--PAGE_BREAK--2. Научные взгляды и деятельность А.В. Чаянова 2.1 Концепция семейно-трудового крестьянского хозяйства
Главным предметом теоретических исследований А. В. Чаянова является семейно-трудовое крестьянское хозяйство в его взаимоотношениях с окружающей экономической средой. Такое хозяйство нацелено в первую очередь на удовлетворение потребностей самих членов семьи. Чаянов рассматривает его как главным образом натуральное хозяйство, втягивающееся в процесс рыночного обмена с целью продажи излишков и лучшего удовлетворения собственных нужд. В отличие, скажем, от работ русских марксистов, Чаянов в своих дореволюционных исследованиях интересовался не процессом образования российского рынка и капитализма в их влиянии на хозяйство крестьянина, а самим этим хозяйством во взаимодействии его натурально-потребительских и (в меньшей степени) товарно-рыночных черт.
Методология Чаянова отличалась в этом пункте известной статичностью, так как его внимание привлекало не столько развитие социальных отношений русской деревни (социальная дифференциация крестьянства, выделение в нем различных слоев, влияние капиталистических банков и промышленности на положение крестьян), сколько состояние семейного хозяйства на данный момент времени. Подобная методология изначально исходила из того, что факторы социальной и хозяйственной устойчивости семейного трудового хозяйства логически и практически преобладают над факторами его дифференциации
А. В. Чаянов признавал, что подобный подход применим лишь при слабом проникновении капитализма в сельское хозяйство. Он не скрывал ограниченности предложенного им метода в условиях Западной Европы, однако полагал, что этот метод имеет не только российское, но и определенное интернациональное значение, так как может оказаться полезным при изучении аграрного строя в странах Востока (Китай, Индия) и вообще в странах со слабым развитием рыночных отношений.
Определяя предмет своего исследования, А В Чаянов в главном труде «Организация крестьянского хозяйства» (1925) писал: «Мы… стремимся понять, что собою представляет крестьянское хозяйство с организационной точки зрения, какова морфология того производственного аппарата, который называется трудовым крестьянским хозяйством… Нас интересует не система крестьянского хозяйства и формы организации в их историческом развитии, а сама механика организации оного процесса».
Такой анализ, безусловно, имел право на существование, ибо статика есть необходимый, хотя и частный момент динамики. Более того, в специфических условиях Советской России 1920-х гг. анализ Чаянова приобретал повышенную актуальность: после Октябрьской революции происходил процесс «осереднячивания» деревни — при заметном сокращении крайних социальных прослоек соответственно увеличивалась доля середняцких хозяйств. Хозяйство же середняка (среднего крестьянина) в общем и целом попадало под предложенное Чаяновым определение трудового крестьянского хозяйства.
Итак, первая стадия анализа А. В. Чаянова касается организации хозяйства отдельной крестьянской семьи. В качестве основополагающих выступают здесь понятия организационного плана и трудопотребительского баланса крестьянского хозяйства, сформулированные еще в дореволюционных работах Чаянова. Организационный план, или субъективное отображение крестьянином системы целей и средств хозяйственной деятельности, включал в себя выбор направления хозяйства, сочетания его различных отраслей, увязку трудовых ресурсов и основных объемов работ, разделение продукции, потребляемой в собственном хозяйстве, и продукции, направляемой на рынок, баланс денежных поступлений и расходов. В свою очередь концепция трудопотребительского баланса исходила из того, что крестьянин, используя в своем хозяйстве собственный труд и труд членов своей семьи, стремится не к максимуму чистой прибыли, а к росту общего, валового дохода, равновесию производственных и природных факторов, соответствию производства и потребления, равномерному распределению труда и дохода в течение всего года. Поскольку конечной целью трудового крестьянского хозяйства остается потребление, а не накопление денежных средств, рыночные критерии здесь не всегда применимы. Так, категория заработной платы в некапиталистическом хозяйстве крестьянина превращается в его чистый доход, пополняющий личный бюджет семьи. Точно так же модифицируется земельная рента — в семейном крестьянском хозяйстве она теряет нетрудовой характер, принимает вид избыточного дохода, получаемого крестьянской семьей из-за выгод местоположения по отношению к рынку сбыта, повышенного плодородия земли, других факторов.
Концепция организационного плана и трудопотребительского баланса Чаянова позволила ему объяснить ряд парадоксов в развитии крестьянского хозяйства дореволюционной России. Так, эмпирические материалы, собранные при анализе крестьянского льноводства и картофелеводства, показывали, что эти трудоемкие культуры давали очень малую чистую прибыль, а потому почти никогда не получали большого распространения в хозяйствах предпринимательского типа. Напротив, малоземельные крестьяне разводили их весьма широко, так как, теряя в размере чистой прибыли, получали возможность расширить объем применяемого в собственном хозяйстве труда и сократить сезонную безработицу.
Неприменимостью предпринимательских, рыночных критериев А. В. Чаянов объяснил и низкий уровень распространения в крестьянских хозяйствах высокопроизводительных молотилок. В данном случае труд крестьян, вытесняемый машиной, в условиях зимнего времени не мог найти себе никакого применения. Введение усовершенствованной машины не только не увеличивало общей суммы доходов крестьян, но уменьшало ее на величину ежегодной амортизации машины.
Кроме того, как отмечал Чаянов, крестьяне в годы неурожаев, чтобы добиться хотя бы некоторой стабильности потребительских доходов, не снижали, а, наоборот, резко повышали предложение труда, благодаря чему зарплата в аграрном секторе России оказывалась обратно пропорциональной ценам на хлеб. В случае же улучшения рыночной конъюнктуры крестьянское хозяйство не увеличивало, а сокращало годовой фонд рабочего времени, чтобы облегчить условия труда и жизни. К числу парадоксальных ситуаций, объясненных Чаяновым, относились также:
· уплата крестьянами очень высоких «голодных аренд» (с целью загрузить во что бы то ни стало свободные рабочие руки);
· регулярная практика отхожих промыслов (они ослабляли собственное земледельческое хозяйство, но давали крестьянам возможность более равномерно распределить трудовые ресурсы по временам года).
Таким образом, именно семейно-трудовая теория Чаянова сумела раскрыть смысл целого ряда экономических фактов, которые до нее не находили теоретического объяснения.
Исходя из собственного понимания специфики крестьянских хозяйств, А. В. Чаянов внес существенный вклад в интерпретацию процессов их дифференциации. Здесь им активно применялось понятие демографических факторов дифференциации, суть которых такова: в недавно образовавшейся молодой семье (муж, жена, малолетние дети) соотношение едоков (е) и работников (р) крайне неблагоприятно (коэффициент е/р весьма велик). Это критический момент в развитии крестьянского хозяйства: продуктивность его относительно невелика, потребление на одного члена семьи и подушевая доходность крайне низкие. Проходит время, дети начинают подрастать, все большее их число становится сначала полуработниками, затем полноценными работниками, коэффициент е/р последовательно снижается и, наконец, достигает единицы. Это самый благоприятный в экономическом отношении период в жизни крестьянской семьи — без всякого применения наемного труда резко возрастают объем посевов, подушевые объемы продукции, потребления и доходов. Максимальной является и экономия труда, денежных средств на бытовые нужды (жилье, отопление, приготовление пищи и т. д.). Но время идет, и у второго поколения начинают рождаться дети, постепенно начинается распад «большой семьи» на ряд малочисленных молодых семейств, с одним из которых живут нетрудоспособные родители. Соотношение едоков и работников вновь резко изменяется (коэффициент е/р растет), соответственно падают подушный посев, среднедушевое потребление и доход.
Демографические факторы обусловливают тот факт, что динамика трудового потенциала крестьянской семьи, подчиняясь процессу ее роста и распада, носит волнообразный характер. Таким образом, существенная часть имущественной дифференциации крестьянских хозяйств не носит социального характера. Это положение А. В. Чаянова, сформулированное им еще в дореволюционный период, активно использовалось в 1920-е гг. в критике вульгарно-социологической, прямолинейной трактовки процессов дифференциации в деревне, которой придерживались многие аграрники марксистского направления.
А. В. Чаянов не отрицал и социально-экономической дифференциации российского крестьянства. Более того, с 1927 г. он рассматривал демографическую дифференциацию лишь как общий фон дифференциации социальной. Однако ученый доказывал, что в послереволюционное время последний вид дифференциации приобрел новые специфические черты: исчезли хозяйства помещиков, крупных предпринимателей-капиталистов, расслоение крестьянства происходило главным образом как отщепление от семейно-трудовых хозяйств новых самостоятельных типов предприятий: фермерских, кредитно-ростовщических, промысловых и вспомогательных.
А. В. Чаянов обращал внимание, что группировки, рассчитанные на базе коэффициентов «пролетаристичности» и «капиталистичности» хозяйства (предложены Л. Н. Крицманом, В. С. Немчиновым и другими на основе учета найма рабочей силы, а также найма и сдачи земли, рабочего скота и инвентаря), ставят в один ряд не только фермера-предпринимателя или ростовщика, но и, скажем, владельца быка-производителя. Ученый подчеркивал также принципиальные различия между наймом рабочей силы с целью ее эксплуатации и наемной работой по договору в крестьянских хозяйствах, лишившихся кормильцев или испытывавших острый недостаток рабочих рук при проведении сезонных работ. В целом А. В. Чаянов выступал против имевших место в марксистской литературе 1920-х гг. преувеличенных представлений о степени капиталистического расслоения российской деревни, которые, как известно, сыграли негативную роль при обосновании последующей кампании массового «раскулачивания».
А. В. Чаянов полагал, что распространенная в советской экономической литературе трехчленная схема «кулак-середняк-бедняк» чрезмерно упрощала и даже огрубляла действительность, ибо сводила в одну (кулацкую) группу как последовательно капиталистические, так и крепкие крестьянские хозяйства, использующие наемный труд в качестве дополнения к труду членов самой крестьянской семьи. Этой схеме он противопоставлял собственную, более дробную классификацию, включающую шесть типов хозяйств:
1) капиталистические;
2) полутрудовые;
3) зажиточные семейно-трудовые хозяйства;
4) бедняцкие семейно-трудовые;
5) полупролетарские;
6) пролетарские.
В работе «Основные идеи и формы организации сельскохозяйственной кооперации» (1927) Чаянов выдвинул оригинальный план разрешения социальных противоречий в деревне через кооперативную коллективизацию различных типов хозяйств (со второго по пятый) с последующим ограничением и экономическим вытеснением эксплуататорских отношений и привлечением сельских пролетариев к семейно-трудовому хозяйствованию посредством кооперативного кредита.
продолжение
--PAGE_BREAK--2.2 Теория крестьянской кооперации
Подчеркивая преимущества хозяйства семейно-трудового типа, обусловившие их устойчивость (использование привязанности крестьянина к земле, точный учет почвенно-климатических, погодных условий, детальное знание особенностей сельскохозяйственного труда и т. п.), А. В. Чаянов не считал возможным идеализировать мелкое крестьянское хозяйство. Уже отмечалось, что он отчетливо видел те препятствия, которые ставит семейно-трудовая, ячейка на пути научно-технического прогресса (пример с внедрением молотилок). Кроме того, сама цель крестьянского хозяйства — обеспечить потребление относительно небольшой по размерам семьи — несла в себе весьма заметные пределы для расширения товарности и общего подъема производства.
Отрицательную роль в этом плане играла также резко выраженная сезонность сельскохозяйственных работ.
Путь к кардинальному повышению эффективности аграрного сектора Чаянов усматривал в массовом распространении кооперации, при которой от семейно-трудового хозяйства постепенно отпочковывались бы и переходили в ведение крупных кооперативных товариществ операции по переработке, хранению, сбыту крестьянской продукции, закупке и обслуживанию техники, заготовке минеральных удобрений, семян, племенная, селекционная работа, кредитное дело, словом, все те операции, где крупное хозяйство имеет явный перевес над мелким. По мнению ученого, это помогло бы сочетать преимущества самостоятельного хозяйства отдельной семьи с теми плюсами, которые несет с собой обобществленное производство и обмен.
Первые работы А. Чаянова по теории кооперации появились еще в дореволюционный период (статьи по истории и практике кооперативного движения в Италии, Бельгии, Франции; подготовка общего лекционного курса по истории и теории кооперации). В послереволюционный период создание кооперативной теории Чаянова окончательно завершилось.
Ученый подходил к кооперации с двух сторон — как к организационной форме хозяйства и как к общественному движению. Ценность кооперации как движения заключалась, по Чаянову, в ее антикапиталистическом и антибюрократическом содержании. Вовлекая крестьян в самостоятельную деятельность по закупке товаров, переработке и сбыту продукции, осуществлению других хозяйственных функций, кооперативы освобождают их от эксплуатации со стороны перекупщика, ростовщика, купца, прасола. Кооперативы поддерживают и развивают тягу крестьян к формам хозяйственного самоуправления (собраниям, выборам правления и демократическому контролю за его работой и т. п.).
Чаянов, как уже отмечалось, протестовал против тенденции к огосударствлению кооперативов, впервые отчетливо проявившейся в годы «военного коммунизма». Всячески отстаивая самостоятельность кооперативных организаций, он выступал с позиций «согласования интересов» кооперации и государства — через генеральный договор госорганов кооперативными центрами (с указанием твердых цен, тарифов и маршрутов перевозок, но без непосредственного вмешательства извне в дела кооперативных товариществ).
Согласно Чаянову, антикапиталистическое, антибюрократическое содержание кооперации во многом обусловливает экономический эффект ее деятельности — относительно низкие цены на продукцию и дополнительный доход для ее членов. В выгодности, хозяйственной целесообразности для крестьян усматривал Чаянов перспективность кооперации и как хозяйственной формы.
В основу чаяновской теории кооперации положены концепции организационного плана и дифференциальных оптимумов размеров предприятий. А. В. Чаянов полагал, что с точки зрения организации к кооперативам должны отойти лишь те виды деятельности, технический оптимум которых превосходит возможности отдельного крестьянского хозяйства. «Отщепление» операций происходит обычно «от рынка к полю»: сначала кооперативная форма распространяется на операции, связывающие хозяйство с рынком (кооперативы по закупкам, сбыту, кредиту), затем на процессы первичной обработки сырья (например, маслодельные, картофелетерочные, овощесушильные товарищества), наконец на производственные биотехнологические процессы (общества по разведению племенного скота, машинные, мелиоративные товарищества). Вплоть до конца 1920-х гг. Чаянов исходил из того, что индивидуальные крестьянские хозяйства способны вести эффективную обработку почвы и животноводство, остальные виды деятельности подлежат постепенному и добровольному кооперированию.
Следовательно, А. В. Чаянов выступал как сторонник вертикальных форм кооперации. К горизонтальным формам, объединяющим «интегральные земледельческие артели» (колхозы), в том числе на основе производственного кооперирования, он относился прохладно, указывая на слабую приспособляемость таких кооперативов к конъюнктуре рынка, опасность произвола со стороны руководителей, недостаточность стимулов к труду.
В этой связи несколько слов необходимо сказать о соотношении взглядов Чаянова с «ленинским кооперативным планом», тем более, что спекуляции на эту тему сыграли впоследствии роковую роль в жизни ученого. Как известно, Ленин в статье «О кооперации» (1923) выдвинув общую идею о возможно более плавном и безболезненном продвижении крестьянского хозяйства к социализму через использование выгод кооперации, не уточнил, какие именно виды кооперативов он имел в виду. Скорее всего, предполагалось использовать все формы кооперации, включая производственную. В этом смысле чаяновская концепция вертикальной кооперации отличалась от ленинской.
Тем не менее известно, что книги Чаянова имелись в библиотеке Ленина в Кремле. Ленин знакомился с ними при подготовке указанной выше статьи. В свою очередь А. В. Чаянов неоднократно подчеркивал свою солидарность с высказываниями Ленина о социализме как строе «цивилизованных кооператоров». Близость их позиций, конечно же, не следует преувеличивать. Но многие положения Чаянова — о самостоятельности кооперативов, их связи с рынком, добровольности и постепенности процессов кооперирования — вполне созвучны выводам Ленина (нэповского периода), а впоследствии Бухарина.
Иными идеями в реализации кооперативного плана руководствовались Сталин и его ближайшее окружение. Для них одной из целей при проведении сплошной коллективизации (начиная с 1929 г.) оказалась максимально возможная перекачка средств из аграрного сектора в индустриальный, выколачивание максимальной «дани» с крестьянства. Естественно, концепция А. В. Чаянова шла вразрез и с подобной целью, и со средствами ее обеспечения (административное объединение крестьян в колхозах, жестокое подавление всякого сопротивления «сплошной коллективизации», массовая высылка не только кулаков, но и части зажиточных середняков, установление закупочных цен на колхозную продукцию на уровне, который был ниже действительной стоимости в 10—12 раз). Не случайно в речи на конференции аграрников-марксистов 27 декабря 1929 г. Сталин говорил: «Непонятно только, почему антинаучные теории «советских» экономистов типа Чаяновых должны иметь свободное хождение в нашей печати...». После этого Чаянова стали незаслуженно числить идеологом кулачества, «ярым противником» социализма и марксизма.
продолжение
--PAGE_BREAK--2.3 Вопросы организации аграрного сектора
Система теоретических взглядов А. В. Чаянова была бы раскрыта неполно без анализа его воззрений на организацию сельскохозяйственной отрасли в целом.
Уже летом 1917 г. ученый выдвинул подробный план реконструкции аграрного сектора: передача земли в собственность трудового крестьянства, введение трудовой собственности на землю (без права купли-продажи участков), передача государству помещичьих хозяйств и образцовых имений, введение единого сельхозналога для частичного изъятия дифференциальной ренты. Программа Чаянова была весьма радикальной и предвосхитила многие аграрные нововведения эпохи нэпа. Характерно, что уже в 1917 г. ученый отрицательно отнесся к эсеровскому требованию об уравнительном наделении крестьян землей, полагая, что подобный режим землепользования не соответствует гибкой природе семейно-трудового хозяйства и потребует непосильных затрат при многократных межевых переделах.
Намечая планы аграрного переустройства, Чаянов исходил из необходимости следовать двойственному критерию — повышение производительности труда и демократизация распределения национального дохода. Позднее им было предложено разграничение двух типов рентабельности аграрных мероприятий: экономическая рентабельность выражалась в росте доходов отдельного хозяйства, социальная — в реализации интересов всего народного хозяйства. Уже в ранних работах ученый выдвинул положение об «Организованном Общественном Разуме» как едином субъекте аграрной политики, т. е. о подчинении аграрного сектора высшим долговременным интересам общества.
В послеоктябрьский период в центре внимания Чаянова находится программа общественной агрономии. Возглавляемый им институт сельскохозяйственной экономии становится, в сущности, теоретическим и методическим центром по разработке рациональных методов ведения сельского хозяйства. Сам Чаянов создает специальные работы по интенсификации аграрной экономики Нечерноземья, русского Севера. Его труды по экономике крупных аграрных регионов, намеченные здесь мероприятия (специализация региона на экономически выгодных культурах, рациональное сочетание отраслей при их подчиненности отрасли, производящей наиболее рентабельные продукты, правильное землеустройство, использование достижений аграрной науки) не потеряли значения и по сию пору.
В связи с разработкой проблем орошаемого земледелия в Туркестане и в Голодной степи Чаянов выдвигает идею активной государственной политики по использованию водных ресурсов. Конечная цель такой политики видится ему в достижении наивысших урожаев с единицы орошаемой площади. Опираясь на собственную концепцию водной ренты, ученый предлагает ввести плату за воду и регулировать ее с учетом изменений цен на продукты и средства производства, а также капитальных затрат.
Крупным достижением Чаянова является выдвинутая им теория дифференциальных оптимумов сельскохозяйственных предприятий. По Чаянову, оптимум имеет место там, где при «прочих равных условиях себестоимость получаемых продуктов будет наименьшая». Согласно Чаянову, в аграрном секторе экономики оптимальные размеры хозяйств весьма сильно зависят от природно-климатических, географических условий, биологического характера процессов, других особенностей, поэтому учет регионального фактора здесь особенно необходим.
Чаянов выдвинул и весьма простую методику определения оптимальных размеров предприятия. Так, в земледелии все элементы себестоимости подразделялись им на три группы:
1)уменьшающиеся при укрупнении хозяйств (административные расходы, издержки по использованию машин, оборудования, построек);
2)увеличивающиеся при укрупнении хозяйств (транспортные издержки, потери, связанные с ухудшением надзора за качеством труда);
3)не зависящие от размера хозяйства (стоимость семян, удобрений, погрузочно-разгрузочные работы и т. д.).
По Чаянову, задача нахождения оптимума сводится к нахождению точки, в которой сумма всех трех видов издержек на единицу продукции будет минимальной.
Вплоть до середины 1920-х гг. концепция дифференциальных оп-тимумов использовалась Чаяновым в целях обоснования «вертикальной кооперации» (для самостоятельных и относительно небольших крестьянских хозяйств). Б 1928—1930 гг. положение резко изменилось.
В указанные годы в центре внимания А. В Чаянова находятся уже вопросы организации крупных и крупнейших сельскохозяйственных предприятий — совхозов. Такой поворот в научных занятиях, ознаменовавший фактически разрыв с прежней концепцией индивидуального семейно-трудового хозяйства (как основы аграрного сектора)» не является итогом естественной идейной эволюции ученого. Скорее речь шла о вынужденном компромиссе с системой, которую сам он именовал «государственным коллективизмом».
Чаянов, видимо, понимал, что при новых политических реалиях индивидуальное крестьянское хозяйство сохраниться более не может. Вместе с тем он органически не мог оправдывать и обосновывать мероприятия по административному насаждению колхозов. Совхозная форма представлялась ему более приемлемой, так как ее легче было использовать для внедрения механизации, передовых методов аграрной науки. Сообразуясь с выдвинутой ранее идеей о различении социальной и экономической рентабельности, Чаянов предложил тройственный критерий оценки деятельности крупных совхозов: по степени выполнения ими государственного плана с точки зрения учета интересов региона и, наконец, по уровню прибыльности самого предприятия. В разработанные им организационные планы совхозов ученый включил новые способы использования техники: тракторные колонны, применение системы машин (трактор, комбайн, грузовик), таборное выполнение работ, при котором сельскохозяйственная техника, иногда с работниками, остается на ночь в поле и т. д. Характерно, однако,. что проблема индивидуальной мотивации труда, занимавшая ранее одно из центральных мест в творчестве Чаянова, в работах 1928—1930гг. практически не исследовалась.
Новая программа Чаянова предусматривала первоочередное создание гигантских (размером в 40—100 тыс. га) централизованно управляемых хозяйств по производству зерна. После простейших с точки зрения организации зерновых совхозов данная форма должна была распространяться в овощеводстве, льноводстве, хлопководстве. Для предприятий каждой отрасли ученым были разработаны дифференцированные технические и организационные нормативы. По Чаянову, всеохватывающая система механизированного земледелия должна была сформироваться довольно быстро — за 10—15 лет.
Внешне, несомненно, конформистская последняя программа Чаянова продиктована не только естественным чувством самосохранения.
В историю экономической мысли А В. Чаянов вошел прежде всего как теоретик трудового крестьянского хозяйства и сельскохозяйственной кооперации. Именно в учении о вертикальной крестьянской кооперации, способной сочетать высокую мотивацию к труду отдельной крестьянской семьи и преимущества добровольно создаваемых кооперативов, проявились основные теоретические достижения этого экономиста.
продолжение
--PAGE_BREAK--3. Воплощение идей А.В. Чаянова в деятельности современной кооперации 3.1 Личность А.В. Чаянова в современной историографии
Александр Васильевич Чаянов – выдающийся ученый, трудившийся в области организации аграрного сектора, экономики крестьянского хозяйства и крестьянской кооперации. Профессор Чаянов был воистину энциклопедической личностью. Наряду с профессиональными интересами в области экономики он увлекался литературным творчеством, изобразительным искусством, был коллекционером и общественным деятелем. Наша скромная задача заключается в обзоре небольшого фрагмента периодической литературы, посвященной Александру Чаянову. Было отобрано десять публикаций – от 2001 до 2008 г. Каково соотношение между национальным и интернациональным в экономической науке? Как соотносятся понятия «экономическая мысль и «экономическая наука» и «экономическая политика»? Существует ли экономическая школа как особое направление мировой экономической мысли, неразрывно связанное с историческими, этнокультурными и другими особенностями развития нашей страны? Все эти вопросы оказались в центре дискуссии, развернувшейся в ходе обсуждения доклада академика Л.Абалкина, сделанного им в 2001 г. на конференции «Российская школа экономической мысли: прошлое и настоящее». Редакция журнала «Вопросы экономики» опубликовала журнальный вариант этого доклада.[6] Рассуждая об отличительных чертах российской школы экономической мысли, Абалкин вспоминает имена многих ученых-экономистов – Н. С. Мордвинов, Н. Д. Кондратьев, А. И. Чупров, М. И. Туган-Барановский, А. И. Васильчиков, В. П. Воронцов. О Чаянове он пишет так: «А. В.Чаянов, опираясь на свои более ранние работы, а также опыт аграрного развития западных стран и дореволюционной России, сформулировал концепцию вертикальной концентрации хозяйства. Им была предложена классификация технических и экономических процессов, развитие которых позволит обобществить сельскохозяйственное производство в целом. Он полагал, что вовлечение аграрного сектора в систему народного хозяйства как единого целого вовсе не сводится к созданию крупных предприятий на базе наемного труда. Он видел альтернативный путь, позволяющий трудовому крестьянскому хозяйству отстоять свои позиции на основе кооперации. Такая возможность была реальной в условиях новой экономической политики».[6]
Наблюдая происходящие в мире процессы, Чаянов писал, что «наш мир постепенно перестает быть только европейским миром, а ныне Африка и Азия с их своеобычными экономическими формациями все больше и больше будут входить в круг нашей жизни и культуры, мы тем больше будем вынуждены посвящать наш теоретический интерес проблемам некапиталистических экономических систем». Именно «…своеобычные экономические формации» или типы цивилизации в Азии дали мощный толчок проводимым там реформам. В Китае Чаянова рассматривают как главного теоретика блестяще проведенной там аграрной реформы.
В 2003 г. в журнале «Интеграция образования» была напечатана статья В. В. Савиной, в которой анализируется социологические работы Т. Шанина в контексте творчества А. В. Чаянова. [7] В статье рассматриваются работы английского ученого, который много писал о жизненном пути, о стиле и сути аналитических исследований А. В. Чаянова и о влиянии его работ на западную научную общественность. Т. Шанин, исследуя творчество А. В. Чаянова, старается уйти от стереотипного толкования основных положений его теории. Т. Шанин часто бывает в Москве, руководит Московской школой социальных и экономических наук (МШСЭН), его исследования затрагивают главным образом социологию крестьянства в Европе, Азии, Латинской Америки, Африки. Английский исследователь до этого много писал о жизненном пути А. В. Чаянова, о стиле и сути аналитических исследований нашего соотечественника, о современном сельском хозяйстве и теориях А. В. Чаянова и, конечно же, о влиянии его работ на западную научную общественность. Т. Шанин отмечает, что А. В. Чаянова «не дочитывают», «недопонимают», восхищаясь им и восхваляя как гения, часто не используют его идеи. После физической смерти как врага народа от него избавились еще раз в 50–70 е гг., в период полуправды, прикрывая преступления советских управленцев, да и западные исследователи в многочисленных публикациях извратили и домыслили многие положения его теории. В наши дни необходимо многое переосмыслить в свете теорий социальных преобразований. [8]Шанин писал: «Чаянов велик тем, что за два поколения раньше всех нас понял: самое прекрасное – комбинация. Сила любого ученого в том, чтобы правильно просчитать, какая комбинация в данном случае будет наиболее подходящей. Нужно руководствоваться не только политической логикой, а просчетом оптимальных моментов. Этим в России как раз никто не занимался». [9]Сегодня многие политики выдвигают проекты восстановления сельского хозяйства, обещают обратить особое внимание на крестьян. Наверное, поэтому жители деревень и сел с еще большим недоверием относятся к «грандиозным» проектам, ведь для их реализации дело не доходит. В своем пророческом произведении «Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии» [10]А. В. Чаянов писал: «Экономическая политика есть, прежде всего, искусство осуществления, а не искусство строить планы» Сельское хозяйство в силу своей специфики меняется медленно. Ученым нашей страны нужно четкое представление о том, что происходит в российском селе. Решая вопрос, какая экономическая форма лучше – колхозная, совхозная, фермерская – и какой рынок сельскохозяйственной продукции является более подходящим, необходимо ясно видеть подлинное положение сельского хозяйства в отношении рынка, методы организации производства, социальную структуру.
А. В. Чаянов нужен России и в наше противоречивое сложное время, богатое лжеучеными, которые знают единственно верный путь спасения России. Его не востребовали, потому что не сумели понять. По мнению Т. Шанина, А. В. Чаянова плохо понимают в России, люди вообще не дочитывают своих ученых. А со своей стороны В. В. Савина добавляет, что, несмотря на многочисленные конференции, издание его работ, публикации различных авторов о нем, мы не учимся на работах А. В. Чаянова, не пытаемся применять его драгоценный опыт на практике. В этом же году в журнале «АПК: экономика, управление» напечатана статья доктора экономических наук и сотрудницы Института аграрных проблем РАН г. Саратова о проблемах консалтинга в агроэкономике [11] Они считают что, в настоящее время уровень развития информационно-консультационных услуг является индикатором состояния аграрной экономики. Повышение эффективности АПК возможно лишь на основе инновационной и информационной экономики. Для этого консалтинговая деятельность должна предполагать проблемно-ориентированное управление и интегрироваться в механизм управления АПК регионов. Консалтинг в агроэкономике должен не только преследовать цель получить выгоду для агропромышленных формирований и консалтинговых организаций, но и иметь общественную направленность, то есть способствовать выполнению государственной реформаторской задачи. Еще в начале ХХ века А.В. Чаянов в своих трудах об отечественном опыте сельскохозяйственного консультирования писал, что никакой системе, никакому общественному разуму, хотя бы и располагающему всей мощью государственной организации, не под силу с большим успехом провести организационную реформу сельского хозяйства. Следует использовать интерес частных товаропроизводителей, народно-хозяйственные силы. Общественная агрономия (консалтинг) должна сыграть в отношении сельскохозяйственных товаропроизводителей роль фермента, возбуждающего и направляющего их работу.
В 2004 г. в журнале «Отечественные записки» публикуется статья кандидата экономических наук, директора Междисциплинарного академического центра социальных наук, Александра Никулина «Чаяновская версия коллективизации». [12] Номер журнала посвящен «вопросу о земле», который в России на протяжении столетий лидировал сразу в двух номинациях – и как вечный и как проклятый. Наиболее известную часть наследия ученого составляют модели семейного крестьянского хозяйства и сельскохозяйственной кооперации. Чаянов показал, что семейное хозяйство обладает собственными социально-экономическими категориями и мотивациями, не сводимыми к рациональности homoeconomicusкапиталистической экономики. Впрочем, по мнению А. Никулина, Чаянов обосновал еще ряд моделей различных старых и новых экономических систем, доказывая, что социально-экономический мир, окружающий нас, представляет собой вечно трансформирующийся конгломерат хозяйственных укладов. До 1928 г. Чаянов в основном занимался теорией и практикой семейной кооперации, но уже за год до коллективизации он полностью переключил свое внимание на разработку модели экономики крупного государственного производства, фактически предложив собственную альтернативу надвигающейся коллективизации. Никулин пытается разгадать загадку позднего Чаянова – кануна коллективизации, которая остается до сих пор неразрешенной. Почему Чаянов одним из первых поддержал форсированное огосударствление деревни? Не будем все сваливать лишь на страх за себя и окружающих. Страшно в то время было всем – не только профессорам, но и маршалам, партработникам, поэтам, простым обывателям и, пожалуй, самому Сталину. И каждый, преодолевая страх, стремился выработать план собственных действий. Чаяновский план содержал целый ряд глубоких и проницательных прогнозов состояния России. На наш взгляд, отмечает Никулин, реконструкция логики, мотивация чаяновской версии коллективизации, ее финальной неудачи представляет не только исторический интерес. План совхозного Чаянова, безусловно, отрицает Чаянова кооперативного. Разве не утверждал Чаянов-кооператор, что искусство сельского хозяина есть умение учитывать частности, своеобразие, неповторимость данного участка природы и взаимодействующего в ней человека. Именно, исходя из этой уникальности, разрабатывался крестьянский организационный план, подбирались средства производства. В совхозном же плане упор сделан на полную унификацию и стандартизацию, которая позволяла в кратчайшие сроки сформировать структуру государственного управления и образования, провести если не культурную революцию, то хотя бы некий культурный ликбез среди сельских жителей, с началом коллективизации окончательно лишавшихся своей традиционной культуры. Автор статьи делает вывод: «В более чем полувековой истории существования советского сельского хозяйства мы можем увидеть реализованными многие предсказания последнего чаяновского плана: централизованное руководство, мощная механизация, отсутствие существенной разницы (разве лишь в названии) между совхозами и колхозами, их последовательное укрупнение, создание обширного агропромышленного комплекса на основе рационального районирования. Только реализовалась эта система не за 10–15 лет, как предполагал Чаянов, а за 50 лет. Реализовалась с невероятными страданиями и муками, на поверку вышла неуклюжей и неэффективной. Причина этого была в том, что советская бюрократия, руководившая реформами, была вовсе нерациональной и непросвещенной в старомодно идеалистическом смысле этого слова, она руководствовалась, прежде всего, своими теневыми номенклатурными оптимумами, которых в своей версии коллективизации политически наивный Чаянов не учитывал». [13]
В следующем, 2005 г. А. М. Никулин печатает новую статью, посвященную Чаянову в № 10 номере журнала «Социс». [14] Статья помещена в разделе «История социологии». Жизнь выдающегося ученого, профессора Тимирязевской сельскохозяйственной академии, директора Института сельскохозяйственной экономии, одного из руководителей всероссийской кооперации, Александра Васильевича Чаянова (1887–1937) совпала с гигантскими социальными потрясениями, с кризисами, с войнами, революциями начала ХХ века. Чаянов предлагал рассматривать мировое (народное) хозяйство не как однообразное, определенное классической политэкономией целое, но как конгломерат разнообразных хозяйственных форм и образований, построенных на различных организационных принципах: «Миллионы капиталистических семейно-трудовых, общественных и смешанных хозяйственных организмов, соединенных паутиной многочисленных частных взаимоотношений и некоторыми узами публично-правовой регулировки, образуют собой так называемое мировое хозяйство». Чаянов остается актуальным и современным. Чаяновские поиски оптимума между экономически эффективной и социально рентабельной политикой, между «крупными» и «мелкими», «древними» и «новейшими» экономическими системами, формами хозяйствования на селе, между государством и обществом остаются в центре текущих исследований смешанной, многоукладной и неформальной экономики.
О жизни и деятельности А. В. Чаянова пишет кандидат исторических наук Л. А. Муравьева в журнале «Финансы и кредит». [15]
После окончания гражданской войны страна перешла к мирному строительству и созиданию. В новых условиях возобновилась серьезная полемика по вопросам аграрной политики и перспектив ее развития в советской стране. В ходе научных и организационных споров выделились две противоположные группировки. В одну из них входили ученые-экономисты дореволюционной школы: Б. Бруцкус, Н. Д. Кондратьев, Л. М. Литощенко, Н. П. Ограновский, Н. Суханов, А. В. Чаянов, А. Н.Челинцев и др. Они выступали за развитие аграрного сектора экономики на основе укрепления индивидуальных крестьянских хозяйств.
Иную позицию занимали представители правящих и государственных структур. Для них крестьянин оставался мелким собственником, а значит реакционным элементом, а мелкотоварное производство – источником стихийности и рождения капитализма на селе. В основе второй концепции лежало стремление к форсированному строительству социализма, ускоренному развитию тяжелой индустрии за счет перекачки средств в социалистический сектор из других секторов многоукладной экономики и, главным образом, из сельского хозяйства. Л. А. Мурвьеву интересует теория кооперации А. В. Чаянова. С самых первых научных шагов Чаянова в центре его внимания оказались три направления: кооперация, организационно производственная деятельность крестьянских хозяйств и участковая агрономия. Теория кооперации Чаянова в основном сложилась до 1917 г. на основе изучения экономики сельского хозяйства и жизни трудовых крестьян, а также личного общения и знакомства с трудами видных русских и зарубежных экономистов М. И. Туган-Барановского, С. Н. Прокоповича, Э. Лаура, Ф. Аэробос, Т. Бринкмана. Вслед за известным экономистом и статистиком А. И. Чупровым Чаянов считал, что кооперация для сельского хозяйства имеет не меньшее значение, чем любое крупнейшее техническое завоевание. В кооперации Чаянов видел мощный фактор устойчивости крестьянского хозяйства. Сама потребность в кооперации проистекала от индивидуальных крестьянских хозяйств. Именно кооперация помогала противостоять трудовому крестьянству в борьбе с кулаками, торговцами и другими носителями капитализма в деревне.
В роли лидера организационно-производственной школы главным предметом исследования ученого А. В. Чаянова было семейно-трудовое крестьянское хозяйство, которое представляло собой составную часть организационно-производственой школы аграрной экономической мысли России. Представителями организационно-производственного направления, наряду с Чаяновым были А. Н. Челинцев, Н. П. Макаров, А. А. Рыбников, А. Н. Минин и другие. Вслед за свои учителем, профессором А. В. Фортунатовым, Чаянов продолжает развивать теорию трудового крестьянского хозяйства, центром внимания которой была крестьянская семья как потребительская и производственная ячейка. Трудовыми они назывались потому, что вели хозяйство силами крестьянских семей, не применяя наемный труд для извлечения прибыли. Трудовое крестьянское хозяйство Чаянов изучал как целостную систему с ее структурой, доходностью, условиями воспроизводства, экономическими связями с обществом, степенью обеспеченности рабочей силой.
О роли теоретического наследия А. В. Чаянова в решении современных проблем кооперации пишет М. В. Чархчян в журнале «Аграрная Россия» за 2004 г. [16] Чархчян обращается к опыту Георгия Ивановича Шмелева, который в своих исследованиях по развитию крестьянских хозяйств и кооперации часто обращался к теоретическим положениям А. В. Чаянова, так как до настоящего времени сохраняется их актуальность, и они открывают подходы к решению ряда современных проблем аграрного сектора. А. В. Чаянов был одним из первых ученых аграрников, кто превратил кооперативную идею из утопического учения в научную теорию, покоящуюся на обобщении практического опыта.
В настоящее время наибольшее развитие получают в аграрном секторе кооперативы вертикального типа (в агросервисе, в переработке и реализации сельскохозяйственной продукции), как и предсказывал в свое время А. В. Чаянов. Среди успешно работающих кооперативов большое место занимают снабженческо-сбытовые и специализированные маркетинговые кооперативы, членами которых являются колхозы, совхозы, перерабатывающие предприятия, фермерские личные подсобные хозяйства. А. В. Чаянов утверждал, что «…кооперация является не только предприятием, но и еще в большей мере массовым социальным движением». Социальная роль кооперации важна и в современных условиях. Как и во многих странах мира, социальные аграрные кооперативы очень важны и для российского аграрного сектора. Они выполняют различные функции: жилищно-коммунальные, поддержку ветеранов и несовершеннолетних сельских жителей, сохранения местных промыслов и культурно-религиозных ценностей с помощью использования кооперативных и демократических принципов. Их роль в современных трудных экономических условиях аграрного сектора – защищать интересы наиболее уязвимых в социальном плане групп крестьянства, решать многие бытовые и социально-культурные задачи отдельных территорий.
Два саратовских социолога – И. А. Бегинина и С. И. Замогильный в «Вестнике Саратовского госуниверситета им. Вавилова» за 2006 г. обсуждали наследие Чаянова в контексте административных преобразований. [17] Они пишут, что судьба современной российской деревни, безусловно, зависит от форм административных преобразований и определения возможных стратегий развития. Пожалуй, это одна из важнейших проблем, которую придется решать в возможно более сжатые сроки. Особую трудность будет носить достаточно сложная интерпретация факторов ее стабильного и динамичного развития и понимания специфики их взаимосвязи. Дело в том, что категория собственности, разделения труда, присвоения, распределения и однопорядковые с ними могут интерпретироваться только в рамках более широкой содержательной концепции. В данной статье рассматривается именно концепция кооперации А. В. Чаянова, который придавал большое значение механизму саморегуляции обмена между городом и деревней. Вариативность развития истории заключается в том, что каждый ее виток представляет собой набор возможностей, одна из которых превращается в действительностью. В данном случае чаяновская концепция может рассматриваться как один из вариантов, реализация которого была прервана в условиях драматической истории России начала ХХ века.
«Крестьянский вопрос» всегда был предметом ожесточенных споров российских ученых и публицистов. Каких только характеристик русского крестьянства не встретишь в российской литературе. От восторгов по поводу героической стойкости русских общин, осваивающих огромные пространства и ведущих крайне рискованное хозяйство, до мазохистских стенаний по поводу извечной лени и рабской покорности крестьян, испокон веков прозябающих в нищете и пьянстве. От мифов о царистко-православном духе крестьянства до гипотез о традиционном «крестьянском социализме», обитающем чуть ли не в крови русских общинников. От высокого предназначения духовности русского крестьянина до полного отказа видеть особую национальную форму русской цивилизованности. Размышления о судьбах русского крестьянства Р. М.-А. Гусейнова напечатаны в журнале «Философия хозяйства» за 2007 г. [18] Гусейнов напоминает, что еще Александр Васильевич Чаянов прогнозировал невозможность развития российской деревни по американскому фермерскому пути. Блестящим достижением А. В. Чаянова стала разработка методов нахождения естественного оптимума развития трудового крестьянского хозяйства. Он доказывал, что всякое трудовое хозяйство имеет естественный предел производства продукции, который определяется соразмерностью напряжения годового труда со степенью удовлетворения хозяйствующей семьи. Сверх того, что необходимо для удовлетворения текущих нужд, крестьянская семья работать не будет, ибо интересы прибыли не становятся для нее преобладающими. Именно поэтому нужна особая кооперативная система. Понимая преимущества крупного сельскохозяйственного производства, он выдвинул идею «интегральной» сельскохозяйственной кооперации. В России оптимальным будет сочетание отдельного семейного крестьянского хозяйства с крупными кооперативными организациями. Собственно биологический процесс выращивания растений и животных останется за семейным производством, а все остальные технологические и экономические процессы осуществятся посредством кооперативных организаций (переработка продукции, ее реализация, кредитование, научное обслуживание). В этой модели вопрос о собственности уходит на второй план. Не столь важно, работает ли крестьянская семья на собственной, надельной или арендованной земле. Важно, что она – семья – трудится в среде кооперативной системы, сохраняя хозяйственную самостоятельность. Характерно, что В. И. Ленин при подготовке своей статьи «О кооперации» использовал книгу А. В. Чаянова «Основные идеи и формы организации крестьянской кооперации». Впрочем, и сам А. В. Чаянов полностью разделял положение В. И. Ленина о социализме как строе цивилизованных кооператоров. Кооперативные идеи А. В. Чаянова давно воплощены в практику во многих странах, в частности, во Франции, Мексике, Израиле. Только Россия остается глуха к концепциям своего великого сына. А жаль! Компромиссное решение проблемы, а не шараханье от абсолютного огосударствления к абсолютной частной собственности – вот магистральный путь разрешения земельного и крестьянского вопроса в России.
Другая сторона разнообразного наследия А. В. Чаянова отражены в таких изданиях как «Наше наследие» и «Техническая эстетика и промышленный дизайн». [19]В журнале «Наше наследие» рассказывается о неизданной книге Александра Чаянова «Фантастические повести ботаника Х» и об иллюстрациях к ней художника Алексея Кравченко. Литературные опыты Чаянова находятся в русле модной в первой трети ХХ века стилизаторской традиции, во многом черпающей вдохновение в первой трети ХIХ века. Чаянов написал пять повестей. О попытке издания одной из книг, иллюстратором которой был замечательный художник А. И. Кравченко посвящена публикация Ирины Золотинкиной. В публикации Б. Филевского обсуждается стилизаторская манера Чаянова – писателя и о том, как нужно сейчас переиздавать произведения А. В. Чаянова.
В заключение можно отметить, что самое ценное состоит в том, что А.В. Чаянов вошел в историю российской экономической мысли и сегодня востребованы, активно внедряются и пропагандируются его научные идеи.
продолжение
--PAGE_BREAK--