А. Е. Супрун
Носители полабского языка, потомки славянских племендревян, живших на левом, западном берегу реки Лабы (нем. Эльба), пользовалисьсвоим языком вплоть до начала XVIII в. Единственный известный нам грамотныйполабянин крестьянин из села Зютен у г. Люхов (на северо-востоке нынешней землиНижняя Саксония в ФРГ, а в то время в Люнебургском княжестве) — Ян Парум Шульце(1677-1740), когда ему исполнилось сорок, стал вести летопись своей крестьянскойжизни. Способный самоучка записывал в пестром порядке события из своегожитья-бытья, подчас доходившие до него отголоски событий более крупногомасштаба, сведения о погоде и о делах давно прошедших лет, библейские цитаты исобственные рассуждения. «Я решил, — пишет он между прочим в своейхронике, написанной по-немецки, — в этом, 1725 году записать вендский (то естьславянский, полабский. — А. С.) язык для потомства, потому что на этом языкетрудно говорить, а также трудно писать. У меня есть датская книга, и там многиеслова состоят из тех же букв, как в немецких книгах, а тут вместо Brodt (нем.Brot 'хлеб' — А. С.) я говорю Stjeyb или Pferd (нем. 'конь') — Tjühn.Тогда надо объяснять, как назьвать (произносить) звуки. Мой дед в свое времямного говорил по-вендски, и мой отец, он тоже превосходно знал вендский язык, иоба также хорошо по-немецки говорили. Некоторые люди из стариков говорилинаполовину по-вендски, наполовину по-немецки… получается, что слово, котороедолжно быть позади, выходит вперед, а переднее оказывается позади. У нас вотнынче такая бабушка. Мне 47 лет. Когда я и еще три человека в нашем селе умрут,вероятно, уже никто не будет знать, как по-вендски называлась собака...» Ивот Ян Парум Шульце записывает две-три сотни слов, а также ряд отдельных фразпо-полабски, используя средства немецкой графики и орфографии, которуюкрестьянин-самоучка не очень-то хорошо знал. Но Шульце был прав: в 1756 г. вцерковных книгах была действительно отмечена смерть последней женщины, котораяеще хорошо говорила по-полабски. Шульце донес до нас не только, как называласьсобака по-полабски (у него записано: pijahss, что теперь транскрибируют какp'ås и что соответствует нашему пёс), но и стремление носителя языкакак-то закрепить его. Правда, стремление это пришло слишком поздно, когда ужепо-полабски могло говорить считанное число лиц.
Сведения о полабском, языке дошли до нас не только отШульце. Километрах в пяти от Люхова на берегу той же речки Етце в Вустровепастор Христиан Хенниг (1649-1719) к тому времени уже составил довольно большой(около трех тысяч слов) немецко-полабский словарь, записал полабскую свадебнуюпесню (с нотами) и зафиксировал по-полабски текст молитвы «Отче наш. Х.Хенниг родом был из городка Несен недалеко от Виттенберга (ныне на западеокруга Коттбус в ГДР) и, возможно, еще с детских лет сталкивался со славянскойречью, что и вызвало позже интерес к „вымиравшему“ языку. Хенниг зналнекоторые ранние серболужицкие издания, но идти по пути серболужицких книг исоздавать полабскую орфографию было уже не для кого. Приступив к должности,вустровский пастор стал записывать местные слова и обычаи, но записи егосгорели на пожаре в 1691 г. Тогда при помощи кленовского крестьянина ЯнишгеХенниг Хенниг приступает к работе вновь и составляет большой словарь языкаполабских древян. К 1705 г. собирательская работа была завершена, но Хенниг ещенесколько обрабатывал свой словарь. Написания полабских слов у Хеннига гораздопоследовательнее, чем у Шульце (это, кстати, и другой полабский говор), материалыего более богаты словарными данными. Это главнейший источник сведений пополабскому языку, который дошел до нас. Сохранилось еще несколько небольшихсловариков, включающих по нескольку десятков или сотен полабских слов. Следуетотметить, что один из них был составлен по заказу крупнейшего немецкого ученогоГ. В Лейбница еще в 1691 г. Часть слов, попавших в словарики Пфеффингера,Митхофа, Бокёра и др., повторяется и у Хеннига. Сохранились и другие вариантызаписей „Оче наш“ (что свидетельствует о том, что на рубежеXVII-XVIII вв., когда производились записи, единого полабского текста этойосновной христианской молитвы в обиходе не было), записи еще двух короткихмолитв.
Указанные словарные записи и небольшое число текстов исоставляют весь корпус фактов, на основании которых можно судить о том языке,который получил в науке название полабского языка. Самоназвание полабян до насне дошло: в последний этап существования носители полабского языка уже невоспринимали себя как некоторый национальный коллектив, а потому и не имелисамоназвания.
Задолго до того, как в „ЛюнебургскойВендландии“ производились записи реликтовых славянских говоров, в IX в.стало складываться раннефеодальное государство у полабских славян. Онопросуществовало недолго: немецкие феодалы во главе с королями Генрихом I иОттоном I стали завоевывать земли полабских славян. Однако в середине X в.племена бодричей (ободритов) и лютичей восстали, а в конце X — начале XI в.сумели освободиться от власти немецких феодалов. Немецкое завоевание протекалопараллельно с христианизацией полабских славян, которые соорудили в своемгороде Аркона на острове Руяне (нем. Рюген) квадратный языческий храм сдеревянными скульптурами богов. Князь бодричей Готшалк пытался распространятьхристианство на своем языке. Но в начале XII в. государство полабских славянраспалось на отдельные феодальные княжества. В 1147 г. во время Второгокрестового похода против полабских славян было брошено двухсоттысячное войскокрестоносцев. Полабянам и в тот раз удалось отстоять свою независимость, ноотсутствие у них единства привело привело к тому, что к концу XII в. немецкиефеодалы на материке, а бывшие до того в союзе с полабянами датчане на островеРуяне завоевали полабские земли, сдерживавшие немецкие силы в их экспансии наВосток. Начался длительный и тяжелый процесс германизации полабских земель.Временами славянская речь запрещалась, а иногда какому-нибудь князю вдругначинало казаться почетным владеть разноязычным населением, и славянская речьвновь освобождалась от запрета. В целом, однако, полабский язык постепенновытеснялся немецким.
Болотистая пойма реки Етце благодаря своим не оченьудобным землям в течение некоторого времени меньше, чем другие территории,колонизировалась немцами, а потому оказалась благоприятной почвой длясохранения славянского языка в то время, когда на других землях он оказался ужевытесненным. Играло роль и то, что здесь, в сотне километров на юго-восток отГамбурга, не проходило крупных торговых путей. В околицах Люхова и Вустрова вконце XVII в. по-славянски разговаривали еще многие из старшего поколения, хотямолодежь и стеснялась своего языка. Славяне, жившие раньше на гораздо болееобширной территории, оставили след о себе не только в немецких хрониках, нетолько в виде славянских личных имен, но и в виде отдельных славянскихэлементов в немецких диалектах. Так, к примеру, в немецких говорах сохранилисьславянские названия черники (Zerneitsche), лесной малины (Molaine), мха (Moch).На территории Германии сохранилось также немало топонимов — местных названийславянского происхождения. На территории Германии сохранилось также немалотопонимов — местных названий славянского происхождения; такславянскогопроисхождения даже названия таких крупных населенных пунктов, какРосток (от слав. Ростока), Лейпциг (от славн. Липск, ср. Липецк), Любек (отслав. племенного названия любичи). Однако свести воедино сведения пособственным личным именам, по топонимике, по славянским следам в немецкихдиалектах и по полабским памятникам невозможно; эти сведения принадлежатразличным племенам с их особенными диалектами, относятся к различнымисторическим периодам и дошли до нас в различной степени немецкой обработки.Поэтому обычно говоря о языке полабских славян (древян), имеют в виду тедошедшие до нас от конца XVII — начала XVIII в. записи полабских слов иотдельных текстоы, о которых было сказано.
Уже в XVIII в. были опубликованы некоторые небольшиеполабские словарики. Однако главный источник по полабскому языку — словарьХеннига — доолгое время оставался в рукописи. На основании почти всехсохранившихся полабских источников в начале XIX в. завершил подготовку сводногополабско-немецкого словаря ганноверскии медик и физикус Й. Г. Юглер, но и этомусловарю с изданием не повезло. Пользуясь его рукописью, один из крупнейшихязыковедов прошлого века Август Шлейхер подготовил первую грамматику полабскогоязыка, изданную после его смерти Петербургской Академией наук (1871). Шлейхернастолько вошел в изучавшийся им полабский материал, что одно из своих писем60-х гг. начал по-полабски (кстати, видный современный исследователь полабскогоязыка Рейнгольд Олеш прочитал свой доклад о полабском ударении на ВаршавскомМеждународном конгрессе славистов в 1973 г. по-полабски). Изучением полабскихисточников в XIX в. занимались русский ученый А. Ф. Гильфердннг, потомсерболужичанин А. Мука. В 1907 г. был издан свод полабских источников,подготовленный П. Ростом. Крупный вклад в изучение полабского языка внес Н. С.Трубецкой. А видный польский славист Т. Лер-Сплавинский издал основательнуюполабскую грамматику (1929) и начал составление полабского этимологическогословаря. Этот словарь успешно продолжает ученик Лера-Сплавинского К. Полянский,принявший также участие в составлении полабско-английского словаря (1967).Между тем возникла необходимость фундаментального издания полабских источников;за решение этой задачи взялся Р. Олеш, осуществивший фототипическое изданиеодной из рукописей словаря Хеннига, издание словаря Юглера, а также остальных»малых" полабских источников, в числе которых записи Яна ПарумШульце. Олеш издал также полную полабскую библиографию. Им выпущен в четырехтомах капитальный словарь-тезаурус полабского языка, в котором записаны всеполабские слова и формы с вариантами и этимологическими справками.
Из сказанного ясно, что настоящей полабскойписьменности не существовало. Составители полабских словарей пользовались болееили менее последовательно средствами немецкой графики и орфографии, не всегдаприспособленной для передачи звуковой системы полабского языка. В связи с этимпредпринимались попытки создания научной транскрипции для полабского языка.Наиболее распространенной является транскрипция, используемая с некоторымивариантами в грамматиках и словарях Т. Лера-Сплавинского, К. Полянского, Р.Олеша. Она построена, естественно, на латинской основе. Буквы a, e, o, u и iкомментариев не требуют; å обозначает лабиализованный открытый звук;è — закрытое e; o, и a, — носовые гласные (первый из них закрытый);ö и ü — передние лабиализованные гласные типа соответствующихнемецких; ă (у Лера-Сплавинского ә) и ě — редуцированные(краткие) гласные; ai, åi, oi, au, åu — дифтонги. Согласные p, b,m, f, t, d, n, s, k, r, l пояснений не требуют; v означает звук в, z — з, c — ц, j — й, x — х, g — г, z — дз. Мягкость обозначается так: t', d', l', s', z',c' и т. п.
Полабский язык характеризуется рядом специфическихявлений, важнейшие из которых таковы: 1) сохранение носовых гласных: o, изпраслав. *o, и a, из праслав. e,; 2) узкие гласные *i, *y, *u превратились вполабском в дифтонги (например laize 'лижет', dåim 'дым', draug'другой'); 3) o превратилось в ö или ü: büb 'боб',kåtü 'кто'; 4) согласные k, g перед o, u, i превратились в t', d':d'öra 'гора', nüdai 'ноги'; 5) старое a перешло в o: stova 'ставит',bobo 'баба'; 6) в связи с различными процессами, связанными с соотношениемдолгих и кратких гласных, в полабском в некоторых случаях на месте старыхредуцированных, а иногда и без них между согласными имеются гласные, впослеударной позиции гласные редуцировались; 7) в полабском грамматикепроизошел ряд изменений, характеризующих разрушение грамматической системыязыка: утрату в отдельных случаях склонения и т. п.; вместе с тем в полабскомсохранились старые прошедшие времена (аорист и имперфект), в ряде случаевсохраняются остатки двойственного числа; 8) в лексике полабского языка имелосьмного немецких заимствований, в том числе из средненижненемецкого языка,проникших в полабский за последние века и десятилетия его существования,например: snider (нем. Schneider) 'портной', omar (нем. Hammer) 'молот'и т. п.В диалекте, записанном Хеннигом и другими, вместо старых шипящих появилисьсвястящие (ср. польское мазуренье), но у Шульце иногда выступают шипящие (ср. уХеннига: slawak, а у Шульце schlawack для передачи слова человек). Староесочетание *tort за одним исключением имеет в полабском соответствие ссохранением порядка гласного и плавного (korvo 'корова'), а в сочетаниях *tert.*tolt метатеза плавного произошла (ср. такие же явления в кашубском). Характерударения в полабском, по-видимому, в отличие от других западнославянскихязыков, свободный.
Списоклитературы
Супрун А.Е. Полабский язык. Минск, 1987.
Lehr-Splawinski T. Gramatyka polabska.Lwów, 1929.
Olesch R. Vocabularium Venedicum vonChristian Hennig von Jessen. Köln; Graz, 1959; JuglersLüneburgisch-Wendisches Wörterbuch. Köln; Graz, 1962; Fonteslinguae Dravaeno-Polabicae minores et Chronica Venedica J. P. Schultzii.Köln; Graz, 1967.
Lehr-Splawinski T., Polanski K. Slowniketymologiczny jezyka Drzewian Polabskich. Wroclaw;Warszawa; Kraków, 1962. Z. 1 (Издание продолжается; с вып. 2 автор K.Polanski).
Olesch R. Thesaurus LinguaeDravaenopolabicae. Köln; Wien, 1983-1988. T. 1-4.
Polanski K., Sennert J. A.Polabian-Englisch Dictionary. The Hague; Paris, 1967.
Olesch R. Bibliographie zumDravänopolabischen. Köln; Graz, 1968; Fortsetzung und Nachträge:«Zeitschrift für slawische Philologie». Heidelberg, 1975. Bd. 38. H. 1.
Для подготовки данной работы были использованыматериалы с сайта www.philology.ru