди «новой деревни»обрисованы Буниным резко отрицательно. Особенно непримиримо отношение к«бунтовщикам» из среды крестьян. Писатель показывает, как быстро капитулируютони перед теми, против кого пробовали бунтовать. Характерна в этом отношении ифигура шорника, выступающего в разгар события организатором крестьянского бунтаШорник, «злой, поджарый, с провалившимся животом», вначале оравший «от лицавсей толпы», «что вышло распоряжение “пошабашить это дело”, впоследствии, «какни в чем не бывало, опять стал появляться в лавке. Он почтительно снял шапку напороге, точно не замечая, что Тихон Ильич в лице темнеет при его появлении»(т.3, с.23).
Одни из «бунтовщиков» покорно капитулируют передхозяевами; другие, как Комар, гибнут нелепой смертью; третьи, такие как ВанькаКрасный, о котором Бунин сообщает, что он «опять закатился на донецкиешахты», уходят подальше от тех мест, где они пробовали «мутитьнарод».
Революция кончилась, люди, пытавшиеся поддержать ее в селе,оказались неспособными к длительному протесту, в жизни мужика все осталосьпо-старому – к такому выводу стремится привести читателя Бунин: «Весь бунткончился тем, что поорали по уезду мужики, сожгли и разгромили несколькоусадеб, да и смолкли» (т.3, с.23). Бунин подчеркивает случайность,неожиданность, бессмысленность, жестокость и бесцельность крестьянского бунта вДурновке, символизирующего Россию. Но из-за своей ограниченности Буниндопускает перегибы в изображении нелепости крестьянского бунта (вспомним сцену,где причиной крестьянского бунта послужила ветчина, хранившаяся в кладовой зажиточногособственника).
Главенствующий мотив повести – осуждение бессмысленности идикой разгульности народного бунта. Этим страхом перед гневным дыханием народаБунин страдал вплоть до смертного часа.
Бунинская повесть «Деревня» страшна ожесточенным неприятиемнародной активности, народного гнева против условий одичалого существования,Бунин с присущим ему талантом и детальным знанием деревни, отразил ее слабость,ее многовековую забитость и отсталость, немыслимость сложившейся в нейситуации.
В бунинской картине жизни деревни разрыв общественных исемейных отношений идет как бы параллельно и одновременно.
Символика жестокого бунинского замысла с поразительной больювоплощается в поругании Молодой – воплощении Красоты – Тихоном Красовым, самымудачливым хищником округи.
В авторском замысле образ Молодой не является простойперсонификацией «светлых основ» русской души, созданной по принципууравновешивания ее «темных основ».
Молодая у Бунина – воплощение поруганной красоты, добра,затаенной душевности, трудолюбия; она – символ светлых и добрых начал жизни «мужицкогомира», но прошлой далекой, молодой России.
Все в поведении Молодой, ее отношение к Тихону и Кузьме, кмещанам и дурновцам, к Серому и Иванушке – все как бы подсвечено изнутримногозначительной и таинственной зыбкостью символа.
Символическая обобщенность в обрисовке молодой оказывается ив самом наименовании героини – «Молодая», и в несколькоидеализированно– романтическом изображении красоты ее, и в некоторых«недоговоренностях» в рассказе о ней (загадочна смерть Родьки, еемужа: то, что его отравила Молодая, лишь предположение, не ясно до конца,почему Молодая настаивает на свадьбе с Серым, понимая гибельность этого шага).Деревня, привыкшая награждать своих жителей самыми едкими, насмешливыми прозвищами,точно вымещая друг на друге переизбыток накапливающейся горькой злости на весьбелый, неласковый к мужику свет, не только пощадила Авдотью, жену долговязогоРодьки, но и одарила ласковым именем Молодая, воплощая этим извечную, жизньюискалечиваемую народную поэтическую тягу к прекрасному: «Молодая,стройная, с очень белой, нежной кожей, с тонким румянцем, с вечно опущеннымиресницами… Носят дурновские бабы „рога“ на голове: как толькоиз-под венца, косы кладутся на макушке, накрываются платком и образуют нечтодикое, коровье. Носят старинные темно-лиловые поневы с позументом, белыйпередник вроде сарафана и лапти. Но Молодая, – за ней так и осталась этакличка, – была и в этом наряде хороша» (т.3, с.23).
Одичалый мир хищничества знает одну лишь меру отношений:купли – продажи. Иная мера и неизвестна, и не может возникнуть у ТихонаКрасова, он скупал и продавал земли, деготь, мыло, селедку, мятные пряники,"– какой же иной мерой способен был он оценивать красоту опущенных ресницприглянувшейся ему женщины?
Если деньги не властны над красотой, остается гнет силы. Ведьиное и неведомо деревенскому кулаку, всего добивавшемуся хитростью, нахрапом,жестокостью. Ведь и стремление к продолжению рода – дальний расчет,инстинктивная потребность передать своей крови накопленную мошну запаса дегтя иселедок. На злобной вытоптанной земле, окропленной лишь горькими слезами нуждыда мертвой водой наживы, нет места эмоциям красоты, благородства. И Бунин спыточной жестокостью предает Молодую поруганию.
Средь смрада помоев, забрызганная грязной водой, в потуподенщины растлевается Молодая – символичное явление красоты, чудомпроглянувшей на опаленной земле одичалой деревни.
Трагизм образа Молодой – в жажде самоуничижения, соединеннойс затаенным наслаждением собственным страданием. Создавая этот образ. Бунинподчеркивал парализованность воли молодой. Символичность образа Молодойподчеркнута и какой-то особой ее молчаливостью, гнетуще –обреченной немотой,столь несвойственной деревенским персонажам Бунина с им редкостно индивидуализированнойи необыкновенно сочной речевой характеристикой.
«Так и смажу тебя, малый!» – беспомощно пригрозитона своему насильнику Тихону, неласкова станет и к брату Тихона – ни в чем неповинному перед ней правдоискателю Кузьме, и лишь тихая, короткая душевнаяфраза найдется у нее для «ошалевшего от долголетия» мужика –побирушкиИванушки.
Таланту Бунина чуждо стремление раскрытия характера черезвнутренние переживания, думу. Человек Бунина раскрывается не во внешнихситуациях, а в деревенских сценах – в непревзойденных по колориту речевыххарактеристиках. В обрисовке Молодой существует лишь беспощадно жесткийграфический рисунок ее судьбы: никаких дум, переживаний, эмоций, слов, одналишь жесткая черта, кривая падений, дающая контуры ее судьбы, страшной, какнемой, задушевный стон.
Символический образ Молодой в этой страшной, нечистой жизни –точно икона с лампадкой в курной избе, среди грязи, вони нищего целуют в устапоследним целованием, как брата, сравнивают с царями и владыками..." (т.3,с.16). Перед смертью едины и царь, и нищий.
Тихон – предшественник длинной цепи позднейших героев Бунина,которые напряженно осмысливают: " Зачем это?". Словно очнувшись подконец суетной, стяжательской жизни, итожит он пройденное, ища источник света.Недаром писатель в продолжении «Деревни» намеревался показать, чтоТихон умирает, а Кузьма переезжает в Москву. С такими мыслями жить по-прежнемуневозможно, а по-новому Тихону Красову очевидно, не под силу.
Готовя себя к вечной жизни, бунинский герой решает «за грехсвой сотворить благое»: выдать Молодую за Дениску Серого. Так завязываетсята трагическая сюжетная ситуация, разрешение которой в повести становитсясимволом гибели всей Дурновки.
Бунин подчеркивает неумолимость происходящего, ибо все началосудьбы Молодой и Серого, все мотивы их действий, как и решения Тихона – в мирежизни дурновской души, фатально отъединенной от воли и разума, в необъяснимойдля писателя жажде самоуничтожения, Кузьма мечется в поисках смысла решенияТихона и согласия Молодой, пока не осознает, что все происходящее происходит вДурновке.
В сведении судеб Молодой и Дениски – поруганной Красоты иубого Бунтарства – трагедийный узел бунинской концепции безысходности,воплощенный в повести «Деревня».
Ведь только раз узнаем мы, что Молодая смеялась (а домаплакала). Это была попытка «загула души»; попытка нравственно себяопустошить. Но Красота несовместима с пошлостью, с миром загулявших мещан, имир этот отомстил Молодой полной мерой унижения. Предел этого падения Бунин иувидел в Дениске – скоморошьем порождении слепого и безнадежного народногобуйства.
Безысходность повести «Деревня» – в изначальном: втом фоне мрака и дичи нищенского прозябания, с которым несовместим праздникдуши. Самые страшные страницы повести – последние, посвященные погребальномуобряду венчания смутьяна, пустельги Дениски и Молодой –воплощения неуместной, апотому и поруганной красоты.
Подготовка к свадьбе Молодой, если бы, ни старые венчальныеобряды, походила бы скорее на подготовку к похоронам, «Мертвых с погостане носят...» – отвечает она Кузьме на его предложение «кинуть всю этуисторию». Бунин часто использует простую житейскую деталь для раскрытияхарактера, психологии своих героев. Молодая считает бесполезным разговор ипродолжает будничное дело.
«Деревня» заканчивается венчальным обрядом с егодикими и странными установлениями. Детали этого обряда описаны вперемежку совзрывами отчаяния Молодой и Кузьмы.
С каждой строкой последних страниц повести усиливаетсянастроение безысходности, смирения и покорности судьбе перед злыми силами,угнетающими человека.
Ехали в церковь сквозь муть не утихающей вьюги, «наневесте и шубку и голубое платье завернули на голову… Голова ее, убраннаявенком бумажных цветов, была закутана шалями, подшальниками. Она так ослабела отслез, что как во сне видела темные фигуры среди вьюги, слышала шум ее, говор,праздничный звон колокольцев. Лошади прижимали уши, воротили морды от снежноговетра, ветер разносил говор, крик, слепил глаза, белил усы, бороды, шапки ипроезжие с трудом узнавали друг друга в тумане и сумраке» (т.3, с.113). Иужасом веет от описания темной, холодной и угарной церкви, в которойсгрудившаяся толпа неграмотных, отупелых мужиков слушает непонятное, ноторопливо строгое бормотание священника.
Бесовским надругательством звучит упоминание«целомудрия» перед лицом страшной судьбы обесчеловеченной, вконецзамордованной, поруганной женщины, перепроданной нелепому смутьяну, юродуДениске.
Но автор до последней сцены будет упоминать об этойобесчещенной красоте":… рука Молодой, казавшейся в венце еще красивей имертвее, дрожала, и воск тающей свечи капал на оборки ее голубого платья"(т.3, с. 114).
В симфонию отчаяния и гибели человеческой души включеныголоса природы. Звучит погребально колокольный звон… Когда возвращались изцеркви, вьюга пуще разгулялась, а одна из баб выла в сенях волчьим голосом. Всев описываемых деталях (мертвая в свете, рука молодой, тающая свеча) напоминаето смерти, вызывающей чувство гложущей тоски. А самые последние строки повестисоздают картину разгула темных сил, шабаша ведьм.
Брачный танец, венчающий Молодую с Дениской, является«замком», скрепляющим по-своему стройную конструкцию повести:
Красота обречена на заклание в непутевом, смрадном миредеревенской действительности. И автор выбрал для Молодой, воплощающейнеприкаянность прекрасного в мире безобразия, самый позорный конец – он предалее деревенскому выродку, способному лишь в жалко-нелепой, юродивой формевыражать протест против жизни, отказывавшей ему в праве на человеческое существование.Ведь для Бунина все виды бунтарства оставались болезнью души, той или инойформой юродства.
Повесть воплотила неуместность любви – высшего проявлениячеловечности – в бесчеловечных условиях русской дореволюционной деревни.
Но человеческое понятие любви и невозможно применить кперипетиям бунинской зловещей повести о деревне, ведь и в пленительном образеМолодой нет и намека на возможность столь интимного чувства, трагическойпрелести ее характера проявилась лишь в скорбной покорности и в свойственной ейпроникновенной жалости к убогим, обиженным судьбой.
Исключив понятие души из классовой, общественной – вообще –идеологической детерминированности, Бунин уверовал в объективности своихизображении деревни, понимаемую им как истинность знания жизни в совершенствеего художественного выражения. «Свое» знание деревни, души мужика идворянина Бунин готов был признать за такую объективность, которая былаистиной, чуть ли не в последней инстанции.
Бунинская уверенность в объективности его изображения деревниоборачивалась в критике доказательствами субъективизма бунинских картиндеревенской жизни и, кстати говоря, субъективизма социального, классового, чтои воспринималось Буниным как досадное, раздражающее, обидное непонимание.
Во внеклассовой объективности художественного отражения жизниБунин видел силу своего творчества. На самом деле это было «одной из самыхслабых сторон его художественного мировосприятия», определившейограниченность и противоречивость бунинской эстетической концепции жизни ичеловека, как она сложилась ко времени написания «Деревни».
Критика сразу же после выхода повести в свет отметилаодносторонность бунинского изображения деревни. Но понималась этаодносторонность по-разному, а в объяснении ее критика обычно не шла дальшеуказании на дворянскую, барскую, патриархально – сословную ограниченностьбунинского мировосприятия. Предсказание Горького о том, что «Деревню»не поймут, в этом отношении оказалось справедливым.
В первых же рецензиях на «Деревню» критикасправедливо увидела односторонность бунинской картины жизни в преувеличенномрачных, сплошь черных красках повести.
Бунина стали упрекать не только в преувеличении «темныхначал» в жизни народа, но и в незнании народа, в том, что автор«Деревни» не захотел разобраться в причинах дикости и зверствамужика, не увидел нового, светлого в народной жизни и т. п.
При оценке критикой творчества Бунина 1910-х годов возникалопротиворечие: Бунин якобы чуть не до искажения сгустил мрачные краски в показедеревни и в то же время сумел отобразить ее, по словам Горького, глубокоисторически. То есть Бунина хвалили, и порицали за одно и то же, за«обличение» русой деревни, за обилие тяжелых и мрачных картин.
Бунин претендовал на общечеловеческую истинность иобъективность своих произведений о деревне, он был уверен, что пёстрая итекущая современность русской послереволюционной деревни всего лишь внешние ипреходящие приметы вневременного, глубинного, открываемого им в тайнах русскойдуши и психике славянина. Но критика оставалась глуха к этому и, отмечаяталантливость нарисованных картин, тут же указывала на преувеличения,беспросветность, односторонность...
Справедливо ли убеждение, что Бунин не способен был видетьнового?
Односторонность бунинского изображения Боровский объяснялмировоззренческой позицией Бунина – своеобразием «творческой психики»«барского интеллигента». Он считал, что писатель отобразил «лишьчасть процесса, лишь его первую половину – именно разложение старого, в товремя как нарождение нового, то есть неразрывно связанная вторая половинапроцесса, ускользала из поля его художественного зрения».
Критик несколько раз возвращался к этой мысли своей статьи«И.А. Бунин»: «Не в том дело, что в деревне нет новых людей…Они есть… Но они не попали в поле зрения нашего автора – и в силу егоспецифической психики и в силу того, что сами они еще слишком новы и слишкоминдивидуальны. Как цветное стекло пропускает только лучи определенной окраски,так и авторская психика пропускает только соответствующие ей понятия иобразы». Эта односторонность бунинского изображения жизни обычноистолковывается в том смысле, что Бунин вообще видел только старое и неспособен был воспринимать и художественно осмыслить «элементы новойжизни» и новых людей деревни.
Н. Кучеровский считает, что в анализах бунинских изображенийдеревни авторская эстетически–отрицательная оценка нового иногда произвольноистолковывается как «неизображённостъ нового, приведенная к односторонностиобщей картины жизни".11
В этом случае отрицательная эстетическая оценка нового нерассматривается как эстетическая и эмоциональная реальность в содержаниипроизведения. Рецензия Воровского не исключает такого понимания односторонностибунинских изображений деревни.
Воровской считает, что новые явления жизни«регистрируются, классифицируются нашим мышлением, но не воздействуют нахудожественную психику». Если придерживаться теоретической концепциикритика, то новое и должно было остаться вне поля зрения автора«Деревни», ибо сама попытка его изображения наложила бы на бунинскуюкартину жизни деревни «проклятье не художественности».
Между тем, «Деревня» – это произведение именно о новойдеревне, деревне революционной, захваченной и живущей революцией. Другое дело,как Бунин осмысливал и оценивал революционность деревни, но он ее видел иизображал.
Разложение старого, упадок и вырождение деревни Бунин видел ихудожественно осмысливал по-новому, в свете революционных событий времени,перевернувших всю жизнь деревни, «Деревня» – не только повесть о революции, онанаписана эпохой революции.
Но в новой русской жизни, в ее революционности Бунин видел толькогибель и только не возрождение. Старое у Бунина уходило, гибло, приближаякатастрофу нового, которое, как казалось писателю, само шло навстречу своейгибели.
В поле зрения Бунина была вся деревня – Россия, и старая –патриархальная, и новая – революционная. И нет оснований представлять Бунинаэтаким полуслепым дворянским недорослем, не видевшим, якобы, революционностисвоего времени. Он ее видел, в его эстетической концепции жизни и человекареволюционность была символом катастрофичности, истоки которой он искал вчленской природе мира и человека.
Весь быт русской жизни – от символической свадьбы Молодой иСерого до мельчайших деталей – все соотнесено в бунинской повести о деревне сидеей катастрофичности русской жизни, неумолимо стремящейся, по его убеждению,навстречу своей гибели. Это, в конечном счете, и обусловило односторонностьбунинского изображения жизни.
Как художественный документ эпохи, «Деревню»следует рассматривать в широком ряду наиболее значительных произведении русскойлитературы той поры, ставивших те же родственные проблемы. Горький указывал намолодого Алексея Толстого, автора" Заволжья" (1808-1810),«Чудаков» (1811), «Хромого барина» (1912) и других повестейи рассказов, непосредственно развивавших бунинскую тему вырождения и гибелидворянских родов и переводящих освещение этой темы из лирико-трагических всатирические тона. Алексей Толстой увидел и сумел передать превращение трагедиипервого сословия в фарс.
С другой стороны, такие крестьянские писатели, как ИванВольнов и другие, намного уступая Бунину в масштабах дарования и силехудожественного реализма, были свободны от его сословных предубежденийотносительно «загадочной души» русского мужика.
В меру своих сил и возможностей они показали трудный процесспробуждения в мужике не только анархически настроенного бунтаря, но идемократа, то есть уловили именно ту историческую тенденцию, которую Бунин либообходил вовсе, либо осмысливал в явно негативном плане.
Картины «идиотизма деревенской жизни», талантливонарисованные в повести, сохраняют и сейчас значение художественного документапрошлой эпохи.
По мнению Твардовского, в «Деревне» Бунин«пережил и выразил» «некий свой решающий духовный перелом».12
 
§2. Взгляды И.А. Бунина на судьбу России, нашедшие отражениев рассказах 1910-х годов
Как уже было отмечено, Бунина, крупнейшего прозаика XX века, в 10-е годы глубоко волнуетсудьба русского крестьянства, и, начиная с «Деревни», свои надежды,сомнения, упования он облекает в художественную плоть, черпая материал из«народной жизни».
В рассказах, написанных на о. Капри и вошедших в известныебунинские сборники того времени «Суходол». Повести и рассказы 1911-1913 гг.»(1912) и «Иоанн Рыдалец». Рассказы и стихи 1912-1915 гг. (1913), писательутверждал и развивал свои представления о «двух душах» русского народа. Своюконцепцию «двух душ» русского народа Бунин считал универсальной, объясняющей«темные» и «светлые», но одинаково, с его точки зрения, трагические основырусского национального характера, — и до конца своих дней отстаивал этот«универсализм» своих изображений России и ее народа.
Блестящие по изобразительному мастерству каприйскиеповествования «не о мужике, — как он говорил, — в узком смысле этогослова», а о «душе мужицкой — русской, славянской». 13
Бунин вписывает Россию в библейскую летопись жизни, в тотбиблейский, «круг бытия», движение которого, как ему казалось, завершалосьвозвратом к первобытности земной нищеты, запустения и одичания. Этоисторическая сторона эстетической концепции жизни у Бунина. В прошлом былвеликий, библейский Восток с его великими народами и цивилизациями, в настоящемвсё это стало «мертвым морем» жизни, замерзшей в ожиданиипредназначенного ей будущего. В прошлом была великая Россия с ее дворянской культуройи народом – земледельцем, в настоящем это азиатская страна, как и весь Восток,обречена на «вечные будни» своего нищенского существования, и никто не можетизменить ее вселенской судьбы.
Толчком бунинского «пути на Восток» была Россия, стремление понятьее сущность, предугадать ее будущее, соприкоснуться с прошлым. Увлечениебуддизмом было вторичным, легло на уже сформированную русской культурнойтрадицией душу.
В библейском, апокалипсическом умысле в этой «исторической»параллели Бунин пытался после русско-японской воины и революции
1905 г. найти хотя бы временное успокоение. В непогрешимости этой«обшей идеи» жизни писатель был убежден до конца и только искал объяснение той быстроты,с какой разрушены были «устои Суходола». Он увидел их эти объяснения, втрагических основах «русской души», с ее, как он писал – «жаждой гибели,самоуничтожения, разора, страха жизни»14
Писатель, подавив в себе тот, «заглушённый стон по роднойземле», с каким он писал «Деревню», старается взглянуть теперь на наступившие«вечные, – как ему казалось, будни» русской жизни как бы со стороны – из«прекрасного далека» «гражданина вселенной».
Эта особенность эстетической концепции жизни в прозе Бунинанаходит свое художественное выражение в его каприйских рассказах о деревне.
Многие бунинские рассказы 1910-х годов продолжают начатоеписателем на рубеже веков осмысление крестьянского сознания. Но в отличие отповести «Деревня» здесь значительно углубляется авторская мысль об антагонизмемежду истоками народных характеров и современными писателю противоречиями.Художник проникает в трагические последствия насильственного подчинениячеловека существующим уродливым законам. Такие произведения, как «Игнат»,«Захар Воробьев», «Худая трава», «Личарда» и другие несут неповторимое«прочтение» эпохи. В атом ряду зрелостью художественного исследованиявыделяется рассказ «Веселый двор».
Как тургеневские герои испытываются автором любовью, такбунинские – свободой. Получив, наконец, то, о чем мечтали подневольные предки:свободу – личную, политическую, экономическую, – они ее не выдерживают,теряются. Бунин продолжил тему драматического распада того, что было некогдаединым социальным организмом, начатую Н.А Некрасовым в поэме «Кому на Руси житьхорошо».
В образе Молодой нет и намёка на возможность столь интимногочувства, трагическая прелесть ее характера проявилась лишь в скорбнойпокорности и в свойственной ей проникновенной жалости к убогим, обиженнымсудьбой. В «Деревне» с неопровержимой убедительностью оказались воплощеннымисоциальные условия русского дореволюционного крестьянства, но в то же времяпредставшая гнетущая картина деревни несла на себе и густой отблесксубъективных представлений писателя о национальном характере.
Раскрытие замысла Бунина о безысходности деревенскогосуществования подчинена и цветовая палитра повести.
«Деревня» Бунина — однокрасочная гравюра, выполненная всумрачных, серых тонах. Ни одна краска не встречается так часто на страницахповести, как серая: «серые щи», «серый масленичный день».«серый морозный полдень», «серый чемоданишко», «серыевеки», «серое лицо», «сереющая борода", «серенькие дни»,«серые окна» и т.д. Особенно: сгущается этот серый колорит в концепроизведения. Утро было серое. Под затвердевшим серым снегом… и деревня…Серыми, мерзлыми лубками висело на перекладинах под крышами белье» (т.3, с.93).Так, серый безрадостный цвет обволакивает все явления и предметы, попадающие вполе зрения героев повести. Характерно, что и персонаж, воплотивший в себе, поБунину, всю бестолковость деревенского бытия, носит прозвище Серый.
Своеобразно предстают уБунина картины природы. Действие повести разворачивается летом. осенью, зимой,весной, но «осенний пейзаж безраздельно властвует над страницами книги. «Гумно,что выходит в степь, всегда неуютно, скучно, а тут еще это пугало, осенниетучи… и гудит ветер с поля."
§3. Изображение двух сторон высокой души — смирения ибунтарства – в повести «Веселый двор»
 
Писателя преследовало ощущение неотвратимости всеобщеготрагизма бытия, воспринимаемого им как бы поверх общественных условий, вкоторых человек пребывает. Отсюда неприязнь Бунина ко всем формам бунтарства,пронизывающая его сострадание к принявшим со смирением мучительным жребийжизни.
У Бунина был великий и изощренно жестокий талант доводить догибели людей, хоть смутно, хоть хмельно, но не приемлющих тоскливойбессмысленности бытия, не способных смириться с печалью жизни, пусть нелепо, ноищущих какого-то опьянения иным, дурманящим чем-то неведомо — необычным.
«Веселый двор» – один из самых мучительных рассказов Бунина.Веселым – в насмешку – прозвали на деревне двор холостого печника ЕгораМинаева, пустоболта, то голодного, то пьяного, чья мать «так была суха отголода, что соседи звали ее не Анисьей, а Ухватом» (т.3.с.244).
Всю силу своей жалости, своего поэтического чувства отдалхудожник смиренной Анисье, которая до того не похожа была уже на женщину, чтобезжалостная молва презрительно и окрестила ее Ухватом. Перед глазами художникапроходит не только страшная судьба загубленной женщины, но и неиссякаемаякротость её сердца, её материнской любви к угрюмому, непутевому, мечущемуся втоске сыну. «Любить Анисье в молодости некого было, но и не любить не моглаона. С неосознанной готовностью отдать кому-нибудь душу выходила она за Мирона,– тоже печника, вольноотпущенного дворового, – и любила его долго, терпеливо,затем, что, скинув вскоре после свадьбы от побоев, долго лишена былавозможности на детей перенести свою любовь...» (т.3, с.246). Именно с тогомомента, когда вышла Анисья замуж за Мирона, начинается страшная её дорога,приведшая к ужасной, дикой смерти её.
Кротость, покорность всегда совмещаются у Бунина, особеннокогда это касается героинь его рассказов, с неистребимой потребностью кому-тоотдать свою душу, проявить предрасположенность к жертвенной любви.
Непоседливый, гонимый непонятной тоской Егор ещё в молодостипытался удавиться, да не удачно, вытащили его из петли, а затем «так отмоталиголову, что он ревел, захлебываясь, как двухлетний» (т.3, с.256).
Но побои не разогнали томившую его муть, слепоты его желаний,бессмысленных, пустобренных. Что-то бродило в нем, не давая покоя, мешаясмириться, на чем-то образумиться: «… печник хороший, а дурак: ничего нажитьне может» (т.3.с.244).
Как и в «Деревне», в «Веселом дворе» реализуется писателемидея духовного «расчеловечивания» русского крестьянина, это достигается припомощи доведенного до удивительного совершенства приема – портретнойхарактеристики, смысловыми доминантами которой являются тщательно отобранныедетали, подчеркивающие одичание человека: «Егор был белес, лохмат, невелик, но широк, с высокой грудью… Всюду много и бестолку болтал он,постоянно сосал трубку, до слез надрываясь мучительным кашлем, и, откашлявшись,блестя запухшими глазами, долго сипел, носил своей всегда поднятой грудью…Уродливы были его руки: большой палец, правой руки похож на обмороженнуюкултышку, ноготь этого пальца — на звериный коготь, а указательный и среднийпальцы — короче безымянного и мизинца: в них было только по одному суставу»(т.3, с.244-245).
«Глядя на него, неверилось, что бывают матери у таких хрипунов и сквернословов. Не верилось, чтоАнисья – мать его» — пишет Бунин и тут же, отталкиваясь от внешнегопротивопоставления матери и сына, начинает реализовывать свою идею «двух душ»русского народа: «Он белес, широк, она – суха, узка, темна, как мумия; ветхаяпонева болтается на тонких и длинных ногах. Он никогда не разувается, она вечнобоса. Он весь болен, она за всю жизнь не была больна ни разу. Он – пустоболт,порой труслив, порой, если можно, смел, нахален; она молчалива, ровна, покорна.Он бродяга, любит народ, беседы, выпивки. А её жизнь проходит в вечномодиночестве, в сиденье на лавке, в непрестанном ощущении текущей пустоты вжелудке и непрестанной грусти, с которой она уже сроднилась...» (т.3, с.245).
По мнению Н.М. Кучеровского «эта странная в бунинскомпредставлении чужеродностъ матери и сына символизирует в повести конечностьбытия «мужицкого мира», лишенного не только разумности, но и вообще какой бы тони было оправданности своего продолжающегося, но только физически –инстинктивного существования».
Повесть «Веселый двор» является более программной длятворчества 10-х годов, чем «Деревня». По сравнению с этимпроизведением повествование в «Веселом дворе» почти полностьюотвлечено от события русской исторической современности, которые в повести оДурновке изображались Буниным преходящими и случайными. Рассказ о дороге материк сыну слишком прикреплен к исторически более устойчивым явлениям быта русскойдеревни, по преимуществу семейного.
Муж Анисьи только и делал, что бил ее. Егор, хотя и был«подобрей характером», относился к окружающему, и к матери в том числе,безразлично, равнодушно, как к чему-то тяжелому и неприятному, камнем висевшемуна его, Егора, шее: «Он рос, входил в силу, становился мужиком, хворал,пьянствовал, работал, болтал, шатался по уезду, только изредка вспоминая озаброшенном дворе и о матери, которую почему-то называл своей обузой...» (т.5,с.257).
Доброта Егора Минаева, о которой с такой пронзительнойжалостью к сыну вспоминает Анисья, это доброта обреченности, доброта, котораяникому не приносит добра.
Идея обесчеловечениячеловека доводится писателем в «Веселом дворе» до своегохудожественно — логического абсолюта через такое, в частности изображениежизни, которое отрицает самую возможность проявления в ней добра. В бунинскойконцепции человека добро существует как воспоминание прошлого или как отголосокдалёкого, чего нет в настоящем.
В образной системе повести эта сторона бунинской эстетическойконцепции реализуется через эпизодический персонаж: прохожая старушкарассказывает о своем умершем сыне, который был «такой степенный",разумный, не в пример другим». Такое же значение имеет и образ пахаря, какбудто восставшего в воображении Анисьи из далекого прошлого: «… сразу видно –редкой, доброты человек...» (т.3, с.253).
В настоящем времени у Бунина торжествует зло: вражда,ненависть, недоверие, обман, насилие. Это извечная борьба добра и зла,завершающаяся победой зла, выражается в повести в двух началах русской души –её светлых и темных, но одинаково трагических, представлении Бунина, сторонахеё земного бытия. Озлобленность, вражда друг к другу – в каждой избе бунинскойдеревни, изживающей себя, как казалось писателю, в буднях своего бесцельногосуществования.
Окружающие равнодушны к жизни «веселого двора». Подчеркиваяэто обстоятельство, делая эту жизнь привычной повседневностью, буднями всейдеревни, Бунин тем самым достигает заданного идейно–художественноговпечатления: мысль о всеобщей обесчеловеченности мужицкого существования.
Эта идея последовательного утверждается Буниным в повести.Описание быта в произведении является лишь фоном, на который Бунин проецируетсвои представления о «светлых и темных» сторонах «русской души».
В сценах «разговоров» в людской, у мельника, у кузнеца Бунинпродолжает выписывать начатую в «Деревне» галерею мужицких «мертвых душ».Таковы образы и быт самодовольного пустоболта Салтыка, желчного и бессильного всобственном озлоблении работника Герасима, гурьевского кузнеца с егопрезрительно – холодной пьяной злобой ко всему окружающему.
Все эти эпизодические персонажи соотнесены, сопоставлены всистеме образов с образом Егора Минаева. И каждый из них в чем-то – духовнаяродня уходящего из жизни хозяина “веселого” двора с его неспособностьюосмыслить даже элементарной реальности своего повседневного существования.
Егор привык жить не своей, а чужими жизнями с их вечнымидеревенскими скандалами, бранью, затаенной неприязнью и открытой ненавистью.
Вписывая в жизнь деревни этот тип “бывшего мужика”,деревенского люмпена, обреченного на гибель и стремящегося навстречу своейгибели. Бунин как бы дублирует его в образе гурьевского кузнеца. И кузнец, ибывший печник находятся у Бунина на одной, низшей, ступени духовного ифизического вырождения: “Как и у Егора, мертвенно было тело у кузнеца… Был икузнец лохмат, но не так как Егор, а так, как бывают лохматы мастеровыерабочие....“ (т.3, с.268) Егор идет к кузнецу, как к самому себе, – как к тому,кому уже не надо объяснять, зачем и почему он пришёл из своей караулки. Ихдуховная жизнь полностью отчуждена оттого, что каждый из них есть на самомделе.
Крестьянин в бунинских повествованиях о дёревне вообщеотстранен от своего прямого дела, от своей “профессии”, от труда: если онпечник, то не кладёт печи; если кузнец, то не куёт; “пустоболт” – он только“философствует”, рассуждает о жизни, поучает; “нищеброд” – он побирается,насильничает, бунтует; горький пьяница – он бражничает или бездельно мечтает отом, как бы и где напиться, он юродствует, скитается с места на место по“подёмкам” из деревни в город, из города в деревню, знахарствует, сидит назавалинке, спорит, ругается, дерётся, иногда он что-то покупает, иногда что-топродаёт, но — никогда не пашет, не сеет, не жнёт, не косит, не строит.
Но если в произведениях Бунина и созидается что-нибудь, тоэто не доводится до конца, не приносит пользы, и лишь подчеркивает картинунеобратимого одряхления и разорения, перешедшего во всеобщее запустение(нелепая недостроенная изба Серого в “Деревне”, недостроенный “мещанский дом”Лукьяна Степанова, давно привыкшего жить по “звериному в землянке, под черным,исполинским шалашом” (“Князь во князьях”).
Автором «Веселого двора» владела идея катастрофичности бытия,причину которой он искал в извечных и «страшных», по его словам, «загадкахрусской души»15,показывая своими изображениями деревни,что россиянин – «дурновец» и «веселодворец» – живет в мире духовного небытия. В«Веселом дворе» автор «Деревни» доказывает это с ещё большей последовательностью,чем в своем знаменитом повествовании о Дурновке. Бунин наделяет своих мужиковнеобычайным самомнением: каждый считает, что умнее его нет человека на свете.Но рассуждают они о чем угодно: о захолаживании тела, о «бобровом струче»для обольщения каких-то генеральских дочерей, о Тифлисе, о горах и медвежьихбурках, но только не о земле, не об урожаях, не о своих прямых мужицких делах иобязанностях.
Путь Анисьи в Ланское – один из важнейших эпизодов рассказа.Вот как пишет об этом А. Т. Твардовский: «Эта дорога матери к сыну, кслову сказать, написана так, что остается в памяти, как одна из самыхпотрясающих страниц русской классической прозы; и нечего пытаться пересказатьсвоими словами «основное содержание» таких страниц: в них всё так плотно, такслитно и незаменимо, что нет, кажется, ни одной строки, ни одной ноты ихмузыкального течения вне этого „основного содержания“16… ДорогаАнисьи к сыну – «дорога» ее умирания, сначала наяву, потом во сне. Её состояниев последние сутки жизни, как оно описано Буниным, — это постепенное погружениеживого ещё настоящего в небытие мертвого прошлого, которое существуетпостольку, поскольку оно удерживается её памятью.
Сознание толкает Анисью на дорогу к сыну, о которой онадумает как о спасении от смерти, но подсознательная «воля» всё время приближаетеё к смерти: погружая в прошлое, как бы выбивает из инерции физическогосуществования в настоящем. «Губы её сохли, голова звенела и горела, сердцезамирало и порой, точно приступы тошноты, схватывали горло. Она… заснула — ивдруг очнулась с такой ясной головой, в такой острой непонятной и зловещейтоске, что даже испугалась её, вскочила с бьющимся сердцем. Ох. Ох, это неидти, а умирать – не миновать ей! Она села, глядя в темноту. На мгновенье средкой живостью вспомнилась ей ее прежняя, далекая жизнь… дети. Мирон,хозяйство… какое-то дождливое лето… Но тут снова помутилось в голове,помутилась и непонятная, страшная тоска в сердце! Надо лечь, надо поскореезаснуть, а то не дойдёшь...» (т.3, с. 249).
Повествование о смертной дороге Анисьи Бунин ведет в двухпланах: в «реальном», где сохраняются еще исчезающие чувственныесвязи с окружающим миром (природой) и «ирреальном», в которомумирание Анисьи передано через «поток» ее сознания, движущегося какбы в обратном направлении — от настоящего в прошлое, от бытия в небытие.
Сначала эти два плана соприкасаются – Анисья чувствует иосознает реальность настоящего в окружающем ее безлюдном мире; затем – Бунинвсе более и более разъединяет их, доводит до параллельности, и только вкараулке у сына сознание умирающей возвратится к реальности ее физическогосостояния, которая и заставит её осознать наступление смерти.
Н.М. Кучеровский высказывает такую точку зрения, что«Анисья у Бунина не просто тип, но – символ умирания, гибели»мужицкого мира"17.
В конце смертного пути к сыну Бунин возвращает Анисью кдействительности затем, чтобы еще раз убедить читателя в безысходности,конченности и конечности ее жизни, в идее своей доведенной до трагическогосимвола гибели исконных начал «мужицкого мира».
Утверждению этой идеислужит, в частности, и бунинское описание караулки в Ланском, куда добираетсяАнисья, так спешившая на встречу со своей смертью. Караулка Егора Минаева вконтексте повести – это не только «могила» матери, пришедшей,наконец, к сыну. Это, прежде всего, художественное доказательство, реализациябунинской символики «живого трупа» – «хозяина «веселого» двора». Все здесьописано так и с такой целью, чтобы убедить читателя с помощью овеществления,опредмечивания жизни, в том, что – это жилище какого-то человекоподобногосущества, но не человека: «Караулка была необыкновенно мала и ветха; вместокрыши рос по ее потолку высокий бледно – серебристый бурьян… кое-как сбитыйиз старой доски и свежих березовых кольев столик, косо стоявший в углу наухабистой синей земле… гнилые стены… полуразвалившаяся печка… окошечконад столиком… другое, без рамы, заткнутое полушубком, клоками грязнойовчины… В сумраке прыгали по земле маленькие лягушки… Весь потолок прорасталгрибками – часто висели они тонким стеблем, как ниточки, вниз бархатистымишляпками, – черными, траурными, коралловыми, – легкими, как тряпочки,обращавшимися в слизь при малейшем прикосновении… Махоточка стояла наподоконнике, прикрытая дощечкой. Она подняла её: в махоточке загудела большаястрашная муха; поднесла дощечку к глазу, стала разглядывать; так и есть,образок..., на печке, на куче золы лежала сковородка с присохшими к нейкорочками яичницы: видно. Егор из птичьих яиц делал, – скорлупа-то возлесковородки валялась пестрая. Анисья подумала: чем спасается, батюшка, вродехорька живет!» (т.3, с.254 -255).
«Она тупо ждала чего-то – не то сына, не то смерти» – пишетБунин об Анисье, попавшей в караулку, проясняя значение своего повествования о«матери» и «сыне». «Она спала и умирала», «Она спала, умирая во сне», – дваждыповторяет Бунин, чтобы противопоставить мать и сына не только в жизни, но и всамой их смерти: тихой и кроткой у неё и дико – страшной у него: самоубийцы,гибнущего в шуме, лязге и грохоте под колесами, летящего в предрассветномдождевом тумане, поезда.
Время внесло коррективы в бунинскую концепцию жизни. Долгоевремя повесть завершалась подробностями смерти Егора, сценой увозаизуродованного тела в товарном вагоне и осмотром его доктором и следователем. Вэмиграции, редактируя в начале 30-х годов свои произведения, в том числе и«Веселый двор», Бунин снимает такой финал, ибо он нарушал цельностьповествования, отвлекал внимание от Анисьи и Егора, звучал диссонансом. Последнююфразу повести «и веселый двор в Пожени навсегда опустел», которая утверждалагибельную безысходность «веселого двора», меняет на следующую:
«Так разно кончили свои дни хозяйка и хозяин» «веселого»двора в Пожени» (т.3, с.277). Нейтральная и беспристрастная новая концовкарассказа, не обладающая ярко выраженной полемичностью, придала повестимузыкальную завершенность, возвращала мысль читателя к главным героям,заставляла думать об их судьбах, различных и все же в чем-то единых, усиливалаосновную «мелодию» повести, варьируя мотив её заглавия и зачина.
«Веселый двор» — «повесть о «буднях жизни» деревни, об«исходе» «мужицкого мира», о его дороге туда, где уже нет жизни».18 Этоотмечают многие исследователи. «В повести «Веселый двор», – писала Л. Гуревич,– сквозь обычную уравновешенность Бунина проступает теплота авторского чувстваи глубокая серьезность его основного настроения»19. Ю. Айхенвальддал замечательную характеристику авторского чувства к своим героям, к своей«горемычной» Родине: «он… не может не любить Анисьи, он не может неиспытывать к ней самой жалостливой нежности, и невольно в свою как будтобеспристрастную манеру, в свое эпически невозмутимое повествование, в этибезжалостные подробности объективного рассказа он вплетает нити – перлы своегоострого чувства, быть может даже -заглушённое отчаянье.»20.
§4. Развенчание идеализированных народнических представленийо русском мужике («Ночной разговор»)
Скептический ум Бунина без всяких колебаний отбрасывал веру вто, что забитый, глухо невежественный, нищий мужик способен в фантастическойроли «богоносца» как-то повлиять на тупую и мертвую жизнь русскогосамодержавия.
Бунин начисто не верил в мифическую способность не толькопустоболта Егора, но и святейшей страдалицы Анисьи играть какую-то активно обновляющуюроль в мире, попавшем в кабалу буржуазного хищничества.
Полемика с народниками привела Бунина к крайностям визображении русской деревни эпохи революции 1905 года. Афанасьев, анализируя«Ночной разговор» пишет, что «на смену народнической схеме автор выдвигаетдругую, прямо противоположную схему, и если у народников всякий мужик ангел, тов этом рассказе Бунина он зверь"21
В этом рассказе, как и в других произведениях каприйскогоцикла, писатель использует прием «введения в систему образов образа повествователя»22,то есть человека, перед которым раскрываются неожиданные, часто отталкивающие,стороны русской души.
Этот наблюдатель – интеллигент в крестьянских рассказахиграет важную роль. При всей эскизности значение такой важной фигуры вструктуре бунинского рассказа особенное, уточняющее авторский угол зрения надействительность. Наблюдатель из интеллигентной среды усиливает остротувосприятия, создает дополнительный «эффект присутствия», подчеркивая контраст иразрыв обычных представлений культурного человека с проявлениями первобытнойотсталости, косности, примитивности, а иногда и непомерной жестокостидеревенского быта и деревенских нравов.
В «Ночном разговоре» – это наблюдатель — гимназист, который«как бы олицетворяет наивность народнических идеализирующих представлений орусском крестьянине»23. Этот, ещё не сформировавшийся юноша, легкоувлекающийся различными идеями, принял решение – «изучить народ, вскореперешедшее в страстное увлечение мужиками»24 (т.3, с.228). Онвосторженно относился к работникам, перенимал их внешнюю манеру поведения и былтвердо уверен, что «отлично изучил русский народ» (т.3, с. 229), но в один излетних вечеров перед ним открылась грязная бездна мужицкой души, заглянув вкоторую он внутренне содрогнулся и ужаснулся: те ли это мужики, которых онзнал, с кем работал, кому подражал?
Постепенно раскрывают работники то, что долгое времяпряталось от глаз «барчука».
Каждого из мужиков автор наделяет характерной чертой, покоторой можно судить об их внутреннем облике, например, Пашка рассказывает освоей молодой жене «с таким спокойным и веселым бесстыдством, что дажегимназист, постоянно восхищавшийся им, не сводивший глаз с его умного и живоголица, досадовал: как это можно говорить так о своей молодой жене»25(т.3, с. 229).
Или Иван, «считавший себя изумительно умным, хитрым ибеспощадно насмешливым человеком», презиравший всякую работу, «решительно надовсем» глумившийся, «родной брат» Егора Минаева из «Веселого двора».Каждый из пятерых работников открывается таким, каков он есть.
В рассказе Пашки сквозь «веселое спокойствие, ладностьухваток» (т.3, с.230) проявляется равнодушная жестокость, неспособность к бунтупротив власти. Когда Пашка рассказывает о том, что он убил арестанта, раздаетсяудивленный голос гимназиста:
«А как же ты мне говорил, что не стал бы бунтовщиковстрелять, а скорее офицера, какой будет приказывать стрелять, застрелишь?»(т.3, с.231). Это один из первых шагов, который вынужден сделать гимназист,имеющее идеалистическо – восторженное представление о народе. Рассказ о том, какПашка заколол арестанта, то обстоятельство, что этот мужик не испытываетникаких душевных мук, хвалится содеянным и даже отдаленно не осознает настоящеймеры своей жестокости, не вызывает у других работников ни ужаса, ни негодования,ни удивления. Они воспринимают его рассказ как геройский подвиг, их невозмущает страшная суть происшедшего. Старик Хомут обращает внимание на неправильностьвнешних действий, а не самого убийства.
По мысли Бунина, жестокость, бессердечность, холодное иравнодушное отношение к жизни и к смерти глубоко укоренилось в душах людей,пребывающих в состоянии нравственной спячки, издавна остающихся во власти тойсамой силы, которую Толстой называл «властью тьмы». Прямодушное свидетельствоПашки об убийстве беглого арестанта подкреплено и осилено в «ночномразговоре» еще более выразительным рассказом другого мужика, Федота, обубийстве соседа, случившемся в ссоре из-за сущего пустяка. Рассказ Федота о егозлоключениях, связанных с покупкой коварной козы, остается едва ли не самойпространной вставной новеллой в ночном разговоре пятерых мужиков. Вся историяхитроумных проделок бодливой козы, навлекшей столько бед на своего хозяина,рассказана им необыкновенно горячо, живо, с чувством искреннего хозяйскогоогорчения, вызванным воспоминаниями об этой настоящей героине его сюжета.Мрачный юмор рассказа обострен и удвоен тем, что комические подробностипроисшествия как бы замешают его настоящий трагический смысл и ужасающуюразвязку. Эту сторону крестьянской житейской правды ее главный участник сознаеттак же мало, как и солдат Пашка, убивший беглого «бунтовщика» инисколько не удрученный этим обстоятельством; о потере козы Федот вспоминает ирассказывает несравненно более эмоционально, одушевленно, чистосердечно, чем о гибеличеловека.
Бунин обращает внимание на то, что каждый, рассказывая обубийстве, делает это просто, даже с охотой, без какого-либо внутреннегобарьера: «Федот заговорил, когда все замолчали и пробормотали: «Да…ловко» — ещё проще» (т.3, с. 233). И далее, продолжая рассказ Федота, Бунин ещераз подчеркивает простоту изложения: „Тон Федота стал так прост, сердечен,так полон хозяйственного огорчения, что никому бы и в голову не пришло, что эторассказывает о своем грехе убийца» (т.3, с.295). Самый эпизод убийства, хотя инепреднамеренного, совершенного сгоряча в озлоблении, он передает очень точно,натурально, без какого-либо раскаяния. Моральная оценка случившегося из егорассказа исключена.
На фоне комичного повествования о козе, омраченном лишьхозяйственными неурядицами, факт убийства опять-таки выглядит обыденно,незаметно. Юный гимназист ощущает чужеродность такого мужицкого мира. Бунин в«Ночном разговоре“ сгущает картины и без того жуткой деревенской жизни,показывая звероподобных, равнодушных, бессмысленных и не знающих меры в своейжестокости мужиков. Бытовое убийство, в котором, по смыслу рассказанного, ниправых, ни виноватых практически нет, сопряжено в «Ночном разговоре» с мотивамидругого рода – с описанием карательных мер стражников, усмирившихвзбунтовавшееся село, и с выступлением озлобленных мужиков, разгромившихбарское имение.
Продолжая тему, начатую в «Деревне», писатель, говорит окрестьянских бунтах, бессмысленных по своей сути; о диком невежестве, царящем вмужицкой среде: «зеркала в пруд покидали» (т.3, с.240) после того, какразграбили барина, «фортопьану в рожь заволокли...» (т.3, с.240-241) и бьютдубиной по инструменту, не зная зачем.
Спокойно, со всеми подробностями, без раскаяния рассказываетФедот, как «анатомили» убитого им же самим человека.
И уже со страхом, «весь, дрожа мелкой дрожью, с пылающимлицом», смотрит гимназист на, ещё несколько часов назад близких, как емуказалось, мужиков. Автор дает отталкивающие описания работников, ужасныезапахи. Немытость, грязь тела, не ухоженность внешнего облика связывается сгрязью и зловонием души мужика.
С беспросветностью души граничит беспросветность жизни. Вначале XX века жизнь крестьянина ничем неотличается от первобытной, наверное, даже хуже. А, может быть, это и не жизньвовсе, а какое-то тупое существование тела, без осознания себя, своегопредназначения, пути.
Символичным является описание родных Ивана, того самогоработника, который, ничего из себя не представляя, являясь «пустоболтом»,ставит себя выше других и презирает извечный труд крестьянина. «В чернойземлянке… на краю голой деревни, в темноте и грязи под низким потолком, поддерновой крышей, уже третий год лежит, умирает и все никак не умрет егострашная, черная старуха – мать, а зубастая, худая жена кормит темно — желтой,длинной тощей грудью голопузого, сопливого, ясноглазого ребенка с губами, вкровь источенными несметными избяными мухами» (т. 3, с. 243).
Перед гимназистом открылись самые страшные, «звериные»стороны души мужика. Наивность представления юноши обнаруживается пристолкновении с «жестокой истиной» картин жизни деревни, предельнообъективированных через подчеркивание их обыденности, привычности, будничности.Эта композиционная особенность бунинских каприйских рассказов, и в частности«Ночного разговора», позволяет писателю создавать такие «изображения идиотизмадеревенской жизни», которые не только не претендуют на объяснение, но как быхудожественно исключают его необходимость, убеждая лишь в том, что все «ужасы»деревенского бытия — следствие фатального атавизма мужицкой души.
«Благостным», светлым представлениям гимназиста о мужикесоответствует и тихое, умиротворённое описание дивной ночи, на смену которой вконце рассказа приходит отталкивающее, лишённое скрывающих покровов,неприглядное описание мужиков.
Сгущая в своих изображенияхдеревни мрачность страшных картин жизни «мужицкой души», Бунин легкоразубеждает своего героя в иллюзорности народнической идеализации мужика. Онтеряется, потрясенный той правдой жизни деревни, которую рисует писатель иглохнет от стука собственного сердца. Замирая от страха звероподобием мужиков.
Рассказ имел большой успех у М. Горького и егоединомышленников. Но «у господ критиков» «Ночной разговор»вызвал «большое озлобление.» А. Бурнакин писал в «новомвремени»!"… как в деревне", опачкивание народа и опятьсоответствующее выполнение! Поэзия дурных запахов, загаженные проходы, миллионыблох и вшей".
Один из исследователей творчества Бунина, В. Афанасьев,считает, что «Ночной разговор» — неудачный рассказ писателя. Критикотмечает отход от реализма в идейном замысле и в художественном воплощении,«нежизненность», «грубую сделаность произведения».
«Наблюдения вырастают в тенденциозно составленную цельбессмысленных жестокостей и ужасов, которые, в конце концов, перестают трогатьи волновать именно потому, что следуют непрерывным потоком, постоянно притупляявнимание,» — пишет критик.
Афанасьев отмечает, что «тонкое мастерство Бунина-прозаика, по существу, сходит на нет, когда, живо наметив в начале рассказахарактеры пяти мужиков, он вслед за этим нивелирует их индивидуальныеспособности, превращая каждого в носителя грубой и первобытнойжестокости». Афанасьев стоит на стороне тех критиков, которые далиотрицательные отзывы рассказу.
 
§5. Гибель прекрасной души среди враждебного ей мира(«Захар Воробьёв»)
Упрекая критику в непонимании и в то же время пытаясь как-тооправдаться перед ней, Бунин старается защитить себя рассказами о«благостных» чертах «нашей души», которые и должны былиразрушить несправедливое, по его убеждению, представление об односторонностикартин жизни в «Деревне» и в других «беспощадных»произведениях о русском крестьянстве.
Эту роль в своих каприйских рассказах Бунин отводил рассказам«Захар Воробьёв», «Иоанн Рыдалец», и др.
У Бунина представление о двух началах славянской душисвязывалось с представлениями о прошлом и настоящем России.
Эта тема раскрывается и в одном из самых известных средикаприских рассказов Бунина – в рассказе «Захар Воробьёв», на которыйписатель возлагал особые надежды, о чём писал Телешову в марте 1912 года.«Вот в следующем сборнике „Знания“ (верно, он уже вышел) будетмой Захар – он меня защитит. Почитал. Хвалят».
В этом произведении Бунин рисует необычного для себя героя:деревенского богатыря, исполина, обуреваемого жалостью к людям и какой–тонеосознанной, но ненасытной жаждой подвига.
Как справедливо считает Н.М. Кучеровский, Захар «не могпережить настроение безысходной тоски умирания, это то единственное, чтосломило Захара, то, чему он не мог уже сопротивляться, что оказалось выше егобогатырских сил и что вообще делает в бунинском рассказе жизнь Захара Воробьевас этой „жаждой подвига“ ненужной, лишённой смысла».
Композиционно рассказ строится на характерном для писателя приёме- противопоставлении прошлого и настоящего. Бунин исследует в «ЗахареВоробьёве» все те же трагические, с его точки зрения, основы «русскойдуши», которые определили историческое движение России от великого — иказалось бы недавнего – прошлого к гибельному настоящему.
Бунин, полагавший, что положение деревни «ввергает вбезнадежный пессимизм», способен был лишь с горькой иронией представить«пародию на богатырский подвиг – бессмысленно-дикую и трагическую».
Захар Воробьёв жаждал неведомо – заманчивого, что дала бывозможность разгуляться его богатырской мощи, его широкой и доброй душечеловека, полного жизненных сил, но не выдавшего, на что истратить их щедрость.
Бунинский Захар напоминает скорее музейный экспонат далёкого,почти легендарного прошлого, чем обыкновенного мужика из нынешней деревни ОсиновыеДворы.
В фигуре Захара Воробьёва, о которой автор замечает: «встарину, сказывают, было много таких, как он, да переводится эта порода»,несомненно, воплотились для Бунина положительные черты русского крестьянина,хотя и живущего сегодня, но всем своим обликом напоминающего крестьянина былыхвеков.
Рассказывая о Захаре, Бунин всё время подчёркивает его «склонностьк старине» и в облике, и в манерах, и в одежде, – создавая почти былинно –условный или сказочный образ русского богатыря.
Главное — он во всём оставался мужиком: «шёл от негоржаной запах степняка», имел он «справный двор» и, кроме своейземли, обрабатывал ещё и землю, что снимал у барина.
Захару было скучно с обыкновенными людьми, а они решилипокуражиться над ним, напоить его пьяным – на спор, от безделья и зависти к егосиле и благополучию. Эти люди наделены у Бунина предельно заострённойотрицательной характеристикой, противопоставляющей их Захару Воробьёву. Все ониживут в деревне, но это не мужики: кучер барина Петрищева, «человек недалёкийи низкий по натуре», урядник Голицин – сумрачный, со свиными глазами,приятель петрищевского кучера, пьяница Алешка – «оборванный мужик спереломленным носом (промышлявший сводничеством)».
Но у Захара было «хорошо на душе», – подчёркиваетБунин, развертывая свою психологическую экспозицию образа: в конце урожайноголета стояла сухая погода, миром кончил суд с соседом. Захар уже выпил – ипорядочно, и хотя предложенное пари представлялось не бог весть чем, жгучаяпотребность «всем существом своим… сделать что-нибудь из ряда вонвыходящее» (т.3, с.298) да природная покладистость понудила егосогласиться: «на спор пошёл он охотно» (т.3, с.299).
Понимая ненужность и бессмысленность спора с «мелкимилюдишками», решившими для потехи споить его, Захар всё-таки охотно идёт наспор, и дальше – почувствовав себя ошалевшим от водки и решив было идти домой,Захар, пишет Бунин, «вместо того, что бы свернуть влево, на ОсиновыеДворы, упорно шагал, перейдя плотину, на большую дорогу, к винной лавке»(т.3, с.307) – навстречу своей смерти.
Бунин наделяет Захара Воробьёва не только неизбывным желанием«сделать что-нибудь удивительное », но и " жаждой подвига",«всё равно, доброго или злого», – оговаривается писатель, но здесьже, увлеченный красотой человечности созданного им характера, добавляет, как быудивлённый этим: "… даже, пожалуй, скорее доброго, чем злого"(т.3, с.305).
Оставляя в душе Захара место для добра. Бунин тем самымстарается ещё раз убедить читателя в том, что в жизни, окружающей Захара, нетместа для добра. Мечтающий всю жизнь о подвиге, жаждущий поделиться с людьмидобротой своей человечности, бунинский Захар мог вспомнить только одно: как оннес с поля бездомную старуху-побирушку. Но не каждый день валяются на поле«закатанные быками» старухи, да и что это за подвиг, рассуждает Захарсам с собой, да «он мог бы десяток таких старух донести куда угодно»(т.3, с.304).
Герой бунинского рассказа с добродушной иронией смотрит нажизнь людей, на их «свары, суды», на их суету, смотрит так, каквзрослые на игры детей. Но он – наивен у Бунина, как человек, только чтопришедший из какого-то другого, далёкого мира. Смутно чувствуя своёодиночество, он тянется к людям, он не может не делиться с людьми своимпониманием жизни, теми её картинами, которые владеют его воображением. Писательособо выделяет, все время подчёркивает эту черту характера своего героя, – его художественнуюнатуру. Но Захара никто не понимает, никто не хочет его слушать, и если он чувствовал себя в жизни «от частитак, как взрослый среди детей», то и люди относились к нему как кнавязчивому ребёнку, прозвав его Малолеткой.
Люб Бунину подобный немудрящий герой, добрый, наивный,великодушный, обречённый и в силу своей простоты, и окружающей его злобнойдействительности. Бунин озарит его всем обаянием своего поэтического таланта,ибо до сердечной боли сочувствует Захару, человеку, созданному любить жизньнаслаждаться её прелестью и творить добро.
Дорога,которую проходит в рассказе Захар Воробьёв, как и дорога Анисьи в “Веселомдворе” – его дорога”. В рассказе, как и в повести, бунинское описание дорогиотличается метафорической многозначностью, доводимой писателем до символа.
Так, Захар,рвущийся из своего одиночества к людям, что бы досказать им свои “картиныжизни”, спешит до наступления темноты дойти до Жилого.Самим названиемэта деревня, как место, куда спешит Захар, выйдя на свою последнюю дорогу,противоположна деревням с «нежилыми»названиями, где прошла его жизнь:Осиновые дворы, Красная Пальня (от палить: пальные места, выпаленные, горелые),Шипово и др.
Символичносопричастность Захара природе: его способность “не мигая, как орёл, смотреть насолнце”, его одушевление солнца, которому он не даёт “обогнать себя” и котороеотбрасывало на пересохшее жнивьё, похожее на “песчаную пустыню”, его “большуютень с сиянием вокруг головы”.
Символикабунинского описания дороги приобретает идейно — композиционное значение, когдаЗахар, «глянув на мутномалиновый шар, ещё не успевший коснуться горизонта»(т.3, с.306) входит в Жилое, где он хотел увидеть людей что бы рассказать имобо всём, чем жила его душа, опьянённая мечтою о подвиге. Но: “Было мертвеннотихо. Нигде ни единой души. Ровная бледная синева вечернего неба надо всем…длинный, голый зелёный выгон и ряд изб вдоль него. Три огромных зеркальных пруда,а между ними две широких навозных плотины с голыми, сухими ветлами — толстымистволами и тонкими прутьями сучьев. На другом боку другой ряд изб...“ (т.3,с.306), и сдавила сердце Захара, увидевшего “мёртвый” пейзаж “на этойпустынной, бесконечной дороге, в этих бледных равнинах за нею, в этотмолчаливый степной вечер” (т.3, с.307) смертельная тоска от того, что нет рядомродственной души, и не находит он собеседника, который выслушает его, поможетему понять себя, свою мечту. Он переполнен жаждой подвига, непременноудивительного, хорошего, доброго. Но встречают его и люди, относящиеся к егорассказу с тупым равнодушием, или безмолвная, точно вымершая, деревня, вкоторой как будто один – единственный человек живёт ещё в мёртвой тишинебезлюдья: уродец, колченогий, похожий на обезьяну мещанин – сиделец в виннойлавке на большой дороге.
Ему и пытается досказать Захар свою историю со старухой, но,охваченный «тяжкой, смертельной тоской, смешанной со злобой» (т.3,с.307), умирает на той же «большой дороге», по которой так спешил клюдям – в Жилое.
Люди пришли, сбежались, но не к Захару Воробьёву, а к чему-то«огромному и страшному», что белело и блестело на большой дороге.«Эта лунная августовская ночь была жутка», – пишет Бунин, заканчиваярассказ о жизни и смерти Захара Воробьёва: "… босые бабы, быстро ибесшумно подходя, крестились и робко клали медяки в его возглавие" (т.3,с.308).
Финал рассказа трагичен. Главной благородной чертой вхарактере Захара писатель считает постоянную борьбу в его душе между тоскойодиночества, озлоблением на мелкий, попрятавшийся по своим норам люд ивнутренней деликатностью, преодолением «непристойного» неуважения кокружающим. В этом видит Бунин духовную силу Захара. Устремления героя неабстрактны: жадная тяга к каким-то новым, духовно — близким отношениям,болезненное осознание несовершенства людей и одновременно самоотверженнаязабота о них, вплоть до мечты о подвиге — вот что отличает Захара.
В рассказе писатель создал достоверный во многих отношенияхобраз, воплощающий определённые исторические черты русского национальногохарактера. Не случайно Бунин возлагал на этот рассказ особенные надежды ипротивопоставлял его другим своим каприйским произведениям о деревне. Врассказе прорывается восхищение человеком, красотой, силой и величием еговозможностей. Этим «Захар Воробьёв» отличается от мрачно – тенденциозныхизображений «русского мужика „как в “Деревне», так и вбольшинстве каприйских рассказов.
Однако всё это для Бунина – прошлое жизни людей. В«вечных буднях» её настоящего писатель видит только конечность еёбудущего.
Жажда подвига Захара Воробьёва завершилась всего лишьунизительной гибелью от перепоя. Точно пожелал художник мощью своего талантазасвидетельствовать: нет пути ни русской деревни, ни чудом сохранившимся в нейдоброму, бесхитростному человеку.
§6. Отношение к юродивым, страждущим как одна из особенностейзагадочной русской души (иИоанн Рыдалец")
 
Бунина интересовали люди, обрёкшие себя на подвижничество ите, что по своей доброй воле надевали на себя личину безумия — юродивые. Фигурынищих — Иоанна Рыдальца, лирика Родиона (одноимённый рассказ) или Чаши («Явсё молчу») – привлекают бунинское внимание тем, что с какого-то моментасвоей жизни, дотоле нормальной, каждый из них «вдруг становится не от мирасего», выпадает из обыденности, чтобы, отказавшись от дома, от имущества,от семьи, уйти невесть куда в радостном самоуничтожении и самоистязании. Бунинсубъективно видит лишь «вечные», специфические черты русской нации,резкие изломы её души, обратившись к странноприимцам, юродивым, нищим.
Характерен в этом отношении рассказ «ИоаннРыдалец», давший название сборнику рассказов писателя, увидевшему свет в1913 году.
Вступительная часть рассказа представляет собой беглыезарисовки «на ярмарке человеческого тщеславия и страстей». Какмелькающие освещенные окна вагонов поезда: проходят перед читателем, сменяядруг друга, портреты богатых людей, ушедших в суету жизни и не видящих еёистиной ширины и её величия.
«Из открытых окон тяжёлых, запылённых вагонов глядят богатыелюди, едущие на Кавказ: знаменитый чудовищно толстый артист в шелковой серойсорочке, чёрная красивая дама с лорнетом, персиянка из Баку, не сводящий с неёсонных глаз, худой англичанин с трубочкой в зубах, молча и внимательноосматривающий эти необозримые равнины, которым не уступают только прерии» (т.3,с.378).
В нескольких штрихах создан сатирический портрет мелкого,самовлюблённого человека, генерала, наслаждающегося втайне «и тем, что удверей вокзала вытянулся перед ним жандарм, и тем, что вот едет он, генерал, вдорогом поезде на воды и гуляет с открытой головой, скромный, спокойный за своёдостоинство и во всех отношениях порядочный» (т. 3, с. 308).
Писатель создаёт портрет мелкими штрихами. Маленькие ножки,а, следовательно, и маленький рост, столь не соответствующий раздутомусамомнению, и непокрытая голова, что вообще военным не полагается. Это лишьвнешний штрих. Внутреннее «лицо» и генерал, и тех, кто скучает впоезде, писатель представляет читателю дорисовать самому, обозначив лишь прекраснонайденные детали: сонный взгляд восточного сластолюбца, шелковая ермолказнаменитого артиста и т. п.
Юго-восточный экспресс, сделавший небольшую остановку назатерянной в степи станции, — это мирок человеческой суеты, а не простожизненный поток, картины лёгкой жизни проносятся перед миром страшной жизни.Проносятся в сиянии зеркальных стёкол вагона-ресторана, туго накрахмаленныхворотничков бритоголовых лакеев, разодетых во фраки с золотыми пуговицами,проносятся в никчёмности, тщеславии, суете, а остаётся другой мир. Явленияжизненного потока в его неуёмной и бесцельной динамике, но в динамике тольковнешней, контрастируют с мёртвой статикой далее рассказанной истории.
За поездом наблюдает мужичок, сам не знающий, зачем он пришёлна станцию, рассматривающий без всякого интереса пассажиров. Без всякогожелания, с притворным наслаждением выпивает мужик две кружки тёплой воды изстанционной бочки и, не спеша, отправляется домой. Ему и делать нечего, идумать не хочется, и сам он – живое воплощение дремучей неподвижности со своейгодами нечесаной, сивой, выгоревшей на солнце бородой. И вот подходит мужик кдревней заброшенной княжеской усадьбе. С этого момента начинается рассказ опрошлом села Грешного и о дворянской усадьбе, о том, что живые хотят получить отмёртвых.
В письме А.А. Измайлову,которой считал, что в «Иоанне Рыдальце» нет ни капли вымысла,«Это жизнь, это правда. Так не сочинить...» (т. 3, с. 641). И.А.Бунин говорит: «Иоанн» весь выдуман. Вы целый фельетон построили наконтрасте выдумки и были (т. 3, с. 641).
Это свидетельство писателя о выдуманности рассказа позволяетсделать вывод о том, что в зрелый период творчества он всё далее отходит отлично увиденного и пережитого и всё чаще «выдумывал», иными словами — поэтически укрупнял, обобщал и свободнее выбирал факты и явления жизни,способные подкрепить эти выводы и обобщения.
В были о неком Иоанне Рыдальце и некоем вельможном князе — владетелеГрешного — заключены мысли о суете жизни, равенстве людей перед лицом смерти ио том, что живым следует помнить уроки мёртвых. (Эти же мысли возникают и уТихона Красова: героя повести «Деревня»). При посещении кладбища ичтения надгробных надписей, которые говорили «о равенстве, что даёт толькосмерть, – те минуты, когда мёртвого нищего целуют в уста последним целованьем,как брата, сравнивают его с царями и владыками...» (т. 3, с. 16).
И по письму, и по тону, и по настроению рассказа «ИоаннРыдалец» – один из мрачнейших в творчестве писателя.
В каком-то страшном поединке, как передают предания иочевидцы села Грешного, столкнулись владетельный князь, приехавший доживатьсвой век в захолустном имение, и раб его – юродивый крестьянин Иван Рябин. Ещедо приезда князя народный глас произвёл Рябина в «святые». На Русипринято было производить в «святые» блаженных помешанных, которыхскорее следовало лечить. Но крестьяне смотрели на блаженных как на«знамение божье», как на благодать, ниспосланную их же братукрестьянину.
Помешательство, постигшее Ивана Рябина, прозванного«Иоанном рыдальцем», носит, однако, отнюдь не благостный характер.Начитавшись священного писания и сойдя с ума. Рябин с отчаянием, в религиозномэкстазе выкрикивает слова пророка Михея: «Буду рыдать и плакать, будуходить, как ограбленный, буду выть, как шакалы, и вопить как страусы!» (т.3, с.380). В этих страшных словах звучит мысль о возмездии, которое должнообрушиться на людей за их неправильную жизнь, за всё зло, которое сотворено наземле. Мысль о возмездии объединяет многие рассказы Бунина. Она выступает унего в разных аспектах и разных художественных решениях. Иногда эта мысльукладывается в формулу: «ненужная жизнь – покаяние – возмездие»,иногда же писатель отказывает человеку в праве на покаяние, и тогда формулаупрощается: «ненужная жизнь – возмездие».
Князь из рассказа «Иоанн Рыдалец» получил уписателя право на покаяние, получает потому, что смиряет, в конце концов,гордыню свою и призывает равенство людей перед лицом смерти.
Поединок между князем и Иоанном Рыдальцем заключается в том,что блаженный весь в ужасных струпьях, кровавоглазый, с всклоченными волосами,одетый в одну рубашку, подпоясанную обрывком бечёвки, босой летом и зимойнеожиданно наскакивал на князя с привычным воплем: «Дай мнеудовольствие». И всякий раз за эти наскоки Рыдалец был нещадно поротрозгами.
Но вот умирает Иоанн Рыдалец, и князь «всех поразилсвоим предсмертным приказанием» (т. 3, с. 382): „Схороните же сего безумцавозле церкви, а меня, вельможу — князя, положите рядом с ним, с моимхолопом“. (т.3, с.382). В этом, собственно, основная мысль рассказа. Прожилвельможа в роскоши и холе долгую жизнь, но ничего в ней не сделал и, одинокий,никому не нужный, приехал умирать в родную глушь. Прожил долгую и страшнуюжизнь раб его Иван Рябин и тоже умер в дичайшем одиночестве. Быть может, жизньэтого последнего парня оказалась людям нужнее, чем жизнь богатого вельможи. Илежат они рядом. А на могиле Иоанна Рыдальца неизвестный высек слова любимогоплача юродивого о шакале и страусе.
В рассказе есть своеобразный эпилог. Вместе с эпилогом онобразует временную рамку. Писатель как он производит перекличку настоящего спрошлым и предлагает обратиться к мудрому опыту того, что было. В этом сущностьэпилога. Какая-то дама в трауре с молоденьким сынком – корнетом каждый годсходит на станции Грешное, чтобы поклониться могиле Иоанна Рыдальца. Бытьможет, она принадлежит к роду давно умершего князя. А быть может, её глубоковолнует судьбаИоанна Рыдальца, и она ищет у его могилы утешения или суровогонаказания.
Но в эпилоге проводиться не только мысль о жестокости жизни ивозмездии, ожидающем людей. В нём выступает и другая, как бы противоположнаяидея. Суть её в том, что людям очень трудно сознавать свою ответственностьперед жизнью, её жёсткими уроками. Сын дамы –корнет „молиться рассеянно,он, юный, красиво наряженный, выставляет острое колено, креститься мелкимикрестиками и склоняет маленькую головку с той не доведенной до концапочтительностью, с которой кланяются святым и прикладываются к ним люди, малодумающие о святых, но всё-таки боящиеся испортить свою жизнь их немилостью.(т.3, с.382). А начальник станции, сопровождающий почётную гостью, уж совсем несклонен задумываться над вопросами бытия и делал вид, что пришел сюда“ради вежливости».
Сборник «Иоанн Рыдалец» получил восторженные отзывысовременников. Критик В.П. Кранимфельд так отзывается о нём: книга " такбогата содержанием, так полна интереса, что просто теряешься, как и подойти кней...". Бунин цепко держится за нормы жизни и, питаясь их целебнымисоками, продолжает неизменно расти в своём здоровом творчестве, сближающем его чеканныепроизведения с лучшим наследием наших классиков".
Вступив в русскую литературу в один из самых периодов еёразвития. Бунин не только сохранил верность традициям своих великихпредшественников – Пушкина, Гоголя, Толстого и Чехова, но и развил их дальше,значительно обогатив своим творчеством искусство художественного слова.Глубокая философичность и аналитизм в изображении противоречии жизни ичеловеческого характера, новой формы композиции и сюжета, необычайногобогатства языка и предельная пластичность изображения – эти и другиеособенности бунинского письма явились существенным вкладом в сокровищницурусской реалистической литературы.
Россию нельзя представить без творчества такого великогохудожника слова, как И.А. Бунин. Справедливы слова М. Горького, такопределившего значение творчества писателя для русской литературы: «ВыньтеБунина из русской литературы, и она потускнеет, лишится живого радужного блескаи радужного сияния его одинокой страннической души".
Книги Бунина замечательны тем, что они все – в своём времении вместе с тем связаны живой своей плотью с прошлым народа. Мыслью отрагической судьбе России проникнуто всё бунинское творчество. Сквозь этутревогу просвечивает огромная любовь к Родине, к своей родной земле. Он любилеё «во всём её противоречии, с её грехами и недостатками », ему«Россия дорога и самим своим чудовищным противоречием, в загадочной своейантиномичности, в своей таинственной стихийности ».
К. Паустовский говорил, что некоторые Бунинские рассказы щемили«сердце предчувствием неизбежной беды, нищенством, серостью, тяжким уделомтогдашней России. От этой России временами хотелось бежать без оглядки. Норедко кто на это решался. Ведь нищенку мать любят и в горьком еёунижении».
Бунин ушёл от своей единственно любимой страны. Но ушёлтолько внешне. Человек, необыкновенно гордый и строгий, он до конца своих днейтяжело страдал по России и пролил по ней много скупых и скрытых слёз в чужихночах Парижа – слёз человека, добровольно изгнавшего себя из Отечества." Еслибы я эту «икону", эту Русь не любил, не видал, из-за чего же бы так сходилс ума все эти годы, из-за чего страдал так непрерывно, так люто? "– писалхудожник в эмиграции.
Взгляд писателя на Россию, которая «вся – деревня „субъективен, тенденциозен, но, тем не менее, это взгляд человека, искренне,остро болеющего за свои истоки, за Родину свою, человека, который всегда былистинным патриотом своего отечества.

 
Глава 2. Диалектная лексика в произведениях И.А. Бунина1910-х годов
 
В произведениях И.А. Бунина 1910-х годов представлена широкаяи яркая палитра диалектизмов. И изучение этого языкового пласта прозы великогописателя представляет собой интерес. Ведь И.А. Бунин, писатель — дворянин,мастерски владеет народным языком, великолепно передает особенности местныхговоров. Данная тема в научных трудах, монографиях об И.А. Бунине освещенаслабо. Говоря* об особенностях языка “деревенской» прозы писателя,учёные или обвиняют его «в чрезмерном злоупотреблении местными речениями,диалектами», или лишь вскользь упоминает о «диалектнойдостоверности» «речевых характеристик бунинских мужиков».
Данная, глава является попыткой исследования языка прозы И.А.Бунина 1910-х годов. В центре внимания – слова ограниченной сферы употребления– диалектизмы. Цель главы – показать многообразие и богатство народного языка впроизведениях писателя, систематизировать используемые писателем диалектизмы,определить функцию, стилистическую роль диалектных включений в тексте, темсамым, выявляя мастерство И.А. Бунина как художника слова, как стилиста. Данныйтруд строится на языковом материале повестей и рассказов И.А. Бунина 1910-хгодов, таких, как «Деревня», «Суходол», «Весёлыйдвор», " Захар Воробьёв ", «Ночной разговор », "При дороге", «Князь во князьях », " Сила ",«Древний человек », «Худая трава », «Хорошая жизнь», «Сказка », «Хороших кровей ».
Эта глава дипломной работы в своё время выполнялась нами каккурсовая по языку. Поэтому в примерах использовались лингвистические карточки.Здесь же в связи с резким сокращением объема указанной курсовой работы всекарточки остались за текстом главы.
В состав русского языка наряду с литературным языком входят иместные, или территориальные, говоры (говор – язык одного или несколькихнаселённых пунктов, однородных в языковом отношении, этомельчайшаяединица диалектного членения языка). Территориальные говоры являются основнойединицей диалектов – языковых единиц, которые служат средством общения дляограниченного количества людей территориальной, профессиональной или социальнойобщности и находящихся в постоянном языковом контакте. Каждый говор отличаетсяот подобных языковых разновидностей (говоров) и от литературного языка, этиразличия могут проявляться в звуковой системе, в области грамматики, в словаре.
Все диалекты, в большей или меньшей степени отличающиеся отлитературного языка, как и сам литературный язык, входят в систему единогонационального языка, так как между ними значительно больше общего, чемрасхождений.
Говоры и литературный язык находятся во взаимодействии. Словарныйзапас литературного языка пополняется словами из словаря говоров и наоборот.Но, несмотря на огромное влияние литературного языка на диалекты, говорысохраняются в русском языке как самостоятельные языковые единицы.
А поскольку существуют говоры с присущим им своеобразиемфонетической системы, грамматики и словаря, языковые особенности, диалектов немогут не отразиться в литературном языке и, в частности, в языке художественнойлитературы.
В лингвистике и в литературоведении возник термин диалектизм,который может употребляться в двух значениях:
1) Диалектизм – слово или сочетание слов, принадлежащеек определённому говору, диалекту и имеющее фонетические, словообразовательные,морфологические, лексические или синтаксические особенности этого диалекта.
2) Диалектизм – слово или сочетание слов, свойственноеместному диалекту и употреблённое в составе литературного языка, языкахудожественного произведения именно как диалектное. В данной работе слово«диалектизм» используется во втором значении.
Следует отметить, что понятие «диалектизм»возникает только при изучении литературного языка, языка художественногопроизведения, при сопоставлении диалектов с литературным языком.
В тексте художественного произведения диалектизмы приобретаютдополнительную смысловую и эстетическую нагрузку вследствие дополнительныхсемантических и стилистических оппозиций к словам литературного языка в текстетого же художественного произведения.
Эстетическая функция диалектизмов и слов литературного языкав литературном произведении неодинаковы только с точки зрения этойстилистической неодинаковости существенно разделение лексики художественногопроизведения на лексику литературную и диалектизмы. Диалектизмы в произведенияхИ.А. Бунина употребляются совместно с другими языковыми пластами, смежными сгруппами диалектных слов; с разговорными формами и просторечием, например, «Естьракитка, так она… всю шкурку с ней спустит...» (т.3, с.234), слова ивыражения из словарного состава устного народного творчества, например: У насна Руси силу в пазухе носи… (т.3, с.189).
Разграничить диалектную лексику, диалектные формы ипросторечие достаточно трудно. " Отграничение просторечной лексики отдиалектной сложно, а иногда и невозможно совсем, так как эти две системысвязаны тесно между собой". Это связанно с тем, что просторечие сложилоськак разговорный язык городских низов на основе множества говоров.
И.А. Бунин в своих произведениях не разграничивает данныеязыковые пласты, используя наравне с просторечной, разговорной и диалектнуюлексику. Вслед за писателем мы так же не разграничиваем диалектную,просторечную и разговорную лексику.
В «деревенской» прозе И.А. Бунина 1910-х годовможно встретить различные по своему составу диалектизмы. Опираясь наклассификации В.Н. Прохоровой и И.А. Осовецкого, мы выделяем в зависимости оттого, какие специфические черты (фонетические, словообразовательные,лексические, синтаксические, семантические) диалекта передаются в диалектныхсловах, введённых в речевую ткань произведения, следующие типы диалектизмов.
§1. Фонетические диалектизмы
 
Это слова, передающие типичные особенности звуковой системыговора. Можно выделить несколько групп.
1. Вокализм
Передача южного яканья, то есть не различение в первомпредударном слоге после мягкого согласного звуков [а], [э], [о]. Вместо этихзвуков произносится звук [ля]. Например: Еле кандалами брянчит. (т.3,с.231)
2. Консонантизм
а) замена звука [ф] звуком [х] или сочетанием [хв]. Например:- Хунтик ветчинки не отвесишь? (т. 3, с. 9);
б) употребление звука [ч] вместо звука [т] — Н-но, анчихрист!(т.3, с.66);
в) случаи употребления диалектных слов, различающихся вотношении диалектного состава с соответствующего состава с соответствующимисловами литературного языка, так называемыми вставными согласными;
например: — Страм сказать! — пробормотал он. (т. З.с.38)
г) замена звука [ш] звуком [щ]: — Тебе вон на кладбишшу поместьедавно готова (т.3, с.265);
д) употребление звука [н] вместо [м] в сочетании мб: — Яговорит. Тамбовской губернии...(т3, с. 414);
ж) употребление сочетания звуков [лн.] вместо [л] в слове«целый»: — Ужли цельный час прошёл? (т.3, с. 325).
 
§2. Морфологические диалектизмы
Это диалектизмы, передающие особенности употребления различныхчастей речи. Здесь так же можно несколько групп:
1. особенности склонения существительных.
а) Окончание — ев Родительном падеже вместо окончания — ы влитературном языке: — Я выскочил с бруском от косе… (т.3, с. 241).
б) Окончание — у в Предложном падеже вместо окончания -ев влитературном языке: — Давай-ка лучше об делу поговорим, (т.3, с.27).
2. Особенности употребления глаголов: наличие мягкого т в концеглагольных форм. Например: -Гнётъ к земле-то, (т.3, с.96).
3. Использование усечённой формы сравнительной степениприлагательных с суффиксом -е вместо суффикса -ее в литературном языке.
Например: А полковника у его была немка… старее его годовна десять… (т.3, с.200)
4. Особенности употребления местоимений.
а). Окончание -е в родительном падеже единственного числа уличных местоимений 1 и 2 лица:
— Я к ей, а она от мене. (т 3, с.235).
б). Сохранение окончаний древних форм склонения:
— Деньги-то, оне с крылушками… (т.3, с.203).
5. Использование в речи персонажей постпозитивной частицы то.
А.А. Шахматов в работе «Синтаксис русского языка»(Л, 1941) квалифицирует «то» как постпозитивный член, развившийся изуказательного местоимения. Постпозитивная частица то употребляется висследуемыхпроизведениях И.А. Бунина со всеми знаменательными частями речи, кроме именичислительного. Следует так же отметить, что постпозиционная частица то суказанными частями речи употребляется нерегулярно. Наиболее часто "- то"встречается после имени существительных, например:
– Дай мне про дело-то слово сказать! (т.3, с.31)
Примеры употребления постпозитивной частицы то после другихзнаменательных частей речи:
– Что глаголешь-то? (т.3, с.48)
– Я-то, брат, хорошо знаком с тобою, (т.3, с.42)
– Это барский-то? (т.3, с.265)
– Хочется замуж-то, (т.3, с. 143)
§3. Словообразовательные диалектизмы
Передающие особенности словообразования говоров.
Выделяется два случая:
1. Количество деривационных морфем диалектного слова, ихпорядок и расположение относительно корневой морфемы те же, что и усоответствующего слова литературного языка, но употреблены или другие морфемы, илиже другие варианты морфем: то есть здесь различие не в словообразовательной модели,а в её наполнении конкретным материалом, например:
Я при всех прошу просвидетельствоватъ это дело… (т.3,с.237).
Яркий пример этой группы диалектизмов – слова со значениемначала какого-то действия, процесса, явления, у которых употребляется префиксза- вместо соответствующего в литературном языке префикса на-:
Ну, и зачал её лудить… (т.3, с.89).
2. Количество деривационных морфем диалектного слова несовпадает с количеством аналогичных морфем соответствующего слова литературногоязыка, их может быть больше или же меньше: то есть здесь различия, как в самойсловообразовательной модели, так и в её конкретном наполнении:
– Не время его накладать, – твёрдо ответил Сергей, (т.3, с.130)
 
§4. Синтаксические диалектизмы
 
Это конструкции, передающее особенности построенийсловосочетаний и предложений, свойственные говорам.
1. Согласование с существительными среднего родаприлагательных и местоимений женского рода. (Эти диалектизмы можно назватьморфолого-синтаксическими, так как данная особенность свидетельствует оботсутствии категории среднего рода, что является типичной чертой южных говоров):Тут, по крайности, прямая сообщение, (т.3, с.42)
2. Наличие в прямой речи сочетания прилагательное +прилагательное с параллельной связью вместо сочетания наречие + прилагательноес главным словом прилагательным и подчинительной связью примыкание влитературном языке:
— Мы, дворовые, страшныенежные были (т.3, с. 125)
§5. Лексические диалектизмы
Это используемые в языке художественной литературы слова изсловарного состава говоров. В. Н. Прохорова в книге «Диалектизмы в языкехудожественной литературы» считает, что эти диалектизмы также однородны посвоему составу и выделяет две группы:
а) собственно лексические, или диалектизмы.
Это синонимы соответствующих слов литературного языка, онимогут быть абсолютными синонимами, то есть словами, являющимися в литературномязыке и в говоре названием одного и того же понятия. Например: слова южныхговоров кубыть, зараз (в значении «сразу», «сейчас»).
б) этнографические.
Это слова, которые называют вещи, предметы, явления,свойственные быту группы населения, пользующейся этим говором.
Как названия понятий специфичных, неизвестных всемунациональному коллективу такие диалектизмы не имеют абсолютных синонимов влитературном языке. Например, названия одежды: понева, кичка, завеска и т. д. ит. п.
С таким взглядом можно не согласиться, ибо и собственнолексические, и этнографические диалектизмы входят в словарный состав говоров,активно употребляется в речи. Они могут быть и локальными, и распространеннымина относительно большой территории. Исходя из вышесказанного, мы делаем вывод,что целесообразнее говорить о разных семантических группах лексическихдиалектизмов: термины, предметы быта, сельского хозяйства, одежда, явленияприроды и т.д.
Диалектную лексику можно разделить на несколько семантическихгрупп:
1. Предметы одежды:
Он – белес, широк; она – суха, узка, темна, как мумия: ветхаяпонёва болтается на тонких и длинных ногах (т.3, с.245).
2. Предметы домашнего обихода:
И много ночей провела она без сна, сидя на конике… (т. 3,с.246)
3. Слова, обозначающие строения, различныесельскохозяйственные службы
Избы, лозины, риги резко выделялись на первых порошах, (т. 3, с.91)
4. Название животных и действий, которые они производят
Там,… в прадедовской бане с провалившимся потолком… жилибелые трусы.
5.Названия корма для домашних животных
Вот он будто вышел из избы — надо идти за хоботьем на гумно,(т.3, с.34)
6. Название продуктов питания
А воротились на ярмарку… стал есть колбасу и подрукавныйхлеб, пить чай (т.3, с. 14).
7. Слова, выражающие отношение к другому человеку,различные чувства, физические действия
Я грёбовала,было, и прикоснуться кнему (т.3, с.204).
8. Обозначение явлений природы
Проснулась, когда уж ободнялось (т 3, с.249).
9. Название растений,выращиваемых человеком
Клины цветущей гречихи молочнорозовели (т.3, с. 250).
10. Название сельскохозяйственного инвентаря
В задней комнате… сидела на полу босая баба… и рубила косарёмзелёную траву (т. с. 325).
11. Слова, обозначающие речь человека
Просчитал деньги солдат,попихал их в ранец и бает. (т.3, с.215).
§6. Семантические диалектизмы
Это употребление в языке художественной литературы диалектныхслов, омонимичных словам литературного языка. При одинаковом звуковом составеэти слова в говорах имеют иное, чем в литературном языке, значение:
Ну, думаю, и того лучше: угомоню его в лесу, мне жевыгодней… (т.3, с.192).
Приведённая выше классификация языковых элементов диалекта,используемых в языке художественной литературы, условна, и часто диалектизмы немогут быть отнесены ни к одной из перечисленных выше групп (см. вышеморфолого-синтаксические диалектизмы).
У диалектизмов разного типа различное отношение к литературнойлексике, поэтому и экспрессия у них не одинакова.
Приведённое выше положение можно проиллюстрировать примерамииз произведений И.А. Бунина.
Менее всего экспрессивны лексические диалектизмы: Варок, ворота,изба — всё под одной крышей (т.3, с.67).
Диалектная лексика этого типа у носителей литературного языкане вызывает никаких определённых ассоциаций и воспринимается в месте примернотакже, как обычные заимствованные иностранные слова. Значение однихдиалектизмов так и остаётся непонятным читателю, значение других диалектизмовэтой группы можно выяснить из контекста.
Например: из текстаповести «Деревня» становится понятно, что варок — это огороженноеместо для скота рядом с домом.
Значительно больших экспрессивных потенциалов имеют такжедиалектизмы, которые образованы по общерусским словообразовательным моделям, нос использованием других, нежели в литературном языке, деривационных морфем (тоесть повышение их экспрессивного заряда в тексте литературного художественногопроизведения и производит впечатление свежести и не шаблонности. Приведёмпримеры:
А один… всё идёт и на живот жалится (т.3, с.231).
Все морфологические компоненты диалектизма понятны носителюлитературного языка. Они те же (или почти те же). Что и в литературном языке,поэтому читатель без труда схватывает значение денного диалектизма в целом.
Необычное для читателя — носителя литературного языкакомбинации корневых и деривационных морфем создают новое семантическоекачество, куда включается так же и общее значение данной словообразовательноймодели. Такие диалектизмы часто влекут за собой обширный ройсловообразовательных смысловых, стилистических и других ассоциаций, создающих уних глубокий «второй» план, они воспринимаются читателем объёмно, ане «плоскостно». Понимание значения этих слов требует от читателячуть больше умственного усилия, чем понимание значения обычных словлитературного языка с привычным расположением морфем, это способствуетнесколько повышенной экспрессии таких диалектизмов.
Особой экспрессиейобладают семантические диалектизмы. По фонемному составу эти диалектизмыполностью совпадают с соответствующими словами литературного языка.Типологически такие диалектизмы ничем не отличается от аналогичных словлитературного языка, необычен для читателей лишь самый набор диалектных слов стаким значением.
Например: На расходы я, брат жмуриться не стану… (т.3,с.88).
Освежение метафоричности и есть основа экспрессиидиалектизмов этого типа.
В прозе И.А. Бунина диалектизмы органично входят в языковуюткань произведения, вследствие чего язык этих произведений не кажутсяперегруженными.
В тексте произведения И.А. Бунина диалектизмы выполняют самыеразнообразные художественные функции; они используются как средстваиндивидуальности образа, с их помощью писатель художественно убедительно иэтнографически достоверно воспроизводит быт, социальною среду, обстановку ит.д. Используя диалектизмы, автор рисует пейзаж, создаёт общий фон иразворачивает повествование.
Одна из основных функций диалектизмов в литературномпроизведении — это функция характерологическая, когда писатель введением в речьперсонажа прикрепляет его к определённой социально-бытовой среде.
Употребление диалектизмов в характерологической функциипредполагает введение в текст художественного произведения форм прямой речи,передающей речь персонажей, что характерно для прозы И.А. Бунина 1910-х годов.Реплики, диалоги в рассказах и повестях, насыщенных диалектизмами в гораздобольшей степени, чем какие-либо другие синтаксические структуры художественныхпроизведений. Встречаются случаи, когда вся прямая речь, её лексика диалектна,или диалектна какие-то синтаксические структуры, например:
— Добра ты не хороша-то стала! (т.3, с.143)
Употребление диалектизмовв прямой речи – это относительно простая их художественная функция, способствующаяпоказу диалектизмов. В языке автора употребляются преимущественно лексические.И.А. Бунин использует их в основном при описании окрестностей, мужицкого двора,в портрете героя.
Диалектизмы всех типов в произведениях писателя несутопределённую эстетическую, эмоционально – экспрессивную нагрузку, наиболееэкспрессивны фонетические, словообразовательные диалектизмы, потому что ихзвуковой облик частично знаком читателю и вызывает целую цепь различныхассоциаций. Благодаря этому произведения воспринимаются с живым, неподдельныминтересом.
При всём разнообразии диалектизмов не ощущается, чтопроизведение ими перегружено. Вместе с литературной лексикой они составляюттесное художественное единство.
Читая произведения, мы лишний раз убеждаемся в том, что И.А.Бунин – настоящий художник слова, одинаково хорошо владевший как литературнойлексикой, так и нелитературной лексикой, что он глубоко, корнями связан нетолько со «своим» сословием – дворянством, но и с народной, крестьянской,мужицкой Русью.
бунин русский душа диалектный

 
Глава 3. Изучение «деревенской» прозы И.А. Бунина вшколе
 
§1. На уроках литературы
Анализируя программы по литературе, мы пришли к заключению,что творчеству Ивана Алексеевич Бунина, и, в частности, проза о деревне 1910-хгодов недостаточно представлена в рамках школьного курса.
Например: в программе по литературе для 5-11 классов подредакцией Г.И. Беленького «деревенская» проза писателя представленалишь повестью «Суходол», где больше говорится о вымирании и одичаниидворянских гнёзд, а значительное для исследуемого периода произведения — повесть «Деревня» — рекомендована для самостоятельного чтения. Мимоучеников пройдут проникнутые болью раздумья писателя о судьбе России, егопопытка постичь загадочную душу русского народа.
К X-XI классу изменяется характерчитательского восприятия. Это «эпоха связей», осознание причин иследствий. Происходит усиление сопричастности (не только стихийной, но исознательной) с событиями и героями произведения, с поставленными в нёмпроблемами. Возрастает интерес не только к нравственному, но и шире — философскому, социальному аспекту этих проблем. Читатель стремится в этотпериод к сближению с широким миром жизни.
В 16-17 лет (XIкл.) значительно возрастает личностная активность школьников, они пытаютсяразобраться в существующих противоречиях жизни. Книги Бунина могли бы им в этомпомочь, но программа отказывается от решения этих задач.
В действующей программе по литературе для среднихобщеобразовательных учреждений в XIклассе в разделе «Проза конца XIX- начала XX веков „предлагается ряд тем (“И.А. Бунин», «А.И. Куприн»,«В.Г. Короленко», «А.Т. Аверченко»), которые рекомендованыпреподавателю давать с изучением одной из монографических тем (по выборуучителя учащихся).
Мы считаем необходимыммонографическое изучение темы «И.А. Бунин», ибо в противном случаетворчества великого писателя, внесшего огромный вклад в отечественнуюлитературу, пройдет мимо учеников.
«Деревенская» проза 1910-х годов представлена всеголишь одним рассказом – «Иоанн Рыдалец», что в полной мере нераскрывает всю глубину и значимость этого периода творчества и для писателя, идля литературы в целом.
Тем не менее, мы предлагаем разработки урока по рассказам
И.А. Бунина «Иоанн Рыдалец».
Тема: Вечные проблемы в рассказе И.А. Бунина " ИоаннРыдалец".
Цель:
1. познакомить учащихся с одним из «деревенских»рассказов И.А. Бунина, вызвать интерес детей к этой грани его творчества,показать мастерство писателя в философском осмыслении «вечных»вопросов жизни и смерти.
2. Развитие навыков литературного анализа.
3. Пробудить личностное отношение учеников к проблемам,поставленным в рассказе, постараться выявить их позицию по этому вопросу.
Оборудование: записи на доске, тексты рассказа И.А. Бунина «ИоаннРыдалец»; текст отрывка из повести И.А. Бунина «Деревня» от слов«И Тихон Ильич не спеша пошёл среди деревьев...» до слов"… сравнивают* его с царями и владыками" (т. 3, с. 15-16); текстыдрамы А.С. Пушкина «Борис Годунов».
Ход урока: 1.1. Вступительное слово учителя.
Справедливое утверждение, что всё творчество И.А. Бунина — это песнь о России, крестьянской, мужицкой Руси. Без Родины не мыслил он своейжизни. Судьбу России писатель связывал с судьбой русского крестьянства, что неслучайно, т.к. Россия была аграрной страной и от того, куда пойдёткрестьянство, зависело многое. Писатель пытается понять, каков путь его роднойстраны, для этого он„ исследует душу, характер народа, его тёмные и светлыестороны. И.А. Бунин приходит к неутешительным выводам: трагичен и безысходен путьРоссии, где всё проникнуто катастрофичностью вырождением. Гибнет всё святое илучшее. И писатель глубоко страдает, мучительно переживает за свою великуюродину, хотя его часто обвиняли в нелюбви к России. Но Бунин всегда, всемсердцем своим был рядом с ней, и в эмиграции он писал:
«Если бы я эту „икону“, эту Русь не любил, невидал, из-за чего же бы так сходил с ума все эти годы, из-за чего страдал такнепрерывно, так люто?»
К жизни деревни И.А. Бунин обращается уже в ранних своихпроизведениях, таких, как «Танька», «Кастрюк", «На краюсвета" и др. но наиболее значительными в творчестве писателя являетсяпроизведения 1910-х годов, которые проникнуты болью и тревогой за судьбуРодины. В центре внимания художника – Россия, душа народа с «её тёмными исветлыми, но всегда трагическими основами».
Эта тема раскрывается в повести «Деревня»,рассказах «Весёлый двор», «Ночной разговор», «Захар Воробьёв»,«Князь во князьях», „Древний человек“, „Худая трава“ идр.
Повесть»Деревня", написанная в 1909-1910 годах знаменовала собой новыйпериод в творчестве И.А. Бунина. Она положила начало глубокому исследованиюрусской жизни, русского народа, русских характеров.
2. Далее необходимо 5-7 минут урока уделить разговору об этомпроизведении И.А. Бунина с целью познакомить детей с этим произведением (таккак с ним будет ещё работа на уроке) и вызвать интерес к этой книге;постараться, чтобы ребята прочитали её. Мы видим несколько путей реализацииэтой идеи;
а) 1-ый ученик делает доклад по научным источникам на одну изтем: «Проблематика повести И.А. Бунина „Деревня“, „ВидениеИ.А. Буниным души русского народа в повести “Деревня».
б) 1-2 ученика заранее читают повести и пишут краткуюрецензию на эту книгу. После прочтения рецензии сравниваются (этот вид работыдолжен присутствовать и на предыдущих уроках, не обязательно по данной теме).Важно, чтобы все в классе знали законы этого жанра.
в) 1-2 ученика (по выбору учителя или по желанию) пишуткраткие эссе, раскрывая собственные впечатления о прочитанной ими повести«Деревня». Далее целесообразно кратко обсудить эти письменные работы(как остальные по ним увидели книгу, что в ней заслуживают внимания).
Варианты работы учитель выбирает в зависимости от степениподготовленности конкретного класса, наличия учеников, способных сделать такуюработу.
II. 1. Слово учителя.
В рассказе «Иоанн Рыдалец» Бунин, как и в повести«Деревня», пытается постигнуть глубины загадочной русской души.Рассказ был напечатан в одноимённом сборнике произведений писателя, вышедшем в1913 году.
По словам критика В.П.Кранихфельда, весь сборник «Иоанн Рыдалец» «так богатсодержанием, так полон интереса, что просто теряешься, как подойти кнему». Сохранилось свидетельство жены писателя, В.Н. Муромцевой-Буниной отом, как воспринял этот рассказ A.M. Горький. Она писала, что АлексейМаксимович «обалдел от этого рассказа».
Всё это свидетельствует о глубине и силе таланта писателя.
2. Учитель.
О рассказе есть две противоположные, во многом полемичные,точки зрения – самого автора и одного из критиков, А.А. Измайлова (они записанына доске).
«Иоанн» весь выдуман..." "… Это жизнь,это правда. Так не сочинить..."
И.А. Бунин. А.А. Измайлова.
Давайте на сегодняшнем уроке попытаемся разобраться, почемупоявились такие противоположные точки зрения на рассказ. Какая из них ближе кистине? Что реального, жизненного увидел в рассказе критик и что выдумалписатель?
3. Классу предлагается рад вопросов и заданий.
Составьте схему композиции рассказа (т. е. Какие временныепласты пересекаются в рассказе?).
настоящее – прошлое – настоящее.
Давайте подумаем, почему Бунин связывает прошлое и настоящее.Обратимся к первому звену схемы:
Зачем писателю в началерассказа понадобилось показывать поезд на станции Грешное и его пассажиров? Чтоэто за люди? Как, какими красками рисует Бунин их портрет? Почему именно их«выхватывает» из всех пассажиров поезда взгляд писателя? Какиеопределения вы бы дали поезду, жизни в нём и станции, окружающему пейзажу, мужику,смотрящему на поезд. Почему так разнятся определения станции и поезда?
Отвечая на вопросы, ученики приходят к выводу, чтопересечения путей юго-восточного экспресса и станции Грешное — пересечение 2-хмиров, 2-х жизненных потоков: внешнего, суетного, сиюминутного и внутреннего,статичного, вечного.
Обращаемся к истории об Иоанне Рыдальце, связанной с прошлым(рассматриваем 2-ое звено композиции рассказа).
Кто такие юродивые? Какое на Руси к ним было отношение?Почему?
/Учитель может дать задание группе учеников (3-4 человека)или всему классу провести исследование этого вопроса. Предлагаемые темы:«Кто такие юродивые?», «Образы юродивых в русскойлитературе».
Докладчику отводится 5-7 минут
На уроке может прозвучать отрывок из драмы А.С. Пушкина«Борис Годунов» (сцена с юродивым).
Проанализируйте поведение юродивого. Почему А.С. Пушкинвводит этого героя в своё произведение? В чём смысл этого образа?
Ученики приходят к выводу, что юродивые, они же блаженные,помешанные — обделённые жизнью люди, часто лишённые рассудка, но всегдаговорящие истину, они словно приближены к Богу.
Юродивый ли Иоанн Рыдалец? Чего он хочет? Учитель даётисторическую справку о пророке Михее.
Как вы думаете, почему его слова выбирает Иоанн Рыдалец? Вчём смысл постоянно повторяемых им слов: «Дай мне удовольствие»?
Учителю нужно постаратьсяподвести детей к мысли, что помешательство, постигшее Иоанна Рыдальца, носитотнюдь не благостный характер. В странных словах Иоанна Рыдальца звучит мысль овозмездии, которое должно обрушиться на людей за их неправедную жизнь, за всёзло, которое сотворено на Земле.
Учитель:
Попробуйте дорисовать портрет князя. Какое качество в нёмпроявляется больше всего, на ваш взгляд?
Сознание собственного превосходства, того, что ему всёпозволено, он может глумиться над всеми без порицания, без наказания счьей-либо стороны
Учитель:
В чём смысл противостояния юродивого и князя?
Что заставляло Рыдальца, несмотря на то, что был оннеоднократно бит, вновь и вновь приходит к князю?
Здесь автор поднимает проблему человеческого достоинства. Какчеловек Иоанн Рыдалец не сломлен, он показывает это, снова появляясь у князя.
Учитель:
Чем объясняется удивившее всех решение князя о том, что — быпохоронили его рядом с Иоанном Рыдальцем? К каким выводам приходит князь вконце жизни?
Говоря о равенстве людейперед смертью, учитель может сказать, что эта тема — сквозная в творчествеписателя, она присутствует во многих стихотворениях и рассказах художника. Этутему он поднимает и в повести «Деревня». /Учитель или специальноподготовленный ученик читает ранее указанный отрывок из повести И.А. Бунина «Деревня»/
Учитель даёт классу блок из трёх вопросов:
1. К каким мыслям приходит Тихон Красов и как ониперекликаются с рассказом «Иоанн Рыдалец»?
2. Почему к этой мысли и князь, и Тихон приходят в концежизни?
3. Нужны ли человеку, людям размышления о жизни и смерти?
Это начало серьёзного философского разговора о проблемах,которые на протяжении нескольких веков ставит перед собой человечество.
Учитель:
Как связанны между собой временные пласты рассказа? В чёмсмысл третий части?
Почему прошлое Бунин отображает своеобразной временнойрамкой?
Писатель как бы делает перекличку прошлого и настоящего иговорит о том, что в настоящем забыты уроки прошлого, всё повторяется сначала.
Возвращаясь к основной проблеме урока, учитель повторяетвопрос, прозвучавший в начале занятия: Что реального, жизненного увидел врассказе критик и выдумал писатель? Какая из предложенных точек зрения, на вашвзгляд, ближе к истине? И предлагает ученикам высказать свои мысли,предложения.
Урок заканчивается вопросом, ответ на который трудно найти, можнолишь попытаться выявить истину! Почему нарушается связь поколений?
/Рекомендуем предложить ребятам ответить на этот вопросписьменно
— это будет домашним заданием урока/.
Произведения И.А. Бунина о деревне, судьбе России звучатсегодня современно, заставляют задуматься о вечных проблемах, бедах России.
Поэтому изучение ихнеобходимо в школе и особенно в старших классах, чтобы получить у детейличностною и гражданскую активность. Список изучаемых произведений 1910-х годовможно расширить, взяв для подробного изучения повесть «Деревня».Рассказы «Весёлый двор», «Ночной разговор», потому чтоизучение одного рассказа не дает представления об этом этапе творчествеписателя.
§2. Ознакомление с прозой И.А. Бунина на факультативе
В связи с тем, что «деревенская» проза И.А. Бунинафрагментарно представлена в курсе средней школы, мы считаем возможным болееширокое ознакомление с позой И.А. Бунина1910-х годов в объёме факультативногокурса «Изображение деревенской жизни в прозе И.А. Бунина 1910-х годов».
Целями такого факультатива обозначим следующие компоненты:
1. Наиболее полное и широкое ознакомление учеников створчеством писателя в этот период.
2. Изучаем проблемы исторического пути России.
3. Ознакомление со взглядами писателя на судьбу России.
Факультативный курс предполагает 9 занятий, которые проводятодин раз в неделю.
Нами предлагаются следующие темы для изучения:
1. Трагизм судьбы И.А. Бунина.
2. Жизненные итоги братьев Красовых («Деревня»).
3. Изображение писателем темноты русской души в повести«Деревня».
4. Женские образы вповести И.А. Бунина «Деревня».
5. Восприятие повести И.А. Бунина «Деревня»современниками.
6. Судьба матери и сына в повести «Весёлый двор».
7. Сравнительная характеристика героев рассказа И.С. Тургенева«Бежин луг» и И.А. Бунина «Ночной разговор».
8. Изображение сильного характера в рассказе «ЗахарВоробьёв».
9. Связь творчества И.А. Бунина с русской культурой (мыслиИ.А. Бунина о судьбе России и душе русского народа и русская философскаямысль.)
Для того, чтобы не замыкаться в рамках факультатива ученики спомощью учителя по окончании занятий могут подготовить литературный вечер,посвященный творчеству И.А. Бунина и, в частность, его прозе о деревне.
Данный факультатив может войти составной частью в болееширокий факультативный курс, посвященный творчеству И.А. Бунина. Но он можетстать начальным этапом, первым шагом в большом разговоре о судьбе России ирусской душе, с привлечением произведений великих классиков русской литературы,мастеров живописи, деятелей русской философии. Это даёт возможность школьникамосмыслить то, что происходит с Россией, вникнуть в суть русской души, русскогохарактера, вырастать собственную позицию относительно исторического путиРоссии, разобраться в противоречиях русской жизни.
Факультативный курс может изучаться параллельно основномукурсу, или независимо от него, если программа достаточно обширна. В последнемслучае мы изучаем творчество И.А. Бунина углубленно, одновременно охватывая этуэпоху, и литературный процесс, и т.д.
Список изучаемых произведений может быть дополнен (илиизложен) в зависимости от потребности школьников, желания учителя и учебноговремени.
Первое занятие посвящено более глубокому изучению биографииписателя, с усиленным вниманием к вопросам, раскрывающим истоки обращенияписателя к «деревенской» прозе, его взгляд на судьбу России ирусского крестьянства. Необходимо попытаться составить карту путешествийписателя по России, используя различные источники (дневники В.Н. Муромцевой –Буниной «Жизнь Бунина». Ваборенко " И.А. Бунин. Материалы длябиографии", А. Горелов «Три судьбы» и др.).
На этом занятии целесообразно познакомить школьников сотдельными ранними произведениями И.А. Бунина о деревне. Это необходимо длятого, чтобы проследить эволюцию взглядов писателя на крестьянство.
Чтобы заинтересовать школьников повестью «Деревня»,следует использовать следующий приём.
Прочитать классу несколько выдержек из повести и попроситьребят определить, к какому времени можно отнести эти высказывания, например:«Дикий мы народ… нигде не видал скучнее и ленивее типов...» (т.3,с.26), «самая погибельная наша черта слово – одно, а дело – другое!»(т.3, с.27) Нету во всём свете голее нас, да зато и нету охальнее на эту самуюголь. Чем позлей уязвить? Бедностью! «Чёрт! Тебе лопать нечего...»(т.3, с.31).
Справедливы ли эти строки сегодня? Согласно ли вы с ними?Почему?
Так может завязаться разговор о проблемах русскогонационального интереса.
Целесообразно предложить ученикам прочитать повесть ипостараться определить, как видит И.А. Бунин русский национальный характер,русскую душу.
А для выявленияпервичного восприятия произведения рекомендуем попросить ребят письменно ответить,как, они увидели в повести концепцию русского национального характера.
На основании полученных данных о читательском восприятиипроизведения, учитель строит свою дальнейшую работу.
Первый этап второго занятия посещён истории создания повести.Каждый из учеников факультатива (или небольшая группа членов) готовит доклад(3-4 минуты) по одной из предложенных тем:
1. Замысел повести
2. Дурновка в повести: быт и нравы
3. Образ Тихона Красова
4. Автобиографичность и собирательность образа КузьмыКрасова. Это занятие по форме своей представляет семинар.
Жизненную историю братьев можно изучать по отдельности, азатем подвести к тому, что жизненные итоги у них общие и попытаться ответить навопрос, в чём причина этого?
При анализе нельзя оставлять без внимания такие образы –символы, как платок, изношенный на изнанку как свидетельство всуе изношеннойжизни и образ тройки (полемика с Н.В. Гоголем), безуспешно пытающейся выбратьсяиз грязи. Можно сопоставить эти образы, а так же и риторический вопрос, которыймы слышим и в возвышенном лирическом отступлении в «Мёртвых душах», ив устах Кузьмы Красова: «Русь, куда несёшься ты?»
Что толкнуло Бунина на такое полемическое изображение тройки,какой смысл вкладывает он в него? Какой из образов отражает истину?
Ответы на эти вопросы — ещё один шаг на пути постижениявзглядов И.А. Бунина на Россию, её судьбу, реальная возможность для учениковвыработать свою позицию. Бунин полемизирует и с другим русским классиком, Л.Н.Толстым, противопоставляя толстовскому Акиму из «Власти тьмы» своегоАкима – караульщика, с мёртвой душой, продавшего свою жену за пятиалтынный.
Заключительное, пятое, занятие по изучению повести, овосприятию её современниками может проходить в форме круглого стола или в формедискуссий. Один из возможных путей построения занятия: каждый из учениковвыбирает себе роль какого-либо критика, писателя, отозвавшегося о деревне,уясняет себе его позицию и затем на занятии ведёт разговор от имени этогокритика. Или можно построить дискуссию на основании обсуждения какой-либопроблемы, например, односторонность изображения деревни в повести.
Изучение крестьянских рассказов может вестись разными формамии разными путями, например, сравнительное изучение «Ночногоразговора» И. Бунина и «Бежина луга» И. Тургенева.
Бунин в «Ночном разговоре» сталкивает две концепциирусской культурной жизни, которые он считал ошибочными: идеализацию народаинтеллигенцией и её приверженность реалистическим традициям в русскойлитературе. Бунин подчёркивал свою точку зрения, полемизируя в «Ночномразговоре» с «Бежиным лугом» Тургенева, и воплотил своиаргументы в трёх аспектах произведения: в портретах героев, их рассказах ифоне. Это те узловые моменты, на которых строится анализ произведения.
Разговор о русской душе,судьбе России, начатый при изучении творчества Бунина 1910-х годов, можнопродолжить изучением русской философской мысли, поднимающей проблему души народа,судьбы страны. Это может быть и отдельный факультативный курс, если ученикизахотят наиболее глубоко и полно ознакомиться с творчеством русских философов.
Концепции литературного вечера, посвященного творчеству И.А.Бунина 1910-х годов, его прозе о деревне, размышлениям о судьбе России, могутбыть различны, например:
а) портрет писателя глазами его современников,
б) представление картины России, которую писатель рисует в своихпроизведениях. Не исключены и другие варианты. Главное – показать, что Бунин,несмотря на мрачные, полные безыскусности картины русской безысходности картиныроссийской действительности, любил Россию, болел о ней, «страдал такнепрерывно, так люто...».

 
Заключение
Творчество И.А. Бунина 1910-х годов проникнутораздумьями о судьбе России, её будущем. Писатель не видел положительнойперспективы развития страны, он чувствовал, что рушатся незыблемые основыбытия, поэтому его произведения этих лет проникнуты трагичностью,безысходностью. Он с сожалением пишет о старой, уходящей России и с ужасомсмотрит на ростки нового. Но это не означает, что И.А.Бунин не любит Россию,видит в ней не только плохое. Глубокой болью, щемящей нежностью проникнуты егораздумья о судьбе его Родины. «Русь, куда несешься ты?» — задаёт себевопрос один из героев Бунина и, вероятно, сам писатель, которому кажется, чтоистория движется вспять и Россия возвращается к своей дикой первобытности.Бунин стремится найти ответ, разобравшись в тайнах русской души, он хочетпонять, что породило такие ужасные крайности в характере русского народа? Но натакой вопрос нельзя дать однозначного ответа. Может быть, одна из причин –соединение восточного, азиатского и западного в русской душе? Из двух началрусской души азиатское, дикое, одерживает верх. Поэтому в условиях русскойдействительности всё хорошее, доброе, светлое, всё то, что так ценилось встарину – сила, мощь, ум – неизбежно погибает («Захар Воробьёв») или ощущаетсвою полную духовную беспомощность («Деревня»).
Прав или нет писатель?Однозначно на это сложно ответить. С одной стороны, наверное, прав, с другой –явно сгущает краски. Но в любом случае произведения писателя заставляютзадуматься в наши дни о Родине, о душе народа, понять самобытность её развития,попытаться увидеть будущее. Боль художника не затупилась, его произведения исегодня звучат остро, современно, потому что проблема, которую поднимает И.А.Бунин, значима для каждого человека, искренне любящего свою Родину – Россию.

 
Примечания
1. БердяевИ.А. Судьба России. — М. 1990. с. 10
2. КожиновВ. Тютчев. — М… 1994. с. 247.
3. Там же.
4. БердяевИ.А. Судьба России М… 1990. с. 11.
5. БунинИ.А. Собрание сочинений в 5-ти томах, т-2 М..1958. с. 403.
6. БоровскийВ. Литературно — критические статьи. — М..1956. с. 135.
7. КрутиковаЛ. Из творческой истории «Деревни» И.А. Бунина «Русскаялитература». 1956. № 4. с. 130.
8. БунинИ.А. Собрание сочинений в 6-ти томах, т.З м., 1967. с. 77. В дальнейшем ссылкина это издание с тома и страницы.
9. Горьковскоечтение (1958-59). Издательство АН СССР. 1961. с. 50.
10. БоровскийВ. Литературно — критические статьи: — м., 1958 — с. 139.
11. Горьковскоечтение (1958-59). Издательство АН СССР. 1961. с. 53.
12. МихайловО. И.А. Бунин. Жизнь и творчество. — Тула. 1987 — с. 146.
13. «Современник».1911. №2. С. 238 (Даётся по цитации в работе Михайловой О.Н. И. Бунин. Очерктворчества. — М., „Наука“. 1967. С. 65)
14. „Новыймир“, 1958, №10, с. 209-210.
15. КучеровскийН. „Деревня“ И.А. Бунина в критике 1910-х годов и эстетическаяконцепция жизни в его прозе // В сб: Станицы истории русской литературы.Калуга, 1969, с. 57.
16. Боровский В. Литературно — критические статьи: — м., 1958 — с. 142.
17. КучеровскийН. „Деревня“ И.А. Бунина в критике 1910-х годов и эстетическаяконцепция жизни в его прозе // В сб.: Станицы истории русской литературы.Калуга, 1969, с. 61.
18. ТвардовскийА.Т. О Бунине // в кн.: Бунин И.А. Собрание сочинений в шести томах, т. 1, М., 1965, с. 21.
19. КучеровскийН. Эстетическая концепция жизни в каприйских рассказах И.А. Бунина // в кн.: Русскаялитература «XX века (дооктябрьский период ). Сборниктретий. Калуга, 1971, с. 112.
20. БунинИ.А. Собрание сочинений в 6-ти томах, М., 1958, т. 2, с. 406.
21. СолоухинаО.В. О нравственно — философских взглядах И.А. Бунина // „Русскаялитература“, 1984, №4, с. 55.
22. КучеровскийН. Повесть Бунина „Весёлый двор“ //»Русская литература",1970, №4, с. 128.
23. Бунин И.А.Собрание сочинений в 9-ти томах, т.9, изд. «Художественнаялитература», М., 1967, с. 274.
24. ТвардовскийА.Т. О Бунине // в кн.: Бунин И.А. Собрание сочинений в шести томах, т. 1, М, «Художественная литература», 1967, с. 13.
25. КучеровскийН. Повесть Бунина «Весёлый двор» //«Русская литература»,1970, №4, с. 135.
26. КучеровкийН. Повесть Бунина «Весёлый двор» //«Русская литература»,1970, №4, с. 138.
27. «Ежегодникгазеты Речь на 1913 год», СПВ., с.383 // Цитируется по книге: Бунин И.А.Собр. сочин. В 6-ти томах, т.% М., «Художественная литература», 1987,с.633.
28. Речь СПВ., 1912., №305,6 ноября// Цитируется по книге: Бунин И.А Собр. сочин. В 6-ти томах, т.З, М.,«Художественная литература», 1987, с.633.
29. АфанасьевВ.А. И.А. Бунин. Очерк творчества, М., «Просвещение», 1966, с. 131.
30. КучеровскийН. И. Бунин и его проза (1887-1917). -Тула,- 1980, с. 149.
31. Тамже, с. 149.
32. БунинИ.А. Собрание сочинений, т. 4, М, 1958, с. 407.
33. Тамже.
34. «Новоевремя», 1912, №12928, 9 марта // Цитируется по книге: Бунин И.А. Собр.сочин. В 6-ти томах, т.3, М., «Художественная литература», 1987,с.631.
35. АфанасьевВ.А. И.А. Бунин. Очерк творчества, М., 1966, с. 131.
36. КучеровскийН. И. Бунин и его проза (1887-1917). -Тула,- 1980, с. 133.
37. ГореловА. Три судьбы, — Л., 1980 — с. 359.
38. ВолковА. Проза И. Бунина, — М., 1969, — с. 165.
39. Михей- пророк в Южном царстве Иудеи..., младший современник пророка Исаака,действовал во 2-ой половине 8-го века до нашей эры… 1-3 главы книги пророкаМихея – обличительные предостережения… Обличения направлены против Самарии,столицы Израиля, против алчности богатых, против продажных судей, против пророков,возвещающих то или иное за плату, против падких на подкуп Израильских князей…//В кн.: Большой путеводитель по Библии, М., 1993, с. 303-304.
40. БаборенкоА.И., И.А. Бунин, Материалы для биографии (с 1870 по 1917), -М, 1983-с. 219.
41. Тамже. С. 181.
42. Бердяев Н. Судьба России, — М.,1990 — с. 33.
43. Тамже, с. 34.
44. ПаустовскийК. Наедине с осенью, — М., 1967 — с. 65.
45. Журнал«Москва», 1983, №3, с,202.
46. АфанасьевВ.А. И.А. Бунин. — М, 1966 — с. 128.
47.Кучеровский Н. Повесть Бунина «Весёлый двор» //«Русскаялитература», 1970, №4, с. 133.
48. Слова«говор» и «диалект» могут употребляться и как синонимы.
49. КочетковаТ.С. Роль просторечия в процессах освоения говорами лексики литературного языка.//В кн.: Литературная норма и просторечие. (Сб. Ст.) — М, 1997 — с. 59.
50. Программыобщеобразовательных учреждений. Литература 5-11кл. — М.,«Просвещение», 1995.
51. Программадля средне образовательных учебных заведений. Литература. — М.,«Просвещение», 1991.
52. МихайловО. «Окаянные дни» Бунина // «Москва», 1989, №3 с. 202.
53. Современныймир. 1913, №11, с. 278 // Бунин И.А. Собр. сочин. В 6-ти томах, т.3, М.,«Художественная литература», 1987, с.642.
54. Сб.«В большой семье», Смоленск, 1960, с. 251 //В кн.: Бунин И.А. Собр.сочин. В 6-ти томах, т.3, М., «Художественная литература», 1987,с.641.
55. ПушкинА.С. Собр. соч. В 3-х т., т.2, М., «Художественная литература», 1966,с. 408-410.
56. Михайлов О. «Окаянныедни» Бунина // «Москва», 1989, №3 с. 202.,
 

 
Библиография
1. АванесовР.И. Общенародный язык и местные диалекты на разных этапах развития общества — М., Изд-во МГУ, 1954.
2. АфанасьевВ.А. И.А. Бунин. Очерк творчества, М., 1966.
3. БаборенкоА.И., И.А. Бунин, Материалы для биографии (с 1870 по 1917), Изд. 2-ое-М.: Худ.Лит-ра. 1983.
4. БердяевН. Судьба России, — М.: Сов. Писатель, 1990.
5. БердяевН.А. Русская идея. //В кн.: О России и русской философской культуре. Философы русскогопослеоктябрьского зарубежья. — М., Наука. 1990.
6. БунинИ.А. Собрание сочинений в 9-ти томах, изд. «Художественнаялитература», М., 1966.
7. Бунин И.А.Собрание сочинений в 5-ти томах, «Художественная литература», М.,1956.
8. Бунин И.А.Собрание сочинений в 6-ти томах «Художественная литература», М.,1987.
9. БунинИ.А. (Сб. Материалов) в 2-х кн. (Воспитательная статья О.Н. Михайлова) — М.,1973. Большой путеводитель по Библии: Пер. С нем. — М.: Республика. 1993.
10.И.Вантенков И.П. Бунин — повествователь (рассказы 1890 — 1916г.), Минск. Изд-воВГУ, 1974.
11. Волков А.А. Проза Ивана Бунина. — М., «Московский рабочий», 1969.
12. Вопросы языка современной русскойлитературы: сб. Ст. -М., 1971. 14.Боровский В. Литературно — критическиестатьи, — М., 1956.
13.Гейденко В.А. А. Чехов и Иван Бунин: М., «Советский писатель», 1967.
14.Горелов А. Три судьбы. — Л… 1960.
15.Гречнев В.Я. Русский рассказ конца XIX-XX века (проблематика и поэтика жанра)- Л., «Наука», 1879.
16.Горьковские чтения (1958-59). Изд-во АН СССР, 1961.
17. ДальВ. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4-х томах — М, «Русскийязык», 1979.
18.Долгополов Л. На рубеже веков. О русской литературе конца XIX-начала XX века. – Л., Советский писатель. 1985.
19. ЗабелинП. В. Идейно-художественная проблематика и стиль повести Бунина«Деревня», — М., 1991.
20. ИльинИ.А. О тьме и просвещении. — М., 1991. 23.Келдыш В.А. Русский реализм начала XX века. — М., Наука, 1975. 24.КожиновВ.В. Судьба России: вчера, сегодня завтра. — М., 1990. 25.Кожинов В.В. Тютчев.- М.: Соратник. 1994.
21.Колобаева А.А. Концепция личности в русской литературе рубежа XIX-XX вв. — М, Изд-во МГУ. 1990.
22.Крутикова Л.В. Иван Бунин //В кн. История русской литературы в 4-х томах, т.4.Литература конца XIX начала XX веков. (1881-1917). — Л., Наука.1983.
23.Крутикова Л.В. В мире художественных изысканий Бунина (как создавались рассказы1911-1916 годов) //В кн.: Литературное наследство. М., Наука, 1973, т. 84 кн.2.
24.Кучеровский Н.М. Повесть И.А. Бунина «Весёлый двор» // «Русская
литература», 1970, №4.
25..Кучеровский Н.М. Бунин и его проза (1887-1917): Тула. 1980.
26.Кучеровский Н.М. Эстетическая концепция жизни в каприйских рассказах И. А.Бунина. //В кн.: Русская литература XX века (дооктябрьский период). Сборник 3-ий — Калуга, 197L
27.Кучеровский Н.М. «Деревня» Бунина в критике 1910-х годов иэстетическая концепция жизни в его прозе. // В кн.: Страницы истории русскойлитературы. — Калуга, 1968.
28.Кругикова Л. Из творческой истории жизни «Деревни» Н.А. Бунина. //-Русская лит-ра", 1959, №4.
29.Ковалёва А. Факультативные занятия по литературе в школе. — М.,
«Просвещение'',1974.
30. ЛаринВ.А. Эстетика слова и языка писателя. -Л., 1974.
31. Л инков В.Я. Мир и человек втворчестве Л. Толстого и И. Бунина. — М., Изд-во МГУ, 1989.
32. ЛавровВ. Холодная осень. — М. 1989.
33.Лосский Н.О. Характер русского народа. — Посев. 1957 // Репринтное восприятиеиздания. Изд-во „Ключ“, 1990.
34.Литературная норма и просторечие, (сб. Ст.) — М., 1997.
35.Маранцман В.Г. Школьные факультативы, как процесс общения школьников сискусством. // В кн. Поиск новых путей: Из опыта работы. — М.: Просвещение.1990.
36.Маранцман В.Г. Методика преподавания в 2-х книгах. — М., „Просвещение“.1995.
37. Маранцман В.Г. Чирковская Т.В.Проблемное изучение литературного произведения в школе. — М.,»Просвещение". 1977.
38. Е.А.Маймин. Опыты литературного анализа. Книга для учителя. — М.,«Просвещение». 1972.
39. МескинВ.А. Человек в кругу бытия (о творчестве И.Бунина)\\
«Русскаясловесность», 1993, №4.
40.Михайлов О.Н. Строгий талант. Иван Бунин. Жизнь. Судьба. Творчество — М,«Современник», 1976.
41.Михайлов О.Н. «Окаянные дни Бунина.» // В жур. «Москва».1989, №3.
42Михайлов О.Н. Заметки о русской литературе XX века. // В сб.: Страницы истории русского реализма. — М.,1982.
43.Михайлов О.Н. И.А. Бунин. Очерк творчества. — М., «Наука». 1967.
44.Марулло Т.Г. «Ночной разговор» Бунина и «Бежин луг»Тургенева. // «Вопросы литературы». 1994, вып. 3.
45.Мастерство русских классиков. Сб-к статей. — М., «Художественнаялитература». 1959.
46.Муромцева — Бунина В.Н. Жизнь Бунина. Беседы с памятью. — М., советскийписатель. 1989.
47.Мищенко Е.Г. Путь к новому роману на рубеже XIX-XXвеков. -Воронеж: Изд-во ВГУ. 1988.
48.Никулин Л. В. Чехов. Бунин. Куприн. Литературные портреты. — М., 1980.
49. НиновА. «Деревня » И. Бунина в русской литературе. \\ «Вопросылитературы». 1970. № 10.
50. НиновА. Смерть и рождение человека. (Ив. Бунин и М. Горький в 1911-1913 годах) //Вопросы литературы. 1964. №12.
51. Нинов А. Горький и Ив Бунин. — Л., 1984.
52.«Новый мир». 1956, № 10.
53.Паустовский К. Наедине с осенью. Портреты, воспоминания, М. «Советскийписатель». 1967.
54.Полоцкая Э. Реализм Чехова и русская литература конца XIX- начала XX века ( Куприн, Бунин, Андреев ) \\ В кн. Развитие реализма в русскойлитературе в 3-х томах, т.З. М., «Наука». 1974.
55.Программы для общеобразовательных учебных заведений Российской Федерации — М.,«Просвещение». 1991.
56.Программы общеобразовательных учреждений. Литература. – М.,«Просвещение». 1994.
57.Программы общеобразовательных учреждений. Литература. Факультативные курсы — М,«Просвещение». 1995.
58.Литература: Программы для средних общеобразовательных учебных заведений. 5-11кл. — М, «Просвещение», 1991,
59.Программы по литературе для школ и классов с углублённым изучением литературы,гимназий и лицеев гуманитарного профиля, 5-11 кл. – М.,«Просвещение». 1992.
60.Прохорова В.Н. Диалектизмы в языке художественной литературы.- М.; Учпедгиз.1957.
61.Русская диактология. (Под ред. Р.И. Аванесова и В.Г. Орловой).- М.:«Наука». 1965.
62.Русские писатели. Библиографический словарь, в 2 ч., ч, И А — Л. М.: просвещение.1990.
63.Русская душа. Тысяча лет отечественного любомудрия. —■ М; Роман-газета.1994.
64. Смирнова Л.А. И.А. Бунин: Жизнь итворчество: Кн. для учителя. — М.: Просвещение. 1991.
65.Твардовский А.Т. О Бунине. //В кн.: И.А. Бунина собрание сочинений в 6-ти., т.1. — М.,: «Худож. лит-ра», 1987.
66. Шахматов А.А. Синтаксис русскогоязыка. — Л., 1941.