КУРСОВАЯРАБОТА ПО РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
РОМАНТИЧЕСКИЙГЕРОЙ В ТВОРЧЕСТВЕ ПУШКИНА И ЛЕРМОНТОВА
Студента I курсарежиссерского факультета ВТУ им. Б. Щукина
Романа Михеенкова
План:
I. Истокирусского романтизма. Три основных этапа русского романтизма и их критическаяхарактеристика.
II. Романтизмв творчестве А.С. Пушкина
1. Исследованиеромантизма в творчестве Пушкина. Отражение творческой многогранности вромантизме Пушкина.
2. Романтическиймир южных поэм:
а) «Кавказский пленник»: характер поэмы еёпсихологизм, система образов, тенденция к реалистическому изображению;
б) «Цыганы» — расцвет романтического начала втворчестве А.С. Пушкина.
III. Традиции европейскогои русского романтизма в творчестве М.Ю. Лермонтова, эволюция жанра.
1. Поэма«Мцыри». Трагическое осмысление просветительской идеи, образа «естественногочеловека»:
а) сюжет, композиция поэмы;
б) противоречивость натуры главного героя.
2. Отражение в поэме «Демон» принципиально новойавторской мысли об абсолютных жизненных ценностях:
а) диалектика борьбы противоположных начал в целостномпоэтическом образе;
б) трагедии главных героев;
в) утверждение автора мысли о гармонии, смысле,абсолютных ценностях жизни.
I. Истоки русского романтизма. Триосновных этапа русского романтизма и их критическая характеристика
Русский романтизм— следствие пробудившегося национального и социального самосознаниячеловеческой личности. Толчком к возникновению романтического миропониманияпослужили французская буржуазная революция 1789—1794 гг., начавшийся кризиссамодержавно-крепостнической системы в России, Отечественная война 1812 года.
Русскийромантизм прошел в своем развитии три основных этапа. Первый приходится примернона 1801 —1815 годы. Главную роль в романтическом движении в это время играютЖуковский и Батюшков, отразившие, прежде всего, боль и страдание духовно богатойличности.
Второйэтап в истории русского романтизма — декабристский (1816—1825). Творчестворомантиков в эти годы носит преимущественно революционно-гражданственныйхарактер, интенсивно ведется борьба за национальную самобытность литературы.
Третийэтап (1826—1841) начинается после подавления восстания декабристов. Вромантическом искусстве в это время активно проявляют себя Н. Полевой,писатели, связанные с кружком «любомудров», Лермонтов, поднявший романтизм нановую ступень. Романтики в этот период стремятся сблизиться с жизнью, ихтворчество, не утрачивая романтической специфики, становится более объективным.
Русскийромантизм в целом самобытен. Опираясь в своих идейно-эстетических исканиях натрадиции Западной Европы, он их развивает и обогащает применительно кпотребностям своей страны и своего времени. Наиболее характерная черта русскихромантиков — стремление к сближению искусства с современностью, борьба за егонациональную самобытность и гражданственность. Эти тенденции наметились врусской романтической литературе сразу, с момента ее формирования, получивнаиболее яркое воплощение в творчестве писателей-декабристов, молодого Пушкинаи Лермонтова.
Весьмасильны мотивы разочарования, недоверия к разуму, к просвещению. Главноевнимание они уделяют страданию духовно богатой личности, ее протесту противантигуманной сущности современного общества. Такой скорбный характер в русскихусловиях носит поэзия Жуковского, наиболее «западного» из всех русскихромантических поэтов.
В иномидейно-эстетическом плане развивается творчество романтиков декабристскойориентации. Оно лишено пессимизма, исполнено веры в прогресс. Революция вРоссии была не свершившимся фактом, как в Западной Европе, а делом будущего.Поэтому центральным пунктом в программе декабристов была борьба заполитическое, социальное и духовное освобождение родины отсамодержавно-крепостнического гнета. Они исходят в своих лозунгах прежде всегоиз интересов народа, а не отдельной личности. Отсюда их требования народности исамобытности искусства, а также тесная связь с просветительской идеологией,которая в России, шедшей навстречу революционным преобразованиям, служила мощнымсредством борьбы за свободу.
Далее,своеобразие русского романтизма, в отличие от западного, состояло также в том,что он не носил отвлеченного, теоретического характера, а, по справедливомузамечанию Ап. Григорьева, был «целою эпохою морального развития», отражался «вцелой жизни лиц и даже поколений». Он формировал революционеров — людейгероического порыва и действия.
II. Романтизм в творчествеА. С. Пушкина
Романтизмув творчестве Пушкина посвящено большое количество исследований. Среди нихчрезвычайно ценные работы Д. Д. Благого, С. М. Бонди, Г. А. Гуковского, Л.Я. Гинзбург,В. М. Жирмунского, Т. В. Томашевского, и др., в которых нашел глубокоеразрешение целый ряд существенных вопросов пушкинского романтизма.
Творческаяличность Пушкина, в целом, конечно, не романтическая. По типу таланта Пушкин —художник объективный, художник реалистического плана. Его художественной мысли,даже в ранних произведениях, присуще стремление к воссозданию действительности,стремление к пластичности, четкости и конкретности изображения. Тем не менееПушкин, духовный склад и творческая личность которого отличались поразительноймногогранностью, способностью самозабвенно отдаваться жизненным и литературнымвпечатлениям (герценовское «жить во все стороны»), на определенный периодоказался глубоко захваченным романтическим движением. Романтизм был веяниемвремени. В нем чувствовалось тревожное, порывистое дыхание современности —эпохи политических потрясений и грозовых бурь. В начале 20-х годов романтизмопределяет своеобразие пушкинского миропонимания. Пушкин становится главойрусского романтизма. С начала романтического периода он входит в русловажнейших идейных и эстетических исканий своего времени. Будучи сравнительнонедолгим, романтический период явился для поэта периодом замечательныхтворческих достижений, не утраченных впоследствии и вошедших в художественнуюсистему зрелого Пушкина как одна из ее граней.
II.1.Исследование романтизма в творчестве Пушкина. Отражение творческой многогранностив романтизме Пушкина
Сложностьпушкинского романтизма во многом заключается в том, что поэт пришел к нему врезультате уже довольно длительного (если учесть удивительно быстрый расцветпушкинского гения) процесса творческого роста. Известно, что раннее творчествоПушкина связано с использованием и развитием самых разнообразных поэтическихтрадиций (классицизм, Державин, французская «легкая поэзия», «оссианизм»,сентиментальная лирика Карамзина и т. д.). Как справедливо указываютисследователи, Пушкин на протяжении всего своего творческого пути бережнохранил художественные традиции прошлого. Это качество пушкинской поэзии должнобыло сказаться и на его романтизме.
РомантизмПушкина отличает творческая многогранность (в ней же, возможно, заключается иодна из причин дальнейшего стремительного движения к реализму). Романтическаяпоэзия Пушкина объединила различные романтические течения, продолжив ипсихологическую линию Жуковского — Батюшкова, и героический, «политический»романтизм декабристов, и катенинскую «простонародность», и многообразный опытзарубежных романтиков.
При этомромантизм Пушкина, впитавший (как, впрочем, и все его творчество) героическоемироощущение эпохи конца XVIII—началаХIХ века, был свободен от трагизма и«разорванности», столь характерных для более поздних русских романтиков.Национально-исторические истоки пушкинского романтизма определили и своеобразиеего философской основы: Пушкину оказались гораздо ближе просветительскиефилософские традиции (правда, переосмысленные и переработанные), нежелиидеализм Фихте, Канта, Шеллинга.
Романтическийпериод был для Пушкина обретением, творческой самостоятельности и свободы. Неслучайно поэт так ценил в романтизме «парнасский атеизм», дерзкую переоценку«старых кумиров». Именно в романтическую «эпоху» Пушкиным были преодоленыиспытанные ранее литературные влияния и начато создание оригинальной художественнойсистемы.
Романтическоеосмысление действительности наиболее полно раскрылось в произведениях,написанных Пушкиным на юге. На это сразу же обратили внимание современники. Онисправедливо увидели в «южных поэмах» новизну и свободу обращения с жизненнымматериалом. При этом принцип романтической свободы, по их мнению, закономерновытекал из жизненности нового искусства, отразившего мироощущение новой эпохи.
СамПушкин также видел в романтизме прежде всего качественно новое эстетическоеосвоение действительности.
Романтическиехудожественные искания Пушкина отразились уже в его первом крупном произведении— поэме «Руслан и Людмила».
Романтическиенастроения еще не овладели глубоко юным поэтом. Они захватывают Пушкина позже,в годы пребывания в южной ссылке, благодаря целому ряду причин. Драматическийповорот собственной судьбы, знакомство с «диким» краем, с новыми людьми, в томчисле и далекими от цивилизованного мира, романтика южной природы, увлечениеидеями Руссо, но в романтическом преломлении и через декабристов (членов«Южного общества»), «метафизические, политические, нравственные разговоры»,«демократические споры»… На юге Пушкин переживает и романтически-восторженноечувство любви, и страстное воодушевление при вести о греческом восстании, засудьбами которого он затем следит с глубоким, почти личным интересом; здесь жеон «бредит Байроном» и считает начавшееся влияние английского романтизма нарусскую литературу «более полезным», чем влияние французской поэзии, «робкой и жеманной».
Новыенастроения, мысли, переживания чрезвычайно усиливают в Пушкине стремление кяркому, исключительному, непохожему на «обыкновенный», прозаический мир.Позднее, в широко известных строках «Евгения Онегина» Пушкин писал, что в эторомантическое время ему казались нужны
Пустыни,волн края жемчужны,
И моря шум,и груды скал,
И гордойдевы идеал,
И безыменныестраданья...
Такпоявляется яркий и необыкновенный мир «южных поэм». Обращаясь к жизни нерусскихнародов (черкесов, цыган), Пушкин создает образ свободного, «естественного» человеческогоколлектива, живущего на началах равенства и «дикой воли». Равнодушию, душевнойусталости современного цивилизованного общества он стремится противопоставитьсильные страсти, непосредственность и интенсивность чувств «природного»человека.
II.2Романтический мир южных поэм
Романтическийподход к жизни определил поэтическую структуру произведений, написанных на юге,прежде всего «южных поэм».
Уже«Кавказский пленник» представляет собой ту новую художественную организацию, окоторой говорил Вяземский. Поэма раскрывает «решительный» эпизод из жизнигероя, причем эпизод не замкнутый в себе, а свободно открытый в прошлое инастоящее. Отсюда и «внезапность» зачина, и тема прошлого, органическивключенная во временное движение поэмы как грустное воспоминание героя обисчезнувшей «пламенной младости», и неясность, загадочность повествования («ненадобно все высказывать — это есть тайна занимательности»), и перспективныйконец, не завершающий, а как бы открывающий путь вдаль… А в следующей поэме —«Бахчисарайский фонтан» — романтизм художественного мышления Пушкина еще болееопределяется. Не случайно представители декабристской критики именно наматериале этой поэмы ставили интересные вопросы романтической художественности.Пушкин совершенствует здесь манеру «непрямого», намекающего, музыкальногоповествования, начатую в «Кавказском пленнике», и «свободного» лирическогодвижения. Старинное предание о фонтане слез предстает в поэме как поэтическаягреза автора, окрашивается его настроением, незаметно сливается своспоминаниями о былом (например, как плавно и естественно происходит этопереключение в конце поэмы!).
Однакоромантические произведения Пушкина не имеют лишь исповедального характера,столь присущего творчеству Жуковского. Художественное сознание Пушкина обращеноне только на раскрытие мира собственной души, но и явлений объективного мира,правда, взятых преимущественно в их духовном содержании. Вернее, романтическоехудожественное сознание поэта оказывается столь широким, что как бы включает всебя другие человеческие сознания, совершенно различные духовные миры.
Синтезируядостижения своих предшественников-романтиков, Пушкин в то же время преодолеваетих крайности: камерность и субъективность поэзии Жуковского и нормативностьдекабристов. Он стремится уловить, раскрыть «логику сознания» своих героев,закономерности их поведения. Отсюда своеобразная «объективность» пушкинскогоромантизма. Думается, не правы те исследователи, которые считают, что уже впервой романтической поэме Пушкина содержится критика романтического индивидуализмаи осуждается эгоизм Пленника, который не бросился спасать всем емупожертвовавшую Черкешенку. В поэме «изнутри» поняты автором и равно оправданы душевныедвижения и Пленника, и Черкешенки. Для нее, самоотверженно и пылко полюбившей, весьмир сосредоточился в этом чувстве,— и гибель ее трогательна и прекрасна. Длянего же встреча с ней — лишь эпизод, он благодарен ей, но он ее не любит;полученная из ее рук свобода открывает перед ним какие-то новые перспективы ицели. И Пушкин защищал своего героя от упреков критиков: «Он не влюблен вЧеркешенку — он прав, что не утопился...». В данном случае в поэме выразиласьопределенная черта романтического художественного сознания, для которогохарактерно не только стремление к абсолютному идеалу, но и сомнение и скепсис(и по мере эволюции романтизма, в связи с углублением социально-исторических противоречий,эта последняя черта усиливалась) — и отсюда стремление к абсолютному сочеталосьс мыслью об относительности идеалов, мерок, критериев. Очевидно, поэтому романтическийгерой обычно стоит «по ту сторону добра и зла».
Романтическийрелятивизм, конечно, таил в себе большую опасность. Но в свое время он резкопротивостоял официальным прописным истинам, ходячей морали, всяческого родаэтическим штампам. В нем сказалось стремление романтиков раскрыть жизнь в еесвязях, взаимных переходах, отказ от категоричности и незыблемых истинклассицизма. Впоследствии, благодаря победе историзма и социальной конкретностив своем миропонимании, Пушкин будет анализировать и оценивать своих героев,исходя из четких нравственных критериев (причем это будет уже необщечеловеческая, но демократическая нравственность). Сейчас же Пушкину понятныи самоотверженное благородство Черкешенки, и «рассудительность» Пленника. И в«Бахчисарайском фонтане» Пушкин стремится найти «внутреннюю меру» различныхпсихологических явлений, понять «изнутри» противоположные человеческиеиндивидуальности.
При всемэтом романтический психологизм Пушкина тяготеет к обобщенности, сгущенности.Это опять-таки характерная особенность романтизма вообще. Романтики стремились выразитьв художественном образе чрезвычайно широкий, обобщающий смысл. В романтическихобразах, по мнению Гюго, «сгустилось все добро и все зло». «Настоящий поэт,— говоритШопенгауэр,— в лирической поэзии отражает внутреннюю сущность всегочеловечества»2. Романтики отвлекаются от множественного и случайного, стремятсяк обобщенному изображению, к раскрытию «общих», «вечных» чувств и настроенийчеловека. И нюансы и переливы романтической лирики раскрывают неиндивидуально-неповторимое переживание, а движение «всеобщего» чувства. Напервых порах существования романтизма это означало защиту всего истинного,человеческого от безобразных напластований общества (например, в творчествеЖуковского). Но по мере развития романтического сознания для его представителейстановился все более ясным тот факт, что человек несет на себе печать своейнациональной стихии. Рядом с проблемой общечеловеческого возникает проблеманационального (у декабристов). Романтический психологизм связан теперь и сизображением (опять-таки самых общих) особенностей национального духовногосклада.
Втворчестве Пушкина синтезируются обе эти психологические линии. Уже в«Кавказском пленнике» поэт создает романтически обобщенное изображение двухразличных духовных организаций. Это дитя современного цивилизованного мира —Пленник и естественное существо Черкешенка. Драматический конфликт поэмыобусловлен противоположностью двух начал — природного и общественного. Вприродном для Пушкина и открывается общечеловеческое. В Черкешенке малоиндивидуального, так же как и примет среды и национальности. Она раскрыта как«вообще» идеальное существо, «неиспорченное» цивилизованным миром, живущее поестественно человеческим законам добра и альтруизма.
В«Бахчисарайском фонтане» обобщенное изображение духовного мира человека связанос отражением национальных особенностей психики. В образах Марии, Заремы, Гиреявоплощены, если так можно выразиться, психологические «типы» различныхнациональностей. Этим поэма Пушкина особенно близка к эстетическим поискам декабристовс их требованием национальной самобытности и местного колорита.
В «южныхпоэмах» Пушкин идет дальше своих романтических предшественников. Именно в егоромантическом творчестве наиболее отчетливо воплотилась мысль, неоднократнодекларированная теоретиками декабристского романтизма (но не выразившаясяхудожественно) о связях личности со временем и эпохой, о выражении вчеловеческом характере настроения и думы эпохи. Отсюда закономерновозникновение темы «героя времени», выдвижение которой подготавливало решениепроблемы реалистической типизации.
ИсследователиПушкина справедливо подчеркивают большую связь его романтизма с русскойдействительностью. В «Кавказском пленнике» отразились важные моменты духовнойжизни русского общества. Очевидно, это имел в виду и сам поэт, когдавпоследствии писал, что, несмотря на молодость, в поэме «многое угадано ивыражено верно». В романтическом ключе здесь впервые создан очерк того характера,который в дальнейшем будет центром не только многих собственных егопроизведений, но и произведений других писателей 20—30-х годов, в особенностиЛермонтова. Поэма Пушкина открывает новую ступень в развитии русскогоромантизма. Это тот романтизм, который Белинский охарактеризовал как романтизм«нового времени», сменивший прежний «наивно-невинный» романтизм, искавший«эффектов на кладбищах» и рассказывавший «с восторгом старые бабьи сказки омертвецах, оборотнях, ведьмах...» и суть которого усматривал в «живой связи иживом отношении» к действительности.
ВольнолюбиеПленника отнюдь не противоречит его разочарованности и элегизму. Подобнаядуховная раздвоенность как раз являлась отличительной чертой «современногогероя», порожденной «нынешним положением общества» (Вяземский). В сложнойнастроенности Пленника Пушкин стремится угадать проявление одного из ведущихконфликтов современности. Белинский справедливо увидел в поэме «краткую, норезко характеристическую картину пробудившегося сознания общества».
Верноугаданные, найденные конфликт и характер романтически осмыслены Пушкиным.Общественная драма современного героя в поэме тяготеет к общечеловеческомуплану («Людей и свет изведал он и знал неверной жизни цену...»). В поэмевозникает романтическая тема несовершенства цивилизованного мира и какпротивопоставление ей — поэтизация дикой, свободной, полной опасностей иборьбы, яркой жизни горцев.
И самПушкин, и его исследователи подчеркивали внутреннюю связь, слияние героя иавтора, почти автобиографичность образа Пленника. В то же время частоуказывается на эпичность и объективность описаний Кавказа и быта черкесов какна нарушение единства романтического восприятия мира: описания эти «даны не дляраскрытия души автора и героя и не через восприятие души, а сами по себе, рядомс раскрытием души и вне ее». Но, думается, картины Кавказа и жизни горцев впоэме существуют не «сами по себе», они выступают в субъективном преломлении ираскрывают романтическую устремленность поэмы, пафос свободы, «нескованной» жизни.Окружающий мир дан в его мятежности, грандиозности, в движении, в бурях игрозах.
Вместе стем правы те исследователи, которые на основании «Кавказского пленника» считаютвозможным говорить о тенденции Пушкина к объективному, реалистическомуизображению. Только эта тенденция сказалась не в самой поэме, в целом полностью«уложившейся» в романтическое русло, а в авторском отношении, в недовольстве Пушкинасвоим созданием. Известные оценки Пушкиным своей поэмы («Характер пленниканеудачен… Я не гожусь в герои романтического стихотворения… Первый очеркхарактера, с которым я насилу сладил» и т. д.) раскрывают противоречия и поискихудожественной мысли, стремящейся нащупать новый путь поэтического изображения.Пушкин был не удовлетворен романтическим решением основного конфликта ихарактера героя. Чтобы испытать полное авторское удовлетворение, вполне «сладить»с избранным характером, Пушкину требовалось не только верно угадать его черты ивоплотить их в обобщенном образе, но понять этот характер в его истоках,поставить его в причинную связь с конкретно-историческими условиями, соотнестиего с многогранным миром русской действительности, показать его в эволюции. Адля этого поэтическому сознанию Пушкина, в свою очередь, нужно было пройти сложныйпуть развития. Крупной вехой в этом процессе явились «Цыганы».
В нашемлитературоведении справедливо считается, что в этой поэме отчетливо намеченпереход Пушкина к реализму. Однако вопрос подчас ставится несколькопрямолинейно. Реализм начинают видеть чуть ли не в «изодранных шатрах» — какбудто это не та же романтическая экзотика! Вопрос о реалистической тенденции в«Цыганах» сложен, он не лежит на «поверхности» поэмы. Более того, вопределенном отношении «Цыганы» представляют собой наивысший расцветпушкинского романтизма. Сюжет по сравнению с предыдущими поэмами подчеркнуторомантичен: бегство героя из «неволи душных городов» на лоно природы, к людям,живущим в естественном состоянии, «без законов», его любовь ккрасавице-цыганке, столкновение двух контрастных «типов» любви, двух различныхнатур: «горестной и трудной» страсти Алеко и свободного, капризно-изменчивогочувства Земфиры, трагический (не без романтической эффектности) конец.
Реалистическоепонимание действительности начинает возникать где-то в самых «глубинах», всложнейших изломах движения поэтической идеи. С одной стороны, эта идеястановится романтически зрелой. В «Цыганах» раскрывается понимание жизни,характерное именно для позднего романтизма. В основе поэмы лежит романтическаяантитеза: идеал свободы — и неволя душных городов, современный герой — и людиестественного состояния, живущие «без законов». Но этому противопоставлениюпридано более трагическое звучание, чем в предшествующих романтических поэмах«Цыганы» писались в сложное для Пушкина время.
Пушкин вэто время утрачивает надежду на революционные способности народов и возможностиосуществления идеала свободы («Сеятель»), переживает разочарование вевропейской цивилизации, с тревогой ощущает наступление «железного» буржуазноговека. В его творчестве все чаще слышатся горькие ноты, возникает тема «хладногомира», толпы «ничтожной и глухой», гибели лучших человеческих надежд и т. п. Неслучайно именно в это время впервые появляется и образ Демона с его «язвительнымии печальными речами».
Такимобразом, именно в 1823—1824 годах Пушкин переживает комплекс тех идей инастроений, которые были характерной предпосылкой романтизма как литературногонаправления в европейских странах. Благодаря эволюции пушкинскогомировоззрения, происходит и эволюция, углубление его романтизма. Впервыеромантическое сознание Пушкина отчетливо направляется; на критикумеркантильности современного мира. Обобщающий образ этого мира дан в поэме какскопище маленьких, трусливых людей, торгующих своей волей и просящих «денег ицепей». Романтическому сознанию Пушкина оказывается доступным постижениесложных связей, явлений действительности. В «Цыганах» более отчетливо, чем в«Кавказском пленнике», дается «двойное» освещение героя. С одной стороны, Алекорезко противопоставлен миру людей-атомов как сильная, смелая, яркая личность,преследуемая «законом». В то же время это современный герой с «измученнойдушой» и разрушительными страстями. Диалектика этой связи (герой — общество),конечно, романтическая. Это не конкретно-историческая, а предельно обобщеннаясвязь. Алеко соотнесен не с определенной средой, а с «временем», с миромцивилизации вообще. Тем не менее романтическое сознание Пушкина решительнопреодолевает метафизическое представление о мире, свойственноепросветительскому реализму и затем сентиментализму. И отсюда трагическизаканчивается попытка Алеко слиться с дикой долей цыган и отсутствуетидеализация последней. Пушкин полностью расстается с просветительской иллюзиейо возможности безмятежного счастья в «естественном состоянии».
Но счастьянет и между вами,
Природы бедныесыны!
И под издраннымишатрами
Живут мучительныесны,
И ваши сеникочевые
В пустыняхне спаслись от бед,
И всюду страстироковые,
И от судебзащиты нет.
Посравнению с предыдущими поэмами в «Цыганах» усиливается трагическое звучаниеосновной темы, появляется романтический образ рока — судьбы «коварной ислепой». Но поэтическая мысль не останавливается на этом, и поэма вырастает всложнейшее философское раздумье о жизни, об отношении к ней. Истина нащупываетсяв процессе столкновения контрастных, философско-этических принципов, в ходеспора-диалога между Алеко и старым Цыганом. Алеко не хочет признавать властьсудьбы. Единственным законом он считает свою индивидуальную волю, стремитсяутвердить право отдельной личности на своего рода «пересоздание» мира или, покрайней мере, на месть. Напротив, жизненная философия старика-цыганаосновывается на признании, помимо субъективной воли, наличия объективныхжизненных законов. В ответ на возмущенный вопрос Алеко, почему он не отомстилМариуле и ее возлюбленному, Цыган говорит:
К чему? Вольнеептицы младость.
Кто в силахудержать любовь?
Чредою всемдается радость:
Что было,то не будет вновь.
И еще:
Взгляни:под отдаленным сводом
Гуляет вольнаялуна.
На всю природумимоходом
Ровно сияньельет она...
Кто местов небе ей укажет,
Промолвя:там остановись!
Кто сердцуюной девы скажет:
Люби одно,не изменись?
В словахЦыгана возникает образ мира, природы с присущими ей объективными законамивечного движения, вечной изменчивости форм, законами, не поддающимисясубъективным желаниям человеческого «я». Остановить вечное движение жизни,вернуть ушедшее невозможно, невозможно навязать действительности волю отдельнойличности. Алеко убивает Земфиру, но она умирает «любя».
Впредыдущих поэмах Пушкина тема романтического индивидуализма как таковая еще невозникла: Пушкин скорее любовался каждым ярким проявлением романтическойиндивидуальности. Сознательно поставить эту тему — значит оценить романтическийиндивидуализм исходя из иных, уже не романтических основ. Подобное явление инамечается в «Цыганах», где индивидуалистическое сознание героя оказываетсянесостоятельным перед лицом движения реального мира. Так незаметно начинаетпроисходить переплавка романтической идеи — образа рока, фатума вреалистический образ естественного «хода вещей». Новые реалистические элементыв «Цыганах», таким образом, возникли не помимо, а «внутри» самой романтическойсистемы, в процессе ее развития и совершенствования.
Всередине 20-х годов в творчестве Пушкина определяется реалистический путьотражения жизни. В советском пушкиноведении глубоко раскрыты причины этогоявления. В мировоззрении Пушкина утверждается принцип реалистическогоисторизма. Поэт приходит к пониманию действительности как самодвижущегося,объективного процесса, неотвратимого «хода вещей». Наметившийся в «Цыганах»интерес к изучению самой жизни, к «проверке» духовного материальным углубляетсяв связи с раздумьями над современностью, стремлением уяснить перспективыдекабристского восстания, а затем причины его поражения.
Всоздании «свободного» романа Пушкин использовал опыт романтической поэмы с еенепринужденным лирическим движением. Лирические раздумья автора становятся не«отступлениями», а «необходимостью» романа. Естественно сливая их сповествованием, Пушкин и достигает удивительной широты, многогранности,«энциклопедичности» изображения жизненных явлений и философской глубинысодержания.
В«Евгении Онегине» романтическое начало, конечно, не определяет всей сложности исвоеобразия романа. Романтическое как бы «просвечивает» в реалистическоммиропонимании, реалистических принципах Пушкина. Однако в определенные периодытворчества и в решении определенных поэтических тем романтическое вхудожественном сознании Пушкина сгущается, выступает совершенно явственно. Вособенности это сказалось в той линии пушкинской лирики второй половины 20-хгодов, которая связана с темой поэта и поэзии.
Постоянноевозвращение Пушкина к данной теме в это время, как известно, обусловлено трагическимположением самого поэта в кругу светской черни, необходимостью отвергнуть«державные» притязания, заявить о своей духовной несломленности. С другойстороны, тема поэта и поэзии в лирике второй половины 20-х годов имела и болееширокое наполнение, выражала пушкинские раздумья над положением искусства всовременном обществе.
Враждебностьокружающего мира искусству Пушкин прежде всего связывает с ясно наметившимисябуржуазными тенденциями в русской жизни. В раскрытии темы «искусство исовременность» Пушкин становится близок к зарубежным и русским романтикам «последекабрьского»периода.
Исследователив целом скептически относятся к вопросу о творческих связях Пушкина с поэтами-«любомудрами».Думается, было бы действительно неверным говорить о влиянии на Пушкинаромантической поэзии «любомудров».
ТворчествоПушкина во второй половине 20—30-х годов, таким образом, развивается не в видепрямой линии, «восходящей» от романтизма к реализму, а, если так можновыразиться, спиралеобразно, при «господстве» реалистического подхода к жизни внем происходит и сложное взаимодействие реалистических и романтическихэлементов. Это во многом и определяет масштабность пушкинского гения,универсальность его художественной системы.
III.Традиции европейского и русского романтизма в творчестве М.Ю. Лермонтова,эволюция жанра
Лермонтов— крупнейший представитель русского романтизма.
Каковоосновное содержание творчества Лермонтова? Страстное стремление к идеалу,максимализм нравственных требований, бескомпромиссное отрицание всего, что несоответствует высоким представлениям поэта о жизни,— вот что определяетсущность «лермонтовского элемента».
С этойособенностью творчества поэта неразрывно связан романтический характер егомировосприятия, «перевес психологического и лирического содержания надобщественно-историческим и бытовым, а также обобщенность, суммарностьисторического мышления». Такая направленность поэзии Лермонтова позволяет нетолько установить типологическую общность его романтизма с русским романтизмом,но и понять своеобразие — отражения русской действительности 30-х годов впоэтическом сознании Лермонтова.
ЕщеБелинский отмечал, что «Лермонтов — поэт совсем другой эпохи», чем Пушкин, иего поэзия — «совсем новое звено в цепи исторического развития новогообщества». Пожалуй, никто из русских писателей 30-х годов не передал с такойсилой трагизма лучших людей николаевской эпохи, задыхающихся в «долинах рабстваи мучений». Как писал Герцен, «14 декабря слишком резко отделило прошлое, чтобылитература, которая предшествовала этому периоду, могла существовать». И делоне только в яростном рвении николаевской цензуры: сама жизнь, горький опытпоражения заставили по-новому взглянуть на действительность и на человека.Проблема личности занимает основное место в духовных исканиях 30-х годов.
Лермонтовскаяпоэма имеет глубокие связи с декабристской и байронической поэмой, с пушкинскойшутливо-иронической поэмой, на лермонтовской поэме лежит отпечаток новых,реалистических тенденций, сказывающихся в тяготении к повествовательному стилю,к повести или роману в стихах.
Жанрпоэмы у Лермонтова претерпевает известную эволюцию. От ранних ученическихподражаний Пушкину и другим поэтам, от байронических поэм Лермонтов постепеннопереходит к самостоятельному творчеству. Любопытно, что поэмы, созданные в1835—1840 годах, начиная от «Боярина Орши» и «Сашки» и кончая последнейредакцией «Демона», «Мцыри» и «Сказкой для детей», образуют неповторимые всвоем роде образцы этого жанра.
Лермонтовпришел в литературу в то время, когда наступил расцвет романтической поэмы вевропейской литературе. И хотя Пушкин уже создавал реалистические поэмы,романтическая поэма не теряла своих позиций. Романтическая поэма — особаяжанровая форма, имеющая несколько разновидностей.
Вовсякой поэме есть два мира — эпический, объективный и субъективный, авторский.Однако сплав их бывает весьма различным и осуществляется по-разному.Объективный мир, как правило, противостоит герою, который силой обстоятельстввынуждается к действию, к непосредственному проявлению своего отношения к внеего лежащему миру.
Напряженностьавторской мысли, внесение лирической стихии в поэму совершенно перестроило еекомпозиционно, что тонко и глубоко проанализировано В. М. Жирмунским в егокниге «Байрон и Пушкин» и А. Н. Соколовым в «Очерках по истории русской поэмы XVIII и первой половины XIX века». Перестройка поэмы Байроном иего последователями Привела к тому, что в поэме на первый план выдвинулисьдраматические эпизоды, сгруппированные в эффектные сцены, слабо связанные междусобой. Появилась характерная композиционная инверсия, нарушающаяпоследовательный ход событий. Цельность поэмы стала определяться не объективнойлогикой изображаемого материала, а свободной лирической композицией, отражающейсвободное, эмоционально напряженное, личностное отношение к судьбе героя исюжетным ситуациям. Лиризация поэмы запечатлела в самой поэтической структурежанра безмерное чувство свободы личности, осознавшей себя независимой, открытопротивостоящей враждебному миру, не скованной цепями предрассудков. Это чувствои выразилось в решительной ломке старых жанров, в разрушении жанровыхперегородок, когда в поэму хлынули лирика и драма. Самый жанр поэмы вдругнеобыкновенно раздвинулся навстречу открытой авторской лирической стихии,субъективной оценке, легко заполнявшей перерывы сюжетных действий или пропусковв жизни героя лирическими отступлениями, символическими картинами природы,философскими размышлениями, личными переживаниями.
Лермонтоввоспринял эти черты байронической поэмы, но к середине 30-х годов жанрбайронической поэмы уже стабилизировался. Русская действительность ставилановые проблемы. К байроническому типу ближе всего ранние поэмы Лермонтова, а впоследующем творчестве поэт освобождается от прямого следования байроническимжанрам, хотя генетическая связь с ними остается. Но на фоне байронической поэмылирического типа яснее видно новаторство Лермонтова.
III.1 Поэма«Мцыри». Трагическое осмысление просветительской идеи, образа «естественногочеловека»
Поэма«Мцыри», написанная в 1839 году, замыкает тему «естественного человека» влиро-эпическом творчестве Лермонтова. Проблема «естественного человека»,связана с руссоизмом, с возвращением к «детству человечества», но осложнилась вромантизме трагическим сознанием. Просветительская идея выступила уже не всвоем прямом значении, не в чистом виде, а как трагически неисполнимая идея.Романтически перевоплощенная просветительская идея была связана с байроновскойтрадицией. Самая форма поэмы — исповедь — идет от байроновской поэмы. ОднакоЛермонтов существенно меняет композицию поэмы. У Байрона нет хронологическойпоследовательности. Лермонтов сохраняет хронологию. Предыстория героя дается нев середине поэмы, а в самом начале. Мцыри излагает свою душевную жизнь связно,не перебивая ее отступлениями, отрывочными воспоминаниями. По существу, висповеди Мцыри применен характерный для лирического монолога принцип. Хотя мызнаем, что герой рассказывает о своей жизни уже после того, как он был найденмонахами вблизи монастыря, но исповеди Мцыри придана известная синхронностьслова и переживания, слова и действия. Герой как бы одновременно зановодействует, переживает свои поступки и рассказывает о них.
Поэма«Мцыри» начинается кратким эпическим зачином, в котором дана предыстория героя.Действие поэмы отнесено в прошлое. Трагическая и мятежная судьба Мцыри неполучает сколько-нибудь разветвленной социальной обусловленности, хотянекоторые факты (Мцыри — пленник генерала, следовательно, пострадавший отвойны, затем пленник монастыря, отторгнутый от свободной и вольной жизни)влияют на развитие сознания юноши. Однако не эти моменты определяют егопсихологию. Гораздо более значительно то обстоятельство, что Мцыри взят в пленребенком. Лермонтов сразу же подчеркивает противоречивость Мцыри — он «пуглив идик», «слаб и гибок», но «в нем мучительный недуг Развил тогда могучий дух Егоотцов». Могущество внутреннего духа и слабость тела — вот характерноепротиворечие Мцыри, объясняемое оторванностью от родины и неясной тоской породине, испытываемой героем. Тем самым внешние обстоятельства — пленение Мцырии жизнь в монастыре — так или иначе преломились в его характере, сделали его, содной стороны, хрупким и нежным, а с другой — отдалили от «естественной среды»,воспитываясь в которой он мог бы стать не последним удальцом на родине своихпредков. Эта противоречивость Мцыри непосредственно связана как с мятежнымсознанием героя, так и с трагической гибелью его иллюзий. Могучий дух возрос вчуждой ему искусственной среде, он питается воспоминаниями и неясными предчувствиямивольной жизни. В этой связи монастырь в традициях того времени воспринимаетсякак тюрьма, губящая могучий дух, мешающая его свободному развитию.Неоднократные сравнения монастыря с тюрьмой приобретают символический смысл. Ихотя Мцыри не испытывает ненависти к монахам, поскольку монахи «спасли егоиз жалости, выходили и излечили, противоположность между душным монастырскимсклепом, куда по воле обстоятельств заточен герой, и миром воли — безграничнойприродой, в которой Мцыри ощущает гармонию духа и предметных форм, неослабевает. Через все сознание Мцыри проходит двойственность его природы: помещенныйв естественную среду, он оказывается слабым, неприспособленным к ней («Душойдитя, судьбой монах»). Это выражается в его метаниях по кругу. Путь героя внутреннезамкнут. Ребенок, в котором едва затеплилась жизнь, вновь оказывается на краюгибели, причем эта гибель грозит ему в стенах того же монастыря. Онаобусловлена не личными свойствами монахов, а изначальной судьбой, причинами,лежащими вне личности Мцыри, хотя эти причины и наложили свой отпечаток напротиворечивость облика героя. Таким образом, объективная обусловленностьхарактера Мцыри отлична от обусловленности, свойственной реалистическим произведениям.Само монастырское воспитание не коснулось духа Мцыри, в котором живетнеискоренимое воспоминание о земле предков. Слова «отец» и «мать» не исчезаютиз сознания, несмотря на усилия монастырских воспитателей:
русский романтизм пушкин лермонтов
Конечно,ты хотел, старик,
Чтоб я вобители отвык
От этихсладостных имен.
Напрасно:звук их был рожден
Со мной.
Онизакреплены в сознании юноши независимо от воспитания. Социально этот моментникак не обусловлен, а дан в качестве антитезы монастырскому бытию. Внутренняяжизнь героя, его сознание не подчиняются социальным отношениям, а контрастируютс ними. Напротив, внешняя жизнь Мцыри — вынужденное пребывание в монастыре («Нопосле к плену он привык, Стал понимать чужой язык, Был окрещен святым отцом И,с шумным светом незнаком, Уже хотел во цвете лет Изречь монашескийобет...»)—может вполне быть объяснена социальными условиями, в результатекоторых герой изолирован от своей естественной, родственной ему природной ичеловеческой среды. Именно в независимости личного сознания от социальныхусловий (эту независимость Мцыри внутренне сохраняет до конца своих дней)выразился прежде всего романтизм поэмы. Однако Мцыри попадает под власть«обстоятельств». И хотя эти обстоятельства прямо не названы, логика поэмыприводит к тому, что сознание Мцыри вовсе не безразлично к внешнимобстоятельствам — воспитание в чуждой среде лишило героя необходимых жизненныхсил. Перед смертью он мечтает о воле, его дух «прожег свою тюрьму», но обрестигармонию с естественной жизнью он уже не в состоянии. Природа дала Мцыринепосредственное ощущение свободной и могучей жизни, но герой бессиленпреодолеть слабость тела. И это зависит не столько от самого героя, сколько отвнешних обстоятельств, от объективно сложившейся судьбы. Косвенным выражениемсилы обстоятельств становятся заключительные слова Мцыри, отказавшегосякого-либо винить в случившемся с ним («И никого не прокляну!»).
Двуплановостьобраза Мцыри отражена в двуплановости внешнего мира, в монастырской тюрьме и вкавказской природе, в двупланности поэтической структуры, где стих выражаетвнутренний мир Мцыри, а сюжет — внешнюю обусловленность его судьбы. И вместе стем два плана достаточно четко отграничены. Мцыри — не романтическийгерой-индивидуалист, подобно Демону или другим героям лермонтовских поэм,имеющим несомненную связь с мрачными образами байронических скитальцев. Мцырине испытывает колебаний, свойственных романтическим героям. Внутренний мирМцыри выглядит более завершенным. Сфера внешняя существует отдельно от сферывнутренней и контрастна ей. Но сферы, социально обусловленная и априоризаданная, не отгорожены друг от друга. Противоречия между ними и составляют проблематикупоэмы.
Монастырскиймир — нечто внешнее по отношению к сознанию Мцыри, но определяющее его судьбу.Мцыри враждебен монастырскому миру, потому что этот мир символизируетдействительность, далекую от состояния естественности и простоты. Напротив,именно в естественной, природной среде Мцыри переживает подлинную жизнь инаслаждается ею; эта среда воздействует на его ум, чувства, однако никоимобразом не властна над его судьбой. Превозмогая внешние обстоятельства, бросаяим вызов, герой отваживается па бегство в родную страну, которая открывает емусвой необозримый и прекрасный мир. В этом мятеже против внешних, сковывающихусловий, в прорыве монастырского плена и в прямом обращении к жизни природы, кестественной простоте изначального состояния, свойственного каждой человеческойдуше, заключен трагедийный и одновременно высокий протестующий дух Мцыри.
ОбращениеЛермонтова к вольному миру Кавказа было в традициях русской поэзии.Нецивилизованная и дикая страна представлялась романтикам неким прообразом человеческогодетства, где человек поставлен вне социальной проблематики.
Вприроде Кавказа романтики находили гармонию с дикими и простыми обычаяминародов. Им казалось, что социальные отношения, развитые в цивилизованныхстранах, не коснулись Кавказа. Не только Лермонтов, но и другие романтикипереносили действие своих поэм в простые, по их мнению, человеческие общества,непосредственно сталкивая своих героев с природой и устоями этих обществ. Но, вотличие от Пушкина в «Кавказском пленнике» и «Цыганах» (действие перенесено вцыганский табор), Лермонтов переворачивает ситуацию. Не романтическийиндивидуалист попадает на Кавказ, где сталкивается с природой и образом жизнипростого народа, а герой народной среды получает воспитание в цивилизованномобществе, а затем бежит в родную ему по духу природную стихию, о которой у негоесть только смутное воспоминание. Перевернутая ситуация является для Лермонтовапринципиально важной, поскольку дает возможность герою ощутить полноту жизни,которая уже убита в цивилизованном человеке. Ведь герои Пушкина не имеливнутренних связей с естественными обществами. Лермонтовский герой сохраняет этусвязь, несмотря на отгороженность от естественной среды. Он внутренне остаетсяестественным человеком. Через его судьбу прошел разлад между естественным исоциальным в нем. Социальное убило в нем жизненную силу, но не омрачило дух,тогда как у пушкинских героев обнаружились отнюдь не внутренние, а внешниесвязи с простыми человеческими коллективами. В этом смысле для Лермонтова,вероятно, было далеко не безразлично, куда именно помещать естественногочеловека. В современном обществе внутренний мир человека искажен и обезображенсоциальными отношениями. Поэтому никаких воспоминаний у такого героя просто ужене может быть, и, следовательно, помещение его в естественную среду выглядитлибо искусственным, либо обнаруживающим присущую ему слабость. Полемдеятельности для «естественного человека» может служить только родственная емустихия. Всякое опрощение заранее отвергается как несостоятельное. Тем самымвнутреннее стремление Мцыри к природе продиктовано его естественной натурой. Вэтом сказалось, безусловно, усвоение реалистических произведений и стремление кпсихологизации, обусловленной не только субъективными намерениями героя, но ивнешними обстоятельствами, хотя бы и выступающими в перевернутом и суммарномвиде. Бегство Мцыри, таким образом, получает дополнительный стимул в его рождении.Каким образом в сознании Мцыри оживает дух отцов, для Лермонтова-романтика нестоль уж важно, но существенно, что воспоминание о родной стране отнесено квнутреннему миру, определяющему поступки героя и выбор им поведения вконкретной ситуации. Трехдневное странствие Мцыри открыло ему смысл егособственного воспоминания, его неясной тоски по родному краю. В его сознанииодинаково слиты картины природы и собственные действия. Прояснившееся отсозерцания природы туманное воспоминание («И стало в памяти моей Прошедшееясней, ясней»; «И вспомнил я наш мирный дом И пред вечерним очагом Рассказыдолгие о том, Как жили люди прежних дней, Когда был мир еще пышней»)непосредственно ведет к действию и рассказу о них. Вслед за вопросом: «Тыхочешь знать, что видел я на воле?» — следует рассказ о величественной природе,выдержанный в антропоморфных образах, затем воспоминание о прежней младенческойжизни в отцовском доме и, наконец, снова вопрос о поступках, совершенных Мцырина воле: «Ты хочешь знать, что делал я на воле?», составляющий сердцевинупоэмы.
Исследователиуже отмечали, что природа в «Мцыри» — не декорация, не некий живописный фон,обрамляющий повествование (Д. Максимов), что она внутренне активна иобщественна (Ю. Лотман). Природа в «Мцыри» действительно далека от буколическихпейзажей. В сущности, в «Мцыри», как часто у Лермонтова при сохранениипредметности описаний, природа дается не ради этих пейзажных подробностей, акак большая и сложная философская тема. Природа не только сохраняет величие икрасоту, которых так недостает человеческому обществу, но и обладаетпервозданной естественностью. Природа человечна: «шакал кричал и плакал, какдитя», «дерева» шумят «свежею толпой», «как братья в пляске круговой», «грудатемных скал» полна «думой». В сознании Мцыри природа отождествляется с волей ипорождает желание узнать смысл и цель жизни: «Давным-давно задумал я Взглянутьна дальние поля, Узнать, прекрасна ли земля, Узнать, для воли иль тюрьмы Наэтот свет родимся мы». Природа предстает перед Мцыри в своих разных ликах — онато грозит юноше («Мне страшно стало; на краю Грозящей бездны я лежал»), тоявляется ему в невиданной красе («Кругом меня цвел божий сад...»). Преодолениестраха как естественного человеческого чувства, наслаждение красотой, дикойвольностью становится для Мцыри утверждением своей естественной, природнойсущности. В борьбе с природой, в созерцании ее и в наслаждении своими победаминад ней проявляется могучий дух отцов в натуре юноши. Мцыри испытываетподлинное блаженство в споре с природой, пробираясь к потоку, преодолеваяпрепятствия, оказываясь на краю пропасти, постоянно подвергая себя опасности(«И я висел над глубиной, Но юность вольная сильна. И смерть казалась нестрашна!»). Мцыри поставлен в один ряд с природой, временами он чувствует себядиким и вольным зверем. В природе он освобождается от социальных связей. Именноздесь, в столкновении с природой, слабый телом юноша ощутил необычайный приливсил, гармонию телесного и духовного.
Как в«естественном человеке», отличном от байронических героев, в нем нет ничеготаинственного, непонятного. И эта простота и обыкновенность героя вполнегармонируют с естественным, природным миром. Противоречия Мцыри не индивидуалистические.В нем нет рефлексии, характерной для внутреннего мира демонических героев. Ихотя Мцыри легко отчаивается и обнаруживает склонность к сомнению, природа этихявлений иная, нежели у героев-индивидуалистов. Демонические герои изнутризаражены эгоизмом. Мцыри же не сомневается в могуществе своего духа. Внутреннеон целен. Сомнения не касаются духовных ценностей и поступков и проистекают извнешних условий, обусловлены «судьбой» («Но тщетно спорил я с судьбой: Онасмеялась надо мной!»). «Судьба», преследующая Мцыри, олицетворена в образемонастыря, перед которым вновь оказался Мцыри после трагических скитаний. Мцырипобедил свою физическую слабость в битве с Барсом, но победить «судьбу»,уготовившую для него жизнь в чужом краю, он не мог. Изначальная обреченностьгероя, который всеми силами порывается убежать от судьбы, вновь торжествует.
Природаявила Мцыри мир подлинной жизни и чувств, но герой не в силах приобщиться к ееестественной простоте. Ему не открыты пути к ней.
Всознании Мцыри после эпизода с барсом живет трагическое бессилие, котороевыражено в образе тюремного цветка, возросшего среди сырых тюремных плит. Этотмотив символизирует недостижимость полной гармонии с природой и «сладостибытия». Герой погружается в утопическую нирвану, дающую ему забвение прежнегонедолгого счастья, обещающую «холод и покой» (эпизод с рыбкой). Трагическаяневозможность обрести желанную родину сопровождается искушением всякого отказаот поисков. Однако рядом с этим настроением, перебивая его, существует идругое. Образ опаленного зарей тюремного цветка получает новое истолкование. ДухМцыри хотя бы на мгновение торжествует: «И он прожег свою тюрьму...»Воспоминание о пережитых днях становится сильнее мыслей о смерти и об отказе отцели и от поисков ее. В поэме торжествуют героическое деяние, героическийпоступок, страстная жажда иной жизни, несовместимой с тюремным монастырскиммиром.
Порыв ксветлой, блаженной жизни, ощущение естественной полноты бытия, переживаемоеМцыри перед смертью, выступает в поэме как пример героического поведения,несмотря на трагические метания по кругу в поисках путей к недостигаемой цели.
Лермонтовзапечатлел реальный момент в психологии передового интеллигента эпохи.Постепенно начали вырисовываться неясные очертания желаемой, но практическинедоступной жизни. Общество находилось в «мертвой точке», не зная, куда идти,какой избрать путь. Романтизируя поиски героя, Лермонтов не скрывал трагическойнедостижимости цели, прославляя и оправдывая героические порывы личности.
Отчеловека той эпохи требовались особые усилия. Собственно, общество былоозабочено не столько тем, какой именно путь выбрать, хотя выбор жизненногоповедения многое значил. Мцыри предлагается один путь — на волю, вдействительность. Лермонтов отстаивал героическое деяние, путь борьбы,мужества, жизненной стойкости. Но каковы реальные пути к светлой цели,«лермонтовский человек» еще не знает и над этим почти не задумывается. Онраздумывает «над путями, предлагаемыми самой жизнью». «Подлинное содержаниеисповеди Мцыри,— справедливо пишет Д. Е. Максимов,— заключается в выявлениистихий и возможностей действительности...». Отсюда понятны поэтизация жизни итот явный объективный уклон в романтизме, которые отличают зрелые романтическиепроизведения Лермонтова.
Такимобразом, проблематика «Мцыри» связана с просветительскими идеями руссоистскоготипа, получившими трагическое осложнение в романтизме, и ссоциально-утопическими воззрениями, но эта проблематика представлена в сугуборомантическом свете. Авторское сознание налагает свою печать и на образ героя,изначально сложившийся и движущийся в одном направлении. Замечено, что передгероем, в сущности, один путь, несмотря на колебания и сомнения. Заданный вначале поэмы тезис о могуществе духа юноши и слабости его тела получаетоправдание в конце поэмы, усложняясь до философско-символического значения. Сюжетпоэмы непосредственно воплощает авторскую мысль. И хотя эпический зачин постилю отличается от исповеди Мцыри, авторская точка зрения доминирует впроизведении. Субъективное начало формирует и характер Мцыри, и цель егопоисков, и отношение к природе. Лермонтов расширяет возможности жанраромантической поэмы, углубляя психологию героя и обращаясь к исследованиюпутей, даваемых самой жизнью для человека его времени. Он доводит этот жанр довысокого совершенства. Мятежный и страдающий романтический герой прославляетдействительность, открывающую перед ним высокую цель и предоставляющуюнеобозримые возможности для героической деятельности. Трагическая потерянностьгероя, который заблудился в поисках родной страны, не обесценивает ни смыслацели, ни значения поисков, а выражает реальное сознание лермонтовскогопоколения. Выход из трагического состояния видится Лермонтову в смеломисследовании жизни и в мужественной пробе личных сил, которые становятсямогучими в непосредственном соприкосновении с действительностью.
Обособленностьличности характерна и для «естественного человека», и для демонического героя,обнаруживающего эгоистическую, индивидуалистическую природу. Одиночестволичности становится болезнью века. Если в поэме «Мцыри» причины одиночествакоренятся в том, что «естественный человек» искусственно вынут, изолирован отприродной сферы в результате внешних событий, то в «Демоне» трагедия одинокого сознанияперемещена во внутренний мир души. В «Демоне» перед нами принципиально иной ходавторской мысли, нежели в поэме «Мцыри». Проблематика «Демона» связана сапологией и гибелью индивидуалистического сознания, которое не может вследствиесвоей внутренней противоречивости, порожденной цивилизацией, постичьобъективные ценности жизни.
III.2Отражение в поэме «Демон» принципиально новой авторской мысли об абсолютныхжизненных ценностях
В «Демоне»противоречия добра и зла совмещаются в герое поэмы как целостном образе. И. Г.Неупокоева отмечает, что Лермонтов «впервые дает неизвестную до него«трагической поэме» диалектику борьбы противоположных сил, мыслей и чувств вцелостном поэтическом образе». Тяготение к диалектике мыслей и чувств вцелостном образе характерно для позднего романтизма. Это изменяет структуруромантической поэмы, в частности ведет к меньшей зависимости героя отсубъективного авторского вмешательства. Авторская точка зрения, не отрываясь ниот героев, ни от сюжета поэмы, не замыкается ими, но и не выступает открыто.Лермонтов уже не нуждается в лирических отступлениях, поскольку внесюжетныемоменты, как указал А. Н. Соколов, получают сюжетную функцию, врастая вповествование. В поэме «Демон» активная роль принадлежит не только главномугерою, но и Тамаре. Лермонтов отходит от жанра поэмы-исповеди. В «Демоне» сопоставляютсядва сознания— естественное, детское (Тамара) и эгоистическое,индивидуалистическое (Демон). Борьба этих сознаний при их взаимномпроникновении составляет сущность бытия. Поэтому свидетелем борьбы выступаетвесь мир. Герои движутся навстречу друг другу, но момент их встречи оказываетсякатастрофой, приобретающей всемирно-историческое значение.
Демонпредставлен Лермонтовым в тот роковой и трагический для него момент, когда онпогружен в воспоминанья:
И лучшихдней воспоминанья
Пред нимтеснилися толпой;
Техдней, когда в жилище света
Блисталон, чистый херувим,
Когдабегущая комета
Улыбкойласковой привета
Любилапоменяться с ним…
В те дни«он верил и любил», «не знал ни злобы, ни сомненья...». Горькая ирония судьбысостоит в том, что, думая отомстить богу и миру, Демон отомстил себе.Индивидуалистическая позиция оказалась бесплодной и обрекла Демона набезнадежное одиночество. Демон превратил свою жизнь в бессмысленную и пустуюзабаву. Сея зло, он не испытывал наслажденья. В этот-то трагический моментвоспоминаний о прежней чистой, непосредственной вере и любви и о бессмысленномнаслаждении злом, которое «наскучило ему», мы застаем Демона. В его когда-тотвердой и гордой позиции наметилась трещина. Он осознает внутреннююпротиворечивость своего бытия, признает бессмысленность и бесплодностьиндивидуалистического бунта, лишь разъединившего его с мировой жизнью. И рай иземля живут по своим законам, не нуждаясь в Демоне, но Демон нуждается в них: сгрустью вспоминает о прошлых днях в раю и с «завистью холодной» смотрит наземлю. Внутреннее противоречие движет помыслами Демона — он вновь хочет обрестисвязь с миром, причем одновременно и с землей, и с небом, но не в силахпреодолеть злое начало своей души, гордое презрение к обоим мирам.
И вотперед Демоном последовательно развертываются три картины: сначалавеличественный кавказский горный пейзаж, затем красочные долины «роскошнойГрузии» и, наконец, двор Гудала, где Демон видит пляску Тамары.
Лермонтов,конечно, намеренно рисует природу Кавказа. Все эти описания в своейсовокупности дают представление о естественном мире природы, живущейнапряженной, деятельной и внутренне гармоничной жизнью, контрастной духовнойдраме, переживаемой Демоном, и его полному одиночеству. Чем ближе к земле, темподробнее картины, насыщеннее жизнь, открывающаяся взору Демона, тем онапривлекательнее и одухотвореннее.
Уже впервой картине («И над вершинами Кавказа...») Лермонтов выделяет моментыгармонической и одухотворенной жизни природы, где одно явление взаимодействуетс другим, образуя нечто цельное: Терек ревел —«и горный зверь, и птицы, Кружасьв лазурной высоте, Глаголу вод его внимали; И золотые облака Его на северпровожали; И скалы тесною толпой, Таинственной дремоты полны, Над нимсклонились головой, Следя мелькающие волны...»; башни замков сторожат Кавказ.Во втором описании («И перед ним иной картины...») гармония и одухотворенностьприроды переданы в роскошных красках. Однако Демон последовательно отвергаетоткрывшийся перед ним природный мир:
… ногордый дух
Презрительнымокинул оком
Твореньебога своего,
И начеле его высоком
Неотразилось ничего.
Но кромезависти холодной,
Природыблеск не возбудил
В грудиизгнанника бесплодной
Ни новыхчувств, ни новых сил;
И все,что пред собой он видел,
Онпрезирал иль ненавидел.
РазобщенностьДемона с естественно-природным миром проистекает из двух начал его души.Лермонтов выделяет в Демоне вечное беспокойство, неукротимый дух познания.Острым сознанием наделен в поэме только главный герой. Природа хотя иодухотворена, но лишена признаков разумности. Она существует постольку,поскольку не может не существовать. Она замкнута в своей естественной жизни.Демон не задумывается над мировым процессом в целом и над каждым егопроявлением. Он символизирует безостановочное движение времени. Наблюдая земнуюжизнь, он уже вынес ей свой приговор. Он не увидел на земле ничегоположительно-ценного, ничего этически значимого. Естественная жизнь природы непривлекает его, ибо лишена разумности. Одухотворенность природы не направленана познание самой себя: природа ничего не знает о себе. Земная жизнь людейнесовершенна. Бог не наделил людей абсолютным счастьем. Мир находится впостоянном движении, и то, что сегодня кажется ценным, завтра становится бессмысленным.Скептицизм Демона рождается из неудовлетворенности божьим миром. Этотскептицизм распространяется Демоном и на самого себя. В мире нет ничеговечного: вечным остается лишь движение и познание истины, едва постигнувкоторую герой сомневается в ее подлинной истинности. Единственная реальность —сомнение и отрицание. Как инструменты познания они были необходимы в 30-е годы.Но, подвергая все сомнению и отрицанию и убеждаясь в иллюзорности каждойистины, Демон понял, что лишен объективной опоры, которую можно почерпнуть лишьиз непосредственной близости к жизни. Демону важно ощутить гармонию ичувственно, и разумно. Поэтому для него нет другого пути, кроме приобщения кземной жизни. А так как Демон, как справедливо указано исследователями', непохож на Мефистофеля с его разъедающим скептицизмом, лишенным всякихположительных идеалов, он вынужден обратиться к земной жизни. Именно потому,что герой исходит в своем бесконечном отрицании из положительных идеалов, изжажды абсолютной гармонии, его взор падает на презираемый им грешный мир.
Такимобразом, возникновение картин земной жизни, естественной природы мотивированосубъективными причинами, коренящимися во внутреннем мире Демона. Однако за ниминельзя не увидеть объективного смысла — поисков реальной опоры для абсолютногоидеала, для оправдания познания, цели и смысла жизни. И тут не последнюю рольиграет обращение именно к кавказской природе, олицетворяющей внутреннезамкнутую гармоническую жизнь и естественный, простой, «детски» наивный мир.
Третьякартина, развернутая в четырех строфах (V, VI, VII, VIII), рисует патриархальный, естественный мир, нелишенный противоречий, но опирающийся на обычай. Здесь все устойчиво и разнавсегда заведено, и лишь свадебный пир нарушает установленную бытовуюнеподвижность. На этом фоне возникает образ княжны Тамары, в которой воплощеновысшее одухотворение природы, внутренняя гармония и цельность, не сознающаясебя, а живущая простой, естественной жизнью. Отдаленно эта гармоническая жизньнапоминает образы райского блаженства, незамутненного разумом. Явная перекличкавоспоминаний Демона о «лучших днях» («Когда бегущая комета Улыбкой ласковойпривета Любила поменяться с ним...») с детски чистым обликом Тамары («Иулыбается она, веселья детского полна. Но луч луны, по влаге зыбкой Слегкаиграющий порой, Едва ль сравнится с той улыбкой, Как жизнь, как молодость,живой...») объективно подготавливает впечатление Демона, недавно тосковавшегооб утраченной гармонии с мировым целым. В Тамаре Демона привлекла именно живаяжизнь, он ощутил цельность непосредственной жизни в гармоническом согласии еечувственной и духовной сторон и их открытого, детски простого и естественноговыражения («И были все ее движения Так стройны, полны выраженья, Так полнымилой простоты...»). В Демоне разум отделился от чувства, он стал абстрактным,лишенным объективной опоры, распался с природой. В Тамаре духовное не отделеноот чувственного, а выступило в гармонии. Но, в отличие от Демона, она —«свободы резвое дитя» — едва прикоснулась к пучине познания («И часто тайноесомненье Темнило светлые черты...»). Естественный мир в «Демоне» ужераспадается изнутри. Тамара предчувствует, что ее ожидает «Судьба печальнаярабыни, Отчизна, чуждая поныне, И незнакомая семья». Дальнейший путь Тамары —потеря естественности и приобретение знания. Путь Демона — от познанья кестественности и гармонии. Сближая пути героев, Лермонтов одновременнойразъединяет их: светлое начало, торжествующее в Тамаре, в конце концовпобеждает («Ее душа была из тех, Которых жизнь — одно мгновенье Невыносимогомученья, Недосягаемых утех. Творец из лучшего эфира Соткал живые струны их, Онине созданы для мира, И мир был создан не для них!»), а злое начало Демонаобрекает его на полное одиночество и безраздельный эгоизм («И вновь остался он,.надменный, Один, как прежде, во вселенной Без упованья и любви!..»). Тамарапронесла любовь через страдания, Демон отверг любовь, и его страдание неискупило душевных мук.
Сближаяи разъединяя героев, повествуя о приобретениях и утратах, когда каждоеприобретение означает одновременно и утрату, а каждая потеря оборачиваетсяприобретением, Лермонтов сохраняет объективную меру их оценки. Решающимостается для него причастность к земной, естественной жизни, любовь к добру ивера в него. Вместе с тем трагическая коллизия эпохи, угаданная в «Демоне», состоялав том, что гармония между разумом и чувством в данном обществе невозможна, чтоона неотвратимо ведет к разъединению этих начал, к борьбе между ними, так жекак невозможна гармония между миром естественной цельности и отвлеченной,абстрактной духовности. Неизбежность поражения Демона коренится не только в еговнутреннем мире, не способном к добру, несмотря на искреннее к нему стремление.В «Демоне» заложена глубокая правда о веке, порождающем дисгармонию и постоянноотторгающем человека от гармонии вселенной, не дающем обрести абсолютноесчастье.
Героевпоэмы соединила и разъединила любовь. Мистический финал (явление ангела,уносящего душу Тамары в рай) отражает, однако, реальную, объективную ценностьлюбви Тамары, ее готовность жертвовать собой ради добра и неспособность Демонана преодоление эгоистических вожделений. Герои вновь возвращаются к прежнимсостояниям — Тамара, разобщенная с естественным состоянием, в мир чистойдуховности (с темой рая связана и тема монастыря, куда добровольно заточиласебя княжна), а Демон остается по-прежнему одиноким во вселенной. Тамарадостойна высокой любви, Демон же лишен этого чувства. Трагедия героевразвертывается на широком фоне природы, которая сохранила свою естественность,непосредственность и величие. Объективный мир — реальная жизненная ценность —продолжает жить прежней внутренней одухотворенной и гармонической жизнью:
И жизньювечно молодою,
Прохладой,солнцем и весною
Природатешится шутя,
Какбеззаботное дитя.
Скалаугрюмого Казбека
Добычу жадносторожит,
И вечныйропот человека
Ихвечный мир не возмутит.
В этоместественно-стихийном величии и замкнутом, внутренне нерасчлененном спокойствиизаключены подлинная гармония и сам себя сознающий смысл. Абсолютные ценностипокоятся именно в этом мире, и всякое нарушение гармонии чревато гибелью.Объективный мир предоставляет человеку широкие возможности для познания, дляутверждения добра. Презрение к внешнему миру неизбежно ведет к потере жизненныхценностей, к утрате живой связи с людьми, к индивидуалистической позиции.Лермонтов-романтик в романтической поэме «Демон» сказал в защиту естественнойгармоничности и непреложной цельности объективного мира больше, чем инойреалист. Он выразил ту важную для его современников мысль, что в этомнесовершенном мире заключены истоки духовных богатств личности, жаждущейобновленья столь несправедливо устроенного бытия. Жизнь, в которой были бысогласны тело и душа, разум и чувства, жизнь, являющаяся в мечтах Демона,прообраз которой в самых общих контурах видится герою в естественнойодухотворенности Тамары, достигается не на пути гордого и высокомерногопрезрения к земле, а в одухотворении земного, во внесении сознательного началав стихийную жизнь природы и одновременно в горячем участии к судьбам живущих наземле людей. Новая жизнь, истоком которой служат стихийная природная среда иестественные законы первоначальной целостности человека, рождается напересечении чувства и разума, жажды познания и высокой страсти. Отсюдавозникает наделение Тамары разумностью, знанием законов бытия и желаниеприобщить Демона к естественной жизни, которая уже не выступает в качествеидеального мира, а является исходной реальностью для построения мечтаемой,идеальной действительности. Трагизм поэмы «Демон» состоит в том, что героивнутренне не могут переродиться, что всякие попытки преодолеть разобщенностьмежду стихийным, естественно-природным существованием и свободным знаниемвыглядят заранее обреченными на поражение. В этом была правда лермонтовскоговремени. Однако поражение Демона не может заслонить его страстного протестапротив неправедного мира. Порыв Демона к свободе, к гармонии с мировым целымутверждается в качестве законного и неотъемлемого права личности. Мысль отрагедии индивидуалистического сознания сочетается с апофеозом личности,которая постигла несовершенство мира и обрела недостижимый идеал новогообщественного бытия Лермонтовский Демон открывал передовому человеку 30-х годовбезграничные пути свободы, раздвигая узкие рамки существенности, которыесковывали духовно-практическую активность личности.
Литература
1. Пушкин А.С.Собрание сочинений Пушкина: В 10 т. – ГИХЛ, 1959-1962.
2. Белинский В.Г.Сочинения Александра Пушкина: Ст. 6, 7 // Полн. собр. соч.: В 13 т. – М., 1955.
3. Жирмунский В.М.Байрон и Пушкин. – Л., 1978.
4. Фридман Н.В.Романтизм в творчестве Пушкина. – М., 1980.
5. Гуревич А.М.Романтизм в русской литературе. – М., 1980.
6. Манн Ю.В.Динамика русского романтизма. – М., 1995.
7. Лермонтов М.Ю.Собрание сочинений Лермонтова: В 4 т. – М.: Художественная литература,1983-1984.
8. Найдич Э.Э.Последняя редакция Демона: «Русская литература», 1971, №1.
9. Мелихов Л.С.,Турбин В.Н. Поэмы Лермонтова. Изд-во МГУ, 1969.
10. Лотман Ю. Книга опоэзии Лермонтова // Вопросы литературы, 1960, №11.
11. Максимов Д.Е.Поэзия Лермонтова. Л.: Наука, 1964.
12. Пульхритудова«Демон» как философская поэма. Сб. «Творчество М.Ю. Лермонтова». М.: Наука,1964.
13. Лермонтовскаяэнциклопедия. – М., 1981.
14. Коровин В.И. Путьпоэта. Избранные сочинения М.Ю. Лермонтова. – М.: Художественная литература,1987.