Контрольная работа на тему:
«Образование Древнерусского государства. Критика«Норманнской» теории»
План
I. Введение
II. Образование Древнерусскогогосударства
1. Славяне
2. Происхождение Руси
3. Образование государства Руси
III Норманнская теория
1.Истоки и основные положения
2. Контраргументы
Заключение
Список литературы
I.Введение
ОбразованиеДревнерусского государства – предмет споров для ученых-историков на протяжениинескольких столетий. Даже хронология данного события в разных работах имеетзначительный разброс. Не говоря о разности приводимых факторов и причин длявозникновения государственности на Руси. В данной работе мы рассмотрим такназываемую «норманнскую» теорию возникновения русской государственности инепримиримую с ней «антинорманнскую» теорию. Одну из этих теорий мы попытаемсяподвергнуть критике.
Собственно, приверженцы«норманнской школы» (напомним имена Байера, Струбе, Миллера, Тунмана,Стриттера, Шлецера, Лерберга, Круга, Френа, Буткова, Погодина, Куника) не былиавторами этой теории. Не они придумали сказание о призвании варягов; они взялиего уже готовым и употребили все научные средства для того, чтобы возвести этосказание в исторический факт. Однако, само наличие яростной оппозиции даннойтеории на протяжении нескольких веков, говорит о том, что норманнская теория –не есть догма (как это принято считать в западной науке) и, по словамД.И.Иловайского: «Надобно обратиться в другую сторону, чтобы выяснить началоРусского государства и русской национальности»[4, с.3].
И так, «откуда есть пошларусская земля?»
II. ОбразованиеДревнерусского государства
1. Славяне
Чтобыпроследить «алгоритм» возникновения русского государства, необходимо знать,какую территорию занимали славянские племена в догосударственное время, как, ив какое время изменялась область славянского расселения. Определив это, мысможем привлечь обильные археологические материалы, которые обрисуют нам общиечерты, локальные различия и уровень наиболее передовых районов, где ранее всегодолжна была закономерно возникнуть (и возникала) славянская государственность.
Одним словом,первым вопросом, без решения которого мы не можем приступить к анализу процессапревращения первобытного общества в классовое, является вопрос о происхожденииславян в его географическом, территориальном аспекте; где жили«первославяне», какие народы были их соседями, каковы были природныеусловия, какими путями шло дальнейшее расселение славянских племен и в какиеновые условия попадали славяне-колонисты?
Еще в началеXII века русский летописец, монах Киево-Печорскойго монастыря, Нестор началсоставлять летопись «Повесть временных лет», где задался вопросом «откуда естьпошла Русьская земля.» Хотя в его понимании о происхождении славян немалонаивного и мифологического, он совершенно точно определил, что славянство лишьчасть общеевропейского потока народов. Опираясь на библейское сказание, чтопосле «великого потопа» сыновья Ноя разделили между собой землю, Несторполагает, что один из них — Иафет – взял под свое покровительство «полунощныеземли и западные», то есть страны Европы и, где и расселились все, кто пришелтуда вместе с Иафетом: Русь, чудь (прибалтийские народы), ляхи (поляки), прусы(исчезнувшее балтское племя, давшее название Пруссии), свеи (шведы), урмане (норвежцы),агняне (англичане), фряги и римляне (итальянцы), немцы и другие. Несторпомещает славян на Дунае, там, где позднее стали жить венгры и болгары. Он неисключает, что славяне жили и в земле скифов, которые в VI-IV веках до нашейэры занимали огромные пространства Восточной Европы, в том числе Поднепровье иСеверное Причерноморе, степи Приазовья и Нижнего Поволжья.
В научномпоиске древнейших судеб славянства первое место принадлежит лингвистике.Лингвисты определили, во-первых, что отмежевание праславянских племен отродственных им соседних индоевропейских племен произошло примерно 4000-3500 летназад, в начале или в середине II тысячелетия до нашей эры. По данным языкалингвисты установили, что соседями славян из индоевропейских народов былигерманцы, балтийцы, иранцы, дако-фракийцы, иллирийцы, италики и кельты. Оченьважно третье утверждение лингвистов: судя по общим всем славянским народамобозначениям элементов ландшафта, праславяне проживали в зоне лиственных лесови лесостепи, где были поляны, озера, болота, но не было моря; где были холмы, овраги,водоразделы, но не было высоких гор.
У ученыхпоявилось два варианта определения прародины: одни исследователи полагали, чтопервичной областью праславян является лесостепь и леса Среднего Поднепровья сКиевом во главе, а другие считали, что прародина размещалась западнее, наВисле, и доходила до Одера; этот вариант условно можно назвать висло-одерским.Оба варианта полностью удовлетворяли требованиям лингвистов, и подтверждалисьархеологами (так называемая «тшинецкая культура»).
Прародину славян врасцвет бронзового века следует размещать в широкой полосе Центральной иВосточной Европы.
Начало I тысячелетия донашей эры следует считать временем, когда славянские племена СреднегоПоднепровья начинают свое историческое бытие, отстаивают свою независимость,строят первые крепости, впервые сталкиваются с враждебной степной конницейкиммерийцев и с честью выходят из этих оборонительных битв.
Социальный стройсреднеднепровских славян еще за полторы тысячи лет до Киевской Руси оказался напороге государственности. Об этом говорят не только упоминания сколотских«царств» и «царей» Геродотом, но и всаднические чертыпогребенных воинов и огромные «царские» курганы на Киевщине, иимпортная роскошь славянской знати.
Сарматский натиск,продолжавшийся несколько столетий, привел к упадку славянских земель и к уходунаселения из лесостепи на север, в лесную зону. Именно в это время на новыхместах поселения стали появляться патронимические названия племен вроде«радимичей» или «вятичей».
Новый и очень яркий периодв истории славянства связан как с постепенным преодолением результатовсарматских наездов, так и с возрастающим могуществом Римской империи. Римскиелегионы овладели греческими городами в Северном Причерноморье и использовали ихкак рынки закупки местного хлеба и рыбы. Особенно усилились связи Рима снародами Восточной Европы при императоре Марке Ульпии Траяне (98-117 годы н.э.) Империя стала непосредственной соседкой славянских земель, где благодарятакому соседству вновь возродилось экспортное земледелие, и притом в крупныхмасштабах. О размахе славянского экспорта II-IV веков мы можем судить по огромному количеству кладовримских монет в земледельческой славянской лесостепи. Недаром автор «Словао полку Игореве», упоминая далекие времена благоденствия, назвал«века Трояновы».
Одним из торговых центровна Днепре было место будущего Киева.
В социальном отношенииприднепровские славянские племена вновь достигли того предгосударственногоуровня, на котором они находились в скифское время. Не исключена возможность,что во II-IV веках, до нашествия гуннов (около375 года), у южной части восточных славян, занимавшей те же самые плодородныелесостепные пространства, где были в свое время расположены «царства»сколотов-земледельцев, уже возникла государственность. В пользу этого говорит ибогатство славянской знати, основывавшееся на экспортном земледелии, ипоявление «огнищ» – больших домов для челяди, и неукрепленность селпри наличии общегосударственной оборонительной линии, и начало дружинныхпоходов далеко за пределы своей земли.
Задолго до Киевской Русив этой части славянского мира, наиболее близкой к мировым культурным центрам,уровень социального развития дважды достигал рубежа первобытного и классовогообщества, а может быть, и переходил через этот рубеж. В первый раз дальнейшееразвитие было прервано сарматским нашествием III века до нашей эры, а во второй– нашествием тюрок-гуннов в конце IV века нашей эры.
В.Н.Татищев, ссылаясь нашведского писателя Локцения, утверждает, что к VI веку славяне имели письменность и закон: «Более же всегозакон или уложение древнее русское довольную древность письма в Руссииудостоверивает, такого, что некоторыми обстоятельствами с готическими сходно,как шведский писатель о законах древних Локцений показывает. В гл. 40 показано,что славяне из Вандалии в Северную Русь около 550 года после Христа пришли, гл.17, н. 20, гл. 40, после того как всю Европу завоевали, и без сомнения письмоимели и с собою в Русь принесли, чему, можно уповать, наверняка доказательствасыщутся, если в Новгороде и Изборске искусному в древних письмах разобраться»[8, с. 16].
Однако источники,которыми Василий Никитич пользовался в XVIII веке, до нас большей частью не дошли. Поэтому,приведенная выше цитата носит исключительно иллюстративный характер.2. Происхождение Руси
В конце V – первойполовине VI века нашей эры происходят три взаимосвязанных события, которыенепосредственно соотносятся с Киевской Русью и являются ответами на вопросылетописца Нестора, поставленные им в заголовке «Повести временныхлет»:
«Отькуду есть пошьлаРусьская земля?
Кьто в Кыеве нача пьрвеекъняжити?
И отькуду Русьская землястала есть?»
Важнейшим событием концаV – середины VI века было начало великого расселения славян на юг, за Дунай, наБалканский полуостров, когда славянские дружины отвоевали и заселили почтиполовину Византийской империи. Грандиозное по своим масштабам движение славянна Дунай и за Дунай перекроило всю этническую и политическую картураннесредневековой Европы.
Вторым событием,вписывающимся в рамки первого, было основание Киева на Днепре. Летописьпередает древнюю легенду о трех братьях – Кие, Щеке и Хориве, –построивших город на Днепре в земле полян во имя старшего брата Кия. Этопредание, являвшееся незапамятно древним уже во времена Нестора (начало XIIвека), вызывало сомнения у летописцев Новгорода, соперничавшего в XI-XII векахс Киевом, и они поместили в летопись легенду о Кие под 854 годом. Такая поздняядата совершенно не соответствует действительности, так как в распоряжениисовременных ученых есть бесспорное свидетельство значительно более раннеговремени возникновения предания о постройке Киева в земле полян. Этимсвидетельством является армянская история Зеноба Глака VIII века, в которуюавтором включено предание, не имеющее никакого отношения к истории армянскогонарода: три брата – Куар, Мелтей и Хореван – построили в какой-то стране Палунигород. Возникает вопрос: каким образом славянское предание могло попасть в VIIIвеке на страницы армянской хроники? Ответ очень прост: в том же VIII веке (в737 году) арабский полководец Мерван воевал с хазарами и ему удалось добратьсядо «Славянской реки» (Дона), где он взял в плен 20 тысяч славянскихсемейств. Пленники были уведены в Закавказье и помещены по соседству сАрменией. Все это означает, что предание об основании Киева Кием и его братьямив земле полян сложилось в самой полянской, славянской земле когда-то до 737года.
Летописец Нестор не зналармянской рукописи, и не мог опереться на нее в своем споре с новгородцами,которые умышленно хотели принизить древность Киева. Однако он был для своеговремени образованным и разносторонним историком, знавшим и греческуюисторическую литературу, и местные славянские сказания, восходившие вплоть доV-VI веков нашей эры, предпринял специальное разыскание и установил княжескоедостоинство Кия (в котором некоторые историки-норманнисты сомневались),подтвержденное его встречей с императором Византии.
Интересные сведения обэтимологии слова «Русь» приводит Б.А.Рыбаков: «Имя народа «Русь» или«Рос» появляется в источниках впервые в середине VI века, в самыйразгар великого славянского расселения. Один из авторов (Иордан) припоминает«мужей-росов» (росомонов), враждовавших с готским князем Германарихомв 370-е годы. Другой, далекий автор, писавший в Сирии, перечисляя степныхкочевников Причерноморья, упомянул неконный народ «РОС», жившийгде-то на северо-западе от амазонок, то есть в Среднем Поднепровье (легендарныхамазонок помещали у Меотиды – Азовского моря).
Две формы наименованиянарода (РОС и РУС) существуют с древнейших времен: византийцы применяли формуРОС, а арабо-персидские авторы IX-XI веков – форму РУС. В русской средневековойписьменности употреблялись обе формы: «Русьская земля» и «ПравдаРосьская». Обе формы дожили вплоть до наших дней: мы говорим РОСсия, ножителя ее называем РУСским» [5, c. 21].
Большой интереспредставляет определение первичного географического значения понятия«Русская земля», так как совершенно ясно, что широкое значение всмысле совокупности всех восточнославянских племен от Балтики до Черного морямогло появиться только тогда, когда это пространство было охвачено каким-тоединством.
3. Образованиегосударства Руси
Обильный материалразнородных источников убеждает нас в том, что восточнославянскаягосударственность вызревала на юге, в богатой и плодородной лесостепной полосеСреднего Поднепровья.
Здесь за тысячи лет доКиевской Руси было известно земледелие. Темп исторического развития здесь, наюге, был значительно более быстрым, чем на далеком лесном и болотистом севере сего тощими песчаными почвами. На юге, на месте будущего ядра Киевской Руси, затысячу лет до основания Киева сложились «царства»земледельцев-борисфенитов, в которых следует видеть праславян; в «трояновывека» (II-IV века нашей эры) здесь возродилось экспортное земледелие,приведшее к очень высокому уровню социального развития.
Смоленский, полоцкий,новгородский, ростовский север такого богатого наследства не получил иразвивался несравненно медленнее. Даже в XII веке, когда юг и север во многомуже уравнялись, лесные соседи южан все еще вызывали у них ироническиехарактеристики «звериньского» образа жизни северных лесных племен.
Второе примечание,которое следует сделать, приступая к рассмотрению ранней государственностиРуси, касается уже не географии, а хронологии. Средневековые летописцынепозволительно сжали весь процесс рождения государства до одного-двухдесятилетий, пытаясь уместить тысячелетие создания предпосылок (о чем они ипонятия не имели) в срок жизни одного героя – создателя державы. В этомсказывался и древний метод мифологического мышления, и средневековая привычказаменять целое его частью, его символом: в рисунках город подменялсяизображением одной башни, а целое войско – одним всадником. Государствоподменялось одним князем.
Из русских историковXI-XII веков Нестор был ближе всех к исторической истине в обрисовке ранних фазжизни государства Руси, но его труд дошел до нас сильно искаженным егосовременниками именно в этой вводной части.
Первый этап сложенияКиевской Руси рисуется как сложение мощного союза славянских племен в СреднемПоднепровье в VI веке н. э., союза, принявшего имя одного из объединившихсяплемен – народа РОС или РУС, известного в VI веке за рубежами славянского мирав качестве «народа богатырей».
Исторический путь дальнейшегоразвития славянских племен Восточной Европы был намечен и предопределенситуацией VI-VII веков, когда русский союз племен выдержал натиск кочевыхвоинственных народов и использовал свое выгодное положение на Днепре,являвшемся путем на юг для нескольких десятков северных племен днепровскогобассейна. Киев, державший ключ от днепровской магистрали и укрытый от степныхнабегов всей шириной лесостепной полосы («и бяше около града лес и борвелик»), стал естественным центром процесса интеграции восточнославянскихплеменных союзов, процесса возникновения таких социально-политических величин,которые уже выходили за рамки самой развитой первобытности.
Вторым этапомисторической жизни Киевской Руси было превращение приднепровского союзалесостепных славянских племен в «суперсоюз», включивший в своиграницы несколько десятков отдельных мелких славянских племен, объединенных вчетыре крупных союза. Процесс классообразования, шедший в каждом из племенныхсоюзов, опережался процессом дальнейшей интеграции, когда под властью единогокнязя оказывалось уже не «княжение», объединявшее около десяткапервичных племен, а несколько таких союзов – княжений. Появлявшееся новоеграндиозное объединение было в прямом, математическом, смысле на порядок вышекаждого отдельного союза племен вроде вятичей.
Приблизительно в VIII –начале IX века наступил тот второй этап развития Киевской Руси, которыйхарактеризуется подчинением ряда племенных союзов власти Руси, власти киевскогокнязя. В состав Руси вошли не все союзы восточнославянских племен; еще былинезависимы южные уличи и тиверцы, хорваты в Прикарпатье, вятичи, радимичи имогущественные кривичи.
Хотя летописец иопределил этот этап как период неполного объединения восточнославянских племен,однако при взгляде на карту Восточной Европы мы видим большую территорию,охватившую всю исторически значимую лесостепь и широкую полосу лесных земель,идущую от Киева на север к Западной Двине и Ильменю.
Если внутри отдельныхсоюзов племен существовали и иерархия княжеской власти, и полюдье, котороепредставляло собой сложное государственное мероприятие, то создание союзасоюзов подняло все эти элементы на более высокую ступень. Восточныепутешественники, видевшие Русь первой половины IX века своими глазами,описывают ее как огромную державу, восточная граница которой доходила до Дона,а северная мыслилась где-то у края «безлюдных пустынь Севера».
Третий этап развитияКиевской Руси не связан с каким-либо новым качеством. Продолжалось иразвивалось то, что возникло еще на втором этапе: увеличивалось количествовосточнославянских племенных союзов, входящих в состав Руси, продолжались инесколько расширялись международные торговые связи Руси, продолжалосьпротивостояние степным кочевникам.
III. Норманнская теория
1. Истоки и основныеположения
Во времена бироновщины,когда отстаивать русское начало в чем бы то ни было оказалось очень трудно, вПетербурге, в среде приглашенных из немецких княжеств ученых, родилась идеязаимствования государственности славянами у северогерманских племен. СлавянеIX-X веков были признаны «живущими звериньским образом» (выражениелетописи), а строителями и создателями государства были объявлены северныеразбойничьи отряды варягов-норманнов, нанимавшиеся на службу к разнымвластителям и державшие в страхе Северную Европу. Так под пером ЗигфридаБайера, Герарда Миллера и Августа Шлецера родилась идея норманнизма, которуючасто называют норманнской теорией.
Норманнизм как объяснениепроисхождения русской государственности возник на основе довольнобеззастенчивой априорности, предвзятости, пользовавшейся отдельными, вырваннымииз исторического контекста фактами и «забывавшей» обо всем противоречащемаприорной идее. Более ста лет тому назад вышло монументальное исследование С.Гедеонова «Варяги и Русь», показавшее полную несостоятельность инеобъективность норманнской теории, но норманнизм продолжал существовать ипроцветать при попустительстве склонной к самобичеванию русской интеллигенции.Противников норманнизма полностью уравнивали со славянофилами, взваливая на нихвсе ошибки славянофилов и их наивное понимание действительности.
В бисмарковской Германиинорманнизм был единственным направлением, признаваемым за истинно научное. Напротяжении XX века норманнизм все более обнажал свою политическую сущность,используясь как антирусская доктрина. Показателен один факт: на международномконгрессе историков в Стокгольме (столице бывшей земли варягов) в 1960 годувождь норманнистов А.Стендер-Петерсен заявил в своей речи, что норманнизм как научноепостроение умер, так как все его аргументы разбиты, опровергнуты. Однако вместотого чтобы приступить к объективному изучению предыстории Киевской Руси,датский ученый призвал… к созданию неонорманнизма.
Основные положениянорманнизма возникли тогда, когда и немецкая и русская наука находились еще вмладенческом состоянии, когда у историков были весьма туманные представления осложном многовековом процессе рождения государственности. Ни системаславянского хозяйства, ни длительная эволюция социальных отношений не былиизвестны ученым. «Экспорт» государственности из другой страны,осуществленный двумя-тремя воинственными отрядами, казался тогда естественнойформой рождения государства.
Приведем столь известныеслова русской начальной летописи под 862 годом:
«Реша сами к себе:поищем собе князя иже бы володел „нами и судил по праву“. Идоша заморе к Варягам к Руси; сице бо ся зваху тьи Варязи Русь, яко се друзии зовутсяСвое, друзие же Урмане, Англяне, друзие Гъте, тако и си. Реша Руси Чюдь,Словени и Кривичи: „вся земля наша велика и обильна, “а наряда в нейнет: да пойдете княжить и володети нами». И избрашася три братья с родысвоими, пояша по себе всю Русь, и придоша; старейший Рюрик седе в Новеграде; адругой Синеус на Белеозере, а третий Изборьсте Трувор. От тех прозвася Русскаяземля Новугородци: тьи суть людье Ноугородцы от рода Варяжска, прежде бо бешаСловени".
В целой историческойлитературе, наверно, ни одной легенде не посчастливилось, как той, которую мысейчас выписали. В течение нескольких столетий ей верили и повторяли ее натысячу ладов. Повторим главные основания, на которых держалась Скандинавскаясистема:
1. Известие русскойлетописи (то есть вышеприведенное место).
2. Путь из Варяг в Греки,описанный в той же летописи, и связанные с ним имена Днепровских порогов, приведенныеКонстантином Багрянородным.
3. Имена князей идружины, в особенности по договорам Олега и Игоря.
4. Известия византийскихписателей о Варягах и Руси.
5. Финское названиеШведов Руотсы и название шведской Упландии Рослагеном.
2. Контраргументы
Первый пункт вышеприведенногосписка оспаривался разными противниками норманнской теории исключительно напредмет географического расположения страны, из которой были призваны «варяги»:Так, Татищев и Болтин выводили их из Финляндии, Ломоносов — из славянской Пруссии,Эверс — из Хазарии, Гольман — из Фрисландии, Фатер — из Черноморских Готов, Венелин,Морошкин, Савельев, Максимович и Гедеонов — от балтийских полабских Славян,Костомаров — из Литвы. (Есть еще мнение, примыкающее к Эверсу, о происхождениирусских князей от угро-хазар. Радикальнее всех к этому вопросу подошелД.И.Иловайский, который усомнился в достоверности самого известия о призванииВарягов и вообще в иноземном происхождении княжеских династий:
«Между тем весь этоттекст, по нашему крайнему разумению, нисколько не в состоянии выдержатьисторической критики, незатемненной предвзятыми идеями и толкованиями. Чемближе мы держимся его буквального смысла, тем более и более путаемся внескончаемых противоречиях, когда начинаем сопоставлять его с другиминесомненно историческими фактами. И наоборот: только убедившись, что мы имеемдело с легендой, а не с историческим фактом, получаем возможность стать наболее прочную основу». [4, с. 4-5].
Далее Иловайский говоритоб отсутствии исторических прецедентов добровольного призвания народом другогонарода, для владения собой — добровольного рабства. Ему вторит Б.А.Рыбаков иряд других современных историков, которые утверждают, что само толкованиедревних событий летописцем было ошибочным:
«Историки давно обратиливнимание на анекдотичность «братьев» Рюрика, который сам, впрочем,являлся историческим лицом, а «братья» оказались русским переводомшведских слов. О Рюрике сказано, что он пришел «с роды своими»(«sine use» – «своими родичами» – Синеус) и верной дружиной(«tru war» – «верной дружиной» – Трувор).
«Синеус» – sinehus – «свой род».
«Трувор» – thruwaring – «верная дружина».
Другими словами, влетопись попал пересказ какого-то скандинавского сказания о деятельности Рюрика(автор летописи, новгородец, плохо знавший шведский, принял упоминание в устнойсаге традиционного окружения конунга за имена его братьев. Достоверностьлегенды в целом и в частности ее географической части, как видим, невелика. ВИзборске, маленьком городке под Псковом, и в далеком Белоозере были, очевидно,не мифические князья, а просто сборщики дани».[5, с. 29]
Такая же неувязка помнению Б.А.Рыбакова получается и с морским путем из «Варяг в Греки»:
«Путь же «из Варяг вГреки», будто бы шедший из Балтики в Ладогу, из Ладоги в Ильмень, а далеепо Днепру в Черное море, является домыслом норманнистов, настолько убедившихвсех ученых людей XIX и XX веков в своей правоте, что описание это сталохрестоматийным. Обратимся к единственному источнику, где употреблено этословосочетание, – к «Повести временных лет». Вначале помещенобщий заголовок, говорящий о том, что автор собирается описать круговой путьчерез Русь и вокруг всего Европейского континента. Самое же описание пути онначинает с пути «из Грек» на север, вверх по Днепру:
«Бе путь из Варяг вГрекы и из Грек по Днепру и вьрх Дънепра волок до Ловати и по Ловати вънити вИлмерь езеро великое, из него же езера потечеть Вълхов и вътечеть в езеровеликое Нево (Ладожское) и того езера въни-деть устие (река Нева) в море Варяжськое(Балтийское)…»
Здесь детально, сознанием дела описан путь из Византии через всю Русь на север, к шведам. Этопуть «из Грек в Варяги». Летописцем он намечен только в одномнаправлении – с юга на север. Это не означает, что никто никогда не проходилэтим путем в обратном направлении: вверх по Неве, вверх по Волхову, вверх поЛовати и затем по Днепру, но русский книжник обозначил путь связей южных земельсо скандинавским Севером, а не путь варягов.
Путь же «из Варяг вГреки» тоже указан летописцем в последующем тексте, и он очень интересендля нас:
«По тому же морю(Варяжскому) ити доже и до Рима, а от Рима прити по тому же морю и Цесарюграду,а от Цесаряграда прити в Понт-море, в неже вътечеть Дънепр река».
Действительный путь«из Варяг в Греки», оказывается, не имел никакого отношения к Руси иславянским землям. Он отражал реальные маршруты норманнов из Балтики иСеверного моря (оба они могли объединяться под именем Варяжского моря) вокругЕвропы в Средиземное море, к Риму и норманнским владениям в Сицилии и Неаполе,далее на восток «по тому же морю» – к Константинополю, а затем и вЧерное море. Круг замкнут.
Русский летописец зналгеографию и историю норманнов много лучше, чем позднейшие норманнисты». [5с.27-28]
Третий пункт спискаисследует Иловайский:
«Обратите внимание на теместа договоров Олега и Игоря, где говорится о светлых русских князьях,состоявших под рукою Киевского князя; в договоре Игоря приводятся и многиеимена этих (удельных) князей; каждый из них имел, конечно, свою дружину.Обратите внимание также на главные статьи этих договоров. Разве они неуказывают на существование уже значительных и деятельных торговых сношений, ине одних торговых, но и посольских? Договоры ведутся исключительно от имениРуси, как народа сильного, давно оседлого на своих местах и довольно ясноопределявшего свои отношения к соседям. Эта Русь выделяет из себя значительноеколичество торговых людей, которые предпринимают далекие плавания и подолгупроживают в чужих странах. (О больших русских караванах, ходивших ежегодно вЧерное Море, говорит и Константин Багрянородный.) Эти русские купцы-воины,торговавшие в Константинополе, были настолько многочисленны, что, в видахбезопасности, ставится условием, чтобы они не входили в город за раз более 50 человек,и притом без оружия. В тех же договорах говорится не об одних торговцах ипослах, но упоминаются и Руссы, состоявшие наемниками в войсках византийскихимператоров (о русских наемных отрядах говорят и византийские историки).Параллельно с этими договорами мы можем поставить относящиеся к той же эпохеарабские известия о русских торговых караванах на Волге, то есть в Хазарии; вгороде Итиле, столице Хазарской, встречаем целую колонию русских купцов; уХазарского царя также есть наемное войско из Руссов.
Все доказывает, что Русь,основавшая наше государство, не была какою-нибудь отдельною дружиной иликаким-то родом, который пришел со своими князьями, призванными в Новгородскуюземлю для водворения порядка. Нет, это был целый сильный народ, отличавшийсяпредприимчивым, суровым и властолюбивым характером. На его свирепость сильножалуются византийские известия. Не одним соседям доставалось от этого народа;господство его не было легким и для подчиненных племен; из их среды он конечнобрал то огромное количество рабов, которых отсылал на продажу в соседниестраны. Припомним слова, вложенные в уста Святослава, о том, что из Руси идут вГрецию шкуры, воск, мед и челядь. По известиям Константина Багрянородного и ИбнФадлана, у русских купцов главным товаром являются невольники и невольницы.Звериными шкурами и медом платили дань Руси подчиненные ей племена. Что этиплемена чувствовали тяжелую руку господствующего народа и не были равнодушны ксвоему положению, показывает смерть Игоря и последующая затем истребительнаявойна с Древлянами. Человеческие жертвы, приносимые киевскому Перуну, также несвидетельствуют в пользу тихих, кротких нравов, которыми наш летописец наделяетплемя Полян (иначе называвшееся Русью). По летописи выходит, что, как северныеСлавяне добровольно призвали к себе господ, так и южные племена большею частиюпокорились им легко. «Кому дань даете?» спрашивает русский князь.«Хазарам!» отвечают Северяне или Радимичи. «Не давайте Хазарам,а мне давайте». И племена будто бы покорно повиновались.» [4, с. 5]
В общем и целом скепсисДмитрия Ивановича Иловайского вполне понятен.
Далее в «Повестивременных лет» и других древних летописях идет путаница из фрагментовразной направленности. Одни фрагменты взяты из новгородской летописи, другие изкиевской (сильно обескровленной при редактировании), третьи добавлены приредактировании взамен изъятых. Стремления и тенденции разных летописцев были нетолько различны, но и нередко прямо противоположны.
Именно из этой путаницыбез какого бы то ни было критического рассмотрения извлекались отдельные фразысоздателями норманнской теории, высокомерными немцами XVIII века, приехавшими вмедвежью Россию приобщать ее к европейской культуре. 3.Байер, Г.Миллер,А.Шлецер ухватили в летописном тексте фразы о «звериньском образе»жизни древних славян, произвольно отнесли их к современникам летописца (хотя насамом деле контрастное описание «мудрых и смысленых» полян и ихлесных соседей должно быть отнесено к первым векам нашей эры) и были весьмаобрадованы легендой о призвании варягов северными племенами, позволившей имутверждать, что государственность диким славянам принесли норманны-варяги. Навсем своем дальнейшем двухсотлетнем пути норманнизм все больше превращался впростую антирусскую политическую доктрину, которую ее пропагандисты тщательнооберегали от соприкосновения с наукой и критическим анализом.
Основоположникомантинорманнизма был М. В. Ломоносов; его последователи шаг за шагом разрушалинагромождение домыслов, при помощи которых норманнисты стремились удержать иукрепить свои позиции. Появилось множество фактов (особенно археологических),показывающих второстепенную и вторичную роль варягов в процессе созданиягосударства Руси.
Вернемся к темисточникам, из которых были заимствованы первые опорные положения норманнистов.Для этого нам следует вникнуть прежде всего в ту историческую обстановку, вкоторой создавались летописные концепции русской истории при написании вводныхглав к летописям в эпоху Ярослава Мудрого и Владимира Мономаха. Для русскихлюдей того времени смысл легенды о призвании варягов был не столько в самих варягах,сколько в политическом соперничестве древнего Киева и нового города Новгорода,догонявшего в своем развитии Киев.
Благодаря своемунаивыгоднейшему географическому положению Новгород очень быстро вырос чуть лине до уровня второго после Киева города Руси. Но его политическое положениебыло неполноправным. Здесь не было в первобытной древности «своегокняжения»; город и его непомерно разраставшаяся область рассматривались вXI веке как домен киевского князя, где он обычно сажал своего старшего сына.Новгород был как бы коллективным замком многочисленного северного боярства, длякоторого далекий Киев был лишь сборщиком дани и препятствием на пути в Византию.
Новгородцы согласились в1015 году помочь своему князю Ярославу в его походе на Киев и использовали этодля получения грамот, ограждавших Новгород от бесчинств нанятых князем варягов.Киев был завоеван Ярославом с его новгородско-варяжским войском: «варягбяшеть тысяща, а новгородцов 3000».
Эта победа, во-первых,положила начало сепаратистским устремлениям новгородского боярства, аво-вторых, поставила Новгород (в глазах самих новгородцев) как бы впередипобежденного Киева. Отсюда был только один шаг до признания новгородцами всвоих исторических разысканиях государственного приоритета Новгорода. А. А.Шахматов выделил новгородский летописный свод 1050 года, который по рядупризнаков можно считать летописью новгородского посадника Остромира.
Автор «Остромировойлетописи» начинает изложение русской истории с построения Киева и тут жеуравнивает хронологически с этим общерусским событием свою местную севернуюисторию, говоря о том, что словене, кривичи и другие племена платили дань«в си же времена».
Легенды о трех братьях,призванных княжить в чужую страну, были очень распространены в Северной Европев средние века. Известны легенды о «добровольном» призвании норманновв Ирландию и Англию. В Ирландию прибыли три брата с мирными целями подпредлогом торговли (как Олег в Киев). Вече ирландцев оставило братьев у себя.
Видукинд Корвейский всвоей «Саксонской хронике» (967 год) рассказывает о посольствебриттов к саксам, которые сказали, что «предлагают владеть их обширной ивеликой страной, изобилующей всякими благами» (вспомним летопись:«земля наша велика и обильна…»). Саксы послали три корабля с тремякнязьями. Во всех случаях иноземцы прибывали со своими родичами(«синеусами») и верной дружиной («тру-варами»).
Близость летописнойлегенды о призвании варягов к североевропейскому придворному фольклору неподлежит сомнению. А двор князя Мстислава был родственно близок к тому, окотором писал Видукинд.
Продолжим рассмотрениелетописи 1050 года, впервые в русской книжности введшей легенду о призванииварягов:
«И от тех варяг,находьник тех, прозъвашася варягы; и суть новъгородьстии людие до дьньшьнягодьне от рода варяжьска».
Эта обыкновенная фраза,объясняющая наличие шведов среди горожан Новгорода (подтвержденное разнымивариантами Русской Правды), у других летописцев претерпела изменения,использованные норманнистами.
Далее летопись 1050 годаговорит:
«И бысть у них [уварягов] князь именъм Ольг, мужь мудр и храбр…» [далее описываетсяразбойнический захват Олегом столицы Руси Киева] «и беша и у него муживарязи, словене и отьтоле прозъвашася русию».
По совершенно ясномусмыслу фразы войско Олега, состоявшее, как позже у Ярослава Мудрого, из варягови словен, после овладения Киевом стало называться Русью. «Оттоле», тоесть с того срока, как Олег оказался временным князем Руси, его воины и сталиименоваться русью, русскими.
Очень интересен, кстати,тот факт, что поход Олега на Константинополь (который теоретически должен былпринести ему мировую славу) современником Олега Константином Багрянородным(императором-летописцем) был проигнорирован…
Норманисты многоопирались на договоры Олега и Игоря для подтверждения своей системы, инекоторые из них горячо отстаивали подлинность договоров. Действительно, нетникаких серьезных поводов сомневаться в их подлинности; это почти единственныедокументальные источники, занесенные на первые страницы нашей летописи.Потому-то их содержание во многом и противоречит тем легендарным рассказам,которыми они обставлены. При внимательном рассмотрении, они могут служить однимиз важнейших доказательств не истинности, а, напротив, ложности скандинавизма.Если Олег был Норманн, пришедший в Россию с Рюриком, и дружина его состояла изНорманнов, то как же, по свидетельству договора, они клянутся славянскимибожествами Перуном и Волосом, а не скандинавским Одином и Тором?
Договоры Олега и Игоряубеждают нас в том, что Русь существовала на Днепре и на Черном море задолго довторой половины IX века, то есть до эпохи так называемого призвания князей. Мыуже говорили, что эти договоры указывают на довольно развитые и, следовательно,давние торговые сношения. Подобные сношения, и притом сопровождаемыеформальными договорами, не могли завязаться вдруг, без целого рядасоответствующих обстоятельств.
Если мыобратимся к византийским известиям о Варягах и Руссах, то рассмотрение их исличение между собою приводит нас к следующим положениям. Во-первых,византийские источники не смешивают Русь с Варягами, а говорят о них отдельно.Во-вторых, о Руси они упоминают гораздо прежде, нежели о Варягах. В-третьих,что касается до наемных иноземцев на византийской службе, то Варяги составлялиотряды сухопутные, а Руссы преимущественно служили во флоте. Норманисты нашли,что название Варягов (Варанги) слишком запаздывает в византийских источниках:так как прямо и положительно под этим именем последние выступают только в XIвеке.
Подтверждение родстваРуси и Славян мы встречаем в арабских источниках. Так Ибн Хордадбег (в IX в.),говоря о русских купцах, прибавляет: «Они же суть племя из Славян».Эти купцы у него ходят в хазарскую столицу по реке Славян, то есть по Волге.Вообще в известиях Арабов Славяне и Русь являются неразлучными. В Итиле они занимаютодну и ту же часть города, те и другие сжигают своих покойников вместе с одноюиз жен (Масуди). Норманисты вместе с летописною басней верят в пришествие изСкандинавии Оскольда и Дира, как неких искателей приключений; но Масуди (впервой половине X века) знает одного из славянских царей, Дира, который владеетмногими странами и обширными городами.
Масуди, также как и прочие арабские писатели, приурочивает Русь преимущественно к берегамЧерного и Азовского морей; он говорит, что море Нейтас есть русское море, и чтоникто, кроме Руссов, по нему не плавает (мы думаем, что тут разумеется попреимуществу море Азовское), что они образуют великий народ, не подчиняющийсяни царю, ни закону; что они разделяются на многие народы и пр. Нельзя, конечно,везде принимать эти слова в буквальном смысле, но в общих чертах эти известиясправедливы.
Исследователь19-го века С.Гедеонов в своем монументальном труде «Варяги и Русь» приводитмногочисленные доказательства несостоятельности норманнской теории, а в итогеобращает внимание на то, что ни один из многочисленных письменных источниковсевера (которые довольно подробно описывали довольно частые походы на восток)не упоминает ни самого Рюрика, ни его «успешную карьеру»:
«СудьбаРюрика не могла не привлечь на себя внимания того народа, к которому онпринадлежал. Мог ли родной Рюрик не обратить на себя внимания людей, так охотнощеголявших романическим элементом своей истории? Ведь после Одина нет в древнейистории Севера ни одного события, более знаменательного, более способного кпрославлению отечества! Еще бы если сага ничего не знала о Голмгарде иГардарикии до времен Владимира, мне казалось бы менее странным её молчание оРюрике. Но она довольно болтливо рассказывает о ранних походах своих витязей навосточные земли. Не упоминает только о трех братьях-счастливцах! Норвежскийстихотворец Тиодольф был их современником, но в сохранившихся у Снорри остаткахего песней нет о них речи, хотя и говорится о восточных Вендах, то есть о Руси…[1,с. 567]
Сноррипользовался северными песнями и сагами IX века и исландскими летописями начала XII века, в которых упоминалось орусских происшествияхбывших в связи с отечественной историей. Снорри не говоритничего о Рюрике, следовательно, ничего о нем не знает. Следовательно, ничего онем не говорили и не знали те древнейшие скальды, слагатели саг и летописей. Всегоменее при подобном молчании может устоять гипотеза, построенная ненедоразумениях, неправильных выводах и не имеющая за собой ничего, кроме вполнезаслуженной на ином поприще, известности своих составителей» [1, с. 569]
III.Заключение
Кромеприведенных и процитированных нами в качестве противников норманнской теорииавторов существует великое множество исследователей и их ученых трудов,авторитетно опровергающих «северную» школу. К сожалению, мы не можем привестина страницах данной работы аргументы всех историков — «антинорманнистов», всилу обширности темы и ограниченности размера работы. Приведем лишь некоторыеимена тех, кто стоял у истоков борьбы за правду: Ломоносов, Татищев, Эверс,Нейман, Венелин, Каченовский, Морошкин, Савельев, Надеждин, Максимович и др.
Но иприведенных данных по нашему мнению вполне достаточно для того, чтобы понять:государственность нельзя привнести извне, история не знает таких прецедентов,предпосылки и условия для возникновения государства вызревают в народах веками.И если в угоду сиюминутным политическим интересам некоторые исторические школыпринимают во внимание и оперируют бесперспективными, заведомо ложнымигипотезами и теориями, то нам, чья историческая самобытность подвергаетсясомнению, необходимо как можно больше знать о своем прошлом, как можно глубжепроникать во тьму веков и извлекать на свет все новые и новые, достоверныефакты, подтверждающие самодостаточность наших предков в созданиивеличественного государства, наследниками которого мы являемся и поныне…
Списоклитературы
1. С.Гедеонов. «Варяги и Русь», Т.2,СПб., Типография императорской академии наук, 1876.
2. С.Г.Горяйнов, А.А.Егоров. «ИсторияРоссии IX – XVIII в. в.», Ростов–на–Дону. «Феникс». 1996 год.
3. Б.Д.Греков. «Киевская Русь». М.,1953.
4. Д.И.Иловайский. «Начало Руси». М.,ООО «Издательство „Олимп“: ООО „Издательство ACT“,2002.
5. Б.А.Рыбаков. «Киевская Русь и русскиекняжества 12-13 вв.» М., «Молодая Гвардия». 1982 год.
6. Б.А.Рыбаков «Язычество древнихславян». М., 1981.
7. А.Н.Сахаров, В.И.Буганов. «ИсторияРоссии с древнейших времен до конца XVII века». М., «Просвещение». 1997 год.
8. В.Н.Татищев. «История Российская».Т.1, М., Издательство АСТ. 2003.
9. Джон Феннер. «Кризис СредневековойРуси». М., «Прогресс». 1989.