(по материалам, собранным студентами Ярославского педагогического универстета)
Трыкова Ольга Юрьевна — доцент кафедры дошкольной педагогики и психологии ЯГПУ, кандидат филологических наук
Изучение курсов русской литературы ХХ в. и детской литературы — важная органическая составляющая в подготовке будущих специалистов в области дошкольного воспитания. В течение последнего десятилетия (1986- 1996 гг.) студенты дошкольного отделения ЯГПУ активно занимаются также и собирательской деятельностью в области детского фольклора, в результате чего на кафедре дошкольной педагогики и психологии собран обширный архив фольклорных материалов. Анализ его позволяет выявить важные, на наш взгляд, закономерности в развитии современного устного народного творчества и, в частности, выделить способы взаимодействия современного фольклора с русской литературой ХХ в. как процесса двустороннего и довольно интенсивного.
Изучение фольклорных традиций в литературе, проблема фольклоризма в творчестве того или иного писателя — одна из наиболее распространенных в литературоведении. В связи с этим представляется необходимым, обобщая отдельные частные наблюдения и выводы, предпринять попытку классификации фольклорных заимствований в литературе, определить основные пути, по которым идет наследование фольклорного опыта, выявить основные типы этих фольклорных заимствований.
Взаимодействие литературы с фольклором — не односторонний процесс (это обычно опускается современными исследователями). Наблюдения над современным фольклором показывают, что не только устное народное творчество влияет на литературу, но и литература — на фольклор. В каких формах отражается это влияние, что берет фольклор из литературы — вопрос совершенно неизученный и новый. Задача данной статьи — показать двуединость процесса взаимодействия русской литературы с фольклором в ХХ веке, классифицировав основные пути их взаимовлияния.
Говоря о воплощении традиций народного творчества, его художественных моделей, образов и приемов, надо иметь в виду, что далеко не всегда использование опыта фольклора является актом осознанного заимствования. Часто художник подсознательно интуитивно воплощает в своем произведении ту или иную фольклорную модель, наследованную им «генетически». Воспринятая как часть культуры народа, она становится органической составляющей художественного мира писателя. И чем более скрытым и неосознанным является это наследование, тем важнее его выявление и характеристика.
При обращении к художественному опыту русской литературы ХХ века представляется возможным выделить несколько основных типов фольклорного заимствования.
1. Структурное заимствование из фольклора имеет место, когда писатель (осознанно или неосознанно)применяет в своем произведении ту или иную структурную модель фольклора. Например, при описании проделок свиты Воланда в романе М.Булгакова «Мастер и Маргарита» использована структура народной былички — «свидетельского показания» о встрече с нечистой силой — лешим, домовым, русалкой и т.д. Их типичная функция в быличке — «показаться», «водить», «напугать» / превращение обычного в необычное /. Так и в романе М.Булгакова нечистый водит Ивана Бездомного по Москве, заставляя совершать необъяснимые поступки, повергая на грань сумасшествия и т.д. Но есть и существенное отличие — появление и действия нечистой силы в быличке чаще всего безмотивны — у Булгакова это наказание за недостойное поведение. То же и в других эпизодах романа.
2. Мотивное заимствование предполагает использование в художественной литературе отдельных мотивов фольклора. Например, традиционный для народной волшебной сказки и детской страшилки мотив запрета — непременного его нарушения и кары за это неоднократно использовался как во взрослой, так и в детской литературе: от «Воробьишки» М.Горького до «Царь-рыбы» В.Астафьева. Во «взрослой» литературе этот мотив чаще всего трансформируется в запрет морального характера — нарушение его героем становится основой нравственного конфликта и предпосылкой для моральных выводов. Сказочный мотив путешествия и решения трудной задачи — композиционная основа романа А.Платонова «Чевенгур» и т.д.
3. Образное заимствование.выражается в двух основных формах. Первая — это явственное перенесение фольклорного образа в художественное произведение, например, Смерть в произведениях М.Горького, А.Твардовского, А.Кима и др. Вторая форма образного заимствования — более сложный путь ассоциативно-образного наследования, когда создаваемый писателем образ лишь ассоциируется с народным, имея фольклорный подтекст /например, былинно-сказочные ассоциации в образах Степана Копенкина и его коня Пролетарская Сила из «Чевенгура» А.Платонова/.
4. Особо следует выделить заимствование художественных приемов и средств устного народного творчества. Тропы фольклора ныне стали традиционными для литературы и чаще всего не осознаются как фольклорные в контексте художественного произведения. Тем не менее необходимо подчеркнуть фольклорное происхождение таких приемов, как постоянный эпитет и инверсия, анафора и антитеза, синтаксический и психологический параллелизм и многих, многих других.
Рассмотрение основных типов фольклорных заимствований логически подводит к выводу о том, что они воплощают тягу к чудесному, необычному, стремление к обобщению и осмыслению действительности с позиций традиционных нравственных категорий и форм художественного мышления.
Второй, не менее важный, но гораздо менее изученный аспект проблемы взаимодействия русской литературы с фольклором — это влияние художественной литературы на устное народное творчество. Что из созданного русской литературой XX века зафиксировано народным сознанием, отражено фольклором? На фоне угасающей общефольклорной традиции наиболее живым и мобильным представляется современный детский фольклор, еще сохраняющий многое из того, что уже утрачено взрослой аудиторией. Интенсивная собирательская деятельность, проводимая в течение последнего десятилетия студентами Ярославского педагогического университета под руководством автора статьи, позволяет сделать интересные, на наш взгляд, наблюдения над интерпретацией сюжетов и образов русской литературы ХХ века в современном детском фольклоре и прийти к соответствующим выводам.
Собранный фольклорный материал дает основания выделить следующие типы литературного заимствования в современном фольклоре:
1. Прямое (осознанное или неосознанное, цитирование литературного произведения. Например, многие стихи родоначальника «черного юмора» в детской литературе поэта Олега Григорьева функционируют в качестве фольклорных «садистских стишков»- одного из распространеннейших ныне жанров современного фольклора:
Прохоров Сазон
Воробьев кормил.
Бросил им батон —
Десять штук убил.
(При фольклоризации, естественно, упрощается имя героя, но суть остается той же).
2. Цитирование с фольклорным продолжением, продиктованным спецификой жанра:
Ехали медведи на велосипеде,
А за ними кот задом наперед,
А за ним комарики
На воздушном шарике.
Раз, два, три,
А за ними — ты!
— в этой детской считалке к начальным строчкам «Тараканища» К.Чуковского добавлено типичное для данного жанра окончание с указанием на водящего.
3. Осовременивание классического сюжета, хрестоматийно известных строчек включением новых бытовых реалий с целью создания комизма:
Муха по полю пошла,
Муха ваучер нашла…
4. Пародирование литературного произведения как реакция на чрезмерный дидактизм (особенно характерно для детских «садистских стишков»):
Наша Таня громко плачет,
По головке мячик скачет.
Это шуточки отца,
Мячик сделан из свинца.
5. Элементы пародии присутствуют и при переделке литературного текста, весьма часто встречающейся в современном детском фольклоре:
Дело было вечером,
Делать было нечего,
Чистили картошку,
Ударили Сережку…
Голубой вагон разбился вдребезги,
Шапокляк повисла на суку,
Дядя Гена улетел в Америку,
Чебурашка плавает в тазу.
Чем старше возраст ребенка, тем прихотливее реорганизация литературного произведения, порой доходящая до остроумной словесной игры:
В кузне травел сидечик,
Огур как совсемечик (2 р.),
Былененький он зел.
Средставьте прибе (2 р. ),
Былененький он зел (по стихотворению Н.Носова «В траве сидел кузнечик» из сказки «Приключения Незнайки и его друзей»)
6. Образы литературного происхождения заимствуются почти всеми жанрами современного детского фольклора (анекдот, песенка-переделка, страшилка, «садистский стишок», дразнилка и т.д.), но частотность их употребления и интерпретация весьма различны.
Несомненными лидерами в детском анекдоте выступают образы литературно-кинематографического происхождения, знакомые детям прежде всего по мультфильмам, а затем уже по книгам. Это явление подталкивает к выводу о том, что ныне оказывает наибольшее влияние на сознание и воображение ребенка, что формирует его. Прочное первенство в образно-сюжетном составе детского анекдота принадлежит анекдотам про Чебурашку и крокодила Гену, знакомых по мультфильмам и сказкам Э.Успенского. Фольклорные тексты с большой степенью точности передают характеры этих персонажей, особенности их взаимоотношений, при этом Гене отводится традиционная роль взрослого-резонера, а Чебурашке — простодушно-хитрого ребенка:
Чебурашка приходит к Гене и говорит:
— Гена, там человеки яму закапывают.
— Не человеки, а люди.
— Ну, тогда один людь в яму упал.
Помимо комизма характеров и ситуаций, такие произведения также часто используют прием пародии, умело пародируя ситуации в детской среде или «воспитательные моменты» со стороны взрослых. Детский анекдот смело нарушает жанрово-тематические границы заимствования, сводя в одном сюжете самых разных персонажей (например, фольклорного колобка и литературно-кинематографического Чебурашку). Традиции «черного юмора» и «садистского фольклора» находят отражение в анекдотах не только про Чебурашку и крокодила Гену, но и в других анекдотах литературно-кинематогра-фического происхождения (например, про Удава, Мартышку и др. персонажей сказок Г.Остера). Изредка образы Чебурашки, Буратино и др. героев детской художественной прозы используются и в самих «садистских стишках», но чаще это делается именно в анекдоте. (Помимо названных, следует упомянуть анекдоты про Незнайку, построенные на приеме путаницы и довольно далеко отходящие от литературного первоисточника).
Одно из самых интересных явлений современного фольклора — параллелизм ситуаций и образов. Так, несомненна параллель в традиционных парах Чебурашка — крокодил Гена и… Василий Иванович и Петька (не менее популярная пара литературно-кинематографического происхождения, ныне ставшая достоянием как взрослого, так и детского фольклора). То же можно сказать и об образе Штирлица: из литературного первоисточника, повести Ю.Семенова, он заимствован кинематографом, а из кинематографа — сначала взрослым, а затем и детским фольклором. Это образное заимствование происходит, прежде всего, в целой серии анекдотов, отличающейся высокой степенью абстрактного мышления, виртуозным использованием каламбура:
Штирлиц склонился над картой. Его рвало на родину.
Из окна дуло. Штирлиц подошел к окну, и дуло исчезло…
(Персонажи Ю.Семенова проникают и в другие жанры современного фольклора, например, в песенки-переделки:
Пусть бегут неуклюже
Штирлиц, Борман по лужам...)
Существуют и фольклорные дразнилки, обращенные… к литературным персонажам. Лидирует здесь дядя Степа С.Михалкова:
Дядя Степа-великан
Сел на бабушкин стакан,
А стакан-то лопнул,
Дядя Степа топнул.
Дядя Степа-великан
Проглотил подъемный кран,
А наутро говорит:
«У меня живот болит».
В недавнее время широко распространена была дразнилка про героиню К.Булычева:
Алиса Селезнева,
Прекрасная корова,
По небу летала,
Миелофон украла.
Произведения школьной программы, за очень редким исключением (например, загадка про Мересьева, намеренно резко снижающая героический образ: «По лесу ползет, шишку сосет»), не получили отражения в фольклоре.
Весь приведенный материал позволяет увидеть, насколько разнообразной, а порой и неожиданной является интерпретация сюжетов и образов русской литературы в современном фольклоре. Приоритет отдается тем произведениям, которые знакомы с раннего детства, а также имеют кино-, теле- или мультипликационное наглядное воплощение. Фольклор усиливает комедийное наполнение сюжета и образа, комизм становится более прямым и явным, что связано с особенностями народной смеховой культуры и законами устного народного творчества. Прямое цитирование литературного произведения, цитирование с фольклорным продолжением, осовременивание классического сюжета и его пародирование и переделка имеют место, когда за основу берется поэтическое художественное произведение. Чаще всего такие типы литературных заимствований используются в детском и крайне редко во взрослом фольклоре.
Из прозаических литературных произведений в фольклор перекочевывают преимущественно образы героев, т.е. происходит образное заимствование из литературы в фольклор. Такой тип фольклоризации наиболее часто встречается в детском и взрослом анекдоте и в др. жанрах уже только детского устного творчества.
Подводя итоги сказанному, попытаемся дать единую классификацию: Типы фольклорных заимствований в русской литературе ХХ века Типы литературных заимствований в современном фольклоре
Структурное заимствование
Мотивное заимствование
Образное заимствование
Использование художественных приемов и средств фольклора
Прямое цитирование
Цитирование с фольклорным продолжением
Переделка литературного текста, его пародирование и осовременивание
Образное заимствование
Итак, сопоставив основные типы заимствования из фольклора в литературу и из литературы в фольклор, мы увидим, что заимствование идет в основном разными путями. Обусловлено это, на наш взгляд, различной спецификой этих двух видов художественного творчества, развивающихся по своим законам.
Лишь один тип заимствования является общим и для литературы, и для фольклора — в обоих случаях имеет место образное заимствование, что весьма симптоматично как для литературы, так и для фольклора.
В этом сходстве наследования художественного приема, во взаимообмене образами, а также в специфичности развития как русской литературы ХХ в., так и современного фольклора — залог их дальнейшего развития и взаимообогащения.