--PAGE_BREAK--2.2 Субъективные признаки
Субъективная сторонапохищения характеризуется прямым умыслом. Виновный сознает, что незаконно изымает потерпевшего из привычной среды с перемещением в другое место, и желает этого.
Мотивы и цели похищения могут быть различными, чаще всего это корысть, то есть стремление получить за похищенного выгоды материального характера: выкуп от его родных или близких; доход от продажи похищенного в «рабство», продажи для незаконного использования в качестве донора для трансплантации органов и тканей; незаконной подпольной продажи детей за рубеж для усыновления (удочерения) либо использования их в неправомерных (неблаговидных) целях, например, сексуальной эксплуатации в публичных домах, гаремах, притонах и т. д.
В случаях же когда похищения человека осуществляется для того что совершить другое преступление в отношении потерпевшего (изнасилование, убийство и др.) то квалифицировать действия виновных по ст.126 УК РФ не надо. Этому свидетельствует судебная практика.
П. признан виновным и осужден за умышленное убийство Л. и М… совершенное группой пиц по предварительном сговору, с особой жестокостью, лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, сопряженное с похищением человека, с целью сокрытия другого преступления, а также за похищение двух потерпевших группой лиц по предварительному сговору
Преступления совершены при следующих обстоятельствах
17 ноября 1997 г., около 24 часов, сотрудники ОВД MP«Останкинский», участковый инспектор Л и дознаватель М., пришли в оздоровительный комплекс (сауну), расположенный по адресу г. Москва. 1-я Останкинская ул., д. 14/7, где в то время находились О., П., К., Е., С., М. и Щ.
В ходе ссоры на почве возникших неприязненных взаимоотношений О в присутствии вышеуказанных лиц, находясь в состоянии алкогольного опьянения, из хулиганских побуждений подверг избиению руками и бильярдным кием Л. и М, похитил их служебные удостоверения.
Желая скрыть совершенное, О. и П. вступили в преступный сговор на похищение и убийство Л и М., к чему привлекли К., не сообщая ему о дальнейшем убийстве потерпевших Г1. и О связали руки Л за спиной и посадили его и М. против их воли в машину ВАЗ-2104 (госномер ), которой по доверенности пользовался О лишив таким образом потерпевших свободы передвижения. При этом П. взял с собой кухонный нож, которым они собирались совершить убийство потерпевших. В машину для пресечения возможного сопротивления М. и Л сел К. Под управлением О машина направилась к Измайловскому парку. В ходе движения М. также были связаны руки, а П. и К. по указанию О. руками и предметами одежды закрывали глаза потерпевшим, чтобы они не могли ориентироваться на местности
Примерно в 5 часов 30 минут 18 ноября 1997 г. они прибыли на территорию Измайловского лесопарка напротив д. 2 по 9-Парковой улице в г. Москве, где О. и П., имея умысел на убийство Л и М. оставили последнего со связанными руками в машине временно под охраной К., вывели Л. в лесопарк, где, подавив сопротивпение потерпевшей, проявляя особую жестокость и бессердечие, причиняя Л. особые мучения и страдания, подвергли его избиению сдавливали шею руками, а затем поочередно нанесли Л. ножом не менее четырех ударов в область шеи. Л удалось вырваться но П и О догнали его и продолжили свои действия по лишению жизни потерпевшего. После причинения Л. ножевых ранений П и О отнесли еще живого Л. к зданию общественного туалета, где О. с целью затруднения опознания личности потерпевшего ножом срезал кожу с его лица.
После убийства Л П. и О. вернулись к машине, где оставили под охраной К М чтобы убить последнего. Однако их в машине не было, поскольку К., не желая участвовать в убийстве, убежал с места происшествия, а М., воспользовавшись случаем и желая сохранить жизнь, сбежал из машины. Однако П. и О. обнаружили М со связанными руками у д 2 по 9-й Парковой улице в г. Москве, вновь посадили в машину, чтобы довести свой умысел на его убийство до конца. По ввиду близкого наступления светлого времени суток, не решились убить М. сразу, а привели его в сауну по адресу: г Москва, Первомайская ул., д. 85, где в период времени с 8 часов утра 18 ноября 1997 г. до 2 часов ночи 19 ноября 1997 г насильно удерживали потерпевшего
Реализуя свой преступный умысел на убийство М. с целыо сокрытия ранее совершенного О. хулиганства а также совместного убийства Л., П. и О., находясь в состоянии алкогольного опьянения, заставили М выпить спиртное, в которое подмешали 4 таблетки сильнодействующего лекарственного препарата «Радедорма». которые привез из дома П., чем привели потерпевшего в беспомощное состояние. После этого, примерно в 2 часа ночи 19 ноября 1997 г. П и О. посадили М. в указанный выше автомобиль и отвезли в район 43 км шоссе Москва — Рига Истринского района Московской области где, накинув на шею М, петлю из электрического кабеля, взявшись за свободные концы, совместно задушили М.
В надзорной жалобе осужденный П. указывает, что его действия ошибочно квалифицированы по п. п. «а», «ж» ч. 2 ст. 126 УК РФ. поскольку его умысел был направлен на убийство, а не похищение потерпевших, которых он с целью лишения жизни вывез в уединенное место. С учетом вносимых изменений просит смягчить меру наказания
Проверив материалы дела и обсудив доводы, изложенные в надзорной жалобе. Президиум Верховного Суда Российской Федерации находит их подлежащими удовлетворению.
Виновность осужденного в умышленном убийстве двух лиц полностью установлена исследованными в судебном заседании доказательствами, подробный анализ которых дан в приговоре Не оспаривается она и в жалобе.
Содеянное П. правильно квалифицировано по п. п «а», «ж» «к» ч 2 ст 105 УК РФ
Между тем суд по иным составам преступлений неправильно применил уголовный закон, что повлияло на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора.
Без достаточных оснований суд квалифицировал действия П по ч 2 ст 126 УК РФ.
Из приговора суда усматривается, что осужденные, желая скрыть совершенное вступили в преступный сговор на похищение и убийство потерпевших. При этом П взял с собой нож, которым они собирались убить потерпевших. П. и О. вывезли Л. и М. на территорию Измайловского парка, где отвели Л в сторону и лишили его жизни
При этом М. они оставили под присмотром К., а когда вернулись, чтобы убить потерпевшего, установили, что он убежал. Осужденные поймали потерпевшего, дождались наступления темного времени суток, удерживая М в саупе с целью последующего убийства, и в 2 часа ночи лишили его жизни.
Свидетель С. показал, что после конфликта с работниками милиции П. в разговоре с; О. говорил, что «их надо валить».
Сам П подтвердил, что потерпевших вывезли в лесопосадку, где сначала убили Л, а затем – М.
Таким образом, похищение потерпевших было связано с приготовлением к их поспедующему убийству, что образует объективную сторону преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 105 УК РФ и дополнительной квалификации по п. «в» этой части не требуется.
При таких обстоятельствах следует исключить осуждение П noп «в» ч. 2 ст 105 и п. п. «а», «ж» ч. 2 ст. 126 УК РФ в части, касающейся похищения потерпевших.
Наказание П. следует назначить в соответствии с требованиями ст 60 УК РФ
Руководствуясь ст. 407, п. 6 ч. 1 ст. 408 УПК РФ, Президиум Верховного Суда Российской Федерации
Постановил:
Надзорную жалобу осужденного П. удовлетворить.
Приговор Московского городского суда от 1 октября 1999 г и определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 26 июля 2000 г в отношении П. изменить, исключить его осуждение по п. п. «а», «ж» ч. 2 ст. 126, п. п. «в», «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ, а также применение ст. 69 УК РФ[20].
Корыстные побуждения могут проявляться и в стремлении виновного путем похищения потерпевшего освободиться от обязанности нести материальные затраты на содержание, обеспечение детей или других иждивенцев; освободиться от уплаты долга кредитору и т. п. Корыстный мотив законодатель считает наиболее тяжким из всех возможных, в связи с чем он придает ему статус обязательного для ч. 2 ст. 126 УК признака. В случае установления корыстных мотивов похищения действия похитителя необходимо квалифицировать по п. «з» ч. 2 ст. 126 УК. Эта квалификация сохранится и в том случае, если виновный фактически не получил материальной выгоды или не освободился от несения материальных затрат. Определяющим для квалификации являются корыстные побуждения, толкнувшие субъекта на совершение преступления.
Кроме корыстных, мотивами похищения могут быть: месть, хулиганские побуждения, ревность, карьеристские побуждения, устранение конкурента в бизнесе,способствование совершению другого преступления, стремление вынудить вступить в брак и другие. Установление их может учитываться при решении вопроса о возбуждении уголовного дела, квалификации деяния и назначении наказания. Так, если виновный похитил ребенка, а затем продал его, то содеянное надо квалифицировать по п. «з» ч. 2 ст. 126 и ст. 127-1 УК за торговлю людьми. Наказание следует устанавливать по совокупности преступлений.
Субъект общий: лицо, достигшее к моменту совершения преступления 14-летнего возраста.
Из числа субъектов по ст. 126 УК следует исключить группу лиц, действия которых внешне выглядят как похищение, но фактически взаимоотношения похитителя, похищаемого и третьих лиц регламентируются законом или нормативными актами других отраслей права (Кодексом о браке и семье, в частности). Не может считаться похищением одним из родителей малолетнего ребенка, с которым второй не разрешает встречаться, нарушая тем самым права и ребенка, и другого родителя. Не могут считаться похитителями близкие родственники (братья, сестры, дед, бабка), если они действовали, по их мнению, в интересах ребенка. Для исключения уголовной ответственности в действиях названных лиц безусловно должен отсутствовать корыстный мотив.
2.3 Квалифицированые виды похищения человека
Часть 2 ст. 126 УК предусматривает ответственность за квалифицированные виды похищения человека, т.е. если оно совершено:
а) группой лиц по предварительному сговору;
в) с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия;
г) с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия;
д) в отношении заведомо несовершеннолетнего;
е) в отношении женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности;
ж) в отношении двух или более лиц;
з) из корыстных побуждений.
Похищение человека группой лиц по предварительному сговору означает, что в совершении этого действия участвовали двое или более лиц, заранее сговорившихся о похищении (ст. 35 УК). Даже в тех случаях, когда члены группы выполняли различные роли (например, одни осуществляли захват, другие — удержание), все они являются соисполнителями одного преступления: похищения человека.
Предусмотренный в п. «в» ч. 2 ст. 126 УК признак « насилие опасное для жизни и здоровья» означает, что в процессе похищения человека либо удержания его похититель применяет физическое насилие, опасное для жизни в момент нанесения (ч. 1 ст. 111 УК) либо опасное для здоровья (ст. 112 и 115 УК), а равно угрожает применить такое насилие. Под насилием, опасным для жизни или здоровья, следует понимать насилие, которое повлекло причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего, средней степени тяжести, а также легкого вреда с кратковременным расстройством здоровья или незначительной стойкой утратой трудоспособности. Кроме того, насилие следует считать опасным для жизни и здоровья, если оно вообще не причинило никакого вреда здоровью потерпевшего, однако в момент применения создавало реальную опасность для жизни или для здоровья (например, сдавливание горла руками, выталкивание из вагона идущего поезда, сбрасывание с моста в реку в холодное время года и др.).
В соответствии с правилами квалификации при конкуренции части (ст. 111, 112, 115 УК) и целого (п. «в» ч. 2 ст. 126 УК) предпочтение отдается целому. Действия виновного полностью охватываются п. «в» ч. 2 ст. 126 УК и дополнительной квалификации по статьям о преступлениях против здоровья не требуют. Исключение из этого правила может быть в тех случаях, когда применение насилия фактически повлекло последствия, указанные в данных статьях. Именно такое исключение из общего правила установлено в ч. 3 ст. 126 УК, где в качестве одного из особо отягчающих обстоятельств наряду с причинением смерти по неосторожности названы иные тяжкие последствия, наступившие от действий виновного. Это понятие охватывает все фактически наступившие последствия, указанные в ч. 1 и 3 ст. 118 УК. Кроме того, охватывает самоубийство либо психическое расстройство потерпевшего или его близких, умышленное убийство кого-либо из лиц, оказавшихся на месте совершения преступления.
Под применением оружия и иных предметов, используемых в качестве оружия, понимается причинение посредством их использования физического вреда потерпевшему, а также демонстрацию этих предметов с целью подавления его воли. Оружие — это устройства и предметы, конструктивно предназначенные для поражения живой или иной цели (ст. 1 Федерального закона «Об оружии» от 13 декабря 1996 г.[21]). Оружие может быть огнестрельным, холодным, холодным метательным, пневматическим, газовым. Предметы, используемые в качестве оружия — это предметы, целевое предназначение которых иное (например, хозяйственно-бытовое, производственное), но с помощью которых объективно можно причинить вред жизни или здоровью человека (хозяйственные ножи, молотки, топоры, отвертки и т.д.). Одного наличия у похитителя оружия или предметов, используемых в том же качестве, недостаточно. Необходимо, чтобы они были применены при совершении преступления. Под применением понимается попытка нанесения с помощью оружия или предметов, используемых в качестве оружия, физического вреда потерпевшему, а также демонстрация их с целью угрозы применения к потерпевшему, так и другим лицам, которые могли бы воспрепятствовать совершению преступления.
Не имеет значения, было ли оружие или иные предметы приготовлены заранее или подобраны на месте совершения преступления, изготовлено оружие заводским или кустарным способом. Возможно применение и имитации оружия или его макетов, если оно используется для подкрепления угрозы применить физическое насилие и воспринимается потерпевшим как настоящее.
Оружие и иные предметы могут применяться не только по отношению к похищенному лицу, но и к тем, кто был очевидцем преступления и пытался ему воспрепятствовать. Убийство или причинение тяжкого вреда здоровью в процессе применения оружия и других предметов необходимо дополнительно квалифицировать по ст. 105 или ст. 111 УК.
Насилие, опасное для жизни или здоровья потерпевшего, а также оружие либо предметы используемые в качестве оружия, примененное виновными не в момент похищения потерпевшего, а после и с другой целью, не может считаться квалифицирующим признаком состава преступления — похищение человека. Это подтверждается судебной практикой.
17 июля 1997 г. Галеев и Хабибуллин взяли для реализации сухое молоко у Муртазина на общую сумму 38 120 тыс. руб., у председателя колхоза И. на общую сумму 85 млн. руб. (в ценах 1997 г.). «Выручку Галеев и Хабибуллин должны были внести в кассу колхоза. Продав в г. Москве молоко за: 97 млн. руб., Галеев по дороге в г. Мелеуз с деньгами в сумме 87 млн. руб., полученных от реализации молока, скрылся, о чем Хабибуллин 24 июля 1997 г. сообщил Муртазину. Для возврата денег последний в тот же день вступил в преступный сговор с Исмагиловым и двумя неустановленными лицами, после чего все они посадили Хабибуллина в машину и, угрожая ему расправой, потребовали возврата денег. Потерпевший вынужден был обратиться за материальной помощью к своим родственникам, и 26 июля 1997 г. он передал Муртазину деньги в сумме 38,5 млн. руб.
Вавгусте1997 г. Исмагилов решил завладеть всей суммой денег, с которой скрылся Галеев для этого с Умаровым и двумя неустановленными лицами организовал слежение за квартирой, где проживали супруги Галеевы.
22 августа 1997 г. около 2 час., дождавшись возвращения Галеева домой, Исмагилов и Умаровсхватили его, затащили в машину и с целью вымогательства денег увезли в садовый домик, где удерживали до 24 августа 1997 г., после чего перевезли в заброшенный магазин и все это время требовали от потерпевшего отдать им деньги, при этом избивали руками и ногами, металлическойтростью черенком от лопаты, прижигали тело раскаленными металлическими предметами.
От этих действий потерпевшему Галееву был причинен легкий вред здоровью.
Кроме того, судебные решения в части, касающейся осуждения Исмагилова и Умарова по п. «а», «в», «г», «з» ч. 2 ст. 126 УК РФ, подлежат изменению по следующим основаниям.
По смыслу закона под применением насилия, опасного для жизни или здоровья, понимается фактическое причинение потерпевшему вреда здоровью различной степени тяжести непосредственно при совершении похищения человека. Применение оружия или предметов, используемых в качестве оружия, включает использование в процессе похищения человека любого огнестрельного, холодного, газового оружия, а также бытовых предметов и предметов, специально приспособленных для нанесениятелесных повреждений.
Как видно из материалов дела, и это отражено в приговоре, насилие, опасное для жизни или здоровья Галеева, применялось осужденными при вымогательстве у него денег после того, как они его привезли в условленное место, т.е. не при похищении потерпевшего.
Непосредственно при похищении Галеева осужденные никакого оружия либо предмета,используемого в качестве оружия, не применяли.
Таким образом, похищение потерпевшего на момент доставки его в садовый домик было окончено, а насилие, опасное для жизни или здоровья, применялось к нему осужденными использованием предметов в качестве оружия лишь при вымогательстве денег.
При таких обстоятельствах из приговора подлежат исключению указания об осуждении Исмагилова и Умарова по п. «в», «г» ч. 2 ст. 126 УК РФ по признаку совершения похищения человека с применяем насилия, опасного для жизни или здоровья, и с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия[22].
Похищение человека, совершенное в отношении двух или более лиц, означает, что у виновного возникает единый умысел на завладение именно двумя или более потерпевшими. Этот умысел может реализоваться одномоментно или с небольшим разрывом во времени.
Похищение несовершеннолетнего предполагает захват лица, не достигшего в этот момент 18-летнего возраста, при условии, что похититель достоверно знал, что похищает несовершеннолетнего. Удержание заблудившегося малолетнего ребенка вопреки его воле необходимо рассматривать как незаконное лишение свободы (ст. 127 УК), а при подмене — применять ст. 153 УК.
Для применения п. „е“ ч. 2 ст. 126 УК закон выдвигает обязательное условие — заведомую осведомленность виновного о том, что он похищает беременную женщину. При этом для квалификации не имеет значения срок беременности, важна достоверная осведомленность об этом субъекта.
Корыстные побуждения предполагают стремление получить материальную выгоду в результате похищения человека. О наличии корыстных побуждений свидетельствует требование от потерпевших или его близких денег, имущества или права на имущество, например, передачи документов на квартиру, дом, машину. Чаще всего похищение человека совершается по корыстным мотивам. Поэтому квалификация содеянного осуществляется по совокупности преступлений — похищение человека (ст. 126) и вымогательство (ст. 163), так как деяния посягают на различные объекты.
Действия по похищению человека, связанные с требованием возврата неосновательно удерживаемыхсумм, не могут быть признаны совершенными из корыстных побуждений. Это подтверждает судебная практика.
Постановление президиума Московского городского суда от 17 июля 1998г. по делу Кружкова.
Замоскворецким межмуниципальным(районным) судом Центрального административного округа Москвы 19 февраля 1997 г. Кружков осужден по п. «а», «з» ч. 2 ст. 126 УК РФ.
Он признан виновным в похищении человека, совершенном группой лиц по предварительному говору, из корыстных побуждений при следующих обстоятельствах. 27 мая 1995 г. около 12 час. по предварительному сговору с двумя не установленными следствием лицами Кружков, войдя в помещение АОЗТ «МИК», под предлогом проведения переговоров с председателем правления «Пробизнесбанка» Железняком с целью похищения Фильченко обманным путем вынудил последнего пройти с ним в автомашину и затем отвез его в автомобильный бокс гаражно-строительного кооператива «Вымпел», принадлежащий на праве личной собственности Быховскому, но фактически используемый для стоянки автомашин АКБ «Пробизнес-банк». В автомобиле по пути следования приехавшие с Кружковым мужчины угрожали Фильченко насилием. Требуя возврата денег в сумме 400 млн. рублей (переданных при посредничестве Фильченко «Пробизнес-банком» комическому банку «Мономах») и угрожая убийством ему и его дочери, Кружков стал бить Фильченко ногами по ногам, ударил кулаком в левую височную область головы, нанес удар ногой в «солнечное щлетение». Потом упомянутые лица приказали Фильченко спуститься в подвал гаража, закрыли его деревянным люком, сверху поставили автомобиль «Джип» и ушли, закрыв снаружи дверь гаража навесным замком. В результате указанных действий Кружкова Фильченко были причинены легкие телесные повреждения, не повлекшие расстройства здоровья. Пробыв в подвале более часа, Фильченко отогнул доску люка, вылез из подвала, затем при помощи подручных средств открыл дверь гаража и вышел из него.
Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда 29 апреля 1997 г. приговор оставила без изменения.
Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос об изменении судебных решений: исключении осуждения Кружкова по п. «з» ч. 2 ст. 126 УК РФ.
Президиум Московского городского суда 17 июля 1998 г. протест удовлетворил, указав следующее, квалификацию действий Кружкова как похищение человека, совершенное из корыстных побуждений суд мотивировал в приговоре тем, что виновный требовал деньги у Фильченко для других лиц, возглавляющих «Пробизнес-банк», так как ему стало известно о невозвращении банком «Мономах» кредита «Пробизнес-банку», где он, Кружков, работал.
Однако такой вывод суда не соответствует закону.
Под похищением человека, совершенным из корыстных побуждений, закон предусматривает случаи когда мотивом похищения является стремление виновного извлечь материальную выгоду из преступления для себя лично или для других лиц.
Как видно из материалов дела, при похищении Фильченко Кружков не извлек и не мог извлечь какой-либо материальной выгоды для себя или, других лиц, поскольку требовал у него выплаты денег не себе лично или кому-либо из руководства банка, а возврата кредита, переданного при посредничестве Фильченко юридическим лицом — «Пробизнес-банком» по межбанковскому соглашению коммерческому банку «Мономах».
Таким образом, признание Кружкова виновным в похищении человека из корыстных побуждений необоснованно, поэтому данный квалифицирующий признак этого состава преступления подлежит исключению из приговора.
Действия Кружкова надлежит квалифицировать по п. «а» ч. 2 ст. 126 УК РФ как похищение человека по предварительному сговору группой лиц.[23]
Часть 3 ст. 126 УК устанавливает ответственность за особо квалифицированные виды похищения человека, а именно, если оно совершено организованной группой, повлекло по неосторожности смерть потерпевшего или иные тяжкие последствия.
Понятие организованной группы дается в ст. 35 УК, согласно которой такой группой признается устойчивая группа лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений.
Данный вид преступления характеризуется высоким уровнем общественной опасности, в связи с чем законодатель закрепил в структуре нормы права суровую санкцию статьи: до 20 лет лишения свободы.
Жесткость мер государственного принуждения в борьбе с похищениями людей обусловлена криминологическими показателями и жизненной необходимостью, так как уровень количества похищений людей, особенно в северо-кавказских республиках стабильно высок. На наш взгляд, данная позиция государства оправдана и способствует реализации целей наказания, закрепленных в Общей части УК РФ.
Несмотря на последовательность действий законодателя в данном направлении, все же необходимо отметить некоторые пробелы в законе, требующие внимания.
Данный состав преступления относится к категории особо тяжких преступлений против личности и характеризуется сложной внутренней структурой, что порождает проблемы при квалификации данного преступления как в ходе предварительного следствия, так и в суде.
Исследуемый состав на начальной стадии предполагает совершение похитителями активных действий в отношении потерпевшего, для подавления его воли. На этой стадии происходят захват и перемещение человека — наиболее динамичные стадии преступления. В последующем преступление переходит в статический режим — удержание похищенного в неволе (который, надо сказать, протекает не менее активно, чем первоначальный).
Факт последующего удержания не является обязательным признаком состава данного преступления и не имеет для правоприменителя определяющего значения, так как преступление считается оконченным с момента захвата человека и начала его перемещения, т.е. фактического лишения свободы человека[24]. То есть последующее удержание похищенного не требует дополнительной квалификации, поскольку является факультативным признаком объективной стороны преступления.
Нам представляется, что похищение человека как вид преступления в той форме, в которой он существует на территории северо-кавказских республик, опасен не только самим фактом причинения вреда конкретному потерпевшему, но и тем, что при определенных условиях может становиться своего рода промежуточным (первоначальным) этапом преступной деятельности, которая впоследствии трансформируется в одно из основных социальных зол последнего времени — торговлю людьми. В уголовном законодательстве ряда стран с развитой системой права, например во Французской Республике, не существует градации между указанными преступлениями (согласно ст. 212.1 УК Франции похищение человека с последующим его исчезновением относится к категории преступлений против человечества, санкция за совершение которого предусмотрена в виде пожизненного заключения)[25].
Подтверждением этого тезиса является в том числе и многообразие форм похищений, к которым прибегают преступники.
Как уже было отмечено, похищение человека как разновидность преступной деятельности имеет особую внутреннюю структуру. На практике механизм преступления выглядит следующим образом:
— преступления, которые от начала (фактический захват и лишение свободы передвижения) до окончания (получение выкупа) похищения совершает одна и та же преступная группа, характеризуются, как правило, согласованностью и последовательностью действий похитителей, что в конечном итоге сказывается на степени общественной опасности деяния;
— в отличие от данного вида преступления похищения, совершаемые несколькими преступными группами с разными функциональными обязанностями (»мануфактурный" принцип), характеризуются меньшей согласованностью и неравномерным течением, что в конечном итоге выражается в отклонении от за ранее обговоренного плана (непредвиденные обстоятельства), который стабилизируется жестокостью и молниеносным подавлением малейшего сопротивления со стороны потерпевшего.
Детально похищение выглядит таким образом. Лица, осуществлявшие захват, передают похищенного другим преступникам (не являющимся участниками преступной группы), получив за проведенное действие вознаграждение, после чего их действия оканчиваются. Получив похищенного (лишенного к тому времени свободы передвижения), члены «третьей» преступной группы перемещают его к месту содержания.
Участники данной стадии, заключив похищенного в неволю, выходят на связь с родственниками, обозначая сумму выкупа, необходимого для освобождения, и детали его передачи.
Как видно из приведенного примера, похитители не действуют в рамках общей договоренности и не находятся в условиях соподчиненности, хотя и входят в преступное сообщество, занимающееся похищениями людей.
Степень общественной опасности данных преступлений различается также по типу выбора жертвы, по характеру обращения с потерпевшим, определяемому разными мотивами:
— похищения, направленные на определенный круг лиц (когда преступники осведомлены о материальном положении похищенного и о его состоятельности), так называемые коммерческие похищения, или киднеппинг, характеризуются хорошим отношением к похищенным. Преступники осведомлены о социальном положении потерпевшего и о его платежеспособности и ведут себя по отношению нему лояльно;
— в отличие от данного вида похищение, направленное на неопределенный круг лиц, характеризуется другими свойствами. В этом случае при похищении преступники не задумываются о круге лиц, к которым будут впоследствии предъявлять требование о выкупе и их платежеспособности. Данное обстоятельство они выясняют (выбивают) в ходе удержания, посредством всевозможных издевательств и пыток, унижающих человеческое достоинство, которые для большей мобилизации и активизации в нахождении озвученной суммы демонстрируют родным похищенных.
Еще одним свидетельством криминализации данного деяния является то, что участники преступных групп подменяли друг друга в случае необходимости (лицо, осуществлявшее функции охранника, становилось перевозчиком или захватчиком как в своей, так и в другой преступной группе, т.е. готовность в любой момент заменить товарища и выполнить динамичную либо любую другую стадию преступления, подтверждая условность распределения ролей при совершении преступления), демонстрируя взаимозаменяемость и мобильность, что лишний раз говорит о высоком уровне организованности и сплоченности указанных преступных групп. Из помещений, в которых содержатся похищенные, последние периодически перевозятся с места на место, чтобы не быть обнаруженными сотрудниками правоохранительных органов.
Имеются факты, когда определенные лица предоставляли свои помещения за определенную сумму, не задумываясь и не осознавая фактический характер своих действий, понимая лишь, что сами удерживают потерпевшего незаконно. Для жителей определенных территорий похищение человека стало обыденным. Они отвечают за охрану до последующей перевозки. Соответственно, можно говорить об образовании синдиката преступников, готовых в любой момент предоставить помещение для содержания похищенных людей, создавая условия для похитителей и таким образом способствуя совершению новых похищений.
Говоря о структуре данных преступных групп в общем и о лицах, участвующих в совершении преступления, в частности, хотелось бы остановить свое внимание на сообщниках похитителей, которые своими действиями (бездействием) исключают возможность побега потерпевшего, в действиях которых, по сути, усматривается соисполнительство.
Как правило, органами предварительного следствия действия данных лиц квалифицируются по ст. ст. 127 и 163 УК РФ (незаконное лишение свободы плюс вымогательство). Однако, как следует из материалов уголовных дел, установление соответствия между признаками совершенного деяния и признаками состава преступления по указанному примеру не всегда оправданно. На практике данное преступление, как правило, протекает поэтапно и имеет определенную периодику, которая заключается в захвате потерпевшего, его перевозке к месту заключения, содержании в неволе и предъявлении требований о выкупе родственникам похищенного.
Несмотря на жесткость санкции статьи Уголовного кодекса РФ, предусматривающей наказание за совершение похищения человека, это, однако, не касается соучастников данного преступления в лице так называемых охранников, закон их обходит стороной. В чем же это выражается? Как было уже отмечено, по сложившейся следственной и судебной практике лица, причастные к похищению человека, за исключением преступников, в чьи обязанности входит захват потерпевшего, несут ответственность по ст. 127 УК РФ «Незаконное лишение свободы» или по ст. 163 УК РФ «Вымогательство», в то время как по обстоятельствам дела явно прослеживаются общая цель и мотив в достижении конечного результата преступления — похищение с получением выкупа.
Данным пробелом в законе похитители пользуются повсеместно. Преступники в силу неопровержимых доказательств своей виновности и понимания бесперспективности полного отрицания причастности к похищению, как правило, признают себя виновными в совершении преступления, предусмотренного ст. 127 УК РФ. В показаниях, данных на предварительном следствии и в суде, указанные лица подчеркивают свою малозначительную роль в организации похищения, так как их действия якобы ограничивались лишь перемещением и охраной, а в некоторых случаях предъявлением требований о выкупе родственникам похищенных. Но, исходя из материалов уголовных дел и здравого смысла, ясно, что это сознательная уловка преступников с целью избегания более сурового наказания.
Несмотря на видимую логичность данного обстоятельства, все же думается, что цель у данной неразрывной цепи одна и та же — похищение человека для последующего получения выкупа за его освобождение, которая впоследствии солидарно делится между всеми участниками преступления.
По смыслу закона в таком случае не должны отвечать за похищение и лица, в чьи задачи входило перемещение потерпевшего (без захвата) к месту заключения, так как они не принимали участия в захвате и доставили похищенного посредством обмана и вхождения в доверие.
Для ясности приведем несколько примеров:
— группа лиц по предварительному сговору похищает человека, затем для его охраны привлекает еще одного человека, не посвящая его в детали преступления, не осведомляя его об истинных мотивах преступления, однако осведомленного о совершаемом преступлении;
— группа лиц, обсудив план преступления, целью которого является похищение человека, распределив между собой функции, реализует свой преступный умысел. В ходе реализации вышеуказанных целей одни преступники проводят захват, затем другие доставляют похищенного к месту заключения. Участники последней стадии преступления, выполняя ранее обозначенные условия сговора, удерживают похищенного в неволе.
То есть одни участники группы вступают в преступление раньше (захват, перемещение), другие — позже (содержание в неволе, охрана, требование выкупа). Однако умысел у всех участников преступления один — похищение человека с целью последующего получения материальной выгоды за его освобождение.
Пример. Приговором Верховного суда РСО — Алания Г. был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 127 УК РФ, п. п. «а», «б» ч. 3 ст. 163 УК РФ, и по совокупности преступлений в соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ ему было назначено наказание в виде 10 лет лишения свободы. Преступление совершено при следующих обстоятельствах.
М. и пятеро его сообщников, дело в отношении которых выделено в отдельное производство, совершили разбойное нападение и похищение С. и К. с целью получения у родственников выкупа за их освобождение. После того как указанные лица были захвачены и перемещены, они были заключены в заранее приготовленный подвал при частном домовладении.
После этого Г. вместе с не установленными следствием лицами (по всей видимости, теми, которые вместе с М. осуществляли захват потерпевших, дело в отношении которых выделено в отдельное производство) стал удерживать и охранять потерпевших, ежедневно подвергая их пыткам и издевательствам.
Одновременно Г., М. и другие участники преступной группы в течение 1,5 месяца звонили по телефону родственникам похищенных и под угрозой убийства последних требовали у них крупный денежный выкуп за освобождение похищенных лиц. В продолжение реализации умысла на завладение имуществом в крупном размере Г. в ходе очередного избиения похищенных с применением приклада автомата нанес С. многочисленные удары по голове и туловищу, повредив последнему правый глаз, который впоследствии пришлось удалить. Надо сказать, что данное обстоятельство тем не менее не стало причиной смягчения условий содержания похищенных.
Впоследствии, после того как родственники похищенных согласились передать требуемую сумму, С. и К. были освобождены. Полученная сумма похитителями была присвоена и распределена в соответствии с имевшейся договоренностью.
Согласно материалам дела действия Г. характеризовались особой жестокостью и цинизмом. В ходе реализации преступления Г. ежедневно избивал похищенных, применяя в качестве орудий металлический прут, приклад автомата, снимая свои действия на видеокамеру и демонстрируя через посредников родственникам похищенных (дабы ускорить процесс передачи требуемой денежной суммы), причиняя тем самым страдания и последним. Кроме того, в качестве лица, в чьи функции входило установление контакта с родственниками похищенных, для передачи выкупа за освобождение похищенных Г. привлек родного отца, который на это охотно согласился (что говорит о степени моральной деградации преступников). Подсудимый также был связан родственными узами с М., который наряду с неустановленными участниками преступной группы осуществлял захват и доставление потерпевших к месту содержания.
Несомненно, что указанные факты свидетельствуют об активной роли всех участников похищения для достижения конечного результата — получения выкупа и совместной разработки плана похищения, с четким распределением ролей и функциональных обязанностей каждого преступника.
Тем не менее, как было отмечено выше, приговором Верховного суда РСО — Алания, Г. был признан виновным в незаконном лишении свободы человека и вымогательстве и в соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ путем частичного сложения наказаний ему было назначено наказание в виде 10 лет лишения свободы[26].
Анализируя данные факты, хочется высказать некоторые соображения касательно уголовной ответственности соучастников преступления.
На наш взгляд, участник последней стадии преступления не должен отвечать только за незаконное лишение свободы человека, за исключением случаев, если вступил в реализацию преступления после того, как похищение состоялось (т.е. не принимал участия в организации преступления). Если данное лицо вступает в реализацию преступления после выполнения другими участниками преступной группы объективной стороны похищения и не принимает участия в организации плана похищения, распределения ролей и функциональных задач участников похищения, то квалификация его действий по ст. 127 УК РФ как незаконное лишение свободы более чем оправданна.
Если же соучастник изначально был в составе преступной группы, участвовал в разработке плана преступления и для достижения конечного результата ему была отведена соответствующая, нединамичная роль (в рамках реализации общей цели преступления — похищение человека для последующего получения выкупа за его освобождение), то его действия следует квалифицировать по ст. 126 УК РФ, так как его действия являются всего лишь одной из стадий реализации основной цели преступления — похищения человека с последующим требованием выкупа за его освобождение. От реализации указанным участником преступления своих действий зависит реализация преступления в целом.
На наш взгляд, недопустимо принижать роль и ответственность соучастников (пособников) похищения человека, ссылаясь на различие ролей в совершении преступления, не давая оценку характеру и степени участия похитителя в совершении преступления.
Эту идею подтверждает высказывание Н.С. Таганцева, который еще в позапрошлом веке отмечал, что пособники не могут противополагаться исполнителям, как второстепенные деятели главным[27].
По нашему мнению, на сегодняшний день позиция правоприменителя касательно квалификации данного деяния не способствует реализации основной цели наказания — восстановлению социальной справедливости.
По итогам проведенной работы можно сделать вывод, что в настоящее время возникла необходимость проведения мониторинга законодательства для внесения изменений в Уголовный кодекс посредством ужесточения наказания за соучастие в похищении человека в отношении лица, в чьи противоправные функции входит охрана похищенного, лишающее его своими действиями (бездействием) свободы передвижения, выполняя тем самым заключительную стадию объективной стороны преступления.
На наш взгляд, от эффективности законодательного регулирования данного преступления во многом зависит реализация целей наказания, так как обязательное реагирование на преступление — непременное условие восстановления нарушенной социальной справедливости. Привлечение к ответственности за совершенное преступление каждого, кто совершил наказуемое деяние, изживает ощущение безнаказанности и вседозволенности как у криминальных элементов, так и в обществе в целом, тем самым укрепляет в общественном сознании начала справедливости и законности[28].
Под причинением смерти по неосторожности понимаются случаи, когда виновный избрал такой способ похищения, при котором по его легкомыслию или небрежности наступила смерть потерпевшего, например поместил в подвал, где была плохая вентиляция и потерпевший задохнулся.
Неосторожное причинение смерти потерпевшему при похищении его не требует квалификации по совокупности, так как оно полностью охватывается диспозицией ч. 3 ст. 126 УК. Если же смерть потерпевшего наступила в результате причинения тяжкого вреда здоровью, действия виновного должны квалифицироваться по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 126 и ч. 4 ст. 111 УК. Убийство похищаемого человека квалифицируется по совокупности п. «в» ч. 2 ст. 105 и ч. 3 ст. 126 УК. Совокупность в указанных случаях необходима, поскольку субъект посягает на два объекта и совершает два совершенно разных юридически значимых действия.
Иные тяжкие последствия — понятие оценочное, вопрос факта. В каждом конкретном случае суд, анализируя наступившие в результате похищения негативные последствия, должен решать вопрос о возможности отнесения их к категории тяжких. Это может быть: самоубийство потерпевшего, срыв какого-либо важного мероприятия, которое не может быть проведено в отсутствие потерпевшего, психическое расстройство у близких родственников похищенного, причинение крупного материального ущерба и т.д. Эти последствия должны находиться в причинно-следственной связи с похищением человека и к ним должно проявиться психическое отношение виновного в форме неосторожности.
В случаях когда смерть или иные тяжкие последствия наступают поступают по вине отдельных участников преступной группы, а умыслом других участников группы эти действия не охватывались, то ответственность за эти деиствия несут только совершившие деяния. Это же правило применяется если член группы в тайне от других совершает изнасилование, убийство и др. Это подтверждает судебная практика.
С. (с учетом изменений) признан виновным в приготовлении к мошенничеству, вымогательстве, похищении человека.
Преступления совершены при следующих обстоятельствах.
Во второй половине декабря 2000 года С. и лицо, дело в отношении которого прекращено в связи с его смертью, договорились совершить вымогательство в отношении К., а именно: заставить его продать свою квартиру и завладеть вырученными от ее продажи деньгами.
С. и этим лицом был разработан план, согласно которому предполагалось похитить у потерпевшего документы, необходимые для продажи квартиры, самого К заставить подписать доверенность на имя Г. которая и должна была осуществить сделку.
Во исполнение намеченного лицо, дело в отношении которого прекращено в связи с его смертью, познакомился с потерпевшим и во время совместного распития спиртных напитков, войдя в доверие к последнему, похитил из его квартиры необходимые для совершения сделки купли-продажи документы. Их С. передал Г., сообщив ложные сведения о том, что якобы К. является его знакомым и хочет продать квартиру. Г. дала объявление о продаже жилой площади К.
30 января 2001 г. С., лицо, дело в отношении которого прекращено в связи с его смертью, и привлеченный к совершению преступления, М. с применением физического насилия вывели К. из его квартиры, а затем взяв за руки и за ноги, понесли к машине. Когда из квартиры вышла соседка потерпевшего. С., угрожая ей насилием, заставил закрыть дверь квартиры.
Вывезя потерпевшего в приготовленное для этого место, все трое его там удерживали до 5 февраля 2001 г., требуя подписания доверенности на право продажи квартиры, отчего потерпевший отказывался Предположив, что о преступлении стало известно правоохранительным органам, так как их видела соседка потерпевшего, С предложил М. и лицу, дело в отношении которого прекращено в связи с его смертью, квартиру не продавать, привести К. в беспомощное состояние и вывезти его из города, чтобы он не смог вспомнить произошедшее с ним. Последние путем угроз и физического насилия склонили потерпевшего к употреблению спиртного, в ходе которого подмешали ему в спиртное димедрол, а также ввели димедрол и путем инъекции.
Затем на почве возникших личных неприязненных отношений М. и лицо, дело в отношении которого прекращено в связи с его смертью, нанесли К. удары кулаками и ногами по голове, груди и животу, после чего поместили его в кладовку, где в ночь на 6 февраля 2001 года потерпевший скончался.
Вместе с тем Президиум считает, что судебные решения в отношении С. подлежат изменению.
Мотивируя свое решение о вменении осужденному квалифицирующего признака, предусмотренного п. п. «а», «в» ч. 3 ст. 126 УК РФ, суд указал, что подсудимые заранее объединились в устойчивую организованную группу для совершения преступления в отношении К. и что имело место распределение ролей.
Однако, как видно из приговора, фактические обстоятельства преступлений в отношении К. установлены судом исходя из совокупности доказательств — показаний С., М. и Р. в ходе предварительного следствия исследованных в судебном заседании и признанных достоверными.
Так, С. показывал, что. поскольку соседка К. видела, как последнею выводили из квартиры, они решили квартиру потерпевшего не продавать, К. сильно напоить, вывезти его и отпустить, чтобы он не узнал, где его держали В последующем Р. (лицо, дело в отношении которого прекращено в связи с его смертью) рассказал ему, что после того как напоили К. и ввели ему димедрол, тот умер (т. 3 л.д. 22 — 27, т. 3 л.д. 30 — 33).
М и Р. показывали, что С., опасаясь, что «засветился», так как его видела соседка потерпевшего, решил квартиру не продавать. Они хотели напоить К. и отпустить. Во время распития спиртного между К и М возник скандал, так как потерпевший сказал что-то оскорбительное. М. руками и ногами избил К. Р. также нанес удары потерпевшему по животу После чего они заперли потерпевшего в кладовке, а наутро обнаружили, что тот мертв (т. 5 л.д. 147 — 150, 105 109 137 — 139).
Согласно заключению судебно-медицинского эксперта, смерть потерпевшего наступила от закрытой тупой черепно-мозговой травмы в ближайшие минуты или десятки минут после получения травмы (т 5 л.д 78 — 83).
Таким образом, из приведенных показаний, которые судом признаны достоверными, не видно, что умыслом С. как члена организованной группы охватывалось причинение тяжкого вреда здоровью К повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего.
Каких-либо других доказательств виновности С. в совершении этого преступления судом в приговоре не приведено.
В данном случае имел место эксцесс соисполнителей, поскольку избиение потерпевшего не входило в цели и планы организованной группы, решившей отказаться от продажи квартиры К., напоить его. вывезти и отпустить
При таких обстоятельствах из судебных решений подлежит исключению осуждение С по квалифицирующему признаку, предусмотренному п. «в» ч. 3 ст. 126 УК РФ[29].
В УК РСФСР 1960 г. предусматривалась ответственность лишь за незаконное лишение свободы (ст. 126). Семнадцать лет спустя УК был дополнен ст. 126(1) — захват заложников. Однако ввиду ограничений в диспозиции защищала эта норма узкий круг людей (иностранцев).
Законом Российской Федерации от 18 февраля 1993 г. в УК была включена ст. 125(1) «Похищение человека», а также изменена редакция ст. 126(1) и сняты ограничения статуса потерпевшего.
Вместе с тем диспозиции ст. ст. 125(1), 126, 126(1) и с учетом изменений были сформулированы недостаточно определенно, не давая возможности точно отграничить незаконное лишение свободы от похищения человека, а похищение человека от захвата заложников. Кроме того, в этом сегменте законодательства отсутствовали нормы, направленные на защиту интересов потерпевшего, предусматривающие стимулирование отказа от продолжения преступных действий — путем смягчения уголовной ответственности в случаях освобождения захваченных заложников или похищенного человека без причинения им существенного вреда и отказа от притязаний, побудивших к захвату заложников или похищению человека.
В действующем УК РФ диспозиции норм, предусматривающих ответственность за похищение человека, незаконное лишение свободы и захват заложника, были скорректированы (ст. ст. 126, 127, 206), но определения похищения человека в законе по-прежнему нет. При этом незаконное лишение свободы определяется через отсутствие в деянии признака похищения (т.е. через неопределенный признак), а соотношение захвата заложника с этими преступлениями вообще никак не обозначено.
Такая неопределенность оставляет простор для субъективного толкования и, следовательно, создает предпосылки для произвола.
Наиболее значительным изменением рассматриваемых правовых норм в новом УК, на наш взгляд, является то, что ст. ст. 126 и 206 содержат примечания, согласно которым лицо, освободившее похищенного или заложника добровольно (а в случае захвата заложника — и по требованию властей), освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления.
Но поскольку речь идет не о смягчении уголовной ответственности, а о полном от нее освобождении, которое никак не увязано с продолжительностью похищения человека и захватом заложника во времени, а также с достижением целей, к которым стремился виновный, и некоторыми другими условиями, есть основания утверждать, что такое дополнение уголовного законодательства сказывается не столько на интересах потерпевших, сколько самих преступников.
Рассмотрим, каким образом может работать эта правовая конструкция в некоторых условных ситуациях.
1. Допустим, некто Н. после отбытия наказания похитил гражданина, выступившего главным свидетелем обвинения на процессе, в результате которого он был осужден. Похищенный был помещен в подвал садового домика, где Н. оборудовал мини-тюрьму. Родственники обратились в милицию с заявлением о безвестном исчезновении, но розыск успеха не имел, а так как у потерпевшего не было поводов к внезапному исчезновению, его близкие пришли к выводу, что он погиб при неизвестных обстоятельствах. Через год или два Н. счел себя отомщенным и освободил жертву.
Очевидно, что в действиях Н. содержатся признаки преступления, предусмотренного ст. 126 УК РФ, но, согласно примечанию к данной статье, он подлежит освобождению от уголовной ответственности, так как в его действиях не содержится состава иного преступления и похищенного он освободил добровольно.
2. Предположим далее, что некий предприниматель, с которым солидная зарубежная фирма вела переговоры о заключении долгосрочного договора, обратился к поддерживающей его организованной преступной группировке, чтобы на некоторое время изолировать своего конкурента, пытающегося наладить отношения с той же фирмой. Участники группировки похитили указанное лицо, отвезли на пустующую дачу, а отпустили через две недели, когда желаемый договор без помех был заключен.
Выходит, что заказчик похищения и его исполнители в этой ситуации, как и в предыдущей, уголовной ответственности не подлежат. Наряду с этим заметим, что если бы речь шла не о похищении человека, а лишь о незаконном лишении свободы, преступлении менее тяжком (например, конкурента лишили свободы передвижения на личной даче, куда он приехал по своей воле), формальные основания для освобождения от уголовной ответственности отпали бы, поскольку ст. 127 УК РФ не содержит такого примечания, как ст. ст. 126 и 206 УК РФ.
3. Рассмотрим еще одну ситуацию. Кредитор, которому вовремя не был возвращен долг, организовал захват в качестве заложника дочери должника, и тот, беспокоясь за жизнь ребенка, предпочел не обращаться в правоохранительные органы, а изыскал возможность для погашения долга. После этого дочь была возвращена отцу, и, следовательно, виновный и его соучастники, которые добровольно отпустили заложника, должны быть освобождены от уголовной ответственности согласно примечанию к ст. 206 УК РФ.
Таким образом, можно предположить, что организованные группы, специализирующиеся на «выбивании» долгов по заказам кредиторов, могут теперь беспрепятственно использовать этот прием с заложниками, получая за услуги крупные вознаграждения.
Один из признаков профессиональной преступности — использование преступниками пробелов и противоречий законодательства, чтобы избежать или минимизировать ответственность. Поэтому думается, что для пресечения преступлений данного вида необходимо предусмотреть в законе, что при неоднократном их совершении для освобождения от уголовной ответственности в случае освобождения виновным потерпевшего требуется мотивированное согласие прокурора.
Под добровольным освобождением следует понимать действия лица (лиц), совершившего преступление, которые нельзя считать добровольным отказом от совершения преступления в смысле ст. 31 УК, поскольку преступление уже окончено. Виновный по собственной инициативе добровольно освободил потерпевшего, имея при этом реальную возможность продолжать незаконно удерживать его. Мотивы добровольного освобождения потерпевшего могут быть различными: раскаяние, жалость к потерпевшему, боязнь уголовной ответственности, мести родственников потерпевшего и другие. Добровольность отсутствует, когда виновный добился своей цели (например, получил выкуп), в связи с чем освободил потерпевшего. Что подтверждается судебной практикой.
Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 18 августа 1999 г по делу Дыщекова и др.
Верховным судом Кабардино-Балкарской Республики 21 апреля 1998 г. Дышеков, Сундукова, Кушхова и Соболев осуждены за похищение и соучастие в похищении человека и за вымогательство и соучастие в вымогательстве денег (выкупа), кроме того, Сундукова — за мошенничество.
Осенью 1997 г. Дышеков предложил своей знакомой Сундуковой похитить с целью получения выкупа Л. — несовершеннолетнюю дочь начальника производства мукомольного завода К., где Дышеков работал начальником охраны. Он сообщил Сундуковой сведения о материальном положении, составе семьи К., о месте учебы его дочери, а затем склонил Сундукову к совершению преступления. По указанию Дышекова она вступила в предварительный сговор со своей знакомой, а через неё — с другими лицами, а также со знакомой из г. Нальчика и с Соболевым.
Реализуя свой преступный замысел, Дышеков 21 ноября 1997 г. вызвал к себе Сундукову и осведомил ее о том, что К. выехал в Ставропольский край. Он предложил использовать сложившуюся ситуацию и похитить дочь К.
В тот же день примерно в 13 час. Сундукова вместе с другими лицами прибыла на автомашине ВАЗ-2106 к зданию юридического факультета университета в г. Нальчике, вызвала из аудитории Л. и сообщила ей ложные сведения о болезни отца и о его желании увидеть ее. Затем вместе с ожидавшим в автомашине другим лицом Сундукова привезла Л. в квартиру Кушховой и, психически воздействуя, дала чай со снотворным, усыпив ее.
В течение месяца потерпевшую охранял Соболев. По предложению Дышекова и других лиц К. передавались письма с требованием выкупа в крупном размере под угрозой расправы с похищенной дочерью, с ним самим, с остальными членами семьи. Два письма под психическим воздействием Сундуковой и других были написаны похищенной Л.
Отцу потерпевшей выдвигались требования о выплате выкупа сначала в сумме 500 тыс. долларов США, а затем — 250 тыс. долларов США. К. дал согласие выплатить 140 тыс. долларов, и виновные согласились за эту сумму освободить похищенную.
21 декабря 1997 г. Дышеков при получении денег был задержан.
По смыслу закона (примечание к ст. 126 УК РФ) под добровольным освобождением похищенного лица следует понимать такое освобождение, которое последовало в ситуации, когда виновный мог продолжить незаконно удерживать похищенного, но предоставил ему свободу.
Как видно из показаний потерпевшего К., после похищения его дочери осужденные в течение месяца требовали крупный денежный выкуп. Такой суммы денег у него не было,и врезультатепереговоров он согласился выплатить 140 тыс. долларов. 18 декабря 1997 г. работники милиции передали ему указанную сумму. В этот же день при очередной встрече он показал деньги Дышекову, но до освобождения дочери отдавать их отказался и положил в служебный сейф. 21 декабря 1997г. он приехал на работу и Дышеков привез туда его дочь. Когда Дышеков попытался взять деньги из сейфа, его задержали. Обстоятельства освобождения Л. он затем подтвердил.
Таким образом, суд первой инстанции, исследовав и оценив доказательства, установил, что осужденные освободили потерпевшую при передаче денег в качестве выкупа, т.е. когда ее отец выполнил их условия.
Приведенные доказательства, а также изложенные обстоятельства, которые имеют существенное значение для правильного разрешения дела, не получили оценки кассационной инстанции при решении вопроса о юридической квалификации действий осужденных по факту похищения человека, что необходимо сделать при новом кассационном рассмотрении дела.[30]
Необходимо отметить, что в примечании к ст. ст. 126, 206 оговаривается и второе условие освобождения от уголовной ответственности — отсутствие в действиях лица состава иного преступления. Однако практически всегда такие преступления, как похищение человека и захват заложника, в том или ином сочетании сопровождаются совершением иных преступлений: причинением телесных повреждений, угрозой убийством или причинением тяжкого вреда здоровью и т.д.
Поэтому данное условие нам кажется непоследовательным и лукавым, влекущим многозначное толкование. На наш взгляд, законодатель должен был указать определенный порог степени тяжести сопутствующих преступлений, за которым освобождение от уголовной ответственности невозможно, либо не вводить норму об освобождении от ответственности вовсе.
Таким образом, попытка законодателя сделать шаг вперед в плане усовершенствования конструкции рассматриваемых правовых норм на деле обернулась шагом назад. К тем временам, когда похищение человека и захват заложников вовсе не предусматривались уголовным законодательством.
Все вышесказанное свидетельствует о необходимости соответствующей корректировки норм действующего Уголовного кодекса. Подытожим, какими видятся нам эти коррективы.
1. Примечание об освобождении от уголовной ответственности при условии освобождения виновным потерпевшего должно распространяться не только на похищение человека и захват заложника, но и на незаконное лишение свободы.
2. Формулировку примечания следовало бы изменить таким образом, чтобы освобождение от уголовной ответственности увязывалось с определенным сроком освобождения потерпевшего и с отказом от условий, выдвинутых при захвате заложника, или целей, которых хотело достичь лицо, совершая незаконное лишение свободы и похищение человека.
3. При неоднократном совершении деяний, предусмотренных ст. ст. 126, 127, 206 УК РФ (в любом сочетании), освобождение от уголовной ответственности в связи с добровольным освобождением потерпевшего необходимо также увязать с согласием прокурора, который в каждой ситуации будет принимать решение, исходя из конкретных обстоятельств дела.
4.В примечании также следует указать порог степени тяжести сопутствующих преступлений, за которым освобождение от уголовной ответственности невозможно.
5. При несоблюдении означенных условий освобождения от уголовной ответственности факт добровольного освобождения потерпевшего без причинения ему существенного вреда должен признаваться обстоятельством, смягчающим ответственность[31].
Вывод: Российский уголовный кодекс имеет принципиальное отличие от уголовных кодексов большинства других стран мира в части полного освобождения от уголовной ответственности за похищение человека. Но примечание которое дает такую возможность сформулировано законодателем слишком размыто, и как следствие не верно толкуется применителем что является пробелом законодательства.
продолжение
--PAGE_BREAK--3. Отличие похищения человека от смежных составов преступлений
3.1 Отличие похищения человека от незаконного лишения свободы
По основному, дополнительным и факультативным объекта незаконное лишение свободы полностью совпадает с похищением человека. Потерпевшими в данных составах являются одни и те же категории лиц.
С объективной стороны важным различием между похищением человека и незаконным лишением свободы является способ совершения преступления. В случаях похищения происходит захват и последующее перемещение потерпевшего против его воли в другое место. Когда происходит незаконное лишенние свободы, перемещение в другое место отсутствует, а происходит удержание потерпевшего в том месте где он оказался по своей воле. Данное различие иногда на вызывает сложности в квалификации действий преступников. Причем затруднения возникают не только у следователей и дознавателей но и у судей. Это подтверждается судебной практикой.
Приговором суда Р. признан виновным в похищении человека, совершенном группой лиц по предварительному сговору, с угрозой применения насилия, опасного для жизни и здоровья, являясь организатором преступления, а также в неправомерном завладении автомобилем без цели хищения, при следующих обстоятельствах.
15 сентября 2004 года в помещении здания ОАО «Серпуховская бумажная фабрика», расположенного в Московской области в г. Серпухов по улице Пролетарской д. 134, Р., имея умысел, направленный на похищение В… вступил в сговор с не установленным следствием лицом, подвергшим избиению Б., открыто завладевшим сотовым телефоном последнего, в последующем предоставлявшим потерпевшему телефон для осуществления им телефонных звонков, с целью получения от Б. материальных ценностей и денежных средств.
Р. и другое лицо, угрожая применением опасного для жизни и здоровья насилия в адрес Б., которые последний воспринимал реально, во исполнение преступного умысла, дал указание прибывшему вместе с ним К. вывести потерпевшего (против его воли) из здания фабрики, открыто таким образом захватив потерпевшего, при этом все осознавали преступный характер этих действий.
Продолжая свои действия, они сопроводили потерпевшего на улицу, где Р. потребовал передачи К. ключей от автомашины потерпевшего, поместив последнего в автомашину марки «Мерседес», и под управлением Р переместили потерпевшего против его воли в автомашине в ресторан «Трактир Русь» в г Серпухове по улице Московская, д. 2/20, где незаконно удерживали.
К указанным лицам присоединился Г., после чего Р. и остальные лица, действуя в группе лиц, незаконно удерживая потерпевшего, доставили его в дом , принадлежащий Р., с последующим удержанием потерпевшего на втором этаже дома до 16 сентября 2004 года. К указанной группе присоединился П.
По указанию Р. К. и Г. своим постоянным присутствием, а П. — непродолжительное время, на первом этаже дома исключали возможность для Б. без их ведома покинуть дом, незаконно удерживая его до утра 16 сентября 2004 года В период с 8 до 12 часов по указанию Р., во исполнение ранее достигнутой договоренности, потерпевший был доставлен участниками незаконного его удержания Г. и П. к административному зданию ОАО «Серпуховская бумажная фабрика», расположенному по ул. Пролетарская, д. 134, П., подчинившись указанию Р., осуществлял сопровождение автомашины, на которой перевозили потерпевшего, а по приезде к зданию, действуя совместно и согласованно, Г. и П по указанию Р., вопреки воле потерпевшего, провели его в здание фабрики и незаконно удерживали там, после чего передали Б. не установленному следствием лицу Однако потерпевшему удалось сбежать.
В материалах дела нет сведений о документах, подтверждающих принадлежность автомобиля потерпевшему, а также факт существования данного автомобиля.
Судебная коллегия, проверив материалы дела, обсудив доводы жалоб, находит, что судебные решения подлежат изменению.
До внесения изменений в приговор способом похищения потерпевшего признавались «угрозы применения насилия, опасного для жизни и здоровья потерпевшего», которые тот воспринимал реально, по этому признаку действия Р. были квалифицированы по п. «в» ч. 2 ст. 126 УК РФ.
Президиум областного суда исключил из приговора п. «в» ч. 2 ст. 126 УК РФ и с исключением данного признака из приговора отсутствует способ, которым было совершено похищение потерпевшего В таком виде в приговоре отсутствует обоснование того, каким способом потерпевший «против его воли был перемещен из здания „Серпуховской бумажной фабрики“ в ресторан, после в дом. принадлежащий Р. и вновь в здание бумажной фабрики»
Диспозиция ст. 126 УК РФ предусматривает в качестве предмета похищения — человека, т.е. физическое лицо, а в данном, конкретном случае здорового физически и психически человека мужского пола, который перемещался «помимо его воли», т.е. способность к сопротивлению и его воля были подавлены, исходя из первоначально установленного судом Принимая во внимание, что ст. 126 УК РФ предусматривает в качестве способа похищения человека:
-насилие, применяемое к потерпевшему, опасное либо не опасное для жизни или здоровья последнего;
-угрозу применения такого насилия;
-обман либо злоупотребление доверием, как способ похищения потерпевшего (в этом случае потерпевший перемещается сам в место, где он впоследствии удерживается похитителями);
-использование беспомощного состояния потерпевшего (состояние алкогольного опьянения, либо под воздействием усыпляющих веществ), когда в силу физической невозможности противостоять похитителям потерпевший перемещается и удерживается последними.
Ни один из указанных способов похищения не был установлен по конкретному уголовному делу, поскольку «угроза применения насилия опасного для жизни или здоровья» как способ похищения потерпевшего исключена из приговора, а другие способы похищения не вменялись в вину осужденному.
Также из материалов дела видно и об этом указано в приговоре (лист 14 приговора), что удержание потерпевшего Б. было произведено в связи с гражданско-правовыми отношениями, возникшими между потерпевшим, представлявшим интересы ООО «Биласко», и директором АО «Серпуховская бумажная фабрика» по причине наличия двух контрактов на поставку оборудования и непоставки оборудования со стороны ООО «Биласко».
Потерпевший сам приехал на фабрику в гор Серпухов и в процессе конфликта удерживался осужденным, не установленное следствием лицо удержание потерпевшего не производило, а только организовало его задержание.
При таких обстоятельствах действия Р. необходимо переквалифицировать со ст. 126 ч. 2 п «а» УК РФ на ст. 127 ч. 1 УК РФ, поскольку Р. совершил незаконное лишение потерпевшего свободы, не связанное с его похищением[32].
Ещё пример.
Судом первой инстанции Бычков Е. В. осужден по пп. «а, ж» ч. 2 ст. 126 Уголовного кодекса Российской Федерации с применением ст. 64 Уголовного кодекса Российской Федерации к лишению свободы на срок 3 года; по п. «а» ч. 2 ст. 127 Уголовного кодекса Российской Федерации с применением ст. 64 Уголовного кодекса Российской Федерации к лишению свободы на срок 1 год 6 месяцев;
Судебная коллегия по уголовным делам Свердловского областного суда установила:
Что правильно установив фактические обстоятельства по делу, суд им дал неверную юридическую оценку.
По смыслу закона под похищением человека следует понимать противоправные умышленные действия, сопряженные с тайным или открытым завладением (захватом) живого человека, перемещением его с постоянного или временного местонахождения в другое место и последующим удержанием его в неволе. Похищение человека совершается только с прямым умыслом, чего по настоящему делу не установлено.
Так, из показаний потерпевших Л., Д.., С., Р., Ш., С. видно, что они являются наркозависимыми лицами. Их родственники заключили соглашения с ООО «...», возглавляемым Бычковым Е.В., по которым ООО «...» обязалось провести реабилитационные мероприятия с лицом, «зависимым к психоактивным веществам», оказать помощь в формировании здоровой микросреды. Кроме того, родственники данных лиц оформляли заявления об оказании последним немедицинской специализированной реабилитационной помощи в профилактике зависимости от психоактивных веществ, в котором выражали согласие со всеми мерами и методами, применяющимися в целях формирования стойкой утраты такой зависимости, включая изоляцию, направление на хозяйственные работы, временное фиксирование в наручниках, перевод на постное питание. На основании заключенных соглашений наркозависимых лиц помещали в здание немедицинского реабилитационного центра ООО «...», расположенного в…… в г. Нижний Тагил, где в течение определенного времени потерпевшие были фиксированы наручниками к кроватям. При этом родственники предварительно оговаривали место, время и дату помещения наркозависимого в реабилитационный центр, его изъятие из дома происходило в присутствии родственников. Сами потерпевшие пояснили в ходе рассмотрения дела, что осознавали, куда и для чего их доставляют, знали, что родственники оплатили их помещение в ООО «...».
Указанные выше обстоятельства позволяют сделать вывод о том, что тайного либо открытого захвата, завладения живым человеком, как того требует квалификация похищения, по делу не установлено. Наркозависимые лишь доставлялись с ведома родственников для лечения в помещение реабилитационного центра.
Более того, из показаний осужденного Бычкова Е.В. следует, что основная цель возглавляемого им центра была оградить наркозависимых от пагубного воздействия наркотиков, их изъятие из неблагоприятной асоциальной среды. Для этого сотрудники принимали решение о принудительном лишении этих лиц свободы, пристегивали их наручниками к кровати.
Указанные обстоятельства свидетельствует о том, что умысел осужденных был направлен не на похищение потерпевших, а только на незаконное лишение их свободы.
Судебная коллегия определила:
приговор Дзержинского районного суда г. Нижний Тагил Свердловской области от 11 октября 2010 года в отношении Бычкова Е. В., изменить.
Переквалифицировать его действия с пп. «а, ж» ч. 2 ст. 126 Уголовного кодекса Российской Федерации на пп. «а, ж» ч. 2 ст. 127 Уголовного кодекса Российской Федерации, по которой назначить наказание с применением ст. 64 Уголовного кодекса Российской Федерации в виде лишения свободы на срок 2 года 6 месяцев[33].
Время содержания в неволе потерпевшего, для квалификации незаконного лишения свободы не имеет значения. Что полностью совпадает с составом похищения человека. Способы удержания в неволе при незаконном лишении свободы так же совпадают с теми которые используются при похищении.
Цели и мотивы незаконного лишения свободы для квалификации деяния значение не имеют. Здесь имеется отличие от похищения человека, так как по статье 126 УК РФ корыстный мотивы являются квалифицирующим признаком и влечет более строгое наказание. В 127 УК РФ статье такого признака нет.
Субъектом незаконного лишения свободы является лицо достигшее 16 лет, что отличается от статьи 126 УК РФ где необходимо достижение возраста в 14 лет.
Эта разница в возрате вызвана тем что основной состав похищения человека является тяжким преступлением, а основной состав незаконного лишения свободы – прступлением небольшой тяжести.
По общему правилу деяния квалифицированные как похищение человека дополнительной квалификации по статье 127 УК РФ не требуют.
Но данное правило не всегда соблюдается работниками следственных органов и судьями. Примером тому служит Постановлением президиума Московского городского суда от 13 мая 1999 г. по делу Литвинова, Уварова и Кенина.
Преступления совершены при следующих обстоятельствах. Литвинов и Уваров вступили между собой в преступный сговор на завладение трехкомнатной квартирой, принадлежащей на праве личной собственности Блинову, стоимостью 46 981 866 руб.
Во исполнение своего умысла в середине октября 1995 г. Уваров и Литвинов несколько раз с угрозами требовали от Блинова уступить им право на продажу своей квартиры, а самому переехать в квартиру меньшей площади. Поскольку Блинов от этого отказывался, 7 ноября 1995 г. около 8 час. утра Уваров и Литвинов на двух машинах приехали за Блиновым, посадили в машину и Уваров отвез его к дому, у которого их уже ждали Литвинов и Кенин. Кенин, удерживая Блинова в квартире этого дома, на ночь приковал его наручниками. 8 ноября 1995 г. Блинову удалось убежать и обратиться в органы милиции.
По смыслу ст. 126 УК РФ похищение человека предполагает его захват и перемещение в другое место помимо воли потерпевшего, обычно связанное с последующимудержанием похищенного в неволе.
Таким образом, по ст. 126 УК РФ квалифицируются действия не только в случае, когда человека похищают и перемещают в другое место, но и когда его незаконно удерживают.
Поэтому действия осужденных, связанные с лишением Блинова свободы, полностью охватываются ст. 126 УК РФ и не требуют дополнительной квалификации по другим статьям.[34]
3.2 Отличие похищения человека от захвата заложников
Российское уголовное законодательство содержит составы преступлений против личной свободы, имеющие не только один и тот же непосредственный объект посягательства — свободу человека, но и сходные объективные стороны. Речь идет о ст. ст. 126 и 206 УК РФ «Похищение человека» и «Захват заложника». Данные статьи в Уголовном кодексе обусловливают в ряде случаев конкуренцию норм, и нередко возникает вопрос о правильной квалификации действий виновного. Зачастую сотрудники правоохранительных органов ставят знак тождества между терминами «похищенный» и «заложник».
Проблеме отграничения похищения человека и захвата заложника еще в 1994 г. уделяли внимание Л.Д. Гаухман, С.В. Максимов и С.А. Сауляк. Они отмечали, что «составы преступлений „похищение людей“ и „захват заложника“ практически не поддаются точному отграничению одного от другого, что вызвано недостаточно определенными формулировками признаков этих преступлений в диспозициях составов преступлений»[35].
Теоретические аспекты похищения человека и захвата заложника тесным образом взаимодействуют с терроризмом, которые в современном мире приобрели особую актуальность. В свою очередь, со стороны государства требуется незамедлительная мобилизация всех средств для пресечения террористических актов. Так, Европейская конвенция о пресечении терроризма (заключена 27 января 1977 г.) помимо посягательств, подпадающих под действие перечисленных в ней договоров (Конвенции о борьбе с незаконным захватом воздушных судов, с незаконными актами, направленными против безопасности гражданской авиации, о предотвращении и наказании преступлений против лиц, пользующихся международной защитой, если такие преступления связаны с покушением на жизнь, физическую неприкосновенность либо их свободу), относит к терроризму преступления, сопряженные с похищением, захватом заложников или серьезным насильственным удержанием людей, преступления с применением средств, создающих опасность для людей (ст. 1); как терроризм может быть квалифицировано и иное не указанное в ст. 1 преступление, если оно является серьезным насильственным посягательством против жизни, физической неприкосновенности или свободы личности, актом нанесения ущерба имуществу, создающим коллективную опасность для людей (ст. 2).
Для верной квалификации исследуемых деяний важно подчеркнуть особенности, отграничивающие состав похищение человека от захвата заложника. Так, С.В. Скляров справедливо отмечает, что «особенностями, ограничивающими состав „похищение человека“ от смежных составов, являются: а) наличие трех последовательных действий — завладение человеком, его перемещение и удержание; б) тайный характер места удержания похищенного; в) отсутствие близких родственных отношений между похитителями и похищенным; г) ограниченный круг лиц, к которым предъявляются требования (если они имеются)»[36].
Прежде чем перейти к анализу отграничения похищения человека от захвата заложника, представляется целесообразным предварительно дать краткую характеристику каждого из них.
Одним из основополагающих критериев разграничения рассматриваемых преступлений является объект преступного посягательства. Вопрос о нахождении нормы, предусматривающей ответственность за захват заложника, в системе Особенной части Уголовного кодекса в различное время решался неоднозначно. Первоначально указанная норма была расположена в УК РСФСР 1960 г. в главе «Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности», и в качестве объекта преступного посягательства, так же как при похищении человека, рассматривалась физическая свобода человека. Таким образом, установленный законом единый объект для двух тождественных преступлений создавал серьезные проблемы их разграничения.
С развитием уголовного законодательства вопрос об объектной направленности захвата заложника был, в свою очередь, также пересмотрен. В действующем уголовном законодательстве указанная норма скорректирована в ст. 206 УК РФ, которая расположена в главе «Преступления против общественной безопасности».
Общественная безопасность как родовой объект захвата заложника является сложной социальной категорией. Под безопасностью в Законе РФ от 5 марта 1992 г. (в редакции ФЗ от 26 июня 2008 г.) «О безопасности»[37] понимается состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз. В.С. Комиссаров под общественной безопасностью понимает определенную совокупность отношений, регулирующих безопасные условия жизни общества, но и поддерживающих такой уровень защищенности общества, который является достаточным для его нормального функционирования[38].
И.А. Журавлев считает, что «сущность общественной безопасности как родового объекта захвата заложника состоит в том, что данное деяние наносит ущерб жизненно важным интересам всего общества, неопределенно широкому кругу лиц, а не конкретному лицу. На данное обстоятельство указывает специальная цель захвата заложника: понуждение государства, организации или гражданина совершить действия или воздержаться от них»[39]. Сами же захват или удержание заложника являются лишь средством достижения основной цели. При захвате заложника виновного интересует в первую очередь возможность использования удерживаемого лица, а не его личность. Потерпевшие в этом случае не имеют никаких отношений с преступником[40].
Рассматривая различия между похищением человека и захватом заложников, необходимо остановиться и на дополнительном объекте вышеназванных составов. Дополнительным объектом при захвате заложника выступает физическая свобода лица, которая в похищении человека является непосредственным объектом, о чем нами говорилось при рассмотрении данного состава преступления. При захвате заложника целью действия виновных лиц является не захват заложника сам по себе, а выполнение определенных действий со стороны государства, организации или гражданина. В связи с этим можно сделать вывод, что захват заложника отличается от похищения человека по объекту. При захвате заложника главной сферой посягательства выступает общественная безопасность, а при похищении — физическая свобода человека.
Немаловажным критерием разграничения рассматриваемых составов преступлений является объективная сторона их совершения. Под захватом заложника понимается неправомерное физическое ограничение свободы человека, при котором его последующее возвращение к свободе ставится в зависимость от выполнения требований субъекта, обращенных к государству, организации, физическим и юридическим лицам. Захват может осуществляться открыто или тайно, без насилия или с насилием, не опасным (ч. 1 ст. 206 УК РФ) либо опасным (ч. 2 ст. 206 УК РФ) для жизни или здоровья. Объективная сторона похищения заключается в совершении общественно опасного деяния, т.е. в завладении живым человеком вопреки его воле с последующим его перемещением и удержанием.
Также следует обратить внимание на момент окончания указанных преступлений. Как захват заложника, так и насильственное похищение человека — это длящиеся преступления с формальным составом. Захват заложника считается оконченным с момента фактического лишения свободы потерпевшего (захвата), если при этом виновный преследовал цель понудить субъектов выполнить определенные требования как условие освобождения заложника. В отличие от захвата заложника, похищение человека начинается с момента захвата и является оконченным с момента начала перемещением.
Существенное отличие между похищением человека и захватом заложников заключается в особенности их субъективной стороны, точнее, их целей. По своей сути, цель похищения не является обязательным признаком этого состава. Цель может быть различной. Это может быть месть, корысть, другие низменные цели, понуждение потерпевшего к выполнению каких-либо обязательств перед виновным и т.д. А что же касается захвата заложника, то виновный осознает, что незаконно захватывает другого человека в качестве заложника в целях понуждения государства, организации или гражданина совершить какое-либо действие или воздержаться от совершения какого-либо действия и желает этого. Кроме того, обязательным признаком субъективной стороны захвата заложника, в отличие от похищения человека, является специальная цель — понуждение государства, организации или гражданина совершить какое-либо действие или воздержаться от совершения какого-либо действия как условие освобождения заложника.
Также субъективная сторона похищения человека и захвата заложника характеризуется виной в форме прямого умысла. Виновный осознает, что незаконно захватывает другого человека в качестве заложника в целях понуждения государства, организации или гражданина совершить какое-либо действие или воздержаться от совершения какого-либо действия и желает этого. В отличие от захвата заложника, при похищении человека виновный осознает, что незаконно захватывает другого человека и вопреки его воле перемещает его в иное место и желает этого. Отсюда следует, что интеллектуальный момент рассматриваемых преступлений различен. Так, при захвате заложника сознанием виновного охватывается определенная совокупность противоправных действий, направленных на причинение вреда общественным отношениям, регламентирующим безопасные условия жизни общества, а именно: безопасность личности, нарушение нормальной деятельности организаций и т.д. В свою очередь, при похищении человека интеллектуальный момент прямого умысла характеризуется осознанием виновным того, что, совершая преступление, он лишает другого человека свободы. Мотивы рассматриваемых преступлений могут быть самыми различными. Это может быть корысть, совершение преступлений по найму.
В связи с этим на практике возникает немало проблем при разграничении похищения человека из корыстных побуждений (п. «з» ч. 2 ст. 126 УК РФ) и захвата заложника по этим же мотивам (п. «з» ч. 2 ст. 206 УК РФ). С уверенностью следует согласиться с мнением В.С. Комиссарова, считающего, что при похищении человека из корыстных побуждений требование о передаче имущества, права на имущество либо о совершении действий имущественного характера направлено непосредственно к похищенному либо к его близким[41]. При захвате заложника указанные требования направлены не к захваченному лицу, а к другим лицам или организациям, указанным в ст. 206 УК РФ.
Все вышесказанное свидетельствует о необходимости соответствующей корректировки норм действующего Уголовного кодекса. На наш взгляд, необходимы следующие коррективы:
1. Проблемой разграничения похищения человека от захвата заложника является отсутствие законодательной диспозиции, т.е. ее буквального законодательного описания. Путями совершенствования будут конструктивные предложения палат Федерального Собрания по внесению на законодательном уровне редакции ст. 126 УК РФ следующего содержания: «Похищение человека — это противоправное завладение человеком, совершенное против его воли путем насилия или угрозы применения насилия, с целью перемещения или удержания для получения от потерпевшего выгод или иных благ». В свою очередь, видится, что ст. 206 УК РФ следует считать как преступления транснациональной международной преступности, совершенные зачастую по политическим мотивам.
2. На законодательном уровне отсутствует правовая конструкция, разграничивающая проблемы согласования и рассогласования схожих юридических составов преступлений «похищение человека» и «захват заложника». На наш взгляд, острием рассматриваемой проблемы видится принятие в кратчайшие сроки Постановления Пленума Верховного Суда «О практике применения судами законодательства, направленного на разграничение похищения человека от захвата заложника».[42]
Вывод: Уголовный кодекс действует уже 15 лет, но на практике многие следователи и даже судьи не правильно квалифицируют преступления против свободы человека. Это связано с тем что законодатель не дал четкую формулировку, а Пленум Верховного Суда не принял разъясняющие постановления по этому вопросу.
Заключение
По данным официальной статистики МВД количество совершаемых за год похищений человека постоянно уменьшается. За время нахождения на должности министра внутренних дел Рашида Нургалиева количество зарегистрированных похищений упало с 1367 в 2003 году до 633 в 2009 году. Но это только официальная статистика, которой к сожалению полностью верить нельзя. Ведь по этой же статистике ежегодно понижалось количество других преступлений, даже в годы разгара мирового экономического кризиса, ходя исходя из социально-экономической обстановки в стране, всё должно было быть наоборот. Если бы в жизни всё было бы также хорошо как на бумаге, то мало вероятно что Президент стал бы реформировать милицию.
Похищений в стране меньше не стало, а в некоторых субъектах федерации их стало больше. Так из-за неправильной политики руководства Чеченской Республике, которое гарантировало крупные денежные вознаграждения за уничтожение так называемых «вахабитов», возросло количество похищений местного населения со стороны представителей силовых структур. Теперь силовики похищают людей без особого разбора, не утруждая себя наведением справок о финансовом состоянии семей потерпевших. Если родственники не собирают требуемой суммы, то человека сажают в подвал на несколько месяцев, пока у него не отрастет борода. Потом одевают потерпевшего в камуфляжную форму и вывозят в горы, где вместе с другими похищенными расстреливают, после чего рапортуют об уничтожении банды террористов и получают денежные средства. Именно такая практика приводит к тому что жены и другие родственники потерпевших, присоединяются к реальным террористам и с целью отомстить совершают террористические акты, причем не только на терретории Чечни.
Как показывает проделанное исследование похищение людей на современном этапе развития нашего общества характеризуется значительным приростом, преобладанием корыстного мотива, существенным увеличением доли данного преступления в общей структуре преступлений против свободы, повышением уровня организованности преступников и масштабов распространения.
Жертвами преступников становятся, как правило, частные предприниматели и их близкие родственники. Основной мотив совершения похищений — получение денежных средств у граждан под надуманным предлогом возврата долгов и отказов от законных прав владения недвижимостью.
В итоге можно сделать следующие выводы:
Похищения человека — это общественно-опасные умышленные действия, сопряженные с тайным или открытым завладением (захватом) живого человека, перемещением с места его постоянного или временного проживания с последующим удержанием против его воли в другом месте.
Похищение людей на современном этапе развития нашего общества характеризуется значительным приростом, преобладанием корыстного мотива, существенным увеличением доли данного преступления в общей структуре преступлений против свободы, повышением уровня организованности преступников и масштабов распространения.
При похищении человека последний лишается возможности по собственной воле определять место своего пребывания. Похищение человека как преступное деяние включает как бы два элемента: похищение и лишение свободы, которые находятся в идеальной совокупности, поскольку похищение одновременно является и лишением свободы. Похищение человека может быть совершено тайно или открыто, либо путем обмана или захвата. Способ может быть и иным — важно установить сам факт похищения.
Многие зарубежные страны не разделяют убийство, сопряженное с похищением человека и неосторожное причинение смерти, а констатируют лишь факт наступления смерти в результате похищения.
Лишение человека свободы, например, в собственной квартире или в ином месте, где он оказался по собственному желанию, не образует состава преступления, предусмотренного данной статьей. Такие действия должны расцениваться как незаконное лишение свободы (ст.127 УК). Исключением являются те случаи, когда родственникам потерпевшего или иным лицам даются ложные сведения о месте нахождения потерпевшего, например, об отъезде в другой город или в другую страну. Представляется, что сообщение таких ложных сведений следует рассматривать как один из признаков похищения человека, если это подтверждается при анализе субъективной стороны состава преступления.
Срок, в течение которого лицо удерживается после похищения, для данного преступления не имеет значения. Если установлен сам факт похищения, то время удержания может быть от нескольких минут, часов и дней до нескольких месяцев и более. Следовательно, преступление является оконченным с момента похищения человека.
Потерпевшим при похищении может быть любое лицо независимо от возраста, способности осознавать по состоянию здоровья сам факт похищения, социального положения, гражданства, любых иных признаков и качеств, которые могут характеризовать человека.
Жертвами преступников становятся, как правило, частные предприниматели и их близкие родственники. Основной мотив совершения похищений — получение денежных средств у граждан под надуманным предлогом возврата долгов и отказов от законных прав владения недвижимостью.
Субъективная сторона при похищении человека выражается только в прямом умысле, когда виновный осознает, что он похищает человека, действуя вопреки его воле, и желает этого.
Субъект преступления — лицо, достигшее четырнадцати лет. Однако, субъектом данного преступления не могут быть: один из родителей (усыновитель) малолетнего при похищении его у другого родителя или из любого иного места, где он находится на законном основании; родитель, лишенный родительских прав; близкий родственник (брат, сестра, дед, бабка), при условии, что все эти лица действовали, по их мнению, в интересах малолетнего, а не в интересах третьих лиц, не состоящих в кровном родстве с малолетним и не являющихся его усыновителями.
Объектом похищения человека является его личная свобода. При этом под ней следует понимать не только физическую свободу (передвижения, перемещения), но и свободу поведенческого характера, лишенную физического принуждения.
С объективной стороны похищение человека заключается в его захвате (завладении) любым способом (тайно, открыто, путем обмана) и в ограничении личной свободы путем перемещения или водворения в какое-либо другое помещение (место) на некоторое время, где он насильственно удерживается.
Преступление «похищение человека» следует отличать от: незаконного лишения свободы; вымогательства, взятия заложников; самоуправства и др. составов преступлений. Основные критерии – объект и объективная сторона преступления.
Специалисты выделяют ряд специально-криминологических мероприятий, реализуемых органами государства в целях предотвращения похищения людей. К ним относятся:
— проведение комплексных мероприятий, направленных на выявление граждан, проживающих с нарушением правил регистрации;
— выявление преступных групп, занимающихся похищением людей;
— изучение материалов уголовных дел, возбужденных по ст. 126 УК РФ, и выявление характерных недостатков в раскрытии рассматриваемого преступления, включая подготовку методических рекомендаций по их устранению;
— введение в муниципальных органах и жилищно-строительных кооперативах учета граждан, подпадающих в группу риска;
— создание информационного банка данных о лицах, проходящих по оперативным материалам и уголовным делам о похищении людей.
Список используемой литературы нормативно-правовых актов
Нормативные акты:
1.Конституция Российской Федерации.
2.Уголовный кодекс Российской Федерации.
3.Федеральный закон от 6.03.2006 года «О противодействии терроризму»
4.Федеральный закон от 13.12.1996 года «Об оружии».
5.Уголовный кодекс ФРГ / Науч. ред.: Кузнецова Н.Ф., Решетников Ф.М.; Редкол.: Лугку П.Ф., Марченко М.Н., Суханов Е.А.; Пер.: Серебренникова А.В. — М.: Юрид. колледж МГУ, 1996. — 202 c.
6.Уголовный кодекс Франции. Принят в 1992 г. Вступил в силу с 1 марта 1994 г. С изменениями и дополнениями на 1 января 2002 г.: Перевод с французского / Науч. ред.: Головко Л.В., Крылова Н.Е. (Пер., предисл.) — С.-Пб.: Юрид. центр Пресс, 2002. — 650 c.
7.Уголовный кодекс Испании / Под ред. и с предисл.: Кузнецова Н.Ф., Решетников Ф.М.; Пер.: Зырянова В.П., Шнайдер Л.Г. — М.: Зерцало, 1998. — 218 c.
8.Уголовный кодекс Эстонской Республики. Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2001г. 262 с.
9.Уголовный кодекс Республики Узбекистан. С изменениями и дополнениями на 15 июля 2001 г. / Вступ. ст.: Гулямов З.Х., Рустамбаев М.Х., Якубов А.С. — С.-Пб.: Юрид. центр Пресс, 2001. — 338 c.
10.Уголовный кодекс Республики Казахстан. Закон Республики Казахстан от 16 июля 1997 года № 167 с изменениями и дополнениями на 1 августа 2001 г. (Ведомости Парламента РК, 1997 г., № 15 — 16, ст. 211) / Предисл.: Рогов И.И. — С.-Пб.: Юрид. центр Пресс, 2001. — 466 c.
11.Уголовный кодекс Кыргызской республики. Юридический центр Пресс, Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2002г.
12.Уголовный кодекс Республики Болгария./ Ред. Кол.: А.И.Лукашова(науч. Ред.) и др. Пер. с болг. Д.В.Милушев, А.И.Лукашов. – Мн.: Тесей 2000. – 192с.
13.Уголовный кодекс Республики Польша./ Пер. с польского Барилович Д.А. и др. Адапт. Пер. и науч ред Э.А.Саркисова, А.И.Лукашов.; Под общ. Ред. Н.Ф.кузнецовой. – Мн.: — Тесей 1998 – 128с.
14.Уголовный кодекс Республики Белорусь. / Вступ. Ст. А.И.Лукашова, Э.А.Саркисовой. – 2-е изд. Испр. И доп. Мн.: Тесей 2001 – 312с.
15.Уголовный кодексРСФСР1922года.
16.Уголовный кодекс РСФСР 1926 года.
17.Уголовный кодекс РСФСР 1960 года.
Учебная и научная литература
18.Беляева Н., Орешкина Т. Квалификация преступлений, посягающих на личную свободу человека. // Законность. № 11.- 1994.
19.Бриллиантов В. Похищение человека или захват заложника? // Российская юстиция № 9.- 1999.
20.Ветров Н.И., Ляпунов Ю.И. Уголовное право. Особенная часть: учебник. – М.: Новый юрист, 2004.
21.Гаухман Л.Д. Ответственность за захват заложников и похищение человека. // Законность. № 10.- 1994.
22.Давитадзе М., Бауськов Д. Историко – правовой анализ установления уголовной ответственности за похищение человека. // Журнал. «Уголовное право». № 4/2003.
23.Иногамова-Хегай Л.В., Рарог А.И., Чучаев А.И. Уголовное право Особенная часть: учебник. – М.: КОНТРАКТ, ИНФРА-М, 2006.
24.Курс уголовного права. Т.3 Особенная часть. Под. Ред. Борзенкова Г.Н. Комисарова В.С. М.: Зерцало 2002.
25.Комментарий к Уголовному Кодексу Российской Федерации / отв. ред. Рарог А.И. – М.: ТКВелби, Издательство Проспект, 2004.
26.Комментарий к Уголовному Кодексу Российской Федерации (постатейный) / отв. ред. Л.Л. Кругликов. – М.: Издательство Волтерс Клувер, 2005.
27.Комментарий к Уголовному Кодексу Российской Федерации (постатейный) / отв. ред. В.М. Лебедев. – М.: Юрайт-Издат, 2005.
28.Комментарий к Уголовному Кодексу Российской Федерации с постатейными материалами и судебной практикой / отв. ред. С.И. Никулин. – М.: Издательство «Менеджер» совместно с издательством «Юрайт», 2004.
29.«Комментарий к Уголовному Кодексу Российской Федерации» (постатейный) (издание 5-е, дополненное и исправленное)
(отв. ред. В.М. Лебедев) юрайт-издат. 2005.
30.Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации: Научно-практический комментарий / Отв. ред. В.М. Лебедев. – М.: Юрайт-М, 2001 г.
31.Кудрявцев В.И., Наумов А.В. Уголовное право России. Особенная часть: Учебник. – М.: ЮристЪ, 2004.
32.Кулаков Н.Г. Похищение человека: уголовно-правовые аспекты. // Диссертация.- М.,- 1998.
33.Лысов М. Ответственность за незаконное лишение свободы, похищение человека и захват заложников. // Российская юстиция. №5.- 1994.
34.Михаль О. Вопросы квалификации незаконного лишения свободы, похищения человека и захвата заложников. // Уголовное право № 4.- 2003.
35.Маргиев.С.А. Некоторые аспекты уголовной ответственности соучастников похищения человека. // Российский следователь № 15.- 2007.
36.Московская государственная юридическая академия. Уголовное право российской федерации. Особенная часть. Учебник. // Под ред. Л.В. Иногамовой-Хегай, А.И. Рарога, А.И. Чучаева. 2006 г.
37.Петряйкин.Д. Похищение человека: объект и объективная сторона. // Законность № 12.- 2008.
38.Побегайло Э.Ф. Уголовное право России. Особенная часть: учебник. – М. – 2006.
39.Семенцова И.А. Уголовное право России (Особенная часть): Экспресс-справочник. – Москва: ИКЦУ «МарТ», Ростов н/Д.: Издат. Центр «МарТ», 2004.
40.Скляров С.В. Захват заложников и его отграничение от похищения человека и незаконного лишения свободы. // Актуальные проблемы общественной безопасности. Тезисы всероссийской науч.-практ. конференции (24.09.1996 г.). Иркутская высшая школа МВД России.- 1996.
41.Скобликов П. Критерии добровольности освобождения похищенного и заложника. // Законность № 7.- 1998.
42.Скобликов П. Незаконное лишение свободы, похищение человека и захват заложника в новом уголовном законодательстве // Законность.- 1997.
43.Тютюнник.И.Г. Объект похищения человека. // Российский следователь № 12.- 2007.
44.Уголовное право особенная часть: учебник отв. Ред.Казаченко И.Я. 3-е – М.: Норма, 2001.
45.Уголовное право России. Особенная часть: Учебник/ Отв. ред. доктор юрид. наук проф. Б.В. Здравомыслов.-М.: Юристъ, 2003 г.
46.Ушакова. Е.В. Отграничение человека от захвата заложника – вопросы согласования и рассогласования // Российский следователь № 9.- 2010.
47.Бюллетень Верховного Суда РФ 1999года №5.
48.Бюллетень Верховного Суда РФ 2000года №2.
49.Бюллетень Верховного Суда РФ 2000года №3
50.Бюллетень Верховного Суда РФ 2002года №9.
--PAGE_BREAK--