Компоненты эмотивного текста (на материале английского языка)

ОБРАЗОВАТЕЛЬНАЯАВТОНОМНАЯ НЕКОММЕРЧЕСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
ВЫСШЕГОПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ
«ВОЛЖСКИЙУНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ В.Н ТАТИЩЕВА» (ИНСТИТУТ)
Факультет- гуманитарный
Специальность- 031001.65 «Филология»
Кафедраромано-германской филологии

Дипломнаяработа
КОМПОНЕНТЫЭМОТИВНОГО ТЕКСТА
(наматериале английского языка)
 
студентки 6 курса группы ФВС — 601
очно-заочной формы обучения
Смирновой Ольги Александровны
Научный руководитель
кандидат филологических наук,
профессор Денисова Галина Леонидовна
Тольятти 2010

Оглавление
Введение
Глава I. Теоретические аспекты изученияэмотивного текста
1.1 Взаимосвязь эмоций и языка
1.2 Роль эмоций в процессетекстообразования
1.3 Эмотивные смыслы лексики в тексте
Глава II. Возможности реализацииэмотивного кода в художественном тексте
2.1 Общая характеристика компонентовэмотивного текста
2.2 Особенности эмотивной номинации
2.3 Экспрессивные потенции слов
2.4 Эмотивы-неологизмы в творчествеанглоязычных писателей
2.5 Реализация эмотивного кода вязыковой игре
Глава III. Анализ эмотивного кода напримере комиксов и повести Г. Джеймса «Поворот винта»
3.1 Эмотивность в соотношении вербальнойи изобразительной составляющих комикса
3.2 Эмотивное пространство впроизведении Генри Джеймса «Поворот винта»
Заключение
Библиографический список
Приложения

Введение
Проблема эмотивностисегодня уже не является новой в лингвистике. Последние двадцать лет ейуделяется всё большее внимание: отечественные и зарубежные исследователиотносят проблему эмотивности к числу первостепенных задач антропоцентрическойлингвистики (Апресян В.Ю., Апресян Ю.Д. 1995; Баранов А.Г. 1993; БолотовВ.И.,1981; Вольф Е.М. 1995; Гак В.Г. 1998; Городникова М.Д. 1985; Графова Т.А.1991; Гридин В.Н. 1983; Малинович Ю.М. 1989; Маслова В.А. 1991, 1995;Пиотровская Л.А. 1993, 1995; Сорокин Ю.С. 1982; Телия В.Н. 1986, 1991;Шаховский В.И. 1987, 1995, 1996, 1997, 1998; Шахнарович A.M. 1991, 1997;Вежбицкая А. 1996; Volek В. 1987, 1997; Danes F. 1994; Dijkstra К. 1994; Caffi,Janney 1994; Kneepkens E.W.T.M., Zwaan R.A. 1994 -1995 и др.).
Признается, чтосовременные работы, посвященные вопросам семантики, прагматики и грамматики немогут быть полными без учета эмоционального фактора. По выражению Э. Кассирера,в таких случаях от свойственного человеческому опыту «первоначального конкретногоконцептуального и эмоционального содержания, от его живого тела остается лишьскелет». Лингвистика, поставившая в центр своих научных интересов личностьчеловека, в качестве основного исследовательского принципа использует положениео том, что научные объекты должны изучаться прежде всего по их роли длячеловека, по их назначению в их жизнедеятельности, по их функциям для развитиячеловеческой личности и её совершенствования [40, c. 108].
Но, несмотря напризнание важности эмоционального фактора для изучении языка, эта областьисследований остается одной из наиболее сложных и дискуссионных.
Споры, связанные свозможностью отражения эмоционального в языке, уже имеют свою историю.Рассмотрению этого вопроса посвящены риторические учения античных философов, онзатрагивается в трудах В. фон Гумбольдта, К. Бюлера, Л. Вайсгербера Ш. Балли,Х. Шпербера, О. Эрдманна, Ж. Вандриеса, в работах сторонников эстетики«эмотивизма», в исследованиях В.В. Виноградова, Б.А. Ларина, В.А. Звегинцева).Известные подходы к решению проблемы о соотношении рационального иэмоционального в языке и речи, о способах вербализации эмоций достаточнопротиворечивы. Противоречия обусловлены, с одной стороны, трудностями решенияфундаментальных языковедческих задач, а с другой, — являются следствиемотсутствия единой психологической концепции эмоций, на которой бы базировалисьлингвистические исследования эмотивности.
Споры об эмотивностипродолжаются и сегодня, но общепризнанным в современном языкознании являетсятот факт, что исследование данного феномена не может ограничиватьсятрадиционными единицами языка. Многие вопросы, связанные с изучением динамикиэмотивного значения, эмотивной валентности, эмотивной коммуникации ипрагматики, оказываются неразрешимыми на лексическом и даже синтаксическомязыковых уровнях. Современная тенденция в лингвистике к укрупнению единицисследования и расширению предмета изучения за счёт привлечения всё большегоколичества экстралингвистических факторов делает необходимым исследованиеэмотивных явлений в контексте единиц более высокого уровня. Изучениеособенностей функционирования лингвистической категории эмотивности в текстеявляется актуальным для лингвистики эмоций и лингвистики текста.
Текстологи давнообратили внимание на проблему эмоций в тексте. Способность текстов волновать,воздействовать, заставлять переживать содержание, доставлять удовольствиевсегда признавалось их имманентным качеством. Но как языковое воплощениеэмоциональности эмотивность и сегодня остается одним из наиболее неопределенныхкачеств текста.
Недостаточноопределённым в современной лингвистике текстаявляется статустекстовой эмотивности: она часто отождествляется с экспрессивностью,оценочностью, рассматривается в составе одного из планов текста. Наиболеепривычными в обиходе лингвистической литературы являются сочетания:экспрессивно-эмоциональный, эмоционально-психологический,эмоционально-прагматический планы. Однако включение эмотивности в состав другихпланов текста, на наш взгляд, неоправданно расширяет или сужает объем понятия«текстовая эмотивность».
Существование влингвистической литературе многочисленных терминологических и метафорическихобозначений эмотивных явлений (эмоциональная нагрузка, эмоциональная окраска,эмотивный план, эмотивный тон, эмоциональный «ореол», эмоциональная «дымка»,чувственный фон) затрудняет понимание исследуемого явления и делает необходимымвыявление унифицированных характеристик текстовой эмотивности.
Неразличение понятий«эмотивность текста» и «эмотивный текст», обусловленное тем, что эмоциональностьдолгое время признавалась свойством исключительно художественных текстов, сталопричиной недостаточной исследованности эмотивных особенностей текстов другихфункциональных стилей. В то же время, изучение функциональных особенностейтекстовой эмотивности является важным для установления общих свойств данногофеномена.
Эмоциональностьпронизывает всю речевую деятельность человека и закрепляется в семантике слов вкачестве определителей его различных эмоциональных состояний. Именно поэтомупри исследовании языка текста помимо логико-предметной семантики, отражающейкакое-либо понятие человеческого мышления, важно учитывать и эмотивную. В общемвиде эмотивную семантику слова можно определить как опосредованное языкомотношение человека к окружающему миру.
Как мотивирующая основапознавательной деятельности человека, эмоции составляют существенную часть егокогнитивной системы, а процессы вербализации эмоций высвечивают важные моментыустройства и механизмы функционирования человеческого мышления. Таким образом,проблема исследования эмоций в языке и речи заняла достойное место в лингвокогнитивнойпарадигме и во многом предопределила существенные направления этой областинауки.
По мнению польскойученой А. Вержбицкой, одной из важных сфер приложения данных, добытыхэмотиологией, стала лингвокультурология, в которой используются положения обуниверсальности и интегральном характере эмоций и национально-культурнойспецифике выражения субъективной сферы homo loquens средствами разных языков [20,45с.]. Обоснование необходимости разграничения понятий «эмоциональность» и«эмотивность» в языке науки и выявление границ эмотивности единиц языка –основные теоретические проблемы, на базе которых выросли новые работы,обосновывающие характер частных проявлений влияния субъективной сферы личностина особенности языковых единиц в разных лингвокультурах.
Данная дипломная работапосвящена изучению компонентов эмотивного текста языка. Настоящая работанаходится в русле исследований по лингвистике текста, лингвостилистике и интерпретациитекста.
Актуальность работыопределяется недостаточностью изучения данной проблемы, а также необходимостьюдальнейшего изучения структурно семантических параметров текста и,соответственно, его эмотивных компонентов.
Несмотря на то, чтопроблеме эмотивной составляющей текста посвящено довольно много исследований, вэтой проблематике много недостаточно исследованных аспектов. Соотношениепонятий эмоции и экспрессии остается неясным и на сегодняшний день. Влингвистике не решён вопрос о том, как эмотивный компонент входит в лексическоезначение слова. Вместе с тем очевидно, что эмоциональная жизнь человекапреломляется в языке и его семантике, в речи практически любое слово можетстать эмотивным, нейтральные слова, сочетаясь, друг с другом, могутобразовывать эмотивные словосочетания и сверхфразовые единства.
Объектом исследованияявляются эмотивные тексты и их компоненты (языковые и неязыковые), черезкоторые манифестируются эмоциональные отношения / состояния говорящих. Кязыковым компонентам эмотивных текстов мы относим, в первую очередь эмотивнуюлексику, к неязыковым компонентам – эмоциональную ситуацию, эмоциональныенамерения, отражаемые в англоязычном художественном произведении, визобразительной составляющей комикса.
Предметом исследованияявляются проявления эмоционального в тексте: эмоциональный объект отражения,само эмоциональное отражение, способ выражения эмоционального.
Цель настоящейдипломной работы – выявление характеристик компонентов эмотивного текста,манифестирующих эмоциональные отношения / состояния говорящих.
В рамках поставленнойцели видится необходимым решение следующих задач:
— изучить теоретическиеаспекты взаимосвязи эмоций человека и языка;
— определить рольэмоций в текстообразовании;
— дать общуюхарактеристику компонентов эмотивного текста;
— описать основныеэмотивные смыслы эмотивной лексики текстов;
— проанализироватьособенности эмотивной номинации в творчестве современных англоязычныхписателей;
— определить эмотивноепространство в произведении Генри Джеймса «Поворот винта».
Материалом дляисследования послужили произведения англоязычных писателей, в частностиG.B.Shaw “Pygmalion”, T.Dreiser “An American Tragedy”, O`Connor “Revelation”,K.Mitchel “Gone with the Wind”, A.Christie “Puzzles”, O.Wilde “Happy Prince”,P.Shelly “The Cloud”, Ch.Dichens “Dombey and Son”, J.Fowles “The Collector”,T.Fisher “Thought gang”, Henry James “ The Turn of the Screw”. Предпочтениеотдавалось текстам художественного стиля, благодаря их высокой степениэмотивности. Но в область исследования были привлечены и комиксы.
Методологической итеоретической основой данной работы послужили теоретические положения,являющиеся доказанными в современной науке: о единстве формы и содержания, ороли языка в активном отражении действительности субъектом; о единстверационального и эмоционального в мышлении, сознании и языке; о диалектическойсвязи деятельности, мышления и языка; о системном характере языка ифункциональном характере речи; о социально-исторической природе языка.
Основным методологическимпринципом исследования является включение изучаемого явления в более широкий — коммуникативно-деятельностный — контекст. В работе для анализа текстовогоявления использован коммуникативно-деятельностный подход, предложенныйпрофессором А.Н. Барановым. Он состоит в рассмотрении текста на трех уровняхабстракции: гносеологическом, психологическом, лингвистическом [11, с.7],которые соотносятся с тремя аспектами языка в «полной семиотической парадигме»его анализа и позволяют провести комплексное исследование такого языковогоявления, как текстовая эмотивность.
Методы исследования: вработе использовался общенаучный гипотетико-дедуктивный метод, а также методлингвистического анализа. Объектом исследования продиктована необходимостьиспользования текстовых методов: для установления эмотивных тем и эмотивнойструктуры текстов применяются методики целостно-текстового анализа иконтекстуального анализа; необходимость рассмотренияфункционально-стилистических особенностей текстовой эмотивности потребовала привлеченияметода функционально-стилистического анализа; при рассмотрении эмотивныхязыковых средств и их сочетаний в текстах использовался метод дистрибутивногоанализа и метод эмотивной валентности.
Поставленная цель иконкретные задачи предопределили структуру работы.
Введение содержитобоснование темы дипломного исследования: в нем определяются актуальность,устанавливаются цель и задачи, определяются объект и предмет исследования.Введение включает также сведения о материале и методах исследования, о структуредипломной работы.
В первой главе«Теоретические аспекты изучения эмотивного текста» рассматривается взаимосвязьэмоций и языка, определяется роль эмоций в процессе текстообразования,возможность отражения эмотивных смыслов в лексике.
Во второй главе«Возможности реализации эмотивного кода в художественном тексте» даётся общаяхарактеристика компонентов эмотивного текста, манифестирующих эмоциональныеотношения, рассматриваются особенности эмотивной номинации, экспрессивныепотенции слов, возможности реализации эмотивного кода в языковой игре.
В третьей главе «Анализэмотивного кода на примере комиксов и повести Г. Джеймса «Поворот винта»»даётся анализ эмотивного пространства комиксов и произведения Генри Джеймса«Поворот винта».
В заключении приводятсявыводы и намечаются перспективы дальнейшей работы.
Глава I. Теоретические аспектыизучения эмотивного текста1.1 Взаимосвязь эмоций и языка
Наверное, естественнымявляется то, что исследование эмотивных компонентов единиц языка В.И. Шаховскими его учениками началось с изучения эмотивной семантики слова. Это связано стем, что слово – основная и в то же время наиболее подвижная единица, которая вобыденном сознании представляет, по словам Н.Д. Арутюновой, всё поле языка.Основной тезис, имевший место в лингвистике тех лет, о том, что имена эмоций неотносятся к эмотивным средствам, так как «у языка… нет вторичной знаковойсистемы, которая бы раскрывала его смыслы» [9, с. 7], в работах В.И. Шаховскогои его последователей рассматривается с иных позиций. Имена эмоций, наряду слексикой, описывающей и выражающей эмоциональные состояния, составляют системулексических эмотивных средств, поэтому в понятие эмотивности включается какэмотивная лексика, так и лексика эмоций.
В традиционнойлингвистике принято считать, что эмоциональное и рациональное – явления,противопоставлены в языке, речи, тексте. Язык привязан к мысли, он действуетсинхронно с ней, а эмоции дают лишь смутные коннотации, факультативные дляпонимания семантики слова. Однако этот тезис становится несостоятельным, когдамы переходим к рассмотрению языка как важнейшей характеристики человека –языковой личности. При этом эмоции, как ядро личности, рассматриваются вкачестве мотивационной и когнитивной базы языка [86, с. 39]. В качествеосновной единицы когнитивной сферы человека рассматривается концепт.Рациональное и эмоциональное в концепте нераздельны, по мнению Ю.С. Степанова:понятия, представления, оценки, переживания, мифологемы и др. составляют единоеконцептуальное пространство, сохраненное в единицах языка. Эмоциональнаясоставляющая имеет важное значение при раскрытии содержания и формыуниверсальных культурных концептов [74, с. 75].
Как было показано вработах 90-х годов, «язык одинаков для всех и различен для каждого прежде всегов сфере его эмотивности, где диапазон варьирования и импровизации семантикиязыковых единиц в сфере их личностных эмотивных смыслов наиболее широк имногообразен» [74, с. 29].
К этому времени споры отом, существует ли эмотивный код языка, были решены положительно: наличиеэмотивных средств разных языковых уровней в национальном языковом коде уже ни укого не вызывало сомнения. В то же время оставалось много спорных вопросов,связанных с динамическим аспектом языка, особенностями его функционирования.Таким образом, актуальность и новизна более поздних исследований была связана свопросами развития языкового кода, языковыми приращениями, появляющимися засчёт реализации эмотивного потенциала языковых единиц в разных условияхобщения.
Другим аспектомизучения эмотивного потенциала языка является межъязыковая коммуникация. Впроцессе перевода с одного языка на другой особенно актуальными становятсязнания о национально-культурной специфике картины мира, проявляющейся в кодеиспользуемых языков. Эмоции – общечеловеческая универсалия, но их отражение вязыке национально специфично, поэтому эмотивный компонент семантики языкаестественно рассматривать в составе его культуроведческого аспекта.
Изучение эмотивностиязыка в динамике (языковой эмотивный код – развитие языкового кода – эмотивныеприращения – эмотивный потенциал языка) позволяет акцентировать внимание нановых возможностях реализации его скрытых ресурсов, выявить перспективыразвития языковых моделей, порождаемых новыми условиями коммуникации. Наиболееяркое выражение эти процессы получают в игровой функции языка.
Положение эмотиологовоб эмоциональном содержании концепта и эмоциональной природе внутренней формызнака, являющиеся сегодня базовыми в теоретической лингвистике, дали толчок дляиспользования эмотивности в качестве важного средства интерпретации смыслатекста.
Теоретические работыВ.И. Шаховского (Шаховский, 1991, Шаховский, 1994; Шаховский, 1998) и выводыдиссертационных исследований его учеников позволили сделать первоначальныеобобщения, касающиеся феномена текстовой эмотивности, выявить унифицированныехарактеристики текстовой эмотивности применительно к текстам разныхфункциональных стилей, разграничить понятия эмоциональности (как качестваязыковой личности автора текста) и эмотивности текста (как его имманентнойхарактеристики), а также понятия эмотивности текста и эмотивного текста,имеющие количественные и качественные различия. Такой подход в 90-х годахпрошлого века являлся актуальным для определения статуса текстовой эмотивности(в лингвистической литературе эмотивные явления описывались при помощи понятийэмоциональной нагрузки, плана, «ореола», «дымки», чувственного фона текстов). Вработе Волгоградской школы лингвистики эмоций определены виды эмотивногосодержания, характерные для любых речевых произведений (эмотивный фон,эмотивная тональность, эмотивная окраска), продемонстрированы бесконечныевозможности смыслообразования текстов на основе вариативности выделенныхкомпонентов его эмоционального содержания.
Важным этапом на путиперехода эмотиологии от изучения типичных социологизированных эмоций,характерных для разных типов речевых ситуаций, к исследованию личностныхсмыслов, маркирующих своеобразие и дифференцирующих речевое поведениекоммуникантов, стало выдвижение, обоснование и использование В.И. Шаховскимпонятия эмоционального дейксиса в качестве объяснительного принципаособенностей вербального поведения коммуникантов.
Базовые характеристики,обусловленные общими лингвистическими и психолингвистическими закономерностямисамой языковой способности носителей языка, особенно наглядно проявляются приисследовании эмотивной стороны языка в аспекте онтогенеза, обладающем большойобъяснительной силой.
Поскольку текстыпредоставляют данные, наиболее близко подходящие к изучению личности, «стоящейза текстом», то логичным представляется переход, характерный для представителейВолгоградской школы эмотиологии, от исследования унифицированных,типизированных эмоций и семантического пространства языка к изучениюэмоционального смыслового пространства языковой личности [44, с. 35]. В центревнимания слушателей аспирантского семинара В.И. Шаховского и членовнаучно-исследовательской лаборатории «Язык и личность» сегодня находятсяпроблемы динамики языкового кода, развития и реализации его скрытых возможностей,вопросы эмоциональной специфики речи в разных условиях общения, механизмовраспознавания чужих эмоций и управления собственными эмоциями в процессекоммуникации, согласования эмоций разного качества, стимуляции положительных инейтрализации отрицательных эмоций в актах межличностного, институционального имежкультурного общения. Критерием эмотивной компетенции языковой личности можетслужить её умение порождать (в практике обучающей и естественной коммуникации)эмотивно корректные тексты; критерием её эмоциональной и гражданской зрелости,возможно, может служить способность адекватно воспринимать личностные,эмоциональные доминанты чужих текстов как отражения иных концептосфер и другихкультур.
Сам В.И. Шаховскийговорит о том, что определяющим мотивом деятельности человека и его основнойхарактеристикой является эмоциональная доминанта. Представляя сферу научныхпристрастий самого ученого, можно без преувеличения сказать, что эмотивная(эмоциональная) сфера жизни языка и человека в целом составляет существеннуючасть его исследовательских интересов [86, с. 81].
Тезис о том, что эмоции- одна из форм отражения, познания, оценки объективной действительности,признается представителями разных наук, прежде всего психологами и философами.Это исходное положение у всех исследователей имеет общее уточнение: эмоции — особая, своеобразная форма познания и отражения действительности, так как в нихчеловек выступает одновременно и объектом, и субъектом познания, т.е. эмоциисвязаны с потребностями человека, лежащими в основе мотивов его деятельности.
Механизмы языковоговыражения эмоций говорящего и языкового обозначения, интерпретации эмоций какобъективной сущности говорящего и слушающего принципиально различны. Можноговорить о языке описания эмоций и языке выражения эмоций.
На определенном этапестало необходимым как-то разграничить лексику, в разной степени эмоциональнозаряженную, с целью исследования различной природы выражения эмоциональныхсмыслов. Появилось терминологическое разграничение: лексика эмоций иэмоциональная лексика. Выделение двух типов эмотивной лексики учитываетразличную функциональную природу этих слов: лексика эмоций сориентирована наобъективацию эмоций в языке, их инвентаризацию (номинативная функция),эмоциональная лексика приспособлена для выражения эмоций говорящего иэмоциональной оценки объекта речи (экспрессивная и прагматическая функции).Таким образом, лексика эмоций включает слова, предметно-логическое значениекоторых составляют понятия об эмоциях. К эмоциональной лексике относятэмоционально окрашенные слова, содержащие чувственный фон. Она соотносится смиром эмоций и отображает этот мир, следовательно, правильнее будет слить этидва направления в одно. Л.Г. Бабенко предлагает, сохраняя за терминами«лексика эмоций» и «эмоциональная лексика» их традиционноеосмысление, назвать совокупность обозначаемых ими средств эмотивной лексикой [10,с. 312].
Можно обнаружить узкоеи широкое понимание эмотивности. Во втором случае эта категория охватывает всеязыковые средства отображения эмоций. Подобное осмысление категории эмотивностипредполагает, что она объединяет семантически близкие языковые единицы разныхуровней. Мы придерживаемся подобного осмысления категории эмотивности.
Шаховский В.И. ввёл внаучный оборот понятие эмосемы, сущность которой так раскрывается в егоконцепции: «Это специфический вид сем, соотносимых с эмоциями говорящего ипредставленных в семантике слова как совокупность семантического признака»эмоция" и семных конкретизаторов: «любовь»,«презрение», «унижение» и др., список которых открыт икоторые варьируют упомянутый семантический признак (спецификатор) в разныхсловах по-разному [84, с. 29]. Соглашаясь с таким определением, мы считаем, чтосема эмотивности может отображать эмоциональный процесс относительно любоголица: говорящего, слушающего или какого-либо третьего лица.
Эмотивная лексикатрадиционно изучается с учетом таких категорий, как оценочность,экспрессивность, образность, причем связи ее с оценкой оказываются особеннотесными. Сопряжение эмоций и оценки не утрачивают актуальности.
Итак, эмоциональность иоценочность — категории, безусловно, взаимосвязанные, а вот на счёт характераих связи имеются различные точки зрения.
Согласно первой точкезрения, оценочность и эмоциональность образуют нерасторжимое единство. Так,например, считает Н. А. Лукьянова: «Оценочность, представленная каксоотнесенность слова с оценкой, и эмоциональность, связанная с эмоциями,чувствами, не составляют двух разных компонентов значения, они едины» [55, c.77]. Этого же мнения придерживается и В.И. Шаховский. Е.М. Вольф, наоборот,разводит компоненты «эмоциональность» и «оценочность», рассматривая их какчасть и целое [23, c.16].
Ещё одна позиция:«оценочность» и «эмотивность» — компоненты хоть и предполагающие друг друга, норазличные. Различие этих компонентов подтверждает тот факт, что отдельнымподклассам эмоциональных явлений функция оценки свойственна не в одинаковойстепени. По мнению сторонников этой позиции, оценочность не в равной степенисвойственна эмоциональной лексике. Так, долгое время в параметре оценки нерассматривалась лексика эмоций типа «любовь», «грусть», но в последние годыисследуется характер оценочности и подобных слов. В результате выделены типыоценочных слов: общеоценочная лексика типа «нравится / не нравиться, одобрение/ не одобрение»; частнооценочные слова или интерпретирующие «эмотивный аспект»оценки слова, типа «любовь», «презрение». Вторые содержат наряду с оценочноймодальностью обозначение эмоции.
Основанием единоймодели описания всего множества эмотивной лексики может служить семаэмотивности. Она участвует в манифестации эмоций в семантике слова. Занимаяразные позиции в семной структуре слова, сема эмотивности может являтьсяглавной категориально-лексической или зависимой дифференциальной семой.
Эмоциональностьвыражается на всех уровнях языка словообразовательными, синтаксическими,лексическими средствами, включая фразеологию.
На словообразовательномуровне в отношении обсуждаемого вопроса важное значение приобретает понятиепроизводности. Огромным потенциалом обладает лексика и фразеология разговорногостиля.
Чувства и эмоциипрактически невозможно выразить с помощью только одного языкового средства.Обычно эмоциональность в речи выражается совокупностью языковых средств разныхуровней.

1.2Роль эмоций в процессе текстообразования
Возросший в последнеевремя интерес к изучению эмоциональной сферы психики человека во многомобусловлен поворотом науки к исследованию человека как целостности. В связи сэтим признается, что именно выяснение закономерностей эмоциональной жизни можетзначительно углубить знания о самом человеке.
На протяжениимноговековой истории изучения человека акцентировались различные стороны икачества его субъективности. Наиболее значимым для философского осмысления сущностичеловека всегда являлось соотношение рационального и эмоционального, «ума» и«сердца» в его природе. Долгое время эти понятия существовали как оппозицияпротивоположных, взаимоисключающих сущностей, в которой доминировал то один, тодругой ее член.
Традицияпротивопоставлять чувственное рациональному в природе человека отразилась наформировании философских и частнонаучных взглядов на данную проблему и до сихпор является источником существования множества противоречивых суждений.
Несмотря на это проблемаэмоций всегда привлекала внимание исследователей и особенно актуализировалась всвязи с возвращением науки в русло антропоцентрической парадигмы.
Эмотивность текстаимеет две стороны: план содержания и план выражения. Эмотивное содержаниераспределяется по основным уровням текста: с одной стороны, она в виде эмотемвходит в когнитивное содержание текста, с другой, — составляет эмотивную частьпрагматических стратегий автора. В плане выражения эмотивность линейна ипредставлена в тексте всем набором языковых и текстовых маркеров эмоций,мотивированных многоуровневым эмотивным содержанием.
Функционально-семантическаякатегория эмотивности в тексте может быть представлена через комплексдифференцируемых нами понятий, отражающих её содержание и форму: эмотивный фон,эмотивная тональность, эмотивная окраска. Особенности эмотивного фона иэмотивной тональности определяют специфику эмотивного содержания различныхтипов текста и находят отражение в характере эмотивной окраски.
Эмотивность, каклингвистический коррелят психологической категории эмоциональности, являетсяинтегральным свойством текстов различных типов: она присуща текстам всехосновных функциональных стилей — научного, официально-делового,публицистического и художественного. Эмотивная специфика текстов может бытьопределена через соотношение эмотивного фона, эмотивной тональности и эмотивнойокраски и регламентируется функционально-стилевыми нормами [44, c.43].
Учёт особенностейэмотивного фона, эмотивной тональности и эмотивной окраски текстов можетрассматриваться в качестве критерия разграничения таких феноменов, как«эмотивность текста» и «эмотивный текст», в пределах каждого функциональногостиля.
Выявление различныхэлементов эмотивного содержания текстов, а также учёт их функциональных особенностейобусловливает существование различных групп функций, свойственных текстовойэмотивности: функции по соотношению эмоциональной и рациональной информации втексте (дублирующая, компенсирующая, замещающая), функции по прагматическимзадачам (эмоциональное самовыражение автора, эмоциональная оценка,эмоциональное воздействие на адресата) [44, c.76].
Проблематекстообразования остается центральным вопросом теоретической лингвистики.Одной из причин этого является несомненная актуальность текста как объектаизучения: речевые произведения, отражая коммуникативные и когнитивныевозможности человека, наиболее «близко», по сравнению с единицами языка,подходят к раскрытию тайн человеческой природы. Второй причиной можно считатьнеразработанность теории русского текстопостроения. Несмотря на большоеколичество научных работ, посвященных проблемам текста, вопрос о созданииединой теории текста пока составляет перспективу лингвистических исследований.Один из наиболее продуктивных подходов к изучению текста в современных условияхсостоит в исследовании речевых произведений конкретного вида в связи с ихтаксономической принадлежностью. Эмотивный аспект текста, возможно, наиболеесложный и важный в ряду подобных исследований.
Последние двадцать летэмотивной (эмоциональной) стороне языка и речи уделяется всё большее внимание:отечественные и зарубежные исследователи относят проблему эмотивности к числупервостепенных задач антропоцентрической лингвистики. Вопрос о природе испецифике текстовой эмотивности обсуждается в ряде специальных работ, в которыхэмоциональный характер текста объясняется не посредством анализа эмотивныхединиц языка, а путем выявления более крупных (собственно текстовых) элементов:эмоционально-смысловой доминанты, эмотивных тем, субъективных смыслов и др.
Вопрос об эмотивныхкомпонентах и эмотивной структуре текста сегодня, конечно, не являетсярешенным, однако определенные результаты проведенных исследований уже могутбыть использованы при проведении анализа текста, при установлении его семантическойструктуры.
Заслуживает вниманиямодель толкования названий эмоций А. Вежбицкой. Ученая разработала модельтолкования названий эмоций в различных языках через универсальные семантическиепримитивы, то есть понятия, интуитивно ясные и самообъясняющиеся, которыеневозможно определить. По мнению А. Вежбицкой, «врожденные и универсальныепонятия должны выявляться в описании многих языков мира (генетически икультурно различных)» [19, c.233].
Предложенныев её работе толкования представляют собой своего рода прототипические моделиповедения или сценарии, которые задают последовательность мыслей, желаний ичувств. Однако эти модели поведения можно рассматривать как формулы,предусматривающие строгое разграничение необходимых и достаточных условий (недля эмоций как таковых, но для эмоциональных понятий), и эти формулы недопускают размытости границ между понятиями.
Всвоей работе А. Вежбицкая классифицирует названия эмоций следующим образом:
1.Эмоции, связанные с «плохими вещами» (sadness, unhappiness, distress, upset,sorrow, grief, despair).
2.Эмоции, связанные с «хорошими вещами» (joy, happiness, content, pleasure,delight, excitement).
3.Эмоции, связанные с людьми, совершившими плохие поступки, и вызывающиминегативную реакцию (fury, anger, rage, wrath, madness).
4.Эмоции, связанные с размышлениями о самом себе, самооценкой (remorse, guilt,shame, humiliation, embarrassment, pride, triumph).
5.Эмоции, связанные с отношением к другим людям (love, hate, respect, pity, envy)[19, c.241].
Проблемамиэмотивности языка, речи и текста также занимается профессор В.И. Шаховский. Кчислу основных научных результатов, полученных В.И. Шаховским, относятсяследующие: разработана оригинальная концепция коннотации как семантическогокомпонента языкового знака; проведена категоризация эмоций по типам языковых иречевых знаков, эмотивной семантики и её компонентов; описано функционированиелексико-семантической системы языка при выражении эмоций, в отличие от ихобозначения и описания; предложены понятия эмотивного текста и эмотивноститекста; установлены коррелятивные признаки эмотивности между вербальными иневербальными текстами; разработаны термино-понятия эмотивной лакуны иэмотивной переводемы, эмоциональной языковой личности, эмоционального дейксиса(как Я-позиция в речевом акте), эмотивного смысла текста; предложена гипотезаоб эмоции как первопричине внутренней формы слова, о существованииэмоциональных концептов, их параллелях и контрастах на уровне межкультурногообщения.
Помнению В.И. Шаховского эмоции тесно связаны с квалификативно-оценивающейдеятельностью человека и являются компонентами структуры его мыслительнойдеятельности. Эмоции формируют в некоторых понятиях индуктивно-прагматическийсектор, находящий отражение в эмотивной семантике слова, соотносимого с даннымпонятием [83, c.96].
Авторутверждает тезис о факте эмотивного значения и эмотивной коннотации и ихреференции:
1)с определенными объективными и субъективными признаками денотата – своего иличужого для данного слова (денотативная референция);
2)с «эмоционально окрашенным понятием» о денотате (сигнификативная референция);
3)с социальными эмоциями отражающих субъектов (эмоционально-оценивающаяреференция);
4)с типизированными ситуациями употребления эмотивов(функционально-стилистическая референция) [83, c.104].
Входе исследования автор установил три типа эмотивности слова: собственноэмотивность, эмотивность как одна из реализаций семантики слова иконтекстуальная эмотивность. Соответственно, установлены и три уровня выраженияэмотивности: 1) эмотивное значение; 2) коннотация как компонент, сопряженный слогико-предметным компонентом значения; 3) уровень эмотивного потенциала [83,c.131].
Эмотивныеединицы языка могут быть объединены в лексико-семантическое поле эмотивов совсеми признаками поля. Выделение этого нечеткого поля подтверждает их языковой,т.е. системный статус и, соответственно, правомерность вычленения такназываемой эмотивной функции, которую они обслуживают. В свою очередь,признание системного характера эмотивной лексики раскрывает актуальность задачиеё лексикографической фиксации.
Рассматриваемаяв работе семантика довольно прочно привязана к эмотивному тексту, варьирующемуеё в коммуникативных целях. Текстовая эмотивная семантика характеризуетсябольшой способностью реагировать на сиюминутную ситуацию общения ипсихологические особенности коммуникантов.
Отсюдаоправдан теоретический вывод о коммуникативной важности эмотивной семантикислова, об эмотивной информации как смысловой, о необходимости знания всехизменений в норме реализации эмотивов для адекватной коммуникации.
Эмотивнаясемантика характеризуется большей, чем дескриптивная семантика, идеоэтническойспецификой, так как межъязыковые параллели, совпадающие по дескриптивномукомпоненту, нередко расходятся по эмотивному. Именно с этим фактом связываетсяцелый ряд переводоведческих проблем.
Подэмотивностью за профессором В.И. Шаховским в данной работе понимается«имманентно присущее языку семантическое свойство выражать системой своихсредств эмоциональность как факт психики, отраженные в семантике языковыхединиц социальные и индивидуальные эмоции» [82, c.24].
Эмотивностьтекста рассматривается как двусторонняя сущность, имеющая план выражения и плансодержания, через которые манифестируются эмоциональные отношения / состоянияговорящих.
Основуплана содержания эмотивности составляет субъективная оценочность, являющаясяисточником появления эмоционального состояния / отношения говорящего; планвыражения представлен категорией экспрессивности, главная функция которой состоитв способности повышать воздействующую, прагматическую силу языковой единицы,обеспечивая её эмоциогенность. В круг рассматриваемых вопросов включаются всепроявления эмоционального в тексте: эмоциональный объект отражения, самоэмоциональное отражение, способ выражения эмоционального.
Понятия«эмотивность текста» и «эмотивный текст» не тождественны. Эмотивным считаетсятакой текст, который отвечает следующим базовым параметрам: передает информациюоб эмоциях, а не о фактах; характеризуется эмоциональными коммуникативнымицелями; содержит в поверхностной структуре языковые и речевые эмотивные знаки,кодирующие эмоции [82, c.44]. Эмотивность текста отражает не только глобальноеэмотивное содержание и форму, но и эмоциональную информацию любого статуса (котораяпроявляется в виде отдельных эмотивных вкраплений на уровне содержания иформы).
Исследуяэмотивный текст на предмет функционирования в нем его собственныхзакономерностей и правил, необходимо исходить из следующих тезисов:
1)Законы и закономерности – суть абстракции отношений языковых фактов.
2)Чтобы проникнуть в закономерности, необходимо увидеть упорядоченность вкажущейся неупорядоченности, а для этого надо подняться над фактическимматериалом.
3)Законы и закономерности проявляются в конкретных языковых фактах в виде правил,закон регулируется правилами.
4)Нет правил без исключений, а значит и в законах / закономерностях такжевозможны отклонения.
5)Рассматриваемые категории могут переходить друг в друга, так как они находятсяв диалектической взаимосвязи [82, c.145].
Источники порожденияэмотивности текста разнообразны и не всеми исследователями понимаютсяодинаково. С одной стороны, основным источником эмотивности текста являютсясобственно эмотивные языковые средства. Способы манифестации эмотивных ситуацийв художественном тексте разнообразны: «от свернутых (семный конкретизатор,слово) и минимально развернутых (словосочетание, предложение) до максимально развернутых (фрагмент текста,текст)» [44, c.16].
Основываясь на коммуникативном подходе, В.А. Масловасчитает, что важнейшим источникомэмотивности текста является его содержание. По мнению исследователя, «содержание текста является потенциальноэмоциогенным, потому что всегда найдетсяреципиент, для которого оно окажется личностно значимым. Эмоциогенность содержания текста — это, в конечном счете,эмоциогенность фрагментов мира,отраженных в тексте» [56, c. 21].
Однако изначально эмотивность есть лингвистическаякатегория, актуализирующаясяпосредством художественного слова в любом отрезке текста. Эмотивноепространство текста, по мысли Л.Г. Бабенко, И.Е. Васильева, Ю.В. Казарина, представлено двумя уровнями – уровнем персонажа иуровнем его создателя-автора: «целостноеэмотивное содержание предполагает обязательную интерпретацию мира человеческих эмоций (уровень персонажа) иоценку этого мира с позиции автора сцелью воздействия на этот мир, его преобразования» [10,c. 167.]
В структуре образов персонажей обнаруживается многообразие эмотивных смыслов. «Совокупность эмоций втексте (в образе персонажа) — своеобразное динамическое множество, изменяющеесяпо мере развития сюжета, отражающеевнутренний мир персонажа в различных обстоятельствах, в отношениях с другимиперсонажами» [10, c. 169]. При этом в эмоциональной сфере каждого персонажавыделяется «эмоциональная доминанта» — преобладаниекакого-то эмоционального состояния, свойства, направления над остальными. «Конфликтность эмоциональной сферы персонажа, содной стороны, и наличие эмоциональной доминанты, с другой, не противоречатзаконам художественного текста и положению дел в мире вообще; напротив, первоеотражает общие законы организации художественного текста, а последнеесоответствует особенностям психологиичеловека: психологи давно отмечали в качестве основополагающих черт личности ее эмоциональную направленность,т.е. тяготение каждого человека к тойили иной системе переживаний» [10, c. 269]. В целом, автор литературного произведения подбирает лексику такимобразом, что это подсказывает читателю,в каком эмоциональном ключе ему следует воспринимать героя. В разныххудожественных текстах, в зависимости от замысла автора, возможно преобладанието одного, то другого эмоционального свойства персонажа. В этом смысле показательными являются, например, произведенияЛ.Н. Толстого, в которых эмоциональная характеристикаперсонажа, представленная эмоционально-оценочной лексикой, является маркировкойположительных («любимых») и отрицательных героев. Такую особенность изображенияперсонажей у Л.Н. Толстого исследователизаметили уже давно, но в лингвистическом аспекте это явление изучено мало. В целом, эмотивная лексика в художественномтексте выполняет несколько функций, основными из которых являются создание эмотивного содержания и эмотивной тональноститекста [10, c.283].
К частным текстовым функциям эмотивной лексики относятся:
-создание психологического портрета образа персонажей(«описательно-характерологическаяфункция»);
-эмоциональная интерпретация мира, изображенного втексте, и его оценка («интерпретационнаяи эмоционально-оценочная функции»); обнаружениевнутреннего эмоционального мира образа автора («интенциональная функция») [10,c.174].
Значимость эмоционально-оценочных лексем, реализующихся впроизведении, в организации художественноготекста определяется совокупностью обозначенныхфункций. Последовательное их выявление позволяет определить роль эмоционально-оценочнойлексики в идиостиле писателя в целом. При подобномописании невозможно избежать вопросов, связанных с особенностями мировосприятия писателя, его индивидуальной картины мира:художественный текст формируетсяобразом автора и его точкой зрения на объект изображения.

1.3 Эмотивные смыслылексики в тексте
 
Автори персонаж – две основополагающие категории художественного текста. Они всегдазанимают центральное положение в художественном произведении. Чувства, которыеавтор приписывает персонажу, предстают в тексте как объективно существующие вдействительности, а чувства, испытываемые автором и выражаемые им, имеютсубъективную окраску. В целостном тексте уровень персонажей и уровеньавторского сознания гармонично переплетаются и составляют эмотивную структурутекста.
Образавтора и образы персонажей – фигуры не равнозначные в художественномпроизведении. Автор связан с изображаемой действительностью, в том числе смиром героев. Двойственность эмотивного содержания обусловлена не толькотекстовыми свойствами носителей чувства (автор-персонаж), но и функционально.Мировидение имеет две базисные функции – интерпретативную (осуществлять видениемира) и вытекающую из неё регулятивную (служить ориентиром в мире, бытьуниверсальным ориентиром человеческой жизнедеятельности). Целостное эмотивноесодержание предполагает обязательную интерпретацию мира человеческих эмоций иоценку этого мира с позиции автора с целью воздействия на этот мир,преобразования его [10, c.18].
Персонажотносится к разряду основных содержательных универсалий. Поэтому эмотивныесмыслы, включаемые в его содержательную структуру, обладают особойинформативной значимостью в тексте. Эмоции персонажа изображаются как особаяпсихологическая реальность. Совокупность эмоций в тексте – своеобразноединамическое множество, изменяющееся по мере развития сюжета.
Эмотивныесмыслы являются семантическими компонентами микротем сложного синтаксическогоцелого. Выделяют:
— фрагментарные эмотивные смыслы (обычно совпадают с микротемой отдельноготекстового фрагмента, сложного семантического целого);
— фразовые эмотивные смыслы;
— общетекстовые эмотивные смыслы [37, c. 39].
Семная семасиологияхарактеризуется обилием позиций и подходов к описанию семной структуры слова.Общепризнанными являются представления о структурном характере семемы, еёполевой модели, о наличии макрокомпонентов в структуре значения (денотация иконнотация).
Эмотивные смыслынеобыкновенно гибки, подвижно и вариативно отражаются в лексической семантике.Основанием единой модели глобального описания всего множества эмотивной лексикиможет служить сема эмотивности, участвующая в манифестации эмоций в семантикеслова. Статус семы не только определяется её позицией в семной структуре слова,но и сам определяет характер манифестации эмотивных смыслов слов.
Словарные дефинициибольшей части эмотивной лексики сближаются благодаря общему содержанию,имеющемуся в них. А.А.Уфимцева называет «эту интегративную по сущности и трансформированнуюпо форме выражения общую для целого ряда единиц сущностную часть словарнойдефиниции — идентифицирующим предикатом» [76, c.13].
Сема эмотивности, помнению А.А. Уфимцевой, выступая в статусе категориально-лексической семы,выполняет функцию идентифицирующего и обычно представляет собой аналитическоесочетание, построенное по модели «понятие о чувстве + конкретное наименованиекакого-либо чувства», например: боязнь — чувство страха, опасения; любить — чувствовать глубокую привязанность к кому-, чему-либо.
Первый компонент модели- основной идентификатор эмотивности, является в представлении А.А. Уфимцевой идентификаторомпервой степени (ИЭ 1). Обычно он выражается словами обощённой семантики типа«чувствовать – feel», «испытывать – experience». Второй компонент — дополнительный идентификатор эмотивности второй степени (ИЭ 2), замещается чащевсего конкретными наименованиями эмоций типа «любовь — love, страх — scare/fear, ненависть – hatred» и другие. Итак, категориально — лексическаясема эмотивности обычно реализуется сочетанием обобщенного и конкретногопредикатов эмотивности (КЛСЭ = ИЭ 1 + ИЭ 2).
В иерархии внутрисемныхкомпонентов категориально — лексическая сема эмотивности занимает одну изпервых семантических позиций, т.е. она является зависимой от таких компонентов,как «состояние», «отношение», «действие», «воздействие», «признак», «лицо» идругие. В связи с этим в словарных дефинициях сема эмотивности сливается вединое целое с подобными семами, в результате чего эмоции передаются в языкечаще не как отвлеченные сущности, а как характерные проявления объективнойдействительности: как состояние, отношение и другое. Например, весело «оналичии веселья, о радостном настроении»; веселеть «становиться веселым»;веселить «вызывать веселье»; веселый «полный веселья»; весельчак «тот, ктоимеет веселый нрав»; веселье «радостное настроение».
Базовые идентификаторыэмотивной лексики передают общую идею лексического поля — идею чувства, эмоциикак особой психической реальности. Именно они формируют лексическое полеэмоций.
Дополнительныеидентификаторы, конкретизируя идею чувства, передают содержание эмоций, котороеназывают «тоном», «тональностью», «квантом». Тем самым они выполняютклассификационно-номинативную функцию. В системе лексики национального языкаони представляют систему эмоций так, как она сложилась в жизни человечества икак она осознается человечеством на определенном этапе его существования.Учитывая это, эмотивные смыслы, передаваемые дополнительными идентификаторами,называют денотативно-исходными эмотивными смыслами. Частотность, повторяемостьэмотивных смыслов в семантической структуре слова является критерием выбораимени множеств, содержащих эти эмотивные смыслы [76, c.15].
Известный психологК.Изард включает в мотивационную систему человека 10 фундаментальных эмоций:интерес, радость, удивление, горе, гнев, отвращение, презрение, страх, стыд,вина [51, c.45].
Как видим, исходныеэмотивные смыслы совпадают с номинациями базовых эмоций и с самыми частотнымисловами из множества эмотивной лексики. Следовательно, они составляютсемантическое ядро эмотивной лексики.
Если учитыватьлексическую манифестацию эмотивных смыслов, то можно отметить, что вершинуиерархии занимают семантические противопоставления «любовь – неприязнь»,«радость – горе». Эта семантическая оппозиция имеет глобальный характер, таккак входит в набор основных семантических противопоставлений, имеющих длянародов мира универсальный характер. Вероятно и некоторые другие эмотивныесмыслы (грусть, доброта, злость, страх, стыд и т.д.) можно отнести к разрядууниверсальных, учитывая их широкую представленность в английском и другихязыках. Таким образом, эмотивные смыслы, отображающие основные человеческиеэмоции, — универсальны, а их лексическая манифестация, с разной степеньюглубины и в различных аспектах конкретизирующая их, имеет национальнуюспецифику. Исходные эмотивные смыслы из разряда универсальных и составляютосновной каркас психического склада личности. Этот каркас обрастает множествомдетализированных номинаций. Представления человека о многоликости имногообразии эмотивных нюансов отображаются в лексическом значении слова вовнутренней лексической конкретизации за счет различных дифференциaльныхпризнаков, уточняющих категориально — лексическую сему.
Идентифицирующий семныйпредикат второй степени передаёт сущность эмоции, а уточняющие егодифференциальные семантические признаки определяют её качества, свойства. Итолько вместе, в различных комбинациях, они передают всё многообразие эмоций.Например, обозначение грусти словами: грусть, депрессия, кручина, меланхолия //sadness, depression, melancholy [51, c.96].
Эмотивные смыслы могутбыть представлены в лексической семантике как дополнительные, в статуседифференциальных сем они уточняют содержательно различныекатегориально-лексические семы. Например, откровение — откровенное признание,сообщение (КЛС сообщение); курьез — смешной, забавный случай (КЛС событие).
Принято считать, чтодифференциальные семы характеризуют отдельные стороны предмета номинации в различныхаспектах: субъектно-объектном, собственно определительном, обстоятельственном.
Дифференциальная семаэмотивности принципиально отличается от других представителей этого класса сем:она содержит такого рода информацию, которую призвана обозначать, содержатькатегориально-лексические семы. По своему содержанию, по денотативнойсоотнесенности (обозначение чувства), — это предикатная сема, что легкодоказывается трансформациями словарных дефиниций. Например, попирать — топтатького-либо, что-либо, наступать на кого-либо (с презрением) ~ топтать кого-либо,что-либо и испытывать при этом презрение. По позиции в семной структуре слова ипо функции — это дифференциальная сема, зависимая от категориально-лексическихсем и уточняющая её в различных семантических параметрах. Таким образом,наблюдается совмещение, наложение денотативно-предикативного ифункционально-позиционного смыслов, например: балагурить — говорить весело,забавно (КЛС «говорение» + ДСЭ), где дифференциальная сема эмотивности выражаетсложный смысл: 1) обозначает определенное эмоциональное состояние (веселье) — денотативно-предикативный смысл; 2) выражает определенное синтаксическоезначение (обстоятельственно характеризующее) — позиционно-функциональный смысл.Итак, дифференциальная сема эмотивности — это особая, синкретичная по природесема, занимающая переходное положение между идентифицирующим предикатом (КЛС) исобственно дифференциальными семами. Фактически это скрытая, включеннаяпредикатная сема, существующая в слове в статусе дифференциальной семы [51,c.53].
Коннотативно-эмотивныесмыслы находятся за пределами логико-предметной части значения. Специалисты поконнотации связывают эмотивные смыслы этого типа, прежде всего, с экспрессивнойфункцией языка, учитывая то, что они лежат в плоскости эмоциональногосамовыражения говорящего, обнажения его эмоционального состояния иэмоционального отношения (эмотивы-экспрессивы). В связи с этим лексическиезначения, включающие эмотивные смыслы такого рода, принято считать эмотивноокрашенными или оценочно-экспрессивными. Рассматриваемая лексика обнаруживаетдвунаправленность процесса номинации: вовнутрь (самовыражение говорящего) и вокружающий мир (эмоциональная оценка его). Эмоциональное отношение, выражаемоек обозначаемому предмету действительности, соотносится в первую очередь счувствами-отношениями типа «презрение», «пренебрежение», «порицание» или«восторг», «восхищение» и т.п. Набор выражаемых чувств предельно ограниченисходными базовыми эмоциями, варьируемыми в полюсах одобрения / неодобрения.
В итоге наблюдаетсяединое, нерасчлененное обозначение одной лексемой и объекта – источника эмоцииговорящего, и самого эмоционального отношения говорящего (оценочнохарактеризующие слова, слова субъективно-оценочные).
Коннотативная эмотивнаясемантика имеет выражение в виде системы лексикографических помет. Число пометстрого ограниченно, и располагаются они на оценочной шкале переходности вдиапазоне от отрицательной до положительной оценки. Вершину классификации этихпомет образуют два варианта оценки — положительная и отрицательная, дальшенаблюдается их градация в определенном эмотивном регистре с учётом конкретнойразновидности эмоций. Коннотативно-эмотивная семантика описывается сиспользованием 8 основных эмосем: одной эмосемы мелиоративной оценки(ласкательное) и 7 эмосем пейоративной (уничижительной) оценки (шутливое,ироническое, неодобрительное, пренебрежительное, презрительное, грубое,бранное) [51, c.45].
Принципиальное отличиеконнотативных эмотивных смыслов от денотативных состоит в том, что онисуществуют не для отражения мира чувств в действительности, а для отраженияэмоционального отношения говорящего к действительности. Отсюда их явнаяоценочность. Эти смыслы в большей степени актуальны и коммуникативны, форма ихсуществования живая речевая деятельность. В плане содержания их отличает,во-первых, предельная ограниченность, узость круга выражаемых эмоций, во-вторыхоценочность.
Семы эмотивности(эмотивы-коннотаты), их манифестирующие, занимают место на перифериилексического значения и выполняют при этом функцию выражения эмоций говорящегои придания слову определенной эмоциональной тональности, в связи с чем слова,содержащие эти смыслы, амбивалентны: они одновременно обозначают объект — источник эмоций (номинативная функция) и выражают эмоционально-оценочноеотношение к нему говорящего (экспрессивная функция).
Из вышесказанного можносделать следующие выводы:
— Опыт человечества впознании эмоций закрепляется в языковых единицах. Эмоции универсальны, аструктура эмотивной лексики не совпадает в разных языках, имеет национальнуюспецифику. В связи с этим, выделяются универсальные эмотивные смыслы влексической семантике.
 - Эмотивная лексикатесно связана с оценочной, но для исследования эмотивной лексики избиратьоценочные слова нецелесообразно.
— Основанием единоймодели описания всего множества эмотивной лексики может служить семаэмотивности. Она участвует в манифестации эмоций в семантике слова. Занимаяразные позиции в семной структуре слова, сема эмотивности может являтьсяглавной категориально-лексической или зависимой дифференциальной семой.— Эмоциональностьвыражается на всех уровнях языка словообразовательными, синтаксическими,лексическими средствами, включая фразеологию. На словообразовательном уровневажное значение имеет понятие производности. Огромным потенциалом обладаетлексика и фразеология разговорного стиля.— Чувства и эмоциипрактически невозможно выразить с помощью только одного языкового средства.Обычно эмоциональность в речи выражается совокупностью языковых средств разныхуровней.
Глава II. Возможности реализацииэмотивного кода в художественном тексте2.1 Общая характеристика компонентов эмотивного текста
 
В системе языкаэмотивность рассматривается как семантический компонент слова, в которомобъективно существуют её мельчайшие смыслы — эмотивные семы (работыВ.И.Шаховского).
Анализ эмотивныхтекстов позволяет вычленить следующие его компоненты:
— языковые: эмотивнаялексика и фразеология, набор эмотивных конструкций, эмоциональные «кинемы» и«просодемы» в лексическом представлении и др.;
— неязыковые:эмоциональная ситуация, которая, в свою очередь включает эмоциональнуюпресуппозицию, эмоциональные намерения, эмоциональные позиции коммуникантов вмомент общения в их общий эмоциональный настрой [84, c.66].
Все это находитформальное выражение в специальных средствах: просодии и кинесике, лексике исинтаксисе, структуре и стилистике, которые выступают в функции сигналов обэмоциональной информации данного текста.
Различают несколькосемантических статусов эмотивности в слове: эмотивное значение, эмотивнаяконнотация, эмотивный потенциал.
Эмотивная семантикаможет быть представлена в денотативном макрокомпоненте и составлять содержаниесемантики слова.
Конституентамиэмотивного значения являются эмотивные семы. Такая эмотивная семантикахарактерна для слов-аффективов. Отметим, что с развитием психолингвистикиособое внимание уделяется выявлению аффективной стороны слов: словорассматривается как знак определенной эмоции.
Эмотивная коннотацияформируется эмотивными семами, находящимися за пределами логико-предметногомакрокомпонента семантики слова. Эмотивные семы сопряжены с определённымиядерными семами или ассоциируются с ними. Такая эмотивность является вторичнойв отличие от эмотивности в статусе эмотивного значения [84, c.60].
Эмотивная семантикаможет быть представлена в статусе потенциала. В тексте она выражается всловах-символах, ассоциативных словах, а также в «красивых» — «некрасивых»,«добрых», «ласковых» — и «злых» словах.
«Работая» такимобразом, эмотивность имеет свой способ внедрения в содержание слов, в ихвнутреннюю оболочку.
Лексическая семантикаслова может формироваться из трех компонентов: логико-предметного, эмотивного ифункционально-стилисти-ческого.
Логико-предметныйкомпонент обозначает денотат, его функция — номинативно-идентифицирующая.
Эмотивный компонентварьируется в двух видах: значение и сознание (коннотация). Функцией эмотивногозначения является самостоятельное выражение типизированного эмоциональногосостояния или отношения говорящего к «миру» [84, c.63].
Функцией эмотивнойконнотации является эмоциональное сопровождение логико-предметной номинации,передающее эмоциональное отношение говорящего к объекту номинирования.
Функционально-стилистическийкомпонент регулирует выбор и употребление слова, семантика которогосоответствует конкретной ситуации речевого общения в наибольшей степени.Функционально-стилистический компонент реализует соотнесенность употребленияслова с ситуацией общения, со стилевым контекстом.
Анализируя эмотивностьв семантике слова, нельзя обойти вниманием и эмотивную валентность данногослова.
Семантическая системакаждого слова имеет поле, состоящее из всевозможных ассоциаций. Это «радиусы»,которыми данное слово связано с другими словами и понятиями и которые формируютего импликационал и эмоционал. Под эмотивной валентностью понимаетсяспособность данной лингвистической единицы вступать в эмотивные связи с другимиединицами на основе явных или скрытых эмосем и, тем самым, осуществлять своюактивную эмотивную функцию.
Актуализация эмотивнойвалентности происходит через «неожиданные» (непривычные) для рамок стандартногокода сочетания, а также через сочетания, в которых один или более валентных«партнеров» являются эмотивными, — в таких случаях имеем дело с комбинаторнымприращением смысла, которое развивается у слов в контексте целого высказывания.
Высказывания, ломаяинерцию шаблонных выражений, усиливают эстетическое воздействие на читателя.Текст становится более личностным, и поэтому такие конструкции делают текстболее интимным, проникающим во «внутреннюю» жизнь его автора, в его личность.
Сочетания слов (илиотдельные слова), семантика и структура которых помогает установить наличиеобщей эмотивности и назвать эмоцию, являются эмоциональными дескрипторами [17,c.30].
Приведем пример,иллюстрирующий закономерность отрицательной связи эмотивов в высказываниях:
Higgins: “You won mybet! You! Presumptuous insect! I won it! What did you throw those slippers atme for?”- Liza: “Because I wanted to smash your face. I’d like to kill you, youselfish brute”. (B.Show)
Примером того, какласкательные стимулы слова вызывают аналогичные реакции – слова: “Oh, mydarling baby-girl” he exclaimed. “My beautiful, beautiful Sondra! If you onlyknow how much I love you! If you only know!” – “Ssh! Not a word now! Oh, but Ido love you, baby boy!” (T. Dreiser)
Функционирование всехэтих закономерностей позволяет предположить, что они работают как различныепроявления закона эмотивной воздействующей силы языка. Данные закономерностиэмотивной практики текста характеризуют эмотивность в активном плане, вскрываютнекоторые семантические свойства эмотивной прагматики.2.2 Особенности эмотивной номинации
А.А.Леонтьев отмечает,что «язык входит в сложное единство, он — факт одновременно социальный,предполагающий коммуникацию, гносеологический, психический, семиологический,имеющий логико-понятийный и прагматический аспекты» [53, с. 254]. Коль скоросуществование эмоций — объективный факт, как и их выражение средствами языка,то при анализе его функций естественно выделять эмотивную функцию, отражающуюспецифическую коммуникативно-деятельностную потребность человека — передатьэмоциональное отношение к тому или иному событию, факту, предмету, явлениюокружающего мира. Это отношение является одним из коммуникативных признаковобщения, одним из средств удовлетворения потребности в общении. Речевыеситуации переживаются людьми всегда, и это не может не отразиться на их речи.Существует даже такое мнение, что любое высказывание эмоционально, что в речинет эмоциональной нейтральности [54, 274]. Этот факт можно, вероятно,объяснять тем, что любой коммуникативный акт мотивирован каким-либо интересом:необходимостью высказывания, стремлением воздействовать наполучателя/слушателя, потребностью к какой-либо информации и пр.прагматическими причинами [54, 53] .
Одним из позитивныхвкладов эмотивизма в теорию спецификации форм человеческой коммуникацииявляется выделение его сторонниками /Огден, Ричарде, Дьюи, Елекмур, Остин,Олстон и др./ эмоционального типа коммуникации. Вопрос о типах языковойкоммуникации упирается в вопрос о типах языковых функций. Как известно, единогомнения в этом последнем вопросе до настоящего времени нет. Однако выделениедвух базовых функций языка — служить средством осуществления человеческогомышления и служить средством человеческого общения — уже не вызываетвозражений. В их взаимосвязи проявляется взаимодействие языка и мышления, апоскольку эмоции включены в структуру сознания, то они сопровождают и ту идругую функцию в различном превалировании рационального и эмоционального взависимости от ситуации общения и ее цели. В конечном счете, вербальноевыражение эмоций осуществляется в коммуникативных целях, в том числе и тогда,когда адресатом является сам говорящий.
Вэтом плане в лингвистической литературе выделяется эмотивная функция языка,целью которой является осуществление специфической формы эмоциональнойкоммуникации людей. В любой языковой функции А.В. Бондарко различает двестороны: потенциальную и результативную [16, с. 195-197]. В этом плане намиразличается эмотивная валентность языковых единиц, их эмотивная семантика и ихэмотивное употребление. А.В. Бондарко справедливо замечает, что «всякоезначение формы есть вместе с тем её функция (в том смысле, что выражение этогозначения представляет собой назначение данной формы), но не всякая особаяфункция той или иной формы есть особое значение, поскольку далеко не всеразновидности целей употребления форм могут рассматриваться как их внутренниесистемно значимые признаки» [16, с. 199]. В случае эмотивов эти внутренниесистемно значимые признаки формируют эмотивную семантику слов и их эмотивнуювалентность. И та, и другая в процессах реализации подвергается некоторымпреобразованиям, и поэтому, как отмечает А.В. Бондарко, в каждом случае такогопреобразования есть элемент развития [16, с. 195]. В этом плане можно говоритьо бесконечной эмотивной валентности единиц языка и речи, объясняемойвзаимосвязью их эмотивной семантики, эмотивной функции, эмотивных употребленийв конкретных речевых актах, в которых эксплицируются всё новые и новыеэмотивные реализации. Говоря словами А.В. Бондарко, «появление новых элементовв речевых манифестациях функций может стать основой для изменения и развитиясамих функций как потенций языковых единиц» [16, с. 197], что справедливо и дляэмотивной валентности, семантики, функции.
Формыкоммуникации зависят от употребления языка, а оно может быть и эмоциональное.Поскольку эмотивизм отрывал эмоции от интеллекта, он, соответственно,противопоставлял интеллектуальную и эмоциональную коммуникации и на основетезиса о верифицируемости первой и неверифицируемости второй, отрицал рольэмотивных суждений и эмотивной референции в познании. С позиций сегодняшнихдостижений психологии и философии данные положения теории эмотивизма легкоопровергаются, что находит подтверждение и в лингвистических исследованиях.Так, например, Н.М. Разинкина показала, что в английских научных текстах,которые по Огдену и Ричардсу являются символическим типом коммуникации, гделексика используется только в референциальном значений, широко представленыэмоционально-субъективные элементы языка [69, с. 127]. Н.Я. Сердобинцев наматериале русского языка установил, что эмотивно окрашенные единицы вводятся внехудожественные тексты, т.е. публицистические, научные, деловые, газетные ит.п., уже в первой половине XVIII века [71, с.66]. Этот факт, несомненно,говорит о коммуникативной силе эмоций и о том, что они являются одной изкоммуникативно-деятельностных потребностей человека, и поэтому для эмотивныхсредств языка почти нет запретных зон в многообразию сферах человеческогообщения.
Реальность такойпотребности человека в эмоциональном типе коммуникации как тактической истратегической категории объясняет наличие специального эмотивного кода языка иэмотивных средств на всех его уровнях, маркированных специфичной эмотивнойсемантикой. Другими специфическими параметрами эмоциональной коммуникацииявляются следующие: её причина — напор чувств коммуникантов, её объект — конкретный получатель или эмоциональный стимул — «виновник». Как заметила Н.Д.Арутюнова, в отдельных случаях причина раздваивается на лицо-виновника исобытие-причину, а понятие лица-виновника преобразуется, в свою очередь, впонятие объекта чувств — той мишени, которая принимает на себя рикошет эмоций,названных событийным раздражителем [9, с. 24]. В случае эмоциональнойкоммуникации эмоциональными являются и стимулы, и интенции, и ситуации, и, какправило, реакции. Целью такой коммуникации является или эмоциональное самовыражение,эмоциональное отношение говорящего к чему/кому-либо, или эмоциональноевоздействие на получателя. Функциональным превалированием в данных случаяхявляется процесс выражения, в отличие от неэмоционального типа коммуникации,где превалирует процесс номинации. К её специфике относится и ослабленнаяспособность упреждения вероятностного хода развития эмоциональных речевыхдействий, и её влияние на качество обратной связи коммуникантов.
Процесс зарожденияэмоциональной коммуникации и трансформация эмоций в речевые поступки получает,например, у Д. Дьюи, такоеобъяснение: слепой импульс превращается в интерес, в план действия в той мере,в какой он реализует запас значения в опыте. Происходит процесс трансформацииэнергии импульсов в пронизанное мыслью действие, благодаря ассимиляции значенияиз фона опыта. Упорядочение импульсов и включение их в систему интерсубъектныхзначений приводит к возникновению эмоциональной коммуникации [36, с.4].
Рассмотрим изложенныетезисы на конкретном примере — эпизоде, взятом из рассказа Ф. О'Коннор«Откровение» (Revelation). В этом рассказе описывается зарождение и реализацияэмоции ярости у девушки-пациентки Мэри к одной из других пациенток — фермершемиссис Терпин, ожидающей вместе с ней приема у врача. Объектом эмоции является,эта фермерша — высокомерная расистка, а причиной эмоции ярости — еёбеспардонная болтливость, в которой обнажается противоречие между внешнейреспектабельностью, добропорядочностью и высокомерием, самовлюбленностью инабожным лицемерием.
Субъектом описанных врассказе эмоций группы гнева является Мэри. У других пациентов, ожидавших своейочереди к врачу, разглагольствования миссис Терпин такой внешней реакции невызвали, поэтому эти люди субъектами выраженной эмоции не стали. Уровень ихэмоционального реагирования на её болтовню оказался намного выше, чем у больнойМэри.
Направленная и потомупредметная эмоция ярости у Мэри проявилась вербально и кинетически: она с силойшвырнула в лицо миссис Терпин книгу, которую пыталась читать вопреки её разглагольствованиям,и попала ей в глаз, потом издала дикий вопль, бросилась на неё и впиласьногтями ей в шею. Глаза Мэри побелели от ярости, голос стал глухим и низким,когда она обзывала миссис Терпин старой премерзкой свиньей и посылала её кчерту. Это подтверждает, что эмоции имеют ориентированный характер, так какадресованы определенному объекту, в этом плане можно говорить осубъектно-объектной направленности эмоционального типа вербальных отношений.
Речевые ситуацииэмоционально переживаются людьми, и это отражается в их речи. В рассматриваемомпримере это выразилось как в авербальном и вербальном эмоциональном выпадеМэри: «Go back to hell where you came from, you old wart hog!» [111,р.188], так и в эмоциональной реакции миссис Терпин: «I'm not», shesaid tearfully, «a wart hog, from hell». The tears dried. Her eyesbegan to burn instead with wrath [111, р.190]. Она долго и очень бурнопереживала это оскорбление: ночью не могла уснуть от этого публичного унижения,утром она пожаловалась своим работникам — неграм, ища у них сочувствия, потомдаже отправилась на свиноферму, чтобы убедиться, насколько она похожа на старуюсвинью «How am I a hog? Exactly how I as like them?» [111, р.196].
Как видно из рассказа,данный языковой эмотив, состоящий из комплекса лексических, структурных ипросодических эмоциональных элементов, оказался чрезвычайно прагматичным длямиссис Tepпин, от него она страдала сильнее, чем от физической боли: Мэриподбила ей глаз, поцарапала её когтями и пыталась её душить (комплекс эмоциональныхкинем).
Это тот самый случай, окотором писала К.Д. Арутюнова, здесь причина эмоции раздвоилась налицо-виновника /миссис Терпин/ и событие-причину /её болтовня/ как событийныйраздражитель, а лицо-виновник превратилось в мишень эмоций. Приведенный эпизодиллюстрирует все этапы порождения эмотивного вербального и авербальногопоступка и его эмоциональную рамку: субъект и объект эмоций, зарождение мотива,выступавшего в роли зачина эмотивного высказывания, формирование эмоциональнойинтенции /прекратить болтовню миссис Терпин/, вербальная реализация внутреннейпрограммы, эмоциональная фонация, просодия и кинесика. В нём же отражен иэвристический поиск нужного аффектива «старая премерзкая свинья» при переходеот субъективной семантики к социальной.
Разумеется, существуютопределенные нормы использования эмотивов в речи, на что указывает, например,замечание Р.О. Якобсона о том, что слово horrible в словосочетании the horribleHarry предпочтительнее перед dreadful или terrible [88, с.132]. Но чаще, однако,их отбор и реализация, a порой и окказиональное порождение происходят спонтаннои зависят не только от самой коммуникативной ситуации, но и от говорящейличности.
На вопрос о том,возможно ли общение людей только эмотивами, конечно же, надо ответить отрицательно.Однако имеются некоторые наблюдения, показывающие, что как отклонение от нормы,такое общение в принципе возможно. Так, персонаж Ильфа и Петрова Эллочка Щукиналегко и свободно обходилась в общении с людьми тридцатью словами и выражениями,большинство из которых было междометиями: «хо-хо» и «ого», которые взависимости от обстоятельств выражали иронию, восторг, ненависть, радость,презрение и удовлетворенность.
Указанная возможностьуказывает, что за аффективами может стоять рациональная информация, многократносвернутая и глубоко «погруженная» в «эмоциональную оболочку».
В эмоциональнойкоммуникации наблюдаются три разновидности вербализации эмоций коммуникантов.
Во-первых, говорящийможет выпустить целую обойму эмотивов, чтобы сбросить свой эмоциональный пар.
Во-вторых, говорящийможет не сразу найти нужное слово или вообще не найти его, чтобы выразить им теэмоции, которые он переживает в данный момент. Это касается прежде всего самыхсильных эмоций из группы гнева или восхищения. Ср.: «I shall hate you tillI die, you cad — you lowdown — »What was the word she wanted? She couldnot think of any word bad enough. [112, р.238] (K. Mitchell. Gone with theWind).
«It's — it's»- Colonel Bantry struggled to express himself, — «it's — incredible — fantastic! [106, р.45] (A.Christie. Puzzles). Мотивом выбора слова-оскорбленияв первом случае и слова-восхищения во втором является не денотат номината, а таэмоция, которая переживается коммуникантом в момент говорения. Думается, чтоэмоциональная коммуникация как никакая другая подтверждает справедливостьмнения Ю.Н. Караулова, который предлагает основную заповедь современнойлингвистической парадигмы «За каждым текстом стоит система знаний» расширить дотакой – «За каждым текстом стоит языковая личность, владеющая языковойсистемой» [39, c. 27]. Этим самым делается акцент на человеческий фактор вязыке.
Эмоциональнаякоммуникация реализует эмотивные компоненты лексического значения в видеэмотивного значения, коннотации или эмотивного потенциала. При этом эмотивныйпотенциал слова может быть двух видов — внутренний и наведённый. Каккоммуникативная сущность, эмотивность слова может быть либо актуализирована, либоэксплицирована, либо наведена. Процесс реализации всех видов эмотивнойсемантики слова при эмоциональной коммуникации довольно многообразен. Всуммативном виде можно назвать, например, следующие его моменты: при переходеот личностных эмоциональных смыслов к языковым формам выражения эмоцийкоммуниканты либо подгоняют эмотивы под переживаемую ими в данный момент эмоцию, либо наделяют эмотивными смысламинейтральные «упаковки». И в этом, и в другомслучае чаще всего происходит довольно приблизительная вербализация переживаемыхэмоций, т.к. язык в значительной степени отстаёт в адекватности их оформления.
Далее, одно и то жеэмотивное значение может быть реализовано через множество лексических единиц.Коммуникативный аспект лексической семантики эмотива предполагает сменусемасиологического статуса эмотивности: ингерентный потенциал может вкоммуникативных целях становиться коннотацией, а коннотация — переходить вэмотивное значение, когда нейтральное или эмоционально-окрашенное словоупотребляется в функции аффективов, как в вышеприведенном примере с ЭллочкойЛюдоедкой. Это явление можно определить как коммуникативный динамизм эмотивнойсемантики слова.
На то, что эмотивностьявляется коммуникативным качеством речи, указывает и такой факт, каквключенность одной и той же эмотивной единицы в оба коммуникативных процесса:порождение высказывания и его интерпретация. Одно и то же эмотивно-окрашенноезначение в одной и той же коммуникативной ситуации может интерпретироватьсяотправителем и получателем по-разному. Это зависит от целого ряда моментов: отэмоционального состояния коммуникантов при общении, от иx общего эмоциональногоиндекса (или тренда), от интенции, которые могут часто не совпадать укоммуникантов, от их тезаурусов и пр. Схема этих и других зависимостей разнойвключенности одной и той же эмотивной семантики в процесс порождения речевогоакта и в процесс его интерпретации довольно сложна и открыта в силунеисчислимости этих зависимостей.
В связи с этимпредставляется наиболее учитывающим его коммуникативный аспект определениелексического значения слова как сущности, с одной стороны, закреплённой заопределенным языковым знаком и потому имеющей системный статус, а с другойстороны, — как сущности,преобразуемой в ходе комбинаторики знаков и потому динамической, выявляющей вкоммуникативном процессе лишь некие общиe свойства [44, 145].2.3 Экспрессивные потенции слов
Речьэкспрессивна, — пишет В.Н. Михайловская, — если она богата междометиями,эмоциональными усилительными частицами и наречиями, вульгаризмами и т.д.
Отэмоционально окрашенной лексики, выражающей, помимо понятийно-предметнойсоотнесенности, эмоциональное отношение носителей языка к предметувысказывания, мы ограничиваем, с одной стороны, слова, называющие чувства иэмоции, а, с другой – слова, выражающие сами эмоции и волевые побуждения(междометия). Характер отражения объективной действительности в словах,называющих понятия и предметы объективного мира, и в словах, называющих чувстваи эмоции, оказывается абсолютно одинаковым [59, с.48].
С эмоциональнойлексикой не следует смешивать слова, называющие эмоции или чувства: fear,delight, gloom, cheerfulness, annoy, и слова, эмоциональность которых зависитот ассоциаций и реакций, связанных с денотатом: death, tears, honor, rain.
Оценка, как лингвистическоепонятие, определяется нами как закрепленное в семантической структуре словаоценочное значение, которое реализует отношение языкового коллектива ксоотнесенному со словом понятию или предмету по типу хорошо-плохо,одобрение-неодобрение и т.д.
Слово обладаетоценочным компонентом значения, если оно выражает положительное илиотрицательное суждение о том, что оно называет, т.е. одобрение или неодобрение(time-tested method, out-of-date method).
Пример: “I’m glad thereis someone in the world who is quite happy, muttered a disappointed man as hegazed at the wonderful statue (О. Wilde. Happy Prince) [115, р. 27].
Экспрессивность, вчастности, художественной речи определяется как «высшая степень образности».
Слово обладаетэкспрессивным компонентом значения, если своей образностью или каким-нибудьдругим способом подчеркивает, усиливает то, что называется в этом же слове илив других, синтаксически связанных с ним словах.
Например:
1. The young King wasin his own chamber, and through the window he saw the great honey –colored moonhanging in the dusky sky (О. Wilde. The young King) [115, p. 96].
Или в следующихсловосочетаниях: Glossy ivy, hot tears, caked snow.
2. Suppose your peoplewill be here to meet you.
Вместо “relatives”people.
Непременное условие экспрессивнойобразности слова – одновременное восприятие перенесенного признака и новойноминации слова. Только такое совмещение ввиду сохранения предметно-конкретныхпредставлений и признаков, делающих восприятие более конкретным,чувственно-осязаемым, и создает экспрессивно-образное представление, а влингвистических терминах – экспрессивную образность. E.g.: pitiless sunlight, alow dreamy air.
Для увеличенияэкспрессивности используются некоторые интенсификаторы (all, ever, even, quite,really, absolutely, so).
Например: His face wasso beautiful in the moonlight that the little swallow was filled with pity (О.Wilde. Happy Prince) [115, р. 29].
Экспрессивно-эмоциональнаяокраска у слова возникает в результате того, что само его значение содержитэлемент оценки. Функция чисто номинативная осложняется здесь оценочностью,отношением говорящего к называемому явлению, а следовательно, эмоциональностью.Такие слова, как airhead, bummer; пустомеля, брюзга, разгильдяй и т.п., ужесами по себе в своей семантике несут экспрессивно-эмоциональный заряд. Словаэтой группы обычно однозначны; заключенная в их значении оценка настолько явнои определенно выражена, что не позволяет употреблять слово в других значениях.
Эта лексикаиспользуется преимущественно в устно-фамильярной, сниженной речи: лентяй,беспардонный; lazy-bones, cut-throat.
Вторую группусоставляют многозначные слова, которые в своем прямом значении стилистическинейтральны, однако в переносном значении наделяются яркой эмоциональностью,например, тряпка (о мужчине), болото (об общественной группе); frog (офранцузе), frost (о провале).
Третья группа- это слова, в которых эмоциональность достигается аффиксацией, большей частью- суффиксами: мамочка, грязнулька, бабуля; drunkard, gangster, scare-monger, kiddo.Однако это явление не столько собственно лексическое, сколькословообразовательное (см. позицию 29).
Подобнолексике, фразеология содержит богатейшие средства речевой выразительности,придает речи особую экспрессию и неповторимый национальный колорит.
Эмоциональные,экспрессивные, оценочные и стилистические компоненты лексического значениянередко сопутствуют друг другу в речи, поэтому их часто смешивают, а сами этитермины употребляют как синонимы или используют термин коннотативное значение.
Коннотация – это тоткомпонент семантики языковой единицы, с помощью которого выражаетсяэмоциональное состояние говорящего и обусловленное им отношение к адресату,объекту и предмету речи, ситуации, в которой осуществляется данное речевоеобщение и которые называются в логико-предметном значении этой единицы.
Одной из трудностейсемасиологического исследования эмотивности является взаимоинтерпретируемостьметапонятий: номинации эмоций, выражение их (словом) и описание (передача)эмоций в тексте/высказывании. Выражение отражения эмоций в семантике словаможет быть рациональным, как и выражение в словах, называющих понятия обэмоциях: love, disgust, hatred, anger, horror, happiness, и эмоциальным (вслучаях эмотивной номинации): darling, smashing, swine, niger, worm (очеловеке), при котором сама эмоция не называется, но манифестируется всемантике слова, передающей через косвенное обозначение эмоциональное состояниеговорящего, его чувственное отражение денотата и переживание этого отражения.
Эмоции – это оценка,без оценочного отношения эмоций не бывает. Оценочная сема (объективная илисубъективная по отношению к данному референту) извлекается из наборасубстанциональных признаков.
Необходимопринципиально различать спонтанное языковое выражение эмоций и осознанное выражение.В словарном корпусе английского языка имеются специальные лексические единицы,передающие описательно эмоциональное состояние характеризуемого. К нимотносятся:
a) наречия, описывающиеэмоции: icily, viciously, lovingly, furiously, desperately, contemptuously,fiercely, comely garden;
b) глаголы, описывающиеэмоции говорящего: to wail, to shrick, to squeal, to whine, to groan, to snap,to grunt, to snort, to bark, to snarl, to shrill, to explode, to swear, tospit, to blaster и другие глаголы эмоциональной речи и не речи: to hate, tolove, to despise, to adore, to awe, etc.;
c) существительные,куда включаются и все термины эмоций с предлогом with: with love / malice/hate/ contempt/ disgust, etc.; существительные, обозначающие физиологические проявленияэмоций: tears, laughter, smile, choking, paleness, grimace, redness, etc,bitterness, scorn, joy;
d) прилагательные:angry, scornful, tender, loving, happy, joyous, glad, pale etc.
В силу особенностейсвоей семантики прилагательные, как часть речи, представляют собой богатыйматериал для выявления коннотативных признаков. Определенный субъективныйхарактер оценочных прилагательных придает им коннотативную направленность.Однако, с другой стороны, неустойчивый характер денотативного аспекта их лексическогозначения и зыбкость границ между денотативным и коннотативным аспектамисемантики оценочных прилагательных затрудняли отбор материала.
Посколькуприлагательные не имеют своей сферы референции, то на выражение того или иноголексико-семантического варианта прилагательного в речи воздействует семантикасуществительного, с которым оно сочетается. При сочетании с существительнымконкретной семантики прилагательные чаще актуализируется денотативное значение,а с абстрактными, событийными существительными в основном реализуютсяконнотативные компоненты.
Интерпретацияконнотации как явления второстепенного и, следовательно, необязательногопредставляется не совсем верной, т.к. речь не может состоять только изконстатации фактов; говорящий привносит при этом и свое отношение квысказыванию, невольно оценивает его и выражает свои чувства, в процессеноминации в действие приводятся одновременно все аспекты, они действуют какнеделимое целое. В пользу коннотации говорит и тот факт, что без неё невозможнообъяснить семантику эмоционально-оценочных прилагательных, или семантикуфразеологических единиц, где коннотация, как известно, является ведущимкомпонентом их знания.
Коннотациярассматривается как неотъемлемая и основная часть семантики слова. Коннотация –это дополнительная по отношению к денотативному аспекту информация,накладываемая комплексом экспрессивно-оценочно-эмоциональных элементов,свойственных слову, как единице языка, которая (информация) может статьпервостепенной и основной при актуализации в речи. То есть, в зависимости от«поворота» (термин В.Г. Гака), контекста или ситуации она становится основным,главным значением слова, заглушая предметно-логическое значение, отодвигая егона второй план [26, с. 36].
Увеличениеэмоциональности, экспрессивности в предложении может достигаться путемупотребления нескольких прилагательных, иногда это целый букет прилагательных,которые, каждое отдельно и все вместе, производят эмоциональное воздействие начитателя:
His hair is dark as thehyacint- blossom, and his lips are red, as the rose of his desire [115, р. 39].
Проблема эпитета, каксредства выражения личного, оценочного момента в высказывании, является однойиз ведущих проблем стилистики. Недаром А.Н. Веселовский считал, что «историяэпитета есть история поэтического стиля в сокращенном издании» [22, с. 277].
Как уже отмечалосьвыше, эпитетом называется слово или словосочетание, содержащее экспрессивнуюхарактеристику или словосочетание, содержащее экспрессивную характеристикупредмета речи, прилагаемую к наименованию последнего.
В английском языкечастое использование эпитетов с конкретными определяемыми создает устойчивыесочетания. Такие сочетания постепенно фразеологизируются, т.е. превращаются вофразеологические единицы. Эпитеты как бы закрепляются за определенными словами.Так, например, в английском языке такие сочетания, как bright face, ridiculousexcuses, valuable connections, amiable lady, sweet smile, deep feelings имногие другие становятся общеупотребляемыми словосочетаниями. В них функция эпитетанесколько изменена: эпитет по-прежнему выполняет свою основную стилистическуюфункцию – выявления индивидуально-оценочного отношения автора к предмету мысли.Но для выражения этого отношения автор не создает свои собственные, таксказать, творческие эпитеты, а пользуется такими, которые из-за частогоупотребления стали «реквизитом» выразительных средств в общей сокровищницеязыка.
Эпитет противопоставленлогическому определению. Логические определения выявляют общепризнанныеобъективные признаки и качество предметов, явлений. В сочетаниях round table,green leaf, large hand, little girl, blue eyes, solid matter и т. д. словаround, green, large, little, blue, solid – логические определения. Однако любоеиз этих определений может стать эпитетом в том случае, если оно будетиспользовано не только или не столько в предметно-логическом, сколько вэмоциональном значении. Так, например, прилагательное green в сочетании a greenyouth является эпитетом, поскольку в этом сочетании реализуется производноепредметно-логическое значение “green” молодой и связанное с ним эмоциональноезначение.
Эпитеты могут бытьвыражены существительными и целыми словосочетаниями в синтаксическомформировании приложения. Например, lightning my pilot sits (P.Shelley) [114, р.20]; the punctual servant of all work, the sun (Ch.Dichens) [107, р. 15].Эпитеты также являются мощным средством в руках писателя и рассчитаны наопределенную реакцию читателя, выражение его эмоционального ответа.
Эмоциимногогранны: они затрагивают чувства и опыт, физиологию и поведение, формыпознания и концептуализации. Эмоция объединяет в себе разные явления:эмоциональные реакции, которые имеют свой аналог во внешних способах выражения;эмоциональные состояния, которые связаны с внутренним эмоциональнымпереживанием, не имеющим внешнего проявления.
Вязыке имеется определенный арсенал эмотивных средств, от которых зависитестественность коммуникации. Исследование англоязычной речи показало, что длясоздания эмоционального фона эмотивные средства используются в комплексе.
A: Well, do you like fishing?
B: Yes, I sometimes go fishing in a river near my house inScotland.
A: Well, here it is different. I go fishing on a lake. It’sa hundred kilometers long! (восхищение)
B: A hundred kilometers? (удивление)
A: Yeah! There are fish this big! (хвастовство)
B: Really? (удивление, сомнение)
A: Do you want to go?
B: OK. (согласие, одобрение)
A: Right. You want a fishing line….
Понятиеэмотивных средств связано с категорией эмотивности, то есть с выражением эмоций,при котором общение сохраняет свою жизненность, естественность,эмоциональность. Манифестации различных эмоций средствами языка в речифактически являются коммуникативными функциями этих средств. Особенности самихэмоций, а именно, диффузность, то есть оттеночность эмоций и стягивание, тоесть групповой характер эмоций, оказывают влияние на полифункциональностьэмотивных языковых средств и создают трудности при понимании и использованииэтих средств в коммуникации. Многозначность эмотивных лексических единиц, в томчисле и междометий, не вызывает трудностей у носителей языка, так какразнообразные значения подсознательно усваиваются во время общения в социуме нафоне средств, обеспечивающих снятие полисемии в контексте. Яркая эмоциональнаяокрашенность, оттенки которой чрезвычайно многообразны, характерна дляразговорных фразеологических единиц. Она создается как отдельными ихкомпонентами, так и тем образно-метафорическим значением, которое возникает врезультате сочетания этих компонентов.
Многиеэмоциональные слова, а междометия в особенности, выражают эмоцию в самом общемвиде, даже не указывая на её положительный или отрицательный характер.»Oh", например, может выражать и радость, и печаль, и многие другиеэмоции: Oh, I'm so glad; Oh, I'm so sorry; Oh, how unexpected!2.4 Эмотивы – неологизмы в творчестве англоязычных писателей
 
Большинстволингвистов разделяют мнение, что эмоции являются важнейшим фактором,способствующим лексической и семантической динамике языка. Базовая составляющаялексической динамики языка есть рождение в нём новых слов, обусловленноедефицитом в общенародном языке лексического материала для передачиопределенного чувства, эмоции или мысли. Это явление вполне закономерно: ещё всередине прошлого века Л.С. Выготский отмечал отсутствие тождественности междумыслью и её словесным излиянием, а также очевидный недостаток языковых средствдля воплощения всех возможных мыслительных и эмоциональных комбинаций,порождаемых человеческим мозгом [25, c.172].
Аналогичное мнениевысказывал Ю.Д. Апресян, полагая, что язык мыслей и язык слов не совпадают другс другом, и что осмысленные фразы, которые произносит носитель языка, являютсясвоеобразным переводом с «языка мысли» на «язык слов», а понимание этой фразыдругим человеком есть обратный перевод с «языка слов» на «язык мысли» [4, c.254]. Из наблюдений Л.С. Выготского и Ю.Д. Апресяна можно сделать вывод, чтостремление как можно более точно перевести единицы «языка мысли» на «язык слов»побуждает субъекта привлекать, за не имением прочих, лексические иморфологические средства существующего «языка слов», при этом перестраивая иперегруппировывая их по-новому. В.И. Шаховский отмечает в этой связи: «Мотивамивсех эмотивных номинаций являются: эмоции говорящих (психологический мотив),стремление по-новому, оригинально и потому экспрессивно обозначить объектыотражения (прагматический мотив), игра с языком (стилистический мотив). Крометого, эмотивная номинация объясняется нехваткой словарных единиц для выраженияразнообразных эмоциональных отношений применительно к бесчисленным эмотивнымситуациям (мотив необходимости заполнения эмотивных лакун в языке)» [80,c.100].
На фонебольшинства современных языков английский язык является одним из самых активных«генераторов» лексических новинок. Эта закономерность отчетливо прослеживаетсяв творчестве современных англоязычных писателей и наиболее ярко проявляется вописаниях эмоционального состояния персонажей.
Проведенноеисследование, в основу которого легло сопоставление англоязычных текстовыхотрывков, содержащих неологизмы, с их официальными переводами на русский языкпоказало, что:
1.Английский язык по сравнению с русским проявляет большую терпимость к авторскимнеологизмам. На русский язык неологизмы обычно переводятся описательно –словосочетаниями, предложениями или фразеологическими клише. За счет этойособенности английские эмотивные высказывания характеризуются компактностью иёмкостью по сравнению с их переводами на русский:
So INureyeved the front steps (J. Barnes, Talking it Over) – Затем я легко, какНуриев, вспорхнул по ступеням крыльца (Пер. И. Бернштейн) [90, с. 36].
2. Вкачестве средства эмотивной номинации англоязычными авторами наиболее частозадействуется конверсия и интеграция словосочетания в сложнопроизводный эмотив.По нашим наблюдениям, неологизмы этого типа в большинстве случаев используютсяанглийскими авторами для выражения неприязненного, пренебрежительного,насмешливого или умильно-снисходительного отношения персонажа к происходящимсобытиям или другим персонажам, а также для передачи свойственного персонажу(как правило, одному из главных героев) шутливого, игривого тона:
And shegave him her stupid listen-to-me laugh (J. Fowles, The Collector) – И онаиздала глупенький смешок, словно бы говоря: «Ах, послушать только, что я такоемелю!» (Пер. И. Бессмертной) [110, р. 56].
3. Каквидно из вышеприведенных примеров, переводчики избегают введения неологизмов врусский текст, предпочитая заменять английские неологизмы либо близким посмыслу общеупотребительным русским словом, либо – чаще – целой фразой,передающей суть неологизма. Однако в последнее время прослеживается и другаятенденция: нередко, «вдохновляемые» емким и выразительным англоязычныморигиналом, переводчики начинают смелее обращаться с русским языком и переводятнеологизмы неологизмами.
Ipedalled the cycle of fear faster and faster as Hubert failed to hubert (T.Fisher, The Thought Gang) – Я раскручивал педали страха все быстрее и быстрее,ибо у Юбера случился очередной «юбертатный период» – он исчез (Пер. А. Нестерова)[109, р. 299].
Надоотметить, что данная тенденция в большей степени характерна для переводаспецифической литературы, отличающейся нетрадиционным стилем повествования и(как правило) фантастическим или фантасмагорическим сюжетом (Т. Фишер, С. Фрай,У. Селф и т. п.).
Такимобразом, рассуждая об оптимальном способе перевода неологизмов, можнопредположить, что главным ориентиром для переводчика должен быть стильоригинального текста. При переводе более традиционного повествования, возможно,стоит воздержаться от чересчур смелых лексических экспериментов и перевестинеологизм описательно, учитывая, что русский язык менее «морфологическилиберален», чем английский, и новое слово, органично вписывающееся в структуруанглийского предложения, может придать его русскому эквиваленту неуместнуюкомичность или вычурность. Однако если автор подлинника сам задает переводчикуболее свободный тон, задача переводчика – как можно более творчески подойти крусскому языку. Ведь русский, будучи языком синтетическим, по природе своейобладает ничуть не меньшим (если не бóльшим) потенциалом построенияновых слов и оборотов, чем английский.2.5 Реализация эмотивного кода в языковой игре
Под эмотивным кодомязыка современная эмоциология (эмотиология) понимает семиотическую системукорелляций между психическими состояниями (эмоциями) коммуникантов и ихконцептуализацией (семантизацией, вербальными упаковками, т.е. оязыковлением).Наличие эмотивного кода во всех живых языках подтверждается эмоциональнойсущностью Homo Loquens: человеком движет не сознание, не рациональность, аэмоция. Примеров тому множество – но модель поведения одна и также: человек(осо)знает «правильно – неправильно», но поступает за счет эмоциональногорешения часто неправильно: курить вредно, но курит; гимнастику делать полезно,но не делает; воровать, убивать нельзя, но…
Центральная роль эмоцийв человеческой психике доказывается и тем, что интеллект никогда не остаетсяодин на один без эмоций. Это последнее, по мнению Шаховского, в свою очередь,проявляется в том, что коммуникативная компетенция в качестве одной изважнейших её компонентов включает эмоциональную / эмотивную компетенцию [82, с.31].
На неразрывную связьэкспрессивной, репрезентативной и адаптивной функций языка, равно как и многихдругих, указывает такая форма речевой деятельности как языковая игра [62, с.344].
То, что языковая игра являетсяформой выражения эмоций, не может вызывать сомнения, как и то, что она являетсяособой формой этого выражения – высоко интеллектуальной.
Типы и способы языковойигры описаны достаточно полно на материале русского языка В.З.Санниковым идругими учеными. Имеются попытки анализа лингвистической сущности языковой игры(Баранов, Гридина). В.И. Шаховский выделил десять форм языковой игры на основе:межъязыковой омофонии (не лыком shit), концептуальных (Оруэлл, 1984),лексических (clousy), синтаксических (no two doubts about it) блендов; заменабукв и звуков (малапропизмы), опущение слогов (studiot), фонетическоговзаимовлияния (radiar образовано от radio + radar), звуковой транспозиции (tootieобразовано от good shoes), антитранскрипции (Xplod), графических преобразований(Fantaстика).
На настоящий момент ужесовершенно ясно, что языковая игра не является злокачественным нарушениемязыковых и речевых норм. Она – результат их оригинального, нестандартноговарьирования на базе креативной компетенции коммуникантов в определенномэмотивном дискурсе.
В.И. Шаховский согласенс В.А. Пищальниковой в том, что языковая игра – «один из древнейших механизмовосуществления языковой способности как неосознаваемого владения единицами иструктурами языка и порождения смыслов» [65, с. 33]. Примеры языковой игры врусском, немецком и английском языках подтверждают и то, что каждый случайязыковой игры останавливает экспликацию «становящегося смысла и новойнеустойчиво-стабильной языковой структуры». Нередко такие смыслы всего лишьмерцающие: «I could of // If I would of // But I shouldn’t // So I doudn’t» (O.Nash). Слово doudn’t является изобретенным, смысл его мерцающий, что-то вроде«я не буду». «Пуськи бятые» Л. Петрушевской – целый рассказ из такихизобретенных слов, подобно глокой куздре у Л.В. Щербы, Furry jewelers createdistressed stains у П. Фарба [93, р. 155].
Такой вид языковой игрыдостаточно экстравагантный, т.к. не каждый реципиент готов расшифровать еесмыслы. В процессе речевого общения создание форм языковых игр и их дешифровкареципиентами представляется не всегда адекватной. Создание форм языковых игросуществляется в рамках эмотивного кода данного языка (здесь не рассматриваетсямежкультурный – иноязычный аспект языковой игры, это – отдельная проблемаинтерлингвистики). Коммуниканты среднего уровня IQ владеют, в основном, лишьденотативным кодом своего языка (на уровне предметно-логических, рациональныхноминаций). По Г.И. Богину эмотивным кодом на уровне понимания языковой игрывладеют языковые личности 4-го уровня коммуникативной компетентности. Этиязыковые личности понимают, но сами порождать игровые тексты, высказывания илислова не способны. Высшим, пятым уровнем эмоционального интеллекта (иэмоциональной компетенции, соответственно) обладают коммуниканты, которые нетолько понимают эмоциональные смыслы вербальных игровых форм, но и самиспособны их порождать (Хлебников, Пелевин, Пригов, Глебов, Оруэлл, Задорнов,Nash, Cummings) [14, с. 15].
Поскольку при языковойигре происходит трансформация и денотата, и сигнификата и коннотата, а такжекогнитивных структур, то те же самые тела знаков получают в языковой игре новуюсинергетику от её продуцента, которую реципиент должен адекватно для себяозначить и, тем самым, оживить. И только в этом случае происходит двусторонняяреализация гедонистической функции языковой игры. Представляется возможнымвоспользоваться рассуждениями Л.Г. Васильева о том, как происходит пониманиезнака в рамках трансляционного плана, где содержанием для знака служитзначение. Л.Г. Васильев пишет: «Значение служит мостиком для перехода кмыслительному уровню. Сначала реципиент обращается к референтной областисигнификата, где происходит распознавание объекта в целом, затем – кдесигнативной конвенциональной части с определением общепонятийныххарактеристик распознанного объекта. Далее процесс распознавания проходит подвум линиям. Во-первых, реципиент «вызывает» из памяти свои индивидуальные знанияо данном объекте, формируя индивидуальное поле своего сигнификата и перевод егов операционный (трансляционный) план, соотнося его с образом тела знака изначением. Во-вторых, для того, чтобы декодировать индивидуальное полесигнификата, реципиент сообщения должен обратиться к используемым отправителемсообщения кодировкам слова, высказывания и текста, которые отражаютиндивидуальное поле сигнификатов продуцента» [18, с. 67].
Эмотивная интригаязыковых игр всех видов и форм как раз и заключается в модулировании междуреферентной областью сигнификата и денотативной конвенциональной частью(узнаваемой) и постигаемой (осмысляемой) реципиентом и продуцентом на уровнеэмотивной динамической эквивалентности (т.е. при совпадении с максимальнойапроксимацией интенциональной и актуальной эмотивной прагматики языковой игры).Некоторые из «фоменкизмов» – яркий тому пример (см. приложение 1).
В одной из своих работВ.И. Шаховский предложил понятие «эмотивная валентность», как потенциальныйсмыслообразующий фактор и фактор расширения зоны сочетаемости единиц языка иречи. За счет потенциальной эмотивной валентности как кодового компонентаэмотивности языка, которая фактически является бесконечной, возможнобезграничное речесмыслопорождение в бесконечных ненормированных сочетаниях. Длявсех видов, типов и форм языковых игр эмотивная валентность является важнейшимвнутрисистемным механизмом, входящим в эмотивный код языка [80, с. 154].
В.А. Пищальниковаотмечает, что «язык, как семиотическая система не накладывает никаких ограниченийна смысл. Эти ограничения накладываются ментальными стереотипами,поведенческими нормами, социальными институтами. Потенции означивания у языкабесконечны, отсюда и бесконечны сочетательные способности» [66, с. 102], (см.приложение 2).
Языковая игра, какпроявление лингвопластики, выступает в роли коммуникативного локуса реализацииэмотивного кода языка: это всегда одновременная реализация эмотивной икогнитивной, гедонистической, экспрессивной и прагматической функций языка.Анализ категории языковой игры еще раз убеждает в том, что коммуникативнаяфункция языка/речи никогда не реализуется в каком-либо одном аспекте: этовсегда интеграция нескольких ее аспектов, в разных коммуникативных локусах – вразличных их сочетаниях, производящих различные коммуникативные / эмоциональныеэффекты.
Тот факт, что и(ре)продуцент и реципиент безсознательно знают правила языковой игры и понимаютеё, указывает на ее кодированность и на врожденную способность человека игратьс другим человеком с помощью языка. Играют все, но по-разному (писатели, поэты,дети). Языковая игра – не только вид развлечения и эмоциональной фатики,фасцинации, это – прежде всего форма проявления креативной способности языковойличности и ее эмоционального интеллекта. Как пишет Б.Ю. Норман, «…игра –постоянное состояние человека» [62, с. 187].Итак, сделаем выводы:
— Эмотивную функциюможно понимать как реализуемую (процесс) и как реализованную (результат).
— Эмоции имеюториентированный характер, т.е. субъектно-объектную направленность эмоциональноготипа вербальных отношений.
— За аффективами стоитрациональная информация, многократно свернутая и глубоко «погруженная» в«эмоциональную оболочку».
— Эмотивную валентностьследует выделять среди различных типов валентности языковых единиц как вариантсемантической валентности, квалифицируя ее как одну из внутрисемных предпосылокуспешной коммуникации.
— Лексема, содержащая всвоем значении эмотивный элемент и вступающая в «неожиданные» связи с другимилексемами, способна влиять на построение целого высказывания и одно и то жеэмотивное значение может быть реализовано через множество лексических единиц.
— Каждый речевой актиндивидуален, и количество эмотивных смыслов по причине бесконечных смысловыхвалентностей не поддается исчислению.

ГлаваIII. Анализ эмотивного кода на примере комиксов и повести Г. Джеймса «Поворотвинта»3.1 Эмотивность в соотношении вербальной и изобразительнойсоставляющих комикса
 
На наш взгляд,читательское ожидание от массового развлекательного текста включает в себяпредвосхищение уже знакомых эмоциональных переживаний, поиск идентичности впроцессе прочтения эмотивной информации. У. Эко полагает, что сколь бы не былвелик критический настрой читателя дамского романа, его душа все равно будеттронута описываемыми событиями. Произведения этого жанра просто созданы длятого, чтобы над ними плакали, сопереживая амурным страданиям персонажей. «Вы нестанете утверждать, что ощущаете одну лишь соль во вкусе медового леденца. Дажеесли вы обладатель высокой культуры и считаете, что превосходно владеете своимиэмоциями» [96, р. 133].
Массоваякультура естественно упрощает палитру эмоциональных переживаний, сводит её кстереотипам. Следует согласиться с П.С. Гуревичем в том, что «массоваякоммуникация эксплуатирует чувства, которые как бы обретают надындивидуальныйхарактер. Она перехватывает и «обобщает», т.е. обезличивает, различныеэмоциональные состояния – страстную любовь, глубочайшую тоску, исступленнуюярость, безумную одержимость, отчаянную панику, радостное жизнелюбие имертвящее оцепенение. Все это превращается в эмоциональные трафареты» [34,с. 36].
Определеннаясовокупность эмоциональных переживаний имманентна прочтению текстов,принадлежащих единому жанру. Известно, что жанр выступает в коммуникации какобразец для создания текстов и в большей или меньшей степени сообщаетсодержательному и выразительному семиотическим планам текста конформностьсвоему жанровому канону. Жанровые конвенции предполагают наличие явных илинеявных договоренностей, которые существуют в сознании отправителей иполучателей текстов [34, с. 16]. В ходе рецепции эти договоренности вбольшинстве случаев реализуются, т.е. получатель текста признает, что егоожидания от текста оказываются оправданными. В случае паралитературного текстаэтот тезис получает следующую трактовку: читатель паралитературного текстаиспытывает удовольствие от текста и одновременно получает удовлетворение отмысли, что его выбор оказался правильным.
Как известно, благодаряпсихологическим исследованиям эмоциональных процессов, эмоцию можноинтерпретировать как способность к пристрастному отражению действительности,что даёт возможность трактовать эмотивность как материальное воплощение взнаках текста окружающей действительности, которая пристрастно отражена подвоздействием эмоции. Эмотивно маркированное содержание служит сверхподчеркнутойреализации замысла высказывания. Что позволяет рассматривать эмотивность текстав рамках теории коммуникативного детерминизма. Обратим внимание на то, что длядостижения высокой прагматичности авторских смыслов необходимо функциональноеединство формальной организации текста, что в комиксе будет проявляться вовзаимодействии гетерогенных составляющих различных кодов, которые находят своюреализацию в рамках трех информационных рядов. Из этого следует, чтоэмотивность находит свое выражение как в форме текстовых универсалий, так и вприёмах стилевой организации произведения. Эмотивность, в этой связи, получаетопределение интегрального качества текста. Отметим, что коммуникативностьпредставляется центральным качеством текста (в случае комикса как формыхудожественнного текста), а эмотивность (выступая в качестве частной категории)находит свое место в пределах общей коммуникативной канвы произведения.
В отечественной науке,благодаря становлению такой парадигмы научного знания как лингвистика эмоций(Шаховский, Гак, Болотов, Маслова), под эмотивным аспектом текста принятосчитать наличие в его формальной организации высказывания в пределах одного илиболее предложений, передающего «наряду с фактуальной и эмоциональную информацию(или одну только её) с помощью как минимум одного эмотивного средства,лингвистического или паралингвистического, выражающего определенную эмоцию,более или менее адекватно сознаваемую всеми коммуникантами в данной ситуации» [82,с. 60]. Здесь следует отметить участие в манифестации эмотивности как языковых,так и неязыковых форм, которым имманентна различная степень дискретности.Думается, что подобная дуальность формальных составляющих эмотивности лежит воснове различных толкований её природы, при этом экстралингвистическиекомпоненты проявляют значительную тенденцию к имплицитности, в отличие отэксплицитных лингвистических средств. С одной точки зрения, эмотивностьсводится к набору категорий, функционирующих в рамках текста, с другой –эмотивность выражается непонятийно и её проявления следует рассматривать каксмутные, переменчивые явления, внеязыковые по своей природе.
Все сигнификативноепространство комикса представляет собой проявление авторской субъективности: отрисунка до выбора и манеры изображения языкового знака. Данная субъективностьявляется фактором, маркирующим процессы коммуникации и восприятия текста. В духе баpтовского понятия «удовольствие оттекста» Паскаль Лефевp предлагает pассматpивать сенсуальное прочтение комикса(lecture sensuelle), при котоpом акцент общения переносится на общение читателяс формальным компонентом комикса: гpафическим стилем, динамикой смены кадров,способом повествования той или иной истоpии. «Чувства и эмоции читателя вовлеченыв динамический пpоцесс изучения фоpмы. Состояние духа читателя (на моментинтеpпpетации), его веpования, ценности, привычки и ожидания опpеделяют пpоцесстакого воспpиятия. Невозможно описать интеpпpетиpуемое таким обpазомпроизведение в строго научных терминах» [95, р. 5].
В серединеXX в. комикс — один из популярнейших жанров массовой культуры. Современныекомиксы в основном утратили комический характер, их сменили комиксы«ужасов» — о преступлениях, войне, псевдоисторические комиксы, а такжекомиксы, упрощённо перелагающие произведения классиков.
Комикс — это единствоповествовательного текста и визуального действия. Важен также принцип передачидиалога при помощи филактера. В Древней Греции филактерами назывались амулеты италисманы, которые люди носили на себе. В применении к комиксу филактерозначает словесный «пузырь», который выдувается из уст персонажа. Внутри негозаключена укороченная прямая речь, реплика, обращенная к партнеру. По своейприроде комикс диалогичен, ему свойственна парность героев, он тяготеет кдраматургическому принципу. Классический газетный комикс состоит из четырёх илишести рисунков, связанных единством времени и действия повторяющихся героев. Впределах ограниченного пространства всякий раз происходит завязка и кульминациясобытия, которое парадоксальным образом сохраняет «открытый конец» (бесконечное«продолжение следует») [99, с. 287].
Наличиев комиксе нескольких информационных рядов (буквенного, графического) позволяетизучать их сравнивая, а также рассматривать складывающиеся между нимиразнообразные отношения. Одним из важных вопросов является проблемадекодирования эмотивной информации, заложенной в разных компонентах комиксов: вбуквенном тексте и в графике.
Обратимвнимание на то, что для адекватного декодирования рисованной эмоции релевантныизображения кинем и верное истолкование их значения. В случае материализацииэмоций посредством буквенного текста они предстают в виде аффективов (Ah!) иликоннотативов (Sоt, que je suis!).
Исходяиз того, что эмотивность является текстовой категорией, можно предположить, чтопри декодировании эмоций, переданных буквенным текстом, показатели буквенногодекодирования комикса более адекватны по сравнению с эмоциями переданных толькографикой. Данное предположение нуждалось в экспериментальной верификации.
Целямиэксперимента, проводимого по методу свободной интерпретации эмотивнойинформации, являлись проверка гипотезы об эмотивной нагрузке компонентовкомикса и изучение особенностей декодирования эмоций, переданных графикой илибуквенным текстом [41, с. 97]. Существо эксперимента заключалось в том, что каждому информантупредставлялся комикс, список эмоций и карточка (лист бумаги с номерами кадровкомикса). Испытуемый изучал нужный компонент комикса и записывал в карточку(против номера кадра) название эмоций, которые он в нём обнаружил.
Придекодировании эмотивной информации испытуемые в среднем распознали 3,125 эмоцийв буквенном тексте и 8,875 в графике каждого кадра комикса. Обилие графическихэмоций сочетается с тем, что информанты называли зачастую противоположные,взаимоисключающие эмоции.
Информанты,работавшие с буквенным текстом, показали более адекватное декодированиеэмотивной информации.
Графическийинформативный ряд представляет читателю большое количество эмоций, которыепроверяются, объясняются, дублируются или отодвигаются буквенным текстом. Результаты эксперимента можносуммировать следующим образом: функция буквенного текста заключается вкоррекции и уточнении эмотивного смысла, представленного графикой, что,впрочем, не исключает возможности его дублирования. Таким образом, разные компоненты комикса могут обладать эмотивнойнагрузкой и делать её прагматичной для читателя.3.2 Эмотивное пространство в произведении Генри Джеймса«Поворот винта»
В качестве материалаисследования эмотивного пространства завершённого речевого произведения былавыбрана повесть Генри Джеймса «Поворот винта», так как в данной повестиобнаруживается множество различного рода эмотивных смыслов.
Как отмечаетЛ.Г.Бабенко, основополагающими категориями художественного текста, являющимисяносителями субъективного и объективного, являются автор и персонаж, которыевсегда занимают центральное положение в художественном произведении. Чувства,которые автор приписывает персонажу, предстают в тексте как объективносуществующие в действительности (диктальные), а чувства, испытываемые автором ивыражаемые им, имеют субъективную окраску (модальные). В целостном текстегармонически переплетаются диктально-эмотивные смыслы (уровень персонажей) имодально-эмотивные смыслы (уровень авторского сознания), совокупность которых исоставляет ядро эмотивного содержания текста [10, с. 97].
В художественнойлитературе обнаруживается двойная психология персонажей и автора, находящихся всложных, порой антагонистических отношениях.
Необходимо отметить,что персонаж в литературном произведении – это схема, скелет, который обрастаетплотью смысла только в контексте всего произведения и прежде всего в контекстеавторских интенций, так как автор интонирует каждую подробность свого героя,каждую его черту, каждое событие его жизни, каждый его поступок, его мысли,чувства.
Эмотивные смыслы,включенные в структуру образа персонажа разделяются на фразовые, фрагментные иобщетекстовые.
Присутствие авторскойточки зрения в ходе повествования осуществляется самыми разными способамилексического развертывания эмотивной лексики в тексте: от минимальногоконтекста до текстового фрагмента. При этом субъектом модуса эмотивнойквалификации может быть и сам автор-повествователь, и персонаж.
Проанализируемэмотивные смыслы в повести Генри Джеймса «Поворот винта». Семантический анализэмотивной лексики, извлеченной из повести Генри Джеймса «Поворот винта», даётобщее представление о богатом наборе эмоций, которые создают сложныепсихологические портреты персонажей, формируют политональную эмотивнуюсемантику данной повести. Доминирует по частотности и по текстовой значимостилексика таинственности, а иногда и мрачности:
…agitation…;…all therest of the scene had been stricken with death…;… My heart had stood still foran instant with the wonder and terror …; …it's too monstrous…; и.т.д.
Анализ эмотивныхсмыслов в структуре образов персонажей показывает, что Г.Джеймс используетсамые разнообразные лексические, синтаксические, собственно текстовые способыотражения эмоций. Например, чрезвычайно активно представлены фразовые эмотивныесмыслы, фиксирующие все мгновенные эмотивные реакции персонажей на происходящиесобытия: …Mrs. Grose took it as she might have taken a blow in thestomach…;…This drew from me, in the state of my nerves, a flash of impatience…;и.т.д. [94, с. 105]
Эмотивный диалогактивно используется для передачи внутреннего состояния главной героини послевстречи с потусторонними силами: “She has told you?" she panted. «Nota word — that's the horror. She kept it to herself! The child of eight, thatchild!» Unutterable still, for me, was the stupefaction of it. Mrs. Grose,of course, could only gape the wider. «Then how do you know?» «Iwas there — I saw with my eyes: saw that she was perfectly aware.» «Doyou mean aware of him?» «No — of her.» I was conscious as Ispoke that I looked prodigious things, for I got the slow reflection of them inmy companion's face. «Another person --this time; but a figure of quite asunmistakable horror and evil: a woman in black, pale and dreadful — with suchan air also, and such a face! — on the other side of the lake. I was there withthe child — quiet for the hour; and in the midst of it she came.» «Camehow — from where?» «From where they come from! She just appeared andstood there — but not so near.» «And without coming nearer?»«Oh, for the effect and the feeling, she might have been as close as you!”
Наличие в этом отрывке большогоколичества эмоционально окрашенной лексики, а также присутствии восклицательныхпредложений говорит о тревожном внутреннем состоянии обеих героинь.
Общетекстовый эмотивный смысл связанс глобальной ситуацией повести – ситуацией «поворота винта» в жизни гувернанткии двух детей, которая связана с эффектом тайны и недосказанности, примененномавтором.
Присутствует большойспектр слов с коннотативным значением что позволяет яснее раскрыть образ автораданного произведения. Например, в отрывке на странице 16 мы можем проследитькак сквозь размышление главной героини автор пытается передать эмоциональнуютональность происходящих событий. Автор как бы вступает в повествование,используя эмоционально окрашенную лексику, подбирая слова таким образом, чтобычитатель воспринимал трагизм невозможности понимания ситуации как часть самогоповествования. При этом даже в размышлениях гувернантки лексика имеет немногомрачный или угнетающий характер, подчеркивая тем самым основную атмосферупроизведения.
Таким образом, наоснове исследования комиксов и художественного текста как завершенного речевогопроизведения, можно сделать следующие выводы:
— эмотивность участвуетв реализации такой текстовой категории как целостность, последняя находитотражение как в формальной организации текста, так и в обращении кстилистическим текстовым компонентам;
— приотносительно безграничном многообразии текстовых эмотивных смыслов можновыделить две типологических разновидности: эмотивные смыслы, включенные вструктуру образа персонажа, и эмотивные смыслы, включенные в структуру образаавтора;
— эмотивность текстаможет передаваться как эмоционально окрашенной лексикой так и пунктуацией;
— исследование комиксакак текста, в котором соединяются вербальная и изобразительная составляющие,позволяет обнаружить эмотивную нагрузку как в вербальной, так и визобразительной части комикса;
— вместе с темвербальная составляющая даёт более четкоепредставление о типе эмоции.
Заключение
Лингвистикудавно уже интересуют проблемы текста, решение которых обещает пролить свет намногие кардинальные вопросы семантики. Лингвисты пришли к мнению, что толькоречь является информативной, а язык – код, который должен быть приведен вдействие, и что благодаря речи и тексту вскрываются все новые и новыеимплицитные выразительные силы языка и его номинативные потенции.
Коммуникативнойлингвистикой установлено, что люди общаются при помощи текста, а не при помощипредложений, и на этом основании текст считается коммуникативной единицей.Общение (речевой акт) имеет ряд координат – компонентов текста, среди них:говорящий, слушающий, время, место, цель и пр. сюда следует добавить иэмоциональный компонент, который регулирует соотношение всех других компонентовтекста с человеческим фактором коммуникантов: их психическим состоянием вмомент общения, общим эмоциональным настроем, взаимоотношениями.
В ходе проведенногоисследования нами были выявлены характеристики компонентов эмотивного текста,выражающих эмоциональные отношения / состояния говорящих с целью изучениятеоретических аспектов взаимосвязи эмоций человека и языка, определения ролиэмоций в текстообразовании; представления общей характеристики компонентовэмотивного текста; описания основных эмотивных смыслов эмотивной лексикитекстов; анализа особенностей эмотивной номинации в творчестве современныханглоязычных писателей; определения эмотивного пространства в произведенииГенри Джеймса «Поворот винта».
Опытчеловечества в познании эмоций закрепляется в языковых единицах. Эмоцииуниверсальны. В связи с этим, выделяются универсальные эмотивные смыслы влексической семантике. Вместе с тем структура эмотивной лексики не совпадает вразных языках, имеет национальную специфику.
Эмотивнаялексика тесно связана с оценочной, но для исследования эмотивной лексикиизбирать оценочные слова нецелесообразно. Основанием единой модели описаниявсего множества эмотивной лексики может служить сема эмотивности. Она участвуетв манифестации эмоций в семантике слова. Занимая разные позиции в семнойструктуре слова, сема эмотивности может являться главнойкатегориально-лексической или зависимой дифференциальной семой разговорногостиля. Чувства и эмоции практически невозможно выразить с помощью только одногоязыкового средства. Обычно эмоциональность в речи выражается совокупностьюязыковых средств разных уровней.
Существованиезаконов, закономерностей, правил, тенденций функционирования языка как егосемантических категорий не подлежит сомнению. Познание лингвистических законов,закономерностей и правил, их сознательное использование в речи способствуетувеличению воздействующей, т.е. прагматической силы языка говорящих, что имеетбольшое значение в учебной, воспитательной, пропагандистской работе.Прагматический эффект коммуникации, тем более на иностранном языке, прямозависит от искусства владения правилами построения эмотивного текста.
Библиографический список
1.        Александрова,Ю.О. Опущение эмотивности при переводе: интерференция или прагматическаяадаптация? [Электронный ресурс] / Ю.О. Александрова. — Санкт-Петербург. — Коддоступа: www.phil.pu.ru/depts/02/anglistikaXXI_01/3.htm.
2.         Амосова, Н.Н. О некоторых типовых конструкциях в английском языке [Текст] / Н.Н. Амосова //Вестник ЛГУ. -1999. — Вып. 2. № 8. – C 103-104.
3.         Амосова, Н.Н. Основы английской фразеологии [Текст] / Н.Н. Амосова. — Л., 2000. – 215c.
4.        Апресян,Ю.Д. Идеи и методы современной структурной лингвистики [Текст] / Ю.Д. Апресян.- М.: Наука, 2001. – 328с.
5.         Арбекова, Т.И. Лексикология английского языка [Текст] /Т.И. Арбекова. — М., 2003. – 240 с.
6.         Арнольд, И.В. Семантическая структура слова в современном английском языке и методика её исследования [Текст] /И.В. Арнольд. — Л., 2004. – С. 115-117.
7.         Арнольд, И.В. Стилистика современного английского языка [Текст] /И.В. Арнольд. — М., 2005. — 266с.
8.        Арутюнова,Н.Д. Предложение и его смысл [Текст] /Н.Д. Арутюнова// Язык о языке. — М.:Языки русской культуры, 2000. – С. 24-45.
9.        Арутюнова,Н.Д. Наивные размышления о наивной картине языка [Текст] / Н.Д. Арутюнова //Язык о языке. – М.: Языки русской культуры, 2000. – С. 7-23.
10.     Бабенко,Л.Г. Лингвистический анализ художественного текста. Теория и практика: Учебник.Практикум [Текст] /Л.Г. Бабенко. – М.: Флинта; Наука, 2003. – 496 с.
11.     Баранов,А.Н. Введениев прикладную лингвистику [Текст] / А.Н.Баранов; Моск. гос. ун-тим.М.В.Ломоносова. — 3-е изд. — М.: URSS, 2007. — 357 с.
12.     Барсукова,И.В. Систематизация лингвистических концептов эмоциональных состояний [Текст]/И.В. Барсукова // Вестник САМГУ. – 2008. — № 4 (63). – С.3-18.
13.     Бахтиозина,М.Г. Языковое исследование взаимодействия образа автора и образа рассказчика вперсонифицированных текстах [Текст] /М.Г. Бахтиозина // Сб. науч. инауч.-метод. тр. каф. теории преподавания иностранных языков. –М., 2008. — Вып.5. — С. 11-16.
14.     Богин,Г.И. Тексты, возникшие в ходе языковой игры [Текст] / Г.И Богин // Филология. —Краснодар: СО РАН, 2007. – Вып. 10. – С. 14-20.
15.     Богуславский,В.М. Оценка внешности человека [Текст] /В.М.Богуславский. – М.: АСТ, 2004. –254с.
16.      Бондарко, А.В. Теория значения в системе функциональной грамматики. [Текст] /А.В. Бондарко. – М.: Языки славянской культуры, 2009. – 736 с.
17.      Валюсинская, Э.В. Вопросы изучения диалога в работах советских лингвистов [Текст] /Э.В. Валюсинская // Синтаксис текста. – М., 2007. – 389 с.
18.     Васильев,Л.Г. Рефлексия и представление содержания текста [Текст] /Л.Г.Васильев // Мыслио мыслях. Т.3. Ч.2. – Новосибирск: СО РАН, 1999. — С. 65-85.
19.     Вежбицкая,А. Сопоставление культур через посредство лексики и прагматики [Текст] /А.Вежбицкая. – М.: Языки русской культуры, 2001. – 293с.
20.     Вежбицкая,А. Язык. Культура. Познание [Текст] /А. Вежбицкая. – М.: Русские словари, 1996.– 197с.
21.      Вердиева, З.Н. Семантические поля в современном английском языке [Текст] /З.Н. Вердиева. – М., 2006. — 106 с.
22.      Веселовский, А.Н. Вопросы теории и психологии творчества[Текст] /А.Н. Веселовский.– Харьков, 2003. – т. II, вып. I.- 307с.
23.     Вольф,Е.М. Функциональная семантика оценки [Текст] /Е.М. Вольф. – М.: Комкнига, 2006.– 158с.
24.     Выготский, Л.С. Мышление и речь [Текст] /Л.С.Выготский. – М.: Педагогика, 2004. – 280с.
25.     Выготский,Л.С. Учение об эмоциях [Текст] /Л.С. Выготский. – М.: Педагогика, 2006. – 222с.
26.      Гак, В.Г. К типологии лингвистических номинаций [Текст] /В.Г. Гак // Языковая номинация: Общие вопросы. – М.: Наука, 2007. – С. 35-44.
27.      Гак, В.Г. Грамматика и тип словаря [Текст] /В.Г. Гак // Слово в грамматике и словаре. – М., 2007. – С. 42-51.
28.      Гальперин, И.Р. Информативность единиц языка [Текст] /И.Р. Гальперин. – М., 2009. – 201 с.
29.      Гальперин, И.Р. К проблеме дифференциации стилей речи. [Текст] /И.Р. Гальперин // Проблемы современной филологии. – М., 2008. – С. 87-103.
30.     Гальперин,И.Р. Системность контекстно-вариантных форм членения текста [Текст] /И.Р.Гальперин //Русский язык: текст как целое и компоненты текста. – М.: Наука,2005. – 318 с.
31.     Гальперин,И.Р. Текст как объект лингвистического исследования [Текст] /И.Р. Гальперин. –М.: Высш. шк., 2000. – 192 с.
32.      Гинзбург, Р.С. Значение слова и методика компонентного анализа [Текст] /Р.С. Гинзбург // ИЯШ, 1999. — № 5. – С. 20-24.
33.      Глаголев, Н.Я. Языковая экономия и языковая избыточность в синтаксисе разговорной речи [Текст] /Н.Я. Глаголев. – Автореферат, М., 2009. – С. 31-45.
34.     Гуревич,П.С. Разрушительное в человеке как тайна [Текст] /П.С. Гуревич // Анатомиячеловеческой деструктивности. – М.: Республика, 2004. – С. 3-15.
35.     Гуревич,П.С. Методологические основы психологии [Текст] /П.С. Гуревич. – М.: МГУТУ,2004. — 124 с.
36.     Дьюи,Дж.Реконструкция в философии; Проблемы человека [Текст] / Пер. с англ., послесл. ипримеч. Л. Е. Павловой. — М.: Республика, 2003. – 736 с.
37.     Ершова,С.Н. Категория эмотивности в жанре дневника // II Международные Бодуэновскиечтения / под общ. ред. К.Р. Галиуллина, Г.А. Николаева. – Казань: ИздательствоКазанского университета, 2003. – Т.1. – 346с.
38.     Иванова, И.П.Бурлакова, В.В. Почепцов, Г.Г. Теоретическая грамматика современногоанглийского языка [Текст]/И.П. Иванова, В.В. Бурлакова, Г.Г. Почепцов. – М.: Высш. шк., 2006. – 288 с.
39.     Караулов,Ю.Н…Лингвистическое конструирование и тезаурус литературного языка [Текст] /Ю.Н.Караулов. – М.: Наука, 2009. – 208 с.
40.     Кассирер,Э. Философия символических форм. – М.: Университетская книга, 2002. – 950 с.
41.     Козлов,Е. В. Коммуникативность комикса в текстуальном и семиотическом аспектах [Текст]/Е.В. Козлов. – М.: Наука, 1999. – 368 с.
42.     Козлов,Е.В. Комикс как явление лингвокультуры: знак – текст – миф [Текст] / Е.В.Козлов. – Волгоград: ВолГУ, 2002. – 220 с.
43.     Комлев,М.Г. Компоненты содержательной структуры слова [Текст] / М.Г. Комлев. – М.:Комкнига, 2006. – 192с.
44.     Коммуникативныеединицы языка: Всесоюзная научная конференция /тезисы докладов/. – М.:Образование, 2006. – 294с.
45.      Колобаев, В.К. Функциональный анализ слов широкой семантики в английской научной литературе [Текст] /В.К. Колобаев // Вопросы анализа специального текста. – Уфа: УГУ, 2003. – 176 с.
46.      Колшанский, Г.В. О природе контекста [Текст] / Г.В. Колшанский // Вопросы языкознания. Вып. №1. – М.: Наука, 2003. – С. 48-52.
47.      Колшанский, Г.В. Соотношение субъективных и объективных факторов в языке [Текст] /Г.В. Колшанский. – М.: Наука, 2007. – 153 с.
48.     Кубрякова,Е.С. Коммуникативная лингвистика и проблемы семантики [Текст] /Е.С. Кубрякова //Коммуникативные единицы языка. – М.: Иностранные языки, 2000. – С. 108-115.
49.     Кутузов, Л.Ф. Практическаяграмматика английского языка [Текст] /Л.Ф. Кутузов. – М.: Вече, 2008. – 448с.
50.     Кухаренко,В.А. Интерпретация текста: Учебник для студ. филолог. спец. – 3-е изд., испр.[Текст] /В.А Кухаренко. – Одесса: Латстар, 2002. – 292 с.
51.     Изард,К.З. Психология эмоций [Текст] /К.З. Изард. – СПб.: Питер, 2007. – 464с.
52.     Левина,О.А. Репрезентация эмоциональных состояний персонажей в английскомхудожественном тексте [Текст] / О.А Левина. – М., 1999 — 481 с.
53.     Леонтьев,А.А. Психофизиологические механизмы речи [Текст] / А.А. Леонтьев // Общееязыкознание. – М.: Международные отношения, 2000. – 443с.
54.     Леонтьев,А.Н. Психологическое исследование речи [Текст] /А.Н. Леонтьев // Избранныепсихологические произведения: В 2 т.- Т.1. – М.: Психология, 2009.- 591с.
55.     Лукьянова, Н. Н.Лингвистическая интерпретация текста как способ моделирования фрагментаязыковой картины мира [Текст]/ Н.Н. Лукьянова. – Барнаул: Миф, 2000. – 269с.
56.     Маслова,В.А. К построению психолингвистической модели коннотации [Текст] /В.А. Маслова //Вопросы языкознания. – 2009.- № 1. – С. 19-22.
57.      Медникова, Э.М. Семантика слова. Новые аспекты. [Текст] /Э.М Медникова // Формальные и семантические аспекты слова. Калинин: 2009. – С. 10-17.
58.     Миронова,Н.Н. Дискурс-анализ оценочной семантики [Текст] /Н.Н. Миронова. – М.:НВИ-Тезаурус, 2007. – 158с.
59.     Михайловская,В.Н. Эмоциональный компонент лексического значения слова и контекст [Текст] /В.Н. Михайловская // Теория и методика преподавания германских языков: сб.науч. тр… – СПб.: Питер, 2002. – С. 42-50.
60.      Наер, В.Л. Семантическая несовместимость лексических единиц как источник информативности некоторых стилистических приёмов [Текст] /В.Л. Наер // Лингвистика текста. – М., 2006. — Вып. №103. – С. 78-79.
61.      Николаевская, Р.Р. О функционировании существительного широкой семантики в современном английском языке [Текст] / Р.Р. Николаевская // Иностранные языки в школе. – М.: 2001. — № 6. – С. 46-52.
62.     Норман,Б.Ю. Игра на грани языка [Текст] /. – М.: Флинта — Наука, 2006. — 344 с.
63.     Петрушевская,Л.С. Чемодан чепухи: Сказки и стихи [Текст] /Л.С. Петрушевская. –М.: Эксмо,2006. – 448с.
64.     Пиотровская,Л.А. Эмотивные высказывания как объект лингвистического исследования [Текст]/Л.А. Пиотровская. – СПб.: Питер, 2004. – 203с.
65.     Пищальникова, В.А. Мышлениеи речь [Текст] /В.А. Пищальникова // Общее языкознание: Учебное пособие. – Барнаул,2001. – С. 24-53.
66.     Пищальникова, В.А. Психолингвистика: Хрестоматия[Текст] / Сост. В.А. Пищальникова,И.А. Герман, Т.А. Голикова, Е.В. Лукашевич, Е.В. Нагайцева.– Москва; Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2002. — 293 с.
67.      Плотников, Б.А. Основы семасиологии [Текст] /Б.А. Плотников. – М.: 2004. — 167 с.
68.     Прозерский,В.В. Критический очерк эстетики эмотивизма [Текст] /В.В. Прозерский. – М.:Языкознание, 2003. – 203с.
69.     Разинкина,И.М. Стилистика английской научной речи [Текст] /И.М. Разинкина //Элементыэмоционально-субъективной оценки. – М.: Международные отношения, 2002. – 306с.
70.     Санников,В.З. Русский язык в зеркале языковой игры. Языки русскойкультуры [Текст] /В.З. Санников. – М.: 1999. — 544
71.     Сердобинцев,Н.Я. Соотношение разговорной и книжной речи, приемы введения элементовразговорной речи в нехудожественные тексты произведений первой половины XVIIIвека [Текст] /Н.Я. Сердобинцев. – Пермь: Издательство Пермскогогосударственного университета, 2003. – 169с.
72.     Сердобинцев,Н.Я. Структура стиля и структура стилистики [Текст] /Н.Я. Сердобинцев //Основные понятия и категории лингвостилистики: Сб. статей. – Пермь, 2002.
73.     Слобин,Д.И. Психолингвистика [Текст] /Д.И. Слобин. – М.: Психология и педагогика,2006. – 275с.
74.     Степанов,Ю.С. Концепты [Текст] /Ю.С. Степанов. – М.: Языки славянских культур, 2007. –248с.
75.     Уфимцева,Н.В. Сознание,слово, культура [Текст] /Н.В. Уфимцева // Коммуникативная лингвистика и коммуникативно-деятельностный подход к обучению языкам:Памяти Г.В. Колшанского. – М.: 2000. – С. 44-54. 250.
76.      Уфимцева, А.Н. Слово в лексико-семантической системе языка [Текст] /А.Н. Уфимцева. – М.: 2008. – С. 12-15.
77.     Фишер,Т. Философы с большой дороги. [Текст] /Пер. с англ. А.В.Нестерова. — М.: АСТ, 2002. — 415с.
78.     Хализев,В.Е. Теория литературы: Учебник [Текст] / Е.В. Хализаев. – 3-е изд., испр. доп.– М.: Высшая школа, 2002. – 437 с.
79.     Харченко,В.К. Разграничение оценочности, образности, экспрессии и эмоциональности всемантике слова [Текст] /В.К. Харченко // Русский язык в школе. – М.: Наука,2006. — № 3. – С. 67-68.
80.     Шаховский,В.И. Значение и эмотивная валентность единиц языка и речи // Вопросыязыкознания [Текст] /В.И. Шаховский. ИЯШ: 2004.- № 6. – С.29-33.
81.     Шаховский,В.И. Типы эмотивной лексики [Текст] / В.И. Шаховский // Вопросы языкознания — 2004.-№ 1. – С.39-47.
82.     Шаховский,В. И. Эмоции – мысли в художественной коммуникации [Текст] / В.И.Шаховский // Языковая личность: социолингвистические и эмотивные аспекты. –Волгоград-Саратов, 2008. – С. 81-131.
83.     Шаховский,В.И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка [Текст] / В.И.Шаховский. – М.: ЛКИ, 2008. – 208с.
84.     Шаховский, В.И.Эмотивная семантика слова как коммуникативная сущность [Текст] / В.И.Шаховский. – Волгоград: Волгр. пед. ин-т, 1990. — 167с.
85.     Шаховский,В.И Эмотивный код языка и его реализация [Текст] // Коллект. монография: ред.В.И. Шаховский. – Волгоград, 2003. — 108с.
86.     Шаховский,В.И. Языковая личность в эмоциональной коммуникативной ситуации [Текст] / В.И.Шаховский // Филологические науки. – М.: Наука, 2002. – № 4. – С. 59-67.
87.     Шехтер, И.Ю.Учебное пособие для слушателей. Интенсивный курс обучения английскому языку поэмоционально-смысловому методу [Текст] / Под общей редакцией доцента ШехтераИ.Ю. – М.: Наука, 2001. — 245с.
88.     Якобсон, Р.О. Лингвистикаи поэтика [Текст] / Якобсон Р.О. – М.: Айрис-пресс, 2005. – С. 357.
89.     Эмотивный кодязыка и его реализация [Текст] /Н.С. Болотнова, А.А. Водяха, П.С. Волкова и др.– Волгоград: Перемена, 2003. — 174 с.
90.     BarnesJ.Talking it over. 1991 / А.В. Красовицкий и И.А. Науменко. Перевод с английскогоИ.М. Бернштейн. Как все было: Роман / Д. Барнс; Пер. с англ. И.М. Бернштейн. –М.: ACT, 2003. – 252 с.
91.     DanesFr. Cognition and Emotion in the Discourse Interaction: A Preliminary Survey ofthe Field // Preprints of the Plenary Seasion Papers. — XIV InternationalCongress of Linguists Organized under Auspices of CIPL, Berlin 10-15. August,1987. — Berlin., 1987.- 272-291 p.
92.     Dennis F. HomoLoquens: Man as a Talking animal/ Cambridge University Press. Eagleson R.Forensic analysis of personal written texsts: a case study // Language and Law/Ed. J. Gibbons, 1994.
93.     FarbP. What happens when people talk. — New York, 2001. – 208 р.
94.     JamesH. The Turn of the Screw. — New York: The Macmillan Company, 2009. – 192 p.
95.     LefèvreP. Vers une théorie de la B.D. / P. Lefèvre // L’Image B.D. –Louvain,Van Evenstraat (Belgique): Open Ogen, 1991. – 5-9 p.
96.     EcoU. De Superman au Surhomme / U. Eco. – P.: Grasset, 1993. – 217 p.
Словари и справочники:
97.      Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. М.: Советская энциклопедия, 1990.
98.     Словарьлингвистических терминов / Под ред. О.С. Ахмановой. М, 1999.
99.     Словарьрусского языка / Составитель С.И. Ожегов. М., 2004.
100.    Фразеологический словарь английского языка / Под ред. А.В. Кунина. М., 1998.
101.    Фразеологический словарь русского языка / Под ред. А.И. Молоткова.М., 1999.
102.   DUDENUNIVERSAL WOERTERBUCH NEU, Mannheim, 1997.
103.   English-EnglishDictionary by A. Hornby. Moscow, 1988.
104.    Longman Dictionary of Contemporary English. London, Cambridge University Press, 1991.
105.    Longman Dictionary of Culture. London, Cambridge University Press, 1991.
Источники фактического материала:
106.    Christie A. Puzzles [Текст] /A. Christie. – M.: Айрис-пресс, 2008. 224р.
107.    Dichens Ch. Dombey and Son [Текст] / Ch. Dichens. – М.: Orion, 2008. 912р.
108.    Dreiser T. An American Tragedy [Текст] / T. Dreiser. – New York: Oxford University Press, 2006. 896р.
109.    Fisher T. Thougt Gang. [Текст] / T. Fisher. – UK: Random House, 2007. 311р.
110.    Fowles J. The Collector. [Текст] / J.Fowels. – М.: Orion, 2004. 108р.
111.    O`Connor Revelation. [Текст] / O`Connor. – New York: University of Missouri Press, 2007. 492р.
112.    Mitchell K. Gone with the Wind. [Текст] / K. Mitchel. – New York: Warner Books Press, 2002, 760р.
113.    Shaw G.B. Pygmalion [Текст] / G.B. Shaw. – New York: Dover Publications, 2004. 96р.
114.    Shelly P. The Cloud [Текст] / P. Shelly. – UK: Random House, 2007. 25р.
115.    Wilde O. Happy Prince and other Stories [Текст] / O. Wilde. – UK: Penguin Books Ltd, 2007. 224р.

Приложения
Приложение1
 
Примеры реализацииэмотивного кода в языковой игре (на материале русского языка)
В России – две беды. Наодной из них я вчера женился.
Неправда, что уКутузова не было глаза. Был у него глаз.
Любовь зла, а козлыэтим пользуются.
Прости и … пропусти (попесне И. Николаева «Прости и отпусти»).
Заслуженный артист безпублики.
Столовые приборы –самые точные приборы в мире.
10 лет, которыепотрясли мир (о президентстве Б. Ельцина).
Отрицательное обаяниеновых русских (newrussianцы).
Не дай себе просохнуть.Зеленый змий – это «Спрайт»? (вопрос ребенка)
Не даром помнит всяРоссия про день Бородина (о задержании П. Бородина в американском аэропорту).
Тематическойклассификации языковой игры ещё никто не делал. Тема библейская представлена,например, в Евангелии от Митьков («Житие великого Митька Иисуса по кликухеХристос и о том, как он тащился и как его замочили враги»). В.И. Шаховскийприводит только гл.1 из пятнадцати:
1. Вначале было всё дофени.
2. И до фени было Богу.
3. И до фени был всемБог.
В одном изконцептуальных блендов (вид языковой игры) опознаются 15 библейских аллюзий,объясняющих, почему Богу не дали теньюру (не определили срока пребывания вдолжности) (Шаховский, 2002в).
Тематическаяклассификация языковой игры еще ожидает своего исследователя. Но в работах В.И.Шаховского обозначаются и другие игровые темы:
— медицинская: Мойтеруки перед едой. Помните, есть немытые руки опасно для здоровья.
— политическая: Опрособщественного сомнения.
— криминальная: Взяли сналичными.
— умственныеспособности человека: You may send a student to a college; but you cannot makehim think.
— гендерныеособенности: Мужчины способны на все, а женщины на все остальное. Если женщинамолчит, то лучше не перебивай ее.
— профессиональныечерты: В искусстве шел по стопам великих, поэтому следов не оставил.
— любовь: Я душудьяволу продам за ночь с тобой; У нее глаза – два брильянта, три карата.
— смерть (черный юмор):It is not the cough // that’ll carry you off. It is the coffin // That’ll carryyou off in; “Am I late?” – “Not you, sir. The Queen is, sir.” (на похоронаханглийской королевы).
Практически все сферычеловеческой жизни могут подвергаться игровой номинации через ее языковую /речевую карнавализацию.

Приложение2
 
Иллюстрация гипотезы обесконечности эмотивной валентности (на материале русского языка)
Нижеследующие примерыязыковых игр иллюстрируют гипотезу о бесконечной эмотивной валентности и овзаимодействии категорий эмотивности и языковой игры в речесмыслопорождении и впорождении новых кодовых синтагм:
Кадры решают. Кадроврешают (про НТВ).
«Московские старости»(программа «Эхо Москвы»).
«В рабочий полночь»(радиопередача).
«Кому заполночь»(радиопередача).
Веселая вкуснятина(реклама).
Разгерметизация текста(через аллюзии и реминисценции – В.Ш.).
Тела твоего звон.
Осколки последних 15минут.
За четыре моря, зачетыре солнца, ты меня увез бы…
Перепишу любовь я вновь// и сочиню ее наоборот // сложу мосты из новых нот.
В финале Монтекки иКапулетти, а также весь личный состав трагедии понес большие потери в живойсиле и технике.
Наш рулевой // вел наспрям о// дорогой кривой.
Хороши до безобразия,после безобразия и вместо безобразия.
Должен ли кусок масланазываться нахлебником?
Эти как и все остальныеслучаи языковой игры мотивируются эмоциями продуцента, они актуализируютсятолько в эмотивных дискурсах (эмоциональных речевых ситуациях), которые ипровоцируют языковую игру и принуждают коммуникантов к ней. Языковая игра, какправило, монологична, ее вектор направлен на реципиента, который, по ожиданию,понимает ее и тем самым принимает в ней участие через репликовые шаги, кудавключается и его авербалика.
Примеры такжепоказывают, что большинство экспрессивных игровых порождений маркированорадостно – шутливой или ироничной эмотивной коннотацией, т.е. вектор языковой игры,в основном, направлен на положительную эмотивную тональность. В этом –жизнеутверждающая прагматика языковой игры, указывающая на ее биологическую икогнитивную полезность и объясняющая ее плодотворность и коммуникативнуюактивность.