Казалось бы, что здесь такого — герои романа пишут друг другу письма? Кажется, обыкновенное дело. Но это только на первый взгляд.
Письма эти, резко выделяясь из общего текста пушкинского романа в стихах «Евгений Онегин», дают некоторые черты характеров героев, и даже сам автор исподволь выделяет эти два письма: внимательный читатель сразу заметит, что здесь уже нет строго организованной «онегинской строфы», здесь — полная свобода пушкинского стиха. Письмо Татьяны к Онегину… Его писала юная уездная барышня (как известно, по-французски), вероятно, переступая через огромные нравственные запреты, сама пугаясь неожиданной силы своих чувств:
Я к вам пишу — чего же боле?
Что я могу еще сказать?
Теперь, я знаю, в вашей воле
Меня презреньем наказать…
Уже в этих строках — вся Татьяна. Гордость ее, ее понятие о приличиях страдают от одного — ей приходится первой признаваться в любви мужчине. И в глубине души Татьяна наверняка была уверена во взаимности. Она предполагает, что могла бы быть счастлива с другим, и в этом предположении есть доля столь несвойственного ей кокетства; но тут же стремительность чувств в ней берет верх и выплескивается:
Другой!.. Нет, никому на свете
Не отдала бы сердца я…
Резкий, внезапный переход на «ты» — наверняка случайный, неосознанный. Почему?.. Татьяна здесь — и в последующих строках — предельно раскрыта, абсолютно откровенна. Она излагает все полностью, ничего не скрывая, честно и прямо. И мы читаем такие, к примеру, строки:
Вообрази: я здесь одна,
Никто меня не понимает,
Рассудок мой изнемогает,
И молча гибнуть я должна.
Так вот что искала она в Онегине!.. Понимание… Онегин, с его светской негодной пресыщенностью, казался ей, юной деревенской девочке, человеком необыкновенным — а значит, способным ее понять. Но Татьяна сама осознает ужас своего поступка,.безнравственного в глазах света ( но не в ее собственных!), и пишет:
Кончаю! Страшно перечесть…
Стыдом и страхом замираю…
Но мне порукой ваша честь,
И смело ей себя вверяю…
Какая сила и простота в этих словах!.. И вновь — переход на «вы»… Опомнилась, спохватилась, пожалела о собственной смелой искренности («страшно перечесть»), но — ни единого слова не исправила. Вот она — Татьяна Ларина, героиня романа.Онегин не таков.
Кстати, не надо забывать, что Онегин в начале романа и в конце его — разные люди. Письмо пишет «второй Онегин», изменившийся за время странствий, вновь способный любить. Как и Татьяна, он переступает через неписаные законы общественной нравственности (пишет любовное письмо замужней даме!):
Предвижу все: вас оскорбит
Печальной тайны объясненье,
Какое горькое презренье
Ваш гордый взгляд изобразит!..
Здесь не стремительный юный порыв Татьяны, а глубокое чувство зрелого человека. Понимая, что он может повредить репутации Татьяны, Онегин ни в коей мере не ставит ее под удар, ничего не просит:
Нет, поминутно видеть вас,
Повсюду следовать за вами
Улыбку уст, движенье глаз
Ловить влюбленными глазами,
— вот и все, о большем он не смеет сказать. Теперь это — совсем другой человек. Прежний Онегин — тот самый, что дал такую строгую отповедь Татьяне в парке — не смог бы полностью подчиниться такому чувству, не смог бы так любить. А этот — может:
И, зарыдав у ваших ног,
Излить мольбы, признанья, пени,
Все, все, что выразить бы мог,
А между тем притворным хладом
Вооружать и речь и вздор…
Онегин — не Татьяна. Он не может (и не смеет, и не имеет права!) выразить иначе свою любовь. Он вынужден притворяться.
И в итоге герой признает себя побежденным:
Но так и быть: я сам себе
Противиться не в силах боле;
Все решено: Я в вашей воле
И предаюсь моей судьбе.
Заметим, что здесь — почти дословное повторение письма Татьяны: «Все решено: Я в вашей воле», — пишет Онегин, а она: «Теперь, я знаю, в вашей воле...».Быть «в чужой воле», зависеть от кого-то — и счастье и несчастье одновременно. Пушкин любит своих героев, но не жалеет их — они должны пройти сложный и тернистый путь нравственного совершенствования, и два письма, таких близких по смыслу и таких разных по его выражению, — этапы этого сложного пути.