Литвинова В.И.
Министерство народного образования РСФСР
Абаканский государственный педагогический институт
Абакан-1989 г.
В данный выпуск включена разработка урока внеклассного чтения по повести А. Приставкина «Ночевала тучка золотая», в которой использованы критические статьи, письма читателей к автору повести, литературоведческие исследования.
Составитель — преподаватель кафедры литературы Абаканского пединститута — предлагает наиболее продуктивный метод анализа произведения, материал для биографической справки А. Приставкина, излагает историю написания повести, дает план урока, раскрывает особо трудные для восприятия учащихся вопросы, указывает литературу в помощь учителю.
Во многих книгах для юношества запечатлена детская память о войне. Это такие произведения, как «В осажденном городе» и «Январь» Л. Пантелеева; «Киров с нами» Н. Тихонова; «Малышок» И. Ликстанова; «Стожары» А. Мусатова; «Таня и Юстик» В. Железнякова; «Васек Трубачев и его товарищи» В. Осеевой и др. Авторы показывали, как в суровых испытаниях закалялась воля, характер ребят, как при поддержке взрослых подростки становились строителями счастливой жизни.
Повесть А. Приставкина «Ночевала тучка золотая» («Знамя», 1987 г., N 3 и 4) по-новому высветила проблемы военного детства, приобщила к священному таинству истории своей страны. Появление этого произведения вызвало большой интерес и дискуссии, автору приходят письма от читателей, которые выражают свое мнение об изложенных им фактах. Аппарат Чечено-Ингушского обкома и местной печати дали негативную оценку повести, народная поэтесса Чечено-Ингушетии Р. Ахматова выразила недоверие к изображенным Приставкиным событиям в «Тучке», на что Анатолий Игнатьевич в одном из интервью газеты «Труд» с горечью отозвался: «Она меня не своим, а чужим считает, хотя я ее коллега и нас общие гуманные идеи должны объединять». Получает А. Приставкин письма от сталинистов, обвиняющих автора в предательстве ЦРУ, от антисталинистов, благодарных за правду. Читают повесть родители и дети. Вот почему обсуждение важных проблем, поднятых в повести, желательно обсудить в школе.
В помощь учителю предлагается вариант урока внеклассного чтения по повести «Ночевала тучка золотая», в основе которого лежит метод коллективного анализа.
Задача учителя — раскрыть перед учащимися трагедию военного, голодного и бездомного детства.
Цель урока — разобраться в сложности исторических событий, доказать необходимость человеческого братства, убедить, что даже в жестоких условиях человек способен на благородство.
ПЛАН
Биографическая справка.
История создания повести.
Основные проблемы произведения:
проявление характера человека в сложных ситуациях военного времени;
раскрытие сути пословицы «Кому война, а кому мать родна»;
причины возникновения национальных конфликтов;
Смысл названия повести.
Урок строится на вопросах, сформулированных учителем и учениками, ответы обобщаются.
Ход уроков
Биографическую справку может изложить заранее подготовленный ученик, но лучше это сделать самому учителю.
Подлинность и достоверность событий повести подтверждается биографией ее автора, совпадающей с судьбой Кузьменышей.
Родился А. И. Приставкин 17.Х.1931 года, жил в Люберцах Московской области. Воспитывался в детдоме. В интервью газете «Труд» отмечал: «Чтобы не умереть с голоду — воровали. Мы прятали друг друга и защищали. А кто нас защитил бы еще? Я защищал татарина Мусу. Муса защищал меня. Еще у меня был близкий друг чеченец. И армянин Кристик. Я дружил с ногайцем, дружил с девочкой — немкой по фамилии Гросс. В Томилинском детдоме моим лучшим другом был еврей Мотя. И я не придумал объединение моих героев. Вот так же и мы в детстве объединялись и выручали друг Друга, чтобы выжить». Все попытки Приставкина забыть голодное детдомовское детство были безуспешны-боль оказалась непроходящей.
Начинал писать А. Приставкин с 1954 года. Литературное творчество настолько его увлекло, что он закончил в 1959 году Литературный институт и много работал над первыми повестями «Маленькие рассказы» — о военном детстве.
Тема молодежи нашла свое отражение в произведениях «Мои современники», «Страна Лэпия», «Три жизни», «Костры в тайге», «Голубка». Последняя повесть была экранизирована, одну из героинь играла актриса нашего областного драматического театра Е. Рапопорт. "«Ночевала тучка золотая» сейчас готовится к экранизации. Из десятка режиссеров А. Приставкин выбрал ингуша Саламбека Мамилова, который мальчишкой пережил репрессии, помнит, как переселяли народы.
Это сейчас, а в момент написания повести она не могла быть опубликована, как я «Дети Арбата» А. Рыбакова, «Белые одежды» В. Дудинцева, «Зубр» Д. Гранина, «Исчезновение» Ю. Трифонова.
Понять причины этому поможет прочтение следующих публикаций: Ф. Кузнецов, Ю. Поляков. Минувшее: полная правда! — «Литературная газета», — 1987, 30.IX.
Материалы Всесоюзной творческой конференции: «Великий Октябрь: социалистический интернационализм, советская литература». «Литературная газета», — 1987, — 7.Х.
А. Латынина. Одна неправда нам в убыток. — «Литературная газета», — 1987, 15.IV.
Н. Кардин. Нас было двое: брат и я. — «Литературное обозрение», — 1987. — N 9.
Современная критика откликнулась на произведения А. Приставкина, об этом можно прочесть в следующих источниках: П. Голик. В поисках большой прозы. — «Правда», — 1963 г., 20.Х. А. Клитко. О прозе, по преимуществу лирической. — «Наш современник», 1965, N 3.
Е. Полякова. Сто тысяч Смирновых. — «Новый мир», — 1967, N 12.
А. Горловский. Роман и его содержание. — «Дружба народов», 1968, N 3.
Приступая к анализу повести, отметим, что в «Тучке» изображается мир взрослых и мир детей. Какие-то жизненные вопросы они решают совместно, в решении других — у них полярные точки зрения. Посмотрим, каким представлен в повести мир детства.
АВТОР ПРЕДСТАВЛЯЕТ МАЛЕНЬКИХ ГЕРОЕВ КАК ОДИН СЛОЖНЫЙ ОРГАНИЗМ. ПРИВЕДЕМ ПРИМЕРЫ ИЗ ТЕКСТА.
Ребята зачитывают:
«Две головы Кузьменышей (как об этином организме) варили по-разному. Сашка как человек миросозерцательный, спокойный, тихий извлекал из себя идеи. Как, каким образом они возникали в нем, он и сам не знал. Колька, оборотистый, хваткий, практичный, со скоростью молнии соображал, как эти идеи воплотить в жизнь. Извлечь, то бишь, доход.
В четыре руки тащить легче, чем в две; в четыре ноги удирать быстрей. А уж четыре глаза вострей видят, когда надо ухватить, где что плохо лежит. Пока два глаза заняты делом, другие два сторожат за обоих.
А уж комбинаций всяких из двух Кузьменышей не счесть! Попался, скажем, кто-то из них на рынке, тащат в кутузку. Один из братьев поет, вопит, на жалость бьет, а другой отвлекает. Глядишь, пока на первого оглянулись, второй — шмыг, и нет его. Оба брата, как вьюны верткие, скользкие: раз упустил — в руки обратно уже не возьмешь».
Но автор показывает нам и насколько разными были Кузьменыши.
КАКИЕ ПРИМЕРЫ ИЗ ТЕКСТА ПОДТВЕРЖДАЮТ ОТЛИЧИТЕЛЬНЫЕ СВОЙСТВА ХАРАКТЕРОВ БРАТЬЕВ?
Ребята вспоминают, что бурая, незлобливая корова Машка подпускала к себе Сашку, а Кольку не терпела: «Как издалека завидит, шею вытянет… А если он захочет приблизиться, начинает копытом передним бить, рога в землю наставит, мычит. Ругается, значит».
Колька не выдерживал монотонного верчения жернова, Сашка крутил до конца. Сашка кизяков видеть не мог, Колька собирал с охотой. Сашка доверчиво вылез из зарослей кукурузы навстречу чеченцу, Колька зарыл себя в землю, «исчез из этого мира», Мы видим, как по-разному, относились Кузьменыши к отдельным проблемам.
А КАК ОНИ ОТНОСИЛИСЬ ДРУГ К ДРУГУ?
Они не мыслят жить друг без друга. Как единый организм, они никогда не разлучались. В повести есть эпизод болезни Сашки, когда врачам пришлось силой отделить его от брата.
КАК КОЛЬКА ВЕДЕТ СЕБЯ, ОСТАВШИСЬ В ОДИНОЧЕСТВЕ?
«Колька сообразил, залез под вагон и оттуда через пол попробовал переговариваться с братом, пока врачей не быдло. Сашка глуховато отвечал. Приложив ухо к деревяшке, можно было разобрать. Тогда Колька набросал между рельсов травы да лопухов и сделал себе лежак, спал под тем пестом, где находился Сашка. И чтобы знать, что Колыка при нем всегда, он постукивал по дну вагона камешком, Сашка ему отвечал».
В свои одиннадцать лет, они копили уже на черный день, делали заначку, в которую входили и банки с джемом, фуфайка. «Добро» годилось для будущего побега.
ОДИНАКОВО ЛИ ДОРОГА БРАТЬЯМ БЫЛА ЗАНАЧКА?
Нет. Колька может умереть без заначки, а он, Сашка, не поедет, пока не увидит воспитательницу: «И плеватъ ему на заначку! Не может уехать без Регины Петровны и ее мужичков! А то получится, что спасают братья сами себя, а такого человека, как Регина Петровна, оставляют тут погибать! Они должны вместе бежать, вот что он понял». Сашка больше заботился о других, себя он воспринимает, как частичку окружающего мира, в котором все разумно, надо только прикинуть, как лучше все употребить в дело.
«Колька не мог наподобие Сашки заранее высчитать и выложить Не так у него мозги устроены. Но он понимал: если вещь валяется, ее надо подобрать. А опосля думай, что да зачем». Колька практичнее брата, он способен осмыслить уже свершившийся факт.
Сашка видит дальше Кольки, он размышляет о завтрашнем дне, поэтому ему кажется неестественной сама смерть: «Была Вера. А потом раз, и нету. А куда же она делась? Вон эти… — Сашка показал на горы. — Они тоже пропадают, появляются, но они всегда есть Речка… Тоже всегда. А почему же люди? Они-то что?».
Мысль о том, что человек может убить человека ему не доступна для понимания. Поэтому, когда Регина Петровна рассказывала Кузьменышам о том, как ее «с мужичками» оставили чеченцы в живых, Сашка не удивился — иначе и не могло быть. Возможно, поэтому он шагнул навстречу разъяренному чеченцу: «верил, что они ничего не сделают, как не убили Регину Петровну, хотя наставляли на нее ружье. Если Сашка размышлял над философской категорией „смерть“, то Кольке довелось физически ощутить ее явление.
Зачитывать строки об ужасной смерти Сашки вряд ли целесообразно, это для „внутреннего“ прочтения.
А вот КАК КОЛЬКА ПОСТИГАЕТ СМЕРТЬ БРАТА?
вопрос уместен. Хотя бы потому, что многие подобное смогли уже увидеть в фильме Э. Климова „Иди и смотри!“ (мальчик на глазах у зрителей от ужасов пережитого превращается в старика): „Ему вдруг стало холодно и больно, не хватало дыхания. Все оцепенело в нём, до самых кончиков рук и ног. Он даже не смог стоять, а опустился на траву. Страшная отрешенность владела им. Он будто не был самим собой, но все при этом помнил и видел. Заорал, завыл, закричал… Наверное, он сильно кричал — он кричал на всю деревню, на всю долину; окажись рядом хоть одно живое существо, оно бежало бы в страхе… Но голос его иссяк, он запнулся и упал в пыль… Сел, отряхивая пыль с головы, вытирая лицо рукавом. Все, что он делал дальше, было вроде бы продуманным, логичным, хотя поступал он так, мало что осознавая. Колька направился по дороге к колонии, ни от кого не прячась и не оберегаясь.
Все худшее, что могло бы с ним случиться, он знал, уже случилось“.
Колька не хоронит брата. Он отправляет его, как и мечталось, в путешествие, положив в ящик под вагоном. Взрослая мысль о захоронении не приходит к мальчику. Воспаленный мозг подсказывает будущее живому Сашке, о мертвом Колька не может думать, разговаривая с телом брата Ощущение слитности не проходит, и на вопрос Ильи: „Ты Колька или Сашка?“ — отвечает: „Я — обои“.
Приставкин о сцене прощания Кузьменышей пишет сухо, даже скучно. Но пробирает оторопь, как представишь себе последний приют мальчика и человека, который обнаружит маленькое, истерзанное тело. Так не стало 11-летнего человечка. Кажется, только одного из многих миллионов, которых забрала война. Но ведь это часть другого Кузьменыша.
ЧТО СПАСЛО КОЛЬКУ ОТ БОЛЕЗНИ, ВЫЗВАННОЙ СТРАШНЫМ ПОТРЯСЕНИЕМ?
Братская любовь чеченского мальчика: „Колька закрыл глаза и опять подумал, что это не Сашка. А где тогда Сашка? И почему этот чужой, чернявый Сашкино новое лицо взял и Сашкиным новым голосом говорит. А где Сашка? Голоса своего он не услышал, но чужой голос понял:
— Саск нет. Ест Алхузур. Мына так зыват. Алхузур. Понымашь?
— Не-е, — сказал Колька. — Ты мне Сашку позови. Скажи, мне плохо без него. Чего он дурака валяет, не вдет“.
Маленький чеченец чувствует, как тяжело Кольке, он по-лон сострадания, чем может облегчает мучения, по-братски делясь последними крошками. Только такая знакомая братская помощь помогает Кольке вернуться к жизни: „Потом он опять спал, ему виделось, что чернявый, чужой Алхузур кормил- его по одной ягодке виноградом. И кусочки ореха в рот сует. Сначала сам орех разжевывает, а потом Кольке дает. Однажды он сказал: “Я, я Саск. Хоти, и даэк зови. Буду Саск».
Совсем еще маленький человек интуитивно смог ощутить, что только Осознание живого Сашки сможет поднять больного. Мудрость мальчика заставляет его отречься от собственного имени во спасение гибнущего. Гражданский поступок Алхузура совершил ожидаемое чудо: Колька поднялся, но уже ничто не заставит его увидеть в чеченце врага.
А ВО ВЗРОСЛОМ МИРЕ ВСЕГДА ЛИ ВОЕВАЛИ РУССКИЙ С ЧЕЧЕНЦЕМ?
Белобрысый, веснушчатый, солдат, которого испугался Алхузур даже «не заметил», что брат Кольки чеченец: «Солдат шмыгал носом и с жалостью смотрел на больного». Уходя, произнес: «Так ты, Колька, все сам не ешь… Ты брату оставь. А я значит санитаров пришлю». Не по приказу, конечно, поступил, но по-человечески его поступок оправдан. Не каждый солдат, призванный в эти места для уничтожения «народа-предателя», смог бы поступить подобным образом.
Чеченец в рыжей бараньей шубе кричит на Кольку, но читатель слышит в его гортанных интонациях отчаянную попытку убедить себя в необходимости увидеть врага в ребенке: «Мой зымла! Он на мой зымла ходит! Мой дом! Мой сад! А я стрылат, за то… Я убыват !» Не смог убить. Возвращающееся сознание подсказывает Кольке мысли мудрого покойного брата: «Я думаю, что все люди братья».
События военных лет на Кавказе потребовали от каждого человека незамедлительного проявления его гражданских свойств. Великую человечность проявляет Регина Петровна, взявшая на себя ответственность не только за своих «мужичков», но и за Кузьменышей, когда устраивает для детдомовцев их первый за 11 лет день рождения. Одноногий Демьян в момент нападения чеченцев успел предупредить: «Не беги ты кучей! Рассыпься… Им ловить хужей!».
ОБСУЖДЕНИЕ ПОМОГАЕТ ОБОБЩАТЬ: война не убила в людях человечности, милосердия, умения сострадать, в ущерб себе помогать другому. В повести Приставкина эта тема представлена в лучших традициях советской многонациональной литературы («Судьба человека» М. Шолохова, «Материнское поле» Ч. Айтматова, «Партизаны» Алеся Адамовича, «Сотников» В. Быкова и др.).
* * *
«Тучка» помогла увидеть «изнанку» войны. Если дети могли быть добросердечными, мудрыми, бескорыстными, то во взрослом мире эти свойства человека война уничтожала безжалостно. До появления повести А. Приставкина мы могли -прочесть в детской литературе о некоторых недостатках характера директора школы. В целом же люди, ответственные за воспитание детей, в книгах были сердобольными, честными и справедливыми. Мы привыкли к детдому, образ которого дан в «Звенигороде» А. Л. Барто.
В «Тучке» ломается стереотип сиротского благополучия. Воспитателем детского коллектива выведен жулик и прохвост Виктор Викторович, который обирал несчастных и голодных: «А самую главную часть берут для директора для его семьи и его собак. Но около директора не только собаки, не только скотина кормится, там и родственников и приживальщиков понапихано. И всем им от детдома таскают, таскают». Не правда ли, нам эта картина до боли уже знакома: наблюдали ее по классической литературе 40-х годов 19 в. («Ревизор» Гоголя), в 80-е того же столетия («Ионыч» Чехова). И вот опять, спустя 100 лет. Приставкин продолжает и гуманистическую традицию Достоевского, впервые в русской литературе обратившим внимание на страдания детей: «И этот директор отправил детей в путь без пайка. Где его плюгавенькая совесть была: ведь знал, знал же он, что посылает двух детей в голодную многосуточную дорогу! И не шевельнулась та совесть, не дрогнула в задубевшей душонке ни одна клеточка». И будь Виктор Викторович единственным в своем роде бессердечным директором: читатель просто вздохнул бы: «Не повезло ребятам». Приоткрывая завесу над тайной детского беспризорничества, Приставкин с горечью констатирует, что бездушных людей, ответственных за судьбы детей еще немало.
МОЖЕМ МЫ ИХ ПЕРЕЧИСЛИТЬ?
Это и директор Таловского интерната Владимир Николаевич Башмаков, проводник Илья, доставлявший детдомовцев на Кавказ и др.
Такое нам еще не знакомо. Детдомовцы звали себе одно имя — «шакалы», соглашались с ним вынужденно, потому что действительно были всегда голодны: «И вдруг… Кишки от этого „вдруг“ защипало. Запах ошалелый пошел, по полкам, по вагону, по поезду. И по тем самым кишкам — будто ножовкой! Колбасное мясо открыли в продолговато-овальной американской баночке с золотым отсветом. Хоть бы не скребли, гады, ложкой по жести, от этого звука судорога начиналась в животе, будто это тебя, тебя как банку ложкой выскребают».
Государство выделяло средства из военного бюджета на сохранение поколения, а здоровые и сытые дяди обирали детей, наживались на человеческом горе. Вот для них-то и звучит: «Кому война, а кому мать родная». Жестокосердие взрослых, голод, чувство самосохранения заставляли детей воровать, промышлять на рынках, опустошать по дороге поля набивая впрок изголодавшиеся желудки. Сколько жизней раздавлено, сколько судеб сломано. Итогом жизни таких людей является человеческое проклятие.
НАЙДЕМ В ТЕКСТЕ СЛОВА, КОТОРЫЕ ПРОИЗНОСИТ АВТОР ОТ ИМЕНИ ВСЕХ ОБДЕЛЕННЫХ И ГОЛОДАВШИХ.
«Примите же это невысказанное, от моих Кузьменышей и от меня лично, запоздалое, из далеких 80-х годов непрощение вам, жирные крысы тыловые, которыми был наводнен наш дом-корабль с детишками, подобранными в океане войны».
СПРАВЕДЛИВО ЛИ ЭТО «ЗАПОЗДАЛОЕ НЕПРОЩЕНИЕ»?
Выводы ребята без труда делают сами: пусть услышат эти слова те, кто все эти годы жил спокойно, скрываясь за общим безмолвием. Пусть знают они, что миллионы людей узнали, как бесчестно прошла их жизнь.
* * *
События, подобные тем, что прошли в Алма-Ате и НКАО требуют особого внимания к национальной проблеме, отраженной в «Тучке». Необходимы продуманность, тщательность в проведении беседы — речь идет о судьбе народа.
Долгое время мы не осознавали себя людьми одной судьбы, одного несчастья, потому что факты военного Кавказа замалчивались. Сам автор утверждает: «Я знаю, что когда десятком лет раньше татары как-то просачивались в Крым, их обвиняли в нарушении права на жительство, хотя в Советском Союзе любой гражданин может приобрести дом в любом месте. Но для людей татарской национальности в Крыму тогда установили особый паспортный режим. О подобных фактах у нас не сообщали. Необходимо теперь бережно, тщательно, терпеливо разбираться с такими вопросами. И тут не обойтись без общественности. Кулуарно решать нельзя ничего».
Сейчас есть достаточно литературы, помогающей понять то сложное время, породившее национальную рознь. Назовем лишь часть ее:
И. Твардовский. «Страница пережитого». — Юность. — 1988, N 3.
Н. Рапопорт. «Память — это тоже медицина». — Юность. — 1988, N 44.
Л. Разгон. «Непридуманное». — Юность. — 1988, N 5. К. Симонов. «Уроки правды» — Юность. — 1988, N 4. Е. Гинзбург. «Крутой маршрут». — 1988, N 9. И хотя мы узнаем о жизни сталинского периода развития общества, находятся еще подстрекатели, которые сейчас намеренно усиливают национальную рознь, чтобы увести в сторону от перестройки и демократизации.
Приставкину приходят письма из Узбекистана, в которых рассказывается о том, как там закрывали мешками памятники Ленину, заслоняли их машинами, чтобы помешать живущим здесь крымским татарам подойти к ним с цветами в день своей автономии. Читатели пишут о том, как местное население, живущее рядом с татарами и считающее их своими, кем-то против них настраивалось.
В ходе рассмотрения национальной проблемы важно определить источник людского горя. Сам автор называет его достаточно четко: «В детстве мы не знали, кто из нас какой национальности. Для нас это не имело никакого значения. Мы объединялись, но совсем не по принципу общей национальности. Просто единение было для нас средством самозащиты от жестокого мира взрослых, где царствовал сталинизм». Не случайно в повесть введен эпизод, в котором голодный Колька, пытаясь согреться, бегает, во все горло выкрикивая свою песню: «От края до края по горным вершинам, где гордый орел совершает полет, о Сталине мудром, родном и любимом, прекрасные песни слагает народ». Но песня о Сталине его не согреет. Теплее стало от дружеского участия нового брата.
ВСПОМНИМ, КАКИХ НАЦИОНАЛЬНОСТЕЙ ДЕТИ БЫЛИ В ПРИЕМНИКЕ?
Веселый, прыщавый, нескладно длинный татарин Муса. Он любил всех разыгрывать, но когда ярился мог и зарезать, становился белым и скрипел зубами. Муса помнил свой Крым, мазанки в отдалении моря, на склоне горы, и мать с отцом, которые трудились на винограднике.
Балбек был ногаец. Где находится его родина, Ногайя, никто из нас, да и сам Балбек не знал...
Лида Гросс, попавшая в мальчиковую спальню потому, что она была одна девочка, а жить одной в холодной спальне невозможно, просила нас называть ее по-русски: Гроссова… О своем прошлом помнила лишь, что жила у большой реки, но однажды ночью пришли люди и велели им уезжать… В соседней с нами комнате жили армяне, казахи, евреи, молдаване и два болгарина".
ВЫЯСНИМ, КАК КУЗЬМЕНЫШИ ОТНОСЯТСЯ К ДЕТЯМ ДРУГИХ НАЦИОНАЛЬНОСТЕЙ?
Школьники назовут очень много примеров из текстов. Чтобы внимательнее рассмотреть суть проблемы, лучше заранее отобрать несколько эпизодов и последовательно обсудить их.
Первый из них — описание зловещего вагона: «Он поднял голову и увидел глаза, одни сперва глаза: то ли мальчик, то ли девочка. Черные блестящие глаза, а потом рот, язык и губы. Этот рот тянулся наружу и произносил лишь один страшный звук: „Хи“. Колька удивился и показал ладонь с сизоватыми твердыми ягодами: „Это?“. Ведь ясно же было, что его просили. А о чем просить, если кроме ягод ничего не было. Хи! Хи! — закричал голос, и вдруг ожило деревянное нутро вагона. В решетку впились детские руки, другие глаза, другие рты, они менялись, будто отталкивали друг друга и вместе с тем нарастал странный гул голосов, словно забурчало в утробе у слона. Лишь потом мальчик понял, что это увезенные из родных мест дети просили воды. Не хлеба.
Потом обращаем внимание на эпизоды взрыва в детдоме, гибели фельдшерицы Веры, переселение тети Зины в этот „рай“. Размышления над этими эпизодами позволяют заметить, что взрослые и дети разноречиво оценивают события, связанные с переселением чеченцев.
Наивная беседа Кузьменышей приближает читателя к правде.
— Фашисты. Сравнили. Какие они фашисты!
— А кто? Слыхал, как боец про них кричал? Все они, говорит, изменники Родины! Всех Сталин к стенке велел!
— А пацан, ну, который за окном. Он тоже изменник? -спросил Колька, Сашка не ответил.
И как вывод звучат слова Регины Петровны: „Плохих народов “не бывает. Бывают лишь плохие люди». Это они бросают детей на произвол судьбы, занимаются братоубийственной войной, разрушают память других народов.
Равнодушная жестокость взрослых вызывает протест в детях. Маленький Алхузур понимает, что с разрушением могил рушатся основы нации: «Камэн нэт, мохил-чур — нэт… Нэт и чечен… Нэт и Алхузур».
Породнившиеся кровью братья пытаются уйти от этого страшного места, где в «горах застрелят чеченцы», а внизу «быэц стрылат»: «Они смотрели на горы, сверкающие в высоте, и не знали, как им жить дальше».
Цепкая детская память навсегда зафиксировала жестокость и безрассудность взрослых.
ПОЧЕМУ ВСЕ ТАК ДОЛГО МОЛЧАЛИ О БЕЗЗАКОНИЯХ?
Сам автор отвечает на этот вопрос: «При Сталине о безза-кониях молчали, потому что за попытку сказать правду сажали и убивали При Брежневе о Сталине молчали, потому что не было заинтересованности в гласности и каких-либо переменах Есть одна-единственная причина, по которой о механизме сталинщины говорить необходимо если мы хотим построить демократическое, правовое, гласное общество, мы должны сказать всю правду о самих себе».
Вот почему Приставкин чувствовал себя обязанным предъявить счет минувшему. Он спрашивает с тех, кто слепо выполнял приказы о выселении чеченцев.
КАК УЛОЖИЛАСЬ В СОЗНАНИИ ИСПОЛНИТЕЛЕЙ ОПЕРАЦИЯ ПО ЛИКВИДАЦИИ ЧЕЧЕНЦЕВ?
Ответить на этот вопрос позволяет разговор в бане, услышанный автором через десятилетия после событий: «Вот на Кавказе. Мы там этих, черных вывозили Они Гитлеру продались. Их республиканский прокурор был назначен генералом против нас. В феврале, в 20-х числах, помню, привезли нас под праздник в селение, вроде как на отдых. А председателю сельсовета сказали, мол, в 6 утра митинг, чтобы все мужчины собрались. Скажем и отпустим. Ну, собрались они на площади, а мы уже с темноты вокруг оцепили и сразу, не дав опомниться, в машины да под конвой! И по домам тогда уж… 10 минут на сборы, на погрузку. За три часа всю операцию провели. Ну, а те, что сбежали… Ох и лютовали они… Мы их по горам стреляли. Ну и они, конечно».
Похрустывая соленую бараночку, рассказчик похваляется, сколько он этих гадов-чеченцев..., за то у него грамота лично от товарища Сталина.
Закономерным кажется вопрос автора:
HE МУЧАЮТ ЛИ ТАКИХ ЛЮДЕЙ КОШМАРЫ? НЕ ПРИХОДЯТ ЛИ К НИМ В ПОЛНОЧЬ ТЕНИ УБИЕННЫХ, ЧТОБЫ НАПОМНИТЬ О СЕБЕ?
Нет, не приходят: «И сплачиваясь в банях ли, в пивных ли, они соединяют с глухим звоном немытые кружки и пьют за свое здоровье и свое будущее. Они верят, что не все у них Позади».
Приставкин посчитал своим долгом вывести таких людей на общественный суд: «Ведь если мы до конца не разберемся со своим давним и недавним прошлым, то как же мы будем воспитывать своих детей. Неправдивые взрослые не могут воспитывать правдивых детей».
Представляя в «Тучке» галерею взрослых тетей и дядей, Приставкин предлагает юному читателю оценить их жизненное кредо.
Дети войны оказались мудрее взрослых, щедрее душой, дальновиднее Одиннадцатилетний Колька несмотря на пережитый ужас не озверел, а пытался понять, почему чеченцы убили его брата. Он размышлял как истинный интернационалист: «Едут чеченцев убивать. И того, кто тебя распял, тоже убьют. А вот если бы он мне попался, я, знаешь, Сашка, не стал бы его убивать. Я только в глаза посмотрел бы, зверь он или человек? Есть ли в нем живого чего? А если бы я живое увидел, то спросил бы его, зачем он разбойничает? Зачем всех кругом убивает? Разве мы ему что сделали? Я бы сказал: „Слушай чечен, ослеп ты, что ли? Разве ты не видишь, что мы с Сашкой против тебя не воюем? Нас привезли сюда жить, то мы и живем, а потом мы бы уехали все равно. А теперь видишь, как выходит. Ты нас с Сашкой убил, а солдаты пришли, тебя убьют… А ты солдат станешь убивать. Разве нельзя сделать, чтобы никто никому не мешал, а все люди были живые, вон как мы в колонии рядышком живем“.
Автор „Тучки“ глубоко убеждён а том, что „Дети всегда и неизменно добрее и интернациональное, чем взрослые“.
Тема интернационализма является ведущей в повести, Приставкин учит различать подлинное и мнимое чувство братства.
ЗАЧИТЫВАЕМ ДИАЛОГ „ШТАТСКОГО“ С ЗАВЕДУЮЩЕЕ ДЕТПРИЕМНИКА.
— Давайте, пожалуйства, список.
— Список детей? — спросила заведующая. Он протянул руку, не пытаясь ничего объяснять, и Ольга Христофоровна подала ему листок. Он быстро, мельком взглянул, поинтересовался:
— А этот Муса? Он что, татарин?
— Да, — сказала Ольга Христофоровна. — Он сейчас тяжело болен.
— Откуда? — спросил штатский, пропуская мимо ушей про болезнь.
— Не из Крыма, случайно.
— Кажется, из Казани. — ответила заведующая.
— Кажется… А Гросс? Немка?
— Не знаю. Какое это имеет значение? Я тоже немка!
— Вот я и говорю. Понабирают тут.
— Мы их и не набираем. Мы их принимаем.
— Надо знать, кого принимаете! — чуть громче произнес человек, и опять же никакого зла или угрозы не было в его словах. Но почему-то взрослые вздрогнули. И только Ольга Христофоровна, хотя видно было, что она больна и ей тяжело говорить.
— Мы принимаем детей. Только детей, — отвечала она. Взяла список и будто погладила его рукой.
ПОЧЕМУ НАШИ СИМПАТИИ НА СТОРОНЕ ЗАВЕДУЮЩЕЙ?
Разногласий в ответе нет: дети любой национальности имеют одинаковое право жить в Советском государстве на равных условиях.
ПОХОДИТ ЛИ ЗАВЕДУЮЩАЯ НА РЕГИНУ ПЕТРОВНУ?
Да, прежде всего желанием защитить и спасти.
ПОЧЕМУ КОЛЬКА НЕ СМОГ СПАСТИ РЕГИНУ ПЕТРОВНУ? ВЕДЬ ОНА. ПОНИМАЯ, КАК СТАЛ АЛХУЗУР НЕОБХОДИМ КОЛЬКЕ, ПОДТВЕРДИЛА, ЧТО ОН БРАТ.
Потому, что подчиняясь минутной слабости, она предала Кузьмёнышей. Предательство Колька простить не может.
В конце работы выясняется смысл названия повести.
Военное детство поколения автора было недолгим. Решение стратегических проблем отнимало у ответственных людей все внимание. Процветающие жестокость и равнодушие корежили, убивали неокрепшие тела и души. Кровавые злодеяния времени осознавали не все и вели себя по-разному: кто-то пытался прикрыть и защитить слабого, кто-то старался отнять у него последнее.
Пролетели годы взросления и с утром Победы началась жизнь „по лазури весело играя“. Но остался след в морщине военного поколения Родины. Вот почему представитель его (герой и автор) задумался глубоко над прошедшем и тихонько плачет...
О ЧЕМ ЖЕ ПОВЕСТЬ „НОЧЕВАЛА ТУЧКА ЗОЛОТАЯ“?
Это призыв к Правде, Добру, Справедливости. „Моя повесть, — дополняет автор, — есть факт сопротивления безжалостности, бесчеловечности“.
Чтение и осмысление упомянутых проблем повести доступно лишь старшекласникам. Но в „Тучке“ есть страницы, которые с пользой для нравственного воспитания могут быть прочитаны пятиклассниками.
После изучения ими повести В. Катаева „Белеет парус одинокий“, можно провести урок-сопоставление; где выяснить, например, такие вопросы, как
ЧТО ОБЪЕДИНЯЕТ НАЗВАНИЕ ПОВЕСТЕЙ?
(строки из известных стихотворений М. Ю. Лермонтова „Парус“, „Утес“).
КАК СООТНОСЯТСЯ НАЗВАНИЯ ПОВЕСТЕЙ С ИХ СОДЕРЖАНИЕМ?
»Белеет парус одинокий" — повествование о судьбе мальчика, подобно маленькому суденышку, оказавшемуся в разволновавшемся жизненном океане. По-своему каждый, и Петька я Гаврик, идут навстречу переменам, «ищут бури».
«Ночевала тучка золотая» — о судьбе мальчиков, вечно голодных, вечно холодных, переживших военное лихолетье на груди угрюмого Утеса-родины.
ЧТО ОБЩЕГО В ХАРАКТЕРАХ И ПОВЕДЕНИИ ГЕРОЕВ КАТАЕВА С КУЗЬМЕНЫШАМИ?
Практицизм, сметка, стремленне иметь в руках нужную вещь — у Гаврика и Кольки.
Мечтательность, романтика, умение анализировать ситуацию, философствовать — у Пети и Сашки.
КАК СКЛАДЫВАЮТСЯ ВЗАИМООТНОШЕНИЯ С МИРОМ ВЗРОСЛЫХ ГЕРОЕВ ОБОИХ ПРОИЗВЕДЕНИИ?
Дети похоже чувствуют себя на рынках; герои Катаева так Же относятся к мадам Стороженко, как Кузьменыши к Илье; Петя и Гаврик становятся очевидцами черносотенного погрома в Одессе, Сашка и Колька пережили выселение чеченцев.
КАКИЕ СВОЙСТВА НАТУРЫ ГЕРОЕВ КАТАЕВА ВАМИ ВЫСОКО ОЦЕНЕНЫ? ЕСТЬ ЛИ ЭТИ КАЧЕСТВА У КУЗЬМЁНЫШЕЙ?
О КАКИХ СОБЫТИЯХ ПРОШЛОГО НАШЕЙ РОДИНЫ РАССКАЗАЛ В. КАТАЕВ?
ЧТО НОВОГО МЫ УЗНАЛИ О ВОЕННЫХ ГОДАХ СТРАНЫ В ПОВЕСТИ А ПРИСТАВКИНА?
Эти и другие вопросы помогут ребятам лучше усвоить разные, но близкие по напряженности исторические периоды.
Страницы повести могут быть использованы в тематических сценариях о хлебе. Они пронизаны достоверностью ощущений и мыслей хронически голодного ребенка.
«Вся напряженная жизнь ребят складывалась вокруг мерзлой картофелины, очистков и, как верха желаний и мечты, корочки хлеба, чтобы просуществовать, чтобы выжить один только военный день.
… Самой заветной, да и не сбыточной мечтой любого из них было хоть раз проникнуть в святая святых детдома: ХЛЕБОРЕЗКУ, вот и выделим шрифтом, ибо это стояло перед глазами детей выше и недосягаемой, чем какой-то Казбек.
… Слюна накипала во рту. Схватывало живот В голове мутнело. Хотелось завыть, закричать и бить, бить в ту железную дверь, чтобы открыли. Пусть потом в карцер, куда угодно. Накажут, изобьют, убьют. Но сперва покажут, хоть от дверей, как он, хлеб, грудой, грудой, горой Казбеком возвышается на искромсанном ножами столе. Как он пахнет!
… На плоском дощатом прилавке, не в центре его, откуда не выскочишь, а с краю, на тряпочке выставлен ржаной, домашней выпечки хлеб, аккуратно порезанный на округлые ломтики. А рядом вовсе чудное, белое, длинное. Колька увидел, будто споткнулся на ходу. Уставился завороженно. Сашка его легонечко в бок шуркнул: „Чево, как баран на новые ворота-то… Батон это! Белая булка такая, в кино показывали… “ Прошептал, а у самого в горле как кусок глины завяз, ни проглотишь, ни выплюнешь...
Видел Сашка в одном довоенном кино, будто Прямо на улице булочная стоит, а кто-то заходит, и покупает такое белое и говорит: „Батон мол купил!“. Неужто не понарошку продавали? Да без карточек? Да прям целиком!».
Анализ повести А. Приставкина убеждает в том, что в книге нет идеи всепрощения. Гуманизм автора предполагает интернационализм, братство народов, высокую человечность. В этом — слышна знакомая интонация В. Маяковского надо пройти через револьверный лай, чтобы жить в мире без Россий и Латвий единым человечьим общежитием.
Повторить это и объяснить особенно важно сегодня, когда перестройка не возможна без подлинной интернациональной сплоченности.
«Ночевала тучка золотая» помогает учителю в решении основной задачи — воспитании социально активной личности.
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.russofile.ru