Понятие «жизнь» в«Евгении Онегине» А.С. Пушкина
Содержание
ВведениеГлава1
§1. Историческая перспектива: концептуализм Пьера Абеляра
§2. Концепт как категория современной когнитивной науки
§3.Принципы классификации материала
Глава2
§1.Метафора как концептообразующий элемент
§2.Сравнение и семантическое варьирование как способы построения концепта. Речевыевоплощения концепта «жизнь»Заключение
Списокиспользованной литературы
Введение
Цельданной работы – изучение концепта «жизнь» и его лексической репрезентации вромане в стихах А.С. Пушкина «Евгений Онегин».
Материаломисследования послужил роман в стихах Пушкина«Евгений Онегин».
Актуальностьработы определяется пристальным вниманием современной лингвопоэтики к спецификеидиостилей отдельных поэтов. В лингвистических работах последнего времени индивидуальныйстиль художника слова изучается с учетом соотношения языка и мышления, способоввыражения в языке внеязыковой действительности, знаний о мире, законоворганизации «языковой картины мира», тезауруса отдельной личности. Актуальнойпроблемой является также лексическое проявление культурных концептов.
Концептуальныйанализ – одно из плодотворных направлений лингвистического анализа текста,прошедшего за последние тридцать лет сложный и противоречивый путь. Изучениетекста осуществлялось с разных методологических позиций. Вниманиеисследователей привлекали вопросы «Что такое текст?», «Как он организован?»,«Каковы его категории?» и т.д. Ответы на многие вопросы еще не найдены.
Исследованиеконцептов позволяет провести не просто лингвистический, а филологическийанализ, что, несомненно, ведет к более глубокому пониманию текста и позицииавтора.
Недавноизданный в Екатеринбурге учебник по ЛАХТу, чьими авторами являются Л.Г. Бабенко,И.Е. Васильев, Ю.В. Казарин, предлагает в качестве примера подобного анализаконцепт «жизнь» в лирике А.С. Пушкина. Авторы учебника путем вычлененияключевых слов (в данном случае слова «жизнь») приходят к нескольким моделям(жизнь как текст, жизнь как предмет и т.д.). Подход, предложенный в нашемисследовании, представляется более интересным, и является, по сути, следующейступенью концептуального анализа. Мы не рассматривали конкретно слова с корнямижи-, бы-, су-, а остановились на интуитивно выделенных сюжетных ситуациях,связанных с жизнью, проникнув в «глубинные» слои текста.
Врамках когнитивной парадигмы только аналитика концепта как единицы тезаурусапозволяет обратиться ко всей полноте человеческого опыта бытия в культуре,только обращение к когнитивным структурам позволяет дать реальные объясненияфункционированию языка; собственно риторический же анализ по сути оперируеттолько «верхушкой айсберга».[1]
Глава1
§1.Историческая перспектива: концептуализм Пьера Абеляра
Историческиучение о концепте всходит к Пьеру Абеляру (1079-1142), рассматривавшему концепткак форму «схватывания» смысла; как «собрание понятий, замкнутых ввоспринимающую речь душе»; «связывание высказываний в одну точку зрения на тотили иной предмет при определяющей роли ума, преобразующего высказывания вльнущую к Богу мысль».[2]В качестве основного признака концепта Абеляр выделял его конституированностьиндивидуальным сознанием, что легло в основание трактовки концепта какпредельно субъективной формы схватывания смысла.
Средневековомусознанию эпохи Абеляра был чужд характерный для современного научного знанияаспект эпистемологической неуверенности — сомнении в достоверности любойкартины мира, претендующей на абсолютную истину, поэтому акт создания концептавоспринимался как «причащение» человека к божественной мысли, осмысляемой какистина, на что указывалось исследователями наследия Абеляра: «Создавая свойконцепт, свою точку зрения, средневековый человек становился автором своего,если угодно, Слова, или Книги, выраженного в комментарии».
Сотворенныйпо Слову мир словом же постигает себя. Слово Бога при воплощении образуетсубъект речи. Такой субъект в силу акта творения обладает всеми возможнымиформами бытия. Все значения, все смыслы такого субъекта, заложенные в нем,интенциональны друг другу. Такой универсальной интенцией внутри субъектаявляется звук. Звук — уже не Божественное слово и еще не человеческая речь, онв себе как бы «схватывает», или конципирует все возможныепроизнесения, каждое из которых воплощается в речи, которая осуществляется впространстве души с ее энергией и интонацией, направлена на взаимопониманиесубъектов — говорящего и слушающего, синтезирует в себе такие способности душикак память, воображение и суждение. Такую речь Абеляр и назвал концептом.(«Диалектика», «Логика для начинающих», «Теология»)
Концепт-продукт возвышенного духа, ума, который способен творчески воспроизводить, илисобирать (конципировать), cмыслы как универсалии, представляющие собой связьвещей и речей. Концепт включает в себя рассудок как свою часть. Концепт каквысказывающая речь, таким образом, не тождествен понятию.
Концептформируется речью. Речь осуществляется в пространстве души. Концепт предельносубъектен. Изменяя душу человека, обдумывающего вещь, он при своем оформлении вконцепцию предполагает другого субъекта (слушателя, читателя), актуализируясмыслы в ответах на его вопросы, что рождает диспут. Обращенность к слушателювсегда предполагала одновременную обращенность к трансцендентному источникуречи — Богу. Память и воображение — неотторжимые свойства концепта,направленного на понимание здесь и теперь, с одной стороны, а с другой — онесть синтез трех способностей души и как акт памяти ориентирован в прошлое, какакт воображения — в будущее, как акт суждения — в настоящее.
Средневековаямысль не изобретала концепт, а творила его. Но важнее было понять основания,если они есть, бессмертия субъекта. «Я ошибаюсь, следовательно, существую» —эта формула Августина обнаруживала возможность существования, причастногоБожественной истине, независимой от человека, первичной по отношению к нему, новостребующей его, иначе никакая Божественная Истина, нуждающаяся в опознаниисебя истиной, не нужна.[3]
§2.Концепт как категория современной когнитивной науки
Классическим и лингвистическиуниверсальным является следующее определение концепта, предложенное С.А. Аскольдовыми процитированное Д.С. Лихачевым: концепт – «мысленное образование, котороезамещает нам в процессе мысли неопределенное множество предметов одного и тогоже рода».[4]
Однойиз самых важных мыслей в работе Д.С. Лихачева «Концептосфера русского языка»является мысль о том, что концепт существует для каждого отдельногословарного значения слова. То, какое из значений актуализируется вконцепте, зависит, прежде всего, от контекста. Концепт по Лихачеву естьрезультат столкновения словарного значения с опытом человека, и концепт темшире и тем богаче, чем богаче и шире опыт.
С.А.Аскольдов разделяет концепты на художественные (в области искусства) ипознавательные (в области науки). Художественный концепт исследовательопределяет следующим образом: «Слово, — говорит он, — не вызывая никаких«художественных образов» создает художественное впечатление, имеющее своимрезультатом какие-то духовные обогащения» — т.е., слово создает концепт.[5]Концепт – акт, который намечает последующую обработку (анализ и синтез)конкретностей определенного рода; зародыш мысленной операции (ср. у Делеза иГваттари – концепт есть мыслительный акт).
Важнейшейдля нас функцией концепта является функция замещения. По аналогии следуетупомянуть идею М.М. Бахтина о возможности раскрытии одного смысла только впроцессе диалога с другим, изоморфным ему, а также выводы Ж. Делеза и Ф.Гваттари, изложенные в книге «Что такое философия?» (о чем пойдет речь вследующем параграфе). Каждый концепт определяется его составляющими, которыемогут быть как гомогенными, так и гетерогенными. Достаточно однородным посвоему составу является гносеологический концепт, а концепт художественныйстроится по ассоциации и этим определяется неоднородность его компонентов(здесь мы пользуемся терминологией С.А.Аскольдова).
Концептсуществует в определенной «идеосфере», обусловленной кругом ассоциаций каждогоотдельного человека, и возникает как намек на возможные значения, как отклик напредшествующий языковой опыт человека в целом – поэтический, прозаический,научный, социальный, исторический.
Концептрасширяет значение слова, оставляя возможности для домысливания,дофантазирования, создания эмоциональной ауры слова.
Некоторыеисследователи наиболее важным считают тот факт, что концепт несет на себеотпечаток культуры. Так, например, С.Г. Воркачев дает следующее определениеэтому явлению: «Концепт – это культурно отмеченный вербализованный смысл,представленный в плане выражения целым рядом своих реализаций…».[6]
Этамысль близка и Ю.С. Степанову: «Концепт – это как бы сгусток культуры всознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека и,с другой стороны, то, посредством чего человек – рядовой, обычный человек, не«творец культурных ценностей» – сам входит в культуру, а некоторых случаяхвлияет на нее».[7]
В указаннойработе о концепте «счастье» мысль о культурном отпечатке является одной изсамых важных. Применима она и к данному исследованию. Согласно концепции С.Г. Воркачева,лингвокультурный аспект отражается в концепте, так же как и личностьконцептоносителя (как и указывал Д.С.Лихачев). Т.о., исследуя концепт (в первуюочередь именно художественный), мы получаем информацию и о культурнойспецифике, и о личности автора концепта.
Вфилософии за основу принимается онтологическая сторона концепта: «концепт –содержание понятия в отвлечении от языковой формы его выражения. Концептактуализирует отраженную в понятии онтологическую его составляющую».[8]Концепт понимается как онтологизированный комплекс субъективных представлений одействительности – смыслов, актуализирующийся в языке в контакте ссуществующими в культурном контексте комплексами представлений о способахвоплощения и рецепции этих смыслов. Актуализация посредством языка предполагаетцеленаправленную реализацию концептов в текстах, в том числе художественных.
Каждыйконцепт всегда отсылает к другим: «Каждый концепт отсылает к некоторойпроблеме, к проблемам, без которых он не имел бы смысла…»[9].Авторы выделяют следующие признаки концепта:
— абсолютность;
— относительность;
— непоследовательность;
— недискурсивность;
— бесконечность;
— событийность.
Абсолютностьи относительность концепта есть антиномия, центрированная на факторе егоотнесенности: концепт отнесен к другим концептам, к своему содержанию – в этомего относительность; концепт в модусе «авто-» как конденсация языковогосодержания абсолютен. Относительность и абсолютность соотносительны, какпедагогика и онтология, сотворение и самополагаение, идеальность и реальность.
Концептнедискурсивен в смысле дúскурса. Дúскурс – термин, обозначающийтип западноевропейской интеллектуальной стратегии рационально-классическогоряда, дискурсúвный — рассудочный, понятийный, логический –опосредованный, формализованный (в отличие от чувственного, созерцательного,интуитивного, непосредственного), в отличие от понятия «дискỳрс» –термина, обозначающего определенный лингвистический феномен.
Развитиезначения понятия «дúскурс» связано с метафорическим переосмыслением рядазначений латинского слова discursus,со значением движения (мысль – движение, логическое развитие мысли какпоступательное, как бег).[10]В этом смысле следует понимать заглавие трактата Рене Декарта “Discoursde lamethode”, которое в русскомпереводе мы знаем как «Рассуждение о методе», а на латыни название звучит как “Dissertatiode…”.
Концептнедискурсивен в том смысле, что он нелинеарен: в этом смысле отношенияконцептов не есть отношения текстуальные (последовательностные), агипертекстуальные, основанные не на временном развертывании, но на принципахпереклички, отсылки.
Нельзя,однако, не учитывать идеологической ангажированности Ж. Делеза и Ф. Гваттарикак представителей пост-современной парадигмы философствования: ихпредставления о недискурсивности, неиерархичности отношений концептов в пределесвоем обнаруживают пафос а-структурированности, ризомности, свойственный какраз мирочувствованию в аспекте «пост». На наш взгляд, концепты иерархичны, ихсистемные отношения образуют «образ мира», «картину мира». Быть может, самымиудачными терминами, выражающими системные связи концептов и как когнитивныхструктур, и как языковых воплощений, являются термины «лингвориторическаякартина мира» и «языковой образ мира». А.А. Ворожбитова утверждает: «Систему иструктуру лингвориторической картины мира образуют культурные концепты»[11].
Бесконечностьконцепта определена его бытием как явления культуры: он постоянно существует,совершая движение от центра к периферии и от периферии к центру, егосодержательное наполнение также безгранично. Концепт, взятый в панхронии,открывает удивительные горизонты: так, М.Фуко аргументированно доказываетразличное содержание концептов «политика», «религия», «медицина» и т.д. вразные исторические эпохи.
Событийностьконцепта определена его функцией в человеческом сознании, его участием вмыслительном процессе (ср. т.з. Абеляра о концепте как форме схватываниясмысла).
Длятого чтобы концепт укоренился как эвристическая категория, необходимо разделятьсистемный, языковой концепт и его речевые, контекстуальные его воплощения(РВК).
Концепти РВК находятся в отношениях, аналогичных отношениям фонемы и звука, морфемы иморфа.
Языковойконцепт абстрактен, нематериален, в то время как РВК материально и конкретно.Через РВК осуществляется бытие концепта.
Например,для того, чтобы понятие дискурса вошло в теорию языка, необходимо было выделитьв этом понятии категории, изоморфные «языку» и «речи» Фердинанда де Соссюра. Наэтом настаивают А. Греймас и Ж. Курте в своих работах.
Основнойтенденцией в эволюции концептологии был постепенный отход от трактовки концептакак строго индивидуальной, субъективной формы схватывания смысла в сторону всёбольшего заострения функциональной стороны концепта как некой универсальной,интерсубъективной формы хранения и трансляции общекультурной информации,функционирующей на фоне других подобных форм.
Когнитивныйстатус концепта в настоящее время сводится к его функции быть носителем иодновременно способом передачи смысла, к возможности «хранить знания о мире,помогая обработке субъективного опыта путем подведения информации подопределенные, выработанные обществом, категории и классы».[12] Это свойство сближаетконцепт с такими формами отражения смысла, как знак, образ, архетип, гештальт,при всём очевидном различии этих категорий, которые концепт может в себявмещать и в которых одновременно способен реализовываться.
Дляболее четкого понимания этой функции концепта необходимо подчеркнуть, что любаядеятельность человека обязательно конституирована некоторой целью. Поутверждению Ю.М. Лотмана, «понятие цели неизбежно включает в себя представлениео некоем конце события. Человеческое стремление приписывать действиям исобытиям смысл и цель подразумевает расчленённость непрерывной реальности нанекоторые условные сегменты. осмысление связано с сегментациейнедискретного пространства».[13]Так объясняется стремление культурного поля к концентрации в отдельные«сгустки».
Главноев концепте – это многомерность и дискретная целостность смысла, существующая,тем не менее, в непрерывном культурно-историческом пространстве и поэтомупредрасполагающая к культурной трансляции из одной предметной области в другую,что позволяет называть концепт основным способом культурной трансляции.Концепт, таким образом, является средством преодоления дискретного характерапредставлений о действительности и онтологизированным комплексом этихпредставлений. Именно он и является средством, делающим возможным «сгущение»поля культуры.
Концептиграет роль посредника между культурой и человеком, реализуясь в языке,являющимся средой, в которой происходит понятийная репрезентация общекультурныхконцептов, таких, например, как «бытие», «реальность», «сознание», «знание»,«разум», «вера», «опыт», «вещь», «действительность», «деятельность» и т.п. Прирассмотрении языка как среды репрезентации смыслов, уместно будетскорректировать утверждение Ю.С.Степанова «концепт – смысл слова» утверждением:концепт – смысл, воплощённый в слове субъектом этого слова на основесуществующих в культуре комплексов представлений о способах воплощения этогосмысла.
Е.С.Кубрякова в своем «Кратком словаре когнитивных терминов» утверждает, чтоконцепт содержит в себе не только представления концептоносителя об объективномположении вещей в мире, но и «сведения о воображаемых мирах и возможномположении дел в этих мирах».[14]Концепт позволяет хранить знания о мире, это как бы «спрессованные»представления субъекта о действительности.
§3. Принципы классификации материала
Восновании классификации языкового материала положено комплексное изучениевзаимосвязей систем отдельных уровней, не дифференцирующий подход, аинтегрирующее изучение.
Почемуименно так? С одной стороны, концепт есть «содержание понятия, его смысловаянаполненность в отвлечении от конкретно-языковой формы его выражения»[15],т.е. можно говорить о том, что концепт есть проекция определенногопредставления на лексику. С другой же стороны, «каждый концепт может бытьпо-разному расшифрован в зависимости от сиюминутного контекста ииндивидуальности концептоносителя»[16].Иными словами, объем концепта определяется сугубо индивидуально. А.П. Чудиновговорит о том, что концепт обладает свойствами гештальта – существующего виндивидуальном или групповом (в т.ч. и национальном) сознании целостногопредставления с нечеткой внутренней структурой и размытыми границами.[17]Нечеткость структуры и проективная природа концепта говорят о том, что в сферупредставления будут вовлечены разнородные элементы, несущие в составе своегозначения сему, заявленную концептом.
Дляклассификации языкового материала мы используем схему«сценарий»-«фрейм»-«слот».
Сценарий– тематическая структура — результат интерпретации текста, его ключевых слов иидей. Сценарий извлекается из памяти на основе значений его компонентов.Теоретически сценарий мыслится в виде комплекса элементов:
— поверхностно-синтаксическийфрейм (глагол+имя);
— поверхностно-семантическийфрейм (значения слов, привязанных к действию);
— тематическиефреймы — сценарии, связанные с темой;
— фреймповествования – скелетные формы типичных рассказов, объяснений, позволяющиеслушателю сконструировать полный тематический фрейм. Такой фрейм содержит всюинформацию о главных действующих лицах, сюжете и т.д.
Нетруднозаметить, что элементы сценария соответствуют разным уровням высказывания:поверхностные фреймы оперируют с грамматическим стратом (субъект-предикатныеотношения, отношения зависимых слов по отношению к главным), семантическийуровень являет себя в тематических фреймах; фрейм повествования является, какпредставляется нам, уровнем синтактики тематических фреймов, именносинтагматические и парадигматические отношения тематических фреймов иопределяют рецептивный отклик адресата.
Исследованиеповерхностных компонентов сценария не входит
прямов объем поставленных целей потому, что аналитика эстетического объекта вракурсе понятия «концепт» требует выявления специфических, личностно-зависимыхсмыслов, которые могут быть эксплицированы скорее в пространстве тематическихфреймов.
Фрейм(англ. frame – основа, каркас,структура) — организация представлений, хранимых в памяти. Фрейм есть структураданных для представления стереотипных ситуаций. Формально фрейм представляют ввиде структуры узлов и отношений. Вершинные уровни фрейма фиксированы исоответствуют вещам, всегда справедливым по отношению к предполагаемойситуации.[18]Ниже этих узлов – терминальные узлы (позиции), или слоты (англ. slot– щель, выемка, прорезь).
Сценарийв контексте данной работы – сама ситуация жизни, а фреймы — две основныеоппозиции: эрос (созидающее начало)/танатос (смерть, разрушающее); свобода/рок, несвобода. Определим состав фреймов:
— Эрос– весна, рождение, молодость, движение, любовь;
— Танатос– движение, смерть, скоротечность жизни;
— Свобода– воля человека, поступок;
— Рок– судьба, предрешенность, несвобода
Нечеткостьструктуры исследуемого концепта заключается и в пересечении слотов внутрифреймов. Этим подтверждается приведенное выше мнение А.П. Чудинова.
Глава 2
§1.Метафора как концептообразующий элемент
…стихотворный роман Пушкина
положил прочное основание новойрусской поэзии
Белинский
Итак,в концепте мы выделили два основных компонента: общеязыковой и индивидуальный.Предметом нашего интереса в данной работе является индивидуальный компонентконцепта «жизнь», т.к. именно он позволяет понять специфику авторскогоконцепта. Для Д.С. Лихачева дорого суждение о том, что концепт представляетсобой столкновение языкового словарного значения и эмпирии. В индивидуальнойречевой практике словарное значение обретает новые компоненты значения, которыемогут быть как латентными в самом слове (актуализация потенциальных сем), так ииндивидуальными. Так, например, словарь С.И. Ожегова дает к слову «любовь»такое толкование: «глубокое эмоциональное влечение, сильное сердечное чувство».В.В. Маяковский в «Письме товарищу Кострову из Парижа о сущности любви» пишет:
Любовь–
этозначит:
вглубь двора
вбежать
идо ночи грачьей,
блестятопором,
рубитьдрова,
силой
своейиграючи.
Любить–
этос простынь,
бессоницейрваных,
срываться,ревнуя к Копернику,
его,
ане мужа Марьи Иванны,
считая
своим
соперником.
Этотпример нужен для иллюстрации положения о том, что концептоноситель вноситиндивидуальные смыслы, определенные собственным опытом (подчеркнутостьэлементов словарного значения: «глубокий», «сильный»). Причем пример текстаМаяковского позволяет понять расширительное толкование опыта: опыт есть всевпечатления и все влияния, испытанные автором: гипертрофированность силылюбовного чувства диктуется у Маяковского не только биографическими коллизиями,но и сильным влиянием футуристической традиции.
Итак,мы может заключить, что концепт – категория, аппелирующая к диалектикесистемного и индивидуального, универсального и частного.
Концепт«жизнь» строится на двух оппозициях: эрос/танатос и свобода/рок. Эроспонимается нами не в узком смысле эротического, а в смысле космогоническогоначала, в смысле платоновского Эроса.
Однимиз главных способов концептостроения в «Евгении Онегине» является метафора.
Метафора(греч. μετáφορα, букв. — перенесение)– поэтический прием, в основе которого лежит скрытое сравнение одного предметас другим на основании какого-либо общего косвенного, чаще всего второстепенногопризнака. Метафорическим слово или выражение становится тогда, когда оноупотреблено не в прямом, а в переносном значении. Метафорическое употреблениеслова пробуждает эмоциональные ассоциации – переживание слова чувством, а немыслью. Выразительность метафоры связана и с той лексической средой, откудазаимствованно слово.
Бахтинписал о сущности метафоры: «В каждом мельчайшем элементе поэтической структуры,в каждой метафоре, в каждом эпитете мы найдем химическое соединениепознавательного определения, этической оценки и художественно-завершающегооформления».[19]
Вметафоре «заключено имплицитное противопоставление обыденного видения мира…необычному, вскрывающему индивидную сущность предмета».[20]
Метафораспособствует образованию непредсказуемых межфреймовых связей, которые обладаютбольшой эвристической силой (согласно теории Минского). Если возможнымежфреймовые связи, значит, возможны и межслотовые.
Однойиз основных метафор в тексте «Евгения Онегина» является метафора огня. «И водиночестве жестоком сильнее страсть ее горит»: здесь сему «жизнь» несетстрасть горит, являясь метафорой огня. Страсть горит, т.е. страсть уподобляетсяогню. От огня – пламя и жар. Следовательно, страсть Татьяны жаркая, горячая. «Ив одиночестве жестоком сильнее страсть ее горит» — повествовательноепредложение, целью которого является сообщение, утверждение факта. Т.е.,«страсть горит» есть для нас признак жизни, а, следовательно, мы можем говоритьо проявлении эроса.
Похожийпример: «Ждала Татьяна с нетерпеньем,/Чтоб трепет сердца в нейзатих,/Чтобы прошло ланит пыланье.» — «трепет сердца» — антропоморфнаяметафора. «Сердце» дает устойчивую ассоциацию с сердечным чувством, любовью.«Ланит пыланье» — это метафорическое выражение огня.
Ещеодин пример: «Питая жар чистейшей страсти,/Всегда восторженныйгерой/Готов был жертвовать собой…» Этот пласт метафор очень древний, ведьлюбовь тут есть, прежде всего, физиологическое состояние. Очевидна в такомслучае и связь с рождением, а, значит, и жизнью. Все вместе в контексте даеткартину любви – сильного, не только сердечного чувства. Метафоры огня здесьактуализируют такой компонент значения слова «любовь» как «сильное чувство».
«Увял!Где жаркое волненье…» – метафора огня. Жаркое волненье есть чувство,жаркое чувство есть любовь. Вопрос «Где?» и контекст указывают на отсутствиеданного признака. Т.е. признака жизни (жаркого волненья) нет, следовательно,можно говорить о проявлении танатоса или смерти. Следовательно, метафора огня вданном случае действительно образует связь фреймов «эрос» и «танатос», онасближает несовместимое.
«Увял»- это фитоморфная метафора. Книга «Пушкинская фразеология» дает толкованиетакому типу метафор: «Для обозначения умирания в поэзии рассматриваемогопериода широко употребляются глагол вянуть — увянуть – увядать. Содержаниемэтих глаголов-метафор является уподобление смерти человека увяданию растения,цветка. В поэтической практике конца XVIIIи особенно начала XIX века оказалисьтеснейшим образом переплетены при употреблении этих метафор две различныеобразные и генетические стихии. С одной стороны, генетически восходящая кфранцузскому источнику традиция уподобления молодости … цветению и расставанияс молодостью – увяданию … С другой стороны, в …русской книжной традицииувяданию уподоблялось одряхление».[21]
Рождение,молодость традиционно связаны с весной или ранним летом. Творчество Пушкина несоставляет исключения. Среди потенциальных сем лексического значения слова«весна» для автора текста будут актуальны следующие:
— любовь
— молодость
— гроза
— первыецветы
— состояниерадости, веселья, чувство обновления, характерное для человека в это время года
— цветениерастений
Следовательно,если автор текста хочет показать начало жизни, молодость он говорит: «В те дни,когда в садах Лицея/Я безмятежно расцветал /Читал охотно Апулея,/АЦицерона не читал,/В те дни, в таинственных долинах,/Весной, при кликахлебединых,/Близ вод, сиявших в тишине,/Являться Муза стала мне», где «расцветал»- фитоморфная метафора, которая несет сему «весна, начало жизни» (ср.«…она/Цвела как ландыш потаенный…» — о Татьяне); весна осмысляется как пораначала творчества. Апулей, античный автор, чей роман «Золотой осел» наполненэротическими эпизодами был милее юному поэту, чем риторика Цицерона.
Проиллюстрируеммежслотовые связи. Движение как человеческая активность – один из наиболее частовстречающихся слотов: «ребенок был резов, но мил» — здесь сему «жизнь»,связанную с Эросом как созидающей силой, несет «резов». Контекстуальнаяантонимия в данном примере является исключительно важной. Резвость какпроявление жизни противопоставлена приятности, «милости», что дает возможностьговорить о том, что подвижность, даже суетность взрослого человека не оченьприятна автору текста. В.В.Набоков пишет: «Примечательно, что именная частьсоставного сказуемого – резóв – с ударением, перенесенным на последнийслог, делает эпитет сильнее, выразительнее, чем основная форма прилагательного– резвый, обычно означающего «живой», «игривый», «веселый»,«подвижный»,«резвый»». (Набоков В.В. Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина.М., 1999. С.44). Похожий пример из этой же главы: «Люблю я бешенуюмладость,/И тесноту, и блеск, и радость…» подтверждает выдвинутый ранее тезис.«Бешеная младость» представляет собой почти тоже, что и «был резов» — молодостьнеразрывно связана с движением. Здесь прямо говорится «люблю». Т.о. создаетсясвязь между любовью, молодостью и движением в составе одного фрейма «эрос».
Движениеможет быть выражено и через метафору: «Освободясь от пробкивлажной,/Бутылка хлопнула; вино/Шипит…» — кроме образа фейерверка(«бутылка хлопнула»), здесь еще и шипящее (пенистое, игристое), т.е. шампанскоевино – все создает атмосферу праздника – именин Татьяны. С другой стороны,«хлопнула» может восприниматься как намек на оружейный залп, а шипение можетосмысляться как шипение змеи (зооморфная метафора).
Ю.М.Лотман в своем «Комментарии…» пишет, что картина плясок на именинах Татьяны(конец пятой главы) композиционно перекликается с дьявольским сном Татьяны ипредвещает убийство Ленского.[22]Да и сама «Татьяна чуть жива». Т.о., Пушкиным переосмысливается образ бала. Балкак воплощение энергии, жизни, веселья в первой главе становится в пятой предвестникомсмерти молодого поэта.
«Любвивсе возрасты покорны;/Но юным, девственным сердцам/Ее порывы благотворны,/Какбури вешние полям:/В дожде страстей они свежеют,/И обновляются,изреют…» — развернутая фитоморфная метафора. Юные сердца свежеют,обновляются, зреют – как поля; с другой стороны – любовь сравнивается с вешней(весенней) бурей. Как видно из приведенных выше примеров, такой тип метафоры — одиниз самых употребительных не только в романе Пушкина, но и в предшествующейлитературной традиции.
«Поклонникславы и свободы,/В волненьи бурных дум своих/Владимир и писал бы оды,/ДаОльга не читала их» — свобода мыслится здесь как свобода от норм(противопоставление классицизма с его жесткими правилами и романтизма).«Волненье бурных дум» — метафора воды. Вода достаточно часто есть символсвободы, например: «Придет ли час моей свободы?/Пора, пора!- взываю кней;/Брожу над морем, жду погоды,/Маню ветрила кораблей./Под ризой бурь, сволнами споря,/По вольному распутью моря/Когда ж начну я вольный бег?», где сморем связана свобода выбора – море уподобляется перекрестку дорог (распутью),с которым связан один из мотивов русского героического эпоса. Также перекличкасо строками: «И вас покинул мой Евгений./Отступник бурных наслаждений,/Онегиндома заперся» — свобода жизни, поведения, «волненье бурных дум» — свободамысли. И то, и то дорого автору, но следующее далее ироническое замечание опопытке литературного труда героя делает свободу мысли более высокой.
Интересенпассаж из последней главы «И он не сделался поэтом,/Не умер, не сошел с ума».Для Онегина быть поэтом, сумасшедшим или покойником, видимо, одно и то же, чтоявно не совпадает с авторской позицией.
Такимобразом, самыми яркими и часто встречающимися метафорами являются метафорыогня, воды и фитоморфные скрытые сравнения. Причем употребление данных приемовнаходится в контексте традиции. Огонь, прежде всего, связан с любовью,сердечным волнением; вода – со свободой мысли и действия, а уподобление цветку,растению – с молодостью (если названо цветение) или со смертью, умиранием (еслиназвано увядание).
§2. Сравнение и семантическоеварьирование как способы построения концепта. Речевые воплощения концепта«жизнь».
§2.1СРАВНЕНИЕ
Кромескрытого сравнения, Пушкин использует и прямое сопоставление вещей: «Толпа вгостиную валит:/Так пчел из лакомого улья/На ниву шумный рой летит».Сравнение-образ приводит к тому, что гости и пчелы сливаются в микрокартину.Образом пчел подчеркивается (не ярко) и назойливость гостей.
«Сменитне раз младая дева/Мечтами легкие мечты;/Так деревцо свои листы/Меняет скаждою весною.» — Развернутое фитоморфное сравнение, где молодая девушканапрямую сравнена с молодым деревцем, отсылает к мифу. В уподоблении мечтанийдевушки листьям дерева важна повторяемость («сменит не раз»). Само сравнениенаходится в контексте русской народной традиции – например, обряд завиванияберезок на Троицу, в котором участвовали молодые девушки, был призванподдержать вегетативную силу природы.
§2.2СЕМАНТИЧЕСКОЕ ВАРЬИРОВАНИЕ
— «Нет,никогда средь пылких дней/Кипящей младости моей/ Я не желал с такиммученьем/Лобзать уста младых Армид…»;
— «Затои пламенная младость/Не может ничего скрывать./Вражду, любовь, печаль ирадость/Она готова разболтать»;
— «Люблюя бешеную младость,/И тесноту, и блеск, и радость…»
— «Гадаетветреная младость,/Которой ничего не жаль…»
Кипящая/бешеная/пламенная/ветреная младость естьсемантическое варьирование на основе метафоры. [23]
Чтобыпонять значимость и цель варьирования, надо ответить на несколько основныхвопросов:
— Какойобраз варьируется?
— Какойпризнак акцентируется?
— Какойцентральный аспект образа подвергается варьированию?
Вприведенных выше примерах центральным образом является образ молодости.Близкими по смыслу будут кипящая (в значении с силой, бурно) и бешеная (большойсилы) младость. Здесь центральный аспект образа, подвергающийся варьированию –это сила проявления младости. Т.о., молодость в этих двух примерах бурная, сбольшой силой напряжения проявляющаяся пора жизни.
Сдругой стороны, взглянув на контекст («Нет, никогда средь пылких дней/Кипящеймладости моей/ Я не желал с таким мученьем/Лобзать уста младых Армид…»), можносопоставить кипящую и пламенную младость. Т.е. молодость неразрывно связана слюбовью, а, значит, и с жизнью.
Другойсмысл в выражении «ветреная младость». Она представлена как легкомысленная,пустая. Без труда можно заметить отличие в значении слова младость – в данномслучае младость – не пора жизни, а поколение, молодежь. В таком же значенииупотреблено слово младость и в сочетании с прилагательным ветреная. На основеассоциаций и контекста можно объединить пламенную и ветреную молодость какнесдержанную, подчиняющуюся порыву, какому-то движению.
Очевиднаи связь приведенных примеров с основными метафорами (огонь, вода), рассмотреннымив предыдущем параграфе.
§2.3ДВИЖЕНИЕ
Движениерассматривается нами как основной признак живого. Под движением понимается какчеловеческая активность, так и явления природы (метель, ветер, вода) и все то,что можно назвать антропоморфной метафорой.
«Свободнарусская езда/В двух только случаях: когда…/ Зима свершит, треща отгнева,/Опустошительный набег…» или: «Опять любовник молодой бежал замилой суетой» или: «Гонимы вешними лучами,/С окрестных гор уже снега/Сбежалимутными ручьями/На потопленные луга…/ Пчела за данью полевой/Летит изкельи восковой». В этих примерах сему «жизнь» несут слова езда, молодой,суетой, сбежали, гонимы, летит. Часть из них связана с движением (с жизнью,следовательно); молодой – с молодостью как с жизнью.
Приведенныепримеры пересекаются с отдельной группой фрагментов текста, где перед читателем– пространство, наполненное людьми. Это сцены в театре, именины Татьяны и бал вседьмой главе. Здесь создается впечатление т.н. «прочеловеченногопространства»: картины плясок: «И в залу высыпали все./И бал блеститво всей красе», волнения людей: «Театр уж полон; ложи блещут;/Партер икресла, все кипит;/ В райке нетерпеливо плещут…» и театральногопредставления («Еще амуры, черти, змеи/На сцене скачут и шумят»).
Сема«движение» может быть выражена и апофатически: «Опрятней модного паркета/Сверкаетречка, льдом одета…/Мелькает, вьется первый снег…».Ледяная река неподвижна, мертва. Но в данном контексте она не смыслится такой,т.к. она «сверкает». Снег, который «мелькает, вьется» дополняет картинудвижения.
«Там,там под сению кулис/Младые дни мои неслись.» — одновременно и движение(неслись), и молодость (младые дни) – метафора, показывающая, с одной стороны,скоротечность жизни, а с другой, не несущая ощущения приближения смерти. Второйвариант кажется более естественным.
§2.4ИДИЛЛИЧЕСКИЕ МОТИВЫ
Идиллическиемотивы очень сильны в тексте «Евгения Онегина», где значительную часть занимаетописание деревенской жизни героев. Идиллическое состояние вообщехарактеризуется гармоничностью человеческих отношений. Идиллия (греч. εíδúλλιον– изображение, картинка) как жанр лироэпической поэзии описывает мирные бытовыепейзажи, безмятежную жизнь земледельцев с их простым характером.
Вромане есть несколько взглядов на деревенскую жизнь – она показана глазамиавтора, Татьяны, Онегина. Так, например, авторские слова: «Цветы, любовь,деревня, праздность,/Поля! Я предан вам душой» —
идиллическиемотивы соединяются с эротическими и с мотивом цветения. Или: «Весна вдеревню вас зовет,/Пора тепла, цветов, работ,/Пора гуляний вдохновенных/Исоблазнительных ночей» — ассоциативный круг расширяется. Весна – это нетолько любовь, но и полевые работы. Известно, что все весенние обряды и работысвязаны с поддержанием плодородия земли.[24]Полевые работы и соблазнительные ночи в таком свете приобретают новый смысл,становятся взаимосвязанными.
«Тампоток/Засеребрился; там рожок/Пастуший будит селянина./Вот утро: встали вседавно» и как противопоставление: «А Петербург неугомонный/Уж барабаномпробужден» — антиидиллия. Пастуший рожок и бой военных барабанов, тихаядеревенская жизнь и шумная столица – ясно, чтó милее автору.
Ноидиллия становится и объектом иронии: «Деревня, где скучал Евгений,/Былапрелестный уголок/ Там друг невинных наслаждений/Благословить бы небо мог» — взгляд главного героя. Похожий пример авторской иронии: «Он в том покоепоселился,/Где деревенский старожил/Лет сорок с ключницей бранился,/В окносмотрел и мух давил».
§2.5ЛЮБОВЬ
Отдельныйслот представляют фрагменты текста, напрямую связанные с любовью.
«Порапришла, она влюбилась./Так в землю падшее зерно/Весны огнем оживлено».Очень интересная цепочка ассоциаций: любовь — начало жизни (зерно) – весна –жизнь. Причем зародившееся у Татьяны чувство связано с наступлением особойпоры.
Еечувство Пушкин связывает с зерном, попавшим в благодатную почву и согретоелучами солнца. Под благодатной почвой на основе текста «Евгения Онегина» можнопонимать увлечение героини романами восемнадцатого века, а под огнем весны –появление главного героя. Это подтверждают следующие строки романа:«Одушевленные созданья,/Любовник Юлии Вольмар,/Малек-Адель и де Линар,/ИВертер, мученик мятежный…/Все для читательницы нежной/ В единый образ облеклись,/Водном Онегине слились».
«Подслушатьсердца первый звук,/Преследовать любовь, и вдруг/Добиться тайногосвиданья…» — «сердца первый звук» здесь – зарождающаяся жизнь. Т.о., первыемоменты любви есть первые моменты жизни.
«Онпел любовь, любви послушный…» — достаточно банальный образ –любовь как песня. Лотман отмечает, что «строфа дает набор общих местромантической поэзии…Тематика поэзии Ленского также подчеркнуто повторяет общиеместа романтических элегий».[25]Пушкин нарочно таким образом снижает и образ Ленского, и всю его любовь. Этоттезис подтверждает и С.Г. Бонди в своей работе «Рождение реализма в творчествеПушкина»: автор статьи приводит цитату из письма поэта А.И. Тургеневу: «Я надосуге пишу новую поэму «Евгений Онегин», где захлебываюсь желчью».[26]
«Яне больна/ Я…знаешь, няня…влюблена» — необычный пример, где любовь неравна болезни, как часто бывает у литературных героев, а любовь равна здоровью,а, значит, жизни.
Любовьв тексте романа может быть связана даже со смертью. Например: «Увы, любовникмолодой,/Поэт, задумчивый мечтатель,/Убит приятельской рукой!».Новое сочетание: молодость и любовь в контексте со смертью. Вообще, «любовникмолодой» — это достаточно часто встречающаяся характеристика Ленского. Здесьсловами «любовник молодой…убит» автором подчеркивается противоестественностьгибели Владимира, что вполне понятно.
§2.6СМЕРТЬ. СКОРОТЕЧНОСТЬ ЖИЗНИ
Достаточноподробно смерть как апофатическое проявление жизни рассматривалась в началеэтой главы, где речь шла о фитоморфной метафоре и в предыдущем пассаже. Тем неменее, можно привести еще несколько примеров из романа: «Под небом Африкимоей/Вздыхать о сумрачной России,/Где я страдал, где я любил,/Гдесердце я похоронил…». Здесь в один ряд встали«страдал»-«любил»-«похоронил». В данном контексте любовь, прежде частосвязанная с рождением, связана с умиранием: субъект похоронил сердце, похоронилсвою жизнь на родине. Строфа, как указывает Лотман, написана во времяработы над третей главой «Онегина» в Одессе, когда Пушкин задумывался о побегеиз России, где царское правительство не давало ему жить и работать. Т.о., побегиз Российской Империи в Африку, на историческую родину, должен был открыть дляпоэта новую жизнь. Но автор, хоть и называет Африку своей, предполагает, чтобудет вздыхать о безмерно любимой России, где прожил всю свою жизнь.
«Итак они старели оба./И отворились наконец/Перед супругом двери гроба…»- в данном контексте смерть связана со скоротечностью жизни («И так они старелиоба»). Т.е. смерть есть логичное продолжение жизни (нечто похожее мы видели врассмотренном выше примере с цепочкой «страдал»-«любил»-«похоронил», где смерть- естественный финал жизни).
Номожно прочитать все иначе: двери отворились наконец; здесь подчеркнутабессмысленность жизни. Этот фрагмент перекликается с XXXVII-XXXIXстрофами шестой главы романа, где автор дает нам два варианта жизни Ленского –прозаический и героический. Нетрудно заметить, что прозаический вариант схож стем, как провел и закончил свою жизнь отец Татьяны (о чем и говорится вприведенной выше цитате). Но XVIIIстрофа пропущена, поэтому предпочесть один из вариантов как более реальный.[27]
«Летак суровой прозе клонят, /Лета шалунью рифму гонят…» — здесь молодостьсвязана с поэзией, живостью, а наступающая старость (зрелость) – с прозой. Этолирическое отступление находится в романе в конце главы, в которой происходитубийство Владимира Ленского. Осмысляя возможную судьбу юного поэта, авторромана приходит к рефлексии над собственной жизнью. Следующие далее строки«Ужель мне скоро тридцать лет?» — риторический вопрос, по сути. И далее: «Ужельи впрямь и в самом деле/Без элегических затей/Весна моих промчаласьдней… /Но так и быть: простимся дружно,/О юность легкаямоя!../Благодарю тебя. Тобою/Среди тревог и в тишине,/ Я насладился… ивполне;/Довольно! С ясною душою/Пускаюсь ныне в новый путь/ От жизни прошлойотдохнуть». Здесь весна представлена как юность, пролетевшая незаметно («безэлегических затей» — без рефлексии)
§2.7СВОБОДА
Всоставе этого фрейма два слота. Это личная свобода (свобода действия, свободаот общественных норм) и свобода мысли.
Размышленияо человеческой судьбе на основе оппозиции свобода/рок характерны для творчестваПушкина в целом. В «Евгении Онегине» происходит перекличка с темой свободы влирике Пушкина вообще и со стихотворением «К морю» в частности («По вольномураспутью моря/Когда ж начну я вольный бег?»). Свобода осмысляется как свободатворчества: «Свободен, вновь ищу союза/Волшебных звуков, чувств идум;/Пишу, и сердце не тоскует,/Перо, забывшись, не рисует,/Близ неоконченныхстихов,/Ни женских ножек, ни голов…»
«Волшебныйкрай! там в стары годы,/Сатиры смелый властелин,/Блистал Фонвизин, друг свободы…»- Фонвизин – одна из знаковых фигур пушкинского творчества вообще. Всякий раз,обращаясь к XVIII веку, Пушкин обращаетсяк фигуре Дениса Ивановича, известного своей резкой басней «Лисица кознодей»,смелыми комедиями на общественные темы и вызвавшими бурную реакцию в обществе«Письмами из Франции». Фонвизин – символ свободы в творчестве Пушкина.
«Якаждым утром пробужден/Для сладкой неги и свободы:/Читаю мало, долгосплю,/Летучей славы не ловлю» — свобода здесь – индивидуальная, частная жизнь,которая противопоставлена жизни в обществе. Тут сильны идиллические мотивы, каки в следующем фрагменте текста: «Имеет сельская свобода/Свои счастливыеправа/Как и надменная Москва» — опять же идиллия. «Сельская» жизнь против«надменной» Москвы (идиллия и антиидиллия, как и в случае с пробужденнымбарабаном Петербургом).
Очевидно,что личная свобода связана для автора романа прежде всего с Онегиным, в товремя как свобода мысли актуальна для самого Пушкина.
§2.8РОК. ПРЕДРЕШЕННОСТЬ ЖИЗНИ ЧЕЛОВЕКА
Темасудьбы особенно сильно проявляется в романе в письмах Онегина и Татьяны. Тутсрабатывает стереотип предрешенности жизни человека, выдвигается тезис, чточеловек перед судьбой – Ничто (с большой буквы). Но трагических событий (вполном смысле слова «трагедия»), между тем, не происходит.
Приведемнесколько примеров: «Но вы, к моей несчастной доле/Хоть каплю жалостихраня,/Вы не оставите меня»,- говорит (пишет) Татьяна о своей любви. На чтоОнегин ей отвечает: «…я не создан для блаженства;/Ему чужда душа моя…»…У героини – несчастная судьба (доля), и герою от рождения не суждено бытьсчастливым. Пример в эту же группу: «А я в напрасной муке трачу/Судьбой отсчитанныедни», где продолжительность напрасной жизни зависит от судьбы, предопределена.
Сдругой стороны, не только божественная воля может что-то решать, но и волячеловека: «Но так и быть: я сам себе/Противиться не в силах боле;/Все решено: яв вашей воле,/И предаюсь своей судьбе». Здесь уже Татьяна должна решить,что же сделать с ненавистной Онегину его жизнью.
«Ах,он любил, как в наши лета/Уже не любят; как одна/Безумная душа поэта/Еще любитьосуждена» — появляется мотив наказания («осуждена»). Здесь любовь проявляется снеожиданной стороны – как наказание, как «принадлежность» безумца, чья душаприговорена к любви.
Заключительныйпример – глас отчаянья и автора, и героев:
Ноте, которым в дружной встрече
Ястрофы первые читал...
Иныхуж нет, а те далече,
КакСади некогда сказал.
Безних Онегин дорисован.
Ата, с которой образован
Татьянымилый Идеал...
Омного, много Рок отъял!
Блажен,кто праздник Жизни рано
Оставил,не допив до дна
Бокалаполного вина,
Ктоне дочел Ее романа
Ивдруг умел расстаться с ним,
Какя с Онегиным моим.
концепт жизнь лексический онегин
ЗаключениеИтак, мы рассмотрели концепт «жизнь» и способы еголексической репрезентации в романе в стихах А.С. Пушкина «Евгений Онегин».Концепт был исследован на основе положения о том, что каждый существующий вязыке и культуре концепт представлен в тексте конкретной своей разновидностью –речевым воплощением концепта (РВК).
Концепт«жизнь» в романе построен на основе оппозиций эрос/танатос и свобода/рок.Использованная схема сценарий-фрейм-слот позволила более четко распределитьсобранный в оппозициях материал.
Выделяетсянесколько основных приемов концептостроения:
— Метафора: метафора огня, воды,фитоморфная метафора, которая, образуя непредсказуемые межфреймовые имежслотовые связи, совмещает полярные понятия (жизнь/смерть);
— Семантическое варьирование на основе метафоры,которое способствует наиболее полному раскрытию в тексте романа образамолодости;
— Сравнение: сравнение – образ;фитоморфное сравнение, которое находится в контексте народной традиции.
Втексте романа концепт «жизнь» представлен следующими своими РВК:
— Любовь;
— Свобода;
— Идиллия;
— Движение;
— Смерть,скоротечность жизни;
— Рок,предрешенность жизни человека.
Выделениеконтекстуальных воплощений концепта позволило глубже понять философию жизни,предложенную автором, помогло (в некоторой степени) реконструироватьиндивидуально-авторскую картину мира, отраженную в тексте.Индивидуально-авторская картина мира несет в себе черты языковой личности еесоздателя, что обусловлено эстетическим характером отражения действительности иантропоцентризмом текста.
Проанализировавтекст романа, мы увидели, что в «Евгении Онегине», как и в любомлитературно-художественном тексте, осуществляется эстетическая концептуализациямира. Автор вносит в концепт индивидуальные смыслы, отличные от общеязыковых.Это обусловлено объективными законами мироустройства и оценочной позициейавтора, его специфическим углом зрения. Именно на основании этого тезиса можноговорить о реконструкции языковой личности автора текста.
Дальнейшееисследование может осуществляться как реконструкция авторской картины мира иязыковой личности создателя текста.
Список использованной литературы
1. АбушенкоВ.Л., Кацук Н.Л. Концепт//Постмодернизм: Энциклопедия. Минск, 2001.
2. АлисоваТ.Б. Концепт истины у Данте.//Логический анализ языка: Истина и истинность вкультуре и языке. М., 1995.
3. АрутюноваН.Д. Метафора и дискурс// Теория метафоры. М.,1990. С.17.
4. АскольдовС.А. Концепт и слово// Русская словесность: Антология. М., 1997.
5. БабенкоЛ.Г., Васильев И.Е., Казарин Ю.В. Лингвистический анализ художественноготекста. Екатеринбург, 2000.
6. БастриковА.В., Бастрикова Е.М. Концепт “совесть” в русском языке XVIII века// Актуальныепроблемы современной русистики: В 2-х ч. Киров, 2000. Ч.1.
7. БахтинМ.М. Проблема речевых жанров//Бахтин М.М. Автор и герой: К философским основамгуманитарных наук. СПб, 2000.
8. БелинскийВ.Г. Сочинения Александра Пушкина.//В.Г. Белинский. ПСС. М.,1955.
9. БлагойД.Д. Душа в заветной лире. М.,1979.
10. БлагойД.Д. Мастерство Пушкина. М., 1955.
11. БлагойД.Д. Творческий путь Пушкина (1813-1826). М.-Л., 1950.
12. БлагойД.Д. Творческий путь Пушкина (1826-1830). М.,1967.
13. БондиС.Г. Рождение реализма в творчестве Пушкина// Бонди С.Г. О Пушкине. М., 1978.
14. БочаровС.Г. Поэтика Пушкина. Очерки. М.,1974.
15. БродскийН.Л. «Евгений Онегин», роман А.С. Пушкина. М.,1964.
16. БрюсовВ.Я. Мой Пушкин. Статьи, исследования, наблюдения. М.-Л., 1929.
17. БулаховскийЛ.А. Русский литературный язык первой половины XIX века. Лексика и общиезамечания о слоге. Киев, 1957.
18. БулыгинаТ.В.; Шмелев А.Д. Концепт долга в поле долженствования. // Логический анализязыка. М., 1991.
19. ВиноградовВ.В. Пушкин и история русского литературного языка. М.-Л., 1936.
20. ВиноградовВ.В. Пушкин и русский литературный язык XIX века.//Пушкин – родоначальник новойрусской литературы. М.-Л., 1941.
21. ВиноградовВ.В. Стиль Пушкина. М.,1941.
22. ВиноградовВ.В. Язык Пушкина. М.-Л., 1935.
23. ВиноградовВ.В. Язык художественного произведения //Вопросы языкознания. 1954. №5.
24. ВинокурГ.О. Наследство XVIII века в стихотворном языке Пушкина.// Пушкин –родоначальник новой русской литературы. М.-Л., 1941.
25. ВинокурГ.О. Понятие поэтического языка.//Г.О.Винокур. О языке художественнойлитературы. М.,1991.
26. ВоркачевС.Г. Концепт «счастье»: понятийный и образный компоненты//Изв. АН. Сериялитература и язык. Т.60. №6.
27. ВоркачевС.Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становлениеантропоцентрической парадигмы в языкознании// Филол. науки. 2001. №1.
28. ГаспаровБ.М. Поэтический язык Пушкина. СПб, 1999.29. Гачев Г. Национальные образы мира. М., 1988.
30. ГейН.К. Гармония пушкинского стиля.//Русская речь. 1977.№3.
31. ГреймасАльгирдас Ж., Курте Жозеф. Семиотика: Объяснительный словарь теорииязыка.//Семиотика: Семиотика языка и литературы/Пер. с англ., фр., исп./Сост.,вст.ст. и общ. редакция Ю.С.Степанова. М.: Радуга, 1983.
32. ГроссманЛ.П. Пушкин. М.,1958.
33. ГуковскийГ.А. Пушкин и проблемы реалистического стиля. М.,1957.
34. ДаньковаТ.Н. Концепт «любовь» и его словесное воплощение в индивидуальном стилеА.Ахматовой. Автореф. дис… канд. филол. наук. Воронеж, 2000.
35. ДелезЖ., Гваттари Ф. Что такое философия? СПб, 1998.
36. ДостоевскийФ.М. Пушкин (очерк).//Ф.М.Достоевский. ПСС: В 30-ти т. Л., 1984. Т.26.
37. ЖдановаЛ.А., Ревзина О.Г. Власть: языковое значение и концепт.// Семантика языковыхединиц: Материалы 3-й межвуз. н.-и. конф. М., 1992. Ч. 1.
38. ИльинскаяИ.С. Лексика стихотворной речи Пушкина. «Высокие» и поэтические славянизмы.М.,1970.
39. ИлюхинаН.А. Образ в лексико-семантическом аспекте. Самара, 1998.
40. КвятковскийА.А. Поэтический словарь. М.,1966.
41. КолесовВ.В. Концепт культуры: образ-понятие-символ.// Вестн. С. -Петербург. ун-та.Сер. 2, История, языкознание, литературоведение. СПб, 1992. Вып. 3.
42. Краткийсловарь когнитивных терминов. М., 1996.
43. КубряковаЕ.С. О новых путях исследования значения: Теория айсберга//Проблемысемантического описания единиц языка и речи. Минск, 1998.
44. КузнецоваЭ.В. Лексикология русского языка. М.,1989.
45. ЛевинВ.Д. Очерк стилистики русского литературного языка конца XVIII-начала XIX в.(Лексика). М.,1964.
46. ЛихачевД.С. Концептосфера русского языка//Русская словесность. М.,1997.
47. Логическийанализ языка: культурные концепты. М.,1991.
48. ЛотманЮ.М. А.С. Пушкин. Биография писателя. Л., 1981.
49. ЛотманЮ.М. Культура и взрыв //Семиосфера. СПб., 2000.
50. ЛотманЮ.М. Роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий. Л.,1983.
51. ЛотманЮ.М. Роман в стихах Пушкина “Евгений Онегин”. Тарту, 1975.
52. ЛукинВ.А. Концепт истины и слово истины в русском языке.//Вопросы языкознания. 1993.№4.
53. МаковскийМ.М. «Картина мира» и миры образов: лингвокультурологические этюды//Вопросыязыкознания. 1992. №6.
54. МакогоненкоГ.П. Творчество Пушкина в 1830-е годы. Л.,1982.
55. МарошиВ.В. Что есть дискурс//Дискурс. 1996. №2.
56. МедведевП.Н. Формальный метод в литературоведении. (Бахтин под маской. Маска вторая).М., 1993.
57. МейлахВ.С. Пушкин и его эпоха. М.,1958.
58. МережковскийД.С. Вечные спутники (Пушкин). СПб, 1906.
59. МиллерЛ.В. Художественный концепт как смысловая и эстетическая категория// Мир рус.слова. СПб., 2000. №4.
60. НабоковВ.В. Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина. М., 1999.
61. НеретинаС.С. Слово и текст в средневековой культуре. Концептуализм Абеляра. М., 1994.
62. НеретинаС.С. Тропы и концепты//www.philosophy.ru
63. Новейшийфилософский словарь. Мн., 1998.
64. ОжеговС.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М.,1999.
65. ПанченкоН.Н. Средства объективации концепта «обман» (на материале русского ианглийского языков). Автореф. дис… канд. филол. наук. Волгоград, 1999.
66. ПозняковаН.В. Концепт «огня» в поэзии А.А. Фета.// Текст как реальность:содержание, форма, изучение. Тула, 1997.
67. Поэтическаяфразеология Пушкина. М.,1969.
68. Проблемыпушкиноведения. Сборник научных трудов. Л., 1975.
69. ПушкинА.С. Евгений Онегин//Пушкин А.С. Полн. собр. соч.: В 10-ти тт. М., 1950. Т.5.
70. Пушкинв мировой литературе. Сб. статей. Л.,1926.
71. Пушкинв русской философской критике. М.,1990.
72. Рольчеловеческого фактора в языке: язык и картина мира. М.,1988.
73. СаморуковаИ.В. Дискурс – художественное высказывание – литературное произведение:Типология и структура эстетической деятельности. Самара, 2002.
74. СаморуковаИ.В. Художественное высказывание как литературоведческая категория: постановкапроблемы/Научные доклады и лекции Самарского государственного университета.Серия «Литературоведение». Самара, 2000.
75. Семантикаязыковых единиц: Материалы 3-й межвуз. н.-и. Конф. М., 1992. Ч.1.
76. СергееваЕ.В. Проблема интерпретации термина «концепт» в современной лингвистике//Русистика: лингвистическая парадигма конца ХХ века. СПб., 1999.
77. Словарьязыка Пушкина. М.-Л., 1958.
78. СтепановЮ.С. Константы. Словарь русской культуры. М., 1997.
79. СтепановЮ.С. Концепт «причина» и два подхода к концептуальному анализу языка- логический и сублогический //Логический анализ языка. М., 1991
80. СтепановЮ.С., Проскурин, С.Г. Концепт «действие» в контексте мировойкультуры.// Логический анализ языка. М., 1992
81. СтернинИ.А. Концепт и языковая семантика//Связи языковых единиц в системе иреализации: Когнитивный аспект. Тамбов, 1999. Вып.2.
82. СуродинаН.Р. Лингвокультурологическое поле концепта «пустота» (на материалепоэтического языка московских концептуалистов). Автореф. дис… канд. филол. наук.Волгоград, 1999.
83. ТарасоваИ.А. Концепт «вечность» в поэтическом мире Г. Иванова.// Предложениеи слово: парадигматический, текстовый и коммуникативный аспекты. Саратов, 2000.
84. ТыняновЮ.Н. Пушкин и его современники. М.,1969.
85. ТюпаВ.И. Пролегомены к теории эстетического дискурса//Дискурс. 1996. №2.
86. УспенскийБ.А. Из истории русского литературного языка XVIII-начала XIX века. М.,1985.
87. ФасмерМ. Этимологический словарь русского языка: В 4-х т. М.,1986-1987.
88. ХудяковА.А. Концепт и значение//Языковая личность: культурные концепты. Волгоград идр., 1996.
89. ЦявловскийМ.А. Летопись жизни и творчества Пушкина. М.,1951.
90. ЧичеринА.В. В мире Пушкина. М.,1974.
91. ЧичеринА.В. Очерки по истории русского литературного языка. М.,1985.
92. ЧудиновА.П. Россия в метафорическом зеркале: когнитивное исследование политическойметафоры (1991-2000): Монография. Екатеринбург, 2001.
92.Шмелев Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики. М.,1973.
93. Этимологическийсловарь: праславянский лексический фонд/ под ред. О.Н.Трубачева. М.,1974 -.(1999 – 26 выпуск).
94. ЯкушеваГ.В. Концепт//Литературная энциклопедия терминов и понятий/Под ред. А.Н. Николюкина.М., 2001.