О. Г. Сидорова
На развитие русской культуры XVIII — первой половины XIX века оказали большое влияние французский язык и французская культура. Приблизительно столетие, от 1730-х до 1830 — 1840-х годов, существовала даже русская литература на французском языке1. С одной стороны, французский язык воспринимался в России этого периода как язык европейской культуры, с другой стороны, он превратился в язык великосветского общества, «социальный знак,… свидетельство причастности к некоторой закрытой для профанов корпорации»2. «Зная нормы бытового поведения, принятого в том кругу, к которому принадлежал и Пушкин, можно полагать, что дома он обычно разговаривал по-французски»3, по крайней мере — в доме своих родителей, где его воспитывали в атмосфере реального двуязычия: первые книги, которые он прочел, — это французские книги из библиотеки отца, и первые его произведения также были созданы на этом языке.
На протяжении всей своей жизни А. С. Пушкин пользовался французским языком как в сфере устного, так и в сфере письменного общения. Значительная часть писем Александра Сергеевича написана по-французски, но французские письма он пишет по вполне определенным поводам, в ритуальных ситуациях4 .
Что же касается его творчества, то по-французски он пишет ряд юношеских стихотворений. Французские прозаические тексты Пушкина — это прежде всего заметки для себя, наброски, планы. Но художественный текст неизменно создается им по-русски.
Б. Н. Томашевский указывал на то, что А. С. Пушкин был далеко не рядовым читателем своего времени и своего круга5. Обращает на себя внимание следующий факт: из сохранившихся и описанных 1522 названий его библиотеки книги на русском языке составляют примерно третью часть (599), остальные — по большей части французские издания.
Конец XVIII-начало и середина XIX века — это также период интенсификации англо-русских исторических и языковых контактов6. В начале этого периода, однако, при том что интерес к Англии и ее культуре в России высок, английский язык знают лишь немногие.
Известно, что на творчество Пушкина, как и на творчество многих его современников, оказали большое влияние не только французская, но и английская литература7. В ранней молодости Пушкин, как он пишет друзьям, «сходил с ума по Байрону», позже увлекся другими поэтами (Водсворт, Кольридж, Саути, Мур), творчеством Вальтера Скотта, драматургией Шекспира. Парадоксально, но факт: Пушкин познакомился с их работами во французских переводах: пьесы Шекспира он прочел в переводах Гизо, поэму Байрона «Странствования Чайльд-Гарольда» — в прозаическом (!) переводе А. Шестопалле и т.д.
По воспоминаниям друзей, впервые он читал поэмы Байрона в оригинале в 1820 году в Гурзуфе вместе с Н. Н. Раевским-младшим и Е. Н. Раевской, которая в особо сложных случаях переводила Байрона на французский. Позже, в Михайловском, поэт занялся английским более основательно, но учил язык самостоятельно, после ссылки в Петербурге он брал уроки английского. Показательно, что в поэзии Пушкина и в его прозе английские цитаты, эпиграфы и вкрапления начинают появляться именно в этот период: так, в полном собрании сочинений А. С. Пушкина (В 10 т. 3-е изд.) первые английские цитаты находим в третьем томе «Стихотворения 1827 — 1836 гг.». Готовя стихотворение «Погасло дневное светило», написанное в 1820 году, для своего сборника 1825 года, Пушкин предполагал ретроспективно дать ему эпиграф «Good night, my native land» из Байрона.
В какой степени Пушкин владел английским языком? Следующий эпизод из воспоминаний К. Полевого поможет ответить на этот вопрос: «Однажды (в 1828 году во время путешествия в Арзрум. — О. С.) в палатке своего брата Льва и уланского офицера Юзефовича Пушкин с одушевлением переводил им с английского Шекспира. В чтении Пушкина английское произношение было до того уродливо, что Юзефович заподозрил его знание языка. На следующий день он зазвал к себе в палатку Захара Чернышева, знавшего английский язык как свой родной, и попросил Пушкина опять почитать им Шекспира. При первых же словах, прочитанных Пушкиным по-английски, Чернышев расхохотался и спросил: „Ты скажи прежде — на каком языке ты читаешь?“. Пушкин тоже расхохотался и объяснил, что выучился английскому языку самоучкой, а потому читает английскую грамоту как латинскую. Но самый перевод его Чернышев нашел совершенно правильным...»8
Очевидно, знание английского языка было для Пушкина пассивным: он мог читать и переводить, но не мог говорить и понимать устную речь. Пониманию письменного текста способствовал тот факт, что в английском языке, лексический состав которого на 70 % составляют заимствования, очень много, до 40 %, слов французского происхождения (последствия нормандского завоевания) и около 15% заимствований из латыни. Как правило, эта лексика в английском языке сохранила свою орфографию, но ее произношение резко поменялось, особенно в период XV — XVII веков, в результате чего и по сей день английская орфография отражает средневековое английское произношение, а все позднейшие фонетические изменения не нашли в ней почти никакого отражения. Поэтому, читая английский текст по-латински (очевидно, по принципу «буква — звук») Пушкин, с одной стороны, делал свой английский непонятным для носителей языка XIX века, но, с другой стороны, в ряде случаев читал рифмы Шекспира так, как произносил их сам автор (сегодня многие его рифмы — это лишь так называемые рифмы для глаз, eye rhyme, например: love — prove, [0] — [u]).
Самое большое количество английских вкраплений обнаруживается в критике и публицистике Пушкина и в его письмах, поменьше — в поэзии, еще меньше — в прозе. Что представляют собой эти вкрапления? Во-первых, это имена писателей: Byron, Walter Scott, Wordsworth, Southy, Shakespeare, Walpole, Coleridge и др., при этом английская форма имени сохраняется и в русском, и в английском текстах. Так же Пушкин пишет и имена литературных героев: Child-Harold, Manfred, Lalla-Rookh. Прямые цитаты служат в основном эпиграфами, в текстах их крайне мало.
Самой многочисленной группой английских вкраплений являются английские слова, чаще всего в русском тексте. Набор этих слов заметно ограничен: gentleman, comfort, speech, spleen, vulgar, blue stocking, beef-steak, roast-beef, dandy. Простое их перечисление — это описание «английскости», того образа, который возникает в представлениях иностранцев об Англии. Большинство этих слов пришли в английский из французского. В пушкинскую эпоху для русского читателя они еще представлялись варваризмами, и Пушкин выделяет их графически, часто — курсивом. В. М. Аристова классифицирует первый этап заимствований как «проникновения», которые не обязательно становятся заимствованиями, но в данном случае все они вошли в русский язык, только скорость и пути вхождения были разные (в основном путем транскрипции, «синий чулок» — через калькирование).
Несколько примеров: «Обедаю сегодня дома, заказав Степану ботвинью и beafsteaks» (10, 473; письмо Н. Н. Пушкиной)9 — отметим изменение парадигмы «знакомое-незнакомое блюдо» для современного читателя.
«Я таскался по окрестностям, по полям, по кабакам и попал на вечер к одной „blue stockings...“ (там же, 446; Н. Н. Пушкиной) — здесь комический эффект, который создает вкрапление в подчеркнуто разговорный контекст, а также грамматическая неточность — флексия множественного числа -s.
»У меня сегодня spleen — прерываю письмо мое, чтоб тебе не передать моей тоски; тебе и твоей довольно" (там же, 339; Н. И. Кривцову) — рядом с английским словом дается русский перевод. Иностранные вкрапления создают в дружеских письмах, которые являлись популярным эпистолярным жанром эпохи, вообще особую тональность — они, как правило, окрашены легкой иронией; подчиненные разговорному синтаксису, они добавляют недостающее содержание интеллектуальному разговору, не делая его высокопарным. В короткой фразе, подобной приведенной выше, английское вкрапление принадлежит к разговорной сфере, что подкрепляется, как при разговоре, жестом — я прерываю.
Это же слово приводится в тексте первой главы «Евгения Онегина», но в русской графике, выделенное авторском курсивом и с другим, более разговорным переводом:
Недуг, которого причину
Давно бы отыскать пора,
Подобный английскому сплину,
Короче: русская хандра
Им овладела понемногу...
Еще одно слово, которое встречается в текстах Пушкина то в английском, то в русском варианте, — это джентльмен (gentleman):
«Любезный Иван Алексеевич, тяжело мне быть перед тобою виноватым, тяжело и извиняться, тем более что знаю твою delicacy of gentlemen» (10, 259; И. А. Яковлеву); «Соболевский здесь incognito, прячется от заимодавцев, как настоящий gentleman» (там же, 440; Н. Н. Пушкиной). Но: «Вы не видите раболепного maintien Нижней каморы перед Верхней (очевидно, речь идет о палатах парламента — перевод политической терминологии еще не устоялся. — О. С.) джентльменства перед аристократией; купечества перед джентльменством» (7, 637; не вошедший в окончательную редакцию отрывок из «Путешествия из Москвы в Петербург»).
В первой половине XIX века слово джентльмен не воспринималось образованными читателями как новое заимствование, оно встречается в русской графике еще в прозе Н. М. Карамзина.
В тексте Пушкина русское написание используется для обозначения представителей имущих классов, а за английским вариантом сохраняется значение моральной оценки в положительном или ироничном контексте.
Еще один пример использования английского вкрапления в текстах разного рода: "… ты же знаешь, как я не люблю все, что пахнет московской барышнею, все, что не comme il faut, все, что vulgar… Если при моем возвращении я найду, что твой милый, простой, аристократический тон изменился, разведусь, вот те Христос, и пойду в солдаты с горя," (10, 385; Н. Н. Пушкиной) — два вкрапления, французское и английское, соседствуют в одной фразе и противопоставляются русским определениям. Эти же слова Пушкин использует в восьмой главе «Евгения Онегина» при описании замужней Татьяны:
Она казалась верный снимок
Du comme il faut… (Шишков, прости:
Не знаю, как перевести.)
… .
… но с головы до ног
Никто бы в ней найти не мог
Того, что модой самовластной
В высоком лондонском кругу
Зовется vulgar. (Не могу...
Люблю я очень это слово,
Но не могу перевести;
Оно у нас покамест ново,
И вряд ли быть ему в чести.
Оно б годилось в эпиграмме...)
Если, читая письмо, мы получаем возможность как бы слышать живую, непринужденную речь Пушкина с ее разговорными интонациями и привычкой брать слова из разных языков, то в тексте романа, где иноязычных вкраплений очень немного, автор считает нужным оговаривать каждое.
В «Комментариях к „Евгению Онегину“» Ю. М. Лотман указывает, что в прижизненных изданиях произведения фамилия Шишкова не упоминалась, в этом месте были напечатаны три звездочки, что давало простор воображению современников. Многие, в том числе и сам В. К. Кюхельбекер, читали «Вильгельм, прости», апеллируя к его пуристским взглядам. Фамилия Шишкова была восстановлена позже по черновикам10 .
Кроме русского джентльмена Онегина, среди героев Пушкина есть еще один англоман — Григорий Иванович Муромский из повести «Барышня-крестьянка»; при том, что его приверженность ко всему английскому имеет принципиальное значение для развития сюжета, во всей повести встречаем только одно английское вкрапление, обращение Григория Ивановича к дочери my dear. Многократно подчеркивая чисто внешний характер англоманства Муромского, расценивая его как своеобразную, впрочем достаточно безобидную, «проказу», автор подчеркивает это и значимым отсутствием английских вкраплений и цитат в тексте повести. Отметим также, что «мадам англичанка», приставленная к Лизе-Бетси, названа мисс Жаксон, именем, которое по своему звуковому составу классифицируется скорее как французское, чем английское, поскольку в английском языке фонема [Z] используется редко; «мадам англичанка» скорее должна была носить фамилию Джексон. «Можно говорить о нехарактерных для русской фонологической системы сочетаниях звуков, служащих своеобразной передачей английского звучания — дж, нг, уа, уи, уэ, уо и др»11, которые в значительной степени типичны для английских заимствований в русском языке.
Повторим, что англоязычные вкрапления встречаются в основном в публицистике и в письмах А. С. Пушкина; практически каждый случай подобного вкрапления в поэтический текст специально оговаривается самим поэтом.
Английские вкрапления в текстах Пушкина немногочисленны, но выразительны, их подбор далеко не случаен. Фактически используется и повторяется один и тот же набор понятий, которые характеризуют устойчивые представления и стереотипы иностранцев об Англии.
Одно и то же слово в одних случаях пишется по-английски, а в других — по-русски (сплин — spleen, джентльмен — gentleman), что обусловлено разницей в стилистике и семантике. Кроме того, некоторые из этих слов еще находятся на стадии «проникновения», и их перевода и традиции употребления в воспринимающем языке не сложилось (vulgar).
А. С. Пушкин использует одни и те же английские вкрапления в письмах и в поэзии, что лишний раз подтверждает глубокую связь эпистолярного наследия поэта с его творчеством. Наличие большего числа вкраплений в письмах и публицистике по сравнению с прозой и поэзией говорит скорее всего об ориентации автора на разную аудиторию. А. С. Пушкин сознательно расширяет круг читателей своих художественных произведений, стремясь создавать русский литературный текст, тогда как читатели публицистики — это прежде всего относительно узкий круг интеллектуалов. В письмах иноязычные вкрапления в русский текст в сочетании с другими средствами нередко создают иллюзию дружеской непринужденной беседы, интимной, ироничной, шутливой. Список литературы
1 См.: Лотман Ю. М. Русская литература на французском языке // Лотман Ю. М. Избр. ст.: В 3 т. Т. 2. Таллинн, 1992. С. 350-368.
2 Там же. С. 351.
3 См.: Лотман Ю. М. Александр Сергеевич Пушкин: Биография писателя. Л., 1981. С. 202.
4 См., например: Левкович Я. Л. Автобиографическая проза и письма Пушкина. Л., 1988.
5 См.: Томашевский Б. В. Пушкин и Франция. Л.,1960.
6 См.: Аристова В. М. Англо-русские языковые контакты. Л., 1978.
7 См., напр.: Жирмунский В. М. Пушкин и Байрон. Л., 1978.
8 Цит. по: Вересаев В. В. Спутники Пушкина. М., 1937. Т. 2. С.
9 Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: В 10 т. М., 1962-1966. Здесь и далее в скобках приводятся ссылка на это издание. Первая цифра — номер тома, цифры курсивом — номера страниц.
10 См.: Лотман Ю. М. Роман А. С. Пушкина «Евгений Онегин»: Комментарий. Л., 1983.
11 См.: Аристова В. М. Указ. кн. С. 5.