Продолжая наши с вами встречи, уважаемые слушатели, позволю себе вкратце коснуться того принципа, на котором построены эти лекции. Это — не научное исследование и не историческое произведение; это — всего-навсего впечатления весьма ординарного и «зависимого» от норвежской литературы читателя, который желает поделиться этими впечатлениями с окружающими, и подает это все таком порядке, в каком сам и приобрел. Тем не менее (заранее предупреждаю), что довольно серьезные нотки в нашем с вами разговоре все же прозвучат. И это неудивительно, ибо наша сегодняшняя тема связана с Кнутом Гамсуном, величайшим из писателей, искуснейшим из художников, гениальнейшим из поэтов. Это неудивительно еще и потому, что имя Гамсуна вызывает у людей противоречивые чувства: одно лишь его упоминание грозит превратить самый обыкновенный разговор в жесткую дискуссию. Почему? Да потому что мы до сих пор не знаем, как к нему относиться. Как к политику или писателю? Как к патриоту или коллаборационисту? Даже решение норвежского общества, осудившего Гамсуна за коллаборационизм, не заставит нас (ну, или, по крайней мере, меня) сказать, что Кнут Гамсун — фашист. Что такое фашизм Гамсуна? Это: стойкая неприязнь к английской цивилизации плюс отвращение к технократическому процессу, кардинально изменившему образ городской жизни в начале двадцатого века. А был ли Гамсун нацистом? Возможно, был, поскольку в одном из романов он называет лопарей неким средним между человеком и карликовой березой. Но норвежский суд, к сожалению (самого суда, разумеется), не обратил внимания на эти строки из «Последней отрады», то есть не воспользовался реальной возможностью увеличить сумму штрафа еще на сотню тысяч крон, а то и больше. А вот королевскую чету Норвегии никто не судил (кроме Гамсуна, разумеется) за то, что та сбежала в Англию в самом начале оккупационного периода и стала «править» своей страной оттуда. Так кто же предатель? Гамсун, этот восьмидесятилетний старик, защищавший Норвегию теми средствами, которые он, по своему уже совсем немолодому разумению, считал самыми лучшими или эта трусливая королевская семья, бросившая свою страну, предавшая ее в самое сложное время?
Гамсун создал сотни тончайших и живых психологических портретов — вряд ли в истории мировой литературы можно найти автора, отличавшегося настолько разнообразным фейерверком героев. Но произведения Гамсуна — это не просто «сухие» истории о жизни людей, ведь в то же время (если не в первую очередь) это еще и поэзия, воспевание природы, ее обожествление. Его произведения дышат природой.
До этого мы говорили о политике, художнике и поэте, сейчас же поговорим о писателе.
Гамсун с легкостью играет с читателем, воздействуя на его сознание и чувства, вызывая самые разнообразные эмоции и мысли. (Я тут хотел было вставить несколько слов о примерах своего поведения, то есть о том, что происходило со мной после прочтения тех или иных произведений Гамсуна, но вовремя спохватился — причины позволю себе не объяснять). При этом язык для писателя остается не более чем средством, он не старается его приукрасить, порой, даже наоборот — иной раз намеренно добавляет грубоватые и «неотесанные» фразы: таким образом, Гамсун практически издевается над писателями, которых так заботит вычурность их произведений (о литературном кризисе (в мире и в Норвегии) Гамсун говорит еще на заре своего творчества, где жестко критикует модные в те времена стилистические увлечения и отсутствие личностных портретов).
Кнут Гамсун (1859 — 1952, настоящая фамилия — Педерсен) прожил долгую жизнь, более семидесяти лет длилась его литературная карьера. Мировую известность Гамсуну принес роман «Голод», впервые опубликованный полностью в 1889 г. «Голод» — во многом автобиографическое произведение, повествующее о жизни и страданиях молодого интеллигента в Христиании, тщетно пытающегося себя прокормить посредством публикации своих статей в периодических изданиях. Гамсун в необычной манере передал сложные психические состояния героя, его настроения, переходы от отчаяния, гнева, тяжелой озлобленности к своеобразной эйфории — обманчивому подъему сил. Читатель «Голода» вынужден выполнять роль, отведенную главному герою: он вместе с ним переживает и надеется, страдает от недоедания и сходит с ума, безнадежно мечется в поисках из стороны в сторону, и, будучи уже в критическом состоянии, в бреду называет имя мифической девушки Илаяли, которое только и способно вынуть его из небытия.
Художественные особенности «Голода» обнаруживали типологическое сродство Гамсуна с поэтикой произведений Достоевского. Более того, автор любит часто и много говорить о русской литературе вообще. Так, в «Мистериях», Гамсун устами своего главного героя предлагает собеседникам сравнить три наиболее значимые, по его мнению, исторические фигуры, среди которых оказываются Лев Николаевич Толстой и Иисус Христос. В «Путешествии по сказочной стране» Гамсун, рассекая просторы необъятной России, неоднократно возвращается к теме «великой русской восьмерки»: именно такое число русских писателей он для себя выделяет. Достоевский занимает здесь особое место, поскольку Гамсун всегда признавал значение и роль великого русского писателя для собственного художественного развития. «Достоевский — единственный художник, у которого я кое-чему научился, он — величайший среди русских гигантов», — писал он своей жене Марии Андерсен.
Более того, и в самой России любили Гамсуна как ни в одной другой стране мира: уже в 1910 году в издательстве «Товарищество А. Ф. Маркс» выходит полное собрание сочинений писателя в пяти томах. И это происходит задолго до того, как писатель создаст еще ряд шедевров, получит Нобелевскую премию. Мнение российских читателей совпадало с позицией ряда русских классиков. По поводу популярности Гамсуна в России А. И. Куприн в 1908 году пишет: «И если теперь имя Гамсуна действительно на устах у всех образованных русских читателей, то это явление приятно заметить, как рост художественного понимания и повышения вкуса».
Русские классики любили Гамсуна трепетно, глубоко и осмысленно. А. П. Чехов называл роман «Пан» «чудесным и изумительным». Для А. А. Блока Кнут Гамсун «утонченный поэт железных, северных ночей, северных закатов, звенящих колокольчиков, проникший в тайны природы». А. М. Горький называл его «величайшим художником, равного которому нет ни в одной стране».
Лучшее из сказанного о великом норвежском писателе принадлежит тому же Куприну: «Он пишет так же, как говорит, как думает, как мечтает, как поет птица, как растет дерево. Все его отступления, сказки, сны, восторги, бред, которые были бы нелепы и тяжелы у другого, составляют его тонкую и пышную прелесть… И самый язык его неподражаем — этот небрежный, интимный, с грубоватым юмором, непринужденный и несколько растрепанный разговорный язык, которым он как будто бы рассказывает свои повести, один на один, самому близкому человеку и за которым так и чувствуется живой жест, презрительный блеск глаз и нежная улыбка».
Творчество Гамсуна удобно рассматривать, подразделяя на периоды: здесь четко определяется ранний этап, богатый «городскими» романами, произведениями, изобилующими психологизмом и человеческими отношениями, любовными историями. Темы, волнующие писателя в конце XIX века, отразившиеся в романах «Голод», «Виктория», «Мистерии» и принесшие Гамсуну мировую известность, по неизвестным причинам никогда больше его не привлекут. Специалисты, конечно же, скажут, что, мол, Гамсун бросает эти темы ввиду произошедшей с ним личностной революции, он стал ненавидеть городскую жизнь, невзлюбил те технократические процессы, которые происходили на рубеже веков, все отчетливее и отчетливее стал ощущать стойкую неприязнь к английской цивилизации. Тем не менее, это не полный ответ на вопрос. Почему произошла эта революция? Потому что он побывал в Америке и возненавидел ее? Возможно.
Как и герой романа «Голод», сам Кнут Гамсун, отчаявшись пробить себе дорогу на родине, подобно тысячам других норвежцев, садится на корабль и отправляется искать счастья в Америку. Там он берется за любую черную работу, голодает, доводит себя до нервного и физического истощения. Он вынужден вернуться в Норвегию. Здесь ему удается поместить несколько статей в газеты, но этого недостаточно, чтобы выжить, и Гамсун второй раз едет в США, батрачит, работает трамвайным кондуктором в Чикаго, выступает несколько раз с лекциями по литературе. Весной 1988 года Гамсун вновь возвращается в Скандинавию, где в одном из копенгагенских журналов печатает первые главы романа «Голод». Так после многих лет отчаянной борьбы с бедностью и голодом он с помощью того же «Голода» и большой самообразовательной работы становится профессиональным писателем.
Гамсун — самоучка, единственное образование — это сельская школа, научившая его грамоте. Во многих своих произведениях Гамсун выражает мнения, являющиеся, по существу, его апологией, оправданием в пользу самообразования: он ненавидит школу и университеты, считая их не полезными, а наоборот, вредными для человека. Всей своей жизнью Гамсун как бы старается доказать свою правоту. Действительно, зрелые романы впечатляют читателя широким кругозором автора (впрочем, ранние произведения не так уж значительно и отстают в этом плане): они свидетельствуют о хорошей осведомленности в истории, культуре, философии, религии и т. п.
Появившиеся в 1892 году «Мистерии» обозначили новую фазу развития писателя.
Художественная архитектоника «Мистерий», самый принцип изображения жизненной ситуации, положенный в основу повествования, был отмечен новизной и оригинальностью. Вся поэтика романа, система отношений его героев зиждутся на недосказанности, недоговоренности. Если Бьернсон или Ибсен в своих реалистических произведениях стремились предельно ясно и исчерпывающе выявить суть человеческого характера и те отношения, в которые люди вступают, то Гамсун набрасывает на все происходящее покров тайны. Действие в его романе — драматичное, напряженное, строящееся на крайне острых психологических конфликтах и столкновениях — затянуто пеленой загадочности, неразгаданности. Истинные первопричины поступков действующих лиц, и в особенности главного героя Юхана Нильсена Нагеля (он же Симонсен), скрыты под поверхностью событий. Действие романа происходит и развертывается в небольшом норвежском городке, куда в один прекрасный день из ниоткуда прибывает упомянутый главный герой. Никаких причин (хотя не раз подчеркивается, что они существуют), никакого становления или развития героев — все они (то есть жители городка) предстают перед читателем уже давным-давно «готовыми» (или «отточенными»).
Наконец, произведение «Пан» (1894) дает нам более отчетливое представление о том, в каком направлении будет двигаться писатель в дальнейшем. В этом романе, проникнутом высокой поэзией, Гамсун подошел к человеку прежде всего как к неотделимой части природы. Главный герой, лейтенант Глан, живущий в лесу, способен ощутить истинную свободу и полноту счастья лишь там, наедине с негаснущим днем северного лета, вслушиваясь в неспешное дыхание природы, ткущей вечную нить бытия. В цивилизованном мире он чувствует себя неуютно и неловко. И все же он периодически наведывается в ближайшее людное местечко, где и возникает любовь к Эдварде, дочери местного купца Мака.
К истории Эдварды и ее отца Гамсун вернулся в романах «Бенони» и «Роза», написанных спустя десяток лет, в 1908 году. Словно не в силах расстаться с впечатлениями молодости, Гамсун в этих сюжетно связанных друг с другом романах вернулся к персонажам своего более раннего произведения (впоследствии подобное произошло не раз).
Есть и другой период, более ранний. Тогда Гамсун, еще будучи подростком, написал роман «Бергер» («Бьергер»), привлекающий критиков исключительно с точки зрения вполне обоснованного интереса к эволюции писателя. Уже в этом произведении явно прослеживаются характерные черты писателя, здесь присутствует изображение столь любимой Гамсуном крестьянской жизни, любовь к природе, тема бродяги и странника, неприкаянной асоциальной личности. Заметна взаимосвязь с «Викторией» («Бергер» как бы предвосхищает ее) — романом о любви, который вознес мировой авторитет Гамсуна до небес.
Действительно, «Виктория» (1898) — одно из самых значительных произведений мировой литературы новейшего времени, посвященных любовной теме. Прост, драматичен и емок сюжет повести, рассказывающей о глубокой, долгой и несбывшейся любви двух людей, разделенных сословными преградами, имущественными интересами, ложной моралью.
То ли сам Гамсун решил испытать на себе образ скитальца, то ли просто литературно решил его осмыслить, тем не менее, в двух небольших повестях, «Под осенней звездой» (1906) и «Странник, играющий под сурдинку» (1909), появляется нечто новое: писатель сам становится героем своих произведений, говорит от первого лица, бродяжничая по просторам Норвегии, то уходя в леса, то возвращаясь в общество, где его непременно ожидает все разнообразие человеческих отношений и социальных конфликтов. Позже, в романе «Последняя отрада» (1923) Гамсун завершит литературные эксперименты подобного рода, оправдывая свои скитания обычными людскими чувствами: когда ему надоедает в общество, он уходит в леса, в землянку; когда же Гамсуну становится скучно в лесу, он бродит в поисках общения, сворачивая то к лопарям, то в некую усадьбу, то в город.
Тайна человеческой закрытости, неспособности людей, даже любящих друг друга, прорваться через эту закрытость, преодолеть силы взаимного отталкивания представлялось Гамсуну весьма важной и значительной, и он изобразил ее в романе «Дети века» (1913) и его продолжении — «Местечко Сегельфосс» (1915) — как наиболее характерную особенность человеческих отношений и роковую черту детей новой эпохи.
Гамсун был удостоен Нобелевской премии в 1920 году за роман «Плоды земли» («Соки земли», 1917), вившийся гимном крестьянскому труду, роман, который Горький в письме к норвежскому собрату по перу назвал «эпической идиллией», а сын Туре, художник и писатель «евангелием земли и труда». Главный герой этого романа-притчи Исаак превращает дикий лесной край в плодородную ниву. В его образе воплощен идеал норвежского крестьянина-труженика, свободного и независимого, неразрывно связанного с родной землей.
Теперь же я хочу сказать, что часто не соглашаюсь с мнением профессиональных литературных критиков, которые склонны видеть в некоторых произведениях слишком сокровенный смысл. Видимо, их профессионализм настолько глубоко впился в их сознание, что они уже не способны видеть за буквой «А» букву «А», нет, они обязательно будут рыскать и даже покажут всем, что за этой буквой стоит вовсе не «А», а скажем, в лучшем случае «Б», но чаще — буква, куда более далека от первой в алфавите. Если я раньше не вступал в полемику с критиками, то сейчас обязательно сделаю это, поскольку в данном случае, в случае с романом «Женщины у колодца» (1920), я не согласен с этими профессионалами кардинально. Это произведение — самая сумрачная книга Гамсуна, проникнутая горечью и печалью. Он описывает повседневную жизнь небольшого городка с ее интригами, мелкими происшествиями и событиями. Центральная фигура романа — Оливер Андерсен. Вот что пишет о нем критик Б. Сучков: «жутковато-гротескная фигура, собирающая вокруг себя события городской жизни и являющаяся ее отражением. С ним, некогда бойким молодым матросом, во время одного из плаваний произошло несчастье: ему раздробило ногу и таз, и он вернулся домой калекой. Так он и проковылял по жизни и городским улицам на деревяшке — ни мужчина, ни женщина, нечто среднее, — расплывшееся, безобразное, слюнявое существо, хитрое, пустое, бесплодное, похожее на липкую медузу. Правда, он вступил в брак со своей прежней подружкой Петрой, у них даже появляются дети, и много детей, но не всех их отцов Оливер знает и терпит по необходимости легкомыслие своей жены, лишь изредка учиняя ей скандалы».
Откуда такая злоба? Откуда вообще столько отрицательных эмоций? Неужели и сам Гамсун так ненавидел своего героя? Не думаю. Как по-моему, так этот герой удобно вписывается в четверку противоположностей. Первая фигура из нее была запечатлена еще в «Голоде»: герой, с трудом справляющийся с теми трудностями, что предлагает ему судьба; но этот молодой человек — скорее не борец, а воплощение абсурдной надежды, в большей степени мечтающий и страдающий, чем действующий. О его зеркальном отражении я еще скажу чуть позже, когда дойду до романа «Замкнутый круг», но вкратце характеристика данного героя такова: он, в отличие от «голодающего», борется с обеспеченностью, и примерно так же страдает от всего того, к чему безнадежно стремится первый. Остались еще две фигуры, перпендикулярно дополняющие наш, извиняюсь за выражение, диалектический квадратик. Ни герой «Голода», ни герой «Замкнутого круга» не могли себе представить, что можно легко плыть по волнам судьбы, и, более того, — даже обгонять их. Разумеется, я говорю об Августе. И, наконец, зеркальное отражение Августа: наш Оливер, образец стоического отношения к судьбе (которая у него гораздо сложнее, чем у трех предыдущих, вместе взятых), настоящий мужчина, несмотря на свои физические недостатки, борец, уверенно шагающий на своей деревянной ноге не смотря ни на какие трудности. Если Августа течение судьбы заносит в самые разные стороны и распоряжается с ним как пожелает, то Оливер остается на одном и том же месте, даже если на море шторм, даже если шарахаются эти ужасающие девятибалльные волны. Вот такое мнение у меня по поводу этого героя. А роман, несомненно, отрясающий, один из лучших у Гамсуна. Никогда я так долго не размышлял, ни одно литературное произведение не вызывало у меня такую длительную и мощную бурю эмоций.
Скептическое отношение Гамсуна к буржуазной цивилизации сказалось в романе «Последняя глава» (1923), действие которого протекает главным образом в санатории, являющемся уменьшенным, уплотненным подобием общества. Роман писался в сложное историческое время, когда над миром пронесся ураган войны и революций. Здание старого мира дало трещину, и фундамент его был подорван. И хотя рост революционных настроений в Скандинавии и на родине Гамсуна не был столь интенсивен, как в остальной Европе, будущее капиталистического общества рисовалось писателю достаточно мрачным. Он завершил роман апокалипсической картиной пожара санатория «Торахус», сопровождавшегося гибелью всех его обитателей. Вечной и неизменной была лишь жизнь, земные заботы и труды.
Время, однако, делало свое: история, общественные отношения, человеческая психология не стояли на месте — они менялись, и этих перемен не мог не замечать Гамсун. Менялись и норвежская деревня, и городки, лежавшие у шхер, — все становилось другим, чем в ту пору, когда женщины вели свои нескончаемые разговоры у колодца. Гамсун попытался уловить облик того, что меняет историю и зовется прогрессом; он предстал в обличье предприимчивого, энергичного, ловкого Августа — мастера на все руки, главного героя трилогии, состоящей из романов «Скитальцы» («Бродяги», 1927), «Август» (1930) и «А жизнь продолжается» («А жизнь идет», 1933).
Произведения эти весьма разнообразны: несмотря на подчеркнутую реалистичность повествования, сочность и художественную простоту изображения бытового фона, в том числе и мелких житейских подробностей, пластичность действующих лиц, в нем отчетливо проступает склонность Гамсуна к символической универсализации ситуаций и характеров. Объединение частей трилогии образом Августа — бродяги, исколесившего весь мир (если верить словам самого Августа), личностью авантюристического склада — превращает все произведение в философско-плутовской роман, действие которого частично происходит в Полене, типичном приморском норвежском городке, и частично в Сегельфоссе. Август, периодически заворачивая после своих кругосветных путешествий в эти небольшие норвежские поселения, каждый раз пытается изменить и привнести что-то новое в «затхлую» и невыносимую, по его мнению, жизнь этих городков. Какие только идеи не возникают в его голове: от открытия банка, почты до основания рыбной фабрики; некоторые из них даже весьма симпатичны и по своему лиричны и прекрасны, как прекрасны привезенные Августом невесть откуда маленькие и прелестные елочки; у Августа кое-что даже получается, но, по большому счету, все, что бы он ни выдумал, не приносит никакой пользы инертному существованию норвежских поселений. Он продолжают жить так, как жили раньше. Да и какая может быть польза от банка или елочек в этих глухих местах? Но. Как только Август в очередной раз покидает Полен, его жители начинают понимать, кто такой Август и какая от него польза, да и попросту начинают скучать: им становится ясно, что Август — это не просто человек, это биение сердца самой жизни, самого человеческого существования.
Романом «Замкнутый круг» (1936) фактически завершилась творческая деятельность Гамсуна. Что такое «Замкнутый круг»? Это тот же «Голод», только наоборот; «Замкнутый круг» даже звучит по-норвежски схоже (Slutted и Sult). Представьте себе человека, который страдает не от голода или нищеты, а, напротив, — от обеспеченной жизни и светлого будущего. Это и есть главный герой романа. Он не переносит роскоши, жить в условиях которой ему не раз предлагает судьба: он сначала бессмысленно потратит деньги, а потом будет коротать свое существование в долг, — так ему больше нравится; он терпеть не может нормальных, «человеческих» условий обитания, — ему подавай землянку или вагон; ему не нравится оседлость, — он страдает от длительного нахождения на одном и том же месте, его стихия — бродяжничество и скитания.
До последних своих дней Гамсун сохранял удивительную ясность ума, чему наилучшим доказательством служит написанная им в 1949 году в возрасте 90 лет книга «На заросших тропинках», которую критики называли «по-прежнему живой, сжатой и яркой». Это произведение носит полупублицистический характер, в нем Гамсун описывает события, произошедшие с ним в течение тех нескольких послевоенных лет, когда в Норвегии шел знаменитый процесс осуждения коллаборационизма.
Если бы Нобелевскую премию по литературе могли бы присуждать неоднократно одному и тому же автору, то, я убежден, Гамсуну она бы досталась еще несколько раз. По крайней мере, за роман «Женщины у колодца». Нет, я вовсе не считаю, что это произведение является самым лучшим у писателя. В действительности они все у него абсолютно равноценны; просто так получилось, что я читал его романы именно в такой последовательности, где «Женщины у колодца» были одним из последних произведений. И если бы была другая последовательность, то, уверен, что я таким же образом отзывался бы и о «Голоде», и о трилогии об Августе, и о «Соках земли», и о «Мистериях», и о «Пане», и о «Замкнутом круге»…
И последнее. Если вы не читали Гамсуна, но кое-что слышали о нем, вам известны некоторые противоречивые элементы его биографии, то, я вас очень прошу, не надо избегать его произведений (как это делали норвежцы после второй мировой), наоборот: прочитайте хотя бы одно и вы сами сможете ответить на вопрос, кто такой Гамсун — фашист, или… Впрочем, этот вывод вы легко сумеете сделать самостоятельно.