Анализ особенностей функционирования агломератов звукоизобразительных единиц в художественных текстах

СОДЕРЖАНИЕ
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1. ОБЩЕЕ ПОНЯТИЕ ЗВУКОИЗОБРАЗИТЕЛЬНОСТИ
1.1 Ономатопея и звукосимволизм в науке о языке
1.2 Лингвистическая природа звукоподражания
1.3 Морфология звукоподражаний
1.4 Фонестема в звукоизобразительной системе языка
1.5 Звукоизображение в английском языке
ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 1
ГЛАВА 2. ЗВУКОИЗОБРАЗИТЕЛЬНАЯ ЛЕКСИКА КАК КОМПОНЕНТ ЯЗЫКАХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
2.1 Особенности перевода художественных текстов
2.2 Звукосимволизм в художественном произведении
2.3 Роль звукоподражания в художественном тексте
ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 2
ГЛАВА 3. ОСОБЕННОСТИ ПЕРЕВОДА АГЛОМЕРАТОВЗВУКОИЗОБРАЗИТЕЛЬНЫХ ЕДИНИЦ
3.1 Особенности перевода звукоизобразительных единиц
3.2 Понятие агломерата звукоизобразительных единиц
3.3 Способы перевода агломератов звукоизобразительных единиц
ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 3
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ПУБЛИКАЦИЙ МАГИСТРАНТА
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ПРИЛОЖЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ
Данная работа посвященаизучению особенностей функционирования агломератов звукоизобразительных единицв художественных текстах, подвергающихся переводу, и тех изменений, которыепроисходят при передаче подобных единиц одного языка средствами другого.
В качестве объектаисследования выступают звукоизобразительные единицы английского, русского ифранцузского языков, встречающиеся в художественных текстах и способныеобразовывать агломераты.
Предметом исследованияявляются агломераты идеофонов и ономатопов в языках сравнения (английском,французском и русском), различающиеся по значению, объему и внутренней форме и реализующиесвои функциональные установки в художественном тексте как акте литературнойкоммуникации. Специфика предмета состоит в том, что данные языковые единицы впроцессе функционирования осуществляют воздействие на эстетическое восприятие,мнения и ценностные установки адресата с целью формирования определенныхконнотаций, образов, отношения к объекту.
Актуальность даннойпроблематики определяется интересом современной лингвистики к комплексномурассмотрению факторов, влияющих на построение и функциональную направленностьединиц текста. Для художественного текста особую актуальность приобретаетрассмотрение, анализ и определение роли тех единиц, за которыми долгое время непризнавалась функция смысловыражения: звукосимволичных, и звукоподражательныхединиц и кластеров – ономатопов и фонестем. До сих пор практически не выявленыв полной мере особенности вторичной семантизации агломератов таких единиц и нераскрыты особенности их перевода. При достаточном количестве научных трудов,посвященных изучению звукоизображения как лингвистического явления,исследований, рассматривающих совокупность звукообозначений как систему всопоставительном аспекте избранных нами языков, не проводилось. В большинстверабот рассматривается функционирование отдельных лексических групп, таких какподражание звукам живых существ, артефактов или глаголов звучания. Неразработанной остается проблема адекватности перевода подобных единиц приретрансляции художественных текстов. Таким, образом, теоретическая значимостьработы заключается в самом объекте исследования. В данном проектесистематизируются общие сведения о звукоизображении, методом сопоставительногоанализа выявляются закономерности функционирования звукоизобразительных единицв системе языка, что важно как для лингвистики, так и для общей теорииперевода.
Практическая значимостьработы выражается в том, что выводы, полученные в результате сравнительногоанализа перевода звукоизобразительных единиц языков сравнения, могут послужитьбазой для адекватной переводческой деятельности в направлении переводахудожественной литературы, изобилующей подобными языковыми единицами, ворганизации преподавания аспектов переводоведения, связанных с проблемой звукоподражанийи звукосимволизма, и аспектов языкознания, таких как фоносемантика ипрагматика.
Цель дипломной работыможно сформулировать следующим образом: выявление, анализ и сопоставлениеосновных функциональных закономерностей и условий употребления агломератовзвукоизобразительных единиц английского, русского и французского языков припереводе художественных текстов.
Для достижениявышеизложенной цели исследования поставлены следующие задачи, которые предстоитрешить в ходе работы:
►дать характеристикузвукоизображению как своеобразному языковому явлению, рассмотрев структурные исмысловые особенности входящих в состав понятия явлений звукоподражания иидеофонии;
►выяснить, какуюроль звукоизобразительные единицы занимают в художественной литературе и как ихналичие влияет на перевод художественного текста;
►выявить основныефункции звукоизобразительных единиц в тексте;
►установитьосновные характеристики агломератов звукоизобразительных единиц и способы ихперевода;
►произвести анализспособов перевода агломератов звукоизобразительных единиц в зависимости отязыка перевода.
Основным источникомфактического материала для проведения исследования послужил оригинальный текстсказки Л. Кэрролла «Алиса в стране чудес» и её переводы на русский ифранцузский языки, при этом выборка составила 145 примеров. Методологическуюоснову исследования составили работы лингвистов, специализирующихся наисследовании звукоизобразительности в отдельных языках, а именно В. Г. Гака,Л.А. Гороховой, Н. Г. Румак, А.Н. Тихонова, теоретиков и практиковпереводоведения М.П. Алексеева, Н.М. Демуровой, В.Н. Комиссарова, такжеспециалистов в области фоносемантики, например, С.В. Воронина, В.В. Левицкого,Л. Хинтона и других лингвистов.
Методика исследования.Научную методологическую основу данного исследования составил компоративистскийметод, который применялся для выявления сущностных отличий звукоизобразительныхединиц и их агломератов в языках сравнения. В ходе исследования были такжеиспользованы элементы лингвопоэтического и лингвостилистического анализов,элементы описательного, индуктивного и дедуктивного методов. Для систематизацииданных по способам перевода агломератов звукоизобразительных единициспользовался метод симптоматического статистического анализа.
Логика изложения результатовисследования, его цели и задачи определили структуру, содержание и объемработы, которая состоит из введения, трех глав, под названием «Общее понятиезвукоизобразительности», «Звукоизобразительная лексика как компонент языкахудожественной литературы» и «Особенности перевода агломератовзвукоизобразительных единиц», заключения, библиографического списка,включающего художественные тексты, лексикографические и справочные источники, иприложений. В приложениях представлены примеры из художественных текстов,которые подвергались анализу, таблицы, схематически отображающие выводы,полученные в исследовании.
Результаты проведенногоисследования прошли апробацию на международной научно-практической конференцииБГУ «Идеи. Поиски. Решения. 2009 г.» в докладе «Перевод агломератовзвукоподражательных единиц», 66-й студенческой конференции БГУ 2009 г. в докладе «Проблемы передачи звукоподражаний при художественном переводе», на третьеймеждународной научно-практической конференции «Идеи. Поиски. Решения. 2010 г.» в докладе «Роль ономатопеи в художественном тексте». Доклады были опубликованы.

ГЛАВА 1. ОБЩЕЕ ПОНЯТИЕЗВУКОИЗОБРАЗИТЕЛЬНОСТИ
 
1.1 Ономатопея извукосимволизм в науке о языке
Одной из традиционныхпроблемных областей языкознания, с древних времен вызывавшей и продолжающейвызывать острейшие споры как философов, так и теоретиков языка, являетсязвукоизобразительность. Звукообозначения не раз становились объектомисследования ученых, их систематизация и изучение проводились в различныхнаправлениях. Проблема связи звука и значения издавна занимала умы такихмыслителей, как Св. Августин, Фома Аквинский, Ж.Ж. Руссо, Р. Декарт. В Россиина связь звука и значения обращал внимание М.В. Ломоносов. С XVII по XIX века изучение ономатопеи (звукоподражания) извукосимволизма было непосредственно связано с разработкой вопросовпроисхождения естественного языка (И.Г. Гердер, В. Гумбольдт), где признаваласьпринципиальная мотивированность языкового знака, как теория звукоподражания итеория междометий считались вполне приемлемым объяснением возникновенияфеномена человеческой речи. Суть теории звукоподражания, берущей начало у «древнейшейсемиотической дискуссии о природе имен, теории “фюсей”, изложенной у Платона вдиалоге “Кратил”» [37, с.152], состоит в том, что«человек, “безъязычный человек”, слыша звуки природы, старался подражать этимзвукам своим речевым аппаратом» [43, c.458].
В дальнейшем понятиезвукоизобразительности и ономатопеи в частности изучалось в непосредственнойсвязи с феноменом звукосимволизма, что затрагивает вопрос мотивированностиязыкового знака. В 20-х годах XXвека появилась работа О. Есперсена, в которой он исследовал звукосимволическуюприроду гласного «i» [27, c. 408].Вслед за ним изучению звукосимволизма посвятили свои труды такие зарубежные иотечественные исследователи, как Р. Браун, Ю. Найда, С. Ньюмэн, Э. Сепир [53,40, 57], С. В. Воронин, А. М. Газов-Гинзберг, А. П. Журавлев, В. В. Левицкий,В. И. Шаховский [17, 18, 28, 35, 49] и другие. Разработка теории детской речи,некоторые аспекты стилистики и поэтики, лингвистической типологии,экспериментальной психологии, психолингвистики также требуют обращения кисследованию ономатопеи. В 70-80 гг. звукосимволизм стал рассматриваться такжев рамках фоносемантики, изучающей звукоизобразительную систему языка спространственных и временных позиций.
С изучением семантическихи грамматических особенностей глаголов звучания, обладающих вторичнойзвукоизобразительной мотивированностью, связаны работы Л. М. Васильева, В. Г.Гака, Е. В. Падучевой, В. С. Третьяковой [15, 19, 42, 47] и других авторов.
Значительный вклад врешение вопроса о произвольности (непроизвольности) языкового знака внеслапсихолингвистика. Привлекая объективные психолингвистические методыисследования, ученые смогли доказать существование универсальныхподсознательных объективных психологических ассоциаций у носителей родственныхи неродственных языков. Это, прежде всего, опыты С.Цуру и Г.Фриза на материалеанглийского и японского языков [60, с. 281-284],а также схожие исследования английского, хинди, китайского, чешского языков.
Многиеиз работ вышеперечисленных исследователей стали источниками теоретическогоматериала для данного исследования. Так, например, в работах В. Г. Гака мыпочерпнули важные сведения о морфологии и семантике французских звукоподражаний[19]. Статья А. Н. Тихонова [46] и исследования П. П. Шубы [45] послужили материаломдля идентификации звукоподражаний как частей речи и выявления ихфундаментальных отличий от междометий и других частей речи. Монография С. В.Воронина представила обширный материал для выявления акустических особенностейономатопеи, акустической классификации и идентификации фонестем в системе языка[17]. Здесь же был выявлен материал, связанный со звукоподражательной теориейпроисхождения языка, где автор выдвигает аргументы «за» и «против» этой теории,говоря, что «язык имеет изобразительное происхождение» [17, c. 132]. Подобныесуждения мы находим и у Н. Г. Горелова, говорящего об «огромном количестве иразнообразии звукоизобразительных продуктивных основ в словарях всех языков»[22, c. 8-9], А. М. Газова-Гинзберга, который приводит следующие типыслов, выражающие звукоизобразительный характер человеческого языка:
1)воспроизведение естественных звуков, сопутствующих жизнедеятельностичеловеческого организма (междометий в узком смысле – «внутреннеезвукоизображение»);
2)подражание звукам внешней природы («внешнее звукоизображение»);
3)озвучивание первоначально беззвучных «подражательных жестов рта и носа», тоесть явление кинемики в современной психофизиологии, о которой пишет такжеВоронин [17, c. 71-77];
4)«лепетные детские слова», где наиболее легкие для ребенка звукосочетаниястановятся обозначениями различных предметов и явлений. Как замечает самисследователь, последний исток имел наименьшее значение [18].
С различными взглядами напроблемы перевода звукоизобразительных единиц как особых явлений в лингвистикеи переводоведении нам помогли ознакомиться труды Л.А. Гороховой, А. В.Комаровой, Н. Г. Румак, А. В. Шатравки и других исследователей [23, 24, 29, 44,66], в которых затрагиваются вопросы классификации ономатопов, а также проблемыадекватной передачи звукоподражаний и фонестем при необходимости достижениямаксимальной эквивалентности исходного текста и текста перевода.

1.2Лингвистическая природа звукоподражания
Наряду созвукосимволическими единицами в число звукоизобразительной лексики любого языкавходят звукоподражательные единицы. Нам представляется необходимым рассмотретьязыковую природу ономатопеи, учитывая и тот фактор, что в данной работе именнозвукоподражательным единицам уделяется большее внимание.
В современной лингвистикезвукоподражательные единицы изучаются в основном в морфологии, так как являютсясоставляющими довольно продуктивных словообразовательных моделей и активноучаствуют «в дальнейшем развитии словаря через словопроизводство» [41, c. 164],либо в лингвокультурологическом аспекте при рассмотрении таких явлений каклексические лакуны. Для данного исследования звукоподражания представляютинтерес в первую очередь как особые языковые единицы, требующие пристальноговнимания при переводе. Ономатопы также рассматриваются, как неотъемлемая частьлюбого художественного текста, составляющая его форму и содержание,эмоциональную значимость и неповторимость, что весьма значительно при передачеоригинала средствами языка перевода.
Для дальнейшего рассмотренияпонятия звукоподражания обратимся к лингвистическим словарям и дадимопределение ономатопеи. Итак, «звукоподражание (гр onomatopoeia – словотворчество) – закономернаянепроизвольная фонетически мотивированная связь между фонемами слова и лежащимв основе номинации звуковым (акустическим) признаком денотата» [4, c. 165].Это также «условная имитация звучаний средствами данного языка» [4, c. 165].Определение затрагивает одну из серьезнейших тем в лингвистике – темумотивированности языкового знака, внутренней формы слова, являющейся«признаком, который лежит в основе обозначения предметов и явленийдействительности» [34, c. 36]. В таких случаях «фонетическая значимость почти сливаетсяс признаковой оболочкой, так как само звучание слова подсказывает признаковуюоценку того, что этим словом обозначено» [28, c. 29].
Вслед за Ф. де Соссюромпринято считать, что «связь означающего и означаемого произвольна, или, иначеговоря, поскольку под знаком мы разумеем целое, вытекающее из ассоциацииозначающего и означаемого, мы можем сказать проще: языковой знак произволен»[64]. Выдвигая такую гипотезу, ученый, тем не менее, ссылается на явление«звукописи», или «ономатопейю», соглашаясь с тем, что в этом случае «выборозначающего не всегда произволен» [64]. Хотя, по его мнению, числозвукоподражаний в современных языках слишком мало, и они не являютсяорганичными элементами в системе языка, а, значит, «второстепенны и ихсимволическое происхождение во многих случаях спорно» [64].
Действительно, словеснаяформа ономатопов мотивирована их значением, так как данные единицы языкаобладают акустическим денотатом [17], и значит, являются иконичными языковымизнаками, что должно говорить об их универсальном характере в системе языка.Однако, «их иконичность всегда соединяется с той или иной дозойконвенциональности» [37, c. 156], так как один и тот же звук объективной реальности можетизображаться в разных языках совершенно по-разному. Одна из причин несходствазвукоподражаний в разных языках кроется в том, что сами звуки-источники, какправило, имеют сложную природу, и, поскольку точная имитация их средствамиязыка невозможна, каждый язык выбирает одну из составных частей этого звука какобразец для подражания. Такая разница в составе звукоподражаний языков мираобъясняется еще и особенностями культуры и географической среды обитанияносителей языка, наличием или отсутствием тех или иных звуков в фонологическойсистеме народов, разными путями освоения языковой действительности.
Например, датские уткиговорят rap-rap, французские – couin-couin,а в других странах крик уток передается как gick-gack, hap-hap, кря-кря. Русские кошки мяукают, мяучат, украинскиенявкают, английские говорят mew, miaul, французские miaou, а итальянские mao или gnao. Это доказывает, что мотивированность звукоподражанийтем самым является не абсолютной, не природной, а социально обусловленной,относительной, хотя человек превосходит любое другое существо по возможностямтонкой дифференциации производимых им звуков речи. Если при имитации задачасостоит в точном воспроизведении звуков окружающего мира, то при образованиизвукоподражаний каждый народ членит мир звуков в соответствии с системой фонемсвоего языка. К тому же подобного рода иконичность ономатопов, «как и всякаямотивированность, имеет тенденцию стираться (например, в слове шепотмотивированность сильнее, чем в слове топот)» [37, c. 157]. И, тем не менее,звукоподражания выступают, как языковые единицы, у которых мотивация связивнутренней и внешней формы прослеживается наиболее ярко.
Для обозначения всегослоя ономатопоэтической лексики в качестве синонимов к слову «звукоподражание»кроме термина «ономатопея» используются термины «ономатоп», «ономатопоэтическиеслова» и «ономатопоэтические единицы». Наряду с таким богатым синонимическимрядом терминов, используемых в отношении звукоподражания, существует рядавторских определений данного явления. Например, Н. Румак подразумевает подономатопоэтическими единицами, или ономатопами «слова естественного языка,непосредственно передающие звуки живой и неживой природы, физические иэмоциональные ощущения, описывающие действия и состояния предметов. Эти единицыхарактеризуются наличием ряда формальных (в первую очередь, структурных)признаков и «употребляются в речи для лаконичного эмоционального описания,оживления повествования и создания “эффекта присутствия”» [44, c. 3].
К томуже звукоподражание (eng. onomatopoeia, sound symbolism/echoism, fr. onomatopée) можно определитькак «условное воспроизведение звуков природы и звучаний, сопровождающих некоторыепроцессы (дрожь, смех, свист), а также криков животных; создание слов, звуковыеоболочки которых в той или иной степени напоминают называемые (обозначаемые)предметы и явления» [3, c. 157]. В данном определении присутствуеткосвенное упоминание о звуковом символизме, который также называют«фоносимволизмом, фонетическим значением, натуральным значением языковогознака» [37, c. 152]. Интерес к этому связанному со звукоподражанием явлениюотмечается не столько у языковедов, сколько у психологов, психолингвистов илитературоведов. Исследования подобного рода направлены на выявление влияниязвучания определенных текстов на человеческую психику по методикам «наблюдениянад реально существующими словами и текстами и частотой в них тех или иныхзвуков, оценки предъявляемых квази-слов или звуков, специально составленных иподобранных для эксперимента» [41, c. 166-167].
Различаясьпо признаку денотата (акустическом для звукоподражательной лексики инеакустическом для звукосимволизма), оба эти явления связаны единым понятием«звукоизобразительность», разработкой типологии которой занимались такиеамериканские ученые, как Л. Хинтон, Д. Николс и Д. Охала [55]. Эта типологиявключает в себя физический, имитативный, синестетический и конвенциональныйтипы изобразительности языкового знака.
Физический типпредставляет звуки и интонационные рисунки, выражающие внутреннее состояниечеловека (сюда входят «непроизвольные» звуки – кашель, чихание и т.п.).Имитативный представлен ономатопами, передающими окружающие звуки (такиезвукоподражания хорошо освещены в литературе, так как многие сталиконвенциональными (bang, knock, etc). К синестетическому типу относятся акустическиесимволизмы неакустических явлений, где определенные гласные и согласные фонемыпередают визуальные, тактильные и другие характеристики предметов, такие какразмер, форма и пр. В последний тип, конвенциональный, включаются ассоциациифонем и их групп с определенными значениями («gl» передает значение свечения: glisten, glow, glare, glitter, gloss,etc; «sn» передает неприятный звук, издаваемый человеком: snarl, sneer, sniff,snigger, snort, etc);такие сочетания называются фонестемами. Все эти категории расположены на шкале«мотивированность – произвольность» с постепенным усилением роли последней»[32, c. 16].
Понятие звукоподражания,будучи самостоятельной языковой категорией, весьма тесно связано с понятиемзвукосферы, которое выражает всю звуковую действительность индивида,пользующегося языком, а также всех носителей языка. Выделение различныхподсистем в самой звукосфере помогает классифицировать звукоподражания попонятийному признаку и более ярко представить семантические отношения междуразличными видами ономатопов.
В широком пониманиизвукосфера – это вселенная звука, существующая независимо от человеческогосознания и материализующаяся в слуховых ощущениях. В узком понимании звукосферапредставляет собой некое звуковое пространство, заполненное разнотипнымизвуковыми системами, позволяющее использовать звуковой код как механизминформационной связи между био-, социо- и семиосферами. [33, c. 292-307].
Как уже было отмечено,звукосфера представляет собой структуру, включающую в себя несколько составныхчастей. В рамках биозвукосферы, то есть звуковой картины живой и неживойприроды, можно выделить:
а) натурзвукосферу –звуки природных стихий, таких как вода, воздух, огонь, земля. Сюда следуеттакже отнести звукосферу осадков, состояния атмосферы, других метеорологическихявлений (дождь, снег, движение воздуха и воды, оползни, ледоход и пр.).
б) фитозвукосферу –звучания растений (шум листвы, разрушение, взаимодействие, физические контактыи пр.);
в) зоозвукосферу – крики(голоса), издаваемые животными и птицами при движении, поедании,взаимодействии;
г) антропозвукосферу –звуки, издаваемые человеком (кроме речевых звуков) при движении, поедании,взаимодействии, а также ранее упоминаемые кинемы. Антропофоны как языковыерепрезентанты антропозвукосферы включают в себя: 1) обозначения физиологическихзвуков, сопровождающих различные физические состояния и некоторые действия(рус. чихание; англ. moan, belch; франц. régurgiter, gémissement); 2) обозначения звуков,сопровождающих двигательные действия человека (рус. плюхаться; англ. patter, smack; франц. claque, frappement); 3) обозначения звуков,сопровождающих различные эмоциональные состояния (плач, смех, крик, звукимеждометного характера); 4) обозначения звуков, извлекаемых при помощиинструментов (включая музыкальные инструменты) (рус. барабанить; англ. hammer, toot; франц. marteler); 5) обозначения голоса (рус. шепчущий; англ. raucous; франц. métallique).
В рамках социозвукосферы,или звуковой картины, обусловленной социокультурной деятельностью человека,можно выделить:
а) музыкосферу – звуки,издаваемые музыкальными инструментами в процессе музыкальной деятельностичеловека;
б) сигналосферу –специальные звуковые системы, такие как азбука Морзе, военные сигналы, сигналытехнических средств (телефон, компьютер, будильник, клаксон и пр.);
в) технозвукосферу –технические шумы и звучания (работающий механизм или прибор, движение различныхтехнических средств, звуки контактирующих материалов, звуки сигнальныхустройств, транспорта, оружия и пр.
Семиозвукосфераотличается от остальных структурных элементов звукосферы тем, что в ее пределах«происходит интерпретация звуковых сигналов и шумов и их встраивание в контексткультурно-исторического пространства» [32, c. 18]. Благодаря этому носитель языкабез проблем идентифицирует тот или иной ономатоп в соответствии с предметом илиявлением действительности.
Наряду с вышеприведеннойклассификацией звукосфер и вместе с ними звукоподражаний, в которой наблюдаетсянечеткость границ разделения единиц, входящих в те или иные семантическиегруппы, можно использовать другие подходы к проблеме выделения классов иподклассов ономатопов и организованных ими звукосфер. Так, например, А. В.Дудников предлагает следующую классификацию звукоподражательных единиц похарактеру имитируемых звуков:
1) слова,имитирующие голоса птиц: ку-ку, кра-кра, кука-ре-ку, чик-чирик;
2) слова, имитирующиеголоса животных: хрю-хрю, му-у — му-у, гав-гав, мяу-мяу, ква-ква;
3) слова,имитирующие различные звуки, не принадлежащие живым существам: тук-тук,динь-динь [26, c. 313].
1.3Морфология звукоподражаний
Звукоподражание представляетсобой весьма интересный феномен с точки зрения морфологии. Для более четкогопредставления о природе исследуемого феномена попытаемся проследить, к какойчасти речи следует относить единицы подобного рода.
В современных языкахимеется немало слов, называемых звукоподражательными, которые по совокупностипризнаков должны объединяться в отдельную лексико-грамматическую категорию, таккак не подводятся ни под одну из традиционно выделяемых частей речи. Хотязвукоподражания со вторичной мотивированностью могут являться непосредственнознаменательными частями речи, например, стучать, exclamer, whistle – глаголы, шум, yell, ronronnement – существительные и т.д.
Существует точка зрения,что «звукоподражания лежат вне системы средств языкового общения» [11, c. 115],а значит, не могут рассматриваться в русле вопросов о частях речи. К тому же,широкое распространение получило мнение, что звукоподражания не обладаютлексической самостоятельностью, они «лишены какого-либо определенного реальногозначения» [12, c. 232]. Но если принимать во внимание то, что согласнонекоторым учениям, «части речи – это грамматические категории (а не лексическиеили лексико-грамматические), и определяются они совокупностью морфологических исинтаксических отличий и возможностей, а отнюдь не своими лексическимисвойствами» [43, c. 323], необходимо отличать звукоподражания как отсамостоятельных, так и от служебных частей речи, выделяя их в отдельный класс,так как они являются «квази-словами – единицами, не получившими четкого лексическогои грамматического оформления» [45, c. 159]. В этом плане ономатопы любогоязыка весьма схожи с еще одним классом квази-слов, грамматически неоформленнымивыразителями чувств и воли говорящего, – междометиями. Будучи носителямиязыковой информации, оба класса слов используются как средства общения. «Всистеме частей речи звукоподражания и междометия выступают как особые,самостоятельные разряды слов» [46, c. 76]. Это также подтверждаетсядостаточной синтаксической независимостью явлений ономатопеи и междометий.
Действительно, междометияи звукоподражания в состоянии выполнять практические любую функцию впредложении (для междометия это зачастую «функция вводного элемента,выражающего реакцию говорящего» [19, c. 459], оставаясь периферийным звеномлексико-семантической системы. К тому же, как ономатопоэтические слова, так имеждометия вполне способны «выступать в качестве эквивалента предложения» [66],будь то часть сложносочиненного предложения или самостоятельная синтаксическаяединица, как в примерах с междометиями: «Ну?», «Pardon, mais vous n’avez pas le droit de jujer»; и с ономатопами в случае номинативных предложений:«Шепот…», «A deep sigh» и т.д.
Имея и другие сходства,такие как неустойчивая позиция в системе частей речи, определенная морфологическаяаморфность, фрагментарность грамматического выражения и способность указывать,а не называть предметы и явления действительности, ономатопы и междометияразительно отличаются друг от друга, ведь «междометия и звукоподражания нетолько связаны с различными семантическими сферами, но и представляют собойзнаки разных типов» [48, c. 410]. У этих явлений имеются заметные функциональныерасхождения, обусловленные семантическими и семиотическими отличиями. АкадемикЛ.В. Щерба, полагает, что «так называемые звукоподражания мяу-мяу, вау-вау…нет никаких оснований относить к междометиям [50, c. 82]. Мы также считаем неправомернымвносить звукоподражательные слова в число междометий, и наоборот, объясняя своюточку зрения теми отличиями, которые существуют между данными лингвистическимифеноменами.
Одно из основных отличий кроется в способе соотнесенности с денотатом. Междометия, «выражая эмоции, настроения, волевые побуждения, не обозначают и не называют их» [16, c. 584], они «отображают действительность нерасчлененно, эмоциональное в них не разделено от рационального» [19, c. 458]. Звукоподражание же используется как «экспрессивно-изобразительное средство отображения действительности и не выражают собой ни чувств, ни волеизъявлений» [45, c. 525]. Оно не передает эмоции, в отличие от междометий.
Степень самостоятельности данных единиц по отношению к другим частям высказывания также различна. Междометия нуждаются в примыкающих к ним пояснениях (языковом контексте, ситуации речи, мимике, жесте, или сопутствующей интонации) в силу того, что «могут быть многозначными» [46, c. 73], а иногда имеют свойство выражать диаметрально противоположный круг чувств. Это видно из примеров: «Aх ты, злодей!» и «Ах, как красиво!», «Jezz!» как «Блин!» или как «Ух ты!», множество оттенков значения, которые принимает французское междометие bien. Звукоподражательные слова отличаются менее обширной омонимичностью и, как правило, имеют одно значение.
Необходимо также отметить, что звукоподражательные слова в отличие от междометий широко используются в словообразовании. Новые слова образуются посредством субстантивации, например buzz (v) – жужжать, гудеть, buzz (n) (разг.) – телефонный звонок, редупликации основ или части основы: bow-wow, пиф-паф, аффиксации (мяукать, крякать). Словообразовательная продуктивность междометий очень невелика, наиболее употребительны способы аффиксации и переход междометий в частицы [45, c. 515-528].
 
1.4 Фонестема взвукоизобразительной системе языка
Термин «фонестема» был предложен Джоном Рупертом Фёртом [54] в 1930году. Автор высказывал догадки о некоем семантическом или экспрессивномхарактере звукосочетаний, составляющих корневую морфему слов в европейскихязыках. Позже Фред Хаусхолдер, заимствовав термин «фонестема», сформулировалего как «фонему или комплекс фонем, общий для группы слов и имеющий общийэлемент значения или функцию» [56, c. 83-84]. В отечественном языкознании изучением начальныхконсонантных звукосочетаний впервые занялся Виктор Васильевич Левицкий. Онпровел статистический анализ их семантико-фонетических связей в английском и внемецком языках. Результаты проведенного исследования позволили авторуутверждать, что «почти все двух- или трехфонемные сочетания в начале корня ванглийском языке связаны с определенным значением или определенным кругомзначений» [36, c. 14]. Такой же вывод сделан и длянемецкого языка.
Фонестема рассматривается как результат взаимовлияния составляющихее фонем, которые, вступая в парадигматические отношения между собой, впроцессе эстетического функционирования создают нечто большее, чем простозвукосочетание; они синтезируют звукообразы – визуальные (аудио-визуальные),слуховые и аудио-тактильные, которые соотносятся и взаимодействуют слексическими смыслами. Термин фонестема определяется также как «повторяющеесясочетание звуков, подобное морфеме в том смысле, что с ним более или менееотчетливо ассоциируется некоторое содержание, но отличающееся от морфемы полнымотсутствием морфологизации остальной части словоформы» [3, c.496]. Синонимами самому термину приходятся понятия супрафонемы – носителязвукосимволического компонента соответствующих слов, своеобразное устойчивоезвуковое сочетание, структурно состоящее, как правило, из нескольких фонем(2-4), специфическое для определенного языка и вызывающее объективноеассоциирование фонетического звучания слова с качествами предмета, имобозначаемого, у представителей всех языковых сообществ. Такие четкозафиксированные структуры в более или менее сходном виде встречаются вбольшинстве естественных языков мира, таким образом подтверждая постулат обуниверсальности звукового символизма.
Фонестемы относят к конвенциональному типу звукосимволизма, когдафонемы и их звуки ассоциируются у носителей языка с определенным значением.Кроме этого выделяют физический, имитативный и синестетический видызвукосимволизма.
К основным аспектам, интересующим ученых относительно фонестемявляются проблемы: интерпретации их значений, семантического статуса начальныхи конечных звукосочетаний, их происхождения и эволюции. Преимущественно, этипроблемы получают разработку с позиций «объективного звукосимволизма», т.е.выводы извлекаются на основе лексико-семантических исследований. Однако впоследнее время всё большую популярность приобретает психолингвистический ракурсисследования фонестем, или субъективный аспект звукосимволизма, гдеэкспериментально рассматриваются характеристики отдельных звуков и ихкластеров, взятых из пласта существующей лексики или искусственно созданных.
Экспериментально доказано, что сочетания, в составе которых естьодинаковые фонетические единицы (напр., bl-, kl-, fl-, gl-, pl-, sl- и br-,kr-, fr-, gr-, spr-, str-, tr-), характеризуются одинаковыми семантическимикачествами. Так, все перечисленные сочетания с элементом l оцениваются как«слабые», «приятные» и «маленькие» (кроме gl-), в то время как сочетания сэлементом r воспринимаются как «сильные» и в большинстве случаев «неприятные»,«быстрые», «жестокие» и «большие». Было также установлено, что наибольшийсимволический потенциал (способность того или иного звука символизироватьопределенное понятие или группу понятий) принадлежит звукосочетаниям fl-, pl-,sm- и gr-, а наибольшая символическая активность (способность того или иногопонятия символизироваться определенным звуком) характерна для шкал силы,ровности и жесткости.
Принято считать, что фонестема не обнаруживает никакойморфологической самостоятельности в отличие от звукоподражаний, так как неявляется морфемным образованием, а произвольным сочетанием фонем. Однако,практически все психолингвистические эксперименты, проведенные с цельюисследования процессов восприятия семантической составляющей фонестем доказали,что «в ментальном механизме речепроизводства фонестемы обладают тем жестатусом, что и канонические морфемы» [52, c. 302].
Помимо психолингвистической природы звукосимволических единицостается актуальным вопрос об отличиях последних от звукоподражаний и лексем созвукоподражательной основой. Причина различий находится в денотатерассматриваемых языковых единиц. У звукоподражаний он акустический, так какстремится точнее передать звуки живой и неживой природы. Фонестемы в составезвукосимволических лексем имеют неакустический денотат: то значение, которое имприписывается, является результатом мысленной ассоциативной переработкифонетического материала. Несмотря на приведенное различие в плане содержания,понятия звукоподражания и звукосимволизма объединяются общим терминомзвукоизобразительность, имея в виду иконичный характер плана выражения этихязыковых единиц. Причем звукоподражания называют звукоизобразительнымиединицами первого уровня, а идеофоны – более сложными единицами второго уровня.
Сформулировать отличительные особенности фонестем (в другойтерминологии, идеофонов) можно следующим образом:
1. онине принадлежат к звуковой стороне языка;
2. фонестемы(идеофоны) не являются ни отдельными словами, ни морфемами или слогами. Имскорее присущ статус фрагментов слов, части корня, так как они не имеютспособности присоединять другие смысловые или формообразующие морфемы;
3. фонестемы(идеофоны) смысловой идентификации поддаются только тогда, когда находятся вгруппе с другими звуками, то есть их следует рассматривать в целостном слове, ане как отдельный элемент [58, c. 95].
 
1.5 Звукоизображение в английскомязыке
Ввиду того, что в данномисследовании затрагивается вопрос перевода ономатопоэтических и другихзвукоизобразительных единиц английского языка и агломератов, в которые онимогут объединяться, нам представляется целесообразным рассмотреть наиболеехарактерные им языковые черты. Подобный анализ поможет углубить знания обобъекте и предмете исследования и наметит основные позиции, по которым следуетпроводить сравнительную характеристику исследуемых единиц избранного нами языкаоригинала (английского) и языков перевода (русского и французского)художественных текстов.
Таким образом, кособенностям звукоизобразительной лексики в английском языке можно отнесиследующее:
1) английские ономатопыпроявляют незначительную склонность к присоединению флексий и всевозможныхаффиксов, что определяет их эксплицитный характер по сравнению с русскимизвукоподражаниями. Английские звукоподражательные слова большей частью либосостоят из одного корня: bang (n, v), plop (n, v), yelp (n, v), либо присоединяют очень ограниченное число флексий (одну,в крайне редких случаях две флексии): scream-ed (v), creak-ing (participle), squeak-er (n), что весьма характерно для языкованалитического строя. Это увеличивает силу восприятия звукоподражательногоэлемента и помогает ярче увидеть звукоизобразительную мотивированностьономатопа. Звукоподражательные единицы французского языка, который такжепринадлежит к числу аналитических языков, демонстрируют сходные свойства.Значительное количество ономатопов имеют в составе лишь корневую морфему: plouf, fracas. Тем не менее, видов присоединяемых морфем в случае сфранцузским звукоподражанием гораздо больше, например, pleur-er (v), s’écri-a (v), tremble-ant-e (adj), meuglem-ent-s (n).
Русский язык, будучисинтетическим, проявляет тенденцию к тому, что «звукоподражательные корни чащевсего окружены другими морфемами и их звукоподражательный характер в меньшейстепени ощущается говорящим и слушателем, например, грох-ну-ть-ся;за-скрип-е-ть» [63].
2) английскиеономатопоэтические единицы и содержащие фонестемные кластеры лексемы из-завысокой продуктивности конверсионного способа словообразования в языкебеспрепятственно могут переходить из одной части речи в другую: hiss (v)-hiss (n); ding-dong (n)-ding-dong (v). В русском и французском этаспособность не так очевидна.
3) отличает английскиезвукоизобразительные единицы на фоне других подобных явлений значительноеколичество чередование звуков и «высокая способность к редупликации основ ичасти основ: blah-blah, chitter-chatter, snip-snap, flip-flap, tick-tick, jug-jug»[24, c.16], что отмечается многимиисследователями. Реформатский А.А. пишет: «Богат повторами английский язык, гдеони могут быть и полные (преимущественно звукоподражательные): quack-quack «кря-кря» (об утках), jug-jug«щелканье соловья» или «звук мотора», plod-plod «стук копыт лошади», tick-tick «ход часов» и т.п.; неполные (с изменением гласной): wig-wig «флаговый сигнал», zig-zig«зигзаг», flick-flock «шарканье сапог» или riff-raff«сброд», сюда же относится и название игры ping-pong«настольный теннис» (от звукоподражания «стук капель дождя по стеклу...» [43, c. 288].
В русском языке явлениеповторения корня/основы слова также частотно. По словам А. А. Реформатского,«широко известны звукоподражательные повторы типа кря-кря (утка), хрю-хрю(поросенок), ку-ку (кукушка) и т.п. Этот тип звукоподражательных повторовперекликается с такими глагольными «остатками», повторяющимися дважды, кактрюх-трюх, хлоп-хлоп, тук-тук» [43, c. 287]. Однако русские звукоподражательныеглаголы, существительные и слова других частей речи проявляют свойзвукоподражательный характер менее ярко за счет большого числа прибавляемых кзвукоподражательному корню аффиксов и флексий, о чем говорилось ранее.
И.В. Арнольд, наблюдая засловообразовательной активностью ономатопов в диахроническом аспекте,разрабатывает свою словообразовательную классификацию английскихзвукосимволических и ономатопоэтических единиц, выделяя три основные группы:
1) properreduplicative compounds (hush-hush, quack-quack);
2) ablautcombinations (chit-chat, pow-wow);
3) rhymecombinations (razzle-dazzle).[14, c. 130].
Французский исследовательМ. Paillard, который проводил компаративныйанализ английских и французских звукоподражаний и идеофонов, предлагает своюклассификацию звукоизобразительной лексики, основываясь на морфологическиххарактеристиках и данных этимологии. Исследователь приводит четыре типалексической редупликации, свойственной как фонестемам, так и ономатопам:
1. чистое удвоение(тип рара), с редупликацией слога или всего слова. Подобный тип болеехарактерен для французского языка, а не для английского, который чаще прибегаетк уменьшительно-ласкательной суффиксации, нежели к полному повторению морфем (du blahblah – a lot of blah, cache-cache – hide and seek и т.д.).
2. удвоение сантифонией (тип chit-chat), составляют слова, в том числе извукоизобразительные, имеющие в корне систематическое чередование гласныхморфологического характера (аблаут) или звуковую оппозицию варьирующихсягласных (гласные /i/, /o/ или /a/). Эта модель наиболее ярко представленазвукоизобразительной лексикой, где встречаются слова, имитирующие звук илиповторяющееся движение (англ. criss-cross – крест-накрест), нестабильность(англ. shilly-shally – неуверенный), ярко выраженное позитивное качество(англ. tip-top) или, что более частотно, негативное, уничижительное(англ. chit-chat – болтовня, сплетня). Отмечается лакунарный характернекоторых подобных единиц (фр. et patati et patata, ric-rac).
3. Тип walkie-talkie, или рифмованная геминация, когда происходитчередование первых согласных слова (англ. teeny-weeny,huff and puff, фр. pêle-mêle, hurluberlu). Интересно, что входящие в составподобного идеофона слова не могут быть интерпретированы отдельно друг от друга.Такое соединение выполняет функцию интенсификации значения, что происходит врезультате аллитерации, ассонанса или ритмической симметрии.
4. Лексикализованнаяаллитерация и ассонанс (тип bed and breakfast) представляют собой сочетаниепросодического параллелизма, чередования гласных и рифмы (фр. marmonner, tituber, англ. bubble,gurgle) [58, c. 97-99].
Кроме попытки классифицировать английские звукоизобразительныеединицы, французский лингвист в процессе сравнения их с единицами своегородного языка отмечает, что в английском языке гораздо больше представителейвсех четырех типов, они более узнаваемы и экспрессивно окрашены, болеесамостоятельны. Подобные характеристики не присущи французскому языку в силубольшей его флективности и стремлению к приданию слову морфологическоймотивации посредством добавления словообразовательных аффиксов.

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 1
Звукоизобразительныеединицы, рассматриваемые в современной лингвистике в русле вопросов опроисхождении языка, о мотивированности языкового знака и в ряде учений поморфологии, представляют собой весьма специфичный класс языковых единиц. Изучивматериалы, посвященные общим проблемам, связанным со звукоизобразительностью вязыке, мы пришли к следующим выводам:
· всезвукоизобразительные единицы подразделяются на звукоподражания извукосимволические единицы, которые отличаются между собой характером денотата;
· в рядеисследований для обозначения звукоподражания принято использовать несколькотерминов, таких как ономатоп, ономатопоэтическая единица / слово,звукоподражательная единица;
· в системе частейречи звукоподражания занимают особое место, являясь отдельной морфологическойкатегорией, отличной от знаменательных и служебных частей речи, а такжемеждометий по ряду признаков;
· для обозначенияявления звукосимволизма используются такие понятия как фонестема, идеофон исупрафонема;
· звукоизобразительныеединицы английского языка обладают рядом свойств, отличающих их от подобныхявлений в других языках (в частности, в русском и французском), что делаетвозможным и интересным исследование, основывающееся на выделении и сравненииэтих черт у английских звукоподражаний и звукоподражаний других языков.

ГЛАВА 2.ЗВУКОИЗОБРАЗИТЕЛЬНАЯ ЛЕКСИКА КАК КОМПОНЕНТ ЯЗЫКА ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
2.1  Особенности перевода художественных текстов
звукосимволизм перевод художественный текст
Ввиду того, что звукоизобразительные единицы и их агломератырассматриваются в данной работе в рамках перевода художественных текстов,необходимо выделить основные отличительные черты художественного перевода, атакже осветить основные лингвистические и переводческие проблемы, которыевозникают при работе с текстами подобного рода.
Художественный перевод –это «вид литературного творчества, в процессе которого произведение,существующее на одном языке, воссоздаётся на другом» [61]. Для осуществленияподобного вида переводческой деятельности необходимо помнить, что такой перевод– это настоящее искусство, так как «эстетический эффект достигаетсясоответствующими языковыми средствами, в том числе ритмикой, рифмой иаллитерацией» [65]. От оригинального творчества художественный переводотличается зависимостью от объекта перевода. Сложность отношений переводимоготекста и его перевода заключается как раз в том, что последний «должен непросто служить вместо оригинала, а полностью заменять его» [61]. Возникаетвечная проблема переводоведения – проблема адекватности перевода, ведь длялюбого текста подлежащего переводу, правильная передача “совокупностиинформации, содержащейся в тексте оригинала, включая эмотивные, стилистические,образные, эстетические и тому подобные функции языковых и речевых единиц”является первостепенной задачей [30, c. 512]. В подобных случаях М. Гаспаровговорил о «длине контекста», понимая под этим выражением «такой объем текстаоригинала, которому можно указать притязающий на художественную эквивалентностьобъем текста в переводе. Здесь тоже “длина контекста” может быть оченьразличной: словом, синтагмой, фразой, стихом, строфой, абзацем и даже целымпроизведением. Чем меньше “длина контекста”, тем “буквалистичнее” перевод» [21,c. 101]
От того, кто выполняетперевод художественного текста, то есть от переводчика, требуется максимальнобережное отношение к объекту перевода и воссоздание его как произведенияискусства. Если же по некоторым причинам требуется опущение или изменениенекоторых элементов исходного произведения, то возникает необходимость ихкомпенсации на других этапах перевода текста. Действительно, роль личностипереводчика, его профессиональные качества, его представление о рабочемматериале, все дополнительные литературные и языковые знания влияют наокончательный вариант перевода. Но при выполнении переводческих задачнеобходимо ясно себе представлять, что, имея в своем арсенале понятие и знаниео двух и более языках, «переводчик является местом контакта двух (или дажеболее) языков, попеременно используемых этим индивидом, даже если способ, какимон “пользуется” попеременно двумя языками, является несколько специфичным. Темболее является безусловным тот факт, что влияние языка, с которого онпереводит, на язык, на который он переводит, может быть обнаружено в связи сособой интерференцией, выявляемой в этом конкретном случае через ошибки или неточностиперевода, или через особенности лингвистического поведения самих переводчиков:приверженности к иностранным неологизмам, стремлению к заимствованиям, ккалькированию, к цитатам на иностранном языке, сохранению в переведенном текстенепереведенных слов и выражений» [39, c. 31]. Чем более далеки друг от друга генетически используемые впереводческой деятельности языки, тем труднее осуществлять перевод.
Вопросы языковой интерференции при переводе художественныхтекстов неизбежны, так как литература в силу своей словесной природы –единственное из искусств, замкнутое языковыми границами: в отличие от музыки,живописи, скульптуры, танца и т. д. художественное произведение, созданное наданном языке, доступно только тем, кто владеет этим языковым кодом. Под языкомхудожественной литературы принято понимать «языковую систему, котораяфункционирует в обществе как орудие эстетически значимого, словесно-образногоотражения и преображения действительности и наиболее полно выражает творческиефункции национального языка [5, c. 524]. Это тот поэтический язык, который лежит в основехудожественных текстов, как прозаических, так и стихотворных.
Кроме личностипереводчика и лингвистического своеобразия художественный текст находится подпостоянным влиянием автора, его создавшего. В любом явлении художественнойлитературы есть проявление индивидуальной манеры писателя, что обусловлено егомировоззрением, биографией, влиянием эстетики эпохи и литературной школы ипрочими обстоятельствами.
Испытывая на себевсевозможные влияния, описанные ранее, художественный текст и без этогопредставляет собой феномен, требующий особого внимания при переводе. Торазнообразие как лексических, так и грамматических средств языка в их различныхсоотношениях, «многообразие сочетаний книжно-письменной и устной речи влитературно-преломленных стилистических разновидностях той и другой, – все это,вместе взятое, делает вопрос о художественном переводе чрезвычайно сложным»[20, c. 17].
К этой формальнойязыковой особенности художественной литературы как объекта переводческойдеятельности следует добавить и то, что от других произведений книжного словаее отличает особое свойство, которое можно назвать смысловой емкостью. Этопроявляется в способности писателя сказать больше, чем говорит прямой смыслслов в их совокупности, заставить работать и мысли, и чувства, и воображениечитателя. Как сказал А.И. Куприн в «Юнкерах»: «…для перевода с иностранногоязыка мало знать, хотя бы и отлично, этот язык, а надо еще уметь проникать вглубокое, живое, разнообразное значение каждого слова и в таинственную властьсоединения тех или иных слов» [62]. Эта деталь нуждается в особом внимании состороны переводчика, так как в ней заключается главный смысл всеголитературного произведения.
Специфика вопроса о переводехудожественной литературы определяется, однако, не просто разнообразием речевыхстилей, представленных в ней, не пестротой их сочетания самих по себе, и немножественностью лексических и грамматических элементов, подлежащих передаче итребующих поиска полного эквивалента в другом языке. «Все это – скорееколичественные, чем качественные показатели сложности проблемы, ещепринципиально не отличающие данный вопрос от проблемы перевода других видовматериала» [13, c. 74.]. Качественное же отличие следует видеть именно вспецифике художественного перевода, понимая, что художественная литература естьискусство. Отсюда – особая острота проблемы языковой формы, языковой природыобраза и художественно-смысловой функции языковых категорий, в том числе извукоподражания.
2.2    Звукосимволизмв художественном произведении
Сложно отрицать взаимосвязь лингвистики и литературоведения,особенно когда речь идет о звуковой организации текста и исследуется роль техили иных языковых приемов, при помощи которых достигается определенныйэстетический эффект художественного произведения. Особенно важен в такомракурсе вопрос о возможности влияния определенных фонетических явлений на общеевосприятие создаваемого произведения и на способность отдельных звуков или ихсочетаний придавать написанному нужное настроение и фонетический рисунок.Конечно, в поэтическом произведении подобные эффекты будут более ощутимы, таккак «в нем одновременно реализуются оптический компонент (восприятие текстазрением), акустический и компонент моторики (как ритмичное явление), асовокупность этих трех измерений создает чувственное выражение замысла автора»[38, c. 81].
Такая область стилистики как фоностилистика, как раз и занимаетсяизучением влияния фонетического звучания и закономерностей употребления(частоты, стилевой зависимости) звуков того или иного языка, авторскогоидеолекта.
Коннотативно-экспрессивное значение звуков в известной мере зависитот содержания произведения в целом, от его темы, и определяется внутри текстаодного автора или одного произведения. Это объясняется тем, что эмоции,вызванные звуками, не должны идти в направлении, противоположном к эмоциям,вызванным содержанием стихотворения, и наоборот, а когда так, то содержаниестихотворения и его звуковой состав находятся в эмоциональной зависимости одинот одного.
Фонестемный компонент играет важную роль в образной системепоэтического произведения. Сознательно используя тот или иной идеофон, авторпроизведения программирует схему восприятия своего творения, задает емуосновные мотивы звучания, а через акустический рисунок, также как и черезопределенные звуковые ассоциации, принятые в данном языковом сообществе, онсоздает неповторимый звуковой мир стиха или прозаического опуса.
Общепризнанным можно считать тот факт, что у каждого автора имеетсясвой неповторимый набор идеофонов, который в значительной степени влияет навосприятие творчества той или иной личности в целом. Звукообразы, создаваемые впроизведении, практически всегда неповторимы. Более того, в рамках одного итого же произведения один и тот же звук / фонестема может приобретатьсинонимические, антонимические, омонимические значения, может иметь разноесодержание и разный характер экспрессии.
Конечно, звукосимволизм в художественном произведении стоитрассматривать как явление психофизиологическое, потому что в его основу, попредположению исследователей, положены процессы кинемики и синестезии.«Синестезия – (от греч. synaisthesis соощущение) явление восприятия, когда прираздражении данного органа чувств наряду со специфическими для него ощущениямивозникают и ощущения, соответствующие другому органу чувств («цветной слух»звуковые переживания при восприятии цвета и т. п.)» [5, c.399]. Кинемика — это совокупность непроизвольных движений мышц, сопровождающихощущения и эмоции. Так, опираясь на явление синестезии, автор произведенияможет создать не только уникальный звуковой, но и цветовой или тактильныйобраз, если это обусловлено его художественным замыслом. Сознательно используякраткие или долгие гласные, кластеры шипящих или свистящих согласных, поэт илиписатель усиливает семантику слова, делая более выраженными значения«маленький», «большой», «резкий, неприятный» соответственно.
Конечно, несмотря на достаточно убедительную гипотезу об универсальностизначения некоторых фонестем, следует отметить, что в некоторых языках одни и теже сочетания звуков могут вызывать разные или даже диаметрально противоположныечувства и ассоциации. Это особенно следует учитывать переводчикам при работе стекстами, насыщенными звукоизобразительной лексикой, чтобы не нарушитьиндивидуальный акустический и смысловой рисунок художественного произведения.Безусловно, чем более близки этимологически язык оригинала и язык перевода, темпроще подобрать идеофон-эквивалент. В противном случае работа переводчикастановится настоящей работой художника по созданию практически самостоятельногопроизведения, особенно если автором изначально делался упор на фонику стиха илипрозаического произведения.
2.3    Рользвукоподражания в художественном тексте
Как отмечают многиеисследователи, основная функция ономатопеи – экспрессивная, и в большинствеслучаев звукоподражания используются как экспрессивно-стилистическое средствоотображения действительности для украшения речи, придания ей живости икрасочности [16, 24, 46]. А, как известно, в литературе автор всегда стремитсяпередать определенный набор эмоций своим произведением и вызвать ответнуюреакцию у читателя или слушателя. В связи с этим, звукоподражания нередкоиспользуются звукоподражания как стилистический прием, для передачи полной,красочной картины повествования. Ономатопоэтические слова «полезны» вхудожественном произведении еще и тем, что не только изображают звуки,свойственные предметам, либо состояние предметов, но и выражают, или называют,чувства носителя языка, передают его ощущения и эмоции. При этом важную роль,благодаря явлению синестезии, как и в случае с фонестемами, играет передачачувств, эмоций и ощущений непосредственным образом. Это отличает художественныйобраз, созданный ономатопоэтическими единицами, от описательного образа,создаваемого другими лексическими способами, и вызывает еще больший интерес ких исследованию в рамках перевода художественного текста.
Ономатопоэтическиеединицы играют важную роль в создании ритма и структуризации художественноготекста, что особенно важно иметь в виду при переводе поэтических произведений.Нужно принимать во внимание характерную для сочетаний со звукоподражаниямилаконичность, то есть способность «обеспечить средства для краткого выражения,и ёмкость значений этих единиц» [42, c.13]. Используя ономатоп для описания явления, мы не только реализуемденотативный компонент создаваемого образа, но и одновременно даем емуэмоционально-стилистическую окраску, воспроизводящую эмоциональное состояниеперсонажа или повествователя, специфику живой индивидуальной речи.
Известно, чтосущественное значение как в стихотворной, так и в прозаической художественнойречи имеет ее звуковая организация, в основном способствующая интонационнойвыразительности художественного текста, что нередко достигается за счетиспользования ономатопеи. «Звуковая организация речи, или фоника (от греч.phone – звук) – это объективно устанавливаемая система различных звуковых повторов,задающая систему дополнительных корреляций между словами, строками, строфами вструктуре текста, и обеспечивающая единство и взаимосвязь горизонтальных ивертикальных его рядов, а также отрасль поэтики, их изучающая» [5, c. 470].Фонику также можно определить как художественно-выразительное, выполняющееопределенные стилистические функции, применение в прозаическом или стихотворномтексте тех или иных элементов звукового состава языка: согласных и гласныхзвуков, ударных и безударных слогов, пауз, различных видов интонаций,однородных синтаксических оборотов, повторений слов и др. с определеннойхудожественной целью. Иногда исследователями делаются попытки понять звуковуюорганизацию речи как автономную в эстетическом смысле систему, создающую определеннымподбором звуков тот или иной звукообраз, или звуковую гамму (звукозапись), какбы уже независимо от смысла слов, в которые входят данные звуки. Однакозвучащая сторона речи приобретает мощное выразительное значение именно внеразрывной связи с остальными ее сторонами, в художественном единстве с ними,что отлично представлено существованием звукоподражательных единиц в любомхудожественном тексте.
Любой литературный языкотличается, по мнению Л. В. Щербы, следующими признаками:
1) словарным богатством,наличием разнообразных средств выражения как для общих, так и для частныхпонятий;
2) богатствомсинонимики, так как именно синонимические ряды образуют систему оттенков одногои того же понятия;
3) степеньювнутренней сложности средств выражения, то есть возможностью выражатьразнообразные оттенки мысли и чувства [50, c. 121-122], к чему, на наш взглядотносится и ономатопея.
Как видно из приведенногоразграничения, звукоподражания занимают в нем немаловажное место, так какпредставляют собой весьма прочный пласт лексики словаря литературного языка,активно используемый в художественной литературе для создания образности,экспрессивности, индивидуальности звучания, для организации фоники текста. Вэтом смысле звукоподражания выступают также в качестве фонетическихвыразительных средств языка.
Ни один писатель, ни одинмастер художественной прозы – независимо от манеры его творчества, тематики ижанра произведений, – не может обойтись без употребления слов-звукоподражаний.Ведь любое художественное произведение представляет собой, помимо всегопрочего, последовательность звуков. Однако, чтобы воздействовать на читателяэстетически, автору, как правило, недостаточно опираться только на звучаниетекста. «Музыкальный эффект художественного текста достигается в единствезвучания и значения» [63]. Такая сочетаемость означающего и означаемогонаблюдается, как известно, именно у звукоподражаний. Степень и характер ихиспользования будут индивидуальными у каждого автора. Звукоподражание вхудожественном тексте можно встретить в роли непосредственно ономатопоэтическойединицы, называющей конкретный звук живой или неживой природы, человеческойдеятельности, так и в составе метафор или других средств языковойвыразительности. Подтверждение тому можно отыскать в литературе на любом языке,в том числе и на языках, на материале которых построено данное исследование.Причем, как в поэзии, так и в прозе ономатопея одинаково активно используетсядля создания различных видов образности.
Вот пример изрусскоязычного произведения:
· «Я чувствовал,что мы понеслись еще быстрее прежнего; ветер уже не выл и не свистал — онвизжал в моих волосах, в моем платье… дух захватывало ...» [2, c. 15].
Ономатоп «визжал»замечательно подходит для передачи метафоричного характера воющего ветра, длясоздания порывистости движения и атмосферы бури в присутствии призрака,несущего главного героя в небо. На основное значение ономатопоэтической единицынаслаивается добавочное, возникающее из-за контекстного соседства с другимиономатопами и существительным «ветер». Это возникшее значение становится базойдля семантической и синтаксической сочетаемости слова в предложении и начинаетпреобладать. Так, метафора раздвигает границы сочетаемости звукоподражания,наделяя его признаками, изначально ему не свойственными. Поскольку жепереносное значение слова выявляется только в контексте, то метафорическомупереосмыслению подвергается целиком все словосочетание.
В примере изанглоязычного произведения автора Lee Emmett благодарязвукоподражанию метафорический смысл обретает дождь «rain», который, как живое существо, шлепает мелкимикаплями («patters and splatters»)по ветровому стеклу автомобиля:
· «Rain patters andsplatters,
Drops, plopson windscreen.
Meditativesilence shatters,
Fresh gustwakes from daydream» [67].
Из франкоязычнойлитературы приведем следующую строфу стихотворения Виктора Гюго «Pluied'été» из сборника «Odes et Ballades», в которой описываетсядождь:
· …Etl'horizon insaisissable
Tremble et fuitsous leurs plis trompeurs.
On voit seulementsous leurs voiles,
Commed'incertaines étoiles,
Des pointslumineux scintiller,
Et les monts, dela brume enfuie,
Sortir, etruisselants de pluie,
Les toits d'ardoise étinceler [68].
Следуя за авторами,решающими проблему перевода ономатопов, нужно отметить, что семантикаономатопоэтических единиц любого уровня в любом случае может быть переданасредствами другого языка. Проблема заключается лишь в том, как выбратьэквивалент, соответствующий цели коммуникации. Если принимать во внимание «эмоциональнуюфункцию, то необходимо учитывать не только семантику, но и образностьвыражения, стиль повествования» [44, c. 10]. При этом неизбежно возникновениенекоторых сложностей и расхождений с оригиналом, что всегда происходит прихудожественном переводе.
В конце главы хотелось быизложить материал, связанный с переводами Л. Кэрролла и местом проблемызвукоподражаний в них. Этот шаг в исследовании мы обосновываем тем, чтоосновной исследовательский материал был взят из аутентичного текста сказки Л.Кэрролла «Алиса в стране чудес» (L. Carroll «Alice in Wonderland») и его переводов на французский(«Alice au pays des merveilles») и русский языки, выполненные Henri Parisot и А.Н. Рождественской соответственно. Как отмечаетеще один переводчик Кэрролла, Н. М. Демурова, это произведение Кэрролла,«безусловно, принадлежит к числу самых трудных для перевода произведениймировой литературы. Несмотря на то, что количество языков, на которыепереводили «Алису», достигло почти полусотни (среди них такие«экзотические» языки, как суахили, эсперанто, язык австралийскихаборигенов) и что на многие языки она переводилась не один раз, до сих пор несуществует единого принципа ее перевода» [25, c. 4]. Только среди русских авторов,которые пытались выразить через перевод свое понимание творчества Кэрролла,можно назвать не менее десятка лиц. Это и Н.С. Соловьева, работавшая подпсевдонимом Allegro, и А. Н. Рождественская, переводкоторой используется в работе, и А. Д’Актиля, В. А. Азова, А. Оленича-Гнененко,Т. Л. Щепкиной-Куперник, переводившей поэтические вкрапления в прозаическоеповествование Л. Кэрролла, а также более поздние переводчики Б. Заходер и А.Щербакова. С французской версией сказки можно познакомиться благодаря работам Henri Morrin, Nicole Claveloux или Aurelia Glandin, перевод которой датируется 2006 годом.
К обычным трудностям, связанным с переводом иноязычного автора, отдаленного от нас целой эпохой, в которой царили другие нравы и представления о действительности, литературные установки и условности, в случае с Кэрроллом прибавляется еще одна. Дело в том, что “могущественнейшим персонажем” сказки Кэрролла является «не какое-либо лицо, а английский язык» [51; цит. по 25, с. 5]. Алиса, а с нею и сам автор пристально изучали необычные и порой своевольные алогизмы и странности самого английского языка, никогда не боялись экспериментировать с ним. Конечно, подобного рода эксперименты встречаются у многих других писателей, как зарубежных, так и отечественных. Но если говорить о Л. Кэрролле, в его творчестве они занимают очень важное и видное место. Конечно, в первую очередь, исследователи данного автора назовут метафоричность и неумолимую игру слов в его сказках, нередко построенную на особенностях самого языка, что практически непереводимо. На наш взгляд, немаловажную роль в таком языковом своеобразии «Алисы в стране чудес» играют различные звукоподражания, органично вливающиеся в состав других художественных приемов, использованных писателем. Именно поэтому в рамках исследования ономатопоэтических единиц для анализа нами было избрано данное произведение из числа прочих англоязычных авторов.
ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 2
Рассмотрев основныеособенности художественной литературы как объекта перевода, основные отличияхудожественного языка, используемого для создания поэтических и прозаическихпроизведений, а также выделив специфику идеофонов и звукоподражаний каккомпонентов языка художественной литературы, мы пришли к выводам, что:
· художественныйтекст представляет собой особый вид текста, к переводу которого следуетотноситься иначе, чем к переводу научной или публицистической литературы,текстов официально-делового характера;
· на оригинальныйхудожественный текст оказывают влияние многочисленные факторы, в числе которыхавтор произведения, специфика самого произведения, его смысловаянаправленность, языковое своеобразие, национально-культурный пафос, личностьпереводчика и др. Каждый из вышеперечисленных моментов должен учитываться припереводе и находить отражение в окончательном варианте текста перевода;
· идеофоны извукоподражания составляют неотъемлемую часть языка художественной литературы,как прозаического, так и поэтического. Их частотность, повторяемость влияют нахарактер звуковой организации речи произведения, что находит подтверждение практическикаждом произведении мировой литературы;
· явлениезвукоизобразительности помогает автору произведения создать яркийпсихоакустический образ, воплотить индивидуальынй эмоционально-экспрессивныйзамысел писателя или поэта, что должно быть полноценно отображено переводчикомв его варианте аутентичного художественного текста.

 
ГЛАВА 3. ОСОБЕННОСТИ ПЕРЕВОДА АГЛОМЕРАТОВЗВУКОИЗОБРАЗИТЕЛЬНЫХ ЕДИНИЦ
 
3.1    Особенности переводазвукоизобразительных единиц
Принимая во внимание то,что звукоизобразительные единицы с наибольшей частотой встречаются вхудожественной литературе, о чем упоминалось в предыдущей главе работы,необходимо отметить, что их перевод представляет специфическую сложность дажедля профессионала в области художественно перевода.
Являясь одним из мощныхэкспрессивных средств языка, звукоизобразительная лексика широко используется вхудожественных текстах для передачи эмоционально-чувственного мира, задуманногоавтором. Поэтому каждый переводчик художественной литературы неизбежносталкивается с проблемой перевода идеофонов и ономатопов. Следуя основнымправилам переводоведения, переводчики прибегают к использованию в тексте либополных аналогов, или эквивалентов, либо неполных соответствий, или опускаютисследуемое нами явление при переводе, заменяя его стилистически и эмоциональнонейтральным словом, таким образом, передавая «не сказанное, а подразумеваемое»[31, c. 146].
Подбирая эквивалент ктому или иному звукоизобразительному слову, переводчик непременно попытаетсясохранить ту функцию, которую оно выполняло в тексте языка оригинала. СогласноЛ.А.Гороховой, к подобным функциям относятся: звукоизобразительная,дескриптивная, идентифицирующая, характеризующая, функция интенсивного эмоциональноговоздействия, симплифицирующая, функцию экономии языковых средств, эстетическаяи экспрессивная функции [23]. Так как способы передачи фонестем и ономатоповзависят от функции, выполняемой ими в тексте, необходимо рассмотретьособенности перевода исследуемых нами единиц в функциональном аспекте, опираясьна классификацию Л. А. Гороховой, изложенную ранее:
1. Являясь одним изважнейших средств изображения звучания в речи, как идеофоны, так извукоподражания наиболее часто выполняют звукоизобразительную функцию вхудожественном тексте. При переводе таких единиц целесообразно сохранять этуфункцию, так как она лежит в основе определения звукоподражания. Поэтому вданном случае переводчики прибегают к использованию полного эквивалента, чтовидно из примера:
· «…whensuddenly, thump, thump! Down she came upon a heap of sticks and dry leaves andthe fall was over» [1, c.12];
· «…как вдруг –хлоп! – И Алиса упала на кучу листьев и сухих веток» [1, c.13];
· «…quand,brusquement, patatras! elle atterrit sur un tas de branchages et de feuillesmortes, et sa chute prit fin» [70].
В данном примере ономатопу «thump», использованному для обозначения«тяжелого удара, глухого, стука, шума» [6, c. 648], соответствуют ономатопы «хлоп»и «patatras», значение которых совпадает сисходным звукоподражательным словом: «хлоп» – «громкий, отрывистый звук отудара или падения» [8, c. 863], и «patatras» – «bruit de corps qui tombe avec fracas» [10, c. 936], то есть, шум предмета, который падает с грохотом,треском.
/>/>2.Дескриптивная функция. В данном случае звукоизобразительные слова служат непросто для изображения звучания, а для описания объекта или ситуации. Здесьважна степень реализации звукового значения лексемы, его акустических свойств.Поэтому переводчику следует подобрать такой эквивалент, с помощью которогобудет возможно передать не только изображение звука, но и его психоакустическуюзначимость. Например:
/>/>· «…hecame trotting along in a great hurry, muttering to himself as he came» [1,c.24];
/>/>· «Он шел оченьторопливо, бормоча себе под нос» [1, c.25];
/>/>· «…iltrottait aussi vite qu’il pouvait, et, chemin faisant, il marmonnait àmi-voix» [70].
/>/>В данныхпримерах переводчиками избираются лексемы, сходные с оригиналом не только позначению, но и по звучанию и общему звукосимволическому впечатлению, что весьмаважно в случае с идеофонами.
/>/>3.Идентифицирующая функция более характерна для перевода звукоподражаний. В этомслучае употребление звукоизобразительных слов мотивируется присутствием втексте живого источника звука, для которого характерен только данный ономатоп.Такое прямое указание позволят без труда определить объект (источник звука) поиздаваемому им звучанию и подобрать соответствующую ономатопоэтическую единицудля использования в тексте перевода:
· «Whileshe was peering about anxiously among the trees, a little sharp bark just overher look up in a great hurry. An enormous puppy was looking down at her» [1, c. 64];
· «У нее надголовой раздался отрывистый лай, и она с испугом подняла глаза. Колоссальнейшийлохматый щенок смотрел на нее сверху вниз...”[1, c. 65];
· «Un petitaboiement sec juste au-dessus de sa tête lui fit lever les yeux en toutehate. Un énorme chiot la regardait d’en haut avec de grands yeux» [70].
/>/>4.Характеризующая функция. Наиболее часто звукоизобразительные слова, как идругие языковые средства художественной выразительности, используются вхудожественном тексте для косвенной характеристики личности героя и егоэмоционального состояния в той или иной ситуации. В таком случае значениеономатопа или слова, содержащего супрафонему, в тексте включает, помимозвукоизображения, социальные, профессиональные или личностные характеристикиперсонажа. Здесь при переводе ключевым моментом становится способностьобразного слова передавать манеру речи, особенности поведения, эмоциональноесостояние человека или животного. При этом может быть подобрано точноесоответствием исходному слову:
· «I'llput a stop to this,» she said to herself, and shouted out, «You'd better not dothat again!» [1, c. 64];
· «Нужно остановитьих», — подумала она и крикнула: «Не советую вам повторять сделанное!» [1, c c. 63];
· «Je vaismettre un terme à tout cela», se dit-elle, et elle s’écria: «Vousferez bien de ne pas recommencer!» [70],
или будет использованобъяснительный перевод:
· «Forsome minutes it puffed away without speaking» [1, c. 72];
· «Нескольковремени она молча выпускала клубы дыма» [1, c. 73];
· «Pendantquelques minutes, la Chenille fuma son cigare en silence» [70].
/>/>5. Функцияинтенсификации эмоционального воздействия. Как отдельно взятые идеофоны илиономатопы, так и (особенно) агломераты звукоизобразительных единиц могутупотребляться в тексте для усиления эмоционального воздействия. При этом широкоиспользуются такие приемы, как ассонанс и аллитерация, подбор созвучныхобразных слов и т.п. В данном случае материальная форма слов призвана вызватьисключительно определенные ассоциации. Поэтому перевод подобных единиц,употребленных в данной функции требует тщательного анализа переводимого отрывкаи учета по возможности, всех приемов, использованных для создания звуковойорганизации текста. Если речь идет об агломерате, в этом случае рекомендуетсясохранение последовательности и количества ономатопов в нем. К примеру:
· «That'sright»' shouted the Queen. «Can you play croquet?» The soldiers were silent,and looked at Alice, as the question was evidently meant for her. «Yes»'shouted Alice. «Come on, then!' roared the Queen» [1, c. 134];
· «- Отлично! –гаркнула королева. – А в крокет вы умеете играть. Солдаты молчали, вопроскоролевы, очевидно, относился к Алисе.
— Умею! – также громкоответила Алиса.
/>/> — Так идис нами! – взвизгнула королева» [1, c. 135];
· «– C’estparfait! brailla la Reine. Sais-tu jouer au croquet? Les soldatsrestèrent silencieux et regardèrent Alice car c’étaitévidemment à elle que s’adressait la question.
– Oui!vociféra-t-elle.
/>/>–Alors, arrive! hurla la Reine» [70].
6. Симплифицирующаяфункция выполняется скорее звукоподражаниями и ярко прослеживается в том, что,называя предмет звукоподражательной единицей, мы упрощаем и делаем естественнейсамо понимание об этом предмете. Это происходит в силу большей ясностизвукового образа, чем образа словесного. Переводя такого рода единицы(например, «тик-так» на английский язык как «tick-tock»или «tic-tac» на французский), целесообразно пользоватьсясоответствующими звукоподражательными комплексами, «типичными для “детскогоязыка”, для которых характерна простота артикуляции, значительная степеньсходства с денотатом, редупликация и аблаут» [23, c. 29].
/>/>7. Сходнас предыдущей функцией ономатопов в тексте и функция экономии языковых средств.Ведь использование ономатопов позволяет в ряде случаев избежать многословия.Звуковой образ, создаваемый ономатопом, заменяет обширное описание звучания илидействия (процесса), связанного с этим звучанием.
7.Эстетическая функция.Звукоизобразительные слова являются мощным средством создания художественногообраза и используются в метафорах, сравнениях, в метонимии, о чем упоминалосьво второй главе данной работы. В целях сохранения образности и экспрессивноститекста необходимо стремиться к употреблению соответствующего стилистическогоприема и в переводе; при этом оригинальный образ может быть либо сохранен, либозаменен подходящим по смыслу словом:
· «Thepoor little thing was snorting like a steam engine» [1, c. 96];
· «Ребенок пыхтел,как паровая машина» [1, c. 97];
· «Lepauvre petit grognait aussi bruyamment qu’une machine à vapeur» [70].
/>/>8.Экспрессивная функция. Звукоизобразительные слова и их дериваты часто выступаюткак средство субъективного выражения отношения говорящего к содержанию илитому, для кого предназначен текст. Поэтому, выбирая лексическое соответствиедля их передачи при переводе, необходимо учитывать стилистическую иэмоциональную окраску исходного слова, сохраняя его эмоциональный, оценочный иэкспрессивный компоненты.
В следующем примереглагол «grumble» выполняет в тексте все трисубфункции: эмоциональную (выражает недовольство говорящего героя, то естьШляпника, словами и действиями собеседника, то есть Алисы), оценочную (выражаетотрицательное отношение автора к поведению и манере речи героя, неодобрение еговорчливости) и собственно экспрессивную (как ономатоп и как стилистически сниженный элемент):
· «TheHatter grumbled: `you shouldn't have put it in with the bread-knife» [1, c. 110];
· «Шляпникпроворчал: «Не следовало брать масло хлебным ножом» [1, c. 111];
· «LeChapelier grommela: “Tu n’aurais pas dû y mettre le beurre avec lecouteau à pain» [70].
В данном случае переводывыполнены удачно, так как в них сохранены все компоненты звукоподражания,изначально заложенные автором. Но существует немало случаев, когда в силуопределенных обстоятельств, возникающих при реализации перевода, такая полнаяпередача смысла невозможна, что, безусловно, требует компенсации при переводедругих моментов текста.
Таким образом, мыпопытались продемонстрировать важность связи способа переводазвукоизобразительных единиц в художественном тексте и выполняемой ими функции,а также необходимость принимать во внимание все компоненты их значения втексте, связанные с выполнением той или иной функции, что практически исключаетвозможность пренебрежения и опущения звукоизобразительной единицы при переводе.Это не только приблизит перевод к оригинальному произведению с чисто формальнойточки зрения, но и увеличит его художественную значимость и качество.
3.2    Понятиеагломерата звукоизобразительных единиц
Одним из терминов,описывающих звукоподражательную подсистему языка, является термин «агломератзвукоподражательных единиц», используемый Л. А. Гороховой и определяемый ею как«скопление звукоподражательных единиц (2 и более) в относительно небольшом фрагментетекста, объединенном общей мыслью» [24, c. 93]. Нам представляется возможнымиспользование данного термина и для описания скоплений звукоиизобразительныхединиц в целом, включая идеофонические образования.
Кроме тогообстоятельства, что агломерат выделяется в качестве отдельного элемента языкана основе фактического соседства нескольких звукоизобразительных единиц, существуюттакие критерии его автономности как общий смысл высказывания, одинаковаясинтактико-морфологическая характеристика идеофонов и ономатопов, а также их«сходная степень реализации звукоизобразительного значения в составеагломерата» [24, c. 94].
Проанализировав тексторигинала «Алисы в стране чудес», мы методом сплошной выборки выявили 46агломератов, состоящих из 136 отдельных звукоизобразительных единиц, чтосоставляет 69% от их общего числа (198 единиц в англоязычном тексте).Французский перевод сказки дал нам следующие данные: в состав 43 агломератоввходят 137 отдельных единиц из 219, что составляет 63%. В русской версии«Алисы» Л. Кэрролла практически такой же процент исследуемых единиц (64%)выявил способность к объединению в агломераты. Хотя общее количествозвукоподражаний в русскоязычном тексте на порядок выше и оригинального, ифранкоязычного вариантов – это 247 ономатопов, 158 из которых составляют 53агломерата (табл. 1). Такая разница в количестве автономныхзвукоизобразительных единиц и их агломератов говорит о том, что в избранныхнами для сравнения языках они ведут себя по-разному, и каждому языку дляпередачи того или иного образа, явления в художественном тексте необходимызвукоподражательные и звукосимволические лексемы различного качества иколичества. Это также ярко демонстрирует, как переводчики избирают неодинаковыепути для передачи подобного лингвистического явления, руководствуясьспецифичными чертами того языка, на который они переводят, стараясь сохранитьхудожественность и читабельность текста. Тем способам, к которым прибегаютпереводчики, чтобы решить проблему перевода звукоподражаний и фонестем и ихагломератов, а также рассмотрению имеющихся несоответствий при подобного родапереводах в каждом конкретном случае, посвящена следующая глава данной работы.Пока же нам представляется необходимым очертить существенные характеристикиагломератов звукоизобразительных единиц.
Для описания большинствалингвистических феноменов применяются количественные и качественные параметры.Мы считаем возможным применить данный подход для выявления природы агломератовзвукоподражательных единиц. Итак, если рассматривать количественныехарактеристики агломератов, то можно выделить простейшие агломератызвукоизобразительных единиц, состоящие из двух элементов. Такие единицынаиболее распространены и встречаются в текстах в абсолютном большинствеслучаев (в 53% агломератов из оригинального текста на основе нашей выборки, какпоказано в таблице 2 приложения). Например:
· «Notlike cats!» cried the Mouse, in a shrill, passionate voice. `Would YOU like cats if you were me?» [1, c. 32].
Агломерат включает в себядве лексемы: «cry» и «shrill». Такие агломераты наиболее часто переводятся какможно ближе к тексту, при этом в основном их количественный состав остаетсянеизменным:
· «- Не люблюкошек! – пронзительно дрожащим голосом воскликнула Мышка» [1, c. 33];
· «Que jen’aime pas les chats!” s’exclama la Souris d’une voix perçante etfurieuse» [70].
По количеству составныхчастей агломераты могут быть 3- (21% англоязычных агломератов),4- (6%) и 5-составные агломераты (10%), что представлено в таблице 2. В художественныхтекстах встречаются и более крупные единицы, в состав может входить более пятиэлементов. Например, в приведенном примере в агломерат включено одиннадцатисамостоятельных ономатопов:
· «…thegrass would be only rustling in the wind, and the pool rippling to the wavingof the reeds--the rattling teacups would change to tinkling sheep- bells, andthe Queen's shrill cries to the voice of the shepherd boy--and the sneeze ofthe baby, the shriek of the Gryphon, and all thy other queer noises, wouldchange (she knew) to the confused clamour of the busy farm-yard--while thelowing of the cattle in the distance would take the place of the Mock Turtle'sheavy sobs » [1, c. 220].
Принимая во вниманиестатистические данные, изложенные в таблице 2, мы сделали вывод о том, чтомногосоставные агломераты звукоизобразительных единиц достаточно широкоприменяются в текстах художественной литературы (10% от общего числаагломератов оригинального текста на основе нашей выборки) и призваны создаватьяркий, разносторонний, запоминающийся слуховой и синергетический образ. Приэтом количество составляющих может достигать значительных величин.
Несмотря на то, что в художественномпереводе переводчики пытаются как можно точнее передать звукоподражание либоявление звукосиволизма, даже их количество по возможности сохраняется, внекоторых моментах текста видно, как для предотвращения потери связности текстадопускаются изменения их числа.
Такие случаи, гдеколичество звукоподражаний и идеофонических единиц в агломерате в исходномтексте и его переводе не соответствуют друг другу, а также причины такогочисленного расхождения в агломерате будут представлены далее в работе в связи срассмотрением особенностей перевода агломератов звукоизобразительных единиц,основанных на количественных признаках.
Помимо классификацииагломератов звукоизобразительных единиц, основанной на численных показателях,возможна также их качественная классификация, на основе которой всевстречающиеся агломераты можно отнести либо к гомогенным, либо к гетерогенным.Такой признак выделяется в соответствии с тем, являются ли идеофоны илизвукоподражания, входящие в состав агломерата, словами с одинаковой основой /корнем или нет. Пример гомогенного агломерата:
· «Theremight be some sense in your knocking,' the Footman went on without attending toher, `if we had the door between us. For instance, if you were INSIDE, youmight knock, and I could let you out, you know» [1, c. 88].
Таких агломератов воригинальном тексте содержится небольшое количество, всего 17,4% на основенашей выборки (см. таблица 3 приложения). Причиной этому можно назватьнежелание автора, а вслед за ним и переводчика создавать в тексте ситуациютавтологии, учитывая тот факт, что исследуемые нами языки имеют весьма богатыйи разнообразный словарь. В тех же случаях, когда агломерат оказываетсягомогенным, он исполняет роль усиления акустического и ассоциативного значения,как это происходит в случае редупликации любой другой лексемы, так называемыхлексических повторов.
Для иллюстрациигетерогенных агломератов (82,6% английских агломератов; согласно таблице 3приложения) возьмем следующий пример:
· «Shedrew her foot as far down the chimney as she could, and waited till she heard alittle animal scratching and scrambling about in the chimney close above her»[11, c. 27].
Гетерогенные агломератыналичием в них неоднокоренных звукоподражаний и фонестем призваны создатьнаиболее полную картину описываемой акустической ситуации. Они помогаютвыражению каждого нюанса художественного образа, создаваемого автором, иусиливают его эстетическую значимость, усиливают синестетический эффект, делаяязык художественного произведения разнообразным, а также дают возможностьизбежать нежелательной повторяемости одной и той же звукоизобразительнойлексемы.
Важность такойклассификации для нашего исследования представлена тем, что зачастую переводчикне сохраняет однородность / неоднородность звукоизобразительных единиц припереводе, тем самым, внося порой нежелательные изменения в переводимый текст.Если в случае со звукоподражаниями это может несильно изменить звуковой рисунокфрагмента художественного текста, то при замене идеофона на несоответствующийэквивалент или полное его опущение может существенно и в большинстве случаевнегативно сказаться на том акустическом и смысловом образе, который создавалсяизначально. В связи с этим возникают довольно неординарные случаи и способыпреодоления данного языкового конфликта, что мы и попытаемся рассмотреть вследующем разделе работы.
3.3    Способыперевода агломератов звукоизобразительных единиц
Проанализировав дваперевода «Алисы в стране чудес» Л. Кэрролла, мы методом сплошной выборкивыделили звукоизобразительные единицы и их агломераты, следуя критериям,изложенным в разделе 3.2. данной работы. Как видно из таблицы 1, количествозвукоизобразительной лексики в переводных версиях сказки превышает их число висходном варианте. Такая ситуация сложилась ввиду того, что зачастую переводчиквводил звукоподражание там, где в оригинале употреблялась обыкновенная лексема,как в случае:
· «Therewas nothing so very remarkable in that; nor did Alice think it so very much outof the way to hear the Rabbit say to itself, «Oh dear! Oh dear! I shall belate!» [1, c. 8];
· «Не удивиласьАлиса даже и тогда, когда кролик пробормотал про себя:
– Ах, батюшки, яопоздаю!» [1, c. 9];
· «Alikely story indeed!» said the Pigeon in a tone of the deepest contempt» [1, c. 82];
· «Commec’est vraisemblable!» s’exclama le Pigeon d’un ton profondémentméprisant» [70].
Мы видим, как смысловойглагол «say», весьма часто употребляемый длявведения прямой речи в диалогах, заменяется в переводах более эмоциональноокрашенными «бормотать» и «s’exclamer», что значительно увеличиваетэкспрессивность и красочность текста.
Подобную ситуацию мынаблюдали в 21 примере перевода на русский язык и в 15 примерах перевода нафранцузский язык из общего числа выбранных нами предложений, где фигурируетодиночный звукоизобразительный элемент. Это говорит о том, что русский текстнуждается в большем количестве экспрессивно окрашенной лексики, нежелианглийский, или французский, который в силу более близких родственных связейреже допускает отхождения от оригинала в процессе перевода. Такую же тенденциюмы увидим и в случае с агломератами звукоизобразительных единиц, что в итогеприведет к образованию агломерата в переводе там, где в аутентичном тексте фигурируеттолько отдельная звукоизобразительная единица (см. таблица 4).
Нами было выявленогораздо меньше случаев, когда английское звукоизобразительное слово в процессепереводческой трансформации заменялось нейтральной лексической единицей.Русский перевод дал всего лишь четыре примера, а французский – только три,причем это было связано лишь с тем, что в языке просто не существует автономнойединицы для словесного выражения значения английского звукоизображения и речьидет о так называемой лакуне. Выход из ситуации переводчик увидел виспользовании приема описательного перевода:
· «Forsome minutes it puffed away without speaking» [1, c. 72];
· «Нескольковремени она молча выпускала клубы дыма» [1, c. 73].
В русском языке ненашлось подходящего ономатопа для адекватного перевода английского «puff», обозначающего «breathe it out with a definite sound» [9, с.1239]. В следующем примере «pattering», то есть «топот; постукивание,стук» [6, с.437] переводится французским словосочетанием «шум лапок» занеимением отдельного ономатопа, полностью соответствующего английскому:
· «Aftera time she heard a little pattering of feet in the distance, and she hastilydried her eyes to see what was coming» [1, c. 24];
· «Au boutd’un moment, elle entendit dans le lointain un bruit de petits paspressés, et elle s’essuya rapidement les yeux pour voir qui arrivait»[70].
Причиной несоответствиязначений ономатопов или идеофонов в других случаях послужило желание автораперевода эмоционально не перегружать отрывок текста излишним употреблениемзвукоизобразительных элементов с негативной коннотацией, так как переводимыйтекст нацелен на детскую аудиторию:
·  «The Queen jumped up andbawled out, «He's murdering the time! Off with his head!» [1, c. 116].
Чтобы не употреблять глагол «bawl», имеющий значение «реветь, орать»[6, c. 50],он заменяется на менее стилистически окрашенный ситуативный синоним «кричать»:
·  «Королева крикнула: «Он даpом теряет время. Отрубить емуголову!» [1,c. 117].
Стоит заметить, чтоподобные тенденции в переводе «Алисы» на русский и французский языкинаблюдаются и при рассмотрении агломератов исследуемых нами единиц. Причем,можно выделить как общие позиции для обоих языков перевода, так и особенныеслучаи перевода, характерные только для того или другого языка.
Как для французского, таки для русского варианта характерна передача гомогенных агломератов гомогеннымиэквивалентами (таблица 4):
·  «You’d only have towhisper a hint to Time, and round goes the clock in a twinkling! Half-past one,time for dinner!» («I only wish it was,» the March Hare said to itself in awhisper)» [1, c. 114];
·  «Но вам стоило бы только шепнутьвремени, и в одно мгновенье быстро закрутились бы стрелки. Половина первого!Обедать пора!»
– Какое счастье, случисьэто теперь! – прошептал про себя мартовский заяц» [1, c. 115].
Мы видим, как английскийидеофон «whisper», употребленный дважды, без трудапереводится русским глаголом «шептать». Так же легко поддается переводусуществительное «sigh» и причастие«sighing» с тем же корнем, которым соответствует французскоепричастие «soupirant» в обоих случаях:
·  «I never went to him,» theMock Turtle said with a sigh: «he taught Laughing and Grief, they used to say».«So he did, so he did,» said the Gryphon, sighing in his turn» [1, c. 166];
·  «- Je n’ai jamais pu suivreses cours, poursuivit la Simili-Tortue en soupirant. On disait qu’il enseignait le Patinet la Greffe.
– Etc’était bien vrai, oui, bien vrai, affirma le Griffon, en soupirantà son tour» [70].
Гетерогенные агломератыпереводятся на оба языка гетерогенными аналогами. Еще одной особенностью этогоспособа перевода является то, что при передаче некоторых из них авторы либодают не совсем точный перевод одного из составляющих агломерат, либоупотребляют другую лексему, совершенно меняя значение исходного слова. Этосоздает ситуацию, когда звуковая выразительность английских агломератовперестает соответствовать звуковой и смысловой выразительности единиц языкаперевода:
·  «Not like cats!» cried theMouse, in a shrill, passionate voice. «Would YOU like cats if you were me?» [1, c. 32];
·  «– Не люблю кошек! – пронзительнодрожащим голосом воскликнула Мышка» [1, c. 33].
Лексема «shrill» – «пронзительный; визгливый,крикливый» [6, с.564] по своим семантическим параметрам не соответствуетподобранному эквиваленту «дрожащий». Так и «snorting» – «храпение, фырканье, пыхтение»[6, c. 579]никак не связано с французским «grogner»– «ворчать; хрюкать» [7, c. 175]:
·  «The poor little thing wassnorting like a steam-engine when she caught it» [1, c. 96];
·  “Le pauvre petit grognait aussibruyamment qu’une machine à vapeur quand elle l’attrapa” [70].
Некоторыезвукоизобразительные единицы английского текста в переводе выражаются сразудвумя ономатопами / идеофонами языка перевода. Это особенно характерно дляперевода А. Н. Рождественской (семь примеров, см. таблицу 4) и влечет за собойне столько увеличение числа компонентов агломерата или образования агломерататам, где его в оригинале нет, а изменяет всю эмоционально-стилистическуюнаправленность описываемого образа:
·  «As she said these wordsher foot slipped, and in another moment, splash! she was up to her chin in saltwater» [1, c.28];
·  «Думая это, она поскользнулась.Послышался всплеск, полетели брызги, и она очутилась по самую шею в соленойводе» [1, c. 29].
Одного английского «splash» переводчику показалосьнедостаточно, и он употребил «всплеск» и «брызги», в общем, не совершая подменусмысла фразы.
Из выбранных намипредложений для анализа и во французском переводе можно встретить двезвукоизобразительные единицы на месте одного английского (в пяти предложениях),но это делается с той целью, чтобы перевести ту лексему, которой нетоднозначного соответствия, выраженного одним словом. Поэтому, такое изменениеменее ощутимо:
·  «On being pinched by theHatter, it woke up again with a little shriek, and went on» [1, c. 124];
·  «Le Chapelier l’eutpincé, il s’éveilla en poussant un petit cri aigu et reprit»[70].
Самостоятельныезвукоизобразительные элементы, представленные существительным «cri» и прилагательным «aigu», призваны объяснить франкоговорящимчитателям значение английского слова «shriek».
Малочисленными оказалисьслучаи, когда гомогенный агломерат был переведен гетерогенным аналогом. Так, вследующем примере переводчиком повторяющееся «shout» заменяется его межъязыковыми синонимами:
·  «Are their heads off?»shouted the Queen. «Their heads are gone, if it please your Majesty!» thesoldiers shouted in reply. «That's right,» shouted the Queen. «Can you playcroquet?» «Yes!» shouted Alice [1, c. 136];
·  «– Ну, говорите, отрубили им головы?– крикнула королева.
– Отрубили, вашевеличество! – дружно ответили солдаты.
– Отлично! – гаркнулакоролева. – А в крокет вы умеете играть.
Солдаты молчали, вопроскоролевы, очевидно, относился к Алисе.
– Умею! – также громкоответила Алиса.
– Так иди с нами! –взвизгнула королева» [1, c. 137].
Опять же, русский переводоказался более насыщенным примерами подобного рода, чем французский, где всеголишь два предложения, одно из которых использовано нами ниже, подходит дляиллюстрации вышеизложенного способа (таблица 4). Перевод был осуществлен сиспользованием синонимического ряда французских глаголов, обладающихсвоеобразной прагматикой, таких как «vociferer», «brailler» и «hurler»:
· «– Est-cequ’on leur a coupé la tête? cria la Reine.
– Leur têtea disparu, plaise à Votre Majesté! répondirent lessoldats.
– C’est parfait!brailla la Reine. Sais-tu jouer au croquet?
Les soldats restèrentsilencieux et regardèrent Alice car c’était évidemmentà elle que s’adressait la question.
– Oui!vociféra-t-elle.
– Alors, arrive!hurla la Reine» [70].
В переводах на обоихязыках мы не обнаружили случаев, когда бы гетерогенный агломерат оригинала былпереведен гомогенным агломератом, что подтверждает желание переводчиков бытькак можно ближе к тексту Л. Кэрролла, и без того сложного для перевода. Этотакже позволяет не терять того усиленного эффекта звукоподражания и сохраняеттот фоносемантический рисунок, который создал автор.
Таким образом, мыпопытались представить способы перевода агломератов звукоизобразительныхединиц, основанных на качественных признаках, и сравнить степень склонностирусского и французского языков к использованию каждого из выявленных способов.
Что касается способовперевода агломератов звукоизобразительных единиц, основанных на количественныхпризнаках, то мы обнаружили в ходе исследования, что оба переводчика, и А. Н.Рождественская, и Н. Parisot,довольно свободно изменяют их количество в своих переводах, в результате чегопростейший или составной агломерат становится одиночным звукоподражательнымсловом:
· «Oh,hush!» the Rabbit whispered in a frightened tone. «The Queen will hear you! Yousee, she came rather late». «Get to your places!» shouted the Queen in a voiceof thunder [1, c. 136];
· «– Тише! Тише! –остановил ее кролик, королева услышит вас! Вот видите, герцогиня прошла слишкомпоздно, и королева сказала ей…
– По местам! – громовымголосом крикнула королева» [1, c. 137].
Такой вид переводазначительно отразился на общей статистике, изложенной в таблице 1,иллюстрирующей возможности звукоподражаний образовывать агломераты. В силутого, что в шести случаях агломерат перестал быть таковым после перевода, какпоказано в следующем примере, мы имеем наименьшее число агломератов (43 против53 в русской версии) во французском варианте сказки:
·  «You’d only have towhisper a hint to Time, and round goes the clock in a twinkling! Half-past one,time for dinner!» («I only wish it was,» the March Hare said to itself in awhisper.)»[1, c. 114];
· «Tu n’asqu’à dire un mot au Temps, et les aiguilles tournent en un clind’œil! Voilà qu’il est une heure et demie, l’heure dudéjeuner!»
– Si seulementcela pouvait être vrai! murmura le Lièvre de Mars» [70].
Кроме такого изменениячисла компонентов агломерата, которое показано в предыдущих двух примерах, вобоих переводах весьма сильна тенденция к увеличению количествазвукоизобразительных единиц, образующих агломерат. Здесь опять лидирует русскийвариант текста, в котором таких примеров на четыре больше, чем во французском(таблица 4). Несмотря на это, причины такого изменения в агломератах в обоихязыках одинаковы – это употребление вместо звукоизобразительной лексемынейтральной, синтаксически принадлежащей к агломерату и перевод одногозвукоизобразительного элемента двумя по уже оговоренным нами ранее причинам.Проиллюстрировать наш вывод может следующий пример, в котором пятисоставныйанглийский агломерат превратился в шестисоставный в результате добавлениялексемы «хрюкал»:
· «Shesaid the last words out loud, and the little thing grunted in reply (it hadleft off sneezing by this time). «Don't grunt», said Alice; «that's not at alla proper way of expressing yourself.» The baby grunted again, and Alice lookedvery anxiously into its face to see what was the matter with it. «But perhapsit was only sobbing», she thought» [1, c. 98];
· «Последние словаона произнесла громко, и ребенок хрюкнул ей в ответ; теперь он уже не чихал.
– Не хрюкай, – сказалаему Алиса. – Это не хорошо. Ребенок снова хрюкнул, и она тревожно взглянула нанего, чтобы узнать, что с ним такое. “Может быть, он не хрюкал, а хныкал”, –подумала Алиса» [1, c. 99].
Причины сокращенияколичества членов исходного агломерата диаметрально противоположны ихувеличению, как и частотность в рассматриваемых нами переводах. Этот способчаще используется во французском варианте перевода (см. таблицу 4), что лишнийраз подтверждает меньшую эмоциональность, образность французского текста:
·  «Once,» said the MockTurtle at last, with a deep sigh, «I was a real Turtle.» These words werefollowed by a very long silence, broken only by an occasional exclamation of«Hjckrrh!» from the Gryphon, and the constant heavy sobbing of the Mock Turtle.«When we were little,» the Mock Turtle went on at last, more calmly, thoughstill sobbing a little now and then, «we went to school in the sea». [1, c. 160].
·  «Autrefois,» dit enfin laSimili-Tortue en poussant un profond soupir, j’étais une vraie Tortue».Ces paroles furent suivies d’un long silence, rompu seulement par un «Hjckrrh!»que poussait le Griffon de temps à autre, et par les lourds sanglotsincessants de la Simili-Tortue [70].
Переводчиком полностьюопускаются идеофоны «exclamation» и «sobbing», что превращает четырехсоставныйагломерат в простейший, состоящий из двух существительных «sanglots» и «soupir».
Таким образом,нами были изложены все способы перевода агломератов звукоподражательных единиц,которые мы смогли выделить при анализе трех вариантов сказки Л. Кэрролла “Алиса в стране чудес”.

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 3
/>/> 
В последней главенастоящей работы мы попытались рассмотреть особенности перевода английских звукоизобразительных единиц и техструктурных образований, агломератов, – в которые они объединяются вхудожественных текстах, написанных на английском, русском и французском языках.На основании проделанной работы мы смогли сделать выводы о том, что:
/>/>· переводзвукоизобразительной лексики во многом зависит от той функции, которую онипризваны выполнять в художественном тексте, как в оригинальном, так и впереводном;
/>/>· отдельныезвукоподражания и идеофоны в исследуемых текстах, написанных на языкахсравнения, способны образовывать скопления – агломераты, причем в каждом языкеэта способность разная (43 единицы во французском переводе, 46 – в английском тексте и 53 – врусском), что отражается на варианте перевода предложения, имеющего в составеагломерат;
/>/>· к общим способамперевода агломератов английских звукоизобразительных единиц на французский и русский языки,следует отнести перевод гетерогенного агломерата гетерогенным аналогом,отсутствие перевода гетерогенного агломерата гомогенным и сохранение числакомпонентов в простейшем агломерате;
/>/>· к различиям вспособах перевода вышеуказанных единиц является то, что в русскоязычном тексте:
/>/>а)одиночное звукоподражание / идеофон гораздо чаще заменяется агломератом (в семислучаях против пяти во французском языке);
/>/>б)гетерогенные агломераты активнее используются на месте гомогенных (на шестьслучаев больше, чем во французском варианте);
/>/>в) всоставе агломерата чаще употребляются звукоизобразительные единицы созначением, не являющимся полным аналогом значения исходных;
/>/>г)существует явная тенденция к увеличению количества ономатопов / фонестем всоставном агломерате (11 случаев против семи во французском переводе).
/>/>· французскийперевод характеризуется:
/>/>а) большейприближенностью к тексту оригинала в силу более глубоких родственных связей санглийским языком;
/>/>б) редкимнесоответствием значений звукоизобразительных единиц переведенного агломерата оригинальному;
/>/>в) частымупотреблением межъязыковых синонимов при переводе гомогенных агломератов;
/>/>г) общейтенденцией к уменьшению числа составных единиц, входящих в агломерат (на дваслучая больше, чем в переводе А. Рождественской), тенденцией к преобразованиюагломерата в простое звукоподражание / идеофон (в шести примерах против трех врусском переводе), и как последствие – меньшим числом агломератов звукоизобразительных единиц.
/>/>В целом жеможно сделать заключение о том, что французский перевод более точно передаетфактическую сторону текста, в то время как русский старается сделать исходныйтекст эмоционально более богатым, добавляя звукоизобразительную лексему там,где оно отсутствует в оригинале. Это, безусловно, расходится с важнейшимиправилами переводоведения о сохранении первичного текста настолько, насколько этовозможно, но делает перевод более живым и по-настоящему «звучащим».

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
/>/> 
Звукоизобразительныеединицы, не являясь самыми многочисленными представителями лексическойподсистемы любого существующего языка, принадлежат к той ее части, котораяпредставляет интерес для исследователей и является надежным источником длянаучной работы как в области лингвистики, так и в теории и практике перевода.
В ходе нашей работы мыопределили, что к звукоизобразительным единицам мы относим звукоподражание и идеофонию.Звукоподражание (ономатопея, или ономатопоэтическая единица) – это условноевоспроизведение звуков природы и звучаний, сопровождающих некоторые процессы(дрожь, смех, свист и т.п.), а также криков животных. Идеофон (фонестема,супрафонема) – это фонема или комплекс фонем, общий для группыслов, имеющий общий элемент значения или функцию, но не имеющий морфологическойсамостоятелньости. Как звукоподражания, так и идеофоны могутобразовывать агломераты – своеобразные скопления звукоизобразительных единиц (2и более) в относительно небольшом фрагменте текста, объединенном общей мыслью.
/>/>Мы такжеустановили, что основныеразличия между звукоподражаниями и фонестемами состоят в том, что у первыхимеется акустический денотат; фонестемы же вызывают звуковые или другиеассоциации исключительно на основе человеческих ассоциаций и способности ксинестезии.
/>/>Будучисамостоятельной языковой единицей, звукоизображение, как и агломерат, в составкоторого оно входит, нередко становятся единицами перевода, так как являютсянеотъемлемой частью языка художественной литературы, как прозаического, так ипоэтического, где они призваны формировать характер фоносемантическойорганизации речи произведения, воплощать эмоционально-экспрессивный замыселавтора. Среди основных функций, которые звукоизобразительные лексемы, входящиев состав агломерата, выполняют в художественном тексте, можно выделить звукоизобразительную,дескриптивную, идентифицирующую, характеризующую, функцию интенсивногоэмоционального воздействия и экспрессивную функции.
/>/>Привозникновении вопроса о переводе звукоизобразительных единиц и их агломератовнеобходимо обращать внимание на ту функцию, которую они выполняют в аутентичномхудожественном произведении, на особенности строения исходного агломерата(количество составляющих единиц, их значение, степень зависимости друг отдруга) и на возможности языка перевода отобразить их специфику.
В исследуемыхнами переводах сказки Л. Кэрролла «Алиса в стране чудес», взятой для анализа,мы выявили несовпадение количества ономатопов / идеофонов и их агломератов висходном тексте и текстах перевода. Это объясняется различной способностьюанглийского, русского и французского языков образовывать подобныеструктурно-смысловые единицы и неодинаковой потребностью данных языковых кодовв таком экспрессивном элементе как звукоизображение. Такую разницу междуколичеством звукоизобразительныхкомпонентов художественного текста и их агломератов в языках сравнения (46 – воригинале, 43 – во французском, 53 – в русском) можно также объяснить разнымиспособами перевода, которые использовались для передачи английских звукоизобразительныхединиц.
Увеличениечисла агломератов в русском языке определяет тот факт, что одиночноезвукоподражание / идеофон гораздо чаще заменяется агломератом (в семи случаяхпротив пяти во французском языке); существует явная тенденция к увеличениюколичества единиц в составном агломерате (11 случаев против семи во французскомпереводе).
Общаятенденция к уменьшению числа составных единиц, входящих в агломерат (на дваслучая больше, чем в переводе А. Рождественской), а также тенденция кпреобразованию агломерата в одиночное звукоподражание / идеофон (в шестипримерах против трех в русском переводе) отразилась на том, что французскийперевод отличается меньшим числом агломератов звукоизобразительных единиц, чемрусский.
Намибыли выявлены и качественные различия перевода английских агломератов на русскийи французский языки. Они состоят в том, что гетерогенные агломераты (в ихсоставе звукоизобразительные компоненты с разными корнями) активнееиспользуются на месте гомогенных, то есть однокоренных, в русском переводе (нашесть случаев больше, чем во французском варианте), в составе агломерата чащеупотребляются лексемы со значением, не являющимся полным аналогом значенияисходной. В противовес этому, французский перевод отличается большейприближенностью к тексту оригинала. Несоответствия значений переведенногоагломерата оригинальному наблюдаются значительно реже и менее существенны, чтоможно объяснить генетической близостью языков, а значит и лексем.
Такимобразом, можно считать сравнительный анализ способов перевода английскихзвукоизобразительных единиц на русский и французский язык решенной на данномэтапе. Тем не менее, мы признаем наличие перспективы для дальнейшихисследований избранной нами проблемы в области переводоведения и перевода какмежкультурной коммуникации, а также диахронического изучения лексическойсистемы языка.

СПИСОК ПУБЛИКАЦИЙМАГИСТРАНТА
1. Стук Т.А. Перевод агломератов звукоподражательных единиц: материалыВторой Междунар. научно-практической конф., Минск, 27 марта 2009 г.: В 2 т. – Т. 2 – / Редкол.: Н.Н. Нижнева и др. – Мн.: БГУ, 2009. – 222 с.
2. Стук Т.А Проблемы передачи звукоподражаний при художественном переводе// Мова i лiтаратура: матэрыялы66-й навук. канф. студэнтаý i магiстрантаý фiлалаг.ф-та БГУ, Мiнск, 22 красавiка 2009 г.: / адказ. Рэд. К.А. Тананушка. – Мiнск: РIВШ,2009. – 144 с.
3. Стук Т.А. Роль ономатопеи в художественном тексте: материалы ТретейМеждунар. научно-практической конф., Минск, 25 ноября 2009 г.: В 2 т. – Т. 2 – / Редкол.: Н.Н. Нижнева и др. – Мн.: БГУ, 2010. – 172 с.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙЛИТЕРАТУРЫ
Художественные тексты
/>1. Кэрролл Л. Алисав стране чудес / Пер. с англ. А.Н. Рождественской. – М: Эксмо, 2009.
/>2. Тургенев И. С.Собрание сочинений: в 12 т. / И. С. Тургенев. – М.: Художественная литература,1976 – 1979. – 7 т.
Список справочнойлитературы
/>3. Ахманова О.C. Словарь лингвистических терминов /О. С. Ахманова. – М.: Советская энциклопедия, 1966.
/>4. Лингвистическийэнциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. – 2-е изд., дополненное – М.:Большая Российская энциклопедия, 2002.
/>5. Литературныйэнциклопедический словарь / Под общ. ред. В. М. Кожевникова и П. А. Николаева.– М.: Сов. энц., 1987.
6.  Мюллер В.К. Англо-русский словарь /В. К. Мюллер. – М.: Русский язык, 1990.
/>7. Новейшийфранцузско-русский, русско-французский словарь. – К.: Издательство «Арий», М.:ИКТЦ «Лада», 2007.
/>8. Ожегов С. И.Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений / И.С. Ожегов, Н. Ю. Шведова. – М.: ИТИ Технологии, 2003.
/>9. CollinsEnglish Dictionary. – Collins London and Glasgow, 1976.
10. Le RobertCollege. – Dictionnaires le Robert, 1997.
/>Список научной литературы
/>11. Абакумов С.И.Современный русский литературный язык / С. И. Абакумов. – М., 1942.
/>12. Аванесов Р.И.Очерк грамматики русского литературного языка / Р. И. Аванесов, В. Н. Сидоров.– Часть 1. – М., 1945.
/>13. Алексеев М. П.Проблема художественного перевода / М. П. Алексеев. – Иркутск, 1956.
/>14. Арнольд И. В.Лексикология современного английского языка / И. В. Арнольд. – М.: Издательстволитературы на иностранных языках, 1959.
/>15. Васильев Л. М.Семантика русского глагола: учеб. пособие / Л. М. Васильев. – М.: Высш. школа,1981.
16. Виноградов В. В.Русский язык: Грамматическое учение о слове / В. В. Виноградов. – М.: Высш.школа, 1972.
17. Воронин С. В.Основы фоносемантики / С. В. Воронин. – Изд-во ЛГУ, 1982.
18. Газов-Гинзберг А.М. А был ли язык изобразителен в своих истоках? / А. М. Газов-Гинзберг. – М.,1965.
19. Гак В. Г.Теоретическая грамматика французского языка / В. Г. Гак. – М.: Добросвет, 2000.
20. Гачечиладзе Г. Р. Художественный перевод и литературные взаимосвязи / Г. Р. Гачичеладзе. – М.: «Советский писатель», 1980.
21. Гаспаров М. Л.Брюсов и буквализм / М. Л. Гаспаров // Поэтика перевода. – М.: Радуга, 1988. –С. 29-62.
22. Горелов И. Н.Проблема функционального базиса речи в онтогенезе / И. Н. Горелов. – Челябинск,1974.
23. Горохова Л. А. Онекоторых закономерностях перевода ономатопов в зависимости от функции,выполняемой ими в тексте / Л. А. Горохова // Лингвистика. Перевод.Межкультурная коммуникация. – Пятигорск: ПГЛУ, 2000. – Вып. 2. – С. 110-120.
/>24. Горохова Л. А.Семантико-прагматические и социолингвистические особенности функционированияономатопов в текстах современного английского языка: дисс. … канд. филол. наук:10.02.21 / Л. А. Горохова. – Пятигорск, 1998.
/>25. Демурова Н. М. Опереводе сказок Кэрролла / Демурова Н. М. – М.: «Наука», 1991.
/>26. Дудников А. В.Современный русский язык / А. В. Дудников. – М.: Высшая школа, 1990.
/>27. Есперсен О.Философия грамматики / Пер. с англ. В.В. Пассека и С.П. Сафроновой; под ред. ис пред. проф. Б.А. Ильиша. М: Издательство иностранной литературы, 1958.
/>28. Журавлев А. П.Фонетическое значение / Журавлев А. П. – Л.: ЛГУ, 1974.
/>29. Комарова А. В.Словопроизводство лексических единиц со звукоподражательной производящейосновой во французском языке (диахронный аспект): автореф. дисс. … к-та филол.наук: 10.02.05 / А. В. Комарова: Московский гос. обл. у-нт. – М. 2007.
/>30. Комиссаров В. Н.Лингвистика перевода / В. Н. Комиссаров. – М.: Международные отношения, 1980.
/>31. Комиссаров В. Н.Современное переводоведение / В. Н. Комиссаров. – М.: ЭТС, 2002.
32. Курашкина Н. А.Звукообозначения как репрезентация звукосферы в языке (на материале английских,французских и русских антропо- и орнитофонов): автореф. дисс. …канд. филол.наук: 10.02.20 / Н. А. Курашкина: Башкирский гос. у-нт. – Уфа. 2007.
/>33. Курашкина Н. А. Кпроблеме создания универсальной классификации слов-звукообозначений(аналитический обзор) /Н. А. Курашкина // Языковые и речевые единицы в разныхязыках: Сб. научных статей. – Уфа: РИО БашГУ, 2006. – С. 292-307
/>34. Куттубаева Г. А.Внутренняя форма слова / Г. А. Куттубаева // Русская речь. – 1981. – № 6. – С.36-40.
/>35. Левицкий В. В. Кпроблеме звукосимволизма / В. В. Левицкий // Психологические ипсихолингвистические проблемы владения и овладения языком. М., 1969.
/>36. Левицкий В.В.Начальные сочетания фонем в английском языке / В.В. Левицкий // Сочетаемостьязыковых единиц в германских и романских языках: Киев. – 1983. С. 8-17.
37. Мечковская Н. Б.Семиотика: Язык. Природа. Культура: Курс лекций: учеб. пособие для студ.филол., лингв. и переводовед. фак. высш. учеб. заведений. – М.: издательскийцентр «Академия», 2004. С. 152-161.
38. Мирианашвили М.Г. Некоторые вопросы ритмики звучащего текста / М.Г. Мирианашвили // Звучащийтекст. — М., 1983.
39. Мунэн Ж.Теоретические проблемы перевода. Перевод как языковой контакт / Ж. Мунэн //Вопросытеории перевода в зарубежной лингвистике. – М., 1978. – С. 36-41.
40. Найда Ю. Я. Кнауке переводить / Ю. Я. Найда // Вопросы теорииперевода в зарубежной лингвистике: сб. статей. – М.: «Международные отношения»,1978.
41. Общееязыкознание: учеб. пособие для филол. фак. вузов / Н. Б. Мечковская [и др.];под ред. А. Е. Супруна. – Мн.: Высш. Школа, 1983.
42. Падучева Е. В.Динамические модели в семантике лексики. М.: Языки славянской культуры, 2004.
43. Реформатский А.А. Введение в языковедение / А. А. Реформатский. – М.: Просвещение, 1967.
44. Румак Н. Г. Теоретические и практическиепроблемы межъязыковых соответствий (на примере перевода ономатопоэтическойлексики в японском языке): автореф. дисс. …канд. филол. наук: 10.02.22 / Н. Г.Румак: Московский гос. у-нт. – М., 2007.
45. Современныйрусский язык: словообразование, морфология / П. П. Шуба [и др.]; под. ред. П.П. Шубы. – 2-е изд., испр. и доп. – Мн.: ООО «Плопресс», 1998.
46. Тихонов А. Н.Междометия и звукоподражания – слова? / А. Н. Тихонов // Русская речь. – 1981.– № 5. – С. 72-76.
47. Третьякова В. С.Звукоподражательные глаголы в русском языке: автореф. дис. … канд. филол. наук:10.01.02 / В. С. Третьякова: Московский гос. у-нт. – М., 1985.
48. Шанский Н. М.Современный русский язык. – Часть 2. – М.: Высшая школа, 1981.
49. Шаховский В. И.Эмотивная валентность единиц языка и речи / В. И. Шаховский // Вопросыязыкознания. – 1986. – № 6. – С. 97-103.
50. Щерба Л. В. Очастях речи в русском языке / Л. В. Щерба // Избранные работы по русскомуязыку. М.: Учпедгиз, 1957.
51. .Auden. W. H. Today'sWonder-World Needs Alice / W. H. Auden // New York Times Magazine. – 1962. –July 1. – pages 5-19.
52. BergenB.K. The psychological reality of phonaesthemes / B.K. Bergen // Language. –2004. – № 80/2. – pages 290-311.
53. Brown.R. Methods in phonetic symbolism experiments / Roger Brown, Ronald Nuttall // Journal of Abnormal and SocialPsychology. – 1959. – № 59/3. – pages 441-445.
54. FirthJ.R. Speech / JR. Firth: London. – 1930 – 437 p.
55. HintonL., Nichols J., Ohala J. Sound symbolism. – Cambidge, 1994.
56. HouseholderFred W. On the Problem of Sound and Meaning, an English Phonestheme / Fred WHouseholder // Word 2: 1946. – pages 83-84.
57. NewmanS. S. Further experiments in phonetic symbolism. / S. S. Newman // AmericanJournal of Psychology. – 1933. – № 45. – pages 53-75.
58. PaillardM. Lexicologiecontrastive anglais- français. Formations des mots et construction dusens / M. Paillard. – Editions OPHRYS, 2000 – 199 p.
59. SapirE. A study in phonetic symbolism / E. Sapir // Journal of ExperimentalPsychology. – 1929. – № 12/3. – pages 225-239.
60. Tsuru,Sh., Fries, H.S. A Problem in Meaning / Sh. Tsuru, H.S. Fries // Journal ofGeneral Psychology. – 1933. – № 8. – pages 281-284.
Список интернет-ресурсов
61. Большая СоветскаяЭнциклопедия [Электронный ресурс] – Режим доступа: bse.sci-lib.com. –Дата доступа: 20.04.2009.
62. Куприн А. И.Юнкера часть 1 глава 12 Господин писатель [Электронный ресурс] / Библиотека А.И. Куприна. – Режим доступа: www.kuprin.de. –Дата доступа: 04.05.2009.
63. Романова Е.,Панасюк А. О звукоподражании и аллитерации [Электронный ресурс] / Школаперевода В. Баканова. – М., 2006. –Режим доступа: www.bakanov.org. – Дата доступа: 04.03.2009.
64. Соссюр Ф. де.Природа языкового знака // Курс общей лингвистики. Извлечения [Электронныйресурс] / Культура письменной речи. – М., 2001. – Режим доступа: www.gramma.ru. – Дата доступа: 23.03.2009.
65. Старостина Н. А.Особенности перевода художественной литературы [Электронный ресурс] /Международные интернет-конференции. – Прага, 2006. – Режим доступа: www.rusnauka.com. – Дата доступа: 20.04.2009.
66. Шатравка А.В. Квопросу о месте звукоподражаний в системе частей речи современного китайскогоязыка [Электронный ресурс] // Амурское востоковедение: [сайт] / Амурск. гос.ун-т, Каф. китаеведения. – Благовещенск, 2002. – режим доступа: vostok.amursu.ru.
– Дата доступа: 28.02.2009.
67. Emmet L. Wind and rain [Электронный ресурс] / Free poetry portal. – Режим доступа: www.voicesnet.org. – Дата доступа: 14.03.2009.
68. Hugo V. Pluie d’ete. / Odes et Balades [Электронный ресурс] / Викитека –свободная библиотека. – Режим доступа: www/fr.wikisource.org. – Дата доступа: 14.03.2009.
69. La poesie fransaise moderne [Электронный ресурс] – Режим доступа: www.toutelapoesie.com. – Дата доступа: 14.03.2009.
70. Parisot Henri. Alice au pays de merveilles [Электронный ресурс] / Викитека –свободная библиотека. – Режим доступа: www/fr.wikisource.org. – Дата доступа: 11.11.2008.