ПоволжскийКооперативный Институт
Российскогоуниверситета кооперации
Курсовая работа
подисциплине: Теория и практика кооперации
на тему: Социально-экономическаяприрода кооперации
Энгельс 2010
Введение
Кооперация в широкомсмысле слова как объединение совместных усилий отдельных групп людей длядостижения каких-либо целей присуща человеческому обществу на всех стадиях егоразвития. Применяется этот термин и для обозначения межотраслевого имежпрофессионального разделения труда, производства и обмена—кооперированиетруда, производственная кооперация цехов, участков, предприятий,кооперированные поставки и т. п.
Вболее конкретном, более узком смысле термин «кооперация» вошел в обиход всередине XIX века для обозначения специфической формы общественно-экономическойорганизации потребителей и мелких товаропроизводителей в условиях преобладаниякапиталистического типа товарно-денежных отношений в целях совместной защитысвоих экономических интересов как потребителей и производителей отгосподствовавших на рынке крупных собственников, выживания в жестких условияхконкурентной борьбы на рынке, сохранения и упрочения своею социального статуса.Такое толкование этого термина стало главенствующим. В таком смысле он будетупотребляться и в данной работе.
Кооперацияв оговоренном смысле относится к числу относительно молодых типовобщественно-экономической организации населения. Первые попытки создатькооперативные организации в России относятся к 60-м годам XIX века, а заметнымявлением в стране кооперативное движение стало лишь в конце этого и начале XXвека. Тем не менее кооперация сумела дважды—накануне установления советскойвласти и в 20-х годах—выйти на первое место в мире по всем основным параметрам,но зато и дважды—в 1918—1920 гг. и в конце 20-х—начале 30-х гг.—оказалась почтичто полностью низведенной.
Вовторой половине 80-х годов кооперативное движение в стране пережило новыйвсплеск. В течение трех лет—1987— 1989 гг.—оно достигло фантастических цифровыхпоказателей—число кооперативов возросло до 200 тыс., а число занятых в них—до 5млн человек. Однако адекватной социально-экономической базы для кооперации несуществовало, в стране не было нормального рынка, компонентом которогокооперация является. Дозволенная властями, она стала первой брешью в советскойэкономической системе, куда под кооперативной вывеской устремились все видыпредпринимательской деятельности. Это была попытка развертывания рыночныхструктур в стране с нерыночной экономикой. И, несмотря на многие изъяны и дажеуродливые явления, которых не могло не быть в сложившейся ситуации, кооперациинадо отдать должное: она первой нащупывала выход из тупика и прокладывала путьк разумной системе хозяйствования. Принимая на себя удары как номенклатурногочиновничества, так и значительной части населения, она тем не менее готовилаобщественное мнение к пониманию того, что только свободная инициативнаяхозяйственная деятельность может вывести экономику страны из тупика, в какой-томере подготовляла крах той экономической системы, в которой кооперации неоставалось места. Только сейчас, по мере становления и расширения рыночныхотношений, будет формироваться и социальная структура, среда, которой нужнакооперация, будет возрастать потребность в ней. Это прежде всего крестьянские,фермерские хозяйства, число которых возрастает и которые все больше ощущаютпотребность объединения своих усилий в обеспечении средствами производства,кредитами, сбыте продукции и т. п. Это касается и растущей армиисамостоятельных производителей товаров и услуг, которым трудно будет устоять вконкурентной борьбе с соответствующими крупными структурами. Социальной базойкооперативного движения становятся те колхозы и совхозы, которыепреобразовываются в объединения крестьянских хозяйств или мелких крестьянскихкооперативов. Рынок, наконец, возродит и объединения населения как потребителейс целью более рационального и экономного в новых условиях удовлетворения своихпотребностей. Исполнение в какой-то мере этих функций администрациейпредприятий и профсоюзами как рудимент распределительной системы, бесспорно,отпадет по мере становления настоящего рынка.
Свозрождением подлинного кооперативного движения возникает острая необходимостьв усвоении накопленного опыта, что побудило автора данной работы хотя бы всамом общем виде систематизировать его, выделив все то ценное и непреходящее,что накоплено предшествующими участниками этого движения и без чего не можетэффективно функционировать кооперация в современных условиях. Это тем болееважно, что за долгие десятилетия почти полного затухания движения прерваласьпреемственность, потеряны навыки и традиции, этика и культура кооперативнойдеятельности, отсутствуют знания, убеждения и умения, необходимые для еевозрождения.
Тема курсовой работы: Социально-экономическая природакооперации
Цель данногокурсового исследования: изучение социально – экономических сторон кооперации
Задачи:
– рассмотреть становлениеРоссийской кооперации;
–всестороннееосветить социальный состав и социальную направленность деятельности кооперации;
– показатьобщественно-экономическую организацию населения. Структура курсовой работы включает: титульный лист,содержание, введение, 3 главы, список использованных источников. Курсоваяработа выполнена на 57 страницах компьютерного текста.
1.Становление российской кооперации
Большинствоисториков кооперации связывают начало такого вида деятельности с образованием в1844 году рабочими-текстильщиками фабричного поселка Рочдель (Великобритания)потребительского кооператива под названием «Рочдельские пионеры». К сороковымгодам прошлого века относится и возникновение первых кредитных кооперативов вГермании. Спустя двадцать лет—в середине 60-х годов—возникают первые такогорода кооперативы в России. В 1864 г. начали создавать свое потребительскоеобщество рабочие Кыновского завода на Урале. В этом году удалось осуществитьтолько совместную закупку чая для своих членов, в 1867 г. была открыта кооперативная лавка, а в 1870 г.—зарегистрирован устав кооператива. В 1865 г. образовались Рижское и Ревельское общество потребителей, а также Рождественское ссудноетоварищество в одноименной волости Ветлужского уезда Костромской губернии, в 1866 г.—потребительские общества в Петербурге («Бережливость») и в Харькове.
'Некоторые историки кооперации относят ее зарождение к более раннему периоду.Для Западной Европы называется 1769 г. Развитие кооперативного движения вРоссии начинается после отмены крепостного права. Такое совпадение не случайно,поскольку возникновение кооперации во всех странах совпадает с периодомстановления и быстрого развития капитализма.
Дляразвития кооперации необходима такая степень развития капитализма, когдапроявляются следующие факторы:
1.Рабочий класс становится численно значащей силой в стране, его связь с деревнейи вообще с земледелием теряется, и он вынужден покупать на рынке все или почтивсе необходимые средства к жизни, попадая в зависимость к торговому посреднику,против всесилия которого он вынужден искать защиты.
2.Капитализм проникает в сельское хозяйство, превращает мелкие крестьянскиехозяйства в товарные хозяйства, втягивает их в товарно-денежный оборот страны,превращает товарные операции из случайного явления в решающий фактордеятельности этих хозяйств. Это заставляет крестьянина искать защиты как отростовщика, так и от торговца товарами потребительского и хозяйственного (производственного)назначения.
3.Усиливающийся под влиянием капитализма процесс разорения мелких производителейв городе и деревне толкает их на определенные коллективные усилия, могущие вкакой-то мере повысить эффективность мелкого производства, его конкурентнуюспособность в борьбе с крупным капиталом (объединение усилий для совместногосбыта продукции, приобретения сырья и материалов, введения определенныхтехнических усовершенствований и т. п.). Вполне очевидно, что непосредственнопосле отмены крепостного права эти факторы не могли сразу автоматическипроявить себя в полной мере. Реформа 1861 г. создала условия для ускоренного развития капитализма, следовательно, и для вызревания вышеуказанных факторов. Носам процесс их вызревания занял целые десятилетия. Примерно четыре десятка летпотребовалось и для того, чтобы в стране сложились в сколько-нибудьзначительных размерах основные формы кооперативного движения.
Общаякартина становления отечественной кооперации за этот период может бытьпредставлена следующей таблицей. Наибольшее развитие в эти годы получилакредитная кооперация. Но и она набирала силу постепенно. Через пять лет послеутверждения устава Рождественского товарищества в стране функционировало лишь12 таких кооперативов, через десять лет—уже 568, через 20 лет— 988. Высшаяточка первого подъема—1883 год, когда число ссудо-сберегательных товариществдостигло 1006, после чего наступает длительный, продолжающийся почти 15 летспад. Лишь в конце XIX в. начинается новый рост, но он уже связан состановлением другой формы кредитных товариществ.
Организаторамипервых кредитных кооперативов были деятели земств и либеральные помещики. Сцелью содействия развитию кооперации представители этих кругов создали в 1871 г. при Московском обществе сельского хозяйства «Комитет о сельских ссудо-сберегательных ипромышленных товариществах». В конце того же года в Санкт-Петербургеобразовалось отделение этого комитета, которое фактически стало играть рольвсероссийского учреждения содействия кооперации. Руководителями «СПб.отделения» были князь А. И. Васильчиков и земский гласный А. В. Яковлев.
Причинывсех бед и злоключений крестьян названные деятели видели лишь в непомерновысоком ростовщическом проценте в деревне. Пути борьбы с разорениемкрестьянства они искали в мелком кредите, улучшении земледелия и т. п.«Обновить силы народной жизни, дать ход правильному развитию этой жизни,—писалА. И. Яковлев, секретарь С. петербургского отделения Комитета о ссудо-сберегательныхи промышленных обществах,—могут только школа, кредит и улучшенное земледелие».Еще более определенно выражал эту мысль председатель этого отделения князь А.И. Васильчиков: «Пролетариат, к сожалению, действительно зарождается в России,можно даже сказать, что он растет довольно быстро… Излечение этой язвы мнеказалось такой тяжелой задачей, которая, по крайней мере моему уму, моимпонятиям, не по силам. Но в то же время я убежден, что предупреждение еевозможно, если меры будут приняты вовремя. К числу их я отношу и ставлю напервом месте ассоциации всякого рода».
Ссудо-сберегательныетоварищества в России строились по типу шульце-деличских (по имени ихорганизатора Шульца и места их возникновения—г. Делич) кооперативов в Германии.Их ссудный капитал создавался за счет паевых взносов членов объединений. Чтобыналадить сколько-нибудь заметные ссудные операции, размеры взносов должны былибыть большими, что оказывалось не под силу подавляющей части крестьянскиххозяйств. Последние сами нуждались в кредитах, но не в состоянии былифинансировать свои объединения. Поэтому создававшимся товариществам приходилосьприбегать к средствам земств, государства, помещиков и других крупныхсобственников. Крестьяне, которые не в состоянии были гарантировать выплатуссуд, в кооперативы не принимались, а случайно попавшие быстро отсеивались.Число принятых в члены в 1878— 1895 гг. колебалось в пределах 28—39% к числуподавших заявления о приеме, а число выбывших из состава товариществ за этигоды возросло с 14 до 27 членов в среднем на один кооператив, причем 48—50% кчислу выбывших составляли исключенные. Все это в какой-то мере объясняет,почему ссудо-сберегательные товарищества, не успев стать сколько-нибудьзаметным явлением в экономической жизни деревни, постепенно угасали.
Впроцессе поисков решения проблемы кредитования деревни с учетом ее реальногоэкономического положения взоры обращаются к другому известному к тому временитипу кредитного кооператива—беспаевым товариществам райффейзенского типа. ВРоссии они получили наименование «кредитные товарищества». Принятым 1 июня 1895 г. «Положением об учреждениях мелкого кредита» образование такого типа кооперативов былоразрешено. В отличие от ссудо-сберегательных товариществ в кредитных товариществахисточником средств служили займы государственного банка, земств и частных лиц.Крестьяне могли пользоваться ссудами таких товариществ, не участвуя в созданииих капиталов, а лишь уплачивая проценты на полученные ссуды, за счет чеготоварищества оплачивали полученные ими со стороны средства. Учреждениекредитных товариществ не привело, как это могло показаться на первый взгляд, кмассовому вступлению крестьян в кооперативы. Обременительность паевого взносане была единственным и главным препятствием для развития кредитной кооперации.Но все же развитие кредитной кооперации к началу нового века усиливается, ивесь последующий рост уже шел за счет создания именно второго типакооперативов—кредитных товариществ. В обоих типах кредитных объединений состоялов 1904 г. примерно 600 тыс. членов, а их капиталы к 1 января 1905 г. составили 60 млн рублей.
Этобыл в известной мере прогресс, который, однако, лишь обозначил движение, указална одну из возможностей подъема крестьянского хозяйства, но реальноговоздействия на его развитие пока еще не оказал. Чтобы убедиться в этом,достаточно рассмотреть приведенные цифры относительно масштабов страны. Всреднем на один кредитный кооператив тогда приходилось 100 тыс. жителей, а накаждого жителя—в среднем лишь 55 к. кооперативных средств. Для сравненияотметим, что в Германии тогда на одно кредитное товарищество приходилось только5 тыс. жителей, в Италии—27 тыс., кооперативных средств в среднем на каждогоприходилось соответственно 8 и 6 рублей. Даже в официальном отчете Управленияпо делам мелкого кредита за 1904 год констатируется, что «крестьянскоехозяйство дошло до такого состояния, что нуждается для своего восстановления вцелой совокупности мер». Появившиеся одновременно с кредитными потребительскиекооперативы в первые десятилетия росли хотя и более равномерно, но еще болеемедленно. Через 15 лет после образования в России первого общества потребителейих общее число в стране достигло лишь 29, через 25 лет—96, через 30 лет—240. Ктому же они были мелкими—большинство этих обществ объединяло от 50 до 100членов. Весьма непрочными оказались они и в хозяйственном отношении, о чемсвидетельствует быстрый распад значительной части возникших в эти годы кооперативов.Из 260 обществ, зарегистрировавших свои уставы в 1865—1890 гг., к концу этогопериода функционировало лишь немногим более одной трети из них—96. Потребительскиеобщества, в отличие от обслуживавших главным образом крестьянские хозяйствакредитных кооперативов, создавались среди всех слоев населения. Средизарегистрировавших в первое двадцатипятилетние свои уставы половину составилигородские потребительские общества, объединявшие главным образом мещанские ичиновничьи слои. Позднее такие кооперативы стали называться всесословными илиобщегражданскими, так как принимали в качестве своих членов всех гражданнезависимо от сословной принадлежности. Одновременно возникают и однородные посоциальному составу рабочие потребительские общества. Они создавались нафабриках и заводах, в рабочих поселках, промышленных центрах, а затем и нажелезных дорогах. Рабочий класс по своему социально-экономическому положению вобществе в тот период был наиболее заинтересован в развитии потребительскойкооперации. Его материальное положение делало для него весьма чувствительнымгнет торгового посредника. Его профессиональная организованность способствоваласплочению для совместных защитных действий против этого гнета. В ЗападнойЕвропе потребительская кооперация зародилась в пролетарской среде, там она иполучила наибольшее развитие. И в России потребительская кооперация получаетраспространение среди рабочих, принимая при этом специфичную, не известную взападноевропейских странах форму зависимых от администрации предприятийфабрично-заводских обществ. Историческое место и сущность этого своеобразного вкооперативном мире явления обусловливается следующими обстоятельствами. Тяжестьматериального положения рабочих в России определялась не только размеромзаработной платы, но и исключительными трудностями в приобретении продуктовпитания и предметов первой необходимости. Это в первую очередь касалосьфабричных поселков, где, как правило, монопольно господствовал один лавочник, укоторого рабочие вынуждены были приобретать товары сомнительного качества поценам, значительно превышавшим среднерыночные. Так, по сведениям фабричныхинспекторов, цены в фабричных лавках были выше среднерыночных на 10—20%, а вомногих случаях—даже на 50—100%. Нередко предприниматели сами открывали лавки ихарчевни, которыми рабочие из-за неопределенных сроков выдачи зарплатывынуждены были пользоваться в кредит. По тем же свидетельствам, в первойполовине 80-х гг. из 536 обследованных предприятий выдача зарплаты чаще одногораза в месяц практиковалась только в 16% случаев, раз в месяц—в 40,7%, в болеепродолжительный и неопределенный срок—в 43,5%". Широко практиковаласьвыплата зарплаты в виде талонов на право приобретения продуктов в фабричныхлавках. В этих условиях возникла острая необходимость в организации рабочихдля защиты своих потребительских интересов от капиталиста-посредника,совмещенного к тому же зачастую в одном лице с капиталистом-предпринимателем.Однако материальных средств для этого у русских рабочих в 60—70-е годы, да и вболее позднее время, не было. Если рочдельские ткачи в Англии 40-х годовсобрали первоначальный капитал для открытия лавки, откладывая по одному фунтустерлингов в неделю, то русские рабочие в эти годы вообще очень редко виделиденьги. Противоречие между потребностями и материальными возможностями рабочихумело использовали капиталисты-предприниматели, взяв в свои руки делоорганизации рабочих потребительских обществ.
Особенноусиливается «христианская забота» фабрикантов о нуждах рабочих после того, какцарское правительство под давлением рабочего движения вынуждено было в 1886 г. в какой-то мере ограничить открытие фабричных лавок и установить некоторый надзор за ними состороны фабричной инспекции. Значительная часть капиталистов преобразуютфабричные лавки в потребительские общества, сохраняя, однако, их полнуюзависимость от фабричной администрации. Для зависимых рабочих кооперативовхарактерны следующие общие черты: высокий размер пая и допустимость множествапаев; деление общества на полноправных членов-пайщиков (таковыми могли бытьвнесшие полный пай, т. е. предприниматели, высшие служащие и незначительнаячасть высокооплачиваемых рабочих) и бесправных членов-заборщиков (основнаямасса рабочих); распределение основной массы прибыли в дивиденд на пай;получение от предпринимателей денежных ссуд или больших паевых взносов иприсвоение ими в форме дивиденда основной массы прибыли общества;предоставление администрации больших прав в управлении обществом (иногда ипредседательских постов) при полном бессилии влиять на дела общества со сторонырядовых членов; продажа товаров в кредит при гарантии администрацией его оплатыпутем удержания из заработной платы рабочих; замкнутость обществ—членами ихмогли быть только работавшие на данном предприятии, увольнение влекло за собойисключение из кооператива. Вот типичные примеры таких зависимых рабочихкооперативов. Общество потребителей при Путиловском заводе (основано в 1880 г.) состояло из 150 пайщиков, имевших по 10 и более паев по 50 р. каждый, и 1350 заборщиков. Впервый же год общество выдало пайщикам дивиденд по 25 р. на каждый пай.Директор завода считался, согласно уставу, не подлежащим выбору почетнымпредседателем собрания уполномоченных с правом ревизии дел общества.
Обществомпотребителей при Невском механическом заводе единолично заведовал управляющийзаводом, получая при этом жалованье в размере 100 р. в месяц. К тому же он имелсобственную лавку, в которой продавал товары дешевле и лучшего качества. Обществополучило ссуду от хозяев завода в 20 тыс. р. Общество потребителей Чуковскогозавода состояло из 550 членов-пайщиков и 5500 бесправных заборщиков. Материальнаянужда побуждала рабочих вступать в такие кооперативы. Большие субсидиифабрикантов, наличие определенного постоянного контингента покупателей,вынужденных быть заборщиками, оплата предприятиями долгов покупателей путемудержания из заработной платы—обусловили определенную хозяйственную прочностьзависимых рабочих обществ. По подсчетам М. Хейсина, в 1897 г. в 98 фабрично-заводских и 25 железнодорожных (близких по своим основным чертам кфабрично-заводским) обществах насчитывалось уже 79 тыс. членов—около 50% членоввсех потребительских обществ страны. Царское правительство благосклонноотносилось к деятельности зависимых обществ, призывало капиталистов проявлять«трогательную отцовскую заботу» о благе народа, пыталось оправдатьсуществование зависимой рабочей кооперации неспособностью рабочих управлятьделами обществ. «Наши рабочие,—писал профессор И. Озеров,—благодарянеспособности к общественной деятельности не могут сами основыватьпотребительные общества… рабочие сами не могут вести дела, за них заведуютделами общества другие служащие, более интеллигентные и более знающие лица, арабочие в большинстве случаев лишь пользуются более дешевыми продуктами,получают дивиденд и… только». В действительности же «неспособность» рабочихиграла здесь далеко не главную роль.
Делов том, что посредством зависимой рабочей кооперации капиталисты получалибольшую часть прибыли общества, использовали в производственных целях оборотныесредства обществ и заработную плату рабочих, а также постоянную задолженностьпоследних для того, чтобы еще больше прикрепить их к предприятию и усилитьстепень эксплуатации. С. Н. Прокопович по этому поводу заметил, что трудноотличить, «где лавка, а где завод...». Что касается рабочих, то в большинствеслучаев с их стороны наблюдалось безразличное, а иногда и явно враждебноеотношение к обществам, закрепленное в широко распространенном в те годыпренебрежительном названии «потребиловка» и злобной кличке «грабиловка»,которыми рабочие окрестили зависимые потребительские кооперативы. Вместе с темнельзя отрицать, что эти общества сыграли в условиях России некоторуюположительную роль. Во многих случаях они способствовали некоторому снижениюцен, особенно в отдаленных от железных дорог рабочих поселках, где монопольногосподствовал частный торговец. Отстоять свою независимость от капитала рабочиекооперативы того времени не могли. Но такие попытки предпринимались. Все оникончались или гибелью общества, или капитуляцией перед капиталом. Но все жеопределенный опыт рабочие накапливали, они ощупью приходили к пониманиюнаиболее отвечающих их интересам кооперативных принципов и добивались хотя бычастичного их осуществления (уменьшение дивиденда на пай и распределение частиприбыли в качестве премии на забор, уравнение в правах всех членов, ликвидациязамкнутости и т. п.). Участие рабочих в кооперативах способствовало такжеподготовке из их среды кадров кооперативной интеллигенции. Потребительскаякооперация в деревне оставалась долго малозаметным явлением. За 1866—1890 гг.было утверждено всего 30 уставов сельских потребительских обществ (по другимданным—только 19), большинство из них распалось. Лишь в последнее десятилетиеXIX века обозначился рост крестьянских потребительских кооперативов, былозарегистрировано 207 уставов (по другим данным—160)17. В 1900 г. в деревне функционировало уже 133 кооператива—23% их общего числа, в 1904 г.—380 сельских обществ, или 40% всех потребительских кооперативов страны18.
Среднийразмер одного общества возрос со 124 членов в 1896 г. до 162 членов в 1904 г., продажа товаров за это время возросла с 265919 до 3105435 р. приувеличении средней прибыли с 3,5 до 4,4%19. Конечно, 380 обществ с 60 тыс.членов на всю необъятную крестьянскую Россию нельзя назвать еще кооперацией.Тем не менее явно наметилась тенденция к ее быстрому росту. Таким образом, кначалу первой русской революции потребительская кооперация зародилась средивсех слоев населения. Общая их сеть составляла примерно 950 обществ, в которыхсостояло около 350 тыс. членов. В хозяйственном отношении они были еще весьмаслабыми. Долги и неоплаченные счета потребительских обществ в два разапревышали их паевые капиталы (в среднем на одного члена общества приходилосьдолгов 54 р. 94 к., паевого капитала—27 р. 65 к.)20. Потребительская кооперацияне имела ни собственного производства, ни культурно-просветительных учреждений,занимаясь только торговой деятельностью. Потребительские общества действовалиразобщенно, не оказывали поддержки друг другу и в случаях каких-либо неудачныхопераций гибли. Тем не менее уже тогда предпринимались попытки объединения иххозяйственных усилий. В 1898 г. возник первый кооперативный союз—Московскийсоюз потребительских обществ (МСПО), в будущем крупнейший центр кооперативногодвижения страны (Центросоюз). Но в то время его объединительная роль была ещекрайне незначительной. В момент возникновения в него вошло 18 обществ. В 1904 г. союз объединял всего 131 общество и сделал оборот в 439,7 тыс. р.21 К концу XIX века в Россииполучают некоторое развитие отдельные формы сельскохозяйственнойкооперации—сельскохозяйственные общества и товарищества, маслодельные артели.
Сельскохозяйственныеобщества зародились в России еще в начале XIX века. Это быликрупнорайонные—всероссийского или областного масштаба—ученые и экономическиеорганизации. После реформы возникают и местные сельскохозяйственные общества(за 1860—1890 гг. утверждено было всего 18)22, начинается приток в них верхнихслоев крестьянства. Нормальный устав сельскохозяйственного общества,утвержденный в 1898 г., упростил чрезвычайно сложный порядок их образования. К1 января 1905 г. в России действовало 843 таких общества. Сельскохозяйственныеобщества нельзя отнести в полном смысле слова к кооперативным организациям,хотя они и собирали паевые взносы. Они более всего носили характерагрикультурных, просветительских учреждений, распространяли среди своих членовагрономические знания, в отдельных случаях создавали показательные поля ислучные пункты, выставки новых земледельческих орудий и улучшенных пород скота.
Деятельностьобществ имела прогрессивное влияние на развитие сельского хозяйства, новоспользоваться их рекомендациями и услугами могла лишь незначительная частькрестьян. Это обусловило крайне незначительный размер обществ (в среднем 63члена). Большинство обществ возникло в районах с более высоким уровнем развитиякапитализма в деревне. В Курляндской губернии, например, была сосредоточенапочти четвертая часть всех обществ—201, в Лифляндской—118, в Полтавскойгубернии—43, в Самарской— 47 и т. д. В центральных губерниях России их имелосьочень мало, в Туркестане не было совсем. Следовательно, сельскохозяйственныеобщества оказывались полезными там, где имелись материальные возможности дляподъема культуры земледелия. Там, где крестьянское хозяйство было наиболее отсталыми, казалось, особенно нуждалось в агротехнических улучшениях, сельхозобществабыли бесполезными. Объединения чисто хозяйственного назначения получили вРоссии название сельскохозяйственных товариществ. Нормальный устав товариществбыл издан в 1897 г. Он позволял создание кооперативов для сбыта продукции как всыром, так и в переработанном виде. Создание таких кооперативов требовалозначительных капиталов, времени и было доступно лишь зажиточным крестьянам.
Допервой революции они не получили широкого распространения. Одной из формкооперативов по переработке и сбыту сельскохозяйственной продукции былимаслодельные артели, получившие некоторое развитие в начале XX века в Сибири.
Анализистории зарождения кооперации будет неполным, если не остановиться хотя быкоротко еще на двух формах кооперативного движения—кустарно-промысловых иземледельческих артелях. Обе эти формы, особенно последняя, не получилиразвития в дореволюционной России. Тем не менее их история поучительна длявыяснения пределов развития кооперации.
Артельныеобъединения различного рода возникли в России ранее других форм кооперации.Представители разных направлений по-своему прославляли артельные начинаниярусского народа, прочили им будущее, о чем речь пойдет ниже. Тем не менееартельные начинания чахли независимо от того, какие идеологи их опекали и скакой целью они это делали. Некоторое распространение получили лишь объединенияремесленников и кустарей под влиянием капиталистической конкуренции. Анализэтих артелей показывает, что они очень слабо захватывали непосредственныйпроизводственный процесс. Большинство из них кооперировали только приобретениеи хранение сырья, использование ссуд, сбыт произведенных товаров, совместноеиспользование какого-либо двигателя и т. п. Лишь немногие из них кооперировалииспользование средств производства и труда членов артели, при этом чем ближеартель охватывала производство, тем больше она приближалась к обычномукапиталистическому предприятию. В 90-х годах XIX—начале XX в. кустарные артелиполучили наибольшее развитие в Пермской губернии. Из 582 артелей,существовавших там к началу первой революции, 454, или 78%, были ссуднымиобъединениями, т. е. создавались исключительно для получения ссуд из банка подкруговую поруку. По данным на 1 января 1904 г., по всей России насчитывалось всего 156 кустарных артелей производственного характера, в том числе:портновских—26, столярных—20, сапожных—15, слесарно-механических—1226. Лишьединицы из них окрепли и просуществовали длительный период (Павловская артельметаллоизделий, Вяземское складочно-потребительское общество и др.).
Никакоговлияния на экономическую жизнь многомиллионной армии кустарей и ремесленниковпромысловые артели, конечно, не имели. Еще более плачевно закончились попыткисоздания земледельческих артелей. В этой области мы имели до революции1905—1907 гг. два очага зарождения таких артелей. Оба они связаны с попыткойнавязать крестьянам извне артельную форму ведения хозяйства. Первый очаг возникв Елизаветградском уезде Херсонской губернии в 90-х годах и связан с деятельностьюнародника Н. В. Левитского. В течение 1894—1898 гг. его хлопотами былообразовано до 125 артелей. Однако они не составили сколько-нибудь существенногохозяйственного предприятия. В 118 артелях, действовавших в 1897 г., было всего лишь 524 семьи с 3775 десятинами земли, т. е. в среднем на одну артельприходилось 4—5 семей и 31 дес. земли. К 1910 г. из этого числа артелей сохранилось лишь 1627. Признал полную неудачу своей затеи и сам «артельный батька» Н.Левитский. Второй очаг земледельческих артелей возник в конце XIX в. на Урале,где по инициативе земского деятеля Н. Г. Федорова в Шадринском уезде возникло67 артелей с 400 членами и в Екатеринбургском уезде—25 артелей с 100 членами.Все они также вскоре распались. В других районах страны случаи возникновениятаких артелей были единичными.
Участникамисельхозартелей были, как правило, малоимущие слои деревни, не располагавшиенеобходимыми для ведения самостоятельного хозяйства средствами производства. Создаваятакую артель, ее члены рассчитывали (или поверили обещаниям своихорганизаторов), что будет легче приобрести землю и орудия производства,получить кредиты и т. п. Однако зачастую, даже когда желаемое достигалось,артели распадались, потеряв этот побудительный мотив и не будучи в состоянииразрешить возникшие в процессе ведения совместного производства противоречия.Относительно устойчивыми были лишь религиозные земледельческие общества,объединяемые единством идейных позиций. Причины неудач кооперирования основныхпроизводственных процессов мелких товаропроизводителей, как и попыток созданиякооперативных рабочих фабрик в Западной Европе, требуют специальногорассмотрения.
Сталоаксиоматичным утверждение о несовместимости производственного кооперирования скапиталистическим строем и возможности его осуществления только в условияхпролетарской власти как составной части «строительства социализма». Болеепродуктивным, на наш взгляд, является подход с точки зрениясоциально-экономической природы мелкого производителя, его готовностиотказаться от ведения своего собственного производства, будь тосельскохозяйственное или кустарно-ремесленное. Опыт тех лет, как и последующих,показал, что в массе своей он на это не готов идти, что он способен находитьпути эффективного ведения-своего собственного «дела», прибегая к кооперации дляобслуживания своего хозяйства, улучшения его, но не для отказа от него. Болеечем скромные результаты движения за 40 лет не являются чем-то из ряда вонвыходящим, вызванным действием только каких-то внешних тормозящих сил.Становление движения шло по мере осознания потребности в кооперативномобъединении, накопления практического опыта, складывания кадрового костяка иматериальной базы, теоретического и идейного осмысления сущности кооперации,основных принципов и механизма ее функционирования. В этом отношении вкладданного периода, особенно последнего десятилетия, весьма значителен. И когда вобществе все более масштабно стали накапливаться последствия сдвигов в пореформенномсоциально-экономическом развитии и стала резко возрастать потребность вкооперативных формах организации, этот вклад был весьма эффективно востребован,что способствовало превращению кооперации в небывало короткий в мировойпрактике срок в массовую организацию населения.
2.Массовая, общественно-экономическая организация населения
Превращениекооперации в массовую организацию было подготовлено возрастанием экономическойнеобходимости в ней в связи с расширением и углублением товарных отношений в послереформеннойРоссии. Изменения в земельных отношениях, открывшие возможности для дальнейшегоразвития производительных сил, соответственно вызвали рост потребностей вулучшенных методах обработки земли, сельхозмашинах и усовершенствованныхорудиях труда, улучшенных сортах семян и породах животных. Это, в частности,подтверждается данными о росте поступления их на рынок. Так, в 1879 г. за счет внутреннего производства и ввоза из-за границы на рынок поступило сельхозмашин и орудийна общую сумму 7984 тыс. р., в 1889 г.—даже несколько меньше—на 7184 тыс. р., в 1900 г.—-уже на 27910 тыс., в 1908 г.—на 66053 тыс. р., в 1912 г.—на 116173 тыс. р. Значительно возрастает товарность крестьянского хозяйства, его денежныеобороты. Если в середине XIX века на рынок поступала примерно 1/5 частьпроизведенного зерна, то в начале XX века почти половина (в 1900—1905гг.—47,6%). Если прежде хлеб продавали преимущественно помещики, то в XX векебольшая часть поступавшего в продажу хлеба доставлялась крестьянскимихозяйствами. Возрастание связей крестьянского хозяйства с рынком расширяловозможности направления части денежных доходов на интенсификацию производства.Однако такие возможности вызревали крайне неравномерно, так как доля денежныхэлементов в бюджете зажиточных слоев деревни была значительно выше, чем вбюджете низших имущественных прослоек Отмеченная неравномерность свойственнабыла и уровню технической оснащенности крестьянских хозяйств—важнейшему факторуконкурентоспособности производимой ими продукции на рынке. Стоимость средствпроизводства в среднем на одно хозяйство в 1910—1911 гг. составила, поматериалам обследования 6 уездов в различных губерниях, от 993,6 до 1650,6 р.
Основнаячасть этих сумм приходилась на постройки. На долю инвентаря оставалось лишь от74 до 189 р., что говорит об общем низком уровне обеспечения орудиями труда.Сложные машины (в то время такими считались сеялки, веялки, молотилки и т. п.)применяли только 31,7% хозяйств. При этом зависимость их применения от размерахозяйств выглядела следующим образом: из хозяйств с посевом до 3 дес. применялитакие машины только 5,9%, от 3 до 7,5 дес—12,2%, от 7,5 до 15 дес—24%, и толькос посевом свыше 15 дес.—90%38. Для большинства крестьянских
хозяйствоказывалось непосильным приобретение и неэффективным использование таких машин.
Описанныевыше крупные социально-экономические сдвиги подпитывали быстро растущуюпотребность в различного рода кооперативных объединениях, призванныхобслуживать все более втягивающиеся в сферу рыночных связей крестьянскиехозяйства и способных помочь им устоять в новой системе ценностей, как можноменее болезненно и с как можно большей выгодой адаптироваться в новых условиях.При этом предпосылки для участия в кооперации различных социальных группдеревни вызревали далеко не в равной мере, как и условия для ее развития вразличных экономических районах страны. Определенное влияние на развитиекооперативного движения оказывала и политическая обстановка революции 1905—1907гг. и наступившей вслед за ней политической реакции. По-разному объясняютисследователи кооперативного движения взаимосвязь между революцией икооперативным движением. А. В. Меркулов, в частности, полагал, что стимул кразвитию кооперации создало поражение революции, так как рабочие и крестьяне,потерпев поражение в революционной борьбе, поняли, что только кооперация можетулучшить их жизнь. Другие же, также усматривая в поражении революции главнуюпричину роста кооперации, давали этой связи иную интерпретацию. Поражениереволюции, отмечал М. Короткой, привело к усилению ликвидаторских настроений,результатом чего стал усиленный рост кооперации, пополнявшейся за счетотошедших от революционной борьбы и пошедших за ликвидаторами масс. Н. Л.Мещеряков, присовокупив к росту кооперации после революции в России фактвозникновения Рочдельского общества в Англии после неудавшейся стачки и еще 1—2подобных случая, выводит нечто вроде закономерности роста кооперации в периодыполитической реакции.
Еслиже мы хотим установить действительную связь между первой русской революцией иростом кооперации, то по этому поводу важно подчеркнуть следующее. Революция вомного раз ускорила рост сознательности и организованности трудящихся. Онипочувствовали на себе силу организации, силу коллектива. Все это не могло несказаться на развитии кооперации, на активности в ней трудящихся масс.Следовательно, речь, на наш взгляд, может идти о влиянии революции в целом, какодного из факторов ускорения развития кооперативного движения.
Общаякартина развития кооперации за период от начала первойбуржуазно-демократической революции до установления советской власти. Общеечисло первичных кооперативов, к концу 1917 г. превысило 63 тыс., что в 17 раз больше их количества к 1 января 1905 г.
Анализвсех сохранившихся источников позволяет установить и примерное число членовкооперативных объединений. В потребительских обществах к концу 1917 г. состояло 11,5 млн членов, в кредитных и ссудо-сберегательных товариществах—10,5 млн и около 2млн членов—во всех остальных формах кооперации. Общая сумма членов всехкооперативных обществ достигала, следовательно, 24 миллионов. Фактический охватнаселения трудно определить, так как многие состояли одновременно в разныхвидах кооперации, а также в двух или более объединениях одного вида. Учет такихчленов отдельно не велся.
Но еслидаже предположить, что 2/3 общего числа членов состояли одновременно в двухкооперативах, то и тогда общий охват кооперативным членством составит 16 млн. Вдореволюционной России членами кооператива состояли, как правило, главы семей.С учетом членов семей (на 1 главу семьи 4 члена) кооперативными услугамипользовались 80 млн человек, т. е. примерно половина населения страны. Учитываярост числа членов кредитной кооперации и после 1 января 1914 г., можно полагать, что к 1917 г. не только в аграрно развитых районах, но и в целом по странекредитными товариществами было охвачено около половины всех крестьянскиххозяйств, а в названных районах—намного больше половины. Значительный охваткрестьянских хозяйств кредитной кооперацией следует оценить как выдающеесядостижение кооперативного движения, важный фактор повышения ихпроизводительности и товарности. Обоснованность такого тезиса подтверждаетсяпрежде всего логически—приведенными выше данными о быстро растущем числеучастников этого вида объединений. Полагать, что кто-то до революции заставлялкрестьян вступать в кооперативы, просто нелепо, как и не обоснован тезис о том,что кооперация в эти годы была кулацкой организацией. Крестьянские хозяйствасоставляли абсолютное большинство членов кредитных кооперативов—примерно 9—9,5из 10,5 млн. Кулацких же хозяйств по самым оптимальным предположениям было вовсей деревне не более 2 млн. Видимо, какая-то часть членов товариществоказалась пассивной—не пользовались ссудами из-за недоступности, невыгодностиусловий выдачи или за ненадобностью. Но эта часть не могла быть значительной,так как такие хозяйства не вступали бы в кооперативы или вышли бы, обнаруживбесполезность нахождения в них. Массового же выхода из кооперативов илиисключения из числа членов, как это имело место в 70—80-е годы XIX в., впоследнее предреволюционное десятилетие не зафиксировано.
Этичисто логические рассуждения в определенной мере подтверждаются конкретнымиданными. К 1 октября 1917 г. кредитная кооперация обладала оборотнымисредствами в
983854тыс. р.47, что составляло примерно 100 р. на одно крестьянское хозяйство—членакооперации. Для сравнения отметим, что средняя стоимость капиталов одного крестьянскогохозяйства, кроме земли, определялась А. В. Чаяновым в 1045,7 р.48Следовательно, стоимость оборотных средств кредитных кооперативов,приходившихся на долю одного хозяйства, составляла примерно 1/10 часть егосредней стоимости. С учетом того, что кооперированная половина деревни была вцелом более состоятельной, чем некооперированная, этот показатель был, видимо,ниже—1/12 или 1/15 часть стоимости хозяйства, что все равно немало.
Сэтими данными стыкуются сохранившиеся сведения о конкретных размерах ссуд,выдававшихся кредитными кооперативами. На 1 января 1914 г. кредитными товариществами, по данным 8835 таких объединений, было выдано ссуд на 572,5 млнр., ссудо-сберегательными товариществами (сведения о 2202 таких объединениях) —на 190,5 млн р., всего—на 763 млн р. Средний размер ссуды составил на 1 января 1914 г. для первых 100, для вторых—150 р.; на 1 января 1915 г.— соответственно 103,2 и 166,4 р.49,только на одну дату—1 января 1914 г.—пользователями (держателями)кооперативного кредита оказались 6 млн крестьянских хозяйств при долге каждогов среднем 87 р. «Конечно,—комментирует эту цифру С. Н. Прокопович,—ссуда в 87рублей после того долгого голода на кредиты, который царил в деревне доразвития кооперативных организаций, когда крестьянину приходилосьдовольствоваться 10—20 рублями на хозяйство, да притом за ростовщическийпроцент и на самый короткий срок, является большим и ценным благом». Добавим,что 87 р.—это остаточная задолженность на конец года. В течение года каждый могполучать значительно большие ссуды, причем неоднократно, часть из которых ужемогла быть выплачена. Почти полное совпадение этих конкретных данных с абстрактнымирасчетами подтверждает массовое, близкое к абсолюту пользование крестьянскимихозяйствами—членами кредитной кооперации ссудами из своих товариществ.
Ихотя колебания в размере ссуд в зависимости от имущественного положениязаемщика достигали 2—4 раз, получение частью крестьян ссуды в размере, меньшемсредней величины, также приносило пользу и способствовало при рациональном ееиспользовании укреплению хозяйства. Для определения значимости приведенных цифро размерах ссуд сообщим, что в 1910 г. стоимость рабочей лошади составила вдекабре 38 р., в апреле 55 р., коровы средней удойности—соответственно 59 и 71р., высокой удойности—88 и 94 р. Кроме краткосрочных ссуд на покупку машин,орудий, скота, семян, кормов, кооперация стала выдавать и долгосрочные ссуды напокупку и аренду земли. В 1912 г. в частности, на эти цели было выдано 18426тыс. и 50377 тыс. р., соответственно 7,1% и 29,5% от всех выданных кооперациейссуд.
Упрочениюположения кредитной кооперации, ее самостоятельности как системы способствовалосоздание ею в 1912 г. финансового центра—Московского народного банка (МНБ).Вопрос о создании центрального банка для кредитования кооперативов былпоставлен еще в марте 1898 г. в Москве на съезде представителейссудо-сберегательных товариществ. Однако почти 14 лет ушло на реализацию этойидеи, из них более двух лет—на юридическое оформление. Устав банка был подан наутверждение 9 сентября 1909 г. 28 октября 1911 г. утвержденный высшими инстанциями устав был опубликован, что по правилам тех лет означаловступление его в силу. С января 1912 г. банк начал свои операции. Такая затяжкаобъясняется не только бюрократическими препонами. Сам процесс формированиятакого органа мог развертываться лишь на основе роста и хозяйственногоукрепления самих кооперативов, способных стать его учредителями и пользователями.
Добротная,тщательная подготовка к открытию банка обеспечила быстрое развертываниеобширной деятельности и превращение его в важный фактор процветания кредитной ифактически всех других видов и форм кооперации. К 1917 г. акционерами банка состояли 300 кооперативных союзов, объединявших и представлявших 12 тыс.первичных объединений, а также 5 тыс. первичных кооперативов непосредственно. Оборотбанка уже в 1913 г. составил млн р. (по другим данным—5 млрд р.)53. Только запоследний год банк выдал кооперативам ссуд всех видов на сумму 409 млн р. (подругим источникам—425 млн р.). Он превратился в крупный финансовый центр всейроссийской кооперации, включил ее в кредитно-финансовую систему страны, а черезсвои заграничные конторы и агентства выводил ее на мировой рынок. Достижениеопределенного уровня в организации кооперативного кредита выдвинуло в качествеочередной насущной задачи движения организацию кооперативными методами сбытапродукции крестьянского хозяйства на рынке, а также снабжения его необходимымидля ведения производственного процесса средствами. Первые годы нового столетияроссийская деревня переживала такое состояние, когда, с одной стороны, по мерерасширения сферы рыночных отношений росла потребность в кооперированииснабженческо-сбытовых операций крестьянских дворов, а с другой—реальные объемыпредложений на такие операции не сразу оказались столь значительными, чтобыобеспечить загрузку специально создаваемых для этого кооперативных структур.Основная масса предназначавшейся крестьянами к продаже продукции поступала покана местный или на соседний рынок, там же они удовлетворяли свои потребности впокупках, в связи с чем острой потребности в кооперативных услугах не ощущалось.Лишь отдельные виды крестьянской продукции (хлеб, масло, лен и др.) сталипоступать на общероссийский рынок, а через него и на экспорт. Формированиеспециализированных кооперативных объединений сдерживалось и сезоннойограниченностью их деятельности. Требовалось время и для созданиясоответствующей материальной базы, накопления капитала, подготовки кадров. Амежду тем нельзя было откладывать обслуживание уже сложившихся объемов работ,так как их быстро перехватывали сельские лавочники и перекупщики, которые накабальных условиях закупали у крестьян их продукцию, предоставляя им на неменее кабальных условиях товарные кредиты. Такой ход событий привел к тому, чтоснабженческо-сбытовые операции стали вести попутно со своей основнойдеятельностью кредитные кооперативы и их союзы. В правовом плане для этогопрепятствий не было, так как еще уставом 1896 г. (см. о нем ниже) допускалось ведение кредитными кооперативами посреднических операций. Положением от 7 июля 1904 г. возможности эти были расширены. Одновременно с первичными товариществами товарные операциивели и союзы кредитных кооперативов, число которых также быстро увеличивалось идостигло в 1917 г. 400. К сожалению, не обнаружены данные об объеме этихопераций, есть, однако, констатация, что «в 1917 г. закупкой занимались решительно все союзы». Крупным центром снабженческо-сбытовых операцийстал Московский народный банк, в составе которого в 1913 г. был создан товарный отдел. Его операции росли с не меньшей быстротой, чем у первичныхкредитных кооперативов: в 1914 г. его оборот составил 1028 тыс. р., в 1915 г.—2758,6 тыс. р., в 1916 г.—15379 тыс. р., в 1917 г. — 43953 тыс. р. Основной объем оборота—этотовары сельскохозяйственного производственного назначения, которые крестьянскиехозяйства реализовывали через кооперативы. За последний год эти операциисоставили 96% от оборота, разбивка которого по группам товаров выглядитследующим образом; с.-х. машины и орудия—9244,2 тыс. р. (21,1% к итогу),сноповязальный шпагат—14024,2 тыс. р. (31,9% к итогу), инсектициды— 9581,6 тыс.р. (22,1%), семена—5879,7 тыс. р. (13,3%), железо и железные изделия—3410,2тыс. р. (7,7%)58. Во всех материалах о товарных операциях кредитной кооперациислабо просматривается ее сбытовая деятельность. Видимо, это не только недостатокисточников. Организация сбыта во многих случаях неизбежно должна быласопровождаться созданием базы хранения, частичной или полной переработкой,требовала специализации и создания специализированных кооперативов и систем посбыту с.-х. продукции в целом или отдельных видов продукции, что стало напрактике осуществляться параллельно с развертыванием товарных операцийкредитных кооперативов.
Какимибы высокими ни были темпы роста товарных операций кредитных кооперативов и МНБ,они не способны были удовлетворить растущие потребности деревни в специальныхкооперативах, особенно по сбыту и переработке крестьянской продукции, что иобусловило рост товарных операций не только как попутных для кредитныхтовариществ, но и как самостоятельных форм кооперативного движения. На второмэтапе получают широкое распространение сельскохозяйственные общества, числокоторых в 1914—1917 гг. возросло более чем в 10 раз, а количество членов в них,по данным за 1914 г., составило примерно 390—400 тыс. Однако, несмотря набольшой количественный рост, роль этих обществ в развитии производительных силсельского хозяйства оставалась ограниченной. Параллельно с сельхозобществамиразвертывается сеть сельскохозяйственных товариществ—кооперативов со снабженческо-сбытовымифункциями, осуществлявших и отдельные элементы переработки продукции.Большинство из них были специализированными по животноводству, пчеловодству,совместному приобретению машин, позднее—по переработке и сбыту картофеля,плодов и овощей. Общее число их— 2100—для такой огромной территории былонезначительным, к тому же многие из них находились в западных губерниях; вцентральных, южных и восточных губерниях их было очень мало. Тем не менееопределенную роль в жизни крестьянского хозяйства они играли. Всесельхозтоварищества России имели к 1916—1917 гг. примерно 100 млн. рублейоборотных средств61, или в среднем по 45 тыс. на одно товарищество, чтопозволяло в чем-то помочь крестьянам. Одновременно с развитием объединенийобщего назначения—сельскохозяйственных обществ и товариществ—складываются испециализированные кооперативы, ведущие обслуживание четко определенной отраслисельскохозяйственного производства. Из такого типа объединений наиболеезаметных размеров в дореволюционной России достигла кооперация в областимолочного дела—заготовки и переработки молока и сбыта переработанной продукции.Кооперативное маслоделие и сыроварение, зародившееся в конце прошлого века,после 1905 г. также вступает в пору бурного подъема. Число маслодельных артелейза 1904—1917 гг. возросло в 10 раз. В 1908 г. возник «Союз сибирских маслодельных артелей», объединивший к началу войны 1864 маслодельных артели и 600потребительских обществ. В 1911 г. образовался там и второй союз—«Приуральскийсоюз маслодельных артелей». К 1913 г. он объединил 141 артель62. Кооперативноемаслоделие в Сибири стало играть существенную роль в экономике крестьянскогохозяйства, в борьбе против засилья частных заводчиков и скупщиков масла. В 1912 г. Несколько иной характер приняла специализация в области первичной обработки льна. Перваяпопытка организации кооперативного сбыта льна была предпринята в 1912 г. в Прибалтике. В 1914 г. возникли договорные объединения кооперативов по организациисовместного сбыта льна в Тверской и Московской губерниях, а в сентябре 1915 г. представители 43 кооперативов учредили Центральное товарищество льноводов (ЦТЛ)—всероссийскоекооперативное объединение в области льноводства. В отличие от маслоделия вобласти льноводства специальные кооперативы не создавались, а ЦТЛ работало совсеми первичными кооперативами и кооперативными союзами, которые в качествеодной из своих функций соглашались вести скупку льна у его производителей ичастично осуществлять его первичную обработку. Такие первичные кооперативы исоюзы становились членами ЦТЛ, которое брало на себя организацию сбытазаготовленной продукции, в том числе и за границу, переработку льна на своихпредприятиях, а также снабжение крестьян через первичные кооперативы и союзынеобходимым инвентарем, семенами и др. Такая специализация оказаласьцелесообразной, сеть и операции ЦТЛ быстро росли. В 1915—1916 гг. оно велооперации с 6 союзами и с 33 отдельными первичными кооперативами, во второйсезон—1916—1917 гг.—уже с 18 союзами и 82 отдельными кооперативами, в сезон1917—1918 гг.—с 33 союзами (в операциях со льном в которых подключились более4000 первичных объединений, в основном кредитных) и 139 отдельнымикооперативами. Стоимость заготовленного льна возросла с 1 млн р. в первом здесьназванном году до 27 млн р. во втором, и до 180 млн в 1917/18 г. Общее числокрестьянских хозяйств, приобщившихся благодаря ЦТЛ К кооперативному сбыту льна,составило, по определению различных авторов, от 1,5 до 2 млн занятыхвыращиванием этой культуры в 19 губерниях. Удельный вес этой системы в общихзаготовках льна возрос с 0,6% в 1915/16 г. до 6,3% в 1916/17 г. и до 19,2% в1917/18 г. Работа по организационному оформлению системы сельскохозяйственнойкооперации резко ускорилась после февральской революции и принятия Временнымправительством соответствующих законоположений. Продолжалась эта работа и послеОктябрьской революции, приобретя зримые очертания к концу 1918 г. Однако функционировать с таким трудом сложившейся системе уже не пришлось, о чем речь пойдетв следующей части данной работы. Во-первых, материальное положение рабочегокласса России продолжало оставаться тяжелым. Рабочим удалось в ходеожесточенной борьбы с предпринимателями добиться некоторого повышениязаработной платы. Но цены на потребительские товары повышались еще в большихразмерах. При росте заработной платы в 1913 г. на 31% по сравнению с 1900 г. средние цены повысились в 1905 г. на 43,7%, в 1912 г.— на 45,7%, продукты животноводства соответственно на 48,4% и 53,7%, на прядильные товары—на34,7% и 52,2% по сравнению со средними ценами за 90-е годы XIX века66. В этихусловиях рабочим, как и прежде, было трудно собрать минимально необходимыесредства для создания достаточно крепких экономически, независимых отпредпринимателей кооперативов, способных устоять в конкурентной борьбе счастными торговцами. Во-вторых, сравнительная хозяйственная устойчивостьвозникших ранее фабрично-заводских и железнодорожных обществ удерживала рабочихот вложения средств в независимые кооперативы, где дивиденды, особенно в первыегоды, могли быть ниже, да и риск гибели новых обществ был большим. В-третьих,создаваемые рабочими независимые общества находились под неустанным гласным инегласным наблюдением со стороны царского государственного аппарата,подвергавшего их жесткому контролю в большей степени, чем любую другую формукооперативного движения. Такая настороженность вполне объяснима, хотя в принципецаризм не имел ничего против того, чтобы рабочие за свой счет улучшалиматериальное положение. Его пугал рост организованности рабочих, а также далеконе мифическая угроза использования рабочих кооперативов для политическойдеятельности революционных партий. С особым ожесточением правительствопротивилось созданию союзов рабочих кооперативов, которые могли бы вопределенной мере способствовать их хозяйственному укреплению. До Февральскойреволюции ни один союз рабочих кооперативов не был официально разрешенвластями. В-четвертых, становление независимых обществ протекало в годы общегоподъема политической активности и экономической борьбы рабочих. Так, за1905—1914 гг. число участников стачечного движения превысило 8 млн—в 20 разбольше, а число участников политических забастовок достигло 5 млн— в 160 разбольше, чем за предшествовавшее десятилетие. В этих условиях вопрос о медленныхчастичных улучшениях материального положения через кооперацию как-то сам посебе отодвигался на второй план.
Первымкрупным независимым рабочим кооперативом было потребительское общество«Трудовой союз», возникшее в Санкт-Петербурге в 1906 г. История его весьма поучительна. За менее чем трехлетний период существования оно прошло этапыбыстрого расцвета, упадка и гибели. К концу 1907 г. «Союз» объединял свыше 9 тыс. членов, создал по всему городу сеть отделений (19 лавок),пользовался большой популярностью среди петербургского пролетариата. Но, едвадостигнув высшей точки своего развития, он начал распадаться и в 1909 г. прекратил свое существование. Такая же участь постигла и другой петербургский кооператив—«Труженик». Возник он в 1907 г., объединил 1800 членов и через 3 годаликвидировал свои дела. Среди главных причин гибели первых крупных рабочихкооперативов нужно на первое место поставить неумение вести хозяйственнуюдеятельность, отсутствие опыта организации дела и опытных организаторов вусловиях капиталистического хозяйства. Эти уроки пошли на пользу рабочим. Онистали более внимательно относиться к коммерческой деятельности. Создаваемыевпоследствии в Петербурге кооперативы были небольшими по размеру, развивалисьмедленно, но в хозяйственном отношении оказались более устойчивыми, чем«Трудовой союз». Наряду с процессом образования независимых рабочихкооперативов усиливается борьба рабочих за раскрепощение зависимых обществ.Рабочие добиваются расширения прав органов управления обществами, замены в нихставленников администрации выборными лицами, открытия свободного доступа вкооперативы независимо от места работы, сокращения дивиденда на пай и т. п. Следуетотметить, что борьба за превращение потребительских обществ в независимые былачрезвычайно сложной не только в смысле ожесточенного сопротивления капитала, нои в смысле регулирования отношений между самими рабочими, так как такая ломкабыла связана на первых порах с временными материальными потерями, особенно дляверхней части членов общества, имевшей большие паи. Массовое высвобождениерабочих кооперативов из-под зависимости капиталистов начинается лишь послефевральской революции. В 1916 г. 23 рабочих общества объединяются под названием«Московское союзное товарищество потребительских обществ». В том же годувозникает «Петроградский союз потребительских обществ (Петросоюз)». Классоваяпринадлежность этих союзов в их официальном названии не указывалась, ибо этопривело бы к немедленному закрытию союзов. Только после Февральской революции,получив официально право на существование, растут союзы рабочей кооперации,быстро увеличивают число членов. Союз рабочих потребительских обществ г. Москвык середине 1917 г. объединил 90 обществ, в том числе 64 чисто рабочих с 129тыс. членов. Петроградский союз рабочих потребительских обществ объединил 50рабочих обществ. Кинешемский союз объединил 62 рабочих общества с 250 тыс.членов (кроме того, в союз вошло 358 сельских обществ с 60 тыс. членов)75. Подводяобщие итоги развития рабочей кооперации, можно сделать вывод, что, несмотря накрайне неблагоприятные экономические условия и жесточайшие полицейскиепреследования, рабочая кооперация за первое десятилетие своего существованиявыросла в серьезную силу.
Проведенныенами подсчеты на основе учета всех разрозненных данных, содержащихся ввыявленных к настоящему времени источниках, и высказанных в литературе сужденийпозволяют следующим образом уточнить параметры рабочей кооперации в России. К1 января 1917 г. в стране функционировало как минимум 1050 рабочих обществ, чтосоставляло 4,5% от общего числа потребительских кооперативов, к 1 января 1918 г. это число достигло не менее 1400—4% от общего числа потребобществ. Количество членов в них напервую дату может быть оценено в 1,5—2 млн, на вторую дату—в 3—3,5 млн безучета рабочих, состоявших членами всесословных потребительских кооперативов.Степень кооперирования рабочих, как нам представляется, составила на первуюдату 15—25%, на вторую—30—40% от их общей численности в тех отраслях, где имеломесто функционирование специально рабочих кооперативов. Возникнув первоначальнов городах и на промышленных предприятиях, потребительские общества с каждым годомполучают все более широкое распространение в деревне. К 1904 г., как отмечалось выше, на сельскую местность приходилось уже 40% их общего числа. В последнеепредреволюционное десятилетие сельские общества становятся преобладающими всистеме потребительской кооперации. По наиболее полным из сохранившихсяданным—списку всех потребительских обществ на 1 января 1912 г.,—из общего числа 7276 на сельские приходится 5230, или 71,9%77. Для последующих лет могутбыть сделаны только предположительные подсчеты. При сохранении такого жепроцентного отношения на 1 января 1917 г. из общего числа 23500 их должно было быть 16920, на 1 января 1918 г. из 35 тыс.—25200. Действительные цифры,видимо, были несколько меньшими, так как в годы войны из-за продовольственныхтрудностей городские и особенно рабочие кооперативы росли более быстрымитемпами. К числу заметных явлений в развитии потребительской кооперации навтором этапе относится быстрый рост Московского союза потребительских обществ(МСПО), превратившегося фактически во всероссийский центр потребительскойкооперации. Наряду с МСПО возникают и другие крупные союзы потребительскойкооперации. В 1909 г. возник Киевский союз потребительских обществ, в 1910 г.—Кубанский союз потребительских обществ и Кавказское кооперативное товарищество, в 1911 г.—Варшавский союз потребительских обществ, в 1912 г.—Пермский союз потребительских обществ иТоварищество потребительских обществ Юга России (ПОЮР)82. В 1914 г. число областных и губернских союзов достигло 10, в 1915 г. 13, в 1916 г.—52, в 1917 г.—42583. Итоги развития потребительской кооперации за 1905— 1917 гг. убеждают в том,что она, так же как и кредитная, стала массовой организацией населения. Однаков отличие от кредитной, в основном обслуживавшей производственные нуждыкрестьян, потребительская объединяла и крестьян, и рабочих, а также другие слоигорода и деревни, помогая им Центросоюз: Меморандум Международной кооперативнойделегации.
Удовлетворятьсамые насущные потребности—в пище, одежде, товарах повседневного обихода.
Отом, насколько этот вид кооперации справлялся с названной задачей, болеенаглядно, чем уже приводившиеся данные, говорят цифры о среднем обороте на одногочлена общества. В 1912 г. он составил для рабочих независимых обществ 205 р. вгод, фабрично-заводских—397, железнодорожных—230, городских всесословных—221,сельских—156 р. в год. Сам факт реализации значительной части своих доходовчерез кооперацию в условиях отсутствия какого-либо дефицита на рынкепотребительских товаров подтверждает целесообразность пользования этим видомкооперативных услуг.
Вцелом же потребительская кооперация стала не только серьезным источником удовлетворениясвоих потребностей для отдельных групп населения, но и важным факторомэкономической жизни страны в целом. В 1913 г. оборот всех торговых заведений России по потребительским товарам составил 11754 млн р. Оборот потребительскойкооперации составил в 1913 г. 250 млн р., в 1917 г.—1298 млн довоенных рублей86. Таким образом, удельный вес оборота потребительской кооперации в 1917 г. составил 10% ко всему обороту потребительских товаров за 1913 г. Если же учесть, что в 1917 г. общий реальный товарооборот сократился по сравнению с 1913 г., то удельный вес кооперативного оборота в 1917 г. можно определить на уровне 12—13%. Врассматриваемый период, как и до 1905 г., не получила сколько-нибудь заметногоразвития кустарно-промысловая кооперация. Как и на первом этапе, артеликооперировали в основном закупку сырья, сбыт продукции, использованиекооперативного кредита и лишь в незначительной мере—непосредственнопроизводство. Только накануне войны возникли первые союзы промысловой кооперации—Важскийсоюз смолокуренных артелей (г. Шенкуренск Архангельской губернии) и Московскийсоюз кустарных артелей («Артель-союз»). Если даже допустить, что к 1917 г. среднее число членов на одну артель возросло в два раза по сравнению с данными анкеты 1912 г., то и тогда в артели оказались бы объединенными не более 60 тыс. человек, т. е. чуть болееодного процента общей численности ремесленников и кустарей.
Общийитог развития кооперации за рассмотренные здесь 12 лет феноменален. Ни потемпам роста, ни по масштабам кооперативное движение не знало аналогов в мире,хотя социально-экономические предпосылки для него в России находились в стадиискладывания и были еще далеки от идеально благоприятных. Что же касаетсяадминистративно-политических предпосылок, то они были крайне неблагоприятными инемало тормозили развитие кооперации. «Секрет», видимо, во внутреннихисточниках этого движения, в заложенных в нем потенциальных возможностяхприспосабливаться к различным исходным условиям и строить свою работу с учетомэтих условий, что явится предметом рассмотрения в последующих главах даннойработы.
3.Социальный состав и социальная направленность деятельности кооперации
Едвакооперативное движение в России стало достигать заметных размеров, как егоорганизаторы, а также теоретики задались целью осмыслить его реальнуюсоциальную природу. Из всей определяющей эту природу совокупности факторов ихвнимание сосредоточилось на двух. Первый из них—это выявление социальногосостава кооперативных объединений, соотношения в них различных социальных группи характера эволюции этого соотношения. Второй—выяснение социальнойнаправленности кооперативной деятельности, т. е. степени обслуживания различныхсоциальных групп, доли каждой из них в доставлявшихся кооперативами своимчленам материальных благах, выявление, развитию и укреплению каких из них онаболее всего способствовала. Оговорим, что речь пойдет о кооперации в стадиимассовой организации, в основном на материалах 1906—1916 гг. Выяснение этихвопросов со временем становится объектом острого идеологического иполитического противостояния различных общественных движений, политическихпартий, отдельных исследователей и политических деятелей. Для многих этиматериалы являются исходными для определения своих позиций относительно местакооперации в существовавшей тогда общественно-экономической системе и ее роли впрогнозировавшейся ими будущности общества. Касаясь общей оценки социальногосостава кооперативного движения в смысле принадлежности его участников или ихобъединений к тем или иным общественным классам или социальным группам, следуетотметить, что формально никаких ограничений на вступление в кооператив взависимости от социального статуса не существовало, как и не предусматривалосьобразование кооперативов специально по этому признаку, хотя на практике, исходяиз хозяйственных интересов отдельных классов и групп, многие кооперативы были всоциальном отношении довольно однородными, и принадлежность каждого члена к тойили иной социальной общности сказывалась на его интересах и поведении вкооперативе.
Наиболеемассовая ветвь кооперативного движения—потребительская кооперация (11,5 млнчленов)—была и наиболее разношерстной в социальном отношении, объединялапредставителей практически всех классов и групп, видевших целесообразностьудовлетворения своих потребительских нужд через кооперацию. В этом видеобъединений в большей мере, чем в других, проявилось стремление к созданиюсоциально однородных по составу кооперативов, хотя по существу эта однородностьбыла больше территориальной или профессиональной. Так, сельские потребительскиеобщества были по своему составу преимущественно крестьянскими, но их членами наравных основаниях состояли представители и некрестьянского сельского населения(учителя, агрономы, священнослужители, государственные и земские чиновники и т.п.). Еще в большей степени это применимо к посадским и местечковымпотребительским обществам, где территориальный фактор имел даже более важноедля их комплектования значение, чем для сельских. Открытыми для всех слоевнаселения были городские всесословные или общегражданские общества,единственным образующим фактором в данном случае был территориальный.Относительно обособленными были рабочие потребительские общества, особеннофабрично-заводские, поскольку только работа на данном предприятии давала правона участие в создававшемся при нем кооперативе. Однако и в таких обществахнаряду с рабочими, составлявшими основной костяк, участвовали, а иногда ивозглавляли их служащие и представители администрации. Производственнаяспецифика лежала в основе создания железнодорожных потребительских обществ,объединявших большие массы людей, обслуживающих эти дороги. По социальномусоставу значительную часть таких обществ составляли железнодорожные служащие.Постепенно замкнутость рабочих кооперативов преодолевалась, а независимыерабочие общества не ставили никаких формальных преград для участия лиц другихклассов или слоев. С другой стороны, часть рабочих состояли членами общегородских,посадских и даже сельских кооперативов. Учитывая то вполне разумноеобстоятельство, что ни в одном потребительском обществе России не велся учетчленов по их социальной принадлежности, ответ на вопрос о составепотребительской кооперации может быть дан весьма приблизительный, и только вслучае, если за основу будет взято официальное наименование общества ипредположено, что в этом наименовании отражена преобладавшая в нем социальнаягруппа. Так, по данным, относящимся к 1913 г., на долю обществ с преимущественно крестьянским составом—сельских, посадских и местечковых—приходилось 900 тыс.членов (59% их общего числа); на долю фабрично-заводских, железнодорожных ирабочих независимых обществ с преимущественно рабочим составом—450 тыс. членов(30%); на остальные общества со смешанным составом без четкого преобладаниякакой-то социальной группы—180 тыс. (11%) общего числа членов87. Такого родаданные встречаются и применительно к другим датам и к различному количеству обследованныхобществ. Единственное, что такие данные могут засвидетельствовать, это то, чтоосновными участниками потребительской кооперации в России были крестьяне ирабочие. Чтобы как-то заглянуть вовнутрь потребительского общества, повозможности выявить, какой его части оно приносило больше пользы, отдельныеисследователи кооперации анализировали соотношение частей дохода,направлявшихся на оплату паевых взносов (дивиденд на пай) и на
поощрениезакупок товаров в кооперативных лавках (премия на забор). Высокий дивиденд напай и соответственно высокая доля дохода, направлявшаяся для этой цели,идентифицировались с засильем в кооперативах состоятельных пайщиков, имевшихбольшие паевые вложения и заинтересованных в получении как можно более высокойприбыли на них. Однако такие суждения носят если не предвзятый, то, по крайнеймере, предположительный характер. Кредитная кооперация, вторая в стране почислу членов (10,5 млн), была, как уже указывалось, на 85—90% крестьянской.Почти полностью крестьянскими были маслодельные артели и сельскохозяйственныетоварищества. Здесь внимание исследователей—как современников описываемыхявлений, так и последующих поколений—сосредоточилось вокруг выявлениясоотношения различных социальных групп среди крестьян—членов перечисленных формкооперации. Для решения этой задачи также не отложился необходимый комплексданных. Прежде всего, не было договорено, какие социальные группы следуетвыделять. Исследователи пользовались различными наборами таких групп: бедняки,середняки и кулаки; бедняки, середняки, зажиточные; бедняки, середняки,зажиточные и кулаки; мелкие и крупные крестьянские хозяйства; малообеспеченные,малодостаточные и состоятельные и т. п. Пользователи этих вариантовгруппировок, как правило, не оговаривали критерии вычленения предлагавшихся имисоциальных групп. Для решения такой сложной задачи необходимы были сетьорганизаций и кадры исследователей, а также значительное время для получениянеобходимых материалов и их квалифицированной обработки. Вместе с тем надо отдатьдолжное деятелям дореволюционной кооперации, которые приложили максимум усилийдля изучения этой проблемы и оставили последующим поколениям немало интересныхисточников. Однако данные эти, как правило, отражают лишь группировку хозяйствпо количеству рабочего и продуктивного скота, размеру посевной площади и т. п.,т. е. имущественное положение, размер хозяйства, а не его социальный статус вцелом. Используя эти данные, сделаем оговорку, что они лишь в каком-то далекомприближении отражают социальное положение хозяйства. К числу уникальных помассовости охвата объектов обследования и уровню их обработки относятсяматериалы, собранные организаторами Всероссийского кооперативного съезда 1913 г. в Киеве и приуроченной к съезду выставки, отражавшей все основные параметры кооперативногодвижения. Материалы этой выставки были вскоре опубликованы и составили солидныйтом объемом более 600 страниц.
Изматериалов этой книги наиболее уникальным и неповторимым до настоящего времениявляется анкетное обследование 1289 ссудо-сберегательных и кредитныхтовариществ с охватом 230 тыс. членов. Анкетирование проводилось в 1911 — 1912гг. и фиксировало имущественное положение каждого как в момент заполненияанкеты, так и ко времени вступления в кооператив в период с 1872 по 1910 г. Это позволяет проследить динамику имущественного положения за время нахождения в кооперативе.Но так как в обследовании не фиксировались соответствующие изменения внекооперированной части населения, затруднительно определить, насколькозафиксированные в итоге обследования улучшения показателей следует отнестисобственно за счет кооперации. Учитывая, однако, охват анкетой огромного числахозяйств, можно восполнить в какой-то мере этот пробел сопоставлением с общимиобследованиями крестьянских хозяйств всей России или выборкой анкет поотдельным губерниям и сравнением их с общими данными по соответствующейгубернии.
Общиеитоги обследования могут быть представлены табл.6
Еслисопоставить количество скота и посевов, приходившихся на одно хозяйство вмомент вступления в товарищество, и соответствующее количество в моментзаполнения анкеты, то получается следующая картина:
Данныеэтих таблиц прежде всего показывают, что основная масса членов товарищества(примерно 60—65%) относилась к середнякам. Вместе с тем они свидетельствуют отом, что беднейшие слои деревни слабо участвовали в
кооперации,в то время как зажиточные и кулацкие хозяйства составляли примерно одну третьчленов товариществ и были представлены в кооперации в значительно большейстепени, чем низшие имущественные группы. Для того чтобы убедиться в этом,достаточно сравнить данные об обеспеченности рабочим скотом обследованныхчленов кооперации, приведенные в анкете, с данными Всероссийской переписи1904—1906 гг.
Приведенноесравнение убедительно показывает, что в члены кредитных кооперативов наиболееинтенсивно вступала состоятельная часть крестьянства. Среди членов кооперативовбедняцкая прослойка (без рабочего скота) в 3 раза меньше, а зажиточнаяпрослойка с 3—4 лошадьми в 3 раза больше, кулацкая—с 5 и более головами скота—в6—7 раз больше, чем среди всех крестьян. Попытку сопоставить данные киевскойанкеты с данными об имущественном положении всех крестьян в одной и той жеместности сделал киевский экономист профессор В. А. Коссинский. Он выделилданные анкеты по Полтавской губернии (62862 кооперативных хозяйства) и сравнилих с данными о всех крестьянских хозяйствах губернии. Результаты этогосопоставления рисуют нам следующую картину: среди кооперированных хозяйств вконце 1911—начале 1912 г. без посевов было 3%, с посевами до 5 десятин—28,4%, спосевами в 6 и больше десятин—68,6%. Среди всех хозяйств Полтавской губернии в 1910 г. по размерам пахоты до 1 десятины насчитывалось 11,01%, от 1 До 6 десятин—59,5%, свыше6—только 29,42%. Несмотря на то что сопоставительные данные несколькоотличаются (в одних берется размер посева, в других—размер пахоты, несколькоразлична разбивка групп), они подтверждают вышеизложенный вывод. Нельзяотрицать и факт некоторого улучшения имущественного положения части беднейшихкрестьян. По всем трем показателям удельный вес первых двух групп резкосократился, остальных—возрос, что подтверждает факт передвижки за времянахождения в кооперации из менее состоятельных в более состоятельные группы. Из28,5 тыс. крестьянских хозяйств, вступивших в товарищества без рабочего скота,6 тыс. приобрели лошадь, из 38,8 тыс. бескоровных хозяйств 10 тыс. приобреликорову, а из 9042 беспосевных—2749 завели посевы, при росте средних показателейпо всем трем имущественным признакам. Хотя зафиксированное повышение могло бытьв отдельных случаях достигнуто за счет других, не связанных с участием вкооперации факторов, общий позитивный эффект от членства в ней не вызываетсомнения и подтверждает наблюдение С. Л. Маслова о том, что «большаядоходность» кооперации являлась «естественным результатом кооперативногодвижения». Вторым по количеству респондентов является проведенное примерно в теже годы монографическое обследование 178 ссудо-сберегательных и кредитныхтовариществ Уфимской губернии с 93642 членами94. В отличие от первого оноосновано на сопоставительном анализе кооперированных и некооперированныххозяйств, однако не прослеживает имущественные характеристики в динамике. Извсей совокупности параметров, зафиксированных в данном исследовании,оригинальными и весьма полезными для выяснения поставленной здесь проблемыявляются сопоставительные данные о размерах земельной площади и посевов вхозяйствах кооперированных и некооперированных крестьян. Авторы этой работывводят даже специальный показатель—коэффициент использования земли подпосевами—и исчисляют его для различных по размеру хозяйств. Для группы спосевом до 2 дес. он оказался—для некооперированных 0,18, а длякооперированных—0,23; для группы с посевом 2—4 дес.—соответственно 0,33 и 0,41;для группы с посевом в 4—10 дес.— 0,49 и 0,57; для группы с посевом более 10дес.—0,75 и 1,03. Исчисленное нами отношение второго коэффициента к первомуоказалось равным соответственно 1,28, 1,24, 1,16, 1,13, т. е. примерноодинаковым для всех посевных групп. Следовательно, для всех групп в кооперациикоэффициент использования земли оказался выше, чем для соответствующей группы внеее, что несомненно подтверждает полезность участия в ней крестьянских хозяйств.Проведенное несколько позднее под руководством того же общественногодеятеля—земского статистика Красильникова—обследование тех же кредитныхкооперативов с целью выяснения динамики различных имущественных групп вкооперации позволяет пополнить наши представления по данной проблеме. В данномисследовании сдвиги в сторону повышения удельного веса хозяйств без лошадей (с2 до 4%) с 1—2 лошадьми (с 45 до 60%) и уменьшения удельного веса хозяйств с3—4 лошадьми (с 34 до 25%, на 33%) и с 5 и более (с 19 до 11%, на 42%), вотличие от данных киевской анкеты, говорят об изменениях не в результатекооперативной деятельности, хотя и это могло в какой-то мере быть скрыто заэтими цифрами, а об изменениях за счет увеличения количества малообеспеченныххозяйств среди членов кооперативов. Сокращение удельного веса многолошадныхпроизошло не за счет падения их состоятельности, а из-за возрастаниячисленности малообеспеченных, что косвенно подтверждало полезностькооперативной деятельности, но аргументами являлись не повышениесостоятельности за время участия в кооперации, а факт вступления втоварищества—удельный вес первых трех групп за пять лет возрос с 47 до 64%.
Материалымонографического исследования 4 кооперативов во Владимирской губернии—2кредитных товариществ с 1230 членами и 2 маслодельных артелей с 700 членами—вотличие от первых двух исследований все параметры имущественного положениячленов кооперации рассматривают как в динамике за 1898—1913 г., так и всопоставлении с некооперированным населением на соответствующей территории,причем данные о последних также рассматриваются в динамике по материаламподворных переписей 1898 и 1913 г. Это наиболее полное комплексное исследованиепо проблеме96. Специфика района обследования такова, что в тот период тамзафиксировано падение основных показателей сельскохозяйственного производства.Задавшись целью проследить, насколько повлияло на этот процесс участие в кооперации,авторы разбили все обследовавшиеся хозяйства на четыре группы: а—хозяйства, несостоявшие в кооперативах, б—состоявшие к моменту обследования в кооперациименее года, в— с кооперативным стажем от одного до трех лет, г—более трех лет.Результаты такого анализа показали, что участие в кооперации в какой-то мересдерживало падение производства. Так, хозяйства группы «г» показали значительноменьшее падение основных показателей, а отдельные из них—даже некоторый рост.Для недавно вступивших в кооперацию (группы «б» и «в») это явление носилонеустойчивый характер.
Такимобразом, все три монографические исследования, предпринятые энтузиастами этогодела в дореволюционный период, фиксируют с разных сторон в целом позитивноевоздействие участия в кооперации на состояние крестьянского хозяйства, котороеможет быть оценено как ослабляющее остроту социальной дифференциации изамедляющее ее темпы (по крайней мере, темпы упадка и пролетаризации менееимущественно обеспеченной и социально защищенной части).
Ксожалению, сохранившиеся источники не позволяют точно определить размеры этоговлияния. Тем не менее, при сопоставлении данных об эволюции социальнойструктуры всей деревни и ее кооперированной части удается заметить некоторыеособенности эволюции хозяйств, состоявших длительное время членамикооперативов:
а)середняцкая прослойка в кооперации оказывалась несколько более устойчивой ксоциальному расслоению. Этот процесс, особенно в части выделения бедноты,происходил несколько медленнее, чем среди некооперированных середняков;
б)что касается зажиточных и кулацких элементов в кооперации, то общий размерполучаемых в ней доходов не был столь значительным, чтобы он мог стать решающимфактором кулацкого накопления. Кроме того, в условиях функционированиякооперативных объединений состоятельные их члены также вынуждены были следоватьзакрепленным в их уставах нормативам и правилам, что существенно ограничивалостепень кулацкого накопления в кооперативах—она не могла быть выше, чем вне ее,а возможно, была и несколько ниже;
в) врайонах массового развития кооперации удавалось в некоторой степени ослабитьразлагающее воздействие кулацко-ростовщичеокого капитала на крестьянскиехозяйства, уменьшить ростовщический процент, сделать доступнымсельскохозяйственный кредит для середняков и отчасти для бедняков;
г) втех районах, где происходило общее падение состоятельности всех крестьянскиххозяйств, для кооперированных темпы падения были меньше, чем для не состоявшихв кооперации хозяйств.
Описанныевыше особенности могут быть в целом оценены как тенденция к уменьшению темповсоциального расслоения для части кооперированных крестьянских хозяйств, главнымобразом для середняцкой части. Такая оценка подтверждается и фактом массовоговступления крестьян в сельскохозяйственные кооперативы, имевшим место впоследнее десятилетие до Октябрьской революции. Видимо, возможность в некоторойстепени укрепить свое хозяйство перед угрозой обеднения и пролетаризации былаодним из стимулирующих факторов быстрого роста кооперации за счет середняков. Вместес тем в процессе массового роста числа участников кооперативного движения,который, безусловно, шел в основном за счет включения в него менеесостоятельных слоев, степень участия основных имущественных групп деревни вдвижении оставалась различной или, выражаясь иными словами, эти группыразличались между собой степенью кооперативной активности. Для обозначенияэтого явления в кооперативную практику и теорию был введен специальныйтермин—коэффициент кооперирования, или коэффициент участия. Подсчитывался онпутем деления показателя удельного веса данной имущественной группы средичленов кооперации на показатель удельного веса той же группы среди всегонаселения соответствующей территории.
Наиболееобобщенные материалы содержатся в работах С. Н. Прокоповича. Оценивая данныевсех этих обследований, можно сделать вывод о том, что коэффициенткооперирования, отражая степень участия каждой группы в кооперативнойдеятельности, возрастал от низших по состоятельности групп к высшим, т. е. чемвыше было имущественное положение данной группы, тем выше коэффициент участия.В этом нет ничего экстраординарного, так как данное положение явилось отражениемпотребностей в такой деятельности и материальных возможностей участия в ней свыгодой для своего хозяйства. Тем более в этом не было ничего угрожающего дляразвития деревни, автоматически не происходило подчинение низших имущественныхгрупп высшим. Во-первых, различие коэффициентов не было большим и не носилоглобального характера, в некоторых из приведенных здесь примеров у высших группзафиксировано даже понижение коэффициента в динамике, активность двух низшихгрупп несколько растет, третьей—остается примерно на том же уровне, а последнейгруппы с чрезвычайно высоким коэффициентом—даже понижается. Видимо, процессшел так: начинали более состоятельные, ранее других почувствовавшие потребностьв кооперировании ряда хозяйственных операций, а по мере успеха—присоединялись именее состоятельные.
Рассмотримнекоторые материалы, характеризующие такую специфическую формусельскохозяйственной кооперации, как маслодельные артели. Наиболее массовымявляется исследование в одном из крупных районов российского кооперативногомаслоделия—Вологодской губернии. Обследованию здесь подверглись четыре уездагубернии—Вологодский, Грязовецкий, Кадниковский и Тотемский с общим числом15425 хозяйств, из них членами артелей состояли 11381 хозяйство, то есть почтитри четверти их общего числа, в связи с чем случайность показателей практическиисключается. В литературе приводятся данные и по одному из районов сибирскогомаслоделия—Барнаульской волости Томской губернии. Характерным для Сибири былозначительно более высокое обеспечение крестьянских хозяйств молочным скотом,особенно членов маслодельных артелей, по сравнению со средним по России (посведениям Сибирского союза маслодельных артелей, в 1907 г. среди всех членов этого вида кооперации 57,2% имели по 4 и более коровы, с одной коровойнасчитывалось только 7,3%).
Эти иподобные им данные в литературе последних десятилетий трактовались какдоказательство засилья многокоровных хозяйств в маслодельных артелях. Такогомеханического подхода в свое время не избежал и автор данных строк. Сопоставляякрайние показатели по Барнаульской волости, он сделал акцент на многократном—в15—17 раз— превышении степени участия в артелях многокоровных хозяйств надхозяйствами без коров. Очевидно, что такое сопоставление, по меньшей мере,просто не корректно. Ведь такие кооперативы создавались для совместнойреализации товарного молока, т. е. произведенного сверх предназначенного дляпотребления в хозяйстве. Поэтому участие в таких кооперативах хозяйств безкоров не имело смысла и носило единичный, случайный характер. С таким же«успехом» можно было сравнить крайние показатели по Вологодской губернии—0,02 и1,42—и сделать вывод о преобладании зажиточных над бедными в 71 раз?! Вкакой-то мере это относится и к однокоровным, у которых товарной продукцииоставалось очень мало. И то, что они вступали в кооператив, может свидетельствоватьо том, что сдача на кооперативную переработку молока эпизодически, понаблюдениям С. Н. Прокоповича, «только в виде исключения», также была выгодна.С учетом этих суждений можно теперь посмотреть на приведенные данные иубедиться, что больших контрастов в степени участия в маслодельных артелях небыло.
Стереотипнымв отечественной литературе по истории кооперации последних десятилетий сталоутверждение о том, что по социальной направленности своей деятельностидореволюционная кооперация носила антикрестьянский, кулацкий характер, так какее услугами в основном пользовалась зажиточно-кулацкая верхушка, чья доля вприсваивавшихся ею материальных благах (получение кредитов, реализация своейпродукции, приобретение средств производства и т. п.) была значительно выше,чем ее удельный вес даже среди членов кооперации, не говоря уже о деревне вцелом. Этим, главным образом, обосновывалась и необходимость ее кореннойреорганизации в условиях советского строя, с тем чтобы избавить ее от«коренного порока», заставить делать наоборот—обслуживать в основном бедных,немного менее— средних крестьян и ничего не давать зажиточным.
Безусловно,кооперация свои услуги предоставляла не уравнительно, по принципу «всем сестрампо серьгам», тем более—не обратно пропорционально состоятельности, как от неетребовали в советское время. Объективные данные это наглядно удостоверяют. Интересныеподсчеты, позволяющие уяснить критерии определения размеров кредитованияразличных имущественных групп, провел С. Н. Прокопович по материалам упомянутогоуже обследования в Уфимской губернии. Отдельно следует сказать о молочнойкооперации, которая в России получила наибольшее распространение из всех формсельхозкооперации, непосредственно связанных с обслуживанием крестьянскогохозяйства в области сбыта и переработки его продукции. Еще на рубеже XIX—XX вв.на материалах развития молочных товариществ в Германии и Дании возникла научнаядискуссия с довольно сильным идеологическим уклоном о социальном значениисельскохозяйственной кооперации.
В работахавстрийского экономиста Ф. Герца (Герц Ф. Аграрные вопросы в связи ссоциализмом. Вена, 1899. Рус. пер. СПб., 1900) и германского—Э. Давида (ДавидЭ. Социализм и сельское хозяйство. Вена, 1903. Рус. пер. СПб., 1906)содержались материалы обследования социального состава молочных товариществ вназванных странах. Было выявлено такое же соотношение имущественных групп (учетвелся по показателям размеров посевной площади и количества коров в хозяйстве),которое сложилось в России. В них также были представлены все имущественныегруппы, при этом низшие и средние группы в кооперации численно преобладали надвысшими. Так же, как и в России, коэффициент кооперирования возрастал от низшихк высшим группам. Из этих факторов авторы делали вывод о том, что кооперативыслужат всем слоям деревни, а так как мелких крестьян в них было больше, топоследним кооперация более необходима, поскольку облегчает им ведение хозяйстваи в случае широкого распространения способна обеспечить им социалистическоеразвитие. Эту позицию в России поддержали С. Булгаков и В. М. Чернов. Противэтой позиции первоначально выступил К. Каутский, а затем и В. И. Ленин.Последний в своих публикациях 1899—1908 г. предложил другой подсчет—определятьудельный вес каждой группы в кооперативах не по числу членов, еепредставляющих, а по числу коров, принадлежавших членам кооперации даннойгруппы. Картина, естественно, получилась другая—абсолютный перевес оказывался угрупп состоятельных крупных хозяйств. Ленин вполне резонно предположил: если быбыл сделан подсчет по количеству сдававшегося в кооперативы на переработкумолока, то удельный вес верхних групп был бы еще выше. Из этого следовал выводо том, что кооперативы служат более всего и прежде всего крупным состоятельнымхозяйствам, их прежде всего укрепляют, отражая переход к капитализму, а не кколлективным формам сотрудничества. Как и Каутский, он предполагал, чтотоварищества лишь усиливают превосходство крупного производства над мелким,потому что крупные хозяйства имеют больше возможности устраивать их и большепользуются этой возможностью. О малой пользе для крестьян и заложенной вразвитии кооперации опасности улучшений, удешевлений и коопераций (союзов дляпродажи и закупки товаров) гораздо больше выигрывают богатые». В кооперации,пугает он крестьян, один-два середняка могут пробиться в богатые, «а весь народи все средние мужики еще глубже в нужде застрянут… обманывает крестьян тот,кто обещает избавление от нищеты и нужды посредством всяких коопераций». Этойже позиции В. И. Ленин продолжал придерживаться и в последующие годы, хотякооперативное движение в России в отличие от начала века, когда оно еще могловызвать настороженное к себе отношение, уже стало массовым за счет участия всехгрупп крестьянства, и прежде всего середняцкой. Так, в 1914 г. он по существу повторяет оценку 1903 г.: «… эти кооперации дают очень много зажиточнымкрестьянам и очень мало, почти ничего массе бедноты, а затем товарищества самистановятся эксплуататорами наемного труда».
Многочисленныеисследования о росте кооперативного движения, свидетельствующие о массовомвступлении крестьян в кооперативы, о социальном строении организаций, осталисьим незамеченными. Даже узнав весной 1917 г. о том, что в Москве состоялся кооперативный съезд, «представляющий 12 млн организованных членов или 50 миллионовнаселения» (имеется в виду Всероссийский съезд кооперативных союзов 25—28 марта(7—10 апреля) 1917 г.; цифры, приводимые Лениным, импровизированные. Количественнуюхарактеристику см. выше.—Л. Ф.), и признавая, что «это гигантской важностидело, которое надо поддержать всеми силами», значение этого «дела» он видит,однако, не в налаживании кооперативного обслуживания крестьян, а виспользовании такой крупной организации для того, чтобы «брать в свои руки всюземлю тотчас».
Касаясьвопроса по существу, отметим, что вполне правомерно выделение групп вмаслодельных артелях и по числу членов, и по числу коров в них, и по количествусданного каждой группой молока, и по сумме полученного от этого дохода.Неправомерно только некорректное противопоставление одних показателей другим итем более запугивание большими цифрами удельного веса отдельных групп покаким-нибудь из этих показателей. Следует ли в этом видеть чисто негативноеявление, как это делалось в течение многих лет? Если учесть, что назначениемаслодельных артелей—стимулировать производство молока и его наиболее выгодныйдля крестьянских хозяйств сбыт, то, конечно, нет. Вполне естественно с точкизрения нормальных хозяйственных отношений, что хозяйства, имевшие больше коров,сдавали больше молока на переработку и имели больший доход. В этом был заложени определенный стимул для других хозяйств к увеличению стада и сдачи вкооператив своей продукции, если, конечно, не следовать постулату о том, чтолишняя корова превращает данное хозяйство чуть ли не во враждебное обществу. Невыявлены также факты ущемления хозяйств с небольшой товарной продукцией болеесостоятельными группами или дискриминационные условия сбыта их продукции. Болеетого, если состоятельное хозяйство могло обойтись без артельного сбыта, тослабые хозяйства с небольшим количеством товарной продукции были бы обреченыотдавать свой скоропортящийся продукт за бесценок частному скупщику. Обобщаявсе вышесказанное, можно сделать вывод: при всей дифференциации в степениучастия в кооперативном движении различных социально-имущественных групп ипользовании ими кооперативными услугами и благами все участвовавшие в той илииной мере в кооперации получали определенную материальную выгоду, в целомсоответствовавшую реальному вкладу в создание распределявшихся благ, чтоспособствовало развитию и укреплению хозяйства практически каждого члена.Благодаря этому был достигнут уже описанный выше быстрый рост кооперативногодвижения.
Заключение
Подводяитоги, можно сделать общий вывод о том, что ко времени Октябрьской революции кооперацияв России стала внушительной силой как по числу кооперативов и состоявших в нихчленов, так и по объему кооперативной деятельности.
Наиболеекрупным ее достижением стал охват примерно половины крестьянских хозяйствкредитными кооперативами. Удовлетворив в значительной мере потребностикрестьянских хозяйств в кредитах, она переходит и к обслуживанию их сбытовых иснабженческих потребностей.
Одновременнорастет и число специализированных снабженческо-сбытовых форм—артелей,товариществ и их союзов, расширяются объем и номенклатура их операций.
Ихотя удельный вес последних оставался еще небольшим, это было перспективноенаправление кооперирования деревни, которая только начала переход от веденияснабженческо-сбытовых операций через кредитную систему к созданию специальныхснабженческо-сбытовых кооперативов и специализированных по отдельным видампродукции и потребностям товариществ типа получивших уже относительно массовоераспространение маслодельных артелей.
Незавершенность низовыхпроцессов сказалась и на организационном оформлении системы, на процессескладывания общих, региональных и специализированных отраслевых союзов ицентров, которые также не успели завершиться. МПБ и ЦТЛ положили начало этому.
На основе успешногоразвития кооперативного движения шло быстрое накопление сил и приближение кновому организационно-хозяйственному уровню. Тормозились эти процессы ипротиводействием царской администрации, которая не прочь была поддержать и дажестимулировать хозяйственную деятельность кооперативов, но страшно бояласькооперативной деятельности населения, особенно когда она выходила за рамкипервичных товариществ и касалась создания союзов, центров и тем более цельнойкооперативной системы.
Списокиспользуемой литературы
1. Вахитов К. И. Кооперация. Теория.История. Практика. М., 2004.
2. Вопросы истории и теориикооперативного кооперативного. Сб. научных статей. Вып. II Арзамас. 2004.
3. Петранева Г. А., Агибров Ю. И.,Ахметов Р. Г. Кооперация и агро-промышленная интеграция в АПК М. 2005.
4. Ермаков В.Ф., Киселева Г.В. Вместеради будущего 170 лет потребительской кооперации России. — М., 2001.
5. Ермаков В. Ф. Социальные инравственные основы потребительской кооперации. Учеб. пособ. М., 2003.
6. Коваленко С. Б., Петров В. В.,Горохивский С. В. и др. Кредитная кооперация. Курс лекций. Энгельс. 2005.
7. Макаренко А.П. Теория и история кооперативногодвижения. Учебное пособие для студентов высших и средних специальных учебныхзаведений. 2-е изд. – М., 2002.
8. Наумова Е. В., Петров В. В.,Горохивский С. В. и др. Международное кооперативное движение: курс лекций.Энгельс. 2004.
9. Петров В. В. Социально-экономическаяприрода кооперации. Учеб. пособ. Энгельс. 2004; он же: Кооперативная мысль вдореволюционной России и влияние не нее общественно-политических движений.Энгельс. 2006.
10. Титаев В. Н., Мальчук В. Н., БородинИ. Ф. Теория и история кооперативного движения. Учебно-наглядное пособие(цифры, факты, таблицы, схемы). Энгельс. РИИЦ ПКИ, 2002.
11. Теплова Л. Е., Уколова Л. В.,Тихонович Н. В. Кооперативное движение. Учеб. пособ. Для кооперативных вузов.М., 2003.
12. Файн Л.Е. Российская кооперация:историко-теоретический очерк 1861-1930. Иваново, 2002.
13. Абалкин Л. Возрождение кооперации //Советская потребительская кооперация. – 1989. — № 2.
14. Анненков Б.Н., Карелин Ю.Д. Кредитнаякооперация в России – объективная необходимость, пути возрождения.//Деньги икредит, 1992. № 11.
15. Бурутин В.Н., Титаев В.Н., БородинИ.Ф. и др. Жива и будет жить. 1996.
16. Балабанов М. История рабочейкооперации в России. – М.: Центросоюз, 1928.
17. Балязин В.Н. Профессор АлександрЧаянов. – М., 1990.
18. Бернвальд А.Р., Цихоцский А.В.Потребительская кооперация в условиях перехода к рыночной экономике: Проблемычленских отношений. – Новосибирск, 1993.
19. Буздалов И.Н. Возрождение кооперации.– Экономика, 1990.
20. Вахитов К.И. У истоков кооперативногоединения//Советская потребительская кооперация – 1988. — №11.
21. Вахитов К.Н. История потребительскойкооперации России. М., 1998.
22. Вахитов К.И. История потребительскойкооперации России: Учебное пособие. – М., 1988.
15. Днепровский С.П.Кооператоры. – М., 1990.
16. Ермаков В.Ф. Проблемыпотребительской кооперации //Экономист.1995 № 6.
17. Ермаков В.Ф.Потребительская кооперация на пути радикальных реформ.- Белгород. 1998.
18. Ермаков В.Ф. Идти вногу со временем//Российская кооперация. 2001. 1 января.
19. Зарубежный опыткооперативного развития. ЦБНТИ Экспресс- информация, № 6. – М., 1990.
Макаренко А.П. Теория иистория кооперативного движения. Опорные конспекты лекций и семинарскихзанятий. – М., 1994.
27. Макаренко А.П. и др.Функции и задачи кооперации в переходный период от капитализма к социализму.Учебное пособие. — М., 1988.
33. Пажитнов К.А. Историякооперативной мысли. – Петроград, 1918.